Кассиль Лев Абрамович родился 27 июня 1905 в слободе Покровской (г. Энгельс на Волге) в семье врача. Учился в гимназии, после революции преобразованной в Единую трудовую школу. Сотрудничал с Покровской детской библиотекой-читальней, при которой организовывались для детей рабочих различные кружки, в том числе издавался и рукописный журнал, редактором и художником которого был Кассиль. По окончании школы за активную общественную работу Кассиль получил направление в вуз. В 1923 поступает на математическое отделение физико-математического факультета Московского университета, специализируясь на аэродинамическом цикле. К третьему курсу начал всерьез думать о литературном труде. Через год написал свой первый рассказ, который был напечатан в 1925 в газете "Новости радио". Все свободное время отдавал чтению русской классики.
В 1927 познакомился с В.Маяковским, громоподобным талантом которого давно восхищался, начинает сотрудничать в журнале Маяковского "Новый Леф". Здесь были напечатаны отрывки из первой книги "Кондуит". Получил предложение сотрудничать в журнале "Пионер", где в это время работали М.Пришвин, А.Гайдар и др. Познакомился с С.Маршаком, встреча с которым определила творческий путь Кассиля как детского писателя. Из журналистики не уходил: более девяти лет работал в газете "Известия", ездил по стране и за рубеж, встречаясь с интересными людьми, публикуя материалы в газетах для взрослых и детей. Вторая большая книга "Швамбрания" вышла в 1933;
Тематика повестей и романов, написанных впоследствии Кассилем, разнообразна: "Вратарь республики" (1937); "Черемыш - брат героя" (1938); "Маяковский - сам" (1940); "Дорогие мои мальчишки" (1944); "Ход белой королевы" (1956); "Улица младшего сына" (совместно с М.Полянским, 1949); "Чаша гладиатора" (1961) и другие. Видный рус. сов. прозаик, более известный произв. дет. лит-ры, один из основоположников (вместе с Б. Житковым, К. Чуковским, С. Я. Маршаком) сов. дет. лит-ры. Род. в слободе Покровской (ныне - г. Энгельс), учился на физ.-мат. факультете МГУ, но не окончил его, полностью переключившись на лит. деятельность, в 1920-е гг. (по предложению В. Маяковского) работал в журн. «Новый ЛЕФ». Печататься начал с 1925 г. Чл.-корр. Академии пед. наук СССР. Лауреат Гос. премии СССР (1951).
Известность К. принесли две автобиогр. повести о детстве - «Кондуит» (1930) и «Швамбрания» (1933); объединены в один том - «Кондуит и Швамбрания» (1935); - содержащие условно-фантаст. элемент: воображаемую страну, придуманную детьми; мн. детали этой дет. игры (придуманная история, география, политика и т. п.) - напоминают более основательные и «серьезные» конструкции совр. фэнтези.
Глубокое знание интересов, увлечений, вкусов, нравов, языка и манер, всей системы ценностей современной ему молодежи, тяготения к реальному бытописанию, а в нем - к изображению людей «экстремальных» профессий (спортсменов, летчиков, художников, актеров и т. п.), определили тематику (и стиль) произведений Кассиля, написанных для детей и юношества: романы «Вратарь Республики» (1938), отразивший, в числе прочего, не охладевающую у писателя на протяжении всей жизни страсть футбольного болельщика; «Ход белой королевы» (1956), посвященный лыжному спорту; «Чаша гладиатора» (1960) – о жизни циркового борца и судьбах русских людей, оказавшихся после 1917 года в эмиграции; повести «Черемыш, брат героя» (1938), «Великое противостояние» (ч. 1–2, 1941–1947), передающей процесс духовного взросления «незаметной» девочки Симы Крупицыной, благодаря мудрому человеку и выдающемуся режиссеру неожиданно открывшей в себе талант не только и не столько актрисы, сколько незаурядной и сильной личности; «Дорогие мои мальчишки» (1944) - о детях, в годы войны заменивших в тылу отцов; «Улица младшего сына» (1949, совместно с М. Поляновским; Государственная премия, 1951), рассказавшая о жизни и смерти юного партизана Володи Дубинина; «Ранний восход» (1952) – также документальное повествование, посвященное светлой и короткой жизни начинающего художника Коли Дмитриева, трагически погибшего от рук религиозного фанатика в возрасте 15 лет; «Будьте готовы, Ваше высочество!» (1964), посвященная жизни в интернациональном и равноправном для всех советском пионерском лагере.

10 июля исполняется 110 лет со дня рождения Льва Абрамовича Кассиля (1905-1970), писателя, журналиста и сценариста.

Произведения Льва Кассиля одинаково любят и дети и взрослые. Его герои - озорные фантазёры, открыватели никому не ведомых, воображаемых стран - близки и дороги каждому читателю, а главное, очень узнаваемы. В них так легко увидеть самого себя, а в их мечтах - свои собственные мечты.

Кассиль Лев Абрамович родился 10 июля 1905 года в Покровской слободе (ныне город Энгельс, Саратовская область). Учился в царской гимназии, а затем в советской Единой трудовой школе, которую окончил в 18 лет (1923 г). Будучи подростком Лев стал работать в Покровской детской библиотеке-читальне, где дети местных железнодорожников, рабочих завода, лесопилок, пристанционных лодочников и грузчиков смогли впервые дорваться до книг. При библиотеке был организован драматический и литературный кружки, издавался рукописный журнал, редактором и художником которого являлся Лев Кассиль.

О литературной деятельности Лев Кассиль тогда ещё и не помышлял. Мечтал, как и многие сверстники, стать сначала извозчиком, потом кораблестроителем, даже мастерил модели волжских пароходов. Об одном из пароходов под названием «Добрыня Никитич», сделанным его руками писали в местной газете.

