Иван Охлобыстин и Оксана Арбузова познакомились случайно. "Я увидел ее в Доме кино, узнал. Она уже снялась в фильме "Авария – дочь мента". Я тогда прошел мимо и сказал: "Ты будешь моей", – рассказал актер. Следующая встреча произошла спустя пять лет. С тех пор влюбленные не расставались. И месяца не прошло, как они решили пожениться и обвенчаться.

ПО ТЕМЕ

Оксана подарила Ивану шестерых детей – у них два сына и четыре дочери. Охлобыстин признался, что, когда на свет появился третий ребенок – дочь Варвара, они были абсолютно измотаны: "Мы тогда были как собаки уставшие, Варе было около трех месяцев. Я все время искал работу, Оксанка тоже без сил. У Вари случилась асфиксия – Оксана еще месяц лежала с ней в больнице. Мы ее чуть не потеряли".

С четвертым ребенком – сыном Василием – тоже все было непросто. Оксане пришлось рожать в Ташкенте, куда Ивана отправили служить. "Когда я пришел к Оксане и сказал, что нам надо ехать в Среднюю Азию, где я стану священником, у нее только один вопрос был: где взять большой чемодан", – сообщил актер.

В роддоме Оксану заразили гепатитом. "Она должна была недолго жить-то после этого, но вылечили", – сказал Охлобыстин. Они пробыли семь месяцев в Ташкенте, после вернулись в Москву. В столице Оксану и спасли.

Охлобыстин признался, что они с женой потеряли шестого ребенка. Малыш перестал развиваться в утробе. "Был всего два месяца срок, так бывает. Но для нас это было ужасно, особенно для Оксаны – она очень переживала", – отметил артист. К счастью, в 2006 году жена подарила Ивану сына Савву.

В мае на экраны выходит мелодрама Ксении Баскаковой «Птица», где главные роли исполнили Иван Охлобыстин и Евдокия Малевская. Это один из последних проектов, в котором актер принял участие, прежде чем объявить об уходе из кино.

Фотография: Андрей Федечко/киностудия «Ленфильм»

По сюжету «Птицы» скандально известный рок-музыкант проходит лечение в клинике. Там к нему в друзья навязывается Катя, девочка-подросток, которая третирует всю больницу (с ней не может совладать даже собственная мать!). И конечно, между ними начинается дружба.

В интервью исполнитель роли музыканта Иван Охлобыстин без прикрас рассказал, почему он больше не видит себя в киноиндустрии, в чем кроется ее главная проблема и какую миссию он увидел в проекте Ксении Баскаковой.

Иван, недавно вы объявили о решении уйти из кино, чтобы посвятить себя литературе. «Птица», получается, последний ваш проект?

Нет, не последний, я ведь работяга! Из того, что предлагали в последнее время, мне кроме «Птицы» понравились многосерийный проект «Беглец», который выйдет в октябре, а еще - «Временные трудности» Павла Руминова, про мальчика с ДЦП.

Чем стал для вас проект «Птица»? Чем он вас заинтересовал?

Сейчас в руки попадает очень мало настоящего драматического материала. Чтобы выбрать нормальную работу с минимальной гарантией опозориться, надо перелопатить огромное количество сценариев. Среди многих прочих мне попалась хорошая история, «Птица», и ее режиссер, Ксения Баскакова. Кроме того, у меня привязанность к семье этой девушки. Отец Ксении, Валерий Михайлович Приёмыхов, - мой друг, у которого и вместе с которым я снимался. Такая у нас романтически-художественная связь.

И конечно, хороший сценарий. Для детей же сейчас не делают ничего. Я чувствую неловкость, что не приложил пальца к развитию детского кино. Не то чтобы я считал это строгим долгом, но хочется внести свою лепту.

Тот же Приёмыхов, мой учитель, Ролан Быков, а вместе с ними Леонид Нечаев - эта компания сделала всё самое ценное для детей за последнюю четверть предыдущего века. Сейчас я не могу вспомнить ни одного хорошего подросткового или детского фильма. Либо спекуляция на детстве, либо использование детской темы во взрослой тематике. А здесь - для детей в том числе, и это еще один плюсик в пользу истории. Про дружбу маленькой девочки и взрослого человека, которую сегодня сложно представить. В каждом подъезде всем мерещится по педофилу! Это отвратительно, нужно исправлять такое восприятие. Еще одна причина - киностудия «Ленфильм», одна из цитаделей, где я воспитывался, и очарование Санкт-Петербурга. Очень люблю Питер.

Вас не смутило, что для Ксении это режиссерский дебют?

Честно говоря, несмотря на то что знаю семью Ксении, ожидал от дебюта чего угодно. Но нужно идти на риск - иначе не будет новых художников. Большой плюс Ксении в том, что она воспитана на съёмочной площадке, всегда варилась в этой культуре. У нее нет желания сорвать куш и сбежать, как это, к сожалению, делается в большинстве случаев. Или с холодным сердцем отснять фильм и перейти на другой проект. Она рассматривала съемки как художественный акт. Конечно, ей наверняка хочется, чтобы фильм окупился, но она понимает, что это очень сложно в нашей действительности.

Расскажите о вашем герое, Олеге Птицыне. Чем вы наполняли этот персонаж? Есть ли у вас с ним что-то общее?

Конечно, в любом случае вносишь нечто свое в персонаж, когда играешь. Я знаю, как ведут себя люди из музыкальной сферы. Я всю жизнь дружу с многими музыкантами, которые постоянно тусуются у нас с Оксанкой (жена актера. - Прим.) на кухне вперемешку с уголовниками, политиками и художниками всех мастей. Родные люди! То, что я подмечал в них, воплощал в Птицыне.

Получается, это собирательный образ ваших друзей?

Я взял некоторые черты от лучших из них. Главное - то, как они любят свое дело. Когда выступает Игорь Иванович Сукачев, ты понимаешь, что он отдает лучшее, что у него есть на этот момент. Петр Николаевич Мамонов, Саша Ф. Скляр - кого ни вспомнишь из наших «почти великих» - все фанаты своего дела. Эти люди всегда подвергают себя анализу, постоянно маются и оценивают свое творчество.

Рок-н-рольщик у вас получился очень добрый. Вся отвязная жизнь остается за кадром. Музыканты действительно в жизни такие?

