Главные герои рассказа:

Иван Васильевич – рассказчик, поделившийся историей о своей самой сильной любви и тем, что явилось причиной её внезапного угасания. Человек, который не равнодушен к прекрасному, желающий видеть в ближнем хорошие черты, но кто не может терпеть насилие над личностью. Ему претит угнетение бедных, несчастных людей. Жалость к изувеченному солдату, пусть и провинившемуся, над которым продолжают бесчеловечно издеваться, несмотря на мольбы, не проявляя никакой милости, вводит героя в состояние отчаяния, даже до того, что он решается напиться с другом до беспамятства. Особенно юношу поражает тот факт, что руководит процессом экзекуции полковник, отец возлюбленной Вареньки. После этого он принимает решение никогда не быть военным, хотя вначале и желал этого.

Варенька – дочь полковника Петра Владиславовича, невеста Ивана Васильевича, объект его большой любви. Очень красивая, грациозная девушка с ласковым взглядом.

Отец Вареньки, полковник Петр Владиславович – поначалу произвел хорошее впечатление на Ивана Васильевича, такое, что тот испытал даже «восторженно-нежное» чувство по отношению к нему.

Однако, очарование развеялось, когда рассказчик увидел полковника руководящим процессом избиения провинившегося беглеца-татарина, которого по приказу Петра Владиславовича каждый находившийся в строю солдат бил палками. Ни жалости, ни сострадания, одна жестокость и злоба – таким оказался на самом деле отец Вареньки.

Начало рассказа: Иван Васильевич выражает свое мнение

В одном доме шла неторопливая беседа, суть которой заключалась в том, что на поведение человека в большинстве случаев влияет внешняя среда. С этим был категорически не согласен Иван Васильевич, и, решив доказать свою правоту, начал рассказывать историю, произошедшую с ним однажды.

Любовь к Вареньке

«Был я сильно влюблен» – так начинает Иван Васильевич грустный рассказ об эпизоде своей жизни. Объектом его воздыхания оказалась Варенька, дочь полковника, Петра Владиславовича, очень красивая девушка – в свои восемнадцать лет грациозная и даже величественная. С её лица не сходила ласковая улыбка, и это еще больше пленило Ивана Васильевича. Сам он характеризует себя как богатого молодого человека, увлекающегося балами и радующегося жизни. И вот однажды, в последний день масленицы, довелось ему попасть на бал к губернаторскому предводителю.

На балу…

В этот день все было замечательно: рассказчик танцевал только с Варенькой. «Я был не только весел и доволен, я был счастлив, блажен, я был добр, я был не я, а какое-то неземное существо, не знающее зла и способное на одно добро…» – так описывает свое состояние Иван Васильевич. Любовь к дочери полковника все более и более росла в его душе. После обеда хозяйка уговорила Петра Владиславовича пройтись один тур мазурки вместе со своей дочкой, и все были в восторге от этой пары.
Герой был счастлив, и боялся только одного: чтобы что-нибудь не омрачило светлой радости, царившей в душе. К сожалению, очень скоро его опасения оправдались.

«Вся жизнь переменилась от одной ночи…»

Придя домой после бала, Иван Васильевич был настолько возбужден, что никак не мог заснуть. Тогда он еще не знал, что через несколько минут примет решение, которое окажется судьбоносным. И вроде бы ничего особенного – гонимый бессонницей, решил влюбленный юноша пройтись по городу ранним утром. Если бы он знал, во что выльется эта невинная прогулка. Душа юноши была наполнена красивой музыкой, под которую он танцевал на балу, но вдруг послышались совсем другие звуки: жесткие, нехорошие.

Приблизившись, он увидел страшную картину: навстречу шел «оголенный по пояс человек, привязанный к ружьям двух солдат, которые вели его».

Это был пойманный дезертир, которого проводили сквозь строй, и каждый солдат был обязан ударить беглеца. Порой человеческая жестокость не знает границ, и это в ярких красках постарался передать автор.

Разочарование в отце Вареньки

Страшное зрелище навсегда запечатлелось в сознании Ивана Васильевича, еще несколько часов назад считавшего полковника довольно-таки милым человеком. Сейчас он был жестоким, немилосердным, страшным. «Будешь мазать, будешь?!» – кричал Петр Владиславович на солдата, который недостаточно сильно ударил дезертира… Никто не прислушался к тихой просьбе бедного страдальца, который еле слышно шептал: «Братцы, помилосердствуйте». И приятные чувства Ивана по отношению к отцу Вареньки вмиг улетучились, оставив место горькому удивлению, разочарованию, даже потрясению. Немудрено, что молодой человек в то утро напился вместе с приятелем.

«Любовь сошла на нет…»

С той поры Иван Васильевич уже не мог относиться к Варе, как прежде. Встречая её, каждый раз он вспоминал полковника на площади. И любовь постепенно растаяла.
«Так вот отчего может измениться судьба человека» – заключил рассказчик. Увы, к величайшему сожалению, бывает и так.

Замысел автора при создании рассказа «После бала»

Бесчеловечное отношение к людям, к сожалению, было нормой в те дни. И это отчетливо понимал Лев Николаевич Толстой, который, хотя и был графом, всей душой сочувствовал страдающему народу.

На протяжении всей повести автор дает читателю повод поразмышлять над вопросом: так что же делает человека жестоким или, наоборот, добрым? Среда, где он обитает? Или все-таки что-то другое? Но может ли быть однозначным ответ на столь сложный вопрос? И каково мнение самого автора?

Позиция Льва Николаевича Толстого: на стороне моральных принципов

На протяжении всей жизни Лев Толстой испытывал мучения от того, что человек живет как безбожник, и это не может не сказываться на поведении, взглядах. Угнетение бедных богатыми, явные пороки знати и тех, кто сумел занять какое-то положение в обществе – все приводило писателя в смятение чувств. Имея потрясающий дар облекать мысли в слова, Лев Николаевич стал автором романов, повестей, рассказов, отражающих суть его переживаний. Он был убежден в том, что в человеке, несмотря на все зло, хранится некоторая «высшая разумность», заложенная Творцом. Но так ли это? Стараясь исполнять христианские заповеди, Лев Толстой не осознавал главного: весь мир лежит во зле, и собственными усилиями порок не победить. Для этого просто необходима сила Божья.

