07 января 1899 - 30 января 1963

французский композитор, пианист, критик, виднейший из участников французской Шестёрки

Молодость Пуленка совпала с годами первой мировой войны. Он был призван в армию, это помешало ему поступить в консерваторию. Однако на музыкальной сцене Парижа Пуленк появился рано. В 1917 году восемнадцатилетний композитор дебютировал на одном из концертов новой музыки Негритянской рапсодией для баритона и инструментального ансамбля. Это произведение имело такой оглушительный успех, что Пуленк сразу стал знаменитостью.

Вдохновленный успехом, Пуленк вслед за Негритянской рапсодией создает вокальный цикл Бестиарий (на стихи Гийом Аполлинера), Кокарды (на стихи Жана Кокто); фортепианные пьесы Вечные движения, Прогулки; хореографический концерт для фортепиано с оркестром Утренняя серенада; балет с пением Лани, поставленный в 1924 году в антрепризе Сергея Дягилева. Мийо откликнулся на эту постановку восторженной статьей:

Вот что сам Пуленк говорил об этом времени четверть века спустя:

Начиная с 1933 много выступал как аккомпаниатор вместе с певцом Пьером Бернаком, первым исполнителем многих вокальных сочинений Пуленка. В годы 2-й мировой войны участвовал в движении Сопротивления.

Похоронен на кладбище Пер-Лашез.

Музыка

Наследие композитора составляют около 150 произведений. Наибольшей художественной ценностью обладает его вокальная музыка - оперы, кантаты, хоровые циклы, песни, лучшие их которых написаны на стихи П. Элюара . Именно в этих жанрах по - настоящему открылся щедрый дар Пуленка - мелодиста. Его мелодии, подобно мелодиям Моцарта , Шуберта, Шопена , сочетают в себе обезоруживающую простоту, тонкость и психологическую глубину, служат выражением человеческой души. Именно мелодическое обаяние обеспечило длительный и непреходящий успех музыке Пуленка во Франции и за ее пределами.

Пуленк вошёл в историю музыки как участник творческого содружества „Шестёрка“. В Шестёрке - самый молодой, едва перешагнувший порог двадцатилетия, - он сразу завоевал авторитет и всеобщую любовь своим талантом - самобытным, живым, непосредственным, а также чисто человеческими качествами - неизмеримым юмором, добротой и чистосердечностью, а главное - умением одаривать людей своей необыкновенной дружбой.

Период, когда Франсис Пуленк состоял в группе „Шести“ является самым ярким в его жизни и творчестве, одновременно заложившим основы его популярности и профессиональной карьеры. Вот что сам Пуленк говорил об этом времени четверть века спустя:

Пуленк в России

Сочинения

• Оперы «Груди Терезия» (1947), «Диалоги кармелиток» (1957), «Человеческий голос» (1959).
• Балеты «Лани» (фр. Les Biches; 1924, точнее было бы переводить «Козочки» или «Милашки», поскольку речь идёт о легкомысленных девушках), «Примерные звери» (1942).
• Кантаты «Stabat mater» (1950), «Засуха», «Лик человеческий» (1943), «Бал-маскарад»,
• Негритянская рапсодия для фортепиано, флейты, кларнета, струнного квартета и голоса (1917).
• Два марша и интермедия для камерного оркестра (1938).
• Два интермеццо для фортепиано (1934) № 1 (C-dur) № 2 (Des-dur)
• Концерты: «Утренняя серенада», концерт-балет для фортепиано и 18 инструментов (1929), Сельский концерт для чембало (клавесина) и оркестра (1938), Концерт для 2 фортепиано с оркестром (1932), Концерт для органа, струнного оркестра и литавр (1938).
• Вокальные циклы «Бестиарий» на стихи Аполлинера и «Кокарды» на стихи Кокто (1919), Пять романсов на сти­хи Ронсара, Озорные песни и др.
• Месса Gloria
• Бал-маскарад. Светская кантата для баритона и камерного оркестра
• Соната для двух кларнетов (1918)
• Соната для кларнета и фагота (1922)
• Соната для валторны, трубы и тромбона (1922)

Пуленк - один из наиболее значительных французских композиторов XX века. Его музыка отличается оптимистическим настроением, галльским юмором, богатством и красотой мелодий, за что он и снискал славу «французского Шуберта». Большое внимание композитор уделял и религиозной тематике. В его наследии - произведения различных жанров, в том числе балеты и оперы.

Франсис Пуленк родился в Париже 7 января 1899 года в семье богатого предпринимателя. Его мать была прекрасной пианисткой, в доме всегда звучала музыка, и занятия на фортепиано с мальчиком начались в четыре года, а когда ему исполнилось восемь, в доме появилась прекрасная преподавательница, племянница Сезара Франка мадемуазель Буте де Монвель. Наиболее сильными музыкальными впечатлениями детства стали произведения Дебюсси, Стравинского и «Зимний путь» Шуберта. В шестнадцать лет юноша решил избрать своей профессией фортепиано. Начались занятия с прекрасным пианистом Рикардо Виньесом, который познакомил Пуленка с Эриком Сати и Жоржем Ориком, ставшими позднее его ближайшими друзьями. Увлечение литературой привело его к знакомству с Гийомом Аполлинером, Полем Валери, Андре Жидом, Полем Элюаром.

Пуленку было пятнадцать, когда началась Первая мировая война. В начале 1916 года он был мобилизован. Служил в противовоздушном соединении, затем, вплоть до 1921 года, в Министерстве авиации. Свободное время он отдавал музыке. Появляются его первые произведения - фортепианные пьесы, песни на стихи Ж. Кокто,Г. Аполлинера, П. Элюара. В эти годы Пуленк сближается с Дариусом Мийо, Луи Дюреем, Артюром Онеггером и Жерменой Тайфер. Вместе с Ориком они составили «Шестерку», вдохновителем которой был поэт и художник Жан Кокто. После демобилизации в 1921 году Пуленк, которому было уже поздно поступать в консерваторию, начал заниматься контрапунктом у профессора Шарля Кёклена. В 1923 году было создано его первое крупное сочинение - балет «Лани» для дягилевской труппы. Среди других сочинений - хореографический концерт для фортепиано и 18 инструментов «Утренняя серенада», Сельский концерт для клавесина с малым оркестром, «Веселые песни» на анонимные тексты XVII века.

Наиболее ярко многогранный талант композитора проявился в 1930-е годы: им написаны кантаты «Бал-маскарад» и «Засуха», Литании к Черной Богоматери, хоры, фортепианная Французская сюита на темы композитора XVI века К. Жервеза. Балет «Примерные животные» по Лафонтену Пуленк писал уже после начала Второй мировой войны, «в самые темные дни лета 1940 года, когда хотел во что бы то ни стало отыскать надежду для судьбы своей родины». Образы басен символически представляли Францию. В это время композитор снова был призван в армию и служил в зенитном соединении. Ко дню освобождения страны он пишет кантату «Лик человеческий» на стихи П. Элюара. В последующие годы возникают опера-буффа «Груди Тирезия» (1944), трагедийная, сложная по построению опера «Диалоги кармелиток» (1953) и, наконец, одноактная моноопера «Человеческий голос» (1958). Все больше привлекает его духовная тематика. Пуленк пишет Четыре маленькие молитвы святому Франциску Ассизскому, Четыре рождественских мотета, Stabat Mater, Gloria, мотет Awe verum corpus, Лауды святого Антония Падуанского. Среди его последних произведений - фортепианная импровизация Памяти Эдит Пиаф, монолог для сопрано с оркестром «Дама из Монте-Карло», музыка к пьесе Кокто «Рено и Армида».

