24.09.2017 By

Дмитрий Певцов сделал сенсационное признание о жизни с Ольгой Дроздовой. Вот это поворот!

Актер дал интервью, в котором заговорил о личном. Дмитрий Певцов считает, что для сохранения отношений в браке нужно все время работать над собой и научиться терпеть какие-то недостатки друг друга. По его мнению, в таком случае супруги будут счастливы.

Дмитрий Певцов и Ольга Дроздова вместе уже 26 лет. За это время они ни разу не давали поклонникам повода усомниться в прочности своего союза. Супруги всегда с теплотой отзываются друг о друге, подчеркивая, что счастливы в браке.

В одном из последних интервью Дмитрий поведал, какими качествами нужно обладать, чтобы сохранить отношения на долгие годы.

Популярное:

«Любовь — это работа, причем в первую очередь над собой. Нужно найти и развивать уступчивость, терпение и смирение. Используя эти качества, можно укрепить отношения между супругами. Если есть ради чего, можно пройти и пережить абсолютно все», — поведал Певцов.

Дмитрий не скрывает, что он привык баловать жену. Так, мужчина постоянно дарит возлюбленной подарки, старается заботится о ней и оберегать от проблем. Среди лучших качеств Ольги счастливый муж называет мудрость, режиссерский талант, непредсказуемость и духовную силу.

Главным же секретом прочного брака Певцов считает умение быть другом для второй половинки. У супругов много общих интересов, ведь они оба работают в кино и играют в театре. Также Ольга разделяет увлечение Дмитрия религией. Еженедельно семья посещает храм, причащается и молится.

Ольга и Дмитрий часто снимаются вместе и стараются не разлучаться надолго. Поклонники не устают восхищаться их искренностью, отмечая, что супруги являются не только идеальной парой, но еще и отличными родителями.

В интервью Певцов рассказал об особенностях воспитания сына Елисея. По утверждению Дмитрия, для него важно, чтобы десятилетний мальчик вырос достойным человеком.

«Мы регулярно заставляем Елисея читать, считаем, что знания, полученные из книг, полезнее тех, что имеются в интернете. Через десять лет вижу сына добрым,порядочным человеком — это самое главное. А вот профессия значения не имеет», — поделился Певцов.

Дмитрий Певцов и Ольга Дроздова поженились в декабре 1994 года. Супруги не скрывали, что долго пытались стать родителями. В 2007-м у пары родился долгожданный сын Елисей. Несмотря на популярность и востребованность в профессии, актеры стараются проводить много времени с ребенком.

Общаясь с порталом Woman"s day Дмитрий отметил, что у него много творческих планов на будущее, но на первое место мужчина всегда ставит интересы семьи.

23.03.2017 , By

Экс-участница реалити-шоу «Дом-2», модель, ведущая и светская львица Виктория Боня в начале 2017 года рассталась с гражданским мужем, миллионером из Монако Алексом Смерфитом. Но не успели поклонники пары как следует попереживать за бывших влюбленных, как молодая женщина уже заявила о новом романе, сообщают Новости в Мире Популярное: Бабкина раскрыла тайну ухода Гора В одном из […]

Как связаны книга «Несвятые святые» и легендарный спектакль «Юнона и Авось» театра «Ленком»? Что общего между Морисом Бежаром и Вячеславом Полуниным? Чем актерские семьи отличаются от всех остальных? Об этом и многом другом «Фоме» рассказал народный артист России Дмитрий Певцов. 8 июля ему исполняется 50 лет.

Обряды стали Таинствами

Вы не боитесь открыто говорить о вере в Бога? Ведь известных людей часто упрекают в том, что они, мол, просто позитивный имидж себе создают, а на самом деле они - ух какие…

Я готов к такой критике. Ведь то, что я увидел в себе самом, когда начал приходить к православной вере, - это никаким критикам не снилось. При-чем мне, видимо, предстоит еще и еще себя узнавать. Поэтому поделом мне, если кто-то будет говорить обо мне правду, и заранее спасибо каждому такому критику. Кстати, жена моя советует поменьше о своей вере распространяться. В этом действительно есть опасность - выпускать пар из котла: сейчас я на людях говорю о том, что хочу двигаться путем веры и т. д., а на самом деле вот пришел сегодня на съемки - и поддался такому приступу гнева… И не мог с ним справиться. Пытался молиться - все равно никак. Все по старым рельсам. Ну, потому что я же прав - как же так! Поэтому, может быть, в какой-то момент я перестану говорить о вере с журналистами и буду бороться сам с собой уже молча… А критики пускай говорят все, что считают нужным. Я им не судья.

В своих интервью Вы упоминали, что Вас «перевернула» книга архимандрита Тихона (Шевкунова) «Несвятые святые». Чем она Вас так зацепила?

Для меня открылся совершенно новый и совершенно иной мир, с которым я, оказывается, был незнаком, - мир Православной Церкви. Не то чтобы я о нем ничего не знал (мы в семье крещеные, с женой венчались), но просто никогда не обращал внимания ни на него, ни на людей, которые в этом мире существуют. После прочтения «Несвятых святых» у меня появилось настоятельное желание познакомиться с автором этой книги и с ее героями, а главное - заглянуть в этот мир Церкви глубже. Я пришел в храм, а дальше счастливым образом сложилось так, что мы познакомились и с самим отцом Тихоном, а по его совету мы с женой нашли духовника. Я начал осознанно ходить в храм. Открытие за открытием. Это касается и моих внутренних ощущений и того, что происходит вокруг. То, что раньше было чем-то отвлеченно-историческим, книжным - Литургия, молитва, исповедь, Причастие, - все наполнилось реальным содержанием, ожило. Обряды стали Таинствами. Теперь они несут для меня совершенно конкретные смыслы. Конечно, я не до конца, наверное, постиг все это сердцем и душой, но начал понимать как минимум головой. Иисус Христос для меня теперь - не мифологический персонаж наподобие древнегреческих богов. Нет, Христос - это конкретный человек. Богочеловек. И лично в моей жизни Он играет вполне конкретную роль. Православие стало осязаемым. Узнаю, как надо молиться, пытаюсь следовать, и постепенно это превращается в потребность. Я нахожусь на самом начальном этапе воцерковления - и чувствую себя человеком, у которого вдруг открылись глаза.

