Список лиц репрессированных. Как и где искать сведения о репрессированном родственнике. Как найти место захоронения репрессированного

Сталинские репрессии занимают одно из центральных мест в изучении истории советского периода.

Кратко характеризуя данный период можно сказать, что это было жестокое время, сопровождающиеся массовыми репрессиями и раскулачиванием.

Что такое репрессии — определение

Репрессия — карательная мера, которая применялась органами государственной власти по отношению к людям, пытающимся «расшатать» сформированный режим. В большей степени – это метод политического насилия.

За время проведения Сталинских репрессий уничтожались даже те, кто не имел отношения к политике или политическому устройству. Наказаны были все те, кто был неугоден правителю.

Списки репрессированных в 30-е годы

Период 1937-1938 годов — пик репрессией. Историками он был назван «Большим террором». Независимо от происхождения, сферы деятельности, в период 1930-х годов огромное количество людей арестовывали, высылали, расстреливали, а их имущество изымалось в пользу государства.

Все указания по отдельно взятому «преступлению», отдавались лично И.В. Сталиным. Именно он решал, куда едет человек и что он может взять с собой.

До 1991 года в России информации о количестве репрессированных и расстрелянных, в полном объеме не было. Но вот начался период перестройки, а это время, когда все тайное становилось явным. После того как списки были рассекречены, после проведения историками большой работы в архивах и подсчета данных, была предоставлена общественности правдивая информации - цифры были просто устрашающими.

Знаете ли Вы, что: по официальным данным статистики было репрессировано более 3 млн. человек.

Благодаря помощи добровольцев были подготовлены списки пострадавших в 37 году. Только после этого родственники узнали, где находился их родной человек и что с ним произошло. Но в большей степени ничего утешительного они не находили, так как практически каждая жизнь репрессированного заканчивалась расстрелом.

Если у вас есть необходимость уточнить информацию о репрессированном родственнике, то можно воспользоваться сайтом http://lists.memo.ru/index2.htm . На нем по фамилии можно найти всю интересующую информацию. Почти все репрессированные были реабилитированы посмертно, это всегда являлось большой отрадой для их детей, внуков и правнуков.

Количество жертв Сталинских репрессий по официальным данным

1 февраля 1954 года на имя Н. С. Хрущева была подготовлена Докладная записка, в которой прописаны точные данные погибших и пострадавших. Число просто повергает в шок – 3 777 380 человек.

Количество репрессированных и расстрелянных поражает своим масштабом. Так есть официально подтвержденные данные, которые были озвучены во время «хрущевской оттепели». Статья 58 была политической, и только по ней к смерти было приговорено около 700 тысяч человек.

А сколько людей умерло в лагерях ГУЛАГа, куда ссылали не только политических заключенных, но и всех, кто был не угоден правительству Сталина.

Только в 1937-1938 годах в ГУЛАГ было оправлено более 1 200 000 человек (по данным академика Сахарова). И лишь всего около 50 тысяч смогли в период «оттепели» вернуться домой.

Жертвы политических репрессий - кто они

Жертвами политических репрессии во времена Сталина мог стать любой.

Наиболее часто репрессиям подвергались следующие категории граждан:

Крестьяне. Особенно наказывали тех, кто был участником «зеленого движения». Кулаки, которые не желали вступать в колхозы и желающие добиться всего в собственном хозяйстве самостоятельно, отправлялись в ссылку, при этом все нажитое хозяйство у них изымалось в полном объеме. И теперь зажиточные крестьяне становились бедняками.
Военные – отдельный слой общества. Еще со времен Гражданской войны Сталин относился к ним не совсем хорошо. Боясь военного переворота, вождь страны репрессировал талантливых военноначальников, тем самым обезопасив себя и свой режим. Но, несмотря на то, что он обезопасил себя, Сталин достаточно быстро снизил обороноспособность страны, лишив ее талантливых военнослужащих.
Все приговоры превращали в жизнь сотрудники НКВД. Но и их репрессии не обошли стороной. Среди работников наркомата, которые следовали всем предписаниям, были расстрелянные. Такие народные комиссары как Ежов, Ягода стали одними из пострадавших от указаний Сталина.
Репрессиям подверглись даже те, кто имел какое-то отношение к религии. Бога в то время не было и вера в него «шатала» установленный режим.

Кроме перечисленных категорий граждан, страдали жители, проживающие на территории союзных республик. Репрессировали целые народы. Так, чеченцев, просто сажали в грузовые вагоны и отправляли в ссылку. При этом никто не задумывался о сохранности семьи. Отец мог быть высажен в одном месте, мать в другом, а дети в третьем. Никто не знал о своей семье и месте ее нахождения.

Причины репрессий 30-х годов

К моменту прихода к власти Сталина, в стране сложилась трудная экономическая ситуация.

Причинами начала репрессий принято считать:

Экономия средств на уровне масштаба страны, требовалось заставить работать население бесплатно. Работы было много, а оплачивать ее было нечем.
После того, как был убит Ленин , место вождя было свободным. Народу нужен был вождь, за которым население будет следовать беспрекословно.
Необходимо было создать тоталитарное общество, в котором слово вождя должно быть законом. При этом меры, используемые вождем, были жестокие, но они не позволили организовать новую революцию.

Как проходили репрессии в СССР

Сталинские репрессии – ужасное время, когда каждый был готов давать показания на соседа, пусть даже вымышленные, лишь бы с его семьей ничего не произошло.

Весь ужас процесса запечатлен в произведении Александра Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ»: «Резкий ночной звонок, стук в дверь, и в квартиру входят несколько оперативников. А за ними стоит испуганный сосед, которому пришлось стать понятым. Он всю ночь сидит, а лишь к утру ставит свою роспись под страшными и неправдивыми показаниями».

Процедура страшная, предательская, но тем самым понятой, возможно, спасет свою семью, но нет, следующим, к кому новой ночью придут, становился именно он.

Чаще всего, все показания, которые были даны политическими осужденными, являлись фальсифицированными. Люди жестоко избивались, тем самым была получена та информация, которая была необходима. При этом пытки были санкционированы лично Сталиным.

Наиболее известные дела, о которых есть огромное количество информации:

Пулковское дело. Летом 1936 года на территории страны должно было быть солнечное затмение. Обсерватория предложила воспользоваться иностранным оборудованием, для того чтобы запечатлеть природное явление. В результате все члены Пулковской обсерватории были обвинены в связях с иностранцами. До сих пор данные о пострадавших и репрессированных засекречены.
Дело промпартии – обвинение получила советская буржуазия. Их обвиняли в срыве процессов индустриализации.
Дело врачей. Обвинения получили врачи, которые якобы убили советских деятелей.

Действия со стороны власти были жесточайшими. Никто не разбирался в виновности. Если человек попадал в список, значит, он был виновным и доказательств этому не требовалось.

Итоги сталинских репрессий

Сталинизм и его репрессии – это, наверное, одна из самых страшных страниц в истории нашего государства. Длились репрессии практически 20 лет, и за это время пострадало огромное количество невинных. Даже после ВОВ меры репрессивного характера не прекратились.

Сталинские репрессии не пошли на благо обществу, а только помогли власти установить тоталитарный режим, от которого долгое время не могла избавиться наша страна. Да и жители боялись высказывать свое мнение. Не было таких, кому что-то не нравилось. Нравилось все — даже работать на благо страны практически бесплатно.

Тоталитарный режим позволил выстроить такие объекты как: БАМ, строительство которого производилось силами ГУЛАГА.

Страшное время, но из истории его вычеркнуть нельзя, так как именно в эти годы страна выстояла в ВОВ и смогла восстановить разрушенные города.

В СССР приходится на 1937-1938 гг. В истории он получил название Большой террор. Его жертвами были люди самых различных социальных слоёв общества. Кроме остатков дореволюционной интеллигенции репрессиям подверглись партийные работники, военнослужащие и духовенство. Но в основном список репрессированных в 1937 году составили представители рабочего класса и крестьянства, большинство из которых до последнего момента были не в состоянии понять суть предъявленных им обвинений.

Террор, беспримерный по своему размаху

Несмотря на то что все решения о проведении кровавых акций основывались на постановлениях Политбюро ЦК ВКП(б), доказано, что в действительности эти распоряжения отдавал лично Сталин. По своему размаху террор тех лет не имеет равного во всей истории государства. Список репрессированных в 1937 году поражает своими масштабами. Когда в период были частично обнародованы данные о жертвах того периода, то оказалось, что только по пятьдесят восьмой - политической статье было приговорено к смерти 681 692 человека.

