Поль Дельво (Paul Delvaux) - уроженец небольшого бельгийского городка Антейт, талантливейший живописец сюрреалист прошлого века, окончил Брюссельскую Королевскую академию изящных искусств. В 1920 годы Дельво увлекался постимпрессионизмом, позднее подвергся серьёзному влиянию экспрессионистической живописи. Художник познакомился с творчеством сюрреалистов в 1936 году, когда ему было уже около сорока: его пленили обманчивая простота предметных конкретных образов Магритта и метафизическая отстранённость полотен Де Кирико.

Одна из первых сюрреалистических картин Дельво, «Ночные красотки» (1936), несёт на себе отпечаток архаичности, почти детской заботы о правдоподобии художественного изображения, что проявляется в тщательно прорисованных деталях на всех планах картины. Герои Дельво, как и персонажи Де Кирико, обитают в умозрительном, тщательно выстроенном и выписанном сюрреалистическом пространстве. В его живописных полотнах женщины всегда обнажены, а мужчины - одеты в строгие костюмы.

Действо произведений Дельво развивается неспешно, ритмы плавны: всё напоминает плавный, причудливый сон. Нередко в его картинах появляется человеческий скелет, своего рода «memento mori» – сюрреалистический символ бренности бытия и тщеты человеческих желаний, жестокая антитеза женской красоте, что ещё больше усугубляет мрачную, тревожную атмосферу его художественных произведений.

1940-1950-е годы – вершина творческой деятельности Дельво. В это время художник написал полотна, принесшие ему славу: «Красный город», «Общественное мнение» (1948), «Ночной поезд» (1947), «Спящая Венера» (1944). Ретроспективная выставка произведений мастера, открытая во Дворце изящных искусств в Брюсселе, прошла с ошеломляющим успехом.

В 1950 году Брюссельская Национальная школа архитектуры и искусства пригласила Дельво преподавать монументальную живопись: художник оставался на этом посту до 1962 года. Официально Дельво никогда не являлся членом ни одной сюрреалистической группы ни в Бельгии, ни в Париже. Он являлся гением одиночкой, и, Возможно, такая автономность дала ему шансы сохранить и приумножить свою самобытную индивидуальность.

Однако нельзя игнорировать тот факт, что Андре Бретон, непререкаемый авторитет сюрреализма, неоднократно отзывался о его творчестве и таланте художника в самых восторженных выражениях. Картины Дельво – увлекательное и волнующее путешествие в лабиринты подсознания. Художник прожил долгую жизнь, лишённую житейских потрясений. В отличие от многих сюрреалистов, он не участвовал в скандалах и громких акциях, а вёл тихую жизнь провинциала и затворника, предпочитая декларациям и броским заявлениям занятия живописью.

Андрей Николаевич Малев

Дельво Поль Картины и биография Поля Дельво Дельво Поль (Delvaux Paul) (1897–1994), бельгийский художник-сюрреалист. Родился 23 сентября 1897 года в Антейте (провинция Льеж, Бельгия). Обучался в Королевской академии художеств в Брюсселе. В 1920-1924 годах Дельво испытал влияние Джорджо де Кирико и де Смета - фламандского экспрессиониста с его особой концепцией обнаженного тела и атмосферой молчания и сдержанности. Обнаженная модель стала темой par excellence творчества Дельво ("Розовые банты", Антверпен, Королевский музей изящных искусств). Строго определен план изображения, где сад, северный городской пейзаж, античные руины составляют главный мотив картины.

Обнаженные женщины на полотнах Дельво словно ожидают прихода мужчин, которые выведут их из летаргии. Поль Дельво в своих картинах всегда подчеркивал контраст одетых и обнаженных персонажей, усиливая эротическую составляющую. В религиозных композициях Дельво ("Распятие", 1951, Государственное собрание, Брюссель, и др.) интересна тема присутствия скелетов, заменяющих собой персонажи. Поэтичностью наполнена картина художника с изображением ночного, провинциального вокзала, в который не осмеливается проникнуть девочка ("Вечерние поезда", 1957, Королевский музей, Брюссель). Одним из лучших творений художника-сюрреалиста Дельво считают настенную живопись, исполненную в неоклассическом стиле для здания Ж.

Перье в Брюсселе. Спящая Венера 1944, Галерея Тэйт, ЛондонДеревня русалок 1942, Институт искусств, Чикаго Распятие, 1951-1952 Государственный музей, БрюссельВъезд в город, 1940 Королевский музей, Брюссель Картина Поля Дельво "Спящая Венера". Венера, спящая в окружении скелета и манекена, изображена в залитом лунным светом городе. Она спит с раскрытыми ногами, ей грезится, что она соблазняет Смерть. Это сочетание юной женской красоты и смерти, желания и ужаса придает картине столь беспокойный характер. Многие сюрреалисты, такие как Дельво, часто изображали странные и одновременно прекрасные образы, вдохновленные сновидениями и подсознанием. Художник Поль Дельво пришел к сюрреализму уже после своих импрессионистских и экспрессионистских опытов и стал особенно популярен в модных художественных кругах после Второй мировой иойны, когда сюрреализм был в зените славы.

