Телеведущая Татьяна Лазарева вместе с мужем Михаилом Шацем отметили 20-летнюю годовщину совместной жизни после признания о расставании.

Татьяна Лазарева и Михаил Шац больше не живут вместе. Признание телеведущей об этом повергло в шок поклонников звездной семьи. «Как же так?! » - недоумевали они. Татьяна и Михаил казались одной из самых крепких пар отечественного шоу-бизнеса. Они работали вместе, жили вместе, вместе ездили отдыхать, вместе воспитывали детей и строили дом.
«Так получилось, что мы с ним проживаем какую-то новую жизнь по отдельности. ..» - рассказала Татьяна в интервью. Два года назад Лазарева во время очередного отпуска поняла, что хочет остаться жить в Марбелье (в Испании у звезд есть свой дом). Дети охотно согласились на переезд, а Михаилу эта перспектива не понравилась. Тогда у него с женой состоялся откровенный разговор.

«Я когда приняла решение, а все решения у нас в семье принимаю как правило я, я сказала - «Все, я больше не могу». Ну то есть у меня и там работы нет, и тут работы нет, ну я уж лучше тут буду. Тем более со школой все было очевидно: я не найду здесь в Москве уже ту школу, которая меня устроит как мать , - утверждает Лазарева. - Я собрала всех и сказала: «Я остаюсь здесь». И все такие: «Ну, окей». Все, кроме Михаила. А он говорит: «А я, мама, я что буду делать?» - «Я не знаю, что тебе делать. Делай что хочешь» - «Ну, я здесь не смогу, в этой дыре» - «Давай ты в Москве, я тут.. .»

Все это время супруги продолжали общаться, так как за столько лет совместной жизни стали друг другу родными людьми. Но оба понимали, что все меняется. «У него какая-то своя история, и ему ужасно от этого клево, я вижу, у меня своя история, и мне тоже клево. Но нам же хочется быть вместе, и вот это вот конечно очень интересная задача. ..» - заявила Татьяна в интервью для канала «А поговорить?».

Непонятно, решили ли звезды свою самую главную проблему, однако в их семье снова царит любовь. Это видно на их совместных фото. Вчера супруги отметили 20-летнюю годовщину свадьбы. Специально для этого они улетели в недолгое романтическое путешествие в Будапешт, где весь день посвятили друг другу.

Татьяна Лазарева и Михаил Шац в Будапеште

«Сегодня двадцать лет со дня нашего с Михаилом Шацем бракосочетания. Живем! #спасибомужузапобеду Романтический Будапешт и всякие вкусняшки. #усынадежды У сына, кстати, сегодня день рождения! », подписала совместное с мужем фото Татьяна Лазарева.

Владимир Полупанов, «АиФ»: Татьяна, 21 июля вы празд-нуете юбилей. Большая часть вашей жизни была связана с юмором. Но в последнее время вы стали меньше шутить. Не до смеха? Надоело?

: Когда я соприкоснулась с работой в благотворительном фонде, у меня стали открываться глаза на другую сторону жизни, которую я до сих пор не особенно-то и видела. Я вдруг поняла, что вокруг масса людей, которым не до смеха. И потом с возрастом просто смеяться, ни о чём не задумываясь, стало неинтересно.

— Смотрите ли вы сегодня КВН, и если да, то какие чувства испытываете?

— Телевизор почти не смотрю. А КВН, насколько я поняла, стал таким... более коммерческим, что ли. Превратился в стартовую площадку для людей, которые хотят на телевидении засветиться и закрепиться. И поэтому шутки стали достаточно простыми и временами плоскими. А что касается юмора вообще, он в жизни всё равно остаётся. Такое напряжение во всём мире, что сегодня только он и может спасти. Может быть, поэтому юмор совсем простой очень востребован.

— Вы признавались, что несколько раз чуть не развелись с Михаилом Шацем. Эти несостоявшиеся разводы были связаны со спадом карьеры?

— Нет. А у кого в семье не было ситуаций, когда до развода чуть не доходило? Я таких не знаю. Два человека — это уже коллектив. А коллектив всегда имеет этапы роста и период усталости друг от друга. Надо быть готовым к тому, что семья — это серьёзный труд. И прежде всего работа над собой, потому что ты не можешь работать над другим человеком.

— Обычно творческие люди редко так долго живут вместе. Что вас удерживает с Михаилом?

— Возможно, потому что мы встретились в осознанном возрасте — в 33-34 года. И к этому времени уже успели всё, что нужно и не нужно, попробовать, «потренироваться на кошках». А когда у нас отношения зашли в тупик, мы с ним нашли возможность сказать друг другу: или давай, пока не поздно, разойдёмся, или давай уже примем обоюдное решение, что будем вместе до конца, и тогда надо искать компромиссы.

— Чтобы уже не дёргаться...

— Если Миша захочет «подёргаться» — ради бога... Если бы легализовали проституцию, я бы первая это поддержала. Это хотя бы чётко очерченные отношения — ты платишь деньги, получаешь услугу и уходишь домой.

— И не ревновали бы Шаца?

— Нет. Он бы мне потом рассказал, как это было, и мы бы вместе поржали. А то тут такое дело — в Москве сейчас столько девушек молодых и красивых. И все рады прикарманить пожилого отца троих детей.

Фото: АиФ/ Игорь Харитонов

Что осталось от протестов

— Вы никогда не жалели с Михаилом о том, что выступали на митинге оппозиции на Болотной площади?

— Конечно жалели. Мало того что выступали, так ещё и в координационный совет вошли. И это, конечно, сыграло решающую роль в выдавливании нас из медийного пространства. Жалели. Но тогда было ощущение, что мы способны что-то изменить. Все были так воодушевлены. Из этого протестного движения у нас осталось много новых знакомств — очень интересных. В тот момент нам казалось, что началась новая жизнь, появилась возможность увидеть вокруг себя небезразличных людей, которые чувствуют ответственность за всё, что происходит в стране.

— Это правда, что вы очень рано стали проявлять свою гражданскую позицию? Это я про то, что вы пели в группе политической песни «Амиго».

