Роль углубленного анализа текста в изучении литературного произведения и в понимании мировоззрения автора.

М.А.Шолохов, рассказ «Родинка».

1. По кочковатому летнику, по колеям, ветрами облизанным, мышастый придорожник кучерявится, лебеда и пышатки густо и махровито лопушатся.

2. По летнику сено когда-то возили к гумнам, застывшим в степи янтарными брызгами, а торный шлях улёгся бугром у столбов телеграфных.3. Бегут столбы в муть осеннюю, белесую, через лога и балки перешагивают, а мимо столбов шляхом глянцевитым ведет атаман банду –полсотни казаков донских и кубанских, властью Советской недовольных. 4. Трое суток, как набедившийся волк от овечьей отары, уходят дорогами и целиною бездорожно, а за ними вназирку - отряд Николки Кошевого.

5. Отъявленный народ в банде, служивский, бывалый, а все же крепко призадумывается атаман: на стременах привстает, степь глазами излапывает, версты считает до голубенькой каёмки лесов, протянутой по ту сторону Дона.

Перед нами отрывок из рассказа М.А.Шолохова «Родинка». Это один из «Донских рассказов» писателя. М.А.Шолохов – удивительный писатель, большой мастер слова. Нам предстоит погрузиться в художественное пространство данного текста, выделить особенности языковой манеры автора текста, понять авторскую идею в данном отрывке и постигнуть тайну творчества этого писателя.

Итак, это текст, единое целое, характеризующееся связностью составных частей. Предложения здесь связаны контактной цепью связью при помощи лексического повтора: «по летнику» (1 и 2 предложения), «столбы»(2 и 3). 3,4,5 предложения соединены одинаковыми видо – временными формами глаголов, глаголов несовершенного вида настоящего времени: «бегут», «перешагивают», «ведёт», «уходят», «призадумывается», «привстаёт», «излапывает», «считает». Есть в тексте и глагол прошедшего времени «возили». Наличие этих форм позволяет нам прийти к мысли, что для Шолохова важна перекличка времен, прошлого и настоящего, просматривается и будущее время. Изображая настоящие реалии, автор тоскует по прошлому, по мирной жизни, по красоте мирного труда. В то же время с надеждой смотрит в будущее, «вёрсты считает до голубенькой каёмки лесов».

Текст относится к художественному стилю, это повествование с элементами описания. Поэтому в нем много ярких эпитетов, метафор, сравнений. Но в первую очередь мы замечаем в тексте диалектизмы: «летник», «придорожник», «пышатки», «лопушаться», «гумнам», «шлях», «вназирку», «служивший», «излапывает». Эти слова из речи донских казаков. Благодаря им, мы как бы сразу оказываемся на месте событий. Но кроме этого, и это очень важно, автор через них передает дух своего народа, ласковое, доброе отношение донских казаков к своей земле, к родным просторам («пышатки», «лопушатся»). Именно в этих диалектных словах мы замечаем аллитерацию на «ш». Элемент звукозаписи Шолохов применят также для выражения духа своего народа: звук «ш» напоминает звук угасающего огня, казаки - люди с огнем в груди, но эти люди вступили в гражданскую войну, в братоубийство, то есть огонь в душе притушен, народ показан не в лучшее свое время. Есть ассонанс на «и» в словах «летнику», «облизывает», «вназирку», говорящий о желании простора, свободолюбии этого народа. Анализируя лексику данного текста, необходимо выделить такие существительные, как «столбы», «шлях», «муть», завершайте братоубийственную войну. Только время мирное, спокойное, бессуетное- настоящее время. И здесь Шолохов подчеркивает идею торжества мира на земле. Существительное «балки», наречия «бугром», «бездорожно», глагол «перешагивают» говорят о трудностях пути.

Остановимся на тропах. Ключевыми предстают в тексте эпитеты «янтарными брызгами» и «голубенькой каёмкой лесов». «Янтарными брызгами» - это и сравнение тоже, это образное выражение из прошлой, мирной жизни. Янтарный цвет - цвет света, солнца, цвет жизни на земле, цвет божественный. Слова «степь», «сено» тоже говорят об этом цвете. Отсюда мы выходим к мировидению автора. Мир, жизнь, по Шолохову,- это радость и дар божий, но это и боль и трагедия тоже. Что же позволят нам говорить так? Это следующие, стоящие рядом же, эпитеты: «в муть осеннюю, белесую». Белый цвет - цвет чистоты, стремлений к лучшему, а существительное «муть» говорит о нелепости, трагедийности событий. Это прием антитезы. Очень важен и эпитет в сочетании «до голубенькой каёмки». Голубой цвет - цвет надежды, мира на земле. Значит, и через цветопись писатель подчеркивает свою идею. Есть в тексте явное сравнение «как набедившийся волк от свечей отары», волк - банда, ведет атаман свою банду. В стае волков тоже есть ведущий волк, и здесь тоже атаман оберегает свою банду, призадумывается, зорко следит за положением. Глагол «излапывает» дан для характеристики поведения атамана. Это слово имеет грубоватый оттенок, что говорит об осуждении автором положения банды и атамана. Но в то же время это слово применительно к донскому казачеству выражает и другое проявление чувств. Автор не только осуждает, но и жалеет членов банды. Это его народ, часть казачества, которая оторвалась от основной массы. В архитектуре русского народа «лес» - понятие очень важное, это символ народа. Поэтому банда, спешащая «до голубенькой каёмки леса», стремится слиться с народом. Но возможно ли это? Встаёт проблема выбора: исчезнет банда, часть народа, или сохранится, соединится с народом?

Голубенькая каёмка янтарные бездорожье перешагивает,

О суровости реального мира, трудностях выбора в классовой борьбе говорит и скрытое сравнение «шлях улёгся бугром у столбов телеграфных», метафоры «ветрами облизанным», «бегут столбы», «перешагивают».

