Кем был этот француз грозой, или все-таки королем бандитов!!

Известный французский сыщик. Служил в армии. Был осужден за дезертирство и измену; за воровство был приговорен к шести годам галер, бежал. Поступил сыщиком в полицию и дослужился до начальника полицейского отряда. Выйдя в отставку, написал "Мемуары" (1826). В 1836 году организовал частное детективное бюро, которое было закрыто властями. В 1844 году опубликовал "Истинные тайны Парижа".

Эжен Франсуа Видок 1775-1857

Эжен Франсуа Видок - человек, чью деятельность невозможно оценить однозначно.

Более 17 тысяч пойманных преступников, основание уголовной полиции во Франции,открытие первого в мире детективного агенства,создание персональных карточек для каждого задержанного - вот неполный список всех его совершений. Человек незаурядного ума, не лишенный тяги к приключениям и опасностям - как он совершил столько всего в те времена? Ответ кроется в его детстве и юношестве, именно они помогли ему стать человеком - легендой еще в жизни.

Родился будущий бич преступников в семье пекаря из Арраса, в 1775 году. До 35 лет жизнь Видока представляла собой цепь сумбурных приключений. По словам Эжена, отец надеялся, что непутевый отпрыск со временем образумится и займет его место в булочной. Но нет! В неуемной фантазии сына вихрем кружили одни приключения. Украв из кассы отца две тысячи франков, Видок сбежал из родительского дома, намереваясь отправиться в Америку. Но в ближайшем порту подростка ограбили мошенники. Оставшись без гроша в кармане, он прибился к труппе бродячих артистов. На подмостках балагана в полной мере проявился его талант к перевоплощениям. Видок виртуозно менял внешность, голос, манеры, что ему очень пригодилось в будущем.

Шел 1791 год. Франция воевала со всей Европой. Пресытившись балаганом, Видок добровольцем вступил в армию. В 16 лет его произвели в капралы гренадеров. Высокий, статный, широкоплечий, прекрасно владеющий оружием, Видок быстро делал карьеру в республиканской армии, но его подвел неуживчивый, самолюбивый, взрывной и задиристый характер. За полгода он подрался на дуэлях с пятнадцатью противниками, двоих из которых убил. После ссоры с унтер-офицером ему пришлось дезертировать: дуэли со старшими по званию были запрещены, и Видоку грозило суровое наказание. Он переметнулся к австрийцам и пруссакам, потом под чужой фамилией снова вернулся к своим. В перерывах между службой в самых различных войсках Видок успел побывать контрабандистом и корсаром, участвовал в морских сражениях. Шлейф скандалов, афер и мошенничеств тянулся за ним, как дым от костра.

Но рано или поздно такой жизни приходит конец и Видок не стал исключением.До попадания в тюрьму Эжен побывал актером и солдатом, матросом и кукольником, наконец стал
арестантом (за то, что избил офицера, соблазнившего одну из его подружек), совершившим
несколько дерзких побегов. Но даже в тюрьме будущий шеф полиции не унывал. Видока прозвали "Королем риска",он стал легендой и авторитетом всего уголовного мира Франции.Находчивый и неутомимый арестант рыл подкопы, перепиливал решетки, прыгал с головокружительной высоты тюремной башни в протекающую под ней ледяную бурлящую реку, притворялся больным и исчезал из тюремного лазарета в платье ухаживавшей за ним монахини.Ему даже удавалось бежать из тюрьмы то в украденной форме жандарма. Но всякий раз его ловили, и в конце концов Видок был приговорен к каторжным работам и закован в цепи. В тюрьмах Видок годами жил бок о бок с опаснейшими преступниками тех дней. Среди прочих - с членами знаменитого французского клана Корню. Члены этого клана убийц, приучая своих детей к будущим преступлениям, давали им для игр головы мертвецов.
учая своих детей к будущим преступлениям, давали им для игр головы мертвецов.

В 1799 г. Видок в третий раз бежал из тюрьмы, на этот раз удачно. Десять лет он прожил в

Париже, торгуя одеждой. Но все эти годы бывшие сокамерники угрожали Видоку, что выдадут

Его властям. Эжен прекрасно понимал,что его не оставят в покое. Но что делать? Платить дань и всю жизнь жить в страхе,что его выдадут? Или убить шантажистов? Но Видок выбрал нестандартный и решительный путь: отправился в префектуру полиции Парижа и предложил использовать для борьбы с преступностью приобретенный им за долгие годы заключения богатый опыт и знание уголовного мира. Взамен он просил избавить его от угрозы ареста за прежние дела.
Семь десятилетий спустя некоторые представители Сюртэ уже испытывали известную
неловкость, когда речь заходила о Видоке и о рождении Сюртэ. Уж слишком не вязалась
биография последнего до 1810 г. со сложившимися за 70 лет представлениями о
происхождении и жизненном пути не просто полицейского, а шефа уголовной полиции. К
этому времени всеми была забыта тяжелейшая ситуация, заставившая тогда Анри - шефа
Первого отделения, и барона Паскьо, исполнявшего обязанности префекта полиции Парижа,
принять беспрецедентное решение: поручить Видоку возглавить борьбу с преступностью в
Париже.

Для того чтобы скрыть от уголовного мира истинную роль Видока, его
сначала подвергли аресту, а затем, устроив очередной успешный побег из заключения,
выпустили на свободу.
Вблизи префектуры полиции, в мрачном здании на маленькой улочке Святой Анны, и
обосновался Видок. В выборе сотрудников он руководствовался принципом: «Побороть
преступление сможет только преступник». Вначале у Видока работало всего 4, потом 12 и
затем уже 20 бывших заключенных; он выплачивал им жалованье из секретного фонда и
держал в строжайшей дисциплине.
За один только год Видок с двенадцатью сотрудниками сумел арестовать 812 убийц(!!!),
воров, взломщиков, грабителей и мошенников, ликвидировал притоны, в которые до него не
рискнул сунуться ни один мировой судья или инспектор.На протяжении 20 лет организация Видока (которая вскоре стала называться «Сюртэ»)
разрасталась и крепла, став тем ядром, из которого развилась впоследствии вся французская
криминальная полиция.
Тысячеликие перевоплощения, тайные проникновения в притоны, инсценированные
аресты, «подсадка» сотрудников Сюртэ в тюремные камеры, организация затем их «побегов», даже инсценировки смерти сотрудников после выполнения ими заданий - все это обеспечивало Видоку непрерывный поток необходимой информации.

Доскональное знание преступного мира, его членов, их привычек и методов
преступлений, терпение, интуиция, умение вжиться в образ наблюдаемого, потребность быть в курсе каждого дола, дабы никогда не потерять «чутья на преступника», цепкая зрительная
память и, наконец, архив, в котором были собраны сведения о внешности и методах «работы»
всех известных ему преступников, составляли прочную основу успешной деятельности Видока.
Даже когда для Видока стало невозможным скрывать далее свою роль шефа Сюртэ, он все
равно продолжал систематически появляться в тюрьмах, хотя бы для того, чтобы запоминать
лица уголовников.Уголовный мир объявил Видоку войну, но он легко избегал расставленных ловушек. Несколько покушений на него окончились ничем. Шеф «Сюрте» упреждал удары: владея информацией, он всегда опережал противников на шаг.

