1. Экспозиция, завязка, кульминация, развязка комедии.
“Как это ни странно, но рассказать фабулу пьесы далеко не так легко, как это может показаться с первого взгляда. А ещё более странно, что еще труднее рассказать полное содержание пьесы, ставшей уже знаменитою, вошедшей в хрестоматию”. Это искренне признание по поводу “Горя от ума” принадлежит одному из лучших знатоков комедии – Вл. И. Немировичу-Данченко. “Рассказать фабулу” “Горя от ума” – это значит прежде всего обнажить остов пьесы, раскрыть её внутренний план, определить сценарий, выявить, наконец, динамику драматического движения. Это, действительно, не так легко, не потому, что сценарий слишком сложен или запутан: “Горе от ума” создано в прекрасном по своей благородной простоте и легкому изяществу стиле. Но с логическими заданиями сценического плана тесно переплетается психологическая мотивировка действия героев пьесы, и “рассказать фабулу” полностью – значило бы воссоздать все психологическое содержание драматического произведения, что почти так же трудно, как рассказать содержание произведения музыкального или картины.
В переписке с Грибоедовым знаток драматический литературы, П.А. Катенин, писал поэту: главная погрешность в плане – “сцены связаны произвольно”. В печати первым по тому же вопросу высказался известный водевилист А.И. Писарев, напечатавший под псевдонимом Пилада Белугина в “Вестнике Европы”(1825) придирчивую статью в которой утверждал: “ Можно выкинуть каждое из лиц, заменить другим, удвоить их число их – и ход пьесы останется тот же. Ни одна сцена не вытекает из предыдущей и не связывается с последующею. Перемените порядок явлений, переставьте нумера их, выбросьте любое, вставьте что хотите, и комедия не переменится. Во всей пьесе нет необходимости, стало, нет завязки, а потому не может быть и действия.” Позже князь П.А. Вяземский, который в “Современнике”(1837) писал: “Действия в драме, как и в творениях Фонвизина, нет, или еще менее(!).”
Наилучший древний истолкователь сценария “Горя от ума”, Гончаров, внушает читателю ту мысль, что все в пьесе слито нераздельно, органически.
“Всякий шаг Чацкого, почти всякое слово в пьесе тесно связано с игрою чувства его к Софье, раздраженного какою-то ложью в её поступках,которую он и бьется разгадать до самого конца”; “он и в Москву и к Фамусову приехал, очевидно, для Софьи и к одной Софье. До другого ему дела нет”. Вот стимул который движет пьесу.
Софья, “сама неглупая, предпочитает дурака (т.е. Молчалина) умному человек”, - и это второй рычаг интриги. Названными двумя факторами со всею “необходимостью” обусловлен длинный ряд моментов сценической борьбы: сон Софьи, её обморок, борьба её с Чацким из-за Молчалина, до злой сплетни включительно, непонимание Чацким Софьи и своей роли в любовной интриге и финальный разрыв с любимой девушкой. Этим же объясняется длинный ряд действий в сценическом движении: столкновения Чацкого с Фамусовым во втором действии, его поведение на балу, “голос общего недоброхотства”, успех сплетни о сумасшествии и отзвуки её в разъезде гостей в четвертом акте.
Таким образом, ‘Необходимость”, внутренняя принудительность в развитии пьесы устанавливается бесспорно, обнаруживается и “завязка”пьесы, устанавливаются моменты и элементы “действия”.
Каждое действие делится на две относительно самостоятельные картины, причем в обеих половинах пьесы по “краям” находятся “любовные” картины, а в центре – “общественные”.

Возражая против упреков некоторых критиков, что в комедии Грибоедова якобы нет действия и завязки, В.К. Кюхельбекер записывает в своём дневнике: “…не трудно было бы доказать, что в этой комедии гораздо более действия или движения, чем в большей части тех комедий, которых вся занимательность основана на завязке. В “Горе от ума”, точно, вся завязка состоит в противоположности Чацкого прочим лицам… Дан Чацкий, даны прочие характеры, они сведены вместе, и показано, какова непременно должна быть встреча этих антиподов, - и только. Это очень просто, но в сей-то именно простоте – новость, смелость, величие того поэтического воображения, которого не поняли ни противники Грибоедова, ни его неловкие защитники.”

“Еще в конце XIX века можно было столкнуться с утверждением, что в пьесе нет интригующего движения от завязки, пружинисто ведущей к развязке”, “что если речь идет о событиях, которые определяют занимательность пьесы, - то событий таких в пьесе нет”. Но разве нет завязки в появлении влюбленного Чацкого в момент, когда от Софьи только что вышел Молчалин и читатель начинает с волнением и нетерпением следить за тем, кто пойдет дальше и чем кончиться это неожиданное совпадение и острая коллизия. “Впрочем, время от времени, в отдельных сценах возникает иллюзия напряжения, например в сцене падения Молчалина”. Почему же иллюзия? Это одно из звеньев целой цепи напряженных эпизодов, которые необходимо ведут и к напряженной развязке после кульминации пьесы в сцене столкновения Чацкого со всем обществом и распространения сплетни о его сумасшествии. Чем же все это кончится – ждет читатель.

Вместе с тем “Горе от ума” никак не относится к числу тех пьес, ход действия и развязка которых могут быть заранее предугаданы. Сам Грибоедов с пренебрежением относился к такой драматургии. “Я, когда по первой сцене угадываю десятую: раззеваюсь и вон бегу из театра”, - писал он. Вплоть до заключительной фразы Фамусова “Горе от ума” воспринимается со все возрастающим вниманием и напряжением.

Необычна концовка комедии, совмещающая в себе разрыв Чацкого с Софьей и вместе с тем разрыв Чацкого с фамусовским обществом, вызов ему.

2. Характеристика развития действия комедии.
Общественная тема – столкновение Чацкого с фамусовской Москвой – намечатся в первом действии, усиливается во втором, в третьем достигает кульминации и окончательное завершение получает в четвертом действии. Те же этапы развития проходит и любовная интрига; при этом ее “центр тяжести” лежит в первых двух действиях пьесы – они перенасыщены интригующими каждого из героев сомнениями: “Который же из двух?” (для Фамусова это либо Молчалин, либо Чацкий; для Чацкого – Молчалин или Скалозуб; возможно, что и для Скалозуба существует тот же вопрос, что и для Фамусова; тут же строится комический треугольник, вносящий дополнительные забавные недоразумения.ю Фамусов – Лиза- Молчалин; впрочем, как выясняется в конце второго действия, и тут двум неудачливым соперникам противостоит третий – Петруша).

3. Две ведущие сюжетные коллизии комедии.

Огромную услугу в понимании пьесы оказал Гончаров. Именно он раз и навсегда разъяснил, что драматическое движение идет по двум переплетающимся линиям: любовной интриги и общественной драмы…
Основным принципом общего плана пьесы Грибоедова является закон художественной симметрии.
В комедии четыре действия, и прежде всего она делится на две половины, которые находятся в диалектической взаимосвязи друг с другом. В первой половине преобладает комедия, основанная на любовной интриге (и потому первые два действия “мало населены”), во второй – общественная комедия, но обе комедии не обособлены, а тесно переплетаются.
Две комедии как будто вложены одна в другую: одна, так сказать частная, мелкая, домашняя, между Чацким и Софьей, Молчалиным и Лизой; это интрига любви, вседневный мотив всех комедий. Когда первая прерывается, в промежутке является неожиданно другая, и действие завязывается снова, частная комедия разыгрывается в общую битву и связывается в один узел.
Герой пьесы влюблен в девушку, “для которой единственно он явился в Москву”, а “девушка, сама неглупая, предпочитает дурака умному человеку”. “Всякий шаг Чацкого, почти всякое слово в пьесе тесно связано с игрою чувства его к Софье, раздраженного какою-то ложью в её поступках,которую он и бьется разгадать до самого конца”; “он и в Москву и к Фамусову приехал, очевидно, для Софьи и к одной Софье. До другого ему дела нет”. Вот стимул который движет пьесу.
В одно органическое целое сливается “интрига любви”. Связана ли с нею другая борьба – общественная? Сам грибоедов указал эту связь в характере героя и окружающего его общества: …в моей комедии 25 глупцов на одного здравомыслящего человека, и этот человек, разумеется, в противуречии с обществом его окружающим, его никто не понимает, никто простить не хочет, зачем он немножко повыше прочих” .
Возможен вопрос, насколько оба элемента сценической борьбы, любовный и общественный, уравновешены, не перевешивает ли один из них и в какой мере.
Очертив в первом действии характер двух главных представителей старого и нового поколений, автор сводит их во втором действии вместе – делает Чацкого свидетелем разговора Фамусова со Скалозубом и возобновляет в душе его ненависть к московскому обществу, развивая ее постепенно вместе с ревностью. И любовь, ревность, подозрения Чацкого – все это пронизывает насквозь изображение нравов общества, - две идеи, одна другой не противоречащие, переплетаются одна с другой и развиваются одна другою.

