В начале ХІХ века Веймар называли «вторыми Афинами», он был литературным, культурным, музыкальным центром Германии и всей Европы. Здесь жили Бах, Лист, Виланд,Гердер, Шиллер,Гегель,Гейне,Шопенгауэр, Шеллинг и другие. Большенство из них были друзьями или гостями Гете. Которые никогда не переводились в его огромном доме. И Гете в шутку говорил, что Ваймар насчитывал 10 тыс. поэтов и несколько жителей. Имена великих ваймарцев известны доныне.

Не угасает интерес к творчеству самого Й.-В. Гете (1749-1832). И обусловлено это не только гениальностью мыслителя, но и колоссальным количеством поставленных им проблем.

Мы много знаем о Гете, как лирике, драматурге, литераторе, гораздо меньше он известен нам как естествоиспытатель. А о собственно философской позиции Гете известно ещё меньше, хотя именно она отражена в его главном труде – трагедии «Фауст».

Философские взгляды Гете – это продукты самой эпохи Просвещения, воздавшей в культ человеческий разум. В обширную область мировоззренческих поисков Гете вошли пантеизм Спинозы, гуманизм Вольтера и Руссо, индивидуализм Лейбница. «Фауст», который Гете писал 60 лет, отразил не только эволюцию его собственного мировоззрения, но и всего философского развития Германии. Как и многие его современники, Гете берется за решение фундаментальных философских вопросов. Один из них – проблема человеческого познания – стала центральной проблемой трагедии. Её автор не ограничивается вопросом об истинности или неистинности познания, главное для него было выяснить, чему служит знание – злу или благу, какова конечная цель познания. Этот вопрос неизбежно приобретает общефилософский смысл, ибо он охватывает познание не как созерцание, а как деятельность, активное отношения человека к природе и человека к человеку.

Природа

Природа всегда притягивала Гете, его интерес к ней воплотился в множестве работ по сравнительной морфологии растений и животных, по физике, минералоги, геологии и метеорологии.

В «Фаусте» концепция природы выстроена в духе пантеизма Спинозы. Это единая природа, творящая и сотворенная одновременно, она есть « причина самой себя» и поэтому же она есть Бог. Гете, интерпретирую спинозизм, называет его всеобщим одухотворением. Собственно, дело не в названии, а в том, что в мировоззрении поэта понимание природы сочетается с элементами художественного восприятия мира. В «Фаусте» это выражено очень ярко: феи, эльфы, ведьмы, черти; Вальпургиева ночь как бы и олицетворяет «творящую природу».

Концепция природы у Гете стала одним из приемов образного осмысления мира, и гетевский Бог – это скорей поэтическое украшение и многоликое воплощение самой природы. Надо заметить при этом, что Гете сознательно несколько упрощает и огрубляет спинозизм, придавая ему мистический оттенок. Скорей всего это происходит под влиянием космоцентризма античной философии: Гете,как греки, хочет ощущать и познавать природу сразу, целостно и живо, но другого, не мистического, пути к этому он не находит. «Непрошенная, нежданная, захватывает она нас в вихрь своей пластики и несется с нами, пока, утомленные, мы не выпадаем из ее рук…».
В постановки проблемы отношения человека к природе Гете идеи намного дальше французских материалистов, для которых человек – просто часть природы, ее продукт. Единство человека и природы Гете видит в конкретном преобразовании действительности; человек создан для того, чтобы изменять природу. Автор трагедии сам – всю жизнь – был исследователем природы. Таков и его Фауст.

Диалектика

«Фауст» представляет собой не просто единство поэзии и философии, а скорее нечто похожее на философскую систему, основание которой вполне диалектично. Гете апеллирует, в частности, к законам противоречия, взаимообусловленности и одновременно противоборства.

Так, главный герой трагедии – Фауст и Мефистофель. Без одного нет и другого. Трактовать Мефистофеля чисто литературно, как злую силу, демона, черта – значит непомерно обеднять его. И Фауст сам по себе отнюдь не может быть центральным героем трагедии. Они не противостоят друг другу во взглядах на науку в смысле логико-теоретического познания; знаменитое « суха теория, мой друг, а древо жизни пышно зеленеет» вполне мог сказать и Фауст. Но для Фауста бесплодие науки – трагедия, для Мефистофеля – фарс, еще одно подтверждение человеческого ничтожества. Оба видят недостатки человечества, но понимают их по-разному: Фауст борется за человеческое достоинство, Мефистофель смеется над ним, ибо «достойно гибели все то, что существует». Отрицание и скепсис, воплощенные в образе Мефистофеля, становятся движущей силой, помогающей Фаусту в его поиске истины. Единство и противоречие, неразрывность и спор Фауста и Мефистофеля составляют своеобразную ось всего смыслового комплекса гетевской трагедии.

Своеобразие драмы самого Фауста, как ученого, так же внутренне диалектично. Он вовсе не есть безоговорочное олицетворение добра, ведь противоборство с Мефистофелем проходит сквозь его душу, и он порой берет верх в самом Фаусте. Фауст, таким образом, скорее олицетворение познания как такового, в котором скрыты и одинаково реальны для возможности утверждения истины, два пути, два выбора – добра и зла.

Метафизическая противоположность добра и зла у Гете как бы снимается или уподобляется подводному течению, которое лишь в конце трагедии вырывается на поверхность блестящими прозрениями Фауста. Более очевидным и явным выглядит противоречие между Фаустом и Вагнером, которое обнаруживает разницу не столько в целях, сколько в средствах познания.