Вера и атрибуты

Кто-то приходит к вере через романы Достоевского, кто-то - через книгу «Несвятые святые». А может ли, на Ваш взгляд, театр как вид искусства стать той дверью, через которую человеку откроется мир православной веры?

Один мудрый монах из Алек-сандро-Невской Лавры в поделился мыслью, что в определенный исторический период в Советском Союзе театр в каком-то смысле - естественно, совершенно не в прямом - частично взял на себя функции Церкви. Понятно, что сравнивать театр с Церковью в принципе невозможно, но невозможно отрицать и то, что, когда начались гонения, когда храмы закрывались и разрушались, театр стал тем местом, где многие люди удовлетворяли свои духовные потребности.

Я, с одной стороны, понимаю, что правильный, хороший театр должен нести большое и светлое, любовь, добро и т. д. С другой стороны, сейчас мы радуемся даже тому, что люди хотя бы просто пришли и просто переключились, передохнули и отвлеклись от своих проблем. Я не знаю, что именно должно произойти на сцене, чтобы человек через это вдруг начал искать свой путь и свет в своей душе. В то же время лично у меня было несколько театральных потрясений. Балет «Болеро» Равеля в постановке Мориса Бежара - я видел, как из Кировского театра выходили счастливые люди со слезами на глазах. Все в тот момент пребывали в добре и любили друг друга. Что-то похожее я испытал на спектакле Вячеслава Полунина «Снежное шоу». Когда и взрослые, и дети, и старики - словом, абсолютно все были счастливы. Помню, что после окончания спектакля еще полчаса сидел и не мог уйти, думая, что теперь надо либо проситься к Полунину восемнадцатым клоуном, либо уходить из профессии, потому что на этом фоне то, чем занимаюсь я, - просто недостойно и мелко. Очевидно, великие театральные произведения - не обязательно драматические - могут человека каким-то образом направить в правильную сторону.

- Как вообще вера для Вас сочетается с профессией ?

Недавно мне сделали предложение сыграть в пьесе Радзинского. И я понимаю, что ее персонаж мне интересен, в том числе и потому, что за последнее время я что-то новое узнал о себе и о Православии. Когда на сцене появляется свечка или крест - это для меня не просто атрибуты, не просто реквизит. Это конкретные вещи с однозначным смыслом и предназначением, которые есть и в моей реальной жизни. Сейчас все предложения по работе делятся на те, где мне есть что сказать как человеку, который совершенно определенным образом относится к Православию, и на остальные, где может быть неожиданная профессиональная задача или денежный интерес, но ничего важного от себя я сказать не смогу.

По-Вашему, чтобы поднять тему веры в Бога, на сцене обязательно должны быть какие-то атрибуты - свеча, крест? Ведь вера - это внутреннее, это состояние души…

Дело не в атрибутах, можно обойтись вообще без них. Дело в материале. Знаете, у меня есть такая традиция: если мой спектакль заканчивается раньше, чем спектакль жены, я еду к ней в «Современник» смотреть финал ее спектакля. И на днях я смотрел «Три сестры» - последние двадцать минут. Зашел в зал, порадовался - семьсот человек зрителей, все сидят тихо. А спектакль долгий - четыре часа. В финале три сестры говорят о том, как и зачем жить, и как было бы хорошо знать, что будет дальше… И Чехов приводит этих трех молодых женщин к одной вещи - к смирению. Во время спектакля в каждую из сестер мы, зрители, влюбились. И в финале видим, к чему они приходят. Одна отказывается от греховной любви, вторая - от девичьих мечтаний, а старшая принимает как судьбу то, что личного счастья у нее никогда не будет в принципе. Чехов, которого обычно воспринимают как далекого от Православия человека, проявляется здесь действительно по-христиански. Это восхищает.

В конце мая Вы участвовали в концерте, посвященном Дню славянской письменности и культуры. Что Вас побудило принять это предложение?

Изначально - тщеславные мотивы, честно говоря. В тот момент голова у меня настолько была забита съемками, репетициями, спектаклями и прочим, что я, согласившись, толком не понял, куда меня зовут петь, в связи с чем, о чем это… Просто мне сказали, что речь идет о Красной площади - отлично! - играет оркестр министерства обороны - круто! - и просят исполнить песню из кинофильма «Белорусский вокзал». Но когда я попал на первую репетицию, до меня вдруг дошло, с чем связан концерт и каковы масштабы всего мероприятия. И вот тут я, честно говоря, сильно заволновался, хоть и пою эту песню тридцать лет. Вот тут я понял всю ответственность. И перед собой, и перед теми, кто слушал этот концерт.

Как важно испытать стыд

- Что после прихода к вере тяжелее всего в себе менять?