4. Своеобразие композиции. Ведущий композиционный принцип комедии.

Исследуя композицию “Горя от ума”, верное наблюдение сделал Н.К. Пиксанов, истолковав, однако, его локально и потому неточно: “Относительно архитектоники третьего действия достойна внимания <…> одна особенность. Этот акт легко расчленяется на два действия, или картины. Одну часть образуют первые три явления. Они отделяются от стального текста не только особой большой ремаркой “Вечер. Все двери настежь – и пр.”, но также и по смыслу: первая часть целостна как попытка Чацкого объясниться с Софьей, вторая дает картину бала. Если бы третье действие разделить на два, получилась бы классическая пятиактная комедия”.
Однако деление третьего действия на две “картины” не является в комедии Грибоедва ни исключением, ни рудиментом классической архитектоники драмы.

5. Система образов. Основные принципы “расстановки сил”.

В комедии изображены такие черты жизни и людских отношений, которые далеко выходили за рамки начала XIX в. Чацкий явился для последующего поколения символом благородства и свободолюбия. Молчалинство, фамусовщина, скалозубовщина превратились в нарицательные имена для обозначения всего низкого и пошлого, бюрократизма, грубого солдафонства и т.д.

Вся пьеса представляется каким-то кругом знакомых читателю лиц, и притом таким определенным и замкнутым, как колода карт. Лица Фамусова, Молчалина, Скалозуба и другие врезались в память так же твёрдо, как короли, валеты и дамы в картах, и у всех сложилось более или мнение согласное понятии о всех лицах, кроме одного – Чацкого. Так все они начертаны верно и строго и так примелькались всем. Только о Чацком многие недоумевают: что он такое? Он как будто пятьдесят третья какая-то загадочная карта в колоде.
Одним из наиболее ярких, сильных и образных противостояний в мировой поэзии является, то которое запечатлел Грибоедов характерами Чацкий-Молчалин. Имена этих персонажей неизбежно нарицательны и в качестве таковых принадлежат всему человечеству. “Роль и физиономия Чацких неизменна…” Чацкий неизбежен при каждой смене одного века другим… Каждое дело, требующее обновления, вызывает тень Чацкого… обличителя лжи и всего, что отжило, что заглушает новую жизни, “жизнь свободную”.

6. Речевые характеристики основных действующих лиц, связь этого аспекта произведения с системой образов.

В языке комедии мы встречаем явления, которыми характеризуется не вся грибоедовская Москва, но отдельные персонажи комедии.
Эпизодические лица не могут претендовать на особую характеристичность языка, но более крупные персонажи, особенно главные, говорят каждый своим характерным языком.
Речь Скалозуба лапидарна и категорична, избегает сложных построений, складывается из коротеньких фраз, отрывочных слов. У Скалозуба всё служба на уме, речь его пересыпана специально-военными словечками и фразами: “дистанция”, “ирритация”, “фельдфебеля в Вольтеры”. Скалозуб решителен, груб: “жалкий же ездок”, “пикните, так мигом успокоит”.
Молчалин избегает грубых или простонародных выражений, он тоже немногословен, но совсем по другим причинам: не смеет своего сужденья произнесть; он уснащает свою речь почтительными с : “я-с”, “с бумагами-с”, “по-прежнему-с”, “нет-с”; выбирает деликатные жеманные выражения и обороты: “мне так довелось с приятностью прочесть”. Зато когда он наедине с Лизой и может сбросить условную личину, речь его приобретает свободу, грубеет: “мой ангельчик”, “без свадьбы время проволочим”.
Кратки речи Загорецкого , но тоже своеобразны по манере. Он говорит коротко, но не так веско, как Скалозуб, и не так почтительно, как Молчалин, говорит быстро, стремительно, “с жаром”: “Который Чацкий тут? – Известная фамилья”,” ее не вразумишь”, “Нет-с, бочками сороковыми”.
Стиль речи Хлёстовой кажется самым выдержанным, самым красочным языком. Здесь всё характерно, всё глубоко правдиво, слово здесь является тончайшим покровом, отображающим все линии мысли и эмоции. Это стиль речей большой московский барыни, умной и бывалой, но примитивной по культуре, плохо, как в темном лесу, разбирающейся в “пансионах, школах, лицеях”, может быть, даже полуграмотной, матери-командирши в богатых барских гостиных, но близкой по всем отношениям и к русской деревне. “Чай, в карты сплутовал”, “Москва, вишь, виновата”. Не только Молчалину или Репетилова, но и другим, постарше их, Хлёстова, конечно, говорит “ты”, речь ее бесцеремонна, грубовата, но метка, полна отголосков народной стихии.
Фамусов с Молчалиным, Лизой, дочерью бесцеремонен, не стесняется в выражениях; с Филькой он просто барски груб; в спорах с Чацким его речь полна стремительных, горячих фраз, отображающих живой темперамент; в беседе с Скалозубом она льстива, дипломатична, даже рассчитанно сентиментальна. Фамусову поручены некоторые резонерские обязанности, и в таких случаях он начинает говорить чужим языком – как Чацкий: “вечные французы, откуда моды к нам и авторы, и музы, губители карманов и сердец. Когда избавит нас творец” и т.д. Здесь проступают черты искусственного построения фразы и такой же подбор слов.
Речь Чацкого и Софьи далека от типа речей остальных действующих лиц. Это зависит от самого содержания речей. Они должны выразить сложную гамму чувств, испытываемых героями сценической борьбы и чуждых остальным: любовь, ревность, душевную боль, мстительность, иронию, сарказм и т.д. В монологах Чацкого велик элемент обличительных, общественных мотивов, в речах Софьи – больше личного, интимного.
В стиле речей Софьи и Чацкого мы встречаем много отличий от языка остальных персонажей. Здесь свой особый словарь : участье, кривизна, колкости, пылкость, чужевластье; свой строй эпитетов : взыскательный, своенравный, неподражаемый, величавый; свой синтаксис – с развитыми формами предложения, простого и сложного, с тяготением к периодическому построению. Здесь несомненно стремление художника выделить героев не только в образности или идейности, но и по языку.

Очень разнообразна, богата оттенками речь Чацкого. “Чацкий художник слова, - справедливо замечает В. Филлипов. – Его речь красочна и разнообразна, живописна и изобразительна, музыкальна и поэтична, он виртуозно владеет своим родным языком.”

В репликах и монологах Чацкого запечатлены эмоциональные и лексические особенности языка передовой интеллигенции 20-х гг. прошлого века.

Чацкий действует в век романтизма, и его романтическая чувствительность, пламенная страстность находят свое отражение и в его лирико-романтической фразеологии, то выражающей страстную надежду на любовь Софьи, то полной грусти и меланхолии.

Печальные размышления Чацкого могли бы стать романтической элегией (“Ну вот и день прошел, и с ним Все призраки, весь чад и дым Надежд, которые мне душу наполняли”).

Язык и синтаксис этих стихов близки элегии 20-х гг.

Но Чацкий не только любит, он обличает, и лирическая речь его часто сменяется речью сатирика, эпиграммиста,бичующего пороки фамусовского общества двумя-тремя словами, точно и выразительно клеймящего его представителей. Чацкий любит афоризмы, в которых находят свое отражение его философский склад ума, его связи с просветительством. Его языку глубоко присущи и элементы, восходящие к торжественно-патетической речи положительных героев классицистической драматургии, которая широко использовалась в пьесах и в гражданской поэзии декабристов. Чацкий не избегает славянизмов, что было тесно связано с симпатиями декабристов к старинному русскому языку славянина-патриота. Исполненные общественного пафоса речи Чацкого по своему строю, “высокому стилю” несомненно восходят к политической оде Радищева и поэтов-декабристов. Наряду с этим грибоедовский герой хорошо чувствует свой родной язык, его дух, его своеобразие. Об этом свидетельствуют употребляемые им идиомы: “Она не ставит в грош его”, “да полно вздор молоть” и другие. Человек высокой культуры, Чацкий редко прибегает к иностранным словам, возводя это в сознательно проводимый принцип, для того “чтоб умный, бодрый наш народ хотя по языку нас не считал за немцев”.
В пьесе существует два стиля речи, лирический и сатирический , для осуществления двух заданий: во-первых, передать все перипетии интимной любовной драмы, а во-вторых, охарактеризовать, оценить, обличить фамусовщину, скалозубовщину, всю старую Москву.

Индивидуализации персонажей способствовали речевые характеристики. Показательна в этом отношении речь Скалозуба с ее военными терминами, фразами, похожими на военные приказы, грубыми выражениями аракчеевской военщины, вроде: “ученостью меня не обморочишь”, “учить по-нашему – раз, два” и так далее. Деликатен, вкрадчив, немногословен Молчалин, любящий почтительные слова. Колоритна и характерна речь Хлёстовой, умной, бывалой московской барыни, бесцеремонной и грубоватой.

7. Стилевое разнообразие языка комедии. Указать приметы “разговорности” языка.