Да! Кого ни возьми, хотя бы Игоря Сукачева, при всей его рок-н-рольной харизме, он очень трепетный отец и муж. Мало кто в шоу-бизнесе может похвалиться таким крепким браком, как Сукачев. Так же у Скляра, Галанина… Они, может, выглядят дико, но живут честнее всех остальных.

Насколько я знаю, вы предложили дополнить фильм сценой с Гариком Сукачевым. Что она значит?

Если кто-то должен встречать на том свете рок-н-рольщика, то это человек уровня Сукачева. Это добавило картине шарма. И Игорь человек хороший, понимал, что роль незначительная, но украсил фильм. Ломаться, капризничать не стал. Настоящий рок-н-ролл!

Как вы бы вы объяснили эти отношения, сложившиеся между Катей и Птицыным? Кем они стали друг для друга?

Катя - ребенок, который волей-неволей на взрослого мужика рядом экстраполирует отцовскую роль, хотя у героини есть папа. Птицын для нее представитель нормального и честного взрослого мира, который девочка готова принять. Она считает, что он дикий, но со временем понимает, что Птицын еще менее защищен, чем она сама. В ней просыпается извечно женское - желание заботиться: например, надо накормить, хотя делает девочка это бестолково.

Птицын же по сути - мужчина, не реализовавший себя как отец. Без этой ответственности любой представитель сильного пола, за редким исключением в виде монашеских бобылей, останавливается в саморазвитии - у него просто отсутствует стимул.

Птицын проникается самыми теплыми чувствами к девочке, хотя сначала чувствует раздражение. Затем его сменяет интерес, потом чувство ответственности, потом опять отчаяние и опять интерес. В конце концов, привыкание, как к родному человеку, и понимание, что девочка, находясь в том же закрытом пространстве, что и он, искренне по-дружески к нему относится. Это очень высокие отношения.

Вы стали крестным отцом Евдокии Малевской. Вы тоже породнились с девочкой во время съёмок, как и главные герои?

Да! Дуся - девочка очень работоспособная, постоянно находится в процессе самосовершенствования. Она поет, играет, зарабатывает себе на жизнь и, думаю, родителям помогает. Очень порядочный и вместе с тем талантливый человек. Также у нее нет даже намека на высокомерное отношение к окружающим - некоторые сходят с ума в самом начале карьеры. Здесь, видимо, сказалось воспитание и хорошее окружение, а может, и мистический феномен культуры Санкт-Петербурга играет роль.

Какой может быть роль, которая вернет вас в кино?

Честно говоря, думаю, нет такой роли. У меня никогда не было сверхзадачи сниматься в кино. Я же по профессии режиссер, а работал большую часть жизни сценаристом. Сначала в артхаусном кино, себе в удовольствие, но понимал, что денег на этом не заработаю. Неожиданно стрельнули «Интерны». Когда сериал закончился, ситуация изменилась. Может, и хорошо, что так поздно - я с людьми прекрасными познакомился, аудиторию расширил. Сейчас же понимаю, что не очень с кино у меня складывается, и боюсь, что больше не принесу пользы здесь.

С каждым проектом я все больше и больше разочаровываюсь. Нет ни у государства, ни у других институтов никакого желания развивать российское кино, в традициях которого я воспитан, как ВГИКовец. Я лучше буду просто смотреть со стороны и, как гурман, баловать себя новшествами хороших производственных контор. И займусь литературой, в конце концов, потому что давно это откладываю. Именно литература, еще до ВГИКа, сподвигла меня на творчество.

Кроме того, я болезненно воспринимаю разлуку с храмом и служением. Мне можно будет служить только тогда, когда я не буду сниматься. Нужно, чтобы меня подзабыли как доктора Быкова. Чтобы бабулечки шли в храм не к нему, а ко мне на исповедь.

И каковы ваши прогнозы?

В целом я не знаю, честно говоря, как жизнь выкрутит. Я же не знал когда-то, что в кино буду сниматься. Мне не нравилась актерская деятельность, я хотел быть режиссером, но в силу обстоятельств стал играть, чтобы помочь друзьям на курсовых, дипломных проектах. Потом был сценарный период, перемежающийся с ролями в кино. Даже журналистикой занимался, когда кино окончательно зачахло, а вместо кинотеатров открывались мебельные салоны.

В кино большая аудитория, определяющая сознание общества. С другой стороны, всегда в шоу-бизнесе как по лезвию ножа ходишь. Усталость, недоверие, искушения, вокруг люди, сошедшие с ума на почве славы или денег. Хотя мне чаще везло с окружением: нетребовательные, готовые прийти на помощь, заинтересованные в художественной составляющей кино люди. Настоящие профессионалы. У нас вообще в кино очень много профессионалов.

Кроме Ивана Охлобыстина и Евдокии Малевской в картине «Птица» сырали Анастасия Мельникова, Гарик Сукачев, Кирилл Захаров, Инна Горбикова, Кирилл Рубцов, Олеся Соколова. Фильм выйдет в российский прокат 18 мая 2017 года.

Иван, вас называют самой неоднозначной фигурой в российском кино. С одной стороны, вы священник Русской православной церкви. С другой, снимаетесь в кино, сериалах, посещаете светские мероприятия. И для многих это никак не вяжется, поэтому в ваш адрес приходит очень много критики. Как вы к ней относитесь?

Честно говоря, никак. Эти люди меня не знают, и поэтому их мнение мне неинтересно. А дальше - как Господь рассудит. Я пытаюсь жить честно. Я несовершенный человек, и мне не всегда это удается. Но я иду в этом направлении. Поэтому когда я узнаю о чьей-то критике, то я размышляю об этом, делаю для себя вывод. Может быть, критика и справедлива. А если это просто впустую, то такая позиция вызывает у меня только жалость.

- В молодости вы увлекались татуировками. Они сейчас остались на вашем теле?

Разумеется, да! Я вырезал только голую женщину, которая снимает трусики в районе Херсонеса. Оксана мне сказала: «Я не против, чтобы красивая женщина снимала трусы в руинах Херсонеса Таврического. Но для чего она это делает?». Я отвечал: «Знамо для чего! Эротика…». А она говорит: «А вдруг для чего еще?». И я задумался, а потом лазером все это выжег. Ужасный у меня шрам остался! И все меня стали спрашивать, мол, что это за шрам. Я им рассказывал всю эту историю - а она еще хуже, чем татуировка! В конце концов я зататуировал шрам знаком радиационной опасности, так что теперь, когда меня спрашивают, я рассказываю байку: мол, ликвидировал последствия аварии в Чернобыле. Вроде бы совершил подвиг, а взять с собой на память о нем ничего нельзя - вот я об реактор и приложился.

