Понять особенности произведения помогает его краткое содержание. «20 тысяч лье под водой» - это один из наиболее известных романов знаменитого французского писателя-фантаста Ж. Верна. Автор прославился тем, что в своих сочинениях умело сочетал жанр научной фантастики с захватывающим экшеном. В его книгах авантюрно-приключенческий сюжет органично сопутствует динамичной истории, участниками которой становятся незаурядные личности. Они силой своего духа, волей и настойчивостью преодолевают тяжелые препятствия и в конце концов добиваются того, чего хотят.

Настоящим мастером увлекательного сюжета стал Жюль Верн. «20 тысяч лье под водой» - роман, которому может позавидовать любой современный блокбастер. Ведь в нем есть все: захватывающая история, которая не отпускает читателя до конца повествования, интересные герои, колоритный фон.

Книга начинается с того, что в открытое море послано судно с целью узнать происхождение таинственного существа, которое топит корабли. На борту находятся ученый, профессор Аронакс, его секретарь Консель и гарпунер Нед Ленд. В ходе путешествия судно сталкивается с этим таинственным животным. В результате толчка трое героев оказались в открытом океане, но они спасаются на поверхности загадочного объекта, который оказался не чудовищем, а подводной лодкой. Ее капитан оставил друзей у себя на борту в качестве пленников, так как не хотел, чтобы тайна его изобретения стала известная кому-либо еще.

Сам он укрылся от людского общества и навсегда полюбил океан, о котором говорил: «Море - это вечное движение, и любовь, и жизнь». Он всецело посвятил себя изучению подводных глубин. И в этом отношении быстро нашел общий язык с профессором. Роман «20 тысяч лье под водой», главные герои которого получили возможность совершить удивительное кругосветное путешествие, посвящен описанию подводного мира, а также приключениям его экипажа.

Капитан Немо

Разобраться школьникам в книгах Ж. Верна поможет их краткое содержание. «20 тысяч лье под водой» - это произведение, которое является лучшим образцом в жанре научной фантастики. Повествование ведется от имени профессора Аронакса. Вместе со своими тремя друзьями волей случая он оказался на борту подводной лодки.

Однако главным действующим лицом является ее хозяин, капитан Немо. Эта личность во всех отношениях таинственная. Его происхождение автор открыл только в заключительной части трилогии («Таинственный остров»). Однако и без того этот человек вызывает интерес у читателей глубиной своих познаний, незаурядным умом и свободолюбием.

Так, мы узнаем, что он помогает угнетенным народам бороться за независимость. И недаром в его уста Верн вложил следующую фразу, проникнутую гуманистическим пафосом: «Нужны новые люди, а не новые континенты!» Вместе с тем капитан жесток в своем гневе. Мстя за смерть близких и товарищей, он топит английские корабли, наводя ужас на многие морские державы.

Профессор Аронакс

Поклонников произведений Ж. Верна может заинтересовать их краткое содержание. «20 тысяч лье под водой» - это удивительная история о том, как рассказчик вместе со своим помощником Конселем и гарпунером Лендом попал на подводную лодку «Наутилус».

Оказавшись в положении почетных пленников ее капитана, они тем не менее получили возможность совершить захватывающее кругосветное путешествие под океаном и стать свидетелями незабываемых событий. Именно благодаря профессору читатель знакомится с подводной фауной, а также переживает вместе с ним приключения: прогулку по Атлантиде, морскую охоту, проникновение в жерло вулкана и многие другие.

Получить представление о действующих лицах рассматриваемого произведения поможет его краткое содержание. "20 тысяч лье под водой" - роман, герои которого отличаются тщательно прописанными характерами. Личность профессора вызывает глубокую симпатию: он умен, образован, сговорчив. В его уста автор влагает фразу, полную глубокого гуманистического смысла: «Каждый человек только потому, что он человек, достоин того, чтобы о нем подумать».

Консель

Понять особенности характеров героев произведения помогает краткое содержание. «20 тысяч лье под водой» - это книга, действующие лица которой по своей оригинальности не уступают сюжету. Особенно колоритным получился помощник профессора Консель. Это невозмутимый и флегматичный молодой человек, который всецело предан своему хозяину и науке.

Так, во время кораблекрушения он спрыгнул вслед за ним в море, рискуя своей жизнью. Во время путешествия «Наутилуса» он не раз помогал товарищам своими советами. Этот персонаж также несет комедийную нагрузку, так как в течение повествования постоянно щеголяет учеными терминами. Кроме того, его хладнокровие и невозмутимость даже в самые критические минуты не раз вызовут у читателя улыбку.

Нед Ленд

Одним из самых известных писателей-фантастов по праву считается Жюль Верн. «20 тысяч лье под водой» - лучший образец научной фантастики. Кроме того, писатель подарил читателю интересных героев, за которых действительно хочется переживать и им сочувствовать.

Нед Ленд - гарпунер, который также упал в море во время кораблекрушения. Это очень простой, практичный, открытый человек, который Его замечания по поводу происходящих с ним приключений не раз вызовут у читателя улыбку: «Я не сожалею, что мне довелось совершить подводное путешествие. Я буду вспоминать о нём с удовольствием, но для этого надо, чтобы оно кончилось». Вместе с тем это очень предприимчивый и энергичный мужчина. Так, именно он организовал и устроил побег с «Наутилуса».

Место в творчестве автора

«20 тысяч лье под водой» - роман, который является частью приключенческой серии, написанной Верном. Это выдающееся произведение, в котором творческие принципы писателя нашли наиболее полное отражение. Пожалуй, именно в этой книге ему удалось в наиболее увлекательной форме погрузить своего читателя в мир науки и техники. Произведение «20 тысяч лье под водой», цитаты которого доказывают гуманистический пафос автора, и в наши дни пользуется любовью читателей.

