МОУ «Сугутская средняя общеобразовательная школа»

Батыревского района

«Плач Ярославны в переводах А.Майкова и Н.Заболоцкого.»

(По «Слову о полку Игореве»).

Работа ученицы 10а класса Сугутской СОШ Юсуповой Алсу

Руководитель

Елагина Людмила Ивановна

Секция: Общественно – гуманитарные науки

Подсекция Филология

С.Сугуты 2005

Раным – рано ласточкой щебечет:

По Дунаю Ласточкой помчусь я, омочу бебрян рукав в Каяле,

Оботру кровавы раны князю

Цель : сравнить различные переложения «Плача Ярославны» русскими поэтами Майковым и Заболоцким.

Тезисы:

Не время ли прислушаться к мудрому совету автора «Слова…»?

Один и тот же текст в разных исторических условиях дает возможность собственной интерпретации.

У А. Майкова Ярославна сравнивается с ласточкой, а у Н.Заболоцкого -с кукушкой.

Наши мысли обладают огромной энергетикой и способны воздействовать на окружающий нас мир.

«Ты- Наташа, ты и Лиза, и Татьяна – ты!

Обращение к литературе Древней Руси может показаться несвоевременным. Но это только на первый взгляд. Может ли перестать быть актуальным «Слова о полку Игореве», зовущее к единению всех народов против общего врага? Устарело ли «золотое слово» Святослава? Сейчас, когда некоторые республики торопятся выйти из состава России, не время ли прислушаться к мудрому совету автора «Слова…»? Сейчас как никогда всем нам, людям всех стран, всех национальностей необходимо объединиться против общей опасности – международного терроризма, чтобы не было больше горьких слез Беслана, Москвы, Нью - Йорка…

Я хочу, чтобы женщины нашей планеты Земля никогда не оплакивали своих погибших мужей, братьев, детей.

После изучения на уроках русской литературы, «Слова о полку Игореве», я заинтересовалась историей возникновения этого произведения. . Для меня была целым открытием книга известного историка академика Бориса Александровича Рыбакова «Петр Бориславич». Поиск автора «Слова о полку Игореве» (М., 1992), где он выдвигает гипотезу о киевском боярине Петре Бориславиче – авторе «Слова о полку Игореве». Но особенно проникновенной мне показалась страница «Слова…», рассказывающая о нежной и верной жене Игоря – Ярославне. Вызвав живейший интерес, эта книга привела меня ко многим, казалось бы неожиданным выводам.

Коснемся лишь некоторых из них.

«Рукописи не горят»,- говорил М. Булгаков. «Всякая рукопись беззащитна»,- писала М. Цветаева. В каждом утверждении своя правда: рукописи не горят в Вечности и Беззащитны в земном обиходе, ибо теряют первозданную свежесть и изначальный смысл. Около восьми веков назад, в 1187 году, было создано «Слово о полку Игореве»- гениальное произведение древней русской литературы. Протекшие столетия не приглушили его поэтического звучания и не стерли красок. Интерес к «Слову о полку Игореве» не только не уменьшился, но и становиться все более и более широким, все более и более глубоким.

Почему же так долговечно это произведение, столь небольшое по своим размерам? Почему идеи «Слова» продолжают волновать нас?

« Слово о полку Игореве» проникнуто большим человеческим чувством – теплым, нежным, сильным чувством любви к родине.

«Слово» буквально написано им. Это чувство сказывается и в том душевном волнении, с которым автор «Слова» говорит о поражении войск Игоря, и в том, как он передает слова плача русских жен по убитым воинам, и в широкой картине русской природы и в радости по поводу возвращения Игоря.

Это произведение изучалось литературоведами, поэтами, лингвистами и историками. «Словом занимался Пушкин, оставивший нам черновики своей подготовительной работы к его переводу, «Слово о полку Игореве» переводили В. Жуковский, А.Майков, Л.Мей, Н. Заболоцкий и многие другие русские поэты XIX и XX веков. Один и тот же текст в разных исторических условиях дает возможность собственной интерпретации. Так, например в переводе Заболоцкого Ярославна находится с природой в антагонистических отношениях, ждет от нее зла, кроме того, ее желание вернуть мужа, на мой взгляд, более эгоистично, чем в оригинале и в переводе А. Майкова: у Майкова Ярославна печалится о том, что страдает муж, тогда как у Заболоцкого она плачет больше о себе. Сопоставили «Плач Ярославны» в переводах поэтов IX и XX веков. Вот как звучит монолог – плач в переводе русского поэта XIX веков. Вот как звучит монолог – плач в переводе русского поэта XIX века Апполона Николаевича Майкова:

Там, в земле незнаемой, поутру.

Раным – рано ласточкой щебечет:

По Дунаю ласточкой помчусь я, омочу бебрян рукав в Каяле,

Оботру кровавы раны князю

На белом его могучем теле!..»

