Александр Иванович Куприн

«Белый пудель»

По Крыму путешествовала маленькая бродячая труппа: шарманщик Мартын Лодыжкин со старой шарманкой, двенадцатилетний мальчик Сергей и белый пудель Арто.

В тот день артистам не везло. Они ходили от дачи к даче, обошли весь посёлок, но ничего не смогли заработать. На последней даче с табличкой «Дача Дружба», Мартын надеялся на удачу. Артисты были уже готовы для выступления, как тут из дома выскочил мальчик лет восьми, а за ним ещё человек шесть. Мальчик визжал, катался по полу, дрыгал руками и ногами, а остальные пытались его уговорить принять микстуру. Мать мальчика хотела прогнать артистов, но мальчик пожелал увидеть представление.

После выступления, мальчик потребовал, чтобы ему купили собаку. Мать предложила немыслимые деньги за Арто, но Лодыжкин отказался. Прислуга выгнала артистов на улицу.

Через некоторое время бродячую труппу нашёл дворник дачи Дружба. Он сообщил. что барыня даёт триста рублей — трактир можно купить — за пуделя, но Лодыжкин непреклонен. Торгуясь, дворник накормил Арто колбасой.

После скудного ужина артисты заснули. Перед этим Лодыжкин мечтал, как купит Серёже красивое трико, в котором он будет выступать в цирке.

Проснувшись, они обнаружили, что Арто исчез. Теперь без собаки, у артистов упадут заработки. В полицию Лодыжкин не заявил, поскольку жил по чужому паспорту.

Артисты остановились на ночлег в кофейне. Далеко за полночь Сережа вышел на улицу. Дойдя до дачи «Дружба», он перелез через чугунный изящный забор. В одной из пристроек возле дома Серёжа нашёл Арто. Увидев мальчика, Арто громко залаял и разбудил дворника. Испугавшись, Серёжа бросился прочь, Арто побежал за ним. Интуитивно мальчик нашёл в заборе лазейку, но дворник был всё ближе и ближе. Подхватив пуделя, маленький акробат перелез через стену и спрыгнул на дорогу. Дворник остался в саду.

В кофейне Арто отыскал среди спящих постояльцев Лодыжкина и облизал ему лицо. Хорошенько расспросить Серёжу старик не успел — тот уже крепко спал. Пересказала Жизель Адан

Маленькая бродячая труппа в составе шарманщика Мартына Лодыжкина, 12-летнего Сергея и белого пуделя Арто путешествовала по Крыму.

День не задался – ходили от дачи к даче, ничего не зарабатывая. Увидев табличку «Дача Дружба», Мартын понадеялся на успех. Артисты приготовились выступать, но в этот миг из дома выбежал мальчик, на вид лет восьми. За ним вышли ещё шесть человек. Ребенок вопил, катался по земле, дрыгал ногами и махал руками. Остальные уговаривали его принять микстуру. Дама, видимо, мать, хотела отогнать артистов, но мальчик захотел посмотреть представление.

Артисты выступили, а ребенок стал требовать, чтобы собаку ему купили. Мать предлагала немыслимые деньги за пуделя Арто, но Мартын друга продать наотрез отказался. Слуги вытолкали артистов прочь.

Они ушли, а через какое-то время их нашёл дворник дачи, где жил мальчик. Он сказал, что барыня 300 рублей даёт за пуделя. Можно целый трактир купить, но Лодыжкин был непреклонен. Торгуясь с шарманщиком, дворник кормил Арто колбасой. После бедного ужина Лодыжкин помечтал вслух: как они купят Серёже красивое цирковое трико, и он будет иметь успех в настоящем цирке. Потом артисты уснули. Утром обнаружилось: пудель Арто исчез. Без собаки заработки артистов совсем упадут! Но в полицию Лодыжкин не мог заявить, потому что жил не по своему паспорту.