Уже в подростковом возрасте Льва Абрамовича считали очень разносторонним. В нем находили склонности к музыке, литературе, рисованию, в старших классах он даже занимался в Саратовском художественно-практическом институте.

В 1923 году, окончив школу, за хорошую общественную работу в библиотеке-читальне он получает от обкома партии командировку в высшее учебное заведение в Москву и поступает на физико-математический факультет МГУ по специальности «аэродинамический цикл». Здесь он отучился три года, успев за это время побыть московским корреспондентом газет «Правда Востока» и «Советская Сибирь», сотрудником газеты «Известия» и журнала «Пионер».

Уже в 20 лет к концу второго года обучения он стал понимать, что ему хочется писать.

Писать учился в письмах домой, описывая в них Москву, которую в свободное время исходил пешком вдоль и поперёк, новостройки, театры и стадионы, выставки и музеи. Некоторые письма доходили до 28 страниц.

Чтобы не обременять родителей, ему самому приходилось зарабатывать на жизнь, подрабатывая электромонтёром, художником-плакатистом, старостой в студенческом клубе, редактором университетской газеты «Синяя блуза». Всё свободное время он читал и конспектировал Толстого, Пушкина, Чехова, Лескова, Флобера, которые теперь заново раскрывались перед ним.

Первый свой рассказ «Приёмник мистера Кисмиквика» написал в 20 лет в 1925 году. В 22 года (1927 г.) был написан первый очерк, его признали и пригласили стать московским корреспондентом. В этом же году была задумана книга под названием - «Кондуит». Написав первые страницы, он решил показать их поэту В. В. Маяковскому, который стал его учителем и старшим другом на долгие годы. В журнале Маяковского стали печататься его первые заметки и очерки. Вскоре Кассиль был приглашён сотрудничать с детским журналом «Пионер». Где уже работали замечательные детские писатели М. М. Пришвин, А. П. Гайдар.

Читая письма маленьких читателей, откликнувшихся на его фельетоны, Кассиль понял, что интереснее работы в жизни ему не найти. А встреча с лучшим детским писателем того времени С. Я. Маршаком, окончательно утвердила в правильности выбранного пути - стать детским писателем.

С журналом «Пионер» Лев Абрамович Кассиль сотрудничал много лет. Три года работал ответственным редактором замечательного детского журнала «Мурзилка». Почти десять лет Кассиль проработал в популярнейшей газете того времени «Известие». Начал с небольших репортёрских зарисовок, затем выступал с большими корреспонденциями, очерками, фельетонами.

Он много ездил, летал, плавал, путешествуя по родной земле и за ее пределами. Участвовал в походе советских глиссеров, в испытательных перелётах новых самолётов и дирижаблей, спускался в первые шахты строившегося московского метро. Дни и ночи находился на аэродроме, где готовился старт первого советского аэростата. Гостил в Калуге К. Э. Циолковского - родоначальника космической эры. Вместе со сборной командой ездил на футбольные состязания в Турцию. Много незабываемых часов провёл в гостях у А. М. Горького. Затем это все описывал в очерках, фельетонах и рассказах, в книжках для маленьких читателей.

Льву Абрамовичу очень хотелось рассказать и о своём тяжелом детстве и в 26 лет (1931) выходит книга под названием «Швамбрания». Выдуманная страна, в которой скрывался Кассиль со своим младшим братом, от многих бед и обид. О том, как революция вторглась в биографию докторского сына, переворошила его жизнь, постепенно изменяя взгляды на происходящие события.

Следом за «Швамбранией» Лев Кассиль придумал еще две страны - «Синегорию» и «Джунгахору», которые описал в книгах «Дорогие мои мальчишки» и «Будьте готовы ваше Высочество!», объединенных позднее в сборник «Три страны, которых нет на карте». Кассиль писал: «Я хотел лишь одного: пусть воображение ваше откликнется, заиграет и признает существование этих стран. Пусть дела, судьбы, радости, победы, огорчения и удачи швамбран, синегорцев и джунгахорцев захватят ваши сердца и укрепят доверие ко мне, мечтающему только об одном: чтобы все вы были счастливы, чтобы хорошо вам жилось на свете, чтобы всем вам, как и другим людям на нашей планете, населяющим страны и материки, которые давно вычерчены на картах, были бы доступны любые честные и справедливые радости».

Л. А. Кассиль написал много рассказов, посвященных Великой Отечественной войне, во время которой работал корреспондентом, выступал по радио, в школах, воинских частях, на предприятиях Москвы и Урала. Он обладал огромным опытом военного корреспондента. «Рассказ об отсутствующем», «Линия связи», «Зеленая веточка», «Все вернется», «У классной доски», «Отметки Риммы Лебедевой», «Держись, капитан!» были построены как дружеский разговор с ребенком о насущном и важном. Им были написаны книги о Маяковском, Циолковском, Чкалове и Шмидте.

В 41 год (1946 г.) отправился в плаванье по Европе, в результате чего была написана книжка для детей «Далеко в море».

С 1947 по 1970 жил и работал в Москве. Его деятельность всецело была направлена на интересы юных читателей. Именно с детской литературой связана его работа в Союзе Писателей и в Литературном институте им. А. М. Горького, преподаванию в котором Л. А. Кассиль посвятил многие годы своей жизни.

В 1965 году писателя избрали членом-корреспондентом Академии педагогических наук СССР.

Умер Кассиль в Москве 21 июня 1970 года. В городе его детства Энгельсе есть Дом-музей Льва Кассиля, улица его имени, а на Площади Свободы ему установлен памятник.

