В. СОЛЛОГУБ « БЕДА ОТ НЕЖНОГО СЕРДЦА» ИЛИ « КОЙ ЧЁРТ ДОГАДАЛСЯ В ЭТОМ ДОМЕ ПОСЕЛИТЬСЯ»
Блестящий водевиль Владимира Соллогуба более 150 лет идёт на театральных подмостках и интересен как неопытному, так и взрослому зрителю. Граф Владимир Александрович Соллогуб(1814-1882) -известный русский писатель, автор « светских» повестей, очерков, воспоминаний о Пушкине, Лермонтове, Гоголе и ВОДЕВИЛЕЙ. Этот жанр был самым любимым в России в первой половине 19 века И « Беда от нежного сердца» -самый известный, впервые поставленный в 1850 году. Автор -блестящий знаток законов этого жанра.В финале всегда побеждает добродетель и справедливость.

ВЛАДИМИР СОЛЛОГУБ « БЕДА ОТ НЕЖНОГО СЕРДЦА» . ВОДЕВИЛЬ.

Действующие лица:

Дарья Семеновна Бояркина.

Маша, ее дочь.

Настасья Павловна, ее племянница.

Аграфена Григорьевна Кубыркина.

Катерина Ивановна, ее дочь.

Василий Петрович Золотников, откупщик.

Александр Васильич, сын его.

ЯВЛЕНИЕ 1

ДАРЬЯ СЕМЕНОВНА А, Боже ты мой! Розового-то платья все-таки нет. Что ж
это такое? Платье заказано для нынешнего вечера, а получишь завтра утром"
Здесь все так, все так. Такая досада: просто побила бы кого-нибудь! Настя!
Настя! Настенька!
НАСТЯ Я здесь, тетушка.
ДАРЬЯ СЕМЕНОВНА . Ну, слава Богу! Где пропадала, матушка? В голове все
вздор, а ведь нет того, чтоб подумать о тетушке; посылала ли ты к marchande
de modes?
НАСТЯ Посылала, тетушка.
ДАРЬЯ СЕМЕНОВНА Ну, что Машенькино платье?
НАСТЯ Готово, тетушка"
ДАРЬЯ СЕМЕНОВНА Так что ж не несут?
НАСТЯ Да, тетушка"
ДАРЬЯ СЕМЕНОВНА Ну что ты ворчишь?
НАСТЯ (тихо) Без денег, тетушка, не отдают; говорят, и без того много
должны.
ДАРЬЯ СЕМЕНОВНА Что ты, грубить мне, матушка, что ли, хочешь? Вот
благодарность-то: сироту круглую взяла к себе дом, кормлю, одеваю, а она
мне еще колкости говорит. Нет, милая, забываться я не позволю. Что?
Принесли сухари, а?.. Вертят мороженое" А?.. Ни об чем не подумаешь. Ну что
ты стоишь как вкопанная? Видишь, Машенька еще не причесана; подавай
шпильки.
МАША Вот здесь на лбу пустить бы колечки" вот так" Маменька, как вам
угодно, а платье не принесут - я не выйду ни за что; останусь в своей
комнате, скажусь больной. Как вам угодно.
ДАРЬЯ СЕМЕНОВНА Что ты? Что ты? С ума сошла! Для тебя я делаю вечер, а
тебя не будет; прикажешь мне вместо тебя танцевать? У нас будут самые
первые жени" то есть кавалеры.
МАША Да! Точно так и поедут.
ДАРЬЯ СЕМЕНОВНА А отчего ж, матушка, и не поедут?
МАША Что они здесь забыли? Ведь бал-то есть нынче получше вашего;
говорила я вам отложить, да вы все хотите по-своему.
ДАРЬЯ СЕМЕНОВНА Пора бы тебе замуж, Машенька, а то с этими вечерами
сил моих недостает. Смотри, сегодня будет князь Курдюков, постарайся ему
понравится.
НАСТЯ Ах, тетушка, он старик!
ДАРЬЯ СЕМЕНОВНА Вас никто не спрашивает. Что ж, что старик, деньги у
него молодые.

Входит слуга с письмом

Это от кого? "ну" (с досадой) Прекрасно, бесподобно" Князь Курдюков
извиняется, быть не может.
МАША Ну, что я говорила!
ДАРЬЯ СЕМЕНОВНА А что, Машенька, посылать ли за розовым платьем? Ведь
князя не будет.
МАША уж, разумеется, посылать" Что вы думаете? Что я из-за вашего
старика буду без платья ходить, что ли?
ДАРЬЯ СЕМЕНОВНА Ах, Машенька, ты хоть бы людей постыдилась.
МАША Да он француз, не понимает.
ДАРЬЯ СЕМЕНОВНА Ну, так я пойду за деньгами, пошлю за платьем.
МАША Давно бы пора.. ну, ну" ступай же.
ДАРЬЯ СЕМЕНОВНА Вот и вырастила себе невесту - разорение да и только!
(Уходит.)

ЯВЛЕНИЕ 2 .

МАША (парикмахеру) Вот здесь еще" так"! Настя" Настя" об чем ты
думаешь?
НАСТЯ Так, ни об чем, грустно что-то"
МАША Вздор какой! Посмотри-ка, пристала ко мне эта прическа?
НАСТЯ Пристала.
МАША Очень пристала?
НАСТЯ Очень.
МАША Право" Ну а ты что наденешь?
НАСТЯ Да я так останусь, мне к чему наряжаться" меня никто не заметит.
МАША Ты хоть бы ленту вплела в волосы" там у меня в шкапу много старых
лент.
НАСТЯ Нет, зачем?
МАША Ну как хочешь.
ЗОЛОТНИКОВ (за кулисами) Дарья Семеновна дома что ли?
МАША Ах, стыд какой, мужчина! (убегает за нее парикмахер).

Явление 3.

ЗОЛОТНИКОВ Извините" я испугал здесь кого-то. (в сторону) А, вот эта
дочка.(вслух) А хозяйки нет дома, видно?
НАСТЯ Нет-с, дома; я пойду скажу ей.
ЗОЛОТНИКОВ Ни, ни, не беспокойтесь; мне именно вас-то и надо.
НАСТЯ Меня?
ЗОЛОТНИКОВ Да; позвольте хорошенько взглянуть только на вас.
Повернитесь немного, вот так" бесподобно" лучше вас и желать бы не мог.
НАСТЯ Да я вас не знаю вовсе.
ЗОЛОТНИКОВ Со мной скоро познакомитесь. Который вам год?
НАСТЯ Восьмнадцать
ЗОЛОТНИКОВ Отлично. Скажите, женихи есть у вас?
НАСТЯ Нет-с.
ЗОЛОТНИКОВ Что ж они, дураки, не глядят! А вы помышляете о замужестве?
НАСТЯ Извините, мне некогда.
ЗОЛОТНИКОВ Нет, вы не сердитесь. Я - Золотников, откупщик. Слыхали
может быть? Человек разбогатевший, так речь у меня резка немножко. А,
впрочем, я принимаю в вас живое участие; поверите ли, для вас нарочно
приехал из Казани, чтоб сделать вам предложение.
НАСТЯ Вы?
ЗОЛОТНИКОВ Да вы не думайте, чтоб я о себе говорил. Во-первых, мне
пятьдесят лет; во-вторых, физиономия моя далеко не взрачна; в-третьих, у
меня жена сидит в Тамбове. Нет-с, я хочу женить своего сына, и именно, коли
сказать всю правду, очень бы мне хотелось женить его на вас. Разумеется,
если вы полюбитесь друг другу. Вы ведь никого не любите? Скажите по правде"
НАСТЯ Никого-с.
ЗОЛОТНИКОВ Ну, и не любите. Я сына вам представлю. Он - малый добрый.
Сердце только нежное. Дайте только слово, что вы не будете прочь от моего
предложения.
НАСТЯ Послушайте, слово не шутка: давши слово, надо его держать, а я
сына вашего не знаю.
ЗОЛОТНИКОВ Так что ж? Он здесь дожидается, в гостиной.

ЯВЛЕНИЕ 4 .

ЗОЛОТНИКОВ Э" да" никак вот и хозяйка! Эге-ге-ге, как переменилась!
Талия-то была в рюмочку, а теперь, слава тебе Господи" Дарья Семеновна,
узнаете ли вы меня?
ДАРЬЯ СЕМЕНОВНА (разглядывая) Виновата-с.
ЗОЛОТНИКОВ Припомните-ка хорошенько.
ДАРЬЯ СЕМЕНОВНА Позвольте" Нет, не могу.
ЗОЛОТНИКОВ Спасибо, Дарья Семеновна. А позвольте спросить - играете ли
вы еще на фортепианах?
ДАРЬЯ СЕМЕНОВНА И, батюшка, куда мне"
ЗОЛОТНИКОВ А помните, в девятнадцатом году в Казани"
ДАРЬЯ СЕМЕНОВНА Боже ты мой, Василий Петрович!
ЗОЛОТНИКОВ Аз многогрешный. Вот оно время-то. Другим человеком стал.
(указывает на жилет) Тут ничего не было - появилось. (указывает на голову)
Тут много было - ничего почти не осталось. Дарья Семеновна не узнала!
ДАРЬЯ СЕМЕНОВНА Вот Бог привел свидеться. Так ли я вам, батюшка, стара
кажусь, как вы мне? Да я слышала, вы разбогатели страшно.
ЗОЛОТНИКОВ С горя, Дарья Семеновна. Как вы отказали мне, помните, я
вошел в дела, в торги, на беду свою, разбогател да с отчаяния и женился.
ДАРЬЯ СЕМЕНОВНА Из постоянства, верно; а сюда какими судьбами?
ЗОЛОТНИКОВ Делишки есть, да вот сына привез.
ДАРЬЯ СЕМЕНОВНА А детей у вас много?
ЗОЛОТНИКОВ Один сын всего.
ДАРЬЯ СЕМЕНОВНА Женатый?
ЗОЛОТНИКОВ Нет, холостой еще.
ДАРЬЯ СЕМЕНОВНА Прошу покорнейше садиться. Настенька, погляди, зажжены
ли свечи в гостиной. Садитесь, пожалуйста; о чем, бишь, мы говорили?
ЗОЛОТНИКОВ Да об сыне; женить хочу его.
ДАРЬЯ СЕМЕНОВНА Ах, будьте осторожны, Василий Петрович! В Петербурге
девушки все хороши на вид; а как выйдут замуж, сразу видно, что воспитание
не то, вовсе не то. Вот у меня дочка, так уж могу похвастаться.
ЗОЛОТНИКОВ Да я говорил сейчас с ней.
ДАРЬЯ СЕМЕНОВНА И нет! Вы говорили с моей племянницей, сиротой,
которую я держу из милости. Я мать, Василий Петрович,.. но я вам скажу, что
дочь моя так воспитана, так приготовлена"
МАША (за кулисами) Маменька!
ДАРЬЯ СЕМЕНОВНА Что, светик мой?
МАША Платье принесли.
ДАРЬЯ СЕМЕНОВН А Сейчас, мой друг; и невинная такая младенца пристыдит.
ЗОЛОТНИКОВ Вот этого-то мне и надо. Саша мой малый добрый, только в
голове у него еще ветер; наговорили ему, что у него два миллиона"
ДАРЬЯ СЕМЕНОВНА Два миллиона?..
ЗОЛОТНИКОВ Два миллиона. Так поверите ль, сердце у него такое нежное,
только юбку увидит, так и растает; что ни день, то влюблен; что станешь
делать! Ну, для шалости оно бы ничего, а летом, в Тамбове, жениться вздумал
на интриганке какой-то. К счастью, гусар подвернулся, а то бы я век с ним
плакался. Я вижу дело плохо: сына с собой в Питер, да и к вам, Дарья
Семеновна, из старой памяти знаю, что не откажите в добром совете; а у вас,
я слышал, дочь. Кто знает? Может быть дети наши познакомятся, слюбятся"
Коли не мы, так дети наши, Дарья Семеновна, не так ли?
ДАРЬЯ СЕМЕНОВНА Что старое припоминать!
ЗОЛОТНИКОВ Не возвратится уж, подлинно. Ну на детей полюбуемся"
Позвольте руку поцеловать.
ДАРЬЯ СЕМЕНОВНА С удовольствием.
ЗОЛОТНИКО В И рука-то постарела; вы табак нюхаете?
ДАРЬЯ СЕМЕНОВНА Для глаз, Василий Петрович.
МАША Маменька, да подите же сюда; какие вы несносные!
ДАРЬЯ СЕМЕНОВНА Сейчас, сейчас, мой ангел" Сейчас приведу вам ее" Не
будьте слишком строги.

ЯВЛЕНИЕ 5.

ЗОЛОТНИКОВ Господи, что за перемена! Меня не узнала" вот тебе и урок,
Василий Петрович" Тридцать лет вспоминал об ней с наслаждением" воображал
ее прежней красавицей. И вот дернуло меня сюда приехать!
Ах, право хуже оплеухи,
Как не видавшись тридцать лет,
Найдешь в развалинах старухи
Любви восторженный предмет.
Ах! Даша! В прежние годочки
С тобой встречались мы не так;
(Со вздохом) Тогда ты нюхала цветочки,
Теперь - ты нюхаешь табак!

ЯВЛЕНИЕ 6 .

АЛЕКСАНДР (кидается отцу на шею) Батюшка, обними меня. Я согласен"
будь по- твоему" я женюсь не ней" она мне нравится, очень нравится. Я
доволен, я рад, я счастлив, благополучен" Батюшка, обними меня.
ЗОЛОТНИКОВ Да погоди!
АЛЕКСАНДР Нет, обними меня.
ЗОЛОТНИКОВ Да выслушай!
АЛЕКСАНДР Нет, обними меня: вот так" еще раз. Кончено, решено, я
исполню твою волю: я женюсь на ней, и именно на ней, ни на ком другом, а на
ней! Вот придумал, вот отец" Обними меня еще раз.
ЗОЛОТНИКОВ Да выслушай!
АЛЕКСАНДР Глаза, талия, волосы" какой характер" Сейчас видно. Батюшка,
благослови!
ЗОЛОТНИКОВ Да отвяжись, пожалуйста" Мы ошиблись, это не она.
АЛЕКСАНДР Как не она? Она, она, она! Я не хочу, чтоб она была не она!
ЗОЛОТНИКОВ Да я сам ошибся: ты думаешь, что говорил я там в гостиной с
дочерью"
АЛЕКСАНДР Ну да.
ЗОЛОТНИКОВ Вот в том-то и дело, что она не дочь.
АЛЕКСАНДР Как не дочь? Не родилась же она без отца и без матери?..
Чья-нибудь же она дочь?.. Мать была же какая-нибудь, да и отец тоже.
ЗОЛОТНИКОВ Она племянница.
АЛЕКСАНДР Все равно.
ЗОЛОТНИКОВ Да говорят тебе, что она племянница.
АЛЕКСАНД Р Да хоть бы дядей она была, я все-таки на ней женюсь! Твоя
была воля" воля отцовская - закон.
ЗОЛОТНИКОВ Да я прочил тебе другую.
АЛЕКСАНДР Нет, воля отцовская - закон!.. Я не хочу другую.
ЗОЛОТНИКОВ Да не шуми, они идут сюда.
АЛЕКСАНДР Так пущай нейдут" скажи, чтоб не шли.
ЗОЛОТНИКОВ Да взгляни только.
АЛЕКСАНДР И глядеть не хочу.

ЯВЛЕНИЕ 7 .