- Я знаю, что Библия не одобряет татуировки…

Нет в Библии ничего о татуировках! Библия писалась, когда ничего подобного не было, вернее, то, что было, не называлось так и имело другой смысл. Ну, на мертвом теле нельзя писать, потому что так египтяне писали. Но ничего о татуировках нет ни в Ветхом, ни в Новом завете - я знаю, я их сдавал. Возможно, есть что-то в Псалтыре, но опять-таки потому, что у египтян это носило ритуальный характер.

Иван, вы по вашему собственном желанию сейчас временно отстранены от служения, то есть вы не проводите богослужения. А как долго будет длится этот запрет?

Я надеялся, что вот-вот закончится, но мне нужно выкупать дом, так что я еще сниматься лет пять буду. А так я книги бы писал и бабок исповедовал в каком-нибудь храме при кладбище. У меня прекрасные отношения с приходским миром, и мне это комфортно. Но сейчас я выплачиваю за дом, нам его неожиданно дали выкупить.

То есть вам разрешили выкупить? Можно, я расскажу предысторию? Дело в том, что у Ивана Охлобыстина шестеро детей. Долгое время они ютились в двухкомнатной квартире…

Она четырехкомнатная, но в ней 48 квадратных метров. Но мы вот так вот жили (показывает большой палец)!

- …А потом Вы написали заявление на социальное жилье, и вам предложили дом…

Таунхаус, в районе, где жил Солженицын (в московском районе Троице-Лыково)…

- Но с условием, что как только младшему ребенку исполнится восемнадцать лет…

Нас должны были выселить.

У Вас много ипостасей, вы актер, режиссер, сценарист… Но большая популярность пришла к вам после роли Быкова в сериале «Интерны». Я знаю, этот проект был вам интересен тем, что «Интерны» - это новое слово в российских сериалах. Но в чем эта новизна?

Не новизна меня заинтересовала - меня заработки заинтересовали! Я думал, что иду серий на двенадцать, сценарий был непорнографический, и там участвовал Александр Ильин, с которым мы до этого в «Царе» играли - а у него очень хороший вкус. Потом я с ребятами познакомился, и мне весь коллектив понравился, потом мы еще раз вместе проанализировали весь сценарий… Но то, что это новое или не новое, значения не имело.

Этот сериал странен тем, что в нем не хлопают за кадром. Вячеслав Дусмухаметов - гений, он сумел создать новый продукт, отказался от хлопанья, идиотского закадрового хохота, и созвал очень хорошую команду из девяти сценаристов. А потом продюсеры три дня ходили с белыми лицами, потому что не понимал зритель, что это за сериал такой - без хи-хи, без хлопанья… А потом - воткнули, а потом были шесть лет продолжения.

- Но все-таки вы расстались с доктором Быковым.

С ним надо было расстаться, потому что все хорошее должно, как роман, иметь окончание. Если бы сериал дальше продолжался, все бы устали, и волей-неволей пошлятина пошла бы. Мы отказались дальше сниматься, и нас поддержал Слава Дусмухаметов: надо было заканчивать эту историю. Мы не хотели это рассусоливать: красиво вошли - красиво ушли!

Ваша жена Оксана Арбузова - она тоже актриса, прославилась очень популярным в свое время замечательным фильмом «Авария - дочь мента», в котором она сыграла главную роль. Ей было шестнадцать лет тогда, и она проснулась просто кумиром! Она была звездой, иконой моды! И потом у нее были фильмы, но сейчас мы не видим Оксану в новых ролях. А ведь вы - режиссер, вы - сценарист. Почему вы не можете снять ее в своем фильме, написать для нее сценарий?

Во-первых, зачем? А во-вторых, у нее тогда не будет времени детьми заниматься. Да ей и неохота! Ее звали сорок раз, но ей неинтересно, это все мышиная возня для нее. А детьми ей интересно заниматься, и она успевает этим заниматься, не знаю уж, откуда у нее столько сил, откуда у нее столько энтузиазма. Слава тебе, Господи, что я ее нашел! Я поощряю это ее увлечение. Я пробовал ее растлить украшениями - ей не нравятся украшения. Она венчальные носит, а какие бы другие железки я ей не дарил - не нравятся, и все. Я пытался растлить шубами - не нравятся! Она будет ходить в стеганом пальто, а шубу надевать, только когда с коляской гуляет: стесняется. Пробовал и турпоездки всякие, и рестораны… Но по большому счету, между нашими посиделками на даче с шашлыком и каким-нибудь рестораном мы все равно выберем дачу - нам там комфортнее.

- Вы с Оксаной женаты больше двадцати лет…

Двадцать два года!

- …И я хочу процитировать вашу супругу: «Все, что было до Ивана, то есть жизнь Оксаны Арбузовой, я помню плохо. Моя жизнь разделилась на до и после. Иван Охлобыстин - точка отсчета, начало новой эры. Нашей эры». Так на чем же держится ваш брак? Откройте нам этот секрет!

Мы нарожали детей, и нам уже деваться некуда - вот на чем держится наш брак. И еще она мне очень интересна в эмоционально-чувственном смысле как женщина. Она мне интересна как личность, и мне нравится, что эта личность всегда резонирует со мной, что я могу на ней провериться. А еще она всегда говорит мне правду - это тоже очень важно для меня.

Иван, вашу с Оксаной встречу сравнивают с историей знакомства булгаковских Мастера и Маргариты - она такая же внезапная и судьбоносная. Когда вы ее увидели, вы через несколько секунд сказали: «Будешь моей!». Что это было? Любовь с первого взгляда?

Это было очень просто. Я приехал в ресторан в надежде познакомиться с красивой девушкой. Ехал на мотоцикле, и был крепко подшофе, честно говоря. Приехал в клуб «Маяк», вошел в ресторан - а там все девушки с кавалерами, и только одна - с двумя. Кавалеры были такие хмурые, с бородами, и вообще вся обстановка напоминала картины Кустодиева: перед ними стояли три полных стакана водки, а у девушки - накидка в стиле XIX века, вязаная, в пол. Сама девушка тощая, носатая, и глаза черные, как у белки. Я, нахал такой, подошел и говорю: «Мадемуазель, а не предпринять ли нам с вами романтическую поездку по ночной Москве?». Она подумала, выпила стоявший перед ней стакан водки, поставила и говорит: «А почему бы и нет? Только обещайте меня отвезти домой!». Я говорю: «Клянусь!» - и отвез ее к себе домой. И все, и больше она не выходила из дома.