Л. А. Кассиль был очень активным человеком. Известно, что он проводил новогодние ёлки в Колонном зале Дома Союзов и вёл праздничные репортажи с Красной площади, комментировал футбольные матчи, работал специальным корреспондентом на Олимпийских играх, плавал вокруг Европы, ездил по Италии с лекциями о В. В. Маяковском, возглавлял московское объединение детских и юношеских писателей, преподавал в Литературном институте, чуть ли не ежедневно выступал перед своими читателями в школах, библиотеках, детских домах, пионерлагерях. Лев Кассиль является автором идеи проведения Книжкиных именин, которые со временем трансформировались в Неделю детской книги.

Цитаты из произведений Л. А. Кассиля

Если бы взрослые реже забывали, какие они были маленькими, а дети чаще бы задумывались, какие они будут большими, старость не торопилась бы к людям, а мудрость не опаздывала бы. («Будьте готовы, Ваше высочество!»)

Талант — это дар удивлять правдой. («Будьте готовы, Ваше высочество!»)

Час пик… В конце концов в жизни у каждого настает свой час пик - когда ты оказываешься спертым в заторе или в нерешительности стоишь на перекрестке, а так надо перейти на другую сторону! Когда отношения перепутываются, словно телефонные провода, и ты выясняешь, что соединен совсем не с тем, с кем бы хотел. («Вратарь Республики»)

Не позволяй себе брать от жизни больше того, что ты даешь ей сам. Когда чаша весов, на которую положено то, что ты дал, перетянет чашу, получаемых тобой благ, пойдешь книзу и ты…(«Будьте готовы, Ваше высочество!»)

За все, что происходит в мире людей, отвечаешь и ты. Не отказывайся от ответственности, это и есть совесть… Не забирай все время твое себе, делись щедро с другими… («Из заветов моим детям»)

Интернет-ресурсы

На указанных сайтах можно найти информацию о Л. А. Кассиле.

Материал подготовила Елисеева Ирина Семёновна, ведущий библиотекарь отдела гуманитарных наук.

КАССИЛЬ, ЛЕВ АБРАМОВИЧ (1905–1970), советский русский писатель. Родился 27 июня (10 июля) 1905 в Покровской слободе (ныне г.Энгельс) Саратовской губ. в семье врача и учительницы музыки. С детства неуемный фантазер, в юности активный общественник, Кассиль был командирован на учебу в МГУ (физико-математический факультет, не окончил).

С 1925 начал литературную деятельность, был привлечен В.В.Маяковским к работе в журнале «Новый ЛЕФ » (1927), в конце 1920–1930-х годов сотрудничал с журналом «Пионер», выступал в газете «Известия» с очерками (Ледовый комиссар – о «челюскинской» эпопее О.Ю.Шмидта, Поднят потолок мира – о полете стратостата «СССР», Искусство удивляться – об успехах советской авиации, и т.п.). Тогда же выходят в свет первые книги Кассиля для детей: научно-популярные очерки Вкусная фабрика (1930), Планетарий (1931), Лодка-вездеход (1933) и принесшие ему быструю и долговременную читательскую любовь и славу одного из классиков детской отечественной литературы 20 в. автобиографические повести Кондуит (1930) и Швамбрания (1933; в 1935 объединены в одну книгу). Изображая здесь события Первой мировой войны и Февральской и Октябрьской революций 1917 через призму восприятия детей из семьи среднего интеллигентного (и, в духе времени, не чуждого симпатиям к антимонархическому радикализму) круга, Кассиль с неиссякаемым остроумием показывает жизнь двух маленьких мальчиков-братьев в семье и вне дома, ломку старой гимназии и первые годы становления советской «единой трудовой» школы. Цементирующим же началом этого повествования, ведущегося от первого лица, является не столько сюжетная канва, сколько процесс прорыва детского сознания из будней повседневности, скучно-«правильного» царства взрослых в романтический мир выдуманного «Великого Государства Швамбранского», в описании которого сказалась и свойственная возрасту страсть к путешествиям и приключениям, и жажда справедливости, и определенный социальный опыт, в т.ч. негативный.

Глубокое знание интересов, увлечений, вкусов, нравов, языка и манер, всей системы ценностей современной ему молодежи, тяготения к реальному бытописанию, а в нем – к изображению людей «экстремальных» профессий (спортсменов, летчиков, художников, актеров и т.п.), определили тематику (и стиль) произведений Кассиля, написанных для детей и юношества: романы Вратарь Республики (1938), отразивший, в числе прочего, не охладевающую у писателя на протяжении всей жизни страсть футбольного болельщика; Ход белой королевы (1956), посвященный шахматному спорту; Чаша гладиатора (1960) – о жизни циркового борца и судьбах русских людей, оказавшихся после 1917 в эмиграции; повести Черемыш, брат героя (1938), Великое противостояние (ч. 1–2, 1941–1947), передающей процесс духовного взросления «незаметной» девочки Симы Крупицыной, благодаря мудрому человеку и выдающемуся режиссеру неожиданно открывшей в себе талант не только и не столько актрисы, сколько незаурядной и сильной личности; Дорогие мои мальчишки (1944) – о детях, в годы войны заменивших в тылу отцов; Улица младшего сына (1949, совм. с М.Поляновским; Государственная премия, 1951), рассказавшая о жизни и смерти юного партизана Володи Дубинина; Ранний восход (1952) – также документальное повествование, посвященное светлой и короткой жизни начинающего художника Коли Дмитриева, трагически погибшего от рук религиозного фанатика в возрасте 15 лет; Будьте готовы, Ваше высочество ! (1964), посвященная жизни в интернациональном и равноправном для всех советских пионерском лагере; Так было (1970, совм. с М.Поляновским).

