Президентом Российской академии наук избран глава нижегородского Института прикладной физики академик Александр Сергеев. Это решилось во втором туре выборов, где Сергеев набрал более тысячи голосов.

Его соперником во втором туре был научный руководитель Института океанологии имени Ширшова академик Роберт Нигматулин. Для победы кандидатам необходимо было набрать 746 голосов.

Как сообщил на общем собрании РАН председатель счетной комиссии Юрий Балега, списочный состав академии составляет 2035 человек. В втором туре было выдано 1489 бюллетеней, при вскрытии урн обнаружилось 1485 бюллетеня, 28 бюллетеней оказались недействительными.

В первом туре выборов принимали участие пять кандидатов: помимо Сергеева и Нигматулина, на пост президента РАН претендовали генеральный директор Всероссийского научно-исследовательского института авиационных материалов академик Евгений Каблов, директор АО «НИИ молекулярной электроники и завод «Микрон» академик Геннадий Красников и председатель совета Российского фонда фундаментальных исследований академик Владислав Панченко.

Демократичные и конструктивные выборы

Выступая на общем собрании РАН после объявления результатов голосования, Сергеев отметил, что нынешние выборы прошли в демократичной и конструктивной обстановке, и это было очень важно на фоне критики существующей процедуры выборов.

Он подчеркнул, что на кандидатов не оказывалось никакого давления, а руководство РАН и власть очень конструктивно сотрудничали в процессе подготовки выборов. «Это является залогом необходимого консенсуса», - сказал Сергеев. Он пообещал, что сделает все для развития Академии наук.

Также Сергеев поблагодарил своих конкурентов на выборах, а особую благодарность выразил предыдущему президенту Владимиру Фортову - за то, что тот боролся за сохранение РАН, и исполняющему обязанности главы РАН Валерию Козлову - за то, что тот уверенно «провел корабль Академии наук» к выборам.

За сохранение Академии

По мнению экс-президента РАН Владимира Фортова, избрание Сергеева означает, что ученые выступили за сохранение Академии как ведущей исследовательской организации России.

По его словам, теперь перед Сергеевым стоит сложнейшая задача - собрать президиум РАН, готовый к решению задач по развитию российской науки. «Ему надо найти людей, которые должны костьми лечь за науку. А если человек активно занимается наукой, ездит на конференции, пишет статьи, то это сделать нелегко», - заключил Фортов.

Биография Александра Сергеева

Александр Михайлович Сергеев родился 2 августа 1955 года в селе Бутурлино Горьковской области (ныне — поселок городского типа, Нижегородская обл.).

В 1977 году окончил радиофизический факультет Горьковского государственного университета им. Н. И. Лобачевского (ныне — Национальный исследовательский Нижегородский государственный университет им. Н. И. Лобачевского, ННГУ) по специальности «радиофизика».

В 1982 году в Институте прикладной физики АН СССР (ныне — ИПФ Российской академии наук) защитил диссертацию кандидата физико-математических наук по теме «Самовоздействие и трансформация интенсивных электромагнитных волн в магнитоактивной плазме». В 2000 году там же — диссертацию доктора физико-математических наук (тема: «Нелинейные волновые процессы при генерации сверхкоротких оптических импульсов и взаимодействии сильных оптических полей с веществом»). В 2003 году был избран членом- корреспондентом, в 2016 году — академиком РАН. Член Отделения физических наук (физика и астрономия) Академии наук, член Совета РАН по космосу.

После окончания университета был принят стажером- исследователем в ИПФ АН СССР (Горький, ныне — Нижний Новгород). Затем работал младшим (1979-1985), старшим (1985-1991) научным сотрудником, заведующим лабораторией (1991-1994), заведующим отделом (1994-2001). С 2001 по 2015 год занимал должность заместителя директора ИПФ РАН, в 2001-2012 годах также возглавлял отделение института.

С 2015 года по н. в. — директор Института прикладной физики РАН. Одновременно является заведующим отделом сверхбыстрых процессов и заведующим сектором моделирования сверхбыстрых оптических процессов Отделения нелинейной динамики и оптики ИПФ. По совместительству — профессор кафедры общей физики радиофизического факультета ННГУ.

Возглавляет группу российских ученых в проекте по детектированию гравитационных волн LIGO в США. В 2016 году участникам проекта была присуждена престижная премия Грубера по космологии, а также Премия по фундаментальной физике (учреждена российским бизнесменом Юрием Мильнером).

Член научно-координационного совета Федерального агентства научных организаций и совета Российского фонда фундаментального исследований. Член редколлегии журналов «Успехи физических наук» и «Известия ВУЗов — Радиофизика».

В июле 2017 года зарегистрирован кандидатом на пост президента РАН. Был выдвинут бюро Отделения физических наук, бюро Отделения энергетики, машиностроения, механики и процессов управления, бюро Отделения биологических наук, президиумом Уральского отделения, а также 240 членами РАН, согласно официальному сайту академии. 31 августа его кандидатура была согласована правительством РФ.

Александр Сергеев — ученый в области лазерной физики, фемтосекундной оптики (оптика сверхкоротких лазерных импульсов), теории нелинейных волновых явлений, физики плазмы и биофотоники (исследует взаимодействие света с биологической тканью). Под его руководством в ИПФ РАН был создан самый мощный в России петаваттный (10 в пятнадцатой степени ватт, или миллиард мегаватт) лазерный комплекс, разработаны новые способы применения фемтосекундного излучения для обработки материалов и медицины.

Автор и соавтор более 350 научных работ. Среди них — «К аналитической теории лазерных осветителей» (1980), «От фемтосекундных к аттосекундным импульсам» (1999), «Тераваттный фемтосекундный титан-сапфировый лазерный комплекс» (2001), «100-тераваттный фемтосекундный лазер на основе параметрического усиления» (2005), «Горизонты петаваттных лазерных комплексов» (2011), «ВКР-лазер с пикосекундной длительностью импульса, работающий в безопасном для глаз диапазоне» (2016) и др.