Отзывы о рассказе «После бала»

Прочитав рассказ «После бала» я была немного шокирована произошедшими там событиями. Бедный солдат, которого подвергли такой жестокой экзекуции! Что случилось с ним дальше? Неужели его так и забили до смерти? Почему сердце человека не умеет сострадать, снисходить, жалеть? На некоторые из этих вопросов я нахожу ответ в Библии: «Сердце человека зло во всякое время». К сожалению, Лев Николаевич не смирялся с таким выводом Священного Писания, а искал свои пути решения проблемы, в частности, через самоусовершенствование. Увы, это была неверная позиция».

«Можно немало рассуждать над темой жестокости, зла, угнетения слабого, которая была поднята в рассказе Льва Толстого «После бала». Однако, ясно одно: ни один автор не смог предложить ясного решения проблемы, потому что человек, не возлагающий свою надежду на Создателя, не принимающий Его законов, не сможет измениться только с помощью исполнения морального кодекса или Нагорной проповеди Иисуса Христа. Вот что по этому поводу писал очень известный евангельский проповедник Иван Степанович Проханов, который приезжал в Ясную Поляну с верующими друзьями, чтобы лично встретиться со Львом Николаевичем и побеседовать с ним: «Конечно, мы не могли убедить Толстого изменить свое мнение. Также и он не мог изменить наши убеждения и нашу веру.

После разговора с Толстым я пришел к еще большему убеждению, что спасение мира заключается в простом Евангелии. Не в части Евангелия, не даже в большей части Евангелия, но в более ясной интерпретации всего Евангелия…» Только в этом – настоящая истина!

Лев Толстой – писатель мирового значения. Например, произведения писателя неоднократно ставали поводом для кинематографических экранизаций. Литературным наследием Толстого вдохновлялись итальянские режиссеры братья Паоло и Витторио Тавиани, которые в 1990 году сняли фильм «И свет во тьме светит», а в 2001-м – «Воскресение». Оба фильма – попытка осмыслить образы и сюжеты произведений Толстого через форму кино.

«После бала» – это рассказ, который писатель написал в 1903 году. Однако произведение дошло до читателей только в 1911-м. Толстой вдохновлялся реально произошедшими событиями, поэтому основу рассказа составил случай из жизни брата Льва Николаевича. Брат автора влюбился в дочку одного из военных начальников. Страсть к девушке была сильна, и мужчина намеревался предложить избраннице руку и сердце. Однако не сделал этого, потому что однажды увидел, насколько жестоко отец девушки вел себя в отношении солдата. Поэтому справедливо будет сказать, что Толстой пишет рассказ на пересечении двух плоскостей – философии (а именно этики) и литературы, которая здесь демонстрирует способность отображения нравственных принципов автора. «После бала» заставляет задуматься над общечеловеческими вопросами жизни.

Из истории написания рассказа

Это произведение особенное не только потому, что рассказ опубликовали посмертно – в 1911 году (умер писатель в 1910-м). Также специфика текста – в буквальном реализме. Толстой написал «После бала», так сказать, по горячим следам. В основе сюжета – ситуация из жизни Сергея Толстого (1826–1904) – брата автора. Кстати, Сергея характеризовали как человека остроумного, талантливого, которому легко давались успехи.

Дорогие читатели! Предлагаем ознакомиться с в романе Льва Толстого “Война и мир”, который в контексте эпопеи воплощает совокупность черт, ассоциируемых с русским мужиком, простым крестьянином, имеющим собственную философию.

Примечательно, что ситуация, о которой говорится в рассказе, произошла еще в молодые годы Сергея. Тогда же он и поделился с братом своей историей. Варя – очаровательная, милая девушка – привлекла внимание Сергея.

Отец Вари служил военным градоначальником. Толстой серьезно увлекся девушкой, и даже собирался сделать Варю своей невестой. Но планы молодого человека так и не осуществились.

Дело в том, что однажды Сергей увидел, как зверски, с необычайной жестокостью обращается отец Вари с солдатом-беглецом, с провинившимся человеком, значительно ниже по званию.

Градоначальник злобно расправился с солдатом. Этот поступок заставил Сергея передумать вступать в родственные связи с отцом девушки. Посыл рассказа состоит в том, что гуманность – это универсальное измерение человеческой жизни, независимо от статуса и положения.

Льва Толстого поразила история Сергея, однако облечь услышанное в литературную форму писатель сумел много лет спустя, по сути – за год до смерти брата. Кроме того, под вопросом стояло и название рассказа. Толстой выбирал между несколькими вариантами, думая назвать произведение «Отцом и дочерью», «Рассказом о бале и сквозь строй», или «А вы говорите…». В итоге, писатель остановился на варианте «После бала».

В названии рассказа заключен глубокий смысл. Жизнь – неоднозначна и противоречива. С одной стороны, люди живут во дворцах, танцуют в роскошных залах, одеваются в великолепные и богатые наряды. Здесь правит бал лицемерие, манеры превращаются в вульгарность, а люди теряют человечность. С другой стороны, есть изнанка жизни – внешнее величие и роскошь скрывают неоправданно жестокие поступки и зверское обхождение с нижестоящими людьми, окаменелость человеческого сердца и отсутствие сострадания и сочувствия. Писатель желает показать, что не все люди способны принять факт такой амбивалентности жизни.

Проблематика рассказа Льва Толстого

«После бала» наполнен философским смыслом. Толстой вывел на первый план этические проблемы, ситуацию, царящую в нравственной плоскости. В произведении писатель задается вопросами о чести, нравственности, достоинстве, порядочности и справедливости. Причем, эта проблематика характерна не только для общества имперской России, но и в целом для мира.

Нравственно неоднозначный образ полковника

В центре – нравственный конфликт, который раскрывается через обращение к амбивалентности фигуры полковника. Внешность героя, безусловно, прекрасна. Полковник изображен статным, привлекательным человеком, зрелым, однако, в то же время, удивительно моложавым.

У полковника приятная наружность и строгая выправка военного служащего. Аристократичные черты и безукоризненные манеры дополнены голосом, который хочется слушать, и красиво поставленной речью. Толстой представляет полковника во время бала: манера героя держать себя завораживает, кажется, что этот человек способен добиться расположения любого гостя.

После бала, после ночи наступает утро. Поутру полковник демонстрирует совсем другую сторону своей личности. Во время исполнения служебных обязанностей герой показывает жестокость и грозность характера. Наказывая беглеца-солдата, полковник не ведает пощады. Трансформация, двойственность натуры полковника поразила юношу, собиравшегося обручиться с дочерью этого грозного человека. Юноша наблюдает казнь беглеца: это приводит к бесповоротным изменениям мировоззрения молодого героя. В глазах молодого человека зло, живущее внутри полковника, соприкоснется и с ним, если он жениться на Варе. Хоть девушка и мила, и не выказывает признаков столь же жестокого характера, все равно личное счастье и зло оказываются несоразмерными для юноши. Эти вещи не могут существовать рядом.