Оперы

«Груди Тирезия», опера-буфф по фарсу Г. Аполлинера (1944)
«Диалоги кармелиток», по драме Ж. Бернаноса (1956)
«Человеческий голос», музыкальная трагедия по монодраме Ж. Кокто (1958)
«Дама из Монте-Карло», монолог для сопрано с оркестром, слова Ж. Кокто (1961)

Балеты

«Новобрачные на Эйфелевой башне» (совместно с Д. Мийо и др.), сценарий Ж. Кокто (1921)
«Лани», балет с пением (1923)
«Утренняя серенада», хореографический концерт для фортепиано и восемнадцати инструментов (1929)
«Примерные животные», по Ж. Лафонтену (1941)

Симфонические произведения

Сельский концерт для клавесина (или фортепиано) с оркестром (1927)
Концерт для двух фортепиано с оркестром (1932)
Концерт для органа, струнного оркестра и литавр (1938)
Симфониетта (1947)
Концерт для фортепиано с оркестром (1949)

Кантатно-ораториальные произведения

«Бал-маскарад», светская кантата для баритона и камерного оркестра на слова М.Жакоба (1932)
Литании к Черной Рокамадурской Богоматери для женского или детского хора и органа или струнного оркестра (1936)
«Засуха», кантата для хора и оркестра на слова Э. Джеймса (1937)
«Stabat Mater» для сопрано, хора и оркестра (1950)
«Gloria» для сопрано, хора и оркестра (1959)
«Семь слов на кресте» для сопрано (детский голос), детского и мужского хоров и оркестра (1961)

Инструментальные ансамбли

Трио для фортепиано, гобоя и фагота (1926)
Струнный квартет (1946)
Секстет для фортепиано, флейты, гобоя, кларнета, фагота и валторны (1940)
Французская сюита для девяти духовых инструментов, барабана, клавесина и арфы (или фортепиано) на темы К. Жервеза (1935; есть версия для фортепиано)
Сонаты для двух кларнетов (1918), кларнета и фагота (1922), валторны, трубы и тромбона (1923), скрипки и фортепиано (1943), флейты и фортепиано (1957), виолончели и фортепиано (1958), гобоя и фортепиано (1962), кларнета и фортепиано (1962)
Пьесы для различных инструментов с фортепиано

Фортепианные произведения

«Вечные движения» (1918)
Пять экспромтов (1921)
«Прогулки» (1921)
«Памяти Альбера Русселя» (1929)
Восемь ноктюрнов (1929-1938)
Шестнадцать импровизаций (1932-1960)
2 сонаты для двух фортепиано (1918, 1953)

Произведения для хора или вокального ансамбля a cappella

Застольные песни для четырех мужских голосов на анонимные тексты XVII века (1922)
Семь песен для смешанного хора на слова Г. Аполлинера и П. Элюара (1936)
Mecca G-dur для смешанного хора (1937)
«Лик человеческий», кантата для двойного смешанного хора на слова П. Элюара (1943)
«В снежный вечер», маленькая камерная кантата для шести голосов или хора на слова П. Элюара (1944)
Восемь французских песен для смешанного и для мужского хора на старинные народные тексты (1945)
Четыре рождественских мотета для смешанного хора (1952)
Лауды святого Антония Падуанского для мужского хора (1959)

Произведения для голоса и камерного ансамбля

Негритянская рапсодия на слова из «Поэм Макоко-Кенгуру» (1917)
«Бестиарий, или Кортеж Орфея», шесть песен на слова Г. Аполлинера (1919; есть версия для голоса и фортепиано)
«Кокарды», три песни на слова Ж. Кокто (1919; есть версия для голоса и фортепиано)
Сельские песни на слова М. Фомбсра (1942; есть версия для голоса и фортепиано)

Произведения для голоса и фортепиано

Озорные песни на анонимные тексты XVIII века (1926)
«Тот день, та ночь», цикл песен на слова П. Элюара (1937)
«Банальности», цикл песен на слова Г. Аполлинера (1940)
«Каллиграммы», цикл песен на слова Г. Аполлинера (1948)
«Лед и пламень», цикл песен на слова П. Элюара (1950)
Циклы и отдельные произведения на слова Л. Арагона, Р. Десноса, М. Жакоба, Ф. Гарсиа Лорки, Ж. Мореаса, Ж. Расина, П. Ронсара, Шарля Орлеанского, П. Элюара и других поэтов

Музыка к драматическим спектаклям и кинофильмам

Литературные произведения

«Беседы с Клодом Ростаном» (1954)
«Эмануэль Шабрие» (1961)
«Я и мои друзья» (1964)
« » (1964)

Дюмениль Р. Современные французские композиторы группы «Шести». Л., 1964.
Медведева И. . М., 1969.
Пуленк Ф. Письма. Л.; М„ 1970.
Пуленк Ф. . Л., 1977.
Филенко Г. Французская музыка первой половины XX века: Очерки. Л., 1983.

Инструменты

Франси́с Жан Марсе́ль Пуле́нк (фр. Francis Jean Marcel Poulenc ; 7 января , Париж - 30 января , Париж) - французский композитор , пианист, критик, виднейший из участников французской «Шестёрки ».

Биография

Происходит из богатой и известной (по сегодняшний день) французской буржуазной семьи фабрикантов . Ученик Р. Виньеса (фортепиано) и Ш. Кёклена (композиция). В начале 1920-х гг. участник творческого содружества «Шестёрка». Испытал влияние Э. Шабрие, И. Ф. Стравинского , Э. Сати , К. Дебюсси, М. Равеля, Сергея Прокофьева , выступал с докладами о творчестве Мусоргского . Период, когда Франсис Пуленк состоял в группе «Шести», является самым ярким в его жизни и творчестве, одновременно заложившим основы его популярности и профессиональной карьеры. Вот что сам Пуленк говорил об этом времени четверть века спустя:

Композитор и религия

Как вспоминал музыкант, семья Пуленк по отцовской линии отличалась глубокими религиозными взглядами, но «без малейшего догматизма» . Брат прадеда Франсиса, аббат Жозеф Пуленк, был кюре церкви Иври-сюр-Сен, троюродный брат - францисканским монахом . Отец композитора, Эмиль Пуленк, также был человеком набожным, в то время как для его супруги, Женни Руайе, религиозность была лишь частью хорошего воспитания. И когда в возрасте 18 лет Франсис остался сиротой, влияние матери для него оказалось сильнее: юный Пуленк на время забывает о церкви.