Глава первая
Плавающий риф

1866 год ознаменовался удивительным и необъяснимым явлением, которое, вероятно, еще многим памятно. Оно крайне взволновало жителей приморских городов, сильно возбудило умы в континентальных государствах и особенно встревожило моряков. Купцы и судовладельцы, капитаны торговых судов и военных кораблей, морские офицеры, шкиперы и механики как в Европе, так и в Америке, правительства различных государств – все были в высшей степени и заинтересованы и озабочены.

Дело в том, что с некоторого времени многим кораблям случалось встречать в море «что-то громадное», какой-то длинный веретенообразный предмет, который порой светился в темноте и далеко превосходил кита по размерам и быстроте движений.

В различных судовых журналах записаны были все факты, относившиеся к этим странным происшествиям, и в показаниях о строении этого загадочного предмета или существа, о его неимоверной скорости, поразительной силе движений и особенностях почти не было разногласий. Если это было животное из отряда китов, то, судя по описаниям, оно было гораздо больше всех доныне известных представителей китообразных. Ни Кювье, ни Ласепед, ни Дюмериль, ни Катрфаж не поверили бы в существование подобного чудовища, не увидав его собственными глазами, то есть глазами ученых.

Придерживаясь средних значений, полученных при различных наблюдениях, не принимая в расчет все чересчур осторожные оценки, по которым в этом непонятном существе было не более двухсот футов в длину, а также отвергая явные преувеличения, по которым оно имело будто бы одну милю в ширину и три в длину, надо было все-таки допустить, что это удивительное животное, если только оно существует, в значительной степени превосходит все размеры, установленные ихтиологами.

Животное это существовало – существование его было доказано многими фактами, и никто или почти никто в нем не сомневался. При склонности верить в чудеса, которая так свойственна человеческому уму, понятно, какую тревогу произвело это необычайное явление. Некоторые пытались было отнести его к области сказок и фантазий, но напрасно…

20 июля 1866 года пароход «Гаверн Хиггинсон», принадлежащий компании «Калькутта и Бернах», встретил эту двигающуюся массу в пяти милях к востоку от берегов Австралии. В первую минуту капитан Бекер подумал, что на ткнулся на неизвестную подводную скалу. Он даже собрался уже определить точные координаты этой скалы, как вдруг из нее вырвались со страшной силой два столба воды и со свистом поднялись футов на полтораста в высоту. Можно было сделать только два предположения: или это был плавучий риф, на котором периодически извергались гейзеры, или «Гаверн Хиггинсон» имел дело с каким-то до сих пор неизвестным морским млекопитающим, которое выбрасывало из носовых отверстий фонтаны воды, смешанные с воздухом и паром.

23 июля того же года в водах Тихого океана подобное явление заметили с парохода «Кристобаль Колон», принадлежащего компании «Вест-Индия и Тихий океан». Оказалось, что это необыкновенное животное могло передвигаться с невероятной скоростью: за трое суток оно прошло более семисот морских миль, отделяющих пункты, на которых наблюдали его «Гаверн Хиггинсон» и «Кристобаль Колон».

Пятнадцать дней спустя в двух тысячах лье от последнего пункта пароходы «Гельвеция», принадлежащий Национальной компании, и «Шанон», принадлежащий «Рояль-Мэйл», встретились в Атлантическом океане, между Америкой и Европой, и сигналами указали друг другу на морское чудовище, лежавшее на 45°15′ северной широты и 60°35′ долготы к западу от Гринвичского меридиана. При совместном наблюдении приблизительно рассчитали длину млекопитающего, по меньшей мере в триста пятьдесят английских футов . «Гельвеция» и «Шанон» казались гораздо меньше его, хотя оба имели по сто метров от форштевня до ахтерштевня. А самые громадные киты, которые попадались у Алеутских островов, и те были не более пятидесяти шести метров в длину.

Эти известия поступили одно за другим; затем были сделаны новые наблюдения с борта трансатлантического корабля «Перейр»; потом произошло столкновение судна «Этна» с чудовищем; затем офицерами французского фрегата «Нормандия» был составлен акт о том, что они видели это огромное животное; очень обстоятельные сведения были доставлены с борта «Лорд Клейда» штабом коммодора Фитцджеймса. Все это чрезвычайно взволновало общественное мнение. В странах, легкомысленно настроенных, только подсмеивались и подшучивали над загадочным чудом, но в странах серьезных и практических – Англии, Америке, Германии – им были сильно озабочены.

Во всех больших городах чудовище вошло в моду; о нем толковали в кофейнях, над ним потешались в газетах, его представляли в театрах. Газетные утки несли яйца всевозможных цветов. Все периодические издания за неимением точных и подлинных изображений принялись показывать разных фантастических гигантов, начиная от белого кита, страшного «Моби Дика» из Арктики, до чудовищных осьминогов, которые своими щупальцами могут опутать судно водоизмещением пятьдесят тонн и увлечь его в бездну океана. Дошло даже до того, что откопали древние рукописи и стали ссылаться на мнения Аристотеля и Плиния, которые допускали существование подобных чудовищ, на норвежские рассказы епископа Понтопидана, на описания Павла Геггеды и, наконец, на донесения Харрингтона, который утверждал, что в 1857 году, находясь на палубе «Кастиллана», он собственными глазами видел громадного змея, до того времени посещавшего только воды газеты «Конститьюшнл».