Из стилистических фигур можно выделить анафору в первых двух предложениях «по летнику», антитезу «в муть, осеннюю, белесую», градации «отъявленный народ в банде, служивский, бывалый», «призадумывается атаман, привстаёт, излапывает, считает вёрсты», очень много инверсий: «в муть, осеннюю, белесую», «шляхом глянцевитым», «властью Советской», «призадумывается атаман». Все эти стилистические фигуры применяются автором для выделения наиболее важных для идеи слов, сочетаний.

Говоря о знаках препинаниях и союзах, важно сказать, что автор соединяет реалии природы сочинительных союзом «и»: «лебеда и пышатки густо и махровито лопушатся». Это говорит о том, что Шолохов видит согласие и гармонию в природе, в мирной жизни. А в обществе людей он наблюдает противоположное - дисгармонию, трагедию бытия, гражданскую войну. Поэтому употребляет противительный союз «а»: «бегут столбы, а атаман ведет».Отсюда мы делаем вывод, что истина для Шолохова не в классовой борьбе между гражданами одной страны, а в гармонии, в согласии, в красоте природы. В ней она есть.

Значит, мировидение автора таково, что он принимает мир, но с тревогой задумывается о социальных неурядицах, с надеждой смотрит в будущее. Это мировоззрение его чётко представлено в данном тексте. Необходимо миром, мирным путем решать сложные вопросы жизни. И тем более, когда это в одной стране, нельзя допускать братоубийства. Здесь не может быть правды, такой путь ведет к тупику.

1

Постижение художественного смысла рассказа М. Шолохова «Родинка» . невозможно без интерпретации отраженного в нем архетипического конфликта отцов и детей, представленного не только в системе персонажей, но и в многочисленных деталях. Внимание к этой стороне человеческой жизни акцентировано названием рассказа. «Родинка - врожденное пятнышко на коже человека» , пятнышко, которым природа наделяет человека независимо от его желания. В работах, посвященных шолоховскому рассказу, неоднократно указывалось, что «родинка» - однокоренное слово с «родом», «народом», «родиной», «природой», «урожаем», «родником». А значит, родинка - знак влияния на человека неподвластных ему мировых сил и одновременно указание на глубинную связь человека с миром, вселенной.

Уже предложение, начинающее текст, помогает нам создать первичное представление об основном конфликте произведения и порождает в читателе своеобразное «предвосхищение» смысла целого. Этот процесс понимания текста, как справедливо указывают ученые, определяется мифопоэтической моделью мира, которая «предполагает тождество макрокосма и микрокосма» . Представленные образы чрезвычайно важны, так как «корректируют» спектр читательских ожиданий: «На столе (здесь и далее выделено нами - Т.Б.) гильзы патронные, пахнущие сгоревшим порохом, баранья кость , полевая карта , сводка, уздечка наборная с душком лошадиного пота, краюха хлеба . Все это на столе ...» . Лежащие на столе полевая карта и сводка делают главенствующей тему войны. Краюха хлеба, завершающая это описание (не она главная на этом столе), - образ повседневной мирной жизни. Так уже в первом предложении, объединяющем гильзы и хлеб, читатель ощущает драматизм этой обыденности, ее внутреннюю противоречивость, реализующую универсальную антиномию жизни: война - мир. И мир здесь не противопоставлен войне, а втянут в нее.

Но нельзя не увидеть и другого значения образов, представленных в первом предложении. Они призваны выделить важнейшие темы произведения, соединить разрозненные, на первый взгляд, картины жизни. Так, указанные в начале рассказа патронные гильзы, «пахнущие сгоревшим порохом» соотносятся и с опустевшей обоймой Николки, предопределившей исход его поединка с отцом, и с тем выстрелом маузера, которым подвел итог своей жизни сам атаман. Упоминаемая в первом предложении «уздечка наборная с душком лошадиного пота» увязывает в одно целое и смерть загнанной нарочным лошади, и гибель от пули атамана коня Николки.

Среди предметов, расположенных на столе в комнате Николая Кошевого, указана баранья кость как знак сакральной жертвы. В контексте сюжета о сыноубийце, реализованном в рассказе «Родинка», этот образ ассоциируется с библейским героем Авраамом, который готов был принести в жертву Богу единственного своего сына Исаака. По воле Господа в роли жертвы оказался ягненок (Быт. 22:12-13). Готовность Авраама пожертвовать Исааком - доказательство глубокой веры старца и его «самого полного послушания» Господу . У атамана же «зачерствела душа..., как летом в жарынь черствеют следы раздвоенных бычачьих копыт возле музги степной» . Ни на мгновение не возникло у него чувства жалости к юному противнику: «Неук, сосун, горяч, через это и смерть его тут налапает». Ассоциации такого рода явно отражает авторскую оценку событий, составивших основу рассказа.

Смерть Николая Кошевого как кульминация внешнего конфликта, конкретно-исторического, воплощающего борьбу 2-х сторон в гражданской войне, является важнейшим событием конфликта внутреннего, воплощающего в самом широком значении взаимодействие человека и природы, мира в целом, представленного в архетипических образах.

При создании картины гибели молодого командира эскадрона М. Шолохов следует традициям фольклора и древнерусской литературы: «Солнце закрылось тучей, и на степь, на шлях, на лес, ветрами и осенью потерханный, упали плывущие тени» . Таково, например, описание природы накануне последней битвы русичей с половцами в «Слове о полку Игореве»: « ...черные тучи с моря идут, хотят прикрыть четыре солн- ца...» .

Встретились в смертельной схватке не только сын с отцом, но гибнет все, что находится рядом с ними. Это мы видим в сцене смерти загнанного нарочным коня, оставившей равнодушными окружающих людей: Николка же только «глянул на черную ленту крови, точившуюся из пыльных ноздрей» лошади, и отвернулся. Об этом же говорит нам и эпизод на мельнице, когда члены банды под ноги лошадям сыпали и двор устилали золотистым зерном. Атаман же, сам коренной донской казак, не думал о том, как будет земля весной без сева. Таким образом, война художественно интерпретируется в рассказе как преступление против земли, ее животворящей силы.

