«Кто, рыцарь ли знатный иль латник простой,
В ту бездну прыгнет с вышины?
Бросаю мой кубок туда золотой:
Кто сыщет во тьме глубины
Мой кубок и с ним возвратится безвредно,
Тому он и будет наградой победной».
Так царь возгласил, и с высокой скалы,
Висевшей над бездной морской,
В пучину бездонной, зияющей мглы
Он бросил свой кубок златой.
«Кто, смелый, на подвиг опасный решится?
Кто сыщет мой кубок и с ним возвратится?»
Но рыцарь и латник недвижно стоят;
Молчанье — на вызов ответ;
В молчанье на грозное море глядят;
За кубком отважного нет.
И в третий раз царь возгласил громогласно:
«Отыщется ль смелый на подвиг опасный?»
И все безответны... вдруг паж молодой
Смиренно и дерзко вперед;
Он снял епанчу, и снял пояс он свой;
Их молча на землю кладет...
И дамы и рыцари мыслят, безгласны:
«Ах! юноша, кто ты? Куда ты, прекрасный?»
И он подступает к наклону скалы
И взор устремил в глубину...
Из чрева пучины бежали валы,
Шумя и гремя, в вышину;
И волны спирались и пена кипела:
Как будто гроза, наступая, ревела.

Как влага, мешаясь с огнем,

Дымящимся пена столбом;
Пучина бунтует, пучина клокочет...
Не море ль из моря извергнуться хочет?
И вдруг, успокоясь, волненье легло;
И грозно из пены седой
Разинулось черною щелью жерло;
И воды обратно толпой
Помчались во глубь истощенного чрева;
И глубь застонала от грома и рева.
И он, упредя разъяренный прилив,
Спасителя-бога призвал,
И дрогнули зрители, все возопив, —
Уж юноша в бездне пропал.
И бездна таинственно зев свой закрыла:
Его не спасет никакая уж сила.
Над бездной утихло... в ней глухо шумит...
И каждый, очей отвести
Не смея от бездны, печально твердит:
«Красавец отважный, прости!»
Все тише и тише на дне ее воет...
И сердце у всех ожиданием ноет.
«Хоть брось ты туда свой венец золотой,
Сказав: кто венец возвратит,
Тот с ним и престол мой разделит со мной! —
Меня твой престол не прельстит.
Того, что скрывает та бездна немая,
Ничья здесь душа не расскажет живая.
Немало судов, закруженных волной,
Глотала ее глубина:
Все мелкой назад вылетали щепой
С ее неприступного дна...»
Но слышится снова в пучине глубокой
Как будто роптанье прозы недалекой.
И воет, и свищет, и бьет, и шипит,
Как влага, мешаясь с огнем,
Волна за волною; и к небу летит
Дымящимся пена столбом...
И брызнул поток с оглушительным ревом,
Извергнутый бездны зияющим зевом.
Вдруг... что-то сквозь пену седой глубины
Мелькнуло живой белизной...
Мелькнула рука и плечо из волны...
И борется, спорит с волной...
И видят — весь берег потрясся от клича —
Он левою правит, а в правой добыча.
И долго дышал он, и тяжко дышал,
И божий приветствовал свет...
И каждый с весельем: «Он жив! — повторял. —
Чудеснее подвига нет!
Из темного гроба, из пропасти влажной
Спас душу живую красавец отважный».
Он на берег вышел; он встречен толпой;
К царевым ногам он упал;
И кубок у ног положил золотой;
И дочери царь приказал:
Дать юноше кубок с струей винограда;
И в сладость была для него та награда.
«Да здравствует царь! Кто живет на земле,
Тот жизнью земной веселись!
Но страшно в подземной таинственной мгле...
И смертный пред богом смирись:
И мыслью своей не желай дерзновенно
Знать тайны, им мудро от нас сокровенной.
Стрелою стремглав полетел я туда...
И вдруг мне навстречу поток;
Из трещины камня лилася вода;
И вихорь ужасный повлек
Меня в глубину с непонятною силой...
И страшно меня там кружило и било.
Но богу молитву тогда я принес,
И он мне спасителем был:
Торчащий из мглы я увидел утес
И крепко его обхватил;
Висел там и кубок на ветви коралла:
В бездонное влага его не умчала.
И смутно все было внизу подо мной
В пурпуровом сумраке там;
Все спало для слуха в той бездне глухой;
Но виделось страшно очам,
Как двигались в ней безобразные груды,
Морской глубины несказанные чуды.
Я видел, как в черной пучине кипят,
В громадный свиваяся клуб,
И млат водяной, и уродливый скат,
И ужас морей однозуб;
И смертью грозил мне, зубами сверкая,
Мокой ненасытный, гиена морская.
И был я один с неизбежной судьбой,
От взора людей далеко;
Один меж чудовищ с любящей душой,
Во чреве земли, глубоко
Под звуком живым человечьего слова,
Меж страшных жильцов подземелья немова.
И я содрогался... вдруг слышу: ползет
Стоногое грозно из мглы,
И хочет схватить, и разинулся рот...
Я в ужасе прочь от скалы!..
То было спасеньем: я схвачен приливом
И выброшен вверх водомета порывом».
Чудесен рассказ показался царю:
«Мой кубок возьми золотой;
Но с ним я и перстень тебе подарю,
В котором алмаз дорогой,
Когда ты на подвиг отважишься снова
И тайны все дна перескажешь морскова»,
То слыша, царевна с волненьем в груди,
Краснея, царю говорит:
«Довольно, родитель, его пощади!
Подобное кто совершит?
И если уж должно быть опыту снова,
То рыцаря вышли, не пажа младова».
Но царь, не внимая, свой кубок златой
В пучину швырнул с высоты:
«И будешь здесь рыцарь любимейший мой,
Когда с ним воротишься, ты;
И дочь моя, ныне твоя предо мною
Заступница, будет твоею женою».
В нем жизнью небесной душа зажжена;
Отважность сверкнула в очах;
Он видит: краснеет, бледнеет она;
Он видит: в ней жалость и страх...
Тогда, неописанной радостью полный,
На жизнь и погибель он кинулся в волны...
Утихнула бездна... и снова шумит...
И пеною снова полна...
И с трепетом в бездну царевна глядит...
И бьет за волною волна...
Приходит, уходит волна быстротечно:
А юноши нет и не будет уж вечно.

