Дом арсения морозова. Особняк Морозова: как выглядит изнутри самый странный дом этого города Дом дружбы с зарубежными странами

Путеводитель по архитектурным стилям

Вдохновение зодчий и заказчик черпали в путешествии по Испании и Португалии. Там они и увидели замок Palacio Nacional da Pena в Синтре. Тогда Арсений Морозов загорелся идеей построить себе подобный дом-замок. Вскоре на Воздвиженке появился необычный особняк.

Портал входа с башнями, витые колонны, лепные ракушки, парадная столовая в виде «рыцарского зала», гостиная в стиле ампир, комнаты «барокко», арабская и китайская - все это появилось в доме Морозова. Пришлось только отказаться от виноградника: в Москве он плохо растет. Но взамен особняк Морозова украсили каменные гроздья.

Еще когда дом строили, он стал объектом насмешек, сплетен и критики. Лев Толстой и вовсе вложил в уста князя Нехлюдова в романе «Воскресение» фразу о строительстве глупого ненужного дворца какому-то глупому и ненужному человеку.

В декоре особняка Арсения Морозова много знаков. Например, узел из канатов - символ долголетия. Но владельцу не удалось сполна насладиться жизнью в новом доме.

В 1908 году Арсений Морозов на спор прострелил себе ногу. Он хотел доказать, что человек способен вытерпеть любую боль. Морозов выиграл спор и весь вечер кутил. Но в сапоге собралась кровь, и началось заражение. Через 3 дня он умер. В газетах указывали другие причины скоропостижной кончины Арсения Морозова. Но больше общество увлекло судебное разбирательство между бывшей супругой Морозова и его любовницей. Последней он завещал все свое состояние и экзотический особняк на Воздвиженке. Победила любовница.

После революции в доме Арсения Морозова работал первый Рабочий театр Пролеткульта. Там ставили спектакли Эйзенштейн и Мейерхольд. Затем здание отдали под дипломатическую миссию. Сейчас здесь Дом приемов Правительства РФ.

Весной 1893 года крупный заводчик и предприниматель Савва Тимофеевич Морозов задумал выстроить новую усадьбу в центре Москвы, близ Патриарших прудов на улице Спиридоновка. Исполнение заказа Морозов доверил 33-летнему Федору Осиповичу Шехтелю, в то время уже известному в среде богатого купечества, а для самого Морозова построившего дачу - сказочный деревянный теремок, очень понравившийся фабриканту. Но проект такого масштаба для Шехтеля был первый. Все, что он строил раньше, не шло ни в какое сравнение с домом "некоронованного императора России". Савва Тимофеевич, окончив Московский университет, отправился продолжать образование в Англию, изучал химию в Кембридже и был очарован английской готикой. Шехтель в то время увлекался романтикой средневековья, так что вкусы заказчика и устремления архитектора счастливо совпали и привели к потрясающему результату.

Работы начались в 1894 году, внутренняя отделка была завершена в 1898 году. Невиданное доселе в Москве здание сразу стало одной из достопримечательностей города, к архитектору пришли слава и профессиональный успех, а деньги с этого заказа позволили Шехтелю построить себе хороший домик в Ермолаевском. Федор Осипович собственноручно сделал более 600 чертежей особняка - не только фасады, но и люстры, детали интерьеров, мебель. В основу композиции легли схемы неоготического замка, который Морозов углядел, возможно, в Манчестере, где обучался делу на текстильной фабрике: именно там работал знаменитый Альфред Уотерхауз, строивший неоготические особняки для текстильных магнатов. Увлекавшийся всем новым, Шехтель соединил рационализм готики с романтизмом и одухотворенностью модерна. Одним из первых в русской архитектуре он использовал принцип живописного планирования, свободы в размещении комнат, отказавшись от обязательной симметрии.