— Моё детство прошло в Академгородке под Новосибирском. И там с гражданской позицией у всех всегда было нормально. Она, видимо, с молоком матери впитывалась. А в группе — да, пела про империализм, который скоро нас поглотит, и вообще «Нейтронной бомбе — нет». То есть всё, что происходило плохого, оно, судя по песням, было за границами СССР. А в Советском Союзе всё было прекрасно. Многим, кстати, так до сих пор кажется.

— У вас два незаконченных выс-ших образования. Несмотря на это, вы на телевидении многого добились. Может быть, высшее образование вообще не нужно?

— Это наш вечный спор с мужем. Он меня всё время упрекает, что у меня нет высшего образования. А я ему отвечаю, что у него есть высшее образование — он реаниматолог и анестезиолог, но какое отношение имеет это образование к работе на телевидении — я не очень понимаю.

Foto: DELFI

Активное участие в оппозиционном движении закончились для семейной пары телеведущих Татьяны Лазаревой и Михаила Шаца отлучением от эфира. Статус безработных затянулся ненадолго - сегодня они звезды мюзикла "Поющие под дождем". На завтра не загадывают, но подозревают, что дно совсем близко… рассказала порталу Delfi, как оказалась в меньшинстве и как готовится к Апокалипсису.

В Ригу Лазарева и Шац приехали специально для культпохода на спектакль "Бродский\Барышников", наутро Михаил умчался в Москву на благотворительное мероприятие, а Татьяна на день задержалась - пройтись по Риге и переварить увиденное…

С Барышниковым у нас настоящий флэш-моб случился - все рванули на него из Москвы в Ригу, а когда приехали, начали сильно волноваться, а вдруг не сложится, - призналась телеведущая. - Тем более, что лично я поэзию на слух тяжело воспринимаю. Мне для этого нужен некий переводчик, транслятор. И с этим делом отлично справился. Общее ощущение, что прикоснулась к целой эпохе. Везет вам, рижане.

Foto: static.megashara.com

На фото: обитатели "33.кв.метров" Михаил Шац, Сергей Белоголовцев и Татьяна Лазарева. По словам Татьяны, участники ОСП-студии "так долго держались за свой раскрученный бренд, боясь уйти в свободное плавание, что когда разжали судорожные объятия, центробежная сила раскидала всех с оглушительно амплитудой. Сейчас все прекрасно сосуществуют в Сети, но особых поводов для встреч нет".

В середине 90-х зрители от души смеялись над вашей О.С.П.-студией и комедийным сериалом 33 кв. метра… Передача закрылась в 2004 году, а уже в 2005 году новыми телекумирами стали резиденты Comedy Club, которые всем видом давали понять, что за ними - минимум 330 кв. метров. Почему так изменились ориентиры?

Мне сложно объяснить, что произошло с людьми. Конечно, ничего хорошего в 33 кв. метрах не было, но сейчас ушли в другую крайность - подсели на некий крючок кажущегося благополучия. Повсюду яркая реклама чего-то блестящего и доступного, за сытые и более-менее спокойные годы, которые нам подарил Владимир Владимирович Путин, у многих сложилось впечатление, что этот блеск - и есть цель жизни, то самое, к чему надо стремиться. Чем больше у тебя денег, бытовых наворотов и квадратных метров (всего, что можно купить за деньги), тем выше твой статус, тем круче ты состоялся. При этом культурный, образовательный и духовный рост заметно отстали от потребительского.

- А как же духовные скрепы, борьба за нравственность…

К сожалению, зачастую они становятся подменой истинной духовности и любви. В том числе, любви к Родине. Но рано или поздно к нормальным человеческим ценностям придется вернуться. Надеюсь на это. Для того, чтобы это стало возможным, люди, которые осознают ответственность перед обществом (и я себя к ним причисляю), должны делать все, чтобы сохранить некие культурные гуманистические коды.

- Вы с Михаилом - попечители благотворительного фонда "Созидание" , кото рый отличается своей многопрофильностью. Впечатление такое, что вы хотите помочь всему миру… Как вы к этому пришли?

Благодаря той же О.С.П.-студии. 15 лет назад нас пригласили вести вечер празднования первой годовщины этого Фонда. Должны были заплатить за это достаточно большой гонорар, но мы отказались от него в пользу "Созидания". Меня заинтересовала их деятельность - стала помогать: сперва по чуть-чуть, потом меня привлекли в попечители. И я привела с собой Мишу и Сашу Пушного, с которым тогда работали.

Идея, объединяющая многочисленные начинания нашего Фонда - помощь людям, которые попали в сложную жизненную ситуацию и им некуда обратиться. Количество таких ситуаций с каждым годом все больше. Иногда у меня по этому поводу наступают моменты отчаяния. У нас запущены 17-20 программ разной направленности. Например, челюстно-лицевая хирургия, помощь малоимущим и пострадавшим в аварии Саяно-Шушенской ГЭС, поддержка детей-инвалидов, борьба с несовершенным остеогенезом, организация лечения страдающим ДЦП детям…

Кстати, мой бывший соратник по ОСП Сергей Белоголовцев с женой Наташей тоже занялись решением этой проблемы - создали профильный Фонд "Лыжи мечты" , который помогает детям с ДЦП справиться с заболеванием и встать на лыжи. Сережа и Наташа к этому пришли через свою боль.

- В чем заключаются ваши попечительские функции?

Ничего сложного. "Торгую" своим именем, за счет которого продвигаю некоторые проекты. Даже слоган придумала: "Мы знаем тысячу и один способ, как вам с радостью и удовольствием расстаться со своими деньгами в нашу пользу". Помогать можно не только деньгами. Это могут быть вещи, личное участие. Пытаемся объяснять людям, что это правильно, помогать тем, кто слабее.

Очень важно доверие, которое ты даешь Фонду. Ведь есть немало людей, которые считают, что в благотворительных организациях сидят сплошь мошенники. Увы, встречаются и такие. Я тоже с осторожностью отношусь к некоторым, особенно государственным, фондам: не понимаю ситуацию, когда государство одной рукой загоняет людей в безвыходное положение, а другой - помогает некоторым из них.

- Кто легче расстается с деньгами - обладатели 33 или 330 кв. метров?

Это от состоятельности человека не зависит. Мотивы жертвователей - очень разные. Для тех, у кого "давно не 33", благотворительность может быть моментом статусности, моды, но кто-то занимается этим из искреннего желания помочь. Мы всем идем навстречу…

- Есть ли у вас ощущение, что в трудную минуту помогут и вам?