Когда уже весь преступный мир Франции прекрасно знал, что Видок является шефом «Сюрте», он стал систематически посещать тюрьмы, где осматривал заключенных, запоминая их лица и внешность. Таким образом он вырабатывал фотографическую память. В своей работе сыщика Видок широко использовал талант актера. Он искусно перевоплощался в угольщика и водовоза, старьевщика и ремесленника, появлялся в кабачках и ночлежках, притонах и трущобах, где отсиживались после «дела» преступники всех мастей. Под видом скрывающегося от правосудия уголовника Видок легко входил к ним в доверие. Хладнокровный и наблюдательный, прекрасный физиономист, Видок методично собирал информацию в стане врага и, точно все просчитав, арестовывал бывших «коллег» на «горяченьком», с поличным. За 18 лет службы в «Сюрте» Видок передал в руки правосудия 17 тысяч преступников, больше, чем все полицейские в стране вместе взятые.

Но все таки, в 1833 Видоку пришлось выйти в отставку, так как новый префект полиции Анри Жиске не захотел мириться с тем фактом, что весь штат уголовной полиции Парижа состоит из бывших заключенных. Деятельный Видок тут же открыл частную детективную контору (пожалуй, первую в мире) «Бюро расследований в интересах торговли», в задачи которого входила защита предпринимателей от аферистов. Клиентами Видока стали не только коммерсанты, промышленники и банкиры, но и аристократы, министры, принцы королевской крови. Филиалы частного агентства создавались по всей Франции. Ежегодно бывший каторжник зарабатывал до 6 миллионов франков! Эжен стал преуспевающим дельцом и писателем, не раз подсказывал сюжеты для романов великому Бальзаку, так что остаток своих дней он прожил весьма интересно.Умер Видок в 1857 году в возрасте восьмидесяти двух лет. До своей последней минуты он жил, не зная страха, рискуя и надеясь. Говорят, в предсмертном бреду он шептал, что мог бы стать Клебером или Мюратом, добиться маршальского жезла, но слишком любил женщин и дуэли.

Сюртэ пережила четыре политических переворота во Франции: от Наполеона - к
Бурбонам, от Бурбонов - к июльской монархии Луи Филиппа Орлеанского, от июльской
монархии - к империи Наполеона III, от Наполеона III - к Третьей республике.
Из мрачной штаб-квартиры Видока на улице Святой Анны Сюртэ переехала сначала в не
менее мрачное помещение на Кэ-д"0рлож и наконец разместилась в здании префектуры на
Кэ-д"0рфевр. Теперь здесь работало несколько сотен инспекторов, а не двадцать сотрудников,как во времена Видока. Подчиненные Видока с уголовным прошлым уступили место более или менее почтенным обывателям. Но ни Аллар и Канле, ни Клод и Масэ, по сути дела, никогда не отказывались от методов работы, которые ввел в практику Видок; более того, число бывших преступников, которых они привлекали в качестве оплачиваемых сотрудников и филеров, постоянно росло.
Преступники высланные из Парижа, но все же незаконно возвратившихся в него уголовников при повторном аресте ставили перед выбором: либо работать на Сюртэ, либо снова угодить за тюремную решетку. Сюртэ по-прежнему не пренебрегала и внедрением своих агентов (их
называли «баранами») в тюремные камеры, чтобы те входили в доверие к своим соседям и
хитростью добывали у них нужную информацию. Сами инспекторы регулярно посещали
тюрьмы и приказывали водить вокруг себя в тюремном дворе заключенных для того, чтобы, как некогда Видок, тренировать «фотографическую память» на лица, запечатлевая их в своей
такой «парад» оставался самым распространенным методом опознания ранее судимых преступников, а иногда помогал найти среди заключенных тех, кто разыскивался за совершение других преступлений.

Архив Видока превратился в гигантское бюрократическое сооружение. Горы бумаг в
беспорядке валялись в мрачных и пыльных, освещенных газовыми рожками помещениях
префектуры. Здесь на каждого изобличенного преступника была заведена карточка. В нее
заносились: фамилия, вид совершенного преступления, судимости, описание внешности; в
сумме таких карточек было собрано около пяти миллионов. И количество их все возрастало,
поскольку к тому времени проверке стали подвергаться все гостиницы и заезжие дворы и даже учитывались все приезжающие иностранцы. К тому же, с тех пор как в 40-х годах в одной из брюссельских тюрем стали фотографировать преступников, число их портретов, накопленное парижской префектурой, составило 80 тыс. штук. Однако, как бы ни восторгались иностранцы быстрому разоблачению в Париже преступников, бежавших туда из своей страны, и какие бы ни рождались легенды о парижской полиции, Сюрте ждала своего нового таланта, который бы влил новое дыхание в методики расследования французской уголовной полиции.

Так же снят фильм режиссёра Жана-Кристофа КомАра (творческий псевдоним «Пито́ф»), выпущенный в 2001 году, в котором знаменитый французский сыщик Видок (историческая личность) борется с колдуном по прозвищу Алхимик, крадущим чужие души.

Французский преступник, ставший впоследствии первым главой Главного управления национальной безопасности.

Франсуа Эжен Видок (фр. François Eugène Vidocq; 23 июля 1775 - 11 мая 1857) - французский преступник, ставший впоследствии первым главой Главного управления национальной безопасности (фр. Sûreté Nationale), а потом и одним из первых современных частных детективов. Видок - прототип двух главных персонажей романа «Отверженные» Виктора Гюго.

Большая часть информации о Видоке почерпнута из его автобиографии, написанной «литературным негром». Согласно ей, Видок родился 23 июля 1775 года во французском городе Аррасе. Его отцом был пекарь.

В возрасте 14 лет он, видимо случайно, убил своего учителя по фехтованию и решил сбежать из города. Первоначально он намеревался отправиться в Америку, но потратил все деньги на актрису, даму лёгкого поведения. В конце концов через год он вынужден был вступить в Бурбонский полк.

Он был далеко не идеальным солдатом: позже он вспоминал, что участвовал в 15 дуэлях и подвергался множеству дисциплинарных взысканий.

Упоминания в художественных произведениях

Видок послужил прототипом следующих персонажей:

Жан Вальжан в «Отверженных» Виктора Гюго

Вотрен в «Человеческой комедии» Оноре де Бальзака

Рудольф де Жерольстен в «Тайнах Парижа» Эжена Сю

Огюст Дюпен в «Убийствах на улице Морг» Эдгара Аллана По

Лекок в «Деле Леруж» Эмиля Габорио

Полицейский Шакал в «Парижских могиканах» Александра Дюма-отца

Также в 2001 году снят детективный художественный фильм «Видок», где Видок является одним из главных героев, его играет Жерар Депардье.