Если же прибавить к ним тех, кто умер в местах заключения от болезней, голода и непосильного труда, то это количество возрастёт до миллиона. По данным, которыми располагал академик за 1937-1938 гг. было арестовано около 1 200 000 партийных работников. Если учесть, что лишь 50 000 из них дожили до своего освобождения, то становится понятным, какой страшный удар перенесла партия от собственного лидера.

Пленум, ставший началом террора

К слову, сам термин «Большой террор» пришёл к нам из Великобритании. Именно так озаглавил свою книгу о событиях 1937-1938 гг. английский историк Р. Конквест. У нас же бытовало иное название - «ежовщина», происходившее от имени главного палача той кровавой эпохи, руководителя НКВД Н. И. Ежова, также ставшего впоследствии жертвой созданного при его участии бесчеловечного режима.

Как справедливо отмечают исследователи событий тех лет, началом Большого террора следует считать проходивший в начале 1937 года пленум ЦК ВКП(б). На нём прозвучала речь Сталина, в которой он призывал усилить борьбу с врагами народа, активизировавшими, согласно его доктрине, свою подрывную деятельность по мере продвижения общества в деле строительства социализма.

На этом же пленуме были выдвинуты обвинения в адрес так называемой правой-левой оппозиции - политического объединения, включавшего в себя как троцкистов - К. Радека, Г. Л. Пятакова и Л. Б. Каменева, так и правых уклонистов - А. И. Рыкова и Н. А. Угланова. Руководителем этой антисоветской группировки был назван Н. И. Бухарин. Кроме всего прочего Бухарину и Рыкову вменялась в вину подготовка покушения на Сталина.

Все участники этой группы были приговорены к высшей мере наказания. Любопытная деталь - все 72 оратора, выступавших с трибуны пленума, в скором времени были также обвинены в подрывной деятельности и расстреляны. Так было положено начало беспримерного в истории разгула беззакония в стране. Характерно, что первыми его жертвами стали именно те, кто, сидя в зале заседаний, голосовал за него.

Репрессии в отношении крестьян

В ближайшие после пленума месяцы установка, данная Сталиным, получила свою реализацию. Уже в июне правительством было принято решение о повсеместном применении высшей меры наказания в отношении лиц, ранее состоявших в крестьянских повстанческих отрядах, - «зелёном движении».

Кроме того, список репрессированных в 1937 году был пополнен и так называемыми кулаками, то есть крестьянами, не желавшими вступать в колхозы и добивавшимися достатка личным трудом. Таким образом, это постановление наносило удар и по тем бывшим повстанцам, кто, отсидев срок, пытался вернуться к нормальной жизни, и по самой трудолюбивой части крестьянства.

Уничтожение командного состава армии

Известно, что ещё со времён Гражданской войны Сталин весьма неприязненно относился к военным. Во многом причина этому кроется в том, что во главе армии стоял его непримиримый враг - Троцкий. В годы Большого террора это отношение к военным достигло своей крайности. Возможно, он опасался в будущем переворота, организованного наиболее влиятельными военачальниками, способными повести за собой солдатские массы.

И хотя к 1937 году Троцкого уже не было в стране, Сталин воспринимал представителей высшего командования как потенциальных противников. Это вылилось в массовый террор в отношении командного состава РККА. Достаточно вспомнить трагическую судьбу одного из талантливейших полководцев - маршала Тухачевского. В результате этих репрессий была существенно снижена обороноспособность страны, что со всей наглядностью было видно в первые годы войны.

Террор среди сотрудников НКВД

Не обошла кровавая волна террора и сами органы НКВД. Многие из его сотрудников, ещё вчера со всем рвением выполнявшие предписания Сталина, оказались в числе осуждённых и своими именами пополнили список репрессированных в 1937 году. В эти годы были расстреляны многие видные руководители НКВД. Среди них - сам народный комиссар Ежов и его предшественник Ягода, а также целый ряд видных работников этого наркомата.

Архивные данные, ставшие достоянием общественности

С наступлением перестройки значительная часть архивов НКВД была рассекречена, и это дало возможность установить истинное количество репрессированных в 1937 году. По уточнённым данным, оно составило около полутора миллионов человек. Огромную работу проделали сотрудники архива и их добровольные помощники. Кроме обнародования общих статистических данных были опубликованы фамилии репрессированных в 1937 году, а также на протяжении всего периода политических репрессий.

Благодаря этому многие родные жертв сталинского беззакония получили возможность узнать о судьбе своих близких. Как правило, все желающие воссоздать историю тех лет и обращавшиеся в советские органы с вопросом о том, где найти списки репрессированных в 1937 году, пытавшиеся получить какие-либо документальные сведения о событиях той поры, получали категорический отказ. Только благодаря демократическим переменам в обществе эта информация стала общедоступной.

Чем «подвергшиеся политическим репрессиям и подлежащие реабилитации» отличаются от «пострадавших от политических репрессий»? Кто и куда может подать заявление о реабилитации? Чем отличается правовое положение гражданина до реабилитации и после?

Наверное, каждый гражданин нашей страны понимает, что такое «политические репрессии». Верховный Совет РСФСР, осуждая многолетний террор и массовые преследования своего народа, 18 октября 1991 года принял Закон «О реабилитации жертв политических репрессий», целью которого явилась реабилитация всех жертв политических репрессий, подвергнутых таковым на территории Российской Федерации с 25 октября (7 ноября) 1917 года. -

Политическими репрессиями признаются различные меры принуждения, применяемые государством по политическим мотивам. Это и лишение жизни или свободы, помещение на принудительное лечение в психиатрические лечебные учреждения, выдворение из страны и лишение гражданства. К репрессиям относятся выселение групп населения из мест проживания, направления в ссылку, высылку и на спецпоселение, привлечения к принудительному труду в условиях ограничения свободы, а также иное лишение или ограничение прав и свобод граждан. А точнее лиц, признававшихся социально опасными для государства или политического строя по классовым, социальным, национальным, религиозным или иным признакам. Причем меры принуждения осуществлялись по решениям судов и других органов, наделявшихся судебными функциями, либо в административном порядке органами исполнительной власти и должностными лицами и общественными организациями или их органами, наделявшимися административными полномочиями.

Правда, понятия «подвергшиеся политическим репрессиям и подлежащие реабилитации» от «пострадавших от политических репрессий» следует различать.

Подвергшимися политическим репрессиям и подлежащими реабилитации признаются:

дети, находившиеся вместе с репрессированными по политическим мотивам родителями или лицами, их заменявшими, в местах лишения свободы, в ссылке, высылке, на спецпоселении;

дети, оставшиеся в несовершеннолетнем возрасте без попечения родителей или одного из них, необоснованно репрессированных по политическим мотивам.

Пострадавшими от политических репрессий признаются дети, супруга (супруг), родители лиц, расстрелянных или умерших в местах лишения свободы и реабилитированных посмертно.

В соответствии со статьей 6 Закона Российской Федерации «О реабилитации жертв политических репрессий» от 18.10.1991 № 1761-1 заявления о реабилитации могут быть поданы самими репрессированными, а равно любыми лицами или общественными организациями.

Заявления подаются по месту нахождения органа или должностного лица, принявшего решение о применении репрессий, либо по месту жительства заявителя.

В отношении лиц, которые подвергнуты в административном порядке ссылке, высылке, направлению на спецпоселение, привлечению к принудительному труду в условиях ограничения свободы, в том числе в «рабочих колоннах НКВД», а также иным ограничениям прав и свобод - в органы внутренних дел, в отношении прочих репрессированных - в органы прокуратуры.

К обращению необходимо приложить нотариально заверенные копии документов, подтверждающих факт родства с репрессированным (свидетельства о рождении, о заключении брака, если изменялась фамилия, и т. д.).

Срок рассмотрения заявлений о реабилитации не может превышать трех месяцев.
В соответствии со ст. 8.1 Закона по заявлениям заинтересованных лиц или общественных организаций органы прокуратуры и внутренних дел составляют заключения и выдают справки о признании лиц подвергшимися политическим репрессиям и подлежащими реабилитации либо пострадавшими от политических репрессий.

