Сибелиус очень любил природу, она вдохновляла его на создание прекрасных произведений. Образы финской природы претворены Сибелиусом в четвертой симфонии, симфонической поэме "Caga", "Весна", "Дриада", "Океаниды". В этих произведениях чувствуется влияние импрессионизма. Переезд Сибелиуса с семьей весной 1904 года из Хельсинки в небольшую усадьбу в деревне Ярвенпяя, в живописный уголок близ озера Туусула, оказал большое влияние на творческую работу композитора. В усадьбе, располагавшейся в саду и окруженной лесом, композитор создал наиболее зрелые произведения, в том числе "3" и "4" симфонии в 1907 и 1911 годах, которые были восприняты как новое слово в творчестве композитора. Эти симфонии знаменовали переход Сибелиуса на путь лирического симфонизма и вызвали поиск новых средств выразительности и новых форм. Лирическое углубление в свой внутренний мир Сибелиус передал в своем фортепианном творчестве.
Сибелиус написал более 150 фортепианных произведений, около 115 из которых были опубликованы. Сам композитор опрометчиво говорил, что он пишет мелочи для фортепиано в свободные моменты в качестве отдыха от больших оркестровых вещей. В период с1911 по 1919 годы появляются фортепианные циклы: Лирические пьесы ор 40, Четыре лирические пьесы ор.74, 13 пьес ор.76, 6 пьес ор 94. Но самыми интересными и заслуживающими внимания являются 2 фортепианных цикла Сибелиуса ор 75 "Деревья" (1914-1919) и ор 85 "Цветы" (1916-1917). Эти циклы относятся к одним из самых лучших образцов фортепианного наследия композитора. Пять пьес ор 85 носит подзаголовок "Цветы". Каждая пьеса посвящена определенному цветку.
№1 "Маргаритка"
№2 "Гвоздика"
№4 "Аквилегия"
№5 "Колокольчик" - яркий, великолепный сверкающий финал.
Каждая пьеса отмечена серьезностью и поэтичностью. Подробнее остановимся на пьесах № 2 и № 4.
№ 2 "Гвоздика" (Оеилет) - пьеса написанная в трехчастной форме, звучит в тональности As-dur, с ладовым контрастом as-moll средней части. Мельком взглянув на пьесу, в частности на ее фактуру, и не зная кто ее сочинил, можно смело ответить Феликс Мендельсон "Песня без слов". Пьеса кантиленного характера в романтическом стиле, с красивейшей мелодией дополненной полифоническим подголоском среднего голоса, насыщает нас звуками, словно ароматами цветка. Так и хочется наслаждаться и утопать в красоте педальных обертонов, так и хочется кружится в трехдольном вальсовом ритме, богатстве и красоте гармонических оборотов напоминающих лепестки цветка. Но вдруг, смелый ритмичный ход квартолей с акцентом и переход на аккордовою фактуру водит нас в атмосферу печали. (нотный пример средней части).
Обилие бемолей (7) дает нам недолгую смену настроения, а мелодический ход as-moll гаммы и тот же акцентированный ход квартолей возвращает нас в первоначальное состояние наслаждения и блаженства, чувственности и красоты. И лишь небольшая кульминация неожиданно вернувшихся квартолей и аккордовой фактуры, заставляет нас взволноваться, но лишь на мгновение, успокаивая нежной тоникой ля бемоль мажорного аккорда. (нотный пример последней строчки произведения).
№ 4 "Аквилегия" Эта пьеса так же привлекает внимание своей романтической темой, подчеркнутой ля бемоль мажорной тональностью, звучащей свежо даже чуточку ароматно. Пьеса трехчастна с темой вступления. Сибелиус во вступлении использовал на первый взгляд не совсем удобное перекрестное движение рук, когда тема звучит в низком регистре, а аккомпанемент в верхнем. Поиграв вступление несколько раз руки быстро привыкают к скрещенному движению и исполнение становится очень удобным (нотный пример вступления).
В целом в пьесе чрезвычайно удобная фактура для исполнения.
Основная тема песенная, нежная. Сибелиус использует в звучании темы сопоставление параллельных тональностей. As-dur - f-moll заканчивающееся неожиданным до мажорным арпеджио, которое плавно переходит в звучание мелодической восходящей секвенции, построенной на нисходящем мотиве - вздохе: приводящем нас к прерванному обороту Д7 - 4 ступень. (нотный пример три такта последней строчки).
Затем основная тема повторяется в верхнем регистре, словно композитор переводит наш взгляд вверх и мы с умилением рассматриваем верхние лепестки цветка - нежные и красивые, удивляемся природному волшебству. В средней части настроение меняется, появляются взволнованные мотивы, повторы в левой руке, небольшое отклонение в Des-dur, тревожное короткое арпеджио левой руки вновь приводят нас к до мажорному арпеджио. И наконец, звучит реприза. В звучании основной темы появляется изумительный хроматический ход в противоположном движении, который наконец разрешает основную тему в тонику. Звучит заключительный раздел, где аркой выстраивается в звучании тема вступления. И только фермата заставляет нас задуматься о том - какие чудеса рождает природа! Последние четыре такта звучат как монолог автора: "Вот такой этот необычный цветок" (нотный пример последних четырех тактов).
Пять пьес ор 75 (1914-1919гг.) - "Деревья" - один из лучших образцов чувствительного восприятия композитора, который признавался, что деревья говорят с ним, и у каждого дерева свои мысли, чувства, история.
№ 1 "Когда цветет рябина" - взволнованно-лирическое вступление в цикле в духе П.Ч. Чайковского.
№ 2 "Одинокие сосны" Создает впечатление абсолютной стойкости, как символ стойкости Финляндии против ледяного ветра с востока.
№ 3 "Осина" дышит загадочностью импрессионизма.
№ 4 "Береза" - любимое дерево финнов.
№ 5 "Ель" один из бесспорных "хитов" Сибелиуса.
Подробнее рассмотрим пьесы №4, №3, №5
№ 4 "Береза" написана в двух частной форме, первая часть Es-dur, вторая часть Des-dur.
Оригинальная тональность в миксолидийском ладу. Первая часть - аккордовая фактура, размер две четверти, чередование аккордов в левой руке подчеркивает и напоминание нам покачивания березы. Основная тема в сопрано - регистре напоминает мелодию народной песенности - звучная, ритмичная, активная, за счет штриха staccato с акцентами, подчеркнутая четвертными длительностями звучит дважды и рисует в воображении ствол дерева:
Арпеджио подготавливает переход ко второй части пьесы Des - dur, смена тональности, обогащенной бемолями тембр и смена фактуры на ломанное арпеджио восьмыми, словно переводит наше воображение в крону дерева с ее обильной листвой и покачивающимися сережками.
Мелодия второй части завуалирована в фактуре восьмых, напоминает народную мелодию.
Активное начало пьесы с динамикой mf приводит во второй части к pp облегчая звучание, уносит наш взгляд ввысь, далеко, словно мы вместе с листвой покачивающейся на ветру отрываемся от земли и становимся такими же невесомыми и легкими.
№ 3 "Осина" - яркий пример звукоподражания и изобразительности.
В пьесе композитор использовал крупную технику - богатые гармонические образования арпеджио в левой руке соединяются октавной мелодикой в правой. Размерный ход аккордов подчеркивают половинные длительности "р".
Неожиданная смена размеренного ритма триолями и коротким мелодическим ходом шестнадцатых нарушает спокойствие и приводит к "дребезжанию" листочков:
№ 5 Ель - заключительная пьеса цикла. Достойная, сильная, монументальная и просто шикарная. Сибелиус выбрал для создания пьесы жанр вальса. Этот вальс сопоставим по красоте с "Грустным вальсом". Небольшое вступление арпеджио stretto приводит нас к основной теме - богатой, роскошной, свободной, независимой по звучанию. Пьеса по форме выдержана в одной тональности h - moll ассоциируется с некоторой сдержанностью, суровостью красок и колорита природного края Финляндии.
Тема вначале звучит крепко в нижнем регистре, словно рисуя крепкий ствол дерева. Строение мелодии отличается от других пьес цикла своей строгостью, классичностью в построении фраз и предложений:
Затем переход мелодии вверх во вторую октаву переносит наш взгляд на макушку дерева. Далее - танец - вальс кружит нас вокруг, наслаждая свежим запахом хвои, то останавливая наш слух на миг. В правой руке си бемоль, ля диез в левой руке, добавляя фермату:
Средняя часть - Risoluto - решительный и бурный поток чувств тридцать вторых, обогащенных хроматическими гармоническими сочетаниями короткого арпеджио и подчеркнутых басов заставляет нас волноваться и сопереживать автору. Но … буря быстро затихает и успокаивает нас. Опять возвращается первая тема - крепкая, стойкая, но очень короткая. Обрывается и разрешает наше восприятие, успокаивая, в тонику си минорного арпеджио. Послушав пьесу, можно представить образ самого композитора, понять его стойкость, мужество, патриотизм, величие, талант, гордость, красоту и любовь!
На склоне лет Сибелиус предрекал: "Я знаю, что мои фортепианные пьесы ждет безопасное будущее, несмотря на то, что они полностью попали в забвение - в один прекрасный день они станут такими же популярными, как пьесы Шумана". И действительно, многие пианисты изучали фортепианные произведения Сибелиуса, признав ее оригинальность и пригодность для инструмента. В том числе и Гленн Гульд подчеркивая мастерство композитора, говорил, что "в фортепианных произведениях Сибелиуса - все музыка, все поет…а, главное - это существенное дополнение к слишком ограниченному фортепианному репертуару позднего романтизма". Множество записей собраний фортепианной музыки Сибелиуса появилось в цифровую эпоху. Финский пианист Эрик Тавастшерна (1951), отец которого тоже был пианистом (учеником Нейгауза, Корто и исследователем творчества Сибелиуса) записал в начале 80х годов наиболее основательное из них. По его словам "Многие из фортепианных вещей Сибелиуса замечательны как по своей форме, так в смысле музыкального материала и стиля, который хорошо подходит к характеру инструмента. В его сочинениях есть значительные технические трудности, интересные для исполнителя, текстура в целом мелодичная и красочная, то интересно слушателю… "
Показательный урок
Урок музыки в 6 классе (фрагмент)
Тема: "Образы природы в фортепианном творчестве Яна Сибелиуса"
Цель урока: Знакомство с фортепианным творчеством финского композитора Яна Сибелиуса.
Художественно - педагогическая идея: " Многие из фортепианных вещей Сибелиуса весьма замечательны как по своей форме так и в смысле музыкального материала… в его сочинениях… текстура в целом мелодичная и красочная, что интересно слушателю. "
(Гленн Гульд )
Музыкальный материал:
1. Я. Сибелиус - "Грустный вальс".
2. Я. Сибелиус - "Ель".
3. Я. Сибелиус - "Аквилегия".
Оборудование:
1. Презентация по творчеству Яна Сибелиуса.
2. Портрет композитора
3. Иллюстрации к пьесам "Ель", "Аквилегия", "Береза", "Гвоздика", "Осина".
Он учился в Нормальном лицее Хямеэнлинны.
Следуя семейной традиции, детей обучали игре на музыкальных инструментах. Сестра Линда занималась на рояле, брат Кристиан - на виолончели, Ян - вначале на рояле, но после предпочёл скрипку.
Уже в десять лет Ян сочинил небольшую пьесу.
Впоследствии, его влечение к музыке возрастало и он начал систематические занятия под руководством руководителя местного духового оркестра Густава Левандера.
Полученные практические и теоретические знания позволили написать юноше несколько камерно-инструментальных сочинений.
По возвращении Сибелиуса в Финляндию состоялся его официальный дебют как композитора : была исполнена симфоническая поэма «Куллерво» (Kullervo), ор. 7, для солистов, мужского хора и оркестра - по одному из сказаний финского народного эпоса Калевала . Это были годы невиданного патриотического подъёма, и Сибелиуса немедленно провозгласили музыкальной надеждой нации. Вскоре он женился на Айно Ярнефельт , отцом которой был знаменитый генерал-лейтенант и губернатор, принимавший участие в национальном движении - Август Александер Ярнефельт .
За Куллерво последовали симфоническая поэма «Сказка» (En Saga), ор. 9 (); сюита «Карелия» (Karelia), ор. 10 и 11 (); «Весенняя песня», ор. 16 () и сюита «Лемминкяйнен» (Lemminkissarja), ор. 22 (). В Сибелиус участвовал в конкурсе на замещение должности преподавателя музыки в университете , но потерпел неудачу, после чего друзья убедили сенат учредить для него ежегодную стипендию в 3000 финских марок .
Заметное влияние на раннее творчество Сибелиуса оказали два финских музыканта: искусству оркестровки его обучал Роберт Каянус , дирижёр и основатель Ассоциации хельсинкских оркестров, а наставником в области симфонической музыки был музыкальный критик Карл Флодин . Премьера Первой симфонии Сибелиуса состоялась в Хельсинки (). В этом жанре композитор написал ещё 6 сочинений - последней была Седьмая симфония (одночастная Fantasia sinfonica), ор. 105, впервые исполненная в 1924 году в Стокгольме . Международную известность Сибелиус приобрёл именно благодаря симфониям, но популярностью пользуются и его скрипичный концерт, и многочисленные симфонические поэмы, такие, как «Дочь Похьёлы» (фин. Pohjolan tytär ), «Ночная скачка и восход солнца» (швед. Nattlig ritt och soluppgang ), «Туонельский лебедь» (Tuonelan joutsen) и «Тапиола» (Tapiola).