ДАРЬЯ СЕМЕНОВН А Вот вам и моя Машенька, Василий Петрович; прошу любить
да жаловать. (на ухо) Держись прямее! (громко) Она у меня застенчива. (на
ухо) Да присядь же хорошенько. (вслух) Вы ее извините, Василий Петрович:
она у меня девушка не светская, все за рукодельем да за книгами.
МАША (на ухо матери) Да перестаньте, маменька!
ДАРЬЯ СЕМЕНОВНА Нет, я ей говорю: "Что ты, Машенька, в свои лета глаза
портишь", в твои лета надо искать удовольствий, веселится", а она мне
говорит: "Нет, маменька, не хочу я ваших светских удовольствий, что в них"
Женское дело не танцевать и не кокетничать, а быть доброй супругой, нежной
матерью".
МАША Маменька, я уйду"
ДАРЬЯ СЕМЕНОВНА Поверите ли, я ей все хозяйство отдала на руки -
пускай привыкает, а в свободное время музыкой занимается, рисует" где бишь
у тебя эта головка, которую ты кончила без учителя, ну, знаешь, этого
Аполлона Вельбедерского?
МАША (вслух) Изорвала. (на ухо) Маменька, вы мне надоели!
ЗОЛОТНИКОВ А вот, сударыня, и сынок мой. (сыну) Да кланяйся же!
АЛЕКСАНДР Не хочу.
ДАРЬЯ СЕМЕНОВНА Очень приятно познакомится: вы в первый раз пожаловали
к нам в Петербург?
АЛЕКСАНДР Да!
ДАРЬЯ СЕМЕНОВНА Долго думаете здесь оставаться?
АЛЕКСАНДР Нет.
ДАРЬЯ СЕМЕНОВНА Отчего же это так?
АЛЕКСАНД Р Так.
МАША АХ, маменька, ваши вопросы очень не скромны: может быть им
неприятно.
ДАРЬЯ СЕМЕНОВНА Да где мне уметь говорить с молодыми? Это твое дело
занимать молодых людей. Пойдем-ка Василий Петрович; сколько лет не
видались, есть о чем переговорить" (на ухо) Пущай они познакомятся; без нас
посвободнее будет.
ЗОЛОТНИКОВ Конечно.
ДАРЬЯ СЕМЕНОВНА А ты, душенька, похозяйничай здесь без меня; пора
привыкать: нынче девушка, а завтра сама, может быть, будешь жить домком.
Все в воле Господней.
(целует ее в лоб и говорит на ухо) Не забудь! Два миллиона! (Вслух)
Пойдемте, Василий Петрович.

явление 8

.
МАША (в сторону) Он, кажется, вовсе необтесанный. Ах, жалость какая!
АЛЕКСАНДР (в сторону) Ну как ее можно сравнивать с той! У той глаза,
талия, волосы" Однако ж и эта порядочная так себе.
МАША Не угодно ли садится?
АЛЕКСАНДР Нет-с, зачем!

Молчание

МАША Как вам нравится наш Петербург?
АЛЕКСАНДР (рассеяно) Что-о-с?
МАША Петербург вам нравится?
АЛЕКСАНДР Петербург, что ли? Город известный-с!
МАША Вы когда приехали?
АЛЕКСАНДР В самый день магнитного освещения, изволили, конечно,
слышать?
МАША Да-с слышала, а не видела"

Молчание

В Пассаже вы уже были?
АЛЕКСАНДР Как же, давеча внизу подовые пироги ел.
МАША Вам нравится?
АЛЕКСАНДР Пироги что ли?
МАША Нет" Пассаж.
АЛЕКСАНДР приятное гуляние.
МАША Что ж вы не садитесь?
АЛЕКСАНДР Не беспокойтесь! (в сторону) Глаза-то, глаза-то какие! Где ж
у меня были глаза, что я не заметил ее глаз!
МАША У нас в нынешнем году славная опера.
АЛЕКСАНД Р Говорят-с.
МАША Вы сами, может быть, музыкант?
АЛЕКСАНДР Как же-с! Играю немножко.
МАША На фортепианах?
АЛЕКСАНД Р Преимущественно на валторне.
МАША А!
АЛЕКСАНДР А вы-с? (разнеживаясь)
МАША Я пою немножко.
АЛЕКСАНДР Неужели? Как это приятно! (в сторону) Я не знаю, отчего она
мне с первого разу не понравилась. Она очень-очень мила" И манера какая
прекрасная. (Ей) Я, право, не знаю" смею ли я вас просить.
МАША Как-с?
АЛЕКСАНДР Я говорю" я не знаю, смею ли я вас просить..
МАША Что?
АЛЕКСАНД Р Я не знаю, с первого раза смею ли я просить" Ободрите,
пожалуйста.
МАША (кокетничая) Отчего же? Что вам угодно?
АЛЕКСАНДР Смею ли я просить" например" (в сторону) Да это прелесть, а
не девушка" (Ей) Осчастливте, пожалуйста, дайте послушать.
МАША Да мы ждем гостей.
АЛЕКСАНДР Успеете.
МАША Я, право, не в голосе.
АЛЕКСАНДР Попробуйте.
МАША (кокетничая) Разве только для вас" (идя к фортепиано)
АЛЕКСАНД Р (в сторону) Для вас, для меня" Она сказала для вас" Я ей
понравился" Да это не девушка" очарование!
МАША Только вы аккомпанируйте, пожалуйста; у меня тут новый романс.
АЛЕКСАНДР С удовольствием (садится за фортепиано)
МАША
Скажи, о чем в тени ветвей,
Когда природа отдыхает,
Поет весенний соловей
И что он песнью выражает?
Что тайно всем волнует кровь?
Скажи, скажи, какое слово
Знакомо всем и вечно ново?
Любовь!
Скажи, о чем наедине
В раздумье девушка гадает?
Что тайным трепетом во сне
Ей страх и радость обещает?
Недуг тот странным назови,
В котором вечная отрада.
Чего ей ждать? Чего ей надо?
Любви!
Когда от жизненной тоски
Ты, утомленный, изнываешь
И, злой печали вопреки,
Хоть призрак счастья призываешь"
Что услаждает грудь твою?
Не те ли звуки неземные,
Когда услышал ты впервые -
Люблю?!

АЛЕКСАНДР (вскакивает со стула и бежит к Маше) Ах, что за голос! Что
за голос! Какое чувство! Какая душа! Вы меня с ума свели; я" я в восторге,
я теперь с ума сойду, коль не позволите надеяться.
МАША Как надеяться?
АЛЕКСАНДР А разве вы ничего не знаете?
МАША Нет.
АЛЕКСАНДР вы не знаете, что ваша старуха была влюблена когда-то прежде
в моего старика?
МАША Как, и маменька тоже? Вот никак бы не подумала. Да она мне не
говорила об этом.
АЛЕКСАНДР Да они никогда об этом не говорят. Вот, батюшка, выдумал,
чтоб я бы на вас" или вы за меня. Это все равно" только это от вас зависит.
Ну, влюблен, влюблен, совершенно влюблен. Ну, а как вы не согласитесь, я
буду самым несчастным смертным.
МАША Так говорите же.
АЛЕКСАНДР Батюшка желает моего счастья; он только и думает, что о моем
счастии; да и я желаю себе счастья - кто не желает себе счастья! Только вы,
может быть, не хотите моего счастья?
МАША Помилуйте" отчего же?
АЛЕКСАНДР Как? Вы хотите моего счастья?.. В самом деле?
МАША Разумеется.
АЛЕКСАНДР Так я могу надеяться?
МАША Я завишу от маменьки.
АЛЕКСАНДР Не в маменьке тут дело, в сторону маменьку; вы мне про себя
скажите" могу ли я вам нравится?
МАША (жеманно) Почему же нет?
АЛЕКСАНДР Марья" как по батюшке?
МАША Петровна.
АЛЕКСАНДР Машенька! Я счастливейший человек в мире, я вас стану
любить, любить, любить, как никто не любил еще, да и любить не будет!
МАША Да подождите же.
АЛЕКСАНДР К чему ждать, ждать? Это лицемерство; я не хочу ждать; я
люблю вас, мы любим друг друга, мы будем счастливы; у нас будут дети;
делайте из меня что хотите; приказывайте, располагайте, позвольте только
доказать вам любовь мою.
МАША Вы, право, престранный человек. Однако, послушайте, у нас сегодня
танцевальный вечер.
АЛЕКСАНДР Вы хотите танцевать со мной? Уж не взыщите, как сумею.
МАША Все равно, только, видите, у меня нет букета.
АЛЕКСАНДР Так что ж? На что вам букет?
МАША Оно в моде: иметь в руках букет" Вы не понимаете?
АЛЕКСАНДР Нет.
МАША Ну так я вам скажу: ступайте за букетом, только из живых цветов.
АЛЕКСАНДР Да куда же я пойду?
МАША Куда хотите: это уж ваше дело. А мне надо гостей принимать" До
свидания (протягивает руку)
АЛЕКСАНДР (целуя руку) Какая ручка!
Что за ручки, просто чудо!
Целовать бы век готов.
МАША
Ну, ступайте же, покуда,
Принесите мне цветов.
АЛЕКСАНДР
Что за странности какие,
Вам в букете что за прок!
Вам на что цветы чужие,
Сами лучший вы цветок!

ЯВЛЕНИЕ 9 .

ЗОЛОТНИКОВ Куда ты, сумасшедший?
АЛЕКСАНДР Батюшка, с букетом поздравляю тебя!.. Обними меня! Я исполню
твое приказание" Твое желание для меня закон! Да! Я женюсь на ней" Я
счастлив.. Я весь переродился" Из живых цветов.
ЗОЛОТНИКОВ Да что случилось?
АЛЕКСАНДР Как что случилось? Я влюблен по твоему приказанию. Воля
отцовская - закон! Да! Тебе угодно, я женюсь, когда хочешь, хоть нынче"
Родитель, благослови.
ЗОЛОТНИКОВ Да объясни сперва.
АЛЕКСАНДР Нет, обними, обними по-родительски.. Вот так! Кончено! Я
женюсь на ней!
ЗОЛОТНИКОВ Да на ком же на ней?
АЛЕКСАНДР На ней!
ЗОЛОТНИКОВ На племяннице?
АЛЕКСАНДР На дочери.
ЗОЛОТНИКОВ На Настеньке?
АЛЕКСАНДР На Машеньке, на моей Машеньке, на Марье Петровне. Для всех
она Марья Петровна, а для меня Машенька!
ЗОЛОТНИКОВ Да как же ты мне сказывал, что влюблен в другую, в первую?
АЛЕКСАНДР В первую?.. нет! Это мне так показалось; впрочем, и она
очень, очень, очень милая девушка. Только эту ты сам, отец мой, мне
назначил, а к тому же она поет" так поет! Батюшка, ты слышал Гризи?
ЗОЛОТНИКОВ Нет, не слыхал.
АЛЕКСАНДР И я не слыхал, так вот как поет. Ну, едем!
ЗОЛОТНИКОВ Как едем?
АЛЕКСАНДР Да едем за букетами, за конфетами.. Она этого желает, она
приказала; ну, бери шляпу - едем!
ЗОЛОТНИКО В Да ступай один.
АЛЕКСАНДР Нет, один нейду: ничего не найду; вернемся сейчас.
ЗОЛОТНИКОВ Да объясни, по крайней мере.
АЛЕКСАНДР Дорогой все объясню. Не забудь, что от этого зависит судьба
моей жизни. Ну, идем.

ЯВЛЕНИЕ 10.

КУБЫРКИНА Это бювар ваш, матушка, конечно.
КАТЯ Будуар, маменька
КУБЫРКИНА Ну, все равно, у генеральши Ахлебовой точно такой же есть;
Скажите, как в Петербурге все живут!
ДАРЬЯ СЕМЕНОВНА А вы давно здесь не были?
КУБЫРКИНА Пятнадцать лет; шутка сказать! Только, надо признаться,
дорогонько у вас.
ДАРЬЯ СЕМЕНОВНА Да, не дешево.
КУБЫРКИН А Помилуйте, за что не возьмись" говядина филей 34 копейки!
Слыханное ли дело! Поверитель, квартиру наняла такую, что у нас в Тамбове
стряпчий не захотел бы жить" К чему не приступись, такая шарите"
КАТЯ Cherte, маменька.
КУБЫРКИНА Все равно.
МАША (Кате) Ваше платье шито дома или в магазине?
КАТЯ Конечно, в магазине.
МАША (в сторону) Солгала; сейчас видно, что дома.(Ей) А пелеринку где
брали?
КАТЯ В Пассаже.
МАША Очень мило.
ДАРЬЯ СЕМЕНОВНА Поигрываете ли вы, Аграфена.Григорьевна, в карточки?
КУБЫРКИНА Страстная охотница, матушка, только не из интереса, а так,
по маленькой.
ДАРЬЯ СЕМЕНОВНА А много ли вы теперь выезжаете? Балы начались"
КУБЫРКИНА Да на беду Катенька моя захворала; хорошо еще, что натура
крепкая, выздоровела скоро, а то доктор боялся, что сделается рецитатив.
ДАРЬЯ СЕМЕНОВНА Рецидив, матушка.
КУБЫРКИНА И, матушка, рецидив, рецитатив - все равно. А где же ваша
комната, Марья Петровна?
МАША Здесь, с этой стороны.
КУБЫРКИНА Ах, позвольте полюбопытствовать.
МАША Пожалуйте.
КУБЫРКИНА Пойдем же, Катенька.
КАТЯ Сейчас приду, маменька; только локоны поправлю.

ЯВЛЕНИЕ 11 .

КАТЯ (одна перед зеркалом) Какая манерная эта Машенька! Из чего она
нос подымает? Вот важность, что живет в Петербурге. А разве я ее хуже? Ну,
чем?.. просто ничем, просто ничем не хуже.
Мне самой семнадцать лет,
И спроси любого,
В Петербурге лучше нет
Кати из Тамбова!
Против барышень других
Я ничуть не хуже!
Станом я не меньше их,
В талии поуже,
Густы волосы в косе,
И к тому ж я с детства
Изучила тайны все
Женского кокетства;
Знаю, шалости любя,
Сердцем как лукавить,
Как наверное себя
Полюбить заставить
А глаза мои и взгляд
Вечно куролесят:
То улыбкой подарят,
То насмешкой взбесят.
Мне самой семнадцать лет,
И спроси любого,
В Петербурге лучше нет
Кати из Тамбова!

ЯВЛЕНИЕ 12.

АЛЕКСАНДР Вот и букетец" Насилу достал.. Вот еще (роняет все) Боже ты Р
мой! Кого я вижу? Катерина Ивановна!
КАТЯ Александр Васильевич! Ах! (падает в обморок на стул)
АЛЕКСАНДР С ней дурно" с ней дурно! Я испугал" Это для меня" Помогите!
Помогите!
КАТЯ Да не кричите же!
АЛЕКСАНДР очнулась"очнулась" Катерина Ивановна!