Остановились артисты в кофейне. Ночью, после полуночи, Сережа вышел. Он отправился на дачу «Дружба», перелез через изящный чугунный забор. В пристройке у дома он отыскал Арто. Учуяв знакомого, пудель залаял так обрадовано-громко, что разбудил дворника. Серёжа испугался и побежал прочь. Собака кинулась за ним. Мальчик искал лазейку в заборе, а дворник тем временем был совсем близко. Тогда, подхватив на руки Арто, акробат перемахнул через стену и оказался на дороге. Незадачливый преследователь остался в саду. В кофейне радостный Арто отыскал среди других спящих постояльцев Лодыжкина и стал лизать его в лицо. Расспросить Серёжу про случившееся старик так и не успел - мальчик крепко спал.

Рассказ «Белый пудель» Куприн написал в 1903 году. В произведении автор затронул темы заботы, бескорыстной дружбы, социального неравенства. Конфликт рассказа построен на противопоставлении того, как бродячие артисты и богатые люди относятся к дрессированной собаке. Старик и мальчик воспринимают Арто как близкого друга, тогда как для сына барыни это всего лишь игрушка, о которой он завтра, возможно, уже забудет.

Главные герои

Мартын Лодыжкин – старик, шарманщик.

Сергей – двенадцатилетний мальчик, акробат. Пять лет назад Лодыжкин взял его «напрокат» у сапожника-забулдыги.

Арто – белый пудель, «остриженный наподобие льва» .

Другие персонажи

Трилли – сын хозяев дачи «Дружба», капризный мальчик восьми-десяти лет.

Дама – хозяйка дачи «Дружба».

Дворник – служил у родителей Трилли.

Глава 1

«Пробиралась вдоль южного берега Крыма маленькая бродячая труппа». Впереди бежал пудель Арто, за ним шел Сергей, а сзади плелся дедушка Мартын Лодыжкин «с шарманкой на скрюченной спине» . Шарманка едва работала, и на ней можно было сыграть только давно устаревшие вальс и галоп.

Глава 2

Труппа вышла к старинному графскому парку, «в густой зелени которого были разбросаны красивые дачи» . Сергей и Мартын начали ходить по дачам, но «день выдался для них неудачный» .

Почти везде их прогоняли или отказывали, заплатили только в двух. И хотя Лодыжкин был рад хоть какому-то заработку, его сильно возмутила одна барыня: женщина долго смотрела представление и расспрашивала их, а после дала лишь дырявый гривенник.

Они обошли весь дачный поселок. Оставалась последняя дача за высоким забором, на которой было написано «Дача Дружба» .

Глава 3

Труппа зашла в сад, и Сережа расстелил перед балконом коврик. Только они собрались начать представление, как на террасу выбежал, издавая пронзительные звуки, мальчик. Вслед за ним спешили прислуга, молодая дама и толстый лысый господин. Они всячески пытались успокоить ребенка, но тот не унимался.

Лодыжкин сказал начинать представление. Услышав звуки шарманки «все на балконе разом встрепенулись» . Артистов хотели прогнать, но Трилли начал капризничать, чтобы их вернули. Лодыжкин играл на шарманке, Сергей выполнял акробатические трюки. После этого Мартын достал тонкий хлыстик, и Арто послушно выполнял его приказы.

Увидев дрессированную собачку, Трилли тут же потребовал пуделя себе. Дама спросила, сколько хочет Лодыжкин за Арто. Мартын ответил, что пудель не продается, ведь он их кормит. Мальчик кричал еще громче. Рассерженная дама готова была заплатить сколько угодно, но Лодыжкин не уступал. Тогда дворник прогнал артистов из дачи.

Глава 4

Уже у моря артистов догнал дворник. Подкармливая пуделя колбасой, он объяснил, что пришел по поручению барыни, которая предлагает за собаку 300 рублей. Старик же решительно отказывался продавать Арто.

Глава 5

Лодыжкин и Сережа остановились позавтракать в «уголке между Мисхором и Алупкой» у источника. После завтрака они решили немного поспать. В полудреме дедушка говорил сам с собой: рассуждая, как купит розовое трико с золотом и атласные розовые туфли.

Пока Сергей и Мартын спали, Арто пропал. Увидев лежавший на дороге огрызок колбасы, старик понял, что собаку забрал дворник. Мартын очень расстроился.