Пьеса стала нескудеющим арсеналом образных публицистических средств. Прежде всего, необходимо отметить языковое мастерство Грибоедова. Пушкин, достаточно критически оценивший по первому впечатлению пьесу, сразу же оговорился, однако: “О стихах я не говорю, половина – должны войти в пословицу”. Так и случилось. Достаточно сказать, что в “Толковом словаре живого великорусского языка” Владимира Даля, где приведено в качестве примеров более тридцати тысяч пословиц, - несколько десятков из них восходит к “Горю от ума”, а ведь Даль пользовался исключительно полевыми записями. В этом отношении с Грибоедовым соперничает лишь И.А. Крылов, но тот оставил нам свыше двухсот басен, грибоедовские же речения усвоены языком из одного его произведения.
Соль, эпиграмму, сатиру, разговорный стих заключил Грибоедов в речь своих героев. Нельзя представить себе, чтоб могла явиться когда-нибудь другая взятая из жизни речь. Проза и стих слились здесь во что-то нераздельное, затем, кажется, чтобы их легче было удержать в памяти и пустить опять в оборот весь собранный автором ум, юмор, шутку и злость русского ума и языка.
Современников Грибоедова поражала прежде всего “живость языка разговорного”, “совершенно такого, каким у нас говорят в обществах”. Действительно, количество слов и оборотов живой, разговорной речи огромно в “Горе от ума”. Среди них заметную группу составляют так называемые идиотизмы, которые придают языку пьесы особую прелесть и яркость. “С двора долой”, “с рук сойдет”, “без души”, “сон в руку” – вот примеры таких выражений. Любопытны многочисленные случаи своеобразной семантики : “объяви” = расскажи, “схоронить” = скрыть, “весть” = новость, анекдот.
Близка сюда та группа слов и выражений, которую первые критики “Горя от ума” определили как “колорит русской”, - элементы народного языка: “авось”, “вишь”, “испужал”, “коли”.
Затем есть группа слов живой речи, неправильных с формально-грамматической или литературно-книжной точки зрения, но постоянно употребляемых в обществе и народе: “пожалосто”, “Степаноч”, “Михалоч”, “Сергеич”, “Лизавета”, “ужли”. Есть особенности, характерные для старой московской живой речи: “князь-Григорию”, “книзь-Петра”, “князя Петра Ильича”, “должник” = кредитор, “фармазон”, “танцовщица” = балерина.
Все эти особенности дают языку “Горя от ума” своеобразный колорит, образуют в нем целую стихию речи – живой, разговорной, характеристической.

Грибоедов широко и обильно в своей комедии использовал живую разговорную речь. Вообще речь фамусовского общества чрезвычайно характерна своей типичностью, своим колоритом, смесью французского с нижегородским. Особенности этого жаргона могут быть ярко иллюстрированы языком фамусовского общества. Грибоедов тонко и зло высмеивает в своей комедии тот факт, что в большинства своем офранцузившиеся представители дворянства не умеют владеть своим родным словом, родной речью.

Автор “Горя от ума” стремился, с одной стороны, преодолеть гладкопись, обезличенный светский язык, которым писались легкие любовные комедии Хмельницкого и других молодых драматургов. В то же время он настойчиво очищал свои произведения от тяжеловесной архаической, восходящей к “высокому штилю” книжной речи.

Главной художественной задачей Грибоедова было обогащение литературного языка практикой живой разговорной речи.

Комедия XVII в. допускала “низкий стиль”, нередко снижавший язык до прямой грубости. Грибоедов отвергает этот принцип. Полностью сохраняя разговорное “просторечие”, он делает это в нормах общелитературного русского национального языка.

8. Причины складывания и противостояния Чацкому московской, “фамусовской” группировки. Можно ли говорить о “двух лагерях” в комедии?

У Фамусова, московского барина-обывателя, кроме своей хитренькой, житейской философии, есть и некая общая… Её он излагает в знаменитой своей оде лакейству… Вот то-то, все вы гордецы… (II , 2), где расточается хвала Екатерине II именно за то, что порицали в ней даже преданнейшие её придворные из числа мыслящих, не говоря уже о вольнодумцах. В следующей “оде” Фамусова (II, 5) – хвала барству, хвала раболепной и корыстной барской Москве.

Вот, например, у нас уж исстари ведется,
Что по отцу и сыну честь;
Будь плохенький, да если наберется
Душ тысячки две родовых -

Тот и жених…
Здесь пускается Фамусов перечислять все достоинства гостеприимной своей Москвы: Хоть честный человек, хоть нет, для нас равнехонько, про всех готов обед и т.д.
К высказанному в первой и пятой сценах второго действия в третьем акте прибавил Фамусов еще несколько довершающих замечаний, поддержанных хором гостей-завсегдатаев:

Ученье – вот чума, ученость – вот причина,
Что нынче пуще, чем когда,
Безумных развелось людей, и дел, и мнений…

Сентенция эта, подхваченная достопочтенной Хлестовой, княгиней Тугоуховской, Загорецким и самым Сергеем Сергеевичем Скалозубом, являет уже вполне завершенную картину фамусовской Москвы.

Чацкий осуждает в московском обществе отсутствие движения, развития, прогресса. Он говорит о тех, кто критикует новые влияния, новые мысли.

Сам же Чацкий несмотря на свою молодость, много ездил, широко образован, жаждет свободной деятельности.

9. Идея произведения и специфика жанра. Как авторский идейный замысел повлиял на систему образов, отбор персонажей, сюжетостроение? Как объяснить “перенаселенность” комедии и значительное количество внесценических персонажей?

“В посвященном Гоголю исследовании Вл. Набокова, - отмечает Е.А. Смирнова, - специфической особенностью его произведений объявлено обилие персонажей, названных “вторичными”, или персонажами второго порядка, поскольку они не показаны читателю, а только упоминаются в разговорах других героев. Художественная субстанция таких персонажей определяется Набоковым как “дурная реальность” и сравнивается с кошмарными мороками, овладевающими человеком во сне. Между тем в этом пункте Гоголь идет по следам Грибоедова…”
Когда в романе Достоевского “Униженные и оскорбленные” в восторженном рассказе Алеши Волконского мы слышим: “… у Кати есть два дальние родственника, какие-то кузены, Левенька и Боренька, …, а те необыкновенные люди!..” – истинный смысл этих “оригиналов” проясняется подразумеваемой отсылкой к хрестоматийно известному грибоедовскому тексту, к репетиловскому восторгу:
Левон и Боринька чудесные ребята!
Об них не знаешь что сказать…
(IV , 136-137)

В печати высказался известный водевилист А.И. Писарев, напечатавший под псевдонимом Пилада Белугина в “Вестнике Европы”(1825) придирчивую статью о “Горе от ума” . Критик находил излишними для пьесы супругов Горичевых и “многоречивого” Репетилова и утверждал: “ Можно выкинуть каждое из лиц, заменить другим, удвоить их число их – и ход пьесы останется тот же”.

Позже князь П.А. Вяземский, который в “Современнике”(1837) писал: “Здесь почти все лица эпизодические, все явления выдвижные: их можно выдвинуть, переместить, пополнить, и нигде не заметишь ни трещины, ни переделки”

Идея произведения – выявление основного конфликта эпохи. Легший в основу комедии конфликт уже современников поразил своей жизненной правдивостью и исторической верностью. Он вытекал из общественно-политической обстановки того времени, раскрывая самое существо социально-политической борьбы эпохи декабристов, борьбу двух общественных лагерей, образовавшихся после Отечественной войны. Этот конфликт пронизывает весь ход действия комедии, всю совокупность отношений между её персонажами, придавая содержанию “Горя от ума” единство и монолитность. Конфликт между лагерем крепостников и молодыми вольнолюбцами, из среды которых вышли декабристы, выражен в комедии в столкновении двух мировоззрений, двух систем взглядов, противоположных нравственных принципов, в различиях поведений персонажей в быту, наконец, в личных интимных отношениях, которые претерпевают изменения в ходе развития конфликта пьесы. Комедия никогда не приобрела бы той жизненности, которой она поражает до сих пор, если бы конфликт, в ней изображенный, не был бы связан с судьбой конкретных личностей – с интимными отношениями его главных героев. Именно поэтому конфликт в “Горе от ума”, глубоко историчный в своей основе, имеет общечеловеческое значение и смысл: идет борьба умного, честного, свободолюбивого человека с пороками, воплощенными в конкретных образах. При этом надо отметить, что конфликт, развивающийся в “Горе от ума”, проявляется в резких столкновениях, во все возрастающей борьбе между противоположными сторонами.

Особого внимания заслуживают “внесценические персонажи”, активное введение которых в сюжет комедии является новаторским завоеванием театра Грибоедова, хотя уже в догрибоедовской комедии, конечно, можно обнаружить упоминания о лицах, не появляющихся на подмостках сцены. Однако только Грибоедов ввел их в таком множестве, создавая неослабевающее на всем протяжении пьесы впечатление присутствия где-то рядом “тьмы и тьмы” знакомых незнакомцев, и таким образом как будто бы раздвинул стены фамусовского особняка, вынес действие на площадь, неизмеримо укрупняя тем самым основной конфликт пьесы: столкновение пылкого правдолюбца с косной общественной средой.