Там она, в Путивле, раным – рано

На стене стоит и причитает:

«Ветер-ветрило! Что ты, господине, Что ты веешь, что на легких крыльях

Носишь стрелы в храбрых воев лады!

В небесах под облаки бы веял,

По морям кораблики лелеял,

А то веешь, веешь – развеваешь

На ковыль – траву мое веселье…»

Ярославна обращается к ветру, веящему под облаками, лелеящему корабли на синем море, к Днепру, который пробил каменные горы сквозь землю Половецкую и лелеял на себя Светославовы ладьи до Кобякова стана, к солнцу, которое для всех тепло и прекрасно, а в степи безводной простерло жгучее свои лучи на русских воинов, жаждою им руки скрутило, истомою им колчаны заткнуло. В ее монологе раскрывается богатство и сила ее внутреннего мира, подчеркиваются ее бесстрашие и мужество: с могучими силами природы она держится на ровных; она готова мужественно разделить с мужем все тяготы и невзгоды военного похода. Безгранично и ее милосердие: своим присутствием Ярославна хочет облегчить страдания раненого и плененного Игоря. Нежностью и любовью наполнено каждое слово ее монолога. Если мы присмотримся к тем художественным средствам, которыми пользуется А.Майков в переводе «плача Ярославны» то убедимся, что в основном он черпает их из устной народной поэзии и из устной речи.

В «Слове о полку Игореве» очень много сравнений людей с различными птицами и зверями. Русские войны – соколы; половцы – вороны, галки; Игорь – сокол, горностай; Всеволод, брат Игоря, носит прозвище «буй тур»…А вот Ярославна сравнивается у Майкова с ласточкой. Случайно ли это? Конечно же, нет. Ласточка – любимая птица поэта А. Майкова. Всем знакомо его стихотворение «Ласточка примчалась». А вот и другое стихотворение «Ласточки»:

Взгляну ль по привычке под крышу –

Пустое гнездо над окном;

В нем ласточек речи не слышу;

Солома обветрилась в нем…

Но вот ласточки прилетели. Ни ссор, ни драк, мирно поделили, кому гнездо под чьей крышей лепить, отдохнули и – за работу. Мирные птички селятся не в одиночку, вместе веселее. Люди любят этих мирных птичек и ждут их с нетерпением. Раньше хозяйки к прилету пекли маленькие булочки в виде птичек с глазами –изюминками. Верят люди, что ласточка дому счастье принесет. Верил в это и А. Майков, поэтому – то у него Ярославна «ласточкой щебечет». Замечательно, что Ярославна оплакивает не только пленение своего мужа – она скорбит о всех падших русских воинах. А еще хочется отметить, что ласточка предсказывает погоду: «Низко ласточки летают – быть к дождю. Так оно и есть. Но предсказание Ярославны в «Слове…» радостное. Будто услышав мольбы жены, князь пленник, совершает побег из «земли незнаемой».

Совсем другое сравнение в «плаче Ярославны» использует поэт XX века Н.Заболоцкий, давший прекрасный вольный перевод «Слова…» на современной русский язык.

Над широким берегом Дуная

Над великой Галицкой землей

«Обернусь я, бедная, кукушкой ,

По Дунаю – речке полечу

И рукав с бобровую опушкой,

Наклоняясь, в Каяле омочу.

Улетят, развеются туманы,

Прикроет очи Игорь – князь,

И утру кровавые я раны,

Над могучим телом наклоняясь»

Ярославна – «кукушка»! У Н.Заболоцкого «в плаче Ярославны» тоже и мольба о помощи, и тоска о милом сердцу человеке. По глубине чувства, по задушевности и мелодичности монолог ничем не уступает «плачу Ярославны» А.Майкова. Но почему же кукушка?

Кукушки – угрюмые отшельники, путешествуют по одиночке и втихомолку. Они и осенью улетают от нас молчком и в одиночку: семьи у них нет, каждый кукушонок вырос в чужом гнезде и ни приемными, ни настоящими родителями не интересуются. Кукушка более эгоистична, чем ласточка. « Ку – ку, ку – ку» - оказывается, это не плач беспризорной бездетной матери. Это самец с самкой перекликается и ей помогает в ее темном деле: самка – кукушка, выбрасывает из гнезда других птиц яички, а подкладывает одно свое. Скверная мать кукушка. Возмутительная! Правда? И вот с такой птицей сравнивает Н.Заболоцкий Ярославну.

Она плачет не о муже, который попал в плен, а о себе – о том, что лишилась общества такого прекрасного человека. Она думает о том, как же теперь она будет жить без него тут, на Земле. Она печалиться о своем одиночестве, как мать, похоронившая единственного сына, и навещающая ежедневно его могилу, Ярославна плачет не о нем, а оплакивает саму себя.

«На кого ты меня покинул? Зачем оставил меня одну?».

