Жили-были муж, жена и трое детей – эта фраза может стать началом семейного идилистического рассказа. Только вот… Таких рассказов в первой половине двадцатого века в России почти не было. По большей части – трагедии. И они очень похожи друг на друга. Неважно, происходили ли они в семье крестьянина или большого поэта.
Сергей Эфрон и Марина Цветаева. 1911 год
У Марины Цветаевой и Сергея Эфрона было как раз трое детей. Вторая дочка, Ирина, совсем крохой умерла в голодной и холодной Москве во время Гражданской войны. Сергея Эфрона расстреляли «органы» в октябре 1941 года. Старшая дочь, Ариадна, арестованная вместе с отцом, после лагеря и ссылки была реабилитирована и смогла вернуться в Москву лишь в 1955 году – больной женщиной.
Младший сын Георгий Эфрон погиб в 1944 году – получил смертельное ранение во время боя.
О черная гора,
Затмившая – весь свет!
Пора – пора – пора
Творцу вернуть билет.
Эти строчки написаны весной 1939 года.
Но это было творчество, в том числе – реакция поэта на то, что началось в Европе с приходом фашизма. Цветаева жила – ей надо было помогать близким, которым без нее – никак. Она писала.
До гибели в маленьком городке Елабуга оставалось еще два года…
До этого будет возвращение на Родину в июне 1939. Вернее, в СССР, в незнакомую страну с новыми непонятными реалиями. Той России, в которой она родилась, в которой ее отец, Иван Владимирович Цветаев организовывал свой музей – не было. Вот строки 1932 года:
С фонарем обшарьте
Весь подлунный свет!
Той страны – на карте
Нет, в пространстве – нет.
(…)
Той, где на монетах –
Молодость моя –
Той России – нету.
– Как и той меня.
Возвращаться Цветаева не хотела. Она следовала – за мужем и дочерью. Не хотела, видимо, предчувствуя, что будет в дальнейшем. Предчувствия поэтов и писателей часто сбываются, только вот никто не прислушивается… А в дальнейшем был арест мужа – Сергея Эфрона, арест дочери Ариадны – молодой, солнечной, только влетающей в жизнь.
Потом – скитание по квартирам вместе с сыном-подростком, поиск литературного заработка (хоть какого!). Начало Великой Отечественной войны, когда Цветаевой казалось, что все кончено. Она буквально потеряла голову от страха.
8 августа Марина Ивановна вместе с сыном поехала в эвакуацию – в Елабугу. К месту своей гибели.
Существует несколько версий причины, по которой Марина Цветаева ушла из жизни.
Мур…
Первую высказала сестра Марина Ивановны – Анастасия Ивановна Цветаева. Виновным в смерти сестры она считает ее сына – шестнадцатилетнего Георгия Эфрона, которого домашние называли Мур.
Цветаева так ждала мальчика, и наконец родился сын. Его она воспитывала иначе, чем старшую, Алю. Баловала, была менее требовательна. «Марина исступленно любила Мура», – так говорили видевшие ее в 1939 – 1941 годах.
Понятно, что после ареста дочери и мужа, Цветаева еще больше стала опекать сына и переживать за него. А сыну, избалованному шестнадцатилетнему мальчику, это не нравилось. Шестнадцать лет – трудный возраст. Марина Ивановна и Мур часто ссорились (хотя ссоры между родителями и детьми-подростками – дело самое обычное, думаю, с этим согласятся многие родители).
Марина Цветаева с сыном. 1930-ые годы
Можно понять, что после жизни за границей и в Москве Елабуга с маленькими деревянными домиками не очень приглянулась подростку. И он не скрывал этого.
По мнению Анастасии Ивановны, последней каплей стала брошенная Муром в порыве раздражения фраза: «Кого-то из нас вынесут отсюда вперед ногами». Цветаева решает встать между сыном и смертью, решает уйти, дав ему дорогу.
Неужели же все так просто? Неужели Цветаева, вырастившая дочь (с которой в подростковом возрасте тоже было очень даже непросто), не знала сложностей «переходного периода»? Как можно обвинять шестнадцатилетнего мальчика, пусть и развитого не по годам, в гибели взрослой, уже столько пережившей женщины? И стоит ли винить Мура, что он не пришел взглянуть на умершую? «Я хочу запомнить ее живой», – разве эта его фраза говорит о том, что его не тронула смерть матери? Вообще внутреннее, невидимое для других страдание – тяжелей.
Обвинительная оценка подростка, увы, встречается и после Анастасии Ивановны. Например, Виктор Соснора: «Сын, парижский молокосос, считал себя выше Цветаевой как поэт, ненавидел мать за то, что их выслали в Елабугу, и дразнил ее». Странно слышать такие слова от взрослого, очень взрослого человека…
НКВД и «белоэмигрантка»
Другая версия заключается в том, что Марине Цветаевой предложили сотрудничать с НКВД. Ее впервые высказал Кирилл Хенкин, а в дальнейшем развила ее Ирма Кудрова сначала в газетной статье, а затем, уже более дополнено в книге «Гибель Марины Цветаевой».
Возможно, сразу по приезде в Елабугу ее вызвал к себе местный уполномоченный «органов». Чекист, видимо, рассудил так: «Эвакуированная, жила в Париже, значит, в Елабуге ей не очень понравится. Значит, вокруг организуется круг недовольных. Можно будет выявлять «врагов» и состряпать «дело». А возможно, пришло в Елабугу «дело» семьи Эфрон с указанием на то, что она была связана с «органами».
Елабуга, 1940-ые годы
В дневнике Мура написано, что 20 августа Цветаева была в Елабужском горсовете – искала работу. Работы там для нее не оказалось, кроме переводчицы с немецкого в НКВД… Интересный момент. Не могло же НКВД доверить набор кадров для себя другому учреждению? Может быть, в этот день Цветаева была не в горисполкоме, а в НКВД? Просто не стала во все посвящать сына…
Для чего Цветаева нужна была «органам»? Что могла полезного сообщить? Но разве все дела «организации» велись строго с разумной точки зрения? Притом биография у Цветаевой очень уж подходящая: сама – «белоэмигрантка», близкие – «враги народа». Женщина в чужом городе с единственным близким человеком – сыном. Благодатная почва для шантажа.
Некий Сизов, который обнаружился спустя годы после смерти Цветаевой, рассказал интересный факт. В 1941 году в Елабужском пединституте он преподавал физкультуру. Однажды на улице он встретил Марину Ивановну и та попросила его помочь ей подыскать комнату, пояснив, что с хозяйкой нынешней комнаты они «не в ладу». «Хозяйка» – Бродельщикова – высказалась в том же духе: «Пайка у них нет, да еще приходят эти с Набережной (НКВД), бумаги смотрят, когда ее нет, да меня расспрашивают, кто к ней ходит, да о чем говорит».
Затем Цветаева ездила в Чистополь, думая остаться там. В конце концов, вопрос о прописке решился положительно. Но радости от этого у Марины Ивановны почему-то не было. Говорила, что не сможет найти комнату. «А если и найду, мне не дадут работы, мне не на что будет жить», – замечала она. Она могла бы сказать «я не найду работы», а сказала: «Мне не дадут». Кто – не даст? Это тоже наталкивает тех, кто придерживается этой версии, на мысль, что без НКВД здесь не обошлось.
Видимо, в Елабуге Цветаева своими опасениями (если они были) не делилась ни с кем. А за время поездки в Чистополь могла понять, что от всевидящих чекистов не скроешься. Принять предложение, доносить – она не могла. Что бывает в случаях отказа – ей ли было не знать. Тупик.
В качестве бреда
Еще одну версию даже версией назвать нельзя. Поскольку воспринимается бредом. Но раз существует – не обойдешь. Всегда находились люди, готовые, чтоб хоть как-то оторвать славу у великих, коснуться «жареного». Пусть и не существующего. Главное – броско изложить.