Реабилитированные лица, а с их согласия или в случае их смерти - родственники имеют право на ознакомление с материалами прекращенных уголовных и административных дел и получение копий документов. Ознакомление других лиц с указанными материалами производится в порядке, установленном для ознакомления с материалами государственных архивов.

Реабилитированные лица и их наследники имеют право на получение сохранившихся в делах рукописей, фотографий и других личных документов.
По ходатайству заявителей органы, осуществляющие архивное хранение дел, связанных с репрессиями, обязаны, если располагают соответствующими сведениями, сообщить им время, причины смерти и место погребения реабилитированного.

Реабилитированные лица восстанавливаются в утраченных ими в связи с репрессиями социально-политических и гражданских правах, воинских и специальных званиях. Им возвращаются государственные награды, предоставляются меры социальной поддержки, выплачиваются компенсации в порядке, установленном законом и законами субъектов Российской Федерации.

Реабилитированным лицам и их наследникам возмещается причиненный в связи с репрессиями материальный вред за счет федерального бюджета.

Так, например, признается право реабилитированных лиц, утративших жилые помещения в связи с репрессиями, возвращаться для проживания в те местности и населенные пункты, где они проживали до применения к ним репрессий. В случае возвращения на прежнее место жительства реабилитированные лица и члены их семей принимаются на учет и обеспечиваются жилыми помещениями в порядке, предусмотренном законодательством субъектов Российской Федерации. Это право распространяется также на членов их семей и других родственников, проживавших совместно с репрессированными лицами до применения к ним репрессий, а также на детей, родившихся в местах лишения свободы, в ссылке, высылке, на спецпоселении. При отсутствии документального подтверждения факт вынужденного переселения, связанного с репрессиями родственников, может устанавливаться судом.

Списки реабилитированных лиц с указанием основных биографических данных, обвинений, по которым они признаны реабилитированными, периодически публикуются органами печати.

Признанные в установленном порядке виновными в преступлениях против правосудия работники органов ВЧК, ГПУ - ОГПУ, УНКВД - НКВД, МГБ, прокуратуры, судьи, члены комиссий, «особых совещаний», «двоек», «троек», работники других органов, осуществлявших судебные полномочия, лица, участвовавшие в расследовании и рассмотрении дел о политических репрессиях, несут уголовную ответственность на основании действующего уголовного законодательства. Сведения о лицах, признанных в установленном порядке виновными в фальсификации дел, применении незаконных методов расследования, преступлениях против правосудия, периодически публикуются органами печати.

Илона Матяш , старший прокурор отдела по обеспечению участия прокуроров в апелляционной и кассационной стадиях уголовного судопроизводства уголовно-судебного управления прокуратуры Хабаровского края.

Что нужно знать о репрессированном человеке?

Вряд ли поиски увенчаются успехом, если знать только фамилию, имя и отчество репрессированного. Нужны данные хотя бы о том, в каком году и где он родился.

Биографические сведения о человеке можно узнать в региональных архивах ЗАГСов. О москвичах информация подобного рода хранится в Государственном архиве Москвы .

С чего начинать поиски?

Лучше всего начинать поиск в интернете. Например, в архивной базе общества «Мемориал», на ресурсе «Открытый список» , основанным на открытых данных региональных «Книг памяти», куда стекалась информация из открываемых в начале 1990-х годов архивов КГБ. Там можно найти сведения о том, где и когда человек был осужден, по какой статье, порой даже сведения о номере его уголовного дела.

Можно обратиться и к генеалогам, занимающимся поисками сведений о предках. Они помогут найти нужные архивы, составить запросы, а в случае необходимости поедут искать нужные документы.

«Мемориал» помогает всем
– Если хотите найти информацию о своем репрессированном родственнике, обращайтесь к нам, – говорят в международном историко-просветительском обществе «Мемориал» . Одна из задач «Мемориала» – сохранение и сбор исторических данных о политических репрессиях на постсоветском пространстве.
Тут бесплатно помогают всем, кто хочет узнать, что произошло с их репрессированными предками: почему они были расстреляны, за что отправлены в лагерь, высланы в ссылку, по какой причине попали под колеса репрессивной машины. Помощь в «Мемориале» оказывают вне зависимости от формы обращения: и лично, и по почте, и по телефону.
– Когда вы начинаете искать, для начала можно обратиться на сайт спецпроекта «Мемориала» – «Личное дело каждого» , – говорит Ирина Островская, заведующая архивом общества.
На сайте проекта можно воспользоваться онлайн-конструктором , который подскажет, в архивы каких именно организаций стоит обращаться с запросами в зависимости от того, какой информацией вы обладаете.
Кроме того, «Личное дело каждого» – это собрание историй поиска и рассказы о том, как люди добиваются доступа к делам репрессированных.

Где хранится информация о репрессированных?

Кроме открытых баз о репрессированных, на разных форумах: форуме Всероссийского генеалогического древа, форумах по отдельным лагерям и местам ссылки, депортированным народам.

Данные о репрессиях хранятся в архивах ФСБ, МВД и ФСИН. Однако в региональных подразделениях Федеральной службы исполнения наказаний личных дел заключенных уже практически не осталось – оттуда вся информация передается в информационные центры МВД по региону.

Кроме того, информация о репрессированных может хранится в ГАРФе (государственный архив Российской Федерации), государственных региональных архивах. Например, дела по судопроизводству революционного трибунала, чрезвычайных комиссий в период так называемого «красного террора» в 1920-х годах в Саратовской области хранятся в областном архиве.

В каком случае и куда следует писать запросы?

Если вас интересуют подробности следствия над репрессированным, то с запросом нужно обращаться в архивы ФСБ того региона, где был арестован человек. В архивах Федеральной службы безопасности хранятся именно следственные дела.

В информационные центры МВД писать запросы нужно, если вы хотите узнать о пребывании человека в лагере: например, какие жалобы, заявления и письма он писал, когда умер и где похоронен. Кроме того, туда же следует направлять запросы о спецпереселенцах (например, раскулаченных и выселенных крестьянах), депортированных народах.

Если репрессированный был реабилитирован, то сведения о нем могут содержаться в архиве прокуратуры. Но, к примеру, реабилитация в 1950-х годах проводились через областные суды – и в этом случае обращаться нужно туда. Хорошо, если дела будут продублированы в архиве ФСБ, но такое может быть не во всех регионах.

Эксперты советуют при этом начинать в любом случае с архивов ФСБ, но и дублировать запросы в любые другие органы, через которые велись репрессии, – никогда не угадаешь, где можно найти след.

В какой форме писать запросы?

Если вы пишете запрос по старинке, на бумаге, то формулировать его можно в свободной форме. Достаточно объяснить, кто вы такой, чего хотите, на основании чего просите доступ к делу. То же самое правило верно и для запроса по электронной почте, если архив принимает запросы в электронном виде.

В архивы ФСБ сейчас можно отправить запрос через сайт «Госуслуги» и через Веб-приемную . Или воспользоваться подробным описанием того, куда и как обращаться за архивными сведениями, на портале ведомства.

Нужно ли платить за предоставление архивных сведений о репрессированных?

Всю информацию, касающуюся людей, пострадавших от советских репрессий, архивы предоставляют бесплатно.

Сколько ждать ответа на запрос?

Любой ответ на запрос обязательно придет – в течение одного-двух месяцев.

Может случиться и такое, что в нем будет содержаться указание, что ваш запрос переадресован в архив другого ведомства. Но такая услуга зависит во многом от ответственности работников архива, куда вы обратились изначально.

Почему могут отказать в предоставлении информации?

Основная причина отказа – сведений о репрессированном нет.

Отказ могут мотивировать и тем, что в деле содержатся сведения государственной важности, составляющие государственную тайну, например, если репрессированный был высокопоставленным лицом.

Что разрешат увидеть в деле репрессированного?

В следственном деле репрессированного, как правило, содержатся формуляр заключенного, ордера на арест, обыск, протоколы допросов. И прямым родственникам (детям, внукам, правнукам) разрешают увидеть почти все или сделать копию, если они предоставят документы, подтверждающие свое родство.

Но в большинстве случаев не дают доступа к протоколам допросов свидетелей или доносам, которые могут хранится в деле, ссылаясь на закон о персональных данных , принятый в 2006 году.