Рыдающий голос женщины, как бы преодолевая пространство, долетает до мужа. В ответ на мольбу Ярославны «проснулось море в полночь, закрутились смерчи на море»: Игорь бежал из плена. На мой взгляд, своими мыслями можно воздействовать на окружающий мир. Жизнь человека зависит не только от его поступков, но и от его мыслей. Каждая мысль обладает собственной энергией – либо положительной, либо отрицательной. От любого человека, от каждого из нас постоянно исходит какое – нибудь мощное излучение – это наши мысли, которые обладают огромной энергией и способны воздействовать на окружающий нас мир. Мысли в слух Ярославны помогли «милому ладе» бежать из плена. В подтверждение своей позиции я привожу книгу Р.И.Гарифзянова «Любовь и жизнь», которая учит тому, как правильно построить свою жизнь.

Но неоспоримо то, что и у Майкова, и у Заболоцкого Ярославна – символ женской верности, жена воина, она хранительница вечных идеалов верности и любви. Кроме того, я считаю, что Ярославна – сама Русь, сильная и дружная, величественный образ ее, именно ее, любимую Русскую землю призывает «не разорять» в своем произведении автор. Но все же мне ближе Ярославна, в переводе А.Майкова, Ярославна – «ласточка», нежная, простая, хранительница очага и семейного счастья.

О силе поэтического образа Ярославны, созданного поэтом в стародавние времена, но вечно живого, воплощающего в себе образ русской женщины, пишет в своем стихотворении «Певцу «Слова» Валерий Брюсов:

Стародавней Ярославне тихий ропот струн

Лик твой древней, лик твой светлый, как и прежде, юн

Иль певец безвестный, мудрый, тот, кто Слово спел,

«Плач Ярославны» (в переводе Заболоцкого)

Над широким берегом Дуная,
Над великой Галицкой землёй
Плачет, из Путивля долетая,
Голос Ярославны молодой:

«Обернусь я, бедная, кукушкой,
По Дунаю-речке полечу
И рукав с бобровою опушкой,
Наклонясь, в Каяле омочу.
Улетят, развеются туманы,
Приоткроет очи Игорь-князь,
И утру кровавые я раны,
Над могучим телом наклонясь».

Далеко в Путивле, на забрале,
Лишь заря займется поутру,
Ярославна, полная печали,
Как кукушка, кличет на юру:

«Что ты, Ветер, злобно повеваешь,
Что клубишь туманы у реки,
Стрелы половецкие вздымаешь,
Мечешь их на русские полки?
Чем тебе не любо на просторе
Высоко под облаком летать,
Корабли лелеять в синем море,
За кормою волны колыхать?
Ты же, стрелы вражеские сея,
Только смертью веешь с высоты.
Ах, зачем, зачем мое веселье
В ковылях навек развеял ты?»

На заре в Путивле причитая,
Как кукушка раннею весной,
Ярославна кличет молодая,
На стене рыдая городской:

«Днепр мой славный! Каменные горы
В землях половецких ты пробил,
Святослава в дальние просторы
До полков Кобяковых носил.
Возлелей же князя, господине,
Сохрани на дальней стороне,
Чтоб забыла слёзы я отныне,
Чтобы жив вернулся он ко мне!»

Далеко в Путивле, на забрале,
Лишь заря займется поутру,
Ярославна, полная печали,
Как кукушка, кличет на юру:

«Солнце трижды светлое! С тобою
Каждому приветно и тепло.
Что ж ты войско князя удалое
Жаркими лучами обожгло?
И зачем в пустыне ты безводной
Под ударом грозных половчан
Жаждою стянуло лук походный,
Горем переполнило колчан?»

Ефросинья Ярославна (2-я пол. XII в.) - жена новгород-северского князя Игоря Святославича , дочь галицкого князя Ярослава Владимировича Осмомысла , один из центральных персонажей «Слова о полку Игореве». «Плач Ярославны» считается одним из самых поэтических фрагментов «Слова…», а сама Ярославна - символом верной жены, которая может благодаря своей любви сохранить супруга на поле сражения.

Перов Василий Григорьевич (1834-1882) «Плач Ярославны». 1881 г.
Холст, масло.
Частная коллекция.

Это одна из последних работ великого художника. Его силы подтачивала чахотка, полученная от простуды на охоте. В последние годы жизни ПЕРОВ из веселого и живого превратился в раздражительного и подозрительного человека. Если и прежде он часто бывал недоволен своими произведениями, говаривая, что «хорошо-то хорошо, но думаю, что можно и могу лучше написать», то теперь это недовольство собой превратилось в хроническую болезнь с примесью какого-то озлобления. Он уничтожал свои картины, переделывал и портил. Так, он уничтожил свою прекрасную картину «Старики-родители у могилы сына», вырезав из неё фигуры старичка и старушки, разрезал на части «Пугачевский бунт» в первой, лучшей его редакции; из «Девушки, бросающейся в воду» сделал «Плач Ярославны».

