Сказки Ханса Кристиана Андерсена знают и любят дети и взрослые в каждом доме по всему миру. Иллюстраторы их тоже любят, поэтому разнообразие книг огромно.
Но для меня Андерсен навсегда останется таким, каким видел его Анатолий Кокорин, ведь даже его портрет я в детстве срисовывала несчетное количество раз с потрепанной книжки с любимыми иллюстрациями.
За рисунки к произведениям Андерсена Кокорин был удостоен Золотой медали Академии художеств СССР и горячей любви нескольких поколений читателей.
«Он знал про Андерсена все. Семнадцать лет собирал и собрал специальную библиотеку, где на разных языках говорили про Андерсена, вспоминали про Андерсена, изучали Андерсена, в разном стиле и разной манере изображали его героев. Но художнику Кокорину не нужен был ничей стиль. К моменту встречи он обладал некой тайной, против которой, собственно, и не сумели устоять ни время, ни пространство, ни особенности другой культуры. Вид искусства, в котором работал художник Кокорин, нужно было бы назвать «импровизация профессионала», и результат этой импровизации, когда карандаш трогает бумагу буквально на лету, воистину сродни сказке, которая, как известно, прикасается к реальности только тогда, когда сама этого хочет». http://bibliogid.ru/articles/497
Вот что говорил о работе Кокорина его коллега и друг Виктор Цигаль: «В иллюстрациях Кокорина есть убедительность, которая покоряет мастерством, озорством, игровым моментом, фейерверком радостных красок. Глядя на его рисунки в альбомах и книгах, я поражался, как органично у него ложится рисунок на лист, как соседствует с текстом, шрифтом, как сама линия весело вьётся, а где и рвётся, как крошится угольный карандаш под напором темперамента».
А вот слова самого автора: «Когда я был маленьким мальчиком, мне подарили книгу в красном переплёте. На нём золотыми узорными буквами было написано: «Сказки Г. X. Андерсена». С замиранием сердца читал я эти удивительные сказки....и передо мной возникали необычные страны, старинные города, крестьянские домики, непохожие на наши. Я видел бегущие по волнам весёлые корабли с надутыми парусами и людей в необыкновенных одеждах....И мне захотелось сделать к ним рисунки.
Всякий раз, приступая к иллюстрированию новой сказки, я … тихонько говорю: Доброе утро, великий Андерсен! Я всегда стремлюсь делать рисунок ясным, предельно выразительным. Но такая простота легко не даётся и требует большой предварительной работы. Я люблю рисовать чёрным мягким карандашом. Также рисую пером и тушью. А красками раскрашиваю уже по готовому рисунку».
Поэтому как же я обрадовалась, когда АСТ взялось переиздавать сказки Андерсена с любимыми иллюстрациями Кокорина. Долго выбирала, какую же книгу приобрести, и остановилась на "Любимых сказках". В книгу вошли три сказки Андерсена: Огниво, Свинопас и Картошка. Первые две - в переводе А. Ганзена, последняя - в пересказе А.Максимовой. И поскольку эти сказки не только знакомы всем, но и есть в каждой библиотеке, о тексте говорить не имеет смысла. Поэтому скажу об издании - большой квадратный формат, твердый переплет, плотная белая офсетная бумага, крупный шрифт, иллюстрации на каждом развороте (!), качество печати нормальное, краски яркие, иллюстрации четкие. Если придираться, то единственный минус - это тонкая белая полоска по центру на некоторых иллюстрациях на весь разворот (на сканах видно), видимо, из-за неграмотной сшивки.
Другие варианты изданий Андерсена с иллюстрациями Кокорина: (в первой помимо трех сказок Андерсена еще и "Кот в сапогах" Перро, а в двух последних отличается только обложка и формат (уменьшенный)):
Недавно АСТ выпустило целых три варианта сказки Шарля Перро "Кот в сапогах" с иллюстрациями Кокорина. То есть вариант по сути один, просто, как обычно, обложки разные - на любой вкус, и твердая, и мягкая. Сказка в замечательном переводе Валентина Берестова, как и в издании семидесятого года, рисунки и цветные, и черно-белые.