Снаружи особняк напоминает романтический замок со своими башнеобразными корпусами, стрельчатыми арками окон и дверей, контрфорсами и зубцами. Внутри впечатление усиливают высокие деревянные резные своды, стрельчатые арки, обилие фантастических существ - драконов, химер, грифонов, демонов. Великолепна главная лестница с перилами, перевитыми змеями, ведущая в аванзал, обтянутый голубым сукном с золотыми символами. Столовую украшают огромный камин с рыцарскими фигурами и деревянный потолок. Богато отделаны жилые комнаты, особенно спальня (Малый мраморный зал) и будуар хозяйки (Красный кабинет). К воплощению своих творческих замыслов Шехтель привлек великого русского художника М. Врубеля (1856-1910). Он выполнил цветной витраж «Рыцарь», украсивший аванзал, скульптурную группу «Роберт и Бертрам» на парадной лестнице, панно «Утро», «Полдень» и «Вечер» в Малой гостиной (сегодня она почтительно зовется «залом Врубеля», а у Морозовых была просто курительной комнатой!). Мебель, камин из песчаника, огромную люстру в столовой делали лучшие мастерские России.

Савва Тимофеевич Морозов.

Зинаида Григорьевна Морозова.

Морозов поселился в чудо-особняке с молодой женой, на которую по купеческим обычаям и был оформлен дом. Женился Морозов по любви, не побоявшись скандала. Дело в том, что 19-летняя Зинаида Григорьевна уже была замужем, да еще и за родственником, двоюродным племянником Саввы, и уже носила фамилию Морозова. Не очень красивая, но умная и с сильным характером Зинаида Григорьевна, став хозяйкой особняка, окрещенного московской молвой "палаццо", вела светский образ жизни, так что побывать в ее доме смогло много известных москвичей. Здесь частенько собирались представители артистических кругов, художественной интеллигенции. Савва Тимофеевич дружил со Станиславским и Горьким; МХАТ создавался в основном на его деньги. Своего Егора Булычева Горький писал с Саввы Морозова. Морозов оказывал денежную помощь РСДРП, выступал против применения войск в борьбе с забастовщиками. А в своем особняке Морозов какое-то время укрывал находящегося в бегах революционера Баумана. И вот незадача: именно в это время Морозова решил посетить с обедом сам московский генерал-губернатор Сергей Александрович... Прием был обставлен шикарнейшим образом. Сергей Александрович сидел за столом и даже не подозревал, что сидящий здесь же "друг семьи" Морозовых есть никто иной, как опаснейший революционер Бауман, которого искала и не могла найти вся московская полиция.

Революция 1905 года, душевный разлад привели Савву Морозова к самоубийству. В 1909 году вдова продала особняк заводчику М.П. Рябушинскому. Она говорила, что дух Саввы не дает ей житья в этом доме, и что якобы по ночам в кабинете Морозова перемещаются предметы на столе, слышатся его покашливания и шаркающая походка. В 1912 году по заказу нового владельца художник К. Богаевский украсил Большую гостиную тремя монументальными панно, которые, как у Врубеля, назывались «Утро», «Полдень» и «Вечер». Летом 1918 года семья Рябушинских покинула революционную Россию, забрав почти все - мебель, посуду.

В 1920-е годы здесь размещался интернат для сирот из Бухарской республики, а в 1929 году дом был передан Наркоминделу. До 1938 года здесь жил нарком М. М. Литвинов, и, наконец, навсегда разместился Дом приемов. В 1973 году директором его стал Евгений Константинович Байков. Он часто рассказывал, как был поражен, впервые придя на Спиридоновку, 17: «То, что я увидел, можно было назвать одним словом - сарай. Стены и потолки покрывала толстая корка белил - позже, при расчистке, мы насчитали то ли 17, то ли 19 слоев. Оказалось, именно столько раз особняк посетил И. В. Сталин. Каждый раз за несколько дней до его визита приходила бригада молодцов-маляров и тщательно пробеливала стены и потолки. Замазывали все - фресковые росписи, позолоту, лепнину... Ужасна была мебель - казенные столы, старые кожаные кресла...» Реставрация продолжалась много лет: расчищали потолки дивной красоты, открывали лепнину, разыскивали старинную мебель, подбирали посуду - фарфор, хрусталь, серебряные столовые приборы. Директор лично обошел комиссионные магазины, где еще можно было купить приличные картины. Первой его покупкой был портрет работы Ф. Рокотова, потом последовали полотна И. Шишкина, А. Саврасова, художников школы Гюбера Робера... К 1987 году реставрация была завершена, и старый особняк предстал в своей первозданной красе.

