Биография и обзор творчества оливера голдсмита. "Ночь ошибок" (Голдсмит): описание пьесы из энциклопедии

Оливер Голдсмит (Oliver Goldsmith, 1728-1774) родился в Ирландии в семье священника. Он учился в колледже св. Троицы в Дублине, слушал лекции в университетах Эдинбурга, Лондона и Лейдена. Голдсмит занимался медициной, юриспруденцией и филологией, но из-за материальной нужды университетского курса не закончил. Его литературная деятельность началась в конце 50-х годов, когда он работал в типографии Ричардсона в Лондоне.

Как писатель Голдсмит проявил себя во многих жанрах. Он начал с издания сатирического еженедельника «Пчела» (The Bee, 1758), писал статьи для журнала «Ежемесячное обозрение» и других периодических изданий. Голдсмит написал две комедии - «Добродушный» (The Good-Natur"d Man, 1768) и «Она унижается, чтобы победить, или Ночь ошибок» (She Stoops to Conquer, or the Mistakes of a Night, 1773). Его перу принадлежит ряд биографий и «Исследование о состоянии словесных наук в Европе» (An Enquiry into the Present State of Polite Learning in Europe, 1759). В историю английской литературы Голдсмит вошел как автор поэм «Путешественник» (The Traveller, or a Prospect of Society, 1764), «Покинутая деревня» (The Deserted Village, 1770) и романа «Векфильдский священник» (The Vicar of Wakefield, 1766).

Поэма «Покинутая деревня», продолжая линию сентиментальной поэзии середины XVIII в., обогащает ее остротой и силой звучания социальной темы. Голдсмит обращается к насущной проблеме эпохи. Разорение английских деревень заставило многих крестьян покинуть родные места и в поисках заработка отправиться в город. Об одной из таких покинутых и опустевших деревень, названной в поэме Обурн, и рассказывает Голдсмит. Прошлое Обурна описано в идиллических тонах. Воспоминания о мирном благополучии прошедших лет поэт связывает с воспоминаниями о днях своего детства. Возникает характерный для сентиментальной поэзии пейзаж: тихие тенистые дубравы, журчание ручья, крытые соломой хижины, деревянная скамья под ветвями старого развесистого дуба, церковь на холме, крылатые мельницы. Полевые работы чередуются с веселыми сельскими праздниками, когда водят хороводы, соревнуются в стрельбе из лука, смеются и шутят. Но все это исчезло:

Где вы, луга, цветущий рай?

Где игры поселян, весельем оживленных?

Где счастье? Где любовь? Исчезло все - их нет!..

(Пер. В. А.Жуковского)

Поля стали добычей запустенья, дома разрушены, «в пустыню обращен природы пышный сад!» Мертвая тишина опустевших мест прерывается лишь пронзительным криком цапли и печальным стоном чибиса. С глубокой скорбью поэт пишет о судьбах тех, кто «отчужден от родины своей» и скитается на чужбине. Он с гневом говорит о корыстолюбивых хищниках, которые «под грудами богатства своего» погребли счастье и скромное благополучие жителей Обурна.

Обличения Голдсмита имеют большую силу обобщения. Уже не только Обурн, а образ всей сельской Англии возникает в его поэме. Однако критику буржуазной цивилизации Голдсмит ведет с позиций сентиментализма. Скорбя о прошлом «благословенного Обурна», он идеализирует его.

Если домашнее задание на тему: » Творчество Голдсмита оказалось вам полезным, то мы будем вам признательны, если вы разместите ссылку на эту сообщение у себя на страничке в вашей социальной сети.

Свежие новости

Категории

Новости

Сочинения по теме
- Тест ЕГЭ по химии Обратимые и необратимые химические реакции Химическое равновесие Ответы

Черты сентиментализма в романе О. Голдсмита «Векфильдийский священник». Образ пастора Примроза.

Голдсмит обращается к теме угнетателей и угнетенных и в своем крупнейшем прозаическом произведении, одном из наиболее примечательных образцов сентименталистской прозы — романе «Векфильдский священник». Здесь Голдсмит еще во многом близок авторам традиционных просветительских романов. Как и они, писатель утверждает необходимость стройной, логически завершенной композиции, говорит о цельности характеров. Но в его творчестве просветительский роман приобретает важные новые черты.

«Векфильдский священник» относится к жанру семейно-бытового романа, столь характерному для просветительской прозы. В нем повествуется о семействе провинциального пастора Примроза, в котором царят патриархальные отношения. Голдсмит рассматривает эти отношения с позиций сентиментализма. Члены семьи Примроза живут в идиллической обстановке: в их доме почти всегда мир и согласие.