Большинство сочинений Сибелиуса для драматического театра (всего их шестнадцать) - свидетельство его особой склонности к театральной музыке: в частности, это симфоническая поэма «Финляндия» (Finlandia) () и «Грустный вальс» (Valse triste) из музыки к пьесе шурина композитора Арвида Ярнефельта «Смерть» (Kuolema); пьеса была впервые поставлена в Хельсинки в 1903 году . Многие песни и хоровые произведения Сибелиуса часто звучат у него на родине, но за её пределами почти неизвестны: очевидно, их распространению мешает языковой барьер, а кроме того, они лишены характерных достоинств его симфоний и симфонических поэм. Сотни фортепианных и скрипичных пьес и несколько сюит для оркестра также уступают лучшим сочинениям композитора.
Творческая деятельность Сибелиуса фактически завершилась в симфонической поэмой «Тапиола», ор. 112. Более 30 лет музыкальный мир ждал от композитора новых сочинений - особенно его Восьмой симфонии, о которой столько говорилось (в 1933 году была даже анонсирована её премьера); однако ожидания не сбылись. В эти годы Сибелиус писал лишь небольшие пьесы, в том числе масонскую музыку и песни, ничем не обогатившие его наследие. Впрочем, существуют свидетельства, что в 1945 году композитор уничтожил большое количество бумаг и рукописей, - возможно, среди них были и не дошедшие до окончательного воплощения поздние сочинения.
Его творчество получает признание главным образом в англо-саксонских странах. В - он пять раз приезжал в Англию дирижировать своими произведениями, а в посетил США , где под его управлением в рамках музыкального фестиваля в Коннектикуте прошла премьера симфонической поэмы Океаниды (Aallottaret). Популярность Сибелиуса в Англии и США достигла своего пика к середине 1930-х годов. Такие крупные английские писатели, как Роза Ньюмарч , Сесил Грей, Эрнест Ньюмен и Констант Ламберт, восхищались им как выдающимся композитором своего времени, достойным преемником Бетховена . Среди наиболее пылких приверженцев Сибелиуса в США были О. Даунс, музыкальный критик «Нью-Йорк Таймс» , и С. Кусевицкий , дирижёр Бостонского симфонического оркестра; в , когда музыка Сибелиуса прозвучала по радио в исполнении Нью-йоркского филармонического оркестра, слушатели избрали композитора своим «любимым симфонистом».
Сибелиус в масонстве
Основные произведения
| "Грустный вальс" | |
| из музыки к драме Арвида Ярнефельта "Смерть" | |
| Помощь по воспроизведению | |
Оркестровые
| По алфавиту |
|---|
| Кассация для малого состава оркестра - Op.6 () |
| Куллерво, симфония для солистов, хора и оркестра - Op.7 () |
| Сага, симфоническая поэма - Op.9 () |
| Карелия, увертюра - Op.10 () |
| Карелия, сюита - Op.11 () |
| Возлюбленный («Rakastava»), сюита для струнного оркестра - Op.14 () |
| Весенняя песнь - Op.16 () |
| Четыре легенды - Op.22: |
|
1. Увертюра! (в оригинале «Аll" Overtura», то есть в характере увертюры.) 2. Сцена 3. Празднество |
| Финляндия , симфоническая поэма - Op.26 () |
| Симфония №1, e-moll - Op.39 ( -) |
| Романс C-dur для струнного оркестра - Op.42 () |
| Симфония №2, D-dur - Op.43 () |
|
1. Дриады 2. Танец-интермеццо |
| Скрипичный концерт d-moll - Op.47 () |
| Дочь Похьолы, симфоническая фантазия - Op.49 () |
| Симфония №3, C-dur - Op.52 (1904-1907) |
| Пан и эхо, танец-интермеццо - Op.53 () |
| Ночная скачка и восход солнца, симфоническая поэма - Op.55 () |
| Траурный марш «1п memoriam» - Op.59 () |
| Канцонетта для струнного оркестра - Op.62а () |
| Романтический вальс для малого состава оркестра - Op.62Ь () |
| Симфония №4, a-moll - Op.63 () |
| Бард, симфоническая поэма - Op.64 () |
|
1. Охота 2. Любовная песня 3. У подъемного моста |
| Две серенады для скрипки с оркестром - Op.69: |
| Океаниды, симфоническая поэма - Op.73 () |
| Две пьесы для скрипки (или виолончели) и малого состава оркестра - Op.77: |
| Симфония №5, Es-dur - Op.82 ( , оконч. ред. ) |
| Экспромт - Op.87a () |
|
№1, d-moll №2, D-dur |
|
№1, g-moll №2, g-moll №3, Es-dur №4, g-moll |
| Марш финской пехоты (слова Нурмио) для мужских голосов и оркестра - Op.91a () |
| Марш скаутов для оркестра и четырехголосного хора - Op.91Ь (ad. lib.,) |
|
1. Лирический вальс 2. Былое! (пастораль) 3. Рыцарский вальс |
|
1. Характерная пьеса 2. Элегическая мелодия 3. Танец |
| Жанровая сюита - Op.100 (Suite caracteristique, ) |
| Симфония №6, d-moll - Op.104 () |
| Симфония №7, C-dur - Op.105 () |
| Тапиола, симфоническая поэма - Op.112 () |
Музыка к театральным постановкам
| По алфавиту |
|---|
| Ящерица («Odlan»), музыка к пьесе Микаэля Либека - Op.8 () |
|
1. а) Элегия Ь) Мюзетт с) Менуэт d) Песня о пауке 2. а) Ноктюрн, b) Серенада 3. Баллада |
|
1. Интродукция 2. Сцена с журавлями 3. Грустный вальс |
|
1. У врат замка 2. Мелизанда 3. На морском берегу 4. Весна в парке 5. Три слепые сестры 6. Пастораль 7. Мелизанда за прялкой 8. Антракт 9. Смерть Мелизанды |
|
1. Восточная процессия 2. Одиночество 3. Ночная музыка 4. Танец 5. Песнь еврейки |
|
1. Павлин 2. Арфа 3. Девушки с розами 4. Внемлите песне Робена 5. Одинокий принц 6. Белый лебедь и принц 7. Хвалебная песня |
| Скарамуш, трагическая пантомима по пьесе Пауля Кнудсена - Op.71 () |
| Каждый, музыка к пьесе Гуго фон Гофмансталя - Op.83 () |
|
Прелюдия Первая сюита: 1. Дуб 2. Юмореска 3. Песнь Калибана 4. Жнецы 5. Канон 6. Сцена 7. Колыбельная 8. Антракт 9. Буря Вторая сюита: 1. Хор ветров 2. Интермеццо 3. Танец нимф 4. Просперо 5. Песни 1-я и 2-я 6. Миранда 7. Наяды 8. Танцевальный эпизод |
Камерные
| По алфавиту |
|---|
| Две пьесы (Романс и Эпилог) для скрипки и фортепиано - Op.2 () |
| Струнный квартет B-dur - Op.4 () |
| Меланхолия для виолончели и фортепиано - Op.20 () |
| Сокровенные голоса («Voces intimae»), струнный квартет d-moll - Op.56 () |
| Четыре пьесы для скрипки (или виолончели) и фортепиано - Op.78 () |
| Шесть пьес для скрипки и фортепиано - Op.79 () |
| Сонатина E-dur для скрипки и фортепиано - Op.80 () |
| Пять пьес для скрипки и фортепиано - Op.81 () |
| Новеллета для скрипки и фортепиано - Op.102 () |
| Деревенские танцы, пять пьес для скрипки и фортепиано - Op.106 () |
| Четыре пьесы для скрипки и фортепиано - Op.115 () |
| Три пьесы для скрипки и фортепиано - Op.116 () |
Для фортепиано
| По алфавиту |
|---|
| Шесть экспромтов - Op.5 (?) |
| Соната F-dur - Op.12 () |
| Десять пьес - Op.24 (1894-1903) |
| 10 багателей - Op.34 (1914-1916) |
| Pensees lyriques, 10 пьес - Op.40 (1912-1914) |
| Кюлликки, три лирические пьесы - Op.41 () |
| Десять пьес - Op.58 () |
| Три сонатины - Op.67 () |
| Два маленьких рондо - Op.68 () |
| Четыре лирические пьесы - Op.74 () |
| Пять пьес - Op.75 () |
| Тринадцать пьес - Op.76 () |
| Пять пьес - Op.85 () |
| Шесть пьес - Op.94 () |
| Шесть багателей - Op.97 () |
| Восемь коротких пьес - Op.99 () |
| Пять романтических пьес - Op.101 () |
| Пять характерных впечатлений - Op.103 () |
| Пять эскизов - Op.114 () |
| По алфавиту |
|---|
| Шесть мужских хоров а cappella на тексты «Калевалы», «Кантелетара» и на слова Киви - Op.18 (1893-1901) |
| Экспромт для женского хора и оркестра на слова Ридберга - Op.19 () |
| Natus in curas. Гимн для мужского хора а cappella - Op.21 () |
| Университетская кантата 1897 года для смешанного хора а cappella - Op.23 () |
| Sandels, импровизация для мужского хора и оркестра на слова Рунеберга - Op.28 () |
| №1 - «Песня о Лемминкяйнене» (?), №3 - «Афинская песня» для хора мальчиков, мужского хора,септета духовых и ударных, на слова Ридберга - Op.31 () |
| Происхождение огня («Калевала») для баритона, мужского хора и оркестра - Op.32 () |
| Пленная королева, баллада для хора и оркестра - Op.48 () |
| Две песни для смешанного хора а cappella - Op.65 () |
| Пять мужских хоров а cappella - Op.84 () |
| Наша родная страна, кантата для хора и оркестра, слова Каллио - Op.92 () |
| Песня земли, кантата для хора и оркестра на текст Ярла Геммера - в ознаменование открытия университета в Турку - Op.93 () |
| Гимн земле, кантата для хора и оркестра на текст Эйно Лейно - Op.95 () |
| Гимн для хора и органа - Op.107 () |
| Два мужских хора а cappella - Op.108 () |
| Гимн Вяйнё («Калевала») для хора и оркестра - Op.110 () |
| Масонская обрядовая музыка для мужских голосов, фортепиано или органа - Op.113 (1927-1948) |
| По алфавиту |
|---|
| Пять рождественских песен для голоса и фортепиано - Op.1 () |
| Ариозо на слова Рунеберга для голоса и струнного оркестра - Op.3 () |
| Семь песен на слова Рунеберга с сопровождением фортепиано - Op.13 (1891-1892) |
| Семь песен на слова Рунеберга, Тавастьерна и др. для голоса и фортепиано - Op.17 (1894-1899) |
| Невеста перевозчика» для баритона или меццо-сопрано и оркестра - Op.33 () |
| Две песни для голоса и фортепиано - Op.35 () |
| Шесть песен для голоса и фортепиано, среди них - «Мартовский снег» (№5), «Алмазы на снегу» (№6) (вторая авторская редакция - для голоса и оркестра) - Op.36 () |
| Пять песен для голоса и фортепиано, среди них - «Девушка пришла домой с прогулки» (№5) на слова Рунеберга - Op.37 (1898-1902) |
| Пять песен для голоса и фортепиано - Op.38 () |
| Шесть песен для голоса и фортепиано, среди них - «Тихий город» (№5) на слова Демеля - Op.50 () |
| Восемь песен для голоса и фортепиано на слова Иозефсона - Op.57 () |
| Две песни для голоса и фортепиано (или гитары) на тексты из «Двенадцатой ночи» Шекспира - Op.60 () |
| Восемь песен для голоса и фортепиано на слова Тавастьерна, Рунеберга и др. - Op.61 () |
| Луоннотар («Калевала»), поэма для сопрано и оркестра - Op.70 () |
| Шесть песен для голоса и фортепиано на слова Топелиуса, Ридберга и др. - Op.72 (1914-1915) |
| Шесть песен для голоса и фортепиано - Op.86 () |
| Шесть песен для голоса и фортепиано на слова Францена и Рунеберга - Op.88 () |
| Шесть песен для голоса и фортепиано на слова Рунеберга - Op.90 () |
Мелодекламация
| По алфавиту |
|---|
| Лесная нимфа (слова Ридберга), с сопровождением фортепиано, двух валторн и струнного оркестра - Op.15 () |
| Оркестровая поэма () |
| Снежный покой («Snofrid», слова Ридберга), с сопровождением хора и оркестра - Op.29 () |
| Ледоход на реке Уле (слова Топелиуса), с сопровождением мужского хора и оркестра - Op.30 () |
Сочинения без обозначения опуса
| По алфавиту |
|---|
| Трио a-moll (1881-1882) |
| Фортепианный квартет e-moll (1881-1882) |
| Сюита для скрипки и фортепиано (1883) |
| Андантино для виолончели и фортепиано (1884) |
| Струнный квартет Es-dur (1885) |
| Соната для скрипки и фортепиано F-dur (1886) |
| Фортепианное трио (1887) |
| Желающий («Tranaden»), мелодекламация на слова Стагнелиуса, с сопровождением фортепиано (1887) |
| Ночи ревности, мелодекламация на слова Рунеберга, с сопровождением фортепианного трио (1888) |
| Серенада для голоса и фортепиано на слова Рунеберга (1888) |
| Водяной дух, две песни с сопровождением фортепианного трио к пьесе Веннерберга (1888) |
| Тема с вариациями для струнного квартета (1888) |
| Сюита для скрипки, альта и виолончели A-dur (1889) |
| Струнный квартет a-moll (1889) |
| Фортепианный квинтет g-moll (1889) |
