Красота в поэзии А.А. Фета

В личности Афанасия Фета удивительным образом сошлись два абсолютно разных человека: огрубелый, сильно тёртый, битый жизнью практик и вдохновенный, неутомимый буквально до последнего вздоха (а умер он в возрасте 72 лет) певец красоты и любви.

Лирика Фета тематически крайне бедна: красота природы и женская любовь - вот и вся тематика. Но какой огромной мощи достигает Фет в этих узких пределах. Вот стихотворение 1883 года:

Только в мире и есть, что тенистый

Дремлющих кленов шатер.

^ Только в мире и есть, что лучистый

Детски задумчивый взор.

Только в мире и есть, что душистый

Милой головки убор.

Только в мире и есть этот чистый

Влево бегущий пробор.

Философской лирику Фета назвать трудно. Мир поэта очень узкий, но какой же прекрасный, полный изящества. Грязь жизни, проза и зло жизни не проникали в его поэзию никогда. Прав ли он в этом? Видимо, да, если видеть в поэзии искусство по преимуществу. Красота и должна быть главным в ней.

Гениальна лирика природы Фета: «Я пришел к тебе с приветом», «Шепот. Робкое дыханье», «Какая грусть! Конец аллеи», «Это утро, радость эта», «Жду я, тревогой объят» и множество других лирических миниатюр. Они разнообразны, непохожи, каждая являет собой неповторимый шедевр. Но есть общее: во всех них Фет утверждает единство, тождество жизни природы и жизни человеческой души. И поневоле задумываешься: где источник, откуда эта красота? Творение ли это Отца небесного? Или источник всего этого – сам поэт, его умение видеть, его светлая, открытая красоте душа, каждое мгновение готовая восславить окружающую красоту?

В своей лирике природы Фет выступает как антинигилист: если для тургеневского Базарова «природа не храм, а мастерская, и человек в ней работник», то для Фета природа – единственно храм, храм и фон прежде всего любви, роскошная декорация для тончайших сюжетных изгибов любовного чувства, а во-вторых, храм для вдохновения, умиления и молитвы красоте.

Если для Пушкина была проявлением высшей полноты жизни, то для Фета любовь есть единственное содержание человеческого бытия, единственная вера. Эту мысль он утверждает в своих стихах с такой силой, что заставляет усомниться, не язычник ли он. У него и сама природа любит – не вместе, а вместо человека («В дымке-невидимке»).

Фета влекут неуловимые, загадочные и вполне ясные ощущения, навеваемые на него природой, любовью, созерцанием прекрасного, которое как бы растворено в воздухе, но которое тем не менее вполне реально подчиняет душу своей власти. Фет - поэт непосредственных, до всякого знания существую­щих переживаний. Лирика Фета не терпит рассудочности, она выражает то, что скрыто в душе, в ее отноше­ниях к миру. Фет более всего ценил в искусстве именно живую естественность влечений сердца, в которых не­виожиданно, сам того не подозревая, обнаруживается весь человек. Поэтому Фет уходит в сферу текучих, зыбких, подвижных переживаний.

Стремление выразить «невыразимое» через мгновен­ную лирическую вспышку, навеять читателю охватив­шее поэта настроение – одно из коренных свойств поэзии Фета. Лирическое переживание в этом случае не может быть длительным, и Фет, как правило, создает короткие, в две-три или четыре строфы стихотворения, Постигая красоту и увековечивая ее, Фет выходит за границы предметного смысла слова и необычайно искус­но распоряжается заложенным в слове, речи, стихе, стро­фе богатством.

Фет напрягает слух, зрение и обоняние, чтобы обратиться к чувственным, эмоциональным способностям человека («посмотри...», «слышишь...») и предельно акти­вирует их. Перемежая краски и звуки («От вершин скользя к вершинам. / Ветр ползет лесною высью./ Слышишь ржанье по долинам? / То табун несется рысью»), поэт преодолевает кажущуюся разбросанность примет. Это объясняет отчасти очевидную у Фета синхронность созерцания и его выражения, передающую иллюзию не­посредственной подлинности происходящего как бы на наших глазах, сейчас. Фет весь в настоящем, он в буквальном смысле слова «останавливает мгновенье», но вмещает в него весь мир в его предметном и чувственном богатстве.

Фетовская лирика с ее тягой к целостному воспроиз­ведению бытия со всем его разноцветьем и многозвучьем побуждает поэта сливать живописные, пластические и музыкальные образы. Фет ценит звук и краску, пластику и аромат. Но имитирует он не звуки, не мелодии, не ритмы, а музыкальную сущность мира, музыкальное бытие. Тонкими, ненавязчивыми штрихами Фет устанавливает родство между природой и человеком. С одной стороны, сладость и умиротворенность («Тихо под сенью лесной...»), а с другой – тревога («Плачась, комар пропоет...», «Словно струну оборвал Жук, налетевши на ель...»). Наконец, вся картина – воссоздание молодости любви («Хрипло подругу позвал. Тут же у ног коростель», «Спят молодые кусты...»). И вот уже все зримые и слышимые приметы обобщены в новом чувственном образе («Ах, как пахнуло весной!..») и сплетены с обли­ком возлюбленной: «Это наверное ты!».

Таким образом, А.А. Фет по праву считается одним из самых пронзительных поэтов русской природы. Многие его произведения являются именно описаниями её волнующей красоты. Какие необычные слова умел он находить для того, чтобы привычная картина ночи, ручья, травинки превратилась в состояние души, в настроение, воспоминание, переживание: «Сияла ночь. Луной был полон сад. Лежали лучи у наших ног…» или:

^ Чудная картина,

Как ты мне родна:

Белая равнина,

Полная луна,

Свет небес высоких

И блестящий снег

И саней далёких

Одинокий бег.

В заключении хотелось бы проанализировать стихотворение поэта «Заря прощается с землёю…». На первый взгляд, это стихотворение кажется совсем простым, неяркоим, спокойным. Но именно над этим сразу и задумываешься: в чём его простота? Почему, несмотря на обыденность, к нему вновь возвращаешься? Как непритязательность оборачивается притягательностью?

^ Заря прощается с землёю,

Ложится пар на дне долин,

Смотрю на лес, покрытый мглою,

И на огни его вершин.

И мы видим в высоком чистом небе яркий алый отблеск заходящего солнца, переводим взгляд вниз – там темнота земли скрадывается светлой мягкой вуалью туманной дымки пара. Контраст света и тьмы, цвета и пространства, яркости и приглушённости: «заря прощается с землёю».

Лес… Лес, конечно, лиственный: там липы, клёны, рябины, березы, осины – все те деревья, листва которых по осени становится яркой. Потому и бросаются в глаза «огни его вершин»: желтые, алые, коричнево-багряные, светящиеся и пылающие в лучах заката.

Значит, это осенний, сентябрьский вечер. Ещё тепло, но прохлада где-то совсем близко, хочется зябко передёрнуть плечами. Лес уже погрузился во тьму, птиц не слышно, таинственные шорохи и запахи заставляют настораживаться, и…

^ Как незаметно потухают

Лучи – и гаснут под конец!

С какою негой в них купают

Деревья пышный свой венец!

Деревья здесь - живые, думающие, чувствующие существа, они прощаются со светом дня, с теплом лета, с мягкостью и тяжестью листвы. Это очень приятно: быть молодым, стройным и сильным, ласкать каждый свой листок упругими волнами ветра, и «с такою негой», с удовольствием, с наслаждением купать в лучах вечерней зари «пышный свой венец»! Но деревьям ведомо, что скоро, скоро это окончится, и надо успеть насладиться жизнью: пышностью кроны, пением лесных пичуг, рассветами, закатами, солнышком и дождями…

^ И всё таинственней, безмерней

Их тень растёт, растёт как сон:

Как тонко на заре вечерней

Их лёгкий очерк вознесён!

Взгляд наблюдателя скользил вверх-вниз: «небо-земля», а теперь появилось ещё и ощущение глубины и пространства, «тень растёт», и картина становится объёмной, цельной, живой. А как красивы, очаровательны и неповторимы нежные, лёгкие, кружевные очертания куп деревьев на светлом палево-голубом экране небес. Лучи погасли, лес потемнел, цветная картинка исчезла и теперь фотография превратилась в дагерротип. А на земле вытянутыми карикатурными линиями узор повторяется, искажённый, но узнаваемый и прекрасный по-своему.

