Страница 1 из 5

Рассказ: Кавказский пленник

I
Служил на Кавказе офицером один барин. Звали его Жилин.
Пришло ему раз письмо из дома. Пишет ему старуха мать: «Стара я уж стала, и хочется перед смертью повидать любимого cынка. Приезжай со мной проститься, похорони, а там и с богом, поезжай опять на службу. А я тебе и невесту приискала: и умная, и хорошая, и именье есть. Полюбится тебе – может, и женишься и совсем останешься».
Жилин и раздумался: «И в самом деле: плоха уж старуха стала; может, и не придется увидать. Поехать; а если невеста хороша – и жениться можно».
Пошел он к полковнику, выправил отпуск, простился с товарищами, поставил своим солдатам четыре ведра водки на прощанье и собрался ехать.
На Кавказе тогда война была. По дорогам ни днем, ни ночью не было проезда. Чуть кто из русских отъедет или отойдет от крепости – татары (1) или убьют, или уведут в горы. И было заведено, что два раза в неделю из крепости в крепость ходили провожатые солдаты. Спереди и сзади идут солдаты, а в середине едет народ.
Дело было летом. Собрались на зорьке обозы за крепость, вышли провожатые солдаты и тронулись по дороге. Жилин ехал верхом, и телега его с вещами шла в обозе.
Ехать было двадцать пять верст. Обоз шел тихо: то солдаты остановятся, то в обозе колесо у кого соскочит или лошадь станет, и все стоят – дожидаются.
Солнце уже и за полдни перешло, а обоз только половину дороги прошел. Пыль, жара, солнце так и печет, и укрыться негде. Голая степь; ни деревца, ни кустика по дороге.
Выехал Жилин вперед, остановился и ждет, пока подойдет к нему обоз. Слышит, сзади на рожке заиграли, – опять стоять. Жилин и подумал: «А не уехать ли одному, без солдат? Лошадь подо мной добрая, если и нападусь на татар – ускачу. Или не ездить?..»
Остановился, раздумывает. И подъезжает к нему на лошади другой офицер, Костылин, с ружьем, и говорит:
– Поедем, Жилин, одни. Мочи нет, есть хочется, да и жара. На мне рубаху хоть выжми. – А Костылин – мужчина грузный, толстый, весь красный, а пот с него так и льет. Подумал Жилин и говорит:
– А ружье заряжено?
– Заряжено.
– Ну, так поедем. Только уговор – не разъезжаться. И поехали они вперед по дороге. Едут степью, разговаривают да поглядывают по сторонам. Кругом далеко видно.
Только кончилась степь, пошла дорога промеж двух гор в ущелье. Жилин и говорит:
– Надо выехать на гору поглядеть, а то тут, пожалуй, выскочат из горы и не увидишь.
А Костылин говорит:
– Что смотреть? Поедем вперед. Жилин не послушал его.
– Нет, – говорит, – ты подожди внизу, а я только взгляну.
И пустил лошадь налево, на гору. Лошадь под Жилиным была охотницкая (он за нее сто рублей заплатил в табуне жеребенком и сам выездил); как на крыльях, взнесла его на кручь. Только выскакал – глядь, а перед самым им, на десятину места, стоят татары верхами. Человек тридцать. Он увидал, стал назад поворачивать, и татары его увидали, пустились к нему, сами на скаку выхватывают ружья из чехлов. Припустил Жилин под кручь во все лошадины ноги, кричит Костылину:
– Вынимай ружье! – а сам думает на лошадь свою: «Матушка, вынеси, не зацепись ногой, спотыкнешься – пропал. Доберусь до ружья, я им не дамся».
А Костылин, заместо того, чтобы подождать, только увидал татар, – закатился, что есть духу, к крепости. Плетью ожаривает лошадь то с того бока, то с другого.
Только в пыли, видно, как лошадь хвостом вертит.
Жилин видит – дело плохо. Ружье уехало, с одной шашкой ничего не сделаешь. Пустил он лошадь назад, к солдатам – думал уйти. Видит, ему наперерез катят шестеро. Под ним лошадь добрая, а под теми еще добрее, да и наперерез скачут. Стал он окорачивать, хотел назад поворотить, да уж разнеслась лошадь, не удержит, прямо на них летит. Видит – близится к нему с красной бородой татарин на сером коне. Визжит, зубы оскалил, ружье наготове.
«Ну, – думает Жилин, – знаю вас, чертей, если живого возьмут, посадят в яму, будут плетью пороть. Не дамся же живой...»
А Жилин хоть не велик ростом, а удал был. Выхватил шашку, пустил лошадь прямо на красного татарина, думает: «Либо лошадью сомну, либо срублю шашкой».
На лошадь места не доскакал Жилин, выстрелили по нем сзади из ружей и попали в лошадь. Ударилась лошадь оземь со всего маху, – навалилась Жилину на ногу.
Хотел он подняться, а уж на нем два татарина вонючие сидят, крутят ему назад руки. Рванулся он, скинул с себя татар, – да еще соскакали с коней трое на него, начали бить прикладами по голове. Помутилось у него в глазах и зашатался. Схватили его татары, сняли с седел, подпруги запасные, закрутили ему руки за спину, завязали татарским узлом, поволокли к седлу. Шапку с него сбили, сапоги стащили, все обшарили, деньги, часы вынули, платье все изорвали. Оглянулся Жилин на свою лошадь. Она, сердечная, как упала на бок, так и лежит, только бьется ногами, – до земли не достает; в голове дыра, а из дыры так и свищет кровь черная, – на аршин кругом пыль смочила.
Один татарин подошел к лошади, стал седло снимать. Она все бьется, – он вынул кинжал, прорезал ей глотку. Засвистело из горла, трепенулась, и пар вон.
Сняли татары седло, сбрую. Сел татарин с красной бородой на лошадь, а другие подсадили Жилина к нему на седло; а чтобы не упал, притянули его ремнем за пояс к татарину и повезли в горы.
Сидит Жилин за татарином, покачивается, тычется лицом в вонючую татарскую спину. Только и видит перед собой здоровенную татарскую спину да шею жилистую, да бритый затылок из-под шапки синеется. Голова у Жилина разбита, кровь запеклась над глазами. И нельзя ему ни поправиться на лошади, ни кровь обтереть. Руки так закручены, что в ключице ломит.
Ехали они долго с горы на гору, переехали вброд реку, выехали на дорогу и поехали лощиной.
Хотел Жилин примечать дорогу, куда его везут, – да глаза замазаны кровью, а повернуться нельзя.
Стало смеркаться; переехали еще речку, стали подниматься по каменной горе, запахло дымом, забрехали собаки.
Приехали в аул. Послезли с лошадей татары, собрались ребята татарские, окружили Жилина, пищат, радуются, стали камнями пулять в него.
Татарин отогнал ребят, снял Жилина с лошади и кликнул работника. Пришел ногаец, скуластый, в одной рубахе. Рубаха оборванная, вся грудь голая. Приказал что-то ему татарин. Принес работник колодку: два чурбака дубовых на железные кольца насажены, и в одном кольце пробойчик и замок.
Развязали Жилину руки, надели колодку и повели в сарай; толкнули его туда и заперли дверь. Жилин упал на навоз. Полежал, ощупал в темноте, где помягче, и лег.