По просьбе Марины немного расскажу напоследок о сборнике сказок Андерсена "Суп из колбасной палочки и другие сказки" от издательства "Московские учебники". В книге собраны редко издаваемые сказки, что весьма актуально, при наличии и в продаже невероятного количества Русалочек, Дюймовочек и Снежных королев с самыми разнообразными иллюстрациями.
В сборнике шесть сказок, четыре из которых в классическом переводе Ганзен: Суп из колбасной палочки, Цветы маленькой Иды, Маленький Клаус и большой Клаус, Оле-Лукойе, Иб и Христиночка, Волшебный холм.
Иллюстрации Елены Абдулаевой - легкие и дымчатые, на любителя. И хотя я к таковым себя не отношу, очень рада наличию этой книги в Шкапу, благодаря ее содержанию и качеству исполнения. Оно просто превосходное: большой формат, твердая обложка (с милой шрифтовой композицией в виде мышки))), плотная мелованная бумага, отличная печать, крупный шрифт, подходящий для самостоятельного чтения. Берешь книгу в руки, и не хочется отпускать.
На дворе перепархивал снежок.
- Это роятся белые пчёлки! - говорила старушка бабушка.
- А у них тоже есть королева? - спрашивал мальчик; он знал, что у настоящих пчёл есть такая.
- Есть! - отвечала бабушка. - Снежинки окружают её густым роем, но она больше их всех и никогда не остаётся на земле - вечно носится на чёрном облаке. Часто по ночам пролетает она по городским улицам и заглядывает в окошки; вот оттого-то они и покрываются ледяными узорами, словно цветами!
- Видели, видели! - говорили дети и верили, что всё это сущая правда.
- А Снежная королева не может войти сюда? - спросила раз девочка.
- Пусть-ка попробует! - сказал мальчик. - Я посажу её на тёплую печку, вот она и растает!
Но бабушка погладила его по головке и завела разговор о другом.
Вечером, когда Кай был уже дома и почти совсем разделся, собираясь лечь спать, он вскарабкался на стул у окна и поглядел в маленький оттаявший на оконном стекле кружочек. За окном порхали снежинки; одна из них, побольше, упала на край цветочного ящика и начала расти, расти, пока наконец не превратилась в женщину, укутанную в тончайший белый тюль, сотканный, казалось, из миллионов снежных звёздочек. Она была так прелестна, так нежна, вся из ослепительно белого льда и всё же живая! Глаза её сверкали, как звёзды, но в них не было ни теплоты, ни кротости. Она кивнула мальчику и поманила его рукой.
Художник Бенвенути
Художник Christian Birmingham
Художник Christian Birmingham
Художник Christian Birmingham
Художник Angela Barrett
Художник Эдмунд Дюлак
Художник H. J. Ford
Кай и Герда сидели и рассматривали книжку с картинками - зверями и птицами; на больших башенных часах пробило пять.
- Ай! - вскрикнул вдруг мальчик. - Мне кольнуло прямо в сердце, и что-то попало в глаз!
Девочка обвила ручонкой его шею, он мигал, но в глазу ничего как будто не было.
- Должно быть, выскочило! - сказал он.
Но в том-то и дело, что нет. В сердце и в глаз ему попали два осколка дьявольского зеркала, в котором, как мы, конечно, помним, всё великое и доброе казалось ничтожным и гадким, а злое и дурное отражалось ещё ярче, дурные стороны каждой вещи выступали ещё резче. Бедняжка Кай! Теперь сердце его должно было превратиться в кусок льда!
Художник Ника Гольц
Снежные хлопья всё росли и обратились под конец в больших белых куриц. Вдруг они разлетелись в стороны, большие сани остановились, и сидевший в них человек встал. Это была высокая, стройная, ослепительно белая женщина - Снежная королева; и шуба и шапка на ней были из снега.
- Славно проехались! - сказала она. - Но ты совсем замёрз? Полезай ко мне в шубу!
И, посадив мальчика к себе в сани, она завернула его в свою шубу; Кай словно опустился в снежный сугроб.
- Всё ещё мёрзнешь? - спросила она и поцеловала его в лоб.
У! Поцелуй её был холоднее льда, пронизал его холодом насквозь и дошёл до самого сердца, а оно и без того уже было наполовину ледяным. Одну минуту Каю казалось, что вот-вот он умрёт, но нет, напротив, стало легче, он даже совсем перестал зябнуть.