Библиография

1828: Записки Видока, начальника Парижской тайной полиции (фр. Mémoires)

1836: Воры (фр. Les voleurs)

1844: Размышления о тюрьмах, каторгах и смертной казни (фр. Considérations sommaires sur les prisons, les bagnes et la peine de mort)

1844: Настоящие тайны Парижа (фр. Les vrais mystères de Paris)

1845: Шофёры севера (фр. Les chauffeurs du nord)

Ошибка Lua в Модуль:CategoryForProfession на строке 52: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Эжен Франсуа Видок
Eugène François Vidocq
267x400px
Видок. Портрет Мари-Габриэля Куане
Имя при рождении:
Род деятельности:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Дата рождения:
Гражданство:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Подданство:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Страна:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Дата смерти:	Ошибка Lua в Модуль:Infocards на строке 164: attempt to perform arithmetic on local "unixDateOfDeath" (a nil value).
Место смерти:
Отец:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Мать:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Супруг:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Супруга:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Дети:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Награды и премии:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Автограф:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Сайт:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Разное:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
[[|Произведения]] в Викитеке

После смерти Видока его образ использовал Виктор Гюго при создании сразу двух персонажей своих «Отверженных » - беглого каторжника Жана Вальжана и безжалостного, одержимого одной целью полицейского инспектора Жавера. В 1860-е годы приключения Видока использовал для сюжетов своих книг о Лекоке - бывшем преступнике, ставшем сыщиком - Эмиль Габорио . Черты Видока просматриваются в образах «вора-джентльмена» Арсена Люпена из произведений Мориса Леблана , его «коллеги» Раффлза из рассказов Эрнеста Хорнунга и Саймона Темплара из романов Лесли Чартериса . Видок под собственным именем неоднократно встречается в качестве второстепенного персонажа в более поздних произведениях. В конце 1960-х и начале 1970-х годов французское телевидение транслировало три детективных сериала, в которых он выступил уже главным героем. В первом сериале (1967 год) эту роль сыграл Бернар Ноэль , во втором и третьем (снятом совместно с канадскими кинематографистами) его место занял Клод Брассёр . В 2001 году Видок стал заглавным героем одноименного французского кинофильма , где его роль исполнил Жерар Депардьё ; сюжет фильма, однако, не имеет ничего общего с реальной деятельностью исторического Видока .

В России имя Видока приобрело известность после того, как вышел русский перевод его мемуаров. В апреле 1830 года Пушкин разместил (без подписи) в «Литературной газете » резкую рецензию на эту книгу, в которой литературоведы усматривают завуалированные выпады в сторону Фаддея Булгарина - консервативного литератора и редактора «Северной пчелы » . Примерно в это же время была пущена по рукам пушкинская эпиграмма «Не то беда, что ты поляк », где тоже увязываются эти два человека:

Эпиграмма была напечатана в булгаринском «Сыне отечества » 26 апреля в искажённом виде - упоминание о «Видоке Фиглярине» из последней строки исчезло . В дальнейшем, однако, эта формулировка появилась ещё в нескольких пушкинских эпиграммах, а также в эпиграмме Вяземского «Синонимы: гостиная, салон ». После этого имя «Видок» стало в России нарицательным, обозначая доносчика и шпиона, и в таком качестве, в частности, фигурирует в более поздних эпиграммах .

Напишите отзыв о статье "Видок, Эжен Франсуа"

Примечания

Литература

• Видок, Эжень-Франсуа // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). - СПб. , 1892. - Т. VI. - С. 239.

Ссылки

30px	[[Ошибка Lua в Модуль:Wikidata/Interproject на строке 17: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |Франсуа Видок]] в Викицитатнике
	Франсуа Видок в Викитеке
30px	[{{localurl:Commons:Category:Ошибка Lua: callParserFunction: function "#property" was not found. }}?uselang=ru Франсуа Видок] на Викискладе

• (фр.)
• (англ.)