Катя опять падает в обморок

Фу, опять припадок; она этак задохнется в корсете.. Нет ли ножниц
разрезать снуровку" А, вот кстати.. (берет поспешно с туалетного столика
ножницы)
КАТЯ (вскакивая) Не подходите! Не трогайте! Что вам надо? Зачем вы
здесь? Мало вам, что вы обманули меня, что после всех ваших обещаний,
уверений, вы бросили меня, сироту? Ступайте, не показывайтесь мне на глаза!
АЛЕКСАНДР Вот те на! Как, я еще виноват?
КАТЯ Он спрашивает" виноват ли он" Да вы изверг, а не человек! Вы
Дон-Жуан бессовестный!
АЛЕКСАНДР Это что такое Дон-Жуан?
КАТЯ Не ваше дело! Отвечайте" объясните ваш поступок. Я, право, не
знаю, как говорю еще с вами. Ну скажите пожалуйста" Вы живете у нас в
деревне"Вы притворяетесь влюбленным, ищите руки моей, и когда я, как
неопытная, беззащитная девушка начала чувствовать к вам склонность"
АЛЕКСАНДР Пожалуйста, не глядите на меня так"
КАТЯ Когда я согласилась на предложение ваше, вверяю вам участь свою,
вы вдруг уезжаете, не говоря ни слова, не простившись, не напившись даже
чаю" как вор точно" (плача) Ах я несчастная! Что ж я такое сделала?
АЛЕКСАНДР Нет-с позвольте" Нет-с позвольте"Поглядите-ка на меня
КАТЯ Извольте"
АЛЕКСАНДР (в сторону) Фу ты, пропасть" Опять похорошела" (Ей) Что,
бишь, я хотел спросить? Да, позвольте вас спросить, что вы из меня хотели
сделать?
КАТЯ Как что" Я думала, что вы будете моим мужем. Ну хорошо ли? Ну
скажите после этого, на кого вы похожи?
АЛЕКСАНДР Я похож на матушку" да не в том дело. Каким мужем хотели вы
меня сделать?
КАТЯ Каким мужем? Обыкновенным.
АЛЕКСАНДР Да каким обыкновенным?

Хотелось очень мне узнать бы,
В какие именно мужья
Спустя недельку после свадьбы,
Попал бы, грешный, с вами я?
Все пополам у жен с мужьями,
Чем их Господь благословит,
Но как же муж, скажите сами,
Гусара с вами разделит?
КАТЯ Какого гусара?
АЛЕКСАНДР Что? Не знаете какого гусара? А вот того гусара-ремонтера,
который гостил у вас в деревне!
КАТЯ Да он мне братец.
АЛЕКСАНДР Какой братец?
КАТЯ Троюродный.
АЛЕКСАНДР Знаю я этих братцев! Спасибо за этакое братство; слуга
покорный!
КАТЯ Вы забываете"
АЛЕКСАНДР Нет я, напротив, очень помню" Вы не притворяйтесь - я все
знаю.
КАТЯ Что вы знаете?
АЛЕКСАНДР я знаю, что он вам письма писал.
КАТЯ Неправда!
АЛЕКСАНДР вот прекрасно! Я сам читал, и что за письма такие" "Ангел
мой, Катенька!" Ангел мой" где они учатся, гусары, этакие письма писать?
КАТЯ Так вы за это рассердились?
АЛЕКСАНДР Мало, что ли? Чего бы вы еще хотели?
Катя смеется.
Ну, чему вы смеетесь?
КАТЯ помилуйте, вы такой смешной!
АЛЕКСАНДР Кто, я смешной? Нет, я не смешной, я обижен" Может вы
объясните, зачем вы получали гусарские письма?
КАТЯ Нет ничего легче.
АЛЕКСАНДР Ну попробуйте, объясните-ка!
КАТЯ Не хочу.
АЛЕКСАНДР Катерина Ивановна, пожалуйста, объясните.
КАТЯ Вы не стоите того.
АЛЕКСАНДР Катерина Ивановна! Умоляю вас, объясните" не будьте жестоки.
КАТЯ Ну, так слушайте; помните вы Катеньку Рыбникову?
АЛЕКСАНДР что у вас гостила? Помилуйте, да она Авдотья.
КАТЯ Это старшая сестра, а та другая; эти письма к ней, я их только
предавала. Он даже хотел на ней жениться.
АЛЕКСАНДР Как, в самом деле? Ах, Катерина Ивановна! Дурак я, злодей,
нечестивец, клеветник! Терзайте меня, бейте меня! Без вины виноват! И зачем
мне эти гусары лезли в голову? Простите меня, Катерина Ивановна!
КАТЯ Нет, поздно теперь.
АЛЕКСАНДР Катерина Ивановна, так вы невинны?
КАТЯ Ну, конечно! А впрочем, как вам угодно.
АЛЕКСАНД Р (бросаясь на колени) Катерина Ивановна, будьте великодушны,
не заставьте умереть с горя.
КАТЯ (плача) Нет! Я бедная девушка, я люблю гусаров" Меня каждый
оскорбить может" Мне суждено вечно быть несчастной - вечно любить да
страдать в одиночестве.
АЛЕКСАНДР (на коленях) Катерина Ивановна, простите меня.
КАТЯ Вы не будете больше ревновать?
АЛЕКСАНД Р Никогда, Катерина Ивановна" только"

ЯВЛЕНИЕ 13.

ЗОЛОТНИКОВ (в дверях) Ба! Это новость какая!

Катя убегает

АЛЕКСАНДР Батюшка, это она, Катерина Ивановна, Катя Тамбовская! Я
изверг рода человеческого гусар писал письма к Рыбниковой, хотел жениться
на Рыбниковой, а она, моя Катенька, любила да страдала меня"
ЗОЛОТНИКО В Да говори хоть по-русски.
АЛЕКСАНДР Она страдала, батюшка, да любила за меня.
ЗОЛОТНИКОВ Да ты, брат, из ума выжил!
АЛЕКСАНДР Батюшка, обними меня.
ЗОЛОТНИКОВ Отвяжись, болван; всего измял!
АЛЕКСАНДР Нет, я должен, я хочу, я решился загладить свое
преступление" Я обязан перед Катенькой; я не могу иначе: я женюсь на
Катеньке, на моей Катеньке.
ЗОЛОТНИКОВ Да женись на ком хочешь; ты мне надоел наконец. Я даю тебе
четверть часа одуматься, а уж там велю освидетельствовать в губернском
правлении да посажу в сумасшедший дом. Терпения никакого не станет! Слышишь
ли, чтоб через четверть часа был ответ!
АЛЕКСАНД Р Батюшка! Обними только.
ЗОЛОТНИКОВ Отвяжись ты, осел, от меня!

ЯВЛЕНИЕ 14.

АЛЕКСАНДР (один, ходя по комнате) Нет! Вот положение" вот положение. Я
женюсь на Катерине Ивановне, это решено; это моя священная обязанность.. Но
я просил руки Марьи Петровны; я взволновал ее воображение" И что за девушка
Марья Петровна! Прелесть, идеал, рассудка гибель. ,очень и на ней хотелось
бы жениться! Да вот Настенька, племянница, и на ней недурно было бы
жениться" Вот положение! На трех жениться не позволят, а на одной мало! Вот
оно нежное сердце! Вот оно до чего доводит! А тут батюшка с ножом пристал;
ему легко было, он ведь женился на матушке, а мне-то каково? Убит, просто
убит! Катенька, Настенька, Машенька; Настенька, Машенька, Катенька" Что мне
делать? Погибаю во цвете лет! (падает в кресло с большой спинкой, так что
его не видно.)

ЯВЛЕНИЕ 15 .

ДАРЬЯ СЕМЕНОВНА Я не могу наглядеться на вашу Катеньку, Аграфена
Григорьевна: в полном смысле красавица!
КУБЫРКИНА Много милости, Дарья Семеновна. Что вам не чужих глядеть! На
свою Машеньку, я чаю, не успеете налюбоваться. Давеча мы говорили об ней с
генеральшей Ахлебовой. Вот уж девушка, можно сказать, что девушка!
ДАРЬЯ СЕМЕНОВНА Все при себе держала, а вы дома свою воспитывали?
КУБЫРКИНА Дома, Дарья Семеновна.
ДАРЬЯ СЕМЕНОВНА Скажите, пожалуйста, какие приемы точно в большом
свете век жила.. и скромность какая, как себя держит!
КУБЫРКИНА Я уж тем, Дарья Семеновна довольна, что она с вашей
Машенькой сблизилась. Поверите ль, вот месяц, как мы приехали, а я уж
нахожу, что Катенька много выиграла. Да у кого и перенимать, как не у вашей
Машеньки? Вот примерная девица и бель-ом какая!
ДАРЬЯ СЕМЕНОВНА Бель-фам, хотите вы сказать.
КУБЫРКИНА Да, матушка, все равно" Ну уж нечего сказать, загляденье
ваша Маша.
ДАРЬЯ СЕМЕНОВНА А на Катеньку вашу, вы думаете, не весело глядеть?
КУБЫРКИНА Что за манеры!
ДАРЬЯ СЕМЕНОВНА Какой бон-тон!
КУБЫРКИНА Какая приятность!
ДАРЬЯ СЕМЕНОВНА Какая ласка в разговоре!
КУБЫРКИНА Нельзя не поздравить
ДАРЬЯ СЕМЕНОВНА Со стороны порадуешься.
КУБЫРКИНА Я удивляюсь, как она еще не замужем! Женихов-то, я думаю, и
перечесть нельзя!
ДАРЬЯ СЕМЕНОВНА Да, есть-таки - четырнадцать генералов сваталось.
КУБЫРКИНА (в сторону) Врет" просто врет!
ДАРЬЯ СЕМЕНОВНА Были и полковники и капитаны, князь был один. Только я
Машеньку не неволю, пущай сама выбирает. Ведь ей жить вместе придется, а не
мне. Однако ж вам как доброй приятельнице я могу сказать секрет: я сегодня
Машеньку свою сговорила.
КУБЫРКИНА Неужто? Вот вышел счастливый день, а я Катеньку сговорила
сегодня.
ДАРЬЯ СЕМЕНОВНА Дочь моя выходит за богача; да не в этом дело -
человек хороший. Вы, может быть, слыхали про Золотникова Александра?
КУБЫРКИНА что? Вот пустяки! Моя дочь выходит за Золотникова; они
обручены давно, а нынче снова порешили.
ДАРЬЯ СЕМЕНОВНА Нет-с, извините.. он сейчас же просил руки Машеньки.
КУБЫРКИНА Нет-с не Машеньки, а Катеньки.
ДАРЬЯ СЕМЕНОВНА Машеньки, говорят вам!
КУБЫРКИНА Нет-с, Катеньки" Ваша Машенька, конечно милая девушка,
однако ж где ей сравниться с моей Катенькой! Оно хоть и не заметно очень,
однако все известно, что она немножко ведь кривобока.
ДАРЬЯ СЕМЕНОВНА Как? Машенька моя кривобока! У вас глаза разве
кривобоки! Я ей прикажу раздеться перед вами. Кривобокая! Вот прекрасно! Не
с того ли вы это взяли, что у вас-то дочь вся на вате?
КУБЫРКИНА что? Дочь моя на вате? У меня салоп на вате, а не дочь, моя
дочь не салоп. Дочь моя как родилась, так и есть, а платье она носит только
для приличия. Ей обманывать некого.
ДАРЬЯ СЕМЕНОВНА Да и не обманывает; Золотников даром что не дальнего
ума, однако ж и не такой же пошлый дурак, чтоб жениться на вашей дочери.
КУБЫРКИНА А почему так?
ДАРЬЯ СЕМЕНОВНА А потому, что все известно, что ваша дочь бегала за
гусарским офицером, который посмеялся над ней, да и бросил; и тут же бедную
сироту оклеветали, которая ни душой, ни телом не виновата. Благородный
поступок! Гусар сам рассказывал.
КУБЫРКИНА Вы смеете говорить это мне.. Вы! А разве, вы думаете, не
известно всем, что ваша кривобокая влюблена в итальянского певца? Срам,
говорят, смотреть на нее, как в опере сидит.. все смеются!
ДАРЬЯ СЕМЕНОВНА Да вы, кажется, забываетесь? Я вас к себе впускать не
велю.
КУБЫРКИНА Я и сама не поеду; и без вас найдем, слава Богу, знакомство:
генеральша Ахлебова и получше вас, да находит со мной удовольствие.
ДАРЬЯ СЕМЕНОВНА И не удерживаю, матушка, не удерживаю!
КУБЫРКИНА Прощайте, матушка, пойду за Катенькой. Нога моя у вас не
будет!
ДАРЬЯ СЕМЕНОВНА Скатертью дорога!
КУБЫРКИНА А дочка ваша за нашего жениха не выйдет.. не выйдет!
ДАРЬЯ СЕМЕНОВНА Ваша просидит в девках!
КУБЫРКИНА я с собой шутить не позволю; у меня дядя - сенатор, я найду
себе защиту! Уйти поскорее, чтоб хуже не было!
ДАРЬЯ СЕМЕНОВНА Да я вам" да я вас" да это неслыханная грубость! Да вы
со мной так не разделаетесь! Прощайте, век бы с вами не видеться!

ЯВЛЕНИЕ 16.

АЛЕКСАНДР (из-за кресла) вот она! Вот она! Вот она штука-то какая!
Одна кривобока, другая на вате. Одна любит гусаров, другая итальянца" а обо
мне говорят, что я дурак! (выбежав из-за кресла) Так нет же, не дурак! Я не
позволю себя дурачить. Я сделаю по-своему! Я выберу третью, то есть первую,
не ту и не другую, а третью, то есть первую! Вот она штука-то какая, вот
она, вот она! (увидя Настю) Да, вот и она! Погодите, сударыня, позвольте
сказать вам два слова.
НАСТЯ Мне?
АЛЕКСАНДР Вам" вы на меня сердитесь?
НАСТЯ За что?
АЛЕКСАНДР Ну-ну, признайтесь, что сердитесь?
НАСТЯ Нисколько.
АЛЕКСАНДР Как же! Я показал вам с первого раза столько внимания, а
потом занялся совершенно посторонними предметами.
НАСТЯ Так что же!
АЛЕКСАНД Р Позвольте сперва спросить, у вас нет родственников гусаров?
НАСТЯ Нет.
АЛЕКСАНДР Вы не поете итальянских арий?
НАСТЯ У меня нет голоса.
АЛЕКСАНДР Какая вы бесценная девушка! Настасья" как по батюшке?
НАСТЯ Павловна.
АЛЕКСАНДР Настенька! Я вам торжественно предлагаю руку свою.
НАСТЯ Ах, Боже мой! Вы, конечно, не здоровы! Не послать ли за
доктором?
АЛЕКСАНДР Вы будете моим доктором.
НАСТЯ Извините, мне некогда" (хочет уйти)
АЛЕКСАНДР (удерживая) Нет, решите сперва участь жизни моей. Не
конфузьтесь только; скажите, будет ли вам приятно, чтоб я женился на вас?
НАСТЯ Я удивляюсь, как вы смеете так говорить со мной. Я бедная
девушка, но я не позволю дерзких шуток.
АЛЕКСАНДР Да, помилуйте, я не шучу; я имею положительное намерение
жениться на вас.
НАСТЯ Да кто вам сказал, чтоб я разделяла это намерение! С чего вы
взяли, чтоб я вышла замуж за первого встречного? Я знаю, в Петербурге
богатые женихи не опасаются отказа, но для меня в жизни есть еще многое
кроме денег. Там, в гостиной, говорили сейчас, что у вас два миллиона, и,
признаюсь, по этому случаю я столько наслышалась, что мне стало гадко.
Впрочем, вам жениться не трудно, скажите только слово" и невесты сбегутся
со всех сторон, а мне нужен не бумажник, а человек, которого я могла бы
любить и уважать. Прощайте!
АЛЕКСАНДР Настасья Павловна! Выслушайте меня.
НАСТЯ Зачем? Вы ошиблись во мне: я не похожа на других" Где вам понять
гордость бедной девушки, которая, за неимением других сокровищ, хранит
душевное богатство? Она не променяет души своей на роскошь, ей не нужную;
она может сжалится и осчастливить, потому что она высоко себя ценит, но
никогда не продаст себя.
АЛЕКСАНДР Так вы мне отказываете, Настасья Павловна?
НАСТЯ Решительно.
АЛЕКСАНДР И надежды не оставляете?
НАСТЯ Ни малейшей.
АЛЕКСАНДР Послушайте, Настасья Павловна, я глуп, смешон, дерзок, неуч
- все, что вам угодно; только, право, человек я не дурной. У меня нежное
сердце; ну, виноват ли я; ну, поверите ль, - все думаю, как бы привязаться,
полюбить хорошенька, да затем и баста! Душа-то, душа-то так и шепчет:
"Привяжись, болван, привяжись", - ну, а тут, как нарочно, судьба так и
дразнит. То гусар подвернется, то итальянец какой-нибудь, а я в дураках с
деньгами! Ну, что мне в этих деньгах, скажите сам.. Все хотят моих денег, а
меня-то, меня-то самого никто не хочет.
НАСТЯ (в сторону) Он в самом деле жалок. (вслух) Поищите, не
торопитесь - найдете, может быть.
АЛЕКСАНДР Да я хочу вас, Настасья Павловна; вы открываете мне глаза. Я
чувствую себя новым человеком; сжальтесь над моим богатым положением.
НАСТЯ Я вам сказала свой решительный ответ. Будьте уверены, что я
говорила с вами по убеждению, а не из пустого кокетства. Не сердитесь на
меня; этот урок может быть вам полезен; когда вы будете слишком забываться
с некоторыми женщинами, вы вспомните невольно, что есть такие, которые не
только заслуживают, но даже требуют уважения.
(холодно приседает и уходит.)