Кассиль оставил также рассказы, многие из которых посвящены будням Великой Отечественной войны, хорошо знакомым Кассилю по собственному опыту военного корреспондента, и детям на фронте и в тылу (в т.ч. Рассказ об отсутствующем , Линия связи , Зеленая веточка , Все вернется , У классной доски , Отметки Риммы Лебедевой , Держись, капитан !), публицистические книги, построенные как дружеский разговор с ребенком о насущном и важном (Твои защитники , 1942, – об армии и борьбе с фашизмом; Про жизнь совсем хорошую , 1959, – о строительстве прекрасного коммунистического «завтра» в советской стране), книги о творчестве (Дело вкуса , 1958), о близких ему писателях (Маяковский – сам , 1940; Сергей Михалков , 1954) и др. выдающихся современниках (К.Э.Циолковском, В.П.Чкалове, О.Ю.Шмидте – в книгах Люди нового века , Человек, шагнувший к звездам , обе 1958), литературно-критические очерки об А.Гайдаре, М.Ильине, А.Алтаеве и др., автобиографические заметки. Совместно с С.В.Михалковым издал не лишенную послевоенной политической эйфории книгу путевых очерков Европа – слева ! По маякам пятнадцати стран (1947).

Итак, маленький волжский городок Покровск, только в 1914 году и ставший городом, а до того именовавшийся Покровской слободой. Каковы были бытовые условия у семьи провинциального врача и учительницы музыки с двумя детьми?
Квартира была достаточно просторной - приемная, кабинет отца, гостиная, столовая, спальни, детская, гимнастическая комната со спортивным оборудованием для мальчиков, гостевая, в которой жил юный родственник, изгнанный из саратовской гимназии и приехавший в Покровск доучиваться, комната для прислуги, кухня, терраса, выходившая во двор... Имелись и все современные удобства - электричество, телефон (по которому отца, как доктора, вызывали на срочные случаи), ванна, ватерклозет (младший сын Оська как-то решил, что деревянное сиденье от унитаза будет прекрасной рамой для портрета государя и к общему смущению воплотил свою идею).

Дом-музей Льва Кассиля в Энгельсе (Покровске). Ковры на полах, упоминавшиеся писателем, не сохранились...

Отопление, видимо, паровое, так как указано - топка и печь только "в трюме", и за них отвечает "кочегар", кухарка Аннушка. Кроме кухарки в книге фигурирует еще и горничная Марфуша, которую, шутки ради, в роскошном карнавальном костюме однажды отправили на бал-маскарад в Коммерческое собрание, где собиралось лучшее общество городка. Акция имела целью разыграть женолюбивого земского начальника. Но Марфуша, выдававшая себя за иностранку, имела большой успех на балу и получила первый приз - золотые часы.

Бал был красивым и многолюдным. Родственник Кассилей Витя помог покровской Золушке своевременно сбежать:

"Земский кидается за ним. Маски, домино, арлекины, гусары, цветочные корзины, пиковые дамы, бабочки, испанки, бояре — весь пестрый маскарадный сброд устремляется к лестнице. Устрашающие нос и усы Вити сдерживают любопытство гостей.

Гимназисты как бы нечаянно оттесняют публику. Марфуша запахивается в шубу, сани трогаются.

Витя вскочил на ходу. Они несутся по сонным улицам. У Марфуши смыкаются веки. Фонари, как медузы, шевелят золотые нити... "

В обычные дни по вечерам у Кассилей собирались "обычные гости" - податной инспектор Терпаньян и зубной врач Пуфлер. Ставили самовар, музицировали, играли в шахматы...

Никаких особых лишений, дефицита, голода ни семья Кассилей, ни другие горожане не испытывают. А ведь основное действие книги разворачивается в годы Первой мировой войны! Кассиль в красках описывает, как уже накануне революции отправился на встречу с девочкой, которая ему очень нравилась... И нес собой пару кремовых пирожных, чтобы ее угостить. Но соперник-кадет в красивой военной форме высмеял шпака-гимназиста, за что гордый Лева запустил пирожным в него... (Провинция живет спокойно и сыто, голодные или хотя бы недоедающие дети пирожными как правило не кидаются...) Проблемы с едой начались только после революции...

Здание бывшей Покровской мужской гимназии, в которой учился Лев Кассиль

Никаких страшный предчувствий при наступлении 1917 года у людей не было:

"Кончался 1916 год, шли каникулы. Настало 31 декабря. К ночи родители наши ушли встречать Новый год к знакомым. Мама перед уходом долго объясняла нам, что «Новый год — это совершенно не детский праздник и надо лечь спать в десять часов, как всегда…»

Оська, прогудев отходный, отбыл в ночную Швамбранию. А ко мне пришел в гости мой товарищ — одноклассник Гришка Федоров. Мы с ним долго щелкали орехи, играли в лото, потом от нечего делать удили рыб в папином аквариуме. В конце концов все это нам наскучило. Мы потушили свет в комнате, сели у окна и, продышав на замерзшем стекле круглые глазки, стали смотреть на улицу.

Светила луна, глухие синеватые тени лежали на снегу. Воздух был полон пересыпчатого блеска, и улица наша показалась нам необыкновенно прекрасной.

— Идем погуляем, — предложил Гришка.

Но, как известно, выходить на улицу после семи часов в декабре гимназистам строго-настрого запрещалось. И наш надзиратель Цезарь Карпович, грубый и придирчивый немец, тот самый, что был прозван нами Цап-Царапычем, выходил вечерами специально на охоту, рыскал по улицам и ловил зазевавшихся гимназистов..."