Отрывок, характеризующий Видок, Эжен Франсуа

Стелла тихонько протянула ручку к своему близнецу и коснулась протянутых к ней таких же маленьких пальчиков. Я хотела крикнуть, что это может быть опасно, но, увидев её довольную улыбку – промолчала, решив посмотреть, что же будет дальше, но в то же время была настороже, на тот случай, если вдруг что-то пойдёт не так.
– Так это же я... – в восторге прошептала малышка. – Ой, как чудесно! Это же, правда я...
Её тоненькие пальчики начали ярко светиться, и «вторая» Стелла стала медленно таять, плавно перетекая через те же самые пальчики в «настоящую», стоявшую около меня, Стеллу. Её тело стало уплотняться, но не так, как уплотнялось бы физическое, а как будто стало намного плотнее светиться, наполняясь каким-то неземным сиянием.
Вдруг я почувствовала за спиной чьё-то присутствие – это опять была наша знакомая, Атенайс.
– Прости меня, светлое дитя, но ты ещё очень нескоро придёшь за своим «отпечатком»... Тебе ещё очень долго ждать, – она внимательнее посмотрела мне в глаза. – А может, и не придёшь вовсе...
– Как это «не приду»?!.. – испугалась я. – Если приходят все – значит приду и я!
– Не знаю. Твоя судьба почему-то закрыта для меня. Я не могу тебе ничего ответить, прости...
Я очень расстроилась, но, стараясь изо всех сил не показать этого Атенайс, как можно спокойнее спросила:
– А что это за «отпечаток»?
– О, все, когда умирают, возвращаются за ним. Когда твоя душа кончает своё «томление» в очередном земном теле, в тот момент, когда она прощается с ним, она летит в свой настоящий Дом, и как бы «возвещает» о своём возвращении... И вот тогда, она оставляет эту «печать». Но после этого, она должна опять возвратиться обратно на плотную землю, чтобы уже навсегда проститься с тем, кем она была... и через год, сказав «последнее прощай», оттуда уйти... И вот тогда-то, эта свободная душа приходит сюда, чтобы слиться со своей оставленной частичкой и обрести покой, ожидая нового путешествия в «старый мир»...
Я не понимала тогда, о чём говорила Атенайс, просто это звучало очень красиво...
И только теперь, через много, много лет (уже давно впитав своей «изголодавшейся» душой знания моего удивительного мужа, Николая), просматривая сегодня для этой книги своё забавное прошлое, я с улыбкой вспомнила Атенайс, и, конечно же, поняла, что то, что она называла «отпечатком», было просто энергетическим всплеском, который происходит с каждым из нас в момент нашей смерти, и достигает именно того уровня, на который своим развитием сумел попасть умерший человек. А то, что Атенайс называла тогда «прощание» с тем, «кем она была», было ни что иное, как окончательное отделение всех имеющихся «тел» сущности от её мёртвого физического тела, чтобы она имела возможность теперь уже окончательно уйти, и там, на своём «этаже», слиться со своей недостающей частичкой, уровня развития которой она, по той или иной причине, не успела «достичь» живя на земле. И этот уход происходил именно через год.
Но всё это я понимаю сейчас, а тогда до этого было ещё очень далеко, и мне приходилось довольствоваться своим, совсем ещё детским, пониманием всего со мной происходящего, и своими, иногда ошибочными, а иногда и правильными, догадками...
– А на других «этажах» сущности тоже имеют такие же «отпечатки»? – заинтересованно спросила любознательная Стелла.
– Да, конечно имеют, только уже иные, – спокойно ответила Атенайс. – И не на всех «этажах» они так же приятны, как здесь... Особенно на одном...
– О, я знаю! Это, наверное «нижний»! Ой, надо обязательно туда пойти посмотреть! Это же так интересно! – уже опять довольно щебетала Стелла.
Было просто удивительно, с какой быстротой и лёгкостью она забывала всё, что ещё минуту назад её пугало или удивляло, и уже опять весело стремилась познать что-то для неё новое и неведомое.
– Прощайте, юные девы... Мне пора уходить. Да будет ваше счастье вечным... – торжественным голосом произнесла Атенайс.
И снова плавно взмахнула «крылатой» рукой, как бы указывая нам дорогу, и перед нами тут же побежала, уже знакомая, сияющая золотом дорожка...
А дивная женщина-птица снова тихо поплыла в своей воздушной сказочной ладье, опять готовая встречать и направлять новых, «ищущих себя» путешественников, терпеливо отбывая какой-то свой особый, нам непонятный, обет...
– Ну что? Куда пойдём, «юная дева»?.. – улыбнувшись спросила я свою маленькую подружку.
– А почему она нас так называла? – задумчиво спросила Стелла. – Ты думаешь, так говорили там, где она когда-то жила?
– Не знаю... Это было, наверное, очень давно, но она почему-то это помнит.
– Всё! Пошли дальше!.. – вдруг, будто очнувшись, воскликнула малышка.
На этот раз мы не пошли по так услужливо предлагаемой нам дорожке, а решили двигаться «своим путём», исследуя мир своими же силами, которых, как оказалось, у нас было не так уж и мало.
Мы двинулись к прозрачному, светящемуся золотом, горизонтальному «тоннелю», которых здесь было великое множество, и по которым постоянно, туда-сюда плавно двигались сущности.
– Это что, вроде земного поезда? – засмеявшись забавному сравнению, спросила я.
– Нет, не так это просто... – ответила Стелла. – Я в нём была, это как бы «поезд времени», если хочешь так его называть...
– Но ведь времени здесь нет? – удивилась я.
– Так-то оно так, но это разные места обитания сущностей... Тех, которые умерли тысячи лет назад, и тех, которые пришли только сейчас. Мне это бабушка показала. Это там я нашла Гарольда... Хочешь посмотреть?
Ну, конечно же, я хотела! И, казалось, ничто на свете не могло бы меня остановить! Эти потрясающие «шаги в неизвестное» будоражили моё и так уже слишком живое воображение и не давали спокойно жить, пока я, уже почти падая от усталости, но дико довольная увиденным, не возвращалась в своё «забытое» физическое тело, и не валилась спать, стараясь отдохнуть хотя бы час, чтобы зарядить свои окончательно «севшие» жизненные «батареи»...
Так, не останавливаясь, мы снова преспокойно продолжали своё маленькое путешествие, теперь уже покойно «плывя», повиснув в мягком, проникающем в каждую клеточку, убаюкивающем душу «тоннеле», с наслаждением наблюдая дивное перетекание друг через друга кем-то создаваемых, ослепительно красочных (наподобие Стеллиного) и очень разных «миров», которые то уплотнялись, то исчезали, оставляя за собой развевающиеся хвосты сверкающих дивными цветами радуг...
Неожиданно вся эта нежнейшая красота рассыпалась на сверкающие кусочки, и нам во всем своём великолепии открылся блистающий, умытый звёздной росой, грандиозный по своей красоте, мир...
У нас от неожиданности захватило дух...
– Ой, красоти-и-ще како-о-е!.. Ма-а-амочка моя!.. – выдохнула малышка.
У меня тоже от щемящего восторга перехватило дыхание и, вместо слов, вдруг захотелось плакать...
– А кто же здесь живёт?.. – Стелла дёрнула меня за руку. – Ну, как ты думаешь, кто здесь живёт?..
Я понятия не имела, кем могут быть счастливые обитатели подобного мира, но мне вдруг очень захотелось это узнать.
– Пошли! – решительно сказала я и потянула Стеллу за собой.
Нам открылся дивный пейзаж... Он был очень похож на земной и, в то же время, резко отличался. Вроде бы перед нами было настоящее изумрудно зелёное «земное» поле, поросшее сочной, очень высокой шелковистой травой, но в то же время я понимала, что это не земля, а что-то очень на неё похожее, но чересчур уж идеальное... ненастоящее. И на этом, слишком красивом, человеческими ступнями не тронутом, поле, будто красные капли крови, рассыпавшись по всей долине, насколько охватывал глаз, алели невиданные маки... Их огромные яркие чашечки тяжело колыхались, не выдерживая веса игриво садившихся на цветы, большущих, переливающихся хаосом сумасшедших красок, бриллиантовых бабочек... Странное фиолетовое небо полыхало дымкой золотистых облаков, время от времени освещаясь яркими лучами голубого солнца... Это был удивительно красивый, созданный чьей-то буйной фантазией и слепящий миллионами незнакомых оттенков, фантастический мир... А по этому миру шёл человек... Это была малюсенькая, хрупкая девочка, издали чем-то очень похожая на Стеллу. Мы буквально застыли, боясь нечаянно чем-то её спугнуть, но девочка, не обращая на нас никакого внимания, спокойно шла по зелёному полю, почти полностью скрывшись в сочной траве... а над её пушистой головкой клубился прозрачный, мерцающий звёздами, фиолетовый туман, создавая над ней дивный движущийся ореол. Её длинные, блестящие, фиолетовые волосы «вспыхивали» золотом, ласково перебираемые лёгким ветерком, который, играясь, время от времени шаловливо целовал её нежные, бледные щёчки. Малютка казалась очень необычной, и абсолютно спокойной...
– Заговорим? – тихо спросила Стелла.
В тот момент девочка почти поравнялась с нами и, как будто очнувшись от каких-то своих далёких грёз, удивлённо подняла на нас свои странные, очень большие и раскосые... фиолетовые глаза. Она была необыкновенно красива какой-то чужой, дикой, неземной красотой и выглядела очень одинокой...
– Здравствуй, девочка! Почему ты такая грустная идёшь? Тебе нужна какая-то помощь? – осторожно спросила Стелла.
Малютка отрицательно мотнула головкой:
– Нет, помощь нужна вам, – и продолжала внимательно рассматривать нас своими странными раскосыми глазами.
– Нам? – удивилась Стелла. – А в чём она нам нужна?..
Девочка раскрыла свои миниатюрные ладошки, а на них... золотистым пламенем сверкали два, изумительно ярких фиолетовых кристалла.
– Вот! – и неожиданно тронув кончиками пальчиков наши лбы, звонко засмеялась – кристаллы исчезли...
Это было очень похоже на то, как когда-то дарили мне «зелёный кристалл» мои «звёздные» чудо-друзья. Но то были они. А это была всего лишь малюсенькая девчушка... да ещё совсем не похожая на нас, на людей...
– Ну вот, теперь хорошо! – довольно сказала она и, больше не обращая на нас внимания, пошла дальше...
Мы ошалело смотрели ей в след и, не в состоянии ничего понять, продолжали стоять «столбом», переваривая случившееся. Стелла, как всегда очухавшись первой, закричала:
– Девочка, постой, что это? Что нам с этим делать?! Ну, подожди же!!!
Но маленький человечек, лишь, не оборачиваясь, помахал нам своей хрупкой ладошкой и преспокойно продолжал свой путь, очень скоро полностью исчезнув в море сочной зелёной, неземной травы... над которой теперь лишь светлым облачком развевался прозрачный фиолетовый туман...
– Ну и что это было? – как бы спрашивая саму себя, произнесла Стелла.
Ничего плохого я пока не чувствовала и, немного успокоившись после неожиданно свалившегося «подарка», сказала.
– Давай не будем пока об этом думать, а позже будет видно...
На этом и порешили.
Радостное зелёное поле куда-то исчезло, сменившись на этот раз совершенно безлюдной, холодно-ледяной пустыней, в которой, на единственном камне, сидел единственный там человек... Он был чем-то явно сильно расстроен, но, в то же время, выглядел очень тёплым и дружелюбным. Длинные седые волосы спадали волнистыми прядями на плечи, обрамляя серебристым ореолом измождённое годами лицо. Казалось, он не видел где был, не чувствовал на чём сидел, и вообще, не обращал никакого внимания на окружающую его реальность...