Только спустя почти два десятилетия в духовной жизни композитора случился новый перелом. В августе 1936 года , в автокатастрофе трагически погиб один из его коллег - композитор Пьер-Октав Ферру . Имея очень впечатлительный характер, Пуленк буквально впадает в оцепенение: «размышляя о такой бренности нашей физической оболочки, я вновь возвратился к духовной жизни» . Его память воскрешает рассказы отца о знаменитом месте паломничества недалеко от Авейрона. И в поисках душевного успокоения, композитор отправляется туда, в Рокамадур.

Эта маленькая старинная деревушка приютилась на высокой горе Святого Амадура. Рокамадур был издавна известен среди паломников как обитель чудотворной и таинственной Черной Девы - статуи Мадонны, имеющей, в отличие от привычных канонов , черный цвет лица и рук. Исследователи отмечают, что подобные статуи из камня, свинца или черного эбенового дерева получили особое распространение в средневековой Европе XII века. Но в Рокамадурской церкви Нотр-Дам (), в главной из семи древних часовен, встроенных в скалу, деревянная фигура Рокамадурской Богоматери датируется, предположительно, I веком от Рождества Христова.

Что послужило причиной духовного перерождения Пуленка - особая ли энергетика святого места или мистическая загадка Черной Девы, но «так или иначе, в Нотр-Дам де Рок-Амадур Франсис Пуленк увидел нечто, захватившее его» . Как говорил сам композитор, «Рокамадур окончательно вернул мне веру моего детства» . С того времени паломничества в обитель стали важной частью его жизни. Это необыкновенно мирное место помогало отрешиться от внешней суеты, очистить душу, здесь рождались новые творческие замыслы. Отныне Черная Рокамадурская Богоматерь стала неизменной покровительницей композитора, под защиту которой он ставил многие свои произведения.

Сочинения (выборка)

• Оперы «Груди Терезия » (Париж, 1947), «Диалоги кармелиток» (Милан, 1957), «Человеческий голос » (Париж, 1959).
• Балеты «Лани» (фр. Les Biches ; Париж, 1924) , «Примерные звери» (фр. Les Animaux modèles ; Париж, 1942).
• Духовная музыка: Литании Чёрной мадонне (фр. Litanies à la vierge noire , 1936, 2-я ред., 1947), Stabat Mater (1950), 7 тёмных респонсориев (фр. Sept répons des ténèbres , 1962), 4 покаянных мотета, 4 рождественских мотета, 2 мессы и др.
• Кантаты «Засуха» (фр. Sécheresses , 1939), «Лик человеческий» (фр. Figure humaine , 1943), «Бал-маскарад» (фр. Le Bal masqué ).
• Негритянская рапсодия для фортепиано, флейты, кларнета, струнного квартета и голоса (1917).
• Два марша и интермедия для камерного оркестра (1938).
• Два интермеццо для фортепиано (1934) № 1 (C-dur) № 2 (Des-dur)
• Концерты: «Утренняя серенада», концерт-балет для фортепиано и 18 инструментов (1929), «Сельский концерт» для клавесина с оркестром (1928), Концерт для 2 фортепиано с оркестром (1932), Концерт для органа, струнного оркестра и литавр (1938).
• Французская сюита по Клоду Жервезу для фортепиано (Бургундский бранль, Павана, Маленький военный марш, Жалобная песня, Шампанский бранль, Сицилиана, Перезвон)
• Вокальные циклы «Бестиарий» на стихи Аполлинера и «Кокарды» на стихи Кокто (1919), Пять романсов на сти­хи Ронсара , «Озорные песни» и др.
• Четыре маленькие молитвы Святого Франциска Ассизского (1948) для мужского хора a capella
• Соната для виолончели и фортепиано (1940-48)
• Соната для скрипки и фортепиано (1943)
• Соната для двух фортепиано (1952-53)
• Соната для флейты и фортепиано (1956)
• Соната для кларнета и фортепиано (1962)
• Соната для гобоя и фортепиано (1962)
• Секстет для флейты, гобоя, кларнета, валторны, фагота и фортепиано

Напишите отзыв о статье "Пуленк, Франсис"

Примечания

Литература

• Медведева И. Франсис Пуленк. М.: Сов. композитор, 1969.-240 с.,ил.-(Зарубежная музыка. Мастера XX века).
• Шнеерсон Г. Французская музыка XX века. М., 1970. С.264-284.
• Дюмениль Р. Современные французские композиторы группы «Шести» Л., 1964. С.96-106.

Источники

• Пуленк, Франсис. Я и мои друзья. Л. 1977.