ЯВЛЕНИЕ17.

АЛЕКСАНДР Фу ты, пропасть! Час от часу не легче. Давеча было три
невесты, а теперь ни одной!
ЗОЛОТНИКОВ (в дверях) Ну, что, решился?
АЛЕКСАНДР Погодите, погодите"
ЗОЛОТНИКОВ С кем поздравить?
АЛЕКСАНДР Да ни с кем: отказала!
ЗОЛОТНИКОВ Кто, Катенька?
АЛЕКСАНДР Нет.
ЗОЛОТНИКОВ Машенька?
АЛЕКСАНДР Да нет!
ЗОЛОТНИКОВ Так кто же?
МАША (входит) Александр Васильевич, что это значит? Правда ли, что вы
делали предложение Катеньке? Вы оскорбите меня хотите? Только это так не
обойдется" У меня есть брат на Кавказе.. Вы с ним не разделаетесь. Слышите
ли?
АЛЕКСАНДР Я, право, не понимаю, что вам угодно.
ЗОЛОТНИКОВ вот она каковская!
КУБЫРКИНА (входит) Она уже здесь, а я-то на что? Выпровожу, не оставлю
вдвоем. Марья Петровна, а я у вас в комнате платочек оставила. Позвольте
получить.
МАША (в сторону) Какая несносная! Вот вовремя пришла! (вслух) Сейчас
принесу-с.
КУБЫРКИНА Извините за беспокойство! (уходит)
КАТЯ (входит) Александр Васильевич, что я узнала? Вы опять хотели
обмануть меня: на Машеньке сватаетесь. Это уж слишком" Это вам не пройдет
даром - мой троюродный брат вступится за меня, будет биться с вами на
пистолетах, убьет, непременно убьет!
ЗОЛОТНИКОВ Хороша и эта.
ДАРЬЯ СЕМЕНОВНА (входит) Так и есть, она уже подцепила молодца: а я-то
на что? Катерина Ивановна, вас маменька зовет.
КАТЯ (в сторону) Вот в пору пришла, чтоб ее" (вслух) Где ж она?
ДАРЬЯ СЕМЕНОВНА Сюда кажется пошла, я вас провожу (в сторону) А уж
вдвоем не оставлю.
АЛЕКСАНДР Слышишь, батюшка, что за история.
ЗОЛОТНИКОВ Молчи!
НАСТЯ (проходя через сцену) Ах, я думала, что вы уехали.
АЛЕКСАНДР Нет, я иду... я еду" Настасья Павловна, я в отчаянии.

Кубыркина , Катя, Маша, Дарья Семеновна выбегают из разных дверей и
кидаются на Александра, скороговоркой и почти одновременно.

ДАРЬЯ СЕМЕНОВНА Нет, это так оставаться не может!
КУБЫРКИНА Это должно объясниться!
МАША Да-с, извольте сказать правду!
КАТЯ Довольно я страдала от вас!
ДАРЬЯ СЕМЕНОВНА Вы сватались на моей Машеньке?
КУБЫРКИНА Вы сватались на моей Катеньке?
ДАРЬЯ СЕМЕНОВНА Я не дам оскорбить моей дочери.
КУБЫРКИНА А я буду жаловаться; у меня дядя сенатор.
КАТЯ Да что же вы глаза вытаращили?
МАША Что вы стоите, как вкопанный? Говорите же, объясните!
ЗОЛОТНИКОВ (выбегая) Саша, Саша! Здесь ты? Саша, пропали мы с тобой!
Погиб! Беда случилась! Дурно мне!
АЛЕКСАНДР (с испугом) Батюшка! Что это с тобой случилось?
ЗОЛОТНИКОВ Лопнул! Лопнул!
АЛЕКСАНДР Кто лопнул?
ЗОЛОТНИКОВ Тамбов.
ВСЕ Тамбов!
АЛЕКСАНДР Что, землетрясение?
ЗОЛОТНИКОВ То есть не Тамбов, а откуп тамбовский, залоги все пропали -
ведь на два миллиона было" все мое состояние! Вот письмо получил.
деревенька одна осталась, и ту с молотка" Саша! У нас ничего нет больше.
АЛЕКСАНДР Ну, слава Богу! А я так перепугался: думал, что с тобой
холера сделалась! Ну и к чему так кричать? Денег у тебя не будет, а я-то на
что, я-то на что?
НАСТЯ (прислушиваясь) Да он благородный человек!
МАША Ах, бедная Катерина Ивановна!
КАТЯ Ах, несчастная Марья Петровна!
КУБЫРКИНА Жалко мне вас, Василий Петрович, вот! Можно сказать"
неприятный контреданс.
КАТЯ Kontrdans, маменька.
КУБЫРКИНА Все равно; вам осталось смириться перед Промыслом" Сын ваш
молод; теперь он остепениться, как женится на Марье Петровне.
ДАРЬЯ СЕМЕНОВНА Нет, сын ваш сватался к Катерине Ивановне; я у нее
женихов не отбиваю - пускай живет счастливо.
ЗОЛОТНИКОВ Да позвольте спросить: кто же выходит за Сашу?
МАША Уж, конечно, не я!
КАТЯ Да и не я!
ЗОЛОТНИКОВ (Насте) Так не вы ли?
АЛЕКСАНДР Нет, батюшка, она мне и богатому-то отказала! Пойдем отсюда,
пора за ум взяться, от денег-то у меня и голова кругом пошла, такая
забилась дурь в голову. Теперь надо самому быть человеком. Что ж ты
думаешь, чурбан я, стул, скотина какая-нибудь, не чувствую, чем я тебе
обязан? Ты поработал на своем веку для меня, слава Богу, теперь моя
очередь. Обеспечу тебя, прокормлю тебя, пойду во что угодно, в магазин, в
поденщики, в сапожники, в мастеровые, в батраки, в журналисты, в
литераторы! (Публике) Господа, есть ли у кого местечко? Без протекций, вы
сами знаете, ведь трудно. Не откажите, оправдаю: честен, добр, предан,
останетесь довольны! Ну, пойдем, батюшка, будем сами собой, а не придачей к
своим деньгам. Урок этот стоит всего твоего богатства.
ЗОЛОТНИКОВ Ну, пойдем.
НАСТЯ Погодите, Александр Васильевич, я перед вами виновата.
АЛЕКСАНДР Вы?
НАСТЯ Я оскорбила вас давеча, потому что не знала благородства ваших
чувств.
АЛЕКСАНДР Не говорите, не говорите, а то опять сердце пойдет вверх
дном; я теперь и свататься не смею.
НАСТЯ А я только теперь могу согласиться на ваше предложение; во мне
много гордости и я чувствую, что могу заменить все, что вы потеряли. Вот
вам моя рука.
АЛЕКСАНД Р Что я слышу?.. Настенька" Настасья павловна!
ЗОЛОТНИКОВ Дочь моя! Обними меня" Ну, и ты обними меня, только в
последний раз.
КАТЯ Как трогательно!
КУБЫРКИНА Вот глупость-то!
ДАРЬЯ СЕМЕНОВНА Да скажите, Василий Петрович, как это несчастье могло
с вами случиться?
ЗОЛОТНИКОВ Да оно, извольте видеть, матушка, не случилось, а могло
только случиться.
КУБЫРКИНА Что это значит?
ЗОЛОТНИКОВ А это значит, что я еще в прошлом году отказался от всех
откупов, а два миллиончика пойдут, так уж и быть, Настеньке на булавки.
Схитрил, матушка, грешный человек! Вот Сашу своего выручить хотел.
НАСТЯ Так вы меня обманули?
ДАРЬЯ СЕМЕНОВНА Это из рук вон!
МАША Какова Настя? Ведь провела, догадалась должно быть.
КАТЯ Наперед все знала; впрочем я очень рада!
КУБЫРКИНА Это ни на что не похоже; мы не дадим себя дурачить; у меня
дядя сенатор!
СЛУГА гости приехали.
ДАРЬЯ СЕМЕНОВНА Пойдем, Машенька. Делать нам здесь нечего. А ты,
матушка, поздравляю, мастерица! Отплатила за мои попечения! Всех провела!
НАСТЯ Я всех провела" Они в самом деле подумают" Это нестерпимо! Нет,
я скорее откажусь от слова.
ЗОЛОТНИКОВ А кто говорил, что слово свято? Нет, если всякого толка
бояться, так и жить нельзя будет. Нет, пусть говорят что угодно, а мы
веселым пирком да за свадебку.
АЛЕКСАНДР Поскорей бы, батюшка!
ЗОЛОТНИКОВ То-то же! А ты гляди на жену, да выбей пустяки из головы, и
будет тебе радость да утешение, а не беда от нежного сердца.
АЛЕКСАНД Р:
Свои окончив похожденья,
Теперь в решительный сей час,
Просить я должен снисхожденья,
За сочинителя и нас.
Боимся мы, что надоели,
Вы нас утешьте, господа,
Чтоб сердца нежного беда
Бедой не вышла в самом деле!

Музыкальный спектакль «Алые паруса» - проект, реализованный в МАОУ лицей №21 г.Артёмовского в 2013-2014 учебном году. Инициатор создания, руководитель проекта, сценарист и режиссёр – учитель русского языка и литературы Трофимова Надежда Александровна. Работа над сценарием началась в октябре 2013 г. За основу взята, конечно же, феерия А.С.Грина «Алые паруса». Кроме того, мы использовали небольшие фрагменты из мюзиклов Павла Мороза и Валерии Лесовской. В нашем сценарии есть как прозаические, так и поэтические тексты. Мы сочинили песни для маленьких Ассоль и Грэя, для взрослой Ассоль. В осуществлении проекта принимали участие, в основном, учащиеся 10 «А», 10 «Б» классов. Они поделены на группы, у каждой группы - своя задача.

Группы участников:

1. Художники по костюмам

2. Реквизиторы, декораторы

3. Парикмахеры

4. Ремесленники

5. Музыканты

6. Хореографы

Художники по костюмам рисуют эскизы костюмов для всех героев, под руководством Лилии Валерьевны Сапкуловой, учителятехнологии, делают выкройку головных уборов для девушек, исполняющих роли жителей Каперны.

Реквизиторы, декораторы продумывают и готовят декорации и реквизит для каждой картины. Сцена разбита на сектора: комната Лонгрена; лес, деревья; таверна; замок Грэя; корабль со штурвалом.

Парикмахеры продумывают причёски для всех героев.

Ремесленники под руководством Цыганова С.М. и учителя технологии Сизова Ю.В. мастерят большой корабль и маленькие яхты, боты и другие корабли, виолончель.

Музыканты совместно с учителем музыки Рознер Л.В. подбирают музыку к спектаклю.

Хореографы под руководством Сокуренко О.С. готовят два танца: «Моряки» и «Дразнилки».

В ноябре готов сценарий. Роли распределены, в основном, между учащимися 10-х классов, 7В класса, 1 ученик - из 7А, 1 ученик – из 11А кл.

Роль маленькой Ассоль играла ученица 3-го класса ОУ №1

В спектакле занято 60 учащихся :

танец хореографической студии «Младёшенька» - 11 чел.;

герои спектакля – 27 чел;

массовая сцена «Жители Каперны» - 17 чел;

вокальный ансамбль «Конфетти» - 5 чел.

Роли исполняли:

Ассоль (маленькая) – Клещёва Елизавета

Ассоль (взрослая) – Фролова Алёна

Грэй (маленький) – Писков Никита

Грэй (взрослый) – Кузнецов Андрей

Лонгрен, отец Ассоли – Баталов Евгений

Эгль, собиратель сказок – Соловьёв Михаил

Рассказчик – Тимашков Александр

Лавочник – Бадамшин Илья

Хин Меннерс (маленький) – Ясюлевич Михаил

Хин Меннерс (взрослый) – Чехомов Александр

Сёстры Хина Меннерса – Гацуц Мария, Котенёва Ксения

Лионель Грэй, отец Грэя – Анохин Семён

Бетси, служанка в доме Грэев – Налимова Варвара

Капитан Гоп – Костин Дмитрий

Летика, матрос на «Секрете» - Щупов Александр

Угольщик – Брехов Антон

Пантен, помощник капитана – Смольников Леонид

Циммер, музыкант – Перевозкин Дмитрий

В массовых сценах принимают участие ученики 10-х классов

Оформление, декорации:

Художник, педагог дополнительного образования Сизов Юрий Викторович – задник сцены (полотно 30 кв.м.), берег, море, чайки;

Рассказчик – ученик 10Б класс. Декорация - «Библиотека в доме Грэев» (ученица 10Б класса);

Ученица 10 «А» класса – декорация «Таверна»;

После индивидуальных репетиций (декабрь-февраль) в марте начались групповые репетиции, в апреле – репетиции на сцене актового зала.

В феврале-апреле отрабатывались вокальные (под руководством учителя музыки Рознер Ларисы Владимировны) и хореографические (под руководством хореографа Сокуренко Ольги Сергеевны) номера.

Перед премьерой.

На заднем плане – декорация «Комната Лонгрена и Ассоль» (выполнила ученица 10 «А» класса)

Зрители – учащиеся, родители, учителя и работники лицея

12 мая наш музыкальный спектакль посмотрели родители, друзья, знакомые на большой сцене ДК «Энергетик» г.Артёмовского.

Грэй – ученик (7А класс)

Ассоль и Грэй после спектакля

Ассоль – ученица 3-го класса, Лонгрен – ученик 10А класса

Грэй – ученик 10Б класса, капитан Гоп – ученик 11А класса

Танец моряков: ученики 10Б класса

Танец «Дразнилки» исполняют ученики 10Б класса

Ассоль – ученица 10Б класса

Жители Каперны

Грэй на корабле «Секрет» (ученик 10Б класс)

Капитан Гоп, моряки и Эгль, собиратель сказок

Участники музыкального спектакля «Алые паруса». 23 апреля 2014 года. МАОУ лицей №21.

Нине Николаевне Грин
подносит и посвящает
Автор ПБГ, 23 ноября 1922 г.