Я - оптимист. О трудных минутах думаю лишь в момент их наступления. На благодарность никогда не рассчитываю. Для меня делать добрые дела - долг и норма. Правда, есть и обратный эффект такого моего склада характера: когда мне кто-то что-то хорошее делает, зачастую принимаю это, как должное. Люди даже иногда обижаются.

Конечно, приятно иногда узнавать о плодах своего труда. Недавно директору Фонда Лене Смирновой позвонил мужчина, которому мы много лет назад помогали лечить ребенка с генетическим заболеванием. Он сообщил, что у него родился еще один ребенок. Лена испугалась: неужели с такой же патологией? Но он успокоил: на этот раз, все хорошо. Она обрадовалась и поинтересовалась: чего тогда звоните через столько лет? Мужчина ответил: это очень важное событие для моей семьи, а вы - моя семья.

- Своих детей вы задействуете в работе Фонда?

Для них это само собой стало нормой. С каждым проходили все с нуля. Помню, когда маленькая Соня (сейчас ей 17) приехала на раздачу гуманитарной помощи, увидела среди вещей свои почти не ношеные сапоги и дико возмутилась. Я долго объясняла дочери, что ей они малы, а человеку не в чем ходить. Скрепя сердце, согласилась. А недавно Соню попросили в школе рассказать о человеке, которым она восторгается - она рассказала обо мне и Фонде. Что может быть для матери приятней?

К нам в Фонд время от времени обращаются состоятельные родители, чьи дети учатся где-нибудь за границей, с просьбой: мы вам дадим денег, а вы напишете нам справку, что наш ребенок занимался у вас благотворительностью (для зарубежных школ и вузов это признак хорошего тона). Мы никому не отказываем, но говорим: денег не надо, справку дадим - присылайте вашего ребенка. И не было случая, чтобы ребенок не очаровался этим всем.

Как правило, они помогают собирать посылки для нуждающихся. Даешь такому обеспеченному всем-чем подростку написанное от руки письмо, в котором многодетная мама пишет, что ее муж потерял работу, малыш тяжело и безнадежно болен, семья живет на пенсию по уходу за ребенком, дочери ходят в школу по-очереди, потому что им нечего одеть и обуть… Состоятельный ребенок начинает собирать посылку такой семье. За это время в голове у него происходит переворот сознания.

- После отлучения от эфира легко ли вам было объяснить своим детям, что настала пора ужать потребности?

Их действительно пришлось сильно ужать. Например, мы продали машину и уволили водителей, которые занимались развозом детей по школам-садикам-кружкам. Общественный транспорт стал для них настоящим аттракционом. Когда Антонина на восьмом году жизни впервые посетила метро, она была счастлива.

В общем, для них это не было ужасом - приняли как данность. Тем более, что мы никогда не скрывали от них своей позиции и мыслей. Фамилии Навальный и Путин у нас в квартире звучат регулярно, что иногда приводит к смешным ситуациям. Как-то мы ехали в такси, услышав фамилию Путина по радио, Антонина громко воскликнула: "У-ух, ненавижу!"

- А когда и по какому поводу в вашем доме зазвучали фамилии Навального и Путина?

Foto: RIA Novosti/Scanpix

Это вы правильно вопрос поставили. Помню, во времена ОСП-студии мы даже гордились тем, что у нас нет политики. У нас лишь раз была пародия на Жириновского с Немцовым, когда они плескались соком. Но политика сама настоятельно постучалась к нам в дверь - трудно было не открыть. Хотя, впоследствии меня не раз упрекали, что это клоун вдруг полез не в свое дело.

Поводом задуматься, почему все не так, стала та самая благотворительность. В какой-то момент я поняла, что усилия, которые мы прилагаем для сдвигания огромной горы на полмиллиметра, для государства - сущие крохи, одним мизинцем и росчерком пера можно все сдвинуть. Меня стали регулярно посещать мысли, почему в нашей богатой стране большинство людей так ужасно живет? Что это за геноцид в отношении собственного народа?

Накануне "первой Болотной" мне позвонил Боря Немцов, с которым до того были знакомы весьма шапочно, и спросил: не хочешь ли ты завтра выступить? Даже не думая о последствиях, я ответила: конечно, хочу. Столько накопилось, что сказать. На митинг мы пошли втроем. Пушной и Мишка стояли за сценой и дико волновались за меня. В итоге, и я так разволновалась, что совершенно скомкала речь, которая свелась к тому, что "Если вы пришли сюда, значит, у вас на плечах голова, а не кочан капусты". Народу собралось столько, что ничего не было слышно. Но всем и и без того все было ясно.

- Вы достигли желаемого эффекта?

Отчасти да. Власти испугались такого количества народа. Увы, эта история не имела продолжения - у нас не было сильных лидеров. Оказалось, что быть уважаемым человеком, за которым идут люди - это одно, а быть политиком - другое. А за теми, кто понимал важность политики, не шли люди. Да никто их никуда и не пускал. Кроме Владимира Путина, никто не имеет допуска в это пространство. В итоге, ни один росток так и не пробился сквозь политический асфальт - все сдулось.

- Как получилось, что вы, популярные телеведущие, остались без работы?

В какой-то момент со мной не продлили контракт. Самое противное, КАК все это делалось. Мой предыдущий договор с каналом СТС заключался в декабре и в декабре же заканчивался. Мне дали подписать новый - я поставила росчерк, не глядя. В марте спохватилась, что денег нет на карточке. Позвонили на СТС - там сообщили, что я у них больше не работаю. Полезла в договор - оказалось, что там, где обычно стояло "с 31 декабря по 31 декабря", было трусливо вписано "с 31 декабря по 31 января".

Мой начальник Слава Муругов, который до того всегда клялся и божился в преданности и любви, говорил, что вырос на наших шутках, после этой истории старательно избегал нас. Но мы и не настаивали. Не скажу, что мне сейчас очень хочется работать на таком телевидении.

- А почему вы не появились на оппозиционном "Дожде"?