Ссылки

Отрывок, характеризующий Пуленк, Франсис

– В котором часу убит генерал Шмит?…
– В семь часов, кажется.
– В 7 часов. Очень печально! Очень печально!
Император сказал, что он благодарит, и поклонился. Князь Андрей вышел и тотчас же со всех сторон был окружен придворными. Со всех сторон глядели на него ласковые глаза и слышались ласковые слова. Вчерашний флигель адъютант делал ему упреки, зачем он не остановился во дворце, и предлагал ему свой дом. Военный министр подошел, поздравляя его с орденом Марии Терезии З й степени, которым жаловал его император. Камергер императрицы приглашал его к ее величеству. Эрцгерцогиня тоже желала его видеть. Он не знал, кому отвечать, и несколько секунд собирался с мыслями. Русский посланник взял его за плечо, отвел к окну и стал говорить с ним.
Вопреки словам Билибина, известие, привезенное им, было принято радостно. Назначено было благодарственное молебствие. Кутузов был награжден Марией Терезией большого креста, и вся армия получила награды. Болконский получал приглашения со всех сторон и всё утро должен был делать визиты главным сановникам Австрии. Окончив свои визиты в пятом часу вечера, мысленно сочиняя письмо отцу о сражении и о своей поездке в Брюнн, князь Андрей возвращался домой к Билибину. У крыльца дома, занимаемого Билибиным, стояла до половины уложенная вещами бричка, и Франц, слуга Билибина, с трудом таща чемодан, вышел из двери.
Прежде чем ехать к Билибину, князь Андрей поехал в книжную лавку запастись на поход книгами и засиделся в лавке.
– Что такое? – спросил Болконский.
– Ach, Erlaucht? – сказал Франц, с трудом взваливая чемодан в бричку. – Wir ziehen noch weiter. Der Bosewicht ist schon wieder hinter uns her! [Ах, ваше сиятельство! Мы отправляемся еще далее. Злодей уж опять за нами по пятам.]
– Что такое? Что? – спрашивал князь Андрей.
Билибин вышел навстречу Болконскому. На всегда спокойном лице Билибина было волнение.
– Non, non, avouez que c"est charmant, – говорил он, – cette histoire du pont de Thabor (мост в Вене). Ils l"ont passe sans coup ferir. [Нет, нет, признайтесь, что это прелесть, эта история с Таборским мостом. Они перешли его без сопротивления.]
Князь Андрей ничего не понимал.
– Да откуда же вы, что вы не знаете того, что уже знают все кучера в городе?
– Я от эрцгерцогини. Там я ничего не слыхал.
– И не видали, что везде укладываются?
– Не видал… Да в чем дело? – нетерпеливо спросил князь Андрей.
– В чем дело? Дело в том, что французы перешли мост, который защищает Ауэсперг, и мост не взорвали, так что Мюрат бежит теперь по дороге к Брюнну, и нынче завтра они будут здесь.
– Как здесь? Да как же не взорвали мост, когда он минирован?
– А это я у вас спрашиваю. Этого никто, и сам Бонапарте, не знает.
Болконский пожал плечами.
– Но ежели мост перейден, значит, и армия погибла: она будет отрезана, – сказал он.
– В этом то и штука, – отвечал Билибин. – Слушайте. Вступают французы в Вену, как я вам говорил. Всё очень хорошо. На другой день, то есть вчера, господа маршалы: Мюрат Ланн и Бельяр, садятся верхом и отправляются на мост. (Заметьте, все трое гасконцы.) Господа, – говорит один, – вы знаете, что Таборский мост минирован и контраминирован, и что перед ним грозный tete de pont и пятнадцать тысяч войска, которому велено взорвать мост и нас не пускать. Но нашему государю императору Наполеону будет приятно, ежели мы возьмем этот мост. Проедемте втроем и возьмем этот мост. – Поедемте, говорят другие; и они отправляются и берут мост, переходят его и теперь со всею армией по сю сторону Дуная направляются на нас, на вас и на ваши сообщения.
– Полноте шутить, – грустно и серьезно сказал князь Андрей.
Известие это было горестно и вместе с тем приятно князю Андрею.
Как только он узнал, что русская армия находится в таком безнадежном положении, ему пришло в голову, что ему то именно предназначено вывести русскую армию из этого положения, что вот он, тот Тулон, который выведет его из рядов неизвестных офицеров и откроет ему первый путь к славе! Слушая Билибина, он соображал уже, как, приехав к армии, он на военном совете подаст мнение, которое одно спасет армию, и как ему одному будет поручено исполнение этого плана.
– Полноте шутить, – сказал он.
– Не шучу, – продолжал Билибин, – ничего нет справедливее и печальнее. Господа эти приезжают на мост одни и поднимают белые платки; уверяют, что перемирие, и что они, маршалы, едут для переговоров с князем Ауэрспергом. Дежурный офицер пускает их в tete de pont. [мостовое укрепление.] Они рассказывают ему тысячу гасконских глупостей: говорят, что война кончена, что император Франц назначил свидание Бонапарту, что они желают видеть князя Ауэрсперга, и тысячу гасконад и проч. Офицер посылает за Ауэрспергом; господа эти обнимают офицеров, шутят, садятся на пушки, а между тем французский баталион незамеченный входит на мост, сбрасывает мешки с горючими веществами в воду и подходит к tete de pont. Наконец, является сам генерал лейтенант, наш милый князь Ауэрсперг фон Маутерн. «Милый неприятель! Цвет австрийского воинства, герой турецких войн! Вражда кончена, мы можем подать друг другу руку… император Наполеон сгорает желанием узнать князя Ауэрсперга». Одним словом, эти господа, не даром гасконцы, так забрасывают Ауэрсперга прекрасными словами, он так прельщен своею столь быстро установившеюся интимностью с французскими маршалами, так ослеплен видом мантии и страусовых перьев Мюрата, qu"il n"y voit que du feu, et oubl celui qu"il devait faire faire sur l"ennemi. [Что он видит только их огонь и забывает о своем, о том, который он обязан был открыть против неприятеля.] (Несмотря на живость своей речи, Билибин не забыл приостановиться после этого mot, чтобы дать время оценить его.) Французский баталион вбегает в tete de pont, заколачивают пушки, и мост взят. Нет, но что лучше всего, – продолжал он, успокоиваясь в своем волнении прелестью собственного рассказа, – это то, что сержант, приставленный к той пушке, по сигналу которой должно было зажигать мины и взрывать мост, сержант этот, увидав, что французские войска бегут на мост, хотел уже стрелять, но Ланн отвел его руку. Сержант, который, видно, был умнее своего генерала, подходит к Ауэрспергу и говорит: «Князь, вас обманывают, вот французы!» Мюрат видит, что дело проиграно, ежели дать говорить сержанту. Он с удивлением (настоящий гасконец) обращается к Ауэрспергу: «Я не узнаю столь хваленую в мире австрийскую дисциплину, – говорит он, – и вы позволяете так говорить с вами низшему чину!» C"est genial. Le prince d"Auersperg se pique d"honneur et fait mettre le sergent aux arrets. Non, mais avouez que c"est charmant toute cette histoire du pont de Thabor. Ce n"est ni betise, ni lachete… [Это гениально. Князь Ауэрсперг оскорбляется и приказывает арестовать сержанта. Нет, признайтесь, что это прелесть, вся эта история с мостом. Это не то что глупость, не то что подлость…]
– С"est trahison peut etre, [Быть может, измена,] – сказал князь Андрей, живо воображая себе серые шинели, раны, пороховой дым, звуки пальбы и славу, которая ожидает его.
– Non plus. Cela met la cour dans de trop mauvais draps, – продолжал Билибин. – Ce n"est ni trahison, ni lachete, ni betise; c"est comme a Ulm… – Он как будто задумался, отыскивая выражение: – c"est… c"est du Mack. Nous sommes mackes , [Также нет. Это ставит двор в самое нелепое положение; это ни измена, ни подлость, ни глупость; это как при Ульме, это… это Маковщина. Мы обмаковались. ] – заключил он, чувствуя, что он сказал un mot, и свежее mot, такое mot, которое будет повторяться.
Собранные до тех пор складки на лбу быстро распустились в знак удовольствия, и он, слегка улыбаясь, стал рассматривать свои ногти.
– Куда вы? – сказал он вдруг, обращаясь к князю Андрею, который встал и направился в свою комнату.
– Я еду.
– Куда?
– В армию.
– Да вы хотели остаться еще два дня?
– А теперь я еду сейчас.
И князь Андрей, сделав распоряжение об отъезде, ушел в свою комнату.
– Знаете что, мой милый, – сказал Билибин, входя к нему в комнату. – Я подумал об вас. Зачем вы поедете?