Голдсмит продолжает традиции просветительского романа, но он представляет их на новом этапе развития английской литературы - в период сентиментализма. Голдсмитом учтен опыт Филдинга и Смоллета, однако его «Векфильдский священник» соединяет черты просветительского реализма с сентиментальной идиллией; критика социальной несправедливости сочетается с идеализацией патриархальной жизни; острота жизненных конфликтов, не выливаясь в сатирические обличения, смягчается иронией.

В «Векфильдском священнике» семейно-бытовая тема переплетается с социальной. Вышедший на несколько лет раньше «Покинутой деревни» роман Голдсмита представляет собой более развернутую и конкретизированную в художественных образах вариацию той же темы бедственного положения сельской Англии. На этот раз эта тема раскрывается в истории злоключений семьи сельского пастора Примроза, ставшего жертвой произвола сквайра Торнхилла.

Жизнь с ее противоречиями и несправедливостью врывается в мирное идиллическое существование наивных и честных людей и разрушает его.

Писатель рисует обаятельный образ своего героя, наивного, подчас смешного, слепо верящего людям. Примроз — человек, живущий по совести, руководимый своими чувствами, главное из которых — симпатия и сочувствие окружающим. Пастор Примроз - олицетворение подлинной человечности, доброты, трудолюбия и бескорыстия. Он показан как благородный, доверчивый и простодушный чудак, имеющий твердые моральные принципы, но оказывающийся беспомощным при столкновении с обманом и злом. Многие годы жизнь его семьи не омрачалась никакими невзгодами. Но, неосмотрительно доверив свое состояние купцу, который обанкротился, Примроз разорился. Семье пришлось покинуть обжитой дом и переселиться на новое место. Приходит бедность, но Примроз не унывает и призывает детей смириться и в скромной доле обрести душевный покой. Однако персонажи «Векфильдского священника» — не модели поведения, не идеал. Голдсмит наделяет своих героев комическими черточками, которые делают их характеры более живыми, — жена Примроза самодовольна, его дочери тщеславны, а сын легкомыслен. Писатель слегка подтрунивает над ними, над их неприспособленностью к жизни и тем, как часто принимают они желаемое за действительное.

Названия многих глав романа имеют декларативно-дидактический характер. Как поучение звучит, например, название четвертой главы: «Даже при самом скромном достатке возможно счастье, ибо оно заложено в нас самих и не зависит от внешних обстоятельств». Дальнейшее развитие событий опровергает это прекраснодушное утверждение. Название двадцать восьмой главы романа звучит уже следующим образом: «В этой жизни счастье зависит не столько от добродетели, сколько от умения жить». Жизнь заставляет героев убедиться в том, что провидение не считает нужным заботиться о справедливом распределении земных благ. Ээтот идиллический мир неминуемо должен столкнуться с жестокой реальностью. Голдсмит отлично понимает это. Моральные принципы пастора несовместимы с законами буржуазного общества. Обманутый в своем доверии к людям, оскорбленный, Примроз разоряется и оказывается в долговой тюрьме. Здесь он видит ту жизнь, о существовании которой раньше не подозревал. И все же финал романа благополучен: зло наказано, добродетель торжествует.

Однако в романе Голдсмита проявилась не только ограниченность сентиментализма. В нем отражены демократические взгляды писателя, искренне сочувствующего тяжелому положению простого народа. Нельзя не отметить и того обстоятельства, что автор романа, глубоко симпатизируя своему герою, не сливается с ним полностью. Это подтверждается характером иронии Голдсмита, позволяющей обнаружить очевидные слабости Примроза.

Хотя Голдсмит достаточно правдив в описании страшных картин нищеты и во многом при их изображении опирается на традиции просветительского романа, в своем обличении окружающего мира он недостаточно последователен.

Писатель завершает трагическую историю счастливым исходом. Восстанавливая равновесие в идиллическом мирке пастора Примроза, он утверждает гармонию семейных и общественных отношений. Опору их он находит в здоровом укладе жизни третьего сословия. Именно здесь возникают основы истинных отношений между людьми, суть которых во взаимопонимании и симпатии друг к другу, именно здесь видит автор примеры чистосердечия, порядочности и доброжелательности. Так в творчестве Голдсмита находят подтверждение идеи Юма и Смита.

О. Голдсмит
Векфильдский священник

Англия, XVIII в. Семейство пастора Чарльза Примроза наслаждается безмятежным существованием «в прекрасном доме среди живописной природы». Главное сокровище четы Примрозов - шестеро замечательных детей: «сыновья - молодцы, ловкие и полные отваги, две дочки - цветущие красавицы». Старший сын, Джордж, учился в Оксфорде, средний, Мозес, обучался дома, а двое младших, Дик и Билл, еще малыши.

Излюбленная тема проповедей пастора Примроза - брак вообще и строжайшее единобрачие священнослужителей в частности. Он даже написал несколько трактатов о единобрачии, правда, они так и остались лежать у книготорговца. Он обожает философские диспуты и невинные развлечения и ненавидит суетность, тщеславие и праздность. Имея некоторое состояние, он все, что дает ему приход, тратит «на вдов и сирот».