Повествование о поединке отца и сына отсылает нас и к известной былине «Бой Ильи Муромца с сыном», где реализуется характерная для мифопоэтической модели мира оппозиция «свой-чужой». Отрицательным персонажем (чужим), надругавшимся над матерью Златыгоркой (землей-матушкой, ее творческой силой), здесь является Сокольник, который вероломно готов убить и спящего безоружного отца, Илью Муромца (своего). В рассказе М. Шолохова отрицательным персонажем (чужим) повествователь является атаман. Подобно Сокольнику, не испытывавшему в былине уважения ни к родине, ни к старым людям, атаман мешает земле проявить жизнетворческую силу: по его приказу на мельнице «ячмень и пшеницу под ноги лошадям сыплют и двор устилают золотистым зер- ном» . Сходство с Сокольником, унижающим русских богатырей, проявляется и в насмешке казацкого атамана над мельником Лукичом, который, боясь смерти, «ртом беззубым жует песок из пригоршней» атамана и целует ему сапоги.

Сближает Сокольника с атаманом стремление хитростью достичь победы. Так, выждав, когда у Николки кончилась обойма, атаман «налетел коршуном» на него .

В поступках Николая Кошевого проявляются черты защитника русской земли и русского народа, т.е. «своего». Это можно увидеть в том, что он «сумел почти без урона ликвидировать две банды и полгода водить эскадрон в бои» , и в том, что к нему обращаются обиженные люди с просьбой «управу сыскать» на банду.

Читателю неизвестно, что стало с телом командира Кошевого, но четко определен финал жизни самоубийцы атамана: вечером... «с лохматой головы атамана нехотя сорвался коршун- стервятник» . Этот эпизод заставляет нас также вспомнить финал былины. Илья Муромец бросает убитого Сокольника «да сорокам, воронам да на расклеванье, // Да серым-де волкам да на растарзанье» .

Таким образом, определение мифопоэтического контекста рассказа «Родинка» позволяет писателю интерпретировать основной конфликт гражданской войны как противоестественный, находящийся в противоречии со всем ходом развития человечества.

Список литературы

Шолохов М. Рассказы. - Л., 1983.

Ожегов С. И. Словарь русского языка. - 16-е изд. - М., 1984.

Мифы народов мира: Энциклопедия: в 2-х т. - М., 1997. - Т.2.

Толковая Библия, или Комментарии на все книги Св. Писания Ветхого и Нового Завета: В 12 т. Т. 1 / под ред. А.П. Лопухина. - М.: Терра, 1997.

Слово о полку Игореве / Вступит. статья и подготовка древнерус. текста Д. Лихачева; Сост. и коммент. Л. Дмитриева. - М., 1985.

Русская народная поэзия: Эпическая поэзия: сборник. - Л., 1984.

Библиографическая ссылка

Бахор Т.А. КОНФЛИКТ ПОКОЛЕНИЙ В РАССКАЗЕ М. ШОЛОХОВА «РОДИНКА» // Успехи современного естествознания. – 2011. – № 12. – С. 85-87;
URL: http://natural-sciences.ru/ru/article/view?id=29029 (дата обращения: 02.04.2019). Предлагаем вашему вниманию журналы, издающиеся в издательстве «Академия Естествознания»

Годы Первой мировой, революции и особенно гражданской войны стали испытанием для всех жителей России. Очень остро ощутило на себе последствия политических событий казачество. Вольнолюбивый по натуре народ не мог примириться с тем, что устоявшаяся веками, налаженная жизнь рушится. Но самым страшным было даже не это. Произошедший между людьми раскол развел по разную сторону баррикад бывших соседей, товарищей и членов одной семьи.

Много внимания уделил изображению ужасов гражданской войны и анализу ее влияния на судьбы людей писатель М. Шолохов. Произведение «Родинка», написанное в 1924 году и положившее начало циклу «Донские рассказы», стало первым в его творчестве, где была показана правда о том страшном времени. А за роман-эпопею «Тихий Дон», в котором писатель обобщил весь материл по теме, писателю была присуждена Нобелевская премия.

Особенности изображения казачества Шолоховым

«Донские рассказы» стали важным событием в литературе двадцатых годов. Они не были похожи на то, что создавалось в период становления советской власти пролетарскими писателями. Потомственный казак и отличный знаток быта на Дону, М. Шолохов сумел воссоздать в небольших по объему произведениях неповторимый колорит и самобытность уклада жизни местного населения. Особое внимание он уделял нравственным убеждениям и идеалам, изначально основанным на доброте и гуманизме, но перечеркнутым братоубийственной войной.

Отношение к рассказам было неоднозначным. Многих смущали натурализм и нетрадиционность изображения гражданской войны, но именно это позволило писателю передать истинные масштабы трагедии. Именно этими принципами руководствовался при написании рассказа «Родинка» Шолохов.

Краткое содержание произведения: знакомство с Николкой

Сюжет рассказа довольно прост и строится в хронологическом порядке с небольшими отступлениями (ретроспективами) в прошлое. Главный герой - Николай Кошевой, молодой командир эскадрона Красной Армии. Николкой зовут восемнадцатилетнего парня бывалые казаки, которые уважали его за смелость и отвагу. Несмотря на юный возраст, он уже полгода возглавлял эскадрон и успел за это время разбить две банды. В этом велика была заслуга его отца, видного казака, «сгинувшего» еще на германской войне. Именно он привил сыну отвагу, выносливость, любовь к лошадям: уже в пять или шесть лет научил сына держаться в седле. А еще от отца досталась Николке (и на этом будет строиться дальнейший анализ произведения Шолохова) родинка на левой ноге, размером с голубиное яйцо.

Завязкой сюжета становится принесенное командиру письмо с известием о появлении в округе белых. Необходимость вновь выступать вызывает у командира невеселые размышления о том, как надоела ему военная жизнь: «Учиться бы … а тут банда».

Доблестный атаман

На сопоставлении двух сильных характеров строит рассказ «Родинка» Шолохов. Анализ внутреннего состояния немолодого казака, 7 лет не видевшего отчего дома, - следующая часть произведения. Он прошел германский плен, служил у Врангеля, побывал в Константинополе, теперь вот вернулся в родные края во главе банды. Огрубел душой атаман за эти годы, чувствует, будто точит его что-то изнутри, не дает покоя.