Франси́с Жан Марсе́ль Пуле́нк (7 января 1899, Париж - 30 января 1963, Париж) - французский композитор, пианист, критик, виднейший из участников французской «Шестёрки». Происходит из богатой и известной французской буржуазной семьи фабрикантов , в которой любили и ценили искусство и способствовали развитию артистических склонностей сына. Атмосфера благополучия, твердые моральные устои и давние культурные традиции, царившие в дружной семье, определили круг интересов и мировосприятие Пуленка. Ученик Р. Виньеса (фп.) и III. Кёклена (композиция). Пуленк был в основном самоучкой, хотя в студенческие годы вместо того, чтобы исполнять строгие предписания родителей в отношении его образования, успешно использовал свободное время для занятий по фортепиано и композиции. Франсис Пуленк - Из-за моего слабого здоровья в детстве, необходимости получения классического образования, на котором настоял мой отец, и, наконец, из-за моего раннего отъезда на фронт в 1918 году мои занятия музыкой велись очень неровно. Когда мне было пять лет, моя мать поставила мои пальцы на клавиатуру, но вскоре пригласила себе в помощь одну даму, имя которой я забыл и которая произвела на меня гораздо большее впечатление огромными шляпами с блестками и серыми платьями, чем своими весьма посредственными уроками. К счастью, когда мне исполнилось восемь лет, меня доверили для ежедневных занятий мадемуазель Буте де Монвьель, племяннице Сезара Франка, у которой была очень хорошая школа. Каждый вечер после возвращения из лицея я по часу серьезно занимался с ней, а когда в течение дня у меня оказывалось несколько свободных минут, я бежал к роялю и играл с листа. Отсутствие техники не мешало мне довольно ловко выпутываться из трудностей и потому уже в 1913 году- мне было тогда четырнадцать лет - я мог наслаждаться «Шестью маленькими пьесами» Шёнберга, «Allegro Barbaro» Бартока, всем, что я только мог достать Стравинского, Дебюсси и Равеля.

В начале 1920-х гг. участник творческого содружества «Шестёрка». Впоследствии Пуленк сохранил верность эстетической программе этой группы и продолжал сочинять добротную музыку, которая культивировала простоту, безыскусственность, использовала «мюзикхолльные» мотивы и часто скрывала чувство под маской иронии. Пуленк много писал на тексты современных ему поэтов (Кокто, Элюар, Арагон, Аполлинер и Ануй), а равным образом и на тексты поэта 16 в. Ронсара. Вокальные циклы Стихи Ронсара (1924–1925) и Галантные празднества (1943) – в числе наиболее часто исполняемых произведений композитора. Пуленк был первоклассным аккомпаниатором при исполнении собственных вокальных сочинений. Блестящее владение фортепиано отразилось в ряде пьес Пуленка для этого инструмента, таких, как Вечные движения (1918) и Вечера в Назелле (1936). Но Пуленк был не только миниатюристом. В его наследии есть и сочинения крупной формы – например, Месса (1937), остроумный концерт для двух фортепиано с оркестром (1932), Концерт для органа с оркестром (1938) и другие удачные хоровые и инструментальные циклы. Пуленк писал также музыку для театра, кино, балета; сочинил две оперы – Груди Тирезия (1944) и Диалоги кармелиток (1957), а также монооперу Человеческий голос (1959).

Испытал влияние Э. Шабрие, И. Ф. Стравинского, Э. Сати, К. Дебюсси, М. Равеля, Сергея Прокофьева, выступал с докладами о творчестве Мусоргского. Период, когда Франсис Пуленк состоял в группе «Шести» является самым ярким в его жизни и творчестве, одновременно заложившим основы его популярности и профессиональной карьеры.

Начиная с 1933 много выступал как аккомпаниатор вместе с певцом Пьером Бернаком, первым исполнителем многих вокальных сочинений Пуленка.

В годы второй мировой войны был участником движения Сопротивления. Много сделавший для развития оперного искусства во Франции, Пуленк вместе с тем охотно работал в других жанрах - от духовной музыки и балета до инструментальных и вокальных пьес развлекательного характера. Музыку Пуленка отличают тонкий мелодизм, изобретательность инструментовки, изящество формы. Среди основных сочинений композитора 4 оперы (лучшая из них - “Человеческий голос” по монодраме Ж. Кокто, 1958), 3 балета, Концерт для фп. с орк., патриотическая кантата “Лик человеческий” (на сл. П. Элюара, 1943), “Сельский концерт” для чембало с орк., Концерт для органа с орк., свыше 160 песен на стихи известных французских поэтов, множество камерно-инструментальных ансамблей и др.

П. писал в разл. жанрах (фп., вок., камерно-инстр. соч.). Принимал участие в коллективных работах композиторов "Шестёрки" (танц. дивертисмент "Новобрачные на Эйфелевой башне" - "Les mariйs de la Tour Eiffel", 1921). Первое крупное произв. П. - балет "Лани" (1923, по заказу С. П. Дягилева для труппы "Русский балет"). В своём творчестве П. эволюционировал от развлекательных задорных ("Негритянская рапсодия", 1917), порой неглубоких по содержанию соч. к значительным по темам, драм. и трагич. по характеру произведениям. Большое внимание композитор уделял мелодии; за богатство и красоту кантилены его называют на родине "французским Шубертом". Опираясь на традиции франц. нар. песенности, он также развивал принципы муз. просодии К. Дебюсси и вок.-декламационных методов М. П. Мусоргского. П. неоднократно говорил о влиянии на него музыки последнего: "Я без устали играю и переигрываю Мусоргского. Невероятно, скольким я обязан ему". Все лучшие находки П. в области вок. и орк. музыки сконцентрированы в его трёх операх: буффонной "Груди Тирезия" (по пьесе Г. Аполлинера, 1944), трагедийной "Диалоги кармелиток" (по Ж. Бернаносу, 1953-56) и лирико-психологической "Человеческий голос" (по монодраме Ж. Кокто, 1958). Большое место в творч. наследии П. занимают камерно-вок. произв. (св. 160 песен на сл. Аполлинера, П. Элюара, М. Жакоба, Л. Арагона, Кокто, Р. Десноса и др.). Его музыка на стихи совр. франц. поэтов тесно связана с текстом, композитор опирается на фонетич. звучание стихов и новую, "раскованную" ритмику. Он сумел преодолеть нарочитую алогичность и эксцентричность сюрреалистич. стихов и претворить их в стройную муз. форму. В его вок. миниатюрах и хор. музыке нашла отражение также гражданская тематика. В годы фашистской оккупации П. написал патриотич. кантату "Лик человеческий" (на сл. Элюара, 1943, изд. тайно), в к-рой пророчески прославлялась грядущая свобода и выражалось презрение к завоевателям. Духовная музыка П. (месса, Stabat Mater, Gloria, мотеты и др.) не ограничена тесным миром религ. образов; в ней нет архаизации и культивирования церк. псалмодии, григорианского хорала, а используется широкий круг ариозно-песенных и декламац. интонаций. Композитор-лирик по природе, П. и в духовную музыку привносит лиризм. Оставаясь преим. в рамках стилистич. норм тональной системы, П. стремился к развитию гармонических средств. Для него характерны обращение к народным и архаичным ладам, обогащение ладовой диатоники, усложнение аккордов терцовой структуры альтерацией и добавочными тонами. Глубоко нац. композитор, П. вошёл в историю музыки как прогрессивный художник, выразитель гуманистич. идеалов своей эпохи. Особенно значителен его вклад в оперное иск-во.