За описанной Толстым ситуацией скрывается философский смысл: общество демонстрирует внешнее благодушие, которое, однако, сопровождается неприятной «подкладкой» из фальши, лицемерия, потери человеческих качеств, неспособности сострадать и сочувствовать. Автор не стоит на наивной позиции: Лев Николаевич делает вывод, что эти негласные правила, царящие в обществе, эту ситуацию невозможно изменить. Но даже если трансформации невозможны, то обязанность человека (как сознательной личности) – сделать нравственный выбор между добром и злом.

Композиционные и стилистические особенности рассказа

Специфика композиции «После бала» – наличие антитезы, то есть противопоставления бала и последующей утренней казни солдата. Жанровая принадлежность произведения Толстого была нами определена выше – это рассказ. Направление, в котором написан текст, характеризуется как реализм. На самом деле, в литературе не так уж много произведений, повествование которых разворачивается в течение всего лишь одного дня. Среди тех текстов, что приходят на ум первыми, – «Улисс» Джеймса Джойса и «Идеальный муж» Оскара Уайльда.

«После бала» также описывает события, происходящие накануне казни солдата – во время танцевального вечера, и то, что произошло утром. Литературные критики говорят, что Толстой словно поместил «рассказ в рассказ», включил историю, которую читатель узнает как бы из уст юноши, и общее описание бала. Поэтому композиция рассказа включает, соответственно, экспозицию (представленную в форме диалога-подводки к основным событиям произведения), завязку (бал), кульминацию (казнь беглеца), а также развязку (в виде философского, этического вывода, сделанного молодым человеком). «Рассказ в рассказе» позволил Толстому описать сразу два исторических периода: молодость персонажа, прототипом которого выступил Сергей (1840-е годы), и конец XIX века.

Дорогие любители классики! Предлагаем ознакомиться с по главам.

Антитеза – центральный художественный прием Толстого здесь – представлена в двух вариациях. Первый случай подобного контраста читатель видит, когда сталкивается с описанием обстоятельств – бала вечером и казни утром. Второй же – в личности самого полковника, проявляющего тотально разные черты на балу и во время исполнения служебных обязанностей.

“После бала” – краткое содержание рассказа Л.Н. Толстого

4.3 (85.45%) 11 votes

Отличительная особенность жизни и творчества великого русского писателя и мыслителя Льва Николаевича Толстого - постоянные нравственные поиски. В чём истинное предназначение человека, как относиться к другим людям и общепринятым «истинам» - все эти вопросы в той или иной степени затронуты в его произведениях. Особенно остро и бескомпромиссно писатель говорит о них в романах, повестях и рассказах, созданных им после духовного кризиса, пережитого в конце 70-х годов XIX в. К таковым относится и рассказ «После бала».

История создания

В начале апреля 1903 г. в городе Кишинёве Бессарабской губернии Российской империи произошёл крупный еврейский погром. Л. Н. Толстой выступил с резким осуждением погромщиков и бездействовавших властей. Комитет помощи пострадавшим от погрома организовал сбор средств. В конце апреля известный еврейский писатель Шолом-Алейхем попросил Льва Толстого «дать что-нибудь» для готовящегося им с той же целью литературного сборника. В ответном письме Лев Николаевич обещал выполнить его просьбу.

9 июня Толстой решил написать рассказ о случае из жизни своего брата Сергея Николаевича, навевающем определённые ассоциации с кишинёвским погромом. Эту историю 75-летний Лев Николаевич запомнил ещё со студенческих времён, проведённых вместе с братьями в Казани.

План будущего рассказа был набросан в дневниковой записи от 18 июня 1903 г. Первый вариант рассказа под названием «Дочь и отец» был написан 5-6 августа. Затем Толстой поменял название на «А вы говорите». Окончательная редакция рассказа под названием «После бала» была закончена 20 августа 1903 г. Произведение было опубликовано уже после смерти писателя в «Посмертных художественных произведениях Л. Н. Толстого» в 1911 г.

Описание произведения

Повествование ведётся от имени главного героя - Ивана Васильевича. В привычном окружении он рассказал два случая из своей жизни в бытность студентом провинциального университета. Они должны были иллюстрировать его утверждение о том, что определяющим в судьбе человека является не среда, а случай.

Большую часть рассказа занимают переживания героя, побывавшего в последний день Масленицы на балу у губернского предводителя. Там собрались все «сливки» провинциального общества, включая Вареньку Б., в которую студент был без памяти влюблён. Она стала королевой бала, и ею любовались не только мужчины, но и женщины, которых она оттеснила на задний план. Так, по крайней мере, казалось студенту Ване. Прекрасная девушка благоволила к нему и подарила большинство танцев с ней.

Варенька была дочерью полковника Петра Владиславовича, вместе с женой также бывшего на балу. В его конце присутствующие уговорили полковника станцевать с дочерью. Пара оказалась в центре внимания. Пётр Владиславович вспомнил прежнюю удаль и станцевал по-молодому лихо. С повышенным вниманием следил за парой Ваня. Особенно тронули его душу старомодные полковничьи сапоги. В них угадывалась экономия на себе с тем, чтобы ни в чём не отказывать любимой дочери.

После танца полковник сказал, что ему завтра рано вставать, и не остался на ужин. А Иван ещё долго танцевал с Варенькой. Неземное чувство счастья и абсолютной гармонии бытия охватила главного героя. Он любил не только Вареньку, её отца, но и весь мир, в котором, как ему казалось в эти минуты, не было ничего дурного.

Наконец, бал закончился. Вернувшись домой под утро, Иван понял, что от избытка чувств не сможет заснуть. Он вышел на улицу и ноги сами понесли его к дому Вареньки, расположенному на окраине города. По мере приближения к полю, прилегающему к дому, зазвучала барабанная дробь и неприятные, визгливые звуки флейты, заглушающие танцевальные мелодии, ещё звучавшие в душе Ивана. Там пропускали через строй беглого солдата-татарина. Другие солдаты с двух сторон с размаху били несчастного по оголённой спине, а он только обессиленно бормотал: «Братцы, помилосердствуйте». Спина его давно превратилась в кровавое месиво.

А руководил экзекуцией отец Вареньки, и делал он это так же старательно, как танцевал с дочерью накануне. Когда один малорослый солдат ударил татарина недостаточно сильно, полковник с перекошенным от злобы лицом начал бить его за это по лицу. Иван был потрясен увиденным до тошноты. Его любовь к Вареньке пошла на убыль. Кровавая спина истязаемого её отцом солдата встала между ними.