Самые тяжелые перемены, понятное дело, внутренние. От внешних вещей проще отказаться. Но есть огромная сила привычек души. Инерция чувств, которые приходят из моей прошлой жизни. Хотя «прошлой» ее называть все-таки неверно: это все еще мое настоящее, оно никуда от меня не делось… Но наступил момент, когда я понял, что нельзя не только дурно поступать по отношению к кому-то, но сам гнев - никому не видимый, даже на уровне мысли - уже грех. Пытаться поймать себя во время возникновения такого чувства или когда мысли убегают в сторону греховных (как я сейчас уже понимаю) помыслов - вот это страшно тяжело. А привычки так себя ловить никогда за всю жизнь не было. Очень сложно мысли и чувства направлять как-то по-новому, они все срываются на старые рельсы…

- Некоторых в Православии смущает исповедь - присутствие священника, вроде как постороннего человека…

Исповедуешься прежде всего перед Господом Богом, а священник, который тебя слушает, - просто свидетель. Как некая физическая констатация факта того, что ты исповедуешься. Ведь не священник в данном случае главное, а твоя искренность. И все же очевидно не зря придумано, что должен рядом с тобой на исповеди стоять человек - потому что покаяние неотделимо от стыда. И этот стыд важно испытать. Ведь психология - хитрая вещь: мы-то всегда ищем себе оправдания, что, мол, мы хорошие (особенно по сравнению со многими другими), и нам очень трудно признаться себе, насколько мы плохие. А в Православии же, как я для себя понимаю, ты видишь себя тем более настоящим, чем более осознаешь свои грехи. Но открывать их в себе - это радость: значит, есть шанс через покаяние от этого греха избавиться. И ты становишься лучше, чище, светлее - но в этом свете очень хорошо становятся видны все новые и новые грехи, о которых ты раньше даже не подозревал. И так до бесконечности…

- А какую роль в Вашей жизни играет духовник?

Существует мнение, что в мире артистов крепкая семья - это чаще исключение, нежели правило. Вправду ли что-то в профессии мешает созданию крепкой семьи, и есть ли от этого какое-то лекарство?

Это расхожее мнение, что актерские семьи - некрепкие. Просто о семьях шахтеров, вагоновожатых и клерков «желтая» пресса почти не пишет. Я убежден, что у всех на самом деле все одинаково. А если профессия накладывает на семейные отношения вот такой отпечаток - значит, грош цена этой любви и этой семье. Для нас с женой работа - это работа, а семья - это семья. И никакого «лекарства» нет, мне кажется. И не нужно. Если два человека начинают жить и дышать параллельно, понимая, какое счастье им дано, не только головой, но и всем сердцем и душой, - они будут это беречь.

«Юнона и Авось»

Заставил ли приход к вере поменять отношение к прошлым ролям и к тем, которые Вы продолжаете играть? Нет ли внутреннего конфликта между старым репертуаром и новым мировоззрением?

После того как я что-то начал понимать о христианстве, появились вещи, на которые я отныне не соглашусь. И если раньше я мог о них рассуждать с позиции профессии - дескать, интересно ломануться вот в такой неоднозначный образ - сейчас я отказался бы от много, от чего бы не отказался год назад. Но главное, вера меняет отношение к тому, как и зачем ты в принципе выходишь на сцену. Дело в том, что репертуарный театр, «рабом рампы» которого я являюсь, - это конвейер, и психологически довольно тяжелый - одни и те же роли приходится играть часто и много лет подряд*. Устает организм, нервы. Психика защищается - возникает цинизм, пренебрежительное отношение к зрителям, соответственно, к себе и к работе в целом. Раньше мне это казалось просто непрофессиональным, но теперь в моем внутреннем лексиконе существуют слова «грех» и «бесы». И когда подобное возникает, я пытаюсь с этим бороться уже именно как с грехом, а не просто как со «своими недостатками»: ленью, усталостью, цинизмом и т. д. То, что я раньше совершенно спокойно оправдывал, теперь никакому оправданию не поддается. Существуют грехи, это - один из них. Такова объективная реальность.

Вы играете графа Резанова в легендарном спектакле «Юнона и Авось» в «Ленкоме». Для своего времени он был фактически прорывом - впервые всерьез со сцены звучали молитвенные песнопения, поднималась тема святости брака…

Да, хотя, когда я вводился в этот спектакль, я вообще не понимал, о чем там поют, мало что знал о Православии в тот момент, мне приходилось задумываться, как нужно правильно креститься, чтобы не перепутать. Сейчас я чувствую огромную радость, когда работаю в этом спектакле и слышу эти хоры. Играть в «Юноне и Авось» - для меня это именно человеческая, а не актерская возможность совершать часть молитв прямо на сцене. Я понимаю, что спектакль заряжен любовью, несет свет и добро - мне это не дает расслабляться. После прихода к вере я стал его больше ценить. И тщательнее готовиться, и трепетнее к нему относиться - в том смысле, чтобы самому в нем ничего не испортить.

- А какие еще работы в театре или кино стали для Вас по-человечески уроком или открытием?

В профессии такого, кажется, не случалось. Каких-то серьезных изменений во мне как в человеке роли не произвели. Это ведь ремесло, работа. Если роль проникает в тебя слишком глубоко - значит, психика разбалансирована и профессия начинает залезать в быт и в обычную жизнь. Я считаю себя профессионалом, работа заканчивается, я «выключаюсь» - и иду домой. Не в том смысле, будто «вычеркнул и забыл». Нет, но я не чувствую, чтобы какие-то роли оставляли кинжальный след в душе на всю жизнь. Я к этому отношусь спокойно. Повторюсь, это не более чем работа. Пищу для размышления и нравственные уроки дает сама жизнь. Разговоры с близкими людьми, в первую очередь с женой: она очень глубокий человек с аналитическим складом ума и читает в десять раз больше, чем я.