Страница 1 из 4

Кавказский пленник (повесть)

1
Служил на Кавказе офицером один барин. Звали его Жилин.
Пришло раз ему письмо из дома. Пишет ему старуха-мать: «Стара я уж стала, и хочется перед смертью повидать любимого сынка. Приезжай со мной проститься, похорони, а там и с Богом, поезжай опять на службу. А я тебе и невесту приискала: и умная, и хорошая, и именье есть. Полюбится тебе, может, и женишься и совсем останешься».
Жилин и раздумался: «Ив самом деле: плоха уж старуха стала; может, и не придётся увидать. Поехать; а если невеста хороша - и жениться можно».
Пошёл он к полковнику, выправил отпуск, простился с товарищами, поставил своим солдатам четыре ведра водки на прощанье и собрался ехать.
На Кавказе тогда война была. По дорогам ни днём, ни ночью не было проезда. Чуть кто из русских отъедет или отойдёт от крепости, татары или убьют, или уведут в горы. И было заведено, что два раза в неделю из крепости в крепость ходили провожатые солдаты. Спереди и сзади идут солдаты, а в средине едет народ.
Дело было летом. Собрались на зорьке обозы за крепость, вышли провожатые солдаты и тронулись по дороге. Жилин ехал верхом, а телега с его вещами шла в обозе.
Ехать было двадцать пять вёрст. Обоз шёл тихо; то солдаты остановятся, то в обозе колесо у кого соскочит или лошадь станет, и все стоят - дожидаются.
Солнце уже и за полдни перешло, а обоз только половину дороги прошёл. Пыль, жара, солнце так и печёт, а укрыться негде. Голая степь, ни деревца, ни кустика по дороге.
Выехал Жилин вперёд, остановился и ждёт, пока подойдёт обоз. Слышит, сзади на рожке заиграли, - опять стоять. Жилин и подумал: «А не уехать ли одному, без солдат? Лошадь подо мной добрая, если и нападусь на татар - ускачу. Или не ездить?..»
Остановился, раздумывает. И подъезжает к нему на лошади другой офицер, Костылин, с ружьём, и говорит:
- Поедем, Жилин, одни. Мочи нет, есть хочется, да и жара. На мне рубаху хоть выжми. - А Костылин - мужчина грузный, толстый, весь красный, а пот с него так и льёт.
Подумал Жилин и говорит:
- А ружьё заряжено?
- Заряжено.
- Ну, так поедем. Только уговор - не разъезжаться.
И поехали они вперёд по дороге. Едут степью, разговаривают да поглядывают по сторонам. Кругом далеко видно.
Только кончилась степь, пошла дорога промеж двух гор в ущелье, Жилин и говорит:
- Надо выехать на гору, поглядеть, а то тут, пожалуй, выскочат из-за горы, и не увидишь.
А Костылин говорит:
- Что смотреть? Поедем вперёд.
Жилин не послушал его.
- Нет, - говорит, - ты подожди внизу, а я только взгляну.
И пустил лошадь налево, на гору. Лошадь под Жилиным была охотницкая (он за неё сто рублей заплатил в табуне жеребёнком и сам выездил); как на крыльях взнесла его на кручь. Только выскакал, глядь - а перед самым им, на десятину места, стоят татары верхами - человек тридцать.
Он увидал, стал назад поворачивать; и татары его увидали, пустились к нему, сами на скаку выхватывают ружья из чехлов. Припустил Жилин под кручь во все лошадиные ноги, кричит Костылину:
- Вынимай ружьё! - а сам думает на лошадь свою: «Матушка, вынеси, не зацепись ногой, спотыкнёшься - пропал. Доберусь до ружья, я им не дамся».
А Костылин, заместо того чтобы подождать, только увидал татар, - закатился, что есть духу, к крепости. Плетью ожаривает лошадь то с того бока, то с другого. Только в пыли видно, как лошадь хвостом вертит.
Жилин видит - дело плохо. Ружьё уехало, с одной шашкой ничего не сделаешь. Пустил он лошадь назад к солдатам - думал уйти. Видит, ему наперерез катят шестеро.
Под ним лошадь добрая, а под теми ещё добрее, да и наперерез скачут. Стал он окорачивать, хотел назад поворотить, да уж разнеслась лошадь, не удержит, прямо на них летит.
Видит - близится к нему с красной бородой татарин на сером коне. Визжит, зубы оскалил, ружьё наготове.
«Ну, - думает Жилин, - знаю вас, чертей, если живого возьмут, посадят в яму, будут плетью пороть. Не дамся же живой».
А Жилин хоть невелик ростом, а удал был. Выхватил шашку, пустил лошадь прямо на красного татарина, думает: «Либо лошадью сомну, либо срублю шашкой».
На лошадь места не доскакал Жилин, выстрелили по нём сзади из ружей и попали в лошадь. Ударилась лошадь оземь со всего маху, - навалилась Жилину на ногу.
Хотел он подняться, а уж на нём два татарина вонючие сидят, крутят ему назад руки. Рванулся он, скинул с себя татар, - да ещё соскакали с коней трое на него, начали бить прикладами по голове. Помутилось у него в глазах и зашатался. Схватили его татары, сняли с сёдел подпруги запасные, закрутили ему руки за спину, завязали татарским узлом, поволокли к седлу. Шапку с него сбили, сапоги стащили, всё обшарили, деньги, часы вынули, платье всё изорвали.
Оглянулся Жилин на свою лошадь. Она, сердечная, как упала на бок, так и лежит, только бьётся ногами, - до земли не достаёт; в голове дыра, и из дыры так и свищет кровь чёрная - на аршин кругом пыль смочила.
Один татарин подошёл к лошади, стал седло снимать. Она всё бьётся, - он вынул кинжал, прорезал ей глотку. Засвистело из горла, трепенулась - и пар вон.
Сняли татары седло, сбрую. Сел татарин с красной бородой на лошадь, а другие подсадили Жилина к нему на седло; а чтобы не упал, притянули его ремнём за пояс к татарину и повезли в горы.
Сидит Жилин за татарином, покачивается, тычется лицом в вонючую татарскую спину. Только и видит перед собой здоровенную татарскую спину, да шею жилистую, да бритый затылок из-под шапки синеется. Голова у Жилина разбита, кровь запеклась над глазами. И нельзя ему ни поправиться на лошади, ни кровь обтереть. Руки так закручены, что в ключице ломит.
Ехали они долго с горы на гору, переехали вброд реку, выехали на дорогу и поехали лощиной.
Хотел Жилин примечать дорогу, куда его везут, - да глаза замазаны кровью, а повернуться нельзя.
Стало смеркаться. Переехали ещё речку, стали подниматься по каменной горе, запахло дымом, забрехали собаки.
Приехали в аул. Послезали с лошадей татары, собрались ребята татарские, окружили Жилина, пищат, радуются, стали каменьями пулять в него.
Татарин отогнал ребят, снял Жилина с лошади и кликнул работника. Пришёл ногаец скуластый, в одной рубахе. Рубаха оборванная, вся грудь голая. Приказал что-то ему татарин.
Принёс работник колодку: два чурбака дубовых на железные кольца насажены, и в одном кольце пробойчик и замок.
Развязали Жилину руки, надели колодку и повели в сарай; толкнули его туда и заперли дверь. Жилин упал на навоз. Полежал, ощупал в темноте, где помягче, и лёг.