Тончайшие колебания и настроения человеческой души улавливает и передаёт эта простая привычная картина такими же простыми и привычными словами.

^ Как будто, чуя жизнь двойную

И ей овеяны вдвойне, -

И землю чувствуют родную,

И в небо просятся оне.

Деревья – удивительные существа. Они неподвижно прикреплены корнями к одному месту, где пьют соки матери-земли. Но они могут двигаться ветвями, листьями, всем своим телом в воздушном океане, где они живут. Необыкновенно интересно наблюдать за движением высоких деревьев в лесу, когда долго смотришь на них снизу. Возникает абсолютное ощущение, что они общаются друг с другом, понимают друг друга; они раскачиваются, шелестят, прислушиваются, отвечают, согласно кивают или отрицательно, возмущенно машут ветками, как руками. Может быть, они видят нас? умеют думать? чувствовать? любить? Они – как мы – рождаются, живут, растут, питаются, дышат, размножаются, болеют, умирают, у них бывают враги и друзья. Но часто ли мы думаем об этом?

А.А. Фет, несомненно, любил природу, много знал о ней, умел замечать и наслаждаться праздником жизни, хотя «ничто человеческое было ему не чуждо». Современники характеризовали его как человека практического склада, что не мешало ему улавливать «трепет жизни» и щедро делиться им со своим читателем.

Удивительно, что в стихотворении «Заря прощается с землёю…» ни слова не было сказано ни о времени года, ни о звуках, цветах, запахах, ни о погоде или температуре, но всё это видишь, слышишь, ощущаешь так, будто лично находишься на месте повествователя. Язык автора настолько прост, понятен и приближен к обыденной речи, что кажется: «Да я и сам запросто мог бы так рассказать». Да, оно просто, как всё гениальное. Стихотворение не открыло нам чего-то нового или неизвестного; оно стремилось приковать внимание и воображение читателя (зрителя, слушателя) к тому, что он часто видит, но не замечает, чувствует, но не отдаёт себе отчёта в этих чувствах.

«Остановись, мгновенье, ты прекрасно»! Но вместе с тем, Афанасий Афанасьевич не считает своей личной заслугой то, что он может поведать нам о чуде мгновения: «Поэт смущён, когда дивишься ты богатому его воображенью. Не я, мой друг, а божий мир богат…»

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ:

«Как слово наше отзовется…» Избранная лирика русских поэтов. – М.: Правда, 1986.

Коровин В.И. Русская поэзия XIX века. – М.: Знание, 1983.

Ревякин А.И. История русской литературы XIX века. Первая половина. – М.: Просвещение, 1981.

Поэт чистого искусства. Старается всегда дышать чистым воздухом поэзии. В мире есть не только злободневность, но и красота. Пытается увидеть и запечатлеть красоту.

В личности Афанасия Фета удивительным образом сошлись два абсолютно разных человека: практик и вдохновенный, неутомимый, буквально до последнего вздоха (а умер он в возрасте 72 лет), певец красоты и любви. Незаконнорожденный сын мелкого немецкого чиновника, он лишился при этом статуса дворянского сына.

Ф – певец любви и природы, поэт-музыкант, п- импрессионист. Своеобразный переход от романтизма 30х к рус символизму рубежа веков. Творчество Фета совр-ки оценили оч противоречиво. 1840 – 1сб стих-й – «Лирический пантеон». Сразу заметил Белинский, которого восхитили антологич-е стихи фета. Дружинин определяет основное свойство таланта Фета как «умение поэта ловить неуловимое».

Осн тема-пейзаж, природа. Антропоморфизм природы (наделена чел качествами)

Мир поэта очень узкий, но какой же прекрасный, полный изящества. Грязь жизни, проза и зло жизни не проникали в его поэзию никогда. Красота и должна быть главным в ней. Гениальна лирика природы Фета: "Я пришел к тебе с приветом", "Шепот. Робкое дыханье", "Какая грусть! Конец аллеи" и др. Они разнообразны, непохожи, во всех них Фет утверждает единство, тождество жизни природы и жизни человеческой души. Для Фета любовь есть единственное содержание человеческого бытия, единственная вера. Эту мысль он утверждает в своих стихах. У него и сама природа любит - не вместе, а вместо человека ("В дымке-невидимке"). В то же время вполне в христианском духе Фет считает человеческую душу частицей небесного огня, божьей искрой ("Не тем, господь, могуч, непостижим"), ниспосланной человеку для откровений, дерзаний, вдохновения ("Ласточки", "Учись у них - у дуба, у березы"). Удивительны поздние стихи Фета, 80 – 90-х годов. Дряхлый старик в жизни, в поэзии он превращается в горячего юношу, все мысли которого об одном - о любви, о буйстве жизни, о трепете молодости ("Нет, я не изменил", "Еще люблю, еще томлюсь").

Природность и естественность – гл. завоевание его лирики. Фет выявлял в своих стих-ях богатство человеч. чувственности. Фет очень дорожит мигом. Его часто наз. поэтом мгновения. Для Фета важно, чтобы пейзаж вызывал у читателя ощущение если не бесконечности, то огромности мира («Чудная картина…»). Наиб.свободно Фет писал в 40-50е гг. В это время у него появляется образ деревни («Дождливое лето», «Зреет рожь над жаркой нивой…», «Ты видишь, за спиной косцов…»). Упозднего Фета этих образов не будет. Любовная лирика Фета тоже «природна». Природа – это люди, природа – это состояние челка в тот/иной момент его жизни. В60е гг. у него б/творч. кризис. Из него ему помог выбраться Шопенгауэр, к-рого он очень любил. После него в 70-80е гг.Фет все равно остался служителем красоты, жрецом «чистого искусства». Но теперь в его стихах наряду с красотой есть страдание и мука. Стих-е «Никогда» отражает кризис позднего Фета. Это стих-е – фантазия на тему воскресения на безлюдной, замерзшей земле. Три поэтическ.предмета - пр-да, лю-вь и песня - тесно связаны между собой, проникают друг в друга, образуя фетовскую вселенную красоты. Используя прием олицетворения, Фет одушевляет природу, она у него живет: «лес проснулся», «солнце встало... затрепетало». Фет-импрессионист . Для имп важно впечатление, а не сам предмет. Сам Ф писал, что впечатление от действительности важнее самой дествительности. Всю лирику Фета с точки зрения творческого метода объединяет импрессионизм.Импрессионизм – направление в искусстве к19-н20вв, сложившееся во франц живописи в 60-70е годы. Ему свойственно:- отражение красоты повседневной действительности;- изображение человека в единстве с окр средой, вечно изменчивой, поражающей богатством красок (пастельные тона, полутона, оттенки);- фрагментарность композиции, или принцип кадра. У фета это выражается в принципе безглагольности («Шёпот, робкое дыханье…»);- главное – это передача мимолетных впечатлений, прекрасных мгновений;Через единичное, фрагментарное и мгновенное Ф стремится раскрыть вечное. Впечатления поэта о мире, окружающем его, передаются живыми образами. Фет сознательно изображает не сам предмет, а то впечатление, которое этот предмет производит. Его не интересуют детали и подробности, не привлекают неподвижные, законченные формы, он стремится передать изменчивость природы, движение человеческой души. Эту творческую задачу помогают решить своеобразные изобразительные средства: не четкая линия, а размытые контуры, не цветовой контраст, а оттенки, полутона, незаметно переходящие один в другой. Поэт воспроизводит в слове не предмет, а впечатление.

Фет не столько уподобляет природу человеку, сколько наполняет ее человеческими эмоциями, так как предметом его поэзии становятся чаще всего именно чувства, а не явления, которые их вызывают. В стихотворении «Шепот, робкое дыханье...» быстрая смена статичных картин придает стиху удивительную динамичность, воздушность, дает поэту возможность изобразить тончайшие переходы из одного состояния в другое:
Шепот, робкое дыханье,
Трели соловья,
Серебро и колыханье
Сонного ручья,
Свет ночной, ночные тени,
Тени без конца,…

Без единого глагола, только краткими назывными предложениями, как художник - смелыми мазками, Фет передает напряженное лирическое переживание. Поэт не изображает подробно развитие взаимоотношений в стихах о любви, а воспроизводит лишь самые значимые минуты этого великого чувства.
Любовь как преодолённое страдание.Концепция любви у Ф сводится к формулам: красота, счастье, страдание =>одновременно. Поэтому часто встреч-ся сочетания слов: мука-блаженство; страдание-блаж-во. Позднее эту концепцию подхватит Блок.