Так вот, по этой версии, причина гибели Цветаевой вовсе не психологические проблемы, не бытовая неустроенность поэта, а – ее отношение к сыну – как Федры – к Ипполиту.
Один из тех, кто ее излагает с давних пор и придерживается – Борис Парамонов – писатель, публицист, автор радио «Свобода».
Он «анализирует» стихи поэта под каким-то своим взглядом, с высоты своего мировидения и отыскивает в них то, что другим читателям и исследователям не обнаружить при всем их желании.
Героизм души – жить
Еще одной версии придерживается Мария Белкина – автор одной из ранних книг о последних годах жизни поэта.
Цветаева шла к гибели всю жизнь. Неважно, что это случилось 31 августа 1941 года. Могло быть и гораздо раньше. Недаром же она писала после смерти Маяковского: «Самоубийство – не там, где его видят, и длится оно не спуск курка». Всего-навсего 31-го никого не было дома, а обычно изба полна народу. Вдруг случай – осталась одна, вот и воспользовалась им.
Первая попытка самоубийства у Цветаевой была в 16 лет. Но это и метания подросткового возраста, и эпоха. Кто тогда, в начале ХХ века не стрелялся? Материальные проблемы, бедность (вспомним того же Горького), несчастная любовь и – дуло к виску. Как страшно ни звучит, но – «в контексте эпохи». К счастью, пистолет тогда дал осечку.
Жизнь, по мнению Белкиной, давила на Цветаеву постоянно, хоть и с разной силой. Осенью 1940 года она записывала: «Никто не видит – не понимает, что я год уже (приблизительно) ищу глазами крюк. Я год примеряю смерть».
А вот еще раньше, еще в Париже: «Я хотела бы умереть, но приходится жить для Мура».
Постоянная неустроенность жизни, неуют медленно, но верно делали свое дело: «Жизнь, что я видела от нее кроме помоев и помоек…»
Ей не было места в эмиграции, не было места на Родине. В современности вообще.
Когда началась война, Цветаева говорила, что очень бы хотела поменяться местами с Маяковским. А плывя на пароходе в Елабугу, стоя на борту парохода, она говорила: «Вот так – один шаг, и все кончено». То есть она постоянно ощущала себя на грани.
К тому же ей надо было жить ради чего-то. Самое главное – стихи. Но, вернувшись в СССР, она их практически не писала. Не менее важно – семья, за которую всегда чувствовала ответственность, в которой всегда была главной «добытчицей». Но семьи нет: она ничего не может сделать для дочери и мужа. Еще в 1940 году она была нужна, а сейчас даже на кусок хлеба для Мура заработать не может.
Как-то Цветаева сказала: «Героизм души – жить, героизм тела – умереть». Героизм души был исчерпан. Да и что ее ждало в будущем? Ее, «белоэмигрантку», не признающую никакой политики? К тому же она бы узнала о смерти мужа…
Творчество и жизнь
Высказывания поэта, а тем более его творчество – это одно. Особое пространство. И оно буквально, напрямую, примитивно не пересекается с жизнью, которая часто не благосклонна к поэтам. Но они все-таки живут и – творят. Ведь жила же Цветаева (и писала!) в послереволюционной Москве, несмотря на голод и холод, на разлуку с мужем (даже не зная – жив ли он), несмотря на смерть младшей дочери и на страх потерять старшую…
То, что случается здесь, в нашем измерении, работает уже по-другому. Да, все, о чем говорилось выше в статье (кроме выводов-версий), вся тяготы и боли – это копилось, накапливалось, наваливалось, стремясь раздавить. Особенно события последних двух лет. Но вряд ли это могло привести к спокойному, что называется в здравом уме и твердой памяти решению – покончить собой. Тяготы истощили нервную систему Цветаевой (тем более у поэтов – особый душевный строй).
Вряд ли она была психически здорова в момент своей гибели. И сама понимала это, что видно в предсмертной записке, обращенной к сыну (выделено мной– Оксана Головко ): «Мурлыга! Прости меня, но дальше было бы хуже. Я тяжело больна, это уже не я. Люблю тебя безумно. Пойми, что я больше не могла жить. Передай папе и Але - если увидишь - что любила их до последней минуты и объясни, что попала в тупик».
Стихи Марины Цветаевой
Реквием
Уж сколько их упало в эту бездну,
Разверзтую вдали!
Настанет день, когда и я исчезну
С поверхности земли.
Застынет все, что пело и боролось,
Сияло и рвалось.
И зелень глаз моих, и нежный голос,
И золото волос.
И будет жизнь с ее насущным хлебом,
С забывчивостью дня.
И будет все – как будто бы под небом
И не было меня!
Изменчивой, как дети, в каждой мине,
И так недолго злой,
Любившей час, когда дрова в камине
Становятся золой.
Виолончель, и кавалькады в чаще,
И колокол в селе…
– Меня, такой живой и настоящей
На ласковой земле!
К вам всем – что мне, ни в чем не знавшей меры,
Чужие и свои?!-
Я обращаюсь с требованьем веры
И с просьбой о любви.
И день и ночь, и письменно и устно:
За правду да и нет,
За то, что мне так часто – слишком грустно
И только двадцать лет,
За то, что мне прямая неизбежность –
Прощение обид,
За всю мою безудержную нежность
И слишком гордый вид,
За быстроту стремительных событий,
За правду, за игру…
– Послушайте!- Еще меня любите
За то, что я умру.
Вечерний дым над городом возник,
Куда-то вдаль покорно шли вагоны,
Вдруг промелькнул, прозрачней анемоны,
В одном из окон полудетский лик.
На веках тень. Подобием короны
Лежали кудри… Я сдержала крик:
Мне стало ясно в этот краткий миг,
Что пробуждают мертвых наши стоны.
С той девушкой у темного окна
- Виденьем рая в сутолке вокзальной -
Не раз встречалась я в долинах сна.
Но почему была она печальной?
Чего искал прозрачный силуэт?
Быть может ей - и в небе счастья нет?
Вы, идущие мимо меня
К не моим и сомнительным чарам, -
Если б знали вы, сколько огня,
Сколько жизни, растраченной даром,
И какой героический пыл
На случайную тень и на шорох…
И как сердце мне испепелил
Этот даром истраченный порох.
О, летящие в ночь поезда,
Уносящие сон на вокзале…
Впрочем, знаю я, что и тогда
Не узнали бы вы - если б знали -
Почему мои речи резки
В вечном дыме моей папиросы,-
Сколько темной и грозной тоски
В голове моей светловолосой.
Мне нравится, что вы больны не мной,
Мне нравится, что я больна не вами,
Что никогда тяжелый шар земной
Не уплывет под нашими ногами.
Мне нравится, что можно быть смешной –
Распущенной – и не играть словами,
И не краснеть удушливой волной,
Слегка соприкоснувшись рукавами.
Мне нравится еще, что вы при мне
Спокойно обнимаете другую,
Не прочите мне в адовом огне
Гореть за то, что я не вас целую.
Что имя нежное мое, мой нежный, не
Упоминаете ни днем, ни ночью – всуе…
Что никогда в церковной тишине
Не пропоют над нами: аллилуйя!
Спасибо вам и сердцем и рукой
За то, что вы меня – не зная сами! –
Так любите: за мой ночной покой,
За редкость встреч закатными часами,
За наши не-гулянья под луной,
За солнце, не у нас над головами,-
За то, что вы больны – увы! – не мной,
За то, что я больна – увы! – не вами!
Под лаской плюшевого пледа
Вчерашний вызываю сон.
Что это было? - Чья победа? -
Кто побежден?
Все передумываю снова,
Всем перемучиваюсь вновь.
В том, для чего не знаю слова,
Была ль любовь?
Кто был охотник? - Кто - добыча?
Все дьявольски-наоборот!
Что понял, длительно мурлыча,
Сибирский кот?