Однако главными проблемами философского мышления Гете выступают диалектические противоречия самого процесса познания, а также диалектическое «напряжение» между знанием и моралью.

Познание

В образе Фауста воплощена вера в безграничные возможности человека. Пытливый ум и дерзания Фауста противоположны, казалось бы, бесплодным усилиям сухого педанта Вагнера, отгородившегося от жизни. Они антиподы во всем: в образе труда и жизни, в понимании смысла человеческого существования и смысла исследовательского поиска. Один – чуждый мирской жизни затворник от науки, другой исполнен ненасытной жажды деятельности, потребности испить всю емкую чашу бытия со всеми ее искушениями и испытаниями, взлетами и падениями, отчаяньем и любовью, радостью и печалью.

Один – фанатический приверженец «сухой теории», которой он хочет осчастливить мир. Другой – столь же фанатичный и страстный поклонник «вечно зеленого древа жизни» и бежит от книжной науки. Один – суровый и добродетельный пуритан, другой – «язычник», искатель наслаждения, не очень утруждающий себя счетами с официальной моралью. Один знает, чего он хочет и достигает придела своих стремлений, другой всю жизнь стремится к истине и постигает смысл бытия лишь в момент смерти.

Вагнер давно стал нарицательным именем для трудолюбивых и педантичных бездарей в науке. Не значит ли это, что Вагнер совсем уже не заслуживает уважения?

На первый взгляд он малосимпатичен. В начале трагедии мы его встречаем в качестве ученика Фауста, который появляется в довольно кардинальном виде: в ночном колпаке, шлафроке и с лампадой в руках. Он сам признается, что из своего уединения видит мир, как в телескоп, на отдалении. Морщится, глядя на крестьянское веселье, Фауст его за глаза называет «беднейшим из сынов земли», «скучным пронырой», который жадно ищет сокровищ среди пустых вещей.

Но проходят годы, и во второй части «Фауста» мы снова встречаемся с Вагнером и с трудом узнаем его. Он стал маститым, признанным ученым, самозабвенно трудящимся над завершением своего «великого открытия», в то время как его бывший учитель все еще ищет смысл жизни. Этот сухарь и книжник Вагнер добивается-таки своего – создает нечто такое, чего не знала ни древнегреческая, ни схоластическая учености, чему поражаются даже темные силы и духи стихии – искусственного человека, Гомункула. Он даже устанавливает связь между своим открытием и научными свершениями грядущих времен:

Нам говорят «безумец» и «фантаст»,
Но, выйдя из зависимости грустной,
С годами мозг мыслителя искусный
Мыслителя искусственно создал.

Вагнер предстает как смелый мыслитель, срывающий покровы с тайн природы, реализующих «мечту наук». И даже если Мефистофель отзывается о нем, хоть и ядовито, но восторженно:

Но доктор Вагнер – разговор иной.
Учитель ваш, прославленный страной, -
Единственный учитель по призванию,
Который ежедневно множит знанья.
Живая любознательность к нему
Притягивает слушателей тьму.
С вершины кафедры он объявляет
И сам ключами, как апостол Петр,
Земли и неба тайны отмыкает.
Все признают его ученый вес,
Он затмевает остальных по праву.
В лучах его известности исчез
Последний отблеск Фаустовой славы.

В то время, как писалась вторая часть «Фауста», такая характеристика считает Г.Волков, автор оригинального исследования духовной атмосферы Германии конца XVIII – начала ХІХ, могла бы быть чуть ли не буквально отнесена к философу Гегелю берлинского периода его жизни, достигшему признания и известности, «увенчанному официальными лаврами и неофициальными обожаниями студентов».

Имя Гегеля известно даже тем, кто не силен в философии, но его универсальная диалектическая теория непонятна, «суха» для непосвященных; но она – действительно – свершение.

Мы не знаем, сознательно ли Гете намекает на Гегеля, однако хорошо известно, что они были довольно близко знакомы на протяжении многих лет, Г.Волков проводит параллель: Фауст (сам Гете) – Вагнер (Гегель):

«Жизнь Гете…полна ярких событий, страстей, бурных водоворотов. Она словно искрится и бьет родниками, подземными ключами влечений – она вся приключение, захватывающий роман… его жизнь – яркий ночной костер у лесного озера, зеркально отражающийся в тихих водах. Смотришь ли в костер, смотришь ли в зарницы его отражения, все одинаково прочно приковывает взгляд и завораживает.

Жизнь Гегеля – сама лишь плохой фотоснимок, на котором пожар обуревающих его идей выглядит статичным и бледным пятном. По этому «снимку» трудно даже догадаться, что же им изображается: горение или тление. Его биография столь же бледна внешними событиями, как и биография любого заурядного школьного наставника или добросовестного чиновника.

Гейне как-то назвал престарелого Гете «вечным юношей», а Гегеля с детства дразнили «маленьким старичком».

Пути и средства познания, как видим, могут быть различными. Главное – двигать процессом познания. Без познающего разума нет человека.

«В деянии начало бытия» - вот великая формула Фауста.

«Фауст» Гете – это еще и один из первых диспутов на тему: « Знание и нравственность». А если так, то и ключ к сегодняшним моральным проблемам науки.

Фауст: Пергаменты не удаляют жажды.
Ключ мудрости не на страницах книг.
Кто к тайнам жизни рвется мыслью каждой,
В своей душе находят их родник.

