Итак, что есть «герой нашего времени»?
Рассматривая тему персонажей в литературе, неминуемо именуешь его героем. Но что присуще герою современной литературе?
Мировая литература сумела выработать только четыре основных типа сюжета и соответственно четыре типа «героя» соответствующих для каждого этого уникального сюжета:
1) герой, бросивший вызов окружающей реальности самим фактом своего существования. Герой–мятежник (сюжет «город защищают и осаждают герои»). Зигрфрид, Сигурд, Св. Георгий, Геракл, Ахилл. Образцом такого героя уже в современной литературе можно считать Павла Корчагина.
2) герой – человек странствий, человек отверженный обществом, неспособный найти себя в нем, бесконечно блуждающий по закоулкам пространства и времени: Беовульф, Одиссей, Дон Кихот, и в современной интерпретации: Печерин.
3) герой – персонаж, находящийся в непрерывном поиске некого «грааля» некого смысла, но не отверженный обществом, не противопоставляющий пусть даже вынуждено себя ему. Тут список огромен, наиболее характерный образ в мифологии, по определению того же Борхеса – Ясон, Белорофонт, Ланцелот или например Дориан Грэй у Оскара Уайльда.
4) герой сюжета «гибель богов» – потерявший или обретающий веру, ищущий веру: это и Волконский у Толстого, и Мастер у Булгакова и Заратустра у Ницше.
В любом случае любое время определяет тот наиболее удобный тип героя, который вписывается в понимание массовым читателем содержания данного времени в данном пространстве.
Популярность «отверженных» героев, совпала по времени с распадом общества и локализовалось в пространстве «чернухи». Популярность героев-мятежников, была обусловлена эпохой мятежа и революции, эпохой становления нового общества. Герой-мятежник притягивает зрителя симпатией к нему, желанием подражать и быть похожим на него. Герой-странствия притягивает сочувствием и желанием помочь, но не подражать не уподобляться. Герой-поиска затягивает нас своим поиском идти за ним, проводя как экскурсовод по пространству и открывая нам удивительные тайны его. Герой-ищущий веру, заставляет нас участвовать в мыслительном процессе и заставляет думать.
ПРОИСХОДИТ СКОЛЬЖЕНИЕ ПО РЕАЛЬНОСТИ НАСТОЯЩЕГО, БЕЗ ПАМЯТИ ПРОШЛОГО И ПОИСКА БУДУЩЕГО. Прошлое умерло с момента смерти старой системы ценностей и старого мира. Ужас бархатных революций с точки зрения культуры заключается в том, что они не рождают героев-мятежников, которые впринципе нужны для «не бархатных» революций. Они рождают именно серых и невзрачных личностей, которые все эти революции увидели по телевизору или узнали о них из газет. Прошлое для них отрезано и забыто, как ненужных хлам, который почему-то мерцает в памяти, но не имеет никакой ценности уже в их мире, в мире без прошлого.
ЭТО ГЕРОЙ ОТОРВАН ОТ «НАДКУЛЬТУРЫ» И ПОДЧИНЕН СУБКУЛЬТУРЕ. Именно так! Субкультура подчиняет сознание такого человека. Человек погружается в пространство унылого сегодняшнего, но не великого прошлого. Прошлого нет! Прошлое некоторая иллюзия, фальшивый мираж, который зачем-то мерцает в памяти.
ЭТО ЧЕЛОВЕК, ПОДЧИНЯТЬСЯ ПОЛНОСТЬЮ И БЕСПРЕКОСЛОВНО НАВЯЗАННЫМ ЕМУ ПРАВИЛАМ НАСТОЯЩЕГО, В ОТЛИЧИЕ ОТ ПАВЛА КОРЧАГИНА, ВСЕ ПОВЕДЕНИЕ КОТОРОГО БЫЛ НЕПРЕРЫВНЫЙ ПРОТЕСТ НАСТОЯЩЕМУ. Этот человек не протестует, скорее всех его сил ему хватает только чтобы бороться за жизнь. Каким образом его жизнь может стать протестом? Протестом против чего? Против возможности жить? Бедный лавочник борется за самого себя, а не за великие идеи. Ему не нужны великие идеи, вся его суть находиться полностью в пространстве его настоящего, а точнее банальной жизненной суеты. Банальной торговли за собственную жизнь.
ЭТОТ ЧЕЛОВЕК НЕ СОЗДАЕТ СЕМЬЮ, НО СОЗДАЕТ ЛЮБОВЬ. При всем при этом, он герой-странствия. Вся его суета, вся беспомощность, создает момент отвергаемости со стороны мира. Этот человек отвержен не обществом, а самой суетной и жестокой одновременно реальностью. Такой человек не способен создать семью, но способен полюбить.