- И она была ваша?

Да. Если есть возможность, не надо упускать момент!

Я вот попыталась представить себе, что такое шестеро детей. У меня - двое, а у вас - два сына и четыре дочки. А седьмого не планируете?

Ну, мы люди пьющие, почему нет! (Смеется)

- То есть, возможно?

Вполне-вполне!

Но я с трудом представляю, как же Оксана справляется… Я тут иногда с двумя не могу справиться, а тут - шестеро!

Один - тяжело очень, два - еще тяжело, три - ты уже начинаешь легче справляться, видимо, природа дает вам дополнительные силы, тебе и ей. Четыре - это уже автономия: самопомыв, самоорганизация, все понятно, кто куда идет. И Оксана уже одной рукой в айфоне, другой рукой - за скороварку, параллельно учит математику с Саввой (младшим сыном), видит задним зрением, что Нюша (Иоанна, вторая дочь) куда-то идет… Как будто у нее шесть рук, как у богини Кали.

- Я знаю, что когда Оксана устает, тогда вы ее забираете и увозите отдыхать.

Как говорил мой папа, «если не ты гуляешь девочку, то ее гуляет еще кто-то». И лучше, если ты гуляешь девочку, чем девочка - тебя.

- И где она в последний раз гуляла с вами?

Мы в Лапландию ездили. Мы вообще любим туристический экстрим, вроде альпинизма, горные национальные парки любим очень - скандинавские, например. Еще мы в Испанию ездили… Путешествуем туда, куда посильно поехать всей семьей - мы именно так предпочитаем отдыхать. А вдвоем, в романтические путешествия мы раза три съездили: в Париж, в Венецию и вот в Лапландию.

Не могу не спросить о ваших родителях. Я знаю, что это очень необычная история любви: ваша мама была младше отца на 43 года! Ей было восемнадцать, а ему - за шестьдесят, когда они познакомились. Как случился их роман? Они официально регистрировались?

Моя мама была у папы секретарем. А он был красавец-кавалер, выглядел значительно моложе своих лет, харизматик, и нельзя было, если он предлагал что-то, сказать «нет». Он возглавлял крупный медицинский центр для реабилитации ветеранов Великой Отечественной войны. Орденоносец, красавец, три войны прошел, и она влюбилась - студентка, деревенская девчонка… Нельзя было не влюбиться! Через пять лет они разошлись, потому что папа стал бояться, что мама его чирканет бритвой по горлу. Он мне говорил: «Ты пойми, я люблю твою маму, нельзя не любить такую женщину, как твоя мама, но я боюсь, что она меня убьет». А у нее действительно непростой характер: мама очень эмоциональная женщина. Стихия, богиня Гера! Она потом опять замуж вышла, у нее очень приличный муж был, военный тоже…

Иван, в нашей программе есть рубрика «Неудобный вопрос». Выбирайте один конверт, или три конверта - как хотите!

А сколько надо? Скажите, я и выберу все. (Берет в руки один конверт, открывает) Читать надо?

- Да, зачитывайте! Если вы выберете три, это будет здорово!

- (Читает) «Вашей маме было 18 лет, когда она вас родила. Родные и близкие ее отговаривали от родов. Почему?». Да никто не отговаривал! Папа, во-первых, никого не спрашивал. Единственное, что было сделано: мой дедушка взял нож и поехал в Москву к папе. Вернулся пьяный, счастливый: папа уговорил! Говорил: «Не, ну а чо? Хороший человек, орденоносец!». (Открывает следующий конверт, читает второй вопрос) «Правда ли, что до «Интернов» ваша семья была в больших долгах?». Да, была, рассчитался я. (Открывает третий конверт, читает вопрос) «Вы получили из рук президента Путина именные золотые часы. Правда ли, что вы до сих пор не поняли, за что?». Во-первых, из рук я не получал - получал от его имени. И да, правда, не понял. Я эти часы подарил своему другу.

- Ну хотя бы предполагаете, за что?

Ну, Югославия могла быть - это когда мы снимали Пасху под бомбежками американцев… Гуманитарка какая-то могла быть во время чеченских кампаний… Не знаю.

Иван, совсем недавно вы презентовали новую книгу, которая называется «Магнификус II». Это уже седьмая ваша книга. Надо сказать, что вы лихо пишете: в 2015 году выпустили аж три книги, а в этом году это вторая. Мне кажется, процесс написания книги должен быть продолжительный, мучительный - а у вас так быстро получается. Как вам это удается?

Это иллюзия! Потому что те книги - это где-то публицистика, где-то духовные размышления (насколько они возможны для меня, грешника). «Магнификус» - это трилогия, и вторую часть я не писал, а только редактировал. И я писал предшествующую - «Песни созвездия Гончих Псов» - тоже довольно быстро, потому что там часть работы уже была сделана.

Со стороны всегда кажется, что писать книгу, писать сценарий может только особенный человек, такой, как вы. Но я с удивлением обнаружила в интернете простые советы, как написать книгу. Выходит, что может написать любой человек, который пожелал выдать себя за писателя?

Конечно! Мы творения Божии, мы можем очень много. В нас заложен миллион всяких талантов, и высокие технологии сегодня позволяют нам реализовываться в нескольких ипостасях. Раньше мы должны были выбирать: только врач, или только певица, а сейчас это сочетаемо. Скажем, технолог-эксперт и художник - можно сочетать, почему бы нет!

Есть несколько законов литературы, самых простых. Идеальный текст должен выглядеть так: в нем должны быть все ощущения - тактильные, аудиальные, визуальные и обонятельные. Идеальный текст может звучать так, навскидку: «Он шел, погружаясь по щиколотку в черную теплую глину, по направлению к видневшемуся вдали сосновому лесу, где оглушительно тарахтел трактор и в воздухе явственно пахло жженой резиной». Щиколотка, ухо, глаз, нюх - это идеальный текст. Всю книгу так сделать нельзя, есть, скажем, диалоговая часть, но что касается фундаментальной литературы - это основной принцип: создать атмосферу.