Музыкальность поэзии А. Фета
Фету важен подбор звуков, ритм, мелодика. Даже тема порой развивается как в муз-м произведении переплетением повторяющихся мотивов.Субъективен принцип словоупотребления. Ф намеренно стирает грань между внешним миром и душ жизнью. Эпитеты «тающая скрипка», «звонкий сад».Часто теряется граница между прямым и переносным значениями.
Стихотворение «Сияла ночь. Луной был полон сад. Лежали...» напоминает пушкинское «Я помню чудное мгновенье...»:
Сияла ночь. Луной был полон сад. Лежали
Лучи у наших ног в гостиной без огней.
Рояль был весь раскрыт, и струны в нем дрожали,
Как и сердца у нас за песнию твоей.
Это стихотворение навеяно пением Т. А. Кузьминской (сестры Софьи Андреевны Толстой), описавшей этот эпизод в своих воспоминаниях.

Для Фета важны переходы от вещественного к духовному, от внешнего к внутреннему, что есть главный принцип романт лирики в целом. Он очень любит цветовые ассоциации, трепетен к звуку: «На кресле отваляясь, гляжу на потолок…»

Стихи Ф. необыкновенно муз-ны. Это чувствовали и композиторы, современники поэта. П. И. Чайковский говорил о нем: «Это не просто поэт, скорее поэт-музыкант...» Фет считал музыку высшим видом искусства и доводил свои стихи до музыкального звучания. Написанные в романсово-песенном ключе, они очень мелодичны, недаром целый цикл стихов в сборнике «Вечерние огни» Ф. назвал «Мелодии».

Роман Тургенева: герои, жанр, структура худож мира, философия.

Дворянское гнездо.

Писатель, с 1 стор, социальный, злободневный. Т «следил за изменяющ физиономией человека культурного слоя».

Сюжет.приемы: Т испыт своего героя и 1. Выявляет есть ли у него соц будущее или нет, испыт идейным спором (Лаврецкий с Лизой, ПП с Базаровым). 2. Пропаганда, агитация. Герой выступ как учитель (Лаврецкий пытается обратить в свою пропаганду Лизу). 3. Гл ситуация- испытание любовью. Здесь испытывается весь герой (Лавр. Терпит крах в любви. Все заканч расставанием, это не случайно.

Худ мир. Излюбленное место действия в тургеневских произведениях - "дворянские гнезда" с царящей в них атмосферой возвышенных переживаний. Их судьба волнует Тургенева, р-н Дворянское гнездо" проникнут чувством тревоги за их судьбу.

Этот роман проникнут сознанием того, что "дворянские гнезда" вырождаются. Критически освещает Тургенев дворянские родословные Лаврецких и Калитиных, видя в них летопись крепостнического произвола, смесь "барства дикого" и аристократического преклонения перед Западной Европой.

Тургенев очень точно показывает смену поколений в роде Лаврецких, их связи с -различными периодами исторического развития. Жестокий и дикий самодур-помещик, прадед Лаврецкого ("что барин восхотел, то и творил, мужиков за ребра вешал... старшого над собой не знал"); его дед, который однажды "перепорол всю деревню", безалаберный и хлебосольный "степной барин"- это типичные представители русского "барства дикого". Сменяют их приобщившиеся к культуре то претензии на "французскость", то англоманство, что мы видим в образах легкомысленной старой княжны Кубенской, в весьма преклонном возрасте вышедшей замуж за молодого француза, и в образе отца героя Ивана Петровича

Также дано представление о семействе Калитиных, где родителям нет никакого дела до детей, лишь бы были накормлены и одеты.

Т. показывает Россию, люди которой ударяются во все тяжкие от полного курса на запад до буквально дремучего прозябания в своем имении.

Тема "безответности" крепостного крестьянства сопровождает все повествование Тургенева о прошлом рода Лаврецких. Образ злой и властной тетки Лаврецкого Глафиры Петровны дополняют образы постаревшего на барской службе дряхлого лакея Антона и старухи Апраксеи. Эти образы неотделимы от "дворянских гнезд".

"Гнездо" - это дом, символ семьи, где не прерывается связь поколений. В романе Дворянское гнездо" нарушена эта связь, что символизирует разрушение, отмирание родовых поместий под влиянием крепостного права.

Но Тургенев надеется, что не все еще потеряно, и обращается в романе, прощаясь с прошлым, к новому поколению, в котором он видит будущее России.

Жанр. «Дворянское гнездо» относ к жанру «усадебной повести». Сам Т называл свои романы повестями, подчеркивая замкнутость и локализованность их усадебного сюжета.

Герои. Повести о лишнем чел-ке, написанные в 50х гг

«Дворянское гнездо» (1856-58) – последняя попытка Тург. найти героя среди дворян. Тург задавался «?»: способно ли дворянство накануне реформы сыграть ключевую роль в рус.истории. Лаврецкий не так как Рудин испорчен образованием. В нем соединены лучшие кач-ва Рудина и Лежнева – мечтательность и практичность. Лаврецкий исцеляется от влияния света. Его счастье с Лизой неполно – они оба мучаются чув-вом стыда от неправомерности их счастья (из-за плохой жизни народа). Их разрыв явл. д/них наказанием за это. В финале Тург. делает вывод, что дворянство не м/ничего сделать, он приветствует поколение разночинцев, идущее ему на смену.

Философия. Тургенев, не только художник, но и философ, неоднозначно относящийся к религии, не случайно воспользовался главным постулатом христианского учения - всеобщая любовь и жертвенность , - который является одной из основных составляющих понятия нравственности в философии христианства. Связ с образом Лизы.

образ Лизы несёт в себе глубокую философскую мысль Тургенева, человека, никогда не считавшего себя правоверным христианином. Эта мысль отталкивается от того, что, религия вообще в высокой степени индивидуальна. Принадлежность двух лиц к одному и тому же вероисповеданию не означает ещё, чтобы эти лица имели одну и ту же религию. Примером тому могут служить те же Лиза и Агафья, которая воспитала в Лизе религиозность, но, как оказалось, каждая исповедовала “свою” веру. Следует заметить также, что бытовая религиозность значительно отличается от философии христианства.

В эпоху, когда в повестке русского общественного дня резко обозначился вопрос об эмансипации личности, о личном достоинстве, о правах человека, когда рушились прежние общественные отношения, а новые ещё не сформировались, в этом общественном “хаосе” человек оказывался один на один с таким непростым понятием, как свобода личности. Теперь он сам отвечает за каждый свой поступок и сам определяет своё нравственное положение в обществе. Где грань между личностной свободой и “обожествлением” собственного “я”, не признающего никакие общественные установления, между индивидуальностью и индивидуализмом? Как не переступить эту грань?.. Вот один из важнейших вопросов, которые ставит Тургенев в романах «Дворянское гнездо» и «Отцы и дети».