Возмущенный Сергей сказал, что сейчас вернется и заставит отдать собаку, а иначе придется обратиться к мировому. Лодыжкин ответил, что им нельзя обращаться к мировому: он живет по чужому паспорту, и на самом деле крестьянин Иван Дудкин.

Глава 6

«Молча они дошли до Алупки» и остановились в грязной турецкой кофейной, носившей название «Ылдыз» – «Звезда» . Поздно ночью Сергей незаметно собрался и вышел. Мальчик отправился к даче «Дружба». Перебравшись через узорчатые чугунные ворота, он решил обойти дачу кругом.

Из каменного подвала Сергей услышал стонущий визг. Мальчик позвал собаку и «неистовый, срывающийся лай сразу наполнил весь сад» . В подвале раздался басовый крик, и что-то стукнуло. Возмущенный Сергей закричал, чтобы не смели бить собаку.

Из подвала выбежали дворник и Арто с обрывком веревки на шее. Сережа, а за ним и пудель, бросились наутек. Найдя место, где стена забора была достаточно низкой, мальчик подсадил собаку, запрыгнул сам, и они быстро побежали прочь.

Хотя дворник и не преследовал их больше, собака и мальчик еще долго бежали. Передохнув у источника, Сергей и Арто вернулись в кофейню. Арто на радостях с визгом подбежал к Лодыжкину и разбудил его. Старик хотел обратиться к мальчику за объяснениями, но тот уже заснул.

Заключение

В рассказе «Белый пудель» Куприн противопоставляет двух мальчиков – акробата Сережу и барского сына Трилли. Сережа не намного старше своего антипода, но при этом он совершенно по-другому воспринимает окружающий мир. Маленький акробат восхищается крымской природой, с пониманием относится к Лодыжнику, не раздумывая спешит вернуть своего друга Арто. Трилли же относится ко всему потребительски, для него важно только немедленное исполнение его капризов, независимо от того, чего бы это стоило его родителям.

Тест по рассказу

Проверьте запоминание краткого содержания тестом:

Рейтинг пересказа

Средняя оценка: 4.2 . Всего получено оценок: 896.

Шарманка была старинная, страдавшая хрипотой, кашлем и перенесшая на своем веку не один десяток починок. Играла она две вещи: унылый немецкий вальс Лаунера и галоп из «Путешествий в Китай» – обе бывшие в моде лет тридцать – сорок тому назад, по теперь всеми позабытые. Кроме того, были в шарманке две предательские трубы. У одной – дискантовой – пропал голос; она совсем не играла, и поэтому, когда до нее доходила очередь, то вся музыка начинала как бы заикаться, прихрамывать и спотыкаться. У другой трубы, издававшей низкий звук, не сразу закрывался клапан: раз загудев, она тянула одну и ту же басовую ноту, заглушая и сбивая все другие звуки, до тех пор пока ей вдруг не приходило желание замолчать. Дедушка сам сознавал эти недостатки своей машины и иногда замечал шутливо, но с оттенком тайной грусти:

– Что́ поделаешь?.. Древний орга́н… простудный… Заиграешь – дачники обижаются: «Фу, говорят, гадость какая!» А ведь пьесы были очень хорошие, модные, но только нынешние господа нашей музыки совсем не обожают. Им сейчас «Гейшу» подавай, «Под двуглавым орлом», из «Продавца птиц» – вальс. Опять-таки трубы эти… Носил я орга́н к мастеру – и чинить не берется. «Надо, говорит, новые трубы ставить, а лучше всего, говорит, продай ты свою кислую дребедень в музей… вроде как какой-нибудь памятник…» Ну, да уж ладно! Кормила она нас с тобой, Сергей, до сих пор, бог даст и еще покормит.