Вложенная в уста Фауста похвала «живому» знанию отражают мысль о двух возможностях, двух путях познания: «чистого» разума и «практического» разума, питаемого пульсирующим родником сердца.

Замысел Мефистофеля состоит в том, чтобы завладеть душой Фауста, заставить его принять какой-либо из миражей за смысл жизни человека на земле. Его стихия – разрушать все, что возвышает человека, обесценивает его стремление к духовным вершинам, низвергать самого человека во прах. В этом пафосе, к в замкнутом кругу, для Мефистофеля весь смысл бытия. Проводя Фауста через полную гамму земных и «неземных» соблазнов, Мефистофель убежден, что святых людей не бывает, что любой человек обязательно где-нибудь, на чем-нибудь да и сподкнется, что само познание приведет к обесцениванию морали.

В финала, казалось бы, Мефистофель может торжествовать: Фауст принял иллюзию за действительность. Он думает, что по его воле люди роют каналы, превращая вчерашнее болото в цветущую землю. Ослепленный, он не может видеть, что это лемуры роют ему могилу. Ряд моральных поражений и утрат Фауста – от гибели Маргариты до гибели двух стариков, отданных якобы в жертву великой идее общечеловеческого счастья, - тоже вроде бы подтверждают победу разрушительной концепции Мефистофеля.

Но на самом деле в финале – не торжество, а крушение Мефистофеля. Торжествует правда, добытая Фаустом ценой суровых проб и ошибок, жестокой ценой познания. Он вдруг понял, для чего стоило жить.

Лишь тот достоин жизни и свободы,
Кто каждый день за них идет на бой,
Всю жизнь в борьбе суровой, непрерывной
Дитя и муж, и старец – пусть ведет,
Чтоб и увидел в блеске силы дивной
Свободный край, свободный мой народ,
Тогда сказал бы я: Мгновенье,
Прекрасно ты, продлись,постой!..

Этот миг человеческой слабости – показатель наивнейшей силы духа Фауста.

Мефистофель делает все, что в его «нечеловеческих» силах, чтобы не допустить возвышение человека с помощью познания, задержать его на ступени анализа и – после испытаний иллюзиями – низвергнуть в неверное. И он многого достигает. Но разум преодолевает «дьявольское» начало в познании.

Гете сохраняет просветительский оптимизм и обращает его к будущим поколениям, когда станет возможным свободный труд на свободной земле. Но конечный вывод, вытекающий из «оптимистической трагедии» Гете («Лишь тот достоин жизни и свободы, кто каждый день за них идет на бой…»), будущие поколения так же сумели обратить во зло, зациклившись на «бое» и «борьбе», платя миллионами жизней за, казалось бы, светлые идеи. Кто теперь укажет нам источник оптимизма и веры в силу и добро знания?

Лучше бы мы запомнили иные слова:
О, если бы, с природой наравне,
Быть человеком, человеком мне!

Філіна.І
Всесвітня література та культура в навч. закладах України -2001р., №4 с.30-32

Творчество великого немецкого мыслителя, ученого и поэта Иоганна Вольфганга Гете выпадает на период завершения эпохи европейского Просвещения. Современники молодого поэта говорили о его гениальном проявлении как личности, а в преклонном возрасте его называли «олимпийцем». Речь пойдет о самом известном произведении Гете - «Фауст», анализ которого мы проведем в данной статье.

Подобно повестям Вольтера, ведущей стороной здесь являются философские идеи и размышления. Только, в отличие от Вольтера, у поэта данные идеи воплощаются в живых, полнокровных образах первой части произведения. «Фауст» Гете относят к жанру философской трагедии. Общефилософские проблемы и вопросы, к которым обращается автор, приобретают характерную для творчества того времени просветительскую окраску.

Сама история о Фаусте неоднократно обыгрывалась в современной Гете литературе. Будучи пятилетним мальчиком, он сам впервые познакомился с ней на спектакле народного кукольного театра, который показывал инсценировку старой немецкой легенды. Впрочем, эта легенда имеет историческую подоснову.

Доктор Фауст был странствующим лекарем, предсказателем, алхимиком, астрологом и чернокнижником. Его современники-ученые, такие, как Парацельс, говорили о нем как о самозванце и шарлатане. А его студенты (Фауст в свое время преподавал на должности профессора в университете), напротив, характеризовали своего учителя как бесстрашного искателя знаний и неизведанных путей. Сторонники считали Фауста нечестивцем, который при помощи дьявола творил мнимые и опасные вещи. После его внезапной кончины в 1540 году жизнь этой загадочной личности обросла множеством легенд, сюжет которых был подхвачен авторской литературой.

"Фауст" Гете по объему можно сравнить с эпосом Гомера "Одиссея". Произведение, работа над которым велась на протяжении шестидесяти лет, вобрало в себя весь жизненный опыт автора, гениальное постижение всех исторических эпох человечества. Трагедия "Фауст" Гете основывается на и способах мышления, которые были далеки от распространенных в то время в литературе. Поэтому лучший способ проникнуться идеями, заложенными в произведение, - это неспешное комментированное чтение.

"Фауст" Гете - это философская трагедия, в центре которой главные вопросы определяющие сюжет, художественную и образную системы. По замыслу автора, главный герой проходит по разным странам и эпохам. Фауст является собирательным образом всего человечества, поэтому сценой его действий выступает вся глубина истории и пространство мира. Поэтому особенности быта и общественной жизни описаны довольно условно.