- Разговоры о вере иногда считают «высокими материями»…

Для меня это совершенно конкретные понятия. Это духовная практика. Либо я стремлюсь так жить на самом деле, либо я в это просто играюсь и живу как угодно. Я пытаюсь начать жить, используя эту духовную практику. Не знаю, получается ли. Я, конечно, вижу невооруженным глазом какие-то изменения в себе - в мыслях, отчасти в поступках, в желаниях. Но это только самое начало, а конца этому пути, если задуматься, нет и быть не может.

Фото 1, 2 - Владимир Ештокин.

Фото 3 - Дмитрий с супругой Ольгой Дроздовой и сыном Елисеем на фестивале искусств “Черешневый лес”, 2012 г. Фото Picvario.

Еще раз доказал чеховскую мудрость: краткость - сестра таланта. Мы получили четкие ответы на вопросы без каких-либо лирических отступлений. Дмитрий поделился своими взглядами на жизнь, рассказал о том, как избавиться от внутреннего конфликта между верой и лицедейством, о преподавательской деятельности, о новых проектах…

Нашу беседу я бы хотела начать не с вопроса, а с просьбы - охарактеризовать себя сегодняшнего, в преломлении лет, сыгранных ролей, накопленного жизненного опыта.

Невозможно ответить одним или двумя предложениями. А описывать собственную персону в жанре эссе, «выворачивая наизнанку» собственную душу, мне кажется неуместным. Это возможно только на исповеди в храме, больше нигде. То есть абсолютно нигде.

Тогда без вопроса мне не обойтись. Что сейчас является действительно самым важным в вашей жизни - как духовной, так и творческой?

Главное - найти баланс между православным мировоззрением и «страстным» театральным искусством

В жизни духовной самым важным для меня, впрочем, как и для любого православного человека, является мое собственное душевное переустройство, каждодневные попытки , с которыми долгое время жил, не считая их грехами.

Самое главное в жизни творческой - найти правильный баланс между православным мировоззрением и нашим «страстным» театральным искусством.

Это, наверняка, очень непросто… Как и преподавание актерского мастерства молодому поколению - а это еще и большая ответственность. Прошло уже три года, как вы вместе с вашей женой Ольгой Дроздовой в Институте современного искусства набрали свой первый актерский курс. Каковы успехи ваших подопечных? К чему, по вашему мнению, стремится молодежь?

Студенты радуют нас тем, что большинство из них научились мыслить и чувствовать на сцене. Каждый из них обретает и расширяет свою собственную зону заразительности. Их уже любят зрители, что доставляет нам огромную радость. И еще - что, может быть, важнее: есть среди них чистые и цельные человеческие характеры. Мы очень надеемся, что наш пресловутый театральный мир не сможет эти натуры повредить и измельчить.

- Что бы вы посоветовали ребятам, которые хотят встать на этот путь? Как им не потерять себя?

В актерской профессии самым главным, на мой взгляд, является умение терпеть, «пахать» без видимых результатов, ждать, оставаясь в лучшей актерской форме. Без подобного умения никакой талант, гений, дарование в этой профессии не состоится.

- Помогает ли профессиональная актерская деятельность в раскрытии себя, Бога в себе?

Не могу не обойти стороной тему лицедейства. часто сопряжена с опасностью духовной подмены. Многие роли опасны для духовного состояния человека. Ведь актер должен уметь «перевоплощаться» в своего персонажа, в его не только мысли, но и страсти. Как вы, будучи человеком воцерковленным, ответили прежде всего самому себе на эти вопросы?

Профессиональный актер всегда контролирует то, что он делает

Профессиональный актер всегда контролирует то, что он делает, и то, что с ним происходит на сцене или в кадре. Полное перевоплощение, стопроцентное погружение в страсти, мысли и действия персонажа, которого играешь, - это уже клинический случай для психиатрии. Для меня актерство не более чем моя работа, профессия, пусть даже призвание. А в последнее время я стал очень скрупулезно подходить к выбору материала, с которым, возможно, предстоит встретиться в работе. Это касается не только роли, но и самого произведения, и даже автора. Такой подход избавляет меня от внутреннего конфликта между верой и лицедейством.

- В каких проектах вы сейчас участвуете? Какие из них являются особенно интересными для вас и почему?

Во второй половине февраля состоится премьера в Театре имени М. Ермоловой. Спектакль будет называться «Дон Джованни». Сюжет классический, о Дон Жуане; пьеса современная, автор - наш современник, американец (написавший, кстати, около 400 пьес). Режиссер - Виктор Шамиров. Работа для меня очень интересная. Пьеса, с одной стороны, философски очень глубока, а с другой стороны, почти фарс. И режиссер В. Шамиров мне очень симпатичен. Он очень талантлив и к тому же ученик Марка Захарова - моего учителя в «Ленкоме». В этом материале у меня есть возможность рассказать историю о человеке, который, прожив всю жизнь в грехе, неожиданно для себя влюбляется. Да так сильно, что сам кардинально меняется, и именно в лучшую сторону. Но без покаяния нет спасения: дон Джованни не успевает покаяться и оказывается в аду…

В кино пока ничего интересного не происходит. Снимаюсь я регулярно - два, три фильма в год, но рассказать тут особо не о чем.