Тут-то и загорелась нескончаемая полемика между учеными обществами и научными журналами – полемика верующих с неверующими. Вопрос о чудовище воспламенил все умы. Журналисты, серьезно относившиеся к науке и отстаивавшие ее, вступили в распрю с другими журналистами, которые отбивались остротами и каламбурами, и целые потоки чернил пролились в этой достопамятной кампании; некоторые даже поплатились двумя-тремя капельками крови, потому что из-за этой «морской змеи» противники нередко позволяли себе самые оскорбительные выходки.

Война эта длилась с переменным успехом целые шесть месяцев. Бульварная пресса отвечала неистощимыми насмешками и на научные статьи Бразильского географического института, Берлинской королевской академии наук, Британской ассоциации, Вашингтонского Смитсоновского института, и на иронию «Индийского архипелага», и на рассуждения «Космоса» Аббата Муаньо, и на мнения «Вестей» Петермана, и на ученые заметки солидных французских и иностранных журналов. Остроумные журналисты, пародируя изречение Линнея, приведенное противниками чудовища, утверждали, что «природа не создает глупцов», и заклинали своих современников не убеждать мир в противном, допуская существование неправдоподобных морских чудовищ, осьминогов, змей, различных «моби диков» и прочих бредней полупомешанных моряков. Наконец в одном очень популярном сатирическом журнале главный редактор, любимец публики, ринулся на морское чудо, как новый Ипполит, и нанес ему последний юмористический удар при взрывах всеобщего хохота. Остроумие победило науку.

В начале 1867 года вопрос о чудовище, казалось, похоронили, как вдруг до сведения публики стали доходить новые факты. И теперь речь шла не просто об интересной научной загадке, а о серьезной действительной опасности. Осьминогов и морских змей оставили в покое, а чудовище превратилось в остров, скалу, риф, но риф плавающий, блуждающий, неуловимый.

5 марта 1867 года пароход «Моравиа», принадлежащий Монреальской морской компании, находясь ночью на широте 27°30′ и долготе 72°15′, ударился кормой о какую-то скалу, которая не была обозначена ни на одной штурманской карте. Ветер был попутным, и корабль мощностью четыреста сил шел со скоростью шестнадцать узлов , на нем было двести тридцать семь пассажиров, которых он вез из Канады. Удар был очень силен, и не будь корпус «Моравиа» достаточно прочным и крепким, корабль, без всякого сомнения, пошел бы ко дну.

Несчастье случилось на рассвете, около пяти часов утра. Вахтенные осмотрели море самым тщательнейшим образом. Они ничего подозрительного не увидали, только на расстоянии трех кабельтовых разбивалась большая волна, как будто что-то сильно взволновало гладкую поверхность вод. Установив координаты, «Моравиа» продолжила свой путь без явных признаков аварии.

Но на что же наткнулся пароход? На подводную скалу или на какие-нибудь выброшенные морем громадные обломки разбитого корабля? Никто этого не знал. Однако при осмотре в доке оказалось, что сломана часть киля.

Этот случай, сам по себе очень важный, был бы скоро забыт, как бывали забыты другие важные происшествия, если бы то же самое снова не повторилось при тех же самых условиях три недели спустя. Судно, ставшее жертвой новой катастрофы, шло под английским флагом и принадлежало крупной пароходной компании, поэтому событие получило широкую огласку.

Всем, вероятно, было известно имя знаменитого английского судовладельца Кюнарда. Этот удачливый промышленник учредил в 1840 году почтовое сообщение между Ливерпулем и Галифаксом с помощью трех деревянных колесных судов мощностью четыреста лошадиных сил и водоизмещением тысяча сто шестьдесят две тонны. Через восемь лет число судов увеличилось еще на четыре корабля мощностью шестьсот пятьдесят лошадиных сил и водоизмещением тысяча восемьсот двадцать тонн, а спустя два года к ним присоединены были еще два судна, которые мощностью и вместимостью превосходили прежние. В 1853 году компания Кюнарда возобновила право перевозить срочную почту и постепенно прибавила к своей флотилии корабли «Аравия», «Персия», «Китай», «Шотландия», «Ява», «Россия». Все эти суда отличались быстрым ходом и размерами уступали только знаменитому «Грет-Истерну». В 1867 году компания Кюнарда владела уже двенадцатью кораблями: восемью колесными и четырьмя винтовыми.

Я вдаюсь в такие подробности, желая яснее показать значение этой компании морских перевозок, которая своей аккуратностью и точностью приобрела мировую известность. Ни одно трансокеаническое навигационное предприятие не велось с таким умением, ни одно не увенчалось таким успехом. В течение двадцати шести лет корабли Кюнарда переплыли Атлантический океан две тысячи раз, и всегда все обходилось благополучно: не было случая, чтобы судно когда-нибудь опоздало, не было даже примера, чтобы какое-нибудь письмо затерялось. И тепе́рь еще, несмотря на сильную конкуренцию Франции, пассажиры предпочитают компанию Кюнарда всем прочим компаниям, как это видно из официальных документов за последние годы. Принимая все это во внимание, легко можно понять, какой шум поднялся, когда приключилось несчастье с одним из самых лучших пароходов компании.

13 апреля 1867 года «Шотландия» находилась на 15°12′ долготы и 45°37′ широты; море было тихое, дул небольшой ветерок. Тысячесильный корабль шел со скоростью тринадцать узлов с лишним; колеса его равномерно рассекали морские волны. Осадка судна составляла шесть метров семьдесят сантиметров, а водоизмещение равнялось шести тысячам шестистам двадцати четырем кубическим метрам.