1) Этот человек безразлично относиться к чужим страданиям, но сильно переживает страдания близких ему людей.
2) Это скрытый варвар, но с маской цивилизованного. Он способен на любое варварство и любой аморальный поступок, но образован и, как правило, сдержан и флегматичен.
3) Самое главное - он не агрессивен!
Общий итог: герой нашего времени, это герой безвременья, человек, поддавшийся соблазнам настоящего.
Но, вероятно, этот герой должен дать другой тип: упаднический тип заменяется утверждающим.
Как же возник этот персонаж и как он заразил собой общественное сознание?
Причиной проникновения такого персонажа в сознание большинства современных литераторов следует искать именно в тех процессах, которые наблюдались в нашем мире в последние несколько лет. Именно тот герой, который находит отклик в душе массового читателя и становиться популярным в данный текущий момент времени на территории данного пространства. Образцами таких «героев» являются персонажи Сергея Довлатова (лучшего, на мой взгляд, писателя эпохи современного упадка). Но, в его персонажах еще нет той запуганности и отрешенности, которая проявляться в образах, создаваемых модным ныне писателем В. Пелевиным. Именно в творчестве Пелевина современный герой и нашел наиболее решительное свое отображение.
Почему не допустим в сознании читателя противоположный образ?
В свое время кто-то заметил, что шеф гестапо в знаменитом телесериале получился куда привлекательней и притягательней, нежели благородный и абсолютно правильный Штирлиц. В «правильных» героев сложно поверить живя в неправильном мире. Они выглядят как издевательство над реальностью, как некоторые фантомы и своеобразные чудовища, проникшие зачем-то в искаженный и в тоже время причудливый мир. Мюллер жесток, циничен (просто до симпатичности!), умен. И в тоже время, Мюллеру не везет. Мюллер обыгрывает Штирлица как персонаж в глазах зрителя по всем статьям. В чудаковатой сверхвезение «правильного» Штирлица трудно поверить, а вот в невезение его вполне «неправильного», точнее обыкновенного для той реальности (реальности зрителя, а не героя) его оппонента - Мюллера можно понять.
Хотя конечно это невезение связано с замыслом режиссера, и уже заложено в самом сценарии, но зритель не успевает этого уловить. Читатель отвергает фальшивый образ, бессознательно ища истинный, наиболее точно укладывающийся в его мировоззрение. При этом каждый читатель находит по формуле Борхеса тот образ современного героя, который наиболее точно вписывается в его мировоззрение и с которым он сможет себя самого найти.
Ответов может быть два:
1) авторы, просто хотят получить быструю популярность и подбрасывают зрителю тех персонажей, которые максимально ассоциируются со средними самоощущениями читателя: хаос, безвременье, бардак, упадок духа и сил.
Большинство героев современной литературы, через которых выражается авторская позиция, не может быть оценено однозначно. Они представляют собой лишь систему ориентиров, которых следует придерживаться, когда пытаешься разобраться в том, кто ты есть, и кем собираешься стать. Примерная (и очень приблизительная) типология героев современной литературы (в качестве примеров упоминаются авторы и книги, замеченные в обществе, привлекшие внимание авторитетных экспертов, завоевавшие призовые места в конкурсах, лауреаты престижных премий):
Рефлексирующая личность, отказавшаяся от общепринятого набора социальных ролей, "выпавшая" из времени, потерявшаяся в нём, выбравшая внешнюю или внутреннюю эмиграцию (В. Аксёнов "Новый сладостный стиль", В. Маканин "Андеграунд, или Герой нашего времени", Л. Улицкая "Искренне ваш Шурик", "Казус Кукоцкого", Ю. Арабов "Биг-бит", А. Мелихов "Чума", П. Мейлахс "Избранник");
Борец, живущий в обществе беспредела, и отстаивающий справедливость, честь и достоинство, и даже просто возможность выжить, по законам беспредела, осознавший, что иначе это сделать невозможно (В. Распутин "Дочь Ивана, мать Ивана", С. Говорухин "Ворошиловский стрелок", Р.Д. Гальего "Чёрным по белому");
Конформист, обыватель с позитивной устремлённостью (менеджер, бизнесмен, пиарщик, архитектор), сделавший карьеру, имеющий достаточно гибкую совесть и принципы, вдруг пытающийся понять, что с ним происходит, а иногда и задумывающийся о душе (В. Пелевин "Generation П", Е. Гришковец "Рубашка", А. Кабаков "Всё поправимо").
Молодой, праздношатающийся человек, считающий себя героем новой современности и стремящийся к этому, но относящийся к "потерянному поколению" (родившемуся в 70-80-е годы и несущему на себе знаки развала империи) (И. Стогофф, С. Шаргунов "Ура!").