В ночь с 4 на 5 августа 1995 года весь дом с чердака до подвала охватил внезапный пожар. Когда его потушили, здание выглядело плачевно: черные стены, рухнувшие потолки, кучи искореженного паркета, обгоревший мусор, запах мокрой гари. Закопченные панно Врубеля, обрывки картин Богаевского, черные спекшиеся куски витража «Рыцарь». В крохотной комнатке в нижней части здания, куда сносили уцелевшее добро - книги, ковры, фарфор, бронзу, был устроен штаб по ликвидации последствий пожара. В течение 11 месяцев ежедневно, без выходных, в три смены выходили работать на «объект № 1», скрытый желто-белыми чехлами, одновременно от 180 до 300 человек. Все строительство и реставрация «под ключ» осуществлялись фирмой «Дипкомфорт» и приглашенными ею фирмами, отечественными и зарубежными - из США, Польши, Турции, Словении; материалы шли из Германии, Китая, Австрии, Финляндии, мебель заказывалась в Италии, Венгрии, Индии. Делали не «медленно, одно за другим», а мощно, быстро и все одновременно. Воссоздание особняка осуществлялось по комплекту старинных чертежей, представленных Музеем архитектуры. Все они имели личную подпись автора проекта: Федор Шехтель. МИД держал стройку под постоянным контролем. Шла работа и вне особняка: в Измайлове группа реставраторов воссоздавала полотна Богаевского, в Третьяковке реставрировали Врубеля, в Лондоне возрождали его витраж «Рыцарь». В настоящее время зданию полностью вернули его былую красоту. Увы, но сейчас обычному гражданину туда не попасть: несколько лет назад Дом приемов МИД попадал в списки для посещения на День музеев, теперь же его в этих списках уже не бывает. Тем интереснее сейчас взглянуть на прекрасные фото его уникальных интерьеров.

Фото: misha_grizli

Фото: mirandalina

Того, кто возвел броский особняк на Воздвиженке, современники окрестили никчемным человеком, а родная мать назвала дураком: настолько им «резала глаз» непривычная для Москвы неоготическая мавританская архитектура. Зато потомки оценили задние по достоинству, размещая в нем то посольства иностранных государств, то Дом дружбы народов, то Дом приемов правительства России, как сейчас. Однако строился этот особняк именно как жилой, хотя приемы здесь закатывались с самого начала, да с таким размахом, какой даже сейчас встретишь не часто. Что же касается его владельца, то он носил знаменитую фамилию Морозов.

Вопреки расхожему мнению, особняк по адресу Воздвиженка,16 построил не Савва Морозов, известный дореволюционный предприниматель и меценат, а его двоюродный племянник Арсений, за которым чуть ли не с детства закрепилась лихая «слава» кутилы и прожигателя родительских капиталов. А прожигать было чего. Мать Арсения, Варвара Алексеевна, происходила из купеческой семьи Хлудовых, которым принадлежала одна из первых российских бумагопрядильных фабрик, оборудованных паровыми машинами. Его отец, Абрам Абрамович (двоюродный брат Саввы Морозова), был владельцем Тверской мануфактуры, а вскоре управление предприятием перешло в руки его супруги — женщины умной, хваткой и удивительно красивой. Именно она придумала преподнести сыну на 25-летие роскошный подарок — большой земельный участок в центре Москвы, на Воздвиженке. Надо сказать, что даже тогда (а на дворе стоял конец XIX века) с землей в центре города уже было не просто. Но помог случай.

