Конспект урока Алтуховой А. М.

«Фауст» - вершина философской литературы. Идейный смысл произведения»

Цели: 1. Определить идею произведения И. В. Гёте «Фауст».

2. Воспитать любовь и уважение к зарубежной литературе.

3. Развить логику, внимание, память.

Класс: 9

Тип урока: анализ лиро-эпического произведения.

Методы: репродуктивный, исследовательский, эвристический.

Виды деятельности учащихся: запись основных положений в тетради, ответы на вопросы учителя , анализ эпизодов произведения.

Приёмы: слово учителя, цитирование, вопросы.

Оборудование: текст произведения «Фауст».

План урока: 1. Организационный момент.

2. Слово учителя.

3. Анализ произведения.

4. Подведение итогов.

5. Домашнее задание.

2. Запишите тему нашего урока и эпиграф:

Но разум суть мне высветил умело –

Так напишу: «В начале было Дело!»

(Фауст, сцена 3)

Фауст - персонаж исторический, живший в протестантской Германии XVI века, - то ли ловкий шарлатан, морочивший народ на ярмарках своими фокусами, то ли действительно выдающийся ученый. Первое упоминание о нем относится к 1507 году. По легенде, Фауст учился в Кракове, где заключил договор с дьяволом, который сопровождал его в скитаниях по всей Германии в виде собаки или лошади. В конце своей разгульной жизни Фауст раскаялся и обратился к Богу, но это не спасло его душу. В первой «народной книге» о Фаусте (1587) он осужден. В следующей, появившейся 12 лет спустя, добавлен ряд новых эпизодов. Первая пьеса о Фаусте была написана выдающимся английским драматургом второй половины XVI века Кристофером Марло, наделившим своего героя великой жаждой знаний. Она стала источником всех последующих театральных обработок, в том числе бесчисленных ярмарочных представлений. Крупнейший деятель немецкого Просвещения Лессинг впервые задумал закончить свою драму спасением Фауста, прославляемого на небесах, но не успел завершить этот замысел.

3. – Вы прочитали «труд всей жизни» И. В. Гёте, какие чувства, мысли оно в вас пробудило?

Когда Гёте писал своё произведение, а писал он его очень долго, он чётко представлял себе идею, образы, языковые средства, которые станут строительным материалом для великого произведения. В полной мере трагедия понятна только автору, только он знает, что кроется за каждым словом, каждым действием. Нам же остаётся лишь надеется на более или менее полное погружение в мир Гёте. Мы как будто с вами археологи, которые по останкам скелета динозавра должны составить полное представление о древнем животном: как оно выглядело, чем питалось, кого опасалось.

Итак, начнём нашу работу с каркаса произведения, его основы. Из каких частей состоит литературное произведение?

Пролог – краткий рассказ о событиях, предшествующих экспозиции.

«Пролог на небесах» - первая завязка.

Экспозиция – исходная ситуация; главная черта – равновесие ( прямая /задержанная)

Часть 1. сцена 1) Ночь, сцена 2)У городских ворот, сцена 3)Кабинет Фауста.

Завязка – нарушение исходного равновесия.

Сцена 4) Кабинет Фауста – заключение договора.

Скажите до встречи с Мефистофелем, что собирался делать Фауст, какой путь он бы себе избрал?

Фауст, обогащённый опытом и разочарованиями, сомнением и познанием, решает жить и бороться во имя истины , ещё не ведая о Мефистофеле , о представляющихся ему возможностях и испытаниях. Это важно: искус Фауста предрешён на небесах, но герой планирует свою жизнь, не имея об этом ни малейшего понятия. Потому и встреча с Мефистофелем только грандиозно расширяет сферу вторжения Фауста в действительность, но не составляет принципиально нового отношения к себе и к миру. Сцена 3. Кабинет Фауста.

Ряд перипетий – переход от хорошего к плохому и наоборот; динамика произведения.

Часть 1. Сцена 5) – Часть 2 Полночь.

