Уже при жизни слава знаменитого художника Ивана Айвазовского стремительно и широко окружала его действительной мировой славой. С 1846 года было проведено сто двадцать его персональных выставок за границей и в России. Айвазовский Иван Константинович был почетным членом европейских художественных академий: Римской, Амстердамской, Парижской, Флорентийской и других. Флорентийская Академия предложила ему написать автопортрет (ранее такой чести из русских художников удостоился только Кипренский).

Хаос. 1838. Картон, масло

Папа римский изъявил желание приобрести его картину «Хаос» для Ватикана

Лунная ночь на Кипре. 1871. Холст, масло. 28х40

А восхищенный творчеством Айвазовского знаменитый художник из Англии Уильям Тернер посвятил полотну «Лунная ночь» стихи на итальянском языке.

Вид на взморье в окрестностях Петербурга

1835. Холст, масло.

Перечень успехов можно продолжать до бесконечности, ведь, по словам одного из биографов Айвазовского, жизнь его была «одной из счастливейших человеческих жизней», «настоящей волшебной сказкой, богатой событиями и прекрасной, как чудный пленительный сон». Действительно, судьба художника, который родился в 1817 году в приморской Феодосии, складывалась исключительно успешно, хотя началась довольно своеобразно. Его рисунки детства на заборах исторического портового города Феодосии привлекли внимание и интерес таврического губернатора А.И. Казначеева, который и помог поступить Айвазовскому в Санкт-Петербургскую Академию художеств, где совсем скоро сам Николай I стал его почитателем и покровителем.

Дорога на Ай-Петри. 1894. Холст, масло. 41,5х59,5

Тем не менее художник мало походил на сказочного кудесника с волшебной палочкой. Одним из важнейших слагаемых успеха Айвазовского были исключительная работоспособность и продуктивность. За всю свою жизнь Иван Константинович Айвазовский сотворил примерно шесть тысяч полотен. Предвосхитив практику современных мастеров из «домов высокой моды», художник Айвазовский действовал как крупная фирма, у которой есть эксклюзив для богатых, есть массовая продукция, а также нечто для желающих иметь осколок известного имени, но не располагающих для этого большими деньгами. Помимо его полотен большой и средней величины, существовал и так называемый «подарочный» вариант, представляющий собой фотографическую карточку маэстро за мольбертом, где вместо картины в рамку вставлялся или наклеивался холстик размером с почтовую марку, но с неизменным инициалом «А» в углу.

Данте указывает художнику на необыкновенные облака.

1883. Холст, масло.

Такое огромное количество картин можно было написать, если только есть навыки техники быстрого письма. Об этой быстроте ходили легенды. Известно, например, что огромное полотно «Момент мироздания» (1864), вариант повторения «Хаоса», было написано за один день. Айвазовский сам несколько бравировал своими возможностями и даже изредка демонстрировал почитателям творческий процесс как некий фокус: картину он начинал писать с чистого холста и на глазах изумленных впечатлениями зрителей за час-два совершенно заканчивал ее. Так, в присутствии генерала А.П. Ермолова в течение порядка двух часов был создан «Вид кавказских скал у берегов Черного моря».

Овцы на пастбище. 1850-е. Холст, масло. 60х89,5

Скорости работы способствовала удивительная память Айвазовского. Известно, что в начале творческого пути Иван Айвазовский пытался писать пейзажи с натуры: выходило и долго, и скучно, в то время как виды, написанные по памяти, оказывались свежими и эмоциональными. Поэтому художник очень быстро отказался от работы по натурным этюдам и эскизам, делая лишь беглые зарисовки в альбоме. Такая система предполагала предельную сосредоточенность и концентрацию внимания.

Итальянский пейзаж. Вечер

1858. Холст, масло.

Необходимость писать по памяти получила у Айвазовского теоретическое обоснование. Айвазовского часто копировали и подделывали. Антикварный рынок наводнен поддельными «Айвазовскими». И хотя фабула и внешние особенности манеры художника легкодоступны копиистам, секреты его достаточно изощренной технологии остаются от них скрытыми, а его уверенное мастерство недоступным. Особенно далеко имитаторам Айвазовского до его профессиональной точности в изображении оснастки кораблей. Летом 1838 года юный Иван Константинович принял участие в маневрах военного флота у берегов бывшего владения Дадианов - Мингрелии. В то время он и познакомился с вице - адмиралом русского флота, героем Крымской войны В. А. Корниловым, русским флотоводцем и мореплавателем адмиралом М.П. Лазаревым и отличным моряком, который единственным смыслом и целью своей жизни считал службу на флоте - адмиралом П.С. Нахимовым. Они с охотой объясняли живописцу как устроены корабли. Его знания о том, как судно кренится под ветром, тонет или горит, были точными, а не приблизительными. Даже секретные детали конструкций российских военных кораблей того времени были ему знакомы. В доме Айвазовского в Феодосии была собрана богатая коллекция моделей парусников, а гибель русского флота во время неудачной Крымской кампании художник переживал как личное горе.

Пейзаж с парусником. 1855.

Бумага, папье-пеле, графитный и итальянский карандаши, процарапывание.

Как обширное наследие Айвазовский подарил всему человечеству и портреты, и жанровую живопись, и равнинные пейзажи, и композиции на библейские темы. Однако его творчество осталось узкоспециализированным. «Сухопутный» Айвазовский, как правило, сильно уступал его же морским пейзажам. Главной заслугой Айвазовского можно считать заложение фундамента в разработку мотива, до него не уделявшего особого внимания русских художников и основательно забытого западноевропейскими мастерами, — море как самодостаточная стихия, море как тема. В XIX веке художники в основном писали море у берегов. «Айвазовский... работает скоро, но хорошо: он исключительно занимается морскими видами, и так как в этом роде нет здесь (в Италии) художника, то его заславили и захвалили», — Так Александр Иванов объяснял причину грандиозного успеха Айвазовского.