Не знаю. Не пригласили почему-то… Мы с Мишей и компанией друзей еще пробовали запустить в интернете ироничный проект "Телевидение на коленке" с пафосным слоганом "Лучше делать телевидение на коленке, чем на коленях", но серьезно монетизироваться такой проект, увы, не мог. Для этого нужны были более мощные вложения, но было ясно, что никто не рискнет вкладывать в него деньги…

Foto: RIA Novosti/Scanpix

На фото: единственная, на сегодня, работа Татьяны и Михаила - бродвейский мюзикл "Поющие под дождем", в котором они исполняют драматические роли. Лазарева - светской колумнистки, Шац - режиссера немого кино.

- Похоже, от ваших нынешних работодателей требовался определенный героизм, чтобы взять вас на работу?

Надеюсь, что не до такой степени все запущено, но когда Дима Богачев пригласил нас на роли, я его, на всякий случай, предупредила: старик, ты проконсультируйся, не все нас теперь могут брать. Он только посмеялся, заверив, что ему не с кем консультироваться. Видимо, до него еще не добрались.

- Вся эта история не отвадила вас от борьбы?

Нет. К моменту увольнения с СТС мы с Мишей стали членами Координационного совета оппозиции - нас уговорил Леша Навальный, с которым мы тогда подружились. Нашей задачей было соединить всю оппозицию и единым фронтом организовать диалог с властью в правовом поле. Тогда это казалось совершенно нормальным мероприятием…

- Что вы собирались предложить власти?

В том то и дело, что ничего конкретного. Сами-то мы не политики - просто поддерживали людей, которым мы доверяли. Но в итоге полемизировать с нами никто и не стал. Начались реальные гонения на людей. В том числе и на нас. Недавно мы с Мишкой это обсуждали и признались друг другу, что если бы знали о результатах и последствиях, мы бы туда не пошли. Навальный до сих пор просит у нас прощения…

- Похоже, это вас не угомонило - вы умудрились еще и на Майдане побывать.

Это было скорее туристическое посещение. В декабре 2013-го мы вели корпоративную вечеринку в Киеве, а после нее отправились смотреть, что происходит. Увиденное меня сильно взволновало. Там ведь стояли не юные хипстеры и легкомысленные девушки в норковых шубах, как у нас на Болотной, а суровые дядьки. Всюду - ужасный запах антисанитарии и чего-то горящего в бочках. Находиться там не было никаким удовольствием - впечатление создавалось очень тягостное.

Когда мы там находились в декабре, никаких жертв еще не было. Казалось, для Украины Майдан - хороший выход из плохой ситуации. И эти люди, которые пришли таким способом добиться внимания, вызывали только уважение. Собственно, и на Болотную мы вышли с теми же намерениями: кричали и махали руками - заметьте нас, мы хотим участвовать в этой жизни. Увы, в мире все складывается так, что люди все меньше могут влиять на то, что происходит в их жизни.

- Вам не страшно за своих детей - как им во всем этом жить?

Страшно. Бывают моменты, когда мне просто стыдно перед ними за то, что я их в такое время и в этом мире родила. У меня полное ощущение, что дно - совсем близко. Будете смеяться, но меня даже раздражает то хорошее, что иногда у нас происходит, потому что это не вкладывается в мою картину всеобщего Апокалипсиса. И это ощущение относится не только к России. Везде куча вопросов.

У меня чувство, что нет уже особого смысла сопротивляться скорому и жесткому падению - надо глядеть на это, как на единственный путь к очищению от аморальности и бесчеловечности, которые царят повсюду. Да, скорей всего, жертв не избежать, но оттолкнувшись ото дна, будем потихоньку всплывать. За счет нормальных человеческих ценностей, которые сейчас важно не растерять окончательно. Именно их я стараюсь донести всем через единственную, оставшуюся за мной передачу "Это мой ребенок" на канале Disney.

- Не рассматривали вариант уехать за границу?

Наши дети могут легко это сделать. По счастью, у нас пока получается оплачивать учебу старших в Англии: Степы - в университете, Сони - в школе. Оба они нацелились на жизнь там. И я довольна. Образование и его дальнейшее применение в России сегодня довольно неоднозначно. А захотят вернуться - Бога ради.

Что касается нас с Мишей, то в России у нас хотя бы есть надежда, что когда-то мы станем нужными, а за границей мы точно никому не нужны. Мы ведь носители русского языка и культуры, а потому - вынужденно патриотичны. Уедем лишь если настанет полный край, когда напрямую станет опасно…

- Сейчас такого ощущения нет?

Был момент. Смерть Боречки (Немцова) стала для нас ужасным событием. Помню, как-то рано утром мы куда-то вышли с Мишей: пустые улицы, и вдруг - из подворотни на всех парах вылетает черная машина. Мы, не сговариваясь, тесно прижались друг к другу. Пронесло.

В целом же, стараемся не брать все это в голову. Как ни странно, спасают шутки и ирония. Ведь если посмотреть на нашу ситуацию со стороны, то уход из большого телевизионного плавания дал нам возможность сперва поработать на радио, потом - в мюзикле, а закончить мы всегда сможем аниматорами в турецкой гостинице.

Шоумен, продюсер, член Академии Российского телевидения, муж телеведущей Татьяны Лазаревой Михаил Шац в большом интервью Радио Свобода рассказывает о том, как складывается его жизнь после участия в протестном движении и ухода из большого федерального эфира.

– Мы все прекрасно знаем, кто такой Михаил Шац. Но тебя очень давно не видно в телевизоре и не слышно по радио. Думаю, многим интересно, чем ты сейчас занимаешься.

– У меня очень интересные занятия сейчас. Во-первых, я занимаюсь благотворительным фондом "Созидание" , с которым я лет пятнадцать уже сотрудничаю. Началось все с обычной корпоративной вечеринки, а закончилось все тем, что я, Таня (Лазарева) и Саша Пушной вошли в попечительский совет. А я, более того, с апреля возглавляю его. И занимаюсь этим довольно активно. Это интересная и очень предметная задача, что мне нравится.

– Во-вторых?

– Второй предмет моей деятельности – это ТСЖ. Это тоже очень интересно.

– Сережа Белоголовцев после существенного перерыва на телевидении, в котором он занимался театральной антрепризой, вернулся в эфир сразу в нескольких программах. На НТВ он есть в сатирическом "Салтыков-Щедрин шоу". О ЖКХ, кстати, в основном высказываются они. И еще он ведет викторину про кино на телеканале "Че". Есть еще загадочный Паша Кабанов , она же Клара Захаровна. Вот чем занимается Паша, я не знаю. Но он жив. Жив и самодостаточен. Он много путешествовал. Но чем конкретно он занимается, чем зарабатывает, я не знаю.