Сочинения : оперы - Груди Тирезия (опера-буффа, 1944, пост. 1947, т-р "Опера комик", Париж), Диалоги кармелиток (1953-56, пост. 57, т-р "Ла Скала", Милан и "Гранд-Опера", Париж), Человеческий голос (лирич. трагедия в одном акте, 1958, пост. 1959, т-р "Опера комик", Париж); балеты - Лани (балет с пением, 1923, пост. 1924, труппа "Русский балет", Монте-Карло), Утренняя серенада (хореографич. концерт для фп. и 18 инструментов, 1929, пост. 1930, "Театр Елисейских полей", Париж), Примерные животные (Les animaux modиles, по Ж. Лафонтену, 1941, пост. 1942, "Гранд-Опера", Париж); для солистов, хора и орк. - кантата Засуха (на стихи Э. Джеймса, 1937), Stabat Mater (1950), Gloria (1959), Sept Rйpons des tйnиbres (для сопрано (детский голос), детского и муж. хоров, 1961); для орк. - симфониетта (1947), сюиты и др.; концерты с орк. - Сельский концерт для клавесина (с малым оркестром, 1928, посвящен В. Ландовской), для органа, струн. орк. и литавр (1938), для 2 фп. (1932), для фп. (1949); для фп. - Непрерывные движения (1918), 5 интермеццо (1920-21), Прогулки (1924), Французская сюита (1935; использованы темы из сб. танцев композитора 16 в. К. Жервеза), 8 ноктюрнов (1929-38), 15 импровизаций (1932-59) и др.; камерные инстр. ансамбли; хоры с инстр. сопр. - Литании к Чёрной Богоматери (для жен. или детского хора и органа или струн. орк., 1936); хоры a cappella - 7 хоров на стихи Г. Аполлинера и П. Элюара (1936), Месса G-dur (1937), кантата Лик человеческий (, на стихи Элюара, для двойного смеш. хора, 1943), 8 франц. песен на старинные нар. тексты (1945); для голоса с орк. - Светская кантата Бал-маскарад (на текст M. Жакоба, для баритона или меццо-сопрано и камерного орк., 1932), Крестьянские песни (на стихи М. Фомбёра, 1942); для голоса с инстр. ансамблем - Негритянская рапсодия (для баритона, 1917), Бестиарий (6 песен на стихи Аполлинера, 1919), Кокарды (3 песни на стихи Ж. Кокто, для тенора, 1919); для голоса с фп. - романсы на стихи Элюара, Аполлинера, Ф. Гарсиа Лорки, Жакоба, Л. Арагона, Р. Десноса; музыка для драм. т-ра, кино и др.

я сочинил свое первое религиозное произведение «Литании черной Ботоматери Рокамадурской

Какие композиторы оказали на Вас в молодости влияние как на музыканта?

Ф. П. - Отвечаю без колебаний - Шабрие, Сати, Равель и Стравинский.

С. О.-А каких композиторов Вы любите больше других?

Ф. П. -Я люблю Монтеверди, Скарлатти, Гайдна, Моцарта, Бетховена, Шуберта, Шопена, Вебера, Верди, Мусоргского, Дебюсси, Равеля, Бартока и так далее.

чтобы собраться с мыслями, мне нужно работать в уединении. Вот почему я не могу работать в Париже и, напротив, прекрасно себя чувствую в комнате отеля, если там есть рояль. При всем том мне необходимо иметь перед глазами радостный, веселый пейзаж - я очень склонен к меланхолии, и зрительное впечатление может вывести меня из равновесия. Мои лучшие рабочие часы - утро. После семи часов вечера, за исключением концертной деятельности, я ни на что не гожусь. Зато приняться за работу в шесть утра для меня радость. Как я Вам уже говорил, я много работаю за роялем, как Дебюсси, Стравинский и многие другие. Вопреки тому, что обо мне обычно думают, я работаю трудно. Мои черновики - нечто вроде странной музыкальной стенографической записи - полны помарок. Каждая мелодическая мысль возникает у меня в определенной тональности, и я могу изложить ее (в первый раз, разумеется) только в этой тональности. Если к этому я добавлю, что наименее плохое из всей моей музыки я обрел между одиннадцатью часами утра и полуднем, то думаю, что я сказал Вам все.

В творчестве сочетание нежности и иронии - одна из обаятельных черт его лирики. Пуленк обладает талантом (а может быть искусством?) легко общаться с людьми различных социальных слоев. «Общительна» и его музыка, непосредственно воспринимаемая самыми разными слушателями. Свою композиторскую деятельность Пуленк с первых же шагов сочетает с исполнительской, но в отличие от многих своих современников далеко не сразу решается предавать гласности свои мысли о музыке. Лишь в зрелом возрасте и не без колебаний композитор начинает делиться своими воззрениями в статьях, книгах и по радио в тщательно подготовленных беседах, которые затем превращались в книги, сохранявшие, однако, своеобразную форму, непринужденного обмена мыслями с любознательным собеседником. Впервые Пуленк выступил в печати в 1941 году с небольшой статьей-воспоминанием, озаглавленной «Сердце Мориса Равеля» (1941, I).

В близком ключе написана в 1955 году статья «Памяти Белы Бартока» (1955) И в ней преобладает тон воспоминания, хотя Пуленк мало общался с Бартоком, но неоднократно присутствовал на его концертах, и восхищался им как пианистом и композитором. Более специальный развернутый характер носит статья Пуленка «Фортепианная музыка Эрика Сати» (1932), в которой он объясняет, в чем именно заключалась сила новаторства Сати и секрет воздействия его на молодежь в 40-20-е годы. Статья «Фортепианная музыка Прокофьева» достаточна хорошо известна у нас, так как публиковалась неоднократно. В ней Пуленк рассматривает сочинения Прокофьева как композитор и пианист, определяет черты неповторимого своеобразия Прокофьева и выражает свое восхищение им. Наиболее развернутой среди статей является очерк «Музыка и русский балет Сергея Дягилева» (1960). В ней Пуленк мобилизовал все свои воспоминания о личном общении с Дягилевым и его труппой и с удивительным беспристрастием констатировал то огромное значение, которое имело для французского музыкального искусства дело Дягилева и его личное воздействие на французских музыкантов.