2
Почти всю эту ночь не спал Жилин. Ночи короткие были. Видит - в щёлке светиться стало. Встал Жилин, раскопал щёлку побольше, стал смотреть.
Видна ему из щёлки дорога - под гору идёт, направо сакля татарская, два дерева подле неё. Собака чёрная лежит на пороге, коза с козлятами ходит, хвостиками подёргивают. Видит - из-под горы идёт татарка молоденькая, в рубахе цветной, распояской, в штанах и сапогах, голова кафтаном покрыта, а на голове большой кувшин жестяной с водой. Идёт, в спине подрагивает, перегибается, а за руку татарчонка ведёт бритого, в одной рубашке. Прошла татарка в саклю с водой, вышел татарин вчерашний с красной бородой, в бешмете шёлковом, на ремне кинжал серебряный, в башмаках на босу ногу. На голове шапка высокая, баранья, чёрная, назад заломлена. Вышел, потягивается, бороду красную сам поглаживает. Постоял, велел что-то работнику и пошёл куда-то.
Проехали потом на лошадях двое ребят к водопою. У лошадей храп мокрый. Выбежали ещё мальчишки бритые, в одних рубашках, без порток, собрались кучкой, подошли к сараю, взяли хворостину и суют в щёлку. Жилин как ухнет на них: завизжали ребята, закатились бежать прочь, только коленки голые блестят.
А Жилину пить хочется, в горле пересохло; думает: «Хоть бы пришли проведать». Слышит - отпирают сарай. Пришёл красный татарин, а с ним другой, поменьше ростом, черноватенький. Глаза чёрные, светлые, румяный, бородка маленькая, подстрижена; лицо весёлое, всё смеётся. Одет черноватый ещё лучше: бешмет шёлковый синий, галунчиком обшит. Кинжал на поясе большой, серебряный; башмачки красные, сафьянные, тоже серебром обшиты. А на тонких башмачках другие, толстые башмаки. Шапка высокая, белого барашка.
Красный татарин вошёл, проговорил что-то, точно ругается, и стал, облокотился на притолку, кинжалом пошевеливает, как волк исподлобья косится на Жилина. А черноватый - быстрый, живой, так весь на пружинах и ходит - подошёл прямо к Жилину, сел на корточки, оскаливается, потрепал его по плечу, что-то начал часто-часто по-своему лопотать, глазами подмигивает, языком прищёлкивает, всё приговаривает:
- Корошо урус! Корошо урус!
Ничего не понял Жилин и говорит:
- Пить, воды пить дайте!
Чёрный смеётся.
- Корош урус, - всё по-своему лопочет.
Жилин губами и руками показал, чтоб пить ему дали.