На смену темы «лишнего человека», появившейся в 40егг.(«Дневник лишнего человека», «Рудин», «Дворянское гнездо») прих. Сознательно-героич. натура: «Отцы и дети» 70-е гг, От социального Т. → к психологу. Жизнь зависит не только от соц. измен-й, но и от чего-то вечного, глубинного. Статья-речь Тургенева "Гамлет и Дон-Кихот": соотнош-е двух ипостасей человеч. натуры.Гамлет – суть выражения центростремительной силы природы. Он в себе ищет истину. Он одинок. Дон-Кихот – суть выражения центробежной силы природы. Он служит идее. У него нет сомнений, есть вера, энтузиазм. Лишний чел-к – Гамлет, новый ч-к –ДК. «Чистых Гамлетов И чистых ДХ нет». В реальном соц. типе сталкиваются 2 хар-ра: сущ. стихии, неподвластные ч-ку – природа и любовь. Прир. –формирующая ч-ка сила, люб. – окончат. Испытание героя, обнаруживает истинное в ч-ке. Р-н “Отцы и дети” Т. закончил 30 июля 1861 года, а опубликовал его в “Русском вестнике” в 1862 году. При сопоставлении этих дат сразу угадывается замысел Т. - показать момент становления обществ. сил, вышедших на политич. арену России после реформы 1861 года. В Рос. это время ознаменовалось упорной общественно-полит. борьбой между дворянск. либерализмом и революц. демократией. И те, и другие прекрасно понимали необх-ть преобразований в стране, но осуществл-е их видели по-разному: демократы стояли за коренные преобраз-я в рус. об-ве (возможно, путем решительных перемен), а реакционеры и либералы склонялись к проведению реформ. Споры между двумя сторонами велись вокруг главных проблем: отношения к помещичьей собств-ти, дворянского культурного наследия, вопросов науки и культуры, искусства, нравств. принципов, воспит-я молодежи, долга перед отечеством, будущего России. В произ-ии широко обрисовано кризисное состояние об-ва, охваченного горячкой преобразований. Герои всех сословий, каждый на свой лад, стараются показать себя “передовыми”, отрекшимися от старого. Это и Аркадий Кирсанов, и Ситников, и тайный советник “из молодых” Колязин, и губернатор, ревизуемый им, и даже лакей Петр. Автор показывает столкновение “отцов” и “детей”, затрагивая тем самым животрепещущую для 60-х годов проблему. Этот конфликт носит идейный характер, отражает философию либералов и демократов. Споры Павла Петровича Кирсанова, представителя лагеря дворянства, и Евгения Базарова, революционера-демократа, затрагивают актуальные вопросы того времени. Уже с первых страниц мы видим, сколь различны герои, показанные в нем, и сколь различны их взгляды. Даже в самом описании героев читатель обнаруживает противопоставление. Когда автор представляет Базарова, нам видится мрачная, отгороженная от мира людей фигура, в ней чувствуется сила и ум. Описание же ПП, жизнь и дела кот. потеряли всякий практический смысл, состоит почти из одних прилагательных. Он носит англ. костюм и лаковые полусапожки в деревне, заботится о красе ногтей. Все его прошлое - погоня за миражом, в то время как Б. старается заниматься конкр. делами. Молодое поколение предлагало все старое разрушить как отжившее, в том числе историч. и культур. ценности, традиции. Суть одного из споров ПП с Б. заключ. в отстаивании каждым из них своих позиций. ПП считал народ патриархальным, Б. с ним соглашался. Однако мол. человек полагал, что эти патриарх. предрассудки народа нужно исправлять, что образованные люди не должны верить в то, в чем состоит глубинная вера народа. Это не принесет пользы в наст. момент. Отриц-ю Базарова подвергается в романе и красота природы, ценность искусства, его прелесть. Разговаривая с ПП, он отзывается о природе: “Природа не храм, а мастерская, и человек в ней работник ”. Однако герой признает ничтожность ч-ка по сравнению с природой. Цитируя Паскаля Аркадию, он говорит, что ч-к заним. слишком маленькое место в мире (увлечение Тургенева философией Паскаля). Героем овладевает “скука” и “злость”, так как он осознает, что законы природы даже сильная личность преодолеть не в силах. Паскаль, французский математик, философ и публицист, утверждая это, подчеркивал и силу ч-ка, кот. не желает мириться с законами природы путем своего протеста. Пессимизм Б. не заставляет его опустить руки, он хочет бороться до конца, “возиться с людьми”. В данном случае автор полностью на стороне героя, выражает ему сочувствие. Тург. проводит Б. по кругам жизненных испытаний. Герой переживает сильную любовную страсть, силу которой он ранее отвергал. Справиться с этим чувством он не может, хотя всеми силами старается заглушить ее в душе. Автор обнаруживает зависимость Б. от обычных законов человеч. жизни, его причастность к естеств. человеч. интересам и ценностям, заботам и страданиям. Первоначальная самоуверенность Б. постеп. исчезает, жизнь становится все более сложной и противоречивой. Постеп. выясняется мера объективной правоты и неправоты героя. “Полное и беспощадное отрицание” оказывается отчасти оправданным как единственная, по мысли писателя, серьезная попытка действительно изменить мир, покончив с противоречиями, кот. не могут разрешить ни усилия обществ. партий, ни влияние вековых идеалов гуманизма. Однако для Тург. бесспорно то, что логика “нигилизма” неизбежно ведет к свободе без обязательств, к действию без любви, к поискам без веры. Конфликт “отцов” и “детей” разворач-ся на протяжении всего романа, но так и не имеет развязки. Тург. как бы предоставляет его разрешение будущему. В том, как умирает Базаров, сказываются общечеловеч. убеждения писателя. Герой умирает мужественно, с достоинством. Нигилизм, по мысли Тург., бросает вызов непреходящим ценностям духа и естественным основам жизни. В этом усматривается трагическая вина героя, причина его смерти. Герой понимает, что с его смертью мало что изменится. Он говорит Одинцовой: “Живите долго, это лучше всего”.

18. «Обрыв» как завершение романной трилогии Гончарова: социально-историч и философ проблематика, поэтика романа. Гонч. созд. трилогию «Обыкн. история», «Обломов», «Обрыв». Трилогия рус дорефор. жизни. Г. прожил долгую жизнь, написал всего 3 романа и неск. очерков. Тайна кроется в худ. мышл-ии. Недолго пишет, но долго вынашивает. Важно было, чтобы в сознании ром.созрел. Был ч-ком провинциал. России 40х гг. Это и есть настоящ. Рос., где он видел зачатки конфликтов своих романов. Худ. манера сформир. под влиянием кружка Майкова → Стремл-е рисовать полновесные типические образы, «рафаэлический стиль». К типическому Г. относился традиционно - то, что много раз повтор, прошло все стадии развития, что знакомо. Обрыв закончен в 69г 3 эпохи разв-я: 1 . Кон 30 – нач 40х. Кризис романтич. сознания. Необх-ть самосознания. 2. Кон. 40-нач 50х. Эпоха сна рус. жизни. Эпоха застоя. Обломов-мрачное семилетие, 40е гг-эпоха сна, лишних людей. 3. Обрыв – втор по 50х гг-пробуждение ото сна. Ожидает что-то трагическое. Заверш-е эпохи, крушение дореф. России. В либерал. журнале "Вестник Европы" появился третий и последний роман писателя - "Обрыв". Обрыв – заверш-е роман. трилогии. Гонч. работал над ним 20 лет. Завершен же роман был лишь в году 1869-м, уже после таких определяющих событий в истории России, как Крымская война и реформы 60х годов, главной из кот. была крестьянская. Однако, читая гончаровскую эпопею «пробуждения», мы обычно не обращаем внимания на то обстоятельство, что действие ее приурочено к времени, когда она и была задумана, то есть к концу 40х - началу 50х годов 19столетия, то есть и дореформенному. Гонч. – ч-к религиозный. Исходя из этого, О.-концептуальный ром. В обрыве. – дьявол. Наверху – церковь. Г. сосредоточивает свое внимание на одной, важнейшей для него стороне - на пробуждении сознания, пробуждении чувства. 3 центральных типа эпохи «пробуждения» воплотились в трех характерах, трех «лицах» «Обрыва». Это - Бабушка, Райский («художник»), Вера. При первонач. замысле в ром. должна была быть широко разработана тема "лишнего человека", традиционная для лит-ры дворянского периода рус. освободительного движения. В то же время уже тогда Гонч. почувствовал появление в рус. действит-ти людей нового склада и новых стремлений. Сложившееся в 60-е годы враждебное отношение Гонч. к революционно-демократич. интеллигенции изменило первонач. замысел романа в сторону обличения "нигилизма". В 1 части ром., рисуя столичную светскую среду, Гонч. подвергает острой критике бездушный и холодный аристократизм, ханжество и высокомерие высших дворянско-бюрократических кругов, представленных в романе в образах старого светского жуира Пахотина, эпикурейца-бюрократа Аянова, "великолепной куклы" Беловодовой и др. Гонч. считал, что "большой свет" давно порвал с рус. нравами, рус. языком, пропитан эгоизмом и космополитическими настроениями. Первоначально роман Гонч. назывался "Художник". По признанию самого писателя, главное его внимание было уделено образам Райского, бабушки, Веры. Райский - "натура артистическая". Р. мечтает о великом ис-ве, но "труд упорный ему был тошен". Гонч. прямо связывает последнее обстоят-во с "праздной жизнью почти целого общества", с "обеспеченным существованием" дворянской интеллигенции. Р наход. в поисках смысла жизни, пробудившийся Обломов. Р.оказался в ис-ве и науке одним из тех неудачников, кот. "верили в талант без труда и хотели отделываться от последнего, увлекаясь только успехами и наслажд-ями искусства". По своим обществ. взглядам Р. противник креп. права, либерал. Он не прочь бросить "в горячем споре бомбу в лагерь неуступчивой старины, в деспотизм своеволия, жадность плантаторов", как тогда называли помещиков-крепостников. Ему как будто претит владение креп. кр-нами; он просит абушку, наблюдающую за его имением, отпустить крестьян на волю, но ему лень, недосуг провести в жизнь свои либерал. взгляды. Вечные колебания и сомнения Райского, его пустое красноречие, его страсти, вспыхивающие и гаснущие, подобно фейерверку, - все это вызывает иронич. улыбку Гонч., критически относившегося к своему герою. Р. Уезжает за границу. Ему вспоминается Вера и бабушка Бережкова. Образ Р. оттеняют такие второстеп., но глубокие по замыслу персонажи романа, как художник Кириллов и учитель Козлов. Это труженики ис-ва и науки. Во многом иронически относясь к идеалистам 40-х годов, Гонч. проявил враждебное отнош-е в своем романе и к новым людям, к демократич. молодежи 60-х годов. Облик этой молодежи представлялся ему в лице Марка Волохова. Создавая этот образ, писатель имел в виду молодежь, увлекавшуюся