Жуковский Василий Андреевич - один из основоположников романтизма в русской литературе. Известность Жуковский приобрел и как переводчик. В 1831 году в двухтомнике «Баллады и повести В.А. Жуковского» впервые вышла баллада «Кубок» - переложение баллады Шиллера «Водолаз».

Баллада Жуковского является свободным переводом баллады Шиллера, поэтому в текстах встречаются несоответствия. Различие в названии баллад неслучайно - Жуковский акцентирует внимание читателей на конкретном предмете - кубке. Он описывается в произведении и становится желаемой наградой для лирического героя и причиной его смерти. В «Кубке» описываются реальные жители обитатели морских глубин:

«И млат водяной, и уродливый скат,
И ужас морей однозуб;
И смертью грозил мне, зубами сверкая,
Мокой ненасытный, гиена морская»,

в оригинале герой встречается с фантастическими существами. В композиции баллад могут встречаться повторения отдельных слов, фраз или строф. У Жуковского повторяются строки:

«И воет, и свищет, и бьет, и шипит,
Как влага, мешаясь с огнем,

Дымящимся пена столбом».

Эти повторы заимствованы из фольклорных жанров - сказки и песни. Жанр баллады изначально формировался в народной поэзии и передавался устно в форме песни, с волшебной сказкой связывает балладу фантастический сюжет и главный герой, который совершает поступок (путешествие в другой мир) и получает вознаграждение.

Для жанра баллады характерно эмоциональное, напряженное повествование о каком-либо чудесном или волшебном происшествии. В балладе «Кубок» перед читателем предстает эпизод борьбы человека с беспощадной стихией. В этой неравной схватке первый раз герой одерживает победу. Мотивы его чисты и он обращается за помощью к всевышнему:

«И он, упредя разъяренный прилив,
Спасителя-бога призвал».