Главные герои

Герой рассказа Иван Васильевич наделён чувством сострадания и умением поставить себя на место другого человека. Людские несчастья не стали для него простыми жизненными декорациями, как для абсолютного большинства представителей привилегированных сословий. Совесть Ивана Васильевич не заглушена ложной жизненной целесообразностью. Эти качества в высшей степени были присущи и самому Толстому.

Полковник Пётр Владиславович - заботливый отец и хороший семьянин. Скорее всего, он считает себя и истинным христианином, служащим Богу, государю и отечеству. Но он, как и большинство людей во все времена, абсолютно глух к главному в христианстве - великому нравственному закону Христа. Согласно этому закону, к людям надо относиться так, как хотелось, чтобы они относились к тебе. Невзирая на сословные и имущественные перегородки.

Трудно составить психологический портрет красавицы Вареньки. Скорее всего, вряд ли её внешняя привлекательность сочеталась с такой же душой. Ведь воспитывалась она отцом, который на поверку оказался настоящим изувером на государственной службе.

Анализ рассказа

Композиционная доминанта рассказа - противопоставление двух его частей, описывающих события на балу и после него. Сначала сверкающий светлыми красками бал - праздник молодости, любви и красоты. Он проходит в последний день Масленицы - Прощёное воскресенье, когда верующие должны прощать друг другу взаимные прегрешения. Затем - тёмные краски, бьющая по нервам «нехорошая музыка», и жестокая расправа над несчастными солдатами, среди которых главная жертва - инаковерующий (как и кишинёвские евреи).

В рассказе можно выделить несколько главных мыслей. Прежде всего, это абсолютное неприятие любого насилия, включая оправдываемое государственной необходимостью. Во-вторых, противное воле Бога деление людей на достойных уважения и уподобляемых скоту.

Менее очевидны другие мотивы. В истязании инаковерующего в Прощёное воскресенье Толстой иносказательно продолжает упрекать оправдывающую государственное насилие официальную церковь, от которой был отлучён за два года до этого.

Образ влюблённого и беспечного Ивана Васильевича напоминает Толстому и собственную молодость, к которой писатель относился критически. Как ни странно, но у молодого Толстого были общие черты и с полковником. В другом своём произведении («Юность»), писатель пишет о собственном подразделении людей на достойных и презираемых.

Прежде, чем перейти непосредственно к анализу рассказа "После бала", коротко рассмотрим историю его создания. В этой статье вы также найдете композиционные особенности произведения и его сюжет. Рассказ "После бала" был опубликован после смерти Льва Толстого в 1911 году, хотя написал он его в 1903. Такая тенденция возвращенной прозы была характерна для того литературного периода. Рассказ основан на реальных событиях. Живя с братьями в Казани, Толстой узнал от брата Сергея подробности его личной жизни. Брат влюбился в дочь военного начальника, но увидя жестокость ее отца, забыл о женитьбе и больше не появлялся в их доме. Эта история произвела огромное неизгладимое впечатление, и позже стала основой сюжета рассказа "После бала".

Толстой долго раздумывал о названии рассказа. Но назвал его именно так, и это немаловажно в анализе "После бала", потому что Толстому важно было показать, как поведет себя человек после определенных обстоятельств, как будет вести себя в новой окружающей среде.

Жанр рассказа и его тема

Произведение "После бала" Толстого - рассказ, потому что повествуется об одном событии и одном главном герое. Прослеживается одна сюжетная линия. Именно рассказы писал Толстой в расцвете своей литературной деятельности. Но в данном рассказе описаны две эпохи: эпоха прошлого, т.е. 40-е годы XIX века, и конец XIX века. Такой прием автор использовал для того чтобы показать, что ничего в общественном устое не поменялось.

Проводя анализ "После бала" Толстого, важно учесть тему произведения. Главная тема рассказа - нравственность. То, как один случай кардинально меняет мировоззрение человека. Подтемой является жизнь солдата. Описана служба длинною в двадцать пять лет, беспрекословность, тяжесть условий.

Другие детали анализа

Идея в рассказе раскрывается через систему образов. Это - Иван Васильевич и полковник. Они являются камнем преткновения. С помощью этих образов Толстой показывает, что не случай решает судьбу, а последствия общественной жизни и социума. Видна вся строгость того времени. В основе рассказа лежит антитеза. Всё произведение построено на контрасте. Начиная от красоты начищенного пола и до страшного наказания; утонченности Вареньки и угрюмости Татарина; звуки флейты и барабана. Образ отца, который изначально вызвал умиление, а потом превратился в злобного старика. Такой приём ярко показал как изменилась жизнь и ее восприятие у Ивана Васильевича.

Давайте посмотрим, кто является главными героями рассказа "После бала":

• Иван Васильевич. Приятный молодой человек, влюбленный в Вареньку. Он сделал переоценку своей жизни и поступков, увидя зверскую жесткость. Он задумался над тем, что такое человечность и как нужно относиться к людям. После увиденного он решил, что никогда не сделает никому больно.
• Петр Владиславович. Крепкий старик, который искреннее любит свою дочь. Мужчина обходительный и галантный на балу, добрый хозяин, но в сцене с расправой предстаёт перед читателями в совсем другом свете.

Сюжет и композиция

Некий краткий анализ рассказа "После бала" мы провели. В чем заключается суть сюжета и композиция произведения? Перед нами открывается картина бала, на котором ухоженный полковник с любовью и нежностью танцует со своей дочерью. Именно в этот вечер Иван Васильевич знакомится с Варенькой. Они танцуют вместе, от них невозможно оторвать взгляд. На утро главный герой отправляется домой к возлюбленной. Проходя через город, он замечает, что солдаты ведут татарина к месту наказания. Большим удивлением становится для него то, что руководит этим действом отец Вареньки. Он открывается для него с другой, тайной стороны. Холодный, злой и бесчувственный полковник раздает указания как бить провинившегося. Увидев жениха дочери, он сделал вид будто они незнакомы. После увиденного, юноша меняет свое отношение не только к этой семье, но и к обществу в целом. Время действия рассказа - одни сутки.