Такой увидел Варвару Алексеевну Морозову русский художник-передвижник Владимир Маковский (оригинал картины хранится в Третьяковской галерее)

В конце 60-х годов XIX века неподалеку от Арбатской площади появился свой цирк — красивое деревянное здание, которые построил Карл Гинне, представитель известной немецкой цирковой династии. Новое увеселительное заведение как в силу эффектной программы, так и из-за удачного расположения сразу стало пользовать бешеным успехом. И это несмотря на большую конкуренцию с другими уже функционирующими в то время цирками. Однако просуществовал популярный цирк лишь до 1892 года: однажды в нем вспыхнул пожар, и деревянное здание мгновенно превратилось в кучу головешек. Поговаривают, что к происшествию приложили руку конкуренты, однако реальных доказательств поджога так и не нашли. Для Карла Гинне случившееся стало настоящим дежавю. Дело в том, что 1859 году сгорел другой его цирк, в Варшаве. Но если первую трагедию Гинне сумел пережить, а в дальнейшем даже поднять свой цирковой бизнес на новый виток, то случай в Москве всерьез пошатнул его финансовое состояние. Почтительная публика, ранее с таким восторгом отзывавшаяся о представлениях Гинне, быстро переметнулась в другие заведения, так что циркач счел за благо здание не восстанавливать, а участок продать. А покупателем как раз и стала мать Арсения Морозова.

Так выглядели цирковые представления в XIX веке (картина постмодерниста Жоржа Пьера Сера, 1891 год)

Получив подарок, Арсений тут же вспомнил о Викторе Мазырине, с которым он несколько лет назад познакомился в Бельгии, на всемирной выставке в Антверпене. Мазырин, в то время уже хорошо известный архитектор, привлек внимание Морозова не только эффектным воплощением своих творческих идей, но и своей неординарностью. Так, он на полном серьезе утверждал, что в прошлой жизни был египтянином и строил пирамиды, поэтому его опыт в строительстве исчисляется веками. Кого-то подобные заявления лишь смешили, но Морозову, напротив, лишь добавили интереса к творцу.

Строитель-египтянин, «реинкарнировавший» в образе архитектора Виктора Мазырина (на фото слева) и «никчемный человек» Арсений Морозов

«А в каком стиле строить будем?» — поинтересовался Мазырин у своего нового заказчика. «А какие бывают?» — вопросом на вопрос отозвался Морозов. Впрочем, едва архитектор успел перечислить три-четыре стиля, как Арсений его перебил и вынес свой вердикт: «А строй во всяких! У меня на все денег хватит». Однако при такой формулировке заказа, когда пожелания клиента совершенно непонятны, деньги — еще не все. Мазырин это прекрасно понимал, поэтому схитрил и предложил Морозову вместе поездить по Европе и поискать прообраз «дома во всех стилях», который приглянется Арсению. Так они и поступили. Дом-идеал обнаружился в Португалии, в центре города Синтра. Им оказался дворец Palácio Nacional da Pena, одно из семи чудес Португалии. Это сооружение, построенное в середине XIX века, сочетает в себе элементы мавританской средневековой архитектуры и мануэлино: португальского национального стиля, популярного в XV-XVI веках.

Palácio Nacional da Pena, который стал прообразом особняка на Воздвиженке, 16

Вернувшись в Россию, Мазырин приступил к разработке проекта. Первый камень будущего особняка Арсения Морозова был заложен в 1897 году, а 1899 возведение было уже закончено: для тех времен скорость строительства необычайно высокая. Мавританский стиль наиболее ярко проявляется в оформлении парадного подъезда, а также двух башен, расположенных по двум сторонам от главного входа. В остальных же частях этого сооружения архитектура эклектична. Например, некоторые оконные проёмы украшены классицистическими колоннами, а общая асимметричная структура особняка больше характерна для модерна. Эклектика сохраняется и во внутренней отделке сооружения. Так, например, столовая, названная «Рыцарским залом», была оформлена в стиле готики, женская половина дома оформлена под барокко, гостиная — в стиле ампир, а многие элементы декора здания сделаны под гротеск.