Но вот семью постигает несчастье: купец, ведавший её состоянием, разоряется. Примроз с радостью принимает предложение принять небольшой приход далеко от родного Векфильда и призывает домочадцев «без сожалений отказаться от роскоши».

Во время переезда семья знакомится с мистером Берчеллом, человеком умным, щедрым и обходительным, но, по всей видимости, бедным. Он спасает жизнь Софье, упавшей с лошади в бурный поток, и, когда Примрозы водворяются на новом месте, становится частым гостем в одноэтажном домике, крытом соломой, - вместе с фермером Флембро и слепым флейтистом.

Новые прихожане пастора живут собственным хозяйством, «не зная ни нужды, ни избытка». Они сохранили патриархальную простоту, с удовольствием трудятся в будни и предаются простодушному веселью в праздники. И Примрозы тоже «встают вместе с солнцем и прекращают труды с его заходом».

Однажды в праздничный день появляется мистер Торнхилл, племянник сэра Уильяма Торнхилла, «известного своим богатством, добродетелью, щедростью и чудачествами». Дядя предоставил почти все свое состояние и поместья в распоряжение племянника. Жена пастора, Дебора, и обе дочери, прельщенные роскошным нарядом и непринужденными манерами гостя, с удовольствием принимают его комплименты и вводят нового знакомца в дом. Вскоре Дебора уже видит Оливию замужем за владельцем всех окрестных земель, хотя пастор предостерегает её от опасностей «неравной дружбы», тем более что Торнхилл имеет весьма дурную репутацию.

Мистер Торнхилл устраивает в честь барышень Примроз деревенский бал и является туда в сопровождении двух в «высшей степени пышно разодетых особ», которых он представляет как знатных дам. Те сразу высказывают расположение к Оливии и Софье, начинают расписывать прелести столичной жизни. Последствия нового знакомства оказываются самыми пагубными, пробуждая тщеславие, угасшее за время простой сельской жизни. В ход опять идут исчезнувшие было «оборки, шлейфы да баночки с притираниями». А когда лондонские дамы заводят речь о том, чтобы взять Оливию и Софью в компаньонки, даже пастор забывает о благоразумии в предвкушении блестящего будущего, и предостережения Берчелла вызывают всеобщее негодование. Однако и сама судьба словно стремится сдержать наивно-честолюбивые устремления домочадцев пастора. Мозеса посылают на ярмарку, чтобы продать рабочего жеребца и купить верховую лошадь, на которой не зазорно выехать в люди, а он возвращается с двумя дюжинами никому не нужных зеленых очков. Их всучил ему на ярмарке какой-то мошенник. Оставшегося мерина продает сам пастор, мнящий себя «человеком большой житейской мудрости». И что же? Он также возвращается без гроша в кармане, зато с поддельным чеком, полученным от благообразного, убеленного сединами старца, ярого сторонника единобрачия. Семья заказывает портрет странствующему живописцу «в историческом жанре», и портрет выходит на славу, да вот беда, он так велик, что в доме его решительно некуда пристроить. А обе светские дамы внезапно уезжают в Лондон, якобы получив дурной отзыв об Оливии и Софье. Виновником крушения надежд оказывается не кто иной, как мистер Берчелд. Ему в самой резкой форме отказывают от дома,

Но настоящие бедствия еще впереди. Оливия убегает с человеком, по описаниям похожим на того же Берчелла. Дебора готова отречься от дочери, но пастор, сунув под мышку Библию и посох, отправляется в путь, чтобы спасти грешницу. «Весьма порядочно одетый господин» приглашает его в гости и заводит разговор о политике, а пастор произносит целую речь, из коей следует, что «он испытывает врожденное отвращение к физиономии всякого тирана», но природа человеческая такова, что тирания неизбежна, и монархия - наименьшее зло, ибо при этом «сокращается число тиранов». Назревает крупная ссора, поскольку хозяин - поборник «свободы». Но тут возвращаются настоящие хозяева дома, дядя и тетя Арабеллы уилмот, вместе с племянницей, бывшей невестой старшего сына пастора, а его собеседник оказывается всего лишь дворецким. Все вместе посещают бродячий театр, и ошеломленный пастор узнает в одном из актеров Джорджа. Пока Джордж рассказывает о своих приключениях, появляется мистер Торнхилл, который, как выясняется, сватается к Арабелле. Он не только не кажется огорченным, видя, что Арабелла по-прежнему влюблена в Джорджа, но, напротив, оказывает тому величайшую услугу: покупает ему патент лейтенанта и таким образом спроваживает соперника в Вест-Индию.