Художнику удалось передать отчаяние, внутреннее напряжение и робкую надежду молодой женщины. Героиня готова взмыть в небо, чтобы лететь на помощь любимому князю. Лицо Ярославны в отчаянной мольбе обращено к небу. Восходящее солнце окрасило горизонт в синевато-розовый цвет, устремлены в небо острия частокола, встревоженные причитаниями птицы кружат над древним городом. Вся картина наполнена тревожным ожиданием, предчувствием трагедии. Художник словно вложил в свою работу собственное отчаянное желание жить.

Плач Ярославны - это составная часть произведения 12 века " ".

"Плач Ярославны" иногда используется как выражение, обозначающее сильное горе.

Плач Ярославны (Заболоцкий)

Плач Ярославны (часть 3, I) в переводе (1938—1946) Заболоцкого Николая Алексеевича (1903-1958):

Над широким берегом Дуная,
Над великой Галицкой землей
Плачет, из Путивля долетая,
Голос Ярославны молодой:

«Обернусь я, бедная, кукушкой,
По Дунаю-речке полечу
И рукав с бобровою опушкой ,
Наклонясь, в Каяле омочу.

Улетят, развеются туманы,
Приоткроет очи Игорь-князь,
И утру кровавые я раны,
Над могучим телом наклонясь».

Далеко в Путивле, на забрале ,
Лишь заря займется поутру,
Ярославна, полная печали,
Как кукушка, кличет на юру :

«Что ты, Ветер, злобно повеваешь,
Что клубишь туманы у реки,
Стрелы половецкие вздымаешь,
Мечешь их на русские полки?

Чем тебе не любо на просторе
Высоко под облаком летать,
Корабли лелеять в синем море,
За кормою волны колыхать?

Ты же, стрелы вражеские сея,
Только смертью веешь с высоты.
Ах, зачем, зачем мое веселье
В ковылях навек развеял ты? »

На заре в Путивле причитая,
Как кукушка раннею весной,
Ярославна кличет молодая,
На стене рыдая городской:

«Днепр мой славный! Каменные горы
В землях половецких ты пробил,
Святослава в дальние просторы
До полков Кобяковых носил.

Возлелей же князя, господине,
Сохрани на дальней стороне,
Чтоб забыла слезы я отныне,
Чтобы жив вернулся он ко мне! »

Далеко в Путивле, на забрале,
Лишь заря займется поутру,
Ярославна, полная печали,
Как кукушка, кличет на юру:

«Солнце трижды светлое! С тобою
Каждому приветно и тепло.
Что ж ты войско князя удалое
Жаркими лучами обожгло?

И зачем в пустыне ты безводной
Под ударом грозных половчан
Жаждою стянуло лук походный,
Горем переполнило колчан ?»

Плач Ярославны (Жуковский)

Плач Ярославны в переводе (1817—1819) русского поэта (1783-1852):

Ярославна поутру плачет в Путивле на стене, приговаривая:
«О ветер, ты, ветер!
К чему же так сильно веешь?
На что же наносишь ты стрелы ханские
Своими легковейными крыльями
На воинов лады моей?
Мало ль подоблачных гор твоему веянью?
Мало ль кораблей на синем море твоему лелеянью?
На что ж, как ковыль-траву, ты развеял моё веселие?»

Ярославна поутру плачет в Путивле на стене, припеваючи:
«О ты, Днепр, ты, Днепр, ты, слава-река!
Ты пробил горы каменные
Сквозь землю Половецкую;
Ты, лелея, нёс суда Святославовы к рати Кобяковой:
Прилелей же ко мне ты ладу мою,
Чтоб не слала к нему по утрам, по зорям слёз я на море!»

Ярославна поутру плачет в Путивле на стене городской, припеваючи:
«Ты, светлое, ты, пресветлое солнышко!
Ты для всех тепло, ты для всех красно!
Что ж так простёрло ты свой горячий луч на воинов лады моей,
Что в безводной степи луки им сжало жаждой
И заточило им тулы печалию?»

Прыснуло море к полуночи;
Идут мглою туманы;
Игорю-князю Бог путь указывает
Из земли Половецкой в Русскую землю,
К златому престолу отцовскому.

Плач Ярославны (Бальмонт)

Плач Ярославны в переводе (1929-1930) поэта Бальмонт Константина Дмитриевича (1867—1942)

Свист ли копий или песня? Что за песня над Дунаем?
Ярославнин слышен голос. Как безвестная кукушка,
Кличет рано: «Полечу, мол, я кукушкой по Дунаю,
Омочу рукав бобровый я в реке Каяле быстрой,
Раны я утру на князе, кровь утру на теле сильном».
Рано плачет Ярославна на стене градской в Путивле ,
Кличет к ветру: «Ветр, ветрило, ты к чему насильно веешь?
Ты зачем, о господине, на своих нетрудных крыльях
Стрелы ханские бросаешь на бойцов, где он, мой Ладо?
Мало ль было в высях веять и летать под облаками,
Прилетев, качать-лелеять корабли на синем море?
Ты зачем мое веселье ковылями всё развеял?»