идеями демокр. движ-я. Политич. смысл образа Марка Волохова сам Гонч. поясняет так: "Волохов не социалист, не доктринер, не демократ. Он радикал и кандидат в демагоги: он с почвы праздной теории безусловного отрицания готов перейти к действию - и перешел бы, если бы у нас... была возможна широкая пропаганда коммунизма, интернациональная подземная работа и т. п.". Однако в ром. не раскрыты полит. связи Волохова, не сформул. сколько-нибудь полно и определенно его политич. программа, и вся его пропагандистская деят-ть рисуется в иронич. плане: единственным ч-м, распропагандированным Волоховым, оказ-ся 14летний мальчуган. В изображении писателя Волохов крайний нигилист, ч-к безнравственный, себялюбивый, он проповедует теорию "свободной любви" и т. п. Гонч. отмечает в Волохове хар-р, настойчивость, искренность. Но в изображении Гончарова все способности и намерения Волохова направлены на разруш-е жизни, ее моральных устоев. Выразителем гончаровской идеи "разумного развития" русской жизни, русского общества является в романе Тушин. "Обрыв", по замыслу Гончарова, должен был выразить идею пробужд-я и показать перспективы разв-я России. В "Обрыве" показано, что "старая правда" бабушки, олицетворяющая, по словам писателя, "консервативную Русь", потерпела крушение. Образу бабушки Гонч. придавал большое значение. Защитница старых патриархальных обычаев, родовитая дворянка и властная помещица, управлявшая имением "деспотически и на феодальных началах", бабушка, однако, оч. далека от того типа жестокой и тупой помещицы-крепостницы, кот. был обрисован в ряде произведений РЛ 40-70-х годов. Нравств. и психол. черты бабушки во многом противоречат ее социальному

облику. Деспотичность совмещалась в ней с мягким, любящим сердцем; она полна

заботы о других и всегда готова сделать добро людям. Она без колебаний выгоняет крупного и влиятельного губернского чиновника именно за его высокомерие и грубо-крепостнические замашки. Баб. во всем руководствуется разумным началом и тем огромным житейским опытом, кот. она обладала. Но сложившаяся в крепостнич. условиях житейская мудрость бабушки, ее деспотические принципы терпят крушение в столкновении с мыслящей, критически настроенной, свободолюбивой Верой. Вера - чудесная рус. девушка, обладающая страстным сердцем, волей и упорством, проницательным умом и глубоким нравств. чувством. Веру не удовлетворяет "старая правда" бабушки, ветхозаветная, патриархальная, полуобломовская жизнь, кот. беспечно и бездумно принята ее сестрой, веселой и счастливой Марфинькой, "простой, как сама природа". Вера – ч-к, ищущий новой дороги в жизни, стремящийся познать ее тайны. Она много и упорно читает и Вольтера, и "Фейербаха с братией", и Прудона, то есть ту соц.-полит. лит-ру, кот. пользовалась популярностью у молодежи 60-х годов. Она верит только тому, в чем убеждается сама, ее мысль независима, ее отталкивают любые деспотические попытки навязать ей чужую волю. Райский потерпел комич. фиаско, пытаясь руководить своей кузиной, ее умом и сердцем. Бессильна над нею власть и любимой бабушки. Вера усвоила мысль о свободной и самостоят. жизни. В этом отношении Гонч. в ее образе

запечатлел новый тип рус. девушки, выросшей в переломную эпоху. В своей среде Вера одинока. Встретившись с Волоховым, она столкнулась с явлением, ей незнакомым, с ч-ком, тронувшим ее сердце неудачами своей жизни, своей смелостью, стремлением к новому, лучшему. Но крайний нигилизм Марка Волохова, его теория "любви на срок" отталкивают Веру. Гонч. хочет показать, что страстное чувство Веры не могло примириться с безнравственными, как это подчеркивает писатель, принципами "разбойника Маркушки". Волохов ведет себя, как дьявол, предлагая Вере яблочко. Через любовь к себе пытается навязать любовь к Богу Вера Марку. Перед тем, как спуститься к М., она заходит в часовенку. Этот общий грех - через осознание вины наступает осветление. Не надо ставить перед собой огромные далекие задачи – прих. К выводу В. Надо решать ближайш. задачи. В статье "Лучше поздно, чем никогда" Гончаров раскрывает обществ. Смысл драмы Веры: "Пала не Вера, не личность, пала русская девушка, рус. женщина - жертвой в борьбе старой жизни с новой: она не хотела жить слепо, по указке старших. Она …искала свежей, осмысленной жизни, хотела сознательно найти и принять новую правду, удержав и все прочное, коренное, лучшее в старой жизни. Она хотела не разрушения, а обновления, но она не знала, где и как искать". В послед. части романа образ Веры, тоскующей и вместе с тем "выздоравливающей" от своего "безумия", тянущейся к Тушину, становится тенденциозным, утрачивает свои реалистич. черты. Трилогия в целом-жизнь господ. слоев изображена в отвлечении от тех глубоких соц-полит конфликтов, кот связывали ее тогда с угнетенными нар. массами. Она показана в ее внурт нравст-бытовых противоречиях. Поэтому изобр помещиков, чиновников, дельцов почти лишено и сатир пафоса, и пафоса гражд-ром исканий. Сам тон повеств. не обнаруж эмоционал приподнятости, отлич уравновеш и спокойствием.. вмешательство мысли и чувства автора внешне почти не ощущ. Все эти особ-ти изображения созданы писателем для того, чтобы выразить своеобраз понимание им соврем общест жизни, заключ не в перспективе разрешения ее соц-полит конфликтов, а в свете развития ее соц-быт уклада. Это развтитие представ писателю естеств., «органическим» процессом, медленным и постеп., напомин неотвратимые процессы природы. В нем он видел основу формир-я и изменения чел хар-в. По философ убеждениям Г был убежденним эволюционистом.

19. Драматическое мастерство Островского и проблема нац хар-ра в его пьесах (на примерах)

Творчество Островского теснейшим образом связано с принципами “натуральной школы”, утверждающей “натуру” в качестве отправного момента в художественном творчестве. Не случайно Добролюбов называл пьесы Островского “пьесами жизни”. Говоря о своеобразии драматического действия у Островского, Добролюбов замечал: “Мы хотим сказать, что у него на первом плане является всегда общая, не зависящая ни от кого из действующих лиц обстановка жизни”.

Эта “общая обстановка жизни” обнаруживается пьесах Островского в самых повседневных, обычных фактах жизни, в мельчайших изменениях души человека. Говоря о “быте этого темного царства”, который стал главным объектом изображения в пьесах драматурга, Добролюбов отмечал, что “вечная вражда господствует между его обитателями. Тут все в войне”.