Девятый вал. 1850. Холст, масло

Найденной теме гениальный художник не изменял всю жизнь, разрабатывая ее с неослабевающей увлеченностью. Море у него приобрело значение символа, всеобъемлющей метафоры. Это арена действия и недавних исторических драм, и событий библейской истории. Как метафора поэтического вдохновения (недаром на фоне моря в картинах появляются Пушкин, Данте, Сафо) его море ассоциируется с цитатами из школьной хрестоматии: от «Белеет парус одинокий...» до «Прощай, свободная стихия...», причем шедевры русской поэзии словно подкрепляют, поддерживают пейзажи мариниста. Море Айвазовского — это и метафора человеческой жизни, превратностей судьбы (аналог средневекового колеса фортуны). Недаром Крамской вводит изображение одной из лучших работ Айвазовского — «Черное море» — в свою картину «Неутешное горе» — как знак судьбы с ее взлетами и падениями.

Радуга. 1873. Холст, масло

Как истинному романтику Ивану Константиновичу нужен был огромный масштаб, его привлекала сама природа с ее сенсациями: наводнения, водопады, штормы, крушения. Художник навсегда сохранил в душе потрясение, полученное от «Последнего дня Помпеи» Карла Брюллова. Секрет воздействия полотен Айвазовского — в прямом эмоциональном подключении зрителя. В его лучших работах — «Девятый вал», «Черное море», «Радуга», «Среди волн» — море удивительно реально.

Буря на Ледовитом океане. 1864. Холст, масло

Вспоминается ужас первых зрителей кинематографа, которых пугал вид мчащегося навстречу поезда, заставляя пригибать голову. Также замирало у современников сердце и перед картинами Айвазовского: а если накроет, а если захлебнешься, а если утонешь? Ощущения простодушных зрителей отлично описал в своем письме к художнику генерал А.П. Ермолов. Из слов этого письма понятно, что картины Айвазовского приводят чувства зрителя в панический страх перед стихиями природы, от бури и волн, не находя спасения от погибели. Но, одновременно с этим, другие его шедевры заставляют изумленного зрителя провести на берегу незабываемую, сказочную и восхитительную ночь, наслаждаясь спокойствием моря при свете фантастической луны.

Туманное утро в Италии. 1864. Холст, масло

Действительно, Айвазовский любил работать на контрасте: грозная буря, холодный ветер и — ласковый покой предзакатного часа или тишина ночи. Часто он делал парные картины одного размера с противоположным настроением, например, из собрания Феодосийской картинной галереи, носящей его имя, — «Буря на Ледовитом океане» и «Туманное утро в Италии».

Взрыв Аркадионского монастыря. 1867. Холст, масло.

Поражает и общественный темперамент художника. Он был истинным благодетелем своего края: на собственные средства отстроил в любимой приморской Феодосии археологический музей, концертный зал, финансировал археологические раскопки, основал Феодосийскую галерею картин и библиотеку, организовал художественную школу под названием «Общая мастерская».

Овцы, загоняемые бурей в море.

Эскиз. Фрагмент. 1861. Холст, масло.

В творческой жизни гениального Айвазовского есть парадоксы. Он был русским художником, хотя по воспитанию он был армянин, а по происхождению - турок. Всю жизнь писал «свободную стихию», числился крупнейшим мастером позднего романтизма — и был самым любимым гениальным художником Николая I. Он носил мундир в качестве «живописца Главного морского штаба». Общался с Брюлломым и его «братией», но не любил участвовать в их кутежах и вообще не принимал богемного образа жизни. Романтизм творчества Айвазовского бесконфликтно уживался с прагматизмом и практицизмом в жизни. В результате его личность обрастала реальными и придуманными анекдотами с элементами фарса. Весьма показателен случай со стадом овец, принадлежащим Айвазовскому. Напуганные бурей, овцы бросились в море с обрыва и погибли. Тогда Айвазовский написал на этот сюжет картину, удачно ее продал и на вырученные средства приобрел новое стадо.

Корабли в бурном море. Восход солнца. 1871.

Холст, масло.

Айвазовский Иван Константинович прожил долгую и интересную жизнь (он умер в 1900 году), соединив в себе две эпохи, две половины XIX столетия. Ему довелось лично общаться с Пушкиным, Брюлловым и Крамским. На его глазах менялась политическая ситуация, рождались и умирали эстетические течения. Но они его словно и не касались. Его море штормит и волнуется, его парусники треплет ветер и разбивает в щепы буря, но сам он неколебим как скала. Невероятно популярный при жизни, Айвазовский и для современных зрителей нашего времени вызывает неподдельный восторг у зрителей, за его произведениями «охотятся» музеи, аукционы и частные коллекционеры. На международном художественном рынке Айвазовский — один из самых ценимых и дорогих русских живописцев.

(Гайвазовского) и был крещен под именем Ованес (армянская форма имени "Иоанн").

С детства Айвазовский рисовал и играл на скрипке. Благодаря покровительству сенатора, главы Таврической губернии Александра Казначеева он смог учиться в Таврической гимназии в Симферополе , а затем в Академии художеств в Петербурге, где занимался в классах пейзажной живописи профессора Максима Воробьева и батальной живописи профессора Александра Зауервейда.

Во время учебы в Академии в 1835 году серебряной медалью была отмечена работа Айвазовского "Этюд воздуха над морем" , в 1837 году золотой медалью первой степени — картина "Штиль".

Ввиду успехов Айвазовского в 1837 году совет Академии принял необычное решение — досрочно выпустить (на два года раньше положенного срока) его из академии и послать в Крым для самостоятельных работ , а после этого — в командировку за границу.