– Что происходит с юмористическим развлекательным телевидением в России? Следишь за этим?

– Я не то чтобы большой и пристальный телезритель. Если что-то попадает в поле зрения, то я смотрю. Я не Арина Бородина в этом смысле точно. Не отслеживаю. Но вообще, на мой взгляд, развлекательное телевидение процветает в разных формах. Есть, понятно, безусловные лидеры – Ваня Ургант. Ваня осуществил свою мечту. Он делает то самое late night show, о котором всегда мечтал. Делает профессионально, солидно.

– Вопрос про чувство юмора. За годы работы с этим самым чувством ты понял, что такое русское чувство юмора? Оно какое-то особенное? Оно отличается чем-то от английского, немецкого, американского?

– На мой взгляд, чувство юмора – это вещь безграничная. Можно посмеяться в любой компании, не важно, кто в ней: англичане, немцы, евреи или русские. Удачная фраза вызовет смех в любой компании. Главное в чувстве юмора, чтобы тебя поняли. Но я не вижу никаких национальных особенностей в этом смысле. Смешная и понятная для всех вещь вызовет смех. Юмор настолько разнообразен, в нем столько граней… Вот зачем нам говорить о радуге? Она просто есть и удовольствие доставляет. Я помню, как в "О.С.П.-студии" мы зачитывались учебниками Евгения Вагановича Петросяна: он раскладывал на графиках, как правильно подать шутку, когда надо добить ее на второй волне, третьей и, наконец, на четвертой уничтожить зал окончательно. Это все довольно забавно.

– Есть такие учебники? Азбука Петросяна?

– Были! Точно! Теория юмора. Если хочешь, почитай. Доставит тебе удовольствие, я уверен.

– Не хочу.

– Не читай.

– Ты все еще являешься членом Академии российского телевидения?

– Формально, видимо. Но я абсолютно сознательно не участвую ни в каких мероприятиях.

– Почему?

Свет от меня давно уже не исходит – мне нечего распространять, мне нечем делиться с молодыми телевизионщиками

– Потому что я не вижу в этом никакого смысла. Звание это? Должность? Не знаю, как назвать. Звание это обязывает людей, достигших определенных успехов в телевидении, нести какую-то общественную нагрузку, распространяя свет от себя на всю страну. Но так как свет от меня давно уже не исходит – мне нечего распространять, мне нечем делиться с молодыми телевизионщиками. К тому же реформа, которая произошла в Академии пару лет назад, отрезала кластер академиков от принятия конкретных решений. Я года три не получаю никаких приглашений ни на какие церемонии. Я не получаю приглашения на участие в комитетах, которые определяют номинантов. Формально меня никто не исключал, но фактически я не являюсь академиком.

– Все-таки суть членства в Академии заключается не в том, чтобы распространять свой свет, а в том, чтобы собирать кусочки света и выбирать, какой из этого света светлее.

– Это вообще довольно сложная система. Будучи активным членом этого сообщества, я плохо понимал, как это все функционирует. Были огромные проблемы, какие-то постоянные корпоративные обиды друг на друга. И вся деятельность Академии в последние годы была направлена на то, чтобы принять обратно в свое лоно ВГТРК, примириться с НТВ, дать возможность ТНТ выставить кого-то. Все это какими-то жесткими хирургическими методами произошло, но в результате этих хирургических мер мы были отрезаны и перестали являться частью того света.

– Как аппендицит.

– Или еще что похуже. Киста какая-нибудь.

– Ты хотел бы вернуться в большой телевизионный эфир? И если да, то что это был бы за эфир? Что это за программа была бы? Есть такие фантазии?

– Последние годы в связи со всем происходящим я четко понимаю, что заниматься развлекательным телевидением – простой ржакой – уже сложно. Когда мы делали такое телевидение, у нас был внутренний пофигизм, драйв. Это такая штука, когда тебя просто прет, и ты это делаешь, потому что тебе этого хочется. Это желание угасает. Если сейчас что-то и может произойти, то скорее в спорте. В общем-то, спорт – это нейтральная территория… хотя уже не совсем нейтральная. Последний год ее сильно трясет.

– Спорт в политическом авангарде находится сейчас.

– Да, но найти в спорте небольшой участочек, огороженный забором, можно. Футбол больше подходит для этого. Олимпийское движение очень сильно будоражит, туда лучше не соваться. А вот в футболе что-то сделать хотелось бы.

– Заниматься ржакой на злобу дня интересно было бы?

– Это очень крутой жанр. Года три назад я просто горел этим. Но сейчас это смех в заполненной молчащими людьми комнате. Довольно странное ощущение: ты один смеешься, а все сидят и просто смотрят на тебя. Это не очень приятно. Нет никакого смысла сейчас этим заниматься.

– Ты имеешь в виду, что сейчас нет запроса на политическую сатиру?

– Запрос, может быть, и есть. Но фидбека при этом у тебя не будет. Мы позанимались "Телевидением на коленке"…

– И почему перестали?

– Началось все с того, что был драйв после моего увольнения. Хотелось показать: подождите, мы еще ого-го! Собралась удивительная команда. В тот период как раз без работы гуляли талантливые люди, не понимая, что им делать. Мы вместе собрались на кухне, сидели и что-то обсуждали. Я никогда не мог подумать, что смогу делать передачу с Филиппом Бахтиным, например. Или с Андреем Лошаком. Почему я вдруг с Андреем Лошаком?.. Не понятно совершенно, но интересно дико. Были молодые ребята Арсений и Катя, известные по проекту "Перзидент Роиссии". Катька Гордеева какое-то время к нам ходила. Демьян Кудрявцев нас консультировал. В середине десятых никто бы никогда не поверил, что все эти люди могут вместе что-то делать. Коллектив мечты! И вот мы сляпали такую программку, которую выкинули в интернет. После выхода первого ролика я ехал в машине и слушал "Коммерсант FM": Михаил Шац с Татьяной Лазаревой выпустили новую программу, по оценкам экспертного сообщества это что-то вообще невообразимое, и мы просто не знаем, что с этим сделать. Я был в шоке, потому что просто не ожидал такой реакции.