Когда в 1990-х годах дела выдавались практически в открытую, бывали случаи мести – репрессированный или его родственники вредили родственникам донесшего или ему самому.

Как добиться доступа к делу репрессированного в случае отказа?

Отказ увидеть часть дела репрессированного, связанный с законом о персональных данных, можно обжаловать, обратившись к руководству ФСБ, МВД, ФСИН по субъекту РФ или в суд, но дело это малоперспективное. Хотя можно сослаться на то, что почти все репрессированные, свидетели по их делу, доносчики уже мертвы, а закон о персональных данных на мертвых не распространяется.

Кто такие политические репрессированные?
Объясняет Татьяна Полянская , старший научный сотрудник Музея истории ГУЛАГа .
Политические репрессированные – это, прежде всего, осужденные по 58-й статье УК РСФСР со всеми ее подпунктами (подпунктов 58-й статьи было 14; она устанавливала ответственность за контрреволюционную деятельность; была введена в 1927 году, отменена в 1958-м. – Н.В.). В лагерях их было 25 процентов от общего числа всех осужденных.
Справедливо будет отнести к этой категории также всех, кто стал жертвой карательной политики советского государства. Это, так называемые «указники», осужденные по указам Президиума Верховного Совета СССР. Например, тех, кто был осужден по указу 7 августа 1932 года (известен как «Закон о трех колосках»), за прогулы, за невыработку трудодней и так далее. Сюда же относятся спецпереселенцы, депортированные народы.
Точное число репрессированных трудно определить. Известно, что через систему Главного управления лагерей с 1930 по 1956 годы прошло около 20 млн человек. Осужденных по 58-й статье из них – около 5 млн человек.

В чем поможет архивная справка?

В ответ на запрос архив может прислать архивную справку по делу репрессированного. В ней будет содержаться основная информация о человеке, сведения о статье, по которой он был осужден, сроке, приговоре.

Архивная справка – официальный документ, который дает возможность ближайшим родственникам репрессированного (детям) получить социальные льготы (если репрессированный был реабилитирован).

Кроме того, опираясь на данные архивной справки, можно просить о том, чтобы получить доступ к архивному делу репрессированного лично или получить копии архивных материалов по почте.

Что такое реабилитация?

У стенда памяти незаконно репрессированных в СССР. Фото: Фред Гриндберг / РИА Новости

Реабилитация – признание того, что человек был привлечен к ответственности, подвергся аресту, ссылке, расстрелу незаконно. Обычно решение об реабилитации принимает суд, пересмотрев решения органов, на основании которых человек подвергся уголовному преследованию, репрессии.

Что делать, если ваш репрессированный родственник не реабилитирован?

Нужно написать заявление в прокуратуру региона (в которых есть отделы по репрессированным), опираясь на сведения о наличии факта репрессий. Прокуратура обратится в суд.

В суд можно обратиться и самостоятельно – прямому родственнику репрессированного или адвокату по поручению родственника. В суде дело пересмотрят и вынесут вердикт.

Отказ в реабилитации возможен, если суд сочтет наказание для осужденного когда-то человека правомерным.

Например, по «Закону о трех колосках» осуждались люди, на самом деле совершившие крупные хищения социалистической собственности. Они вряд ли могут быть реабилитированы, в отличие от колхозника, унесшего с колхозного поля несколько картофелин для голодающей семьи и получившего за это 25 лет.

СПРАВКА
30 октября – День жертв политических репрессий. Он был учрежден в 1991 году постановлением Верховного совета России. С тех пор ежегодно по всей стране в этот день вспоминают тех, кто погиб и пострадал в ходе политических репрессий в Советском Союзе.
В Москве с 2007 года по инициативе общества «Мемориал» проводится акция «Возвращение имен» у Соловецкого камня, установленного на Лубянской площади. С утра до вечера 29-го октября участники акции по очереди зачитывают имена людей, расстрелянных в столице в годы советского террора.
История Дня жертв политических репрессий началась еще в 1974 году. Тогда политузники Мордовских и Пермских лагерей объявили 30 октября Днем политзаключенного в СССР.

За помощь в подготовке статьи редакция благодарит библиографа и историка литературы Александра Соболева, члена комиссии по канонизации подвижников благочестия Саратовской митрополии священника Максима Плякина, московского адвоката Андрея Гривцова и старшего научного сотрудника Музея истории ГУЛАГа Татьяну Полянскую.

Базой для публикуемых списков стало последнее издание диска "Жертвы политического террора в СССР".

Публикуемые списки несколько расширены по сравнению с диском, включавшим более 2 600 000 имен – добавлены биографические справки из Книги памяти Сахалинской области, а также 3-го тома Книги памяти Автономной Республики Крым, подготовительных материалов к очередным томам Книги памяти Краснодарского края, 3-го тома Книги памяти Республики Северная Осетия-Алания, 5-го тома Книги памяти Красноярского края, 2-го тома Книги памяти Новосибирской области, 5-го тома Книги памяти Свердловской области. Общее число добавленных имен – около 30 тысяч.

Четвертое издание базы данных "Жертвы политического террора в СССР" было осуществлено в год 70-летия Большого террора – кампании самых жестоких и массовых убийств в отечественной истории. Тогда в течение двух лет (1937–1938) по политическим обвинениям было арестовано более 1 миллиона 700 тысяч человек и не менее 725 тысяч из них были расстреляны – в среднем государство ежедневно убивало тысячу своих граждан. Но Большой террор – это лишь одна, хоть и наиболее кровавая террористическая кампания советской власти. В несколько меньших масштабах, с меньшей жестокостью подобные преступления совершались на протяжении всех семидесяти лет – с самого октябрьского переворота, 90-летие которого падает на те самые дни, когда выходит в свет наш диск.

Казалось бы после избавления от коммунистического режима у наших народов нет более важной задачи, чем разобраться в причинах и осознать масштабы постигшей нас катастрофы – не чумы, не морового поветрия, а гуманитарного бедствия, сотворенного собственными руками. Необходимым условием выполнения этой задачи является восстановление в полном объеме памяти о терроре, подробности которого десятилетиями скрывались и замалчивались. И, в частности, – увековечение памяти жертв.

Такая работа действительно ведется в течение уже почти двух десятилетий. Результаты, однако, не слишком утешительны.

Вместо памятников жертвам политических репрессий, которые предполагалось воздвигнуть, в большинстве случаев по-прежнему стоят закладные камни, установленные еще на рубеже 1980–1990-х годов.

Не создан в России общенациональный Музей политических репрессий. А в экспозициях региональных историко-краеведческих музеев теме репрессий если и уделено какое-то место, то, как правило, самое незначительное.

На мемориальных досках, установленных в честь тех наших выдающихся сограждан, которые были расстреляны или погибли в лагерях, отсутствуют любые упоминания об их трагической смерти.

Выявлена и отмечена памятными знаками лишь малая часть мест массовых захоронений казненных. А тысячи кладбищ возле когдатошних лагерей и трудпоселков утрачены безвозвратно: они превратились в пустыри, распаханы, заросли лесом, на их месте выстроены новые жилые массивы или промышленные комплексы. До сих пор миллионы людей не знают, где зарыты их родители, деды и прадеды.

Но, пожалуй, самый важный из не отданных нами долгов – это имена жертв.

Нам было завещано "всех поименно назвать". Задача эта и сегодня далека от исполнения.

В разных регионах бывшего Советского Союза готовят и издают Книги памяти жертв политических репрессий. Основное содержание этих книг – краткие биографические справки о расстрелянных, отправленных в лагеря, насильственно депортированных в трудпоселки, мобилизованных в трудармии. Эти справки нужны сотням тысячам людей и в нашей стране, и в других странах мира, где живут наши соотечественники, для того, чтоб найти хоть какие-то сведения о судьбах родственников. Они нужны историкам, краеведам, учителям, журналистам. Но даже если биография человека включена в какую-то из Книг памяти, об этом очень трудно узнать: такие книги издаются обычно маленьким тиражом (от 100 до 1000 экземпляров) и в продажу почти не поступают. Даже в главных библиотеках России нет полного комплекта изданных мартирологов.

Для того чтобы сохранить память о жертвах и помочь людям восстановить историю их семей, Общество "Мемориал" в 1998 г. приступило к созданию единой базы данных, сводя вместе информацию из региональных Книг памяти, уже вышедших в свет или только подготовленных к изданию. Результаты этой работы, дополненные информацией из ряда других источников, и составляют основное содержание настоящего ресурса.