В отличие от французской классицистической комедии, направленной на обличение отдельного какого-нибудь порока, воплощенного в одном персонаже, Грибоедов в своей комедии обличает целый общественный лагерь.

Сатирическое изображение целого общества повлекло за собою обилие действующих лиц в “Горе от ума”, что дало возможность всесторонне охарактеризовать мир Фамусовых, создать широкий и целостный образ крепостнического лагеря. В “Горе от ума” – это характерно для реализма – охвачена жизнь определенной среды во всем её многообразии и снизу доверху. Ни в какой другой пьесе – ни до “горя от ума”, ни после нее – нет такого количества персонажей, как действующих на сцене, так и возникающих из их реплик в воображении читателя и также представляющих собой определенные явления жизни.

Цель: проникнуть в атмосферу действия; выявить экспозицию, особенности конфликта; проанализировать список действующих лиц; обратить внимание на афористичность речи

Скачать:

Предварительный просмотр:

А.С. Грибоедов. «Горе от ума». Обзор содержания. Чтение ключевых сцен пьесы. Особенности композиции комедии. Черты классицизма и реализма в комедии, образность и афористичность ее языка. Знакомство с героями.

Цель: проникнуть в атмосферу действия; выявить экспозицию, особенности конфликта; проанализировать список действующих лиц; обратить внимание на афористичность речи

Ход урока

I Организационный момент

II Изучение нового материала.

Комедия А. С. Грибоедова «Горе от ума» - произведение, в котором точно воспроизводятся сиюминутные идейно-политические споры и одновременно обозначаются проблемы общенационального и общечеловеческого характера. Эти проблемы в пьесе рождены столкновением яркой личности с косным общественным укладом, по словам самого автора, «здравомыслящего человека» с «двадцатью пятью глупцами».

Такое столкновение, «противоречие между характерами, или характерами и обстоятельствами, или внутри характера, лежащее в основе действия», называется конфликтом . Конфликт является «основной пружиной», источником динамического напряжения литературного произведения, обеспечивающим развитие сюжета.

Сюжет - это «цепь событий, изображенная в литературном произведении, т.е. жизнь персонажей в ее пространственно-временных изменениях, в сменяющих друг друга положениях и обстоятельствах». Сюжет не только воплощает конфликт, но и раскрывает характеры героев, объясняет их эволюцию и т. д.

Какие элементы сюжета вы знаете?

Какие из них являются главными, какие второстепенными?

Каковы отличительные особенности каждого (экспозиция, завязка, развитие действия, кульминация, развязка)?

Возможна ли их перестановка?

Какой художественный эффект при этом достигается?

1. Беседа о композиции комедии.

Проследим, какие из законов классицизма сохранены в пьесе, а какие - нарушены.

1) Правило «трех единств»: - единство времени (1 день);

Единство места (дом Фамусова);

Единство действия (нет, в пьесе уже не один конфликт).

Автор касается множества серьезных вопросов общественного быта, морали, культуры. Он говорит о положении народа, о крепостничестве, о дальнейшей судьбе России, о свободе и независимости человеческой личности, о призвании человека, о долге, о задачах и путях просвещения и воспитания и т. д.

2) В комедии соблюдается композиционный принцип: 4 действия,

в 3-м - кульминация, в 4-м - развязка.

3) Наличие любовного треугольника.

4) Присутствие резонера (Чацкий и Лиза).

5) «Говорящие» фамилии (читаем афишу: Молчалин, Фамусов, Репетилов, Тугоуховские, Хлёстова, Скалозуб, Хрюмины).

а) Фамусов (от лат. Fama - молва). Репетилов (от франц. repeter - повторять).

Молчалин, Тугоуховскuй, Скалозуб, Хрюмuна, Хлестова.

б). Герои получают характеристику исходя из следующих критериев:

принцип родовитости и место на служебной лестнице.

в). Лишены этих характеристик Чацкий и Репетилов. Почему?!

г). Два персонажа обозначены условно Г.Н. и Г,Д. Почему?

Фамилия Чацкий «Зарифмованная» (Чадский - Чаадаев). Своей комедией Грибоедов предугадал судьбу ПЯ. Чаадаева.

Фамилия «Чацкий» несет в себе зашифрованный намек на имя одного из интереснейших людей той эпохи: Петра Яковлевича Чаадаева. В черновых вариантах «Горя от ума» Грибоедов писал имя героя иначе, чем в окончательном: «Чадский». Фамилию же Чаадаева тоже нередко произносили и писали с одним «а»: «Чадаев». Именно так, к примеру, обращался к нему Пушкин в стихотворении «С морского берега Тавриды»: «Чадаев, помнишь ли былое? .. »

Чаадаев участвовал в Oтeчественной войне 1812 г., в заграничном антинаполеоновском походе. В 1814 г. он вступил в масонскую ложу, а в 1821 внезапно прервал блестящую военную карьеру и дал согласие вступить в тайное общество. С 1823 по 1826 г. Чаадаев пугешествовал по Европе, постигал новейшие философские учения, познакомился с Шеллингом и другими мыслителями. После возвращения в Россию в 1828-1830-х годах написал и издал историко-философский трактат «Философические письма».

Взгляды, идеи, суждения - словом, сама система мировоззрения тридцатишестилетнего философа оказалась настолько неприемлема для николаевской России, что автора «Философических писем» постигла небывалое и страшное наказание: высочайшим (т.е. лично императорским) указом он был объявлен сумасшедшим.

Так случилось, что литературный персонаж не повторил судьбу своего прототипа, а предсказал ее. И здесь мы подходим к важнейшему вопросу: что есть безумие Чацкого?

2. Работа над текстом комедии.

Итак, действие комедии разворачивается в доме Фамусовых, в Москве, но в разговорах и репликах персонажей возникают и столичные министерства Петербурга, и саратовская «глушь», где живет тетка Софьи. В комедии выступают люди разного общественного положения: от Фамусова и Хлестовой до крепостных слуг.

Представьте себе дом богатого московского барина первой половины XIX в. Мы входим в гостиную.

1. Чтение по ролям 1-го и 2-го явлений I действия.

Чтение будет сопровождаться элементами анализа.

Работая в тетрадях, учащиеся в ходе или после прочтения и беседы фиксируют следующий материал: «крылатые» выражения, характеристики героев (в том числе и цитатные), наблюдения за развитием конфликта.

2) Беседа по содержанию прочитанного.

Чем являются 1-5 явления в плане развития сюжета? (Экспозиция) Какова атмосфера жизни в доме Фамусова и сами его обитатели, как Грибоедов создает их характеры?

Какую информацию и как мы получаем о героях, еще не появившихся на сцене?

Какие герои и ситуации комичны?

Можем ли мы представить индивидуальный облик каждого героя?

Что мы узнали об увлечениях, занятиях персонажей?

Что за человек Фамусов? Как он относится к окружающим?

Почему Павел Афанасьевич делает вид, что не замечает свиданий дочери и Молчалина?

С какого явления начинается завязка действия? (С 7-го, когда появляется Чацкий.)

Последний вопрос даст возможность обратить внимание на особенность языка комедии и мастерство Грибоедова - стихотворца. Мы подчеркнем, что поэт придерживается принципов простоты и разговорности (но не просторечия) языка, речь героев индивидуализирована; используется вольный ямб как самый гибкий и подвижный размер; интересны грибоедовские рифмы (чего стоит рифма в монологе Фамусова о воспитании Софьи - «мать» - «принять"».

3) Чтение по ролям 7-го явления.

4) Беседа по содержанию 7-го явления.

Как появляется Чацкий? Где он был? Какие черты его характера сразу же бросаются в глаза?

Как встречает его Софья?

Каким образом Чацкий пытается вернуть «тон прежних отношений» с возлюбленной?

Когда Софья начинает относиться к Чацкому с неприкрытой враждебностью? Почему?

Чем обеспокоен Фамусов с приездом Чацкого? Почему он не видит достойных претендентов на руку своей дочери ни в Молчалине, ни в Чацком?

После знакомства с явлениями 8-10 выясняем, проявился ли конфликт, между кем, какой характер он носит.

В ы в о д. Анализируя 1 действие, мы познакомились с действующими лицами и отметили два основных конфликта : «любовный», с которого начинается пьеса, и социальный , когда противопоставляется «век нынешний» и «век минувший». Социальный конфликт не укладывается в рамки любовного сюжета, он шире. В I действии развивается в основном любовная линия, социальная же только намечена мелкими замечаниями Чацкого в адрес старой Москвы.