| Увертюра а-moll (1890-1891) |
| Увертюра E-dur (1890-1891) |
| Фортепианный квартет C-dur (1891) |
| Октет для флейты, кларнета и струнных (1891), позднее использованный в «Саге» |
| Балетная сцена для оркестра (1891) |
| Tiera, пьеса для духового оркестра (1894) |
| Дриада, симфоническая поэма (1894) |
| Университетская кантата 1894 года, для хора и оркестра (1894) |
| Кантелетар («Min rastas»), для мужского хора а cappella (1894) |
| Рондо для альта и фортепиано (1895) |
| Девушка в башне, опера в одном действии (1896) |
| Нескончаемый день (слова Эркко), для детских голосов а cappella (1896) |
| Единая сила (слова Каяндера), для мужского хора а cappella (1898) |
| Плавание, для голоса и фортепиано (1899) |
| Гимн к Таис, на слова Боргстрёма, для голоса и фортепиано (1900) |
| Кортеж, для оркестра (1901) |
| Портреты, для струнного оркестра (1901) |
| Всадник, для фортепиано (1901) |
| Шесть финских народных песен для фортепиано (1903) |
| Не надо жалоб (на слова Рунеберга), для смешанного хора а cappella (1905) |
| Carminalia, для хора мальчиков (1905) |
| Язык птиц, музыка к пьесе Адольфа Пауля (1911) |
| Drommarna, для смешанного хора (1912) |
| Uusimaa, для смешанного хора (1912) |
| Juhlamarssi, для смешанного хора (1912) |
| Три песни для американских школ, для детских голосов а cappella (1913) |
| Национальный школьный марш, для детского хора а cappella (1913) |
| Spagnuolo, пьеса для фортепиано (1913) |
| Дорога в школу, для детского хора а cappella (1913) |
| Мечта (на слова Рунеберга), для двух сопрано и фортепиано (1915) |
| Mandolinata, для фортепиано (1917) |
| Безрассудство Фридолина (на слова Карлфельдта), для мужского хора а cappella (1917) |
| Нарцисс (на слова Грипенберга), для голоса и фортепиано (1918) |
| Паруса, для голоса и фортепиано (1918) |
| Девочки (на слова Прокопе), для голоса и фортепиано (1918) |
| Угасший, для голоса и фортепиано (1918) |
| Две песни для мужского хора а cappella (1918) |
| Братство (на слова Ахо), для мужского хора а cappella (1920) |
| Сходство (на слова Рунеберга), для мужского хора а cappella (1920) |
| Путешествие Джона (на слова Фрёдинга), для мужского хора а cappella (1920) |
| Романтическая пьеса, для фортепиано (1920) |
| Страстное желание, для фортепиано (1920) |
| Торжественный марш (I) певческого братства в Выборге, для мужского хора (1921) |
| Andante festivo, для струнного оркестра (1924) |
| Andante lirico, для струнного оркестра (1924) |
| Синяя утка, для голоса и фортепиано (изд. 1925) |
| Одинокий лыжный след, мелодекламация (на слова Грипенберга) в сопровождении фортепиано (1925) |
| Два псалма для смешанного хора а cappella (1925-1927) |
| Стража на мосту, для мужского хора а cappella (1929) |
| Торжественный марш (II) певческого братства в Выборге, для мужского хора а cappella (1929) |
| Судьба Карелии, для мужского хора и фортепиано (изд. 1930) |
Исполнения музыки Сибелиуса
Среди дирижёров, осуществивших записи всех симфоний Сибелиуса (включая или исключая «Куллерво»), - Морис Абраванель , Владимир Ашкенази (дважды), Джон Барбиролли , Пааво Берглунд (трижды), Леонард Бернстайн (дважды), Осмо Вянскя , Александер Гибсон , сэр Колин Дэвис (трижды), Курт Зандерлинг , Лорин Маазель , Геннадий Рождественский , Саймон Рэттл , Петри Сакари , Юкка-Пекка Сарасте , Лейф Сегерстам (дважды), Неэме Ярви (дважды).
Важные записи некоторых симфоний Сибелиуса осуществили также Карел Анчерл (№ 1), Томас Бичем (№ 4, 7), Герберт фон Караян (№ 1, 2, 4-7), Роберт Каянус (№ 1-3, 5), Кирилл Кондрашин (№ 2, 3, 5), Сергей Кусевицкий (№ 2, 5, 7), Джеймс Левайн , Евгений Мравинский (№ 3, 7), Юджин Орманди (№ 1, 2, 4, 5, 7), Евгений Светланов (№ 1), Георг Тинтнер (№ 7), Серджиу Челибидаке (№ 2, 5), Георг Шнеевойгт (№ 6), Пааво Ярви («Куллерво»). Прочие оркестровые произведения Сибелиуса записывали также дирижёры Ханс Росбауд , Вильгельм Фуртвенглер .
Записи скрипичного концерта осуществили скрипачи Камилла Викс, Ида Гендель , Гидон Кремер , Анна-Софи Муттер , Давид Ойстрах , Ицхак Перлман , Исаак Стерн , Яша Хейфец , Генрик Шеринг .
Фильмы о Сибелиусе
- В 2003 году финским режиссёром Тимо Койвусало был снят фильм «Сибелиус » о жизни композитора. Роль Сибелиуса сыграл актёр Мартти Суосало .
См. также
Напишите отзыв о статье "Сибелиус, Ян"
Примечания
Литература
- Сто замечательных финнов. Калейдоскоп биографий = 100 suomalaista pienoiselämäkertaa venäjäksi / Ред. Тимо Вихавайнен (Timo Vihavainen ); пер. с финск. И. М. Соломеща. - Хельсинки : Общество финской литературы (Suomalaisen Kirjallisuuden Seura ), . - 814 с. - ISBN 951-746-522-X . - (Проверено 18 февраля 2010)
- Энтелис Л. А. Ян Сибелиус // Силуэты композиторов XX века. - Ленинград : Музыка , . - 249 с. - 60 000 экз.
- Fabian Dahlström. Jean Sibelius: Thematisch-bibliographisches Verzeichnis seiner Werke. Wiesbaden: Breitkopf & Härtel, 2003. xlvii, 768 SS. (принятое сокращение JS ).
Ссылки
- (фин.) (швед.) (англ.)
Отрывок, характеризующий Сибелиус, Ян
Физическое состояние Пьера, как и всегда это бывает, совпадало с нравственным. Непривычная грубая пища, водка, которую он пил эти дни, отсутствие вина и сигар, грязное, неперемененное белье, наполовину бессонные две ночи, проведенные на коротком диване без постели, – все это поддерживало Пьера в состоянии раздражения, близком к помешательству.Был уже второй час после полудня. Французы уже вступили в Москву. Пьер знал это, но, вместо того чтобы действовать, он думал только о своем предприятии, перебирая все его малейшие будущие подробности. Пьер в своих мечтаниях не представлял себе живо ни самого процесса нанесения удара, ни смерти Наполеона, но с необыкновенною яркостью и с грустным наслаждением представлял себе свою погибель и свое геройское мужество.
«Да, один за всех, я должен совершить или погибнуть! – думал он. – Да, я подойду… и потом вдруг… Пистолетом или кинжалом? – думал Пьер. – Впрочем, все равно. Не я, а рука провидения казнит тебя, скажу я (думал Пьер слова, которые он произнесет, убивая Наполеона). Ну что ж, берите, казните меня», – говорил дальше сам себе Пьер, с грустным, но твердым выражением на лице, опуская голову.
В то время как Пьер, стоя посередине комнаты, рассуждал с собой таким образом, дверь кабинета отворилась, и на пороге показалась совершенно изменившаяся фигура всегда прежде робкого Макара Алексеевича. Халат его был распахнут. Лицо было красно и безобразно. Он, очевидно, был пьян. Увидав Пьера, он смутился в первую минуту, но, заметив смущение и на лице Пьера, тотчас ободрился и шатающимися тонкими ногами вышел на середину комнаты.
– Они оробели, – сказал он хриплым, доверчивым голосом. – Я говорю: не сдамся, я говорю… так ли, господин? – Он задумался и вдруг, увидав пистолет на столе, неожиданно быстро схватил его и выбежал в коридор.
Герасим и дворник, шедшие следом за Макар Алексеичем, остановили его в сенях и стали отнимать пистолет. Пьер, выйдя в коридор, с жалостью и отвращением смотрел на этого полусумасшедшего старика. Макар Алексеич, морщась от усилий, удерживал пистолет и кричал хриплый голосом, видимо, себе воображая что то торжественное.
– К оружию! На абордаж! Врешь, не отнимешь! – кричал он.
– Будет, пожалуйста, будет. Сделайте милость, пожалуйста, оставьте. Ну, пожалуйста, барин… – говорил Герасим, осторожно за локти стараясь поворотить Макар Алексеича к двери.
– Ты кто? Бонапарт!.. – кричал Макар Алексеич.
– Это нехорошо, сударь. Вы пожалуйте в комнаты, вы отдохните. Пожалуйте пистолетик.
– Прочь, раб презренный! Не прикасайся! Видел? – кричал Макар Алексеич, потрясая пистолетом. – На абордаж!
– Берись, – шепнул Герасим дворнику.
Макара Алексеича схватили за руки и потащили к двери.
Сени наполнились безобразными звуками возни и пьяными хрипящими звуками запыхавшегося голоса.
Вдруг новый, пронзительный женский крик раздался от крыльца, и кухарка вбежала в сени.
– Они! Батюшки родимые!.. Ей богу, они. Четверо, конные!.. – кричала она.
Герасим и дворник выпустили из рук Макар Алексеича, и в затихшем коридоре ясно послышался стук нескольких рук во входную дверь.
Пьер, решивший сам с собою, что ему до исполнения своего намерения не надо было открывать ни своего звания, ни знания французского языка, стоял в полураскрытых дверях коридора, намереваясь тотчас же скрыться, как скоро войдут французы. Но французы вошли, и Пьер все не отходил от двери: непреодолимое любопытство удерживало его.
Их было двое. Один – офицер, высокий, бравый и красивый мужчина, другой – очевидно, солдат или денщик, приземистый, худой загорелый человек с ввалившимися щеками и тупым выражением лица. Офицер, опираясь на палку и прихрамывая, шел впереди. Сделав несколько шагов, офицер, как бы решив сам с собою, что квартира эта хороша, остановился, обернулся назад к стоявшим в дверях солдатам и громким начальническим голосом крикнул им, чтобы они вводили лошадей. Окончив это дело, офицер молодецким жестом, высоко подняв локоть руки, расправил усы и дотронулся рукой до шляпы.
– Bonjour la compagnie! [Почтение всей компании!] – весело проговорил он, улыбаясь и оглядываясь вокруг себя. Никто ничего не отвечал.
– Vous etes le bourgeois? [Вы хозяин?] – обратился офицер к Герасиму.
Герасим испуганно вопросительно смотрел на офицера.
– Quartire, quartire, logement, – сказал офицер, сверху вниз, с снисходительной и добродушной улыбкой глядя на маленького человека. – Les Francais sont de bons enfants. Que diable! Voyons! Ne nous fachons pas, mon vieux, [Квартир, квартир… Французы добрые ребята. Черт возьми, не будем ссориться, дедушка.] – прибавил он, трепля по плечу испуганного и молчаливого Герасима.
– A ca! Dites donc, on ne parle donc pas francais dans cette boutique? [Что ж, неужели и тут никто не говорит по французски?] – прибавил он, оглядываясь кругом и встречаясь глазами с Пьером. Пьер отстранился от двери.
Офицер опять обратился к Герасиму. Он требовал, чтобы Герасим показал ему комнаты в доме.
– Барин нету – не понимай… моя ваш… – говорил Герасим, стараясь делать свои слова понятнее тем, что он их говорил навыворот.
Французский офицер, улыбаясь, развел руками перед носом Герасима, давая чувствовать, что и он не понимает его, и, прихрамывая, пошел к двери, у которой стоял Пьер. Пьер хотел отойти, чтобы скрыться от него, но в это самое время он увидал из отворившейся двери кухни высунувшегося Макара Алексеича с пистолетом в руках. С хитростью безумного Макар Алексеич оглядел француза и, приподняв пистолет, прицелился.
– На абордаж!!! – закричал пьяный, нажимая спуск пистолета. Французский офицер обернулся на крик, и в то же мгновенье Пьер бросился на пьяного. В то время как Пьер схватил и приподнял пистолет, Макар Алексеич попал, наконец, пальцем на спуск, и раздался оглушивший и обдавший всех пороховым дымом выстрел. Француз побледнел и бросился назад к двери.
Забывший свое намерение не открывать своего знания французского языка, Пьер, вырвав пистолет и бросив его, подбежал к офицеру и по французски заговорил с ним.
– Vous n"etes pas blesse? [Вы не ранены?] – сказал он.