Дедушка Мартын Лодыжкин любил свою шарманку так, как можно любить только живое, близкое, пожалуй, даже родственное существо. Свыкнувшись с ней за многие годы тяжелой бродячей жизни, он стал наконец видеть в ней что-то одухотворенное, почти сознательное. Случалось иногда, что ночью, во время ночлега, где-нибудь на грязном постоялом дворе, шарманка, стоявшая на полу, рядом с дедушкиным изголовьем, вдруг издавала слабый звук, печальный, одинокий и дрожащий: точно старческий вздох. Тогда Лодыжкин тихо гладил ее по резному боку и шептал ласково:

– Что́, брат? Жалуешься?.. А ты терпи…

Столько же, сколько шарманку, может быть, даже немного больше, он любил своих младших спутников в вечных скитаниях: пуделя Арто и маленького Сергея. Мальчика он взял пять лет тому назад «напрокат» у забулдыги, вдового сапожника, обязавшись за это уплачивать по два рубля в месяц. Но сапожник вскоре умер, и Сергей остался навеки связанным с дедушкой и душою, и мелкими житейскими интересами.

Тропинка шла вдоль высокого прибрежного обрыва, извиваясь в тени столетних маслин. Море иногда мелькало между деревьями, и тогда казалось, что, уходя вдаль, оно в то же время подымается вверх спокойной могучей стеной, и цвет его был еще синее, еще гуще в узорчатых прорезах, среди серебристо-зеленой листвы. В траве, в кустах кизиля и дикого шиповника, в виноградниках и на деревьях – повсюду заливались цикады; воздух дрожал от их звенящего, однообразного, неумолчного крика. День выдался знойный, безветренный, и накалившаяся земля жгла подошвы ног.

Сергей, шедший, по обыкновению, впереди дедушки, остановился и ждал, пока старик не поравнялся с ним.

– Ты что́, Сережа? – спросил шарманщик.

– Жара, дедушка Лодыжкин… нет никакого терпения! Искупаться бы…

Старик на ходу привычным движением плеча поправил на спине шарманку и вытер рукавом вспотевшее лицо.

– На что бы лучше! – вздохнул он, жадно поглядывая вниз, на прохладную синеву моря. – Только ведь после купанья еще больше разморит. Мне один знакомый фельдшер говорил: соль эта самая на человека действует… значит, мол, расслабляет… Соль-то морская…

– Врал, может быть? – с сомнением заметил Сергей.

– Ну, вот, врал! Зачем ему врать? Человек солидный, непьющий… домишко у него в Севастополе. Да потом здесь и спуститься к морю негде. Подожди, дойдем ужотко до Мисхора, там и пополощем телеса свои грешные. Перед обедом оно лестно, искупаться-то… а потом, значит, поспать трошки… и отличное дело…

Арто, услышавший сзади себя разговор, повернулся и подбежал к людям. Его голубые добрые глаза щурились от жары и глядели умильно, а высунутый длинный язык вздрагивал от частого дыхания.

– Что́, брат песик? Тепло? – спросил дедушка.

Собака напряженно зевнула, завив язык трубочкой, затряслась всем телом и тонко взвизгнула.

– Н-да, братец ты мой, ничего не поделаешь… Сказано: в поте лица твоего, – продолжал наставительно Лодыжкин. – Положим, у тебя, примерно сказать, не лицо, а морда, а все-таки… Ну, пошел, пошел вперед, нечего под ногами вертеться… А я, Сережа, признаться сказать, люблю, когда эта самая теплынь. Орга́н вот только мешает, а то, кабы не работа, лег бы где-нибудь на траве, в тени, пузом, значит, вверх, и полеживай себе. Для наших старых костей это самое солнце – первая вещь.

Тропинка спустилась вниз, соединившись с широкой, твердой, как камень, ослепительно-белой дорогой. Здесь начинался старинный графский парк, в густой зелени которого были разбросаны красивые дачи, цветники, оранжереи и фонтаны. Лодыжкин хорошо знал эти места; каждый год обходил он их одно за другим во время виноградного сезона, когда весь Крым наполняется нарядной, богатой и веселой публикой. Яркая роскошь южной природы не трогала старика, но зато многое восхищало Сергея, бывшего здесь впервые. Магнолии, с их твердыми и блестящими, точно лакированными листьями и белыми, с большую тарелку величиной, цветами; беседки, сплошь затканные виноградом, свесившим вниз тяжелые гроздья; огромные многовековые платаны с их светлой корой и могучими кронами; табачные плантации, ручьи и водопады, и повсюду – на клумбах, на изгородях, на стенах дач – яркие, великолепные душистые розы, – все это не переставало поражать своей живой цветущей прелестью наивную душу мальчика. Он высказывал свои восторги вслух, ежеминутно теребя старика за рукав.