Три дня уходила банда от эскадрона Николки, затем расположилась у мельника, о чем последний сообщил красноармейцам. И вот уже несется молодой смелый казак на атамана. Его охваченное злобой еще безусое лицо и стремление достичь цели - даже пуля его не остановила - вызвали ожесточение у атамана. К тому же бинокль на груди ясно говорил о звании воина. Подлетел к нему атаман, и от взмаха шашки обмякло молодое тело. Опыт одержал верх над юношеской удалью. Затем с чулком сдернул старый казак хромовый сапог с ноги, а под ним (невероятно правдиво и эмоционально сильно изображает этот эпизод Шолохов) - родинка. Анализ рассказа особой остроты достигает именно в этой сцене, ставшей кульминационной во всем повествовании.

Главные герои как антиподы войны

В тот же момент узнал многое повидавший атаман сына, страданием и болью наполнилась его душа: «Николушка!.. Кровинушка моя!..». Развернувшаяся кровавая борьба разбросала по разные стороны родных людей, сделав их непримиримыми врагами. Не сумел отец простить себе убийство сына - стиснул зубами «сталь маузера» и выстрелил. Так трагически закончил рассказ «Родинка» Шолохов.

Анализ описания и поведения героев показывает, насколько противна была война их натуре, особенно Николке. С пятнадцати лет ему пришлось воевать, и в восемнадцать он выглядел уже уставшим от жизни человеком: с сеткой морщин у глаз, сутулой спиной. Его мечте получить образование так и не суждено было сбыться. Единственным светлым моментом остались для Николки воспоминания о спокойной мирной жизни, когда была жива еще мать, и отец не числился в пропавших. Эти ностальгические картины дают понять, насколько противна ему была сама по себе мысль о необходимости снова идти в бой. Так в самом начале рассказа «Родинка» Шолохов (краткое содержание мыслей героя выглядит красноречивее всего) дает понять читателю, что война - это что-то противоестественное, чуждое натуре человека. Мечтает вернуться к мирной жизни и как прежде пахать землю и старый атаман, все пытавшийся заглушить не отпускавшую его тоску хмелем.

Художественные детали в произведении

Необычной разговорной речью и выразительностью привлекает произведение «Родинка».Шолохов - проблематика рассказа связана с этим напрямую - усиливает ощущение трагизма благодаря обращению к ярким фольклорным образам. Так дважды при описании атамана упоминается волк. Сначала это яркое, образное сравнение старого казака с «набедившимся» вожаком стаи, стремительно идущим вперед. Разговорное слово помогает лучше понять эмоциональное состояние героя. Затем, накануне смертельного боя, волк на глазах у людей выскакивает из лога, прислушивается и не спеша уходит назад. По традиции волк символизировал у народа голодного, обозленного, обычно одинокого зверя, вызывающего скорее жалость, чем страх. Именно таким кажется в рассказе старый атаман.

Еще одного хищника вводит в рассказ «Родинка» Шолохов. Анализ последней сцены со стервятником, который вечером того же дня, когда произошло убийство, слетает с головы атамана и растворяется в небе, наводит на мысль об уставшей, истерзанной душе казака, покидающей тело и возносящейся ввысь.

Жизненный опыт автора

Убедительность и натурализм Шолохова при описании событий гражданской войны объясняются тем, что в 1918-19 годах он оказался в центре противостояния белых и красных в районе Еланской столицы. Писатель стал свидетелем неоправданной жестокости и насилия как одной, так и другой стороны, а однажды он даже попал в плен к Нестору Махно, но после допроса был отпущен. С 1920 года Шолохов сам «служил и мыкался по Донской земле». По его признанию, они с бандами поочередно гонялись друг за другом.

Выводы, к которым подводит читателя Шолохов

«Родинка» - полное содержание рассказа не может никого оставить равнодушным - заставляет по-настоящему задуматься о том, что в сложных условиях разрухи и непримиримой вражды люди ожесточаются, забывают о гуманизме и сочувствии. Автор не называет в этом, да и в других рассказах, правых и виноватых, так как в подобной ситуации их просто не может быть. Гражданская война стала общечеловеческой трагедией, о которой никогда не следует забывать - на это хочет обратить внимание читателя Шолохов. Родинка (анализ рассказа подводит к такому выводу) становится символом нерушимой кровной связи: у Николки она такая же, как у отца. Следовательно, в противостоянии героев (отец воспитал достойного сына) нет победителей, это изначально противоречит человеческой сущности.

Значение «Донских рассказов» Шолохова

Гражданская война стала настоящей катастрофой, в результате которой были начисто уничтожены моральные нормы и разрушены существовавшие между людьми связи. Это подчеркивает рассказом «Родинка» Шолохов. Анализ поступков и чувств героев является подтверждением этой мысли. Первое произведение задает тон всему циклу, и перед глазами читателя одна за другой оживают страшные картины, повествующие о неизмеримом человеческом горе. И хочется обратиться ко всем живущим на земле: «Люди, одумайтесь! Если брат убивает брата, а отец - сына, если все вокруг потонуло в море крови, ради чего жить дальше?»

На столе гильзы патронные, пахнущие сгоревшим порохом, баранья кость, полевая карта, сводка, уздечка наборная с душком лошадиного пота, краюха хлеба. Все это на столе, а на лавке тесаной, заплесневевшей от сырой стены, спиной плотно к подоконнику прижавшись, Николка Кошевой, командир эскадрона сидит. Карандаш в пальцах его иззябших, недвижимых. Рядом с давнишними плакатами, распластанными на столе, – анкета, наполовину заполненная. Шершавый лист скупо рассказывает: Кошевой Николай. Командир эскадрона. Землероб. Член РКСМ.

Против графы «возраст» карандаш медленно выводит: 18 лет.

Плечист Николка, не по летам выглядит. Старят его глаза в морщинках лучистых и спина, по-стариковски сутулая.