Режиссер - С. Бодров

Оператор - П. Аебешев

АО "Караван", BG Production, при участии Роскомкино. 1996 г.

"Кавказского пленника" режиссер Сергей Бодров снимал в России, точнее - на Кавказе, хотя поначалу сюжет прикидывался автором и к югославской, и к мексиканской натуре и событиям. Заметим, что идея сделать фильм по повести Льва Толстого, предложенная режиссеру продюсером Борисом Гиллером, возникла до начала военных действий в Чечне, сценарий тоже написан до. Воистину - "все совпадения случайны". Есть: российская армия на Кавказе. Война не война, "то наступай - то отступай, то мирись - то дерись". Время действия не совсем определенное: позавчера, а может быть - завтра. Есть также отсылка к рассказу Льва Толстого - в названии, в именах персонажей и некоторых сюжетных мотивах. Но в титрах фильма Толстой намеренно не упоминается: мы имеем дело не с экранизацией в привычном смысле. Как выразился режиссер: "От Толстого - лишь посыл".

В первых кадрах новобранец Ваня Жилин проходит медкомиссию. Врачи деловито и равнодушно осматривают его, заключая: "Годен". И Жилин сливается с толпой таких же, как он, бритых под ноль ребят.

Потом мы увидим Ивана уже одетым в новенький камуфляж, открывающим ворота и восторженно глядящим на бывалого прапорщика Сашу Ларина, который, сидя на бампере военной машины, лихо въезжает во двор комендатуры как в дом родной, где он любимец и хозяин. В этой роли Олег Меньшиков, чей звездный ореол пришелся впору герою - тоже своего рода армейской звезде, вояке-профессионалу. Тогда как органика непрофессионала Сергея Бодрова-младшего точно попадает в образ необстрелянного салаги Вани Жилина.

Эти двое и окажутся с отрядом в засаде, а затем - у Абдул-Мурада (Джемал Сихарулидзе), который будет держать их в своем сарае с надеждой обменять на сына, находящегося в плену у русских.

В сарае, где сидят пленники, - два одинаковых окошка. В одно из них с неослабевающим и дружелюбным интересом постоянно засматривается Иван. Это его глазами видятся детские игры и пляски, живописный и монотонный труд хозяев и повседневная жизнь аула, в которой нелепо и неразрывно сочетаются дикая красота древности и уродливые меты "цивилизации". Второе окошко почти всегда пусто, в нем лишь изредка появляется хмурое лицо Саши, который твердым, прицельным взглядом быстро схватывает ситуацию. Того, что не служит единственной цели - освобождению, - он попросту не видит.

Разность отношений двух героев к войне, врагам, хозяевам очевидна Для Ларина война - единственно возможная и привычная работа, народ, с которым он воюет, - враг, и его нужно убивать. И хозяин - враг, и даже его родственник Хасан (Александр Буреев), беззлобно сторожащий пленных, - тоже враг. "Убивать надо. Это война, Ваня!" Для Жилина война - несчастье, нелепый и горестный поворот судьбы. Враг же - прежде всего человек, а убивать человека не хочется. Жалко, невозможно.

У Толстого Жилин - мужик крепкий, человек зрелых лет. В фильме еще не оформившийся юнец, длинный, худой, нескладный (что еще раз подчеркивает отдельность картины от литературного первоисточника). Если на Ларине форма ладно пригнана, вытерта и слита с ним, едва ли не как органическая часть тела и всего существа, то на Иване великоватый камуфляж и громоздкие сапоги словно призваны оттенить невоинственность облика своего хозяина.

Отношения двух героев, почти незнакомых друг с другом вначале и братски сроднившихся к финалу, целиком строятся на диалогах. А диалоги в "Кавказском пленнике" блистательны. Партия Ларина строится на острых репризах, и Меньшиков мастерски ведет ее, мгновенно переходя от наигранного простодушия к ерничеству, от внезапных взрывов ярости к ироническим мистификациям.

Партия Жилина сдержанна, лирична и наивно-беззащитна. Взяв на эту роль своего сына, неактера, режиссер рисковал вдвойне. Исполнитель мог потеряться в звездном блеске партнера и, в конце концов, не дотянуть профессионально. Однако же риск оправдал себя. Бодров-младший удивительно органичен, точен в реакциях, как может быть точен лишь незаштампованный дебютант. Более того, именно непрофессионализм дает эффект той ранящей неуместности героя на войне, нелепости самой этой войны, - что собственно и является темой Ивана Жилина.

Дуэт Меньшикова и Бодрова-младшего актерски безупречен и самодостаточен до такой степени, что первую треть фильма перетягивает на себя внимание зрителя, уже готового счесть "Кавказский пленник" очередным вариантом американского сюжета о "скованных одной цепью". Действительно, присутствие в кадре Олега Меньшикова, которого в Голливуде называют русским Де Ниро, вкупе со звукорядом, записанном на "долби стерео" и отточенным компьютерным монтажом, несомненно призваны сообщить фильму повышенную "конвертируемость". Проявив некоторую поспешность, сюда можно было бы отнести и этнографические зарисовки, снятые великолепным оператором Павлом Лебешевым Но фильм идет, и из мозаики этих зарисовок исподволь складывается картина едва ли не эпической мощи. Дагестанский аул - без малого тысячелетнего возраста, - где снимался "Кавказский пленник", невыразимо прекрасен с его плоскими кровлями, под небом дивной голубизны, на фоне синих вечных гор, с первозданной красотой саклей, полого лепящихся к уступам, со студеным блеском реки, безостановочно бегущей по камням.