Довольно большое время у меня занимает музыкальная деятельность, работа с группой «КарТуш», гастроли, репетиции с музыкантами. Последнюю неделю февраля, например, мы проведем в гастрольном туре по Приморью…

- Интересно, а изменились ли приоритеты в выборе ролей?

Есть одно, но самое главное отличие в том, как я выбирал роли раньше и теперь.

Несколько лет назад при выборе роли для меня было главным, как я сыграю эту роль, каким новым качеством смогу блеснуть перед зрителем, какие новые краски появятся в моей актерской палитре, как я «прозвучу» в этой роли. То есть абсолютно эгоцентрически направленное любопытство и рассматривание под микроскопом собственных успехов.

То есть ваш взгляд в отборе материала изменился, стал более глубоким - раскрытие важных тем в первую очередь для зрителя. Направленность не на себя, не на свое эго - так учит нас Православие. А как люди из вашего окружения (люди кино, театра и эстрады), по вашему мнению, относятся к Богу и Церкви?

Мое окружение, действительно значимое для меня, - это моя , прежде всего: мама, жена, сын, теща, близкие друзья, которые абсолютно солидарны со мной в вопросах веры и Бога. Что касаемо «людей кино, театра и эстрады», то, как и в любой другой профессии, здесь встречаются разные люди, с совершенно противоположными взглядами на жизнь, мироустройство и Церковь.

И в конце нашей беседы хотелось бы затронуть тему искусства в целом… По вашему мнению, какова его задача в современном мире вообще, и какая должна быть цель на самом деле ?

Ну, не знаю… Может, цель искусства - напоминать человечеству о существовании высших духовных ценностей, о Том, по Чьему образу и подобию был создан человек, о том, что всё, что мы делаем, чувствуем, даже мыслим, оставляет след в нашей (и не только) душе?

«Ура! Мы начинаем СВОЙ театр!» - под таким заголовком на сайте Дмитрия Певцова опубликовано сообщение о появлении «Студии Певцовъ Театр». В труппе - студенты Института современного искусства, где преподает актер, и их преподаватели. Дмитрий Певцов ответил на вопросы корреспондента «Известий».

- Вы успешный и востребованный артист. Что дает вам педагогика?

Предоставился шанс, и я просто понял, что должен этим заняться. Не потому, что чего-то не хватает, наоборот - пора начать делиться тем, что накопил. И оказалось, что сейчас это - самая непредсказуемая и интересная сторона моей жизни. И по-человечески, и профессионально.

Впервые в жизни ощутил, насколько полнее и разнообразнее радость от успехов «детей», чем от собственных достижений в профессии. И не имея особых педагогических талантов, всё же с удовольствием работаю со студентами и одновременно учусь у профессиональных педагогов.

Вы более 30 лет отдали служению театру. Помимо родного Ленкома, играли на сценах Театра на Таганке и Театра Луны, а также в антрепризах и мюзиклах. Что для вас театр?

Театр для меня в первую очередь - это, конечно же, мое призвание. А во вторую - место работы. Для меня ближе театр, несущий добро, свет, надежду и любовь. Есть актеры, которые служат исключительно одному театру, есть те, кто непрерывно снимается в кино.

Сколько себя помню, я работал одновременно в нескольких местах, что продолжается и сейчас: спектакли в пяти театрах, кино, концерты с музыкальным коллективом, работа со студентами и прочее. Думаю, если бы работал только в Ленкоме, то, наверное, быстро бы заскучал. Даже в те годы, когда играл под 20 спектаклей в месяц и исключительно главные роли.

«Многостаночность» создает достаточно много проблем в координации общей занятости, но зато оставляет свободу и относительную творческую независимость. В данном случае - от Ленкома. Театр мне дорог тем, что это, по сути, мой родной дом. Музыкальная сцена привлекает возможностью говорить со зрителями другим, относительно новым для меня языком. Говорить максимально откровенно, не через какую-то роль, персонаж, пьесу.

Худрук Ленкома Марк Захаров поставил немало громких спектаклей. Верно, что у него есть любимые фразы, которыми он подбадривает артистов во время репетиций?

Конечно. Марк Анатольевич часто говорит: «Играйте громче и быстрее. Хуже не будет в любом случае, а может стать и лучше». Не дословно, но по сути так. Поработав в свое время с Эфросом, Виктюком, Захаровым и другими режиссерами, я прихожу к выводу, что в режиссере главное - быть лидером. Со всеми вытекающими... Дар Божий, то есть талант, подразумевается.

- Вы отказывались от ролей в театре?

Никогда не позволял себе играть то, от чего меня тошнит. В роли для меня главное, чтобы было самому о чем рассказать. Тогда и зрителю будет интересно. Кстати, не люблю, когда зрители с цветами поднимаются на сцену (улыбается) . Всё-таки сцена - место для актеров.

- Бытует мнение, что актерская профессия, как никакая другая, накладывает отпечаток на человека.

Действительно. И не всегда хороший. Существует такое понятие, как «Артисты Артистычи». Это актеры, которые продолжают играть в жизни, становятся склочными, склонными к злословию и чудовищному эгоцентризму. Причем независимо от их успешности. Это психическая или психологическая нечистоплотность.

- Сегодня число ваших ролей в кинематографе приближается к 60. А могли бы вы выделить те, что вам близки?

Несмотря на большую фильмографию, по-настоящему я считаю интересными только работы с такими режиссерами, как Глеб Панфилов, Владимир Бортко, Владимир Хотиненко, Джаник Файзиев, Анна Чернакова, Станислав Говорухин, Вадим Шмелев. Они - настоящие художники от кинематографа. В кино мне не нравится то, что подавляющее количество времени на съемочной площадке актер проводит в необходимом для кинопроцесса, но бессмысленном для меня ожидании. Маленький коэффициент полезного действия.