– Мальчишка ведь, пацаненок, куга зеленая, – говорят шутя в эскадроне, – а подыщи другого, кто бы сумел почти без урона ликвидировать две банды и полгода водить эскадрон в бои и схватки не хуже любого старого командира!

Стыдится Николка своих восемнадцати годов. Всегда против ненавистной графы «возраст» карандаш ползет, замедляя бег, а Николкины скулы полыхают досадным румянцем. Казак Николкин отец, а по отцу и он – казак. Помнит, будто в полусне, когда ему было лет пять-шесть, сажал его отец на коня своего служивского.

– За гриву держись, сынок! – кричал он, а мать из дверей стряпки улыбалась Николке, бледнея, и глазами широко раскрытыми глядела на ножонки, окарачившие острую хребтину коня, и на отца, державшего повод.

Давно это было. Пропал в германскую войну Николкин отец, как в воду канул. Ни слуху о нем, ни духу. Мать померла. От отца Николка унаследовал любовь к лошадям, неизмеримую отвагу и родинку, такую же, как у отца, величиной с голубиное яйцо, на левой ноге, выше щиколотки. До пятнадцати лет мыкался по работникам, а потом шинель длинную выпросил и с проходившим через станицу красным полком ушел на Врангеля. Летом нонешним купался Николка в Дону с военкомом. Тот, заикаясь и кривя контуженную голову, сказал, хлопая Николку по сутулой и черной от загара спине:

– Ты того... того... Ты счастли...счастливый! Ну, да, счастливый! Родинка – это, говорят, счастье.

Николка ощерил зубы кипенные, нырнул и, отфыркиваясь, крикнул из воды:

– Брешешь ты, чудак! Я с мальства сирота, в работниках всю жизнь гибнул, а он – счастье!..

Хата, где квартирует Николка, стоит на яру над Доном. Из окон видно зеленое расплескавшееся Обдонье и вороненую сталь воды. По ночам в бурю волны стучатся под яром, ставни тоскуют, захлебываясь, и чудится Николке, что вода вкрадчиво ползет в щели пола и, прибывая, трясет хату.

Хотел он на другую квартиру перейти, да так и не перешел, остался до осени. Утром морозным на крыльцо вышел Николка, хрупкую тишину ломая перезвоном подкованных сапог. Спустился в вишневый садик и лег на траву, заплаканную, седую от росы. Слышно, как в сарае уговаривает хозяйка корову стоять спокойно, телок мычит требовательно и басовито, а о стенки цыбарки вызванивают струи молока. Во дворе скрипнула калитка, собака забрехала. Голос взводного:

– Командир дома?

Приподнялся на локтях Николка.

По кочковатому летнику, по колеям, ветрами облизанным, мышастый придорожник кучерявится, лебеда и пышатки густо и махровито лопушатся. По летнику сено когда-то возили к гумнам, застывшим в степи янтарными брызгами, а торный шлях улегся бугром у столбов телеграфных. Бегут столбы в муть осеннюю, белесую, через лога и балки перешагивают, а мимо столбов шляхом глянцевитым ведет атаман банду – полсотни казаков донских и кубанских, властью советской недовольных. Трое суток, как набедившийся волк от овечьей отары, уходят дорогами и целиною бездорожно, а за ним вна́зирку – отряд Николки Кошевого.

Отъявленный народ в банде, служивский, бывалый, а все же крепко призадумывается атаман: на стременах привстает, степь глазами излапывает, версты считает до голубенькой каемки лесов, протянутой по ту сторону Дона.

Так и уходят по-волчьи, а за ними эскадрон Николки Кошевого следы топчет.

Днями летними, погожими в степях донских, под небом густым и прозрачным звоном серебряным вызванивает и колышется хлебный колос. Это перед покосом, когда у ядреной пшеницы гарновки ус чернеет на колосе, будто у семнадцатилетнего парня, а жито дует вверх и норовит человека перерасти.

Бородатые станичники на суглинке, по песчаным буграм, возле левад засевают клинышками жито. Сроду не родится оно, издавна десятина не дает больше тридцати мер, а сеют потому, что из жита самогон гонят, яснее слезы девичьей; потому, что исстари так заведено, деды и прадеды пили, а на гербе казаков Области Войска Донского, должно, недаром изображен был пьяный казак, телешом сидящий на бочке винной. Хмелем густым и ярым бродят по осени хутора и станицы, нетрезво качаются красноверхие папахи над плетнями из краснотала. По тому самому и атаман дня не бывает трезвым, потому-то все кучера и пулеметчики пьяно кособочатся на рессорных тачанках.

Семь лет не видал атаман родных куреней. Плен германский, потом Врангель, в солнце расплавленный Константинополь, лагерь в колючей проволоке, турецкая фелюга со смолистым соленым крылом, камыши кубанские, султанские, и – банда.

Вот она, атаманова жизнь, коли назад через плечо оглянуться. Зачерствела душа у него, как летом в жарынь черствеют следы раздвоенных бычачьих копыт возле музги степной. Боль, чудна́я и непонятная, точит изнутри, тошнотой наливает мускулы, и чувствует атаман: не забыть ее и не залить лихоманку никаким самогоном. А пьет – дня трезвым не бывает потому, что пахуче и сладко цветет жито в степях донских, опрокинутых под солнцем жадной черноземной утробой, и смуглощекие жалмерки по хуторам и станицам такой самогон вываривают, что с водой родниковой текучей не различить.

Зарею стукнули первые заморозки. Серебряной проседью брызнуло на разлапистые листья кувшинок, а на мельничном колесе поутру заприметил Лукич тонкие разноцветные, как слюда, льдинки.

С утра прихворнул Лукич: покалывало в поясницу, от боли глухой но̀ги сделались чугунными, к земле липли. Шаркал по мельнице, с трудом передвигая несуразное, от костей отстающее тело. Из просорушки шмыгнул мышиный выводок; поглядел кверху глазами слезливо-мокрыми: под потолком с перекладины голубь сыпал скороговоркой дробное и деловитое бормотание. Ноздрями, словно из суглинка вылепленными, втянул дед вязкий душок водяной плесени и запах перемолотого жита, прислушался, как нехорошо, захлебываясь, сосала и облизывала сваи вода, и бороду мочалистую помял задумчиво.