III. Итог урока.

Домашнее задание

1. Прочитать II действие. 2. Индивидуальное задание: подготовить выразительное чтение монологов Чацкого «И точно, начал свет глупеть...», «А судьи кто?» и Фамусова «Вот то-то, все вы гордецы!», «Вкус батюшка, отменная манера»

Сюжет и композиция комедии. А. С. Грибоедов много работал как драматург - и один, и в со­авторстве со многими известными в то время писателями, но для читателей он остался на всю жизнь автором одной комедии, са­мой яркой и веселой - «Горе от ума». Это произведение необыч­но для своего времени: в нем сочетаются черты уходящего в про­шлое классицизма и завоевывающего свои права реализма. От классицизма в пьесе осталось строгое соблюдение «трех един­ств»: места, времени и действия. События происходят в доме Фа­мусова в течение одного дня, нет никаких героев и эпизодов, не относящихся к главному конфликту комедии. Классическими можно считать характеры некоторых героев: добродушного «от­ца семейства» Фамусова, бойкую на язык служанку Лизу - вер­ную подругу своей госпожи.

Но в сюжете комедии уже появляются особенности, отличаю­щие ее от привычных классических канонов. Прежде всего в ней две сюжетные линии, которые тесно взаимосвязаны: обществен­ный конфликт Чацкого и фамусовского общества и личные вза­имоотношения Чацкого и Софьи. Обе линии связаны так тесно, что все композиционные моменты: завязка, кульминация, раз­вязка - в них точно совпадают.

Экспозицией - событиями, происходящими до начала разви­тия действия, - можно назвать в комедии обстановку в доме Фа­мусова до приезда Чацкого. Из слов Лизы, из ее бесед с Фамусо­вым и Софьей мы узнаем о свиданиях Молчалина и Софьи, о же­лании Фамусова выдать дочь замуж за Скалозуба, о том, что Чацкий прежде был другом Софьи, воспитывался в этом доме, но потом уехал путешествовать и за три года не написал ни строч­ки. Понятно, что Софья оскорблена его отъездом: «Ах, если лю­бит кто кого, зачем ума искать и ездить так далеко!» И наверное, в отместку уехавшему Чацкому избрала она Молчалина - скромного, во всем с ней согласного, полную противоположность строптивому Чацкому. В то же время Софья вовсе не разделяет мнения отца, который считает Скалозуба лучшим женихом для дочери: «Он слова умного не выговорил сроду, - мне все равно, что за него, что в воду».

Но завязка комедии - в приезде главного героя. Только с его появлением начинают развиваться обе сюжетные линии. Чац­кий горяч, порывист, весь в движении, от первой своей реплики: «Чуть свет - уж на ногах! И я у ваших ног» - и до последней: «Карету мне, карету!» Он сразу же обращает внимание на холод­ность Софьи и пытается понять причину такого невнимания: кто теперь герой романа? Перечисляя всех старых знакомых и рас­спрашивая о них, он дает каждому меткую, язвительную харак­теристику, и Софье забавно его слушать, пока он так же язви­тельно не высмеивает Молчалина. Софья чувствует себя оскорб­ленной и начинает избегать Чацкого, стараясь не выдать свои чувства к Молчалину. Так начинается личная драма героя. Па­раллельно с нею развивается общественный конфликт: ведь Чац­кий смело и страстно высказывает свои взгляды на устройство общества, на крепостное право, на необходимость служения го­сударству. Это пугает Фамусова, этого не может принять Молча­лин, этого не понимает Скалозуб, и, наконец, этим Чацкий вос­станавливает против себя всех гостей в доме Фамусова. Сцена бала - кульминация обеих сюжетных линий. Оскорбленная Софья, пользуясь случайной оговоркой, убеждает господина N в том, что Чацкий «не в своем уме», тот передает новость госпо­дину D, а там уже сплетня разрастается, как снежный ком, обо­гащаясь все новыми подробностями. Гости, которых Чацкий не­осторожно настроил против себя, радостно клевещут, отыскивая причину его сумасшествия: то ли это наследственное, то ли пил много, то ли от «учености». И когда во время одного монолога Чацкий оглядывается вокруг себя, то видит, что его никто не слушает - «все в вальсе кружатся с величайшим усердием». По­казное усердие танцующих и одиночество героя -- вот кульми­нация пьесы, высшая точка развития действия для обеих сюжет­ных линий.

Развязка также поступает одновременно. При разъезде гос­тей долго нет кареты Чацкого, и он случайно оказывается свиде­телем беседы гостей о его безумии, а затем - свидания Софьи и Молчалина, слышит разговор Молчалина и Лизы. Этот разго­вор слышит и Софья, узнавая правду об истинном отношении к ней Молчалина. Для нее это жестокий удар, но Чацкий в эту ми­нуту не думает о чувствах девушки. Не думает он и о необходи­мости соблюдать осторожность, для него главное, что он узнал: «Вот, наконец, решение загадке! Вот я пожертвован кому!» По­этому неудивительно, что Молчалин успел тихо исчезнуть, а Фа­мусов и слуги, привлеченные шумом, застают Чацкого с Софьей и считают его героем скандала. И здесь конфликт разрешается окончательно: Фамусов проговаривается, что именно Софья на­звала его сумасшедшим. Герой привык к тому, что его осуждают в фамусовском обществе, но то, что Софья к нему относится так же, для него слишком тяжело: «Так этим вымыслом я вам еще обязан? » Потерпев сокрушительное поражение и в светском кру­ге, и в любви, он торопится уехать. Такова развязка комедии. Однако надо отметить, что Грибоедов оставляет финал откры­тым, разомкнутым. Ведь Чацкий уехал, не изменив своим убеж­дениям, не усомнившись в них ни на минуту. Общество также не изменит своих взглядов на жизнь и главные жизненные ценнос­ти, а это значит, что конфликт не разрешен, он будет продолжен и в дальнейшем.

Особенностью комедии также являются яркие и образные рече­вые характеристики героев. Для каждого из персонажей речь слу­жит средством создания индивидуального характера: для скромно­го, не привлекающего к себе внимания Молчалина, для ограничен­ного Скалозуба, для не слишком образованной, но уверенной в своей власти старухи Хлестовой или говорящей по-французски модницы графини Хрюминой-внучки.

В речи героев часты меткие остроумные фразы, ставшие кры­латыми: «Злые языки страшнее пистолета», «Счастливые часов не наблюдают», «А судьи кто?», «Свежо предание, а верится с трудом ».

Также Грибоедов использует для своих героев традиционные для русской комедии «говорящие» фамилии: Молчалин, Скало­зуб, Фамусов (от латинского fama - известность, молва), Репе­тилов (от латинского же repeto - повторять).

И наконец, значительную роль в комедии играют так назы­ваемые внесценические персонажи - не участвующие в дейст­вии, но упоминаемые по ходу герои. Некоторые из них явля­ются единомышленниками Чацкого, но большинство все же нельзя назвать его сторонниками, это такие же его против­ники, «мучителей толпа», которая преобладает в светском обществе.

Таковы основные особенности сюжета и композиции комедии «Горе от ума», таковы художественные и языковые средства, ко­торые помогли автору добиться главной цели - сделать свое произведение незабываемым для читателей.

Сюжетно-композиционные особенности. Своеобразие идейно-тематического содержания комедии определяет особенности ее по-строения. Очень точно об этом сказал в своем критическом этюде «Мильон терзаний» Гончаров: «Две комедии как будто вложены одна в другую: одна, так сказать, частная, мелкая, домашняя, между Чац-ким, Софьей, Молчалиным и Лизой: это интрига любви, вседневный мотив всех комедий. Когда первая прерывается, в промежутке являет-ся неожиданно другая, и действие завязывается снова, частная коме-дия разыгрывается в общую битву и связывается в один узел».

Для современников Грибоедова подобное построение было абсо-лютно непривычным, так как нарушало одно из основных сцениче-ских правил «трех единств» — единство действия, в соответствии с которым в пьесе должна была быть лишь одна сюжетная линия. Но, создавая реалистическое произведение, Грибоедов хотел пока-зать многообразие проявления человека и его отношений, а потому личная и общественная интрига сплетаются и создают подлинную жизненность представленных конфликтов (личного и общественно-го). Отвечая на упреки современных ему критиков в «отсутствии плана», Грибоедов говорил: «План прост и ясен по исполнению. Де-вушка, сама не глупая, предпочитает дурака умному человеку».

Первая из сюжетных линий основана на более традиционном любовном конфликте, в котором действуют Чацкий, Софья и Мол-чалин. Вторая — связана с социальным конфликтом, который от-ражает реальную общественную ситуацию той эпохи. В рамках это-го конфликта Чацкому как представителю прогрессивно мыслящей части дворянства противостоит вся система консервативного дво-рянского общества, отраженная в комедии в собирательном образе фамусовской Москвы.

Включение в пьесу двух конфликтов и двух сюжетных линий поставило перед автором новые проблемы, связанные с композици-ей произведения. Вначале ведущей является любовная линия, с которой тесно переплетается линия общественной интриги. Пыта-ясь завоевать расположение Софьи, Чацкий неизменно сталкива-ется не только с непонятной ему холодностью девушки, но и со все-ми принятыми в фамусовском обществе нормами и порядками. Это столкновение и вызывает его гневные монологи, направленные против устоев консервативного общества.