Таким образом, в 1837-1839 годах Айвазовский выполнял натурные работы в Крыму, в 1840-1844 годах совершенствовал мастерство в Италии в качестве пенсионера (получал содержание — пансион) Академии художеств.

Полотна "Высадка десанта в доме Субаши" и "Вид Севастополя" (1840) были куплены императором Николаем I. В Риме художником были написаны картины "Буря" и Хаос". За полотна "Лодка черкесских пиратов", "Тишь на Средиземном море" и "Остров Капри" в 1843 году он был награжден золотой медалью на Парижской выставке .

С 1844 года Айвазовский являлся академиком и живописцем Главного Морского штаба России, с 1847 года — профессор, с 1887 года — почетный член Петербургской Академии художеств.

С 1845 года Айвазовский жил и работал в Феодосии, где построил по собственному проекту дом на берегу моря. В течение своей жизни он совершил ряд путешествий: несколько раз побывал в Италии, Франции и других европейских странах, работал на Кавказе, плавал к берегам Малой Азии, был в Египте, в 1898 году совершил путешествие в Америку .

Известность получили его полотна "Виды Черного моря" и "Монастырь св. Георгия". Картина "Четыре богатства России" принесла Айвазовскому в 1857 году французский орден Почетного легиона .

В начале 1873 года во Флоренции состоялась выставка картин Айвазовского, получившая много положительных отзывов. Он стал одним из наиболее признанных во всем мире представителей русской школы живописи. В этом качестве Айвазовский был удостоен чести, вторым после Ореста Кипренского, представить во флорентийской Галерее Уффици автопортрет .

Во время русско-турецкой войны 1877 года Айвазовский написал серию картин.

В 1888 году была выставка его новых картин, посвященных различным эпизодам из жизни Колумба.

Всего с 1846 года состоялось более 120 персональных выставок Айвазовского. Художником было создано около шести тысяч картин, рисунков и акварелей.

Среди них наиболее известны "Наварринский бой", "Чесменский бой" (обе — 1848), изображавшие морские сражения, серия картин "Оборона Севастополя" (1859), "Девятый вал" (1850) и "Черное море" (1881), воссоздающие величие и мощь морской стихии . Последней картиной художника стала "Взрыв корабля", описывающая один из эпизодов греко-турецкой войны , которая осталась незавершенной.

Он был членом Римской, Флорентийской, Штутгартской и Амстердамской Академий художеств.

Иван Айвазовский преподавал в созданной им Общей художественной школе-мастерской в Феодосии. Для горожан Айвазовский построил в Феодосии гимназию и библиотеку, археологический музей и картинную галерею. По его настоянию в городе был проведен водопровод. Благодаря его хлопотам был сооружен торговый порт, проведена железная дорога. В 1881 году Айвазовский . В 1890 году в Феодосии был установлен фонтан-памятник "Доброму гению" в ознаменование заслуг художника.

Иван Айвазовский скончался в ночь на 2 мая (19 апреля по старому стилю) 1900 года в Феодосии. Был похоронен на территории армянской церкви Святого Сергия (Сурб-Саркис).

Его картины хранятся во многих странах мира, музеях и частных коллекциях. Крупнейшей является коллекция Феодосийской картинной галереи имени И.К. Айвазовского, которая включает 416 работ, из них 141 — живопись, остальные — графика. В 1930 году в Феодосии у дома художника был воздвигнут памятник ему. В 2003 году памятник Айвазовскому , — на Макаровской набережной морской крепости в пригороде Петербурга Кронштадте.

Художник был дважды женат. Его первой супругой была гувернантка Юлия Гревс, в семье родились четыре дочери. Второй женой художника стала вдова феодосийского купца Анна Бурназян (Саркизова).

Старший брат художника Гавриил Айвазовский (1812-1880) был архиепископом грузино-имеретинской армянской епархии, членом Эчмиадзинского синода, ориенталистом (востоковедом), писателем .

Материал подготовлен на основе информации РИА Новости и открытых источников

Море и Айвазовский вот уже полтора века - синонимы. Говорим «Айвазовский» - представляем море, а увидев морской закат или шторм, парусник или пенящийся прибой, штиль или морской бриз, произносим: «Чистый Айвазовский!»

Не узнать Айвазовского трудно. Но сегодня «Артхив» покажет вам Айвазовского редкого и малоизвестного. Айвазовского неожиданного и непривычного. Айвазовского, которого вы, возможно, даже не сразу узнаете. Короче, Айвазовского без моря.

Зимний пейзаж. Иван Константинович Айвазовский, 1880-е

Это графические автопортреты Айвазовского. Пожалуй, тут он неузнаваем. И больше похож не на собственные живописные изображения (смотрите ниже), а на доброго своего приятеля, вместе с которым в молодости колесил по Италии, - Николая Васильевича Гоголя. Автопортрет слева - ни дать ни взять Гоголь, сочиняющий «Мертвые души» за заваленным черновиками столом.

Еще занятнее - автопортрет справа. Почему не с палитрой и кистями, а со скрипкой? Потому что скрипка много лет была Айвазовскому верной подругой. Никто не помнил, кто подарил ее 10-летнему Ованнесу, мальчику из многодетной и бедной семьи армянских переселенцев в Феодосии. Разумеется, нанять учителя родителям было не по карману. Но это и не понадобилось. Ованнеса выучили играть странствующие музыканты на феодосийском базаре. Слух у него оказался великолепный. Айвазовский мог подобрать по слуху любой напев, любую мелодию.