Трагедия "Фауст" из которой уже давно стали фразеологизмами, оказала огромное влияние не только на современников писателя, но и на последователей. Оно отобразилось во множественных вариациях продолжения первой части, самостоятельных произведениях таких авторов, как Дж. Байрон, А.С. Пушкин, Х.Д. Граббе и т.д.

Для читателя, который впервые приобщается к художественному миру «Фауста», многое покажется необычным. Перед нами — философская драма, жанр, характерный для века Просвещения. Особенности жанра проявляются здесь во всем: в характере и мотивировке конфликта, в выборе и расстановке действующих лиц. Острота конфликта определяется не просто столкновением человеческих характеров, а столкновением идей, принципов, борьбой разных мнений. Место и время действия условны, то есть лишены точных исторических признаков.

Следует обратить внимание на особенности сюжета в «Фаусте». Сюжет, как известно, отражает взаимоотношения персонажей. Но «Фауст» — не бытовая драма, а философская трагедия. Поэтому главное здесь — не внешний ход событий, а движение гетевской мысли. С этой точки зрения очень важен и необычный пролог, действие которого происходит на небесах.

Гете пользуется привычными для того времени образами христианской легенды, но, конечно, вкладывает в них совершенно иное содержание. Гимны архангелов создают своего рода космический фон. Вселенная величественна, все в природе находится в непрерывном движении, в борьбе.

Звуча в гармонии Вселенной

И в ходе сфер гремя как гром,

Златое солнце неизменно

Идет предписанным путем.

Есть глубокий смысл в том, что сразу по окончании этого гимна мирозданию начинается спор о человеке, о смысле его существования. Поэт как бы приоткрывает перед нами величие космоса, а затем спрашивает: что же такое человек в этом огромном, бесконечном мире?

Мефистофель отвечает на этот вопрос уничтожающей характеристикой человека. Человек, даже такой как Фауст, по его мнению, ничтожен, беспомощен, жалок. Мефистофель издевается над тем, что человек гордится своим разумом; он же считает, что это пустое самомнение. Этот разум, утверждает Мефистофель, служит лишь во вред человеку, ибо делает его «еще более животным, чем любое животное».

Гуманистическую программу Гете вкладывает в уста Господа, который противопоставил Мефистофелю свою веру в человека. Порт убежден, что Фауст преодолеет временные заблуждения и найдет! дорогу к истине.

И посрамлен да будет сатана!
Знай: чистая душа в своем исканье смутном
Сознаньем истины полна!

Важную роль в «Фаусте» играет Мефистофель. Он воплощает в себе сомнение, отрицание, разрушение. Становясь спутником Фауста, он стремится сбить его с намеченного пути, вселить в него сомнение, повести его «путем превратным за собою». Чтобы отвлечь Фауста от высоких стремлений, Мефистофель ведет его в кухню ведьмы, опьяняет волшебным зельем, увлекает его за собой в погребок Ауэрбаха, устраивает его встречи с Маргаритой, чтобы волнение страсти заставило ученого забыть о долге перед истиной.

Маргарита как бы воплощает в себе мир простых чувств, простых людей, естественного, здорового существования. Фаусту показалось, что именно здесь он обретет всю полноту счастья. Маргарита поверила в его возможность. Всю силу большого женского чувства Гете передает в проникновенном монологе Гретхен за прялкой. И хотя вся сцена состоит из одного лирического монолога, она обозначает целый этап в судьбе героини.

Гетевский Фауст вошел в мировую культуру как один из «вечных образов». В наше время проблемы, поставленные Гете, не толь ко обрели новый смысл, но и необычайно усложнились.

«Фауст» («Faust») — трагедия в двух частях Иоганна Вольфганга Гёте. «Фауст» был задуман в начале 1770-х годов. Гете работал над ним всю жизнь. Не торопясь с публикацией, менял написанное, откладывал в сторону, прерывая работу на целые десятилетия, и вновь возвращался к этому сюжету. Понадобилось около 60 лет, чтобы в 1831 г., менее чем за год до смерти автора, трагедия была завершена и отдана в печать. Премьера первой части «Фауста» состоялась 19 января 1829 года, в Брауншвейге, второй — 4 апреля 1854 г. в театре Гамбурга.

Первый вариант «Фауста», так называемый «Прафауст», оставшийся незавершенным, был создан в 1773—1775 гг. и опубликован только спустя более ста лет, в 1886 году, немецким филологом Эрихом Шмидтом, обнаружившим в архивах его рукопись. В 1788 г., находясь в Италии, Гете вновь обратился к своему «Фаусту», внеся в текст некоторые коррективы. В 1790 г. в печати появился незаконченный набросок под названием «Фауст. Фрагменты». Следующий этап работы — 1797—1801 гг. Именно тогда был написан ряд принципиально важных для основной концепции великой трагедии сцен. В 1808 г. в печати появилась первая часть «Фауста». Над второй частью Гете работал в 1825—1831 годах (опубликована она была уже в посмертно изданном собрании сочинений поэта в 1833 г.).