Кульминация – одна из перипетий, после которой действие поворачивается к развязке (момент наивысшего напряжения).

Большой двор перед дворцом, последние слова Фауста.

Развязка – восстановление равновесия (мотив развязки симметричен мотиву завязки)

Положение во гроб, вознесение души Фауста к небу.

Эпилог – краткий рассказ о событиях после развязки, передача информации.

Отсутствует.

Литература не существует без конфликта. Что такое конфликт?

Конфликт - воспроизведение в искусстве острого столкновения противоположных человеческих поступков, взглядов, чувств, стремлений, страстей. Существует понятие Внутренний конфликт (столкновение противоположностей внутри героя).

В этом произведении мы сталкиваемся, с каким конфликтом?

Фауст

Услад не жду я, - можешь ты понять?

Я брошусь в вихрь мучительной отрады,

Влюблённой злобы, сладостной досады;

Мой дух от жажды знанья исцелён,

Всем горестям откроется, всей боли:

Что людям предназначено судьбою,

Всё испытать, изведать должен он!

Хочу объять в своём духовном взоре

Всю высоту, а также глубину;

Всё счастье человечества, всё горе –

Вобрать сумею в грудь свою одну,

Сколь хватит сил, свой кругозор раздвину

И с тем однажды разобьюсь и сгину! Сцена 4. Кабинет.

Мефистофель

Ответ Мефистофеля.

Он в мир гудящий погрузится;

Его ничтожеством томим,

Он станет рваться, жаждать, биться,

И призрак пищи перед ним,

Не насыщая будет виться;

Ему покоя не видать.

Струхни он душу мне продать, -

И это не спасло б спесивца!

Почему Мефистофель так уверен в своей победе?

1. Он полагает, что Фауст затеял безнадёжное предприятие, так отчего же ему не помочь ему усугубить разочарования героя?!

2. уверенность в низости человеческой природы (Пролог ).

Самое интересное, что у же в начале Мефистофель говорит Фаусту о непостижимости мира и даже указывает ему верный путь: Сцена 6. 102стр. но делает это насмешливо, гримасничая. Фауст отказывается от работы – «я не привычен к плугу и лопате». Это очень важная проблема для человека и всего человечества: праведный путь известен, но чтобы на него вступить мало о нём знать, нужно пройти множество испытаний, встретиться с горем и отчаянием, чтобы душа сама встала на путь истинный. Это внутренний конфликт Фауста, механизм перипетий запущен уже с первых строк, когда мы понимаем, что душа доктора не спокойна, Мефистофель – это только средство.

Почему Гёте так много места в произведении отдал Мефистофелю и так мало упомянул Господа?

В этом находят отзвуки негативного отношения к церкви – Пролог на небесах.

Зло привлекательно – молодость Фауста, дорогой ларчик Гретхен.

Шут, балагур, циник; оттеняет трагическую линию произведения, делает её пёстрой.

Образ народа (традиция Шекспира)

Отношение к юриспруденции, медицине (Мефистофель и ученик), религии, схоластике (Вагнер), политике, науке, природе (Вагнер).

В «Фаусте» выделяется две части: первая – тяга к «личным наслаждениям, которые черпаются извне»: вторая – «наслаждение от деятельности, направленной вовне».

Момент счастья – это не миг исполнения желаний, а момент обретения героем (и автором) уверенности в достижимости и неизбежности всеобщего счастья, в будущем.

Когда человек не знает, к какой пристани он держит путь, для него ни один ветер не будет попутным. (Антуан де Сент-Экзюпери)

Человеку не может быть доступна цель его жизни. Знать может человек только направление, в котором движется его жизнь. (Марк Твен)

Дело разумного человека - в том, чтобы приложить свои мысли к делу сообразно с законами природы. Держаться истины, отстранять заблуждение и не рассуждать о том, что неизвестно. (Артур Шопенгауэр)

4. Подведём итоги. Фауст произнёс роковые слова, почему его не забрал Мефистофель? Почему над душою Гретхен было провозглашено: «Спасена!»?