Лауреат Государственной премии РФ в области науки и техники (1999), премии правительства РФ в области науки и техники (2012). Награжден орденом Почета (2006).

Женат, имеет двоих детей. Супруга, Марина Дмитриевна Чернобровцева, — научный сотрудник ИПФ РАН. Дочь Екатерина — кандидат физико-математических наук, старший научный сотрудник ИПФ РАН. Сын Михаил — сотрудник ННГУ.

Корреспонденты «Чердака» побеседовали с директором нижегородского Института прикладной физики РАН академиком Александром Сергеевым , выдвинутым кандидатом в президенты РАН, о том, что он любит, что считает необходимым и на что надеется.

- Александр Михайлович, почему вы решили принять участие в предвыборной гонке и кто вас поддержал?

Если сказать честно, до середины апреля этого года у меня не было мысли баллотироваться на пост президента Академии наук, но эти события, которые произошли в марте , заставили меня взглянуть более озабоченно на то, что происходит.

Для меня очень дорого доверие моих коллег-физиков. Я считаю, что отделение физических наук РАН во многом основополагающее для Академии - и по науке, и по взаимоотношениям с промышленностью и оборонкой, и по демократическим принципам существования. Для меня очень дорого то, что физики оказали мне доверие. Благодаря их поддержке я принял такое решение.

- В чем заключается ваша предвыборная программа?

Как таковой программы нет - ее должна будет разрабатывать команда. У меня есть свое видение, концепция программы. Я считаю, что в существующем законодательном поле есть огромное множество плотностей для того, чтобы Академия наук смогла позиционировать себя как ведущая сила, консолидирующая усилия ученых страны в области фундаментальных исследований. И в то же время - чтобы Академия оставалась организацией, функционирующей на тех демократических принципах, которые сейчас существуют. У нас в последнее время, особенно в связи с тем, что не состоялись выборы в марте месяце, существует определенное недоверие между РАН и государственными структурами, которое необходимо преодолеть. Я выступаю за то, что мы должны вести дела таким образом, чтобы у нас в стране власть и наука гордились друг другом. Это некий основной тезис, на котором строится программа.

- Насколько нам известно, вы всю жизнь проработали в Институте прикладной физики РАН.

Да. В моей трудовой книжке значится одно место работы, а именно ИПФ. Так получилось, и кстати, я думаю, что это один из существенных моментов, который располагает сейчас ко мне многих академических людей, особенно в период предвыборной кампании: я прошел все ступеньки. Я был стажером-исследователем, младшим научным сотрудником, старшим научным сотрудником, заведующим лабораторией, заведующим отделом, директором отделения, заместителем директора по научной работе, директором. Поэтому я хорошо знаю, как организована работа в академическом институте на каждой такой «ступеньке».

Институт прикладной физики АН СССР в Горьком, участок обработки кристаллов для постройки лазеров. Фото: Владимир Войтенко / фотохроника ТАСС

Я закончил университет в 1977 году. Именно в этом году был организован Институт прикладной физики Академии наук СССР. В моей судьбе вышло так, что я попал в нужное время в нужное место. Ничего более удачного придумать себе невозможно. Организовывается новый институт - академический, с очень серьезными задачами, которые перед ним стоят. Руководит институтом выдающийся ученый - Андрей Викторович Гапонов-Грехов. Очень удачная ситуация, и действительно, я попал в сильную, работающую команду. Я мог попасть и в другой отдел, но я попал в отдел физики плазмы. Так получилось. Этот отдел возглавлял Михаил Адольфович Миллер , совершенно уникальный человек, ученый энциклопедического и острого ума. Я попал в лабораторию, которую возглавлял Александр Григорьевич Литвак , молодой и энергичный ученый; он потом стал вторым директором ИПФ АН. Я унаследовал ИПФ АН у него.

И по плазме была ваша кандидатская. Но почему ее тема так сильно отличается от докторской диссертации, «оптической»? Или на самом деле они следуют одна из другой?

Я отвечу: и та и другая диссертация имеют под собой одну и ту же идеологию - так скажем, физическую. Это нелинейные волны в разных средах. Вообще, я являюсь представителем - и горжусь этим - Нижегородской школы радиофизиков. В радиофизику входит и оптика, и акустика, электромагнитные волны, волны в твердом теле, волны в океане, волны в атмосфере, гравитационные волны. Все люди, работающие с разными типами волн, понимают друг друга на этом «волновом языке». Вот эта общая «волновая» идеология, в частности, объясняет, почему люди пишут кандидатскую диссертацию про плазму или какие-то электромагнитные волны в СВЧ и плазме, а докторскую диссертацию пишут по оптике или применительно к лазерной физике. Есть очень много общего и понимаемого.

Почему я несколько сменил направление исследований? Потому что ситуация стала сильно меняться. Появилось очень интересное направление - «фемтосекундная оптика». Лазеры были изобретены в 1960 году, как вы знаете. Это особый инструмент в плане взаимоотношения с нелинейными волнами, потому что лазер - это мощное излучение, которое может быть сфокусировано. Там очень высокие интенсивности. Это как раз основные условия, когда развиваются так называемые «нелинейные процессы», то есть когда следствие не прямо пропорционально причине. Вы увеличиваете воздействие в пять раз, а результат может быть в 50 раз меньше или в 1000 раз больше. Нелинейность прежде всего проявляется в том, когда у вас есть такое мощное излучение.

Фемтосекундная оптика - это оптика сверхкоротких лазерных импульсов. «Фемто» - это 10 в минус 15 степени. В середине 1980-х годов появились интересные результаты по получению очень коротких лазерных импульсов длительностью от нескольких десятков фемтосекунд. Стало ясно, что открывается совсем новая страница во многих науках. Прежде всего, короткие импульсы позволяют исследовать неизученные процессы в веществе, материи на новом временном срезе, например процессы в молекулах. А еще появляется возможность управлять процессами с очень высокой скоростью, в том числе в информационных системах.