На пчельнике прилег отдохнуть Лукич. Под тулупом спал наискось, распахнувши рот, в углах губ бороду слюнявил слюной клейкой и теплой. Сумерки густо измазали дедову хатенку, в молочных лоскутьях тумана застряла мельница...

А когда проснулся – из лесу выехало двое конных. Один из них крикнул деду, шагавшему по пчельнику:

– Иди сюда, дед!

Глянул Лукич подозрительно, остановился. Много перевидал он за смутные года таких вот вооруженных людей, бравших не спрошаючи корм и муку, и всех их огулом, не различая, крепко недолюбливал.

– Живей ходи, старый хрен!

Промеж ульев долбленых двинулся Лукич, тихонько губами вылинявшими беззвучно зашамкал, стал поодаль от гостей, наблюдая искоса.

– Мы – красные, дедок...Ты нас не бойся, – миролюбиво просипел атаман. – Мы за бандой гоняемся, от своих отбились... Може, видел вчера отряд тут проходил?

– Были какие-то.

– Куда они пошли, дедушка?

– А холера их ведает!

– У тебя на мельнице никто из них не остался?

– Нетути, – сказал Лукич коротко и повернулся спиной.

– Погоди, старик. – Атаман с седла соскочил, качнулся на дуговатых ногах пьяно и, крепко дохнув самогоном, сказал: – Мы, дед, коммунистов ликвидируем... Так-то!.. А кто мы есть, не твоего ума дело! - Споткнулся, повод роняя из рук. – Твое дело зерна на семьдесят коней приготовить и молчать... Чтобы в два счета!.. Понял? Где у тебя зерно?

– Нетути, – сказал Лукич, поглядывая в сторону.

А в энтом амбаре что?

– Хлам, стало быть, разный... Нетути зерна!

– А ну, пойдем!

Ухватил старика за шиворот и коленом потянул к амбару кособокому, в землю вросшему. Двери распахнул. В закромах просо и чернобылый ячмень.

– Это тебе что, не зерно, старая сволочуга?

– Зерно, кормилец... Отмол это... Год я его по зернушку собирал, а ты конями потравить норовишь...

– По-твоему, нехай наши кони с голоду дохнут? Ты что же это - за красных стоишь, смерть выпрашиваешь?

– Помилуй, жалкенький мой! За что ты меня? – Шапчонку сдернул Лукич, на колени жмякнулся, руки волосатые атамановы хватал, целуя...

– Говори: красные тебе любы?

– Прости, болезный!.. Извиняй на слове глупом. Ой, прости, не казни ты меня, – голосил старик, ноги атамановы обнимая.

– Божись, что ты не за красных стоишь... Да ты не крестись, а землю ешь!..

Ртом беззубым жует песок из пригоршней дед и слезами его подмачивает.

– Ну, теперь верю. Вставай, старый!

И смеется атаман, глядя, как не встанет на занемевшие ноги старик. А из закромов тянут наехавшие конные ячмень и пшеницу, под ноги лошадям сыплют и двор устилают золотистым зерном.

V

Заря в тумане, в мокрети мглистой.

Миновал Лукич часового и не дорогой, а стежкой лесной, одному ему ведомой, затрусил к хутору через буераки, через лес, насторожившийся в предутренней чуткой дреме.

До ветряка дотюпал, хотел через прогон завернуть в улочку, но перед глазами сразу вспухли неясные очертания всадников.

– Кто идет? – окрик тревожный в тишине.

– Я это... – шамкнул Лукич, а сам весь обмяк, затрясся.

– Кто такой? Что – пропуск? По каким делам шляешься?

– Мельник я... С водянки тутошней. По надобностям в хутор иду.

– Каки-таки надобности? А ну, пойдем к командиру! Вперед иди...– крикнул один, наезжая лошадью.

На шее почуял Лукич парны́е лошадиные губы и, прихрамывая, засеменил в хутор.

На площади у хатенки, черепицей крытой, остановились. Провожатый, кряхтя, слез с седла, лошадь привязал к забору и, громыхая шашкой, взошел на крыльцо.

– За мной иди!..

В окнах огонек маячит. Вошли.

Лукич чихнул от табачного дыма, шапку снял и торопливо перекрестился на передний угол.

– Старика вот задержали. В хутор правился.

Николка со стола приподнял лохматую голову, в пуху и перьях, спросил сонно, но строго:

– Куда шел?

Лукич вперед шагнул и радостью поперхнулся.

Родимый, свои это, а я думал - опять супостатники энти... Заробел дюже и спросить побоялся... Мельник я. Как шли вы через Митрохин лес и ко мне заезжали, еще молоком я тебя, касатик, поил... Аль запамятовал?..

– Ну, что скажешь?

– А то скажу, любезный мой: вчерась затемно наехали ко мне банды эти самые и зерно начисто стравили коньми!.. Смывались надо мною... Старший ихний говорит: присягай нам, в одну душу, и землю заставил есть.

– А сейчас они где?

– Тамотко и есть. Водки с собой навезли, лакают, нечистые, в моей горнице, а я сюда прибег доложить вашей милости, может хоть вы на них какую управу сыщете.

–Скажи, чтоб седлали!.. – с лавки привстал, улыбаясь деду, Николка и шинель потянул за рукав устало.

VI

Рассвело.

Николка, от ночей бессонных зелененький, подскакал к пулеметной двуколке.

– Как пойдем в атаку – лупи по правому флангу. Нам надо крыло ихнее заломить!

И поскакал к развернутому эскадрону.

За кучей чахлых дубков на шляху показались конные – по четыре в ряд, тачанки в середине.

– Намётом! – крикнул Николка и, чуя за спиной нарастающий грохот копыт, вытянул своего жеребца плетью.

У опушки отчаянно застучал пулемет, а те, на шляху, быстро, как на учении, лавой рассыпались.