- Мои санки! Не забудь мои санки! - спохватился он.
И санки были привязаны на спину одной из белых куриц, которая и полетела с ними за большими санями. Снежная королева поцеловала Кая ещё раз, и он позабыл и Герду, и бабушку, и всех домашних.
- Больше я не буду целовать тебя! - сказала она. - А не то зацелую до смерти!
Кай взглянул на неё; она была так хороша! Более умного, прелестного лица он не мог себе и представить. Теперь она не казалась ему ледяною, как в тот раз, когда она сидела за окном и кивала ему головой; теперь она казалась ему совершенством.
Художник Angela Barrett
Художник Christian Birmingham
Художник Анастасия Архипова
Художник Владислав Ерко
Лодку уносило всё дальше; Герда сидела смирно, в одних чулках; красные башмачки её плыли за лодкой, но не могли догнать её.
Берега реки были очень красивы; повсюду виднелись чудеснейшие цветы, высокие, раскидистые деревья, луга, на которых паслись овцы и коровы, но нигде не было видно ни одной человеческой души.
«Может быть, река несёт меня к Каю?» - подумала Герда, повеселела, встала на нос и долго-долго любовалась красивыми зелёными берегами. Но вот она приплыла к большому вишнёвому саду, в котором приютился домик с цветными стёклами в окошках и соломенной крышей. У дверей стояли два деревянных солдата и отдавали ружьями честь всем, кто проплывал мимо.
Герда закричала им - она приняла их за живых, - но они, понятно, не ответили ей. Вот она подплыла к ним ещё ближе, лодка подошла чуть не к самому берегу, и девочка закричала ещё громче. Из домика вышла, опираясь на клюку, старая-престарая старушка в большой соломенной шляпе, расписанной чудесными цветами.
- Ах ты бедная крошка! - сказала старушка. - Как это ты попала на такую большую быструю реку да забралась так далеко?
С этими словами старушка вошла в воду, зацепила лодку своею клюкой, притянула её к берегу и высадила Герду.
Художник Артур Рэкхем
Художник Эдмунд Дюлак
Лесные голуби в клетке тихо - ворковали; другие голуби уже спали; маленькая разбойница обвила одною рукой шею Герды - в другой у неё был нож - и захрапела, но Герда не могла сомкнуть глаз, не зная, убьют её или оставят в живых. Разбойники сидели вокруг огня, пели песни и пили, а старуха разбойница кувыркалась. Страшно было глядеть на это бедной девочке.
Вдруг лесные голуби проворковали:
- Курр! Курр! Мы видели Кая! Белая курица несла на спине его санки, а он сидел в санях Снежной королевы. Они летели над лесом, когда мы, птенчики, ещё лежали в гнезде; она дохнула на нас, и все умерли, кроме нас двоих! Курр! Курр!
- Что вы говорите? - воскликнула Герда. - Куда же полетела Снежная королева?
- Она полетела, наверно, в Лапландию, - там ведь вечный снег и лёд! Спроси у северного оленя, что стоит тут на привязи!
- Да, там вечный снег и лёд, чудо как хорошо! - сказал северный олень. - Там прыгаешь себе на воле по бескрайним сверкающим ледяным равнинам! Там раскинут летний шатёр Снежной королевы, а постоянные её чертоги - у Северного полюса, на острове Шпицберген!
Художник Ника Гольц
Затем маленькая разбойница отворила дверь, заманила собак в дом, перерезала своим острым ножом веревку, которою был привязан олень, и сказала ему:
- Ну, живо! Да береги смотри девочку. Герда протянула маленькой разбойнице обе руки в огромных рукавицах и попрощалась с нею. Северный олень пустился во всю прыть через пни и кочки по лесу, по болотам и степям.
Художник Christian Birmingham
Вот моё родное северное сияние! - сказал олень. - Гляди, как горит!
И он побежал дальше, не останавливаясь ни днём, ни ночью.
Художник Christian Birmingham
Художник Анастасия Архипова
Олень остановился у жалкой избушки; крыша спускалась до самой земли, а дверь была такая низенькая, что людям приходилось проползать в неё на четвереньках. Дома была одна старуха лапландка, жарившая при свете жировой лампы рыбу.