Особняком стоит идеализированный герой-подросток, исполненный благородства рыцарь без страха и упрёка, безоговорочно встающий стеной на пути любого зла. Но почему-то всё время кажется, что честный, прямой, бескомпромиссный подросток, борющийся с несправедливостью в книгах В.П. Крапивина, действует не в реальном мире, а внутри мифа о мире.
Безусловно, отсутствие положительного героя как идеала, идеи, ориентира для развития характерно сегодня для "высокой" литературы, (о которой шла речь выше), но не для массовых жанров "формульной" литературы (создаваемой по определённой схеме, формуле, где есть обязательный набор типажей и определённые схемы развития событий, которых не так уж много; к формульной литературе относятся детектив, триллер, фантастика, любовный роман). В этой литературе обязательно есть положительные герои (милиционеры, следователи, частные детективы и журналисты, вступающие в борьбу с преступниками; межпланетные путешественники, освобождающие чужие миры от зла; наделённые сверхспособностями личности, направляющие их на благо человечества, благородные бизнесмены и банкиры, отстаивающие добро и справедливость). Всё по законам жанра. И главное, чётко расставлены все акценты добра и зла. Есть критерии, с которыми можно сверять свою жизнь. Может быть, отчасти этим и объясняется сверхпопулярность массовых жанров в условиях упадка классического социально-психологического романа (или "романа воспитания"), в рамках которого и могло бы протекать формирование и развитие положительного героя новой литературы.
Одним из основных процессов в русской литературе с 1840-х годов стало развитие социального романа. Первым оригинальным русским романом в прозе считается роман М.Ю. Лермонтова «Герой нашего времени» (1840). В нём соединились основные жанровые аспекты романа того времени: социальный, исторический, психологический, философский, моральный. Роман «Герой нашего времени», выросший из жанра повести 1830-х годов, придал импульс развитию прозы. В 1840-е годы появляется социально-политический роман А.И. Герцена «Кто виноват?» (1846) и роман-воспитание «Обыкновенная история» (1846) И.А. Гончарова.
В конце 1840-х годов русская проза обогащается новаторскими рассказами И.С. Тургенева , а 1850-е годы, ознаменовавшиеся началом реформ Александра II, отмечены тремя основными литературными явлениями: романами и повестями И.С. Тургенева, романом И.А. Гончарова «Обломов» (он вышел в 1859 году, хотя писатель работал над ним всё десятилетие) и драмой А.Н. Островского «Гроза» (1859).
Три вершины прозы в русской литературе 1850-1860-х годов — это роман Гончарова «Обломов», драма Островского «Гроза» и роман Тургенева «Отцы и дети» (1862). Каждое из этих произведений по-своему отражает историческое время и жизнь России.
В романе «Обломов» показана судьба поместного барина, оказавшегося в Петербурге, изображён многосторонний конфликт, возникший из-за непримиримости прежнего деревенского уклада жизни и современного городского. В драме «Гроза», которую также определяют как трагедию, конфликт старого и нового разворачивается в приволжском городе Калинове в купеческо-мещанской среде. В центре конфликта находится патриархальная купеческая семья, расколотая трагической любовью молодой купчихи Катерины. Роман «Отцы и дети» описывает поместное дворянство и молодого учёного, разночинца Базарова.
Пореформенные 1860-е годы — время расцвета творчества двух корифеев русской прозы — Ф.И. Достоевского и Л.Н. Толстого. В 1866 году Достоевский пишет самый известный из своих пяти романов — «Преступление и наказание» . Время, описанное Достоевским в романе, показывает первые экономические и нравственные последствия социальных реформ в России, когда российская жизнь «выходит из берегов» и под угрозой оказываются её духовные ценности. Сюжет романа формируется вокруг страшного «идейного» убийства студентом-разночинцем Раскольниковым старой ростовщицы. По жанровой принадлежности роман «Преступление и наказание» совмещает в себе черты социально-психологического, нравственно-философского и религиозного романа. Вторым по значению прозаическим произведением пореформенного десятилетия является роман-эпопея Л.Н. Толстого «Война и мир» (1863-1869). В отличие от остросовременного романа Достоевского жанр эпопеи «Война и мир» — исторический, нравственно-философский роман. Толстой выбирает для сюжета своего произведения период Наполеоновских войн (1805-1813). В центре романа — нашествие наполеона на Россию 1812 года и Бородинское сражение. Обращаясь к этому героическому времени, Толстой ищет источник нравственной силы и духа русского народа, которые могли бы служить опорой в строительстве новой России.