По воле случая пастор находит Оливию в деревенской гостинице. Он прижимает к груди свою «милую заблудшую овечку» и узнает, что истинный виновник её несчастий - мистер Торнхилл. Он нанял уличных девок, изображавших знатных дам, чтобы заманить Оливию с сестрой в Лондон, а когда затея провалилась благодаря письму мистера Берчелла, склонил Оливию к побегу. Католический священник свершил тайный обряд бракосочетания, но оказалось, что таких жен у Торнхилла не то шесть, не то восемь. Оливия не могла смириться с подобным положением и ушла, бросив деньги в лицо соблазнителю.

В ту самую ночь, когда Примроз возвращается домой, возникает страшный пожар, он едва успевает спасти из огня младших сынишек. Теперь все семейство ютится в сарае, располагая лишь тем имуществом, которым поделились с ними добрые соседи, но пастор Примроз не сетует на судьбу - ведь он сохранил главное достояние - детей. Лишь Оливия пребывает в неутешной печали. Наконец появляется Торнхилл, который не только не чувствует ни малейших угрызений совести, но оскорбляет пастора предложением обвенчать Оливию с кем угодно, с тем чтобы «ее первый любовник оставался при ней», Примроз в гневе выгоняет негодяя и слышит в ответ угрозы, которые Торнхилл уже на другой день приводит в исполнение: пастора отправляют в тюрьму за долги.

В тюрьме он встречает некоего митера Дженкинсона и узнает в нем того самого седовласого старца, который так ловко облапошил его на ярмарке, только старец изрядно помолодел, потому что снял парик. Дженкинсон в общем-то незлой малый, хоть и отъявленный мошенник. Пастор обещает не свидетельствовать против него в суде, чем завоевывает его признательность и расположение. Пастор поражен тем, что не слышит в тюрьме ни воплей, ни стенаний, ни слов раскаяния - заключенные проводят время в грубом веселье. Тогда, забыв о собственных невзгодах, Примроз обращается к ним с проповедью, смысл которой состоит в том, что «выгоды в их богохульстве нет никакой, а прогадать они могут очень много», ибо в отличие от дьявола, которому они служат и который не дал им ничего, кроме голода и лишений, «Господь обещает принять каждого к себе».

А на семью Примрозов обрушиваются новые беды: Джордж, получив письмо матери, возвращается в Англию и вызывает на поединок соблазнителя сестры, но его избивают слуги Торнхилла, и он попадает в ту же тюрьму, что и отец. Дженкинсон приносит известие о том, что Оливия умерла от болезни и горя. Софью похищает неизвестный. Пастор, являя пример истинно христианской твердости духа, обращается к родным и узникам тюрьмы с проповедью смирения и надежды на небесное блаженство, особенно драгоценного для тех, кто в жизни испытывал одни страдания.

Избавление приходит в лице благородного мистера Берчелла, который оказывается знаменитым сэром уильямом Торнхиллом. Это он вырвал Софью из лап похитителя. Он призывает к ответу племянника, список злодеяний которого пополняется свидетельством Дженкинсона, выполнявшего его гнусные поручения. Это он приказал похитить Софью, это он сообщил Арабелле о мнимой измене Джорджа, чтобы жениться на ней ради приданого. В разгар разбирательства появляется Оливия, целая и невредимая, а Дженкинсон объявляет, что вместо подложных разрешения на брак и священника Дженкинсон на этот раз доставил настоящих. Торнхилл на коленях умоляет о прощении, а дядя выносит решение, что отныне молодая жена племянника будет владеть третью всего состояния. Джордж соединяется с Арабеллой, а сэр уильям, нашедший наконец девушку, которая ценила его не за богатство, а за личные достоинства, делает предложе-ние Софье. Все несчастья пастора завершились, и теперь ему остается одно - «быть столь же благодарным в счастье, сколь смиренным он был в беде».

Универсальный творец - так можно сказать об Оливере Голдсмите. Он был равно выдающимся поэтом, романистом, драматургом, эссеистом, журналистом. Вклад его в развитие мировой литературы и мировой цивилизации в целом - неоценим. Жизнь же его была тяжёлой, одинокой и трагической.

Оливер Голдсмит, по его словам, документального подтверждения они не имеют, родился 10 ноября 1728 года в деревушке Паллесе, графство Лонгфорд в Ирландии. Он был пятым ребёнком в семье англиканского викария Чарльза Голдсмита. Мать его, урожденная Энн Джонс, была домохозяйкой.

Отец, намыкавшись на духовном поприще, решил сделать из мальчика крепкого торговца и по средствам своим не скупился на его образование. Оливер с грехом пополам научился в деревенской школе читать, писать и считать. Школьным учителем там был старый солдат, который любил рассказывать о своих похождениях. Эти рассказы пришлись на благодатную почву, и юный Голдсмит начал мечтать о путешествиях в дальние страны. Под впечатлением разыгравшейся фантазии Оливер в восемь лет стал сочинять стихи.