Признанный мастер Павел Лебешев, чей стиль, казалось бы, прочно связан со среднерусской натурой и живописным кино михалковско-балаяновского направления, здесь словно бы рождается во второй раз. Именно его изысканной и зоркой камере принадлежит честь создания образа, столь значимого в смысловом поле фильма. Это - образ горного гнезда. Древней обители с ее почти варварской, но исполненной величавой бытийной красоты архаикой. Веками живет это гнездо на горе, удерживаемое могучей центростремительной силой, столь свойственной небольшим этносам.

Здесь, как и сотни лет назад, молотят цепами, гоняя по кругу покорного ослика. Маленькие жернова перетирают зерно, и ловкие руки женщин лепят тесто в затейливые и живописные хлебы. По вечерам зажигают керосиновую лампу, уютно освещающую тесное жилье, устланное пестрыми шерстяными коврами. И дочь Абдул-Мурада Дина (Сусанна Мехралиева), мягко ступая кожаными чувяками, привычно и грациозно носит воду в медном кувшине, стремительно летает по тесному дворику, исполняя свою домашнюю работу. И в живописной стати Абдул-Мурада чувствуется вековая слитность крестьянина и воина.

Очевидно, что авторы "Кавказского пленника" смотрят на этот горный народ глазами Ивана Жилина - парня не только не военного по натуре, но и - что немаловажно - русского с его "всемирной отзывчивостью, которой "внятно все". В частности то, что народ, с которым он вынужден воевать, каждый камень польет своей и чужой кровью, чтобы сохранить свою цельность, свое самостояние.

"Кавказский пленник" - очень выстроенный фильм, в нем нет случайных деталей. Так, не случайно то, что наемник Саша Ларин - детдомовец, а значит - человек безродный, оторванный от корней. Оттого он и носится по земле перекати-полем, и, "по дури" записавшись в армию, воюет уже третью войну. Он находит суррогат семьи в армейском братстве, обретает уверенность с оружием в руках, ищет к чему прилепиться - и прилепляется к кровавому делу войны.

Мотив сыновства - отцовства - материнства чрезвычайно важен в фильме. Иван уверен, что мать, получив письмо, написанное им по приказу Абдул-Мурада, бросит все и приедет. Это понимает и Абдул, ведь его сын в плену. Такая симметричность ситуаций по обе стороны фронта подчеркивает бессмысленность этой "странной" войны, ее ненужность двум воюющим народам. Не от того ли в фильме так мало собственно боевых действий и так важны отношения людей: шутливость, с какой Ларин относится к Хасану, или нежность, которую Жилин чувствует к хозяйской дочери Дине.

Глава местных боевиков использует русских пленных для разминирования шоссе: подорвутся или нет - для него неважно, лишь бы проехать. Разминировали - молодцы! Враг мгновенно превращается в радушного хозяина, потчуя пленных как гостей на своем празднике.

То же - в эпизоде ларинского дня рождения, который пленники решили ознаменовать побегом, но, делая подкоп, наткнулись на погребок с вином. Побег отложен, затевается пирушка.

Облачившись в подаренные Хасаном бурку и папаху, Ларин проходится по крыше сарая в импровизированной кавказской пляске, за ним, стараясь попадать в такт, подпрыгивает прикованный Жилин. На эту сцену с удивительным благодушием смотрит неожиданно появившийся Абдул-Мурад.

И мирность этой сцены, веселая нота, неожиданно привнесенная ею, больно диссонирует с безысходной ситуацией войны, ненависти, плена. Недаром встык этому эпизоду другой: Саша и Иван, сидя спиной к спине, запевают старый русский марш "Прощание славянки". Разрастаясь, мощно и гордо пение невидимого хора взлетает над аулом, горами... И Саша Ларин заходится в отчаянном, бесслезном рыдании.

Заметим, что в фильме это не единственный мелодический отсыл к нашей военной истории. На вступительных титрах звучит "Синий платочек", его насвистывает в минуты отдыха Ларин, в финале возникает вальс "На сопках Маньчжурии". Намеренность такой музыкальной антологии очевидна: война, представленная в "Кавказском пленнике", как бы ставится в конкретный исторический ряд, пробуждая мысли о славе русского оружия и - усиливая горечь бессмысленности нынешних потерь.

Подчеркнем: "Кавказский пленник" - не политический фильм. Он вполне наследует толстовской традиции и толстовской мысли о противоестественности войны самой человеческой природе. Неостановимость потока смертей, неизбежно влекущих за собою одна другую, движет сюжет картины. И нелепость этих смертей подчеркивается с особой настойчивостью.

Пленники совершают свой побег именно тогда, когда он становится ненужным: Абдул-Мурад и мать Ивана уже договорились об обмене. И - вновь симметрия ситуаций: одновременно из тюрьмы пытается бежать сын Абдул-Мурада и получает пулю в затылок. Столь же бессмысленны убийства и Хасана, и пастуха, стерегущего овечью отару в прохладной тени деревьев. Беглецов все равно поймают, а дурную бесконечность кровопролития остановить, кажется, рке невозможно. Сашу казнят на краю оврага под раскидистым деревом, и живописная благодать пейзажа усилит чувство непоправимости этой потери.

Все верно: "пришедший с мечом от меча погибнет". Так же как очевидно, что бесприютный, отчаявшийся парень слишком упорно играл со смертью, словно ища ее. Но отчего-то и зрителю, и авторам невозможно расстаться с бедовым, обаятельным Лариным. И он возвращается из тьмы небытия, чтобы своими беспечными шуточками подбодрить Ваню Жилина, одиноко сидящего в яме.