Имя Эжена Франсуа Видока известно далеко не каждому в России. Максимум, что вспомнят некоторые люди – фильм «Видок». На этом, пожалуй, все знания об этом человеке и закончатся. Однако во Франции это имя произносят с особенным благоговением, ведь Эжен Франсуа Видок – это звезда криминального мира, а французские криминалисты делят историю детективного дела на «период до Видока» и «период после Видока».
Эжен Франсуа Видок – не только «отец» криминалистики. Именно его мемуары, написанные «литературным негром» с его слов, положили начало детективным романам, как литературному жанру. Сама фигура Видока весьма неоднозначна. В прошлом преступник, вечно ускользающий от полиции и убегающий от смертной казни, Видок раскрыл столько преступлений и переловил столько уголовников, сколько не снилось даже обитателям знаменитого Скотланд Ярда. Вокруг самого известного детектива и главы Главного управления национальной безопасности ходило столько слухов и легенд, что пойди разгадай, что есть правда, а что есть вымысел. Сам Видок говорил, что любит приврать и хвастануть, поэтому и мемуарам его порой сложно доверять. А если учесть, что авторству этого человека порой приписывают огромное количество книг, то можно совсем запутаться.

Однако исследователи авторитетно заявляют, что большинство из приписываемых авторству Видока книг – всего лишь подделки, принадлежащие перу фанатов знаменитого детектива. Единственный труд, который был написан со слов известного детектива – «Записки Видока, начальника Парижской тайной полиции» . Сам Эжен Франсуа Видок писать не то чтобы не умел, не мог: слишком он был не усидчив и, как следствие, не приспособлен для этого дела. Вот почему он нанял себе в помощники другого человека, который и записал все похождения самого знаменитого авантюриста того времени.

Сегодня мы постараемся рассмотреть факты о личности Видока, дошедшие до нас, с точки зрения Системно-векторной психологии Юрия Бурлана и попробовать понять глубже личность этого легендарного человека.

Итак, 23 июня 1775 года в местечке под названием Аррас, расположенном близ Лилля, на свет появился младенец, названный родителями Эжен Франсуа. Рассказывали, что повитуха предсказала ребенку будет бурная жизнь. Однако позже сам Видок, скептически относящийся к подобным вещам, скажет: «Как бы то ни было, надо думать, что не для меня, собственно, разбушевалась природа, и хотя чудесное весьма привлекательно, но я далёк от предположения, чтобы там, свыше, сколько-нибудь заботились о моём появлении на свет» .

Еще ребенком Эжен Франсуа Видок наводил ужас на всех соседских ребятишек. Он был очень драчлив и постоянно одаривал тумаками других детей, если его что-то не устраивало. Всегда лез на рожон, никого не боялся. Эта черта характера сослужит ему не лучшую службу в будущем: ведь именно из-за вспыльчивости и постоянных дуэлей Видок не раз попадёт в неприятности и будет преследуем властями.

Уже в столь раннем возрасте с мальчишкой невозможно было справиться ! Был полностью неуправляемым – родители хватались за голову: не помогали ни наказания, ни ласка. Эжен привык все делать по-своему. Одновременно с этим ребенок постоянно ввязывался в авантюры, не раз воровал, убегал из дома и хитростью добивался желаемого. «Уже тогда проявились главные черты характера Видока: полное бесстрашие, бешеное честолюбие и неимоверная хитрость в достижении своих целей» . Бесстрашие, честолюбие, неуправляемость, склонность к вечным побегам – все это говорит о наличии уретрального вектора. Тяга к воровству и наживе, хитрость, любовь к авантюрам – черты кожного характера.

Видок без сомнений был и зрительным, благодаря своему неподражаемому актерскому таланту, он обдурил не один десяток полицейских и преступников.

Эжен превосходно фехтовал, несмотря на свое могучее телосложение, был очень ловким и подвижным ребенком.

Напрасно отец пытался привить своему чаду ценности анального вектора и стремился приучить Видока помогать родителям, дабы в будущем тот смог продолжить дело папы – хозяина пекарни. Мальчишка постоянно крал деньги и врал, что их отняли хулиганы. Родители не знали, что даже ребята постарше со страхом и благоговением в глазах смотрят на Видока. Полученные деньги Эжен спускал в кабаках на спиртное и девиц. Однажды карточные шулеры «нагрели» мальчишку и поставили на счетчик, из-за чего ему пришлось своровать из дома все столовое серебро. После этой выходки анальный отец вышел из себя и отправил сорванца на десять дней в тюрьму. Может, так поумнеет!

Тяга к воровству – архетипичная черта кожного вектора, основная функция которого «добыть любой ценой». В детстве ребята с кожным вектором, особенно в состоянии стресса, могут воровать и врать направо и налево. Многие родители предпочитают в таком случае «лечить» ребенка поркой, надеясь выбить всю дурь из нерадивого чада, но делают только хуже: свойства битого кожника перестают развиваться, и он так и застревает в архетипичном состоянии. Получается: чем больше лупишь ребенка с кожным вектором, тем больший стресс ему создаешь, ворует он только больше.

Неизвестно, били ли Видока его родители, но справиться с ним они точно не могли. Тут и простым ограничением не отделаешься, если есть уретральный вектор, который не терпит никаких ограничений. Заточение в тюрьме на 10 дней для уретральника – все равно что красная тряпка для быка. Очень скоро после этого события Видок крадет деньги у родителей и сбегает.

Побег – типичный сценарий для ребенка с уретральным вектором, которого постоянно ограничивают и у которого зажимают природные свойства. Если ему не дадут реализовать свои черты вождя, то он просто бежит туда, где сможет реализоваться – на улицу. Очень часто такие дети становятся во главе уличной преступной шайки – организовывают свою «стаю», в которой могут проявить свои черты вождя.

Нашего Видока ждала немного другая судьба. Он планировал отправиться в Америку – страну свободы и огромных возможностей. Но случилась беда. Пока он спал, его обчистили до последнего гроша и, несчастный, остался на мели. Что дальше делать – он не знал и примкнул к бродячему цирку. Ловкий юноша очень понравился циркачам, и те использовали его природные свойства себе во благо: Видок успешно выполнял роль «скакуна», проделывая невероятные трюки на сцене. Но очень скоро такая «роль» перестала устраивать мальчишку: от чрезмерных нагрузок болело тело. Тогда ему было предложено поселиться в клетке в качестве людоеда: носить отрепье, есть на глазах у зрителей сырого петуха и иногда закусывать камнями. Такого унижения он просто не смог стерпеть и сразу же отказался.

Когда хозяин цирка за отказ дал мальчишке пощечину, Видок схватил дубину и, если бы не члены цирковой труппы, которые еле оттащили обезумевшего от ярости парня от перепуганного директора, то забил бы до смерти несчастного. Неконтролируемый гнев – типичная реакция человека с уретральным вектором на попытку нарушить ранжирование. Как смел этот директор предложить ему, вождю, сидеть в клетке и есть камни да еще и пощечину дал? Уретральник в гневе – явление очень опасное. Такой легко может убить.

Итак, парнишку вышвырнули из цирка. На выручку ему пришел хозяин театра марионеток, пригласивший сообразительного Видока себе в помощники. И все было бы отлично, если бы шестнадцатилетняя красавица – жена директора театра – не влюбилась бы в Эжена и тот не ответил бы ей взаимностью. Как итог – очередная драка и скандал, после которого мальчишка оказывается снова на улице. Что делать? Куда идти? Видок, скрепя сердце, возвращается в родной Аррас и просит прощения у родителей.

Нашедшие в себе силы простить «блудного сына» отец и мать зря надеялись, что за время скитаний их отпрыск поумнел и остепенился. Вместо того, чтобы работать, Видок лишь прозябает в кабаках да водит шашни с заезжими актрисами и модистками. Кстати, актрисы, модистки – обладательницы кожно-зрительной связки — мечта любого мужчины, а в особенности уретрального. Ведь кожно-зрительная самка – это самка вождя. Это его муза, вдохновительница, единственная слабость неуправляемого уретральника, ради которой вождь готов горы развернуть и всю стаю завести в ловушку. С одной замужней актрисой он даже решился бежать, переодевшись девушкой. Но очень скоро вернулся назад и заявил родителям, что отправляется за подвигами в армию (в то время соседи решили напасть на революционную Францию).