Окончательное соединение этих двух линий происходит в сцене возникновения и распространения сплетни о сумасшествии Чацко-го, являющейся кульминацией в развитии обоих конфликтов. Но если любовная линия на этом может быть завершена, поскольку невозможность для Чацкого найти взаимность со стороны Софьи очевидна, то развитие общественного конфликта еще не закончено и теперь эта линия пьесы выходит на первый план, становясь осно-вой дальнейшего действия. В ее рамках сплетня о сумасшествии героя — это уже не попытка девушки отомстить незадачливому влюбленному; это реакция фамусовского общества на все поведе-ние, всю систему взглядов Чацкого, не укладывающуюся в обще-принятые рамки, что расценивается здесь как безумие. Материал с сайта

Так Грибоедов выступил подлинным новатором в построении комедии. Его герои в личной сфере ведут себя так, как это бывает в жизни: они ошибаются, теряются в догадках и выбирают явно оши-бочный путь, хотя им самим это неведомо. В финале традиционной комедии классицизма порок всегда наказан, а добродетель торже-ствует. У Грибоедова финал открыт: если крах Чацкого в любви аб-солютно очевиден, то вопрос о том, можно ли назвать его изгнание из фамусовского общества победой над героем, остается открытым. Ведь если согласиться с правомерностью сопоставления Чацкого с декабристами, что делали еще современники Грибоедова — декаб-ристы, тогда остается признать, что спор таких героев, как Чацкий, со старыми устоями только начинается.

Завязка и экспозиция

Итак, в первом действии – завязка и экспозиция.
Пушкин писал: «О стихах не говорю – половина войдет в пословицы …». Время показало: больше половины. Начинаем читать комедию – и все слова, фразы, выражения – все афористично, все вошло, вписалось в нашу культуру, начиная с первых же Лизиных реплик: «Светает!.. Ах! как скоро ночь минула! Вчера просилась спать – отказ... Не спи, покудова не свалишься со стула » – и так далее.
Лизина линия связана с традиционным образом субретки из французской комедии. Лиза находится в особом положении не только по отношению к Софье, являясь ее наперсницей, поверенной ее тайн, но и к Фамусову, Молчалину, даже к Чацкому . В уста Лизы, горничной, вкладывает автор особенно меткие афоризмы и сентенции. Вот примеры Лизиного остроумия:

Вы знаете, что я не льщусь на интересы;
Скажите лучше, почему
Вы с барышней скромны, а с горнишной повесы?

Ах! От господ подалей;
У них беды себе на всякий час готовь,
Минуй нас пуще всех печалей
И барский гнев, и барская любовь.

А вот как она резюмирует создавшееся qui pro quo:

Ну! люди в здешней стороне!
Она к нему, а он ко мне,
А я…... одна лишь я любви до смерти трушу. –
А как не полюбить буфетчика Петрушу!

Изумительно формулирует Лиза и «нравственный закон»:

Грех не беда, молва не хороша.

Пользуясь своим привилегированным положением в доме, она часто разговаривает и с Фамусовым, и с барышней, и с Молчалиным повелительно, требовательно, даже капризно .

Фамусову :

Вы баловник, к лицу ль вам эти лица!

Пустите, ветреники сами,

Опомнитесь, вы старики...

Извольте же идти.

Софье и Молчалину :

Да расходитесь. Утро.

Молчалину :

Прошу пустить, и без меня вас двое.

Лизина речь богата простонародными оборотами:

Нужен глаз да глаз.

И страх их не берет!

Ну что бы ставни им отнять?

К лицу ль вам эти лица!

Ударюсь об заклад, что вздор...

Часты у нее неполные предложения без сказуемых:

Куда мы с вами?

Ногу в стремя,
А лошадь на дыбы,
Он об землю и прямо в темя.

Вообще можно выписывать из комедии афоризмы, не пропуская ничего, но Лизин язык как-то особенно хорош своим московским колоритом, полным отсутствием книжности.
Невозможно не привести еще пример Лизиного острого языка:

Тужите, знай, со стороны нет мочи,
Сюда ваш батюшка зашел, я обмерла;
Вертелась перед ним, не помню что врала...

Лизанька замечательно определила характер своих действий глаголом врать . Слово это и все близкие ему по смыслу – неправда , все ты лжешь , чтоб был обманут – окажутся не просто важными в первых четырех явлениях, но ключевыми. Потому что лгут здесь все персонажи :

Лиза – потому что должна уберечь Софью от отцовского гнева.

Сама барышня – чтобы оградить от неприятностей себя и своего возлюбленного . «Он только что теперь вошел », – говорит она своему отцу. И для пущей правдоподобности потом добавит: «Изволили вбежать вы так проворно, // Смешалась я... ». В конце же этой сцены оправившаяся «от испуги» Софья сочиняет сон, где, как скажет Фамусов, «все есть, коли нет обмана ». Но, как мы понимаем, обман здесь тоже есть. А уже совсем под занавес, в конце первого действия, Софья, на наш взгляд, уже не только лжет, но интригует, переводя подозрения Фамусова с Молчалина на Чацкого: «Ах, батюшка, сон в руку ».

Конечно, лжет в этой сцене и Молчалин, делает он это легко и естественно – во избежание личных неприятностей: «Сейчас с прогулки ».

Все они – и Лиза, и Софья, и Молчалин – иначе говоря, молодежь фамусовского дома, «дети», или, если хотите, представители «века нынешнего», – все они обманывают старого отца, барина, хозяина, покровителя. Они считают его стариком, «веком минувшим», хотя сам он, если вспомнить его сцену с Лизой, не всегда готов с этим смириться.

Лиза : Опомнитесь, вы старики...
Фамусов : Почти.

Понятно, что, заигрывая с Лизой, Фамусов не торопится признавать себя стариком, но вот в разговоре с дочерью он на свой солидный возраст ссылается: «дожил до седин ». И с Чацким тоже: «В мои лета... ».

Пожалуй, с первой минуты, еще даже часы не переведены, завязывается некий конфликт, вполне внятный. Этот конфликт, как утверждает в первом же своем небольшом монологе Лиза, непременно закончится бедой, потому что «батюшка», он же «гость неприглашенный», может войти в любую минуту , а молодые влюбленные – мы еще не знаем, что Молчалин любит Софью «по должности» – проявляют странную глухоту: «И слышат, не хотят понять ».

Лиза, как мы помним, производит некие манипуляции со стрелками, и на шум, конечно, является Фамусов – тот, чьего прихода все должны бояться. Итак, похоже, конфликт начинает развиваться . Лиза «вертится », чтобы избежать в этот час и в этом месте встречи всех лиц, участвующих в «домашнем» конфликте . Кажется, избежать скандала невозможно. Ведь неглупый и наблюдательный Фамусов сразу обратит внимание на странность происходящего . Лизе, требующей от него тишины, потому что Софья «сейчас започивала», а «ночь целую читала // Все по-французски, вслух », а как должно быть известно Фамусову, так как он «не ребенок», «у девушек сон утренний так тонок, // Чуть дверью скрипнешь, чуть шепнешь – Все слышат », – он не поверит. Как не верит ей с самого начала. Наличие умысла Фамусову очевидно («Вот то-то невзначай, за вами примечай; // Так, верно, с умыслом »), но разбираться в этом не хочется. Он сам «баловник» и с горничной флиртует.

Надо заметить, что барина Лиза тоже не подведет и про его заигрывания Софье не расскажет. Только когда Фамусов похвастается, что он «Монашеским известен поведеньем!», Лизанька тут же откликнется: «Осмелюсь я, сударь...».

Вряд ли служанка хотела разоблачить барина и уличить его во лжи, хотя заподозрить ее в этом, конечно, можно. Разоблачает и уличает Фамусова не кто иной, как зритель, читатель , которому Лизина реплика именно в ту минуту, когда Павел Афанасьевич говорит: «Не надобно иного образца, // Когда в глазах пример отца », – должна напомнить о том, как он некоторое время назад флиртовал с горничной, а теперь лжет так же легко и естественно, как его секретарь, служанка и дочка.

Так же, как Софья и Молчалин, Фамусов в сцене с Лизой все слышит, но понять не хочет и сам делает все возможное, чтобы избежать скандала.

Мотив ума - сумасшествия

В сцене, завершающейся словами, конечно же, ставшими пословицей («Минуй нас пуще всех печалей // И барский гнев, и барская любовь»), открываются для нас еще две линии – линия сумасшествия и линия нравоучения . Когда Лиза как можно громче призывает Фамусова не тревожить чуткого Софьиного сна, Павел Афанасьевич зажимает ей рот и резонно замечает:

Помилуй, как кричишь!
С ума ты сходишь?

Лиза же спокойно отвечает:

Боюсь, чтобы не вышло из того...

Ни Лизе, ни читателю-зрителю, ни самому Павлу Афанасьевичу не приходит в голову, что барин и вправду считает служанку безумной. Идиома с ума ты сходишь работает так, как и должна работать идиома: она не несет конкретной смысловой нагрузки и является как бы метафорой. Так и во втором действии Фамусов скажет Чацкому: «Не блажи». А в третьем «полоумным » назовет самого Фамусова Хлестова:

Ведь полоумный твой отец:
Дался ему трех сажень удалец, –
Знакомит, не спросясь, приятно ли нам, нет ли?