– Je crois que non, – отвечал офицер, ощупывая себя, – mais je l"ai manque belle cette fois ci, – прибавил он, указывая на отбившуюся штукатурку в стене. – Quel est cet homme? [Кажется, нет… но на этот раз близко было. Кто этот человек?] – строго взглянув на Пьера, сказал офицер.
– Ah, je suis vraiment au desespoir de ce qui vient d"arriver, [Ах, я, право, в отчаянии от того, что случилось,] – быстро говорил Пьер, совершенно забыв свою роль. – C"est un fou, un malheureux qui ne savait pas ce qu"il faisait. [Это несчастный сумасшедший, который не знал, что делал.]
Офицер подошел к Макару Алексеичу и схватил его за ворот.
Макар Алексеич, распустив губы, как бы засыпая, качался, прислонившись к стене.
– Brigand, tu me la payeras, – сказал француз, отнимая руку.
– Nous autres nous sommes clements apres la victoire: mais nous ne pardonnons pas aux traitres, [Разбойник, ты мне поплатишься за это. Наш брат милосерд после победы, но мы не прощаем изменникам,] – прибавил он с мрачной торжественностью в лице и с красивым энергическим жестом.
Пьер продолжал по французски уговаривать офицера не взыскивать с этого пьяного, безумного человека. Француз молча слушал, не изменяя мрачного вида, и вдруг с улыбкой обратился к Пьеру. Он несколько секунд молча посмотрел на него. Красивое лицо его приняло трагически нежное выражение, и он протянул руку.
– Vous m"avez sauve la vie! Vous etes Francais, [Вы спасли мне жизнь. Вы француз,] – сказал он. Для француза вывод этот был несомненен. Совершить великое дело мог только француз, а спасение жизни его, m r Ramball"я capitaine du 13 me leger [мосье Рамбаля, капитана 13 го легкого полка] – было, без сомнения, самым великим делом.
Но как ни несомненен был этот вывод и основанное на нем убеждение офицера, Пьер счел нужным разочаровать его.
– Je suis Russe, [Я русский,] – быстро сказал Пьер.
– Ти ти ти, a d"autres, [рассказывайте это другим,] – сказал француз, махая пальцем себе перед носом и улыбаясь. – Tout a l"heure vous allez me conter tout ca, – сказал он. – Charme de rencontrer un compatriote. Eh bien! qu"allons nous faire de cet homme? [Сейчас вы мне все это расскажете. Очень приятно встретить соотечественника. Ну! что же нам делать с этим человеком?] – прибавил он, обращаясь к Пьеру, уже как к своему брату. Ежели бы даже Пьер не был француз, получив раз это высшее в свете наименование, не мог же он отречься от него, говорило выражение лица и тон французского офицера. На последний вопрос Пьер еще раз объяснил, кто был Макар Алексеич, объяснил, что пред самым их приходом этот пьяный, безумный человек утащил заряженный пистолет, который не успели отнять у него, и просил оставить его поступок без наказания.
Француз выставил грудь и сделал царский жест рукой.
– Vous m"avez sauve la vie. Vous etes Francais. Vous me demandez sa grace? Je vous l"accorde. Qu"on emmene cet homme, [Вы спасли мне жизнь. Вы француз. Вы хотите, чтоб я простил его? Я прощаю его. Увести этого человека,] – быстро и энергично проговорил французский офицер, взяв под руку произведенного им за спасение его жизни во французы Пьера, и пошел с ним в дом.
Солдаты, бывшие на дворе, услыхав выстрел, вошли в сени, спрашивая, что случилось, и изъявляя готовность наказать виновных; но офицер строго остановил их.
– On vous demandera quand on aura besoin de vous, [Когда будет нужно, вас позовут,] – сказал он. Солдаты вышли. Денщик, успевший между тем побывать в кухне, подошел к офицеру.
– Capitaine, ils ont de la soupe et du gigot de mouton dans la cuisine, – сказал он. – Faut il vous l"apporter? [Капитан у них в кухне есть суп и жареная баранина. Прикажете принести?]
– Oui, et le vin, [Да, и вино,] – сказал капитан.
Французский офицер вместе с Пьером вошли в дом. Пьер счел своим долгом опять уверить капитана, что он был не француз, и хотел уйти, но французский офицер и слышать не хотел об этом. Он был до такой степени учтив, любезен, добродушен и истинно благодарен за спасение своей жизни, что Пьер не имел духа отказать ему и присел вместе с ним в зале, в первой комнате, в которую они вошли. На утверждение Пьера, что он не француз, капитан, очевидно не понимая, как можно было отказываться от такого лестного звания, пожал плечами и сказал, что ежели он непременно хочет слыть за русского, то пускай это так будет, но что он, несмотря на то, все так же навеки связан с ним чувством благодарности за спасение жизни.
Ежели бы этот человек был одарен хоть сколько нибудь способностью понимать чувства других и догадывался бы об ощущениях Пьера, Пьер, вероятно, ушел бы от него; но оживленная непроницаемость этого человека ко всему тому, что не было он сам, победила Пьера.
– Francais ou prince russe incognito, [Француз или русский князь инкогнито,] – сказал француз, оглядев хотя и грязное, но тонкое белье Пьера и перстень на руке. – Je vous dois la vie je vous offre mon amitie. Un Francais n"oublie jamais ni une insulte ni un service. Je vous offre mon amitie. Je ne vous dis que ca. [Я обязан вам жизнью, и я предлагаю вам дружбу. Француз никогда не забывает ни оскорбления, ни услуги. Я предлагаю вам мою дружбу. Больше я ничего не говорю.]
В звуках голоса, в выражении лица, в жестах этого офицера было столько добродушия и благородства (во французском смысле), что Пьер, отвечая бессознательной улыбкой на улыбку француза, пожал протянутую руку.
– Capitaine Ramball du treizieme leger, decore pour l"affaire du Sept, [Капитан Рамбаль, тринадцатого легкого полка, кавалер Почетного легиона за дело седьмого сентября,] – отрекомендовался он с самодовольной, неудержимой улыбкой, которая морщила его губы под усами. – Voudrez vous bien me dire a present, a qui" j"ai l"honneur de parler aussi agreablement au lieu de rester a l"ambulance avec la balle de ce fou dans le corps. [Будете ли вы так добры сказать мне теперь, с кем я имею честь разговаривать так приятно, вместо того, чтобы быть на перевязочном пункте с пулей этого сумасшедшего в теле?]
Пьер отвечал, что не может сказать своего имени, и, покраснев, начал было, пытаясь выдумать имя, говорить о причинах, по которым он не может сказать этого, но француз поспешно перебил его.
– De grace, – сказал он. – Je comprends vos raisons, vous etes officier… officier superieur, peut etre. Vous avez porte les armes contre nous. Ce n"est pas mon affaire. Je vous dois la vie. Cela me suffit. Je suis tout a vous. Vous etes gentilhomme? [Полноте, пожалуйста. Я понимаю вас, вы офицер… штаб офицер, может быть. Вы служили против нас. Это не мое дело. Я обязан вам жизнью. Мне этого довольно, и я весь ваш. Вы дворянин?] – прибавил он с оттенком вопроса. Пьер наклонил голову. – Votre nom de bapteme, s"il vous plait? Je ne demande pas davantage. Monsieur Pierre, dites vous… Parfait. C"est tout ce que je desire savoir. [Ваше имя? я больше ничего не спрашиваю. Господин Пьер, вы сказали? Прекрасно. Это все, что мне нужно.]
Когда принесены были жареная баранина, яичница, самовар, водка и вино из русского погреба, которое с собой привезли французы, Рамбаль попросил Пьера принять участие в этом обеде и тотчас сам, жадно и быстро, как здоровый и голодный человек, принялся есть, быстро пережевывая своими сильными зубами, беспрестанно причмокивая и приговаривая excellent, exquis! [чудесно, превосходно!] Лицо его раскраснелось и покрылось потом. Пьер был голоден и с удовольствием принял участие в обеде. Морель, денщик, принес кастрюлю с теплой водой и поставил в нее бутылку красного вина. Кроме того, он принес бутылку с квасом, которую он для пробы взял в кухне. Напиток этот был уже известен французам и получил название. Они называли квас limonade de cochon (свиной лимонад), и Морель хвалил этот limonade de cochon, который он нашел в кухне. Но так как у капитана было вино, добытое при переходе через Москву, то он предоставил квас Морелю и взялся за бутылку бордо. Он завернул бутылку по горлышко в салфетку и налил себе и Пьеру вина. Утоленный голод и вино еще более оживили капитана, и он не переставая разговаривал во время обеда.
– Oui, mon cher monsieur Pierre, je vous dois une fiere chandelle de m"avoir sauve… de cet enrage… J"en ai assez, voyez vous, de balles dans le corps. En voila une (on показал на бок) a Wagram et de deux a Smolensk, – он показал шрам, который был на щеке. – Et cette jambe, comme vous voyez, qui ne veut pas marcher. C"est a la grande bataille du 7 a la Moskowa que j"ai recu ca. Sacre dieu, c"etait beau. Il fallait voir ca, c"etait un deluge de feu. Vous nous avez taille une rude besogne; vous pouvez vous en vanter, nom d"un petit bonhomme. Et, ma parole, malgre l"atoux que j"y ai gagne, je serais pret a recommencer. Je plains ceux qui n"ont pas vu ca. [Да, мой любезный господин Пьер, я обязан поставить за вас добрую свечку за то, что вы спасли меня от этого бешеного. С меня, видите ли, довольно тех пуль, которые у меня в теле. Вот одна под Ваграмом, другая под Смоленском. А эта нога, вы видите, которая не хочет двигаться. Это при большом сражении 7 го под Москвою. О! это было чудесно! Надо было видеть, это был потоп огня. Задали вы нам трудную работу, можете похвалиться. И ей богу, несмотря на этот козырь (он указал на крест), я был бы готов начать все снова. Жалею тех, которые не видали этого.]
– J"y ai ete, [Я был там,] – сказал Пьер.
– Bah, vraiment! Eh bien, tant mieux, – сказал француз. – Vous etes de fiers ennemis, tout de meme. La grande redoute a ete tenace, nom d"une pipe. Et vous nous l"avez fait cranement payer. J"y suis alle trois fois, tel que vous me voyez. Trois fois nous etions sur les canons et trois fois on nous a culbute et comme des capucins de cartes. Oh!! c"etait beau, monsieur Pierre. Vos grenadiers ont ete superbes, tonnerre de Dieu. Je les ai vu six fois de suite serrer les rangs, et marcher comme a une revue. Les beaux hommes! Notre roi de Naples, qui s"y connait a crie: bravo! Ah, ah! soldat comme nous autres! – сказал он, улыбаясь, поело минутного молчания. – Tant mieux, tant mieux, monsieur Pierre. Terribles en bataille… galants… – он подмигнул с улыбкой, – avec les belles, voila les Francais, monsieur Pierre, n"est ce pas? [Ба, в самом деле? Тем лучше. Вы лихие враги, надо признаться. Хорошо держался большой редут, черт возьми. И дорого же вы заставили нас поплатиться. Я там три раза был, как вы меня видите. Три раза мы были на пушках, три раза нас опрокидывали, как карточных солдатиков. Ваши гренадеры были великолепны, ей богу. Я видел, как их ряды шесть раз смыкались и как они выступали точно на парад. Чудный народ! Наш Неаполитанский король, который в этих делах собаку съел, кричал им: браво! – Га, га, так вы наш брат солдат! – Тем лучше, тем лучше, господин Пьер. Страшны в сражениях, любезны с красавицами, вот французы, господин Пьер. Не правда ли?]
До такой степени капитан был наивно и добродушно весел, и целен, и доволен собой, что Пьер чуть чуть сам не подмигнул, весело глядя на него. Вероятно, слово «galant» навело капитана на мысль о положении Москвы.
– A propos, dites, donc, est ce vrai que toutes les femmes ont quitte Moscou? Une drole d"idee! Qu"avaient elles a craindre? [Кстати, скажите, пожалуйста, правда ли, что все женщины уехали из Москвы? Странная мысль, чего они боялись?]
– Est ce que les dames francaises ne quitteraient pas Paris si les Russes y entraient? [Разве французские дамы не уехали бы из Парижа, если бы русские вошли в него?] – сказал Пьер.
– Ah, ah, ah!.. – Француз весело, сангвинически расхохотался, трепля по плечу Пьера. – Ah! elle est forte celle la, – проговорил он. – Paris? Mais Paris Paris… [Ха, ха, ха!.. А вот сказал штуку. Париж?.. Но Париж… Париж…]
– Paris la capitale du monde… [Париж – столица мира…] – сказал Пьер, доканчивая его речь.
Капитан посмотрел на Пьера. Он имел привычку в середине разговора остановиться и поглядеть пристально смеющимися, ласковыми глазами.
– Eh bien, si vous ne m"aviez pas dit que vous etes Russe, j"aurai parie que vous etes Parisien. Vous avez ce je ne sais, quoi, ce… [Ну, если б вы мне не сказали, что вы русский, я бы побился об заклад, что вы парижанин. В вас что то есть, эта…] – и, сказав этот комплимент, он опять молча посмотрел.
– J"ai ete a Paris, j"y ai passe des annees, [Я был в Париже, я провел там целые годы,] – сказал Пьер.