Февральская революция тем более стала для всех полной неожиданностью:
"Папа и мама ушли в гости. Ахнуло парадное, и от сквозняка по всему дому двери передали друг другу эстафету. Аннушка тушит в гостиной свет — слышно, как щелкнул выключатель, — и уходит на кухню. Немного жуткая пустота влезает в дом. Тикают часы в столовой. В стекла окон рвется ветер. Я сажусь за стол и делаю вид, что готовлю уроки. Братишка Ося рисует пароходы. Много пароходов, и у всех из труб дым. Я беру у него красно-синий карандаш и начинаю раскрашивать в учебнике латинские местоимения. Все гласные буквы — красными, согласные — синими. Очень красиво получается. (...)

Но… в кабинете отца громко звонит телефон. Мчимся наперегонки в кабинет. Там пусто, темно и страшно. Но я поворачиваю выключатель, и комната сразу меняется, как проявленный негатив фотографии. Окна были светлыми — стали черными. Рамы были черными — стали светлыми. А главное — не страшно. Я беру трубку и говорю важным папиным голосом:

— Я вас слушаю! Что?

Оказывается, звонят из Саратова, и звонит наш любимый дядя Леша. Он очень давно не приезжал к нам. Мама говорила нам, что он уехал далеко. Но мы с Оськой подслушали раз, что он вовсе сидит в тюрьме за то, что он против царя и войны. А теперь, значит, его выпустили. Вот хорошо! И мы оба кричим в трубку:

— Дядечка! Приезжай!

— Ладно, ладно, — смеется в телефон дядя. — А ты, Леля, не забудь передать маме, папе, когда придут, что звонил я и сказал, что в России революция… Временное правительство… Царь отрекся… Повтори! — И голос у дяди какой-то необычайно веселый.

— Дядечка! — кричу я. — Как же это так вышло?

— Ты еще маленький, не поймешь.

— Нет, пойму, — обиделся я, — нет, пойму! Я уже в третьем.

И дядя из Саратова, из-за Волги, торопясь, рассказывает по телефону о войне, о революции, равенстве, братстве…"

Новость распирала Леву, он сбегал на кухню и поделился с Аннушкой и пришедшим к ней в гости раненым солдатом, с соседями...

"— Слушаю!

— Здравствуйте! (Вообще мы на «ты», но по «телефону» надо говорить «вы».) Здравствуйте, Нюра. Большие новости! Революция, и у нас солдат сидит.

— А у меня чего есть! — говорит Нюра. — Отгадайте.

— Еще где-нибудь революция?

— Нет! Крестная сервиз подарила, и даже с молочником.

Разве они могут понять? И я, одевшись, бегу к товарищу-соседу, чтобы порадовать его. А латынь так и остается невыученной".

Покровск. Магазин иностранных товаров

Настоящие проблемы у семьи Кассилей начались после Октябрьских событий, хотя пролетарская общественность признавала, что доктор "стоит на нашей позиции"... Их выселили из дома, пришлось перебраться в чужую, брошенную квартиру, встретившую новых жильцов холодно и неприветливо... Потом конфисковали пианино, и матери пришлось немало поволноваться и похлопотать, доказывая, что для нее, как для учительницы музыки, пианино - "орудие производства"... Вернуть его удалось лишь благодаря заступничеству комиссара, которого отец вылечил от тифа... Но Кассилей тут же уплотнили, "мобилизовав" одну за другой три комнаты вместе с обстановкой и вселив туда посторонних людей. Учитывая, что к Кассилям из-за тягот Гражданской войны перебрались три тетки, а потом еще и племянница, и семья разрослась, стало тесно... Мамин сверточек с самой главной ценностью - четырьмя кусками мыла, едва не пропавший вместе с пианино, в котором был спрятан, теперь оказался в комнате подселенца вместе с письменным столиком, куда мыло перепрятали...

Но приключения продолжались: "Нас опять переселили. Нам дали квартиру на далекой Аткарской улице. Центробежные силы действовали. Мы удалялись от центра.

Переезд прошел незаметно. Мы уже привыкли ко всяким перемещениям. Величие Дома (с большой буквы) было давно развенчано. Вещи пристыженно перебрались в тесные углы нового жилища. За неимением места шкаф и один стол по дороге приблудились к знакомым".

И быт становился все сложнее:

"После урока мы с Оськой шли собирать солому, чтоб протопить немного голландку. Пользуясь ее быстротечным теплом, ставили тесто для хлеба. Мы по очереди месили опухшими сизыми руками тягучую мякоть квашни. Для этого дела необходимо было ожесточение, и мы представляли себе, что мнем кулаками ненавистный живот врагов революционного человечества...

Вечерами все скоплялись у стола. Электричества не было. Лампочку-ночник зажигали только по воскресеньям, и это бывал действительно светлый праздник. Будни освещались коптилкой. Фитилек, скрученный из ваты, опускался в чашку с постным или деревянным маслом. На его конце жил шаткий огонек. Комната заполнялась черными ужимками теней.

Тетки подвигали лампочку к себе. Тетки сидели в ряд, строгие и слегка потусторонние. Лампочка немножко светила на их лики... Тетки читали вслух. После они разговаривали о красивом прошлом и разрушенной жизни.

— Боже мой! Какая красивая была жизнь! — вздыхали тетки. — Концерты Собинова, альманахи «Шиповник», пятнадцать копеек фунт сахару… А теперь?!"