— Вот вы говорите, что человек не может сам по себе понять, что хорошо, что дурно, что все дело в среде, что среда заедает. А я думаю, что все дело в случае. Я вот про себя скажу. Так заговорил всеми уважаемый Иван Васильевич после разговора, шедшего между нами, о том, что для личного совершенствования необходимо прежде изменить условия, среди которых живут люди. Никто, собственно, не говорил, что нельзя самому понять, что хорошо, что дурно, но у Ивана Васильевича была такая манера отвечать на свои собственные, возникающие вследствие разговора мысли и по случаю этих мыслей рассказывать эпизоды из своей жизни. Часто он совершенно забывал повод, по которому он рассказывал, увлекаясь рассказом, тем более что рассказывал он очень искренно и правдиво. Так он сделал и теперь. — Я про себя скажу. Вся моя жизнь сложилась так, а не иначе, не от среды, а совсем от другого. — От чего же? — спросили мы. — Да это длинная история. Чтобы понять, надо много рассказывать. — Вот вы и расскажите. Иван Васильевич задумался, покачал головой. — Да, — сказал он. — Вся жизнь переменилась от одной ночи, или скорее утра. — Да что же было? — А было то, что был я сильно влюблен. Влюблялся я много раз, но это была самая моя сильная любовь. Дело прошлое; у нее уже дочери замужем. Это была Б..., да, Варенька Б..., — Иван Васильевич назвал фамилию. — Она и в пятьдесят лет была замечательная красавица. Но в молодости, восемнадцати лет, была прелестна: высокая, стройная, грациозная и величественная, именно величественная. Держалась она всегда необыкновенно прямо, как будто не могла иначе, откинув немного назад голову, и это давало ей, с ее красотой и высоким ростом, несмотря на ее худобу, даже костлявость, какой-то царственный вид, который отпугивал бы от нее, если бы не ласковая, всегда веселая улыбка и рта, и прелестных, блестящих глаз, и всего ее милого, молодого существа. — Каково Иван Васильевич расписывает. — Да как ни расписывай, расписать нельзя так, чтобы вы поняли, какая она была. Но не в том дело: то, что я хочу рассказать, было в сороковых годах. Был я в то время студентом в провинциальном университете. Не знаю, хорошо ли это или дурно, но не было у нас в то время в нашем университете никаких кружков, никаких теорий, а были мы просто молоды и жили, как свойственно молодости: учились и веселились. Был я очень веселый и бойкий малый, да еще и богатый. Был у меня иноходец лихой, катался с гор с барышнями (коньки еще не были в моде), кутил с товарищами (в то время мы ничего, кроме шампанского, не пили; не было денег — ничего не пили, но не пили, как теперь, водку). Главное же мое удовольствие составляли вечера и балы. Танцевал я хорошо и был не безобразен. — Ну, нечего скромничать, — перебила его одна из собеседниц. — Мы ведь знаем ваш еще дагерротипный портрет. Не то что не безобразен, а вы были красавец. — Красавец так красавец, да не в том дело. А дело в том, что во время этой моей самой сильной любви к ней был я в последний день масленицы на бале у губернского предводителя, добродушного старичка, богача-хлебосола и камергера. Принимала такая же добродушная, как и он, жена его в бархатном пюсовом платье, в брильянтовой фероньерке на голове и с открытыми старыми, пухлыми, белыми плечами и грудью, как портреты Елизаветы Петровны, Бал был чудесный: зала прекрасная, с хорами, музыканты — знаменитые в то время крепостные помещика-любителя, буфет великолепный и разливанное море шампанского. Хоть я и охотник был до шампанского, но не пил, потому что без вина был пьян любовью, но зато танцевал до упаду — танцевал и кадрили, и вальсы, и польки, разумеется, насколько возможно было, всё с Варенькой. Она была в белом платье с розовым поясом и в белых лайковых перчатках, немного не доходивших до худых, острых локтей, и в белых атласных башмачках. Мазурку отбили у меня: препротивный инженер Анисимов — я до сих пор не могу простить это ему — пригласил ее, только что она вошла, а я заезжал к парикмахеру и за перчатками и опоздал. Так что мазурку я танцевал не с ней, а с одной немочкой, за которой я немножко ухаживал прежде. Но, боюсь, в этот вечер был очень неучтив с ней, не смотрел на нее, а видел только высокую стройную фигуру в белом платье с розовым поясом, ее сияющее, зарумянившееся с ямочками лицо и ласковые, милые глаза. Не я один, все смотрели на нее и любовались ею, любовались и мужчины, и женщины, несмотря на то, что она затмила их всех. Нельзя было не любоваться. По закону, так сказать, мазурку я танцевал не с нею, но в действительности танцевал я почти все время с ней. Она, не смущаясь, через всю залу шла прямо ко мне, и я вскакивал, не дожидаясь приглашения, и она улыбкой благодарила меня за мою догадливость. Когда нас подводили к ней и она не угадывала моего качества, она, подавая руку не мне, пожимала худыми плечами и, в знак сожаления и утешения, улыбалась мне. Когда делали фигуры мазурки вальсом, я подолгу вальсировал с нею, и она, часто дыша, улыбалась и говорила мне: «Encore». И я вальсировал еще и еще и не чувствовал своего тела. — Ну, как же не чувствовали, я думаю, очень чувствовали, когда обнимали ее за талию, не только свое, но и ее тело, — сказал один из гостей. Иван Васильевич вдруг покраснел и сердито закричал почти: — Да, вот это вы, нынешняя молодежь. Вы, кроме тела, ничего не видите. В наше время было не так. Чем сильнее я был влюблен, тем бестелеснее становилась для меня она. Вы теперь видите ноги, щиколки и еще что-то, вы раздеваете женщин, в которых влюблены, для меня же, как говорил Alphonse Karr, хороший был писатель, — на предмете моей любви были всегда бронзовые одежды. Мы не то что раздевали, а старались прикрыть наготу, как добрый сын Ноя. Ну, да вы не поймете... — Не слушайте его. Дальше что? — сказал один из нас. — Да. Так вот танцевал я больше с нею и не видал, как прошло время. Музыканты уж с каким-то отчаянием усталости, знаете, как бывает в конце бала, подхватывали все тот же мотив мазурки, из гостиных поднялись уже от карточных столов папаши и мамаши, ожидая ужина, лакеи чаще забегали, пронося что-то. Был третий час. Надо было пользоваться последними минутами. Я еще раз выбрал ее, и мы в сотый раз прошли вдоль залы. — Так после ужина кадриль моя? — сказал я ей, отводя ее к месту. — Разумеется, если меня не