– Oh ca se voit bien. Paris!.. Un homme qui ne connait pas Paris, est un sauvage. Un Parisien, ca se sent a deux lieux. Paris, s"est Talma, la Duschenois, Potier, la Sorbonne, les boulevards, – и заметив, что заключение слабее предыдущего, он поспешно прибавил: – Il n"y a qu"un Paris au monde. Vous avez ete a Paris et vous etes reste Busse. Eh bien, je ne vous en estime pas moins. [О, это видно. Париж!.. Человек, который не знает Парижа, – дикарь. Парижанина узнаешь за две мили. Париж – это Тальма, Дюшенуа, Потье, Сорбонна, бульвары… Во всем мире один Париж. Вы были в Париже и остались русским. Ну что же, я вас за то не менее уважаю.]
Под влиянием выпитого вина и после дней, проведенных в уединении с своими мрачными мыслями, Пьер испытывал невольное удовольствие в разговоре с этим веселым и добродушным человеком.
– Pour en revenir a vos dames, on les dit bien belles. Quelle fichue idee d"aller s"enterrer dans les steppes, quand l"armee francaise est a Moscou. Quelle chance elles ont manque celles la. Vos moujiks c"est autre chose, mais voua autres gens civilises vous devriez nous connaitre mieux que ca. Nous avons pris Vienne, Berlin, Madrid, Naples, Rome, Varsovie, toutes les capitales du monde… On nous craint, mais on nous aime. Nous sommes bons a connaitre. Et puis l"Empereur! [Но воротимся к вашим дамам: говорят, что они очень красивы. Что за дурацкая мысль поехать зарыться в степи, когда французская армия в Москве! Они пропустили чудесный случай. Ваши мужики, я понимаю, но вы – люди образованные – должны бы были знать нас лучше этого. Мы брали Вену, Берлин, Мадрид, Неаполь, Рим, Варшаву, все столицы мира. Нас боятся, но нас любят. Не вредно знать нас поближе. И потом император…] – начал он, но Пьер перебил его.
– L"Empereur, – повторил Пьер, и лицо его вдруг привяло грустное и сконфуженное выражение. – Est ce que l"Empereur?.. [Император… Что император?..]
– L"Empereur? C"est la generosite, la clemence, la justice, l"ordre, le genie, voila l"Empereur! C"est moi, Ram ball, qui vous le dit. Tel que vous me voyez, j"etais son ennemi il y a encore huit ans. Mon pere a ete comte emigre… Mais il m"a vaincu, cet homme. Il m"a empoigne. Je n"ai pas pu resister au spectacle de grandeur et de gloire dont il couvrait la France. Quand j"ai compris ce qu"il voulait, quand j"ai vu qu"il nous faisait une litiere de lauriers, voyez vous, je me suis dit: voila un souverain, et je me suis donne a lui. Eh voila! Oh, oui, mon cher, c"est le plus grand homme des siecles passes et a venir. [Император? Это великодушие, милосердие, справедливость, порядок, гений – вот что такое император! Это я, Рамбаль, говорю вам. Таким, каким вы меня видите, я был его врагом тому назад восемь лет. Мой отец был граф и эмигрант. Но он победил меня, этот человек. Он завладел мною. Я не мог устоять перед зрелищем величия и славы, которым он покрывал Францию. Когда я понял, чего он хотел, когда я увидал, что он готовит для нас ложе лавров, я сказал себе: вот государь, и я отдался ему. И вот! О да, мой милый, это самый великий человек прошедших и будущих веков.]
– Est il a Moscou? [Что, он в Москве?] – замявшись и с преступным лицом сказал Пьер.
Француз посмотрел на преступное лицо Пьера и усмехнулся.
– Non, il fera son entree demain, [Нет, он сделает свой въезд завтра,] – сказал он и продолжал свои рассказы.
Разговор их был прерван криком нескольких голосов у ворот и приходом Мореля, который пришел объявить капитану, что приехали виртембергские гусары и хотят ставить лошадей на тот же двор, на котором стояли лошади капитана. Затруднение происходило преимущественно оттого, что гусары не понимали того, что им говорили.
Капитан велел позвать к себе старшего унтер офицера в строгим голосом спросил у него, к какому полку он принадлежит, кто их начальник и на каком основании он позволяет себе занимать квартиру, которая уже занята. На первые два вопроса немец, плохо понимавший по французски, назвал свой полк и своего начальника; но на последний вопрос он, не поняв его, вставляя ломаные французские слова в немецкую речь, отвечал, что он квартиргер полка и что ему ведено от начальника занимать все дома подряд, Пьер, знавший по немецки, перевел капитану то, что говорил немец, и ответ капитана передал по немецки виртембергскому гусару. Поняв то, что ему говорили, немец сдался и увел своих людей. Капитан вышел на крыльцо, громким голосом отдавая какие то приказания.
Когда он вернулся назад в комнату, Пьер сидел на том же месте, где он сидел прежде, опустив руки на голову. Лицо его выражало страдание. Он действительно страдал в эту минуту. Когда капитан вышел и Пьер остался один, он вдруг опомнился и сознал то положение, в котором находился. Не то, что Москва была взята, и не то, что эти счастливые победители хозяйничали в ней и покровительствовали ему, – как ни тяжело чувствовал это Пьер, не это мучило его в настоящую минуту. Его мучило сознание своей слабости. Несколько стаканов выпитого вина, разговор с этим добродушным человеком уничтожили сосредоточенно мрачное расположение духа, в котором жил Пьер эти последние дни и которое было необходимо для исполнения его намерения. Пистолет, и кинжал, и армяк были готовы, Наполеон въезжал завтра. Пьер точно так же считал полезным и достойным убить злодея; но он чувствовал, что теперь он не сделает этого. Почему? – он не знал, но предчувствовал как будто, что он не исполнит своего намерения. Он боролся против сознания своей слабости, но смутно чувствовал, что ему не одолеть ее, что прежний мрачный строй мыслей о мщенье, убийстве и самопожертвовании разлетелся, как прах, при прикосновении первого человека.
Капитан, слегка прихрамывая и насвистывая что то, вошел в комнату.
Забавлявшая прежде Пьера болтовня француза теперь показалась ему противна. И насвистываемая песенка, и походка, и жест покручиванья усов – все казалось теперь оскорбительным Пьеру.
«Я сейчас уйду, я ни слова больше не скажу с ним», – думал Пьер. Он думал это, а между тем сидел все на том же месте. Какое то странное чувство слабости приковало его к своему месту: он хотел и не мог встать и уйти.
Капитан, напротив, казался очень весел. Он прошелся два раза по комнате. Глаза его блестели, и усы слегка подергивались, как будто он улыбался сам с собой какой то забавной выдумке.
– Charmant, – сказал он вдруг, – le colonel de ces Wurtembourgeois! C"est un Allemand; mais brave garcon, s"il en fut. Mais Allemand. [Прелестно, полковник этих вюртембергцев! Он немец; но славный малый, несмотря на это. Но немец.]
Он сел против Пьера.
– A propos, vous savez donc l"allemand, vous? [Кстати, вы, стало быть, знаете по немецки?]
Пьер смотрел на него молча.
– Comment dites vous asile en allemand? [Как по немецки убежище?]
– Asile? – повторил Пьер. – Asile en allemand – Unterkunft. [Убежище? Убежище – по немецки – Unterkunft.]
– Comment dites vous? [Как вы говорите?] – недоверчиво и быстро переспросил капитан.
– Unterkunft, – повторил Пьер.
– Onterkoff, – сказал капитан и несколько секунд смеющимися глазами смотрел на Пьера. – Les Allemands sont de fieres betes. N"est ce pas, monsieur Pierre? [Экие дурни эти немцы. Не правда ли, мосье Пьер?] – заключил он.
– Eh bien, encore une bouteille de ce Bordeau Moscovite, n"est ce pas? Morel, va nous chauffer encore une pelilo bouteille. Morel! [Ну, еще бутылочку этого московского Бордо, не правда ли? Морель согреет нам еще бутылочку. Морель!] – весело крикнул капитан.
Морель подал свечи и бутылку вина. Капитан посмотрел на Пьера при освещении, и его, видимо, поразило расстроенное лицо его собеседника. Рамбаль с искренним огорчением и участием в лице подошел к Пьеру и нагнулся над ним.
– Eh bien, nous sommes tristes, [Что же это, мы грустны?] – сказал он, трогая Пьера за руку. – Vous aurai je fait de la peine? Non, vrai, avez vous quelque chose contre moi, – переспрашивал он. – Peut etre rapport a la situation? [Может, я огорчил вас? Нет, в самом деле, не имеете ли вы что нибудь против меня? Может быть, касательно положения?]
Пьер ничего не отвечал, но ласково смотрел в глаза французу. Это выражение участия было приятно ему.
– Parole d"honneur, sans parler de ce que je vous dois, j"ai de l"amitie pour vous. Puis je faire quelque chose pour vous? Disposez de moi. C"est a la vie et a la mort. C"est la main sur le c?ur que je vous le dis, [Честное слово, не говоря уже про то, чем я вам обязан, я чувствую к вам дружбу. Не могу ли я сделать для вас что нибудь? Располагайте мною. Это на жизнь и на смерть. Я говорю вам это, кладя руку на сердце,] – сказал он, ударяя себя в грудь.
– Merci, – сказал Пьер. Капитан посмотрел пристально на Пьера так же, как он смотрел, когда узнал, как убежище называлось по немецки, и лицо его вдруг просияло.
– Ah! dans ce cas je bois a notre amitie! [А, в таком случае пью за вашу дружбу!] – весело крикнул он, наливая два стакана вина. Пьер взял налитой стакан и выпил его. Рамбаль выпил свой, пожал еще раз руку Пьера и в задумчиво меланхолической позе облокотился на стол.
Ян Сибелиус - финский композитор, произведения которого относятся к разряду самых драгоценных сокровищ классической музыки. Многие его произведения почитаемы музыкантами, критиками и меломанами всего мира. Его музыка относится к стилю раннего романтизма и школы.
Биография
Ян Сибелиус, биография которого представлена в данной статье, родился в 1865 году, в Финляндии. Отец будущего композитора был военным врачом. Когда Яну было 3 года, глава семьи скончался от Воспитывала мальчика мать. У Густава остались долги, к тому же похороны обошлись очень дорого. Вдова не могла содержать дом. Усадьба и большая часть имущества были отданы кредиторам в счёт долгов. Вдова и трое детей доктора переехали жить в дом бабушки.
Будущий композитор Ян Сибелиус с детства обладал очень живым воображением. Он постоянно выдумывал истории о феях. Мать Я. Сибелиуса играла на фортепиано и приобщала к музыке детей. Они всей семьёй посещали концерты. С ранних лет детей в семье Сибелиусов обучали музыке. Сестра Яна училась играть на рояле. Брат - на виолончели. Сам Ян сначала учился играть на фортепиано, но потом изъявил желание сменить инструмент и перешёл на скрипку. Мальчик был неусидчивым, и чтобы заставить его прилежно заниматься, первый педагог била его по рукам спицами для вязания. Своё первое произведение Я. Сибелиус написал в 10 лет. Его интерес к музыке со временем возрос, и он начал заниматься в духовом оркестре. В школе Ян был очень рассеянным. На полях своих тетрадок он постоянно записывал музыку. Но, при этом получал хорошие отметки по ботанике и математике. Ещё одним увлечением мальчика было чтение.
В 1885 году Ян Сибелиус поступил в университет на юридический факультет. Но вскоре бросил учёбу, она была ему неинтересна. Он поступил в Музыкальный институт. Его педагогом был Мартин Вегелиус. Яну очень нравилось учиться. Он был лучшим учеником у своего педагога. Произведения, которые Я. Сибелиус написал в студенческие годы, исполняли преподаватели и учащиеся института. В 1889 году юноша изучал композицию и теорию музыки в Берлине. Ещё через год - в Вене.
Творческий путь
После окончания обучения и возвращения в Финляндию Ян Сибелиус официально дебютировал как композитор. Первым публично исполненным его произведением была симфоническая поэма «Куллерво», в основе которой лежал финский народный эпос. Ян сразу же стал популярен, его объявили музыкальной надеждой страны. Самую первую симфонию композитор написал в 1899 году. Премьера её состоялась в Хельсинки. Именно благодаря своим симфониям композитор получил международную славу.
Я. Сибелиус фактически завершил свою творческую деятельность в 1926 году. В последующие тридцать лет жизни мир ждал его новых сочинений, но он писал лишь незначительные пьесы, которые не имеют особого значения для культурного наследия. Хотя есть свидетельства, что он сочинял, но большинство своих рукописей того периода уничтожил. Может быть, среди них были значимые произведения, но по какой-то причине автор их не завершил. В 40-е годы 20 века интерес к музыке композитора в мире был очень низким. Но в Финляндии его ценят по сей день как символ величия страны.
Список произведений
У тех, кто только начинает знакомиться с творчеством этого финского композитора, возникает вопрос: "Ян Сибелиус сколько симфоний написал?" Всего он сочинил очень много произведений. А симфоний было семь.
Симфонии Яна Сибелиуса:
- № 1, e-moll.
- № 2, D-dur.
- № 3, C-dur.
- № 4, a-moll.
- № 5, Es-dur.
- № 6, d-moll.
- № 7, C-dur
Симфонические поэмы:
- «Сага».
- «Финляндия».
- «Ночная скачка и восход солнца».
- «Бард».
- «Океаниды».
- «Тапиола».
- «Лесная нимфа».
- «Дочь Похьолы».
- «Дриада».