Интерьер одного из залов в особняке Арсений Морозова

Современники Арсения Морозова негативно восприняли экзотичное для Москвы здание. Общественное мнение отображено даже в романе «Воскресенье» Льва Толстого. Это произведение было опубликовано в 1899 году, а его герой князь Нехлюдов, проезжая по улице Волхонка, размышляет о возведении «глупого ненужного дворца какому-то глупому и ненужному человеку». Можно предположить, что речь идет об Арсении Морозове и его особняке. Но самую резкую оценку необычному зданию дала Варвара Морозова. «Раньше я одна знала, что ты дурак, а теперь вся Москва знает!», — заявила она сыну, когда узнала, что тот сделал с подаренным ею участком земли. Обвинили Арсения в безвкусии и два старших брата. На все обвинения тот отвечал, что его дом простоит века.

О «глупом дворце» судачил всякий, кому доводилось проезжать мимо

Впрочем, Арсений Морозов в нашей истории получился очень уж умным и дальновидным героем. Это не совсем так. Двоюродный племянник Морозова был известный на всю Москву гуляка и кутила, но в одном Арсений оказался прав. Построенный им особняк простоял уже больше века и, судя по всему, простоит еще очень долго. Правда, самому Морозову удалось прожить в нем всего девять лет. В 1908 году на одной из пьянок Арсений поспорил, что человек может вытерпеть любую боль и прострелил из пистолета себе ногу. Спорили на коньяк. Морозов после выстрела не закричал и выиграл спор, но и после этого не поехал к врачу, а продолжил пьянку. Через три дня чудак и баламут миллионер Арсений Морозов в возрасте 35 лет умер от заражения крови.

После революции неоготический стиль зданию наконец-то оценили по достоинству. Желающих поселиться в доме «дурака» Морозова было более чем достаточно. В 1917 году, сразу после свержения царского режима, особняк заняли анархисты под штаб-квартиру партии. Однако вскоре у них появилось много разногласий с большевиками. Из особняка анархистов выселили, а вместо них в мае 1918 года на Воздвиженку, 16 переехала труппа Первого рабочего театра Пролеткульта. Театр занимал здание около десяти лет и в 1928 году особняк передали Наркомату иностранных дел. До 40-го года прошлого века здесь размещалось посольство Японии; во время Второй мировой войны — редакция английской газеты «Британский союзник»; с 1952 по 1954 годы — посольство Индии.

Во время Великой Отечественной войны в особняке располагалась редакция газеты «Британский союзник»

В конце 50-х годов прошлого века здесь обосновался «Союз советских обществ дружбы и культурных связей с народами зарубежных стран». Особняк Арсения Морозова стал называться Домом дружбы народов: там проводились демонстрации зарубежных кинофильмов, встречи и пресс-конференции с иностранными деятелями искусства. А в начале 2000-х годов «Дом Дурака» перешел под Управление делами Президента России и в 2006 году там открылся Дом приемов Правительства РФ. Так что современным «Морозовым» поселиться там уже не получится. Зато можно отыскать варианты по соседству. Правда, не часто, но в аренду подобрать квартиру можно. Например, в доме 6 по Воздвиженке за 150 тыс. рублей в месяц сдается квартира площадью 150 кв. м, а в доме 5/25 квартиру, площадью 50 кв. м, можно арендовать даже на один день. Цена вопроса — 3,5 тыс. рублей в сутки. Конечно, из окон этих квартир «Дом дурака» вряд ли разглядишь, зато каждый вечер, сделав буквально несколько десятков шагов, можно будет любоваться его эффектно освещенным фасадом и в очередной раз дивиться на современников Морозова, которым это ажурное чудо пришлось не по нраву.