На смену литературе 1860-х годов приходят два направления. С одной стороны, в результате разочарования в государственных реформах усиливается критическое настроение в обществе. В литературе это нашло выражение в сатире М.Е. Салтыкова-Щедрина , его сказках «Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил», «Дикий помещик» (обе — 1869) и других (1880-е годы), а также в романе «Господа Головлёвы» (1875). С другой — в некоторых пьесах А.Н. Островского звучат оптимистические мотивы. На исходе 1860-х годов Островский работает над комедией «Лес » (1870), в которой художественными средствами делает обнадёживающий социальный прогноз. Место действия комедии — русская глухая провинция, поместья, окружённые лесами. Социальная среда пьесы — поместное дворянство и два купца, отец и сын, изображение которых должно дополнить картину социальных отношений в России того времени. Жанр комедии выбран Островским, по его словам, потому, что смех обладает той нравственной излечивающей силой, которая так нужна восстанавливающейся после реформ стране. В пьесе сочетается три типа комедии, отражающие сложную российскую действительность. Первый — сатирической комедия, обличающий смех которой направлен против дворян-помещиков, эгоистически закрытых для новой жизни. Противостоит ей комедия с высоким героем (по психологическому типу похожим на Чацкого) — дворянином по рождению и артистом-трагиком по судьбе Гурмыжским-Несчастливцевым. И дополняет картину народная комедии о любви бедной дворянки Аксюши и молодого купца Петра Восмибратова. Комедия «Лес» наполнена жизнерадостностью и верой в будущее. Проникнута ощущением радостной жизни и другая пьеса Островского, уходящая корнями в мифологию, — весенняя сказка «Снегурочка» (1873). В этой сказке-мистерии — аллегория победы света, торжества весны. Гибель Снегурочки носит жертвенный характер, она предпочитает холод теплу жизни и жару любви:
Но что со мной: блаженство или смерть?
Какой восторг! Какая чувств истома!
О Мать-Весна, благодарю за радость,
За сладкий дар любви!
С овременное литературоведение не оставляет попыток обрисовать героя нашего времени, отображенного в произведениях сегодняшних писателей. Многие, как, например, филолог Вера Расторгуева, считают, что «с отказом современного прозаика от реалистического письма образ героя времени как воплощение определенного исторически сложившегося типа сознания кажется невозможным». Она же, ссылаясь на писательницу Ольгу Славникову, утверждает, что в быстро изменяющемся мире понимать образ героя времени как «тоже человека, только почему-то бессмертного», как «существование тайной сети засланных из литературы в действительность “специальных агентов” действительно нельзя».
Существует и другая точка зрения. Например, критик Николай Крижановский пишет об отсутствии героя в современной русской литературе и уверяет, что «настоящий герой нашего времени, как и любого другого, для русской литературы — человек, способный пожертвовать собой ради ближних, способный “душу положить за други своя” и готовый служить Богу, России, семье...». По мнению критика, героем нашего времени в литературе может быть «кадровый военный, спасающий солдат-срочников от разрыва боевой гранаты, предприниматель, не желающий жить только для обогащения и собственных удовольствий и безоглядно отправившийся воевать в Новороссию, семьянин, воспитывающий в национальных традициях своих детей, школьник или студент, способные на большой и самоотверженный поступок, пожилая сельская учительница, которая еще держит корову и не продает, а раздает молоко своим нищим соседям, священник, продающий свою квартиру, чтобы достроить храм, и многие другие наши современники».
В поисках героя нашего времени Вера Расторгуева обращается к произведениям так называемых медийных, то есть активно издаваемых и широко цитируемых прессой, писателей. Николай Крижановский, помимо медийных, называет несколько имен из своего окружения. Расторгуева действительно описывает героя нашего времени, встречающегося в современных произведениях. Крижановский уверяет, что в современной литературе настоящих героев осталось немного, что «идет процесс дегероизации отечественной литературы» и что, наконец, «доминирующая в современной литературе тенденция к выхолащиванию положительного героя сегодня понемногу преодолевается» усилиями некоторых писателей.
Существует также точка зрения, в соответствии с которой вина за исчезновение героического из современной литературы возлагается на постмодернизм. Тот же критик Крижановский считает, что «проникновение в отечественную литературу постмодернизма ведет к исчезновению героя в первоначальном смысле этого слова».