Итак, остается Иван, у которого есть мать, есть корни, родина. Его неутомимые руки что-то все время мастерят - налаживают хозяйские часы, собирают из деталей транзисторный приемник, вырезают для Дины деревянную птицу, которая настойчиво демонстрируется в нескольких кадрах. Называется она "птицей счастья", мастерят ее издавна в Архангельском крае. Это и есть адрес Жилина.

Русский Север неспроста воспринимается нами как один из последних оплотов, удерживающих народ от безликого растворения в "едином человечьем общежитии", от центробежных сил, роковым образом разметывающих большие этносы. И фильм заставляет нас еще раз с надеждой оглянуться в сторону русского Севера, подчеркивая, что Жилин оттуда - из Архангельской области.

Нить взаимопонимания в заведомо не располагающей к этому ситуации войны и плена протягивается между Иваном и Диной. Ее гордое презрение к "неверным" отступает перед ровным дружелюбием Жилина. Взаимная симпатия перерастает в детски чистую, робкую любовь. Дина все дольше задерживается у сарая, доверчиво беседуя с Иваном. Показывает свою единственную драгоценность - серебряное прабабушкино ожерелье. Это старинное, ручной работы, украшение продемонстрировано в фильме с той же подробной настойчивостью, что и "птица счастья". Оказывается, можно договориться двум народам, сохранившим себя и свою культуру. Утративший корни обречен на гибель, как Ларин. Сохранивший - живет вопреки очевидной, казалось бы, обреченности.

Абдул-Мурад возвращается в аул с телом убитого сына, и в цепи смертей очевидна следующая жертва - Ваня Жилин. Доигрывается последний акт. Дина медлит над ямой с пленником, обещая ему: "Я сделаю тебе хорошую могилу". Иван, почти не надеясь, просит: "Дин, принеси ключ..." Неловко улыбаясь, Иван смотрит на девочку из ямы, а та сидит, отвернув лицо. Человек в яме - "неверный", враг, и ему следует умереть. Но Дина все-таки приносит ключ. И Иван, выбравшись из ямы, не убегает, поняв, что девочку в ауле не простят. Автору важен этот момент взаимной жертвы, хотя сцена дана почти вскользь. А смысл - в отказе от себя, который, по сути, является единственным путем противостояния злу.

По горскому закону Иван Жилин должен быть предан смерти. "Не убивай его", - просит Дина. Но Абдул ведет пленника через кладбище на дальний склон горы. Девочка бежит за ними и, присев на могильный камень, ждет выстрела. Ее отец медленно, в томительно долгом, замедленном движении вскидывает ружье. Выстрел В длительной паузе, полной напряженного ожидания, еще раз является Саша Ларин, небрежно бросая: "Вань, оглянись..." Абдул-Мурад, враз утративший свою горделивую стать и легкую упругость походки, удаляется в сторону аула, где его странный поступок едва ли смогут понять и простить.

Свободный выбор между убить - не убить, мстить или не мстить возможен только на личностном, человеческом уровне. Природа войны вне-личностна, суть ее бесчеловечна - эту горькую мысль фильм доводит до конца. Навстречу Ивану, радостно бегущему через горы к своим, летят вертолеты - бомбить аул. Нужно ли объяснять, что его отчаянное - "Стойте!.. Не надо!" - не может быть услышано.

Впрочем, это еще не финал. Закадровый голос Жилина звучит на фоне портретов Ларина.. Хаса-на... Абдул-Мурада... Дины... "Я не могу забыть людей, которых успел полюбить. И хочу увидеть их во сне... Но они почему-то не снятся". Картина о войне и плене не кончается нотой ненависти. Последний ее мотив - любовь, которая покрывает все.

По мотивам одноименного рассказа Льва Толстого.

Сюжет фильма Кавказский пленник

Действие происходит в 1990-е годы во время Чеченской войны (на самом деле это авторская параллель на войну в Чечне в XIX веке). Старик из аула берет в плен двух российских солдат – прапорщика Саню и рядового Жилина, чтобы обменять их на своего сына. Сын Абдул-Мурата тоже в плену, российском. Начинается обмен. С самого начала какой-то неудачный. Никто никому не верит. Иногда замысел опережает жизнь.

Параллельно развивается любовная линия – дочь Абдул-Мурата Дина привязывается к Жилину.

Для Бодрова важно, что этой истории – сто лет. И что это очень человеческая история. Это не война в Чечне – это война в горах

– Что касается «Кавказского пленника», то сохранилось только название классического произведения, а действие перенесено в наши дни. Идет война на Кавказе, но не конкретизируется, какая именно. Мы все делаем вид, что далеки от этого, от этой войны. Как сказал Достоевский, «ко всему человек-подлец привыкает». Так вот, не хотелось бы, чтобы мы к этому привыкали, – говорит Олег Меньшиков.

Награды фильма Кавказский пленник

1996 – премия «Ника» в категориях «Лучший игровой фильм», «Лучшая режиссерская работа», «Лучший сценарий», «Лучшая операторская работа», «Лучшая мужская роль».
1997 – номинация на премию «Оскар» в категории «Лучший фильм на иностранном языке».
1997 – номинация на премию «Золотой глобус» в категории «Лучший фильм на иностранном языке».
1996 – премия «Кинотавр» в категориях «Лучший актер» (разделили Олег Меньшиков и Сергей Бодров (младший).
1996 – премия European Film Awards за лучший сценарий.
1996 – премия «Хрустальный глобус» фестиваля в Карловых Варах – Сергей Бодров (старший).

Фильм «Кавказский пленник » получил Приз русской кинопрессы за лучший фильм года, Гран-при кинофестиваля «Сталкер» в Москве, Приз зрительских симпатий на фестивале в Сиднее.