В том поединке своеволий
(1892-1941) русский поэт
«Одна великая женщина, может быть, самая великая из всех живших когда-нибудь на свете, с отчаянной яростью вырыдала:
Всяк дом мне чужд,
всяк храм мне пуст...
Имя этой женщины - Марина Цветаева». Так написал об этом выдающемся поэте спустя несколько десятилетий после ее гибели другой известный поэт - Евгений Евтушенко, угадав, может быть, главную трагедию ее жизни, трагедию одиночества и ощущение своей ненужности. Его же словами можно определить и то, чем являлась Марина Цветаева для русской поэзии: «Марина Ивановна Цветаева - выдающийся профессионал, вместе с Пастернаком и Маяковским реформировавшая русское стихосложение на много лет вперед. Такой замечательный поэт, как Ахматова , которая так восхищалась Цветаевой, была лишь хранительницей традиций, а не их обновителем, и в этом смысле Цветаева выше Ахматовой».
Марина родилась в семье ученого-филолога Ивана Владимировича Цветаева, профессора Московского университета, который оставил по себе самую большую память тем, что основал Музей изобразительных искусств имени Пушкина на Волхонке. Мать, Мария Александровна Мейн, талантливый музыкант, ученица Рубинштейна, происходила из обрусевшей польско-немецкой семьи.
У Марины и ее сестры Аси было счастливое безмятежное детство, которое закончилось с болезнью матери. Та заболела чахоткой, и врачи предписали ей лечение в мягком климате за границей. С этого времени у семьи Цветаевых началась кочевая жизнь. Они жили в Италии, Швейцарии, Франции, Германии, и девочкам приходилось учиться там в разных частных пансионах. 1905 год они провели в Ялте, а летом 1906 года мать умерла в их доме в Тарусе.
Осенью Марина записалась в интернат при Московской частной гимназии. Она это сделала вполне сознательно, чтобы как можно реже бывать в их осиротевшем доме. Тема одиночества и смерти становится одной из главных в ее творчестве, начиная с ранних стихов. Конечно, это не относится к самым первым стихам Марины, которые она начала писать с шести лет. Но уже в семнадцатилетнем возрасте Марина Ивановна Цветаева пишет, обращаясь к Создателю: «Ты дал мне детство лучше сказки, И дай мне смерть в семнадцать лет!»
По стихам Марины Цветаевой можно узнать ее чувства и настроения в тот или иной период жизни, ее интересы и увлечения. Она много читала, но чтение это было бессистемным: книги по истории, искусству, научные трактаты - все подряд и вперемешку. С раннего детства Марина прекрасно знала языки и с одинаковой легкостью читала и даже писала стихи как на русском, так и на французском и немецком языках. Натура романтическая и впечатлительная, любила придумывать себе кумиров, которые с годами менялись.
В тринадцать лет Марина пережила кратковременное увлечение революционной романтикой, и ее героем стал лейтенант Шмидт, имя которого в 1905 году было у всех на устах. Ему на смену пришел Наполеон и его незадачливый сын, герцог Рейхштадтский. Марина Цветаева вообразила себя бонапартистской, повесила у себя в комнате портреты своих кумиров, а в 16 лет даже поехала в Париж, где прослушала в Сорбонне летний курс истории старофранцузской литературы.
В ее жизни были и другие герои - реальные и придуманные, которых, впрочем, объединяло одно общее качество: все они были страстными, ищущими натурами - бунтарями, как и она сама.
Одни из ее литературных кумиров менялись в разные периоды жизни, другие остались навсегда. С детства она зачитывалась Пушкиным, но никогда не любила «Евгения Онегина». Потом открыла для себя Гёте и немецких романтиков. Среди своих современников боготворила Бориса Пастернака , А. Ахматову, которую называла «златоустая Анна всея Руси». Особое чувство Марина Ивановна Цветаева испытывала к А. Блоку. Она ему поклонялась как поэту и была влюблена в него, посвятив Блоку несколько прекрасных стихов.
В 1916 году Марина уже стала известным поэтом, а первая книга ее стихов - «Вечерний альбом» - вышла в 1910 году. Стихи Цветаевой заметили и одобрили такие известные поэты, как Валерий Брюсов , М. Волошин, Николай Гумилев . Особую поддержку оказал ей М. Волошин, с которым она подружилась, несмотря на большую разницу в возрасте.
В 1911 году Марина Ивановна Цветаева ушла из гимназии и уехала в Коктебель к Волошину, дом которого всегда был открыт для всех начинающих и маститых писателей, поэтов, художников, музыкантов. Там Цветаева встретилась с Сергеем Эфроном. Его родители были революционерами, погибли, и Сергей вырос сиротой. Это был романтичный и доверчивый человек, каким и остался до конца жизни.
Следующий, 1912 год оказался для Цветаевой насыщенным радостными событиями. Она вышла замуж за Сергея Эфрона, родила дочь Ариадну и в тот же год выпустила второй сборник стихов - «Волшебный фонарь». Несмотря на печальную утрату, которую Марина Цветаева испытала в сентябре 1913 года, когда скончался ее отец, она наконец-то обрела душевное равновесие, и ее жизнь в течение последующих пяти-шести лет была невероятно счастливой. Это был «роман с собственной душой», как она писала потом. В этот период в частном издательстве Сергея Эфрона вышел новый сборник ее стихов - «Из двух книг». В стихах Марины Цветаевой появились новые, более уверенные интонации. Она ощутила себя настоящим российским поэтом, начала писать свободно и раскованно. В 1916 году написала много стихов о Москве.
В это время уже шла Первая мировая война. Муж Цветаевой, ушел на фронт братом милосердия, ездил на санитарном поезде, бывало, рисковал жизнью.
Весной 1917 года в жизни Цветаевой произошли существенные изменения. Она совершенно не интересовалась политикой и Февральскую революцию встретила безучастно. В апреле у них с Эфроном родилась вторая дочь, которую Цветаева хотела назвать в честь Ахматовой Анной, но передумала, - ведь «судьбы не повторяются», - и девочку назвали Ириной.
Осенью в Москве стало совсем трудно жить, и в самый разгар Октябрьской революции Цветаева с Эфроном, который незадолго до этого получил звание прапорщика, уехали в Крым к М. Волошину. Когда через некоторое время Марина Цветаева вернулась в Москву за детьми, обратного пути в Крым уже не было. С этого времени она надолго разлучилась со своим мужем. В январе 1918 года он тайно заезжал на несколько дней в Москву, чтобы повидаться с семьей перед тем, как отправиться в армию Корнилова . Ее муж, белый офицер, теперь стал для Цветаевой прекрасной мечтой, «белым лебедем», героическим и обреченным.
После его отъезда она осталась одна с детьми среди разрухи и лишений, пыталась устроиться на работу, добыть продукты, чтобы как-то прокормить детей. Они голодали, болели, и скоро младшая Ирина умерла от истощения.
Марина Цветаева была в отчаянии, не видела никакого выхода, но писать стихи не переставала, как будто отчаяние придавало ей еще больше вдохновения. С 1917 по 1920 год она написала более 300 стихотворений, большую поэму-сказку «Царь-Девица», шесть романтических пьес, сделала множество записей-эссе. Впоследствии все критики утверждали в один голос, что в этот период ее талант буквально расцвел, вопреки обстоятельствам. И тогда же в ее поэзии опять возникли трагические мотивы - они не могли не появиться в тех условиях, в которых жила Цветаева, в полной неизвестности о судьбе мужа; впрочем, она не сомневалась, что он убит. И еще одна тема постоянно возникала в ее творчестве - это тема разлуки.
Но в поэзии Марины Ивановны Цветаевой было и другое: она была насыщена истинно народными мотивами, темами и образами. Однажды на вопрос дочери, откуда в ее творчестве появились все эти народные интонации, Марина Цветаева ответила: «России меня научила Революция», а в своей тетради оставила полушутливую запись: «Очередь - вот мой Кастальский ток! Мастеровые, бабки, солдаты». В ее стихах и поэмах родина представала хотя и суматошной и разухабистой, но в то же время величественной, какую невозможно не любить.