Фауст — реально существовавшее лицо времен Реформации. Есть множество свидетельств, относящихся к первой половине XVI века (иногда противоречащих друг другу) о чернокнижнике и маге докторе Фаусте, его связи с нечистой силой, его жизни и смерти. Вместе с тем ряд исследований прообраз фаустовской коллизии видят в раннехристианском романе о папе Клименте, произведении достаточно известном в кругу средневековых книжников. (Там рассказывается история о том, как Симон-маг, «отец всех ересей», доказывая свою силу в споре с апостолом Петром, меняет внешность знатного римлянина Фауста, отца праведного Климента и неверного Фаустина, придав его лицу черты своей наружности. Однако колдовское искусство ересиарха волей Бога обращается против сатанинских замыслов. В преданиях о Симоне-маге упоминается и Елена Прекрасная.) В 1587 г. легенда о Фаусте, распространявшаяся и устно, и письменно, обрела литературную форму: вышла в свет книга безымянного автора, изданная Иоганном Шписом. Ее сюжет и мораль изложены уже в названии: «История о докторе Иоганне Фаусте, знаменитом чародее и чернокнижнике, как на некий срок подписал он договор с дьяволом, какие чудеса он в ту пору наблюдал, сам учинил и творил, пока, наконец, не постигло его заслуженное воздаяние». Фауст в народной книге трактован как бунтарь, стремящийся выйти за пределы схоластического знания, безбожник, способный бросить вызов самому дьяволу. Но жаждущий наслаждений и славы, он несет наказание за свою непомерную гордыню, за отсутствие благочестия и неумение устоять перед искушением. История Фауста в легенде и народной книге — история грехопадения и погибели души человека.

Первым, кто облек историю Фауста в форму драмы, был современник Шекспира Кристофер Марло, привлеченный ренессансным масштабом личности героя легенды. Фауст из трагедии Марло перекочевал в английские пантомимы и пьесы для кукольного театра. Странствующие английские комедианты вернули Фауста на родину: в середине XVIII в. в Германии появилось множество драматургических вариаций истории о Фаусте, предназначавшихся также для кукольных представлений и носивших откровенно буффонный и развлекательный характер. (Один из таких спектаклей Гете видел в детстве.) Любовь к немецкой старине и народному творчеству, увлечение Гансом Саксом, знаменитым автором фарсов XVII века, а также необыкновенная популярность образа Фауста у немецких просветителей (характерно обращение Г.Э. Лессинга к этой легенде) питали интерес Гете к данному сюжету. «Многозначительная кукольная комедия о Фаусте звучала и отдавалась во мне на множество ладов», — свидетельствовал поэт много позже в «Поэзии и правде».

Первый вариант гетевского «Фауста» — «Прафауст» — своеобразный этюд к будущей грандиозной картине. В «Прафаусте» еще нет ни философского спора между Богом и дьяволом о человеке, ни договора Фауста с Мефистофелем, нет сцен, определяющих структуру трагедии в ее окончательном варианте. Но как во всех произведениях Гете первой половины 1770-х годов, в этом наброске живет мятежный дух «Бури и натиска» (литературное движение в Германии 1770—1780-годов). Фауст здесь не мудрец и философ, превращаемый Мефистофелем в юношу, а с самого начала — юноша, горячий и страстный, сильная личность, «бурный гений», отмеченный чертами своего творца, предпочитающий рассудочному знанию чувственное восприятие всей полноты жизни, отважно бросающийся в мир. Как путь постижения жизни ему дана любовь. История с Гретхен (отсутствующая в легенде) разработана в «Прафаусте» почти так же подробно, как в позднейшем «Фаусте», и практически исчерпывает собой сюжет этого варианта пьесы.

«Прафауст» — особое явление того периода германской истории, когда происходило становление национальной литературы. Рубленая отрывистая фраза (большинство сцен написано прозой), грубый прозаизм стиха в духе Ганса Сакса, речевой напор (удивительное количество восклицательных знаков) и особая фрагментарность, эскизность составляют стилевые черты этой трагедии. Во «Фрагменте», первой печатной редакции «Фауста», были убраны прозаизмы «Прафауста», добавлены некоторые эпизоды, а сцена «Погреб Ауэрбаха в Лейпциге» переписана стихами. И «Прафауст», и «Фрагмент» — лишь подступы к масштабной философской трагедии, какую явил собой ее окончательный стихотворный вариант.

Трехступенчатое введение — три — пролога открывает канонический вариант «Фауста». «Посвящение» — лирическое свидетельство значимости для поэта никогда не отпускавшего его сюжета. «Театральное вступление» выражает гетевскую концепцию «весь мир — театр». И наконец — «Пролог на небе», заявляющий философскую тему двухчастной пьесы: что есть человек? гармоничное творение Бога, наделенное той силой духа, что поможет ему, даже падшему, подняться из любой бездны? или создание низменное, подвластное любым искушениям, неспособное противостоять дьяволу, его игрушка? Спор в «Прологе на небе» Господа и духа зла, Мефистофеля, о Фаусте — экспозиция того спора, который Мефистофель, спустившись на землю, затеет с самим Фаустом.

Фауст вступает в трагедию мудрым старцем, разочаровавшимся в современной науке, уставшим от жизни и готовым к самоубийству. Диалог с ученым Вагнером, этим воплощением схоластического знания, прогулка «за городскими воротами» в толпе народа напоминают мудрецу о мертвом знании, не выходящем за пределы кабинета ученого. Взявшись за перевод на немецкий язык Евангелия от Иоанна, он после долгих раздумий изменяет первую фразу классического текста. «В начале было Слово» — стоит в Евангелии. «В начале было Дело», — записывает Фауст, выражая свою убежденность в необходимости практического деяния. Неудовлетворенность Фауста границами, поставленными человеческому знанию, провоцирует явление Мефистофеля.