С. Бодров (мл.) получил приз за лучшую роль совместно с О. Меньшиковым на кинофестивале в Сочи, приз кинопрессы за лучшую роль совместно с Ф. Абдраимовым и приз за лучший актерский дебют на фестивале «Балтийская жемчужина», стал, вместе с отцом, лауреатом Государственной премии Российской Федерации 1997 года в области литературы и искусства.

Интересные факты о фильме Кавказский пленник

Бодров-младший ехал на съемки фильма «Кавказский пленник » разнорабочим, а вернулся главным героем: отчаявшись найти подходящего актера, Сергей Владимирович поддался на уговоры и попробовал сына. Фильм показал, что Бодров-старший не ошибся.

Фильм «Кавказский пленник » снимался в Дагестане. Съемки проходили в с. Рича Агульского района и с. Марага Табасаранского района, а также в старой части города Дербент. Сцену отдыха горцев и приготовление шашлыков снимали у Хучнинского водопада.

– Сначала мы придумали аул и дом, где развиваются события фильма. А потом нашли и аул, и дом ну абсолютно такими, как придумали. Дом с особым двором, сараем, балконом, ласточкиными гнездами, замечательная двухэтажная сакля на горе. Здесь строили так, что по крышам можно, перепрыгивая, пройти весь аул. Особенно удобно ходить по крышам, когда на улице дождь, грязь, снег. Крыша – такое место, где всегда чисто, сухо. Вообще, в ауле лучше ходить по крышам. И «крышная» жизнь здесь очень важна. У нас есть эпизод в фильме: герои пытаются бежать, у них не получается. Потом они находят вино, выпивают – и танцуют на крыше, – рассказывает Борис Гиллер.

Перед тем как ехать в Дагестан на съемки фильма «Кавказский пленник» , режиссер Сергей Бодров с сыном и Олег Меньшиков попросили отвезти их в госпиталь Бурденко к раненым в Чечне. Посоветоваться.

Создатели фильма «Кавказский пленник» сами чуть не оказались заложниками.

Съемочная группа фильма Кавказский пленник

Режиссер фильма «Кавказский пленник»: Сергей Бодров.
Актеры: Олег Меньшиков, Сергей Бодров-мл., Сусанна Мехралиева, Джемал Сихарулидзе, Александр Буреев, Валентина Федотова, Алексей Жарков, Гаджиали Гаджалиев, Евдокия Вишнякова, Ниязик Гамдуллаев, Руслан Халилов, Алан Эмиров.
Сценаристы фильма «Кавказский пленник»: Сергей Бодров, Ариф Алиев, Борис Гиллер.
Оператор фильма «Кавказский пленник»: Павел Лебешев.
Композитор фильма «Кавказский пленник»: Леонид Десятников.
Продюсеры фильма «Кавказский пленник»: Сергей Бодров-старший, Борис Гиллер, Кэролин Каваллеро, Эдуард Крапивский.

Повествующий о русском офицере в плену у горцев. Написан для «Азбуки », впервые опубликован в 1872 году в журнале «Заря ». Одно из наиболее популярных произведений писателя, многократно переиздававшееся и входящее в школьную программу.

Название рассказа является отсылкой к названию поэмы Пушкина «Кавказский пленник ».

История

Завязка рассказа отчасти основана на реальном событии, произошедшем с Толстым во время его службы на Кавказе в 1850-е гг. 23 июня 1853 года он записал в своем дневнике: «Едва не попался в плен, но в этом случае вёл себя хорошо, хотя и слишком чувствительно» . По воспоминаниям С. А. Берса, шурина писателя ,

Дочь Толстого рассказывает о данном случае следующим образом :

Во время активного составления «Азбуки» Толстой написал рассказ о кавказском пленнике. Посылая рассказ Н. Н. Страхову в марте 1872 года, Толстой отметил :

Рассказ «Кавказский пленник» был напечатан в журнале «Заря» (1872, № 2). Он вошёл в «Четвёртую русскую книгу для чтения », вышедшую 1 ноября 1872 года .

Сам Толстой высоко оценивал свой рассказ и упоминал его в трактате «Что такое искусство? » в следующем контексте :

При этом «второй род» хорошего искусства определяется им там же как «искусство, передающее самые простые житейские чувства, такие, которые доступны всем людям всего мира,- искусство всемирное».

Комментируя данный трактат, философ Лев Шестов замечает, что «…он на самом деле превосходно понимает, что никогда его „Кавказский пленник“ или „Бог правду знает, да не скоро скажет“ (только эти два рассказа из всего, что им написано, относит он к хорошему искусству) - не будут иметь для читателей того значения, которое имеют не только его большие романы - но даже „Смерть Ивана Ильича “.»

Сюжет

Действие происходит во время Кавказской войны .

На Кавказе служит офицер Жилин. Его мать присылает письмо, в котором просит навестить её, и Жилин выезжает из крепости вместе с обозом. По дороге он обгоняет обоз и встречает Костылина. Потом они натыкаются на нескольких конных «татар» (горцев-мусульман), когда Костылин видит татар, он уезжает, бросая Жилина одного. А те подстреливают его лошадь и берут в плен. Жилина привозят в горное село, где продают Абдул-Мурату. У того же хозяина оказывается сослуживец Жилина Костылин, которого также поймали татары. Абдул заставляет офицеров написать письма домой, чтобы за них дали выкуп. Жилин указывает на письме неверный адрес, понимая, что его матери всё равно не собрать требуемой суммы.

Жилин и Костылин живут в сарае, днём на ноги им надевают колодки . Жилин мастерит кукол, привлекая местных ребят и прежде всего - 13-летнюю дочь Абдула - Дину. Во время прогулок по аулу и окрестностям Жилин прикидывает, в какую сторону можно бежать обратно в русскую крепость. По ночам он делает подкоп в сарае. Дина иногда приносит ему лепешки или куски баранины.