14 июля 1921 года из Чехии вернулся И. Эренбург и привез письмо от Сергея Эфрона, который прошел с белой армией весь путь от начала до конца, остался жив и оказался в Праге, где в то время учился в Пражском университете. Цветаева приняла решение ехать к нему.
Уже на следующий год она с дочерью оказалась в Берлине, который в то время считался центром русской эмиграции. Там собрались многие писатели, которые уехали из России во время революции, туда же приезжали и советские прозаики и поэты, когда между Советской Россией и Германией установились дипломатические отношения. Так что в Берлине кипела активная литературная жизнь, было много русских издательств, проводились встречи и литературные вечера. Цветаева пробыла в Берлине два с половиной месяца, здесь она наконец встретилась с мужем, который приехал из Праги, и успела написать больше двадцати стихотворений, в которых с новой силой раскрылся ее лирический талант.
После Берлина началась уже настоящая эмиграция Марины Цветаевой в Чехии, где они с Эфроном прожили три года и где родился их сын Георгий (Мур). Об этой стране Цветаева всегда вспоминала с теплотой, хотя жили они там в большой бедности. Но нищенское существование не могло заглушить поэтического настроя Цветаевой. Теперь главной темой ее творчества становится философия и психология любви, причем не только той любви, которая соединяет мужчину и женщину, а любви ко всему, что есть на свете.
В Чехии Марина Цветаева, кроме лирических стихов, завершила начатую еще в Москве поэму-сказку-притчу-трагедию-роман в стихах, как определяла это произведение она сама - «Молодец» - о могучей, всепобеждающей любви девушки Маруси к упырю в облике добра молодца. Одновременно Цветаева начала работать над другими крупными произведениями - «Поэмой Горы», «Поэмой Конца», трагедией «Тезей» и поэмой «Крысолов». Так она постепенно начала переходить от малых жанров к большим.
Жизнь в Чехии была относительно спокойной, но, может быть, этим она и угнетала Цветаеву. Она чувствовала свою оторванность от мира, от большой литературы, хотя и вела переписку со своими друзьями. Марина Цветаева устала от столь долгого уединения и все чаще задумывалась о том, чтобы уехать во Францию.
1 ноября 1925 года Марина приехала наконец в Париж и поселилась там с детьми, пока Эфрон заканчивал учебу в Праге, у своих знакомых в бедной квартирке в таком же бедном, неприглядном районе. В Париже жить семье было не по средствам, поэтому приходилось селиться в пригородах или в маленьких деревушках. Хотя Марина Ивановна Цветаева много писала и ее произведения печатали, скромные гонорары едва покрывали самые необходимые расходы.
Во Франции они с Эфроном прожили тринадцать с половиной лет. Она стала уже признанным поэтом, в парижских клубах устраивали ее литературные вечера, на которые оказавшиеся в эмиграции русские люди приходили послушать ее стихи. Кроме того, Цветаева получила возможность общения, чего ей так не хватало в Чехии. Однако она так и не стала там своим человеком и фактически не поддерживала отношений с поэтами и прозаиками русского зарубежья. Ее отпугивала атмосфера, царившая в этих клубах и на собраниях. Оторванные от родины люди никак не могли смириться с тем, что они здесь никому не нужны и не интересны. Они постоянно выясняли между собой отношения, ссорились, распространяли сплетни. Многие из них откровенно завидовали успеху Цветаевой. Особенно напряженные отношения сложились у нее с З. Гиппиус и Дмитрием Мережковским только потому, что она была независимым человеком и не терпела, когда ей пытались навязать какие-то схемы.
Находясь в эмиграции, Марина Цветаева писала о России, постоянно думала о родине, но так и не могла решить мучительную для себя проблему, стоит ли ей возвращаться и будет ли она нужна там. Однако этот вопрос решил за нее Сергей Эфрон. Он очень тосковал по родине и все больше склонялся к мысли вернуться в Советский Союз. Он даже стал активным деятелем возникшей среди эмигрантов организации «Союз возвращения на родину».
Первой в СССР в 1937 году уехала дочь Ариадна, а скоро и Сергей Эфрон. Марина Ивановна Цветаева снова осталась одна с сыном и больше полугода ничего не писала.
12 июня 1939 года Марина Цветаева вернулась в СССР. Их семья наконец снова воссоединилась, и они устроились жить в подмосковном Болшеве. Но эта последняя в ее жизни радость длилась недолго. В августе арестовали дочь, а в октябре - мужа, и она в который уже раз осталась одна с сыном. Сергей Эфрон, единственная любовь Марины Цветаевой, который так стремился вернуться на родину, был очень жестоко наказан за свою доверчивость. Цветаева больше никогда не увидела его. В официальном документе о посмертной реабилитации С. Эфрона указывается дата его смерти - 1941 год.
Великая Отечественная война застала ее за переводом Ф. Гарсиа Лорки. Но теперь работа прервалась. Потеряв всех своих близких, она безумно боялась за сына. В августе 1941 года они уехали в эвакуацию в г. Елабугу на Каме. Там найти работу оказалось еще труднее, чем в Москве. В архиве Союза писателей Татарии сохранилось отчаянное письмо Цветаевой, где она предлагала свои услуги по переводу с татарского в обмен на мыло и махорку. Ей не ответили, так как Союз писателей Татарии был тогда арестован в полном составе и там оставался только какой-то завхоз. Как рассказывали хозяева дома, где Цветаева остановилась с сыном, ее подкармливала жена местного милиционера, которой она помогала стирать.
Новые испытания оказались ей уже не по силам, ее воля к жизни с каждым днем становилась все слабее. Последней надеждой оставалась работа в Чистополе, где в основном жили эвакуированные московские литераторы. Там скоро должна была открыться столовая, и Цветаева написала заявление с просьбой принять ее туда посудомойкой. На этом заявлении стоит дата 26 августа 1941 года. А 31 августа она покончила с собой. Через три года на войне погиб и сын Цветаевой Георгий.
Такая страшная судьба выпала на долю Марины Цветаевой, одного из самых замечательных поэтов России. Она не собиралась умирать рано и всегда говорила: «Меня хватит на 150 миллионов жизней». Однако ей не пришлось дожить и одной.
И.В. Цветаев и М.А Мейн - родители поэтессы, дали своей дочери «морское» имя Марина. Детство и юность Марины Цветаевой протекали в обстановке благополучия, согласия, счастья. Ее мать умерла рано, когда Марине не было еще и 14 лет. Отец обеспечил своим детям безбедную жизнь, прекрасное образование, знание нескольких европейских языков, художественный вкус, любовь к литературе и искусству. А надо сказать, что в семье было четверо детей: Андрей и Валерия - дети И.В. Цветаева, рожденные в первом браке, Марина и ее сестра Анастасия. Жили в Москве, в Трехпрудном переулке, в удобном особняке. На лето вся семья выезжала в калужский городок Таруса, а иногда и за границу. Марина росла очень самостоятельной не только в суждениях, но и в поступках. В шестнадцать лет она одна уехала в Париж посещать в Сорбонне занятия по старофранцузской литературе.
Первые стихи
Будучи шестилетним ребенком, Марина уже писала стихи и на русском, и на французском, и на немецком языках. А в восемнадцать лет издала свой дебютный сборник, который назвала «Вечерний альбом». Это были стихи, написанные в годы ученичества, их тематика была ограничена детскими, домашними впечатлениями, но уже сильно отличались недилетантской зрелостью поэтической речи. Его заметили критики, поэты, в прессе было несколько рецензий. , один из самых строгих арбитров художественного вкуса, отметил непохожесть автора сборника на бесчисленных эстетствующих стихотворцев, чьи книжки заполонили прилавки магазинов. Другой авторитетный поэт - Максимилиан Волошин - не просто поприветствовал выход сборника Марины, но и навестил ее дома. Они подружились. Потом Марина несколько раз лето проводила в Коктебеле, в гостях у Волошина. В 1912, 1913 гг. вышли новые сборники стихов Цветаевой под названием «Волшебный фонарь» и «Из двух книг». И снова никакого подражательства модным в ту пору течениям и эталонам. Самобытный голос юной Марины Цветаевой снова обратил на себя внимание ценителей истинной поэзии.