– Вы-то просто на кухне выпивали.

– По сути – да. Это снималось на фотоаппарат. Мы платили за студию пять-шесть тысяч рублей. Еще тысячу платили монтажеру. Бюджет каждого выпуска был точно меньше десяти тысяч рублей. Потом совершенно случайно так совпало, что Путин развелся со своей женой Людмилой, а мы в эту минуту сидели и что-то пытались сочинять. Через два часа после этой новости мы сляпали выпуск и собрали порядка 800 000 просмотров. И мы поняли, что дело это серьезное. Это аудитория, сравнимая с федеральными каналами. И последствия были такие же, кстати.

– Какие?

– Многие стали отказываться от этого проекта. Отказался Филипп Бахтин, который сказал, что у него другие планы. Он хочет растить детей, воспитывать их, собирать их в лагеря. Рядом оставалось мало людей, а мы понимали, что это не какая-то залипуха, которая просто доставляет драйв и кайф.

– А это уже ответственность, которую с вами никто не разделил.

– Это ответственность. Надо нанимать людей, искать деньги, авторов, все это ставить на поток… и выльется это все опять в какую-то скучную рутинную телевизионную картину, только другого масштаба. И все в итоге потихонечку сошло на нет. Такая история у "Телевидения на коленке". Но вообще проект приятный. Очень много хороших воспоминаний о нем.

– Как ты думаешь, случится ли в России глобальный реюнион всех этих прекрасных людей, о которых ты сказал выше, но не в масштабе твоей кухни, а в масштабе большого телеэфира?

– Я уверен, что это произойдет. У меня нет ни малейших сомнений в этом.

– Когда?

– Когда эти люди соединятся. Не спрашивай меня, пожалуйста, год и число – не надо.

– Не год и не число. Я спрашиваю про событие. Что должно произойти, чтобы случился реюнион?

– Я верю в то, что талантливые люди востребованы все равно. И когда-то это станет понятно на каком-то другом уровне. Будет другая комбинация чувств, эмоций и обстоятельств, которая позволит этим людям собраться. Я в этом не сомневаюсь. Для всех этих людей Россия, все происходящее в России – это важно. Это осталось важным. Не имеет значения, где они сейчас находятся. Все равно они мысленно здесь. И стремление попасть сюда и работать здесь останется. Для этого должно произойти что-то. Или даже что-то не одно.

– Расскажи чуть подробнее о благотворительности, которой вы с женой занимаетесь. У этого какие-то личные мотивы? Вы таким образом заполняли образовавшуюся пустоту, образовавшееся свободное время? Что вас к этому толкнуло?

– Что касается Тани, то она этому уделяла всегда много внимания. Мы с Пушным были вагончиками у этого локомотива, а Таня всегда очень много времени давала фонду и стремлению сделать что-то хорошее. Обстоятельства, изменившиеся в последнее время, таковы, что времени свободного действительно стало много. Обстоятельства эти таковы, что ты можешь вообще делать все что угодно. Благотворительность – это то, чем сейчас точно стоит заниматься. Это очень хорошее оправдание своей жизни. Я действительно могу что-то изменить: не в больших масштабах, но в масштабах конкретной жизни. Не воспользоваться такой возможностью, наверное, глупо. Если не преступно. Это очень очищает, дает смысл жизни, я всем рекомендую.

– Ты все еще интересуешься политикой? Следишь за ней?

– Я слежу. Политика бегает по стене, как слайды. Я читаю, краем глаза вижу что-то. Но политика для меня никогда не была амбицией. Я не хотел быть политиком. Вакцинация, которая у меня произошла, окончательно отбила желание туда попасть. Вообще не мое.

– А на выборы осенью пойдешь?

– Нет, на выборы я не пойду. Хотя я и был членом участковой избирательной комиссии. Съездил два года назад на выборы в Питер. Это был простой участок в средней школе в центре города. Председателем комиссии был директор школы. Это была физически тяжелая работа. Ты заходишь в семь утра и до трех часов ночи сидишь. Все, о чем пишут в СМИ, происходит на твоих глазах…

– Карусели?

Приносили пачки уже подписанных бюллетеней с внесенными данными. Это было существенное количество голосов, которое меняло результат

– Не карусели даже. Технологии все время меняются. В тот год, когда я был, происходили фантастические вещи. Приносили пачки уже подписанных бюллетеней с внесенными данными. Это было существенное количество голосов, которое меняло результат. За саму идею справедливых выборов я начинал бороться, кричать, грозить (хотя как я могу испортить жизнь члену избирательной комиссии?). И вот сейчас выборы в сентябре… Я не понимаю, ради кого я поеду на выборы? Ради того, чтобы три справоросса вошли в следующую Госдуму? Или коммунисты какие-то? Все это настолько скучно, что сейчас вообще не имеет никакого смысла. Я понимаю, что вызову какую-то негативную реакцию, но это мое мнение. Не хочу участвовать в этом.

– Перемены в России возможны не благодаря выборам?

– Ну не благодаря этим точно. Сто процентов.

– Росстат опубликовал свежую статистику, согласно которой Россия переживает существенную волну эмиграции за последние двадцать лет. Только в прошлом году из России эмигрировали 350 000 человек. Как ты считаешь, это тревожный сигнал для страны и для государства? Или не стоит эту ситуацию драматизировать: как уехали, так и обратно вернутся?

– Любой уезжающий человек из страны по каким-то причинам – это всегда тревожный сигнал. Я знаю довольно большое количество людей из моего окружения, которые уехали, я понимаю их мотивы. Это очень тревожно. Потому что уезжают ребята, которые могут изменить мир и хотят это сделать.

– Они и будут это делать. Просто в другой стране.

– Наверное. Да. Но нам-то важно, чтобы они это здесь делали. Это было бы гораздо эффективнее для нас. Эти люди меняют вокруг себя очень многое. Я не буду называть фамилии ребят, которые сейчас в Силиконовой долине творят совершенно фантастические вещи. Катя Романовская приехала в США и поучаствовала в стартапе про тревожную кнопку: как красиво и точно она это сделала! Тот же Филипп Бахтин делает свои детские лагеря не здесь, а в соседней стране: это обидно, потому что это очень важные вещи, которые закладывают характер человека, формируют взгляды на мир.