В четыре часа семнадцать минут пополудни пассажиры сидели в кают-компании за завтраком. Вдруг что-то ударилось о корпус корабля; удар, впрочем, не произвел значительного сотрясения – он пришелся на корму позади левого колеса.

По характеру толчка можно было предположить, что «Шотландия» наткнулась на какое-то острое орудие. Столкновение казалось таким слабым, что никто на палубе не обратил бы на него особого внимания, если бы кочегары не прибежали с криками:

– Мы идем ко дну! Течь в трюме!

В первую минуту пассажиры, разумеется, перепугались, но капитан Андерсен сумел их успокоить. «Шотландия» разделялась на семь частей водонепроницаемыми переборками, значит, пробоина не грозила неминуемой опасностью.

Капитан Андерсен тотчас спустился в трюм. Оказалось, что пятый отсек залит водой, и по скорости, с которой вода прибывала, можно было судить, что течь довольно велика. К счастью, здесь не было паровых котлов, иначе огонь в топках потух бы в ту же минуту.

Капитан Андерсен отдал приказание немедленно остановить машины, и один матрос нырнул, чтобы осмотреть пролом. Через несколько минут уже все знали, что в подводной части парохода пробита дыра в два метра шириной. Такую пробоину невозможно было заделать, и «Шотландия» должна была продолжать свой путь с погруженными в воду колесами. Авария произошла в трехстах милях от мыса Клиэр, и после трехдневного опоздания, несказанно взволновавшего весь Ливерпуль, судно причалило к пристани компании.

«Шотландию» поставили на сухой стапель, и инженеры компании стали ее осматривать. Они не хотели верить своим глазам. В двух с половиной метрах ниже ватерлинии зияло правильное отверстие в виде равнобедренного треугольника. Листовое железо было пробито так ровно, словно его специально вырезали. Очевидно, пролом был сделан просверливающим орудием необыкновенной закалки.

Вероятно, оно было пущено с необычайной силой, пробило листовое железо толщиной четыре сантиметра, а затем каким-то возвратным движением само собой отодвинулось. Это было совершенно необъяснимо.

Приключение с «Шотландией» снова взволновало умы. С этих пор все морские катастрофы без определенной причины стали сваливать на чудовище. Фантастическому животному довелось отвечать за все кораблекрушения, число которых, к сожалению, значительно. В «Бюро Веритас» ежегодно сообщается о гибели трех тысяч кораблей, и из этих трех тысяч по меньшей мере двести считаются пропавшими без вести со всем грузом и экипажем.

Справедливо ли, нет ли, но исчезновение судов тоже приписывали чудовищу, и по его милости сообщение между различными материками становилось все более опасным, все более затруднительным. Наконец публика настоятельно потребовала, чтобы моря были во что бы то ни стало очищены от этого ужасного животного или плавающего рифа.

Глава вторая
За и против

Примерно в это время я возвращался из ученой экспедиции, которая была предпринята с целью исследовать негостеприимный штат Небраска в Соединенных Штатах Америки. Я был прикомандирован к этой экспедиции французским правительством как адъюнкт-профессор при Парижском музее естественной истории. Я провел шесть месяцев в Небраске и с собранными там драгоценнейшими коллекциями к концу марта прибыл в Нью-Йорк. Отъезд во Францию назначен был в первых числах мая. В ожидании этого я приводил в порядок свои минералогические, ботанические и зоологические богатства, когда приключилась с «Шотландией» вышеописанная напасть.

Вопрос о чудовище или плавающем рифе стоял на повестке дня, и я, разумеется, внимательно за ним следил. Я читал и перечитывал все американские и европейские журналы и газеты, но это чтение ничего не проясняло. Таинственное чудо сильно подстрекало мое любопытство. Я не мог определиться, не мог составить собственного мнения и потому переходил от одной крайности к другой. В том, что что-то сверхъестественное в самом деле существует, сомневаться было невозможно: неверующим предоставлялось «вложить перст в рану» «Шотландии».

Я прибыл в Нью-Йорк в самом разгаре споров. Прежние предположения о плавучем острове, о блуждающем неуловимом рифе были теперь отброшены. Как могла бы скала двигаться с такой неслыханной скоростью? А предполагать, что скала снабжена какой-нибудь двигательной машиной, было уже чересчур.

О «плавающем корпусе корабля», о «громадных обломках какого-то разбитого судна» тоже перестали говорить, потому что ни остов корабля, ни обломки тоже не могли передвигаться.

Таким образом, оставалось только два решения этой загадки: все беды причиняло или громадное подводное чудовище, или подводное судно, снабженное необыкновенно мощным двигателем.

Предположение о подводном судне, на первый взгляд довольно правдоподобное, отпало после расследований, проведенных в обоих полушариях. Как можно было допустить, чтобы какое-нибудь частное лицо имело в своем распоряжении подобный корабль? Где и как он мог его построить? Допустив даже, что он его построил, – как мог он строительство такого гиганта сохранить в тайне?

Подобную разрушительную машину могло создать только какое-нибудь правительство, и в наши смутные времена, когда человечество изощряется в совершенствовании орудий войны, можно было предположить, что то или иное государство секретно испытывало этот чудовищный снаряд. После ружей Шаспо – торпеды, после торпед – подводные тараны, затем затишье. Я, по крайней мере, на это надеюсь.

Но и предположение о военном подводном корабле рухнуло: правительства заявили, что они ни к чему не причастны и ничего не знают. Сомневаться в искренности правительственных заявлений на этот раз было трудно, потому что дело шло об общих интересах и при этом опасности подвергались международные трансокеанические сообщения. Кроме того, возможно ли было допустить, что строительство подобного подводного судна могло остаться незамеченным: и частному лицу очень трудно сохранить тайну, а государству совершенно невозможно, потому что за всеми его действиями зорко и ревниво следят все другие державы.