Важно отметить, какими характеристиками наделяет Жуковский море:

«Из чрева пучины бежали валы,
Шумя и гремя, в вышину;
И волны спирались и пена кипела:
Как будто гроза, наступая, ревела.
И воет, и свищет, и бьет, и шипит,
Как влага, мешаясь с огнем,
Волна за волною; и к небу летит
Дымящимся пена столбом;
Пучина бунтует, пучина клокочет…
Не море ль из моря извергнуться хочет?».

Страшное волнение на воде отпугивает рыцарей и латников, они словно понимают, что совладать со стихией будет практически невозможно. Но находится тот, кто готов рискнуть и достать кубок, брошенный царем в черную бездну. Молодой паж бросается в воду и на какое-то время скрывается из виду. Затем герой выходит из воды с кубком - он поборол страх и смог совладать с грозным морем. Однако, на этом повествование не заканчивается - героя ждет новое испытание, с которым герой справиться не смог.

В балладах предполагается быстрая смена событий, это рассказ о действии, в то время как внешний вид и индивидуальные характеристики героев, детали уходят на второй план. В «Кубке» лирический герой изображен как молодой отважный и смелый юноша: «вдруг паж молодой Смиренно и дерзко вперед», «красавец отважный», «В нем жизнью небесной душа зажжена».

В балладе прослеживаются национальные мотивы – молодой герой – выходец из народа. Так же само действие совершается перед публикой и для ее потехи. Толпа сопереживает герою: «И дамы и рыцари мыслят, безгласны: «Ах! юноша, кто ты? Куда ты, прекрасный?», но не останавливает его, с нетерпением ждут дальнейшего развития событий: «И дрогнули зрители, все возопив, - Уж юноша в бездне пропал». «Красавец отважный, прости!» - сочувствует народ герою, но они искренни рады, когда юноша оказывается жив и более того, выполнил задание царя: «И каждый с весельем: «Он жив! - повторял. - Чудеснее подвига нет!». Поступок главного героя можно расценивать и как героический подвиг, и как дерзкий вызов силам природы. Но если первый раз герой показывает свою смелость - когда никто не рисковал, молодой паж проявил храбрость, то второй раз он стремится достать кубок ради даров, обещанных ему царем. Смерть главного героя становится неожиданной для всех и толпа безмолвствует.

Особенностью композиции баллады является явное деление сюжета на две части - кульминация и развязка, причем часто эти части неравные. На протяжении всего повествования в «Кубке» читатель видит как нарастает напряжение. Царь три раза вызывает смельчака испытать судьбу и достать кубок из бушующего моря, волнение которого усиливается. Толпа, ожидающая своего героя, с интересом слушает рассказ о тех чудесах, которые увидел молодой паж на дне морском. Следующий вызов судьбе и неожиданно наступает смерть героя. Развязка повествования заключена в нескольких словах

«Приходит, уходит волна быстротечно:
А юноши нет и не будет уж вечно».

Романтический мотив отразился в балладе «Кубок» благодаря авторской трактовке сюжета произведения. В первоисточнике мотивом, побудившим героя второй раз броситься в воду, является только чувство жадности, тогда как у Жуковского молодая царевна пытается защитить героя:

«Он видит: краснеет, бледнеет она;
Он видит: в ней жалость и страх…
Тогда, неописанной радостью полный,
На жизнь и погибель он кинулся в волны…»

и наряду с желанием получить дары царя, герой хочет показать царевне свою смелость. Её поддержка и сопереживание подбадривают героя, который забыв о страхе, снова испытывает судьбу.

Основоположником жанра баллада в русской литературе традиционно считают В.А. Жуковского. В новом жанре нашел отражение интерес народа к фольклору, к историческим и фантастическим событиям, к отважным героям и их подвигам. Основной идеей произведений является неотвратимость расплаты за поступки, поэтому баллада стала популярной в эпоху романтизма.