Потом стало совсем тяжело:

Дни тянулись, как недели, — долго и голодно. Распорядок суток стал совсем иным. Прежде центральным пунктом дня, укоренившимся часом сбора всей семьи был обед — торжественная еда, таинство, церемониал принятия пищи, трапеза, и весь день отмеривался «до обеда» и «после обеда». Теперь обеда как такового часто не было. Ели, когда было что есть. «Давайте подзакусим», — говорила тогда мама.

И ели на ходу, как на вокзале, стоя, так как было страшно вступить в общение с ледяным стулом. В комнате было студено, и каждый инстинктивно скупился уделить собственный нагрев бездушному предмету…

Мы двигались, сторонясь холодных вещей. Вещи хватали наше тепло. Установили дежурство истопников. Утром дежурный, кляцая зубами, выползал из-под горы одеял и портьер. Реомюр стыл на четырех. Дежурный прыгал в неуютные валенки и растапливал печку-«буржуйку». Печурка кратковременно распалялась. Вместе с Реомюром поднимались все обитатели нашей квартирки. Буфет стоял — душа нараспашку. Он был гол и пуст, хоть в кегли играй, то есть хоть шаром покати. Мы ели пресную кашу из тыквы и пили арбузный чай с сахарином".

Но самое страшное было в другом - семья теряла друзей, близких и едва не потеряла отца... Мобилизованный в Красную Армию, доктор Кассиль заболел там тифом и едва не умер. Телеграмма о его болезни шла к родным девять дней, и они еще долго не знали - говорить о нем как о живом или о мертвом? Но отец вернулся!

"Глубокой ночью нас будит резкий стук. Оська продолжает спать. Я вскакиваю. Я слышу слабый голос отца. Жив!!! Его вводят по лестнице. Шаги неуверенны, редки. Он желт и страшен, папа. Борода, огромная, как манишка, лежит на груди. Он снимает шапку. Мама бросается к нему. Но он кричит:

— Не смейте никто подходить!.. Вши… Я вшивый… Умыться сначала… И поесть… Картошки бы…
(...) Вода для мытья согрелась. Мы уходим в другую комнату. Мы слушаем, как стучит мыло о папины кости. Через четверть часа нас зовут обратно. Папа, в чистой рубахе, умытый и не такой уже страшный, рассказывает о фронте. Пока он рассказывает о себе, он говорит спокойно. Кажется лишь, что непривычная борода тяжелит речь. Но вдруг он начинает задыхаться от волнения. Он плачет:

— У меня больные… умирающие… в коридорах валялись на замерзшей моче… в три вершка… Я же врач… и я не могу…"

Прошли годы, прежде, чем жизнь вошла в свою колею после всех потрясений... Лев Кассиль переехал в Москву. Его отец остался в Покровске, был там одним из самых уважаемых врачей и очень гордился новой больницей, построенной в советское время. А младшего брата Льва Оську арестовали в 1937 году и расстреляли...

Писатель и сценарист
Лауреат Государственной премии СССР (1951)




Лев Кассиль родился 10 июля 1905 года рядом с рекой Волгой в Покровской слободе, после революции переименованной в город Энгельс.

Отец Льва Кассиля, Абрам Григорьевич, был врачом. Мама, Анна Исааковна, — музыкантом. Лев Кассиль начал учиться в гимназии до революции, а заканчивал обучение при советской власти в Единой трудовой школе (ЕТШ).

Его детские мечты были вполне мальчишечьи: он хотел быть извозчиком, потом кораблестроителем пароходов типа «самолёт», и натуралистом. В 1923 году, окончив ЕТШ, за хорошую общественную работу в библиотеке-читальне Кассиль получил от обкома партии командировку в высшее учебное заведение, и поступил в Москве на физико-математический факультет Московского государственного университета по специальности «аэродинамический цикл», но примерно к третьему курсу фактически стал профессиональным литератором — московским корреспондентом газет «Правда Востока» и «Советская Сибирь», сотрудником газеты «Известия» и журнала «Пионер».

В 1927 году Кассиль был привлечен Владимиром Маяковским к работе в журнале «Новый ЛЕФ», в конце 1920-1930-х годов сотрудничал с журналом «Пионер», выступал в газете «Известия» с очерками, среди которых были очерки о «челюскинской» эпопее О.Ю.Шмидта, о полете стратостата «СССР», об успехах советской авиации, и многие другие. Тогда же вышли в свет первые книги Кассиля для детей: научно-популярные очерки «Вкусная фабрика» в 1930 году, «Планетарий» в 1931 году, «Лодка-вездеход» в 1933 году и принесшие ему быструю и долговременную читательскую любовь и славу одного из классиков детской отечественной литературы 20 века автобиографические повести «Кондуит» в 1930 году и «Швамбрания» в 1933 году. В 1935 году оба эти произведения были объединены в одну книгу.



Изображая в них события Первой мировой войны и Февральской и Октябрьской революций 1917 года, Кассиль с большим остроумием показал жизнь двух маленьких мальчиков-братьев в семье и вне дома, ломку старой гимназии и первые годы становления советской «единой трудовой» школы. Повествование велось от первого лица, детское сознание главных героев прорывалось из повседневности и скучного царства взрослых в романтический мир выдуманного «Великого Государства Швамбранского», в котором автор наделял персонажей страстью к путешествиям и приключениям, и жаждой справедливости.

«Здравствуйте, — говорили Кассилю дети на улице, — мы вас знаем. Вы этот… Лев Швамбраныч Кондуит».

При этом, став писателем, Кассиль не стал кабинетным человеком.