В 1939 году Дельво посетил Италию, архитектура Древнего Рима произвела на него глубокое впечатление. Художник-сюрреалист Поль Дельво известен своими призрачными образами прекрасных, часто обнаженных девушек, как правило расположенных на фоне скрупулезно выписанных зданий. Зеркало 1936Гибель дня 1937Леда 1948Пигмалион 1939Пробуждение леса 1939 Розовые банты 1937Купание нимф 1938Девушка с зеркалом 1945Ожидание 1939Прогулка 1937 Картины Дельво представлены в музеях Бельгии, а также в Метрополитен музее и Музее современного искусства в Нью-йрке, в Лондоне (галерея Тейт), в Париже (Музей современного искусства, Центр Жоржа Помпиду). В 1978 был учрежден фонд для основания персонального музея Поля Дельво.

который открылся в 1982 в Сен-Идесбальде (провинция Западная Фландрия).В 1950–1962 годах Дельво занимал пост профессора брюссельской Академии художеств. Скончался Дельво в Вёрне 20 июля 1994 года. Искусство Франции.

Парижские художники, скульпторы, архитекторы, мастера гравюры. История зарубежного искусства. От эпохи романского стиля и готики средневековья до современности.

– видимо, эта биографическая деталь характерна для бельгийских сюрреалистов – но по-другому. Тот побаивался шахмат и нот, а у Дельво была мама. Конечно, Магритт тоже имел маму, куда без нее в то трудное время, но это была просто мама. Мама же у Дельво была МАМА. Очень властная была женщина, строгая. Заставляла сыночку заниматься музыкой, во время урока сидела рядом с преподавателем, следила за процессом. Импровизировать не давала – а импровизировать Дельво любил - все только чтоб строго по нотам долдонил. На рисунки его детские многочисленные внимания не обращала. Я ж говорю, ужасная была женщина. А папа у Дельво был адвокатом и вроде ничем больше не отметился.

Как всякий гуманитарно-развитый ребенок, у которого есть строгая мама, Дельво фантазировал в смысле эскапизма. Он создал свой личный маленький мир, такой уютный и гномичий, где он был хозяином, и куда никто из взросляков вторгнуться не может. Очень важным элементом этого мира был ж/д вокзал, начальником которого служил он. Позднее, когда Дельво уже вовсю был художником, ж/д вокзал стал частью его творческой стратегии, весьма распространенной в авангардизме и называемой людьми сведущими «создание индивидуальной мифологии»*.

Одиночество

Вокзалы Дельво писал много и с удовольствием. Тут ведь дело не только в том, что он там начальник, в отличие от реальной жизни, где начальником была мама. Вокзал – это ведь путешествие, в пределе – свобода, нарушение привычного порядка вещей, зона отчуждения от повседневной рутины с этюдами Черни, или чем там в Бельгии в то время детей травили. Населены эти вокзалы очень часто молодыми женщинами без трусов, что, безусловно, очень приятно и правильно, но к детским мечтам они отношения не имеют. О голых бабах – позже.

Железный век

В общем, все в жизни небольшого Дельво шло к тому, что быть ему в пианистах. Но, когда пришло время определяться с будущей профессией, он нашел в себе силы заартачиться и захотел стать художником. Сошлись на компромиссе – Дельво поступил в брюссельскую Королевскую академию изящных искусств на архитектуру. Все же это хоть и застывшая, но музыка. Позже он совсем оборзел донельзя и открыто перешел на живопись.

Первые свои шаги в искусстве юный художник сделал в направлении импрессионизма – их следов я не нашел, да и искал вяло – не думаю, что это жутко интересно. Потом он пошел в сторону художника Пермеке – это был такой бельгийский экспрессионист.

Вид на окрестности станции Леопольда

Что характерно – ж/д. Но эти направления оказались тупиками и никак не повлияли на классическое творчество Дельво. Вот что повлияло – так это любовь к Пюви де Шаванну, французу и символисту.

Пюви де Шаванн. Священная роща, возлюбленная музами и искусствами

Тут много чего есть того, что есть и у Дельво – обнаженка, классическая архитектура, спокойная, уравновешенная композиция, персонажи бездельничают и слегка заторможены, время остановилось, ничего не происходит, процесса нет, одно длящееся состояние и все изображенное намекает на что-то неизображенное и даже неизобразимое, но изо всех сил подразумеваемое. Нормальный такой символизм.