увезут, — сказала она, улыбаясь. — Я не дам, — сказал я. — Дайте же веер, — сказала она. — Жалко отдавать, — сказал я, подавая ей белый дешевенький веер. — Так вот вам, чтоб вы не жалели, — сказала она, оторвала перышко от веера и дала мне. Я взял перышко и только взглядом мог выразить весь свой восторг и благодарность. Я был не только весел и доволен, я был счастлив, блажен, я был добр, я был не я, а какое-то неземное существо, не знающее зла и способное на одно добро. Я спрятал перышко в перчатку и стоял, не в силах отойти от нее. — Смотрите, папа просят танцевать, — сказала она мне, указывая на высокую статную фигуру ее отца, полковника с серебряными эполетами, стоявшего в дверях с хозяйкой и другими дамами. — Варенька, подите сюда, — услышали мы громкий голос хозяйки в брильянтовой фероньерке и с елисаветинскими плечами. Варенька подошла к двери, и я за ней. — Уговорите, ma chère, отца пройтись с вами. Ну, пожалуйста, Петр Владиславич, — обратилась хозяйка к полковнику. Отец Вареньки был очень красивый, статный, высокий и свежий старик. Лицо у него было очень румяное, с белыми à la Nicolas I подвитыми усами, белыми же, подведенными к усам бакенбардами и с зачесанными вперед височками, и та же ласковая, радостная улыбка, как и у дочери, была в его блестящих глазах и губах. Сложен он был прекрасно, с широкой, небогато украшенной орденами, выпячивающейся по-военному грудью, с сильными плечами и длинными стройными ногами. Он был воинский начальник типа старого служаки николаевской выправки. Когда мы подошли к дверям, полковник отказывался, говоря, что он разучился танцевать, но все-таки, улыбаясь, закинув на левую сторону руку, вынул шпагу из портупеи, отдал ее услужливому молодому человеку и, натянув замшевую перчатку на правую руку, — «надо всё по закону», — улыбаясь, сказал он, взял руку дочери и стал в четверть оборота, выжидая такт. Дождавшись начала мазурочного мотива, он бойко топнул одной ногой, выкинул другую, и высокая, грузная фигура его то тихо и плавно, то шумно и бурно, с топотом подошв и ноги об ногу, задвигалась вокруг залы. Грациозная фигура Вареньки плыла около него, незаметно, вовремя укорачивая или удлиняя шаги своих маленьких белых атласных ножек. Вся зала следила за каждым движением пары. Я же не только любовался, но с восторженным умилением смотрел на них. Особенно умилили меня его сапоги, обтянутые штрипками, — хорошие опойковые сапоги, но не модные, с острыми, а старинные, с четвероугольными носками и без каблуков, Очевидно, сапоги были построены батальонным сапожником. «Чтобы вывозить и одевать любимую дочь, он не покупает модных сапог, а носит домодельные», — думал я, и эти четвероугольные носки сапог особенно умиляли меня. Видно было, что он когда-то танцевал прекрасно, но теперь был грузен, и ноги уже не были достаточно упруги для всех тех красивых и быстрых па, которые он старался выделывать. Но он все-таки ловко прошел два круга. Когда же он, быстро расставив ноги, опять соединил их и, хотя и несколько тяжело, упал на одно колено, а она, улыбаясь и поправляя юбку, которую он зацепил, плавно прошла вокруг него, все громко зааплодировали. С некоторым усилием приподнявшись, он нежно, мило обхватил дочь руками за уши и, поцеловав в лоб, подвел ее ко мне, думая, что я танцую с ней. Я сказал, что не я ее кавалер. — Ну, все равно, пройдитесь теперь вы с ней, — сказал он, ласково улыбаясь и вдевая шпагу в портупею. Как бывает, что вслед за одной вылившейся из бутылки каплей содержимое ее выливается большими струями, так и в моей душе любовь к Вареньке освободила всю скрытую в моей душе способность любви. Я обнимал в то время весь мир своей любовью. Я любил и хозяйку в фероньерке, с ее елисаветинским бюстом, и ее мужа, и ее гостей, и ее лакеев, и даже дувшегося на меня инженера Анисимова. К отцу же ее, с его домашними сапогами и ласковой, похожей на нее, улыбкой, я испытывал в то время какое-то восторженно-нежное чувство. Мазурка кончилась, хозяева просили гостей к ужину, но полковник Б. отказался, сказав, что ему надо завтра рано вставать, и простился с хозяевами. Я было испугался, что и ее увезут, но она осталась с матерью. После ужина я танцевал с нею обещанную кадриль, и, несмотря на то, что был, казалось, бесконечно счастлив, счастье мое все росло и росло. Мы ничего не говорили о любви. Я не спрашивал ни ее, ни себя даже о том, любит ли она меня. Мне достаточно было того, что я любил ее. И я боялся только одного, чтобы что-нибудь не испортило моего счастья. Когда я приехал домой, разделся и подумал о сне, я увидал, что это совершенно невозможно. У меня в руке было перышко от ее веера и целая ее перчатка, которую она дала мне, уезжая, когда садилась в карету и я подсаживал ее мать и потом ее. Я смотрел на эти вещи и, не закрывая глаз, видел ее перед собой то в ту минуту, когда она, выбирая из двух кавалеров, угадывает мое качество, и слышу ее милый голос, когда говорит: «Гордость? да?» — и радостно подает мне руку или когда за ужином пригубливает бокал шампанского и исподлобья смотрит на меня ласкающими глазами. Но больше всего я вижу ее в паре с отцом, когда она плавно двигается около него и с гордостью и радостью и за себя и за него взглядывает на любующихся зрителей. И я невольно соединяю его и ее в одном нежном, умиленном чувстве. Жили мы тогда одни с покойным братом. Брат и вообще не любил света и не ездил на балы, теперь же готовился к кандидатскому экзамену и вел самую правильную жизнь. Он спал. Я посмотрел на его уткнутую в подушку и закрытую до половины фланелевым одеялом голову, и мне стало любовно жалко его, жалко за то, что он не знал и не разделял того счастья, которое я испытывал. Крепостной наш лакей Петруша встретил меня со свечой и хотел помочь мне раздеваться, но я отпустил его. Вид его заспанного лица с спутанными волосами показался мне умилительно трогательным. Стараясь не шуметь, я на цыпочках прошел в свою комнату и сел на постель. Нет, я был слишком счастлив, я не мог спать. Притом мне жарко было в натопленных комнатах, и я, не снимая мундира, потихоньку вышел в переднюю, надел шинель, отворил наружную дверь и вышел на улицу. С бала я уехал в пятом часу, пока доехал домой, посидел дома, прошло еще часа два, так что, когда я вышел, уже было светло. Была самая масленичная погода, был