– А вот скажи, ты, как отец своих многочисленных детей, хотел бы растить их в России или за ее пределами? Как отец. Не как гражданин.

– Как отец. Я вообще поступаю чаще как отец, а не как гражданин России, если честно. Мы с Татьяной приняли достаточно простой постулат: дети должны делать то, что им хочется. Дети должны взрослеть, учиться, получать то, что они хотят – там, где они хотят. Что принципиально изменилось за последние 30 лет, так это представление о прозрачности мира, о его глобальности. Наши дети абсолютно свободные в передвижениях. Степан (старший), Софья (средняя) уже поучились и в Москве, и в Англии. И будут еще учиться. Степан уже определился, он занимается CG, это компьютерная графика. К миру телевидения и кино он будет иметь отношение. Я надеюсь. Софья пока еще не определилась. Мы пока можем обеспечить их, поэтому они учатся там, где хотят. Если они захотят вернуться в Россию, они вернутся в Россию и будут использовать свои знания здесь. Мне кажется, все отцы и матери так думают.

– Как с годами у тебя меняется ощущение времени? Оно стало пробегать быстрее? Ты чувствуешь, что оно бежит быстрее тебя, что не успеваешь сделать что-то ужасно важное под давлением самых разных обстоятельств?

– Скорость времени – штука не постоянная. Она меняется. На скорость времени влияет твое ощущение счастья. Обычно, когда ты счастлив, время очень быстро бежит. Ты не успеваешь его заметить: бац, и пять лет прошло, господи, а вот уже и десять.

– Бац! И дом престарелых.

– К тому идет, это правда. Я был в разных ситуациях: и когда время ужасно долго тянулось, и когда время бежало. Я уверен, что это зависит от того, какой кайф ты получаешь от жизни.

– Как у тебя сейчас со временем? Бежит оно? Или затормозилось?

– Честно говоря, сейчас оно притормозилось. Хотелось бы разогнать скорость.

– Ты планируешь свою жизнь? Представляешь, что будет с тобой через пять лет?

– Раньше я занимался такой фигней. А сейчас точно понимаю, что наибольший промежуток времени, в который я могу заглядывать, – это максимум год. Я бы даже сказал, что еще меньше. Месяцев девять-десять. Потому что много всего меняется: быстро и непредсказуемо. Дальние горизонты для меня недоступны.

– А вообще, жизнь в России предполагает планирование?

Меня сразу настораживает, когда люди говорят о каком-то русском духе, русском сознании, русском менталитете

– А почему нет? Я вообще не склонен жизни в России придавать этот уникальный оттенок. Меня сразу настораживает, когда люди говорят о каком-то русском духе, русском сознании, русском менталитете. Все это, конечно, есть. Но все мы люди с приблизительно одинаковыми достоинствами и приблизительно одинаковыми недостатками. Мы можем жить в России приблизительно точно так, как и в остальном мире. Во всяком случае в той России, которая кажется нам лучше.

– Почему нельзя планировать в России? Отвечу тебе мыслью Сергея Шнурова . Он как-то сказал, что в России все очень стремительно и кардинально меняется каждые 10 лет. Но за 200 лет в России не меняется при этом ничего.

– Ну я, кстати, со Шнуровым в этом не очень согласен. За 200 лет в России меняется многое на самом деле. Тут и за 60 лет изменилось многое. Уже людей не убивают пачками. Пандусы строят. Больше доброты стало. Больше сострадания. Больше толерантности. Об этом говорят. Это шаги, которые мы не видим, потому что находимся в течении. Но если выйти на берег и посмотреть со стороны, мы многое заметим. Многое изменилось. Еще больше изменится в ближайшие годы. Я в этом нисколько не сомневаюсь. Все это произойдет. Мы просто внутри потока, нам кажется, что ничего не движется. Но это ощущение – иллюзия. Все движется. Просто надо, как говорится, сесть на берегу, и обязательно мимо тебя проплывет тело врага. Со стороны виднее будет, но об этом нам дети расскажут.

– Какую перемену ты ждешь больше всего?

– Хороший вопрос…

– Что должно измениться, чтобы ты на своем берегу сбросил с себя одежду, прыгнул в эту реку и поплыл дальше с совершенно другим настроением?

– Мне нужна востребованность. Я должен понимать, что я нужен людям, что я могу принести им в ответ что-то. Мне бы хотелось, чтобы это соотношение как-то изменилось в моей жизни. А в остальном – пусть все будут здоровы, не более того.

– И тогда ты ко всему прочему еще и ласты наденешь.

– Ласты, костюм, возьму с собой запас кислорода и вперед.

С этой статьей читают:

Советское, а чуть позже, и Российское телевидение подарило своим телезрителям немало настоящих шедевров, наполненных творческими идеями и современными новациями.

У каждого из направления, естественно, были и те, кто, на тот момент, являлся настоящим лицом той или иной программы, тот, кто задавал вектор, тот, кого обожали простые люди и узнавали по первой нотке его голоса.

Среди таких титанов нашего телевидения, кто много лет верой и правдой служил всем нам, были и безумно талантливые, многогранные и .

Их несгораемый, полный энтузиазма талант притягивал, словно магнитом, всех телезрителей к мониторам своих телевизоров начиная с 1994 года и по 2018 год включительно.

Благодаря этим ярким и весьма оригинальным в своих работах артистам и ведущим, мы до сих пор с большой теплотой вспоминаем передачи с их не только участием , но и постановкой.

Так у Михаила Шаца за много лет плодотворной работы на телевидении сложился такой послужной список проектов: «33 квадратных метра», «О.С.П.-студия», «Слава Богу, ты пришел!», «Хорошие шутки», «Назло рекордам», «Большая разница», «Случайные связи», «Прожекторперисхилтон», «Здорово есть!» и многие другие.

Не менее амбициозный список программ и передач, которые вела или принимала участие, как одна из ведущих, и у Татьяны Лазаревой. Среди них: ведущая программы «Пальчики оближешь», «О.С.П.-студия», «33 квадратных метра», «Раз в неделю», одна из ведущих программы «Песня Дня», программы «Детский день с Татьяной Лазаревой», одна из ведущих телеигры «Моя семья против всех», член постоянной команды в телеигре «Тiльки один».