Чтобы было понятно, чьи имена могут встретиться в этих списках, напомним об основных, наиболее массовых категориях жертв политических репрессий в СССР.

I. Первая массовая категория – люди, арестованные по политическим обвинениям органами государственной безопасности (ВЧК–ОГПУ–НКВД–МГБ–КГБ) и приговоренные судебными или квазисудебными (ОСО, "тройки", "двойки" и т.п.) инстанциями к смертной казни, к разным срокам заключения в лагерях и тюрьмах или к ссылке.

По различным предварительным оценкам, за период с 1921 по 1985 г. в эту категорию попадает от 5 до 5,5 миллиона человек. На нашем диске данная категория репрессированных представлена наиболее широко – их здесь около полутора миллионов.

Чаще всего в Книги памяти, а значит, и в нашу базу данных включались сведения о людях, пострадавших в период 1930–1953 гг. Это объясняется не только тем, что в данный период осуществлялись наиболее массовые репрессивные операции, но и тем, что процесс реабилитации, начатый в хрущевскую эпоху и возобновившийся во время перестройки, в первую очередь коснулся жертв именно сталинского террора, и прежде всего – жертв террора 1937-1938 гг.

Менее полно в базе данных отражены жертвы репрессий более раннего, до 1929 г., периода: . Самые же ранние репрессии советской власти, относящиеся к 1917–1918 гг. и эпохе Гражданской войны, документированы настолько фрагментарно и разноречиво, что даже их масштабы пока не установлены. Да и вряд ли вообще могут быть сделаны корректные оценки статистики "красного террора": в этот период нередко имели место массовые бессудные расправы с "классовыми врагами", что, естественно, никак не фиксировалось в документах. Цифры, называемые в литературе, колеблются от 50–100 тысяч до более миллиона человек.

Политзаключенные, получившие свои сроки после смерти Сталина и окончания массового террора, если и представлены в некоторых Книгах памяти, то лишь фрагментарно. К сожалению, по техническим причинам нам удалось подготовить к настоящему изданию лишь около половины собранных НИПЦ "Мемориал" (Москва) сведений о политических репрессиях 1953–1985 гг. – это около пяти тысяч справок о политзаключенных новейшего периода.

Всего за 1930–1933 гг., по разным оценкам, вынужденно покинули родные деревни от 3 до 4,5 миллиона человек. Меньшая часть из них были арестованы и приговорены к расстрелу или к заключению в лагерь. 1,8 миллиона стали "спецпоселенцами" в необжитых районах Европейского Севера, Урала, Сибири и Казахстана. Остальных лишили имущества и расселили в пределах своих же областей. Кроме того, множество крестьян бежали из деревень в большие города и на индустриальные стройки, спасаясь от репрессий, коллективизации и массового голода, ставшего последствием сталинской аграрной политики и унесшего, по разным оценкам, жизни от 6 до 9 миллионов человек.

III. Третья массовая категория жертв политических репрессий – народы, целиком депортированные с мест традиционного расселения в Сибирь, Среднюю Азию и Казахстан. Наиболее масштабными эти административные депортации были во время войны, в 1941–1945 гг. Одних выселяли превентивно, как потенциальных пособников врага (корейцы, немцы, греки, венгры, итальянцы, румыны), других обвиняли в сотрудничестве с немцами во время оккупации (крымские татары, калмыки, народы Кавказа). Общее число высланных и мобилизованных в "трудовую армию" составило до 2,5 миллиона человек (см. таблицу). На сегодняшний день почти нет Книг памяти, посвященных депортированным национальным группам. В качестве редких примеров можно назвать Книгу памяти калмыцкого народа, составленную не только по документам, но и по устным опросам, и Книгу памяти, выпущенную в Кабардино-Балкарской Республике.

Национальность	Год депортации	Количество высланных (средняя оценка)
Корейцы	1937–1938	172 000
Немцы	1941–1942	905 000
Финны, румыны, другие национальности союзных с Германией государств	1941–1942	400 000
Калмыки	1943–1944	101 000
Карачаевцы	1943	70 000
Чеченцы и ингуши	1944	485 000
Балкарцы	1944	37 000
Крымские татары	1944	191 000
Турки-месхетинцы и другие народности Закавказья	1944	100 000
Итого:		2 461 000

Кроме этих крупных консолидированных потоков в разное время имели место многочисленные политически мотивированные депортации отдельных национальных и социальных групп, в основном из пограничных регионов, крупных городов и "режимных местностей". Представители этих групп, общее число которых установить крайне сложно (по предварительной оценке с начала 1920-х по начало 1950-х годов – более 450 тысяч человек), довольно редко попадают в Книги памяти.

То же можно сказать о приблизительно 400 тысячах депортированных в 1939–1941 гг. с "новых территорий" – из Эстонии, Латвии, Литвы, Западной Украины, Западной Белоруссии, Молдавии. В нашем издании около 100 тысяч имен этих людей – в основном эти имена выявлены в результате работы Польской программы Общества "Мемориал". Если же говорить о послевоенных депортациях с этих территорий, то, к сожалению, в публикуемых списках имен этих людей совсем мало.

Общее число лиц, подвергшихся репрессиям не в судебном (или квазисудебном), а в административном порядке, составляет 6,5–7 миллионов человек. В публикуемые списки включены справки приблизительно на миллион из них – в основном на "спецпоселенцев" из числа раскулаченных крестьян и представителей народов, подвергшихся тотальной депортации. Конечно, это небольшая часть от общего числа тех, кто прошел через ад трудпоселков, спецпоселений, трудармий, высылок – всего того, что скромно именуется "административными репрессиями".

Говоря об иных категориях населения, подвергшихся политическим преследованиям и дискриминации, нельзя забывать и о сотнях тысяч людей, лишенных гражданских прав за "неправильные" профессию или социальное происхождение (лишь в Новгородской области в Книгу памяти включена такая категория репрессированных, как "лишенцы"), и о бессудно расстрелянных при подавлении крестьянских восстаний в 1920-е, о расстрелянных без приговоров в тюрьмах в 1941-м, и о расстрелянных на фронте в годы войны по приговорам Особых отделов, о репатриантах (в основном бывших "остарбайтерах" и военнопленных), принудительно работавших в фильтрационных лагерях, и о многих, многих других. Все они лишь в самой малой степени представлены в списках.

Сравнивая 2,6 миллиона справок, собранных нами сегодня, с осторожными и умеренными общими статистическими оценками, мы приходим к печальному выводу: по самым оптимистическим расчетам получается, что нам удалось объединить имена примерно 20 процентов от общего числа жертв государственного террора в СССР . (Говоря об общем числе жертв, мы исходим из трактовки этого термина, вытекающей из Закона РФ "О реабилитации жертв политических репрессий" от 18.10.1991.)

Так выглядит итог многолетней работы по собиранию имен, результат работы многих людей во многих регионах. Таков разрыв между статистикой террора и персональной памятью о его жертвах.

А ведь кроме бесспорных жертв политического террора, чьи имена уже оказались или, несомненно, рано или поздно окажутся на страницах Книг памяти, были еще миллионы людей, осужденных за разные незначительные "уголовные" преступления и дисциплинарные проступки. Традиционно их не считают жертвами политических репрессий, хотя многие репрессивные кампании, которые проводились силами милиции, имели явно политическую подоплеку. Судили за нарушение паспортного режима, за бродяжничество, за "самовольный уход" с места работы (перемену места работы); за опоздание, прогул или самовольную отлучку с работы; за нарушение дисциплины и самовольный уход учащихся из фабричных и железнодорожных училищ; за "дезертирство" с военных предприятий; за уклонение от мобилизации для работы на производстве, на строительстве или в сельском хозяйстве, и т.д., и т.п. Наказания при этом, как правило, были не слишком тяжелыми – зачастую осужденных даже не лишали свободы. Трудно подсчитать число людей, которых постигли эти "мягкие" наказания: только с 1941 по 1956 г. осуждено не менее 36,2 миллиона человек, из них 11 миллионов – за "прогулы"! Очевидно, что главная цель всех этих карательных мер – не наказать конкретное преступление, а распространить систему принудительного труда и жесткого дисциплинарного контроля далеко за границы лагерей и спецпоселений (в терминологии самой власти это и значило "установить твердый государственный порядок").