Иван Охлобыстин представил в петербургской книжной сети «Буквоед» свою книгу «Песни созвездия Гончих Псов», вышедшую в издательстве «Эксмо». Сборник сатирических повестей, со слов самого Ивана, говорит по сути о вечном – отношениях между мужчиной и женщиной, житейской фантасмагории вокруг нас. В интервью журналу Tricolor TV Magazine Охлобыстин рассказал не только о новой книге, но и о любви к сериалам, взаимопонимании между родителями и детьми, фильме «Защитники» и сериальном пьянстве.

Иван Охлобыстин – актер кино и телевидения, кинорежиссер, сценарист, драматург, журналист и писатель

Ходили слухи, что вы решили радикально уйти из кино. Правда ли это?

Так всегда было по плану. Сейчас девочки поступили во все институты. Сын Васька тоже скоро будет поступать. По хозяйству долги вроде выплачены. Не скажу, что сейчас идет прямо расцвет кино. Я не думаю, что я облагорожу отечественную культуру, продолжая работать в кино. Хитроглазых шпионов мне опостылело играть – пустые роли. У меня сейчас хороший проект: папа поднимает на ноги своего сына с ДЦП (фильм «Временные трудности» Михаила Расходникова. – Ред. ). Прекрасная работа для того, чтобы красиво уйти. Я изначально не актер, по профессии я режиссер. Мне это не нанесет никакой глубинной травмы. Идеальный план такой, что мои занятия литературой позволят людям забыть меня как доктора Быкова и дадут возможность вернуться в церковь.

То есть литература – это промежуточный этап, чтобы окончательно вернуться к должности священника?

Нет, я смогу заниматься литературой, даже если буду работать священником. Это же не запрещено. Меня литература сформировала. Я книжный человек. Я хоть и деревенский, но интеллектуально меня воспитывали книги. Я писал много сценариев и публицистики. Но читал всегда прозу.

Вы говорили, что ваша книга о любви между мужчиной и женщиной. В чем в первую очередь проявляется любовь между мужчиной и женщиной?

В первую очередь – это жертвенность. Любовь подразумевает, что ты без остатка и стыда отдаешься другому человеку. И на биологическом уровне, и на психологическом. В житейском плане, в будущем и в настоящем. Это готовность к тотальной жертве. Просто так она не может возникнуть. Она возникает, когда ты чувствуешь резонирующую душу рядом, подобную тебе. И это всегда мистика. Нельзя вывести закона, как это можно спровоцировать. Это всегда неожиданность. Это может быть бурлеск, трагедия. Нет никаких законов. Влюбленные люди – счастливые. Если для кого-то жить, то для своего любимого человека в первую очередь.

Иван Охлобыстин в роли доктора Быкова в сериале «Интерны»

Кто из писателей вас вдохновлял?

Набор среднестатистический. Начиная от Александра Дюма: «Три мушкетера», «Графиня де Монсоро», «Виконт де Бражелон». Потом Гюго «Отверженные». Потом «Мастер и Маргарита» подоспела. Потом Гюнтер Грасс настал. Потом появился Кен Кизи «Пролетая над гнездом кукушки» параллельно с фильмом с Джеком Николсоном. Затем появился Апдайк «Иствикские ведьмы», сначала с тем же Джеком Николсоном, а потом прочел «Кентавры». Он очень похож на «Над пропастью во ржи» Сэлинджера. Потом Ричард Бах «Чайка по имени Джонатан Ливингстон». Потом Маркес накрыл тучным облаком все, что было вокруг, и всех победил.

За Маркесом пошли новые имена в отечественной литературе: Михаил Елизаров, Шаров и его «Репетиция», «Письма из Египта» (оригинальное название «Возвращение в Египет». – Ред. ) . Иванов «Золото бунта». Захар Прилепин , первые три произведения Пелевина. Турецкий автор Памук . Влюблен в литературу Салмана Рушди . Сейчас читаю чудного человека. Он афганец, очень похож на Рушди. Такой размикшированный вариант Рушди – Халед Хоссейни , произведение «Тысячи сияющих звезд». Стругацкие, конечно. Станислав Лем, Роджер Желязны, Терри Пратчетт . Из Американцев Нил Гейман «Звездная пыль» и «Американские боги».

Вы согласны с Михаилом Елизаровым , что сейчас не время постмодернизма в литературе. Что настало время прозы, которая утверждала бы очень конкретные традиционные моральные устои?

Да, совершенно. Моя книга тоже в этой академической канве. Академическая литература всегда несет в себе педагогический элемент. Было бы глупо читать книгу, где автор ничего не хочет до тебя донести. Ты прежде всего интересуешься личностью автора, которая предстает в произведении. Склонность к фельетонизму ради того, чтобы понравиться читателю, сразу же убивает автора. Мне кажется. Пелевин этим грешит. При таком высоком уровне его таланта он мог бы задуматься над проблемами гораздо более высокого уровня. А Елизаров, Прилепин, Шаров – они закладывают это. В конце книги ты волей-неволей получаешь некий месседж.

Иван Охлобыстин имеет 17 наград за лучшую режиссуру, 9 – за лучшую актерскую роль и 21 – за лучший сценарий

К этому обязательно надо возвращаться. У нас же нет базовой философии. Есть только критическая, как Бердяев. Кьеркегора у нас не родилось, не потому что не могли родить, а потому что у нас опцию осмысления пространства и бытия брали на себя художники. Мы живем, руководствуясь территориями бескрайности в массовом бессознательном. Нам законченные формы неинтересны. Мы всегда были склонны к преувеличению, потому что в этом широта нашей души, она мотивирована географией.

Говоря о широте русской души, как вам фильм «Защитники»?

«Защитники» – это позорище. Ну почему на Медведе все время штаны возникают (речь о киноляпе, когда на персонаже Арсусе в одной сцене штаны сначала рвутся на части, а в следующей сцене снова надеты. – Ред. ). У меня даже ребенок это заметил. Недоделанное кино. Я оцениваю подвиг кинематографистов, но я бы не стал показывать этот фильм с целью похвастаться отечественным кино. Я бы поставил фильм «Андрей Рублев», «Мимино» или «Белое солнце пустыни» . Если посложнее, то «Незаконченная пьеса для механического пианино». Если совсем сложно – вполне можно «Сталкера» Тарковского поставить.