Итак, после справок, наведенных в Англии, Франции, Германии, России, Испании, Италии, Америке и даже в Турции, предположение о «подводном мониторе» тоже было отвергнуто. Чудовище опять выплыло на поверхность, несмотря на все насмешки, которыми осыпала его бульварная пресса. Скоро возбужденное воображение разыгралось и, как говорится, пошло «писать вкривь и вкось».

Когда я прибыл в Нью-Йорк, многие лица оказали мне честь, пожелав узнать мое мнение насчет непонятного явления. Я еще в бытность мою во Франции издал сочинение in quatro «Тайны морских глубин» в двух томах. Эта книга заслужила особое внимание ученого мира, и благодаря этому я сделался как бы специалистом в этой очень малоизвестной отрасли естествоведения. Когда стали спрашивать, что я ду маю о чудовище, я, пока еще возможно было отвергать действительность и не имея фактов, отказывался отвечать, но скоро меня, что называется, прижали к стенке, деваться было некуда, и я должен был высказаться. Газета «Нью-Йорк геральд» обратилась к «достопочтенному Пьеру Аронаксу, профессору Парижского музея» с просьбой «сформулировать свое суждение».

Я покорился и заговорил, потому что молчать уже было нельзя. Я рассмотрел вопрос со всех сторон, с политической и с научной.

Язык оригинала: Публикация:

20 000 лье под водой («80 000 километров под водой», «Восемьдесят тысяч вёрст под водой», фр. Vingt mille lieues sous les mers ) - классический научно-фантастический роман французского писателя Жюля Верна , впервые опубликованный в 1869 году . Он повествует о выдуманном Капитане Немо и его подводной лодке «Наутилусе » со слов одного из его пассажиров, профессора Пьера Ароннакса.

Первое иллюстрированное издание (оригинальное было неиллюстрированным), опубликованное Этцелем, содержит множество работ Альфонса Невилля и Эдуарда Риу.

Название

Название романа относится к расстоянию, пройденному под поверхностью моря, а не к глубине погружения, поскольку 20 000 лье - это примерно 2 экватора Земли. Наибольшая глубина, упоминаемая в книге, - 4 лье. Французское название романа говорит о морях во множественном числе, подразумевая «Семь морей», по которым плавали персонажи романа.

Сюжет

Во второй половине XIX века на глаза мореплавателей стал попадаться необычный объект, превосходящий кита скоростью и размерами. Газеты, а за ними и учёные, заинтересовались неизвестным животным. Профессор Ароннакс (Pierre Aronnax ), а также его слуга Консель (Conseil [консей], совет) и гарпунер Нед Ленд (Ned Land ), отправившиеся на охоту за "неведомым животным", попадают на борт единственной в мире подводной лодки "Наутилус", переживая на протяжении семи месяцев удивительные приключения во всех океанах (кроме Северного Ледовитого) земного шара, ведомые отчаянным и эксцентричным капитаном Немо и его молчаливыми матросами.

Продолжения

В 1874 году Жюль Верн написал продолжение «Таинственный остров» , которое завершает историю, начатую в романе «20 000 лье под водой».

В гораздо более позднем романе Флаг родины автор вернулся к теме объявленного вне закона капитана подводной лодки. Главный злодей книги, Кер Карраже, - отъявленный пират, действующий исключительно в целях наживы, полностью лишённый изящества Немо - благодаря чему он также способен на особо жестокие убийства - знакомая характеристика персонажа.

Как и Немо, Кер выступает в роли «хозяина», негостеприимного к французам, но, в отличие от Немо, которому удалось уйти от всех преследователей, криминальная карьера Карраже заканчивается благодаря комбинации международных усилий и восстанию его заложников. Несмотря на то что роман был издан большим тиражом и переведён на многие языки, популярность его так и не достигла «20 000 лье».

Более похож на оригинального Немо, хотя и менее проработан, Робур из романа Робур-Завоеватель . Сюжеты обоих романов также похожи друг на друга. в обоих книгах покинувший мир людей изобретатель похищает нескольких человек, и они вынужденно проделывают кругосветное путешествие.

• Книга написана в первую очередь ученым, а не писателем, поэтому она изобилует описаниями подводной флоры и фауны, их классификацией; физическими и химическими отступлениями, инженерными описаниями подводной лодки и пр. Например, 13-я глава первой части так и называется: "Некоторые цифры".
• Путешественники за 7 месяцев побывали во всех океанах мира (включая Южный Ледовитый), кроме Северного Ледовитого . Впрочем, профессор, его слуга и гарпунщик сбежали с подводной лодки как раз когда капитан подходил к нему через Норвежское море . Интересно, что Южный океан, как отдельная географическая единица, существовал во времена Жюля Верна, в XX веке был упразднен, и вновь введен гидрографами в 2000 году .

Ошибки в книге

"Аронакс : Так вот, друг мой, в один злосчастный день Земля превратится в охладевший труп. Она станет необитаемой, такой же необитаемой, как Луна, давно уже потерявшая свою жизненную теплоту.
Консель : Через сколько веков это произойдет?
Аронакс : Через несколько сотен тысяч лет"

В настоящее время этот срок оценивается (разными учеными) в 1-5 млрд. лет, причем шансов на то, что раньше "нас сожжёт" Солнце, чем "остынет Земля", гораздо больше.