Замужество и эмиграция
В 1912 году Марина вышла замуж за друга своей юности - Сергея Эфрона, любовь к которому сохранила на всю жизнь. В браке с ним у нее родились дочери Ирина и Ариадна, а во время эмиграции - сын Георгий. Во время революционного лихолетья Сергей Эфрон воевал в Белой армии, а после ее разгрома эмигрировал, поступил в Пражский университет. Весной 1922 года Марина получила разрешение выехать с дочерью к мужу за границу. Недолго прожив в Берлине, они поселились в Чехии, а потом - в Париже. На чужбине семья сильно бедствовала. Сергей серьезно болел туберкулезом. Марина сначала была отмечена в эмигрантской среде как поэт, и ее охотно публиковали в разных журналах. Но вскоре ее поэзия была отвергнута белоэмигрантами, и печатать ее перестали. Дочь Ариадна вязала шапочки, зарабатывая жалкие гроши. Но никогда, даже в самые тяжелые годы, Марина не прекращала писать стихи. Она знала, что черед ее стихам настанет и что читатель ее - в России. Возвращение в Россию В 1939 году Цветаева с Георгием (сын) возвратились на родину вслед за мужем и дочерью. Но и здесь ее приняли не особенно приветливо. Зарабатывала в основном переводами. Муж и дочь были арестованы.
Великая Отечественная война
Цветаева с сыном эвакуировались в Елабугу, что в Прикамье. Здесь, доведенная до отчаяния, измученная глубочайшей депрессией, вызванной одиночеством, нуждой и многими несчастьями, обрушившимся на нее, она совершает самоубийство 31 августа 1941 года. Марину похоронили за пределами елабужского кладбища. Место ее захоронения родственники потом так и не нашли. В октябре того же, 1941 года был расстрелян и ее муж, Сергей Эфрон. Ее сын Георгий погиб на войне в 1944 году. Дочь Ариадна умерла в 1975 году в торусской больнице.
Марина Ивановна Цветаева - гениальный поэт, прозаик, переводчик.
Семья
Марина Цветаева родилась в 26 сентября 1892 г. в семье профессора. Отец - Цветаев Иван Владимирович (1847-1913 гг.) - профессор московского университета, известный в научных кругах как блестящий филолог и искусствовед. Иван Владимирович стал основателем знаменитого музея изящных искусств, ныне музей изобразительных искусств имени А. С. Пушкина. Мать - Мария Александровна, урождённая Мейн (1868-1906 гг.), происходила из дворянской польско-немецкой семьи. Талантливая пианистка, она училась у Муромцевой, ученицы самого Николая Рубинштейна, а живописи - у Клодта.
Мария Александровна была очень талантливым и многогранным человеком. Будучи безумно одарённым музыкантом, она виртуозно играла на пианино и гитаре, писала замечательные стихи, хорошо рисовала. Мария Александровна превыше всего ставила искусство, лишь благородство духа было для неё ещё важнее. В семнадцать лет Мария Александровна безумно влюбилась в женатого человека, но, не желая огорчать своего отца, она была вынуждена отказаться от каких-либо контактов со своим возлюбленным. Она продолжала любить его до самой смерти.
Иван Владимирович Цветаев был вдовцом с двумя детьми от первого брака. Первой супругой его была Варвара Дмитриевна Иловайская - оперная певица, дочь знаменитого историка Д. И. Иловайского. Варвара Дмитриевна была женщиной-праздником. Иван Владимирович безумно любил её и пронёс эту любовь через всю свою жизнь. Варвара Дмитриевна внезапно скончалась от тромбофлебита в возрасте 32 лет.
Брак между Иваном Владимировичем и Марией Александровной был союзом по расчёту. У Цветаева было двое детей, сын Андрей и дочь Валерия, которые нуждались в женской опёке. Для Марии Александровны также уже настала пора выходить замуж. Профессор Цветаев, известный учёный, утончённый интеллигент, являлся весьма хорошей партией. Через год после смерти супруги Ивана Владимировича, невзирая на существенную разницу в возрасте (20 лет), они обвенчались.
Детство и юность
В семье Цветаевых всячески поощрялось всестороннее образование. Маленькая Марина с самого раннего детства прекрасно разговаривала на трёх языках - русском, немецком, французском, и не только разговаривала, но и писала стихи. Первые свои стихи девочка написала уже в шестилетнем возрасте. Мама маленькой Марины мечтала о том, что дочь пойдёт по её стопам и станет музыкантом. Цветаева даже обучалась в музыкальной школе Зограф-Плаксиной. Однако, как мы с вами знаем, судьба распорядилась совершенно иначе.
Ранее детство Марина провела в Москве и в своей любимой на берегу Оки. Впервые в Тарусу, Марина попала ещё в младенческом возрасте. Папа взял в долгосрочную аренду городскую дачу «Песочное». Это были счастливейшие дни для всей семьи Цветаевых: Папа, мама, маленькие Марина и Анастасия, сводные брат и сестра Андрей и Валерия, каждый летний сезон с огромным удовольствием проводили в Тарусе. Возле дома отец посадил четыре орешника в честь каждого своего ребёнка и ещё три ели в честь каждой из дочерей. Интересный факт, в 1941 г., когда Марины Цветаевой не стало, одна из елей засохла. Цветаевы считались первыми дачниками Тарусы, с их подачи множество интеллигентных московских семей потянулись в эти благодатные места. Анастасия Цветаева, ставшая впоследствии писательницей и мемуаристом, в книге «Воспоминания» отразила атмосферу, царившую на даче. Анастасия Цветаева написала эту книгу, будучи уже пожилым человеком, ей удалось совершить маленькое чудо. Писательница самым волшебным образом смогла перенестись во времени и показать их дачную жизнь глазами ребёнка. Подобное под силу далеко не каждому, только человек с чистой душой способен на это. Позже, уже в зрелом возрасте Марина Цветаева завещала, чтобы её похоронили в любимом месте детства, на берегу красавицы Оки.
В 1902 г. в их семью пришло горе. Мама, Мария Александровна, заболела туберкулёзом. Наш российский климат, был мало пригоден для больной с подобным диагнозом. В надежде на поправку здоровья Цветаевы были вынуждены много времени проводить за границей. Бальнеологические курорты Италии, Швейцарии, Германии на протяжении нескольких лет стали почти постоянным пристанищем для Марии Александровны и детей. Однако, несмотря на отчаянные попытки сохранить остатки здоровья, в 1906 г. мама Марины Цветаевой умерла. Смерть матери оставила неизгладимый след в душе Марины Цветаевой. Мария Александровна являлась настоящим центром семьи, любящая, утончённая, нежная, она привила детям самые высокие человеческие идеалы.
После кончины Марины Александровны всё бремя воспитания возложил на себя отец. Иван Владимирович, эстет, образованнейший человек, прилагал всяческие усилия для того, чтобы дети получили хорошее, многогранное образование. Марина росла непокорной, самолюбивой девушкой, она была достаточно замкнутым ребёнком. Отцу, вечно занятому своим любимым детищем - музеем, не всегда удавалось находить общий язык с неуступчивой дочерью.
Выход в свет
В 1909 г., возрасте шестнадцати лет, Марина Цветаева отправилась в Париж, в знаменитую Сорбонну, с целью изучения старофранцузской литературы.