Александр Сергеев в ИПФ РАН. Фото: scientificrussia.ru

Так что такое интенсивность, вы же понимаете? Это энергия, деленная на время, в течение которого эта энергия сосредоточена, деленная на площадь пятна, в которое вы сфокусировали излучение. Пятно уже особо не уменьшить, там дошли почти до предела: есть некий предельный дифракционный масштаб, как говорят, порядка длины волны излучения. Либо вы должны увеличивать энергию в лазерном импульсе - это экстенсивный путь: увеличивать размер самой установки, увеличивать число конденсаторов, в которые вы закачиваете эту энергию, а потом переводите в энергию лазерного излучения. А самый интеллектуальный и изящный путь - уменьшать знаменатель. И здесь, когда появилась возможность получать короткие фемтосекундные импульсы, стало понятно, что это путь к достижению полей огромной интенсивности при сравнительно небольших энергиях.

Но если вы умеете сжимать эти импульсы до очень маленьких интервалов, то получите гигантские интенсивности. Это был абсолютный драйв! Все вдруг поняли: мы вообще гигантские интенсивности и мощности можем получать в небольших помещениях, вот вроде кафе, где мы с вами сидим, а не на гигантских установках. И к началу XXI века был сделан такой петаваттный лазер для получения сверхсильных полей. Это уровень мощности 1 петаватт. «Пета» - противоположность «фемто», 10 в 15 степени. Первый лазер такой мощности в стране и третий или четвертый в мире был создан в нашем институте в 2006 году.

Но если вы умеете сжимать эти импульсы до очень маленьких интервалов, то получите гигантские интенсивности. Это был абсолютный драйв!

Вы работали и над проектом создания самого мощного лазера в мире. Этот проект же был включен правительством в число шести проектов класса megascience для реализации в 2013-2020 годах ?

- XCELS - это проект двенадцатиканального лазера, в каждом из которых будет 15 или чуть больше петаватт, в сумме до 200 петаватт, так называемый «субэкзаваттный» уровень мощности. И плюс еще когерентное сложение каналов. Мы хотим фемтосекундные импульсы из 12 каналов когерентно сложить в некоторой точке пространства и получить там излучение с такой интенсивностью и такими полями, которое разрушит вакуум. Впервые появится возможность изучать его пространственно-временную структуру.

Пожалуй, это та серьезнейшая загадка, исследование которой движет многими людьми в физике высоких энергий и физике сильных полей. Что такое физический вакуум, не знает сейчас никто. Это пустота? Не пустота? А может быть, просто у нас нет пока достаточных энергий для того, чтобы исследовать его свойства? По аналогии: мы не знали устройства атома до тех пор, пока его не разрушили. Это как ребенок, который разбирает свои игрушки, чтобы понять, как они устроены. Когда у нас появилась возможность разрушить атомы, мы увидели, что там есть электрон и положительно заряженная частица. Это был прогресс в понимании устройства материи. А может быть, в вакууме у нас просто не хватает интенсивности полей, которыми мы воздействуем для того, чтобы «копнуть»? Он развалится на что-нибудь такое, что мы сможем увидеть, - например, сверхплотную электрон-позитронную плазму - как тогда, когда мы узнали строение атома или ядра. В эти очень короткие временные интервалы, по существу мгновения, мы будем создавать и познавать совершенно новый мир. Вот это будет здорово, сильнейшая мотивация для ученых!

- У такого лазера до сих пор нет аналогов?

Мы говорим, что если бы такая установка была построена, условно говоря, в 2020-м, то она в течение десяти лет своего существования не знала бы себе равных в мире. Потом - да, можно было бы построить еще более мощную. XCELS - это проект исследовательской инфраструктуры, базирующейся на субэкзаваттном лазере. Подобно тому как синхротрон обкладывают рабочими станциями и используют его излучение для тех или этих нужд, это тоже должна быть исследовательская инфраструктура. Это уникальное излучение, с такими параметрами, что может использоваться для одного и другого, пятого и десятого. А вокруг этого лазера должно быть много лабораторий. Лазерные поля, которые можно уже сегодня получать с помощью сверхмощных лазеров, на четыре-пять порядков больше, чем предельные поля, которые могут быть использованы в традиционных ускорителях. Трассы ускорения частиц могут быть уменьшены в десятки тысяч раз. Вместо трассы ускорения в несколько километров вы можете получать эквивалентную трассу ускорения в один метр. Это грандиозный качественный выигрыш. Если у вас есть такая компактная система, то вы можете заниматься физикой высоких энергий вообще в любом месте.

- Вы сказали, что XCELS будет реализован, допустим, в 2020 году. А будет ли?

Вы знаете, я без жалоб на пространство и время могу сказать: мы живем в России и хотим здесь жить, иначе бы уехали - выбор-то сейчас есть. Но у нас с наукой сейчас есть проблемы: и этот проект затормозился, и я рискнул бы даже предположить, что почти никакие крупные научные проекты в стране не начинаются.

- Из-за нехватки финансирования?

Причина не только в том, что денег на науку мало и необходимо их кратное увеличение. Причины во многом организационного плана. Не оправдывая Академию наук, я еще раз могу подтвердить - это мнение и мое, и подавляющего большинства моих коллег: те преобразования, которые были проведены в 2013 году, были вредными для нашей фундаментальной науки. Как надо было делать, это вопрос другой.

- То есть вы не поддерживаете реформу РАН в том виде, как она была проведена?

Большинство нас, ученых, констатирует, что за эти четыре года продолжалась деградация российской фундаментальной науки, и даже ускоренно. Деградация - противное слово, но это факт. И если бы это было не так, были бы видны какие-то более-менее серьезные результаты. Есть очень простой, житейский показатель успеха. Если есть успех, то набегает много народа, который говорит: «Это я придумал! Это я! Смотрите, как хорошо получилось!» Нам в 2013 году устроили шоковую терапию, но никто на себя не взял ответственность за нее по прошествии уже полных четырех лет. Потому что неуспех. Когда неуспех, все друг другом недовольны. Администрация президента недовольна РАН, РАН недовольна ФАНО , ФАНО недовольно Минобрнауки, Минобрнауки кивает на еще кого-то.