Также Лазарева – ведущая музыкального шоу «Спой!», одна из ведущих программы «Хорошие шутки», программа «Титры и спецэффекты», ведущая телеигры «Это мой ребенок?!», одна из ведущих в проекте «Две звезды», участница проекта «Танцы со звездами. Сезон-2008», ведущая программы «Субботник».

Кроме того, нужно сказать, что эта самая веселая, на тот момент, семейная пара нашего телевидения начинала с КВНа.

Они сразу зажглись, как звезды, в этом веселом конкурсе на самом первом канале страны, и после уже триумфально пошли по другим каналам, среди которых были и СТС, РТР, ТВ-6, ДОМАШНИЙ, РОССИЯ-1, ДИСНЕЙ и многих других.

Чуть позже, став безумно известными и популярными Михаил Шац и Татьяна Лазарева были приглашены руководством телеканала СТС, на тот момент все больше и больше набирающего обороты и забирающего практически все рейтинговые программы и проекты.

Много лет супруги Шац и Лазарева, талантливые и богатые на всевозможные творческие идеи артисты, являлись настоящим брендом , официальными лицами телеканала СТС, в связи с чем, согласно заключенному с ними контракту, они не могли вести свою артистическую деятельность на других телеканалах нашей страны.

С этой статьей часто читают:

Татьяна Лазарева и Михаил Шац много лет были настолько востребованы телевидением, что запись на их ведение тех или иных корпоративных или личностных мероприятий, проводилась заблаговременно. Каждый день, каждый час, уже многодетной семьи, был буквально расписан.

Нужно признать, что стоимость одного такого выступления достигала 25 тысяч евро! Спрос на их присутствие и ведение мероприятий все не падал, а, наоборот, увеличивался. Трое детей не мешали, а даже способствовали развитию многогранных творческих талантов и идей своих родителей. То и дело рождались все новые и новые наработки, проекты, идеи.

Но все это прекратилось практически почти мгновенно. Как только в их жизнь, в их творческую деятельность вмешалась… политика.

Случилось это в 2011 году. Ровно тогда, когда пара любимцев публики вышли на Болотную площадь. Непонятно, что двигало ими, но Татьяна в одном из интервью говорила, что не могла не выйти в тот момент.

Сейчас уже можно говорить, что никакой общей позиции, никакого политического единства и единого векторного движения на то время организаторами и вдохновителями не было выработано .

Зато судьбы талантливой интеллигенции были сломаны. В том замесе оказались и Татьяна с Михаилом. То, что с ними произошло позже, кроме как настоящий крах и трагедия, назвать нельзя.

Итак, как только Михаил Шац и Татьяна Лазарева выступили на Болотной площади во время акции протеста, как только их звездные имена появились в списках Координационного Совета, количество приглашений с ними, как с ведущими, продюсерами и артистами поубавилось .

Даже в родном СТС, где они являлись любимыми героями и, напомним, лицами канала, с ними обошлись достаточно жестко.

Вот как вспоминает об этих тяжелых событиях Татьяна Лазарева: «Как всегда, в очередной раз, мне принесли очередной договор, который я, опять же, как всегда, подписала. И на следующий месяц мне не была перечислена на карточку зарплата. Я подумала, что это просто недоразумение, и обратилась в отдел кадров. А там мне показали договор последний, который я и подписала. Оказывается, это был договор и досрочном расторжении».

Татьяну Лазареву попросту выкинули из штата. Более неприятная ситуация произошла с увольнением Михаила Шаца. Представьте себе, предновогодняя кутерьма, предпраздничное настроение, Михаил вовсю готовится к очередному запуску родного проекта «Слава Богу, ты пришел!», которому он посвятил много лет.

Все друг друга на телевидении поздравляют. Уже слышатся где-то, звуки открывающегося шампанского. И пробегающая мимо девочка подсовывает мэтру Михаилу Шац какие-то бумаги со словами: «Распишитесь вот тут!».

Он сначала подумал, что в очередной раз собирают на что-либо. Подписал… А оказалось, что подписал документ о своем увольнении. На Новый год!

Не пропустите интересное:

Естественно, никто потом ничего не объяснял. Просто с ними обоими не продлили контракты. Кстати, и на других каналах страны, их уже тоже не ждали. О них быстро забыли друзья, как по работе, так и по политическому движению. Они выпали из обоймы. Все… Забвение. Тишина.

Какое-то время им понадобилось, чтобы понять, разобраться, что же произошло. За год и у Михаила, и у Татьяны практически не было толком работы, заказов. Перебивались, как могли.

Непродолжительное время задержались на радио «Дождь», потом как простые артисты были задействованы в российском мюзикле «Поющие под дождем».

Пробовали свои силы и в активно развивающемся блогерстве. Многих заинтересовала их авторская программа «Телевидение на коленке». Но и она со временем угасла. По причине нерентабельности, пришло время, когда нужно считать деньги.

Решив на семейном совете, что Татьяне вместе с детьми лучше пожить в Испании, Михаил с тяжелым сердцем отпустил своих родных.

Там они часто бывали ранее, и самой Лазаревой в этой стране очень комфортно. Так случилось, что именно в Испании они и прижились.

Вот только Михаил Шац не готов пока покидать Москву. Он нашел себя в таком молодежном юмористическом направлении, как стендап. Именитый актер продолжает радовать людей своими выступлениями.

Как признаются супруги, пришло время, каждому идти своим путем, но самое интересное, что разводиться им не хочется. За долгие и плодотворные годы они стали очень близкими друг другу людьми. О некоем разрыве, изменениях в их отношениях, сейчас открыто говорят оба.

Также откровенно сама Татьяна Лазарева говорит и о свей неизлечимой болезни, о которой узнала совершенно случайно, во время работы модератором на одной из медицинских конференций.

Однако пессимизм некоторых желтых СМИ она не поддерживает, и со свойственным ей юмором обращается к горе–журналистам: «Вы рано меня хороните!».

Она точно знает, что ее язвенный колит, если не лечится окончательно, то медицински поддерживается. С ним она планирует еще долго прожить. Кстати, чувство юмора, как у Михаила Шаца, так и у Татьяны Лазаревой, так и осталось на высоте!