Когда в первом явлении третьего действия Софья бросит в сторону: «Вот нехотя с ума свела !» – интрига еще ею не задумана, но уже в четырнадцатом явлении этого же действия невинная идиома сработает. «Он не в своем уме », – скажет о Чацком Софья некоему г. N, а тот спросит: «Ужли с ума сошел ?». И Софья, помолчавши , добавит: «Не то чтобы совсем...». Она уже поняла, как будет мстить Чацкому: это ее «помолчавши» дорогого стоит. Но об этом мы еще поговорим. Сейчас нам важно, что в нейтральной, обычной ситуации без дополнительной интриги слова о сумасшествии в себе не несут угрозы, диагноза, клеветы и герои пьесы их понимают и употребляют так же, как и мы с вами.

Мотив нравоучения. Образец

А вот линия нравоучения открывается сразу, как только сообщается о Софьином пристрастии к чтению. Фамусов немедленно вспоминает, что он не просто барин, который не прочь при случае завести интрижку со служанкой, но и «взрослой дочери отец». «Скажи-ка, – говорит он Лизе, – что глаза ей портить не годится, // И в чтенье прок-то невелик: // Ей сна нет от французских книг, // А мне от русских больно спится ». Лиза на это предложение Фамусова очень остроумно ответит: «Что встанет – доложусь». Лизина реплика подчеркивает комизм ситуации: нравоучения произносятся как-то очень не вовремя. Но сама по себе эта фамусовская реплика замечательна: она построена так же, как все его основные речи, к кому бы он ни обращался – к лакею Петрушке, к дочери, Молчалину, Чацкому или Скалозубу. Фамусов всегда начинает с вполне конкретного императива: «скажи-ка», «не плачь», «читай не так», «молчать», «спросили бы», «признайтесь». Это, скажем так, первая часть высказывания. Вторая часть несет в себе обобщение – Фамусов любит рассуждать, философствовать («Пофилософствуй – ум вскружится »). Здесь это глубокая мысль о «полезности чтения». А в третьей части – для подтверждения своей правоты! – он обязательно указывает на авторитет, приводит в пример кого-то, кого не уважать, по мнению Фамусова, нельзя. В этом крошечном монологе главным авторитетом является сам говорящий: если Софье «сна нет от французских книг», то отцу ее «от русских больно спится». Фамусов абсолютно уверен, что он вполне подходящий образец для подражания.

Слово образец отметим, потому что оно еще многажды встретится в тексте и окажется очень важно для понимания основного конфликта . Пока обратим внимание на склонность Фамусова к демагогии, риторике, ораторствованию. Надо думать, Лиза не станет поутру говорить Софье, что и «глаза портить » не стоит, и толку от чтения никакого, не станет напоминать о том, что батюшкиному сну литература только способствует. Неужели Фамусов этого не понимает? Вряд ли. Но его педагогические принципы соответствуют служебным: «Подписано, так с плеч долой ». Фамусов видит всю нелепость ситуации, но, как мы уже заметили, разоблачать никого не хочет, а услышав голос Софьи, произносит: «Тс!» – и крадется вон из комнаты на цыпочках . Оказывается, и ему, примерному московскому барину (он, по свидетельству Лизы, «как все московские …»), есть что скрывать от чужих глаз и ушей.

Что, Лиза, на тебя напало?
Шумишь... –

скажет после его исчезновения появившаяся на сцене со своим возлюбленным барышня. Это «шумишь» – нейтральное слово, и оно абсолютно точно определяет действия Лизы. Но не забудем, что в дальнейшем его почему-то очень часто будут произносить и сам Фамусов, и другие персонажи. Во II действии Фамусов будет рассказывать Скалозубу о московских старичках: «Поспорят, пошумят ». А Чацкий скажет Горичу: «Забыт шум лагерный». А вот хвастается Репетилов: «Шумим , братец, шумим ». Помните, как презрительно на это отвечает Чацкий: «Шумите вы? и только?».… Так и Лиза в начале пьесы действительно только шумит, стараясь, чтобы назревающий конфликт между стариком и молодежью не состоялся, не вышел из-под контроля. Да и в третьем явлении мы, по сути, только знакомимся с Софьей и понимаем, что по-французски Софья и вправду читает, потому что речь Софьи, ее лексика, чуть позже сон, ею сочиненный (впрочем, кто ее знает, может быть, не в эту, а в другую ночь она его видела – «бывают странны сны»), – все это характеризует Софью Фамусову, возлюбленную Чацкого, как книжную барышню.

Конфликт , кажется нам, в третьем явлении развивается, кульминация близка : вот он, «гость неприглашенный» , от которого ждут беды, теперь вошел, в ту самую минуту, когда его особенно боятся. Софья, Лиза, Молчалин – все здесь. Фамусов с возмущением спрашивает дочку и секретаря: «И как вас Бог не впору вместе свел? ». Как бы умно ни лгали застигнутые врасплох любовники, он не верит им. «Да вместе вы зачем? // Нельзя, чтобы случайно ». Казалось бы – разоблачил. Но Фамусов, как мы уже заметили, не может ограничиться просто замечанием, вторая часть произнесенного перед этим монолога, конечно, несет в себе обобщение. Знаменитый монолог, обличающий Кузнецкий мост и «вечных французов», Фамусов произносит именно сейчас. Как только Фамусов словесно перейдет от дверей Софьиной спальни к Кузнецкому мосту и обратится уже не к дочери и ее другу, а к Творцу, чтобы он избавил москвичей от всех этих французских напастей, у провинившейся дочери появится возможность оправиться «от испуги». А Фамусов не забудет перейти и к третьей обязательной части: он еще расскажет о себе, о своей «по должности, по службе хлопотне». Примеры, которые он приводит Софье, – это не только известный «монашеским поведеньем» отец, но и умная мадам Розье («Умна была, нрав тихий, редких правил») – та самая «вторая мать», которая «за лишних в год пятьсот рублей сманить себя другими допустила». В этот нравоучительный монолог Фамусова Грибоедов ввел экспозицию . Ведь именно из рассказа Фамусова мы узнаем о воспитании Софьи, о ее чудных наставниках, образцах для подражания, которые, оказывается, преподали ей очень важную науку – науку лжи, предательства и ханжества. Мы потом увидим, что Софья эти уроки усвоила.

Знакомая с ложью и предательством с малолетства, Софья (спустя три года!) подозревает неискренность и в поступках Чацкого, о чем мы узнаем из ее разговора с Лизой (явление 5):

Потом опять прикинулся влюбленным...
Ах! если любит кто кого,
Зачем ума искать и ездить так далеко?

Похоже, что «образцы» в жизни Софьи играют не последнюю роль. Вспомним и Лизин рассказ о Софьиной тетушке, у которой «молодой француз сбежал» из дома, а она «хотела схоронить // Свою досаду, // не сумела: // Забыла волосы чернить // И через три дни поседела». Лиза рассказывает об этом Софье, чтобы ее «несколько развеселить», но умная Софья сразу заметит сходство: «Вот так же обо мне потом заговорят». Если в Лизины намерения не входило сравнивать тетушкину и Софьину ситуацию, то Фамусов, в злую минуту окончательного разоблачения (последний акт), вспоминая Софьину матушку, уже прямо говорит о сходстве поведения матери и дочери (явление 14):

Ни дать, ни взять она,
Как мать ее, покойница жена.
Бывало, я с дражайшей половиной
Чуть врозь – уж где-нибудь с мужчиной!

Но вернемся к 3-му явлению I действия. …Слова Фамусова «Ужасный век! », кажется, подтверждают наше предположение о том, что конфликт «века нынешнего» и «века минувшего» завязывается именно теперь. Действие, начавшееся с Лизиной неудавшейся попытки предотвратить столкновение отца и дочери, достигает кульминации «здесь и в этот час» и, кажется, уже стремительно движется к развязке, но, начав с «ужасного века», поговорив о воспитании:

Берем же побродяг, и в дом, и по билетам,
Чтоб наших дочерей всему учить, всему –
И танцам! и пенью! и нежностям! и вздохам!
Как будто в жены их готовим скоморохам. – Фамусов вспомнит и о том, как он облагодетельствовал Молчалина, а Софья немедленно вступится за своего, как скажет Грибоедов, «Сахара Медовича». Дух она перевела, пока Фамусов разглагольствовал, и ложь ее будет вполне продуманной и облеченной в красивые и грамотные фразы, достойные начитанной барышни. Скандал, который должен был разразиться уже здесь, а не в четвертом акте, начинает вязнуть в словах : обсуждается уже время, воспитание, сюжет странного сна, а тут еще и Молчалин на вопрос «На голос мой спешил, за чем же? – говори » отвечает: «С бумагами-с», – и тем самым полностью меняет всю ситуацию. Фамусов, бросив свое ироническое: «что это вдруг припало Усердье к письменным делам», – отпустит Софью, объяснив ей на прощание, что «где чудеса, там мало складу », и пойдет со своим секретарем «бумаги разбирать». Напоследок он объявляет свое кредо, относящееся к делам служебным:

А у меня, что дело, что не дело,
Обычай мой такой:
Подписано, так с плеч долой.