О. – драматург социально-психологический, традиционная манера изображения действительности, четко виден конфликт, всегда есть + и – герой. О. приходит в лит-ру в 1849г. – пьеса «Свои люди, сочтемся» (комедия-обман).О. считал, что драматургия должна быть: национальной, народной (носитель – народ), пьесы должны быть обличительного хар-ра. О. примкнул к молод редакции журн «Москвитянин» (славянофильский ж, издавал Погодин). Они изучали нравственную душу рус народа. Впервые для О. открываются не только «-», но и «+» черты рус народа, после этого он начинает изображать «луч света в темном царстве». Темное царство – купечество, буржуазия.

В творчестве Островского запечатлен колорит русской жизни в многообразии типов и судеб, бытовых и психологических оттенков, в смене общественных условий, в приверженности национальному укладу, в контрастах и самобытности национального характера; отражен нравственный идеал народа. Сквозная ТЕМА драматургического творчества Островского: патриархальный, традиционный быт, каким он сохранялся в купеческой и мещанской среде, и его постепенное перерождение и крах, а также сложные взаимоотношения, в которые вступает личность с постепенно видоизменяющимся укладом. В своих последующих пьесах «Не в свои сани не садись», «Бедность не порок», «Не так живи, как хочется» (1852-1855) драматург попытался отразить поэзию народного БЫТА: «Чтобы иметь право исправлять народ, не обижая его, надо ему показать, что знаешь за ним и хорошее; этим-то я теперь и занимаюсь, соединяя высокое с комическим», - писал он. Верное воспроизведение быта и нравов Замоскворечья выходило за пределы только “физиологического” описания, писатель не ограничился лишь верной внешней картиной быта. Он стремится отыскать в русской действительности положительные начала, что, прежде всего, сказалось в сочувственном изображении “маленького” человека.

Островский на позднем этапе своего творчества создает и образцовые произведения в жанре ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ ДРАМЫ («Бесприданница», 1878, «Таланты и поклонники», 1881, «Без вины виноватые», 1884). Драматург в названных пьесах расширяет, психологически обогащает сценические характеры. характеры и ситуации оказываются способными меняться непредвиденным образом, демонстрируя тем самым неоднозначность, противоречивость внутренней жизни человека, непредсказуемость каждой житейской ситуации. Паратов - это не только «фатальный мужчина», роковой возлюбленный Ларисы Огудаловой, но и человек простого, грубого житейского расчета; Карандышев - не только «маленький человек», терпящий циничных «хозяев жизни», но и личность с необъятным, болезненным самолюбием; Лариса - не только страдающая от любви героиня, идеально отличающаяся от окружающей её среды, но и находящаяся под влиянием ложных идеалов («Бесприданница»). ОСТРОВСКИЙ И ТЕАТР. Именно с Островского начинается русский театр в его современном понимании: писатель создал театральную школу и целостную концепцию игры в театре.Сущность театра Островского заключается в отсутствии экстремальных ситуаций и противодействия актёрскому нутру. В пьесах изображаются обычные ситуации с обычными людьми, драмы которых уходят в быт и человеческую психологию.

Основные идеи реформы театра: театр должен быть построен на условностях (есть 4-я стена, отделяющая зрителей от актёров); неизменность отношения к языку: мастерство речевых характеристик, выражающих почти все о героях; ставка на всю труппу, а не на одного актёра; «люди ходят смотреть игру, а не самую пьесу - её можно и прочитать».

Раскрытие русского национального характера в женском типе - традиционное решение проблемы в русской литературе.

Драма А.Н. Островского "Гроза" была опубликована в 1960 г. В произведении отразились впечатления от путешествия писателя по Волге. Но не какой-то определенный волжский город и не какие-то конкретные лица изображены в "Грозе". Все свои наблюдения над жизнью Поволжья Островский переработал и превратил их в глубоко типичные картины русской жизни.Катерина олицетворяет нравственную чистоту, душевную красоту русской женщины, ее стремление к воле, к свободе, ее способность не только терпеть, но и отстаивать свои права, свое человеческое достоинство. Катерина - русский национальный характер. Прежде всего, это отражено Островским в речи героини. Когда она говорит, кажется, что она поет. В речи Катерины, связанной с простым на родом, воспитанной на его устной поэзии, преобладает разговорно-просторечная лексика, отличающаяся высокой поэтичностью, образностью, эмоциональностью. Поражает естественность, искренность, простота героини. "Обманывать-то я не умею; скрыть-то ничего не могу", - отвечает она Варваре, которая говорит, что без обману в их доме не проживешь. Взглянем на религиозность Катерины. Это не ханжество Кабанихи, а по-детски неподдельная вера в Бога. Она часто посещает церковь и делает это с удовольствием и наслаждением ("И до смерти я любила в церковь ходить! Точно, бывало, я в рай войдуЕ"),драма завершается нравственной победой и над внешними силами, сковывавшими свободу Катерины, и над темными представлениями, сковывавшими ее волю и разум. И ее решение умереть, лишь бы не остаться рабой, выражает, по Добролюбову, "потребность возникшего движения русской жизни".
Критик назвал Катерину характером народным, национальным, "светлым лучом в темном царстве", имея в виду действенное выражение в ней непосредственного протеста, освободительных стремлений народных масс.

20. поэзия Некрасова: тематика, хар-р образности, жанрово-стилевая многоплановость. Лирический герой и «ролевая» лирика.

Н. – выходец и з помещ семьи, но рано поссорился с отцом, сам устраивал свою жизнь. В 1841, заняв денег, опубликовал свой перв сборник «Мечты и звуки». Отзыв на сборник был жестким. Н. скупил весь сборник и сжег. Далее свои ранние пр-я не печатал, был издателем, но как поэт выступил только в 1856 – второй сб., к кот он относился с большой трогательностью, сам отбирал стихи и выстраивал композицию («Стихотворения 1856 год». Сб состоит из 4 разделов и 1 ст-я, кот не входит в состав разделов – «Поэт и гражданин» - некий эпиграф ко всему тв-ву Н.

Основные темы лирики Некрасова

1)Тема о назначении поэта и поэзии ("Поэт и гражданин", "Муза", "Элегия")

Поэтическая деятельность Фета проходит в то время, когда литературе вменяли в обязанность непосредственное вмешательство в повседневную жизнь и ждали от нее разрешения сложных социальных проблем. У Фета человек погружен в природу, но не в историю. Его не занимает жизнь с ее обыденными заботами, бедами, нуждами, общественными битвами, победами и поражениями в них. За отказ писать об исторически злободневных событиях и выражать при этом свою общественную позицию на Фета ополчилось молодое поколение, питавшееся статьями Чернышевского, Добролюбова, Писарева, поэзией Некрасова и сатирой поэтов «Искры».

При этом нетерпеливые демократы-разночинцы нередко грубо и вульгарно представляли себе отношения между литературой и жизнью. А это часто приводило к тому, что бездарные писатели, эксплуатируя современную тему, поднимались на щит, тогда как талантливые художники подвергались незаслуженным нападкам из-за отсутствия якобы в их творчестве живого общественного содержания. Так или иначе от литературы требовали гражданского участия или, как тогда говорили, «направления». Кумиром тогдашней молодежи, властителем ее дум был Некрасов. Он по праву считался заступником народа. Фет был постоянным примером другого рода.

Конечно, далеко не все современники держались той точки зрения, что поэзия Фета совершенно чужда жизни и «оторвана» от действительности. Лирику Фета ценили и наслаждались ею Тургенев и Л. Толстой, Тютчев и Достоевский, Некрасов и Салтыков-Щедрин и многие другие писатели, отдавая себе ясный отчет в ее огромном значении именно для действительной жизни. Они понимали, что Фет сказал новое слово в русской поэзии и в поэзии вообще, явившись со своей оригинальной эстетической и жизненной системой ценностей. Нет сомнения, что Фет раздвинул границы поэзии и благодаря этому встал в ряд с Державиным и Жуковским, Пушкиным и Баратынским, Лермонтовым и Тютчевым. «Оторвавшийся», по мнению молодого поколения, от реальной жизни поэт избрал предметом своей лирики именно действительность в ее сгущенных до мгновения и предельно наполненных проявлениях. Он передал эти жизненные мгновения как явления Красоты, как непосредственные озарения идеала прекрасного.