Художник Артур Рэкхем
Когда Герда согрелась, поела и попила, лапландка написала пару слов на сушёной треске, велела Герде хорошенько беречь её, потом привязала девочку к спине оленя, и тот снова помчался. Небо опять фукало и выбрасывало столбы чудесного голубого пламени. Так добежал олень с Гердой и до Финмарка и постучался в дымовую трубу финки - у неё и дверей-то не было.
Ну и жара стояла в её жилье! Сама финка, низенькая грязная женщина, ходила полуголая. Живо стащила она с Герды всё платье, рукавицы и сапоги - иначе девочке было бы чересчур жарко, - положила оленю на голову кусок льда и затем принялась читать то, что было написано на сушёной треске. Она прочла все от слова до слова три раза, пока не заучила наизусть, и потом сунула треску в котёл - рыба ведь годилась в пищу, а у финки ничего даром не пропадало.
Художник Angela Barrett
Сильнее, чем она есть, я не могу её сделать. Не видишь разве, как велика её сила? Не видишь, что ей служат и люди и животные? Ведь она босая обошла полсвета! Не у нас занимать ей силу! Сила - в её милом, невинном детском сердечке. Если она сама не сможет проникнуть в чертоги Снежной королевы и извлечь из сердца Кая осколки, то мы и подавно ей не поможем! В двух милях отсюда начинается сад Снежной королевы. Отнеси туда девочку, спусти у большого куста, покрытого красными ягодами, и, не мешкая, возвращайся обратно!
С этими словами финка подсадила Герду на спину оленя, и тот бросился бежать со всех ног.
- Ай, я без тёплых сапог! Ай, я без рукавиц! - закричала Герда, очутившись на морозе.
Художник Владислав Ерко
Художник Ника Гольц
Но олень не смел остановиться, пока не добежал до куста с красными ягодами; тут он спустил девочку, поцеловал её в самые губы, и из глаз его покатились крупные блестящие слёзы. Затем он стрелой пустился назад. Бедная девочка осталась одна-одинёшенька, на трескучем морозе, без башмаков, без рукавиц.
Художник Эдмунд Дюлак
Художник Борис Диодоров
Художник Валерий Алфеевский
Она побежала вперёд что было мочи; навстречу ей нёсся целый полк снежных хлопьев, но они не падали с неба - небо было совсем ясное, и на нём пылало северное сияние, - нет, они бежали по земле прямо на Герду и, по мере приближения, становились всё крупнее и крупнее. Герда вспомнила большие красивые хлопья под зажигательным стеклом, но эти были куда больше, страшнее, самых удивительных видов и форм и все живые. Это были передовые отряды войска Снежной королевы. Одни напоминали собой больших безобразных ежей, другие - стоголовых змей, третьи - толстых медвежат с взъерошенною шерстью. Но все они одинаково сверкали белизной, все были живыми снежными хлопьями.
Художник Анастасия Архипова
Художник Артур Рэкхем
Художник Ника Гольц
Герда начала читать «Отче наш»; было так холодно, что дыхание девочки сейчас же превращалось в густой туман. Туман этот всё сгущался и сгущался, но вот из него начали выделяться маленькие, светлые ангелочки, которые, ступив на землю, вырастали в больших грозных ангелов со шлемами на головах и копьями и щитами в руках. Число их всё прибывало, и когда Герда окончила молитву, вокруг неё образовался уже целый легион. Ангелы приняли снежных страшилищ на копья, и те рассыпались на тысячи снежинок. Герда могла теперь смело идти вперёд; ангелы гладили её руки и ноги, и ей не было уже так холодно.
Художник Angela Barrett
Художник Christian Birmingham
Стены чертогов Снежной королевы намела метель, окна и двери проделали буйные ветры. Сотни огромных, освещённых северным сиянием зал тянулись одна за другой; самая большая простиралась на много-много миль. Как холодно, как пустынно было в этих белых, ярко сверкающих чертогах! Веселье никогда и не заглядывало сюда! Хоть бы редкий раз устроилась бы здесь медвежья вечеринка с танцами под музыку бури, в которых могли бы отличиться грацией и умением ходить на задних лапах белые медведи, или составилась партия в карты с ссорами и дракой, или, наконец, сошлись на беседу за чашкой кофе беленькие кумушки лисички - нет, никогда этого не случалось! Холодно, пустынно, мертво! Северное сияние вспыхивало и горело так правильно, что можно было с точностью рассчитать, в какую минуту свет усилится и в какую ослабеет. Посреди самой большой пустынной снежной залы находилось замёрзшее озеро. Лёд треснул на нём на тысячи кусков, ровных и правильных на диво. Посреди озера стоял трон Снежной королевы; на нём она восседала, когда бывала дома, говоря, что сидит на зеркале разума; по её мнению, это было единственное и лучшее зеркало в мире.