Однако ни одна из приведенных точек зрения не представляется убедительной, причем по нескольким причинам сразу. Прежде всего, следует указать на понятийную путаницу: говоря «герой нашего времени», многие исследователи имеют в виду «героическое», понимаемое как самоотверженность, отвага, бескорыстие, благородство и пр. Но понятие «герой нашего времени» отсылает нас конечно же к М.Ю. Лермонтову. В предисловии к роману Лермонтов нарочно оговаривается, что «герой нашего времени» — «это портрет, составленный из пороков всего нашего поколения, в полном их развитии». Там же, в предисловии, Лермонтов иронично отмечает, что публика имеет обыкновение понимать каждое слово буквально и что «героем нашего времени» сам он называет своего современника, а точнее — чаще других встречающийся тип современного человека. И если уж образ Печорина вышел малопривлекательным, то в том нет авторской вины.
Другими словами, герой нашего времени — это вовсе не синоним героического. Так со времен Лермонтова принято называть образ, вобравший в себя типические черты эпохи, отобразивший дух времени, что совершенно необязательно должно быть связано с героизмом, благородством и бескорыстием. Поэтому исследования «героя нашего времени» и «героического» должны идти по двум разным направлениям. Замена одного понятия другим не просто ничего не проясняет, но только умножает путаницу.
Той же путанице способствует и неверное понимание творческого процесса, когда критики простодушно заявляют о необходимости побольше описывать инженеров, врачей и учителей. Попробуем, например, представить современное художественное произведение, написанное в духе и истине раннего Средневековья. Понятно, что в лучшем случае это будет комично, а в худшем — жалко, потому что современный нам человек исповедует иные истины, движется иным духом. Изобразить героя нашего времени, то есть, по Лермонтову, современного человека, слишком часто встречаемого, можно, руководствуясь духом и истиной своего времени. Но в этом случае инженеры, учителя и врачи совершенно необязательно окажутся «положительно прекрасными человеками».
Каждая эпоха создает свою картину мира, свою культуру, свое искусство. Выражение «сейчас так не пишут» уместно именно в тех случаях, когда художник пытается творить в духе чужого ему времени. И речь не о конъюнктуре, но о способности художника чувствовать свое время и передавать эти чувства в образах. Даже работая над историческим произведением, чуткий и талантливый художник сделает его понятным для современников, при этом ничего не опошляя и не опрощая. Это значит, что художник сумеет передать дух чужого ему времени в понятных для современников образах.
Искусство меняется вместе с эпохой, поэтому античное искусство отличается от средневекового, а современное российское — от советского. В произведениях культуры человек всегда отображает себя и свою эпоху, творческий акт не существует в отрыве от культуры, а культура — в отрыве от эпохи. Именно поэтому исследователь произведения способен выявить черты и своеобразие человеческого типа той или иной эпохи. Исходя из этого, логично предположить, что если современное искусство не предлагает героические образы, то героическое не свойственно, а точнее — не типично для нашей эпохи. И дело тут не в отказе от реалистического письма.
Проще, конечно, винить писателей, которые не желают описывать героев. Но делать это уместно будет лишь в том случае, если писатели, выполняя заказ, нарочно дегероизируют литературу. Если же речь идет о непосредственном творческом акте, то гораздо вернее было бы исследовать эпоху через произведения, а не пытаться превратить литературу в передачу «По заявкам».
К тому же для получения более или менее объективных результатов, необходимо исследовать творчество не только медийных авторов. Дело в том, что современная отечественная литература очень напоминает айсберг со сравнительно небольшой видимой частью и совершенно непредсказуемых размеров невидимой. Видимая, или медийная, часть — это, как правило, литература проектов. Такая литература не должна быть хорошей или плохой с точки зрения качества текста. Она просто должна быть, состоя из отпечатанных книжек и авторов, чьи имена, благодаря частому и многократному упоминанию во всевозможных СМИ, становятся постепенно брендами. Так что, даже не читая произведений, люди очень хорошо знают: это модный, известный писатель. Есть такое понятие — «поп-вкус», то есть предпочтение не хорошего, а успешного, того, что тиражируется, транслируется и обсуждается. Современная литература проектов рассчитана именно на «поп-вкус», цели же ее существования самые разные — от коммерческих до политических. Автор цикла статей о современном литературном процессе писатель Юрий Милославский, анализируя особенности современного искусства, отмечает, что, помимо всего прочего, «профессиональная art-индустрия по самой своей природе не могла бы действовать успешно в условиях переменчивости, непредсказуемости и произвола индивидуальных творческих достижений, действительной борьбы творческих групп и т.п.» Именно поэтому «постепенно достигнута полная и абсолютная рукотворность (<...> эрзац, имитация) художественного и/или литературного успеха». Другими словами, та самая медийная литература или литература проектов — это искусственно созданное пространство, охарактеризованное Юрием Милославским как «искусственный культурный контекст», где «лучшим, наиболее качественным будет объявлено в данный момент то, что art-индустрия по чьим-то заказам, стратегическим или тактическим выкладкам, и согласно сформированным на основании этих выкладок собственным расчетам произвела, приобрела и назначила для последующего внедрения. Сегодня этим “лучшим” может быть назначено все, что угодно. Абсолютно все». Кроме того, Юрий Милославский ссылается на данные опроса, проведенного интернет-проектом «Мегапинион». Участникам был предложен вопрос: «Кого из этих писателей вы читали?» — и список из девятисот писательских фамилий. Выяснилось, что процент действительно читавших произведения медийных писателей колеблется примерно от 1 до 14. Российский читатель, оказывается, до сих пор отдает предпочтение классике или развлекательному (главным образом детективному) чтиву.