Наиболее значительной работой музыковедческого плана является монография Пуленка об Эмманюэле Шабрие (1961). Она рассчитана на широкого и в то же время просвещенного читателя; цель ее - защитить Шабрие, несправедливо забытого и недооцененного в его исторической роли. Книга написана живо, горячо и просто, хотя за этой простотой скрывается исчерпывающее знание наследия Шабрие и его окружения, тщательный отбор фактов, смелость аналогий и сравнений, точность оценок. Текст изобилует множеством тонких и проницательных замечаний о тематике сочинений Шабрие, о его стиле, природе его языка, о смелой трактовке жанрового и народного начал, о преемственных связях Шабрие с Равелем и с современными музыкантами, среди которых он упоминает и себя как «музыкального внука» Шабрие. наибольший интерес представляют две его книги, возникшие на почве бесед, и совсем особое место занимает посмертно изданный друзьями «Дневник моих песен». Еще в 1954 году выходит из печати книга Пуленка «Беседы с Клодом Ростаном», представляющая собой запись бесед, звучавших в серии передач Национального радио и телевидения Франции с октября 1953 по апрель 1954 года. Подобного рода беседы с различными выдающимися деятелями стали новой распространенной формой рассказов о себе и своем деле. Так, в 1952 году появились «Беседы Дариюса Мийо с Клодом Ростаном», а среди более поздних следует упомянуть «Беседы Оливье Мессиана с Клодом Самюэлем» (1967). Форму бесед или рассказов о себе носит целая серия книг, опубликованных издательством «Конквистадор». В «Беседах с Клодом Ростаном» Пуленк рассказывает о своем детстве, учителях, друзьях, о своем творческом формировании и истории создания своих сочинений, своих художественных вкусах и философских воззрениях.

Десять лет спустя Пуленк возвращается к этой форме общения с аудиторией, подготовив серию передач по предложению Радио французской Швейцарии в виде бесед с молодым музыковедом Стефаном Оделем. Запись их не состоялась по причине скоропостижной смерти композитора. Беседы эти превратились в книгу «Я и мои друзья», подготовленную к печати Оделем.

В начальных записях Пуленк возвращается к своим первым опытам в вокальном жанре, относящимся еще к 1918 году; а затем, сочиняя песни, попутно записывает свои мысли о них. Пуленк пишет о поэзии, выборе стихов и возникающих трудностях их музыкального воплощения, о жанре вокальной лирики, об особенностях камерного вокального исполнительства, о непременном условии равноправия и взаимопроникновения между вокальным и фортепианным началом, о предъявляемых им требованиях к исполнителям его песен, о лучших и худших своих исполнителях. Не раз упоминает он имя певца Пьера Бернака, считая его идеальным исполнителем не только своих «песен, но и многих других в первую очередь французских композиторов. Пуленк посвятил Бернаку «Дневник моих песен». Композитора и певца связывала длительная творческая дружба - 25 лет совместных концертных выступлений, сыгравших немаловажную роль в музыкальной жизни того времени. По мнению многих критиков, их идеальный дуэт способствовал широкому ознакомлению многих стран мира с французской вокальной музыкой всех этапов ее развития, а также с вокальными сочинениями Шуберта, Шумана, Вольфа и Бетховена.

Пуленк предназначал свой «Дневник» в первую очередь исполнителям. Высказываемые им соображения, основанные на его личном богатом опыте, он называет советами, бесспорно существенными для каждого артиста. Пуленк дает интересные, тонкие указания по поводу деталей исполнения - артикуляции слова, вокальной интонации, педализации, ритма, темпа, фактуры, роли фортепианных вступлений и заключений преимущественно в своих песнях. Примечательна тесная творческая дружба, возникавшая между Пуленком и поэтами. Макс Жакоб называет юного Пуленка своим любимым музыкантом. Поль Элюар ему первому шлет на отзыв свои стихи. Кокто, Арагон знакомят его со своими новыми сочинениями.

песни на их стихи занимают существенное место среди его вокальных сочинений. Но не менее значительное место отводит композитор в своей вокальной лирике Гийому Аполлинеру, В разные периоды Пуленк находил для себя у Аполлинера диаметрально противоположные по содержанию стихи: шутливые афоризмы «Бестиария» (1918) и ностальгию «Монпарнаса» (1945), дерзкие эксцентриады «Грудей Терезия» (1947) и скорбную горечь «Василька» (1939).

имя Франсиса Пуленка связано с «Большим Холмом», прекрасным домом, построенным в XVIII веке, где все было так продуманно благоустроенно, комфортабельно и уютно. Пуленк находил в этом доме покой и тишину, благоприятствовавшие его работе.

«Большой Холм» прислонился к невысокой скалистой горе, изъеденной древними глубокими пещерами, в которых, возможно, когда-то жили люди. Большие окна дома выходят на террасу, нависающую над французским парком. С правой стороны - оранжерея, которая служит летней столовой, с левой - столетние липы, одаряющие в жаркие дни тенью и прохладой, а прямо перед» террасой- нижний сад с грядками овощей, виноградником, дающим легкое золотистое вино, и, главное, с цветами, изобилием цветов.

Внутреннее убранство дома отражало безупречный вкус его хозяина. Каждый предмет из мебели, каждая картина, каждая безделушка были заботливо подобраны и размещены так, что в целом создавали впечатление полной гармонии. Богатейшая библиотека с множеством книг по искусству и редких изданий ничуть не уступала дискотеке, разнообразие которой свидетельствовало об эклектизме Пуленка.

Большой кабинет, где находились рядом пианино и рояль, уставленный фотографиями друзей, украшал огромный камин. Когда наступал вечер, в нем пылали, весело потрескивая, поленья. Из электропроигрывателя лились вокальные и оркестровые звучания, а Франсис, опустившись в глубокое кресло, следил по партитурам за операми Верди, Пуччини, симфониями Малера, Хиндемита, концертами Бартока, де Фальи, Дебюсси, Шабрие (его дорогого Шабрие!), Мусоргского, Стравинского, Прокофьева, произведениями венских додекафонистов.

Пуленк подчинял свои дни неизменному расписанию. Человек порядка во всем, он столь же аккуратно хранил расставленные по местам книги, партитуры, коллекции фотографий, автографов, писем, сколь точно соблюдал часы, посвященные работе. Встав рано утром, после легкого завтрака, состоявшего из гренков с конфитюром и чая, Франсис Пуленк закрывался в своем кабинете. Повернувшись спиной к окнам, через которые врывались потоки солнца, он работал за столом или за роялем. Из моей комнаты мне было слышно, как он брал аккорды, начинал музыкальную фразу, изменял ее, повторял ее неутомимо - и так до тех пор, пока внезапная глубокая тишина не свидетельствовала о том, что, подойдя к своему бюро, он что-то пишет на нотной бумаге или соскабливает то, что его не удовлетворяло, ножичком с наполовину стершимся от постоянного употребления лезвием.

Такая упорная работа длилась до завтрака. Затем Франсис подымался к себе в комнату, быстро совершал свой туалет, и с этого момента посвящал себя дружбе. Одетый в твид и фланель, как настоящий джентльмен в своем поместье, он проверял, все ли вазы наполнены великолепными букетами. Он сам их составлял с искусством, которому мог позавидовать самый изощренный цветовод.