Сюиты Яна Сибелиуса:
- «Карелия».
- «Сюита для скрипки и фортепиано».
- «Возлюбленный».
- «Маленькая сюита».
- «Для скрипки, альта и виолончели».
- «Жанровая сюита».
- «Сельская».
Музыка к пьесам и драмам:
- «Ящерица».
- «Буря».
- «Пир Валтасара».
- «Король Христиан II».
- «Скарамуш».
- «Белый лебедь».
- «Смерть».
- «Каждый».
- «Пеллеас и Мелизанда».
А также он написал увертюры, пьесы, мелодекламации, концерты, марши, сцены, инструментальные серенады, романсы для оркестра, легенды, юморески, танцы, квартеты, экспромты, сонаты, произведения для хоров, кантаты, баллады, гимны, песни для голоса с сопровождением, ариозо, вариации, оперу и так далее.
Масонство
Ян Сибелиус многие годы состоял в масонском ордене и был одним из выдающихся его деятелей. Он - один из основателей ложи в Хельсинки. Со временем он стал главным органистом финских масонов. В 1927 году Я. Сибелиус написал девять произведений, которые были объединены самим композитором в отдельный сборник. Он носил название «Масонская музыка для обрядов». Впервые сборник был издан в 1936 году. Произведения предназначались для распространения среди масонов. В 1950 году сборник был исправлен, дополнен новыми композициями и издан вновь. Туда вошла и знаменитая симфоническая поэма «Финляндия», которая во время обрядов сопровождалась особенным текстом.
Дом композитора
Ян Сибелиус в 1904 году поселился в Ярвенпяя, рядом с озером Туусула, вместе со своей семьёй. Свои последние произведения композитор написал именно здесь. Я. Сибелиус очень любил свой дом. Здесь часто собирались творческие люди, с которыми был дружен композитор. Скончался Ян Сибелиус 20 сентября 1957 году в своём любимом доме. Его супруга продолжала там жить после его смерти до начала 1970 годов. В 1972 г. потомки композитора продали дом государству. Теперь там располагается музей. Открыт он для посещений был в 1974 году.
Музей Я. Сибелиуса
Это единственный в Финляндии музыкальный музей. Создан он был ещё при жизни композитора. Открыт музей был благодаря усилиям профессора музыковедения Отто Андерссона. Он подарил городу свою коллекцию, состоящую из музыкальных инструментов. В 30-е годы 20 века музей стал обладателем рукописей композитора Я. Сибелиуса, а также подробных данных о биографии и творчестве композитора. Всё это передал друг Яна - Адольф Паум. Изначально музей назывался «Музыкально-исторические собрания Або Академии». В 1949 году он был переименован в честь композитора, который лично дал на это согласие. В музее можно познакомиться с творчеством Я. Сибелиуса, увидеть коллекцию из 350 музыкальных инструментов, а также посетить концерты и выставки.
Flickr.com/Piers Cañadas / Памятник Сибелиусу в Хельсинки. Автор Эйла Хильтунен.
Ян Сибелиус, самый известный финский композитор, является одним из наиболее выдающихся авторов симфоний и симфoнических поэм 20 в., да и всей истории музыки. Сибелиус имеет особое значение как национальный композитор, который привлек в своих произведениях финские мифы, историю, а также природу. Несмотря на уважаемое положение, Сибелиус во время своего творческого пути испытывал финансовые трудности.
Ян Сибелиус – самый известный и уважаемый финский композитор, один из наиболее выдающихся авторов симфоний и симфонических поэм 20 в., да и всей истории музыки. В некоторых странах Европы Сибелиуса считают только лишь финским композитором, композитором родного края, представителем национального романтизма.
Действительно, редкому композитору удалось столь же удачно отобразить в своих произведениях мифы собственного народа, его историю и природу. Сибелиус является основоположником финской музыки, его музыка сыграла важную роль в процессе становления независимой Финляндии. Но после Второй мировой войны стала наблюдаться все более распространенная тенденция рассматривать Сибелиуса также как модерниста и новатора, чьи масштабные оркестровые произведения в своих композиционных и текстурных решениях могут служить ориентиром даже для композиторов конца 20 в.
Детство в Хямеенлинне, Ловиисе и Турку
Появление Сибелиуса на свет в 1865 г. произошло в самый удачный момент. Финляндия, чья вековая связь со Швецией была оборвана в 1809 г., теперь искала свою собственную национальную индивидуальность, будучи частью Российской империи. Началось развитие своего языка и культуры. В 1882 г. Мартин Вегелиус основал Хельсинкское музыкальное училище, в том же году под руководством Роберта Каянуса начало свою деятельность Хельсинкское оркестровое общество (позднее Хельсинкский филармонический оркестр). Таким образом, зародились ключевые институты музыкальной жизни. Но место создателя финской музыки оставалось вакантным.
Юхан Кристиан Юлиус Сибелиус, в семейном кругу Янне, родился в Хямеенлинне, в маленьком гарнизонном городке, в котором его отец Кристиан Густав Сибелиус работал городским и военным врачом. Отец имел степень доктора медицины, но по характеру был представителем богемы. Таким образом, когда мать Сибелиуса Мария после короткого брака (1862–1868) осталась вдовой (Кристиан
Сибелиус умер от брюшного тифа), оставленное наследство составляли главным образом неоплаченные счета. Мария переехала вместе с детьми обратно к своей матери. Янне, потерявший отца в трехлетним возрасте, рос в женском окружении. Маленький городок вряд ли смог предоставить хорошие возможности для получения образования, если бы благодаря феннофильскому движению в Хямеенлинне в 1876 г. не был открыт финский лицей, куда три года спустя Янне и был отдан на обучение. Он стал двуязычным и уже в раннем возрасте помимо произведений Й.Л. Рунеберга и Ц. Топелиуса, написанных на шведском языке, был знаком с «Калевалой» и произведениями Алексиса Киви. В основную программу входила также и античная литература, что решающим образом повлияло на его понимание искусства.
Музыка захватила Сибелиуса уже в раннем детстве. В отличие от И.С. Баха и В.А. Моцарта, он, конечно же, не принадлежал к музыкальному роду, хотя его отец любил петь популярные песни К.М. Беллмана и шведские студенческие песни Веннерберга под аккомпанемент лютни, а мать немного умела играть на клавире. По линии матери можно найти предка, жившего в 17 в., коронного фохта Якоба Гартмана, от которого происходят и некоторые другие выдающиеся деятели в финской музыкальной истории, в частности, А.Г. Ингелиус, автор первой финской симфонии, Мартин Вегелиус, Айно Акте, а также Хейкки Суолахти (1920–1936), талантливый юный композитор, умерший в 16 лет.
Кроме этого, по линии отца также существовал дальний предок, живший в 17 в., – торговец Якоб Данненберг. От него происходят композиторы Эрнст Фабрициус (1842–1899) и Эрнст Милк (1877–1899), а также музыковед Илмари Крон (1867–1960).
Первые уроки игры на фортепиано Сибелиус начал брать в семилетнем возрасте у своей тетки Юлии. Уже тогда свободные импровизации брали верх над упражнениями для пальцев. На одном из семейных вечеров он представил свою импровизацию «Жизнь тети Эвелины в нотах». Первое собственное сочинение датируется прибли-зительно 1875 г., когда Янне сделал нотную запись «Капель воды для скрипки и виолончели». Оно не было ранним творением гениального ребенка, но все же доказывало, что у него уже были представления об основах классической композиции. Показательным является весьма колоритное использование инструментов (пиццикато) для достижения нужного настроения. Уроки игры на скрипке под руководством местного военного дирижера начались, лишь когда Сибелиусу было около 16 лет, и с самого начала, как вспоминал сам композитор, скрипка всецело захватила его. «Десять последующих лет моим самым искренним желанием, моей самой честолюбивой целью было стать великим скрипачом-виртуозом». Фортепиано «не поет», как комментировал сам композитор, и этот инструмент был для Сибелиуса главным образом средством для сочинения. С помощью скрипки, помимо собственно скрипичного репертуара, он познакомился с классическим и романтическим камерным репертуаром. Музицирование в обществе друзей, а также с его сестрой Линдой, игравшей на фортепиано, и братом Кристианом, игравшим на виолончели, стало стимулом и для собственного творчества. Уже в годы, проведенные в Хямеенлинне (1880–1885), появилось около 15 фортепьянных и камерных произведений для двух или четырех исполнителей. Помимо венских классиков, образцами для Сибелиуса служили Феликс Мендельсон, Эдвард Григ и Петр Чайковский. До переезда в Хельсинки в 1885 г.
Сибелиус закончил «Струнный квартет ми бемоль мажор», свидетельствующий о целенаправленном проникновении в тайны композиции. За этим стоял учебник Иоганна Кристиана Лобе по музыкальной композиции, который Сибелиус самостоятельно нашел в школьной библиотеке.
«Хямеенлинна был городом, где я ходил в школу, Ловииса означал свободу». В противовес школьной жизни Сибелиус часто проводил время в Сяяксмяки, фамильном имении семьи фон Конов близ Хямеенлинна. Сибелиус стал отличным стрелком. Но не меньшее значение имела природа, которую Сибелиус воспринимал как поэтическую, таинственную силу: «В сумерках Янне развлекался, подкарауливая сказочные существа в лесной чаще». Таким образом, в близости с природой наметился путь будущего композитора.
Столь же важными стали летние месяцы, которые Сибелиус проводил в Ловиисе у своей бабушки и тетки Эвелины. В Ловиисе Сибелиуса пленили море, свобода и тоска по дальним странам. Фантазии уводили его в дальние страны, вслед за дядей Юханом, моряком, погибшим во время кораблекрушения еще до рождения Янне. Когда в 1886 г. Сибелиус взял новый псевдоним, он воспользовался визитными карточками дяди, где имя Юхан было напечатано на французский манер – Жан. Другой дядя Сибелиуса, Пер, живший в Турку, был музыкантом-самоучкой, торговцем семенами, который наблюдал за звездами в телескоп, а по вечерам играл на скрипке. В жизни Янне он занял место отца, а на ранних этапах даже роль советчика в музыке. В Турку Сибелиус шире познакомился с музыкой с помощью коллекции партитур Пера Сибелиуса, а также, вероятно, впервые услышал настоящую оркестровую музыку.
Легко заметить, что семейное окружение и опыт юношеских лет уверенно говорили в пользу выбора карьеры, не относящейся к буржуазной среде. Среди близких родственников были непрактичные, мечтательные или даже бесшабашные личности. Тонкий, глубоко мистически-религиозный характер матери и характер отца, легко относившегося к деньгам, но также умевшего напряженно сосредотачиваться на работе, создали фундамент не только для экстравагантного стиля жизни будущего композитора, иногда повергавшего семью в руины, но и для его способности создавать великие произведения посреди хаоса будничных проблем.
Годы учебы в Хельсинки
Осенью 1885 г. Сибелиус поступил на юридический факультет Александровского университета в Хельсинки и одновременно начал учебу в Хельсинкском музыкальном училище. Последовал классический случай: университетские учебники покрывались пылью, и осенью следующего года уже и речи не шло о продолжении учебы в университете. Музыка поглотила молодого начинающего композитора. Под руководством широко образованного ректора музыкального училища Мартина Вегелиуса Сибелиус изучал предметы из области теории музыки, хотя поначалу игра на скрипке была на первом месте. На показательных концертах в училище Сибелиус выступал в качестве солиста с произведениями Дж. Б. Виотти, Ф. Мендельсона и П. Роде, а также исполнял небольшие произведения композиторов-романтиков.
Он также играл в квартете училища и стал концертмейстером академического оркестра под руководством Рихарда Фалтина. Постепенно он стал понимать, что страх перед сценой и, прежде всего, довольно поздно начатое обучение игре на скрипке служат серьезным препятствием карьере виртуоза.
Сочинительство вышло на первое место. Основной акцент в преподавании Вегелиуса делался на упражнениях по композиции. Но Сибелиус все время в тайне от учителя сочинял произведения в своем собственном стиле, отличном от хроматических неогерманских идеалов, приверженцем которых был Вегелиус. В частности, он написал множество небольших пьес, посвященных друзьям, брату и сестре. В хельсинкский период было всего написано около сотни произведений: песни, сочинения для различных камерных составов, в частности, трио для фортепиано, скрипичная соната и струнный квартет.
Сибелиус быстро продвигался в учебе, и довольно скоро его стали называть музыкальным гением. Когда на весеннем концерте училища в 1889 г. был исполнен «Скрипичный квартет ля минор», он получил высокую оценку ведущего музыкального критика Карла Флодина: «Господин Сибелиус одним махом оказался в первых рядах тех, на ком возлежит будущее музыкального искусства Финляндии». Не менее значимыми, чем учеба, были дружеские отношения, завязанные в Хельсинки. Среди них было знакомство с композитором и дирижером Робертом Каянусом (1856–1933), ставшим главнейшим приверженцем музыки Сибелиуса, с писателем , пианистом и сочинителем Адольфом Паулем (1863–1942), а также с влиятельной плеядой Ярнефельтов, среди которых был композитор и дирижер Армас Ярнефельт (1869–1958), художник Ээро Ярнефельт (1863–1937), писатель-толстовец Арвид Ярнефельт (1861–1932) и, конечно же, Айно, будущая жена Сибелиуса. Особое значение имело то, что Вегелиусу удалось привлечь к преподаванию в училище всемирно известного пианиста и композитора Ферруччо Бусони (1866–1924). Бусони, Сибелиус, Пауль и Армас Ярнефельт образовали тесный дружеский круг, который почти ежедневно собирался в кафе Эриксона или в ресторане «Кэмп» и обсуждал вопросы, касающиеся жизни и искусства.