- Вы помните, о чем мечтали в детстве?

Помню, мечтал о всяких детских глупостях, связанных с комплексом неполноценности. Но с возрастом идеализированные мечты превращаются в ничто.

- Это точно. Но вы же продолжаете и сегодня верить во что-то или в кого-то?

Сегодня я верю в то, что Бог создал это мир и всё в этом мире. В том числе и меня. Вообще, как мне кажется, при огромной вере и желании человек способен на всё, о чем говорит святоотеческая литература. И я всегда с большим уважением отношусь к людям, которые умеют что-то делать виртуозно. Несмотря на свой жизненный опыт, у меня и сейчас хватает наглости, чтобы делать то, что я пока еще едва умею.

Всегда интересно, о чем думает актер, находясь на сцене. Ведь бывают моменты, когда вы невольно обращаете внимание на зрителя.

Иногда со сцены смотришь в зал и думаешь: что они все здесь делают? Попкорна не дают, блокбастеров не показывают. И декорация почти весь спектакль не меняется. Неужели не скучно (смеется) ?

- У актеров с их плотным графиком, как правило, остается мало времени на семью...

Естественно, я скучаю по семье, потому что много времени провожу в трудах различных. Одна радость - в Институте современного искусства мы преподаем вместе с женой Ольгой (актриса Ольга Дроздова. - «Известия»). И на всех студенческих показах с нами моя мама и наш сын Елисей.

- Есть ли вещи, которые нельзя прощать ни себе, ни другому?

В мире нет ни одной вещи, которую нельзя простить. «Нет ничего такого, чего бы не победила любовь» - это из Иоанна Златоуста. А вместо эпилога - прекрасная мысль Николая Гоголя: «Мы все так странно и чудно устроены, что не имеем сами в себе никакой силы, но как только подвигнемся на помощь другим, сила вдруг в нас является сама собою».

Актер Дмитрий Певцов рассказал сайт о своём новом сериале, о «ПевцовъТеатре» и своём отношении к религии.

«Начальника убойного отдела Рустэма Зайнуллина обвиняют в убийстве коллеги и друга...» – канал НТВ показал новый сериал «Внутреннее расследование» с Дмитрием Певцовым в главной роли.

Но оказалось, для народного артиста кино сегодня – не самый серьезный повод для интервью. Нашли более значимые.

Телевизор смотрю редко

– Жалко тратить время на съемки. Долгие часы ожидания уходят впустую... Криминальный жанр навяз в зубах – теперь нужно искать новые способы привлечения зрителей. Но наша история рассказана с юмором. Персонаж – этакий хулиган по жизни. Команда подобралась замечательная. А у меня выдалось свободное время. Все совпало. Иначе не согласился бы.

– Снялись в сериале, а людям советуете телевизор не включать.

– И сам делаю это редко. Иногда смотрю новости, программы о животных, спорт.

– Однажды заявили, что не интересуетесь мнением зрителей, поскольку сами все знаете о своей работе: где получилось, где – не очень.

– Это было несколько лет назад, сейчас так не стал бы выражаться. Все-таки моя профессия бессмысленна без зрителей. Я сам себе критик и, конечно, знаю гораздо больше о том, что делаю. Но зритель – то, что подпитывает актера, наш полноправный игрок.

– Который, к слову, на чем свет стоит ругает спектакль прошлого сезона «Дон Джованни», где у вас главная роль: жалко денег, ушли, порнуха...

– Да? Не читал... Пьеса Нигро довольно сложная, и, на мой взгляд, спектакль еще не родился. Актрис долго искали – от них многое зависит, не хватило времени для репетиций... А история-то любопытная. О человеке, который жил в беспросветном грехе и вдруг открыл для себя, что такое любовь. В этот момент приходит некто и говорит: все закончилось, парень, пора. И у него даже нет времени осознать, как жил. Не говоря уже о том, чтобы покаяться.

– Плохой конец.

– Финал трагический, но пьеса написана в жанре комедии, там много шуток, в том числе грубых, как в средневековых фарсах. При этом история абсолютно философская, и, что удивительно, лучше всего смотрится начало второго акта, когда Дон Жуан и Лепорелло рассуждают, куда и для чего они идут. Никакого экшена – лишь 20 минут разговора. У зрителей на глазах борются два мнения. Дело в том, что Лепорелло и Дон Гуан – это один человек. Человек и его совесть, или ангел-хранитель...

– Если ценность пьесы в философских рассуждениях, так ли нужен низкий юмор?

– Он выписан автором. И характеризует героя. Чтобы понять, как меняется человек, которому открылся мир для любви, нужно увидеть, каким он был прежде. Один из моих спектаклей такой. Но много и светлых. 16 ноября, например, покажем новую версию «Лунина», написанного великим Радзинским. ХIХ век, дворянство, декабристы. Высокодуховная, даже патетическая пьеса.

Накрыть стол, налить...

– Три года назад вы с супругой Ольгой начали преподавать студентам актерское мастерство в Институте современного искусства. Пытались убежать от плохого ТВ и кино?

– Занятий нам всегда хватало: театр, кино, концерты, телевидение. А тут поступило такое предложение... Просто так ведь ничего не происходит. Нас и раньше звали возглавить курс, в том числе во ВГИКе. Но, очевидно, время пришло только сейчас. Мы взялись за это не потому, что чего-то не хватает – наоборот, появилось что отдать. И наша жизнь удивительным образом изменилась. Поделившись на студентов и «все остальное».