Композиция с обнаженными фигурами в лесу

Вот работа Дельво 1927 года. Можно сказать, несколько модернизированный символизм – композиция намеренно перегружена, анатомия немного искажена – след увлечения Пермеке, но общий настрой и намеки на нечто – оттуда, из символизма. Или вот:

Гармония

Ранних работ Дельво осталось очень мало. В 1934 году, уже работая сюрреалистом, он уничтожил около сотни своих предыдущих работ как ученические. А в сюрреалисты он попал так. Зашел он как-то на ярманке на выставку восковых фигур, бах! – и стал сюрреалистом. Вот так это было. В Бельгии.

Ну, он, правда, до этого еще познакомился с бельгийским поэтом-сюрреалистом Мезенсом, и тот слегка вправил ему мозги своей поэзией в правильном направлении. А после ярманки он ездил в Париж и побывал там на выставке сюрреалистов, из которых больше всего ему понравились Кирико и Магритт. А на выставке восковых фигур Дельво прошибла мысль о тщете всего земного и об абсурде как определяющем факторе человеческого существования.

Стиль Дельво сформировался достаточно быстро и практически не менялся всю его творческую жизнь, а продлилась она до 1983 года. В общем, это иллюзионистическая сюрреалистическая живопись, продолжающая линию Кирико-Эрнст -Дали , хотя и более небрежная, нежели у последних двух.

Обнаженная статуя

В рамках этого сюрреализма Дельво воспроизводил академические штампы, напр., голая женщина томно валяется среди классической архитектуры – архитектуру он изображать любил, изучал же ее, да еще в 30-е гг. дважды ездил в Италию, где она, как написал бы любитель красивых штампов, его покорила. Но я так не напишу.

Спящая Венера

События при этом, как можно заметить, там происходят совсем не академические. Сюрреалистические события там происходят. Вернее, событий там как раз нет - персонажи заняты ожиданием чего-то и предстоянием неизвестно перед чем. Обстановка там сюрреалистическая, вот что. Тот еще мирок.

Деревня сирен

Там, в этом мире, все вязко и тягуче.

Красный город

Там вовсю работает классический сюрреалистический принцип соединения несоединимого.

Женщины-деревья

Причем, кажется, этот принцип касается и постоянно встречающегося у Дельво сочетания одетых мужиков и обнаженных женщин, идущего еще от самого Джорджоне.

Джорджоне. Сельский концерт

Конгресс

Но у Джорджоне противопоставление в штанах-голые тянет в лучшем случае на веселый анекдот с легкой эротической составляющей, а у Дельво это - полноценный абсурд. Слишком неестественная ситуация, слишком нарочито ведут себя персонажи, слишком далеко это от действительности, хотя вся ситуация изо всех сил прикидывается реальной за счет бытовухи и обыденных деталей, что как раз и делает ее нереальной. Хотя и ничего ужасного не происходит.

В общем, этот странный мир Дельво – а впечатление, что его картинки есть описание одного и того же пространства, складывается - очень похож на сон. В целом, конечно, ничего нового. Сон был у его любимого Кирико, у Эрнста, еще у многих. Но у Дельво сон не тяжелый, не зловещий, не мучительный, не липкий, как у тех же Кирико и Эрнста, несмотря на весь абсурд происходящего в нем. Он, как это ни странно, даже какой-то ностальгический. Легкий, во всяком случае. Ну, иногда несколько тревожный.

Концерт

Есть сильное подозрение, что сон этот – про загробную жизнь. Или лучше – про жизнь после смерти. И дело тут вовсе не в скелетах, которые там шманаются.

Скелеты в кабинете

Больно там все как-то выморочно, как-то безвременно, как-то стерильно, слишком уж там ничего не происходит. И нет ни у кого никаких переживаний и страданий – морды у персонажей картонные и манекенные. Жизнь-то по ту сторону вечная, спокойная и чистая. Это, конечно, не рай и не ад. Это другое пространство. Называется оно – детство. Сейчас доказывать буду.

В загробном мире Дельво до фига загадок, парадоксов, тайн и прочих непоняток. Мир детства ими и полон. И расположены они неподалеку, и касаются вещей вполне обыденных, и чудеса там случаются или, в крайнем случае, ожидаемы в любом месте и в любое время.

Зеркало

Мир этот конечен и легко обозреваем. Там эндемные, но четкие категории: золото – это камень, а селедка и рыба – совершенно разные вещи**. Жизнь там идет сама, параллельно наблюдателю/зрителю, никак его не затрагивая и не втягивая в процесс. Таким образом, не нужно принимать никаких решений – замечательное качество детства, о котором с такой тоской вспоминают многие постаревшие дети. Ну да, там иногда может случиться что-нибудь страшное, так и у Дельво есть страшноватое.