Скрипку начинающий художник привез с собой в Петербург, играл «для души». Нередко в гостях, когда Ованнес завел полезные знакомства и начал бывать в свете, его просили сыграть на скрипке. Обладая покладистым характером, Айвазовский никогда не отказывался. В биографии композитора Михаила Глинки, написанной Всеволодом Успенским, есть такой фрагмент: «Однажды у Кукольника Глинка встретился с учеником Академии художеств Айвазовским. Он мастерски пел дикую крымскую песню, сидя по-татарски на полу, раскачиваясь и придерживая у подбородка скрипку. Татарские напевы Айвазовского очень понравились Глинке, его воображение с юности привлекал восток… Два напева вошли со временем в лезгинку, а третий - в сцену Ратмира в третьем акте оперы «Руслан и Людмила»».

Скрипку Айвазовский будет брать с собой всюду. На кораблях Балтийской эскадры его игра развлекала матросов, скрипка пела им о теплых морях и лучшей жизни. В Петербурге, впервые увидев свою будущую жену Юлию Гревс на светском приеме (она была всего лишь гувернанткой хозяйских малышей), Айвазовский не решился представиться - вместо этого он снова возьмет в руки скрипку и затянет серенаду на итальянском.

Интересный вопрос: почему на рисунке Айвазовский не упирает скрипку в подбородок, а держит ее наподобие виолончели? Биограф Юлия Андреева объясняет эту особенность так: «По многочисленным свидетельствам современников, скрипку он держал на восточный манер, уперев ее в левое колено. Таким образом он мог одновременно играть и петь».

Автопортрет Ивана Айвазовского, 1874 год

А этот автопортрет Айвазовского просто для сравнения: в отличие от не столь широко известных предыдущих, читателю он наверняка знаком. Но если на первых Айвазовский напомнил Гоголя, то на этом, с холеными бакенбардами - Пушкина. Кстати, именно такого мнения была и Наталья Николаевна, жена поэта. Когда чете Пушкиных на выставке в Академии художеств представили Айвазовского, Наталья Николаевна любезно заметила, что художник своим обликом очень напоминает ей портреты молодого Александра Сергеевича.

Петербург. Переправа через Неву. Иван Константинович Айвазовский, 1870-е

При первой (а если отбросить легенды - то и единственной) встрече Пушкин задал Айвазовскому два вопроса. Первый - при знакомстве более чем предсказуемый: откуда художник родом? А вот второй - неожиданный и даже несколько фамильярный. Пушкин спросил Айвазовского, не мерзнет ли он, южный человек, в Петербурге? Знал бы Пушкин, насколько оказался прав. Все зимы в Академии художеств юный Ованнес и вправду катастрофически мерз.

По холлам и классам гуляют сквозняки, преподаватели кутают в пуховые платки спины. У 16-летнего Ованнеса Айвазовского, принятого в класс профессора Максима Воробьева, от холода немеют резвые пальцы. Он зябнет, кутается в совсем не греющую, испачканную краской куртку, все время кашляет.

Особенно трудно по ночам. Траченное молью одеяло не позволяет согреться. Все члены сковывает озноб, зуб не попадает на зуб, отчего-то особенно мерзнут уши. Когда холод не дает уснуть, студент Айвазовский вспоминает Феодосию и теплое море.

Штаб-лекарь Оверлах строчит президенту Академии Оленину рапорты о неудовлетворительном здоровье Ованнеса: «Академист Айвазовский, был переведен несколько лет пред сим в Санкт-Петербург из южного края России и именно из Крыма, с самого пребывания его здесь всегда чувствовал себя нездоровым и многократно уже пользуем был мною в академическом лазарете, страдая, как прежде сего, так и ныне, грудною болью, сухим кашлем, одышкою при восхождении по лестницам и сильным биением сердца».

Не потому ли и «Переправа через Неву», редкий для творчества Айвазовского петербургский пейзаж, выглядит так, что зубы сводит от воображаемого холода? Он написан в 1877-м, Академия давным-давно позади, а ощущение пронизывающей стужи Северной Пальмиры - осталось. Вздыбились гигантские льдины на Неве. Сквозь холодные мглистые краски пурпурного неба проступает Адмиралтейская игла. Холодно крошечным людям в повозке. Зябко, тревожно - но и весело. И кажется, так много нового, неизвестного, интересного - там, впереди, за пеленой заиндевевшего воздуха.

Предательство Иуды. Иван Константинович Айвазовский, 1834

Государственный Русский музей в Санкт-Петербурге бережно хранит эскиз Айвазовского «Предательство Иуды». Он выполнен на серой бумаге белилами и итальянским карандашом. В 1834-м Айвазовский готовил картину на библейскую тему по заданию Академии. Ованнес был по натуре довольно скрытен, любил работать в одиночестве и совершенно не постигал, как это его кумир Карл Брюллов в состоянии писать при любом скоплении народа.

Айвазовский, напротив, для работы предпочитал уединение, поэтому когда предъявил товарищам по академии «Предательство Иуды», оно оказалось для них полной неожиданностью. Многие просто не могли поверить, что 17-летний провинциал всего лишь на втором году обучения способен на такое.

И тогда его недоброжелатели придумали объяснение. Ведь пропадает же Айвазовский все время у коллекционера и мецената Алексея Романовича Томилова? А у того в собрании и Брюллов есть, и Пуссен, и Рембрандт, и мало ли еще кто. Наверняка хитромудрый Ованнес просто скопировал там картину какого-нибудь малоизвестного в России европейского мастера и выдал за свою.

К счастью для Айвазовского, президент Академии художеств Алексей Николаевич Оленин оказался о «Предательстве Иуды» другого мнения. Оленина настолько впечатлило мастерство Ованнеса, что он удостоил его высокой милости - пригласил погостить у него в усадьбе Приютино, где бывали Пушкин и Крылов, Боровиковский и Венецианов, Кипренский и братья Брюлловы. Честь для начинающего академиста неслыханная.