I
Предсказание

Лонгрен, матрос «Ориона», крепкого трехсоттонного брига, на котором он прослужил десять лет и к которому был привязан сильнее, чем иной сын к родной матери, должен был наконец покинуть эту службу. Это произошло так. В одно из его редких возвращений домой, он не увидел, как всегда еще издали, на пороге дома свою жену Мери, всплескивающую руками, а затем бегущую навстречу до потери дыхания. Вместо нее, у детской кроватки — нового предмета в маленьком доме Лонгрена — стояла взволнованная соседка. — Три месяца я ходила за нею, старик, — сказала она, — посмотри на свою дочь. Мертвея, Лонгрен наклонился и увидел восьмимесячное существо, сосредоточенно взиравшее на его длинную бороду, затем сел, потупился и стал крутить ус. Ус был мокрый, как от дождя. — Когда умерла Мери? — спросил он. Женщина рассказала печальную историю, перебивая рассказ умильным гульканием девочке и уверениями, что Мери в раю. Когда Лонгрен узнал подробности, рай показался ему немного светлее дровяного сарая, и он подумал, что огонь простой лампы — будь теперь они все вместе, втроем — был бы для ушедшей в неведомую страну женщины незаменимой отрадой. Месяца три назад хозяйственные дела молодой матери были совсем плохи. Из денег, оставленных Лонгреном, добрая половина ушла на лечение после трудных родов, на заботы о здоровье новорожденной; наконец, потеря небольшой, но необходимой для жизни суммы, заставила Мери попросить в долг денег у Меннерса. Меннерс держал трактир, лавку и считался состоятельным человеком. Мери пошла к нему в шесть часов вечера. Около семи рассказчица встретила ее на дороге к Лиссу. Заплаканная и расстроенная Мери сказала, что идет в город заложить обручальное кольцо. Она прибавила, что Меннерс соглашался дать денег, но требовал за это любви. Мери ничего не добилась. — У нас в доме нет даже крошки съестного, — сказала она соседке. — Я схожу в город, и мы с девочкой перебьемся как-нибудь до возвращения мужа. В этот вечер была холодная, ветреная погода; рассказчица напрасно уговаривала молодую женщину не ходить в Лисс к ночи. «Ты промокнешь, Мери, накрапывает дождь, а ветер, того и гляди, принесет ливень». Взад и вперед от приморской деревни в город составляло не менее трех часов скорой ходьбы, но Мери не послушалась советов рассказчицы. «Довольно мне колоть вам глаза, — сказала она, — и так уж нет почти ни одной семьи, где я не взяла бы в долг хлеба, чаю или муки. Заложу колечко, и кончено». Она сходила, вернулась, а на другой день слегла в жару и бреду; непогода и вечерняя изморось сразила ее двухсторонним воспалением легких, как сказал городской врач, вызванный добросердной рассказчицей. Через неделю на двуспальной кровати Лонгрена осталось пустое место, а соседка переселилась в его дом нянчить и кормить девочку. Ей, одинокой вдове, это было не трудно. К тому же, — прибавила она, — без такого несмышленыша скучно. Лонгрен поехал в город, взял расчет, простился с товарищами и стал растить маленькую Ассоль. Пока девочка не научилась твердо ходить, вдова жила у матроса, заменяя сиротке мать, но лишь только Ассоль перестала падать, занося ножку через порог, Лонгрен решительно объявил, что теперь он будет сам все делать для девочки, и, поблагодарив вдову за деятельное сочувствие, зажил одинокой жизнью вдовца, сосредоточив все помыслы, надежды, любовь и воспоминания на маленьком существе. Десять лет скитальческой жизни оставили в его руках очень немного денег. Он стал работать. Скоро в городских магазинах появились его игрушки — искусно сделанные маленькие модели лодок, катеров, однопалубных и двухпалубных парусников, крейсеров, пароходов — словом, того, что он близко знал, что, в силу характера работы, отчасти заменяло ему грохот портовой жизни и живописный труд плаваний. Этим способом Лонгрен добывал столько, чтобы жить в рамках умеренной экономии. Малообщительный по натуре, он, после смерти жены, стал еще замкнутее и нелюдимее. По праздникам его иногда видели в трактире, но он никогда не присаживался, а торопливо выпивал за стойкой стакан водки и уходил, коротко бросая по сторонам: «да», «нет», «здравствуйте», «прощай», «помаленьку» — на все обращения и кивки соседей. Гостей он не выносил, тихо спроваживая их не силой, но такими намеками и вымышленными обстоятельствами, что посетителю не оставалось ничего иного, как выдумать причину, не позволяющую сидеть дольше. Сам он тоже не посещал никого; таким образом меж ним и земляками легло холодное отчуждение, и будь работа Лонгрена — игрушки — менее независима от дел деревни, ему пришлось бы ощутительнее испытать на себе последствия таких отношений. Товары и съестные припасы он закупал в городе — Меннерс не мог бы похвастаться даже коробкой спичек, купленной у него Лонгреном. Он делал также сам всю домашнюю работу и терпеливо проходил несвойственное мужчине сложное искусство ращения девочки. Ассоль было уже пять лет, и отец начинал все мягче и мягче улыбаться, посматривая на ее нервное, доброе личико, когда, сидя у него на коленях, она трудилась над тайной застегнутого жилета или забавно напевала матросские песни — дикие ревостишия. В передаче детским голосом и не везде с буквой «р» эти песенки производили впечатление танцующего медведя, украшенного голубой ленточкой. В это время произошло событие, тень которого, павшая на отца, укрыла и дочь. Была весна, ранняя и суровая, как зима, но в другом роде. Недели на три припал к холодной земле резкий береговой норд. Рыбачьи лодки, повытащенные на берег, образовали на белом песке длинный ряд темных килей, напоминающих хребты громадных рыб. Никто не отваживался заняться промыслом в такую погоду. На единственной улице деревушки редко можно было увидеть человека, покинувшего дом; холодный вихрь, несшийся с береговых холмов в пустоту горизонта, делал «открытый воздух» суровой пыткой. Все трубы Каперны дымились с утра до вечера, трепля дым по крутым крышам. Но эти дни норда выманивали Лонгрена из его маленького теплого дома чаще, чем солнце, забрасывающее в ясную погоду море и Каперну покрывалами воздушного золота. Лонгрен выходил на мостик, настланный по длинным рядам свай, где, на самом конце этого досчатого мола, подолгу курил раздуваемую ветром трубку, смотря, как обнаженное у берегов дно дымилось седой пеной, еле поспевающей за валами, грохочущий бег которых к черному, штормовому горизонту наполнял пространство стадами фантастических гривастых существ, несущихся в разнузданном свирепом отчаянии к далекому утешению. Стоны и шумы, завывающая пальба огромных взлетов воды и, казалось, видимая струя ветра, полосующего окрестность, — так силен был его ровный пробег, — давали измученной душе Лонгрена ту притупленность, оглушенность, которая, низводя горе к смутной печали, равна действием глубокому сну. В один из таких дней, двенадцатилетний сын Меннерса, Хин, заметив, что отцовская лодка бьется под мостками о сваи, ломая борта, пошел и сказал об этом отцу. Шторм начался недавно; Меннерс забыл вывести лодку на песок. Он немедленно отправился к воде, где увидел на конце мола, спиной к нему стоявшего, куря, Лонгрена. На берегу, кроме их двух, никого более не было. Меннерс прошел по мосткам до середины, спустился в бешено-плещущую воду и отвязал шкот; стоя в лодке, он стал пробираться к берегу, хватаясь руками за сваи. Весла он не взял, и в тот момент, когда, пошатнувшись, упустил схватиться за очередную сваю, сильный удар ветра швырнул нос лодки от мостков в сторону океана. Теперь даже всей длиной тела Меннерс не мог бы достичь самой ближайшей сваи. Ветер и волны, раскачивая, несли лодку в гибельный простор. Сознав положение, Меннерс хотел броситься в воду, чтобы плыть к берегу, но решение его запоздало, так как лодка вертелась уже недалеко от конца мола, где значительная глубина воды и ярость валов обещали верную смерть. Меж Лонгреном и Меннерсом, увлекаемым в штормовую даль, было не больше десяти сажен еще спасительного расстояния, так как на мостках под рукой у Лонгрена висел сверток каната с вплетенным в один его конец грузом. Канат этот висел на случай причала в бурную погоду и бросался с мостков. — Лонгрен! — закричал смертельно перепуганный Меннерс. — Что же ты стал, как пень? Видишь, меня уносит; брось причал! Лонгрен молчал, спокойно смотря на метавшегося в лодке Меннерса, только его трубка задымила сильнее, и он, помедлив, вынул ее из рта, чтобы лучше видеть происходящее. — Лонгрен! — взывал Меннерс, — ты ведь слышишь меня, я погибаю, спаси! Но Лонгрен не сказал ему ни одного слова; казалось, он не слышал отчаянного вопля. Пока не отнесло лодку так далеко, что еле долетали слова-крики Меннерса, он не переступил даже с ноги на ногу. Меннерс рыдал от ужаса, заклинал матроса бежать к рыбакам, позвать помощь, обещал деньги, угрожал и сыпал проклятиями, но Лонгрен только подошел ближе к самому краю мола, чтобы не сразу потерять из вида метания и скачки лодки. «Лонгрен, — донеслось к нему глухо, как с крыши — сидящему внутри дома, — спаси!» Тогда, набрав воздуха и глубоко вздохнув, чтобы не потерялось в ветре ни одного слова, Лонгрен крикнул: — Она так же просила тебя! Думай об этом, пока еще жив, Меннерс, и не забудь! Тогда крики умолкли, и Лонгрен пошел домой. Ассоль, проснувшись, увидела, что отец сидит пред угасающей лампой в глубокой задумчивости. Услышав голос девочки, звавшей его, он подошел к ней, крепко поцеловал и прикрыл сбившимся одеялом. — Спи, милая, — сказал он, — до утра еще далеко. — Что ты делаешь? — Черную игрушку я сделал, Ассоль, — спи! На другой день только и разговоров было у жителей Каперны, что о пропавшем Меннерсе, а на шестой день привезли его самого, умирающего и злобного. Его рассказ быстро облетел окрестные деревушки. До вечера носило Меннерса; разбитый сотрясениями о борта и дно лодки, за время страшной борьбы с свирепостью волн, грозивших, не уставая, выбросить в море обезумевшего лавочника, он был подобран пароходом «Лукреция», шедшим в Кассет. Простуда и потрясение ужаса прикончили дни Меннерса. Он прожил немного менее сорока восьми часов, призывая на Лонгрена все бедствия, возможные на земле и в воображении. Рассказ Меннерса, как матрос следил за его гибелью, отказав в помощи, красноречивый тем более, что умирающий дышал с трудом и стонал, поразил жителей Каперны. Не говоря уже о том, что редкий из них способен был помнить оскорбление и более тяжкое, чем перенесенное Лонгреном, и горевать так сильно, как горевал он до конца жизни о Мери, — им было отвратительно, непонятно, поражало их, что Лонгрен молчал . Молча , до своих последних слов, посланных вдогонку Меннерсу, Лонгрен стоял ; стоял неподвижно, строго и тихо, как судья , выказав глубокое презрение к Меннерсу — большее, чем ненависть, было в его молчании, и это все чувствовали. Если бы он кричал, выражая жестами или суетливостью злорадства, или еще чем иным свое торжество при виде отчаяния Меннерса, рыбаки поняли бы его, но он поступил иначе, чем поступали они, — поступил внушительно , непонятно и этим поставил себя выше других, словом, сделал то, чего не прощают. Никто более не кланялся ему, не протягивал руки, не бросал узнающего, здоровающегося взгляда. Совершенно навсегда остался он в стороне от деревенских дел; мальчишки, завидев его, кричали вдогонку: «Лонгрен утопил Меннерса!» Он не обращал на это внимания. Так же, казалось, он не замечал и того, что в трактире или на берегу, среди лодок, рыбаки умолкали в его присутствии, отходя в сторону, как от зачумленного. Случай с Меннерсом закрепил ранее неполное отчуждение. Став полным, оно вызвало прочную взаимную ненависть, тень которой пала и на Ассоль. Девочка росла без подруг. Два — три десятка детей ее возраста, живших в Каперне, пропитанной, как губка водой, грубым семейным началом, основой которого служил непоколебимый авторитет матери и отца, переимчивые, как все дети в мире, вычеркнули раз-навсегда маленькую Ассоль из сферы своего покровительства и внимания. Совершилось это, разумеется, постепенно, путем внушения и окриков взрослых приобрело характер страшного запрета, а затем, усиленное пересудами и кривотолками, разрослось в детских умах страхом к дому матроса. К тому же замкнутый образ жизни Лонгрена освободил теперь истерический язык сплетни; про матроса говаривали, что он где-то кого-то убил, оттого, мол, его больше не берут служить на суда, а сам он мрачен и нелюдим, потому что «терзается угрызениями преступной совести». Играя, дети гнали Ассоль, если она приближалась к ним, швыряли грязью и дразнили тем, что будто отец ее ел человеческое мясо, а теперь делает фальшивые деньги. Одна за другой, наивные ее попытки к сближению оканчивались горьким плачем, синяками, царапинами и другими проявлениями общественного мнения ; она перестала, наконец, оскорбляться, но все еще иногда спрашивала отца: — «Скажи, почему нас не любят?» — «Э, Ассоль, — говорил Лонгрен, — разве они умеют любить? Надо уметь любить, а этого-то они не могут». — «Как это — уметь ?» — «А вот так!» Он брал девочку на руки и крепко целовал грустные глаза, жмурившиеся от нежного удовольствия. Любимым развлечением Ассоль было по вечерам или в праздник, когда отец, отставив банки с клейстером, инструменты и неоконченную работу, садился, сняв передник, отдохнуть, с трубкой в зубах, — забраться к нему на колени и, вертясь в бережном кольце отцовской руки, трогать различные части игрушек, расспрашивая об их назначении. Так начиналась своеобразная фантастическая лекция о жизни и людях — лекция, в которой, благодаря прежнему образу жизни Лонгрена, случайностям, случаю вообще, — диковинным, поразительным и необыкновенным событиям отводилось главное место. Лонгрен, называя девочке имена снастей, парусов, предметов морского обихода, постепенно увлекался, переходя от объяснений к различным эпизодам, в которых играли роль то брашпиль, то рулевое колесо, то мачта или какой-нибудь тип лодки и т. п., а от отдельных иллюстраций этих переходил к широким картинам морских скитаний, вплетая суеверия в действительность, а действительность — в образы своей фантазии. Тут появлялась и тигровая кошка , вестница кораблекрушения, и говорящая летучая рыба, не послушаться приказаний которой значило сбиться с курса, и Летучий Голландец с неистовым своим экипажем; приметы, привидения, русалки, пираты — словом, все басни, коротающие досуг моряка в штиле или излюбленном кабаке. Рассказывал Лонгрен также о потерпевших крушение, об одичавших и разучившихся говорить людях, о таинственных кладах, бунтах каторжников и многом другом, что выслушивалось девочкой внимательнее, чем может быть слушался в первый раз рассказ Колумба о новом материке. — «Ну, говори еще», — просила Ассоль, когда Лонгрен, задумавшись, умолкал, и засыпала на его груди с головой полной чудесных снов. Также служило ей большим, всегда материально существенным удовольствием появление приказчика городской игрушечной лавки, охотно покупавшей работу Лонгрена. Чтобы задобрить отца и выторговать лишнее, приказчик захватывал с собой для девочки пару яблок, сладкий пирожок, горсть орехов. Лонгрен обыкновенно просил настоящую стоимость из нелюбви к торгу, а приказчик сбавлял. — «Эх, вы, — говорил Лонгрен, — да я неделю сидел над этим ботом. — Бот был пятивершковый. — Посмотри, что за прочность, — а осадка, а доброта? Бот этот пятнадцать человек выдержит в любую погоду». Кончалось тем, что тихая возня девочки, мурлыкавшей над своим яблоком, лишала Лонгрена стойкости и охоты спорить; он уступал, а приказчик, набив корзину превосходными, прочными игрушками, уходил, посмеиваясь в усы. Всю домовую работу Лонгрен исполнял сам: колол дрова, носил воду, топил печь, стряпал, стирал, гладил белье и, кроме всего этого, успевал работать для денег. Когда Ассоль исполнилось восемь лет, отец выучил ее читать и писать. Он стал изредка брать ее с собой в город, а затем посылать даже одну, если была надобность перехватить денег в магазине или снести товар. Это случалось не