Вы давно заходили в здание РАН? А вы зайдите, посмотрите. Там пусто. А должен быть дым коромыслом!

- Кажется, бесконечно искать виноватых контрпродуктивно.

Вот именно! А у меня есть такое опасение: в условиях столь явного неуспеха в состоянии науки есть люди, которые будут продолжать во многом винить именно Академию наук. Смотрите, что произошло: в декабре прошлого года приняли новую стратегию научно-технологического развития страны. А почему никто не вспомнил насчет предыдущей стратегии? Ведь в 2006 году была принята стратегия научно-инновационного развития страны. Отличная стратегия, к слову. В 2006 году планировалось, что к 2015 году резко увеличится финансирование науки. Тогда, скажем, оно было на уровне 1,2 процента ВВП. А к 2015 году оно должно было стать 2,5% ВВП, то есть на уровне стран с передовой наукой. Наука должна была стать основной производительной силой инновационной экономики, это был настоящий стратегический ориентир и цель. От 60 до 70% денег, которые идут в науку, к 2015 году должны были пойти из промышленности, из инновационного сектора. Этого не случилось. Вместо 2,5% мы имеем сейчас тот же показатель где-то на уровне 1,2%. 15% нашего экспорта к 2015 году должны были стать инновационными. А что мы с вами имеем? Может быть, мы новую стратегию сейчас приняли, да и двинемся вперед? А может, через год забудем и о ней тоже. Без анализа того, почему предыдущая не сработала, где и что там пошло не туда, можно (и самое легкое) говорить о том, что во всем виноваты сами ученые, и прежде всего РАН.

- Что же тогда сейчас делать РАН?

Думаю, что никто точно не знает, что сейчас правильно делать для подъема наук. Но пока у нас не будет консенсуса, точно не получится ничего. Надо, чтобы люди договорились о едином понимании того, что сейчас представляет собой наука в стране, до чего мы дошли. И договориться о траектории выхода из этой ситуации. Думаю, что такая траектория есть, но выход по ней будет очень непростым.

- А как сейчас обстоят дела внутри Академии?

Мы до сих пор не отошли от шоковой терапии (реформы 2013 года - прим. «Чердака»). В том смысле, что зачастую предложения со стороны, в том числе вполне здравые, мы воспринимаем сразу в штыки. И бывает, что мы иногда даже не замечаем протянутую нам руку сотрудничества. Такое есть. Я и в себе чувствую эту обиду от шоковой терапии. Обиду, прежде всего, от неуважительного отношения ко всему академическому сообществу, которое в явной степени было выражено. И это сильно мешает работать, в том числе организовывать работу Академии наук в существующем правовом поле. А в нем есть много, что поделать. Вы давно заходили в здание Президиума РАН? Там сейчас тихо. А когда-то был «дым коромыслом» и должен быть. Пока этого не будет, ничего и не случится. Можно сказать, что РАН перестала делить деньги и все затихло. Отчасти так, но не только. Необходимо, чтобы в руководстве Академии наук появилась большая команда людей, для которых основной и ежедневной работой должна быть Академия наук. В Академии наук много научных советов, но очень немногие из них работают активно. А это основные ячейки, в которых должны обсуждаться идеи, формулироваться новые направления, на базе которых формулируются потом предложения по научно-технической политике страны. Советы должны работать не раз в год, когда они смотрят на результаты, а регулярно. Наконец, все рядовые члены академии должны принять, что академия - не только общество избранных по заслугам, но и работа, за которую нам государство исправно платит стипендии.

- Что вы лично надеетесь предпринять в РАН, если будете избраны?

Я перечислю кратко несколько пунктов, по каждому из которых готовится проект программы. Первый пункт - достижение консенсуса между академией и органами власти относительно понимания причин теперешнего состояния отечественной науки, путей выхода из кризиса и роли в этом академии и фундаментальной науки. Есть принятая в декабре стратегия, и ее надо выполнять, но роль РАН в стратегии не слишком просматривается. Второй - получение Академией наук реальных инструментов формирования и реализации государственной научно-технической политики. Я не призываю к немедленному возврату институтов под контроль академии, но искренне уверен, что наукой должны управлять ученые, а действующее «правило двух ключей» во взаимоотношениях РАН и ФАНО - не инструмент развития, а скорее инструмент защиты друг от друга. Третий - активизация текущей работы академии, в том числе по перечисленным выше позициям. Чтобы был «дым коромыслом», чтобы в академию народ ходил, чтобы там был штаб. Четвертый - академия должна принять на себя ответственность за инициацию и раскрутку крупных научных проектов, которых в постсоветское время у нас катастрофически мало. Пятый - баланс фундаментальных и прикладных исследований и роль академии в его поддержании. Шестой - роль академии в обеспечении безопасности страны. В советское время она была принципиально важной, и это нужно возродить, пока еще есть для этого кадровый и интеллектуальный ресурс. Седьмой - необходимо изменить принятую еще с нулевых годов тактику позиционирования РАН в обществе как осажденной крепости. Противники всегда были и есть. Академия должна развернуться лицом к обществу и активно выстраивать с ним понятные отношения. Не отвечать, зачастую вяло, на удары и нападки, а вести собственную политику на этом информационном поле. Пиарить науку и наши достижения, быть открытой для СМИ, общаться со школьниками и родителями.