Восточная сцена. Кофейня у мечети Ортакей в Константинополе. Иван Константинович Айвазовский, 1846

К 1845 году 27-летнему Айвазовскому, чьи морские пейзажи уже гремят по всей Европе от Амстердама до Рима, отдают дань уважения и в России. Он получает «Анну на шею» (орден святой Анны 3-й степени), звание академика, 1500 десятин земли в Крыму в 99-летнее пользование и главное - официальный военно-морской мундир. Морское министерство за заслуги перед Отечеством назначает Айвазовского первым живописцем Главного Морского штаба. Теперь Айвазовского обязаны пропускать во все русские порты и на все корабли, куда бы только он ни пожелал попасть. А весной 1845 года по настоянию великого князя Константина Николаевича художника включили в состав морской экспедиции адмирала Литке в Турцию и Малую Азию.

К тому моменту Айвазовский уже исколесил всю Европу (в его заграничном паспорте больше 135 виз, и таможенники устали доклеивать туда новые страницы), но на землях османов еще не бывал. Впервые он видит Хиос и Патмос, Самос и Родос, Синоп и Смирну, Анатолию и Левант. А больше всего его впечатлил Константинополь: «Вояж мой, - писал Айвазовский, - с его императорским высочеством Константином Николаевичем был чрезвычайно приятный и интересный, везде я успел набросать этюды для картин, особенно в Константинополе, от которого я в восхищении. Вероятно, нет ничего в мире величественнее этого города, там забывается и Неаполь, и Венеция».

«Кофейня у мечети Ортакей» - один из константинопольских видов, написанных Айвазовским после этой первой поездки. Вообще, отношения Айвазовского с Турцией - долгая и непростая история. Он будет посещать Турцию еще не раз. Художника очень ценили турецкие правители: в 1856-м султан Абдул-Меджид I отметил его орденом «Нитшан Али» 4-й степени, в 1881-м султан Абдул-Хамид II - алмазной медалью. Но между этими наградами была и русско-турецкая война 1877 года, во время которой снарядом был частично разрушен дом Айвазовского в Феодосии. Однако знаменательно, что мирный договор между Турцией и Россией подписывался в зале, украшенном картинами Айвазовского. Бывая в Турции, Айвазовский особенно тепло общался с живущими в Турции армянами, те уважительно звали его Айваз-эфенди. А когда в 1890-е годы турецкий султан учинит чудовищную резню, в которой погибнут тысячи армян, Айвазовский демонстративно швырнет османские награды в море, сказав, что то же самое советует сделать султану с его картинами.

«Кофейня у мечети Ортакей» Айвазовского - идеальный образ Турции. Идеальный - потому что мирный. Расслабленно восседая на расшитых подушках и погрузившись в созерцание, турки пьют кофе, вдыхают кальянный дым, внимают ненавязчивым мелодиям. Струится расплавленный воздух. Время протекает меж пальцев, как песок. Никто никуда не спешит - незачем спешить: все нужное для полноты бытия уже сосредоточено в настоящем моменте.

Ветряные мельницы в украинской степи при закате солнца. Иван Константинович Айвазовский, 1862

Нельзя сказать, что Айвазовский в пейзаже «Ветряные мельницы в украинской степи…» неузнаваем. Пшеничное поле в закатных лучах - почти как зыблющаяся поверхность моря, а мельницы - те же фрегаты: у одних ветер надувает паруса, у других - вращает лопасти. Где и, главное, когда Айвазовский мог отвлечься от моря и заинтересоваться украинской степью?

Возвращение со свадьбы. Иван Константинович Айвазовский, 1891

Чумаки на отдыхе. Иван Константинович Айвазовский, 1885

Возможно, когда на короткое время перевез свою семью из Феодосии в Харьков? Причем не праздно перевез, а спешно эвакуировал. В 1853 году Турция объявила войну России, в марте 1854-го к ней присоединились Англия и Франция - началась Крымская война. В сентябре неприятель был уже в Ялте. Айвазовскому нужно было срочно спасать родных - жену, четырех дочек, старую мать. «С душевным прискорбием, - сообщал художник одному из корреспондентов, - мы должны были выехать из милого нашего Крыма, оставив все свое состояние, приобретенное своими трудами в продолжение пятнадцати лет. Кроме своего семейства, матушки 70 лет, должен был взять с собой и всех родных, мы и остановились в Харькове, как ближайшем городе к югу и недорогом для скромной жизни».

Биограф пишет, что и на новом месте жена Айвазовского Юлия Гревс, до этого активно помогавшая мужу в Крыму в его археологических раскопках и этнографических изысканиях, «пыталась увлечь Айвазовского археологией или сценками малороссийского быта». Ведь Юлия так хотела, чтобы муж и отец оставался с семьей подольше. Не вышло: Айвазовский помчался в осажденный Севастополь. Несколько дней под бомбардировками он с натуры писал морские бои, и лишь специальный приказ вице-адмирала Корнилова вынудил бесстрашного художника оставить театр военных действий. Тем не менее в наследии Айвазовского довольно много этнографически-жанровых сценок и украинских пейзажей: «Чумаки на отдыхе», «Свадьба на Украине», «Зимняя сцена в Малороссии» и другие.

Портрет сенатора Александра Ивановича Казначеева, предводителя дворянства Таврической губернии. Иван Константинович Айвазовский, 1848

Портретов Айвазовский оставил сравнительно мало. Но вот этого господина он писал не раз. Впрочем, и неудивительно: Александра Ивановича Казначеева художник считал «вторым отцом». Когда Айвазовский был еще мал, Казначеев служил феодосийским градоначальником. В конце 1820-х годов ему все чаще стали поступать жалобы: в городе кто-то шалит - разрисовывает заборы и беленые известкой стены домов. Градоначальник поехал осмотреть художества. На стенах красовались фигуры солдат, моряков и силуэты кораблей, наведенные самоварным углем, - нужно сказать, весьма и весьма правдоподобные. Через некоторое время городской архитектор Кох сообщил Казначееву, что вычислил автора этих «граффити». Это был 11-летний Ованнес, сын базарного старосты Геворка Гайвазовского.