• В 12-й главе второй части капитан Немо производит экстремальное всплытие: его "Наутилус" по вертикали "в четыре минуты пролетел шестнадцать тысяч метров и, выпрыгнув из воды, как летающая рыба, снова опустился в нее, подняв тучу брызг на огромную высоту" . Нетрудно посчитать, что средняя скорость лодки составила около 240 км/ч. Если представить, что на такой скорости субмарина резко перешла из водной среды в воздушную, то страшно предположить, что после этого осталось внутри нее от людей (непристегнутых!), сложных механизмов и многочисленных хрупких коллекций капитана.
• В 13-й главе второй части профессор Ароннакс и капитан Немо сходятся во мнении, что "на каждый фут айсберга, выступающий над поверхностью моря, приходится по три фута, погруженных в воду" . На самом деле, это соотношение равно 1:9, а не 1:3.
• В 14-й главе второй части профессор Ароннакс и капитан Немо поднимаются на пик, который, как они рассчитывают, находится точно на Южном полюсе . Вот что говорит об этом профессор: "С вершины пика перед нами открылся великолепный вид на море, с отчетливо выступающей кромкой сплошных льдов на севере" . Но если они действительно находятся на Южном полюсе, то север с их точки обозрения должен быть со всех сторон .

{ Поскольку географические и магнитные полюса не совпадают, то с точки зрения компаса на южном (географическом) полюсе север имеет вполне определенное направление; стало быть данная сентенция неверна и под севером в данном случае следует иметь ввиду показания компаса.} // Grave Angel

• В целом, "Наутилус" показывает невероятные (даже сегодня) скорости, глубины погружения и прочность корпуса. При этом в автономном режиме субмарина не может прожить более суток - аппарат для очистки насыщенного углекислотой воздуха отсутствует.

Фильмы

• Двадцать тысяч лье под водой (1954) () - фильм Уолта Диснея

Примечания

Ссылки

Wikimedia Foundation . 2010 .

Смотреть что такое "20 000 лье под водой" в других словарях:

- … Википедия

20 000 льё под водой 20,000 Leagues Under the Sea … Википедия

- … Википедия

- … Википедия

В этой статье не хватает ссылок на источники информации. Информация должна быть проверяема, иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена. Вы можете … Википедия

20 000 лье под водой Vingt mille lieues sous les mers Жанр: Приключенческий роман

20 000 лье под водой научно фантастический роман Жюля Верна, изданный в 1870 году. Произведение несколько раз экранизировалось: 20 000 льё под водой (фильм, 1907) французское немое кино. двадцать тысяч льё под водой (фильм, 1916) первая… … Википедия

Жюль Верн

Двадцать тысяч лье под водой

Кругосветное путешествие в морских глубинах

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

1. ПЛАВАЮЩИЙ РИФ

1866 год ознаменовался удивительным происшествием, которое, вероятно, еще многим памятно. Не говоря уже о том, что слухи, ходившие в связи с необъяснимым явлением, о котором идет речь, волновали жителей приморских городов и континентов, они еще сеяли тревогу и среди моряков. Купцы, судовладельцы, капитаны судов, Шкиперы как в Европе, так и в Америке, моряки военного флота всех стран, даже правительства различных государств Старого и Нового Света были озабочены событием, не поддающимся объяснению.

Дело в том, что с некоторого времени многие корабли стали встречать в море какой-то длинный, фосфоресцирующий, веретенообразный предмет, далеко превосходивший кита как размерами, так и быстротой передвижения.

Записи, сделанные в бортовых журналах разных судов, удивительно схожи в описании внешнего вида загадочного существа или предмета, неслыханной скорости и силы его движений, а также особенностей его поведения. Если это было китообразное, то, судя по описаниям, оно превосходило величиной всех доныне известных в науке представителей этого отряда. Ни Кювье, ни Ласепед, ни Дюмериль, ни Катрфаж не поверили бы в существование такого феномена, не увидав его собственными глазами, вернее глазами ученых.

Оставляя без внимания чересчур осторожные оценки, по которым в пресловутом существе было не более двухсот футов длины, отвергая явные преувеличения, по которым оно рисовалось каким-то гигантом, – в ширину одна миля, в длину три мили! – все же надо было допустить, придерживаясь золотой середины, что диковинный зверь, если только он существует, в значительной степени превосходит размеры, установленные современными зоологами.

По свойственной человеку склонности верить во всякие чудеса легко понять, как взволновало умы это необычное явление. Некоторые попытались было отнести всю эту историю в область пустых слухов, но напрасно! Животное все же существовало; этот факт не подлежал ни малейшему сомнению.

Двадцатого июля 1866 года судно «Гавернор-Хигинсон» пароходной компании «Калькутта энд Бернах» встретило огромную плавучую массу в пяти милях от восточных берегов Австралии. Капитан Бэкер решил сперва, что он обнаружил не занесенный на карты риф; он принялся было устанавливать его координаты, но тут из недр этой темной массы вдруг вырвались два водяных столба и со свистом взлетели в воздух футов на полтораста. Что за причина? Подводный риф, подверженный извержениям гейзеров? Или же просто-напросто какое-нибудь морское млекопитающее, которое выбрасывало из ноздрей вместе с воздухом фонтаны воды?