То есть из нового ничего бы не поставили?

Не могу ничего припомнить. Была какая-то умилительная мелодрама с Федором Бондарчуком и Ксенией Раппопорт (фильм «Два дня». – Ред. ) – это умилительно, но это не усадебная драма. До Островского не дотягивает. Хотя кино – это мощнейший агент влияния. Кино может определить мировоззрение нескольких поколений. «Матрица» переломала 10-20 поколений. А шедший за ней «Аватар» добивал. Мы перешли в новый технотронный век еще и при помощи кино.

Часто можно видеть спекуляцию на артхаусе, который таковым не является.Я, будучи в профессии, могу понять, что есть авангард, а что попытка подделать плохую картину под авангард. Боевики – срамота, в основном из-за низких бюджетов. А низкие бюджеты из-за воровства, откатов – чего скрывать.

Сатирическая проза Ивана Охлобыстина о трагикомических приключениях обычных героев в простых городах

Но вообще мне стыдновато как-то в 50 лет во всякой ерунде сниматься, меня уже мужики не поймут. А книга – это солидно. Пришел знакомый, ты ему подарил, подписал.

Смотрите ли сериалы?

Сериалы смотрю. Сериалы получили уникальную технологическую возможность тщательнее относится к художественной составляющей, нежели кино. Во-первых, окупаемое телевизионное содержание. Во-вторых, это фактор времени. Ты можешь смотреть по одной серии, а можешь сразу 50 и рассмотреть каждую деталь тщательнее, каждого персонажа оценить – открываются новые истории, новые коллизии. Сериал победил кино. За исключением блокбастеров, типа «Властелин колец», «Пираты Карибского моря», «Звездные войны» . А остальное с сериалами неконкурентоспособно. Сложно найти конкурента доктору Хаусу, сериалу «Во все тяжкие» .

Начиналось все с сериала «Лост». Когда только-только возникал жанр, это все сводилось к мыльной опере. Когда возникли технологические возможности, кинодельцы отошли от лубочной телевизионной съемки в сторону художественной. Причем это вина самих продюсеров, они прибегали на съемочную площадку со словами: «Так, ребята, эту сцену давайте подольше на 10 минут, потому что мы потом ее разрежем на четыре серии и телевидению продадим, хоть как-то откупимся». В результате с теми же эффектами, с теми же разогретыми актерами снималось больше форматов. И потребитель сейчас выбирает сам: либо я за один день все посмотрю и впитаю, либо я растяну это удовольствие и сделаю элементом своего духовного фэншуя.

А вы как смотрите сериалы обычно – разом или по серии в день?

По-всякому. Но вообще я склонен к сериальному пьянству: могу надолго засесть. На меня ругаются все, а я ничего сделать не могу. Сижу с красными глазами, потом такой же иду на работу. Думаю, как бы скорее вернуться домой. Семечки «От Мартина», лимонад «Тархун» – и новые серии!

У Ивана Охлобыстина – два сына и четыре дочери

Есть ли российские сериалы, которые вам нравятся?

Мне очень нравятся «Сваты». Они взяли такую душевную нотку. То, что нам позволительно. Это доброе продолжение «Любовь и голуби». «Кухню» не смотрел... Вообще, о всем хорошем я узнаю от знакомых. Про «Сватов» мне рассказали люди, не производящие впечатление сентиментальных.

Про ваших детей периодически возникают сплетни в интернете. Не пытаетесь ли вы оградить их от этих влияний?

Они сформированные личности. Мы можем по заднице хлопнуть ремнем до определенного возраста, ругаться за двойки. Но с раннего детства мы даем им понять, что уважаем их личности. Поэтому нам все это прощается, они понимают, что мы просто помогаем им по жизни. А мы понимаем, что во многих вопросах мы не можем помочь. В вопросах любви, самоопределения. Я не могу навязать своим детям, кем им стать, кого любить. Как отец я могу только смеяться и оказывать психологическую помощь. Я очень деликатно отношусь к их личной жизни. Понимаю, до какой степени это тонкая пряжа.

Вас постоянно критикуют в интернете. Как вы сейчас относитесь к критике?

Когда немотивированно ругают, у меня глаз к этому не липнет. Они просто как собачки, охраняют периметр. Когда критикуют мотивированно, я принимаю к сведению. Это необходимое условие для самосовершенствования.

Не боитесь критики со стороны коллег? Быков недавно высказался, что ваше кинематографическое творчество переоценено.

Ну, не думаю, что переоценили. Хотя... наверное, да. Мне нравится Быков. Он не боится высказываться, формулирует уважительно.

Книга "Песни созвездия Гончих Псов" Ивана Охлобыстина появится в книжных магазинах сегодня, 19 апреля. Писателем Охлобыстин стал давно – его первая книга, "XIV принцип", стала беспрецедентным случаем создания киберпанк-романа священнослужителем. Сан Охлобыстин с себя снял, но любовь к киберпанку не утратил – им проникнуты две повести, составляющие новую книгу. Плавные, ироничные, базирующиеся на прозе русских писателей-"деревенщиков", кажется, совсем не похожи на того, кто сыграл безумного Рогожина в "Даун-Хаусе", витального Малюту в "Generation П" или хотя бы комнатного диктатора доктора Быкова в "Интернах". Накануне презентации книги и встречи с читателями обозреватель сайт Алексей Певчев встретился с Иваном Охлобыстиным на нейтральной территории и обсудил былое и думы.

Фото предоставлено издательством "Эксмо"

– Иван, мои (и, вероятно, не только мои) первые впечатления от вашего литературного творчества, связаны с длинной, абсолютно безумной сагой, публиковавшейся в конце девяностых в журнале "Столица". Каким образом толстый городской журнал предоставил свои полосы для вашего откровенного хулиганства?

– Все началось с рассказа "Идиот", по сюжету которого я должен был поехать на чемпионат по гонкам на собаках, а по дороге разоблачал нижневартовских сатанистов, позже вплеталась интрига, как мы боролись против инопланетян, возник мурманский водолаз... Ну, это, конечно, была такая пурга-пурга, мы много хохотали и дурили, и много-много радости читателю принесли. Эксперимент был замечательный! Во главе "Столицы" стоял Владимир Яковлев – его можно любить или не любить, но Яковлев был гением, сумевшим четко понять, как читателю разобраться в потоке СМИ. Читателю был нужен автор, похожий на него и по взглядам. Он персонифицировал журналистику, вернув ее этим самым на 100-150 лет назад и этот эксперимент себя оправдал.