«Рисуешь ты прекрасно, - согласился, встретившись с «преступником», Казначеев, - но почему на чужих заборах?!» Впрочем, он сходу понял: Айвазовские так бедствуют, что не могут купить сыну принадлежности для рисования. И Казначеев сделал это сам: вместо наказания он подарил Ованнесу стопку хорошей бумаги и ящик красок.

Ованнес стал бывать в доме градоначальника, подружился с его сыном Сашей. И когда в 1830 году Казначеев стал губернатором Таврии, он забрал Айвазовского, превратившегося в члена семьи, в Симферополь, чтобы там мальчик мог выучиться в гимназии, а еще три года спустя приложил все усилия, чтобы Ованнеса зачислили в Императорскую Академию художеств.

Когда выросший и прославившийся Айвазовский навсегда вернется жить в Крым, он будет поддерживать дружеские отношения с Александром Ивановичем. И даже в каком-то смысле станет подражать своему «названному отцу», усиленно опекая бедных и обездоленных и основав «Общую мастерскую» - художественную школу для местной талантливой молодежи. А еще Айвазовский по собственноручному проекту и за личные средства возведет в честь Казначеева в Феодосии фонтан.

Караван в оазисе. Египет. Иван Константинович Айвазовский, 1871

17 ноября 1869 года был открыт для судоходства Суэцкий канал. Проложенный через египетские пустыни, он соединил Средиземное и Красное моря и стал условной границей между Африкой и Евразией. Пропустить такое событие любознательный и все еще жадный до впечатлений 52-летний Айвазовский не мог. Он приехал в Египет в составе русской делегации и стал первым в мире маринистом, написавшим Суэцкий канал.

«Те картины, в которых главная сила - свет солнца… надо считать лучшими», - был всегда убежден Айвазовский. А как раз солнца-то в Египте было в избытке - только работай. Пальмы, пески, пирамиды, верблюды, далекие пустынные горизонты и «Караван в оазисе» - все это осталось на картинах Айвазовского.

А еще художник оставил занятные воспоминания о первой встрече русской песни и египетской пустыни: «Когда русский пароход входил в Суэцкий канал, шедший впереди его пароход французский сел на мель, и пловцы принуждены были переждать, покуда тот снимется. Эта остановка длилась часов пять.

Была прекрасная лунная ночь, придававшая какую-то величавую красоту пустынным берегам древней страны фараонов, отторгнутой каналом от азиатского берега.

Чтобы сократить время, пассажиры русского парохода устроили импровизированный вокальный концерт: г-жа Киреева, обладая прекрасным голосом, приняла на себя обязанности запевалы, стройный хор подхватывал…

И вот на берегах Египта зазвучала песня о «матушке Волге», о «темном лесе», о «чистом поле» и понеслась по волнам, осеребренным луною, ярко светившей на рубеже двух частей света…»

Католикос Хримян в окрестностях Эчмиадзина. Иван Константинович Айвазовский, 1895

Портрет брата художника Габриэла Айвазяна. Иван Константинович Айвазовский, 1883

Крещение армянского народа. Григор-просветитель (IV в.) Иван Константинович Айвазовский, 1892

Возможно, кому-то будет в новинку узнать, что Иван Константинович Айвазовский был истинным ревнителем Армянской апостольской церкви, одной из древнейших, кстати, христианских церквей. Армянская христианская община была и в Феодосии, а Синод располагался в «сердце Армении» - городе Эчмиадзине.

Старший брат Айвазовского Саргис (Габриэл) стал монахом, потом архиепископом и выдающимся армянским просветителем. Для самого же художника его религиозная принадлежность отнюдь не была пустой формальностью. О самых важных событиях своей жизни, например о свадьбе, он ставил в известность Эчмиадзинский Синод: «Женился 15 августа 1848 года на Джулии, дочери Якова Гревса, англичанина-лютеранина, однако венчался в армянской церкви и с условием, что дети мои от этого брака тоже будут крещены в армянской святой купели».

Когда семейная жизнь разладится, Айвазовскому придется там же испрашивать позволения на расторжение брака.

В 1895 году в Феодосию к Айвазовскому приезжает высокий гость - каталикос Хримян, глава Армянской церкви. Айвазовский возил его в Старый Крым, где на месте разрушенных церквей он возвел новую и даже написал для нее алтарный образ. На торжественном обеде на 300 человек в Феодосии католикос пообещал художнику: «Я, Хримян Айрик, в одной руке - крест, в другой - Библия, буду молиться за тебя и за мой бедный армянский народ». В этом же году вдохновленный Айвазовский напишет картину «Католикос Хримян в окрестностях Эчмиадзина».

Через пять лет 82-летнего Айвазовского не станет. Его могилу на подворье древнего храма украшает надпись на армянском языке: «Рожденный смертным, оставил по себе бессмертную память».

Анна Никитична Бурназян-Саркизова, вторая жена И.К. Айвазовского. Иван Константинович Айвазовский, 1882

Было бы несправедливо по отношению к читателю окончить наш рассказ о картинах Айвазовского, где отсутствует море, фактом смерти художника. Тем более, затронув многие важные биографические вехи, мы так и не поговорили о любви.

Когда Айвазовскому было ни много ни мало 65 лет, он влюбился. Причем влюбился совсем по-мальчишески - с первого взгляда и в обстоятельствах, меньше всего располагавших к романтике. Он ехал в экипаже по улицам Феодосии и пересекся с похоронной процессией, в составе которой шла затянутая в черное молодая прекрасная женщина. Художник считал, что в родной Феодосии всех знает по именам, но ее он как будто видел впервые и даже не догадывался, кем она приходится покойному - дочкой, сестрой, женой. Навел справки: оказалось - вдовой. 25 лет. Зовут Анна Саркизова, в девичестве Бурназян.