Армия

Людям с уретральным вектором в армии очень сложно, т.к. армия – это, прежде всего, дисциплина и следование четким правилам. Видок же постоянно пропускал переклички, купцы – отцы влюбленных в юношу девушек – нанимали за него караул, а сам он постоянно ввязывался в скандалы и устраивал дуэли с другими солдатами. «Таким образом, я находился в самом блестящем положении и почти не чувствовал дисциплины,» — скажет Видок и добавит: «Многие находили удовольствие в том, чтобы наталкивать меня на ссоры, так что в полгода я успел убить двух человек и раз пятнадцать дрался на дуэлях» .

Большое удовольствие Видоку доставляли сражения, в которых он бился, не ведая страха. За несоблюдение дисциплины юношу не раз сажали в тюрьму. В первый свой арест Видок пожалел своего сослуживца, ожидавшего наказания за кражу. Со своим приятелем юноша организовал побег для несчастного, а когда тот хотел было уже спасовать, столкнул его в ров. Спасенный, конечно, остался хромым, но смог избежать наказания и вернуться к семье.

После очередного ареста за дуэль Видок со своим секундантом вынуждены были бежать, хитро замаскировавшись. Далее юноша переходит границу и продолжает службу уже на стороне австрийцев, обучая солдат фехтованию. Но и тут вечная склонность нашего героя ввязываться в перепалку с высшими чинами, играет с ним злую шутку. Видока приговаривают к прилюдным двадцати ударами плетью, после чего он сбегает, не выдержав такого наказания.

Несмотря на то, что перебежчикам, по правилам полагается смертная казнь, Видоку удается избежать такой участи. В 18 лет он вновь возвращается в Аррас, где вовсю бушуют якобинцы, а на гильотину отправляется каждый второй. Вокруг нашего уретральника бушуют страсти. То в него влюбляется женщина в два раза старше его и чуть было не подставляет юношу, обвинив его в соучастии в ограблении, то юная Мари симулирует беременность и вынуждает Видока жениться. Но уретрального вождя семейный очаг не способен удержать на месте. Узнав о том, что его обманули, юноша сбегает, прихватив с собой нажитое.

Дальнейшая жизнь Видока – ряд историй из жизни традиционного трикстера, когда герой попадает в переделки то из-за любвеобильности, то из-за гневливости, то из-за желания наживы. Каждый раз его отправляют за решетку и каждый раз ему удается удрать, оставив полицейских с носом. В эти времена Видок вовсю проявляет свои актерские способности зрительного вектора и непросчитываемость уретрального, оболванивая стражей закона, переодевшись то бродягой, то священником, то инспектором полиции, то еще кем-либо.

«…ни один актёр не мог сравниться с ним в искусстве гримироваться и разыграть какую угодно роль; для него было игрушкой мгновенно изменить возраст, физиономию, манеры, язык и произношение. Даже при дневном свете, переодетый, он бесстрашно подвергался опытному глазу жандармов, полицейских коммиссаров, тюремных сторожей и даже прежних соучастников, людей, с которыми жил и от которых ничего не имел тайного. Несмотря на свой высокий рост и дородность, он умел переодеваться даже женщиной. Кроме того, этот странный человек при железном темпераменте имел в своём распоряжении весьма терпеливы желудок, который позволял ему переносить продолжительный голод и предаваться всевозможным излишествам; он мог после обильного обеда с притворной жадностью истреблять самые крепкие напитки и самые непереваримые кушанья».

Все приключения, конечно, оказываются так или иначе связаны с дамами сердца, которые следуют за ним всюду, где бы ни оказался юноша. Так Видок, предпринимая очередную попытку бегства, прихватывает с собой и красавицу-кокотку, которую доводит до своего родного города и, дав приют, убегает вновь навстречу приключениям. А из-за кожно-зрительной красавицы Франсины, которая постоянно проводила вечера с другими мужчинами, наш уретральный вождь вновь впадает в неистовство и избивает любовника до полусмерти, за что в очередной раз попадает в тюрьму.

Бродяжничество с цыганами, разгульные нападения с пиратом Жаном Бартом, участие в тайном обществе, бесконечные авантюры… Неутомимого сорвиголову ловят и отправляют на каторгу, откуда он постоянно сбегает. Полиция уже и не знает, что делать с Видоком: каждый раз, когда его ловят, он умудряется всех обдурить и ускользнуть из-под самого носа. В конце концов, он получает заслуженное прозвище — «Король риска» , считается самым опасным преступником и оказывается заочно приговорен к смертной казни. Видока пытаются поймать всей Францией! Он непрерывно находится в бегах, выдавая себя за совершенно других людей.

Новая жизнь

Риск – любимое слово для обладателей уретрального и кожного векторов. Первые просто не чувствуют опасности и привыкли идти напролом, а вторые обожают чувство адреналина в крови. Если уретральник не получает должного развития, он постоянно испытывает тягу к неоправданному риску. Таких мальчишек бессознательно тянет гулять по крышам, гонять на мотоциклах и соваться везде, где их ждет опасность. Нереализованный в стае Видок лишь чудом выживает во всех передрягах.

Однако Видок жаждет другой жизни. Ему всегда хотелось быть честным малым и делать что-то на благо общества. Он все чаще задумывается о том, что мог бы быть, к примеру, тайным агентом… Когда нашему герою исполняется сорок лет, он живет уже в Париже и вынужден обеспечивать семью первой жены. Несмотря на все передряги, Видок не отказывается от свалившихся ему на шею спиногрызов, а помогает им, чем может. Но т.к. наш герой не привык жить в рамках закона, то снова попадает в тюрьму, где пишет письмо начальнику Первого отделения парижской полиции. В письме Видок говорит о своем желании служить правосудию и объявляет о своих намерениях стать тайным агентом. Чтобы доказать свою преданность, Король риска сообщает о готовящемся ограблении ювелирного магазина. Грабителей ловят, а Видок становится спецагентом.
Т.к. Короля риска боготворили все люди из мира преступности, он очень легко выманивал нужные сведения. И никто никогда не мог подумать, что их сдал Видок! Сам он идеально знал воровской жаргон и тюремные обычаи, поэтому не мог вызвать подозрений у преступников.

Вместе с тем самым начальником Первого отделения парижской полиции – господином Анри – Видок придумывает «Сюртэ» («Безопасность») – первую в мире организацию, занимающуюся уголовным розыском. Во главе организации встает кожный Анри, а Видок возглавляет особую сыскную бригаду, в которую входит 12 человек – все бывшие уголовники. Эжен Франсуа считал, что с преступностью могут бороться только преступники, т.к. только люди из уголовного мира знают все особенности воров, шулеров, грабителей и пр. Сыскная бригада за кратчайшие сроки раскрывает огромное количество преступлений. Буквально за год за решеткой оказывается более тысячи человек! «Если верить цифрам, то за год он задержал 15 убийц, 120 домушников, 73 карманника, 38 скупщиков краденого, 227 бродяг. За тот же срок им было раскрыто 811 преступлений и предотвращено около сотни» .

- 11 мая ) - французский преступник , ставший впоследствии первым главой Главного управления национальной безопасности (фр. Sûreté Nationale ), а потом и одним из первых современных частных детективов и «отцом» уголовного розыска в его современном виде.