Ну и, наконец, на мой взгляд, самые большие потери, которые мы понесли за постсоветское время, - это не что промышленность развалилась или что сотни миллиардов уплыли куда-то не туда. Самой большой потерей для нас я считаю то, что резко понизился интеллектуальный уровень в стране. У меня есть представление о суммарном интеллекте нации. Он сильно сжался! Это случилось по разным причинам: «мозги» уехали, прекрасные инженеры и ученые в «челноки» ушли, школа и университет стали плохо готовить детей и в целом интеллект обесценился и перестал быть общественно значимым. Попросту говоря, умным быть уже не столь важно, и это трансформация запроса на интеллект уже приводит на наших глазах к катастрофическим последствиям. И пока мы не встанем на траекторию, чтобы этот абстрактный «суммарный интеллект нации» стал расти, мы так и останемся придатком мощных наукоориентированных стран. Я считаю, может быть, это слишком высокопарные слова, что Академия наук должна стать очень важной идеологической, ключевой структурой в стране, которая должна отвечать за подъем суммарного интеллекта нации. Это, по большому счету, стратегическая задача или миссия. Надо к этому изо всех сил стремиться.

Место событий

Фото Ольги ВАСИК

С учеными Дальневосточного отделения РАН встретился академик Александр Сергеев, выдвинутый отделением физических наук РАН на пост президента Российской академии наук. Александр Михайлович Сергеев родился в 1955 году. С 2015 года он возглавляет Институт прикладной физики (Нижний Новгород), в котором прошел все ступени начиная со стажера-исследователя. В 2016-м избран академиком РАН. Сергеев - один из ведущих специалистов в области лазерной физики, фемтосекундной оптики, физики плазмы и биофотоники; лауреат Госпремии РФ и премии правительства РФ, кавалер Ордена почёта, профессор Нижегородского государственного университета.

Рассказывая о себе и своём институте, Сергеев нащупал связь между Нижним Новгородом и Дальним Востоком: и сам он, и многие его коллеги – выпускники радиофизического факультета Горьковского университета, который в своё время окончил академик Виктор Ильичёв, в 1974-1994 гг. возглавлявший Тихоокеанский океанологический институт, а в 1985-1990 гг. президиум ДВНЦ (ДВО) АН СССР. Академик Сергеев рассказал дальневосточным коллегам о том, каким он видит настоящее и будущее российской науки.

О себе и своем выдвижении

Я директор замечательного института, куда я пришел в 1977 году - у меня одна запись в трудовой книжке. Я считал себя вполне реализовавшимся и счастливым человеком. Я сравнительно молодой директор, и в академики меня избрали только год назад, так что мое выдвижение может восприниматься как карьеризм. Но до середины апреля я и во сне не мог представить, что буду выдвигаться на пост президента РАН, у меня не было ни малейшего желания двигаться в этом направлении.

Есть несколько причин, по которым я согласился. Первая - то, что произошло в марте (срыв выборов президента РАН. - Ред.). Это очень опасно. Не исключаю, что мы находимся в полушаге от принятия тех решений в отношении академии, которые могут перечеркнуть ее роль в судьбе науки и страны. Первые полшага сделаны в марте, вторые могут быть сделаны в сентябре. Другая причина - то, что ко мне обратились очень уважаемые мной люди. За меня высказалось отделение физических наук, которое я считаю краеугольным.

Я не очень «засвеченный», я из провинции, я не являюсь членом президиума РАН - казалось бы, какие тут шансы? С другой стороны, может быть, как раз сейчас нужны «свежие» люди.

О положении дел в российской науке

В 90-е годы мы оказались в хаосе. По понятным причинам развала экономики финансирование науки резко уменьшилось. В середине нулевых годов появились вполне приличные деньги - встал вопрос, каким образом их тратить. В 2006 году была принята стратегия развития науки и техники в стране. Сейчас о ней забыли, хотя стратегия очень интересная и соблазнительная. Но в ней не было места академии наук, или это место было не основное, вторичное. С того времени и начались атаки на академию наук: мол, академия не нужна. А потом стало получаться, что она даже мешает. Вы помните статью 2009 года в уважаемом журнале «Эксперт» - «Шесть мифов академии наук» Гуриева, Ливанова и Северинова: академия мешает, с ней надо кончать. В 2012 году министром образования назначается Ливанов, что означало, что руководство страны, наверное, поддерживает эти идеи. В 2013 году случился первый акт шоковой терапии, от которого академия до сих пор не может оправиться (имеется в виду реформа РАН и создание ФАНО - Федерального агентства научных организаций, начавшего управлять имуществом и финансами академии. - Ред.). В марте 2016 года произошел второй акт шоковой терапии.

О новом руководстве Минобрнауки

Я общался с Трубниковым (Григорий Трубников, академик РАН, замглавы Минобрнауки. - Ред.), он разделяет наши академические взгляды, готов помогать и открыт к диалогу. В Минобрнауки происходит хорошая метаморфоза. Министерство с большим пиететом относится к академии наук, там явно произошел разворот в нашу сторону.

Еще один существенный момент - то, что недовольны силовые структуры: научно-технический задел исчерпан, а возобновлять его будут точно не университеты. Оборонкой традиционно занималась академия наук. Власть сейчас очень озабочена безопасностью и обороноспособностью, этот момент надо использовать.

Так что есть серьезные основания для разворота политики. Не знаю, прошли мы дно или не прошли, но, мне кажется, шанс есть. Таково мое видение ситуации, на основе которого можно выстраивать стратегию и тактику.

О ближайших задачах

Программы у меня еще нет, есть концепция, а программа еще пишется и будет дописываться с учетом мнения отделений, которые поддержат мое выдвижение.

Деинтеллектуализация страны привела к тому, что суммарный интеллект нации катастрофически упал. Даже не из-за утечки мозгов, а из-за того, что носители знания стали заниматься черт знает чем: инженеры ушли в челноки, нет подпитки интеллектом, и вот мы жалуемся, что у нас студент плохой… Надо ставить задачу увеличения суммарного интеллекта нации. РАН - единственная структура, способная стать во главе этого процесса. Мы пока организованы, мы не в деменции находимся. В советское время рекламой науки занималось государство, чего стоили только фильмы - «Девять дней одного года», «Иду на грозу». Сейчас на центральных телеканалах ввели табу на произнесение слов «академия наук». Приходится все делать самим, мы уже со школы начинаем мотивировать детей. РАН должна прийти всюду - в школы, к домохозяйкам… Поддерживать набор в аспирантуру сильных ребят становится все тяжелее, особенно в условиях конкуренции со стороны университетов.