Возможно, основными потребителями медийной литературы являются исследователи, берущиеся, например, выяснить, каков он — герой нашего времени. Но такого рода исследования касаются только писателей и критиков, не задевая обычного читателя. Ведь если читатель знаком с современной литературой главным образом на уровне имен и газетных дифирамбов, то и влияние на него такой словесности окажется весьма незначительным. В то же время исследования, основанные на медийной литературе, представляются неполными и ни о чем не говорящими, поскольку медийная литература — это, как было сказано, лишь вершина айсберга и судить по ней о глыбе в целом не представляется возможным. Строить исследование о литературе исключительно на ее публичной составляющей — это все равно что изучать мнение граждан страны, опрашивая поп-звезд.
К пониманию героя нашего времени можно подойти не только через исследование произведений литературы, но и с теоретической стороны. Зададимся простым вопросом: какой человек чаще других встречается в наше время — бескорыстный смельчак, мятущийся интеллигент или азартный потребитель? Конечно, встретить можно любого человека, а у каждого из нас прекрасные друзья и любящие родственники. И все же кто более типичен для нашего времени: губернатор Хорошавин, специалист по анализам Родченков, какой-нибудь распиаренный деятель искусства с сомнительными заслугами или, по слову критика Крижановского, «священник, продающий свою квартиру, чтобы достроить храм»? Повторим: встретить, особенно на российских просторах, можно решительно любого человека, но для того, чтобы понять, кто такой герой нашего времени, важно выявить типическое, найти выразителя духа времени.
Не будет ли верным предположить, что типичным представителем нашей эпохи является человек, предпочитающий материальное идеальному, приземленное возвышенному, тленное вечному, земные сокровища всем прочим сокровищам? И если это предположение верно, то героем нашего времени можно смело назвать Иуду. Образ его становится понятен через совершенный им выбор. Поэтому важно разобраться не в том, почему и зачем он предал, а в том, что именно он выбрал. Предательством своим Иуда отказался от Христа и от предложенного Христом. Сумма в тридцать сребреников была настолько мала, что едва ли Иуда мог соблазниться ею. Зато он оказался перед выбором: материальное против идеального, приземленное против возвышенного, дольнее против горнего. Иуда оказался прообразом «общества потребления», для которого, так же как и для Иуды, невозможно, оставаясь собой, сохранять верность высоким идеалам.
Героического в современной литературе действительно немного. Но это именно потому, что героическое перестало быть типичным. Увы, не в каждую эпоху чаще других встречаются защитники Родины, покорители космоса и честные труженики. Бывают эпохи, когда всюду снуют потребители благ, развернувшиеся от идеалов к комфорту.
Между тем героическое необходимо. Хотя бы как пример для подражания, повод для гордости, образец для воспитания. Власти некого предложить в герои, а обществу некого выдвинуть. Остаются отдельные случаи героизма, проявленного рядовыми гражданами, но не становящегося от этого типическим. Об этих случаях и пишет критик Крижановский, причисляя среди прочего к героям просто порядочных людей.
И все же в герое именно нашего времени, то есть в чаще других встречаемом современнике, нет ничего героического. Но, как отметил еще М.Ю. Лермонтов, Боже нас сохрани пытаться исправить людские пороки. В конце концов, человечество — это всего лишь глина в руках истории, и кто знает, какие черты примет оно в следующем десятилетии.
Введение в роман образа главного героя, который отображает ту действительность, в которой живет автор, является одной из отличительных черт романтизма в литературе . Но посколько основной романтический конфликт - это конфликт личности и общества, главный герой в таких произведениях почти всегда оказывается лишним и непонятным в его времени.
Герои времени Грибоедова
Первым романтическим произведением в русской литературе стала комедия А.С. Грибоедова Горе от ума , написанная в 1824 году. Главный герой, Чацкий, вступает в постоянные споры с представителями прошлого поколения, эпохи Екатерины. Чацкий - классический представитель своего времени, когда мысли молодых людей уже заходили в сторону либерального развития России, функционировали тайные общества и планировался переворот.