По возвращении в Москву Марина Цветаева знакомится с Валерием Брюсовым, знаменитым поэтом символистом. Валерий Брюсов, являвшийся главным редактором символистского издательства «Скорпион», познакомил Цветаеву с поэтом и художником Максимилианом Волошиным и многими другими, весьма известными литераторами. Цветаева и Волошин были весьма дружны, возможно, даже у них был роман, если судить по письмам Цветаевой, поэт был влюблён неё. С самого первого их знакомства Волошин оценил силу таланта Цветаевой и на протяжении многих лет всячески поддерживал её на творческом пути. Волошин был владельцем частного дома в Крыму, в Коктебеле. Летом дом Волошина становился уникальным миром творчества друзей поэта. Писатели, поэты и художники с удовольствием пребывали на живописном черноморском берегу. По приглашению Волошина Цветаева неоднократно гостила в Коктебеле. Пребывание в этом удивительном доме, общение с талантливейшими людьми самым серьёзнейшим образом повлияло на становление творчества юной поэтессы. В Коктебеле состоялось знакомство Цветаевой с , К. Бальмонтом, И. Эренбургом.
В это время Марина Цветаева заявила о себе как настоящий поэт. Первая книга стихов под названием «Вечерний альбом» вышла в 1910 г. Книга бы издана на средства самой поэтессы, втайне от родных. Издание не прошло незамеченным. Максимилиан Волошин писал: это прекрасная и непосредственная книга, исполненная истинно женским обаянием. Для крайне самолюбивой Цветаевой поддержка Волошина была очень важна. Марина Цветаева писала, что Волошину она обязана первым самоосознанием себя, как поэта. также самым лестным образом отозвался о стихах Цветаевой. И это было немудрено, трудно было не разглядеть новое восходящее солнце поэзии. Слишком ярко оно светило. Брюсов же, напротив, выступил с позиции высокопарного ментора.
В этом же 1910 году Цветаева заявила о себе и как талантливый прозаик. Первая её работа, критическая статья «Волшебство в стихах Брюсова», также была оценена по достоинству. Волошин стал литературным наставником для Цветаевой. В Коктебеле Цветаева познакомилась с молодым литератором Сергеем Эфроном. Молодой человек впечатлил девушку. Он показался ей несказанно благородным, но в то же время абсолютно беззащитным. В 1912 г. Цветаева и Эфрон стали мужем и женой, у них родилась дочь Ариадна. В этом же году вышла ее вторая книга стихов «Волшебный фонарь». Как поэт Цветаева не принадлежала ни к одному из поэтических направлений. Её творчество само по себе являлось отдельным направлением. Цветаева говорила: Всеми моими стихами я обязана людям, которых любила, которые меня любили или не любили. В 1913 г. вышел стихотворный сборник «Из двух книг». Увы, в этом же году ушёл из жизни Иван Владимирович Цветаев - профессор, филолог, историк, археолог выдающийся искусствовед.
В том же 1914 г. произошло важнейшее событие в личной жизни Цветаевой. В одном из литературных салонов, где собирались московские поэтессы, Цветаева, знакомится с Софьей Парнок. Софья Парнок - поэт, переводчик и литературный критик, печаталась под псевдонимом Андрей Полянин. Софью Парнок называли «русской Сафо». На момент их знакомства Цветаевой было всего 23 года, она была замужем и имела дочь. Однако ничто не смогло остановить их взаимное притяжение. Подруги стали любовницами, о чём в мгновение ока узнала вся Москва. Какое-то время подруги даже жили вместе. В их общении наблюдалось что-то от материнско-дочерних отношений, Парник была старше Цветаевой на 7 лет. Для Марины Цветаевой это было противоречивое время, любовная идиллия сменялась жестокими ссорами. Периодически они намеренно эпатировали публику, появляясь вместе в различных местах, подруги сидели в обнимку, куря одну папиросу на двоих. Во время романа они совершили несколько совместных поездок: Коктебель, . Печально, что всё это происходило на глазах у дочери Цветаевой. Ариадна была на тот момент совсем маленькой девочкой, но всё же и она догадалась о характере взаимоотношений между мамой и тётей Соней. Интересный факт, впоследствии, сама Ариадна Эфрон связала свою судьбу с женщиной - Адой Шкодиной и прожила с ней до своей кончины. Муж - Сергей Эфрон, старался сохранять внешнее спокойствие. Эту же выжидательную позицию он принимал и во время всех будущих увлечений супруги, а их было отнюдь не мало. Любовная связь Софьи Парнок и Марины Цветаевой длилась около двух лет. В 1916 г., произошёл окончательный разрыв их отношений. Именно о романтических отношениях с Парнок Цветаева написала гениальное стихотворение «Под лаской плюшевого пледа», на основе которого написан несравненный любовный романс, так проникновенно исполненный певицей Валентиной Пономарёвой в замечательном фильме «Жестокий романс».
В продолжение любовной темы можно добавить, что Софья Парнок была не единственной женщиной в жизни Марины Цветаевой. К примеру, в 1919 г. у неё случился роман с актрисой студии МХАТ Софьей Голлидэй. Гораздо позднее, уже в эмиграции в Париже, Цветаева выскажется о подобных вещах таким образом: «Мужчина, после женщины, какая простота, какая доброта, какая открытость. Какая свобода! Какая чистота».
Революция и эмиграция
В 1917 г., в год революции, муж Марины Цветаевой, Сергей Эфрон, став офицером, отправляется на фронт. Во время гражданской войны он активно выступал на стороне белого движения. Служил в знаменитом офицерском полку генерала Маркова. Был участником «Ледового похода» и обороны Крыма. В числе тысяч и тысяч русских людей, спасаясь от смерти, он был вынужден покинуть родину. Эмигрировав в Турцию, сначала обретался в Галлиполи, позднее переехал в Константинополь, затем перебрался в Прагу.
В эти трагические годы на долю Цветаевой выпало множество тяжёлых испытаний. После ухода мужа на фронт Цветаева осталась без средств к существованию. В 1919 г. в Петрограде царил голод. Цветаева приняла решение отдать дочерей в приют. В приют брали только детей-сирот, чтобы их приняли, Цветаева была вынуждена назваться крёстной матерью. Так семилетняя Ариадна и двухлетняя Ирина оказались в приюте. Теперь уже не совсем понятны мотивы этого поступка: почему Цветаева пошла на этот шаг? Можно лишь предположить, что Цветаева, не рассчитывая на собственные силы, пыталась таким образом спасти детей от голода. Однако сохранились письма старшей дочери Ариадны, восьмилетняя девочка писала маме о том, как ей и сестре голодно и плохо в приюте. В 1920 г. маленькая Ирина умерла от голода. Цветаева на похороны не пришла, не смогла.
Марина Цветаева отрицательно относилась к революции, она считала её смертью для , о чём не преминула высказать в своих стихах. Сборник «Лебединая песня», вышедший в 1921 г., был полон сочувствия к воинам-белогвардейцам. Разумеется, в подобной ситуации, стихи Цветаевой никто не печатал, а её пребывание в России становилось попросту опасным.