Фет не видел ни в тогдашнем обществе, ни в устройстве земного мира идеала Красоты и совершенства. По мысли Фета, мир устроен так, что «соловьи клюют бабочек». Но это не значит, что красоты и идеала совсем нет. Напротив, поэт был уверен и убежден в их безграничности, беспредельности и вечности.

Объясняя свое понимание искусства, Фет писал: «Мир во всех своих частях равно прекрасен. Красота разлита по всему мирозданию и, как все дары природы, влияет даже на тех, которые ее не сознают...» Кто же может найти красоту, чтобы ее запечатлеть? Только поэт, только художник. Тут Фет был согласен с Л. Толстым, который писал: «Я художник, и вся моя жизнь проходит в том, чтобы искать красоту». Именно в этом смысле поэт говорил, что художник - «раб своего искусства».

Хотя жизнь рождает красоту каждую минуту, но потом она (красота) ускользает, исчезает. Красота и гармония появляются лишь на мгновение, и это мгновение надо ловить. Фет в духе Гёте говорит: «Остановись, мгновение, ты прекрасно!» Остановить мгновение под силу только поэту, наделенному даром могущественного слова.

Стало быть, цель поэта, цель поэзии, цель искусства состоит в том, чтобы найти в действительности, в реальной жизни прекрасное мгновение, «остановить» его мысленно и чувственно, закрепить в своей душе и затем запечатлеть в слове, в искусстве, дав ему вечную жизнь. Ради чего? Ради того, чтобы украсить или приукрасить жизнь? налюбоваться своим словом или своим поэтическим даром? погрузиться в чистые сферы эстетики? Вовсе нет. «...Спрашивается,- задавал вопрос Фет,- какую же пользу, кроме общей со всеми другими организмами, извлекает человек из области красоты? Целый мир искусств свидетельствует о том, что человек, помимо всякой вещественной пользы, ищет в красоте на свою потребу чего-то другого».

Фет имел в виду не одни только духовные потребности и запросы, но и нечто большее. Он сказал о своих заветных думах и желаниях в стихотворении -«Одним толчком согнать ладью живую...» (1887).

Из этого стихотворения видно, что Фет, якобы бегущий от людского общества с его суетой, корыстью, злобой, якобы презирающий реальную обыкновенную жизнь, стремится добыть красоту, воплотить ее в образном слове и передать ее в блеске совершенной художественной формы. Та жизнь, в которую погружены его современники,- «тоскливый сон», в котором не ощутимы ни ее трепет, ни ее «вздох», ни ее дыхание. Никакая другая жизнь неведома еле бьющимся «бестрепетным сердцам». И Фет хочет, чтобы люди могли «подняться в жизнь иную», жизнь гармоничную, прекрасную, идеальную, наполненную и насыщенную содержанием. В ту лучшую земную жизнь, которой она может быть и весть о которой несет «ветр с цветущих берегов». Об этой жизни мечталось многим поколениям, и такая мечта составляла «сладость тайных мук». Она еще «чужая», но благодаря слову поэта, способному «усилить бой бестрепетных сердец», может стать «своей» и «родной».

Фет употребляет в этой декларации высокие и суровые слова. Его строка «Усилить бой бестрепетных сердец» явно напоминает пушкинскую поэтическую формулу «Глаголом жги сердца людей!». Идея Фета и состояла в том, чтобы запечатлеть в слове чувственно-прекрасный лик гармонического мира, расшевелить равнодушные сердца явлением красоты, возбудить к ней порыв и таким путем повести род людской в царство идеала. Вот в чем для Фета заключается миссия поэта, его избранность и его награда - «его и признак и венец!». Призвание искусства состоит в пересоздании, в преображении мира посредством явления Красоты.

Это означает, что лирика Фета обладает бесспорным общественным содержанием и что поэт ставит перед собой грандиозные творческие задачи всемирного значения, «лирическая дерзость» решения которых под стать Шекспиру и Гёте, Пушкину и Тютчеву. Отринув социально-враждебный мир, ту самую ненавистную социальность, которая изуродовала его судьбу, поэт ищет красоту везде - в высших и чистых сферах духовных проявлений людей, в природе, в любви, в «вечных» чувствах и переживаниях.

Помимо того что красота вездесуща и мгновенна, она является первоосновой жизни, мироздания, бытия, силой, свойственной самой жизни, самому бытию. У Фета красота - понятие не эстетическое, а бытийное. Красота - такое качество бытия, которое обладает творческой мощью и способно преображать самое это бытие, жизнь, мироздание, человека: смертного она делает бессмертным, временное она превращает в вечное, земному дает достоинство божественного. Красота способна породить:

Целый мир от красоты,
От велика и до мала...

Фет передает красоте функции Бога. В его представлении Бог, поэт, любовь, природа, искусство - разные проявления одной и той же творческой силы красоты. Именно красота сообщает свою созидательную способность Богу и поэту, которые выступают ее порождениями и помощниками в преображающем мир акте.

Наперекор безобразию общественной жизни Фет создает утопию мира как красоты и упорно ее держится. На этой почве возникает общность Фета с Достоевским, сказавшим вещие слова о том, что красота спасет мир, а мир спасется красотой. Их надо понимать в том смысле, что стремление к красоте, приобщение к ней - вызов бытующему несовершенству, а сама красота - любовная сила, способная поднять человека ввысь и преобразить его. Красота, в которой заключена подлинная жизнь, уносит душу в область «высочайшего блаженства»:

Я загораюсь и горю,
Я порываюсь и парю...

Это стремление возникает в душе поэта всякий раз, когда он встревожен поэзией, музыкой, пластикой. В стихотворении «Певице» звуки завораживают, уносят от бренной земли в заповедную «звенящую даль».

В лирике Фет обращен к изначальной гармонии и красоте, единству с мировым целым. «Жизнь,- писал он,- есть гармоническое слияние противоположностей и постоянной между ними борьбы: добрый злодей, гениальный безумец, тающий лед». Фетовская «звенящая даль», «жизнь иная» расположены по сию сторону бытия. Предназначение художника и состоит в том, чтобы увидеть их в самых простых, обычных явлениях и воспроизвести.

100 р бонус за первый заказ

Выберите тип работы Дипломная работа Курсовая работа Реферат Магистерская диссертация Отчёт по практике Статья Доклад Рецензия Контрольная работа Монография Решение задач Бизнес-план Ответы на вопросы Творческая работа Эссе Чертёж Сочинения Перевод Презентации Набор текста Другое Повышение уникальности текста Кандидатская диссертация Лабораторная работа Помощь on-line

Узнать цену

Красота разлита по всему мирозданию…», - говорил поэт. Природа становится у Фета средством выражения лирического чувства восторга, наслаждения.

Создание прекрасных стихов о любви объясняется не только божеским даром и особым талантом поэта. В случае с Фетом оно имеет и реальную автобиографическую подоплеку. Вдохновением для Фета являлась любовь его молодости - дочь сербского помещика Мария Лазич. Любовь их была столь высока и неугасаема, сколь и трагична. Лазич знала, что Фет никогда не женится на ней, тем не менее ее последними словами перед смертью было восклицание: «Виноват не он, а я!» Обстоятельства ее смерти так и не выяснены, как и обстоятельства рождения Фета, но есть основания полагать, что это было самоубийство. Сознание косвенной вины и тяжести утраты тяготило Фета на протяжении всей его жизни, и результатом этого явилось двоемирие, чем-то сродни двоемирию и Жуковского. Современники отмечали холодность, расчетливость и даже некоторую жестокость Фета в повседневной жизни. Но какой контраст это составляет с другим миром Фета - миром его лирических переживаний, воплощенных в его стихотворениях. Всю жизнь Жуковский верил в соединение с Машей Протасовой в другом мире, он жил этими воспоминаниями. Фет также погружен в свой собственный мир, ведь только в нем возможно единение с любимой. Фет ощущает себя и любимую (свое «второе я») нераздельно слитыми в другом бытии, реально продолжающемся в мире поэзии: «И хоть жизнь без тебя суждено мне влачить, но мы вместе с тобой, нас нельзя разлучить». («Alter ego».) Поэт постоянно ощущает духовную близость со своей любимой. Об этом стихотворения «Ты отстрадала, я еще страдаю...», «В тиши и мраке таинственной ночи...». Он дает любимой торжественное обещание: «Я пронесу твой свет через жизнь земную: он мой - и с ним двойное бытие» («Томительно-призывно и напрасно...»).