Чацкий активно выступает против существующего в обществе порядка, однако его никто не слушает: Чацкий оказывается проповедником на балу, неуместным и непонятным. Чацкий одинок , у него нет семьи или близких друзей, единственный путь для него - это путь декабриста, как и для многих интеллектуальных людей того времени.
Герои времени Пушкина
Образ героя времени продолжает развивать А.С. Пушкин в романе Евгений Онегин , который был закончен в 1830 году. Главный герой - это скучающий молодой человек, эгоистичный и насмешливый, но в то же время это Онегин - современный герой . Пушкин представляет его сверхчеловеком, который мнит себя выше других, однако не может толком реализоваться. Общество не понимает его, Онегин оказывается лишним.
Сначала вся его жизнь представляет собой сплошное развлечение, однако потом светские забавы надоедают ему. Он начинает скучать, от скуки провоцирует дуэль, на которой убивает молодого поэта Ленского. Потом решает поухаживать за уже замужней Татьяной и, скорее всего, жизнь лишнего человека закончится трагично: его вполне может вызвать на дуэль и убить муж Татьяны.
Герои времени Лермонтова
Далее этот образ развивает М.Ю. Лермонтов , который в 1840 году не стал ходить вокруг да около и назвал свой роман просто и красноречиво - Герой нашего времени , раскрыв основной смысл названия романа . Лермонтов показывает, как такой же умный, талантливый и возвышающийся над другими человек, как Онегин, становится лишним из-за тяжелых обстоятельств. Если в бедах Онегина был виноват он сам: у него были возможности для самореализации, просто он не хотел ими пользоваться, предпочитая хандрить, то Печорин, человек другой эпохи, - жертва обстоятельств и времени.
В этом романе уже описывается не либеральная александровская эпоха, а строгие годы правления Николая I, когда ужесточили цензуру и усилили контроль за обществом. У Печорина нет выбора, только служба в положении штрафного. Он пытается сам распоряжаться своей судьбой, убивает на дуэли раздражавшего его Грушницкого, но и это не спасает заложника ситуации. Образ Печорина действительно трагический - у него нет никакого выбора, никаких перспектив, а виновато в этом общество и власть.
Герой времени Гоголя
Новый образ героя времени вводит Н.В. Гоголь в поэме Мертвые души (1842 год), которая существенно отличается от предыдущих романов. Замысел Мертвых душ здесь другой. Главный герой - мошенник, обманывающий всех встречных. Но это еще и человек новой эпохи, тип, ранее не известный в русской литературе - хозяин-приобретатель.
Основная цель его жизни - накопить побольше, он собирается возвыситься над прочими за счет своего умения копить копейку (таким образом продолжается тема сверхчеловека). Однако Чичиков не считает себя лишним, ведь его замыслы очень простые и реалистичные, он не конфликтует с обществом.
Необходимость типичного героя времени
Анализируя эти произведения, а также историко-литературную ситуацию в России первой половины XIX века, можно сделать вывод, что необходимость в образе типичного героя времени возникает тогда, когда сам автор чувствует себя так или иначе неуместным в существующем обществе. Особенно выразителен в этом отношении герой Лермонтова, в котором больше всего автобиографичных черт.
Также стоит заметить, что образ героя времени - это деталь романтической литературы. К концу 1840-х годов романтизм в русской литературе плавно сходит на нет, уступая место реализму, следовательно, и лишний герой времени больше не нужен. Однако стремление авторов описывать типичные для своего времени характеры абсолютно естественно, оно сохранится в литературе вплоть до ХХ века.
Нужна помощь в учебе?
Предыдущая тема: Анализ «Доктора Живаго» Пастернака: двойственность и трагизм романаСледующая тема: «Лишние» и «странные» герои русской литературы: герой и его время
«Герой нашего времени»
В рамках творчества Лермонтова роман - последнее, к сожалению, и вершинное произведение, в русской литературе это первый психологический реалистический роман в прозе. Забегая вперед, отметим, что в самом начале сороковых годов в русской литературе обозначились два пути реалистического романа - «Герой нашего времени» Лермонтова и «Мертвые души» Гоголя.