«Кто, рыцарь ли знатный иль латник простой, В ту бездну прыгнет с вышины? Бросаю мой кубок туда золотой: Кто сыщет во тьме глубины Мой кубок и с ним возвратится безвредно, Тому он и будет наградой победной». Так царь возгласил, и с высокой скалы, Висевшей над бездной морской, В пучину бездонной, зияющей мглы Он бросил свой кубок златой. «Кто, смелый, на подвиг опасный решится? Кто сыщет мой кубок и с ним возвратится?» Но рыцарь и латник недвижно стоят; Молчанье - на вызов ответ; В молчанье на грозное море глядят; За кубком отважного нет. И в третий раз царь возгласил громогласно: «Отыщется ль смелый на подвиг опасный?» И все безответны... вдруг паж молодой Смиренно и дерзко вперед; Он снял епанчу, и снял пояс он свой; Их молча на землю кладет... И дамы и рыцари мыслят, безгласны: «Ах! юноша, кто ты? Куда ты, прекрасный?» И он подступает к наклону скалы И взор устремил в глубину... Из чрева пучины бежали валы, Шумя и гремя, в вышину; И волны спирались и пена кипела: Как будто гроза, наступая, ревела. И воет, и свищет, и бьет, и шипит, Как влага, мешаясь с огнем, Волна за волною; и к небу летит Дымящимся пена столбом; Пучина бунтует, пучина клокочет... Не море ль из моря извергнуться хочет? И вдруг, успокоясь, волненье легло; И грозно из пены седой Разинулось черною щелью жерло; И воды обратно толпой Помчались во глубь истощенного чрева; И глубь застонала от грома и рева. И он, упредя разъяренный прилив, Спасителя-бога призвал, И дрогнули зрители, все возопив, - Уж юноша в бездне пропал. И бездна таинственно зев свой закрыла: Его не спасет никакая уж сила. Над бездной утихло... в ней глухо шумит... И каждый, очей отвести Не смея от бездны, печально твердит: «Красавец отважный, прости!» Все тише и тише на дне ее воет... И сердце у всех ожиданием ноет. «Хоть брось ты туда свой венец золотой, Сказав: кто венец возвратит, Тот с ним и престол мой разделит со мной! - Меня твой престол не прельстит. Того, что скрывает та бездна немая, Ничья здесь душа не расскажет живая. Немало судов, закруженных волной, Глотала ее глубина: Все мелкой назад вылетали щепой С ее неприступного дна...» Но слышится снова в пучине глубокой Как будто роптанье грозы недалекой. И воет, и свищет, и бьет, и шипит, Как влага, мешаясь с огнем, Волна за волною; и к небу летит Дымящимся пена столбом... И брызнул поток с оглушительным ревом, Извергнутый бездны зияющим зевом. Вдруг... что-то сквозь пену седой глубины Мелькнуло живой белизной... Мелькнула рука и плечо из волны... И борется, спорит с волной... И видят - весь берег потрясся от клича - Он левою правит, а в правой добыча. И долго дышал он, и тяжко дышал, И божий приветствовал свет... И каждый с весельем: «Он жив! - повторял. - Чудеснее подвига нет! Из томного гроба, из пропасти влажной Спас душу живую красавец отважный». Он на берег вышел; он встречен толпой; К царевым ногам он упал; И кубок у ног положил золотой; И дочери царь приказал: Дать юноше кубок с струей винограда; И в сладость была для него та награда. «Да здравствует царь! Кто живет на земле, Тот жизнью земной веселись! Но страшно в подземной таинственной мгле.. И смертный пред богом смирись: И мыслью своей не желай дерзновенно Знать тайны, им мудро от нас сокровенной. Стрелою стремглав полетел я туда... И вдруг мне навстречу поток; Из трещины камня лилася вода; И вихорь ужасный повлек Меня в глубину с непонятною силой... И страшно меня там кружило и било. Но богу молитву тогда я принес, И он мне спасителем был: Торчащий из мглы я увидел утес И крепко его обхватил; Висел там и кубок на ветви коралла: В бездонное влага его не умчала. И смутно все было внизу подо мной В пурпуровом сумраке там; Все спало для слуха в той бездне глухой; Но виделось страшно очам, Как двигались в ней безобразные груды, Морской глубины несказанные чуды. Я видел, как в черной пучине кипят, В громадный свиваяся клуб, И млат водяной, и уродливый скат, И ужас морей однозуб; И смертью грозил мне, зубами сверкая, Мокой ненасытный, гиена морская. И был я один с неизбежной судьбой, От взора людей далеко; Одни меж чудовищ с любящей душой; Во чреве земли, глубоко Под звуком живым человечьего слова, Меж страшных жильцов подземелья немова. И я содрогался... вдруг слышу: ползет Стоногое грозно из мглы, И хочет схватить, и разинулся рот... Я в ужасе прочь от скалы!.. То было спасеньем: я схвачен приливом И выброшен вверх водомета порывом». Чудесен рассказ показался царю: «Мой кубок возьми золотой; Но с ним я и перстень тебе подарю, В котором алмаз дорогой, Когда ты на подвиг отважишься снова И тайны все дна перескажешь морскова». То слыша, царевна с волненьем в груди, Краснея, царю говорит: «Довольно, родитель, его пощади! Подобное кто совершит? И если уж до́лжно быть опыту снова, То рыцаря вышли, не пажа младова». Но царь, не внимая, свой кубок златой В пучину швырнул с высоты: «И будешь здесь рыцарь любимейший мой, Когда с ним воротишься, ты; И дочь моя, ныне твоя предо мною Заступница, будет твоею женою». В нем жизнью небесной душа зажжена; Отважность сверкнула в очах; Он видит: краснеет, бледнеет она; Он видит: в ней жалость и страх... Тогда, неописанной радостью полный, На жизнь и погибель он кинулся в волны... Утихнула бездна... и снова шумит... И пеною снова полна... И с трепетом в бездну царевна глядит... И бьет за волною волна... Приходит, уходит волна быстротечно: А юноши нет и не будет уж вечно.