Договор Фауста с чертом существовал и в старинной легенде, где он сам требовал от Мефистофеля исполнения всех своих желаний и за это обязывался через 24 года продать дьяволу душу. У Гете подобную сделку предлагает Мефистофель, обещая герою вторую молодость и все мыслимые наслаждения. Условия договора — не 24 года, а — произвольно — тот момент, когда Фауст решит, что он постиг истину, что нет в мире ничего прекраснее переживаемого им мгновения. Зная истинную цену земным усладам, мудрец легко идет на сделку: ничто не сможет заставить его, убежденного в бесконечности познания, возвеличить отдельный миг бытия. У Гете сделка с чертом для философа Фауста — возможность пройти заново круг жизни, понять, наконец, ее вечно ускользающий смысл.

Если в легенде Мефистофель был традиционным для средневековых мистерий и сказаний бесом (в ряде легенд его называют духом Земли), существующим лишь для совращения человека с пути истинного и низвержения в пучину греха, то у Гете фигура Мефистофеля неизмеримо сложнее. Черт дан человеку в спутники, чтобы тот, подстрекаемый бесом, никогда не останавливался на достигнутом (таким образом, в трагедии ставился вопрос если не об апологии зла, то по крайней мере — о его происхождении и месте в Божественном замысле). Издевающийся надо всем на свете, циничный комментатор жизни, Мефистофель — по сути дела, другая сторона бездны, именуемой «Человек». Та, что заставляет подвергать сомнению любую истину и идти в своем поиске дальше. Знаменитая, не лишенная некоторого коварства и лукавой двусмысленности, самохарактеристика Мефистофеля («я — часть силы той, что без числа творит добро, всему желая зла») — выражение диалектической взаимосвязи полярных начал в мире: добра и зла, утверждения и отрицания, Фауста и Мефистофеля. Сложная взаимосвязь, позволившая Гете заметить, что «не только мрачные, неудовлетворенные стремления главного героя, но и насмешки и едкая ирония Мефистофеля» — ипостаси его собственной души, души Протея.

Совокупность отдельных эпизодов, составляющих многофигурную композицию обеих частей «Фауста», — этапы на пути героя к истине. Первое испытание — любовь. История Фауста и Маргариты занимает собой почти всю первую часть трагедии. Ведомый Мефистофелем, вернувшим ему молодость, Фауст оказывается в роли другого легендарного героя — Дон Жуана, обреченного также, как и Фауст, — только в иной форме — на вечное стремление к идеалу. И, как Дон Жуан, Фауст бежит от любви, и, как Дон Жуану, любовь к женщине не может дать ему успокоения, заставить остановить мгновение. Воплощение простоты и естественности природного начала, Гретхен, уводящая Фауста к истокам народной жизни, в то же время — плоть от плоти своей патриархальной филистерской среды. Союз с ней означал бы для Фауста остановку в пути, погружение в маленький бюргерский мирок, конец познания. Маргарита становится жертвой мещанских предрассудков, и, не отрицая виновности героя в ее трагической судьбе, Гете в итоге оправдывает Фауста: на мефистофельское восклицание «Осуждена на муки» голос свыше отвечает: «Спасена!»

Вторая часть трагедии, монументальная, состоящая из пяти актов, — конструкция чрезвычайной сложности. Сцены бытовые свободно соединены здесь со сценами, в которых воплощены фантастические видения Гете, полные символики: исторические эпохи вольно сменяют друг друга. В слоге слышатся то звучная поступь александрийского стиха, то рубленая речь немецкого средневековья, то античные хоры, то лирическая песнь. Трагедия насыщена политическими аллюзиями, требующими особого комментария. И все это создает ту поэтическую форму, в которую только и могли отлиться философские и эстетические искания позднего Гете.

Если первая часть «Фауста» насыщена картинами быта, пронизана токами земной жизни, то вторая часть носит характер грандиозной аллегории. Блуждания Фауста через миры и пространства — история всего человеческого развития, какой она виделась Гете на рубеже двух эпох: эпохи феодализма, конец которой был положен Великой французской революцией, и начинавшейся эпохи капитализма.

Во второй части Фауст — умудренный новым опытом, мучимый упреками совести, ощущающий свою безвольную вину перед Маргаритой, осознает границы возможностей человека. Но земля, природа возвращают ему жизненные силы (отсвет пантеизма Гете), а с ними и «желанье тянуться вдаль мечтою неустанной в стремленьи к высшему существованью». В след за испытанием любовью, Мефистофель проводит Фауста через соблазны власти, красоты, славы.

Сцены при дворе императора, где Фауст получает должность советника ничтожного правителя, — картины средневековой Германии, всего феодального строя, приходившего к своему историческою концу на глазах поэта, во второй половине XVIII века. Эпизоды с Еленой Прекрасной возвращает мысль Гете к детству человечества, античности, культура которой всегда имела для автора огромное значение. Двор императора охвачен хаосом разложения, союз Фауста и Елены — попытка спасти этот мир красотой, отражение размышлений поэта о благотворном влиянии античной культуры, которую символизирует Елена Прекрасная, на европейскую. Как символ союза «древних и новых» в трагедии выведен Эвфорион, сын Фауста и Елены. Но спасения в бегстве к античному идеалу нет. Дитя, рожденное Еленой, обречено: Эвфорион устремляется ввысь, к солнцу, и гибнет подобно Икару (известно, что образ Эвфориона — дань памяти Байрона, погибшего в 1824 г. и вызывавшего, в отличие от других романтиков, живейший интерес и глубокое уважение Гете).