5. На дом: найти и записать в тетрадь значения имён Фауст, Гретхен, Маргарита, Мефистофель, Вагнер. Разделить листок на две колонки и записать цитаты в одну отношение к жизни, истине и народу Фауста и отношение к жизни, истине и народу Вагнера.

гёте фауст немецкий трагедия

Смелость этого замысла заключалась уже в том, что предметом "Фауста" служил не один какой-либо жизненный конфликт, а последовательная неизбежная цепь глубоких конфликтов на протяжении единого жизненного пути, или, говоря словами Гете, "чреда все более высоких и чистых видов деятельности героя". Такой план трагедии, противоречивший всем принятым правилам драматического искусства, позволил Гете вложить в "Фауста" всю свою житейскую мудрость и большую часть исторического опыта своего времени.

Гетевский "Фауст" - глубоко национальная драма. Национален уже самый душевный конфликт ее героя, восставшего против прозябания в гнусной немецкой действительности во имя свободы действия и мысли. Таковы были стремления не только людей мятежного XVI века; те же мечты владели умами поколения "Бури и натиска", вместе с которыми Гете выступил на литературном поприще.

В “Фаусте” Гёте выразил в образной поэтической форме своё понимание жизни. Фауст -- несомненно, живой человек со страстями и чувствами, присущими другим людям. Но будучи яркой и выдающейся индивидуальностью, Фауст отнюдь не является воплощением совершенства.

Путь Фауста сложен. Сначала он бросает гордый вызов космическим силам, вызывая духа земли и надеясь помериться с ним силой. Разочарованный в мертвых догмах и в застойных схоластических формулах средневековой премудрости, он обращается к магии. На троекратный призыв Фауста является "дух земли", но тут же снова отступает от заклинателя именно потому, что он еще продолжает рыться в жалком "скарбе отцов", питаясь плодами младенческой, незрелой науки. Фауст снова один, снова продолжает бороться со своими сомнениями. Они приводят его к мысли о самоубийстве. Но и эта мысль продиктована отнюдь не усталостью или отчаянием; Фауст хочет расстаться с жизнью лишь для того, чтобы слиться с вселенной и тем вернее, как он полагает, проникнуть в ее "тайну". Чашу с отравой от его губ отводит внезапно раздавшийся благовест.

Жизнь Фауста, которую развёртывает перед читателем Гёте, -- это путь неустанных исканий. Отец Фауста был врачом, он привил ему любовь к науке и воспитал в нём стремление служить людям. Но врачевание отца оказалось бессильным против болезней, поражавших людей. В живом общении с народом мы видим Фауста в следующей сцене - "У ворот". Но и здесь Фаустом владеет трагическое сознание, что и столь дорогая ему народная любовь им не заслужена; что он скорее вредил народу своим лекарским искусством. Так замыкается круг: обе "души", заключенные в груди Фауста, созерцательная и действенная, остаются в равной степени неудовлетворенными. Во время эпидемии чумы юный Фауст, увидев, что отцовские средства не могут остановить поток смертей, обратился с горячей мольбой к небесам. Но помощь не пришла и оттуда. Тогда Фауст раз и навсегда решил, что бесполезно обращаться за помощью к богу. После этого Фауст посвятил себя науке. Эту предысторию Фауста мы узнаём по ходу действия. С героем мы встретимся уже тогда, когда он проделал большой жизненный путь и пришёл к выводу о напрасных своих стараниях. Отчаяние Фауста настолько глубоко, что он хочет покончить жизнь самоубийством. Но в этот момент он слышит мольбы людей и решает остаться жить.

В критический момент на пути Фауста встречается Мефистофель. Здесь надо вернуться к одной из сцен, предваряющих начало действия, -- к Прологу на небе. В нём Господь, окружённый ангелами, встречается с Мефистофелем. Обитатель ада Мефистофель воплощает зло. Вся сцена символизирует борьбу добра и зла, происходящую в мире. Мефистофель полностью отрицает за человеком какие-либо достоинства. Господь признаёт, что человек далёк от совершенства, но всё же в конечном счёте способен выбраться “из мрака”. В качестве такого человека Господь называет Фауста. Мефистофель просит разрешения доказать, что и Фауста легко сбить с пути истинного. Спор между Мефистофелем и Богом является спором о природе и ценности человека.