«Славный Днепр, пробил ты горы сквозь земли той Половецкой,
Святославовы суда ты, в стан Кобяков мча, лелеял,
Возлелей, о господине, моего примчи ты Лада,
Чтобы утром я не слала слез к нему на море рано».
Рано плачет Ярославна на стене градской в Путивле:
«Солнце светлое, свет-солнце, ты для всех тепло и красно,
Для чего же, господине, ты стремишь свой луч горячий
На войска, где он, мой Ладо? Для чего в безводном поле
Ты тоской им сушишь луки и колчаны затворяешь?»

Изображения

Исследователи о Плаче Ярославны

Лихачев Дмитрий Сергеевич (1906 - 1999):

"Слово О полку Игореве и культура его Времени": "В «Слово о полку Игореве» вставлено (инкрустировано) другое произведение - «Плач Ярославны», - очень напоминающее западноевропейские песни о разлуке. Как и песни о разлуке (chansons de toile), плач Ярославны, жены князя Игоря, оплакивает разлуку с мужем, ушедшим в далекий поход на язычников. Плачи автор «Слова» упоминает не менее пяти раз: плач Ярославны, плач жен русских воинов, павших в походе Игоря, плач матери Ростислава; плачи же имеет в виду автор «Слова» тогда, когда говорит о стонах Киева и Чернигова и всей Русской земли после похода Игоря. Дважды приводит автор «Слова» и самые плачи: плач Ярославны и плач русских жен..."

Айналов Дмитрий Власьевич (1862 - 1939):

"Заметки к тексту "Слова о полку Игореве"": "...Ярославна, дочь Ярослава галицкого, в плаче своем вспоминает родную реку Дунай и мысленно летит над этой рекой кукушкой с плачем <...> она мысленно стремится к родной реке Дунаю в ее отцовской области <...> Этими данными можно объяснить введение в плач Ярославны реки Дуная, а вовсе не подра­жанием песенным воспеваниям Дуная..."

Адрианова-Перетц Варвара Павловна (1888 - 1972):

"Слово О полку Игореве и устная народная поэзия": "...Плач Ярославны, в котором уже давно исследователями отмечено соединение двух традиций - народного причитания, с одной стороны, и заклинательных формул, с другой..."

Сапунов Борис Викторович (1922 - 2013):

"Ярославна и древнерусское язычество": "Можно легко установить, что по своему характеру "плач" Ярославны в основной своей части (три абзаца из четырех) является типичным языческим заговором. Структура "плача" повторяет обычную четырехчастную форму заговора, сохранившуюся до XX в., - обращение к высшим силам, прославление их могущества, конкретная просьба и заключение. Большое количество заговоров, записанных в XIX в., еще сохранили обращения к солнцу, месяцу, звездам, заре, ветрам, огню, молнии и другим силам природы"

"Песнь о полку Игореве": "...Подлинность же самой песни доказывается духом древности, под который невозможно подделаться. Кто из наших писателей в 18 веке мог иметь на то довольно таланта? Карамзин? но Карамзин не поэт. Державин? но Державин не знал и русского языка, не только языка «Песни о полу Игореве». Прочие не имели все вместе столько поэзии, сколь находится оной в плаче Ярославны, в описании битвы и бегства..."

Плач Ярославны считается одним из самых поэтических мотивов «Слова». На городском забрале, на стене, в Путивле (недалеко от Курска) Ярославна рано плачет: она обращается к ветру, к Днепру-Словутичу, к светлому, тресветлому солнцу. Ветер развеял ее радость по ковылию, Днепр может только нести ее слезы до моря, а солнце в поле безводном русичам жаждою луки стянуло (они бессильны натянуть лук), горем им тулы со стрелами заткнуло.

Бегство Игоря из плена

В ответ на плач Ярославны силы природы словно помогают Игорю бежать из плена. Игорь дожидается условного свиста верного человека, который ждет его с конем за рекой, а затем уходит по степи, скрываясь и охотой добывая себе пищу, перебираясь по струям Донца. Автору «Слова» припоминается песня о безвременной смерти юноши князя Ростислава, брата Владимира Мономаха (событие, случившееся за 100 лет до похода Игоря). Юноша утонул в окаянной реке. А река Донец помогла Игорю. По следу Игоря едут половецкие ханы Гзак и Кончак и примиряются с бегством Игоря. Быстро переносит автор «Слова о полку Игореве» своего героя из степей в Киев, на радость странам-городам. «Игорь едет по Боричеву к святей Богородице Пирогощей (храм, находившийся в Киеве на Подоле)». Заключительным словом к князьям, возможно, ещё пленным, и к погибшей дружине заканчивается «Слово о полку Игореве».