Яковлев собрал самых лучших журналистов, перекупив их у других изданий. Там были Сергей Мостовщиков, Игорь Мартынов, Андрей Колесников, Валерий Иванович, Василий Голованов, Николай Фохт, Рустам Арифджанов, Валерий Иванович Коновалов – кстати, лучший, из всех кто когда-либо писал о крестьянстве, у него каждый очерк достоин тютчевского оформления в стихах.

"Столица" принципиально не жила от рекламы. Однажды я привел рекламодателей-нефтяников, и услышал, что у нас экспериментальное издание и реклама не нужна. Так хулиганили мы ровно год, но нас читали все – от столичных снобов до милиционеров. Важно было вывести автора с помощью литературы, разумеется, на уровень аудиовизуального контакта с аудиторией. То, что началось с рассказа "Идиот", где-то к середине стало называться "Гранд-пасьянс" и являлось таким потоком сознания. Отзывом на то, что происходило в текущий момент истории.

– А потом был "XIV принцип", который разительно отличался от экспериментов в "Столице".

– Мне нравится фэнтези, я не стесняюсь этого. Мне, вообще близко это игровое "миротворение". Потому, что мы живем в век высоких технологий и волей-неволей должны быть в курсе событий. У меня первое образование – "оператор электронно-вычислительных машин", и любимой книгой большую часть моей жизни был "Понедельник начинается в субботу" . Роман форматом отличается от киноповести. Киноповесть – это 3–4 действующих персонажа, которые пролетают через некую массу, обремененные условностями и какими-то событиями. Роман – это переплетение судеб, время, свои законы, обязательное создание атмосферы. В сценарии это возможно, в романе –
необходимо.

Я не был уверен, что у меня получится роман с этой атмосферой, и решил: пока не прыгнешь – не познаешь. Буду отталкиваться от любимого жанра – фэнтези. Подобрал необходимые образы, вставил это в игровую канву и сделал книгу по принципу сценария для компьютерной игрушки. В этот момент я изучал карты Таро, и решил построить текст по самому известному раскладу – "Пирамиде".

– Давайте поговорим о сценариях. По вашему "Дому Солнца" Гарик Сукачев снял фильм, который был принят по-разному. Насколько для вас была важна вовлеченность в материал, в хипповскую среду?

– Я, конечно, младше, но это были люди из поколения, предшествующего моему. У меня были свои представления, у Гарика свои, но если я наблюдал за хиппи со стороны, то Гарик уже имел возможность с ними взаимодействовать. Мы создали маленький мир, описали культурный феномен, действительно мощное движение. Нашей задачей было не все точно описать, а, скорее, сделать увлекательно. Придут люди, заплатят по 300 рублей за билет – было бы греховно вообще не закладывать в сценарий развлекательные моменты.

– Тем не менее, после выхода фильма многие люди, помнящие настоящего Юрия "Солнце", на вас не на шутку ополчились, вменяя вам полное несоответствие реального персонажа и экранного героя.

– Во-первых, не следует ждать от представителей того времени лестных откликов, все-таки мы целый их мир низвели до полутора часов, за которые их юность, их переживания и их время не передашь. Это нормально и объяснимо. У нас сверхзадачей было показать романтический идеал девчонки-первокурсницы, причем идеал честный, олицетворяющий влюбленность не ради блуда, а ради поиска любви. Что касается Юрия "Солнце": он у нас похож на вокалиста The Doors Джима Морисона и у него, как у Моррисона,папа контр-адмирал. Тогда все это было вполне реальным.

– Давайте перейдем к повести из вашего нового сборника – "Нулевому километру" Постараюсь избежать спойлеров и скажу лишь, что в процессе чтения мне вспомнились и Василий Шукшин, и "Затоваренная бочкотара" Аксенова и Ричард Бах. Я не ошибся?

– Ничуть, вы абсолютно в материале. Я бы еще дополнил именами трех-четырех людей, но тоже из этой бриллиантовой когорты. Это те, кого бы я хотел сам читать. Они умерли, мне не хватает их текстов и приходится восполнять. У нас сейчас есть Вячеслав Иванов, да и, вообще есть чем гордиться сейчас в современной литературе. Конечно, мы всегда будем ориентироваться на великих учителей. Я всегда был фанатом Шукшина, и у меня сейчас ведется борьба за фотографию на тумбочке: то там Шукшин, то очень удобный фонарик. Аксенов когда-то мне подарил книгу "Остров Крым" с подписью. Я был счастлив безумно: для меня профессия писателя проходила по категории "волшебник".

– У меня сложилось впечатление, что в "Нулевом километре" вы намеренно сдерживались, стараясь не украсить речь персонажей привычным для ваших киногероев оборотами.

– Все правильно. Я старался сохранять смесь французского с нижегородским. Это та самая смесь, которая типична для маленького провинциального городка и если бы я добавил резкости, возник бы момент некоего "комиксования". Смеяться можно бесконечно, я сам человек веселый, но если принести в текст много смеха, то пропадут какие-то самые главные нежные нотки. В принципе любая книга – это книга о любви, и если кто-то говорит, что есть что-то важнее любви, он врет и верить ему не надо.

Книга относится к общим категориям ценностей. Вспомните как у Александра Грина, где все в розетках ажурных – глаз тешился. Ты прочел и горд тем, что все то было с придыханием, как песня. Вообще хороший текст должен петься. Хочется, чтобы человек взял книгу, открыл ее, и она его загипнотизировала: прошла боль в плече, забыл, что кредит отдавать, помирился 35 раз с супругой, простил сына за тройку. Вот это – хорошая литература.

– Вы можете обозначить литературу, повлиявшую на вас на разных этапах взросления?

– Могу, причем начиная с детства пионерского. Это "Приключения Чиполлино", "Три мушкетера", потом Конан Дойль "Записки о Шерлоке Холмсе", потом "Графиня де Монсоро" и "Отверженные" Дюма. Классе в седьмом я начал читать Валентина Пикуля но мне он не понравился, суховатым показался, но не мой психотип. Я от него кайфую, но он для меня не шаман. После Пикуля опять вернулся Дюма, и мне открылся Джон Апдайк и его "Кентавр" (при этом "Кролик, беги" мне не понравился). Потом был Стивен Книг и снова "Отверженные" уже с таким серьезным прочтением Жана Вальжана. И потом меня настигла встреча с Михаилом Булгаковым. Мой папа дал мне отпечатанную фотографическим путем копию журнала "Октябрь", где выходил кусками весь роман "Мастер и Маргарита". Я читал на кухне, читал в ванной...