Биография

Большая часть информации о Видоке почерпнута из автобиографии , написанной «литературным негром » . Согласно ей, Видок родился 23 июля 1775 года во французском городе Аррасе . Его отцом был пекарь.

В возрасте 14 лет он, видимо случайно, убил своего учителя по фехтованию и решил сбежать из города. Первоначально он намеревался отправиться в Америку , но потратил все деньги на актрису, даму лёгкого поведения. В конце концов через год он вынужден был вступить в Бурбонский полк.

Он был далеко не идеальным солдатом: позже он вспоминал, что участвовал в 15 дуэлях , убил двух противников и подвергался множеству дисциплинарных взысканий. В ходе войны Франсуа вынудили перейти на сторону австрийцев, но, не пожелав сражаться против своих, он перед битвой притворился больным.

Культурное влияние

История бывшего уголовника, ставшего сыщиком, привлекла внимание целого ряда современных ему и более поздних беллетристов. Эжен Сю использовал в изданном в 1843 году романе «Парижские тайны » ряд сюжетов, участником которых в реальности был Видок, но его имя в книге не упоминается, а героем их становится центральный персонаж романа Родольф (сам Видок в ответ уже в следующем году издал «Подлинные тайны Парижа», пытаясь отстоять своё видение этих историй). Видока называют прототипом беглого каторжника Вотрена (Жака Коллена) - персонажа нескольких произведений Бальзака , входящих в цикл «Человеческая комедия » и издававшихся начиная с 1835 года. Вотрен в этих произведениях предстаёт человеком бесчестным и жестоким, но вызывающим восхищение персонажей своим «стальным характером»; так же, как и Видок, он проделал путь от преступника до защитника закона (в «Депутате от Арси») .

После смерти Видока его образ использовал Виктор Гюго при создании сразу двух персонажей своих «Отверженных » - беглого каторжника Жана Вальжана и безжалостного, одержимого одной целью полицейского инспектора Жавера. В 1860-е годы приключения Видока использовал для сюжетов своих книг о Лекоке - бывшем преступнике, ставшем сыщиком - Эмиль Габорио . Черты Видока просматриваются в образах «вора-джентльмена» Арсена Люпена из произведений Мориса Леблана , его «коллеги» Раффлза из рассказов Эрнеста Хорнунга и Саймона Темплара из романов Лесли Чартериса . Видок под собственным именем неоднократно встречается в качестве второстепенного персонажа в более поздних произведениях. В конце 1960-х и начале 1970-х годов французское телевидение транслировало три детективных сериала, в которых он выступил уже главным героем. В первом сериале (1967 год) эту роль сыграл Бернар Ноэль , во втором и третьем (снятом совместно с канадскими кинематографистами) его место занял Клод Брассёр . В 2001 году Видок стал заглавным героем одноименного французского кинофильма , где его роль исполнил Жерар Депардьё ; сюжет фильма, однако, не имеет ничего общего с реальной деятельностью исторического Видока .

В России имя Видока приобрело известность после того, как вышел русский перевод его мемуаров. В апреле 1830 года Пушкин разместил (без подписи) в «Литературной газете » резкую рецензию на эту книгу, в которой литературоведы усматривают завуалированные выпады в сторону Фаддея Булгарина - консервативного литератора и редактора «Северной пчелы » . Примерно в это же время была пущена по рукам пушкинская эпиграмма « », где тоже увязываются эти два человека:

Эпиграмма была напечатана в булгаринском «Сыне отечества » 26 апреля в искажённом виде - упоминание о «Видоке Фиглярине» из последней строки исчезло . В дальнейшем, однако, эта формулировка появилась ещё в нескольких пушкинских эпиграммах, а также в эпиграмме Вяземского « ». После этого имя «Видок» стало в России нарицательным, обозначая доносчика и шпиона, и в таком качестве, в частности, фигурирует в более поздних эпиграммах .

Напишите отзыв о статье "Видок, Эжен Франсуа"

Примечания

Литература

• // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). - СПб. , 1892. - Т. VI. - С. 239.

Ссылки

	в Викитеке

• (фр.)
• (англ.)

Отрывок, характеризующий Видок, Эжен Франсуа

Князь Андрей обрадовался, увидав мальчика так, как будто бы он уже потерял его. Он нагнулся и, как учила его сестра, губами попробовал, есть ли жар у ребенка. Нежный лоб был влажен, он дотронулся рукой до головы – даже волосы были мокры: так сильно вспотел ребенок. Не только он не умер, но теперь очевидно было, что кризис совершился и что он выздоровел. Князю Андрею хотелось схватить, смять, прижать к своей груди это маленькое, беспомощное существо; он не смел этого сделать. Он стоял над ним, оглядывая его голову, ручки, ножки, определявшиеся под одеялом. Шорох послышался подле него, и какая то тень показалась ему под пологом кроватки. Он не оглядывался и всё слушал, глядя в лицо ребенка, его ровное дыханье. Темная тень была княжна Марья, которая неслышными шагами подошла к кроватке, подняла полог и опустила его за собою. Князь Андрей, не оглядываясь, узнал ее и протянул к ней руку. Она сжала его руку.
– Он вспотел, – сказал князь Андрей.
– Я шла к тебе, чтобы сказать это.
Ребенок во сне чуть пошевелился, улыбнулся и потерся лбом о подушку.
Князь Андрей посмотрел на сестру. Лучистые глаза княжны Марьи, в матовом полусвете полога, блестели более обыкновенного от счастливых слёз, которые стояли в них. Княжна Марья потянулась к брату и поцеловала его, слегка зацепив за полог кроватки. Они погрозили друг другу, еще постояли в матовом свете полога, как бы не желая расстаться с этим миром, в котором они втроем были отделены от всего света. Князь Андрей первый, путая волосы о кисею полога, отошел от кроватки. – Да. это одно что осталось мне теперь, – сказал он со вздохом.