Творческая история романа, т.е. возникновение и развитие замысла, его возможные варианты и т.п., остается неизвестной, Т.к. никаких документальных материалов в виде черновиков, набросков нет, и никто никогда их не видел. Читатель во второй половине тридцатых годов знакомился с отдельными повестями, которые в окончательной редакции; т.е. полной публикации романа в 1840 г., будут расположены в иной последовательности. Второе издание романа (1841 г.) начиналось предисловием, где автор вставал на защиту героя и подчеркивал, что его портрет - это портрет не одного человека, а всего поколения. "Такое понимание романа оказалось доступным в тот период очень немногим. Даже Белинский вначале видит сходство Печорина соавтором. О том же Ростопчина писала А.Дюма Идентичной с Лермонтовым оказалась оценка Ф.Баденштедта (немецкий поэт, - переводчик Жуковского, Пушкина, Лермонтова), появившаяся в «Отечественных записках» в 1840 г., т.е. до выхода второго издания романа с предисловием: «Лермонтов имеет то общее с великими писателями всех времен, что творения его верно отражают время со всем» его дурными и хорошими особенностями, со всею его мудростью и глупостью, и что они имели в виду бороться с этими дурными особенностями и с этою глупостью».
Как первый психологический роман русского реализма произведениелитературе не изображал человеческих чувств в переходах от одного к другому и противоречиях с такой выразительностью и убедительностью. Психологический анализ в романе представлен) как рассуждения героя, который, разбираясь в собственных чувствах, переходит к характеристике особенности своей - психики (страсть противоречить и желание побесить Грушницкого, жадность, поглощающая все на своем пути и отношение к Мери и тд.); 2) как психологический портрет; 3) как конкретный и детальный пейзаж для передачи "Настроения; 4) как подробно воссоздаваемый диалог, когда фиксируются жесты, интонация.
Лермонтов, по словам Чернышевского, приближался к воспроизведению «диалектики души» героя, к тому способу психологического анализа, который наиболее последовательно разработан Л Толстым.
Исключительно лермонтовским, новаторским решением названной проблемы стала композиция романа. Ее необычность подчеркнет Белинский: роман нельзя читать не в той последовательности, как он представлен - иначе будут отдельные повести, а не роман (этим объясняется, между прочим, неубедительность его экранизаций даже с участием известных и талантливых актеров). Существует хрестоматийная фраза, объясняющая композицию «Героя нашего времени»: сначала мы о герое слышим, потом видим и только потом понимаем.
Печорин благодаря особой структуре романа раскрывается с разных точек зрения (автор, Максим Максимыч, сам Печорине о себе в дневнике) и в разных сопоставлениях (Печорин и привычная офицерская среда; Печорин - и конкретные представители этой среды: Максим Максимыч, Грушницкий, Вулич; Печорин и контрабандисты; Печорин и горцы; Печорин. и дворянское общество; Печорин и героини: Бэла, ундина, Мери, Вера; Печорин и Вернер).
Сюжет каждой повести связан с пространственными передвижением героя: Печорин приезжает - в Тамань, Пятигорск, станицу, крепость - и уезжает оттуда. В каждой повести обязателен любовный эпизод. При внешней формальной похожести от повести к повести образ главного героя все сильнее наполняется трагическим содержанием.
Изображение героя времени определялось самим временем реакции. Печорин - человек сформировавшийся. Нужно помнить, что самый процесс формирования светского человека, превращение денди в эгоиста поневоле, по словам Белинского, уже был представлен Пушкиным. Поэтому говорят, что лермонтовский роман начинается после точки, поставленной в «Евгении Онегине».
Отношение Печорина к действительности на протяжении романа не меняется, реальных возможностей духовного обновления у героя нет. Его жизненный путь логично, как это ни больно, завершается смертью. Трагическое мироощущение человека тридцатых годов предельно обнажается Лермонтовым. Индивидуализация, обособление человека в ходе исторического развития - этот закономерный процесс вскрыт Лермонтовым судьбой Печорина, а художественные приемы в данном случае представляют синтез романтизма и реализма. Все поступки и переживания Печорина реалистически мотивированы, однако в самой поэтики романа немало специфически романтических элементов (черты характера в некоторых сценах гиперболизированы, отношения с Верой таинственны, прошлое героя скрыто). Лермонтов использует один из любимых романтиками приёмов - исповедь, монолог, превращая их в убедительный способ психологического анализа художника-реалиста (монолог перед Мери - продуманное действие Печорина с обязательными романтическими деталями «непонимания», зла, одиночества). Сама романтическая история с ундиной происходит в самом скверном городишке, и повесть обрамлена именно такой характеристикой.
Нарушение хронологической последовательности, с одной стороны, характеризует Печорина как мятущуюся натуру, что может определяться как проявление романтических поисков. С другой - показывает его жизнь в обществе как жизнь человека, лишнего для этого общества на всех его уровнях.
Творческий метод Лермонтова, наиболее цельно проявившийся в романе «Герой нашего времени», открывал перед литературой новые перспективы в художественном освоении сложной природы человека сразу в нескольких измерениях. Лермонтовский «реализм в высшем смысле» (Достоевский) выходил за рамки привычных определений, объединяя достижения романтизма и реализма.