***
Из бурелома на бугор выскочил волк, репьями увешанный. Прислушался, угнув голову вперед. Невдалеке барабанили выстрелы, и тягучей волной колыхался разноголосый вой.

Тук! – падал в ольшанике выстрел, а где-то за бугром, за пахотой эхо скороговоркой бормотало: так!

И опять часто: тук, тук, тук!.. А за бугром отвечало: так! так! так!..

Постоял волк и не спеша, вперевалку, потянул в лог, в заросли пожелтевшей нескошенной куги...

– Держись!.. Тачанок не кидать!.. К перелеску... К перелеску, в кровину мать! – кричал атаман, привстав на стременах.

А возле тачанок уж суетились кучера и пулеметчики, обрубая постромки, и цепь, изломанная беспрестанным огнем пулеметов, уже захлестнулась в неудержимом бегстве.

Повернул атаман коня, а на него, раскрылатившись, скачет один и шашкой помахивает. По биноклю, метавшемуся на груди, по бурке догадался атаман, что не простой красноармеец скачет, и поводья натянул. Издалека увидел молодое безусое лицо, злобой перекошенное, и сузившиеся от ветра глаза. Конь под атаманом заплясал, приседая на задние ноги, а он, дергая из-за пояса зацепившийся за кушак маузер, крикнул:

– Щенок белогубый!.. Махай, махай, я тебе намахаю!..

Атаман выстрелил в нараставшую черную бурку. Лошадь, проскакав саженей восемь, упала, а Николка бурку сбросил, стреляя, перебегал к атаману ближе, ближе...

За перелеском кто-то взвыл по-звериному и осекся. Солнце закрылось тучей, и на степь, на шлях, на лес, ветрами и осенью отерханный, упали плывущие тени.

«Неук, сосун, горяч, через это и смерть его тут налапает», – обрывками думал атаман и, выждав, когда у того кончилась обойма, поводья пустил и налетел коршуном.

С седла перевесившись, шашкой махнул, на миг ощутил, как обмякло под ударом тело и послушно сползло наземь. Соскочил атаман, бинокль с убитого сдернул, глянул на ноги, дрожавшие мелким ознобом, оглянулся и присел сапоги снять хромовые с мертвяка. Ногой упираясь в хрустящее колено, снял один сапог быстро и ловко. Под другим, видно, чулок закатился:не скидается. Дернул, злобно выругавшись, с чулком сорвал сапог и на ноге, повыше щиколотки, родинку увидел с голубиное яйцо. Медленно, словно боясь разбудить, вверх лицом повернул холодеющую голову, руки измазал в крови, выползавшей изо рта широким бугристым валом, всмотрелся и только тогда плечи угловатые обнял неловко и сказал глухо:

– Сынок!.. Николушка!.. Родной!.. Кровинушка моя...

Чернея, крикнул:

– Да скажи же хоть слово! Как же это, а?

Упал, заглядывая в меркнущие глаза; веки, кровью залитые, приподымая, тряс безвольное, податливое тело... Но накрепко закусил Николка посинелый кончик языка, будто боялся проговориться о чем-то неизмеримо большом и важном. К груди прижимая, поцеловал атаман стынущие руки сына и, стиснув зубами запотевшую сталь маузера, выстрелил себе в рот...

***
А вечером, когда за перелеском замаячили конные, ветер донес голоса, лошадиное фырканье и звон стремян, - с лохматой головы атамана нехотя сорвался коршун-стервятник. Сорвался и растаял в сереньком, по-осеннему бесцветном небе.

И с грустью тайной и сердечной
Я думая: «Жалкий человек.
Чего он хочет!., небо ясно,
Под небом места хватит всем,
Но беспрестанно и напрасно
Один враждует он — зачем?»
М. Ю.Лермонтов

Рассказ «Родинка» (1924) относится к донскому циклу М.А.Шолохова. Главной идеей произведения является изображение гражданской войны как национальной трагедии: она уродует человеческие жизни и разрушает естественные человеческие отношения, в ней нет и не может быть победителей. Узнав, что банда напала на совхоз Грушинский и надо спешить туда на помощь коммунарам, Николка Кошевой устало думает: «Учиться бы поехать куда-нибудь... а тут банда... Опять кровь, а я уж уморился так жить... Опостылело всё...» (II). И атаман Кошевой устал от войны, устал от бесконечных убийств и бессмысленных скитаний. Ведь казак не только воин, но и хлебороб, поэтому так волнует старшего Кошевого вид и запах цветущих полей. Пересказывая мысли старшего Кошевого Шолохов пишет: «Боль, чудная и непонятная, точит изнутри, тошнотой наливает мускулы, и чувствует атаман, не забыть её и не залить лихоманку никаким самогоном. А пьёт — дня трезвым не бывает потому, что пахуче и сладко цветёт жито в степях донских, опрокинутых под солнцем жадной чернозёмной утробой» (III). От войны страдает простой народ, оказавшийся между красными и белыми. Грабёж, унижение, беззаконие — всё сваливается на старого мельника Лукича: от гражданской войны не укрыться нигде. А каким счастливым был мирный день, который старик провёл у себя на мельнице, пока не приехали непрошеные гости — бандиты атамана Кошевого.

«Родинка» очень напоминает балладу. Её сюжет трагичен: отец убивает неузнанного сына и, только когда уже ничего исправить нельзя, отцу открывается страшная правда. Шолохов перенёс этот «кочующий» литературный сюжет в эпоху гражданской войны на Дону: отец бандитский атаман — убивает единственного сына — восемнадцатилетнего красного командира. От баллады в рассказе сохраняются загадочность и недосказанность событий, резкая и неожиданная развязка, стремительность действия. Последнее очевидно, так как завязка (начало боя с бандой), кульминация (поединок Николки и атамана) и развязка (самоубийство старшего Кошевого) находятся в последней (шестой) главке. Отступлением от обычного балладного сюжета является растянутая экспозиция (первые пять главок), построенная на резком контрасте поступков отца и сына. Растянутая экспозиция не предусмотрена в балладе, но она нужна автору, чтобы подробно описать двух главных героев и так выразить своё отношение к ним.