Кредо, конечно, тоже образцовое . Развязки не будет, как, судя по всему, не было и конфликта: так, мелкая домашняя склока, каких, видимо, было уже немало : «Бывает хуже, с рук сойдет », – напомнит Софья служанке-подружке. Фамусов в этом конфликте-скандале-склоке произнесет еще одно важное в контексте пьесы слово. Он скажет: «Вот попрекать мне станут, // Что без толку всегда журю ». Журить, журьба – эти слова встретятся нам еще не раз. Чацкий во втором акте помянет «зловещих» старух и стариков, которые всегда готовы к журьбе . А сам Фамусов произносит глагол журить в своем знаменитом монологе о Москве именно тогда, когда говорит о воспитании молодого поколения: «Извольте посмотреть на нашу молодежь, // На юношей – сынков и внучат. // Журим мы их, а если разберешь, – // В пятнадцать лет учителей научат! ».

Заметьте, не обличаем, не осуждаем, не изгоняем из своего круга, но… «журим». «Журить» – то есть «слегка выговаривать кому-либо; выражать порицание, наставляя» (Словарь русского языка в 4 томах; интересен и приведенный в словаре пример из «Дуэли» Чехова: «В качестве друга я журил его, зачем он много пьет, зачем живет не по средствам и делает долги»). Итак, развязка конфликта подменяется журьбой . Фамусов, выражая порицание, наставляет. Он, «как все московские », воспитывает свою дочь, на которой тоже, как «на всех московских», есть «особый отпечаток ». Ссора происходит между своими. Своих не изгоняют. Своих журят .

В первом действии происходит завязка, но до пятого явления мы еще не слышим имени главного героя, основного участника конфликта действительного, а не почудившегося нам на первых порах . Собственно, не было еще названо никого из соперников рожденного в бедности Молчалина , которого мы, быть может, и приняли за главного героя, то есть за персонажа, отличающегося от остальных, эдакого беззащитного провинциала, влюбленного в хозяйскую дочку . «В любви не будет этой прока // Ни во веки веков », – пророчит дальновидная Лиза. Может быть, «Горе от ума» — это трагедия маленького человека?

Мотив горя, беды

Слова беда ,горе прозвучат в пятом явлении во время откровенного (друг другу они, похоже, не лгут) разговора барышни и горничной несколько раз:

Грех не беда...
А горе ждет из-за угла.
Ан вот беда.

Именно в этом разговоре будут представлены все соперники Молчалина, про которого мы еще не знаем, что на роль чувствительного героя он претендовать не сможет. Молчалин для нас пока – загадка, и в первом действии нет ни одного намека на его лицемерие. Пока от остальных «женихов», о которых мы сейчас услышим впервые, он отличается лишь скромностью и бедностью – качествами весьма положительными. А все, что мы узнаем о Скалозубе и Чацком, их не красит. Скалозуба привечает Фамусов, который «желал бы зятя <...> с звездами да с чинами», «золотой мешок» Фамусову годится, а Софье – нет:

что за него, что в воду….

Мы уже отмечали, что Софью не устраивает ум Скалозуба; в уме Чацкого она, кажется, не сомневается: «остер, умен, красноречив», но зато отказывает ему в чувствительности. Вспомним, что ее слова – это ответ на Лизино «кто так чувствителен, и весел, и остер». Софья готова подтвердить и остроту его ума, и склонность к веселью («Он славно // Пересмеять умеет всех; // Болтает, шутит, мне забавно»), но в чувствительность – нет! – не верит:

если любит кто кого...

А ведь Лиза не просто так говорит о его душевных качествах, она помнит, как Чацкий «слезами обливался». Но у Софьи свои резоны : она вспоминает детскую дружбу-влюбленность, свою обиду на то, что он «съехал, уж у нас ему казалось скучно, // И редко посещал наш дом» , не верит в его чувство , вспыхнувшее «потом», и считает, что «влюбленным, // Взыскательным и огорченным» он лишь «прикинулся», а слезы Чацкого, которые Лиза поминает, – что слезы, если страх перед утратой («кто знает, что найду я, воротясь? // И сколько, может быть, утрачу!») не стал препятствием к отъезду: все-таки, «если любит кто кого, // Зачем ума искать и ездить так далёко? ».

Итак, Чацкий – таким видит его Софья – гордец, который «счастлив там, где люди посмешнее», иначе говоря, легкомысленный молодой человек, возможно, болтун, чьи слова и чувства не вызывают доверия. И Молчалин в Софьином понимании – его положительный антипод: он «не таков». Именно в его застенчивую, несмелую любовь, в его вздохи «из глубины души», молчание – «ни слова вольного» – поверила Софья: читательница сентиментальных романов.

А тетушка? все девушкой, Минервой?

Одним словом, «вопросы быстрые и любопытный взгляд» как бы дополнительно оттеняют скромность Молчалина.

Чацкий при этом первом свидании с Софьей умудрился обидеть многих прошлых знакомцев, высказать свои нелицеприятные мнения о самых разных сторонах московского быта : если говорит о театральной жизни, то не забывает сказать, что тот, у кого «на лбу написано Театр и Маскерад», – «сам толст, его артисты тощи »; если говорит «об воспитанье », а переходит он к этой теме без всякого повода, лишь вспомнив, что у Софьиной тетушки «воспитанниц и мосек полон дом », то опять недоволен учителями и москвичами, которые «хлопочут набирать учителей полки, // Числом поболее, ценою подешевле». Как тут не вспомнить недовольство Фамусова Кузнецким мостом и «вечными французами», «губителями карманов и сердец», и этими «побродягами», как он назовет учителей, которых берут «и в дом, и по билетам, // Чтоб наших дочерей всему учить, всему – //И танцам! и пенью! и нежностям! и вздохам!».

Читатель имеет основания предполагать, что именно Чацкий, а не Скалозуб даже окажется для Фамусова желанным претендентом на руку Софьи: и воспитан в фамусовском доме, и готов множество «знакомых перечесть», и французов не жалует, и – наконец! – не безродный – «Андрея Ильича покойного сынок », – уж, верно, Андрей Ильич чем-то известен, и друг Фамусова, и московский, а в Москве ведь «исстари ведется, что по отцу и сыну честь ».

Но у читателя (как и у Пушкина!) возникает вопрос: а умен ли? Современники Грибоедова еще очень хорошо помнят комедию «Недоросль» и героя-резонера Стародума. Вспомним, как он явился в дом Простаковых. Во-первых, очень своевременно – приди он днем раньше, не возникло бы конфликта, связанного с замужеством, а днем позже – судьба его племянницы Софьи была бы решена, ее бы выдали замуж – все равно, за Митрофанушку или за Скотинина, но Стародум бы ей помочь не смог. Во-вторых, невозможно себе представить, чтобы Стародум произнес хоть слово не подумав. Что говорит Стародум, когда Правдин зовет его немедленно «свободить» Софью?

И клонятся к чьему-нибудь вреду?
Но если так: ум с сердцем не в ладу.

Впрочем, в I действии мы еще о коварстве Молчалина не знаем. А вот что холодность дочери компенсируется теплыми объятиями отца – это мы видим: «Здорово, друг, здорово, брат, здорово!» – скажет Фамусов, обнимая Чацкого. Заметим, что ни с Молчалиным, ни со Скалозубом Фамусов, конечно, не обнимается. И первая «новость», которую сообщает ему Чацкий сразу после первого объятия, – это то, что «Софья Павловна … похорошела ». И, прощаясь, еще раз: «Как хороша !».

Что же, таким Фамусов и увидит его, одним из молодых людей, которым «иного нету дела, как замечать девичьи красоты ». Когда-то и сам Фамусов был юным, он это, верно, помнит, вот и говорит с сочувствием и пониманием:

Сказала что-то вскользь, а ты,
Я чай, надеждами занесся, заколдован.

До последней в этом действии реплики Фамусова, когда вдруг окажется, что Чацкий для него ничем не лучше Молчалина («в полмя из огня»), – «франт-приятель», «мот», «сорванец» – вот какими словами говорит о нем Фамусов, – до этой последней реплики мы не догадываемся, что Чацкий – главный участник конфликта. Мы еще не знаем, что именно он, который не годится ни дочери, ни отцу, ни, как мы потом увидим, родителям шести княжон в качестве жениха, явившийся, как скажет Пушкин, «с корабля на бал», внесет всю эту суету, разворошит, встревожит, сделает реальностью предположение Лизы о том, что ее, «Молчалина и всех с двора долой»... И сам, изгнанный, вновь отправится «искать по свету», но уже не ума, а того тихого места, «где оскорбленному есть чувству уголок».