Из сказанного ясно, что в деле восстановления памяти о людях, о каждом в отдельности, мы все еще в начале пути. Главная работа по-прежнему впереди.

В публикуемые списки включены сведения почти из всех вышедших на русском языке Книг памяти, а также большой объем сведений, не опубликованных до сих пор. Тем не менее представленные данные настолько неполны, что уместно говорить даже не о неполноте, а о фрагментарности. Причин тому несколько.

Во-первых , в списках отражены в основном репрессии, осуществлявшиеся на территории России (около 90% справок). Данные, полученные нами из Казахстана, содержат в общей сложности около 100 тысяч имен, из Белоруссии – примерно 80 тысяч. Это весьма заметная часть от общего числа репрессированных в судебном или квазисудебном порядке в этих республиках. Украина представлена очень фрагментарно: нам удалось получить оттуда всего около 40 тысяч справок (в основном из Одесской области и в очень небольшой степени из Харькова и Мариуполя) – цифра, конечно, совершенно несопоставимая с общим масштабом репрессий на территории Украины. Фрагментарны и сведения по еще двум республикам: Киргизия – около 12 тысяч справок, Узбекистан – около 8 тысяч. К сожалению, в обоих случаях справки эти не слишком информативны. Данные по остальным бывшим союзным республикам не представлены вовсе.

Мы не имели возможности включить в единую базу данных целый ряд Книг памяти, изданных за пределами России. В частности в Литве, Латвии, Эстонии, на Украине, в Молдове тщательно подготовленные издания, содержащие перечни имен репрессированных (в общей сложности несколько сотен тысяч) выпускаются на государственных языках этих стран, что вполне естественно. Однако, к сожалению, русское написание имен не приводится, несмотря даже на то, что имена и биографические данные, как правило, взяты из делопроизводства репрессивных ведомств, которое велось преимущественно на русском языке. Включение же в общую базу неизбежно неточного обратного перевода имени и фамилии, не совпадающего с тем, что зафиксировано в официальных документах, сводит поисковую ценность этих справок к нулю.

К сожалению, в деле увековечения памяти жертв репрессий отсутствует какая бы то ни было межгосударственная координация.

При этом мы знаем, что в странах Балтии, на Украине, в Казахстане существуют серьезные государственные программы по сохранению памяти о жертвах политического террора, и в некоторых из них (Латвия, Литва, Эстония) составление перечней имен жертв террора уже завершено или близится к завершению. С другой стороны, нам ничего не известно о какой-либо работе по восстановлению имен репрессированных в Грузии, Армении, Азербайджане, Таджикистане и Туркмении. Полагаем, что до тех пор, пока во всех странах, некогда входивших в Советский Союз, не будет разработана на межгосударственном уровне совместная международная программа исследований истории политического террора и увековечения памяти жертв, невозможно будет говорить и о составлении сколько-нибудь полного поименного перечня.

Во-вторых , и в России, и в некоторых других странах бывшего Советского Союза создание Книг памяти тесно связано с процессом юридической реабилитации пострадавших от политических репрессий. А в этом процессе возникали и возникают свои трудности. Огромный объем работы подталкивал сотрудников различных отделов реабилитации к тому, чтобы заниматься вначале "несомненными" случаями, подлежащими реабилитации по формальным признакам, независимо от содержательной стороны обвинения, то есть реабилитацией лиц, осужденных по ст.58–10 ("контрреволюционная пропаганда и агитация"). Все остальные случаи нередко откладывались в сторону, становясь делами "второй очереди", если, конечно, не было проявлено какой-то инициативы со стороны заинтересованных лиц. Делами "второй очереди" становились также те, где фигурировали обвинения по нескольким статьям Уголовного кодекса – по 58-й в сочетании с другими, например, служебно-должностными, воинскими и т.п. статьями. К тому моменту, когда по этим делам, во всяком случае по значительной их части, процедура реабилитации была произведена (2002–2005 гг.), Книги памяти во многих регионах уже были изданы и результаты реабилитационного процесса 2000-х годов в эти Книги не попали. Соответственно нет их и в публикуемых списках. Но дело даже не только в этом. Мы с уверенностью утверждаем, что процесс реабилитации, который в России недавно поспешили объявить практически завершенным, еще далеко не завершен. Лакуны в деле реабилитации возникают в связи с политическими репрессиями Гражданской войны, с делами участников крестьянских волнений, периодом Отечественной войны, лагерным сопротивлением. Значительные лакуны предопределены и недостатками самого российского закона о реабилитации, в том числе нечеткостью, размытостью некоторых его формулировок.

Однако едва ли не самым существенным является то, что сам факт реабилитации совершенно не означает автоматического попадания имени реабилитированного ни в Книгу памяти, ни в какую-либо общедоступную базу данных, ни в публикуемые в некоторых газетах перечни имен жертв репрессий. Реабилитационное определение подшивается к следственному делу, сведения о том, что реабилитация состоялась, если кому-то и сообщаются, то только родственникам реабилитированного (если реабилитация была предпринята по их заявлению), имя реабилитированного остается в архивах, по большей части недоступных.

В-третьих , в России процесс подготовки и издания региональных Книг памяти остается делом самих регионов. В стране не существует государственной программы увековечения памяти жертв политических репрессий. Нет никакого федерального нормативного акта, предписывающего готовить и издавать Книги памяти, не разработана единая методика и общие критерии отбора. Поэтому в деле подготовки этих книг царит полный разнобой. Где-то такие книги готовят и издают местные администрации или отдельные ведомства, так или иначе связанные с проблемой реабилитации (региональные комиссии по восстановлению прав жертв, региональные органы ФСБ, прокуратуры и т.д.), где-то – научные и культурно-просветительные организации, где-то издание осуществляется исключительно силами общественности, при минимальной поддержке региональной власти или вовсе без таковой.

Все это создает огромные "географические" лакуны в деле увековечения имен.

В Коми, например, работа по выпуску Книг памяти приобрела характер серьезной республиканской государственной программы; здесь выпущено уже восемь фундаментальных томов серии "Покаяние", охватывающих не только тех, кто был репрессирован на территории Коми АССР, но и тех, кто отбывал здесь (в Воркутинском, Ухто-Печорском и других ИТЛ) свои лагерные сроки, и тех, кто был отправлен сюда на спецпоселение.

В то же время в 9 регионах РФ, – в Приморье, Вологодской, Саратовской, Тамбовской, Воронежской, Пензенской, Камчатской областях, в Чувашии, Кабардино-Балкарии – материалы по крайней мере для первых томов Книг памяти давно подготовлены, но не издаются из-за отсутствия финансирования. Кое-где – в Бурятии, Калининградской, Челябинской областях – эти книги находятся в процессе подготовки.

А в Брянской и Волгоградской областях, Дагестане, Карачаево-Черкесии к подготовке Книг памяти пока и не приступали.

Если говорить об уже вышедших изданиях, то в каждом регионе вопрос о том, кого включать в Книгу памяти, решают по-своему. Одни Книги памяти охватывают только репрессии 1930–1940-х и начала 1950-х годов, в других в списки включены и люди, пострадавшие в 1920-е годы, и отдельные жертвы "красного террора" эпохи Гражданской войны, и некоторые политзаключенные послесталинского периода. В каких-то региональных изданиях единственной основой для включения в перечень является состоявшаяся реабилитация в соответствии с Законом от 18.10.1991 и предшествовавших ему государственно-правовых актов; в других достаточным основанием считается принципиальное соответствие рассматриваемой репрессии формальным условиям реабилитации, установленным Законом; где-то составители исходят из собственных политико-правовых представлений.

В изданные на сегодняшний день Книги памяти Москвы, Санкт-Петербурга, Тюменской области вошли пока только те жертвы репрессий, которые были казнены; в Книгу памяти калмыцкого народа включены лишь те, кто скончался на спецпоселении. Эти решения, как правило, легко объяснимы. Так, гигантские абсолютные цифры репрессий в обеих столицах вынуждают составителей установить хоть какую-то "очередность" в своих рабочих планах, по необходимости многолетних. В Калмыкии же тотальность выселения привела к тому, что если бы в Книгу памяти были включены все депортированные, то это было бы равносильно публикации материалов персональной переписи населения, включая всех калмыков, родившихся в период между 1943 и 1956 гг.