туман, насыщенный водою снег таял на дорогах, и со всех крыш капало. Жили Б. тогда на конце города, подле большого поля, на одном конце которого было гулянье, а на другом — девический институт. Я прошел наш пустынный переулок и вышел на большую улицу, где стали встречаться и пешеходы, и ломовые с дровами на санях, достававших полозьями до мостовой. И лошади, равномерно покачивающие под глянцевитыми дугами мокрыми головами, и покрытые рогожками извозчики, шлепавшие в огромных сапогах подле возов, и дома улицы, казавшиеся в тумане очень высокими, — все было мне особенно мило и значительно. Когда я вышел на поле, где был их дом, я увидал в конце его, по направлению гулянья, что-то большое, черное и услыхал доносившиеся оттуда звуки флейты и барабана. В душе у меня все время пело и изредка слышался мотив мазурки. Но это была какая-то другая, жесткая, нехорошая музыка. «Что это такое?» — подумал я и по проезженной посередине поля скользкой дороге пошел по направлению звуков. Пройдя шагов сто, я из-за тумана стал различать много черных людей. Очевидно, солдаты. «Верно, ученье», — подумал я и вместе с кузнецом в засаленном полушубке и фартуке, несшим что-то и шедшим передо мной, подошел ближе. Солдаты в черных мундирах стояли двумя рядами друг против друга, держа ружья к ноге, и не двигались. Позади их стояли барабанщик и флейтщик и не переставая повторяли всё ту же неприятную, визгливую мелодию. — Что это они делают? — спросил я у кузнеца, остановившегося рядом со мною. — Татарина гоняют за побег, — сердито сказал кузнец, взглядывая в дальний конец рядов. Я стал смотреть туда же и увидал посреди рядов что-то страшное, приближающееся ко мне. Приближающееся ко мне был оголенный по пояс человек, привязанный к ружьям двух солдат, которые вели его. Рядом с ним шел высокий военный в шинели и фуражке, фигура которого показалась мне знакомой. Дергаясь всем телом, шлепая ногами по талому снегу, наказываемый, под сыпавшимися с обеих сторон на него ударами, подвигался ко мне, то опрокидываясь назад — и тогда унтер-офицеры, ведшие его за ружья, толкали его вперед, то падая наперед — и тогда унтер-офицеры, удерживая его от падения, тянули его назад. И не отставая от него, шел твердой, подрагивающей походкой высокий военный. Это был ее отец, с своим румяным лицом и белыми усами и бакенбардами. При каждом ударе наказываемый, как бы удивляясь, поворачивал сморщенное от страдания лицо в ту сторону, с которой падал удар, и, оскаливая белые зубы, повторял какие-то одни и те же слова. Только когда он был совсем близко, я расслышал эти слова. Он не говорил, а всхлипывал: «Братцы, помилосердуйте. Братцы, помилосердуйте». Но братцы не милосердовали, и, когда шествие совсем поравнялось со мною, я видел, как стоявший против меня солдат решительно выступил шаг вперед и, со свистом взмахнув палкой, сильно шлепнул ею по спине татарина. Татарин дернулся вперед, но унтер-офицеры удержали его, и такой же удар упал на него с другой стороны, и опять с этой, и опять с той. Полковник шел подле, и, поглядывая то себе под ноги, то на наказываемого, втягивал в себя воздух, раздувая щеки, и медленно выпускал его через оттопыренную губу. Когда шествие миновало то место, где я стоял, я мельком увидал между рядов спину наказываемого. Это было что-то такое пестрое, мокрое, красное, неестественное, что я не поверил, чтобы это было тело человека. — О Господи, — проговорил подле меня кузнец. Шествие стало удаляться, все так же падали с двух сторон удары на спотыкающегося, корчившегося человека, и все так же били барабаны и свистела флейта, и все так же твердым шагом двигалась высокая, статная фигура полковника рядом с наказываемым. Вдруг полковник остановился и быстро приблизился к одному из солдат. — Я тебе помажу, — услыхал я его гневный голос. — Будешь мазать? Будешь? И я видел, как он своей сильной рукой в замшевой перчатке бил по лицу испуганного малорослого, слабосильного солдата за то, что он недостаточно сильно опустил свою палку на красную спину татарина. — Подать свежих шпицрутенов! — крикнул он, оглядываясь, и увидел меня. Делая вид, что он не знает меня, он, грозно и злобно нахмурившись, поспешно отвернулся. Мне было до такой степени стыдно, что, не зная, куда смотреть, как будто я был уличен в самом постыдном поступке, я опустил глаза и поторопился уйти домой. Всю дорогу в ушах у меня то била барабанная дробь и свистела флейта, то слышались слова: «Братцы, помилосердуйте», то я слышал самоуверенный, гневный голос полковника, кричащего: «Будешь мазать? Будешь?» А между тем на сердце была почти физическая, доходившая до тошноты, тоска, такая, что я несколько раз останавливался, и мне казалось, что вот-вот меня вырвет всем тем ужасом, который вошел в меня от этого зрелища. Не помню, как я добрался домой и лег. Но только стал засыпать, услыхал и увидел опять все и вскочил. «Очевидно, он что-то знает такое, чего я не знаю, — думал я про полковника. — Если бы я знал то, что он знает, я бы понимал и то, что я видел, и это не мучило бы меня». Но сколько я ни думал, я не мог понять того, что знает полковник, и заснул только к вечеру, и то после того, как пошел к приятелю и напился с ним совсем пьян. Что ж, вы думаете, что я тогда решил, что то, что я видел, было — дурное дело? Ничуть. «Если это делалось с такой уверенностью и признавалось всеми необходимым, то, стало быть, они знали что-то такое, чего я не знал», — думал я и старался узнать это. Но сколько ни старался — и потом не мог узнать этого. А не узнав, не мог поступить в военную службу, как хотел прежде, и не только не служил в военной, но нигде не служил и никуда, как видите, не годился. — Ну, это мы знаем, как вы никуда не годились, — сказал один из нас. — Скажите лучше: сколько бы людей никуда не годились, кабы вас не было. — Ну, это уж совсем глупости, — с искренней досадой сказал Иван Васильевич. — Ну, а любовь что? — спросили мы. — Любовь? Любовь с этого дня пошла на убыль. Когда она, как это часто бывало с ней, с улыбкой на лице, задумывалась, я сейчас же вспоминал полковника на площади, и мне становилось как-то неловко и неприятно, и я стал реже видаться с ней. И любовь так и сошла на нет. Так вот какие бывают дела и от чего переменяется и направляется вся жизнь человека. А вы говорите... — закончил он.