Пришёл срок, и отец отправил юношу в Дублинский университет. Платить за учёбу сына родителям было не по карману. Пришлось Голдсмиту добывать средства самостоятельно - он обслуживал богатых сокурсников. Нескладный и уродливый (в детстве поэт перенёс оспу), униженный и вечно кем-то понукаемый, Оливер прослыл тупицей и стал предметом всеобщих насмешек и издевательств. Для пропитания он писал стихи на заказ. Денег хватало, в Дублине Голдсмит на всю жизнь пристрастился к азартным играм. В итоге он провалил первые экзамены. Затем выправился и 27 февраля 1749 года получил степень бакалавра искусств. Отец не дождался этого радостного дня, он умер в 1747 году.

По окончании колледжа Голдсмит не смог найти работу. Он пытался изучить право, получить церковную должность, уехать в Америку. Всё безуспешно!

Тогда молодой человек решил заняться медициной, в связи с чем в 1752 году отправился в Эдинбург. Однако там, увлечённо играя в карты, он наделал долгов и вынужден был бежать в Голландию, где поначалу слушал лекции по химии и анатомии, а затем вновь промотал деньги в картёжной игре и вынужден был бросить учёбу.
В 1755 году врач-недоучка отправился в качестве «нищего философа» в путешествие по Европе. Голдсмит обошёл пешком Францию, Швейцарию, Германию и Италию. На жизнь он зарабатывал оригинальным способом: в деревнях - игрой на флейте, а в городах - научными диспутами в университетах.

Наконец, Оливер решил искать счастья в Англии, но в Лондоне поначалу никак не мог устроиться на работу по причине ирландского выговора и довольно экстравагантного вида. Весной 1757 года Голдсмит познакомился с издателем Гриффитсом, который предложил ему на кабальных условиях сотрудничества в журнале «Ежемесячное обозрение» - рецензировать там новые книги. Так поэт стал литературным подёнщиком.

Это был любопытнейший период в истории английского книгоиздательства. Раньше авторы зависели от меценатов, а с середины XVIII века литература стала приносить хороший доход, отчего проявились издатели и книготорговцы, невежественные дельцы от литературы, фабриковавшие в погоне за прибылью самое что ни на есть вульгарное чтиво. Кто-то должен был его писать, вот и нанимались за гроши графоманы разных мастей, которые без знания дела молниеносно строчили брошюрки, книжонки и статейки на потребу туповатого полуграмотного читателя. Такая работа не приносила особого дохода, но позволяла кое-как сводить концы с концами.

Неудовлетворённый подёнщиной, Голдсмит предпринял попытку уйти из книжного дела. 21 декабря 1758 года он сдавал экзамен на звание врача, но с треском провалился. А ведь ему уже было обещано место лекаря на фактории Ост-Индской компании!

Ужасное разочарование.

Оставалось только одно - попробовать стать коммерчески выгодным писателем. Первым авторским произведением Голдсмита оказалась книга «Вопрос о современном состоянии вкуса и литературы в Европе». Вышла она под псевдонимом. Надо сказать, что относительно длительное время Голдсмит почему-то скрывался от читателей и предпочитал публиковаться либо анонимно, либо под чужими именами.

Книга имела успех в образованных кругах Лондона, что позволило поэту на время закрепиться в числе более-менее уважаемых подёнщиков. В любом случае ему стали заказывать новые книги.

В 1760 году в газете «Общественные ведомости» началась публикация знаменитых «Китайских писем» (другое название «Гражданин мира»). С одной стороны, это было совершенно самостоятельное, великолепно разработанное в сюжетном отношении и гениально исполненное стилистически произведение. С другой стороны, оно вставало в один ряд с модными тогда литературными шедеврами вроде «Персидских писем» Монтескье или «Истории одной гречанки» аббата Прево. Жизнь Голдсмита начинала входить в нормальное русло. Но Оливер в очередной раз проигрался в карты, не смог заплатить долги и сел в долговую тюрьму.

Будучи под арестом, поэт от нечего делать написал одно из гениальнейших своих произведений - «Векфильдский священник». Некий издатель, обладавший хорошим чутьём на прибыль, немедленно оплатил долги картёжника в обмен на его следующую книгу.

В 1762 году вышел в свет двухтомник Голдсмита под названием «Гражданин мира». Это было собрание его статей и писем. Поскольку читателям лондонской периодики автор был уже хорошо знаком, а Голдсмит с критическими статьями на тему современной литературы и с эссе публиковался одновременно в девяти столичных журналах и газетах и пользовался популярностью среди разумных людей, книга его разошлась быстро и по приличной цене.