У нас не будет нобелевских лауреатов, если не будет инструментария, а в Японии они будут каждый год! У нас должно быть некоторое количество проектов класса «мегасайенс». Проекты нужно отбирать из тех сфер, где у нас осталось мировое лидерство, тогда в них будут участвовать иностранцы. Надо заниматься созданием крупных отечественных исследовательских структур.

В ближайшее время говорить о возвращении институтов в академию наук не следует, потому что их никто не отдаст (председатель ДВО РАН академик Валентин Сергиенко задал вопрос о том, не стоит ли попытаться вернуть академические институты из системы ФАНО в РАН. - Ред.). В академии достаточное число «послушных» голосов - их меньше половины, но больше трети - и это может сорвать любые выборы. Не надо провоцировать. В имеющемся правовом поле есть много возможностей, которые в ближайшей перспективе могут быть реализованы, чтобы дальше ставить те стратегические задачи, о которых говорит Валентин Иванович. Хорошо бы, конечно, чтобы институты к нам возвратились, но мое предложение: давайте это держать в уме, чтобы никого не раздражать.

Главное сейчас - провести в сентябре демократические выборы президента РАН. Если он получит мандат избранного, это дорогого стоит, он будет это ценить. Получить две трети голосов - чрезвычайно сложная задача в условиях отсутствия тяжеловесов. Но только если президент РАН будет избран демократическим путем, у нас появится шанс поправить положение дел в академии и в науке. Академия обязана остаться организацией, функционирующей по демократическим принципам.

ПОД ТЕКСТ

Выборы президента РАН превращаются в событие политическое. 1 июля 2013 года в знак протеста против реформы РАН Александр Сергеев в числе других крупных ученых поставил подпись под протестным письмом и вошел в неформальный академический «Клуб 1 июля».

22 марта 2017 года должны были пройти выборы президента РАН. На этот пост претендовали действующий президент РАН Владимир Фортов, глава Российского фонда фундаментальных исследований Владислав Панченко и директор Института молекулярной биологии Александр Макаров. Фаворитом был Фортов, которого поддержали большинство тематических и региональных отделений РАН, в том числе и члены «Клуба 1 июля», хотя наиболее радикально настроенные из последних считали, что Фортов недостаточно активно выступал против «реформаторов». С другой стороны, Фортов считал, что ФАНО должно заниматься сугубо хозяйственными вопросами и не вмешиваться в науку, что соотносится с положениями письма от 1 июля; возможно, именно поэтому неминуемое переизбрание Фортова не устраивало руководство страны.

За два дня до выборов все трое объявили о снятии своих кандидатур. «Клуб 1 июля» выступил с заявлением о том, что выборы сорваны под давлением власти, а отмена голосования прошла «в максимально унизительной» для членов академии форме. Из заявления клуба: «Цель этой операции стала проясняться практически сразу… В СМИ появились сообщения о том, что Государственная дума готовит поправки к закону об академии, согласно которым ее президент не будет более избираться, а будет назначаться президентом РФ (на днях, впрочем, Владимир Путин на встрече с учеными заявил, что главу РАН должно избирать само академическое сообщество. - Ред.). Появились сообщения и о возможности превращения РАН в общественную организацию. Таким образом, перед нами продолжение начатого в 2013 году разгрома РАН, который завершится полной утратой ее автономии, если не вовсе упразднением». Клуб напомнил, что качественная конкурентоспособная наука невозможна без академических свобод и невмешательства бюрократии, и возмутился тем, что государство вместо поддержки науки «систематически унижает научное сословие» и прилагает усилия для «уничтожения остатков отечественных научных школ».

11 апреля на заседании президиума РАН было решено: выборы пройдут 25–27 сентября 2017 года. В президенты РАН, помимо Сергеева, вновь выдвинулся Владислав Панченко, которого считают креатурой директора Курчатовского института Михаила Ковальчука. Последнего, в свою очередь, называют фигурой не только близкой к Кремлю, но и настроенной негативно по отношению к академическому сообществу из-за того, что самого Ковальчука «прокатили» на выборах в академики.

Александр Сергеев может рассматриваться как кандидат не только от отделения физических наук, но и от «Клуба 1 июля», а если шире - от академического сообщества, не согласного с тем, как в России идет реформирование науки. Именно с фигурой Сергеева связываются надежды ученых на сохранение самостоятельности РАН. Характерно, что Сергеев - нижегородец. О том, что в Смутное время спасение России, персонифицированное в фигурах Минина и Пожарского, пришло именно из Нижнего Новгорода, вспомнил на днях на юбилее Института прикладной физики врио президента РАН Валерий Козлов: «Мы духом не падаем, предпримем еще одну попытку избрать настоящего лидера отечественной науки».

Александр Сергеев в ИПФ РАН. Фото: scientificrussia.ru

— Причина не только в том, что денег на науку мало и необходимо их кратное увеличение. Причины во многом организационного плана. Не оправдывая Академию наук, я еще раз могу подтвердить — это мнение и мое, и подавляющего большинства моих коллег: те преобразования, которые были проведены в 2013 году, были вредными для нашей фундаментальной науки. Как надо было делать, это вопрос другой.

— То есть вы не поддерживаете реформу РАН в том виде, как она была проведена?

— Большинство нас, ученых, констатирует, что за эти четыре года продолжалась деградация российской фундаментальной науки, и даже ускоренно. Деградация — противное слово, но это факт. И если бы это было не так, были бы видны какие-то более-менее серьезные результаты. Есть очень простой, житейский показатель успеха. Если есть успех, то набегает много народа, который говорит: «Это я придумал! Это я! Смотрите, как хорошо получилось!» Нам в 2013 году устроили шоковую терапию, но никто на себя не взял ответственность за нее по прошествии уже полных четырех лет. Потому что неуспех. Когда неуспех, все друг другом недовольны. Администрация президента недовольна РАН, РАН недовольна ФАНО, ФАНО недовольно Минобрнауки, Минобрнауки кивает на еще кого-то.