– Дедушка Лодыжкин, а дедушка, глянь-кось, в фонтане-то – золотые рыбы!.. Ей-богу, дедушка, золотые, умереть мне на месте! – кричал мальчик, прижимаясь лицом к решетке, огораживающей сад с большим бассейном посредине. – Дедушка, а персики! Бона сколько! На одном дереве!

– Иди-иди, дурашка, чего рот разинул! – подталкивал его шутливо старик. – Погоди, вот дойдем мы до города Новороссийского и, значит, опять подадимся на юг. Там действительно места, – есть на что посмотреть. Сейчас, примерно сказать, пойдут тебе Сочи, Адлер, Туапсе, а там, братец ты мой, Сухум, Батум… Глаза раскосишь глядемши… Скажем, примерно – пальма. Удивление! Ствол у нее мохнатый, на манер войлока, а каждый лист такой большой, что нам с тобой обоим укрыться впору.

– Ей-богу? – радостно удивился Сергей.

– Постой, сам увидишь. Да мало ли там чего? Апельцын, например, или хоть, скажем, тот же лимон… Видал небось в лавочке?

– Просто так себе и растет в воздухе. Без ничего, прямо на дереве, как у нас, значит, яблоко или груша… И народ там, братец, совсем диковинный: турки, персюки, черкесы разные, всё в халатах и с кинжалами… Отчаянный народишка! А то бывают там, братец, эфиопы. Я их в Батуме много раз видел.

Узкими горными тропинками, от одного дачного поселка до другого, пробиралась вдоль южного берега Крыма маленькая бродячая труппа. Впереди обыкновенно бежал, свесив набок длинный розовый язык, белый пудель Арто, остриженный наподобие льва. У перекрестков он останавливался и, махая хвостом, вопросительно оглядывался назад. По каким-то ему одному известным признакам он всегда безошибочно узнавал дорогу и, весело болтая мохнатыми ушами, кидался галопом вперед. За собакой шел двенадцатилетний мальчик Сергей, который держал под левым локтем свернутый ковер для акробатических упражнений, а в правой нес тесную и грязную клетку со щеглом, обученным вытаскивать из ящика разноцветные бумажки с предсказаниями на будущую жизнь. Наконец сзади плелся старший член труппы — дедушка Мартын Лодыжкин, с шарманкой на скрюченной спине. Шарманка была старинная, страдавшая хрипотой, кашлем и перенесшая на своем веку не один десяток починок. Играла она две вещи: унылый немецкий вальс Лаунера и галоп из «Путешествия в Китай» — обе бывшие в моде лет тридцать — сорок тому назад, но теперь всеми позабытые. Кроме того, были в шарманке две предательские трубы. У одной — дискантовой — пропал голос; она совсем не играла, и поэтому, когда до нее доходила очередь, то вся музыка начинала как бы заикаться, прихрамывать и спотыкаться. У другой трубы, издававшей низкий звук, не сразу открывался клапан: раз загудев, она тянула одну и ту же басовую ноту, заглушая и сбивая все другие звуки, до тех пор пока ей вдруг не приходило желание замолчать. Дедушка сам сознавал эти недостатки своей машины и иногда замечал шутливо, но с оттенком тайной грусти: — Что поделаешь?.. Древний орган... простудный... Заиграешь — дачники обижаются: «Фу, говорят, гадость какая!» А ведь пьесы были очень хорошие, модные, но только нынешние господа нашей музыки совсем не обожают. Им сейчас «Гейшу» подавай, «Под двуглавым орлом», из «Продавца птиц» — вальс. Опять-таки трубы эти... Носил я орган к мастеру — и чинить не берется. «Надо, говорит, новые трубы ставить, а лучше всего, говорит, продай ты свою кислую дребедень в музей... вроде как какой-нибудь памятник...» Ну, да уж ладно! Кормила она нас с тобой, Сергей, до сих пор, бог даст и еще покормит. Дедушка Мартын Лодыжкин любил свою шарманку так, как можно любить только живое, близкое, пожалуй даже родственное существо. Свыкнувшись с ней за многие годы тяжелой бродячей жизни, он стал, наконец, видеть в ней что-то одухотворенное, почти сознательное. Случалось иногда, что ночью, во время ночлега где-нибудь на грязном постоялом дворе, шарманка, стоявшая на полу рядом с дедушкиным изголовьем, вдруг издавала слабый звук, печальный, одинокий и дрожащий, точно старческий вздох. Тогда Лодыжкин тихо гладил ее по резному боку и шептал ласково: — Что, брат? Жалуешься?.. А ты терпи... Столько же, сколько шарманку, может быть даже немного больше, он любил своих младших спутников в вечных скитаниях: пуделя Арто и маленького Сергея. Мальчика он взял пять лет тому назад «напрокат» у забулдыги, вдового сапожника, обязавшись за это уплачивать по два рубля в месяц. Но сапожник вскоре умер, и Сергей остался навеки связанным с дедушкой и душою и мелкими житейскими интересами.