Историософская концепция, представленная в «Фаусте» Гете, заключается в том, что каждая общественно-экономическая формация приходит на смену предыдущей через ее отрицание. Глубокого смысла исполнен эпизод, связанный с Филимоном и Бавкидой, мифологической супружеской четой. В отличие от греческого мифа, по которому боги уберегли от огня во всем селении только хижину Филимона и Бавкиды, воздав им за благочестие, у Гете именно дом стариков понадобилось снести в интересах нового строительства. Сочувствие трогательной паре сочетается у поэта с осознанной необходимостью отрицания их милого патриархального быта, тормозящего поступь цивилизации. И Мефистофель, выступая разрушителем, выполняет здесь (не в первый раз) роль созидателя, творящего день завтрашний. Пламя, в котором исчезает сельская идиллия, расчищает место светлому будущему (характерно, что образ Фауста-градостроителя, по свидетельству современников, возник у Гете под влиянием известий о бурной деятельности Петра I и князя Потемкина).

Художник, целиком сформированный XVIII веком, Гете, которому было суждено прожить еще и треть века XIX, успел отразить в «Фаусте» нарождение на рубеже веков новых общественных отношений, основанных более, чем во все прежние времена, на власти денег. Неизбежный технический прогресс несет с собой новое зло — повод для торжества Мефистофеля, предвкушающего гибель в человеке всего человеческого. Но торжеству Мефистофеля альтернативно решение Фауста посвятить себя служению человечеству, строительству его счастливого будущего, хотя мечта героя об осушении громадных пространств, скрытых под морскими волнами, откровенно утопична: на новой земле люди смогут начать новую, свободную от всякого насилия, достойную человека жизнь. Грандиозная утопия, выстроенная Фаустом в мечтаниях и деяниях, — отражение знакомства Гете с теориями французских утопистов-социалистов XVI II века.

В служении человечеству, в практическом деле Фауст, наконец, обретает себя и высший смысл существования. Воплощение вечного движения вперед, он готов остановить мгновение, когда слышит стук лопат, обозначающий для него начало работ по осушению болота. Знаменитый предсмертный монолог Фауста проникнут идеей коллективного вседневного труда и вечного боя — «лишь тот, кем бой за жизнь изведан, жизнь и свободу заслужил». Однако обретя конечную цель, Фауст тут же становится добычей дьявола. Остановка тождественна смерти. Есть глубочайший философский смысл в том, что к концу своей второй жизни Фауст слеп, и звук, принимаемый им за шум работ, на самом деле производят лемуры, призванные Мефистофелем, чтобы вырыть могилу Фаусту. Остановить мгновение может только слепец. (Впрочем, внимательное чтение слов мудреца, начинающихся с важнейшей оговорки, данной в условном наклонении: «Тогда сказал бы я...», — показывает, что бес как истинный схоласт уцепился за букву, но не смысл целой фразы; таким образом, Фауст не обрел успокоения и Бог победил в споре с дьяволом.) Познание — бесконечно, абсолютная истина — лишь ряд истин относительных.

Потерпевший, казалось бы, в схватке с Мефистофелем поражение, Фауст все же остается победителем. В финале трагедии при положении в гроб его душа унесена ангелами на небо. «Бессмертная сущность» Фауста торжествует, символизируя собой торжество Человека.

«Фауст» Гете — художественный синтез творческого пути великого поэта. Здесь представлены все литературные искания, через которые прошел автор: «буря и натиск», «веймарский классицизм» и даже отзвук непринятого Гете в целом романтизма. Трагедия содержит в себе гениальное прозрение диалектики как метода познания бытия. Являющий собой сложнейший комплекс политических, исторических, теософских и философских проблем, «Фауст» подводит итоги эпохи просвещения и вместе с тем формирует вневременную модель всего мироздания.

Мировое значение трагедии «Фауст» было признано еще при жизни автора. Русская читающая публика располагает многими попытками перевода трагедии. Самым точным по отношению к оригиналу признан перевод Н.А. Холодковского, наиболее мощным по поэтической силе — Б.Л. Пастернака.

Тема трагедии «Фауст» Гете: духовные поиски главного героя, доктора, вольнодумца и чернокнижника Фауста. Ему стало мало познания обычного человека, и он заключил договор с дьяволом Мефистофелем о том, чтобы продлить свою жизнь на время существования человечества. Это время Фауст хочет использовать для ценных открытий. Он хочет подняться над действительностью не только духом, но и своими делами.

В центре произведения – проблема добра и зла и их противоборства в человеке. Человек, то есть сам Фауст, находится между этими силами. Помыслы доктора Фауста благородны и высоки, он стремится помочь людям. Но он все время сталкивается со злом, силой разрушения, силой отрицания. Фауст оказывается в ситуациях выбора между добром и злом, верой и цинизмом. Часто он сам причиняет другим зло, не желая этого. Так он губит жизнь Маргариты, толкает ее на грех. Все же Фауст так и не утрачивает чистоты своей души.

Именно в борьбе зла и добра проходит жизненный путь героя, развивается и крепнет невидимый духовный мир его личности. Мефистофель говорит об этом: «Будете, как Бог, знать добро и зло». Эта борьба направляет Фауста на поиски, именно она открывает ему истины. В финале трагедии в душе героя побеждает разум, свет, добро.