— Кажется, бесконечно искать виноватых контрпродуктивно.

— Вот именно! А у меня есть такое опасение: в условиях столь явного неуспеха в состоянии науки есть люди, которые будут продолжать во многом винить именно Академию наук. Смотрите, что произошло: в декабре прошлого года приняли новую стратегию научно-технологического развития страны. А почему никто не вспомнил насчет предыдущей стратегии? Ведь в 2006 году была принята стратегия научно-инновационного развития страны. Отличная стратегия, к слову. В 2006 году планировалось, что к 2015 году резко увеличится финансирование науки. Тогда, скажем, оно было на уровне 1,2 процента ВВП. А к 2015 году оно должно было стать 2,5% ВВП, то есть на уровне стран с передовой наукой. Наука должна была стать основной производительной силой инновационной экономики, это был настоящий стратегический ориентир и цель. От 60 до 70% денег, которые идут в науку, к 2015 году должны были пойти из промышленности, из инновационного сектора. Этого не случилось. Вместо 2,5% мы имеем сейчас тот же показатель где-то на уровне 1,2%. 15% нашего экспорта к 2015 году должны были стать инновационными. А что мы с вами имеем? Может быть, мы новую стратегию сейчас приняли, да и двинемся вперед? А может, через год забудем и о ней тоже. Без анализа того, почему предыдущая не сработала, где и что там пошло не туда, можно (и самое легкое) говорить о том, что во всем виноваты сами ученые, и прежде всего РАН.

— Что же тогда сейчас делать РАН?

— Думаю, что никто точно не знает, что сейчас правильно делать для подъема наук. Но пока у нас не будет консенсуса, точно не получится ничего. Надо, чтобы люди договорились о едином понимании того, что сейчас представляет собой наука в стране, до чего мы дошли. И договориться о траектории выхода из этой ситуации. Думаю, что такая траектория есть, но выход по ней будет очень непростым.

— А как сейчас обстоят дела внутри Академии?

— Мы до сих пор не отошли от шоковой терапии (реформы 2013 года — прим. «Чердака» ). В том смысле, что зачастую предложения со стороны, в том числе вполне здравые, мы воспринимаем сразу в штыки. И бывает, что мы иногда даже не замечаем протянутую нам руку сотрудничества. Такое есть. Я и в себе чувствую эту обиду от шоковой терапии. Обиду, прежде всего, от неуважительного отношения ко всему академическому сообществу, которое в явной степени было выражено. И это сильно мешает работать, в том числе организовывать работу Академии наук в существующем правовом поле. А в нем есть много, что поделать. Вы давно заходили в здание Президиума РАН? Там сейчас тихо. А когда-то был «дым коромыслом» и должен быть. Пока этого не будет, ничего и не случится. Можно сказать, что РАН перестала делить деньги и все затихло. Отчасти так, но не только. Необходимо, чтобы в руководстве Академии наук появилась большая команда людей, для которых основной и ежедневной работой должна быть Академия наук. В Академии наук много научных советов, но очень немногие из них работают активно. А это основные ячейки, в которых должны обсуждаться идеи, формулироваться новые направления, на базе которых формулируются потом предложения по научно-технической политике страны. Советы должны работать не раз в год, когда они смотрят на результаты, а регулярно. Наконец, все рядовые члены академии должны принять, что академия — не только общество избранных по заслугам, но и работа, за которую нам государство исправно платит стипендии.

— Что вы лично надеетесь предпринять в РАН, если будете избраны?

— Я перечислю кратко несколько пунктов, по каждому из которых готовится проект программы. Первый пункт — достижение консенсуса между академией и органами власти относительно понимания причин теперешнего состояния отечественной науки, путей выхода из кризиса и роли в этом академии и фундаментальной науки. Есть принятая в декабре стратегия, и ее надо выполнять, но роль РАН в стратегии не слишком просматривается. Второй — получение Академией наук реальных инструментов формирования и реализации государственной научно-технической политики. Я не призываю к немедленному возврату институтов под контроль академии, но искренне уверен, что наукой должны управлять ученые, а действующее «правило двух ключей» во взаимоотношениях РАН и ФАНО — не инструмент развития, а скорее инструмент защиты друг от друга. Третий — активизация текущей работы академии, в том числе по перечисленным выше позициям. Чтобы был «дым коромыслом», чтобы в академию народ ходил, чтобы там был штаб. Четвертый — академия должна принять на себя ответственность за инициацию и раскрутку крупных научных проектов, которых в постсоветское время у нас катастрофически мало. Пятый — баланс фундаментальных и прикладных исследований и роль академии в его поддержании. Шестой — роль академии в обеспечении безопасности страны. В советское время она была принципиально важной, и это нужно возродить, пока еще есть для этого кадровый и интеллектуальный ресурс. Седьмой — необходимо изменить принятую еще с нулевых годов тактику позиционирования РАН в обществе как осажденной крепости. Противники всегда были и есть. Академия должна развернуться лицом к обществу и активно выстраивать с ним понятные отношения. Не отвечать, зачастую вяло, на удары и нападки, а вести собственную политику на этом информационном поле. Пиарить науку и наши достижения, быть открытой для СМИ, общаться со школьниками и родителями.