Екатерина Шаблова и Дарья Кузнецова, корреспонденты портала ГдеЭтотДом.РУ

Особняк Арсения Морозова.

Дом-игрушка.

Есть на Воздвиженке, прямо напротив метро «Арбатская», чудо-дом. До революции — особняк Арсения Морозова. Есть на Воздвиженке, прямо напротив метро «Арбатская», чудо-дом. До революции — особняк Арсения Морозова. После — «Дом Дружбы с народами зарубежных стран». Какие народы в нем дружили и как именно — вопрос для ценителей архитектуры праздный. А ценителей у этого дома множество. Правда, не взрослых — маленьких. Не одно подрастающее поколение, разинув рты, глазело на настоящий замок из сказки, чудом переместившийся в центр Москвы.

«Раньше одна я знала, что ты дурак, а теперь вся Москва будет знать», — так отреагировала почтенная Варвара Алексеевна Морозова на то, что сын сделал с ее подарком. Подарила она 24-летнему отпрыску особняк в русском стиле на Воздвиженке. Не прошло и трех лет, как неугомонный Арсений Абрамович его перестроил.

В 1899 году, когда закончилось строительство, Арсений Морозов стал обладателем самого роскошного особняка в городе. Такого дома в первопрестольной еще не было. Он поражал культурную Москву «кастрированностью от традиций» и тем, что «удивительным образом включил в себя поклонение низшим инстинктам нашей природы, создал культ низших организмов мира, стилизуя их и тем уравнивая с человеком и его жизнью».

Аристократическая Москва скептически морщилась. Граф Толстой в романе «Воскресение» дал и особняку, и хозяину убийственную характеристику: проезжая по Воздвиженке, Нехлюдов размышляет о строительстве «глупого ненужного дворца какому-то глупому ненужному человеку». Но для Арсения Абрамовича дом был его мечтой, его домом, построенным его архитектором в соответствии с его представлениями о красоте. «Привез» он свой особняк из путешествия.

Вместе с другом, архитектором Мазыриным, Морозов побывал в Португалии, где посетил Синтру — небольшой городок вблизи Лиссабона. Морозов был очарован. Особенно сильное впечатление произвел на него Паласиу-ди-Пена — дворец, построенный в 1885 г. и принадлежащий мужу португальской королевы Марии II немецкому принцу Фердинанду. Дворец-башня поразил его фантастическим сочетанием стилей — Ворота Дракона, звонницы и минареты, купола с круговыми дорожками, стрельчатые окна эпохи Мануэла. Плененный Арсений тут же заказал Виктору Александровичу Мазырину перестройку своего особняка по образу и подобию увиденного в Синтре.

Лучшего автора проекта Арсений выбрать не мог. Розовощекий Мазырин увлекался мистикой, спиритизмом, верил в переселение душ и считал, что его душа родилась в Египте. Он разрабатывает композицию дома как сочетание разновеликих объемов: парадной части, вертикальной доминанты и, собственно, основного здания. Богато декорированный фасад контрастирует с лаконичным решением задней части особняка. Растительные орнаменты, геометрические формы, морские раковины, традиционные розетки, обрамления в виде цепей, витые пояски, цветы, виноградные гроздья, диковинные деревья, консольки и башенки, плохо сочетающиеся как в масштабе, так и стилистически, вполне удовлетворяли и архитектора, и заказчика.

Новый особняк не стал точной копией португальского оригинала, хотя композиция парадной части, состоящей из двух цилиндрических башен и портика, декор ограждения кровли, форма оконных проемов — реплика на португальский стиль. Словно сошедший со страниц детской книжки, особняк был бы уместен в волшебной стране фей. Но в Москве конца XIX века избыточная выразительность декоративных форм делает его архитектуру комичной.

Кем же был этот чудак, вложивший состояние в дворец-игрушку?