Идея «Фауста» Гете в том, что без существования зла, тьмы, сомнений и пустоты рядом с добром, творчеством, верой, не было бы и движения героя вперед, не было бы ценности познания. Фауст - не просто персонаж, он олицетворение всего человечества, всех его стремлений в одном лице. Поэтому борьба добра и зла для Гете - это то, что движет мир человечества вперед, к новым знаниям.

Вторая главная идея «Фауста» Гете – в утверждении величия человека. В трагедии Фауст проходит через испытания, сомнения, грехи, разочарования, искушения, горе, пустоту и чувство вины. Из-за него погибает Маргарита, он теряет Елену прекрасную. Однако в финале Фауст оказывается человеком, в которой побеждают именно высокие помыслы: человечность, любовь, неутомимый ум, вера в прекрасное. Гете утверждает возможности развития человека, силу и красоту человеческого разума.

Смысл «Фауста» Гете , точнее, его написания – воплотить в образе доктора высшие духовные порывы человека.

Тема любви в «Фаусте» также присутствует. Она раскрывается с разных сторон. Это одновременно большое счастье, великое чувство, а вместе с тем и роковое. Любовь Фауста и Маргариты страстная и большая, но в нашем мире такую любовь лучше скрывать, ей нет места. История же наших героев заканчивается трагически. Любовь и страсть приводят героиню к гибели.

Образы «Фауста» Гете

Образ Бога . Добро и свет в произведении олицетворяет Господь, который ведет спор с Мефистофелем в прологе. Бог верит в человека, в то, что чистота, добро и истина победят в человеческой душе. «И посрамлен да будет сатана»

Образ Мефистофеля. Отрицание и неверие в трагедии олицетворяет дьявол Мефистофель, спутник Фауста. В человеческом обличье дьявол выглядит весьма рассудительным, здравомыслящим. Он вежлив и даже галантен. Зло Мефистофеля не во внешнем его поведении. Он считает человеческую жизнь ничтожной и ограниченной, а мир - безысходным. Мефистофель не верит ни во что хорошее в этом мире, на все у него есть свое циничное объяснение. Это и есть зло, как его видит Гете.

Образ Фауста в трагедии Гете: доктор является человеком высоких духовных стремлений. Он -деятельный, умный, эрудированный человек. В своих поисках Фауст хочет найти такой способ существования, при котором мечта и действительность, небесное и земное, душа и плоть сольются, будут в гармонии. «Две души живут во мне» - признается Фауст. Одна из них - земная и пылкая, любит земную жизнь. Другая тяготеет к небесной чистоте, подальше от тела.

Фауст - врач, за это его любят и уважают простые люди. С одной стороны, Фауст ценит это. Он стремится помогать людям. Но жажда неограниченного творчества и громадных свершений, важных поступков не оставляют его:

«Я людям руки распростер.

Я грудь печалям их открою

И радостям - всему, всему,

И все их бремя роковое,

Все беды на себя возьму…»

В любви Фауст страстный и эмоциональный. Увидев очаровательную Маргариту на улице, он мгновенно увлекается ею.

Его желание новых знаний, познания истин, деятельности не могут быть насыщены. Поэтому ум Фауста не бывает в покое, герой находится в постоянном поиске. Фауст договаривается с дьяволом продлить свою жизнь «до конца человечества», не только для того, чтобы получить безграничное познание мира для самого себя, он надеется также помочь людям преодолеть несовершенство этого мира.

Образ Маргариты в «Фаусте» Гете

Один из ярчайших образов трагедии «Фауст» - это образ Маргариты, возлюбленной доктора Фауста. Маргарита стеснительная, целомудренная и по-детски верит в Бога. Она живет честным трудом, иногда довольно тяжелым. Маргарита, наверное, стала бы хорошей женой. «Вы созданы для радостей семейных» - говорит ей Мефистофель при первой встрече. Как почти ангельское существо, Гретхен чувствует скрытую дьявольскую сущность Мефистофеля и боится его.

Однако Маргарита способна и на большую любовь, большую страсть. Полюбив Фауста, она способна пожертвовать для него всем в своей жизни. Их любовь противопоставляется отношениям Мефистофеля и Марты, рассудительным и лицемерным.

Фауста в Маргарите привлекает чистота и невинность, в том числе душевная. Эта милая девушка, почти ребенок, напоминает ему ангела. Фауст честно верит в то, что его любовь будет вечной. При этом он понимает, что близкие отношения с этой девушкой могут разрушить ее тихую и мирную жизнь. В городке, где живет Маргарита, внебрачные отношения для девушки - большой позор. Но Фауст дает волю своей страсти, подталкиваемый Мефистофелем. Семья девушки разрушена, ее брат гибнет от руки Фауста в уличной стычке. Фауст и Мефистофель после убийства бегут из города, оставив девушку одну. Опозоренная, она оказывается в нищете, сходит с ума и топит в пруду новорожденную дочь.

Но даже после того, как жизнь и разум Гретхен загублены, в ее душе остается что-то святое, «светлый мир ребенка». Ожидая казни в тюрьме, она снова видит своего любимого Фауста. Тот опомнился и с помощью Мефистофеля пытается ее выручить. Маргарита отказывается от побега из тюрьмы: «Я покоряюсь Божьему суду... Спаси меня, Отец мой, в вышине!». Душа Маргариты, несмотря ни на что, будет спасена.