Я люблю только настоящих аристократов и простой народ»,- признался он мне однажды. Ему следовало бы добавить: и моих друзей, но это было столь очевидно для него, что он даже не считал нужным об этом упоминать. Не было дружбы более верной, более постоянной, чем дружба этого великого эгоцентрика. С того момента, как Франсис одарял своей дружбой, она оставалась неизменной навсегда. Свое дружеское отношение он проявлял всюду, где бы ни находился, невзирая на свою работу и обязанности, налагаемые на него известностью. Его друзья получали от него вести из Америки, Англии, Италии или любой другой страны, куда призывали его концертные выступления или концерты, в которых исполнялись его произведения. Пуленк никогда не забывал информировать друзей о своих планах, интересовался их планами, приглашал их заранее, за месяц, к завтраку в свою парижскую квартиру, из окон которой был виден весь Люксембургский сад. Переписка была для него настоятельной потребностью, обязательством, от которого он не пытался уклоняться. Он посвящал ей послеполуденное время, предварительно отдав должное завтраку, который у этого любителя хорошо поесть обязательно был вкусным и обильным. В погожие дни кофе, а позднее чай пили на террасе, где перед глазами расстилался гармоничный пейзаж, отмеченный, если можно так сказать, чисто картезианской ясностью и уравновешенностью. О прогулках речи не было; Пуленк их не признавал. Взамен он наслаждался забавными рассказами, светскими и театральными сплетнями, воспоминаниями о путешествиях. Сколько раз он расспрашивал меня о Южной Америке, где мне пришлось достаточно долго жить, хотя совершенно не собирался туда ехать. Он заявлял: «Однажды я был в концертной поездке по Северной Африке. Этой экзотики мне вполне достаточно!»

Человеческий голос (фр.«La voix humaine» ) - одноактная опера для одного исполнителя, музыка Франсиса Пуленкана либреттоЖана Кокто, основанная на его пьесе 1932 года. Первая постановка состоялась в Париже вОпера-Комик6 февраля 1959 года.Пуленкписал оперы дляДениз Дюваль, французскойсопрано, дирижировал премьеройЖорж Претр.

17 февраля 1959 г. Первое исполнение в России - концертное, под управлением Г. Рождественского, 1965 г.; театральная премьера: Москва, Большой театр, 28 июня 1965 г., с участием Г. Вишневской.

«Человеческий голос» - музыкальная монодрама. Женщина, оставленная возлюбленным, в последний раз разговаривает с ним по телефону. На сцене она одна. Реплики ее собеседника не слышны, и о них слушатель может догадаться по реакции героини. Все действие состоит из ее большого диалога с отсутствующим партнером,- диалога, воплощенного в форме драматического монолога. Внешнего действия в опере нет, все сосредоточено на раскрытии внутренней драмы. Выразительная вокальная партия, в которой мелодия гибко передает оттенки чувств и душевного состояния героини, богатый тембрами оркестр раскрывают тему страдания женщины, ее тоски по счастью.

Опера Пуленка - произведение высокого гуманизма и драматической силы. Она входит в концертный репертуар многих выдающихся певиц. Одна из последних постановок - в 1992 г. на Эдинбургском фестивале (солистка - Э. Сёдерстрём).

История создания

Через год после премьер оперы «Диалоги кармелиток», в 1957 году прошедших с огромным успехом в нескольких городах Европы и Америки, Пуленк, в это время один из самых авторитетных композиторов XX века, принялся за создание своей последней оперы, ставшей венцом его оперного творчества. Он вновь обратился к творчеству Жана Кокто (1889-1963), плодотворное сотрудничество с которым началось ровно сорок лет назад. Кокто - писатель, художник, театральный деятель, киносценарист и кинорежиссер, член Французской академии - был одной из интереснейших фигур французского искусства первой половины XX века. С его именем связаны многие эксперименты в области поэзии, живописи, балета. В начале 1920-х годов он писал либретто для труппы Дягилева, дружил со Стравинским, Сати, Пикассо, с молодыми членами «Шестерки». Онеггер написал на его текст оперу «Антигона», Орик на его либретто - балет «Федра». Пуленк обратился к творчеству Кокто впервые еще в 1919 году, когда написал на его стихи три песни под общим названием «Кокарды». В 1921-м им была создана музыка к комедии-буфф Кокто и Радигё «Непонятый жандарм», в том же году вместе с другими членами «Шестерки» он сочинил музыку к пьесе Кокто «Новобрачные с Эйфелевой башни».

Замысел последней оперы возник спонтанно. Пуленк вместе с представителем известнейшего итальянского издательства Рикорди в Париже Эрве Дюгарденом был на одном из спектаклей, который давала в Париже труппа миланского театра Да Скала. Композитор видел, как в продолжение вечера легендарная Мария Каллас постепенно оттесняет на второй план своих партнеров. В конце спектакля она уже выходила одна на вызовы публики, как единственная героиня. Дюгарден под впечатлением этого феномена тут же предложил Пуленку написать оперу для одной исполнительницы на сюжет монодрамы Кокто «Голос человеческий». Позднее в интервью для журнала «Musical America» композитор с юмором заметил: «Возможно, издатель думал о том времени, когда Каллас рассорится со всеми исполнителями настолько, что никто не захочет выступать с ней. И тогда опера с одним действующим лицом подойдет для великолепного, но чересчур капризного сопрано». Однако вовсе не для Каллас создавалась опера. Героиней должна была стать французская певица Дениз Дюваль. «Если бы я не встретил ее, и если бы она не вошла в мою жизнь, «Голос человеческий» никогда не был бы написан», - продолжал композитор в интервью. Монодрама посвящена извечной женской трагедии - измене любимого. Это не частный случай. Кокто подчеркивает обобщенность образа тем, что не дает своей героине имени. Вся пьеса состоит из телефонного разговора с любовником, который завтра венчается с другой. «Единственная роль «Человеческого голоса» должна исполняться молодой элегантной женщиной. Речь идет не о пожилой женщине, покинутой любовником», - подчеркивает Пуленк в предисловии к партитуре. Пьеса полна недоговоренности: кажется, что телефон - единственное, что еще связывает покинутую с жизнью; когда трубка выпадает из ее рук, она сама падает. И неясно, теряет ли она сознание от отчаяния, или этот последний разговор буквально убивает ее, или, может быть, еще до того, как зазвонил телефон, она приняла яд.

В благодарность за подсказанный сюжет Пуленк посвятил оперу Дези и Эрве Дюгарденам. Премьера «Человеческого голоса» состоялась 8 февраля 1958 года в парижском Театре комической оперы. Пела Дениз Дюваль. Известный критик Бернар Гавоти писал о ней: «Сколько музыкантов, начиная с Дебюсси, говорили на том же хватающем за душу языке, столь же страстном и сдержанном, таком же обыденном? Речитатив в течение 45 минут на фоне красочной гармонии - и это все. Богатая музыка, правдивая обнаженностью своих чувств, бьющаяся на беспрерывном ритме человеческого сердца. <...> Одна в пустой комнате, как зверь в запертой клетке <...> страдающая от кошмаров, с расширившимися глазами, приближаясь к неизбежному, патетичная и превосходно простая, Дениз Дюваль нашла роль всей своей жизни». После блестящего парижского успеха опера, определенная автором как лирическая трагедия в одном акте, в том же исполнении и с таким же успехом прошла в Милане. На протяжении последующих лет она завоевала многие сцены мира.