Художник Эдмунд Дюлак
Кай совсем посинел, почти почернел от холода, но не замечал этого, - поцелуи Снежной королевы сделали его нечувствительным к холоду, да и самое сердце его стало куском льда. Кай возился с плоскими остроконечными льдинами, укладывая их на всевозможные лады. Есть ведь такая игра - складывание фигур из деревянных дощечек, которая называется «китайскою головоломкою». Кай тоже складывал разные затейливые фигуры из льдин, и это называлось «ледяной игрой разума». В его глазах эти фигуры были чудом искусства, а складывание их - занятием первой важности. Это происходило оттого, что в глазу у него сидел осколок волшебного зеркала! Он складывал из льдин и целые слова, но никак не мог сложить того, что ему особенно хотелось, - слово «вечность». Снежная королева сказала ему: «Если ты сложишь это слово, ты будешь сам себе господин, и я подарю тебе весь свет и пару новых коньков». Но он никак не мог его сложить.
Художник Christian Birmingham
В это-то время в огромные ворота, проделанные буйными ветрами, входила Герда. Она прочла вечернюю молитву, и ветры улеглись, точно заснули. Она свободно вошла в огромную пустынную ледяную залу и увидела Кая. Девочка сейчас же узнала его, бросилась ему на шею, крепко обняла его и воскликнула:
- Кай, милый мой Кай! Наконец-то я нашла тебя!
Но он сидел всё такой же неподвижный и холодный. Тогда Герда заплакала; горячие слёзы её упали ему на грудь, проникли в сердце, растопили его ледяную кору и расплавили осколок. Кай взглянул на Герду, а она запела:
Розы цветут… Красота, красота!
Скоро узрим мы младенца Христа.
Кай вдруг залился слезами и плакал так долго и так сильно, что осколок вытек из глаза вместе со слезами. Тогда он узнал Герду и очень обрадовался.
- Герда! Милая моя Герда!.. Где же это ты была так долго? Где был я сам? - И он оглянулся вокруг. - Как здесь холодно, пустынно!
И он крепко прижался к Герде. Она смеялась и плакала от радости.
Художник Ника Гольц
Вильхелм Педерсен (Vilhelm Pedersen 1820-1859)
был первым иллюстратором сказок и историй Ханса Кристиана Андерсена. Его иллюстрации отличаются плавностью, мягкость и округлостью форм, лаконичным исполнением. Интересно заметить, что часто лица детей, нарисованные Педерсеном, имеют совершенно недетское выражение, и в тоже время взрослые — выглядят просто большими детьми. Мир иллюстраций Педерсена — это мир неторопливых историй в которых вещи и предметы могут вдруг начать говорить и вести себя как люди, а дети — герои сказок Андерсена — оказываются в удивительном и иногда жестоком мире, где за все приходится платить, и где и добро, и зло получают то, что заслуживают.
Лоренц Фрюлих (Lorentz Frolich 1820-1859)
был вторым иллюстратором сказок и историй Ханса Кристиана Андерсена. Его иллюстрации довольно похожи на работы первого иллюстратора сказок Андерсена — Вильхельма Педерсена. Возможно поэтому он и был выбран.
Эдмунд Дюлак (Edmund Dulac)
родился в 1882 г. в Тулузе, Франция. Его артистические способности проявились в раннем возрасте, имеются наброски, сделанные им, когда он был подростком. Многие из них сделаны акварелью - стилем, который он предпочитал в течение всей своей жизни. В течении двух лет он изучал право в Университете Тулуза, пока занимался в Школе Изобразительных Искусств. Получив там приз на конкурсе, он понял куда проложать свой путь. С этого момента он занимается только в Школе. В 1901 и 1903 гг. он получил Гран-при за работы, посланные на ежегодные конкурсы. В 1904 г. под покровительство школьного друга, он проучился две недели в Париже в Академии Жильен и затем отправился в Лондон, где началась его головокружительная карьера. Это был период, когда цветная печать иллюстраций только-только стала технологически доступной и широко распространенной.Первая книга со вклееными иллюстрациями вышла в 1905 г.