Композиция «слова..». «Слово» начинается обширным вступлением, в котором автор вспоминает старинного певца «слав» Бояна, мудрого и искусного, но тем не менее заявляет, что он не будет в своем произведении следовать этой традиции, он поведет свою «песнь» «по былинамь сего времени, а не по замышлению Бояню».

Определив хронологический диапазон своего повествования («от стараго Владимера до нынешняго Игоря»), автор рассказывает о дерзком замысле Игоря «навести» свои полки на Половецкую землю, «испити шеломомь Дону». Он как бы «примеряет» к своей теме поэтическую манеру Бояна («Не буря соколы занесе чресъ поля широкая - галици стады бежать къ Дону Великому» или: «Комони ржуть за Сулою - звенить слава въ Кыеве») .

В радостных тонах рисует автор встречу Игоря и Буй Тура Всеволода, восторженно характеризует удалых «кметей» (воинов) курян. Тем резче контраст с последующим рассказом о грозных знамениях, которыми отмечено начало Игорева похода и которые предвещают его трагический исход: это и солнечное затмение, и необычные зловещие звуки в ночной тишине («нощь стонущи ему грозою птичь убуди»), и тревожное поведение зверей, и «клик» Дива. И хотя далее описывается первая победа, принесшая русским князьям богатые трофеи, автор вновь возвращается к теме грозных предзнаменований грядущего поражения («кровавыя зори светъ поведаютъ, чръныя тучя съ моря идутъ...»).

Рассказ о второй, роковой для Игоря битве прерывается авторским отступлением - воспоминанием о временах Олега Святославича. Этот исторический экскурс поднимает тему, к которой потом еще не раз вернется автор «Слова» - тему губительных междоусобиц, из-за которых гибнет благоденствие всех русичей («Даждьбожа внука»). Но те кровавые битвы прошлых времен не могут сравниться с битвой Игоря против окруживших его половецких полков: «съ зараниа до вечера, съ вечера до света летятъ стрелы каленыя, гримлютъ сабли о шеломы...». И хотя битва происходит в далекой половецкой степи - «в поле незнаемом», но последствия поражения Игоря скажутся на Руси - «тугою (горем) взыдоша по Руской земли». Сама природа скорбит о поражении Игоря: «ничить трава жалощами, а древо с тугою къ земли преклонилось».

И снова, оставив на время рассказ об Игоре, автор «Слова» повествует о бедах всей Русской земли, говорит о том, что в них повинны сами русские князья, которые начали на себя «крамолу ковати». Только в объединении всех русских сил против кочевников - залог победы, и пример тому - поражение, которое нанес половцам Святослав Киевский, когда половецкий хан Кобяк был взят в плен и «пал» «въ гриднице Святъславли».

Далее в «Слове» повествуется о вещем сне Святослава, предрекающем ему горе и смерть. Бояре истолковывают сон: недобрые предзнаменования уже сбылись, «два солнца померкоста» - Игорь и Всеволод потерпели поражение и оказались в плену. Святослав обращается к своим «сыновцам» с «золотым словом, со слезами смешанным»; он упрекает их за нерасчетливые поиски славы, за несвоевременный поход, сетует на княжеское «непособие».

Автор «Слова», как бы продолжая мысль Святослава, обращается к наиболее влиятельным из русских князей, прославляет их доблесть и могущество, призывает вступиться «за обиду сего времени», «за раны Игоревы». Но время славных побед для многих их них уже в прошлом, и причина тому - междоусобные войны, «крамолы». «Склоните свои знамена (или иначе: не вздымайте стягов, готовясь в поход), спрячьте свои притупленные мечи, так как вы уже лишились славы своих дедов», - этим призывом завершаются обращения к русским князьям. И как раньше автор вспоминал о временах Олега Святославича, теперь он обращается к времени другого столь же воинственного князя - Всеслава Полоцкого. Он также не добился победы, несмотря на временные успехи («дотчеся» злата стола киевского, «отвори врата Новуграду», «разшибе славу Ярославу») и даже на какие-то сверхъестественные качества (он способен к быстрому передвижению, у него «веща душа»).

Затем «Слово» вновь обращается к судьбе Игоря. В Путивле Ярославна молит силы природы помочь ее мужу, вызволить его из плена. Характерно, что и в этом лирическом плаче, построенном по образцу народного причитания, звучат свойственные всему памятнику общественные мотивы: Ярославна печется не только о супруге, но и о его «воях», она вспоминает о славных походах Святослава Киевского на хана Кобяка. Плач Ярославны тесно связан с последующим рассказом о побеге Игоря из плена. Природа помогает Игорю: дружески беседует с князем река Донец, вороны, галки и сороки замолкают, чтобы не выдать преследователям местонахождения беглецов, указывают им путь дятлы, радуют песнями соловьи.