В 1922 г. Цветаева, несколько лет ничего не ведающая о судьбе своего мужа, получает долгожданное известие. Эфрон жив и здоров, находится в Праге. Узнав об этом, Цветаева с дочерью Ариадной покинула Россию. Они прибыли в Берлин, туда же приехал и Сергей Эфрон. Первые несколько лет семья прожила в Чехии. В Праге у них родился сын Георгий (Мур). В 1925 г. Эфроны переехали во Францию, в Париж. В Париже у Цветаевой состоялась целая волна гетеросексуальных романов, иногда они носили исключительно платонический характер. В эмиграции стихи Цветаевой были мало востребованы, их считали слишком обнажёнными, чересчур сложными, переходящими всяческие рамки. На тот момент среди русской эмиграции были модны лирические стихи декадентской направленности. Проза, напротив, была весьма популярна в эмигрантских кругах. В эмиграции было написано множество замечательных произведений: «Ремесло», «Поэма Горы», «Поэма конца», «Крысолов», «С моря», «Поэма лестницы», «Поэма воздуха», «Мой », «Пушкин и », а также цикл антифашистских стихов «Стихи к Чехии». Отношения Цветаевой и белоэмигрантского общества не сложились. Переписка со старым другом - единственное, что поддерживало Цветаеву в этой тяжёлой ситуации. Муж, Сергей Эфрон, был болен туберкулёзом и не мог трудиться на тяжёлых работах. Будучи очень артистичным юношей, он в молодости пробовал себя на театральных подмостках. Во Франции Эфрон попытал счастья в кино. В 1927 г. он даже снялся в крошечной роли в немом фильме «Мадонна спальных вагонов». Но, невзирая на отчаянные попытки хоть как-то заработать, их семья жила в нищете. Какое-то время деньги в семью приносила только Цветаева. Женщина-поэт была удручена невозможностью заниматься творчеством. Бытовые проблемы целиком поглотили её. При попытке вырваться из житейского плена и хоть что-то написать она выслушивала упрёки родных. Семья не понимала её: дети обвиняли мать в эгоизме, говорили о ненужности её стихов. Атмосфера накалялась. После одной из ссор дочь Ариадна ушла из дому. Сергей Эфрон, ранее бывший активным членом белого движения, полностью разочаровался в нём. Всё чаще его стали посещать мысли о возвращении на родину.
Возращение на родину
С 30-х годов Сергей Эфрон начал свою работу в «Союзе возвращения на родину». Желание вернуться становилось всё сильнее, для достижения этой цели Эфрон был вынужден стать штатным агентом ОГПУ. В 1937 г., после очередной крупной ссоры с матерью, дочь Ариадна ушла из дому и вскоре уехала в СССР. В этом же году Сергей Эфрон оказался замешан в политическом убийстве. Преследуемый французской полицией, он сел на пароход в Гавре, доплыл до Ленинграда и таким образом также оказался в СССР. В связи с этим делом Цветаеву вызвали в Парижский комиссариат, её пытались допросить, но она начала безостановочно декламировать стихи, в итоге Цветаева была отпущена. Марина Ивановна совершенно не хотела возвращаться в Россию, но была вынуждена последовать за дочерью и мужем. В СССР Цветаева узнала об аресте младшей сестры Анастасии. Всего Анастасию арестовывали 3 раза: в 1933 г., 1937 г. и 1949 г., в итоге после всех мытарств её определили на вечное поселение в Сибирь, в деревню .
После возвращения на родину поначалу всё было хорошо. Для проживания семье Эфрона была предоставлена дача НКВД в подмосковном посёлке . Однако спокойная жизнь длилась совсем недолго. В 1939 г. была арестована дочь Ариадна, вскоре после этого арестовали и самого Эфрона. Ариадна получила 8 лет лагерей и 6 лет ссылки в , была реабилитирована лишь в 1955 г. Сергея Яковлевича Эфрона расстреляли 16 октября 1941 г., но Марине Цветаевой не суждено было это узнать. После ареста дочери и мужа Цветаева осталась с сыном Муром, она зарабатывала на жизнь переводами.
Когда началась война, по настоянию друга Бориса Пастернака Цветаева вместе с сыном отправилась в эвакуацию в город . В эвакуации Цветаева безуспешно пыталась найти работу, она была в отчаянии, житейские трудности сломили её. Марина Ивановна, была готова на любую работу, она просилась на должность посудомойки в столовую Литфонда, но и там её ждал отказ.
31 августа 1941 г. жизнь Марины Цветаевой завершилась самоубийством. Причины самоубийства до сих пор остаются тайной. Как часто бывает в подобных случаях, существуют лишь различные версии трагедии. Среди них основной версией самоубийства считается бытовая неустроенность. Перед смертью Марина Цветаева оставила несколько записок, но в них не была указана точная причина её ухода. Там лишь содержалась просьба к людям позаботиться о любимом сыне - Муре. Увы, Мур, одарённый, талантливый юноша, погиб на фронте в 1944 г.
Марина Цветаева - гениальный поэт, непонятый многими, человек не от мира сего, она абсолютно не вписывалась в общепризнанные рамки. Гордая, порывистая, ранимая, страдающая, любящая, отвергающая. Кто-то любил её, кого-то любила она, но всегда это было страстно, как в последний раз. Марина Цветаева не могла жить не любя. Любовные страсти питали её, без них она была подобна цветку, гибнущему без солнца.
Дмитрий Сытов
Мария Ивановна Цветаева – великая русская поэтесса, родившаяся в Москве 26 сентября (8 октября) 1892 и покончившая с собой в Елабуге 31 августа 1941.
Марина Цветаева – один из самых оригинальных русских литераторов ХХ века. Её произведения не ценились Сталиным и советским режимом. Литературная реабилитация Цветаевой началась лишь в 1960-х годах. Поэзия Марины Ивановны исходит из самых глубин её личности, из её эксцентричности, отличаясь необыкновенно точным использованием языка.
Марина Цветаева: путь в петлю
Корни творчества Марины Цветаевой лежат в её беспокойном детстве. Отец поэтессы, Иван Владимирович Цветаев, профессор истории искусства в Московском университете, основал музей имени Александра III , ныне Музей изобразительных искусств имени Пушкина. Мать Марины, Мария Александровна Мейн, была пианисткой, которой пришлось отказаться от концертной деятельности. Вторая жена Ивана Цветаева, она имела предков-поляков, что позднее позволяло Марине Цветаевой в нескольких стихотворениях символически отождествлять себя с Мариной Мнишек , женой самозванца Смутного времени Лжедмитрия .
От первого брака с рано умершей Варварой Дмитриевной Иловайской, дочерью знаменитого русского историка , Иван Цветаев имел двоих детей – Валерию и Андрея. От Марии Мейн у него кроме Марины была и вторая дочь, Анастасия, родившаяся в 1894 году. Между четырьмя детьми одного отца часто происходили ссоры. Отношения между матерью Марины и детьми Варвары были напряженными, а Иван Цветаев был слишком занят своей работой. Мать Марины Цветаевой хотела, чтобы её старшая дочь, стала пианисткой, исполнив её собственную неосуществлённую мечту. Она не одобряла склонности Марины к поэзии.
В 1902 году Мария Мейн заболела туберкулезом, и врачи посоветовали ей переменить климат. До самой её смерти в Тарусе (1906) семья совершала заграничные поездки. Цветаевы жили в Нерви под Генуей. В 1904 году Марину Цветаеву отправили в школу-интернат в Лозанне. Во время своих путешествий она изучила итальянский, французский и немецкий языки.
В 1909 году Марина прошла курс литературы и истории в Сорбонне, в Париже, против чего выступали её родные. В это время русская поэзия претерпевала глубокие перемены: в России зародилось движение символистов , которое сильно повлияло на первые произведения Цветаевой. Впрочем, её привлекала не символистская теория, а произведения таких поэтов как Александр Блок и Андрей Белый . Ещё во время учёбы в гимназии Брюхоненко Цветаева выпустила за собственный счёт свой первый сборник «Вечерний альбом», который привлёк внимание известного Максимилиана Волошина . Волошин встретился с Мариной Цветаевой и вскоре стал её другом и наставником.
Цветаева стала гостить у Волошина в крымском Коктебеле, на берегу Черного моря. Этот дом посещало много людей искусства. Марине Ивановне очень нравилась поэзия Александра Блока и Анны Ахматовой , с которыми она тогда не общалась лично. С Ахматовой она впервые встретилась лишь в 1940 году.