часто, хотя Лисс лежал всего в четырех верстах от Каперны, но дорога к нему шла лесом, а в лесу многое может напугать детей, помимо физической опасности, которую, правда, трудно встретить на таком близком расстоянии от города, но все-таки не мешает иметь в виду. Поэтому только в хорошие дни, утром, когда окружающая дорогу чаща полна солнечным ливнем, цветами и тишиной, так что впечатлительности Ассоль не грозили фантомы воображения, Лонгрен отпускал ее в город. Однажды, в середине такого путешествия к городу, девочка присела у дороги съесть кусок пирога, положенного в корзинку на завтрак. Закусывая, она перебирала игрушки; из них две-три оказались новинкой для нее: Лонгрен сделал их ночью. Одна такая новинка была миниатюрной гоночной яхтой; белое суденышко это несло алые паруса, сделанные из обрезков шелка, употреблявшегося Лонгреном для оклейки пароходных кают — игрушек богатого покупателя. Здесь, видимо, сделав яхту, он не нашел подходящего материала на паруса, употребив что было — лоскутки алого шелка. Ассоль пришла в восхищение. Пламенный веселый цвет так ярко горел в ее руке, как-будто она держала огонь. Дорогу пересекал ручей, с переброшенным через него жердяным мостиком; ручей справа и слева уходил в лес. «Если я спущу ее на воду поплавать немного, — размышляла Ассоль, — она ведь не промокнет, я ее потом вытру». Отойдя в лес за мостик, по течению ручья, девочка осторожно спустила на воду у самого берега пленившее ее судно; паруса тотчас сверкнули алым отражением в прозрачной воде; свет, пронизывая материю, лег дрожащим розовым излучением на белых камнях дна. — «Ты откуда приехал, капитан? — важно спросила Ассоль воображенное лицо и, отвечая сама себе, сказала: — Я приехал... приехал... приехал я из Китая. — А что ты привез? — Что привез, о том не скажу. — Ах, ты так, капитан! Ну, тогда я тебя посажу обратно в корзину». Только что капитан приготовился смиренно ответить, что он пошутил и что готов показать слона, как вдруг тихий отбег береговой струи повернул яхту носом к середине ручья, и, как настоящая, полным ходом покинув берег, она ровно поплыла вниз. Мгновенно изменился масштаб видимого: ручей казался девочке огромной рекой, а яхта — далеким, большим судном, к которому, едва не падая в воду, испуганная и оторопевшая, протягивала она руки. «Капитан испугался», — подумала она и побежала за уплывающей игрушкой, надеясь, что ее где-нибудь прибьет к берегу. Поспешно таща не тяжелую, но мешающую корзинку, Ассоль твердила: — «Ах, господи! Ведь случись же...» — Она старалась не терять из вида красивый, плавно убегающий треугольник парусов, спотыкалась, падала и снова бежала. Ассоль никогда не бывала так глубоко в лесу, как теперь. Ей, поглощенной нетерпеливым желанием поймать игрушку, не смотрелось по сторонам; возле берега, где она суетилась, было довольно препятствий, занимавших внимание. Мшистые стволы упавших деревьев, ямы, высокий папоротник, шиповник, жасмин и орешник мешали ей на каждом шагу; одолевая их, она постепенно теряла силы, останавливаясь все чаще и чаще, чтобы передохнуть или смахнуть с лица липкую паутину. Когда потянулись, в более широких местах, осоковые и тростниковые заросли, Ассоль совсем было потеряла из вида алое сверкание парусов, но, обежав излучину течения, снова увидела их, степенно и неуклонно бегущих прочь. Раз она оглянулась, и лесная громада с ее пестротой, переходящей от дымных столбов света в листве к темным расселинам дремучего сумрака, глубоко поразила девочку. На мгновение оробев, она вспомнила вновь об игрушке и, несколько раз выпустив глубокое «ф-фу-у-у», побежала изо всех сил. В такой безуспешной и тревожной погоне прошло около часу, когда с удивлением, но и с облегчением Ассоль увидела, что деревья впереди свободно раздвинулись, пропустив синий разлив моря, облака и край желтого песчаного обрыва, на который она выбежала, почти падая от усталости. Здесь было устье ручья; разлившись нешироко и мелко, так что виднелась струящаяся голубизна камней, он пропадал в встречной морской волне. С невысокого, изрытого корнями обрыва Ассоль увидела, что у ручья, на плоском большом камне, спиной к ней, сидит человек, держа в руках сбежавшую яхту, и всесторонне рассматривает ее с любопытством слона, поймавшего бабочку. Отчасти успокоенная тем, что игрушка цела, Ассоль сползла по обрыву и, близко подойдя к незнакомцу, воззрилась на него изучающим взглядом, ожидая, когда он подымет голову. Но неизвестный так погрузился в созерцание лесного сюрприза, что девочка успела рассмотреть его с головы до ног, установив, что людей, подобных этому незнакомцу, ей видеть еще ни разу не приходилось. Но перед ней был не кто иной, как путешествующий пешком Эгль, известный собиратель песен, легенд, преданий и сказок. Седые кудри складками выпадали из-под его соломенной шляпы; серая блуза, заправленная в синие брюки, и высокие сапоги придавали ему вид охотника; белый воротничок, галстук, пояс, унизанный серебром блях, трость и сумка с новеньким никелевым замочком — выказывали горожанина. Его лицо, если можно назвать лицом нос, губы и глаза, выглядывавшие из бурно разросшейся лучистой бороды и пышных, свирепо взрогаченных вверх усов, казалось бы вяло-прозрачным, если бы не глаза, серые как песок и блестящие как чистая сталь, с взглядом смелым и сильным. — Теперь отдай мне, — несмело сказала девочка. — Ты уже поиграл. Ты как поймал ее? Эгль поднял голову, уронив яхту, — так неожиданно прозвучал взволнованный голосок Ассоль. Старик с минуту разглядывал ее, улыбаясь и медленно пропуская бороду в большой, жилистой горсти. Стиранное много раз ситцевое платье едва прикрывало до колен худенькие, загорелые ноги девочки. Ее темные густые волосы, забранные в кружевную косынку, сбились, касаясь плеч. Каждая черта Ассоль была выразительно легка и чиста, как полет ласточки. Темные, с оттенком грустного вопроса глаза казались несколько старше лица; его неправильный мягкий овал был овеян того рода прелестным загаром, какой присущ здоровой белизне кожи. Полураскрытый маленький рот блестел кроткой улыбкой. — Клянусь Гриммами, Эзопом и Андерсеном, — сказал Эгль, посматривая то на девочку, то на яхту. — Это что-то особенное. Слушай-ка ты, растение! Это твоя штука? — Да, я за ней бежала по всему ручью; я думала, что умру. Она была тут? — У самых моих ног. Кораблекрушение причиной того, что я, в качестве берегового пирата, могу вручить тебе этот приз. Яхта, покинутая экипажем, была выброшена на песок трехвершковым валом — между моей левой пяткой и оконечностью палки. — Он стукнул тростью. — Как зовут тебя, крошка? — Ассоль, — сказала девочка, пряча в корзину поданную Эглем игрушку. — Хорошо, — продолжал непонятную речь старик, не сводя глаз, в глубине которых поблескивала усмешка дружелюбного расположения духа. — Мне, собственно, не надо было спрашивать твое имя. Хорошо, что оно так странно, так однотонно, музыкально, как свист стрелы или шум морской раковины; что бы я стал делать, называйся ты одним из тех благозвучных, но нестерпимо привычных имен, которые чужды Прекрасной Неизвестности? Тем более я не желаю знать, кто ты, кто твои родители и как ты живешь. К чему нарушать очарование? Я занимался, сидя на этом камне, сравнительным изучением финских и японских сюжетов... как вдруг ручей выплеснул эту яхту, а затем появилась ты... Такая как есть. Я, милая, поэт в душе — хоть никогда не сочинял сам. Что у тебя в корзинке? — Лодочки, — сказала Ассоль, встряхивая корзинкой, — потом пароход да еще три таких домика с флагами. Там солдаты живут. — Отлично. Тебя послали продать. По дороге ты занялась игрой. Ты пустила яхту поплавать, а она сбежала — ведь так? — Ты разве видел? — с сомнением спросила Ассоль, стараясь вспомнить, не рассказала ли она это сама. — Тебе кто-то сказал? Или ты угадал? — Я это знал. — А как же? — Потому что я — самый главный волшебник. Ассоль смутилась; ее напряжение при этих словах Эгля переступило границу испуга. Пустынный морской берег, тишина, томительное приключение с яхтой, непонятная речь старика с сверкающими глазами, величественность его бороды и волос стали казаться девочке смешением сверхъестественного с действительностью. Сострой теперь Эгль гримасу или закричи что-нибудь — девочка помчалась бы прочь, заплакав и изнемогая от страха. Но Эгль, заметив, как широко раскрылись ее глаза, сделал крутой вольт. — Тебе нечего бояться меня, — серьезно сказал он. — Напротив, мне хочется поговорить с тобой по душе. — Тут только он уяснил себе, что́ в лице девочки было так пристально отмечено его впечатлением. «Невольное ожидание прекрасного, блаженной судьбы, — решил он. — Ах, почему я не родился писателем? Какой славный сюжет». — Ну-ка, — продолжал Эгль, стараясь закруглить оригинальное положение (склонность к мифотворчеству — следствие всегдашней работы — было сильнее, чем опасение бросить на неизвестную почву семена крупной мечты), — ну-ка, Ассоль, слушай меня внимательно. Я был в той деревне, откуда ты, должно быть, идешь; словом, в Каперне. Я люблю сказки и песни, и просидел я в деревне той целый день, стараясь услышать что-нибудь никем не слышанное. Но у вас не рассказывают сказок. У вас не поют песен. А если рассказывают и поют, то, знаешь, эти истории о хитрых мужиках и солдатах, с вечным восхвалением жульничества, эти грязные, как немытые ноги, грубые, как урчание в животе, коротенькие четверостишия с ужасным мотивом... Стой, я сбился. Я заговорю снова. Подумав, он продолжал так: — Не знаю, сколько пройдет лет, — только в Каперне расцветет одна сказка, памятная надолго. Ты будешь большой, Ассоль. Однажды утром в морской дали под солнцем сверкнет алый парус. Сияющая громада алых парусов белого корабля двинется, рассекая волны, прямо к тебе. Тихо будет плыть этот чудесный корабль, без криков и выстрелов; на берегу много соберется народу, удивляясь и ахая; и ты будешь стоять там. Корабль подойдет величественно к самому берегу под звуки прекрасной музыки; нарядная, в коврах, в золоте и цветах, поплывет от него быстрая лодка. — «Зачем вы приехали? Кого вы ищете?» — спросят люди на берегу. Тогда ты увидишь храброго красивого принца; он будет стоять и протягивать к тебе руки. — «Здравствуй, Ассоль! — скажет он. — Далеко-далеко отсюда я увидел тебя во сне и приехал, чтобы увезти тебя навсегда в свое царство. Ты будешь там жить со мной в розовой глубокой долине. У тебя будет все, что только ты пожелаешь; жить с тобой мы станем так дружно и весело, что никогда твоя душа не узнает слез и печали». Он посадит тебя в лодку, привезет на корабль, и ты уедешь навсегда в блистательную страну, где всходит солнце и где звезды спустятся с неба, чтобы поздравить тебя с приездом. — Это все мне? — тихо спросила девочка. Ее серьезные глаза, повеселев, просияли доверием. Опасный волшебник, разумеется, не стал бы говорить так; она подошла ближе. — Может быть, он уже пришел... тот корабль? — Не так скоро, — возразил Эгль, — сначала, как я сказал, ты вырастешь. Потом... Что говорить? — это будет , и кончено. Что бы ты тогда сделала? — Я? — Она посмотрела в корзину, но, видимо, не нашла там ничего достойного служить веским вознаграждением. — Я бы его любила, — поспешно сказала она, и не совсем твердо прибавила: — если он не дерется. — Нет, не будет драться, — сказал волшебник, таинственно подмигнув, — не будет, я ручаюсь за это. Иди, девочка, и не забудь того, что сказал тебе я меж двумя глотками ароматической водки и размышлением о песнях каторжников. Иди. Да будет мир пушистой твоей голове! Лонгрен работал в своем маленьком огороде, окапывая картофельные кусты. Подняв голову, он увидел Ассоль, стремглав бежавшую к нему с радостным и нетерпеливым лицом. — Ну, вот... — сказала она, силясь овладеть дыханием, и ухватилась обеими руками за передник отца. — Слушай, что я тебе расскажу... На берегу, там, далеко, сидит волшебник... Она начала с волшебника и его интересного предсказания. Горячка мыслей мешала ей плавно передать происшествие. Далее шло описание наружности волшебника и — в обратном порядке — погоня за упущенной яхтой. Лонгрен выслушал девочку, не перебивая, без улыбки, и, когда она кончила, воображение быстро нарисовало ему неизвестного старика с ароматической водкой в одной руке и игрушкой в другой. Он отвернулся, но, вспомнив, что в великих случаях детской жизни подобает быть человеку серьезным и удивленным, торжественно закивал головой, приговаривая: — Так, так; по всем приметам, некому иначе и быть, как волшебнику. Хотел бы я на него посмотреть... Но ты, когда пойдешь снова, не сворачивай в сторону; заблудиться в лесу нетрудно. Бросив лопату, он сел к низкому хворостяному забору и посадил девочку на колени. Страшно усталая, она пыталась еще прибавить кое-какие подробности, но жара, волнение и слабость клонили ее в сон. Глаза ее слипались, голова опустилась на твердое отцовское плечо, мгновение — и она унеслась бы в страну сновидений, как вдруг, обеспокоенная внезапным сомнением, Ассоль села прямо, с закрытыми глазами и, упираясь кулачками в жилет Лонгрена, громко сказала: — Ты как думаешь, придет волшебниковый корабль за мной или нет? — Придет, — спокойно ответил матрос, — раз тебе это сказали, значит все верно. «Вырастет, забудет, — подумал он, — а пока... не стоит отнимать у тебя такую игрушку. Много ведь придется в будущем увидеть тебе не алых, а грязных и хищных парусов; издали — нарядных и белых, вблизи — рваных и наглых. Проезжий человек пошутил с моей девочкой. Что ж?! Добрая шутка! Ничего — шутка! Смотри, как сморило тебя, — полдня в лесу, в чаще. А насчет алых парусов думай, как я: будут тебе алые паруса». Ассоль спала. Лонгрен, достав свободной рукой трубку, закурил, и ветер пронес дым сквозь плетень в куст, росший с внешней стороны огорода. У куста, спиной к забору, прожевывая пирог, сидел молодой нищий. Разговор отца с дочерью привел его в веселое настроение, а запах хорошего табаку настроил добычливо. — Дай, хозяин, покурить бедному человеку, — сказал он сквозь прутья. — Мой табак против твоего не табак, а, можно сказать, отрава. — Я бы дал, — вполголоса ответил Лонгрен, — но табак у меня в том кармане. Мне, видишь, не хочется будить дочку. — Вот беда! Проснется, опять уснет, а прохожий человек взял да и покурил. — Ну, — возразил Лонгрен, — ты не без табаку все-таки, а ребенок устал. Зайди, если хочешь, попозже. Нищий презрительно сплюнул, вздел на палку мешок и съязвил: — Принцесса, ясное дело. Вбил ты ей в голову эти заморские корабли! Эх ты, чудак-чудаковский, а еще хозяин! — Слушай-ка, — шепнул Лонгрен, — я, пожалуй, разбужу ее, но только за тем, чтобы намылить твою здоровенную шею. Пошел вон! Через полчаса нищий сидел в трактире за столом с дюжиной рыбаков. Сзади их, то дергая мужей за рукав, то снимая через их плечо стакан с водкой, — для себя, разумеется, — сидели рослые женщины с густыми бровями и руками круглыми, как булыжник. Нищий, вскипая обидой, повествовал: — И не дал мне табаку. — «Тебе, — говорит, — исполнится совершеннолетний год, а тогда, — говорит, — специальный красный корабль... За тобой. Так как твоя участь выйти за принца. И тому, — говорит, — волшебнику — верь». Но я говорю: — «Буди, буди, мол, табаку-то достать». Так ведь он за мной полдороги бежал. — Кто? Что? О чем толкует? — слышались любопытные голоса женщин. Рыбаки, еле поворачивая головы, растолковывали с усмешкой: — Лонгрен с дочерью одичали, а может, повредились в рассудке; вот человек рассказывает. Колдун был у них, так понимать надо. Они ждут — тетки, вам бы не прозевать! — заморского принца, да еще под красными парусами! Через три дня, возвращаясь из городской лавки, Ассоль услышала в первый раз: — Эй, висельница! Ассоль! Посмотри-ка сюда! Красные паруса плывут! Девочка, вздрогнув, невольно взглянула из-под руки на разлив моря. Затем обернулась в сторону восклицаний; там, в двадцати шагах от нее, стояла кучка ребят; они гримасничали, высовывая языки. Вздохнув, девочка побежала домой.