Двадцать третьего июля того же года подобное явление наблюдалось в водах Тихого океана с парохода «Кристобал-Колон», принадлежащего Тихоокеанской Вест-Индской пароходной компании. Слыханное ли дело, чтобы какое-либо китообразное способно было передвигаться с такой сверхъестественной скоростью? В течение трех дней два парохода – «Гавернор-Хигинсон» и «Кристобал-Колон» – встретили его в двух точках земного шара, отстоящих одна от другой более чем на семьсот морских лье! [морское лье равно 5555 м]

Пятнадцать дней спустя, в двух тысячах лье от вышеупомянутого места, пароходы «Гельвеция», Национальной пароходной компании, и «Шанон», пароходной компании «Рояль-Мэйл», шедшие контргалсом, встретившись в Атлантическом океане на пути между Америкой и Европой, обнаружили морское чудище под 42 o 15" северной широты и 60 o 35" долготы, к западу от Гринвичского меридиана. При совместном наблюдении установили на глаз, что в длину млекопитающее по меньшей мере достигает трехсот пятидесяти английских футов [английский фут равен 30,4 см]. Они исходили из того расчета, что «Шанон» и «Гельвеция» были меньше животного, хотя оба имели по сто метров от форштевня до ахтерштевня. Самые громадные киты, что водятся в районе Алеутских островов, и те не превышали пятидесяти шести метров в длину, – если вообще достигали подобных размеров!

Эти донесения, поступившие одно вслед за другим, новые сообщения с борта трансатлантического парохода «Пэрер», столкновение чудовища с судном «Этна», акт, составленный офицерами французского фрегата «Нормандия», и обстоятельный отчет, поступивший от коммодора Фитц-Джеймса с борта «Лорд-Кляйда», – все это серьезно встревожило общественное мнение. В странах, легкомысленно настроенных, феномен служил неисчерпаемой темой шуток, но в странах положительных и практических, как Англия, Америка, Германия, им живо заинтересовались.

Во всех столицах морское чудовище вошло в моду: о нем пелись песенки в кафе, над ним издевались в газетах, его выводили на подмостках театров. Для газетных уток открылась оказия нести яйца всех цветов. Журналы принялись извлекать на свет всяких фантастических гигантов, начиная от белого кита, страшного «Моби Дика» арктических стран, до чудовищных осьминогов, которые в состоянии своими щупальцами опутать судно в пятьсот тонн водоизмещением и увлечь его в пучины океана. Извлекли из-под спуда старинные рукописи, труды Аристотеля и Плиния, допускавших существование морских чудовищ, норвежские рассказы епископа Понтопидана, сообщения Поля Геггеда и, наконец, донесения Харингтона, добропорядочность которого не подлежит сомнению, утверждавшего, что в 1857 году, находясь на борту «Кастиллана», он собственными глазами видел чудовищного морского змия, до того времени посещавшего только воды блаженной памяти «Конститюсьонель».

В ученых обществах и на страницах научных журналов поднялась нескончаемая полемическая возня между верующими и неверующими. Чудовищное животное послужило волнующей темой. Журналисты, поклонники науки, в борьбе со своими противниками, выезжавшими на остроумии, пролили в эту памятную эпопею потоки чернил; а некоторые из них даже пролили две-три капли крови, потому что из-за этого морского змия дело буквально доходило до схваток!

Шесть месяцев длилась эта война с переменным успехом. На серьезные научные статьи журналов Бразильского географического института, Берлинской королевской академии наук, Британской ассоциации, Смитсонианского института в Вашингтоне, на дискуссию солидных журналов «Индиан Аршипелаге», «Космоса» аббата Муаньо, «Миттейлунген» Петерманна, на научные заметки солидных французских и иностранных газет бульварная пресса отвечала неистощимыми насмешками. Пародируя изречение Линнея, приведенное кем-то из противников чудовища, журнальные остроумцы утверждали, что «природа не создает глупцов», и заклинали своих современников не оскорблять природу, приписывая ей создание неправдоподобных спрутов, морских змей, разных «Моби Диков», которые существуют-де только в расстроенном воображении моряков! Наконец, популярный сатирический журнал, в лице известного писателя, ринувшегося на морское чудо, как новый Ипполит, нанес ему, при всеобщем смехе, последний удар пером юмориста. Остроумие победило науку.

В первые месяцы 1867 года вопрос о новоявленном чуде, казалось, был похоронен, и, по-видимому, ему не предстояло воскреснуть. Но тут новые факты стали известны публике. Дело шло уже не о разрешении интересной научной проблемы, но о серьезной действительной опасности. Вопрос принял новое освещение. Морское чудище превратилось в остров, скалу, риф, но риф блуждающий, неуловимый, загадочный!

Пятого марта 1867 года пароход «Моравиа», принадлежавший Монреальской океанской компании, под 27 o 30" широты и 72 o 15" долготы ударился на полном ходу о подводные скалы, не обозначенные ни на каких штурманских картах. Благодаря попутному ветру и машине в четыреста лошадиных сил пароход делал тринадцать узлов. Удар был настолько сильный, что, не обладай корпус судна исключительной прочностью, столкновение кончилось бы гибелью парохода и двухсот тридцати семи человек, считая команду и пассажиров, которых он вез из Канады.

Столкновение произошло около пяти часов утра, на рассвете. Вахтенные офицеры кинулись к корме. Они осмотрели поверхность океана самым тщательнейшим образом. Но ничего подозрительного не заметили, если не считать большой волны, поднятой на водной глади на расстоянии трех кабельтовых. Установив координаты, «Моравиа» продолжала свой путь без явных признаков аварии. На что же наткнулся пароход? На подводный риф или на остов разбитого корабля? Никто этого не знал. Но позже, в доке, при осмотре подводной части судна, оказалось, что часть киля повреждена.

Происшествие, само по себе серьезное, вероятно, было бы вскоре предано забвению, подобно многим другим, если бы три недели спустя оно не повторилось при тех же условиях. И благодаря тому, что пострадавшее судно шло под флагом крупной державы и принадлежало влиятельной пароходной компании, несчастный случай получил широкую огласку.