Годы учебы в Берлине и Вене
За четыре года Сибелиус вобрал в себя все, что мог предложить Хельсинки. Настала очередь учебы за границей. Однако его путь лежал не в Петербург, где к его услугам был бы оркестровый гений Николай Римский-Корсаков. Вегелиус желал, чтобы его протеже получил строгое немецкое образование. Первым местом учебы за рубежом стал Берлин, где учителем Сибелиуса стал академический теоретик Альберт Беккер. Бесконечные контрапунктные упражнения, сами по себе, без сомнения, полезные, не приносили больших плодов, и наиболее важные стимулы Сибелиус получал от посещений концертов. Он побывал на концертах, на которых Ганс фон Бюлов выступал в качестве дирижера при исполнении симфоний Людвига Ван Бетховена и играл его фортепьянные сонаты. Ему также довелось услышать редко звучащие поздние квартеты Бетховена в исполнении Иоаким-квартета. Большое значение имело прослушивание симфонической поэмы Рихарда Штрауса « Дон-Жуан», и когда Каянус приехал в Берлин дирижировать исполнением своей симфонии «Айно», для Сибелиуса это, возможно, послужило толчком в направлении создания симфонической поэмы. Следует также упомянуть Рихарда Вагнера. Его оперы «Тангейзер» и «Нюрнбергские мейстерзингеры» оказали на Сибелиуса неизгладимое впечатление и породили длительное увлечение Вагнером.
Под влиянием Кристиана Зиндинга Сибелиус в 1890 г. написал «Квинтет для фортепьяно соль минор», который стал его первым сочинением в собственно сибелиусовском стиле. Вернувшись на родину на каникулы летом 1890 г., он завершает свой жизнерадостный «Струнный квартет си бемоль мажор» и обручается с Айно Ярнефельт.
Благодаря содействию Бусони, с осени 1890 г. Сибелиус продолжил учебу в Вене. В этом городе он чувствовал себя намного уютнее: «Вена – место, которое больше всего мне по вкусу». Открытая, интернациональная атмосфера Вены, общество, румынские и венгерские музыканты, с которыми он познакомился, доносившиеся отовсюду вальсы Штрауса пленили его. Стареющий Иоганн Брамс не принял Сибелиуса, несмотря на рекомендации Бусони, и его учителями стали популярные в те времена Карл Голдмарк (1830–1915), обучавший его технике дирижирования оркестром, а также Роберт Фукс (1874–1927), среди учеников которого были Гуго Вольф и Густав Малер. Некоторые полученные тогда музыкальные впечатления существенно повлияли на его дальнейшее становление. Третья симфония Антона Брукнера, при исполнении которой присутствовал сам композитор, заставила Сибелиуса признать: «Он, по-моему, является самым великим ныне живущим композитором». Будущий оркестровый композитор, Сибелиус прослезился во время исполнения Девятой симфонии Бетховена под управлением Ганса Рихтера: «Я чувствовал себя таким маленьким, таким маленьким».
Рождение оркестрового композитора
До этого момента Сибелиус был камерным композитором. В Вене он неожиданно обратился к оркестру. Под руководством Голдмарка Сибелиус сочинил «Прелюдию ми мажор», в которой чувствуется влияние Брукнера, а также более свободную по колориту «Сцен де бале». Вена также оказала еще одно важное влияние на Сибелиуса: в нем неожиданно проснулся интерес ко всему финскому и к финскому языку. Сибелиус заинтересовался «Калевалой» и открыл для себя ее таинственный мир: «Я думаю, что «Калевала» очень современна. По-моему, она – самая музыка: тема и вариации». Основная тема симфонической поэмы «Куллерво» родилась, когда композитор находился под влиянием пылкого, исконно финского настроения. Вернувшись летом 1891 г. из Вены в Финляндию, Сибелиус продолжил работу над «Куллерво». Хотя позднее Сибелиус отрицал этот факт, осенью 1891 г. он встретился со сказительницей Ларин Параске, находившейся в то время в Порвоо. Аутентичное исполнение рун и причитаний решающим образом повлияли не только на темы и композиционные формы «Куллерво», но и на формирование собственного музыкального языка Сибелиуса.
Премьера «Куллерво» 28 апреля 1892 г. имела огромный успех. «Оглушительный весенний поток финских мелодий мощно устремился из пустыни», – так охарактеризовал Каянус этот ключевой момент в финской истории музыки. Финская музыка была создана, и Сибелиус оправдал возложенные надежды.
В июне того же года состоялась свадьба. Молодожены, в духе модного тогда карелианизма, отправились к местам рождения «Калевалы», в частности, в Иломантси и Корписелкя, где Сибелиус записал несколько народных мелодий. Впечатления от этой поездки в какой-то степени можно обнаружить в симфонической поэме «Сказка» и, прежде всего, в «Карельской сюите» и легендах о Лемминкяйнене.
С течением лет в семье родилось шестеро дочерей, из которых одна умерла во младенчестве. Чтобы обеспечить семью, вплоть до рубежа веков Сибелиус вынужден был преподавать игру на скрипке и теоретические дисциплины в музыкальном училище и в оркестровой школе, основанной Каянусом. Образ жизни композитора, однако, не сильно изменился. Сатирическая «Книга о человеке» Адольфа Пауля, вышедшая в 1891 г., поведала об атмосфере праздности и безудержном употреблении шампанского вымышленного персонажа Силена (за которым угадывался Сибелиус). Картина Галлен-Каллелы «Проблема» (позднее «Симпозиум»), выставленная в 1894 г., на которой изображены известные деятели искусств, дремлющие в изнеможении после безудержной пьянки, также не прибавила у публики благоприятного впечатления.
После «Сказки» и «Карельской сюиты» композиторство Сибелиуса получило новый импульс вдохновения только после поездки в Байрет и Мюнхен в 1894 г. Однако мощная музыка Вагнера разрушила планы Сибелиуса написать оперу. Работа над оперой на калевальскую тематику «Создание лодки» осталась незаконченной. Вагнер оставил неизгладимый след в творчестве Сибелиуса, но для него формой музыкальной драмы стала симфоническая поэма, а композиторским идеалом стал Ф. Лист. В 1895 г. Сибелиус использовал материал оперы для оркестровой сюиты «Лемминкяйнен», состоящей из четырех легенд (симфонических поэм).
В 1896 г. Сибелиус участвовал в конкурсе на должность преподавателя музыки в Хельсинкском университете. В связи с этим он прочитал свою знаменитую открытую лекцию на тему «Некоторые аспекты народной музыки и ее влияние на классическую музыку». Это было его единственное письменное изложение своих взглядов как композитора. По мнению Сибелиуса, народная музыка служит отправной точкой в работе композитора, даже если в конечном итоге он должен подняться над уровнем национального.
После серии не вполне благовидных апелляций место досталось Каянусу, что, к счастью, не разрушило их дружеские отношения. В качестве компенсации Сибелиус, к своей радости, получил годичную стипендию, которая позднее стала его пожизненной пенсией.
Романтический период творчества Сибелиуса закончился в 1899 г. написанием Первой симфонии, выдержанной в духе Чайковского. Вместе с тем, обращение к симфонии привело Сибелиуса к идеалу абсолютной музыки. Примечательно, что в ней, как и во Второй симфонии (1902), кое-кто поспешил также подметить черты борьбы за национальную независимость. В так называемый «период угнетения» Сибелиус и его музыка естественным образом стали символом национального движения. Сибелиус ничего не имел против этого, и в 1899 г. он сочинил «Песню афинян» и произведение «Финляндия просыпается», финальную часть которой, ставшую программной, позднее окрестили «Финляндия». Однако подобный взгляд, который мог легко перейти в зашоренность, особенно в последующие годы, мог помешать пониманию его произведений. Сам он думал о них совершенно иначе, прежде всего, как о музыке как таковой.
Решающий поворот к более классическому стилю, отход от национального романтизма относится к началу века, когда в 1900–1901 гг. Сибелиус с семьей некоторое время провел в Рапалло (Италия). Четкий язык форм античного искусства Италии привнес в его музыку сконцентрированную гармоничность и античные идеалы. Римские архитектура и искусство, а также музыка Джованни Пьерлуиджи да Палестрина разбудили в его сознании «удивительные мысли о сущности музыки». Вторая симфония в какой-то степени является первым проявлением этого нового стиля. Другими примерами движения в этом направлении стала переработка «Сказки» в 1902 г. Произведение стало более ясным и обрело классическую архитектонику Концерта для скрипки, особенно в последней версии, появившегося между 1903 и 1905 гг.
Переезд в Айнолу и превращение в классики
Изменению стиля способствовали и перемены во внешней жизни. «В Хельсинки во мне умерла песня», – отметил сам композитор. Он стремился бежать от ресторанных вечеринок, часто надолго затягивавшихся, и получить возможность спокойно работать. В 1904 г. Сибелиус вместе с семьей переехал в спроектированный Ларсом Сонком дом в Туусула, в настоящее время Ярвенпяя. Свой вклад в строительство дома, получившего название Айнола, внес Аксель Карпелан (1858–1919), обедневший дворянин и любитель музыки, имевший к тому же свободное время. Он неоднократно приводил финансовые дела Сибелиуса в порядок, взывая к совести предпринимателей-патриотов, и был, возможно, самым глубоким ценителем искусства Сибелиуса. Начиная с концерта на Всемирной выставке 1900 г. в Париже, Сибелиус постоянно получал от Карпелана предложения относительно новых сочинений, а также дружескую критику. «Для кого же я теперь буду сочинять?» – спросил Сибелиус после смерти своего друга в 1919 г.
Третья симфония (1907) отражает совершенно новую ситуацию в жизни Сибелиуса: «Несмотря ни на что, в жизни много мажорного, III (симфония) написана в До-мажоре!» Сибелиус также одерживал победы за рубежом, и его музыка заняла прочное место в Англии, куда он приезжал в 1905 г. Приверженцами музыки Сибелиуса там стали Генри Вуд, Роза Ньюмарч и Эрнест Ньюмен. В 1906 г. Сибелиус побывал в Петербурге, дирижируя своей симфонической поэмой «Дочь севера». В течение всего своего творческого пути, вплоть до мировой премьеры Седьмой симфонии 24 марта 1924 г., Сибелиус дирижировал исполнением своих произведений повсюду в Европе и организовывал их премьеры.
В 1907 г. Сибелиус познакомился с Густавом Малером, когда тот с концертами приехал в Хельсинки. Между композиторами, представлявшими противоположные стилистические идеалы, не возникло глубокого понимания. Малер, который был также одним из самых именитых дирижеров своего времени, ни разу не дирижировал сочинениями своего коллеги. Высказывания, сохранившиеся из беседы Малера и Сибелиуса, являются частью истории музыки 20 века. Если Сибелиус сказал, что главное, что восхищает его в симфонии, это «ее глубокая логика, которая требует внутреннего единства всех ее тем», то, по мнению Малера, «симфония должна быть как мир: в ней должно умещаться все».
Период экспрессионизма и война
Весной 1908 г. у Сибелиуса вырезали опухоль в горле, и на восемь лет он полностью отказался от сигар и алкоголя. Вероятно, не случайно, что к этому периоду относятся его наиболее содержательные и самые сложные для понимания публики произведения. Душевный кризис просматривается в темных красках музыки, в отказе от внешней эффектности, в сдержанности языка, в экспрессионизме. В это время появляется симфоническая поэма «Ночная скачка и восход солнца» (1908), струнный квартет «Voces intimae» («Сокровенные голоса», 1909), Четвертая симфония (1911), симфонические поэмы «Бард» (1913) и «Богиня природы» (1913). В частности, острый диссонанс и модернистская природа Четвертой симфонии воспринимался как пощечина публике. Такого Сибелиуса было непросто понять, и в глазах многих славе национального композитора был нанесен серьезный удар.
В начале 1910-х гг. Сибелиус много концертировал, посетив, в частности, Гетеборг, Ригу, Копенгаген и Берлин. Его международная известность начала закрепляться. В 1912 г. ему предложили профессуру в Венской Музыкальной академии, от которой он, однако, отказался. То же произошло в 1921 г., когда Сибелиуса пригласили преподавать в Школу музыки Истмана в Рочестере, штат Нью-Йорк. Сибелиус в глубине души понимал, что не рожден быть педагогом. Самые приятные впечатления оставила о себе поездка Сибелиуса в Америку в 1914 г., когда ему была присуждена степень почетного доктора Йельского университета. Во время американского турне он давал концерты, на которых, в частности, прозвучала написанная по заказу импрессионистская симфоническая поэма «Океаниды», а также совершил поездки в Бостон и на Ниагарский водопад.
Мировая война 1914–1918 гг. была для Сибелиуса трудным временем, как в душевном, так и в материальном плане. Сложности с передвижением привели к изолированности, государственная пенсия уменьшилась из-за инфляции, не поступали авторские гонорары от его немецкого издателя Breitkopf & Härtel. Для Сибелиуса, с его образом жизни, и его семьи это означало бедность, настоящее жалкое существование. Чтобы хоть как-то поддержать семью, он вынужден был сочинять небольшие произведения: песни, сочинения для фортепьяно, а также произведения для скрипки и фортепьяно. Среди этих сочинений, которые сам Сибелиус называл «бутербродными», тем не менее, встречаются превосходные жемчужины – композитор умел соединить общедоступность с высоким качеством.