музыкальный спектакль по мотивам пьесы «Ассоль» П.И.Морозова

режиссер-постановщик: С.А.Чвокин
художник: С.А.Гюльамиров

Историю о Ассоль, знают почти все: моряк Лонгрен живет отшельником в маленьком рыбацком поселке. Он овдовел, целыми днями мастерит игрушечные кораблики и еле-еле сводит концы с концами. Соседи обходят дом Лонгрена стороной, считая его нелюдимым. Компанию старику составляет его дочь Ассоль – только она понимает и любит отца. Как-то раз, девушке предсказывают, что наступит день, и ее увезет прекрасный принц на корабле с алыми парусами, и эта сказка становится ее заветной мечтой. Всю свою жизнь она ждет суженого у моря, игнорируя смешки окружающих. И в один прекрасный день ее мечта осуществляется...

Новая постановка Казачьего театра – музыкальный спектакль «Алые паруса», поставленный по пьесе «Ассоль» драматурга Павла Морозова, по мотивам произведения Александра Грина.

«Алые паруса» – одна из самых романтичных и жизнеутверждающих повестей, покорившая не одно юношеское сердце.

Произведение Грина остается культовым уже у нескольких поколений, символом красоты, юношеского романтизма, любви и свободы. Такая пьеса сегодня очень нужна молодому зрителю. Ведь эта история о том, что несмотря ни на что нужно обязательно верить в свою мечту, как бы ни было тяжело, о том, как важно хранить надежду, когда надежды других уже погасли.

Взрослым также будет интересен этот спектакль, ведь он возвращает к юности, мечтам и первой любви, заставляя верить в то, что чудеса всё-таки бывают!

Эта добрая история – лучшее лекарство от разочарований в суетной повседневной жизни.

Спектакль «Алые паруса» насыщен звучной, запоминающейся музыкой, интересными хореографическими номерами.

В ролях:

• Ассоль – Мария Мирошина
• Лонгрен – Валерий Тюрин, Юрий Морозов
• Эгль – Николай Чапайкин, Павел Лаговский
• Мама Ассоль – Ирина Тихонравова, Людмила Романюк
• Грей – Максим Сытин, Сергей Ячменев
• Хин Меннерс – Александр Рыжманов
• Майра Меннерс – Анастасия Чвокина
• Луиза – Юлия Добронравова, Юлия Дронова
• Грета – Олеся Морозова, Ирина Никерова
• Моряк Честер – Андрей Григорьев
• Моряк Фил – Вадим Мирошников
• Моряк Том – Александр Кривич
• Девица – Юлия Дронова

Случилось так, что за нынешний сезон мне довелось посмотреть восемь спектаклей по повести Александра Грина «Алые паруса». Происходило это само собой, в поездках по России. Коллекция пополнялась, азарт нарастал, и теперь обидно, что не все «Алые паруса» «охвачены». Количество спектаклей по инсценировкам повести или по мюзиклам разных композиторов доходит до двадцати, включая ближнее зарубежье, и это говорит о важных процессах, происходящих в таинственных театральных недрах. Казалось, что эта повесть осталась где-то в советском отрочестве и современные молодые люди вряд ли читают ее по собственной воле. (Правда, в школах она входит в летний список книг.) Но в последние годы (начиная с 2007-го) явно что-то произошло. Гриновская шхуна под названием «Секрет» поплыла по всем театральным рекам. Успех везде грандиозный! И секрет «Секрета» пока не разгадан.

В моей коллекции кораблей есть спектакли-мюзиклы с музыкой Максима Дунаевского (РАМТ, Вологодский ТЮЗ, пермский Театр-Театр, Новосибирский «Глобус»), музыкальная феерия композитора Фаустаса Латенаса (Самарский театр драмы), мюзикл Валерии Лесовской в Музыкальном театре Кузбасса. Есть «Пристань алых грез» в Иркутском театре кукол «Аистенок» и драматический спектакль «Алые паруса» в Кировском «Театре на Спасской».

Повесть Александра Грина любима в нашей стране. Но, мне кажется, в основном ее любят взрослые женщины, точнее, не ее, а свое воспоминание о времени, когда они тоже ждали. Не все, прямо скажем, дождались. Мужская половина населения больше вспоминает юную Анастасию Вертинскую в сладком до приторности фильме Александра Птушко. Это был настоящий символ мужской мечты. Кого бы из знакомых я ни спрашивала о повести Грина, все уклончиво отвечали, что когда-то читали, но она им не очень. Еще бы она им «очень»! Ведь в ней подробно рассказано, как должен потрудиться мужчина, чтобы завоевать девушку, случайно увиденную на берегу. Как много усилий и, что немаловажно, как много денег нужно потратить. Не говорю уже о том, что нужно иметь как минимум приличное плавсредство, на которое можно прикрепить искомые паруса.

В чем причина сегодняшнего успеха этой красивой сказки, написанной в голодном двадцатом году в петроградском Доме искусств? Грин тогда бедствовал, не имея никаких литературных заработков. Сын ссыльного поляка, он был призван в Красную армию на войну с белополяками (какая ухмылка судьбы!) и дезертировал оттуда. И везде таскал с собой повесть о девочке, которую поманила мечта и которую все считали сумасшедшей.

Что же такое авторы мюзиклов, пьес и инсценировок уловили в нашей жизни, которой вдруг понадобилась романтическая, странная, с оттенком мрачного фатализма проза Александра Грина? Что они высветили в ней, что добавили и от чего отказались? И чем отличаются три мюзикла друг от друга? (О музыке писать не смею, только о смыслах, хотя мне больше по душе версия Дунаевского.)

Сцена из спектакля. Театр «Глобус» (Новосибирск).
Фото В. Дмитриева

В либретто М. Бартенева и А. Усачева (музыка М. Дунаевского) нет истории Грея. Ему оставлены только пара сцен и глубокое жизненное разочарование. Грей «небрит, изрядно потрепан жизнью» и всего лишь капитан старенькой шхуны. Да и паруса приходится красить вином. Никаких двух тысяч метров алого шелка. Авторы мюзикла изо всех сил пытались уйти от истории юноши-аристократа со странными фантазиями, фамильным замком и кучей денег. А настоящий волшебный корабль с алыми парусами появляется исключительно в театральной реальности и улетает в зал. Или в вечность — как уточняют авторы либретто. Это уж в зависимости от бюджета спектакля.

И когда я слышу после спектаклей: «Грея, конечно, нет», — хочется ответить всем разочарованным женщинам: «Хотите Грея из повести Грина? Так читайте ее или смотрите старый фильм с Василием Лановым». Конечно, Грей у всех зрительниц свой, но уж точно не тот, который придуман Бартеневым и Усачевым. А правы-то они. Я знаю десятка полтора Греев разного возраста, и ни один из них на Ланового не похож. А на некоторых исполнителей этой роли — похож. Например, на интеллигентного, разочарованного в жизни, усталого капитана в исполнении Вячеслава Чуистова (Театр-Театр). Или на мужественного, явно с успехом закончившего речное училище Грея — Виктора Харжавина (Вологодский ТЮЗ).

Н. Уварова (Мэри). РАМТ.
Фото Е. Меньшовой

В мюзикле появилась линия Меннерса-младшего. И оказалась весьма современной. По крайней мере в двух спектаклях (из всех виденных мной) этот герой превратился в фигуру драматическую и явно близкую Ассоли. Его душа тоже тоскует, и он действительно любит эту странную девушку. И, может быть, достоин ее не меньше, чем Грей. И, может, она погорячилась? Такая опасная мысль закралась в голову после спектаклей РАМТа, где Меннерса-младшего сыграл Денис Баландин, и Вологодского ТЮЗа. В Вологде и старший Меннерс сыгран Владимиром Бобровым как герой неднозначный и не такой уж отвратительный. Мелькнуло подозрение, что он влюблен в Мэри или по крайней мере завидует Лонгрену. Поэтому младший Меннерс в остром темпераментном исполнении Тимура Миргалимова совершенно в духе традиции должен был влюбиться в ее дочь.

В мюзикле появился священник, не очень внятная и вполне функциональная фигура. Есть поселок Каперна, в котором происходит действие; значит, в нем должен быть и священник (это сюжетная подпорка). Благодаря сцене с ним, поколебавшимся в вере, Ассоль выглядит более сильной и цельной. Очень красиво эта сцена поставлена в Перми. Дмитрий Васев в роли священника смотрится почти так же странно и одиноко, как Ассоль. Их объединяет отчаяние.

Встреча Ассоли и Грея здесь почти случайна. Она происходит в ночном притоне, и ее могло не быть, если бы вера Ассоли не пошатнулась. Ведь она приходит в притон, чтобы заработать деньги для освобождения отца. Но один долгий взгляд Грея решает все, и она убегает. Конечно, наивно и не очень внятно, но, видимо, этот жанр требует простых решений.

В тексте и музыке очень важен образ рыбацкого поселка Каперна, угрюмого, ненавидящего все на него не похожее, зависящего от властных прихотей моря. Александр Грин, живший почти всю свою жизнь в окружении таких людей, очень хорошо знал то, о чем писал. Не впускающий никого чужого в свой «блистающий мир», он чем-то был похож на Лонгрена и его дочь. В повести образ Каперны написан с жестокой правдивостью и неприязнью. И в мюзикле эта важная для Грина тема подхвачена и заострена.

Сцена из спектакля. Театр-Театр (Пермь).
Фото А. Гущина

Четыре спектакля на музыку Дунаевского разительно отличаются друг от друга. В РАМТе (режиссер Алексей Бородин) Ассоль в исполнении Александры Розовской — это девочка-дикарка. Всклокоченная, одетая во что-то напоминающее кусок паруса, порывистая, угловатая. Она хороша в начале, где Ассоль — подросток. Но ей мало удаются драматические и лирические сцены. И она до конца так и остается пацанкой, чей странный каприз непонятно почему исполняет взрослый мужчина Грей (Александр Рагулин). В этом спектакле очень интересна Мэри в исполнении Нэлли Уваровой. Вот она действительно другой крови, в ней есть странность, которую не удалось сыграть исполнительнице Ассоли.

В пермской постановке Бориса Мильграма сначала появляется Ассоль в детстве (ее исполняют Эва Мильграм и Елизавета Фролова). И это существо из породы эльфов незаметно и очень эффектно превращается в исполнении Анны Сырчиковой (на «Золотую маску» была номинирована Ирина Максимкина, но я не видела ее) в девушку, не просто стойкую в вере, но этой верой одержимую. У Сырчиковой очень хороший вокал, который признают даже музыкальные критики, а для тугого на ухо критика драматического — это просто чудо. Но, как мне кажется, в ее Ассоли нет той воздушной легкости, которая должна в этой роли присутствовать. Уж слишком она сильна и непоколебима. В ней есть твердость упорной девушки из народа, которая всего добьется сама.

В спектакле «Глобуса» (режиссер Нина Чусова) Ассоли тоже две. Взрослая Ассоль (Мария Соболева) слишком уж обыденная. Она мила, обаятельна, но в ней нет внутреннего драматизма, и никому в голову не придет назвать ее не только сумасшедшей, но даже странной. Впрочем, Чусова, кажется, и не ставила про это.

В Вологодском ТЮЗе (постановка Бориса Гранатова) Ассоль одна. Алена Данченко сыграла сначала девчонку-подростка в тельняшке, способную и постоять за себя, а потом взрослую Ассоль. Ее героиня вроде бы и выросла, но осталась доверчивым ребенком, обмануть которого просто невозможно. Данченко хорошо поет, но поет (как и все в этом спектакле) как хорошая драматическая актриса, и это прибавляет спектаклю обаяния и теплоты. Все-таки мюзикл — это машина, это технология, а в музыкальном драматическом спектакле, не претендующем на чистоту жанра, появляется какая-то бесшабашная легкость: что не допели, то доиграли.

Не буду говорить о четырех Греях, уж очень мало места им оставлено авторами. Будь я Ассолью, уплыла бы с Греем из Вологодского ТЮЗа. Виктору Харжавину не очень идет шлягер, обнаруживающий кризис среднего возраста: «Вот и все, потонули дельфины». Во-первых, потому что он настоящий отважный капитан, причем молодой. А во-вторых, потому что он не аристократ. Ведь не приведи господи уплыть с гриновским Греем: это как же потом соответствовать его эстетическим требованиям?

Но главное, что отличает эти четыре спектакля, — это, конечно, взгляд режиссера и художника на всю эту историю, отношение к Каперне. От этого зависят и все линии в спектаклях.

В РАМТе Станислав Бенедиктов построил мир Каперны из ржавых листов железа, напоминающих борт корабля. Режиссер Алексей Бородин решительно отошел (это лишь моя догадка) от своих представлений о Грине. Мир поселка — это сегодняшний, злой, обесчеловеченный мир, в котором таким, как Лонгрен, Мэри и Ассоль, не место. Это пространство без красок, серое, черное, ржавое. С грубыми людьми и жестокими шутками. Не все зрители принимают такое решение. Все непременно хотят, чтобы на сцене было не так, как в жизни. И именно этому театру принадлежит мудрый компромисс со зрителями, замечательная находка, когда весь зал накрывает огромный алый парус.