Первой работой Э. Дюлака была серия из 60 иллюстраций к сборнику работ сестер Бронте. Это было свидетельство его высокого уровня, что он, молодой 22-летний иностранец, не имеющий громкого имени, получил закакз на такую работу.
Интересным аспектом этих ранних иллюстраций было то, что они не имели карандашных линий, как границ между различными цветами. Это стало возможным благодаря новым технологиям печати, позволявшим точно совместить границы разных цветов. Для Э. Дюлака, работавшего на бумаге именно в таком стиле, не пришлось возвращаться к старомодному стилю карандашных линий, скрывающих неточности наложения красок.
Благодаря большому успеху нового типа иллюстраций, все больше издателей становились заинтересованными в художниках, способных рисовать в новом стиле. Поэтому в 1907 г. Э. Дюлак получил новый заказ на иллюстрации к "Тысяче и одной ночи". Затем заказы посыпались один за другим. "Буря" В. Шекспира 1908 г., "Рубайи" Омара Хайяма 1909 г., "Спящая Красавица и другие сказки" 1910 г., "Сказки" Х.К Андерсена 1911 г., "Колокола и другие поэмы" Э. А. По 1912 г., "Принцесса Бадура" 1913 г.,
В 1913 г. случилась интересная вещь: его палитра стала более яркой, благодаря использованию более сочного, романтического голубого цвета,... и более восточной, что стало потом постоянным в его подходе. 1914 год увидел публикацию "Синбад-мореход и другие истории из Тысячи и одной ночи" и начало Первой мировой войны. Война сразу вошла в его тврочество. "Книга Короля Альберта", "Книга-подарок Принцессы Мери" и его собственная книга "Книга картин из Французского Красного Креста Э. Дюлака" были оформлены одним единственным автором. Книга "Сказки Э. Дюлака" вышли в 1916 г. Когда война окончилась, увидело свет последнее из его роскошных изданий "Сказки Тангельвудского леса". В этот момент, в возрасте 35 лет, он оказался в ситуации, когда его профессия стала ненужной.
Это было бы правдой, если бы только изготовление иллюстраций к книгам было бы всем, что он мог делать. Несмотря на то, что остаток его жизни прошел под знаком бедности (он жил от зарплаты к зарплате, как мы бы сказали), он смого зарабатывать деньги и стал известным во многих областях. Он был выдающимся карикатуристом и втечение полутора лет снабжал рисунками еженедельник "The Outlook". Он рисовал портреты. Он иллюстрировал "Царство Жемчуга" - историю 1920-ых гг. Он создавал костюмы и декорации в театре. Он был дизайнером марок и банкнот Британии, и затем, во время Второй мировой войны, Свободной Франции. Он разрабатывал дизайн игральных карт, упаковок шоколада, медалей, графику для Театра Меркури, экслибрисов для книг и многое, многое другое.
В 1924 г. он начал сотрудничество с еженедельником "The American Weekly", субботнему приложению в газетной сети Хёрста, где он создавал серии цветных рисунков на заранее заданную тему. Первая серия "Библейские сцены и герои" была начата в октябре 1924 г. и издавалась в течение 12 выпусков. Вплоть до 1949 г. он снова и снова возвращался к этому рынку, как к источнику доходов.
Осенью 1942 г. вышла серия его иллюстраций к "Кентерберийским рассказам". Он не остался доволен полученным качеством. Дешевая бумага и сгибы иллюстраций никак не удовлетворяли его тенденцию к префекционизму.
А книги! Среди всех великих иллюстраторов подарочных изданий Э. Дюлак оставался самым активным в течение всей свойе жизни. "Зеленый лаковый павильон" 1925 г., "Остров сокровищ" 1927 г., и другие его работы, созданные вплоть до начала 50-ых годов превосходили все, созданное современниками.
Эдмунд Дюлак умер в 1953 г.