Покойный муж оставил Анне имение с дивным садом и великим богатством для Крыма - источником с пресной водой. Вполне состоятельная, самодостаточная женщина, к тому же на 40 лет моложе Айвазовского. Но когда художник, трепеща и не веря в возможное счастье, сделал ей предложение, Саркизова приняла его.

Год спустя Айвазовский признавался другу в письме: «Минувшим летом я вступил в брак с одной госпожой, вдовой-армянкой. Ранее с нею знаком не был, да вот о добром ее имени слышал премного. Жить теперь мне стало спокойно и счастливо. С первой женой уже 20 лет не живу и не вижусь с нею вот уже 14 лет. Пять лет тому назад Эчмиадзинский синод и католикос разрешили мне развод… Только вот очень страшился связать свою жизнь с женщиной другой нации, дабы слез не лить. Сие случилось Божьей милостью, и я сердечно благодарствую за поздравления».

17 лет они проживут в любви и согласии. Как и в юности, Айвазовский будет много и невероятно продуктивно писать. И еще он успеет показать любимой океан: на 10-м году брака они поплывут в Америку через Париж, и, по легенде, эта красивая пара часто будет единственными людьми на корабле, не подверженными морской болезни. Пока большинство пассажиров, укрывшись в каютах, пережидали качку и шторм, Айвазовский и Анна безмятежно любовались морскими просторами.

После смерти Айвазовского Анна более чем на 40 лет (а доживет она до 88-ми) станет добровольной затворницей: ни гостей, ни интервью, ни тем более попыток устроить личную жизнь. Есть что-то волевое и одновременно загадочное во взгляде женщины, чье лицо наполовину скрывает газовая вуаль, так похожая на полупрозрачную поверхность воды с морских пейзажей ее великого мужа, Ивана Айвазовского.

Публикации раздела Музеи

Дюжина морей Ивана Айвазовского: география по картинам

В споминаем известные полотна Айвазовского и изучаем по ним морскую географию XIX века .

Адриатическое море

Венецианская лагуна. Вид на остров Сан-Джорджо. 1844. ГТГ

Море, являющееся частью Средиземного, получило название в античности по древнему порту Адрия (в области Венеция). Ныне вода отступила от города на 22 километра, и город стал сухопутным.

В XIX веке об этом море в справочниках писали: «…наиболее опасный ветер - северо-восточный - борей, также юго-восточный - сирокко; юго-западный - сиффанто, реже и менее продолжителен, но часто очень силен; он в особенности опасен вблизи устьев По, когда внезапно изменяется в южно-восточный и переходит в сильный шторм (furiano). Между островами восточного берега эти ветры вдвойне опасны, ибо в узких каналах и в каждой бухте дуют различно; наиболее страшны борей зимой и горячий «юг» (словенск.) летом. Уже древние часто говорят об опасностях Адрии, а из многочисленных молитв о спасении и обетов моряков, сохранившихся в церквах итальянского берега, явствует, что издавна изменчивая погода была предметом жалоб каботажных пловцов....» (1890).

Атлантический океан

Наполеон на острове Святой Елены. 1897. Феодосийская картинная галерея им. И.К. Айвазовского

Свое имя океан получил в античности, в честь мифического титана Атланта, державшего на своих плечах небесный свод где-то у Гибралтара.

«…Время, употребляемое в последнее время парусными судами по различным указанным направлениям, выражается следующими числами: из Па-де-Кале в Нью-Йорк 25–40 дней; обратно 15–23; в Вест-Индию 27–30, до экватора 27–33 дня; из Нью-Йорка к экватору 20–22, летом 25–31 день; из Ла-Манша в Бахию 40, в Рио-де-Жанейро 45, к мысу Горну 66, в Капштадт 60, в Гвинейский залив 51 день. Конечно, продолжительность переправы меняется в зависимости от погоды; более подробные указания можно найти в «Passage tables», публикуемых лондонским «Board of Trade». Менее зависимы от погоды пароходы, в особенности почтовые, снабженные всеми усовершенствованиями новейшего времени и пересекающие теперь Атлантический океан по всем направлениям…» (1890).

Балтийское море

Большой рейд в Кронштадте. 1836. ГРМ

Море получило название либо от латинского слова balteus («пояс»), поскольку, по мнению античных географов, опоясывало Европу, либо от прибалтийского слова baltas («белый»).

«…Благодаря малому содержанию солей, малой глубине и суровости зимы, Балтийское море замерзает на большое пространство, хотя и не каждую зиму. Так, например, проезд по льду от Ревеля в Гельсингфорс возможен не каждую зиму, но в суровые морозы и глубокие проливы между Аландскими островами и обоими берегами материка покрываются льдом, и в 1809 году русская армия со всеми войсковыми тяжестями перешла здесь по льду в Швецию и в двух других местах через Ботнический залив. В 1658 году шведский король Карл Х перешел по льду из Ютландии в Зеландию…» (1890).

Ионическое море

Морское сражение при Наварине 2 октября 1827 года. 1846. Военно-морская академия им. Н.Г. Кузнецова

По античным мифам, море, являющееся частью Средиземного, получило название в честь возлюбленной Зевса царевны Ио, которая была превращена в корову его супругой богиней Герой. Вдобавок Гера наслала на Ио огромного овода, спасаясь от которого бедняжка переплыла море.

«…На Кефалонии есть роскошные оливковые рощи, но вообще Ионийские острова безлесны. Главные продукты: вино, масло, южные плоды. Главные занятия жителей: земледелие и овцеводство, рыболовство, торговля, корабельное дело; обрабатывающая промышленность в зачаточном состоянии…»

В XIX веке это море было местом важных морских сражений: об одном из них, запечатленном Айвазовским, мы рассказывали .