А. Данченко (Ассоль). Вологодский ТЮЗ.
Фото из архива театра

В Вологодском ТЮЗе художник Степан Зограбян и режиссер Борис Гранатов пошли примерно по этому же пути. На сцене у них тоже своеобразный «остров погибших кораблей» (по точному замечанию критика Динары Хусаиновой). Хотя, может быть, вологжане не так агрессивно играют массовые сцены, где льется «пена да вода», как москвичи, но в Москве и реалии другие. И, пожалуй, только в вологодском спектакле такая важная, неформальная роль отведена Эглю (Александр Межов), который не просто путается у всех под ногами, но очень активно связывает нити судьбы. Его и ненавидишь за то, что он опутал девочку явной выдумкой, и постепенно прощаешь, потому что все сочиненное честно исполнил. Здесь Эгль самый главный провокатор и режиссер чужих судеб.

И только у вологжан такой Лонгрен (в исполнении Игоря Рудинского), который поет, как хороший драматический артист, создавая настоящую музыкальную миниатюру из шлягера «Я почтальон пустых бутылок», а колыбельную для Ассоли исполняет так, что каждой женщине в зале хочется немедленно приголубить его вместе с дочкой. Словом, мир Каперны у вологжан конечно неприятен, как в мюзикле и написано, но история Лонгрена и Ассоли показана так нежно, лирично, что начинаешь понимать: везде есть хорошие люди.

Уникальный случай: и пермский, и новосибирский спектакли были номинированы на «Золотую маску» музыкальным экспертным советом в жанре мюзикла в нескольких номинациях — кажется, впервые в истории фестиваля эксперты сдались и проявили мудрость, потому что захват чужой территории драматическими театрами принял характер постоянного процесса, а не одиночных вылазок. И обе постановки получили национальную премию: Алексею Людмилину (Новосибирск) вручена награда как лучшему дирижеру, Борис Мильграм получил «Маску» за лучшую режиссуру. Но как поразительно отличаются эти спектакли!

На «Алых парусах» новосибирцев не сразу понимаешь, что это хорошо знакомый «Глобус», который на этой же «Маске» был представлен и в жанре драматического спектакля малой формы («Август: Графство Осейдж»; Марат Гацалов получил награду за лучшую режиссуру). На сцене — дивной красоты виртуальное море. Оно волшебное, пугающее и очень реалистичное. Просто как на картинах Айвазовского. (Кто видел огромное количество его полотен в феодосийском музее, поймет меня.) Художники Анастасия Глебова и Владимир Мартиросов постарались принарядить и сцену, и рыбаков, и рыбачек. Каперна в спектакле Нины Чусовой очень симпатичная, напоминающая отличную опереточную массовку. «Волны», в отличие от черных бесполых и страшноватых фигур у Мильграма, прелестные юноши и девушки в нежных пастельных одеждах. Рыбаки и рыбачки — не звери какие-нибудь, а просто веселящаяся театральная толпа. Никто никому здесь не враг. Ну, объявляют Ассоль сумасшедшей, но это так, народная молва, которая, как известно, переменчива. Зато и порадуются потом все вместе. Общая атмосфера спектакля какая-то невероятно праздничная, театральная. И разговаривают герои не как драматические артисты, а как артисты театра оперетты, такими, знаете, специальными голосами. Тем не менее зрелище это очень по-своему качественное, хотя совершенно лишенное драматизма.

И господи, что же творилось на спектакле «Глобуса», показанном на «Золотой маске»! Тысячный зал театра им. Н. Сац был забит до отказа, и в финале зрители только что не запели вместе с героями. Овации были такими долгими, что находящаяся в полуобмороке директор театра Татьяна Людмилина, кажется, успела прийти в себя. Мой коллега Александр Вислов сказал, что вообще не помнит такого зрительского единения на спектакле провинциального театра в Москве, да и на столичных спектаклях это тоже нечасто бывает. Драматические критики были в одиноком недоумении: опять народ был не с нами. Или мы не с ним.

В пермском спектакле сценография Виктора Шилькрота — это безусловный художественный прорыв в жанре мюзикла. С помощью постоянно двигающихся серебристых штанкетов ему удалось создать безличную грозную силу, которая напоминает не только море, но вообще океан жизни. Сила эта холодная и даже не враждебная человеку, а просто пугающе безразличная. Рыбацкий поселок у Мильграма (художник по костюмам Ирэна Белоусова) отвратителен в своей выразительности. Я часто слышала вопрос от людей, не видевших спектакль: «Правда, что там у всех женщин страшные отвисшие груди?» Да, правда. Но не у всех. В отличие от критика с нежной душой Марины Райкиной, написавшей в «МК» рецензию на спектакль пермяков в жанре гневной отповеди, меня это не покоробило. Рыбачки Каперны — сильно действующий образ, в духе живописи Отто Дикса.

Но в спектакле пермяков есть некая холодность, технологичность. Думаю, оттого, что артисты Театра-Театра освоили жанр мюзикла, в котором отточенность и пригнанность всех деталей машины предохраняет ее от сбоев. Машина способна вызвать восхищение своим ладным ходом, но тепла и сочувствия — никогда. Хотя, может, я недостаточно разбираюсь в машинах и мюзиклах.

Между прочим, когда я задала Михаилу Бартеневу некорректный вопрос, какой из спектаклей ему нравится больше, он ответил: «Поют лучше всех пермяки, а играют лучше всех в Вологде». (Правда, не знаю, все ли он тогда видел.) Конечно, у Вологодского ТЮЗа нет такого высокого бюджета и таких технологий, но искусство там присутствует в полной мере.

В Кемеровском музыкальном театре Кузбасса история совсем другая. Мюзикл по повести Грина, который написала Валерия Лесовская, поставил Дмитрий Вихрецкий (сценография Светланы Нестеровой). В спектакле были явно видны следы борьбы между талантливым режиссером и театром с традиционной музыкальной эстетикой. Силы были неравны, и победил театр. Это был традиционный спектакль, с мелодичной, сладковатой и незапоминающейся музыкой.

Важно другое: в этом мюзикле (автор либретто Л. Дремина) очень подробно дана история Артура Грея с его одиноким детством, с матерью Лилиан, появляющейся на экране, но как будто все время наблюдающей за ним, со служанкой Бетси, погребничим Польдишоком и с моряками из гриновской повести, которые участвуют в биографии Грея. Массовые сцены поставлены отлично, моряки — почти как настоящие. Юность и становление Грея даны более подробно, нежели история Ассоль. Как в повести, они идут параллельными курсами навстречу друг другу, пока не происходит фатальная встреча Грея со спящей Ассолью. Темой странной девушки, погруженной в свою мечту, здесь никто не увлечен. Ассоль в исполнении Кристины Валишевской нежная, мечтательная, как и положено, но без внутреннего надлома. Грей (Вячеслав Соболев) — молодой красавец, романтический герой в духе Ди Каприо. Он ни в чем не разочарован и твердо идет к своей цели (частично сохранен даже текст Грина, который воспринимается здесь несколько странно) на радость всем зрительницам, наконец-то увидевшим настоящего Грея. Эта пара совершенно из голливудских фильмов, и голоса звучат очень красиво.

Между тем в спектакле много несуразностей, приблизительности, которые обычны в музыкальных постановках. Сельский трактирщик Меннерс (Александр Хвостенко) почему-то является в цилиндре и в черном пальто и ведет себя как существо инфернальное. Некоторые второстепенные персонажи настолько колоритны, что, когда они переодеваются в других героев, кажется, что ты сходишь с ума.

Явно из детского утренника в спектакль просочились феи, эльфы и гномы, которые окружали спящую Ассоль, вызывая тревогу за судьбу беззащитной девушки, поскольку понять, что это за странные существа, было невозможно. Но молодые голливудские герои вызвали абсолютное счастье зрительного зала в суровом шахтерском городе Новокузнецке, где я смотрела этот спектакль.

Сцена из спектакля «Пристань алых грез». Театр «Аистенок» (Иркутск).
Фото из архива театра

В Самарском академическом театре драмы им. М. Горького «Алые паруса» поставлены в неопределенном жанре музыкальной феерии. Композитор — хорошо известный в столицах Фаустас Латенас. Автор инсценировки — Эдуард Гайдай, режиссер Раймундас Банионис. Художник Сергеюс Боцулло создал на сцене морской антураж. Здесь показан почти настоящий шторм, и матросы качаются на всех канатах и реях. Но так же, как и в кемеровском мюзикле, Каперна как мир враждебный Лонгрену и его дочери авторов этого спектакля не интересует. Некий ее знак — образ Меннерса, который, сидя на железных бочках, очевидно полных пива, явно смахивает на Адольфа Шикльгрубера, и это подчеркнуто даже полувоенным костюмом. Его тексты типа «я силен, и значит, я прав…» коробят своей банальностью.

Здесь тоже две Ассоли, но прелестная куколка настолько мала, что ей еще рано слушать сказки об алых парусах. (Да и вообще таких девочек не отпускают без взрослых.) Но нынешние спектакли полны поэтических условностей, и никто, кроме вредных критиков, не воспринимает это как неправду.

Зато взрослая Ассоль в исполнении Алины Костюк запоминается своей странностью, миловидным нездешним лицом и полной обреченностью. Девушке с таким интеллигентным лицом замуж здесь не выйти. Это ясно. Но кого же она дождалась? Грей в исполнении Андрея Белявского коренаст, уверен в себе и больше напоминает владельца яхты, чем капитана шхуны. Он вроде и не приплывает. Я не могу вспомнить, как он появился и под парусами ли. Но зато «на пароход пропускают по заслугам и без», то есть все имеют право на счастье. И все герои отплывают к иным берегам. В этом спектакле есть еще комедийная супружеская пара, очевидно, постаревшая Ассоль и ее супруг. Они периодически ругаются во время действия, но в конце тоже счастливы. Спектакль этот, я думаю, не раздражает взрослых, бдительно следящих за нравственным воспитанием подростков. Марине Райкиной, думаю, он бы понравился. Не остался в стороне от «Алых парусов» и театр кукол: в иркутском «Аистенке» Юрий Уткин поставил пьесу Александра Хромова «Пристань алых грез». Поскольку спектакль осуществлен при участии благотворительного фонда Михаила Прохорова, а условием помощи были инновационные решения и технологии, то все это на сцене присутствует в огромном количестве (выступление молодежной рок-группы театра, современный танец, видеоинсталляции).

В первом действии история маленькой Ассоли разыгрывается планшетными куклами. Восемь кукольных эпизодов — чудесная старинная сказка, заканчивающаяся гибелью растерзанной мальчишками чайки, которую девочка не смогла спасти. Во втором действии — Каперна наших дней. И действуют здесь уже живые артисты. В той же таверне Меннерса работает художница Мари (Диана Бронникова), которая в рисунках восстанавливает историю Ассоли. Эгль стал бессмертным волшебником, а бессмертие ему подарила Фрези Грант (героиня «Бегущей по волнам»). Эгль оберегает Мари, потому что она как бы новая Ассоль. Меннерс сделал из старинной истории коммерческий проект. Он каждый год проводит в Каперне конкурс «Ассоль года», где самая красивая девушка поднимается на борт корабля под алыми парусами, а встречает ее какая-нибудь рок-звезда. Куда потом деваются девушки, никто не знает. Но все верят, что они уплывают к своему счастью. Девушки-конкурсантки тоже присутствуют. Они дефилируют по помосту в показе мод. Мы видим из зала только руку Меннерса, который укрыт в ложе и дирижирует оттуда всем действием. За сто лет потомки Меннерсов стали еще прагматичнее, это и понятно.

Рок-музыкант Артур (Роман Зорин) выводит на чистую воду Меннерса с его проектом и, пройдя через сложные перипетии сюжета, соединяется с Мари. Несмотря на путаницу и сюжетные нагромождения, несмотря на замедленное течение второго действия, спектакль этот невероятно красив. Он вспоминается картинами, как в волшебном фонаре. В нем прекрасны и черно-белые рисунки Мари, и все первое действие, где куклы, конечно же, переиграли всех живых артистов. И чувствуется тоска по несбывшемуся. Может, по воздуху свободы, а может, по испарившейся куда-то поэзии. Зачем авторам спектакля понадобилось посмотреть на эту историю сегодняшними глазами — понятно. Но второе действие так запутано и громоздко, что разобраться в сюжетных ходах почти невозможно. Благополучный финал выглядит как счастливая случайность. Может быть, авторы спектакля этого и хотели.

Сцена из спектакля. «Театр на Спасской» (Киров).
Фото С. Бровко

Современный взгляд на эту повесть предложил и кировский «Театр на Спасской». Режиссер Борис Павлович выстроил драматический спектакль как коллективное чтение повести Грина. Куски текста то возникают на экране, то их разыгрывают артисты, то фразы порхают от одного к другому, то про текст вообще забывают и начинают размышлять вовсе не по поводу «алых парусов». Павлович посмотрел на сказку Грина глазами взрослого интеллигентного человека. И вместе с ним повесть так и эдак разглядывают артисты. Иногда это очень ироничный взгляд. Ассоль и здесь изгойка. Но бывает, что девочку ненавидят из-за красоты и неземной породы, а бывает — оттого, что она толстая и некрасивая, хоть и мечтательная. Мечтать-то никому не запрещено. Вот такая Ассоль жадно грызет яблоко и со слезами говорит о своем одиночестве. Смешно. И жестко. На моих глазах в этот момент женщина с полненькой девочкой-подростком вышли из зала.

В спектакле много исповедальных монологов артистов, которые возникают иногда к месту, а иногда и непонятно почему, как свободные ассоциации на тему. Ассолей здесь несколько, и есть смешной момент, когда Грей надевает спящей девице кольцо на пальчик и тут же все остальные Ассоли поднимают вверх мизинцы. Спят-то спят, но бдительность не теряют.

Повесть Грина здесь, на мой взгляд, не самая главная история. Это именно тот миф, в котором пытается разобраться театр. Спектакль — рассказ об отрочестве, о трагизме жизни, который так остро ощущается в этот период. И когда попадает в руки повесть Грина, как ее воспринимает подросток? И что остается от нее во взрослой жизни? Обида на то, что корабль так и не приплыл? Красивой и емкой метафорой стали алые страницы книги, на которых возникали строки Грина. Но вот что странно: об этом спектакле интереснее размышлять, чем смотреть его. Многие моменты так и остались литературным театром, что зачастую было скучно. Кроме того, в спектакле с такой громадой текста артисты должны бы говорить лучше.

Но все равно кировские «Паруса» заставили взглянуть на этот текст не через призму юношеских воспоминаний. Захотелось его перечитать. А перечитав, понимаешь, что во многом Павлович прав, но взрослые зрители никогда с его правотой не согласятся. Поэтому я бы посоветовала специально делать «сеансы для взрослых». Пусть они сами разбираются со своими проблемами.

Приветствовать ли возвращение мифа об алых парусах, о девушке, которая ждала и дождалась, о капитане, который решил устроить чудо своими руками? Вот уж не знаю. Я считаю, что эту повесть должны читать прежде всего мальчики. А с девочками я бы поостереглась. Уж больно много обиженных женщин сидит на «Алых парусах» и придирчиво приглядывается к капитану шхуны. И никто-то им не нравится!

Боюсь, что из повести Грина женщины всех возрастов выносят главное: за ними кто-то должен приплыть! Или прискакать. Или приехать. Если не под алыми парусами и не на белом коне, то по крайней мере в престижной иномарке. И как ни пытаются театры обратить внимание на то, что не все Греи красавцы и не у всех есть плавучая движимость, современные ассоли ждут того же, что их мамы и бабушки. И этот миф не умрет никогда.