Когда Жилин замечает, что жители аула встревожены из-за смерти одного из односельчан в бою с русскими, он решается на побег. Они с Костылиным ночью пролезают в подкоп и пытаются пробраться к лесу, а оттуда к крепости. Однако из-за неповоротливости тучного Костылина они не успевают дойти, их замечают татары и привозят обратно. Теперь их сажают в яму и не снимают на ночь колодок. Дина продолжает иногда носить Жилину еду.

Понимая, что горцы боятся прихода русских и могут убить пленных, Жилин однажды с наступлением ночи просит Дину принести ему длинную палку, с помощью которой он вылезает из ямы (разболевшийся и раскисший Костылин остаётся там). Он пытается сбить замок с колодок, но не может этого сделать, в том числе и с помощью Дины. Пробравшись через лес, на рассвете Жилин выходит к расположению русских войск. Впоследствии Костылина с крайне подорванным здоровьем выкупают из плена.

Отзывы

Экранизации

• «Кавказский пленник » - классическая экранизация 1975 года ; режиссёр Георгий Калатозишвили , в роли Жилина Юрий Назаров
• «Кавказский пленник » - фильм 1996 года , в котором использованы мотивы рассказа, однако действие перенесено во время Чеченской войны 1990-х годов; режиссёр Сергей Бодров-ст. , в роли Жилина Сергей Бодров-мл.

Аудиопостановки

Существует несколько аудиоверсий рассказа:

Рассказ Владимира Маканина «Кавказский пленный » (1994) в своём названии содержит отсылку к нескольким произведениям русских классиков, называемым «Кавказский пленник », включая рассказ Толстого. Также в романе Маканина «Асан » (2008), посвящённом событиям Чеченской войны 1990-х годов, главного героя зовут Александр Сергеевич Жилин...

Объехав всю линию войск от правого до левого фланга, князь Андрей поднялся на ту батарею, с которой, по словам штаб офицера, всё поле было видно. Здесь он слез с лошади и остановился у крайнего из четырех снятых с передков орудий. Впереди орудий ходил часовой артиллерист, вытянувшийся было перед офицером, но по сделанному ему знаку возобновивший свое равномерное, скучливое хождение. Сзади орудий стояли передки, еще сзади коновязь и костры артиллеристов. Налево, недалеко от крайнего орудия, был новый плетеный шалашик, из которого слышались оживленные офицерские голоса.
Действительно, с батареи открывался вид почти всего расположения русских войск и большей части неприятеля. Прямо против батареи, на горизонте противоположного бугра, виднелась деревня Шенграбен; левее и правее можно было различить в трех местах, среди дыма их костров, массы французских войск, которых, очевидно, большая часть находилась в самой деревне и за горою. Левее деревни, в дыму, казалось что то похожее на батарею, но простым глазом нельзя было рассмотреть хорошенько. Правый фланг наш располагался на довольно крутом возвышении, которое господствовало над позицией французов. По нем расположена была наша пехота, и на самом краю видны были драгуны. В центре, где и находилась та батарея Тушина, с которой рассматривал позицию князь Андрей, был самый отлогий и прямой спуск и подъем к ручью, отделявшему нас от Шенграбена. Налево войска наши примыкали к лесу, где дымились костры нашей, рубившей дрова, пехоты. Линия французов была шире нашей, и ясно было, что французы легко могли обойти нас с обеих сторон. Сзади нашей позиции был крутой и глубокий овраг, по которому трудно было отступать артиллерии и коннице. Князь Андрей, облокотясь на пушку и достав бумажник, начертил для себя план расположения войск. В двух местах он карандашом поставил заметки, намереваясь сообщить их Багратиону. Он предполагал, во первых, сосредоточить всю артиллерию в центре и, во вторых, кавалерию перевести назад, на ту сторону оврага. Князь Андрей, постоянно находясь при главнокомандующем, следя за движениями масс и общими распоряжениями и постоянно занимаясь историческими описаниями сражений, и в этом предстоящем деле невольно соображал будущий ход военных действий только в общих чертах. Ему представлялись лишь следующего рода крупные случайности: «Ежели неприятель поведет атаку на правый фланг, – говорил он сам себе, – Киевский гренадерский и Подольский егерский должны будут удерживать свою позицию до тех пор, пока резервы центра не подойдут к ним. В этом случае драгуны могут ударить во фланг и опрокинуть их. В случае же атаки на центр, мы выставляем на этом возвышении центральную батарею и под ее прикрытием стягиваем левый фланг и отступаем до оврага эшелонами», рассуждал он сам с собою…
Всё время, что он был на батарее у орудия, он, как это часто бывает, не переставая, слышал звуки голосов офицеров, говоривших в балагане, но не понимал ни одного слова из того, что они говорили. Вдруг звук голосов из балагана поразил его таким задушевным тоном, что он невольно стал прислушиваться.
– Нет, голубчик, – говорил приятный и как будто знакомый князю Андрею голос, – я говорю, что коли бы возможно было знать, что будет после смерти, тогда бы и смерти из нас никто не боялся. Так то, голубчик.
Другой, более молодой голос перебил его:
– Да бойся, не бойся, всё равно, – не минуешь.
– А всё боишься! Эх вы, ученые люди, – сказал третий мужественный голос, перебивая обоих. – То то вы, артиллеристы, и учены очень оттого, что всё с собой свезти можно, и водочки и закусочки.
И владелец мужественного голоса, видимо, пехотный офицер, засмеялся.
– А всё боишься, – продолжал первый знакомый голос. – Боишься неизвестности, вот чего. Как там ни говори, что душа на небо пойдет… ведь это мы знаем, что неба нет, a сфера одна.
Опять мужественный голос перебил артиллериста.
– Ну, угостите же травником то вашим, Тушин, – сказал он.