Биографы обычно говорят, что 1764 год стал самым счастливым годом в жизни Голдсмита. Он жил на широкую ногу, принимал в своём доме лучших людей Англии и был одним из почётных членов Литературного клуба. 19 декабря 1764 года опубликовали поэму «Путешественник». Это было первое произведение, подписанное не псевдонимом, а настоящим именем Голдсмита. Мир узнал о рождении великого поэта.
В 1770 году Голдсмит, который успел выпустить несколько компилятивных, но ставших популярными книг по истории, был избран профессором древней истории Королевской Академии. Тогда же он опубликовал поэму «Покинутая деревня».

Чуть позже поэт создал несколько комедий, причём одна из них - «Ночь ошибок» - была поставлена в Ковенгарденском театре и имела большой успех.
А затем Голдсмит в который раз проигрался в карты в пух и прах. За несколько месяцев до кончины поэт предложил одному из постоянных своих знакомцев купить у него за мизерную цену право на постановку всех его пьес. Потенциальный покупатель поставил условием право их переделки, и Голдсмит, прежде отказавшийся менять в своих произведениях хотя бы строчку, сломленный, по-видимому, постоянной борьбой с нищетой, покорно согласился.

Оливер Голдсмит скончался 4 апреля 1774 года на сорок шестом году жизни от нервной горячки. Могила его не сохранилась. Первоначально для поэта не нашлось места в усыпальнице Вестминстерского аббатства. Но вскоре после смерти к Голдсмиту пришли слава и национальное признание, и ему был установлен памятник в том же Вестминстере. В латинской эпитафии, которую сочинил глава английского литературного мира, выдающийся лексикограф и критик доктор Сэмюель Джонсон, среди прочего говорилось, что Голдсмит «…вряд ли оставил какой-либо род литературы незатронутым и украшал всё, что затрагивал».

Творчество Голдсмита было оценено в России ещё в XVIII веке. Особенно любил переводить его поэзию В.А. Жуковский.

Поэзия Оливера Голдсмита
в переводе Василия Андреевича Жуковского

Опустевшая деревня

О родина моя, Обурн благословенный!
Страна, где селянин, трудами утомленный,
Свой тягостный удел обильем услаждал,
Где ранний луч весны приятнее блистал,
Где лето медлило разлукою с полями!
Дубравы тихие с тенистыми главами!
О сени счастия, друзья весны моей, -
Ужель не возвращу блаженства оных дней,
Волшебных, райских дней, когда, судьбой забвенный,
Я миром почитал сей край уединенный!
О сладостный Обурн! как здесь я счастлив был!
Какие прелести во всём я находил!
Как всё казалось мне всегда во цвете новом!
Рыбачья хижина с соломенным покровом,
Крылатых мельниц ряд, в кустарнике ручей;
Густой, согбенный дуб с дерновою скамьей,
Любимый старцами, любовникам знакомый;
И церковь на холме, и скромны сельски домы -
Всё мой пленяло взор, всё дух питало мой!
Когда ж, в досужный час, шумящею толпой
Все жители села под древний вяз стекались -
Какие тьмы утех очам моим являлись!
Весёлый хоровод, звучащая свирель,
Сраженья, спорный бег, стрельба в далёку цель,
Проворства чудеса и силы испытанье,
Всеобщий крик и плеск победы в воздаянье,
Отважные скачки, искусство плясунов,
Свобода, резвость, смех, хор песней, гул рогов,
Красавиц робкий вид и тайное волненье,
Старушек бдительных угрюмость, подозренье,
И шутки юношей над бедным пастухом,
Который, весь в пыли, с уродливым лицом,
Стоя в кругу, смешил своею простотою,
И живость стариков за чашей круговою -
Вот прежние твои утехи, мирный край!
Но где они? Где вы, луга, цветущий рай?
Где игры поселян, весельем оживленных?
Где пышность и краса полей одушевленных?
Где счастье? где любовь? Исчезло всё - их нет!..

О родина моя, о сладость прежних лет!
О нивы, о поля, добычи запустенья!
О виды скорбные развалин, разрушенья!
В пустыню обращен природы пышный сад!
На тучных пажитях не вижу резвых стад!
Унылость на холмах! В окрестности молчанье!
Потока быстрый бег, прозрачность и сверканье
Исчезли в густоте болотных диких трав!
Ни тропки, ни следа под сенями дубрав!
Всё тихо! всё мертво! замолкли песней клики!
Лишь цапли в пустыре пронзительные крики,
Лишь чибиса в глуши печальный, редкий стон,
Лишь тихий вдалеке звонков овечьих звон
Повременно сие молчанье нарушают!
Но где твои сыны, о край утех, блуждают?
Увы! отчуждены от родины своей!
Далёко странствуют! Их путь среди степей!
Их бедственный удел - скитаться без покрова!..

Погибель той стране конечная готова,
Где злато множится и вянет цвет людей!
Презренно счастие вельможей и князей!
Их миг один творит и миг уничтожает!
Но счастье поселян с веками возрастает;
Разрушившись, оно разрушится навек!..