Фазы луны II

Но оно какое-то странное страшноватое. Не настоящее – никто же из персонажей ничего не побаивается. И мы тоже, вслед за ними. Еще детство расположено симметрично загробной жизни относительно жизни взрослой, как бы настоящей. Конечно, здесь лучше говорить не о детстве", а о мифе о детстве, счастливом и безмятежном. Настоящее-то детство - ад и Освенцим, мы ж все помним. И ничего им не простим.

И, самое главное, этот мир Дельво забит милыми атрибутами его детства. Вокзалы, трамваи, телеграфные столбы, скелеты***. И дядька постоянный вот этот, в очках или с моноклем – тут он дважды:

Посвящение Жюлю Верну

Это Отто Линденброк, персонаж Жюля Верна.

Вот только бабы голые все портят – ну, не мог же он в малом возрасте о них мечтать или видеть в таких вот количествах, чтоб они в навязчивую идею превратились.

С женщинами у Дельво все было непросто. Тут есть пространство возможностей для психоанализа. Мама властная – это, конечно, сказалось. Дельво и женился-то только после ее смерти, очень взрослым уже дядькой. Но все это никакого значения не имеет. Обнаженная женщина – это просто банальный мотив классической живописи. Вот к нему Дельво и апеллировал. Помещал этот изъезженный атрибут в абсурдную ситуацию в абсурдном количестве. Лишив его всякой сексуальности – один критик сравнил его женщин с очищенными луковицами. А какая может быть сексуальность во сне про загробную жизнь, похожую на детство? Так что эти бабы – не атрибут детства, а атрибут искусства****. «Обращаясь к прошлому, я пытаюсь оживить мои впечатления того времени и соединить их в определенной степени произвольно со свежими, обретенными только что». И взял-то Дельво этих достаточно пошлых женщин даже не из классического искусства, а из вторичной салонной живописи, что еще должно было усилить эффект абсурдности. И усилило.

Мужчина на улице

А жизнь Дельво, как это свойственно жизни бельгийского сюрреалиста, протекала размеренно и спокойно. В сюрреалистических объединениях он не состоял и напряженной внутривидовой жизни, свойственной им, не вкусил, хотя сам Бретон о нем высказывался положительно. Со временем пришла мировая слава, он стал профессором, его работы стали висеть в самых почетных музеях и их цитировал Кубрик в «Барри Линдоне», Роб-Грийе писал под их влиянием сценарий фильма «Прошлым летом в Мариенбаде», им интересовались поп-артисты – им нравилась его работа с материалом салона и практически массовое производство одних и тех же сюжетов, наштамповал-то их Дельво немеренно*****. Периодически вокруг его работ возникали скандалы. То из-за его религиозных работ со скелетами******

Положение во гроб

Распятие

Снятие с креста

его имя вносилось в черный-черный ватиканский список, и католические иерархи рекомендовали не ходить в бельгийский павильон на Венецианской биеннале, где они висели. То на его выставку запрещали вход лицам, не достигшим 18 лет. То американские феминистки обвиняли его в сексизме и порнографии, и тогда приходилось устанавливать на выставке перед картинками барьер, прикрывавший женские письки. Ну, не въезжают иные люди в теплый загробный мир детства, что поделаешь.

БОНУС

Женщина с зеркалом

Полуденная месса

Ноктюрны

Виадук

Редкая работа без персонажей.

* Мечты сбываются. К 90-летию Дельво министр транспорта, почты, телефона и телеграфа Бельгии вручил ему свисток, малиновую фуражку и диплом почетного начальника новой железнодорожной станции в городе Лувен-ла-Нёв. Просто надо немного подождать.

** Из личного опыта.

*** Скелет Дельво увидел лет в семь в школе, и он его не испугал. «Это сказочный мир, который я создал для себя, а скелеты... Человеческий скелет - это чудо точности, а вовсе не символ смерти, и это мне нравится».

**** Скелетов это тоже касается. Это не только детские впечатления, это еще и бельгийская традиция. Ну, как без скелета в Бельгии после Энсора.

Подпись: Скелеты, дерущиеся за тело повешенного

***** Но когда в Брюссель приехал Уорхол – писать с Дельво портрет – то последний высказался так: «Какой милый человек. Но его картины - это же фабричные товары».

****** Дельво оправдывался, что невозможно уже писать религиозные картины с живыми людьми, что нужны новые подходы. В общем, он прав – сколько времени-то с тех пор прошло, все персонажи уже разложились. Одни скелеты и остались.