Спор ханов Кончака и Гзы о том, как поступить им с плененным сыном Игоря Владимиром, продолжает этот насыщенный символами, взятыми из мира живой природы, рассказ о бегстве князя: Игорь летит «соколом» на родину, а ханы решают судьбу «соколича». Примечательно, что здесь, как и в других местах памятника, сочетаются два типа метафор - воинских символов («сокол» - удалой воин) и символов фольклорных, в данном случае - восходящих к символике свадебных песен, где жених - «сокол», а невеста - «красная девушка», «лебедушка» .

Автор «Слова» беспрестанно «свивает славы обаполы сего времени», т. е., говоря о настоящем, вспоминает о прошлом, ищет там поучительные примеры, отыскивает аналогии. Он вспоминает то Владимира Мономаха, то Олега Святославича, то Всеслава Полоцкого. В этом же ряду находится, видимо, и фраза, смысл которой до сих пор вызывает разногласия: «Рекъ Боянъ и Ходына Святъславля, песнотворца стараго времени Ярославля: «Ольгова коганя хоти! Тяжко ти головы кроме плечю, зло ти телу кроме головы», - Рускои земли безъ Игоря». Исследователи изменили написание первого издания, где читалось: «Рек Боян и ходы на Святъславля пестворца стараго времени Ярославля...», полагая, что здесь названы два певца - Боян и Ходына. Тогда фразу эту можно перевести так: «Сказал Боян и Ходына Святославовы, песнотворцы старого времени Ярославова: «Жена Олега когана!..» Грамматическое обоснование этой конъектуры (впервые предложенной еще в XIX в. И. Забелиным) получило недавно и косвенное подтверждение историко-культурного характера. Есть все основания считать, что Боян был певцом скальдического типа (речь идет не о его национальности, а о художественной манере; присутствие при дворе Ярослава норвежских скальдов (певцов-поэтов) - исторический факт). А для певцов скальдического типа было характерно исполнение песен или саг вдвоем: один певец доканчивает фразу, начатую другим. Если приведенное выше толкование фразы верно и здесь перед нами два певца - Боян и Ходына, то это еще один пример, когда автор «Слова» ищет аналогии в прошлом, вспоминая какую-то «припевку» Бояна и Ходыны, обращенную (как думали В. Н. Перетц и А. В. Соловьев) к жене князя Олега Святославича.

Эпилог «Слова» праздничен и торжествен: вернувшийся на Русь Игорь приезжает в Киев, к великому Святославу; «страны рады, гради весели». Здравицей в честь князя и заканчивается «Слово».

Меню статьи:

В “Слове о полку Игореве” не так уж много женских образов, поэтому на общем фоне повествования они заметно бросаются в глаза читателю. Один из таких – образ Ефросиньи Ярославны. Это реально существующий исторический персонаж, но стоит отметить, что в тексте ее описание и характеристика не полностью соответствуют реальности. Автор «Слова» трансформирует ее образ, придает дополнительных характеристик, такой процесс связан с особенностями песнопения в то время.

Основной момент раскрытия образа Ярославны (в тексте она названа исключительно по отчеству) приходится на временной промежуток знаменуемый поражением войск князя Игоря, ее мужа. После известий о трагедии, женщина выходит на стены города и оглашает плач. Эта часть текста более известна под названием «Плач Ярославны».

Языческие элементы

Следует отметить, что, несмотря на то, что на момент написания текста «Слова» христианство уже было широко распространено между славянами, плач Ярославны, фактически лишен каких-либо символов или образов связанных с этой религией. Напротив, множество языческих вкраплений составляют основу ее речи.

Вначале определимся с понятием «плач». Само слово связано с глаголом «плакать» и означает горестную речь со слезами за кем-либо. Такие плачи были обычным явлением во время похоронных процессий. Действие это – не детище современности. Своими корнями эта традиция уходит в языческое прошлое народа.

Плач Ярославны недалеко отходит от этой традиции. На первый взгляд, это кажется странным, ведь князь Игорь, ее муж попал в плен, но его никто не лишал жизни. Однако следует учесть, что образ Ярославны – собирательный. Это значит, что автор показывает нам не конкретного человека, а образ, наделенный общепринятыми чертами характера идеала женщины того времени, поэтому устами Ярославны глаголит не только княгиня, но и фактически любая русская женщина, ждущая с похода своего мужа.

Символы-образы плача Ярославны

Текст «Слова» практически лишен художественных троп, поэтому производить анализ необходимо, в первую очередь, взирая на образы-символы.

Я кукушкою печальной
По Дунаю полечу,
И в реке Каяле дальней
Я рукав свой омочу.

Так начинается речь княгини. В первых же строках мы встречаемся с таким символом, как кукушка. В мифологии древних славян этой птице уделялось не последнее место. Для них она была в первую очередь, прорицательницей. Предсказывать кукушка могла как радостные, так и горестные моменты. Присутствующий эпитет «печальной» указывает нам на трагичность события, автор выбрал образ этой птицы не зря – надежда на положительный исход еще есть, но необходимо взирать на то, что самого эпитета в тексте оригинала нет, переводчик употребил его, чтобы передать настрой, диктуемый автором.