Где дни, о Альбион, как сельский человек,
Под сенью твоего могущества почтенный,
Владелец нив своих, в трудах не угнетенный,
Природы гордый сын, взлелеян простотой,
Богатый здравием и чистою душой,
Убожества не знал, не льстился благ стяжаньем
И был стократ блажен сокровищей незнаньем?
Дни счастия! Их нет! Корыстною рукой
Оратай отчуждён от хижины родной!
Где прежде нив моря, блистая, волновались,
Где рощи и холмы стадами оглашались,
Там ныне хищников владычество одно!
Там всё под грудами богатств погребено!
Там муками сует безумие страдает!
Там роскошь посреди сокровищ издыхает!
А вы, часы отрад, невинность, тихий сон!
Желанья скромные! надежды без препон!
Златое здравие, трудов благословенье!
Беспечность! мир души! в заботах: наслажденье! -
Где вы, прелестные? Где ваш цветущий след?
В какой далекий край направлен ваш полет?
Ах! с вами сельских благ и доблестей не стало!..
О родина моя, где счастье процветало!
Прошли, навек прошли твои златые дни!
Смотрю - лишь пустыри заглохшие одни,
Лишь дичь безмолвную, лишь тундры обретаю!
Лишь ветру, в осоке свистящему, внимаю!
Скитаюсь по полям - всё пусто, всё молчит!
К минувшим ли часам душа моя летит?
Ищу ли хижины рыбачьей под рекою
Иль дуба на холме с дерновою скамьёю -
Напрасно! Скрылось всё! Пустыня предо мной!
И вспоминание сменяется тоской!..

Я в свете странник был, пешец уединенный! -
Влача участок бед, творцом мне уделенный,
Я сладкою себя надеждой обольщал
Там кончить мирно век, где жизни дар приял!
В стране моих отцов, под сенью древ знакомых,
Исторгшись из толпы заботами гнетомых,
Свой тусклый пламенник от траты сохранить
И дни отшествия покоем озлатить!
О гордость!.. Я мечтал, в сих хижинах забвенных,
Слыть чудом посреди оратаев смиренных;
За чарой, у огня, в кругу их толковать
О том, что в долгий век мог слышать и видать!
Так заяц, по полям станицей псов гонимый,
Измученный бежит опять в лесок родимый!
Так мнил я, переждав изгнанничества срок,
Прийти, с остатком дней, в свой отчий уголок!
О, дни преклонные в тени уединенья!
Блажен, кто юных лет заботы и волненья
Венчает в старости беспечной тишиной!..

Пустынник

«Веди меня, пустыни житель,
Святой анахорет;
Близка желанная обитель;
Приветный вижу свет.

Устал я: тьма кругом густая;
Запал в глуши мой след;
Безбрежней, мнится, степь пустая,
Чем дале я вперед».

«Мой сын (в ответ пустыни житель),
Ты призраком прельщён:
Опасен твой путеводитель -
Над бездной светит он.

Здесь чадам нищеты бездомным
Отверзта дверь моя,
И скудных благ уделом скромным
Делюсь от сердца я.

Войди в гостеприимну келью;
Мой сын, перед тобой
И брашно с жесткою постелью,
И сладкий мой покой.

Кружится резвый кот пред ними;
В углу кричит сверчок;
Трещит меж листьями сухими
Блестящий огонёк».

Но молчалив пришлец угрюмый;
Печаль в его чертах;
Душа полна прискорбной думы;
И слёзы на глазах.

Ему пустынник отвечает
Сердечною тоской.
«О юный странник, что смущает
Так рано твой покой?

Иль быть убогим и бездомным
Творец тебе судил?
Иль предан другом вероломным?
Или вотще любил?

Увы! спокой себя; презренны
Утехи благ земных;
А тот, кто плачет, их лишенный,
Ещё презренней их.

Приманчив дружбы взор лукавый:
Но ах! как тень, вослед
Она за счастием, за славой,
И прочь от хилых бед.

Любовь... любовь. Прелест игрою
Отрава сладких слов,
Незрима в мире; лишь порою
Живёт у голубков.

Но, друг, ты робостью стыдливой
Свой нежный пол открыл».
И очи странник торопливый,
Краснея, опустил.

Краса сквозь легкий проникает
Стыдливости покров;
Так утро тихое сияет
Сквозь завес облаков.

Трепещут перси; взор склоненной,
Как роза, цвет ланит...
И деву-прелесть изумленный
Отшельник в госте зрит.

«Простишь ли, старец, дерзновенье,
Что робкою стопой
Вошла в твоё уединенье.
Где Бог один с тобой?

Любовь надежд моих губитель,
Моих виновник бед;
Ищу покоя, но мучитель
Тоска за мною вслед.

Отец мой знатностию, славой
И пышностью гремел;
Я дней его была забавой;
Он всё во мне имел.