Один владыка предложил своим рыцарям совершить подвиг – прыгнуть с горы за царским кубком. К кандидатам не ставились особые условия, свою отвагу мог испробовать как знатный воин, так и простой латник. Главное, чтобы брошенный царем кубок был найден с морской глубине. Тот, кто достанет сосуд, получит его в награду. Озвучив условия, царь бросил с горы в море кубок и стал ждать храбреца, готового совершить подвиг. Но ни рыцарь, ни латник не осмелились прыгнуть в пучину. Вдруг из толпы появился юный паж. Он молча начал раздеваться и готовиться к прыжку. Окружающие мужчины и женщины были удивлены решительностью юноши.

Молодой паж стал на край скалы и начал смотреть на страшную морскую пучину. Удары волн напоминали огонь, заливающийся водой, море клокотало и вздымалось ввысь. Юноша обратился за помощью к своему богу-покровителю и прыгнул со скалы. Весь народ в один голос вскрикнул. Море утихло и начало тихо шуметь, а зрители печально просили у него прощения. Один свидетель этой печальной сцены размышлял, что даже бросил бы царь свой золотой венец с обещанием наградить храбреца престолом, то и это не привлекло его к прыжку. Ведь еще никто живой не выходил из этой пучины. Даже корабли здесь терпели крушения, только щепки всплывали наверх.

В это время из глубины был слышен звук, похожий на рокот грозы, на волнах подымалась шипящая пена. Из бездны вырвался поток воды из оглушительным громом, среди которой кто-то заметил что-то белое. Зрители начали присматриваться и заметили руку и плечо юноши. Молодой паж активно сражался с волнами. Толпу всколыхнул крик радости, ведь юноша плыл только левой рукой, потому что в правой руке держал царский кубок. Он тяжело дышал и долго восстанавливал дыхание. Юноша был рад увидеть божий свет. Народ радовался, что молодой паж выжил и совершил мужественный подвиг, сумев выйти невредимым из смертельной пучины. Выйдя на берег, юноша под радостные приветствия народа преклонил колени перед царем и преподнес ему кубок.