Поэт прямо говорит о «двойном бытии», о том, что его земную жизнь поможет ему перенести лишь «бессмертие» его любимой, что она жива в его душе. Действительно, для поэта образ любимой женщины на протяжении всей жизни являлся не только прекрасным и давно ушедшим идеалом другого мира, но и нравственным судьей его земной жизни. В поэме «Сон», посвященной также Марии Лазич, это ощущается особенно четко. Поэма имеет автобиографическую основу, в поручике Лосеве легко распознается сам Фет, а средневековый дом, где он остановился, также имеет свой прототип в Дерпте. Комическое описание «клуба чертей» сменяется неким морализаторским аспектом: поручик колеблется в своем выборе, и ему вспоминается совсем иной образ - образ его давно умершей любимой. К ней он обращается за советом: «О, что б сказала ты, кого назвать при этих грешных помыслах не смею».

Литературовед Благой в своих исследованиях указывает на соответствие этих строк словам Вергилия к Данте о том, что «как язычник, он не может сопровождать его в рай, и в спутники ему дается Беатриче». Образ Марии Лазич (а это, несомненно, она) для Фета является нравственным идеалом, вся жизнь поэта - это стремление к идеалу и надежда на воссоединение.

Но любовная лирика Фета наполнена не только чувством надежды и упования. Она также глубоко трагична. Чувство любви очень противоречиво, это не только радость, но и муки, страдания. В стихах часто встречаются такие сочетания, как радость - страдание, «блаженство страданий», «сладость тайных мук». Стихотворение «На заре ты ее не буди» все наполнено таким двояким смыслом. На первый взгляд перед нами безмятежная картина утреннего сна девушки. Но уже второе четверостишие сообщает какое-то напряжение и разрушает эту безмятежность: «И подушка ее горяча, и горяч утомительный сон». Появление «странных» эпитетов, таких, как «утомительный сон», указывает уже не на безмятежность, а на какое-то болезненное состояние, близкое к бреду. Далее объясняется причина этого состояния, стихотворение доходит до кульминации: «Все бледней становилась она, сердце билось больней и больней». Напряжение нарастает, и вдруг последнее четверостишие совершенно меняет картину, оставляя читателя в недоумении: «Не буди ж ты ее, не буди, на заре она сладко так спит». Эти строки представляют контраст с серединой стихотворения и возвращают нас к гармонии первых строк, но уже на новом витке. Призыв «не буди ж ты ее» звучит уже почти истерично, как крик души. Такой же порыв страсти чувствуется и в стихотворении «Сияла ночь, луной был полон сад...», посвященном Татьяне Берс. Напряжение подчеркивается рефреном: «Тебя любить, обнять и плакать над тобой». В этом стихотворении тихая картина ночного сада сменяется и контрастирует с бурей в душе поэта: «Рояль был весь раскрыт и струны в нем дрожали, как и сердца у нас за песнею твоей».

«Томительная и скучная» жизнь противопоставлена «сердца жгучей муке», цель жизни сосредоточена в едином порыве души, пусть даже в нем она сгорает дотла. Для Фета любовь - костер, как и поэзия - пламя, в котором сгорает душа. «Ужель ничто тебе в то время не шепнуло: там человек сгорел!» - восклицает Фет в стихотворении «Когда читала ты мучительные строки...». Мне кажется, что так же Фет мог сказать о муке любовных переживаний. Но один раз «сгорев», то есть пережив настоящую любовь, Фет тем не менее не опустошен, и всю свою жизнь он сохранил в памяти свежесть этих чувств и образ любимой.

Как-то Фета спросили, как может он в его годы так по-юношески писать о любви? Он ответил: по памяти. Благой говорит, что «Фет отличается исключительно прочной поэтической памятью», и приводит в пример стихотворение «На качелях», толчком для написания которого явилось воспоминание 40-летней давности (стихотворение написано в 1890 году). «Сорок лет тому назад я качался на качелях с девушкой, стоя на доске, а платье ее трещало от ветра», - пишет Фет в письме к Полонскому. Такая «звуковая деталь» (Благой), как платье, которое «трещало от ветра», наиболее памятна для поэта-музыканта. Вся поэзия Фета построена на звуках, переливах и звуковых образах. Тургенев говорил о Фете, что ждет от него стихотворение, последние строки которого надо будет передавать лишь безмолвным шевелением губ. Ярким примером может служить стихотворение «Шепот, робкое дыханье...», которое построено на одних существительных и прилагательных, без единого глагола. Запятые и восклицательный знак тоже передают великолепие и напряжение момента с реалистической конкретностью. Это стихотворение создает точечный образ, который при близком рассмотрении дает хаос, «ряд волшебных», неуловимых для человеческого глаза «изменений», а в отдалении - точную картину. Фет, как импрессионист, основывает свою поэзию, а в частности описание любовных переживаний и воспоминаний, на непосредственной фиксации своих субъективных наблюдений и впечатлений. Сгущение, но не смешение красочных мазков, как на картинах Монэ, придает описанию любовных переживаний кульминационность и предельную четкость образу любимой. Какая же она?

«Я знаю твою страсть к волосам», - говорит Григорьев Фету о его рассказе «Кактус». Эта страсть не раз проявляется в фетовских стихах: «люблю на локон твой засматриваться длинный», «кудрей руно златое», «тяжким узлом набежавшие косы», «прядь пушистая волос» и «косы лентой с обеих сторон». Хотя эти описания и носят несколько общий характер, тем не менее создается довольно четкий образ прекрасной девушки. Чуть по-другому Фет описывает ее глаза. То это «лучистый взор», то «недвижные очи, безумные очи» (аналогично стихотворению Тютчева «Я очи знал, о эти очи»). «Твой взор открытой и бесстрашней», - пишет Фет, и в этом же стихотворении он говорит о «тонких линиях идеала». Любимая для Фета - нравственный судия и идеал. Она имеет большую власть над поэтом на протяжении всей его жизни, хотя уже в 1850 году, вскоре после смерти Лазич, Фет пишет: «Идеальный мир мой разрушен давно». Влияние любимой женщины на поэта чувствуется и в стихотворении «Долго снились мне вопли рыданий твоих». Поэт называет себя «несчастным палачом», он остро чувствует свою вину за гибель любимой, и наказанием за это явились «две капельки слез» и «холодная дрожь», которые он в «бессонные ночи навек перенес». Это стихотворение окрашено в тютчевские тона и вбирает в себя и тютчевский драматизм.

Биографии этих двух поэтов во многом сходны - оба они пережили смерть любимой женщины, и безмерная тоска по утерянному давала пищу для создания прекрасных любовных стихотворений. В случае с Фетом этот факт кажется наиболее странным - как можно сначала губить девушку, а затем всю жизнь писать о ней возвышенные стихи? Мне кажется, что потеря произвела на Фета столь глубокое впечатление, что поэт пережил некий катарсис, и результатом этого страдания явился гений Фета - он был допущен в высокую сферу поэзии, все его описание любимых переживаний и ощущение трагизма любви так сильно действует на читателя потому, что Фет сам пережил их, а его творческий гений облек эти переживания в стихотворную форму. Только могущество поэзии смогло передать их, следуя тютчевскому изречению: мысль изреченная есть ложь, Фет сам неоднократно говорит о могуществе поэзии: «Как богат я в безумных стихах».

Любовная лирика Фета дает возможность глубже проникнуть в его общефилософские, а соответственно, и эстетические взгляды, как говорит Благой, «в решение им коренного вопроса об отношении искусства и действительности». Любовь, так же как и поэзия, по Фету, относится к другому, потустороннему миру, который дорог и близок Фету. В своих стихах о любви Фет выступал «не как воинствующий проповедник чистого искусства в противовес шестидесятникам, а создавал свой собственный и самоценный мир» (Благой). И мир этот наполнен истинными переживаниями, духовными стремлениями поэта и глубоким чувством надежды, отраженными в любовной лирике поэта.