Ну и, наконец, на мой взгляд, самые большие потери, которые мы понесли за постсоветское время, — это не что промышленность развалилась или что сотни миллиардов уплыли куда-то не туда. Самой большой потерей для нас я считаю то, что резко понизился интеллектуальный уровень в стране. У меня есть представление о суммарном интеллекте нации. Он сильно сжался! Это случилось по разным причинам: «мозги» уехали, прекрасные инженеры и ученые в «челноки» ушли, школа и университет стали плохо готовить детей и в целом интеллект обесценился и перестал быть общественно значимым. Попросту говоря, умным быть уже не столь важно, и это трансформация запроса на интеллект уже приводит на наших глазах к катастрофическим последствиям. И пока мы не встанем на траекторию, чтобы этот абстрактный «суммарный интеллект нации» стал расти, мы так и останемся придатком мощных наукоориентированных стран. Я считаю, может быть, это слишком высокопарные слова, что Академия наук должна стать очень важной идеологической, ключевой структурой в стране, которая должна отвечать за подъем суммарного интеллекта нации. Это, по большому счету, стратегическая задача или миссия. Надо к этому изо всех сил стремиться.

(4)Советский и российский физик. Президент Российской академии наук с 27 сентября 2017 года. Специалист в области физики плазмы, фемтосекундной оптики, нелинейной динамики оптических систем и высокочувствительных оптических измерений; доктор физико-математических наук (2000), профессор. Директор Института прикладной физики (ИПФ) РАН с 2015 по 2017 год. Академик РАН (2016; член-корреспондент 2003). Лауреат Государственной премии РФ (1999) и премии Правительства РФ (2012). Имеет более 8000 цитирований своих работ, опубликованных в научных журналах. Индекс Хирша - 48.

«Биография»

А. М. Сергеев родился в 1955 году в посёлке Бутурлино Горьковской области. В 1977 году окончил радиофизический факультет Горьковского университета.

С 1977 года работает в Институте прикладной физики РАН в городе Горьком (Нижнем Новгороде).

«Новости»

Глава РАН назвал несправедливой разницу доходов ученых в разных регионах

Зарплаты ученых в Москве и Петербурге выросли намного больше, что у их коллег из других регионов страны, сообщил президент Российской академии наук. Зарплаты были увеличены в соответствии с «майскими указами»

Глава Академии наук призвал отменить ЕГЭ

В России необходимо отменить единый госэкзамен и изменить «траекторию» образования, чтобы сделать карьеру ученого привлекательной, заявил президент РАН Александр Сергеев

Александр Сергеев покидает пост директора ИПФ РАН

Александр Сергеев, большинством голосов избранный президентом Российской академии наук, покинет пост директора нижегородского Института прикладной физики РАН. Об этом он сообщил на встрече с сотрудниками института. По закону Александр Сергеев может совмещать оба поста, однако он принял решение, что «трудовая книжка должна лежать в академии наук», как и у всех вице-президентов РАН. Свое решение он объяснил кредитом доверия, выданного академии государством, и большой ответственностью, добавив, что большую часть времени будет все-таки проводить в Москве.

Главой Российской академии наук избран физик Александр Сергеев

Российская академия наук сегодня избрала нового руководителя. Впервые по новым правилам. Физик Александр Сергеев представил свою программу еще накануне, как и его конкуренты.

Президента Российской академии наук смогли сегодня избрать лишь со второй попытки. В первом туре никто из пяти кандидатов не получил необходимого большинства - 50% голосов плюс один. В следующий тур вышли двое кандидатов, получившие наибольшую поддержку: исполняющий обязанности научного руководителя Института океанологии Роберт Нигматулин и директор Нижегородского института прикладной физики Александр Сергеев. В итоге академики РАН отдали предпочтение с подавляющим преимуществом Сергееву.

Александр Сергеев — новый президент РАН

В первом туре Сергеев набрал 681 голос, его основной оппонент — руководитель Института океанологии Роберт Нигматулин получил 276 голосов. Во втором туре расклад голосов принципиально не изменился, и Александр Сергеев стал новым президентом РАН, одержав убедительную победу.

Путин утвердил Александра Сергеева в должности президента РАН

Владимир Путин поставил подпись под указом, согласно которому академик Александр Сергеев утверждается на пост президента Российской академии наук.

Академик Александр Сергеев избран новым президентом РАН

Новый президентом Российской академии наук избран директор Института прикладной физики РАН, академик Александр Сергеев, сообщает Интерфакс.

Глава РАН напомнил о вкладе российского ученого в нобелевку американцев

Недавно избранный президент РАН Александр Сергеев указал на вклад российских ученых в обнаружение гравитационных волн, за что в этом году присудили Нобелевскую премию по физике. Он напомнил о статье 1962 года

Глава РАН предложил создать фонд для обновления научного оборудования

Российская наука нуждается в фонде для обновления оборудования и дорогостоящих установок, средства для него можно было бы собрать за счет налога на сырьевые предприятия, заявил президент Российской академии наук (РАН) Александр Сергеев.

Президент РАН о российском следе в Нобелевской премии по физике

Александр Сергеев объяснил суть уникального открытия

Гравитационные волны притянули Нобелевскую премию своим первооткрывателям спустя всего полтора года после объявления об их поимке. Мало того, все физики, кого мы не спрашивали накануне объявления о главной научной награде, как один предсказывали победу именно группы исследователей из международной коллаборации LIGO. Физики Райнер Вайсс, Барри Бариш и Кип Торн экспериментально доказали существование гравитационных волн. В этом списке, на мой взгляд, должна была быть еще одна фамилия нашего с вами соотечественника Владислава Пустовойта из МГТУ им. Баумана, ведь именно по предложенной им и Михаилом Герценштейном из НИИ ядерной физики МГУ методике и решили ловить гравитационные волны американцы. Но, увы, за идеи, Нобелевские премии почти никогда не выдаются, главное - реализация этих идей на практике. О деталях открытия «МК» поведал один из участников проекта LIGO с российской стороны - директор нижегородского Института прикладной физики, президент РАН Александр СЕРГЕЕВ.

Российская академия наук может изменить статус

В Российской академии наук сменилось руководство. После выборов президента РАН учёные избрали новый состав президиума, куда вошли 79 академиков и членов-корреспондентов. Они во главе с президентом Александром Сергеевым будут руководить РАН в течение следующих пяти лет. Вице-президентом РАН, а также председателем Уральского отделения академии наук вновь стал директор Института органического синтеза Валерий Чарушин.