Замысел рассказа впервые упомянут в дневнике Толстого 9 июня 1903 года: «Рассказ о бале и сквозь строй». Первоначальные названия рассказа были «Дочь и отец», «А вы говорите». А 9 августа 1903 года Толстой отметил в дневнике: «Написал в один день „Дочь и отец”. Недурно».

В статье «Николай Палкин», написанной в 1886 году - за семнадцать лет до рассказа «После бала», Толстой, воспроизводя сцену экзекуции, которую ему довелось наблюдать, вспоминал: «...я знал одного такого, который накануне с красавицей дочерыо танцевал мазурку па бале и уезжал раньше, чтобы назавтра рано утром распорядиться прогонянием на смерть сквозь строй бежавшего солдата-татарииа, засекал этого солдата до смерти и возвращался обедать в семью». Как видим, тема возникла у писателя задолго до её воплощения, хотя в статье основной сюжет и оценки уже расставлены.

Впервые рассказ был напечатан в сборнике «Посмертные художественные произведения Льва Николаевича Толстого» в 1911 году.

Вопросы и задания

1. Какие конфликты происходят в рассказе? В связи с чем и между кем возникают эти конфликта?
2. Какова причина событий, изображённых в рассказе? Назовите нужные слова пл данных: власть, карьерные устремления, равнодушие, беззаконие, жестокость, произвол, государство, строй. Обоснуйте свой выбор и постарайтесь подтвердить ответ примерами из текста.
3. Мог ли полковник Б. поступить иначе? Аргументируйте свою позицию.
4. Как повёл себя после бала Иван Васильевич? Почему?
5. Иван Васильевич не вмешался в происходящее па плацу. Его протест пассивен. Но тем не менее эпизод наказания татарина отразился в его судьбе. Как?
6. Кто главный герой рассказа и почему?
7. Какой основной художественный приём использован в рассказе «После бала»? Обоснуйте свой ответ.
8. Ещё раз перечитайте эпизод «Бал». Назовите ключевые слова, передающие атмосферу происходящего.
9. Как раскрывается образ полковника в рассказе? Найдите его описание на балу и в сцене наказания. Сравните портреты.
10. Перечитайте эпизод «Наказание татарина» от слов: «Я стал смотреть туда же...» до слов: «О Господи, - проговорил подле меня кузнец». Назовите детали, которые передают жестокость происходящего.
11. Какова художественная роль музыкальных мотивов в рассказе?
12. Какие чувства вызвал у вас рассказ «После бала»? Почему он так называется?
13. Чем актуален для нас рассказ Л.Н. Толстого?
14. Каковы жизненные источники рассказа «После бала»? Какие события воссозданы в рассказе? Что ещё знаете вы об этом времени?

Живое слово

Прочитайте высказывания Л.Н. Толстого. Составьте тезисный план сообщения по теме «Л.Н. Толстой о русском языке».

«Единственное средство умственного общения людей есть слово, и для того, чтобы общение это было возможно, нужно употреблять слова так, чтобы при каждом слове несомненно вызывались у всех соответствующие п точные понятия».

«Один из замечательнейших признаков гибкости русского языка заметен в изменении повторяемого стиха в песнях, например: ни одной песни нет, особенно весёлой, в которой этот refrain не изменялся бы иногда 3-4 манерами».

«Пробный камень ясного понимания предмета состоит в том, чтобы быть в состоянии передать его па родном языке необразованному человеку».

«Чем более понятно произведение искусства, тем оно выше. искусство тем более общедоступно, чем оно проще, кратче и потому яснее передаёт чувство. Точно так же как в области логической мысли, передача её тем драгоценнее, чем она проще, короче и яснее. Точно так же в искусстве простота, краткость и ясность есть высшее совершенство формы искусства, которая достигается только при большом даровании и большом труде».

Темы для рефератов, сообщений. творческих работ

1. Семья на страницах повести «Отрочество».
2. Волнует ли меня сегодня то, что волновало героев повести «Отрочество»?
3. История в рассказе «После бала».
4. Обстоятельства и жизненный выбор в рассказе «После бала».
5. Идейно-художественное своеобразие рассказа «После бала».

Самостоятельная работа

Проведите сопоставительный анализ повести И.С. Тургенева «Ася» и рассказа Л.Н. Толстого «После бала».

1. Воспроизведите портрет Вареньки и сравните его с портретом Аси. В чём различия и есть ли сходство?
2. Сопоставьте образы рассказчиков в повести «Ася» и в рассказе «После бала».
3. Почему не состоялась любовь Ивана Васильевича к Вареньке и любовь господина Н.Н. к Асе?

Живое слово

Прочитайте высказывания Л.Н. Толстого о разных гранях личности человека. Какие из его мыслей вам наиболее близки? Почему? Подготовьте развернутый ответ.

«Короткие мысли тем хороши, что они заставляют серьёзного читателя самого думать».

«Часто слышишь, что молодёжь говорит: я не хочу жить чужим умом, я сам всё обдумаю. Зачем же тебе обдумывать обдуманное? Бери готовое и иди дальше. В этом сила человечества». «Разумное и нравственное всегда совпадают». «Человек немыслим вне общества».

«Доброе дело совершается с усилием, но когда усилие повторено несколько раз, то же дело становится привычкой. Нет ничего хуже притворной доброты. Притворство доброты отталкивает больше, чем откровенная злоба».

«Надо верить в возможность счастья, чтобы быть счастливым. Чтобы быть счастливым, нужно постоянно стремиться к этому счастью и понимать его. Оно зависит не от обстоятельств, а от себя».

«Ничто не облагораживает человека больше труда. Без труда не может человек соблюсти своё человеческое достоинство».

«В минуту нерешительности действуй быстро и старайся сделать первый шаг, хотя бы и лишний».

«Для того чтобы выучиться говорить правду людям, надо научиться говорить её самому себе».

«Знание только тогда знание, когда оно приобретено усилиями своей мысли, а не памятью».

«На то человек и родился, чтобы жить своим умом».

«Что может быть драгоценнее, как ежедневно входить в общение с мудрейшими людьми мира».

«Простота есть главное условие красоты моральной. Сильные люди всегда просты».

«Стыд перед людьми - хорошее чувство, но лучше всего стыд перед самим собой».

«Трусливый друг страшнее врага, ибо врага опасаешься, а на друга надеешься».

«Любить - значит жить жизнью того, кого любишь».

«Не слушайте никогда тех, кто говорит дурно о других и хорошо о вас».

1. Зверев А., Туниманов В. Лев Толстой (ЖЗЛ). М., 2007.
2. Капитонова Л.А. Л.Н. Толстой в жизни и творчестве. М., 2006.
3. Л.Н. Толстой: энциклопедия / сост. Н.И. Бурнашёва. М., 2009.