Вскоре после своего приема в братство масонов, Пьер с полным написанным им для себя руководством о том, что он должен был делать в своих имениях, уехал в Киевскую губернию, где находилась большая часть его крестьян.
Приехав в Киев, Пьер вызвал в главную контору всех управляющих, и объяснил им свои намерения и желания. Он сказал им, что немедленно будут приняты меры для совершенного освобождения крестьян от крепостной зависимости, что до тех пор крестьяне не должны быть отягчаемы работой, что женщины с детьми не должны посылаться на работы, что крестьянам должна быть оказываема помощь, что наказания должны быть употребляемы увещательные, а не телесные, что в каждом имении должны быть учреждены больницы, приюты и школы. Некоторые управляющие (тут были и полуграмотные экономы) слушали испуганно, предполагая смысл речи в том, что молодой граф недоволен их управлением и утайкой денег; другие, после первого страха, находили забавным шепелявенье Пьера и новые, неслыханные ими слова; третьи находили просто удовольствие послушать, как говорит барин; четвертые, самые умные, в том числе и главноуправляющий, поняли из этой речи то, каким образом надо обходиться с барином для достижения своих целей.
Главноуправляющий выразил большое сочувствие намерениям Пьера; но заметил, что кроме этих преобразований необходимо было вообще заняться делами, которые были в дурном состоянии.
Несмотря на огромное богатство графа Безухого, с тех пор, как Пьер получил его и получал, как говорили, 500 тысяч годового дохода, он чувствовал себя гораздо менее богатым, чем когда он получал свои 10 ть тысяч от покойного графа. В общих чертах он смутно чувствовал следующий бюджет. В Совет платилось около 80 ти тысяч по всем имениям; около 30 ти тысяч стоило содержание подмосковной, московского дома и княжон; около 15 ти тысяч выходило на пенсии, столько же на богоугодные заведения; графине на прожитье посылалось 150 тысяч; процентов платилось за долги около 70 ти тысяч; постройка начатой церкви стоила эти два года около 10 ти тысяч; остальное около 100 та тысяч расходилось – он сам не знал как, и почти каждый год он принужден был занимать. Кроме того каждый год главноуправляющий писал то о пожарах, то о неурожаях, то о необходимости перестроек фабрик и заводов. И так, первое дело, представившееся Пьеру, было то, к которому он менее всего имел способности и склонности – занятие делами.
Пьер с главноуправляющим каждый день занимался. Но он чувствовал, что занятия его ни на шаг не подвигали дела. Он чувствовал, что его занятия происходят независимо от дела, что они не цепляют за дело и не заставляют его двигаться. С одной стороны главноуправляющий выставлял дела в самом дурном свете, показывая Пьеру необходимость уплачивать долги и предпринимать новые работы силами крепостных мужиков, на что Пьер не соглашался; с другой стороны, Пьер требовал приступления к делу освобождения, на что управляющий выставлял необходимость прежде уплатить долг Опекунского совета, и потому невозможность быстрого исполнения.
Управляющий не говорил, что это совершенно невозможно; он предлагал для достижения этой цели продажу лесов Костромской губернии, продажу земель низовых и крымского именья. Но все эти операции в речах управляющего связывались с такою сложностью процессов, снятия запрещений, истребований, разрешений и т. п., что Пьер терялся и только говорил ему:
– Да, да, так и сделайте.
Пьер не имел той практической цепкости, которая бы дала ему возможность непосредственно взяться за дело, и потому он не любил его и только старался притвориться перед управляющим, что он занят делом. Управляющий же старался притвориться перед графом, что он считает эти занятия весьма полезными для хозяина и для себя стеснительными.
В большом городе нашлись знакомые; незнакомые поспешили познакомиться и радушно приветствовали вновь приехавшего богача, самого большого владельца губернии. Искушения по отношению главной слабости Пьера, той, в которой он признался во время приема в ложу, тоже были так сильны, что Пьер не мог воздержаться от них. Опять целые дни, недели, месяцы жизни Пьера проходили так же озабоченно и занято между вечерами, обедами, завтраками, балами, не давая ему времени опомниться, как и в Петербурге. Вместо новой жизни, которую надеялся повести Пьер, он жил всё тою же прежней жизнью, только в другой обстановке.
Из трех назначений масонства Пьер сознавал, что он не исполнял того, которое предписывало каждому масону быть образцом нравственной жизни, и из семи добродетелей совершенно не имел в себе двух: добронравия и любви к смерти. Он утешал себя тем, что за то он исполнял другое назначение, – исправление рода человеческого и имел другие добродетели, любовь к ближнему и в особенности щедрость.
Весной 1807 года Пьер решился ехать назад в Петербург. По дороге назад, он намеревался объехать все свои именья и лично удостовериться в том, что сделано из того, что им предписано и в каком положении находится теперь тот народ, который вверен ему Богом, и который он стремился облагодетельствовать.
Главноуправляющий, считавший все затеи молодого графа почти безумством, невыгодой для себя, для него, для крестьян – сделал уступки. Продолжая дело освобождения представлять невозможным, он распорядился постройкой во всех имениях больших зданий школ, больниц и приютов; для приезда барина везде приготовил встречи, не пышно торжественные, которые, он знал, не понравятся Пьеру, но именно такие религиозно благодарственные, с образами и хлебом солью, именно такие, которые, как он понимал барина, должны были подействовать на графа и обмануть его.
Южная весна, покойное, быстрое путешествие в венской коляске и уединение дороги радостно действовали на Пьера. Именья, в которых он не бывал еще, были – одно живописнее другого; народ везде представлялся благоденствующим и трогательно благодарным за сделанные ему благодеяния. Везде были встречи, которые, хотя и приводили в смущение Пьера, но в глубине души его вызывали радостное чувство. В одном месте мужики подносили ему хлеб соль и образ Петра и Павла, и просили позволения в честь его ангела Петра и Павла, в знак любви и благодарности за сделанные им благодеяния, воздвигнуть на свой счет новый придел в церкви. В другом месте его встретили женщины с грудными детьми, благодаря его за избавление от тяжелых работ. В третьем именьи его встречал священник с крестом, окруженный детьми, которых он по милостям графа обучал грамоте и религии. Во всех имениях Пьер видел своими глазами по одному плану воздвигавшиеся и воздвигнутые уже каменные здания больниц, школ, богаделен, которые должны были быть, в скором времени, открыты. Везде Пьер видел отчеты управляющих о барщинских работах, уменьшенных против прежнего, и слышал за то трогательные благодарения депутаций крестьян в синих кафтанах.
Пьер только не знал того, что там, где ему подносили хлеб соль и строили придел Петра и Павла, было торговое село и ярмарка в Петров день, что придел уже строился давно богачами мужиками села, теми, которые явились к нему, а что девять десятых мужиков этого села были в величайшем разорении. Он не знал, что вследствие того, что перестали по его приказу посылать ребятниц женщин с грудными детьми на барщину, эти самые ребятницы тем труднейшую работу несли на своей половине. Он не знал, что священник, встретивший его с крестом, отягощал мужиков своими поборами, и что собранные к нему ученики со слезами были отдаваемы ему, и за большие деньги были откупаемы родителями. Он не знал, что каменные, по плану, здания воздвигались своими рабочими и увеличили барщину крестьян, уменьшенную только на бумаге. Он не знал, что там, где управляющий указывал ему по книге на уменьшение по его воле оброка на одну треть, была наполовину прибавлена барщинная повинность. И потому Пьер был восхищен своим путешествием по именьям, и вполне возвратился к тому филантропическому настроению, в котором он выехал из Петербурга, и писал восторженные письма своему наставнику брату, как он называл великого мастера.
«Как легко, как мало усилия нужно, чтобы сделать так много добра, думал Пьер, и как мало мы об этом заботимся!»
Он счастлив был выказываемой ему благодарностью, но стыдился, принимая ее. Эта благодарность напоминала ему, на сколько он еще больше бы был в состоянии сделать для этих простых, добрых людей.
Главноуправляющий, весьма глупый и хитрый человек, совершенно понимая умного и наивного графа, и играя им, как игрушкой, увидав действие, произведенное на Пьера приготовленными приемами, решительнее обратился к нему с доводами о невозможности и, главное, ненужности освобождения крестьян, которые и без того были совершенно счастливы.
Пьер втайне своей души соглашался с управляющим в том, что трудно было представить себе людей, более счастливых, и что Бог знает, что ожидало их на воле; но Пьер, хотя и неохотно, настаивал на том, что он считал справедливым. Управляющий обещал употребить все силы для исполнения воли графа, ясно понимая, что граф никогда не будет в состоянии поверить его не только в том, употреблены ли все меры для продажи лесов и имений, для выкупа из Совета, но и никогда вероятно не спросит и не узнает о том, как построенные здания стоят пустыми и крестьяне продолжают давать работой и деньгами всё то, что они дают у других, т. е. всё, что они могут давать.

В самом счастливом состоянии духа возвращаясь из своего южного путешествия, Пьер исполнил свое давнишнее намерение заехать к своему другу Болконскому, которого он не видал два года.