В 1917 г. Финляндия обрела независимость, но за этим последовала жестокая война. Жизнь Сибелиуса не находилась под угрозой, даже несмотря на то, что в 1917 г. он написал «Марш егерей». Тем не менее, красные совершали в Айноле обыски, и Сибелиус вместес семьей на всякий случай с помощью друзей укрылся в Хельсинки, где его безопасность можно было гарантировать с большей вероятностью. Тяготы военного времени отразились и на болезненном процессе создания Пятой симфонии. Работа над ней длилась полдесятилетия: хотя симфония впервые была исполнена в 1915 г. на концерте в честь 50-летнего юбилея Сибелиуса, лишь в 1919 г. была готова та редакция, которую исполняют сейчас. Трудный процесс написания симфонии отражает также изменения, происходившие в творческом мышлении Сибелиуса: он стремился заменить «симфонию» и «симфоническую поэму» на более свободную форму симфонической фантазии, которая объединяла бы эти две формы.
Последние шедевры и «тишина Ярвенпяя»
Тяготы военного времени отступили лишь в 1919 г., когда Сибелиус с женой поехали в Копенгаген на Дни музыки северных стран. Наконец-то Сибелиус получил возможность вновь «дышать воздухом Европы». Он познакомился с Карлом Нилсеном, но близкие дружеские отношения между ними не установились, прежде всего, потому что пресса называла Сибелиуса «величайшим музыкальным деятелем Севера настоящего времени», что было неучтиво по отношению к его коллегам.
После творческого перерыва 1920–1922 гг. начался поздний сим- фонический период Сибелиуса. Он продолжал свои зарубежные выступления и написал Шестую (1923) и Седьмую симфонию (1924). Вместе с тем, он испытывал трудности стареющего композитора: «Работа теперь идет не с той скоростью, что прежде, а самокритика растет вне всяких пределов». И все же, в Шестой симфонии Сибелиус новаторски объединяет симфонизм и модальность, а Седьмую симфонию, благодаря ее одночастной композиции, можно охарактеризовать как своеобразную финальную точку в классическом и романтическом симфоническом репертуаре. Последние симфонии и симфоническая поэма «Тапиола» (1926) являются, возможно, самыми зрелыми произведениями Сибелиуса. Но вместе с тем, запасы его творческой энергии быстро истощалась. В промежутках еще была работа над сценической музыкой «Буря» (1925) в Копенгагене; широкий стилистический диапазон и новые композиционные решения этой музыки указывают на то, что Сибелиус, несомненно, не утратил способности к обновлению.
Затем в 1929 г. появились Опусы 114–116, сочинения для фортепьяно, а также для скрипки и фортепьяно, но после этого из-под пера Сибелиуса уже практически ничего не вышло. Над созданием восьмой симфонии Сибелиус бился вплоть до 1943 г., но в конце 1940-х гг. композитор сжег целый ряд произведений, и это стало неоспоримым доказательством загадочной «тишины Ярвенпяя». И лишь «Траурная музыка», написанная на похороны многолетнего друга Сибелиуса, указывает на то, что потерял мир с уничтожением Восьмой симфонии. Должно быть, много трагичного пришлось на эти последние годы, даже если они приносили почести и уважение.
В конце жизни Сибелиуса общепризнанно относили к числу величайших композиторов его времени. Его музыка исполнялась повсеместно, в его честь устраивались фестивали. Даже в старости Сибелиус сохранял интерес к новейшим течениям в музыке. Поток посетителей в Айнола не прекращался, а когда композитору исполнилось 90 лет, бывший премьер-министр Великобритании сэр Уинстон Черчилль послал Сибелиусу коробку его любимых гаванских сигар. Два года спустя, 20 сентября 1957 г., Сибелиус скончался в результате мозгового кровоизлияния.
Международный статус Сибелиуса
Хотя Сибелиус и не создал свою школу, у него были последователи, как на родине, так и за рубежом. В ранний период в Финляндии ими стали Тойво Куула и Лееви Мадетоя. В дальнейшем под влиянием тематического, композиционного и оркестрового мышления Сибелиуса оказались многие финские композиторы, в том числе Йоонас Кокконен, Эйноюхани Раутаваара, Аулис Саллинен и Эркки Салменхаара. Влияние Сибелиуса испытали на себе некоторые британские (в частности, Ральф Воган Вильямс), а также американские композиторы (Говард Хансон и Сэмьюэль Барбер).
Для многих исследователей и историков музыки было совсем не просто определить место Сибелиуса в истории музыки. Одной из причин было представление о необходимости прогресса, господствовавшее в 20 в. и понимаемое весьма ограниченно: атональность трактовалась как элемент современности, при этом тональность клеймилась как признак консерватизма. Таким образом, музыку Сибелиуса можно было считать реакционным продолжением позднего романтизма. На протяжении своего творчества Сибелиус использовал элементы музыкального языка романтизма, сочинял иногда даже салонные пьесы-пастиччо в стиле 19 в. Но, с другой стороны, он расширил традиционную тональность модальными элементами.
Более того, использование Сибелиусом оркестра, когда различные типы эпизодов совмещаются и перекрывают друг друга, было революционным для своего времени. В этом отношении Сибелиус служит примером и для современных композиторов, таких как Магнус Линдберг, Тристан Мюрей, Дэвид Мэтьюз. Точно также и композиционное мышление Сибелиуса, в котором традиционные формы используются только как отправные точки для новых решений, является одним из наиболее современных в музыке 20 в.
Его техника мотива и темы, основывающаяся на свободном развитии этих элементов, также является неподражаемой. В конечном счете, дальнейшее развитие симфонического жанра на новом этапе истории музыки стало уникальным достижением Сибелиуса.
Текст – ВЕЙО МУРТОМЯКИ
Материал взят из Коллекции биографий «Сто замечательных финнов» на сайте Национальной финской библиотеки © Biografiakeskus, Suomalaisen Kirjallisuuden Seura, PL 259, 00171 HELSINKI
Приложение:
Юхан Юлиус Кристиан Сибелиус, с 1886 Ян, род. 8.12.1865 Хямеенлинна, умер 20.9.1957 Ярвенпяя. Родители: Кристиан Густав Сибелиус, врач, и Мария Шарлотта Борг. Жена: 1892–1957 Айно Ярнефельт, род. 1871, умерла 1969, родители жены: Александр Ярнефельт, генерал, и Элизабет Клодт фон Юргенсбург. Дети: Эва (Палохеймо), род. 1893, умерла 1978; Рут (Снельман), род. 1894, умерла 1976, актриса; Кирсти, род. 1898, умерла 1900; Катарина (Илвес), род. 1903, умерла 1984; Маргарета (Ялас) род. 1908, магистр философии; Хейди (Блумстедт) род. 1911, умерла 1982, художник.
Ян Сибе́лиус (финск. Jean Sibelius; 8 декабря 1865, Хямеенлинна, Великое княжество Финляндское, Российская империя - 20 сентября 1957, Ярвенпяя, Финляндия) - финский композитор. Родился 8 декабря 1865 в Хямеенлинне (шведское название Тавастехус) в Великом княжестве Финляндском. Был вторым из троих детей доктора Кристиана Густава Сибелиуса и Марии Шарлотты Борг. Хотя в семье поддерживались шведские культурные традиции, идущие от предков композитора, его отдали в финскую среднюю школу. В 1885 поступил в Императорский университет в Хельсинки, но его не привлекала профессия юриста, и вскоре он перешел в Музыкальный институт, где стал самым блестящим учеником М.Вегелиуса. Многие из его ранних сочинений для камерных ансамблей исполнялись студентами и преподавателями института. В 1889 Сибелиус получил государственную стипендию для обучения композиции и теории музыки у А.Беккера в Берлине. В следующем году брал уроки у К.Гольдмарка и Р.Фукса в Вене.
По возвращении Сибелиуса в Финляндию состоялся его официальный дебют как композитора: была исполнена симфоническая поэма «Куллерво» (Kullervo), ор. 7, для солистов, мужского хора и оркестра - по одному из сказаний финского народного эпоса Калевала. Это были годы невиданного патриотического подъёма, и Сибелиуса немедленно провозгласили музыкальной надеждой нации. Вскоре он женился на Айно Ярнефельт, отцом которой был знаменитый генерал-губернатор, возглавлявший национальное движение.
За Куллерво последовали симфоническая поэма «Сказка» (En Saga), ор. 9 (1892); сюита «Карелия» (Karelia), ор. 10 и 11 (1893); «Весенняя песня», ор. 16 (1894) и сюита «Лемминкяйнен» (Lemminkissarja), ор. 22 (1895). В 1897 Сибелиус участвовал в конкурсе на замещение должности преподавателя музыки в университете, но потерпел неудачу, после чего друзья убедили сенат учредить для него ежегодную стипендию в 3000 финских марок.
Заметное влияние на раннее творчество Сибелиуса оказали два финских музыканта: искусству оркестровки его обучал Р.Каянус, дирижёр и основатель Ассоциации хельсинкских оркестров, а наставником в области симфонической музыки был музыкальный критик Карл Флодин. Премьера Первой симфонии Сибелиуса состоялась в Хельсинки (1899). В этом жанре композитор написал ещё 6 сочинений - последней была Седьмая симфония (одночастная Fantasia sinfonica), ор. 105, впервые исполненная в 1924 в Стокгольме. Международную известность Сибелиус приобрёл именно благодаря симфониям, но популярностью пользуются и его скрипичный концерт, и многочисленные симфонические поэмы, такие, как «Дочь Севера» (финск. Pohjolan tytär), «Ночная скачка и восход солнца» (швед. Nattlig ritt och soluppgang), «Туонельский лебедь» (Tuonelаn joutsen) и «Тапиола» (Tapiola).
Большинство сочинений Сибелиуса для драматического театра (всего их шестнадцать) - свидетельство его особой склонности к театральной музыке: в частности, это симфоническая поэма «Финляндия» (Finlandia) (1899) и «Грустный вальс» (Valse triste) из музыки к пьесе шурина композитора Арвида Ярнефельта «Смерть» (Kuolema); пьеса была впервые поставлена в Хельсинки в 1903. Многие песни и хоровые произведения Сибелиуса часто звучат у него на родине, но за её пределами почти неизвестны: очевидно, их распространению мешает языковой барьер, а кроме того, они лишены характерных достоинств его симфоний и симфонических поэм. Сотни фортепианных и скрипичных пьес и несколько салонных сюит для оркестра ещё более уступают лучшим сочинениям композитора, приводя в смущение даже самых преданных поклонников его таланта.
Творческая деятельность Сибелиуса фактически завершилась в 1926 симфонической поэмой «Тапиола», ор. 112. Более 30 лет музыкальный мир ждал от композитора новых сочинений - особенно его Восьмой симфонии, о которой столько говорилось (в 1933 г. была даже анонсирована её премьера); однако ожидания не сбылись. В эти годы Сибелиус писал лишь небольшие пьесы, в том числе масонскую музыку и песни, ничем не обогатившие его наследие. Впрочем, существуют свидетельства, что в 1945 г. композитор уничтожил большое количество бумаг и рукописей, - возможно, среди них были и не дошедшие до окончательного воплощения поздние сочинения.
Его творчество получает признание главным образом в англо-саксонских странах. В 1903-1921 он пять раз приезжал в Англию дирижировать своими произведениями, а в 1914 посетил США, где под его управлением в рамках музыкального фестиваля в Коннектикуте прошла премьера симфонической поэмы Океаниды (Aallottaret). Популярность Сибелиуса в Англии и США достигла своего пика к середине 1930-х годов. Такие крупные английские писатели, как Роза Ньюмарч, Сесил Грей, Эрнест Ньюмен и Констант Ламберт, восхищались им как выдающимся композитором своего времени, достойным преемником Бетховена. Среди наиболее пылких приверженцев Сибелиуса в США были О.Даунс, музыкальный критик «Нью-Йорк Таймс», и С.Кусевицкий, дирижёр Бостонского симфонического оркестра; в 1935, когда музыка Сибелиуса прозвучала по радио в исполнении Нью-йоркского филармонического оркестра, слушатели избрали композитора своим «любимым симфонистом».
С 1940 интерес к музыке Сибелиуса заметно падает: раздаются голоса, подвергающие сомнению его новаторство в области формы. Сибелиус не создал своей школы и не оказал прямого влияния на композиторов следующего поколения. В наши дни его обычно ставят в один ряд с такими представителями позднего романтизма, как Р.Штраус и Э.Элгар. При этом в Финляндии ему отводили и отводят гораздо более важную роль: здесь он признан великим национальным композитором, символом величия страны.
Ещё при жизни Сибелиус удостоился почестей, которые воздавались лишь немногим художникам. Достаточно упомянуть многочисленные улицы Сибелиуса, парки Сибелиуса, ежегодный музыкальный фестиваль «Неделя Сибелиуса». В 1939 «альма матер» композитора, Музыкальный институт, получил название Академии имени Сибелиуса. Умер Сибелиус в Ярвенпяя 20 сентября 1957.