Арсений Абрамович Морозов был представителем могущественной торгово-промышленной династии. Капитал Морозовых начался с 5 рублей, которые крепостной крестьянин старообрядческого села Зуево Савва Васильевич Морозов получил как приданое жены. Он сам и его семья занимались ткачеством. В 1797 году, в возрасте 27 лет, Савва Васильевич основал в родном Зуеве шелкоткацкое заведение. Когда ему было 50, он выкупил себя и семью у помещика за огромные по тем временам деньги — 17 тысяч рублей. Через 17 лет, в 1837 г., купил землю вблизи Орехова и перевел фабрику туда. Из четырех мануфактур, принадлежавших ему и его сыновьям, сложилась мощная хлопчатобумажная империя.

Деловая хватка, потрясающая работоспособность и кристальная честность обеспечили успех Морозовых. Об их опыте капиталистического хозяйствования сегодня пишут монографии. По техническому оснащению их мануфактуры были в числе лучших в Европе. Хозяева заботились об условиях труда и быта своих рабочих, строили для них дома, больницы и церкви. Морозовы жертвовали деньги на бесплатные ночлежные дома, богадельни, родильные дома, больницы (самая известная — Морозовская детская больница).

Семейство крестьян-старообрядцев оказалось в среде богатейших людей России, которая формировалась веками. Основатели клана не имели никакого образования, кроме религиозного. Их внуки получили блестящее образование. Напрасно раздосадованный профессор Иван Владимирович Цветаев сетовал: «Ходят они в смокингах и фраках, но внутри носороги-носороговичи».

Отказ в пожертвованиях новому (Пушкинскому) Музею вовсе не означал отсутствия интереса к культуре, хоть и сказала Мария Тимофеевна Морозова, что они «мужики» и Музей им ни к чему. «Мужики» Морозовы известны как меценаты и коллекционеры. Они поддерживали российских художников, тратили немалые деньги на издательские проекты. Заядлый театрал Савва Тимофеевич Морозов взял на себя финансирование Художественного театра и построил для него великолепное здание.

Арсений Абрамович Морозов, владелец злополучного особняка, увековеченного Толстым в столь нелестных выражениях, ни в каких особых деловых талантах замечен не был. Любил покутить, любил роскошь и жизнь на широкую ногу. И до конца дней оставался мальчишкой. Умер в 1908 г., в 35 лет, как-то нелепо. На очередной попойке, поспорив с друзьями, что может выдержать любую боль, ушел в кабинет и тайком прострелил себе ногу. Пари он выиграл, никто ничего не заметил. Но проиграл по крупному счету — началось заражение крови, и через несколько часов Морозова не стало.

«Мой дом будет вечно стоять, а с вашими картинами еще неизвестно что будет», — говорил Арсений братьям-коллекционерам. Больше века особняку на Воздвиженке. Больше века им любуются дети. Потом они вырастают и либо перестают замечать окружающие их красоту или уродство, либо становятся эстетами и лишь презрительно кривят губу, проходя мимо волшебной «купеческой игрушки».

Мимо этого чудесного особняка просто невозможно пройти мимо, не удивившись и не полюбовавшись. И вот в очередной раз - особняк Арсения Морозова на Воздвиженке, но теперь обратим внимание на детали. А их тут великое множество. На заглавном фото - изящная каменная виноградная лоза, повторяющая стену португальского замка, увитого виноградом. Не хотела писать никаких слов про это замечательное здание, всё уже про него сказано, но узнала кое-что, о чём не знала раньше.

Оказывается, что у этого затейливого особняка был вполне конкретный образец. Это дворец Пена (Palácio Nacional da Pena) в Португалии, на высокой скале над городом Синтрой, в фантастическом псевдосредневековом стиле. Строительство организовал принц Фердинанд Саксен-Кобург-Готский, муж королевы Португалии Марии II. Он вложил в этот проект огромные средства, и работы продолжались до самой его смерти в 1885 году. Сооружение, построенное в середине XIX века, сочетало в себе элементы мавританской средневековой архитектуры и мануэлино - португальского национального стиля, популярного в XV-XVI веках. Этот самый дворец Пена в начале 1890-х годов и вдохновил русского миллионера Арсения Абрамовича Морозова и архитектора Виктора Александровича Мазырина на строительство особняка на Воздвиженке. А началось всё с того, что в подарок Арсений Морозов получил участок в центре Москвы.