Белый пудель по кличке Арто был очень умным дрессированным псом. Он входил в бродячую труппу циркачей, которые зарабатывали тем, что показывали на улицах Крыма цирковые номера. Помимо белого пуделя, в труппе был шарманщик Мартын Лодыжкин и маленький акробат -12 летний Серёжа.

Этот день у бродячих циркачей не задался. Артисты обошли практически весь поселок, от дома к дому, но заработок оставался на нуле. У них оставалась последняя надежда - дача с табличкой “Дача Дружба”, кроме нее больше ничего не оставалось. Подготовившись к выступлению, циркачи увидели, как из дома выбежал маленький мальчик, за которым выскочило еще около шести человек. Мальчик капризничал, он кричал, визжал, дергал ногами и руками, катаясь по земле, а окружающие уговаривали его выпить лекарство. Мама этого мальчика пожелала выгнать бродячих циркачей, но больной мальчик захотел увидеть цирковой номер.

Представление циркачей очень понравилось мальчику, но больше всего ему понравился белый пудель Арто, которого он захотел купить и стал просить об этом свою маму. Однако, артисты были непреклонны и не согласились продать белого пуделя даже за очень большие деньги. Тогда циркачей выгнали со двора.

Вскоре бродячих циркачей отыскал дворник, который работал на даче “Дружба” и передал слова своей хозяйки. Она предлагала за белого пуделя 300 рублей (за эти деньги можно было купить себе трактир), но старый шарманщик не соглашался. Во время переговоров дворник все время угощал пуделя колбасой.

Вскоре циркачи отправились спать. Перед сном, шарманщик мечтал о том, что он подарит акробату Серёже красивые трико, и он будет в них показывать номера в цирке.

С утра бродячих артистов ожидала печальная новость: белый пудель Арто пропал. Циркачи опечалились, понимая, что без Арто у них уменьшится выручка. Заявить в полицию Лодыжкин не мог, так как у него не было паспорта.

В этот день бродячие циркачи остановились заночевать в кофейне. Глубокой ночью маленький акробат Серёжа отправился на дачу “Дружба”. Там он осторожно перелез через забор и отправился на поиски Арто. В одной из пристроек он обнаружил белого пуделя, который, увидев Сережу начал лаять, чем разбудил дворника. Сережа бросился наутек, пудель за ним. Дворник не успел нагнать их, Сережа взял Арто на руки, перелез через стену и убежал

Вернувшись в кофейню, пудель первым делом нашел шарманщика Лодыжкина и принялся лизать ему лицо. Старик проснулся, увидел Арто с обрывком веревки на шее и Сережу, запачканного пылью и сразу все понял. Он хотел узнать у Сережи подробности, но не смог - мальчик сильно устал и уже спал крепким сном.