Владыка приказал своей дочери наградить отважного пажа кубком вина. Юноша произнес хвалебные речи государю, ради которого ему было не страшно прыгать со скалы. Паж начал рассказывать, как летел вниз, а затем льющийся из трещины в камне поток затянул его в водоворот. Он опускался все глубже и в отчаянии обратился с мольбой к Богу. Юноша схватился за утес, а в коралле заметил кубок. На глубине он в темноте рассмотрел страшные картины, которые грозили ему смертью. К юноше начало направляться стоногое чудовище, но прилив вовремя выбросил пажа на берег. После рассказа царь пообещал храбрецу к кубку еще и перстень с алмазом, если тот еще раз повторит подвиг и еще поведает истории о морских чудовищах.

Царевна умоляла отца отказаться от такого предложения, но царь остался непреклонным и вновь бросил сосуд в море, пообещав в придачу еще и свою дочь отдать в жены. Юноша бросился в морскую пучину. Бездна на время утихла, а потом продолжила свой шум. Молодой паж на этот раз не смог выбраться из глубины.

Баллада начинается со слов коварного царя: "Кто, рыцарь ли знатный иль латник простой, в ту бездну прыгнет с вышины?" Бездной Жуковский называет море, которое таковым и является: оно глубокое и полно разных неожиданностей. "Бросаю свой кубок туда золотой"-, говорит царь и сообща с этим кубком бросает туда свою совесть. "Кто сыщет во тьме глубины мой кубок и с ним возвратится безвредно тому и будет наградой победной", - продолжает король, уверенный, что на престоле, как и раньше, останется он один. "Но рыцарь и латник недвижимо стоят; молчание – на вызов ответ; в молчанье на грозное море глядят; за кубком отважного нет", - под этими автор подразумевает, что в царстве такого бездумного короля живет разумный народ, который понимает, что в любом случае их владыка не будет делиться с ними своим троном. Но тут появляется человек, который готов на отважный поступок. Молодой паж или не понимает, что не разделит престол с королем, или жалеет короля, не хочет подводить его, позорить пред всем народом.

Далее описывается весь ужас, который творится в море: "Из чрева пучины бежали валы, шумя и гремя в вышину; и волны стирались, и пена кипела: как будто гроза наступая ревела". "И воет, и свищет, и бьет, и шипит, как влага, мешаясь с огнем…", - так Жуковский сравнивает огонь с королем, а влагу с молодым пажем. Прыгнув в глубину, юноша как бы успокоил на час море: "Над бездной утихло, в ней глухо шумит", - говорит автор. Но на этом баллада не заканчивается и события продолжают передвигаться дальше: снова все завыло, забилось, зашипело. ИП тут – молодой паж показывается на поверхности: "Мелькнула рука и плечо из волны…И борется, спорит с волной…И видит – весь берег потрясся от клича – он левою правит, а в правой добыча". "И всякий с весельем6 "Он жив!", - повторял – Чудеснее подвига нет! Из темного гроба, из пропасти влажной спас душу живую красавец отважный", - что значит: паж спас совесть и душу короля, достав кубок из бездны. Он счастлив и падает к царевым ногам, рассказывая о своем нелегком путешествии с "несказанными чудами". Но царь беспощаден к нему и снова бросает свой кубок в морскую пучину. Он охвачен своим желанием достичь победы эту схватку у пажа. Даже, его дочка – не помеха ему. И молодой юноша снова отправляется в бездну.

Заканчивается баллада просто, но трагически, свидетельствуя ио смерти молодого пажа: "Утихнула бездна… и снова шумит…И пеною снова полна…и с трепетом в бездну царевна глядит… и бьет за волною волна… Приходит, уходит волна быстротечно, а юноши нет и не будет уж вечно".

Романтический герой совершает поступки не ради финансов или славы, не ради любви, а ради самоутверждения, ради возможности выйти из обыденности. Зная, что обречен герой баллады Жуковского бросается в пучину снова, потому что велико его охота сразиться с судьбо2й и выйти из оков мира.