Важным моментом является тот факт, что у кукушки нет мужа (предания называют разную причину). Как видим, автор с первых строк показывает нам двойственный характер этого персонажа: муж Ярославны жив, а мужья многих русских жен умерли, их любимые остались «кукушками» – вдовами.
Следующий, к кому обращается Ярославна – ветер:

Ветер, ветер в чистом поле,
Быстролетный, милый друг,
По неволе иль по воле
Веешь сильно так вокруг?

Бог ветра Стрибог был одним из самых важный богов в пантеоне древних славян. Его культ сохранялся необычайно долго. Славяне безоговорочно считали его единственным правителем воздушного пространства и властителем над всеми птицами.

Эпитет «быстролетный», в оригинале также отсутствует, это авторская интерпретация функций божества – в то время переместиться самому или передать какую-либо информацию на значительное расстояние было затруднительным действием, а ветер мог сделать это быстро, к тому же минуя все преграды.

Следующий образ – река:
Славный Днепр мой! Ты в просторы
Волны быстрые промчал…

Этот символ носит в себе тоже двойственный принцип. С одной стороны, река – источник еды (рыба) и воды, а значит жизни. С другой стороны, это довольно коварная стихия – неудачи во время плавания, паводки могут стать причиной гибели. Усиливает символику смерти присутствующая традиция у некоторых древнеславянских племен устраивать погребальные кострища на берегу реки. Таким образом, автор вновь-таки подчеркивает тонкую границу между жизнью и смертью.

Последний образ, который можно увидеть в плаче – это Солнце.

Солнце, солнце золотое, В небе ярко ты горишь, Солнце красное, родное, Всем тепло и свет даришь.

Такое обращение имеет в своей основе не только небесное светило, но и языческого бога. Дажьбог (бог солнца) был наделен двумя функциями. Первая заключалась в том, чтобы быть источником света, без которого не могла бы существовать жизнь. Вторая коренилась в представлениях древних славян о происхождении княжеских родов. Исходя из верований, можно сделать вывод, что в обществе образ солнца был источником княжеской власти, но говорить о том, что под образом солнца скрывается образ князя Игоря нельзя. Риторический вопрос (в оригинале: «Чему, господине, простре горячюю свою лучю на ладе вои?»), следуемый далее, подтверждает, этот факт.

Другие тропы и стилистические фигуры, присутствующие в тексте

На втором месте, после образов-символов, по частоте употребления находятся риторические обращения и вопросы. Ярославна вопросы задает ветру и солнцу. И в первом, и во втором случае вопрос содержит некий упрек, который противопоставляется достижениям или могуществу божеству-стихии.

Ярославна говорит ветру (в оригинале): «Чему мычеши хиновьскыя стрелкы на своею нетрудною крилцю на моея лады вои?». В дословном переводе это означает: почему мечешь ты на своих крыльях стрелы хана, на воинов моего мужа? (упрек действия). В противопоставление этому женщина восклицает: «горе под облакы веяти, лелеючи корабли на сине море» (ты под облаками веешь, лелеешь корабли на синем море).

По отношению к солнцу, которое всем дарит тепло, княгиня восклицает: «Зачем, владыко, простерло ты горячие свои лучи на воинов моего лады?

В поле безводном жаждою им луки скрутило, горем им колчаны заткнуло?»
Единственный, к кому обращается Ярославна с просьбой – это Днепр. «Прилелей же, господин, моего милого ко мне» – говорит она.

Ко всем божествам женщина обращается, употребляя распространенное обращение: «О Днепр Словутич!», «О ветер, ветрило», «Светлое и трижды светлое солнце». Присутствуют в тексте и нераспространенные формы обращений: «господин», «владыко», они выполняют экспрессивную функцию.

В небольшом количестве присутствуют в тексте и другие тропы.

С помощью эпитетов («легких», «синем», «горячие», «безводном») подчеркивается либо могущество владыки-стихии, либо трагичность произошедшего.

Усиливают экспрессию метафоры: «мое веселье по ковылю развеял» – принес огорчения; «простерло ты горячие свои лучи на воинов моего лады» – указывает на жару и зной; «горем им колчаны заткнуло» – обозначает степень уныния.

Таким образом, плач Ярославны – это не только личное выражение скорби княгини, это плач по всем воинам, которых постигла неудача в землях половецких. Наличие языческой символики, широкая система обращений, риторических вопросов, употребление эпитетов и метафор частично приближают речь княгини к молитве, в которой смешалось личное и общественное, просьбы о благополучном завершении похода и восхваление силы и могущества стихий.

«Плач Ярославны» из «Слова о полку Игореве»: анализ

4 (80%) 4 votes