Критское море

На острове Крит. 1867. Феодосийская картинная галерея им. И.К. Айвазовского

Еще одно море, являющееся частью Средиземного, омывает Крит с севера и названо в честь этого острова. «Крит» - одно из древнейших географических названий, оно встречается уже в микенском линейном письме «Б» II тысячелетия до н. э. Смысл его неясен; возможно, на одном из древних анатолийских языков оно значило «серебро».

«…Христиане и магометане находятся здесь в страшной взаимной вражде. Промыслы в упадке; гавани, бывшие в цветущем состоянии при венецианском господстве, почти все обмелели; большинство городов в развалинах…» (1895).

Мраморное море

Бухта Золотой Рог. Турция. После 1845 года. Чувашский государственный художественный музей

Море, расположенное между проливами Босфор и Дарданеллы, соединяет Черное море со Средиземным и разделяет европейскую часть Стамбула с азиатской. Оно названо так в честь острова Мармара, где в древности находились знаменитые каменоломни.

«…Хотя Мраморное море находится в исключительном владении турок, но как топография его, так и физико-химические и биологические свойства исследованы преимущественно русскими гидрографами и учеными. Первая подробная опись берегов этого моря сделана на турецких военных судах в 1845–1848 годах гидрографом русского флота капитан-лейтенантом Манганари…» (1897).

Северное море

Вид Амстердама. 1854. Харьковский художественный музей

Море, являющееся частью Атлантического океана, омывает берега Европы от Франции до Скандинавии. В XIX веке в России его называли Немецким, позже название сменили.

«…За исключением вышеупомянутого очень узкого пространства больших глубин у берегов Норвегии, Немецкое море - самое мелкое из всех береговых морей и даже из всех морей, за исключением Азовского. Немецкое море вместе с Ла-Маншем - моря, наиболее посещаемые кораблями, так как через него идет путь из океана к первой гавани земного шара - Лондону…» (1897).

Северный Ледовитый океан

Буря на Ледовитом океане. 1864. Феодосийская картинная галерея им. И.К. Айвазовского

Нынешнее имя океана было официально утверждено в 1937 году, до этого его называли по-разному - в том числе и Северное море. В древнерусских текстах даже встречается трогательный вариант - Дышащее море. В Европе его называют Арктическим океаном.

«…Попытки достигнуть Северного полюса до настоящего времени успеха не имели. Ближе всего к Северному полюсу подошла экспедиция американца Пири, отправившаяся в 1905 году из Нью-Йорка на специально для нее выстроенном пароходе Roosevelt и возвратившаяся в октябре 1906 года» (1907).

Средиземное море

Порт Ла-Валетта на острове Мальта. 1844. ГРМ

«Средиземным» это море стало в III веке н. э. благодаря римским географам. В состав этого большого моря входят множество мелких - кроме названных здесь это Альборан, Балеарское, Икарийское, Карпафийское, Киликийское, Кипрское, Левантийское, Ливийское, Лигурийское, Миртойское и Фракийское.

«…Плавание по Средиземному морю в настоящее время, при сильном развитии парового флота, не представляет особых затруднений, вследствие сравнительной редкости сильных штормов и благодаря удовлетворительному ограждению отмелей и берегов маяками и другими предостерегательными знаками. Около 300 больших маяков распределено по берегам материков и островов, причем на последние приходится около 1/3, а из остальных 3/4 расположены на европейском берегу…» (1900).

Тирренское море

Лунная ночь на Капри. 1841. ГТГ

Море, являющееся частью Средиземного и располагающееся к северу от Сицилии, получило название в честь персонажа античных мифов, лидийского царевича Тиррена, который утонул в нем.

«…Все латифундии [большие имения] Сицилии принадлежат крупным собственникам - аристократам, живущим постоянно или в континентальной Италии, или во Франции и Испании. Измельчание земельной собственности доходит нередко до крайности: крестьянин владеет одной землянкой на клочке земли в несколько квадратных аршин. В приморской долине, где частная собственность заключается в плодовых плантациях, нередко встречаются такие собственники из крестьян, которые имеют только по 4–5 каштановых деревьев» (1900).

Черное море

Черное море (На Черном море начинает разыгрываться буря). 1881. ГТГ

Это имя, связанное, вероятно, с цветом воды во время бури, море получило только в Новое время. Древние греки, которые активно обживали его берега, называли его сначала Негостеприимным, а потом - Гостеприимным.

«…Срочное пассажирское и грузовое пароходное движение между портами Черного моря содержится русскими судами (преимущественно Русского общества пароходства и торговли), австрийским Ллойдом, французскими Messageries maritimes и Frayssinet et C-ie и греческой компанией Courtgi et C-ie под турецким флагом. Иностранные пароходы посещают почти исключительно порты Румелии, Болгарии, Румынии и Анатолии, тогда как пароходы Русского общества пароходства и торговли - все порты Черного моря. Состав судов Русского общества пароходства и торговли в 1901 году - 74 парохода…» (1903).

Эгейское море

Остров Патмос. 1854. Омский областной музей изобразительных искусств им. М.А. Врубеля

Эта часть Средиземного моря, располагающаяся между Грецией и Турцией, названа в честь афинского царя Эгея, который бросился в него со скалы, подумав, что его сын Тезей убит Минотавром.

«…Плавание по Эгейскому морю, лежащему на пути судов, идущих из Черного и Мраморного морей, в общем весьма приятно, благодаря хорошей, ясной погоде, но осенью и ранней весной нередки штормы, приносимые циклонами, идущими от Севера Атлантического океана через Европу в Малую Азию. Жители островов прекрасные моряки…» (1904).