Он вёл новогодние ёлки в Колонном зале Дома Союзов и праздничные радиорепортажи с Красной площади, комментировал футбольные матчи, работал специальным корреспондентом на олимпийских играх, плавал вокруг Европы, ездил по Италии с лекциями о Маяковском, возглавлял объединение московских детских и юношеских писателей, преподавал в Литературном институте, неизменно открывал Неделю детской книги и чуть ли не ежедневно выступал перед своими читателями в школах, библиотеках, детских домах, санаториях, пионерлагерях — по всей стране. При таком уплотнённом распорядке дней он написал своё собрание сочинений, и каждые год-два у него выходила новая книга.



Глубокое знание интересов, увлечений, вкусов, нравов, языка и манер, всей системы ценностей молодежи его времени определили тематику и стиль его произведений. Кассиль тяготел к реальному бытописанию, а в нем - к изображению людей «экстремальных» профессий: спортсменов, летчиков, художников и актеров.



Роман «Вратарь Республики», написанный в 1938 году, отразил страсть писателя к футболу. «Ход белой королевы» был посвящен лыжному спорту, «Чаша гладиатора» - жизни циркового борца и судьбам русских людей, оказавшихся после 1917 года в эмиграции. В книге «Черемыш, брат героя» шел рассказ о мальчике - однофамильце героя-летчика. В «Великом противостоянии» главная героиня Сима сталкивалась с режиссером Расщепеем, проходила пробы и попадала в мир кино. На фоне съемок фильма Сима взрослела, знакомилась с замечательными людьми. «Ранний восход» - документальное повествование, посвященное светлой и короткой жизни начинающего художника Коли Дмитриева.



Следом за «Швамбранией» Лев Кассиль придумал еще две страны - «Синегорию» и «Джунгахору», которые описал в книгах «Дорогие мои мальчишки» и «Будьте готовы ваше Высочество!», объединенных позднее в сборник «Три страны, которых нет на карте».

Кассиль написал много рассказов, посвященных Великой Отечественной войне. Он обладал огромным опытом военного корреспондента. «Рассказ об отсутствующем», «Линия связи», «Зеленая веточка», «Все вернется», «У классной доски», «Отметки Риммы Лебедевой», «Держись, капитан!» были построены как дружеский разговор с ребенком о насущном и важном. Им были написаны книги о Маяковском, Циолковском, Чкалове и Шмидте.



Как-то один читатель среднего школьного возраста спросил его: «А это значит, про чего мы сейчас обсуждали, вы всё сами написали? Здорово. Сейчас, как домой приедете, ещё про что-нибудь напишете? Да?».

В 1965 году Кассиль был избран членом-корреспондентом Академии педагогических наук СССР.

Брат Льва Кассиля - Иосиф заведовал литературным отделом газеты «Коммунист», был доцентом института механизации сельского хозяйства и секретарем саратовского областного отделения Союза писателей СССР. После опубликования в альманахе «Литературный Саратов» повести Иосифа Кассиля «Крутая ступень» предварительным судебным следствием установлено, что: «Иосиф Кассиль с 1933 года является активным участником антисоветской террористической диверсионно-вредительской организации правых, действовавших в Саратовской области, и входил в группу, созданную Касперским, по заданию последнего проводил вредительскую работу на литературном фронте путем протаскивания в литературу антисоветских троцкистских установок и клеветнических измышлений в отношении руководителей ВКП(б) и советского правительства...» (Владимир Владимирович Касперский - бывший редактор газеты «Коммунист», арестованный на два с небольшим месяца ранее Кассиля).

Приговором была высшая мера уголовного наказания с конфискацией всего принадлежащего Иосифу Кассилю имущества. Он был окончательным, обжалованию не подлежал и на основании постановления ЦИК СССР от 12 января 1934 года должен быть приведен в исполнение немедленно. Его супруге, Зинаиде Петровне, студентке последнего курса института механизации сельского хозяйства, предложили отречься от мужа - «предателя народа, шпиона» и т.д. Она отказалась, заявив (из письма дочери Иосифа Абрамовича), что «ее муж - честнейший коммунист, и в клевету на него она не поверит никогда». После этого ей дали возможность «защитить диплом» в местах не столь отдаленных, куда направили на 8 лет. И она отсидела их от «звонка до звонка».

21 июня 1970 года Лев Кассиль отметил в дневнике: «Приглашают поехать почётным гостем в Ленинград на IV Всесоюзный слёт пионеров. Вряд ли смогу… Сил нет. Записал по радио обращение к участникам слёта». Через несколько часов Кассиль умер.



Лев Кассиль был похоронен на Новодевичьем кладбище.

В 2005 году о Льве Кассиле был снят документальный фильм «Швамбранский адмирал. Лев Кассиль».







Текст подготовил Андрей Гончаров

Интервью с сыном писателя Владимиром Кассилем.

- Часто писатели, пишущие веселые книги, в жизни угрюмы, замкнуты, меланхоличны. Каким был Лев Кассиль?

- Он был очень веселым человеком, особенно в молодые годы. Вокруг него все время были люди - они шутили, разыгрывали друг друга, иногда довольно остро, рассказывали друг другу фантастические истории с вытаращенными глазами. Я это все очень хорошо помню. Известна история о том, как то ли в редакции "ЛЕФа", то ли дома у Маяковского шел спор, как назвать рубрику. Маяковский в это время вышел в другую комнату, а Льву Абрамовичу пришла в голову удачная мысль, и он дал название. Все закричали: "Молодец! Молодец!" А Кирсанов сказал: "Одного Кассиля ум одолел консилиум". Лев Абрамович по молодости лет побежал похвастаться Маяковскому, на что тот, ни секунды не думая, произнес: "Мы пахали, мы косили, мы нахалы, мы Кассили", - и снова ушел. Отец, страшно обиженный, вернулся к Кирсанову, а тот ответил: "Не найдя, кого осилить, вы напали на Кассиля". (Смеется.) И это не единственный эпизод, так было постоянно. В нем все время что-то кипело. Если он чем-то увлекался, то с безудержной силой: от коллекционирования авторучек до изучения астрономии.