И рыцари стеклись толпою:
Мне предлагали в дар
Те чистый, сходный с их душою,
А те притворный жар.

И каждый лестью вероломной
Привлечь меня мечтал...
Но в их толпе Эдвин был скромный;
Эдвин, любя, молчал.

Ему с смиренной нищетою
Судьба одно дала:
Пленять высокою душою;
И та моей была.

Роса на розе, цвет душистый
Фиалки полевой
Едва сравниться могут с чистой
Эдвиновой душой.

Но цвет с небесною росою
Живут единый миг:
Он одарен был их красою,
Я лёгкостию их.

Я гордой, хладною казалась;
Но мил он втайне был;
Увы! любя, я восхищалась,
Когда он слёзы лил.

Несчастный! он не снёс презренья;
В пустыню он помчал
Свою любовь, свои мученья -
И там в слезах увял.

Но я виновна; мне страданье;
Мне увядать в слезах;
Мне будь пустыня та изгнанье,
Где скрыт Эдвинов прах.

Над тихою его могилой
Конец свой встречу я -
И приношеньем тени милой
Пусть будет жизнь моя».

«Мальвина!» - старец восклицает,
И пал к ее ногам...
О чудо! их Эдвин лобзает;
Эдвин пред нею сам.

«Друг незабвенный, друг единый!
Опять, навек я твой!
Полна душа моя Мальвиной -
И здесь дышал тобой.

Забудь о прошлом; нет разлуки;
Сам Бог вещает нам:
Всё в жизни, радости и муки,
Отныне пополам.

Ах! будь и самый час кончины
Для двух сердец один:
Да с милой жизнию Мальвины
Угаснет и Эдвин».

О́ливер Го́лдсмит (англ. Oliver Goldsmith; 10 ноября 1730 - 4 апреля 1774) - английский прозаик, поэт и драматург ирландского происхождения, яркий представитель сентиментализма.

Биография

Сын священника. В 1749 г. окончил Тринити-колледж в Дублине, пытался продолжить медицинское образование в Эдинбурге. Не получив диплома, самопровозглашенный «доктор Голдсмит» отправился в путешествие по Европе, откуда в 1756 г. прибыл в Лондон без гроша за душой и устроился помощником аптекаря. Его публицистические очерки в большом количестве печатались в лондонской прессе, однако среди множества начинающих авторов Голдсмита выгодно выделяли изящество и лёгкость слога.

Социально-бытовые очерки с сатирическим подтекстом «Гражданин мира, или Письма китайского философа, проживающего в Лондоне, своим друзьям на Востоке» (1762) принесли ему славу и позволили войти в кружок интеллектуалов во главе с Сэмюэлом Джонсоном, Эдмундом Берком и Джошуа Рейнольдсом. В 1764 г. компания основала собственный клуб, среди девяти членов-основателей которого числился и Голдсмит. В том же году большой резонанс получила его поэма «Путешественник», сопоставляющая национальные обычаи и степень удовлетворенности жизнью в различных уголках Европы.

Привычка жить на широкую ногу втянула Голдсмита в долги, и он был вынужден зарабатывать составлением компилятивных историй Греции, Рима и Англии. В 1766 г. он решился опубликовать написанный четырьмя годами ранее сентиментально-мелодраматический роман «Векфильдский священник», живоописующий гонения добродетельного священника помещиком на фоне идеализированной сельской жизни. Роман имел грандиозный успех, и в 1770 г. Голдсмит вернулся к его основным темам в поэтической анти-идиллии «Покинутая деревня».

Последним крупным произведением Голдсмита был фарс «Ночь ошибок, или Унижение паче гордости» (1773), не сходивший с английской сцены до самого XX века. Годом спустя 43-летний писатель скоропостижно скончался и был похоронен в церкви Темпла. Через 15 дней после его смерти в печати появилось «Возмездие» - серия сатирических портретов современников, облеченных Голдсмитом в форму шутливых эпитафий.

Со своим изрытым оспой лицом и даром острословия Голдсмит всегда был предметом обсуждения и преклонения в лондонском обществе. Как азартный игрок и недалекий острослов он выведен в босуэлловской «Жизни Сэмюэля Джонсона», который писал про него, что «нет человека более мудрого с пером в руке и более глупого при отсутствии оного». Более объективная характеристика содержится в биографии Голдсмита, написанной Вашингтоном Ирвингом.

Произведения

- «Гражданин мира, или Письма китайского философа, проживающего в Лондоне, своим друзьям на Востоке» (1762).
- «Путешественник» (1764).
- «Векфильдский священник» (1766).
- «Покинутая деревня» (1770).
- «Ночь ошибок, или Унижение паче гордости» (1773),англ. "She Stoops to Conquer".

Экранизации

- «Ночь ошибок, или Унижение паче гордости» (1773) - Ночь ошибок (1974) - режиссёр Михаил Козаков