Особенно слабо представлены в совокупности региональных изданий те, кто подвергался политическим преследованиям не в судебном или квазисудебном, а в административном порядке. "Административные репрессии" отражены в разной степени всего в двух десятках изданий. А ведь эти репрессии – ссылки, высылки, спецпереселения, трудмобилизации – охватывали, как мы уже говорили, миллионы людей.

Главной причиной малой представленности административных репрессий в Книгах памяти является то, что запуск процесса реабилитации по этим делам носит заявительный характер: он не проводится государственными органами в обязательном порядке, а инициируется самими пострадавшими или теми, кто представляет их интересы. Соответственно и реабилитация здесь заведомо неполна. Кроме того, если в случае судебной или квазисудебной репрессии основным источником сведений является уголовное дело пострадавшего, то ситуация с теми, кто подвергся административным репрессиям, гораздо сложней. Свести воедино разнообразные, как правило скудные, находящиеся в разных ведомственных и государственных архивах, разбросанных по разным регионам, документы, содержащие сведения, например, о высланном крестьянине – задача титаническая и почти невыполнимая. Наиболее успешно эта задача, на наш взгляд, решена в Книгах памяти Читинской области и Хабаровского края.

В целом же, подобно тому, как полноты перечня имен в масштабах СССР невозможно достичь без межгосударственной программы увековечения памяти жертв советского террора, так и в отношении репрессий, происходивших на территории Российской Федерации, нельзя добиться сколько-нибудь заметной полноты перечня без создания широкой государственной или, лучше, государственно-общественной программы увековечения памяти жертв, включающей в себя скоординированную подготовку и выпуск региональных Книг памяти.

Отсутствием общей координации объясняется и отсутствие единых стандартов при составлении справок для Книг памяти. В наших базовых источниках – региональных Книгах памяти – характер записи сильно варьирует: от минимальных, "установочных" данных репрессированных (фамилия, имя, отчество, год и место рождения, место проживания, без указаний даже, какая именно репрессия была применена) до биографического очерка, носящего порой почти энциклопедический характер. Это, в свою очередь, зависит от многих вещей: какие источники были доступны составителям, какими из этих источников они предпочитали пользоваться, какие сведения о человеке и о том, что с ним сделали, считали первостепенными.

Дело, конечно, не только в том, что очень часто наличествующие биографические данные оказываются всего лишь "отходами" процесса реабилитации, но и в неполноте и до некоторой степени неточности самих архивных источников. Даже когда речь идет о судебной репрессии и сведения восходят к архивно-следственному делу, содержащему, как правило, все нужные данные, мы рискуем получить не вполне точную картину. Например, в архивно-следственном деле чаще всего указывается последнее место работы перед арестом, но человека часто увольняли с его основной работы еще до ареста, и он вынужден был зарабатывать чем придется. В результате профессор русской словесности может быть представлен в деле как помощник библиотекаря в районном Доме культуры, или учетчик на складе и т.п. Неточности и несовпадения с семейной памятью возможны в дате ареста, часто оформлявшегося задним числом, в исковерканном написании в архивно-следственном деле места рождения или домашнего адреса арестованного, в других данных.

В случае административных репрессий получить информацию даже анкетного характера еще труднее. Достаточно сказать, что во многих документах, связанных с раскулачиванием и депортацией, основной единицей учета является не отдельный человек, а семья в целом.

И последнее. Иногда в различных Книгах памяти повторяются одни и те же имена. Такое дублирование может возникнуть, например, из-за того, что в одном регионе человек попал в список потому, что он здесь жил и здесь его репрессировали, а в другом – потому, что сюда он был сослан на спецпоселение. Кроме того, в последние годы в целый ряд Книг памяти стали включать имена земляков – людей, родившихся в данном регионе, а репрессированных в другом. При этом в качестве источника используются не архивно-следственные дела, а данные из Книг памяти тех регионов, где человек был подвергнут репрессии, иногда информация берется из предыдущих изданий нашего диска "Жертвы политического террора в СССР". Этот подход несомненно оправдан с краеведческой точки зрения, но приводит к дублированию информации в нашем издании. Когда мы сводили воедино справки из различных региональных Книг памяти, то лишь частично смогли исключить повторяющиеся имена – сделать это полностью у нас просто не было физической возможности. Эта работа не поддается полной автоматизации, так как иногда в "дубликатных" записях содержится дополнительная информация. Заметим, впрочем, что разные записи, в которых речь идет об одном и том же человеке, далеко не всегда являются "дубликатами": довольно часто это записи о разных репрессиях, которым этот человек подвергался в разные годы.

Некоторые Книги памяти, вышедшие в последние годы, к сожалению, вообще не удалось включить в нашу альбом из-за неунифицированного формата статей. Приведение таких статей к общему формату, вычленение необходимых сведений и поиск недостающих данных потребовали бы в каждом случае индивидуальных исследований, проведение которых требует длительного времени. Мы просим прощения у всех тех, чьи материалы по вышеуказанным причинам мы не сумели интегрировать в общую базу.

В то же время при подготовке 4-го издания диска "Жертвы политического террора в СССР", которое послужило основой публикуемых списков, мы включили в него не только материалы вновь вышедших в разных регионах Книги памяти, но и данные из целого ряда дополнительных источников. Особенно хотелось бы отметить здесь:

– сведения о жертвах административных репрессий, полученные от информационных центров Управлений внутренних дел по всей России через отдел реабилитации ГИАЦ МВД РФ – более 750 тысяч новых имен из 60 субъектов Федерации;

– данные о разных категориях жертв репрессий из регионов, где Книг памяти еще нет: Бурятии, Дагестана, Ингушетии, Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии, Чувашии, из Приморского края, Вологодской, Воронежской, Калининградской, Камчатской, Пензенской, Саратовской, Тамбовской, Челябинской областей;

– материалы еще не вышедших очередных томов Книг памяти из Белгородской, Астраханской, Тверской областей и из Санкт-Петербурга,

– материалы реабилитационного производства Прокуратуры Москвы за последние десять лет (около 20 тыс. имен);

– данные о репрессированных москвичах, переданную нам газетой "Московская правда" (около 15 тыс. имен):

– сведения о жертвах репрессий, предоставленные Белорусским "Мемориалом" (около 80 тысяч справок);

– 6,5 тысяч справок о немцах-трудармейцах от проекта "Возвращенные имена" (Нижний Тагил);

– более 25 тысяч имен спецпоселенцев от Одесского Академического центра

Кроме того, включены сведения из собственных баз данных нескольких региональных организаций Международного общества "Мемориал": прежде всего, Томской, Красноярской, Санкт-Петербургской, Пензенской, Пермской, Московской.

Общее число справок, восходящих к базам данных "Мемориала", составляет, конечно, небольшую долю от массива имен, аккумулированных на диске. Однако, благодаря наличию у "Мемориала" ряда целенаправленных исследовательских проектов, в этих справках достаточно репрезентативно отражены некоторые категории репрессированных, обычно слабо представленные в региональных изданиях (например, российские социалисты и анархисты, которых власть упорно и непрерывно преследовала в течение десятилетий, а также осужденные по "идеологическим" статьям Уголовного кодекса после 5 марта 1953 г.).

Форматы, количество и качество информации в предоставленных нам материалах существенно разнились, что ставило перед нами серьезные технические проблемы. К сожалению далеко не во всех случаях в нашем распоряжении была электронная версия Книг памяти или соответствующая база данных. Значительную часть материала (20–25%) нам пришлось сканировать. И хотя мы старались максимально исправить погрешности распознавания, часть ошибок наверняка ускользнула от нашего внимания. Всю собранную информацию, весьма разнородную как по составу биографических сведений, так и по форме подачи, необходимо было свести к единой табличной форме, чтобы сделать возможной хотя бы минимальную поисковую работу. Не всегда нам это в полной мере удалось. Мы заранее приносим глубокие извинения за все ошибки и несообразности, которые могут встретиться в нашем издании. Надеемся, что в будущем нам удастся их устранить.

Без усилий сотен людей и многих организаций, собиравших персональную информацию о жертвах политических репрессий в СССР, данная работа не могла бы быть выполнена.