Шолохов не объясняет выбор героев (с кем и против кого воевать). О Николке говорится скупо: он «с мальства сирота» (I), отец пропал без вести в германскую войну, мать умерла. До пятнадцати лет он мыкался в работниках, и, хотя автор не описывает жизнь Николки у хозяев, по другому рассказу из донского цикла («Алёшки но сердце») можно представить, каково было подростку в батраках. Поэтому неудивительно, что в пятнадцать лет он стал красноармейцем: ведь красные боролись за хорошую жизнь для бедняков. Старший Кошевой, как многие донские казаки, сражается против красных — сначала в войсках Врангеля, потом в банде. Конечно, отсутствие серьёзной мотивировки выбора у героев является недостатком произведения, так как ведёт к схематизму образов. Однако, чтобы глубоко раскрыть проблему выбора в гражданской войне, нескольких слов, которые писатель может посвятить этому вопросу в небольшом рассказе, явно недостаточно, всё равно объяснение получится поверхностным. Поэтому Шолохов вообще отказывается от рассуждений на эту тему и следует правилу, сформулированному Л. Н.Толстым:« Не увлекайтесь тем, чтобы в одном рассказе сказать всё».

Писатель создаёт типичную для гражданской войны ситуацию: социальной вражде противостоят родственные отношения. Отец и сын оказались идейными врагами, но Шолохов отмечает, что в душе каждый хранит светлые воспоминания о другом. Николка помнит, как отец учил его, мальчика, ездить верхом и шёл рядом, ведя коня в поводу. Атаман бежит из турецкого плена на Дон, где семь лет назад оставил семью — жену и единственного сына, о судьбе которых с начала германской войны ничего не знает. Шолохов отмечает также, что сын и отец похожи, то есть подчёркивает не только физическое сходство, но и духовное родство их характеров. Сын унаследовал от отца качества, которые очень ценились казаками: любовь к лошадям, неизмеримую отвагу, организаторский талант, ибо уже в восемнадцать лет успешно командует эскадроном.

Шолохов нарушает ещё один жанровый признак баллады — автор не только растягивает экспозицию, о чём говорилось выше, но и открыто выражает своё отношение к героям: отец и сын в рассказе получают резко контрастное изображение. Душевная ясность Николки, выразившаяся в его мечтах, вызывает у автора явную симпатию. Описывая старшего Кошевого, автор несколько раз сравнивает его с волком, который «тишком натворит бед», а потом уходит от преследования, по-волчьи путая следы. В сцене единоборства атаман, как хищный коршун, пале тел на красного командира.

Для писателя ценно, что тяжёлое детство не «сломало» младшего Кошевого, в душе он сохранил сострадание к людям и веру, что жизнь может быть доброй и справедливой. Атаман постоянно пьёт и с удовольствием издевается над людьми (старый Лукич в ногах у него валяется и ест землю, вымаливая прощение за то, что хотел утаить зерно от банды). Шолохов подчёркивает растерянность и озлобление на весь белый свет старшего Кошевого.

Николка добровольно вступил в комсомол и защищает советскую власть, так как уверен, что сражается за правое дело. Бандиты, которые рыщут по станицам, грабят, жгут, убивают, надеясь террором вернуть прежние порядки, вызывают у писателя вполне понятное осуждение.

Итак, главные герои противопоставлены автором: светлый, совестливый, мечтающий учиться сын и «зачерствелый» (III), отчаявшийся, разуверившийся во всём отец. Читателю ясно авторское отношение к героям — симпатия к сыну и осуждение отца, но Шолохов не останавливается на таком прямолинейном противопоставлении. В заключительной сцене авторское отношение к герою меняется: старший Кошевой изображён не как бандитский атаман, а как несчастный отец, который собственной рукой убил единственного и любимого сына. Новое авторское отношение проявляется в описании отца над холодеющим телом сына: со страхом разглядывает атаман лицо умирающего красноармейца, обнимает его за плечи и обращается к нему с отчаянными словами, но не получает никакого ответа. Горе отца понятно и не может не вызвать сочувствия и сострадания автора.

Подводя итог, следует отметить, что Шолохов всю жизнь верил в идеалы революции, которая провозгласила своей целью защиту интересов трудящегося человека. Это вполне отразилось уже в его ранних рассказах, где он явно симпатизирует красноармейцам, хуторским беднякам, борющимся за новую, справедливую жизнь. Чёткие политические убеждения не мешали ему быть настоящим писателем, то есть изображать современную ему трагическую эпоху с общечеловеческих, а не с узко классовых (пролетарских) позиций. Советские критики часто упрекали Шолохова: в его произведениях выражен «расплывчатый», абстрактный (жалеющий всех — и правых, и виноватых) гуманизм вместо ясного революционного гуманизма (соединяющего любовь к революции и ненависть к её врагам). Рассказ «Родинка» является как раз примером того, что автор сочувствует всем своим героям — участникам и жертвам гражданской войны.

Авторское отношение в рассказе, как было показано выше, выражается различными способами: через оценочные сравнения (волк, коршун), через внутренние монологи, которые передают мысли и чувства героев (растерянность и усталость от гражданской войны обоих Кошевых и Лукича), через предысторию отца и сына Кошевых, через их поступки. То есть авторская позиция в «Родинке» проявляется очень сдержанно: нет лирических отступлений, эмоциональных восклицаний, психологических пейзажей.

Но вот действие рассказа доведено до трагической развязки, а Шолохов пишет ещё короткий эпилог, в который в первый и последний раз помещён психологический пейзаж, изображающий осеннюю степь, живущую своей особой жизнью, независимой от людей и их проблем. Коршун-стервятник над незахороненными мёртвыми казаками — точная деталь безлюдного поля боя. Этот пронзительный безмолвный пейзаж несёт важнейшую идейно-эмоциональную нагрузку: автор окончательно проясняет своё отношение к описанному эпизоду гражданской войны, призывает подняться над сиюминутными, классовыми оценками героев, пробуждает в читателе чувство сострадания и к отцу, и к сыну.