Потом пришли Александр Грин, Ричард Бах и его "Чайка по имени Джонатан Линвингстон". Ну, потом пришел разумный возраст с Милорадом Павичем, Куртом Воннегутом и возвращением к Достоевскому, потому что выяснилось, что в детстве я его читал вынужденно. Но Достоевский для меня удушлив, потому что я думаю примерно так же, как он, но с другим знаком. Это как лампы бывают кварцевые, а бывают обычные желтые, вот я желтого цвета, он прямо кварцевый.

– В замечательном "Даун Хаусе" вы как раз и решили убрать эту кварцевость?

– Когда я писал сценарий для фильма "Даун Хаус", было все замечательно, потому что мне стало все понятно. Настасья Филипповна – пьющая русская красавица, это всегда было основной проблемой для мужиков, и не только из высшего общества. Ничего тут мудреного нет. Все остальные образы понятны. А чего мудрить-то? Какой "маленький Христос", какой Белинский? Князь Мышкин – просто псих с отбитой совершенно головой, который думал правильно, потому что думал периферийно, как и все они, действующие в соответствии с установленной производителем операционной программой операционной. Они столп света, и их не надо улучшать.

– Чтение богословских книг и книг светских требует разного подхода, настроения, восприятия?

– Надо правильно понимать духовный сегмент. Те, кто считает, что они откроют книгу и научатся чему-то духовному, глобально не правы. Вся литература реакционна по сути. Проповеди – это тоже своего рода реакция, но дающая возможность человеку чуть-чуть подняться над землей. Это воззвание к его высшему на основании таинства причастия и предшествующей литургии присутствия Бога на земле. Богословская литература тоже может быть и поэтической. Предположим, псалтырь глупо читать на русском языке. Конечно, это дело благочестивое, но для очень нерешительных людей и совсем отличных от меня.

Нужно правильно понимать: к нам, диким когда-то, составленным из тысяч мелких племен, вождей, привязанностей и происхождений, пришли Кирилл и Мефодий и придумали, собрав из нашего языка, свой язык для перевода Священного Писания. То есть, разговаривая между собой, ругаясь с соседом по лестничной клетке или хваля барышню за красоту, мы не просто общаемся, а становимся частью некоего мистического акта. Русский язык сам по себе и есть национальная идея, потому что он – основной носитель информации. Русский это отдельный, происходящий из богослужебного, чуть-чуть утилизированный, но остающийся в сути тем же самым богослужебным, поэтому крайне мистичный язык.

Что касается чтения богословского текста. Однажды я должен был прочитать для семинарии Исаака Сирина, но у меня не шло. Он – древний писатель, IV века, по-моему, могу путать. И тогда Петр Мамонов говорит: "Относись к этому не как к прозе, а как к поэзии, отбивай ритм". И я действительно поймал себя на мысли, что Исаак Сирин дико ритмичен.

А вообще, знаете, однажды в Испании я оказался на фестивале фламенко, которое очень люблю. Вышла одна театральная труппа, другая, потом вышел какой-то певец – спел фламенко, другой спел фламенко. Потом, уже под конец фестиваля, поставили стол, гитарист сел за один стол, за другой бабка села и начала: "Очень хорошо, что меня позвали на этот фестиваль фламенко. Потому что наша жизнь такая пустая…" – и потом про все что угодно, вплоть до того, как она с соседкой ведро выносила и все сводилось к тому, что, мол, "парься, не парься – все равно умрем". И когда она в финале сказала: "Ну, главное, чтобы детки были живы", – все просто взорвались! Вот это литература!

– Занятие литературой не терпит суеты, но достичь какой-то необходимой концентрации и главное – уединения, вам, при вашем активном образе жизни, вероятно, сложно? Насколько мне известно, у вас одних номеров мобильных около восьми.

– Нужно постоянно обманывать весь мир. Родные, близкие и друзья знают, на каком я номере. Всем остальным я честно даю те, которые у меня есть еще и не помню, какой у меня с собой. Поэтому я оборвал внешнюю связь с миром. Ток-шоу я не посещаю, потому что очень не люблю скандалы. Нет логического окончания, а внешне это отвратительно. На ток-шоу интеллектуальные я не хожу, потому что законы телевизионного рынка сейчас такие, что в любом случае это конфликт, это спор. А в споре один дурак, другой подлец. Я не хочу быть ни тем, ни другим. У меня остались съемки, остались сейчас какие-то хозяйственные дела и писанина. Ну, а все время сколько есть, я выцыганиваю на семью.

– Значит, все-таки, "писанина" с вами всерьез и надолго?

– Мне очень хочется остаться писателем. Ну а что? Сниматься в кино в роли благородных командиров спецназа опостылело. Вот сейчас хороший сценарий более-менее выбрали про отца, который ставит на ноги пацана с ДЦП. Это настоящая сердечная история. Мне, вообще, нравится всякий "Гринпис". Мы с Оксанкой (супруга, актриса Оксана Охлобыстина – прим. сайт) ездили недавно скворечники делать на ВДНХ. Там целый павильон открыли, где детей учат с деревом работать. Я на стариков смотрю – корень нашел, решил, что великий краснодеревщик, что-то вырезал. У меня папа так делал, дед так делал, думаю, что меня что-то подобное ждет.

Ну, а про литературу... Я в Instagram публикую фотографии книги, иду простой христовой дорогой, без мудростей всяких. Будет возможность где-то упомянуть – буду упоминать, чтобы это было рентабельно. Денег книгами не заработаешь. Потому что литературный труд – это ручейки и река. Для того, чтобы это воспринималось как источник дохода, нужно написать 200 романов. В данном случае мне интересно, как люди все это примут это, как отнесутся к самой книге. Мои друзья точно прочитают, а они очень независимые люди. "XIVпринцип" кому-то понравился, кому-то нет, но это – законченные хипстеры, которые уже все повидали. Наверное, так будет и в этот раз.

Время: 19:00

Место: книжный магазин "Читай-город" (ТЦ "Европейский", площадь Киевского вокзала, 2)