60-е годы славного ХIХ века. У берегов Сан-Франциско происходит какое-то безобразие — гражданские и военные суда периодически топит то ли огромная рабы-кит, то ли еще какая неведомая хрень, имеющая явно агрессивные намерения. Для уничтожения морского чудовища сооружается военно-научная экспедиция, на которую среди прочих попадает французский профессор-океанолог Пьер Ароннакс, его слуга-тихоня Консель и нагловато-угарный китобой-гарпунщик Нед Лэнд. Собственно, после первой встречи с «морским чудовищем» именно эта троица окажется на подводной лодке «Наутилус» под водительством очень непростого капитана Немо, который, как выяснится, и топит суда во всех морях-океанах планеты. И уже с первого дня пребывания на «Наутилусе» гости-пленники будут изучать лодку, самого капитана, а также при возможности раздумывать планы побега.

Я, наверное, один из немногих ненормальных, кто с детства невзлюбил россказни Жюля Верна, по крайней мере, касающиеся сумбурных плаваний капитана Немо и его экстравагантных гостей. Верн, придумав достаточно занимательную историю, оказался очень слабым мотивационно-логичным рассказчиком. То у него моржи плавали в районе Антарктиды, то Немо был пламенным революционером, но при этом коллекционирующий вполне буржуйские антикварные ценности, а то писатель и вовсе целые главы посвящает описанию каких-то нелепых технических возможностей подводной лодки… Но это был ХIХ век и за не имением более ярких и структурно продуманных историй, пипл такое хавал с превеликим удовольствием.

А в середине 50-х, с ростом технических премудростей в кинематографе, а также с появлением его прямого конкурента — телевизора — идеи фантастических фильмов стали не просто популярны, но они еще и стали жизненно необходимы для боссов Голливуда, чтобы как-то предотвратить надвигавшийся кризис. При этом над его разрешением мыслили не только студии-мейджоры, но и контора Уолта Диснея, которая, собственно, и поставила этот игровой фильм. Как поставила? А вот это уже вопрос для дискуссии.

Если рассматривать кино в плане всего того технического напряга, с которым пришлось во время съемок столкнуться создателям картины, то это был, безусловно, некоторый шаг вперед в кинематографе. Различные масштабы макетов кораблей, сложные подводные съемки, необычный и одновременно стильный эскиз «Наутилуса», больше напоминающий рыбу… Это все была колоссальная работа, хотя, опять же, я не могу назвать ее безукоризненной. Та же сцена с нападением гигантского осьминога на «Наутилус», сожравшая несколько сотен тысяч долларов, при всех последующих «удовлетворениях Диснея» вовсе не выглядит (даже по меркам 1954 года) современной и естественной. Просто Дисней умел продавать свою продукцию, и промо-компания к этому фильму обошлась еще дороже (почти 5 миллионов), чем стоимость самой ленты. И зритель в 50-х обреченно поверил, что именно это и был эталон научной фантастики.

А вот что касается художественных достоинств картины, то это сущий кошмар. Лучше всего об этом сказал сам участник проекта Джеймс Мейсон: «Недавно я пересматривал этот фильм в немецком дубляже. Он все так же ужасен». Совершенно непонятно, почему на столь дорогостоящий проект был приглашен особо безвестный режиссер Ричард Флайшер (нам встречался по не плохому нуару 1952 года «Узкая грань»). Художественно-эстетской композиции Флайшер в этой постановке выставить не сумел.

Понятно, что дословно экранизировать бессистемный роман Верна в принципе невозможно, но по крайней мере, у француза было понятно, о чем он писал в целом. О чем снял фильм Флайшер, кроме как демонстрации аттракционов, понять как раз невозможно. В фильме перекручена генеральная линия повествования, и капитан Немо уже предстает не как «специфический борец со злом», а уже, скорее, как само воплощение этого зла, или, скорее, сумасшедшего гения. Смещен акцент и с главными ролями. В книге это был профессор Ароннакс изучавший/познававший самого Немо. Здесь же произошел типичнейший американизм и главным стал тот, у кого самый большой гонорар и первое место в титрах — Кирк Дуглас, сыгравший гарпунщика-гитариста.

Наконец, удивил сам подбор актеров. Не понравился вообще никто. И это при том, что сами по себе актеры великолепны. Но все они натянули на себя не свои типажи. Буйный весельчак-проныра Кирк Дуглас не годится для подобных проектов априори. Это сильный драматический актер, которому подходят более глубокие (пусть и в развлекательных фильмах) роли. Кирк разве что заработал свой гигантский 175-тысячный гонорар, но ограниченные рамки его персонажа не позволили ему показать даже близко, на что способен этот актер. Еще более диким в роли капитана Немо смотрелся Джеймс Мейсон, который к середине 50-х уже сколотил себе однозначный образ всеголливудского плохиша. Собственно, таким вышел и Немо в этом фильме — одержимым маньяком, но точно, не трагической неоднозначной личностью. То же самое можно сказать и о Питере Лорре, которому меньше всего подошла роль нудного тихони-слуги. Ну и безликий и всеми позабытый (для многих и просто неизвестный) Пол Лукас в роли профессора Ароннакса… человек, который по своей роли должен был сыграть творческого антагониста Немо, полностью «пропал» в этом фильме.

Критиками тех лет и особенно зрителями все тех же лет этот фильм, безусловно, ценился. Но вот я увидел качественно слепленную мануфактурную пустышку.

P.S. Интересное совпадение. В год выхода фильма ВМС США получили первую атомную субмарину, которую назвали… ну, конечно же, «Наутилус».