– Слишком много сил, энергии, времени забирают?

– Просто это и ответственность, а значит, помощь, любовь. Начали делать студию «ПевцовъТеатр», создаем репертуар, чтобы была возможность играть много и на серьезных площадках. А там, даст Бог, и свое помещение появится. Мы называем студентов «наши дети». И все проблемы их, насколько можем, решаем, начиная от медицины и заканчивая поиском спонсоров – чтобы ребята поменьше платили за обу-чение. Живем дружной командой, встречаемся вне института, вместе гастролируем. Очень быстро наш курс заметили, и уже через год конкурс в ИСИ резко вырос. Тем более мы позвали сюда лучших педагогов, сейчас к нам присоединился Александр Викторович Збруев... Да, много приходится отдавать. Но взамен получаешь больше. Радость, которую испытываешь от успехов студентов, не сравнить ни с какими личными достижениями: удачная премьера, награда, лестная рецензия – все это такая чушь!

– Потому что у вас все это было.

– Помню свои ощущения, когда все это получал. И получаю, к слову, до сих пор. Но когда видишь, как зрители со слезами на глазах аплодируют «нашим детям». Когда задают один и тот же вопрос: «Как вы делаете, что от ваших студентов со сцены исходит столько любви?..» Нет, это не купишь ни за какие деньги. Самовыражением комплексов режиссеров, ненормативных позывов их организмов – этим заполонена вся Москва. Чуть меньше в провинции, а в столице – беда и печаль. Вот говорят, нет критериев, по которым можно было бы судить искусство. А мне кажется, это очевидно. Сколько добра, радости, веры, надежды, любви получит человек, увидевший фильм, спектакль или картину? Ничего не получает – значит, отношения к искусству это произведение не имеет.

– Цель – создание профессиональной труппы?

– Конечно. Причем хотим работать с государством и получать от него помощь. Коммерческий театр – это всегда борьба за зрителя, делание чего-то на потребу, чтобы люди непременно купили билеты. Путь антрепризы нас не устраивает.

– Какими бы благими намерениями вы ни прикрывались, вас будут рассматривать под сильным увеличительным стеклом, критиковать как непрофессиональных педагогов и режиссеров, замахнувшихся на Вильяма нашего Шекспира.

– Мы делаем театр для зрителей, а не для критиков, которые в основном любят «себя в искусстве». Профессионалов в этой области о-о-чень немного, процента четыре, наверное. Так что пусть критикуют. Сам я режиссурой заниматься не собираюсь. А вот Ольга все больше раскрывает свой талант. Первый наш спектакль «Чехардажъ» – ее идея и воплощение. Сейчас она заканчивает в ИСИ магистратуру, и мне кажется, рождается новый, ни на кого не похожий режиссер. Планов громадье. Хотим позвать Игоря Ивановича Сукачева на постановку. Сергей Дьячковский, актер и режиссер Ленкома, уже работает с нашими ребятами...

– Вы говорите студентам, что вообще-то лицедейство греховно по сути? Или пока не пугаете?

– О чем мы только не говорим! У нас и душеспасительные беседы, и общечеловеческие, и профессиональные, конечно. Если начну перечислять темы, надо будет накрыть стол, налить, и тогда я вам расскажу все...

– Я согласна... А вы с ними так же откровенны, как они с вами?

– Это принцип общения. Лукавить: говорить одно, думать другое, делать третье – бессмысленно. Хотя что-то мы – в силу их возраста – пока скрываем. А вот на сцене уже работаем как партнеры. Там нет никаких званий.

Бесы всегда рядом

– После гибели старшего сына и ухода из жизни отца ваша жизнь сильно изменилась. От многих проектов отказываетесь?

– Часто не дочитываю сценарий даже до второй страницы. Не соглашаюсь, если не могу сказать что-то от себя лично. Если нет света, надежды, радости – тогда зачем?

– После прочтения книги «Несвятые святые» вы решили познакомиться с автором – теперь уже епископом Егорьевским Тихоном. Как это случилось?

– По воле Божьей. Однажды пришел на службу в Сретенский монастырь, и мне подсказали: вот он идет. Я подскочил, архимандрит выслушал меня в течение минуты. После чего познакомил с нашим духовником.

– Вы просили об этом?

– Нет. Я лишь рассказал о жизненной ситуации и поделился мнением о его книге, которая перевернула мое мироощущение. Потом еще прослушал аудиозапись и понял, что глазами многое пропустил – «Несвятые святые» блистательно читают Алла Демидова, Егор Бероев, Борис Плотников. Большой честью для меня стало предложение участвовать в литературно-музыкальной композиции по книге. Когда четырехтысячный зал в течение вечера наполняется этими рассказами и духовной музыкой, ощущения – почти как в храме. А в репертуаре моего коллектива «КарТуш» появились песни «Колокольный звон», «Молитва»...

– Недавно вы вернулись из Перми, где не первый год помогаете восстанавливать Белогорский монастырь. У вас же несколько подобных объектов?

– Честно? Я не записываю. И не считаю, что это надо афишировать. Потому что получаю гораздо больше, чем отдаю. Или надо кричать, что сделал доброе дело?..

– Рядом с ИСИ возводится храм в честь Спиридона Тримифунтского. А строительство – долгая история.

– Готов заниматься всю жизнь. До самой смерти. Для меня это стало естественным.

– Дошло до заявлений, что вы хотели бы видеть сына Елисея монахом и для себя не исключаете такого развития событий.