- В автобиографии он пишет, что по-настоящему начал писать в день похорон Ленина. Это просто риторика или Кассиль был настолько политизированным?

- Лев Абрамович неоднократно рассказывал о том, как в тот день ходил по Москве, замерз, упал, его отогрели возле костра. Он никогда не увлекался политикой чрезмерно, но, как и все молодые люди того времени, он очень верил в то, что происходит, и с огромной надеждой проживал первые революционные годы. Посмотрите, какой всплеск творчества был в 1920-е годы в Советской России. Потом это было все задушено, позже. А назвать его политизированным мне трудно, потому что он никогда не участвовал ни в каких политических кампаниях всерьез, он не был членом партии, в его книгах ни разу не упоминаются такие имена, как Сталин.

- Лев Кассиль пишет, что, когда он попал к Маяковскому в журнал "Новый ЛЕФ", тот сильно на него повлиял. Насколько тесным было общение?

- Достаточно тесным, учитывая разницу в возрасте - Маяковский был сильно старше. А потом, Маяковский был человеком, который не очень к себе подпускал, не допускал ни амикошонства, ни скоропалительной дружбы. Если он дружил, то это было надолго, но и ссорился надолго. Я думаю, сам его характер оказал большое влияние на моего отца, и он часто вспоминал Маяковского и до конца своих дней считал его своим учителем. Это было соприкосновение с абсолютно новым пластом культуры. Если взять журнал "Новый ЛЕФ", то его страшно интересно читать, потому что там публиковались интереснейшие эссе, например спор Шкловского с Львом Толстым по поводу "Войны и мира". В искусство пришло много молодежи. Ведь "левацкий загиб" Маяковского - "Сбросить Пушкина с корабля современности" - во многом носил иронический характер, но он был не зря. И Лев Абрамович попал в эту струю.

- Тогда же он о детской литературе не задумывался - почему в результате решил стать детским писателем?

- Не знаю. Он никогда этого не объяснял, хотя при мне ему задавали это вопрос. Он говорил, что дети сами выбрали его книги. Первая его книга "Кондуит и Швамбрания" сразу попала в руки детям. Она подвергалась серьезной критике и много лет была под полузапретом, не переиздавалась, а дети ее сразу охотно приняли. Она же о детстве, об отношениях ребенок - взрослый, ребенок - власть, и, когда перечитываешь "Швамбранию", многие ее страницы абсолютно актуальны.

- Как он попал в "Известия"?

- Я думаю, что по рекомендации либо Маяковского, либо кого-то из его окружения, может быть, Брика. Но Маяковский действительно очень настойчиво направил Льва Абрамовича в журналистику. Он писал кучу репортажей, статей, фельетонов. Некоторые из известинских фельетонов имели очень широкий резонанс. Они даже были собраны в книжку под названием "Щепотка Луны" 1937 или 1938 года издания. "Щепотка Луны" - потому что во время одного из своих заданий он подружился с Циолковским. Тот называл его "мой литературный рыцарь", он много писал о Циолковском, переписывался с ним, к сожалению, все письма погибли. И романтическая идея, что можно выйти в космос, долететь до Луны, Льва Абрамовича страшно увлекала. Слава богу, он дожил до момента, когда человек высадился на Луну.



- При таком графике как он выбирал время, чтобы писать?

- Он все время жаловался на нехватку времени. Ведь кроме всего прочего у него еще были выступления. Он очень любил контактировать с детьми, выступал в школах, библиотеках, бог весть где. Я помню, как во время войны они с Агнией Львовной Барто, хотя я был совсем маленьким, взяли меня на выступление, которое проходило в нетопленом зале какого-то большого завода. Все сидели в шубах, а они выходили в пиджаках, платьях. Так поступали и Чуковский, и Михалков, и Маршак. Они все любили общаться с детьми.

- А меж собой дружили?

- С Барто была очень большая дружба, хотя они всю жизнь были на вы. Лев Абрамович называл ее "Бартошенька", они очень часто перезванивались, вместе выступали. Очень дружили с Михалковым на протяжении многих лет, хотя Сергей Владимирович моложе. Они вместе много ездили, написали книгу "Европа - слева!" Отец дружил с Маршаком, но Маршак был старше Льва Абрамовича, так же как и Корней Чуковский, и отец относился к ним с большим пиететом. В дневниках Чуковского он неоднократно упоминается с большой симпатией, хотя далеко не все там поминаются добрыми словами.

- Судя по "Вратарю республики", "Пекиным бутсам", ваш отец был заядлым футбольным болельщиком...

- Правда. Он до конца своих дней хранил верность одному футбольному клубу - "Спартаку". Я помню, был период, когда у "Спартака" были большие сложности, они, кажется, даже вылетели из Высшей лиги - это было великое несчастье. Кроме того, он был комментатором: они начинали вдвоем - Кассиль и Синявский. Он часто ходил на футбол, болел невероятно. Вокруг него сразу начиналось какое-то движение, крики, вопли, завязывались споры с незнакомыми людьми. Это было особое дело - смотреть на отца на трибуне стадиона. Он был знаком со многими футболистами. К нему хорошо относились Всеволод Бобров - еще до того, как он стал хоккеистом, - знаменитый вратарь Лев Яшин. Он помогал футболистам из «Динамо» написать книгу об их поездке в Англию. Она называлась "19:9" - забили 19 голов, пропустили 9.





10 июля 1905 года - 21 июня 1970 года