В Коктебеле Марина Цветаева познакомилась с Сергеем Эфроном, курсантом Военной академии. Ей было 19 лет, ему 18. Они сразу же полюбили друг друга и в 1912 году вступили в брак. В том же году в присутствии императора Николая II был открыт большой проект её отца, музей имени Александра III. Любовь Марины Цветаевой к Эфрону не исключала её отношений с другими мужчинами, например с поэтом Осипом Мандельштамом . Примерно в то же время, она имела любовную связь и с поэтессой Софьей Парнок, отразившуюся в цикле стихотворений «Подруга».
Марина Цветаева и ее муж проводили лето в Крыму до самой революции. У них появились две дочери, Ариадна (Аля, родилась 5 (18) сентября 1912) и Ирина (родилась 13 апреля 1917). В 1914 году, с началом Первой Мировой войны, Сергей Эфрон был мобилизован. В 1917 году он находился в Москве. Марина Цветаева являлась свидетелем русской революции .
После революции, Эфрон вступил в Белую армию. Марина Цветаева вернулась в Москву, откуда она не могла выехать в течение пяти лет. В Москве свирепствовал страшный голод. Марина Ивановна перенесла тяжкие несчастья: будучи одна с дочерьми в Москве во время голода, она позволила убедить себя в необходимости отправить Ирину в детский приют, надеясь, что там она будет лучше питаться. Но Ирина умерла в детском доме от голода. Её смерть причинила Марине Цветаевой огромное горе. «Бог наказал меня», – писала она в одном из писем.
В этот московский период (1917-1920) Цветаева сблизилась с театральными кругами, страстно влюбилась в актера Юрия Завадского и в молодую актрису Соню Холлидей. Встреча с Соней Холлидей упоминается в «Повести о Сонечке». Не скрывая своей ненависти к коммунистическому режиму, Марина Ивановна написала ряд стихов во славу Белой армии («Лебединый стан» и др.). Когда Илья Эренбург выехал в зарубежную командировку, он обещал Цветаевой узнать новости о ее муже. Борис Пастернак вскоре сообщил их ей: Сергей Эфрон находится в Праге, целый и невредимый.
Цветаева на чужбине
Чтобы воссоединиться с мужем, Марина Цветаева покинула родину. Ей было суждено провести на чужбине 17 лет. В мае 1922 года Цветаева и Аля уехали из Советской России к Эфрону, в «русский» Берлин, где поэтесса опубликовала «Разлуку», «Стихи к Блоку», «Царь-девицу».
В августе 1922 года семья переехала в Прагу. Сергей Эфрон, ставший студентом, был не в состоянии прокормить семью. Они жили в пригороде Праги. Цветаева имела и здесь несколько любовных связей – особенно сильную с Константином Родзевичем, которому она посвятила «Пражского рыцаря». Она забеременела и родила сына, которого назвала Георгием, после того как Эфрон отверг имя Борис (в честь Пастернака). Сама Цветаева чаще называла сына Муром – по ассоциации с Котом Мурром из сказки Гофмана. Але вскоре пришлось принять на себя роль помощницы матери, что отчасти лишило её детства. Мур оказался трудным ребенком.
Марина Цветаева. Фото 1924
31 октября 1925 семья переехала в Париж. Во Франции Марина Цветаева прожила четырнадцать лет. Эфрон заболел там туберкулезом. Цветаева получала скудное пособие из Чехословакии. Она старалась заработать хоть немного денег лекциями и продажей своих работ, в основном прозаических, стоивших дороже, чем поэзия. Французские писатели и поэты её игнорировали, особенно сюрреалисты. Марина Ивановна переводила на французский Пушкина .
Цветаева не чувствовала себя свободно в кругу русских эмигрантских писателей, хотя она ранее страстно защищала белое движение. Литераторы-эмигранты отвергали её. Одно из писем, где она восхищалась «красным» поэтом Владимиром Маяковским привело к её изгнанию из журнала «Последние новости». Марина Ивановна находила утешение в общении с Борисом Пастернаком, Райнером Марией Рильке , чешской поэтессой Анной Тесковой и Александром Бахрахом. После смерти Рильке в 1927 она посвятила ему стихотворение «Новогоднее», где ведёт с ним интимный и удивительный диалог.
В 1927 году Марина Цветаева познакомилась с молодым поэтом Николаем Гронским, завязав с ним тесную дружбу. Они имели общих друзей, часто ходили вместе на выставки и литературные вечера. В 1934 году Гронский умер. «Я была его первой любовью, а он – моей последней», – писала Цветаева.
В 1937 году, к столетию смерти Пушкина, Марина Ивановна перевела на французский язык ещё несколько его стихотворений.
Эфрона сильно тяготило изгнание. Несмотря на его прошлое белого офицера, в Сергее развились симпатии к Советской власти. Он начал шпионскую деятельность в пользу красной Москвы. Аля разделяла его взгляды и всё сильнее конфликтовала с матерью. В 1937 году Аля вернулась в Советский Союз.
Немногим позже туда вернулся и Эфрон. Французская полиция подозревала, что он помогал убийству в Швейцарии Игнатия Рейсса, советского шпиона, который изменил Сталину. Марину Цветаеву допросили в полиции, но её спутанные ответы привели полицейских к мысли, что она сумасшедшая.
Цветаева была извергнута из русской эмигрантской среды. Неизбежность войны делала Европу ещё менее безопасной, чем была Советская Россия.
Возвращение Цветаевой в СССР и смерть
В 1939 Марина Ивановна вернулась с сыном в Советский Союз. Она не смогла предвидеть ужасов, которые там их ждали их. В сталинском СССР все жившие когда-либо за границей автоматически подпадали под подозрение. Сестра Цветаевой, Анастасия, была арестована до возвращения Марины. Хотя Анастасии удалось пережить сталинские годы, сестры так и не увидели друг друга. Все двери оказались закрытыми для Марины Ивановны. Союз писателей СССР отказал ей в помощи, она кое-как существовала благодаря скудной работе поэта-переводчика.
Летом 1939 Аля, а осенью Эфрон были арестованы по обвинению в шпионаже. Эфрона расстреляли в 1941; Аля провела восемь лет в лагерях, а потом ещё 5 лет в ссылке.
После начала войны, в июле 1941 года, Цветаева с сыном были эвакуированы в Елабугу (сейчас – Республика Татарстан). Поэтесса оказалась там одна, без всякой поддержки и 31 августа 1941 повесилась после тщетных поисков работы. За пять дней до самоубийства Марина Ивановна просила у комитета писателей дать ей место посудомойки.
Дом Бродельщиковых в Елабуге, где совершила самоубийство Марина Цветаева
Цветаева была похоронена на Петропавловском кладбище в Елабуге, но точное место её могилы неизвестно. В 1955 Марину Ивановну «реабилитировали».
Поэзия Цветаевой – кратко
Поэзию Цветаевой высоко ценили Валерий Брюсов , Максимилиан Волошин, Борис Пастернак, Райнер Мария Рильке и Анна Ахматова. Одним из самых преданных её поклонников был Иосиф Бродский .
Первые два сборника Марины Ивановны носят названия «Вечерний альбом» (1910) и «Волшебный фонарь» (1912). Их содержание – поэтические картины спокойного детства московской гимназистки среднего возраста.
Талант Цветаевой развился очень быстро, особенно под влиянием её коктебельских встреч. За границей кроме вышеперечисленных она опубликовала сборник «Вёрсты» (1921). В стихах периода изгнания складывается зрелый стиль Цветаевой.
Некоторые циклы её стихов посвящены поэтам-современникам («Стихи к Блоку», «Стихи к Ахматовой»).
В сборнике «Разлука» (1922) появляется первая большая поэма Цветаевой «На красном коне».
Сборник Психея (1923) содержит один из самых известных циклов Марины Ивановны – «Бессонница».
В 1925 году она написала поэму «Крысолов» по мотивам «Бродячих крыс» Генриха Гейне .
Последние десять лет жизни Марины Ивановны были по материальным обстоятельствам посвящены в основном прозе