Мы признательны нашим зарубежным коллегам:

в Казахстане списки нам предоставили Комитет национальной безопасности РК (М.Жакеев), общество "Адилет" (С.Р.Айтмамбетова, О.Б.Харламова), Ассоциация жертв незаконных репрессий г. Астаны и Акмолинской области (В.М.Гринев); благодарим также В.В.Горецкого и Г.Н.Карсакову (Караганда);
в Белоруссии – базу данных предоставил Белорусский "Мемориал" (И.Кузнецов, …), в подготовке участвовало также общество "Диариуш"
на Украине – фрагмент базы данных о жертвах репрессий Одесской области и списки спецпоселенцев предоставил Одесский академический центр (Л.В.Ковальчук, Г.А.Разумов); в Харькове списки были подготовлены Г.Ф.Коротаевой, нам они предоставлены Харьковской правозащитной группой (Е.Е.Захаров); электронную версию Книги памяти г. Мариуполя предоставила Г.М.Захарова ("Мемориал").
в Узбекистане списки подготовили сотрудники Фонда и Музея "Шахидлар Хотирасы" ("Памяти жертв репрессий"), руководитель проф. Н.Ф.Каримов.

Мы выражаем самую искреннюю признательность многим людям и организациям в России, всем тем, кто по долгу службы или по велению души занимается подготовкой Книг памяти, или иной работой, связанной с увековечением памяти жертв политических репрессий. Без их труда этот диск не был бы создан.

Нам помогали и предоставляли материалы: П.И.Чепкин (Республика Алтай), М.Х.Куркиева (Ингушетия), Н.И.Лафишева, А.А.Хашева, Э.П.Хапова, С.В.Турчина (Кабардино-Балкария), Л.Б.Шалданова, А.С.Романов (Калмыкия), Ю.А.Дмитриев (Карелия), М.Б.Рогачев, И.В.Сажин (Коми), Ф.П.Сараев (Мордовия), М.В.Черепанов (Татарстан), Н.С.Абдин (Хакасия) Е.П.Дроздовская, Г.В.Ертмакова, А.Е.Краснова, В.Г.Ткаченко (Чувашия), Г.Д.Жданова (Алтайский край), Э.П.Черняк, С.А.Кропачев (Краснодарский край), А.А.Бабий (Красноярский край), Н.А.Шабельникова (Приморский край), М.А.Устинова (Ставропольский край), В.Д.Куликов, А.П.Лавренцов, М.М.Таран (Хабаровский край), Л.М.Журавлев (Амурская область), О.И.Корытова (Архангельск), Ю.С.Смирнов (Астрахань), Ю.Ю.Вейнгольд (Белгород), А.И.Семенов (Владимир), С.Н.Цветков (Вологда), В.И.Битюцкий, К.Б.Николаев (Воронеж), А.Л.Александров (Иркутск), Е.И.Смирнова (Калининград), Н.П.Мониковская, Ю.И.Калиниченко (Калуга), В.И.Шарипова (Тверь), К.Е.Казанцев (Кострома), А.Ф.Васенёв (Курган), А.А.Медведева, В.А.Харламов (Нижний Новгород), Н.А.Ольшанский, Н.Н.Трабер (Великий Новгород), С.А.Красильников, С.А.Папков (Новосибирск), М.А.Сбитнева (Омск), Т.Я.Алфертьева (Пенза), А.М.Калих, А.Б.Суслов (Пермь), И.В.Бельтюкова (Псков), А.Ю.Блинушов, Е.Макаренко (Рязань), А.Г.Косякин, Л.С.Дельцов, А.Д.Никитин, В.М.Селезнев (Саратов), Т.П.Трофимова (Свердловск), В.М.Кириллов (Нижний Тагил), А.А.Забелин, Е.В.Кодин (Смоленск), Н.М.Бородулин, Т.А.Кротова, Г.И.Ходякова (Тамбов), Е.И.Кравцова, И.Г.Дядькин (Тверь), Б.П.Тренин, В.А.Ханевич, Ю.В.Яковлев (Томск), С.Л.Щеглов (Тула), С.А.Хрулев (Ульяновск), С.В.Костина (Миасс Челябинской области), Г.А.Жохова (Ярославль), Б.И.Беленкин, Г.О.Бувина, Н.С.Васильева, Е.М.Великанова, А.Г.Гладышева, Л.А.Головкова, М.В.Грант, В.А.Гринчук, М.И.Губина, А.Э.Гурьянов, Н.Н.Данилова, Л.А.Должанская, Л.С.Еремина, Й.Зигерт, И.В.Ильичев, Г.В.Иорданская, К.Г.Каледа, А.Г.Козлова, В.М.Корендюхина, Г.В.Кузовкин, А.Г.Лурье, Т.В.Львович, А.А.Макаров, В.Г.Макаров, Н.А.Малыхина, Т.В.Мельникова, С.В.Мироненко, К.Н.Морозов, А.П.Ненароков, Л.Г.Новак, И.И.Осипова, И.С.Островская, А.Г. Паповян, Н.М.Перемышленникова, Н.В.Петров, А.З.Рачинский, Г.Н.Селезнева, Т.А.Семенова, Т.Сергеева, А.В.Соколов, А.К.Сорокин, А.С.Степанов, В.А.Тиханова, Н.А.Ушацкая, В.С.Христофоров, С.Н.Цибульская, С.А.Чарный, Е.Л.Чуракова, Г.С.Шведов, В.А.Шенталинский, Л.А.Щербакова (Москва), Н.М.Балацкая, А.В.Кобак, Т.В.Моргачева, А.Я.Разумов, И.А.Флиге (Санкт-Петербург), А.В.Дубовик (Днепропетровск, Украина).

Мы особенно признательны поддержавшим проект министру внутренних дел России Р.Г.Нургалиеву и заместителю министра А.А.Чекалину. Мы искренне признательны руководству отдела реабилитации ГИАЦ МВД РФ (В.В.Козин, А.И.Белюкова), которые организовали взаимодействие проекта с региональными информационными центрами МВД РФ.

Благодарим всех архивистов ФСБ России, участвовавших в работе над региональными Книгами памяти, и руководителя архивной службы ФСБ РФ В.С.Христофорова.

Выражаем благодарность администрациям многих регионов России, откликнувшимся на нашу просьбу о присылке материалов: республик Бурятия, Дагестан, Кабардино-Балкария, Карачаево-Черкесия; Астраханской, Белгородской, Иркутской, Кировской, Костромской, Псковской, Ростовской, Челябинской, Читинской областей.

Пользуемся случаем искренне поблагодарить организации, материалы которых включены в наше издание: газету "Московская правда", многие годы уделяющую постоянное внимание теме репрессий и публикующей списки жертв, Государственный архив РФ, архивную службу Республики Ингушетия, государственные архивы Республики Чувашия, Алтайского края, Курганской, Нижегородской, Свердловской и Тамбовской областей, прокуратуры города Москвы, Республики Мордовия, Архангельской и Ульяновской областей, архивы и информационные центры управлений внутренних дел, комиссии по восстановлению прав реабилитированных г.Москвы, Астраханской, Владимирской, Самарской, Ярославской и многих других областей; редакции Книг памяти республик Карелия, Коми, Татарстан, Белгородской, Омской, Псковской, Тверской областей, отделения Общества "Мемориал" в Хакасии, Воронеже, Краснодаре, Красноярске, Миассе, Омске, Пензе, Перми, Рязани, Санкт-Петербурге, Саратове, Сыктывкаре, Тамбове, Томске, Туле, Чебоксарах.

Руководитель проекта – Я.З.Рачинский.

Научный руководитель– А.Б.Рогинский.

Программное обеспечение – В.А. Крахотин.

Консультирование – А.Ю.Даниэль, Н.Г.Охотин.

Координация – Е.Б.Жемкова, Н.Б.Мирза.

Базой для публикуемых списков стало 4-е издание диска "Жертвы политического террора в СССР", выпущенное в 2007 году Международным обществом "Мемориал" (www.memo.ru), совместно с Уполномоченным по правам человека в РФ, в сотрудничестве и при поддержке:

Российской объединенной демократической партии "Яблоко"
Международного благотворительного фонда им. Д.С.Лихачева

Интернет-версия осуществлена
при поддержке
Швейцарской программы по развитию и сотрудничеству

Замечания и вопросы просим присылать по адресу:
127051, Москва, Малый Каретный пер., д.12.
Общество "Мемориал",
проект "Жертвы политического террора в СССР".
E-mail
Тел. 650-78-83, факс 609-06-94