– Да ладно вам! Бросил фразу – журналисты раздули. Нет, нет. Очевидно, я призван к профессии актера, тем более появилась забота о детях, театре. Ну, какие монахи? Тогда надо все бросить. Разве что лет через пятьдесят...

– Об эмиграции в США теперь не думаете? Несколько лет назад, будучи на гастролях, вы присматривали там недвижимость...

– Да? Интересно. А я не в курсе.

– Говорили, Ольгу очень тронула история уехавшего в Канаду Алексея Серебрякова.

– Полная чушь! Выдумки желтой прессы!

– В последние годы это стало модным среди либералов: поносят родину, уезжают как будто ради детей, а зарабатывать продолжают в России.

– Дай Бог им всем здоровья!

– Воцерковление – сложный и небыстрый путь. Вам удалось что-то побороть в себе, научиться смирению?

– Православие – единственная христианская конфессия, суть которой в том, что человек должен работать над собой ежечасно. Одной веры в Бога недостаточно. Черти тоже знают, что Он есть. Только относятся к Нему иначе. Весь смысл православной веры – в том, что каждое мгновение ты должен стремиться к идеалу. А идеал – Спаситель наш. Соответствовать сложно. Каждую секунду мы перед выбором: выбросить окурок в урну или на асфальт – малый, но выбор. Позвонить кому-то извиниться или не сделать этого. Бесы всегда рядом. И чем лучше ты пытаешься быть, тем сильнее они тебя достают. Гнев, раздражение, осуждение, гордыня... Порой их сложно заметить. Не то что побороть. Как пишут святые отцы, чем чище и здоровее становится душа человеческая, тем больше открывается грехов, которыми она обросла. Один архиепископ рассказал мне анекдот: «Идет конгресс чертей. Первый встает: мы все время говорим православным – да не ходите вы в храм, не причащайтесь, это ж сложно – надо рано вставать. Работаем-работаем, а убедить получается всего 2–3 процента. Второй сетует: без конца объясняем – поститься вредно для здоровья, поспите в воскресенье подольше. Ничего не помогает! Третий выходит: вы идиоты! не знаете, как работать с православными! надо говорить: поститесь, причащайтесь, ходите в храмы. Делайте всё. Но с завтрашнего дня...»

– Елисей тоже с вами в храме?

– Да, практически с рождения. Спокойно выстаивает литургию, исповедуется, причащается. Сам удивляюсь – он находит в храме свой смысл, и ему нетрудно рано утром в воскресенье быть в Сретенском монастыре. Там две службы. Но на поздней, в десять, очень много народа, в семь – поменьше.

– С появлением в вашей жизни студентов времени на сына совсем не осталось?

– Ха-ха... Раньше было меньше. Сейчас Елисей – лучший друг студентов, у него есть свои любимцы. По несколько раз смотрит спектакли.

– То есть выбора вы ему не оставили?

– Он человек приспособляющийся и терпеливый.

– Я о том, что он пойдет по вашим стопам.

– Не факт. Не принципиально, какую профессию он выберет. Главное, чтоб стал полноценным и добродушным человеком.

Лучший друг – жена

– Вы не смотрите телевизор, не читаете газет. Но быть аполитичным сегодня невозможно.

– Я абсолютно ярый путинец. За происходящим в стране наблюдаю давно – мне 53 года. В 1991-м я уже все соображал. И вижу, как изменилась страна с 2000-го, когда пришел Путин. Не сравниваю. Но... Николай Второй в анкетной графе «профессия» написал: «хозяин Земли Русской». Сегодня так называемая либеральная интеллигенция очень напоминает мне людей, которые в конечном итоге привели к убийству царя в 1918 году. Они занимаются всем, кроме самих себя. А начинать надо с вопросов: что я есть? что сделал для своей страны, чтобы стало лучше? Я что, безгрешный ангел, чтобы хулить правительство? Глубоко убежден: впервые за 70 лет пришел профессиональный руководитель, который работает на это государство. И, на минуточку, раз в неделю исповедуется и причащается. Я знаю точно! И это говорит мне о многом. Истинно православный человек не может творить зло. Даже если занимается таким скользким делом. Руководить Россией архисложно. Но везде, на всех выступлениях, в том числе перед студентами, я говорю: мы живем в стране, которая уже поднялась с колен. Мы стали сильнее, и нас стали бояться и ненавидеть – чего стоит только скандал с олимпийцами. Хотят вывести из себя. Спровоцировать. Мы раздражаем. И мы крепчаем. В отличие от разваливающейся на куски Европы. И Америки – колосса на глиняных ногах. Такое у меня сегодня ощущение политики. Хотя еще несколько лет назад я был на стороне той интеллигенции, которая с советских времен борется с властью. Очень дурная привычка!

– В чем корень зла?

– Когда пытаются «делать добро», начиная не с себя, душа разрушается. Это потеря энергии, силы. Нужно откуда-то подпитываться. А подпитка – это негативная энергия, агрессия.

– Коллеги из стана либералов сторонятся вас теперь?

– Я не являюсь частью творческой среды. Ни с кем не общаюсь. Мой лучший друг – жена.

– А как же общие концерты, тусовки?

– Думаете, мы там говорим по душам? Я вас умоляю! Совместный концерт не есть политический диспут. И я не собираюсь никому навязывать своего мнения. Равно как «прививать» православную веру. Человек придет к ней сам. Или не придет. Метать бисер перед свиньями опасно. Ибо «попрут они его ногами своими и, обратившись, растерзают вас».