Дворец Пена в Синтре

Мать Арсения, Варвара Алексеевна, происходила из купеческой семьи Хлудовых, которым принадлежала одна из первых российских бумагопрядильных фабрик, оборудованных паровыми машинами. Его отец, Абрам Абрамович (двоюродный брат известного мецената Саввы Морозова), был владельцем Тверской мануфактуры. После его смерти управление предприятием перешло в руки его супруги - женщины умной, хваткой и красивой. Именно она решила преподнести на 25-летие своему непутёвому сыну - гуляке и кутиле Арсению, земельный участок на Воздвиженке.

Константин Маковский. Портрет В. А. Морозовой, 1874

Арсений обратился к своему знакомому архитектору и большому оригиналу Виктору Мазырину, с которым познакомился на всемирной выставке в Антверпене. А тот предложил Морозову вместе поездить по Европе в поисках прообраза дома. По возвращении в Москву Арсений Морозов загорелся идеей построить себе дом-замок, повторяющий в общих чертах стиль дворца Пена.

Архитектор Виктор Мазырин (на фото слева) и миллионер Арсений Морозов

Особняк был построен быстро, за четыре года, - срок не бывалый для того времени.

1. Сейчас деревья разрослись, да и чугунную ограду продублировали непрозрачными щитами, что, конечно мешает рассматривать особняк. Но всё же, некоторые детали оформления можно запечатлеть.

2. В морозовском особняке мавританский стиль наиболее ярко проявляется в оформлении парадного подъезда, а также двух башен, расположенных по двум сторонам от главного входа. Дверной проём декорирован корабельными канатами, завязанными в морские узлы, - символом удачи в Португалии, главный вход в виде подковы - символа удачи в России, а над ним - прикованный цепью дракон, восточный символ удачи.

4. Две романтические башни с кружевными аттиком и решёткой балкона расположены по двум сторонам от главного входа.

7. В оформлении стен используются живописные детали декора - раковины, карабельные канаты, подковообразные и стрельчатые оконные проёмы.

17. В остальных же частях этого сооружения архитектура эклектична. Например, некоторые оконные проёмы украшены классическими колоннами,

18. Общая асимметричная структура особняка больше характерна для модерна.

19. Самому Морозову особняк удачи не принёс. Ему удалось прожить в нем всего девять лет. В 1908 году на одной из пьянок Арсений на спор прострелил из пистолета себе ногу. Хотел доказать, что человек может выдержать любую боль. Спорили на коньяк. Морозов после выстрела не закричал и выиграл спор, но и после этого не поехал к врачу, а продолжил пьянку. Через три дня миллионер Арсений Морозов в возрасте 35 лет умер от заражения крови. С его смертью скандальная слава особняка не закончилась. Дом Морозов оставил не жене с детьми, а своей любовнице - Нине Александровне Коншиной.

После революции особняк Арсения Морозова не раз менял хозяев. С 1918 по 1928 годы в нём размещался Пролеткульт и его театр, с 1928 по 1940 годы - резиденция посла Японии, с 1941 по 1945 годы - редакция английской газеты «Британский союзник», с 1952 по 1954 годы - посольство Индийской республики. Почти полвека в особняке Морозова размещался «Дом Дружбы с народами зарубежных стран», открытый 31 марта 1959 года. В то время там проводились демонстрации зарубежных кинофильмов, встречи и пресс-конференции с иностранными деятелями искусства, фотовыставки и даже концерты. Последний раз я была в Доме дружбы в самом конце прошлого века. Дом приёмов правительства РФ был открыт 16 января 2006 года, и теперь особняк закрыт для москвичей и гостей столицы.
Ещё об особняке Морозова в репортаже