Вступая в необычный мир "Фауста", надо привыкнуть к присущему этой драме обилию библейских персонажей. Господь и архангелы, Мефистофель и прочая нечисть - не более как носители извечно борющихся природных и социальных сил. В уста господа, каким он представлен в "Прологе на небе" (в котором дается завязка "Фауста"), Гете вкладывает собственные воззрения на человека - свою веру в благое разрешение человеческой истории. Когда Мефистофель, прерывая славословия архангелов, говорит, что на земле царит лишь -

Беспросветный мрак,

И человеку бедному так худо,

Что даже я щажу его покуда, - Гете Иоганн Вольфганг. Фауст / пер. с нем Борис Пастернак. - М.: Государственное издательство художественной литературы., 1960.стр. 13.

господь выдвигает в противовес жалким, погрязшим в ничтожестве людям ревностного правдоискателя Фауста.

Мефистофель удивлен: в мучительных исканиях доктора Фауста он видит тем более веский залог его погибели. Убежденный в верности своей игры, черт заявляет господу, что берется отбить у него этого "сумасброда". Господь принимает вызов Мефистофеля. Он уверен не только в том, что Фауст -

Чутьем, по собственной охоте

Вырвется из тупика, - Гете Иоганн Вольфганг. Фауст / пер. с нем Борис Пастернак. - М.: Государственное издательство художественной литературы., 1960.стр. 21.

но и в том, что Мефистофель своими происками лишь поможет упорному правдоискателю достигнуть высшей истины.

Появление Мефистофеля перед Фаустом не случайно. Мефистофель совсем не похож на чёрта из наивных народных преданий. Образ, созданный Гёте, полон глубокого философского смысла. Гёте, однако, не изображает Мефистофеля исключительно воплощением зла. Он в самом деле “дьявольски” умён. Мефистофель не даёт Фаусту успокоиться. Толкая Фауста на дурное, он, сам того не ожидая, пробуждает лучшие стороны натуры героя. Фауст, требуя от Мефистофеля исполнения всех его Желаний, ставит условие:

Едва я миг отдельный возвеличу,

Вскричав: “Мгновение, повремени!”

Всё кончено, и я твоя добыча,

И мне спасенья нет из западни. Гете Иоганн Вольфганг. Фауст / пер. с нем Борис Пастернак. - М.: Государственное издательство художественной литературы., 1960.стр. 37.

Первое, что он ему предлагает, - посетить кабачок, где пируют студенты. Он надеется, что Фауст, попросту говоря, предастся пьянству и забудет о своих исканиях. Но Фаусту компания забулдыг противна, и Мефистофель терпит своё первое поражение. Тогда он готовит ему второе испытание. С помощью колдовских чар возвращает ему молодость. Мефистофель рассчитывает, что молодой Фауст предастся чувствам. Действительно, первая красивая девушка, увиденная Фаустом, возбуждает его желание, и он требует от чёрта, чтобы тот ему сразу предоставил красавицу. Мефистофель помогает ему познакомиться с Маргаритой, надеясь, что Фауст в её объятиях найдёт то прекрасное мгновенье, которое он захочет продлить до бесконечности.

Маргарита - первое значительное искушение на пути Фауста, первый соблазн возвеличить отдельный, прекрасный миг. Покориться чарам Маргариты означало бы, так или иначе, подписатъ мировую с окружающей действительностью. Бесспорно, в ней много хорошего, доброго, чистого. Но это пассивно-хорошее, пассивно-доброе само по себе не сделает ее жизнь ни хорошей, ни доброй. По своей воле она дурного не выберет, но жизнь может принудить ее и к дурному. Фауст не принимает мира Маргариты, но и не отказывается от наслаждения этим миром. В этом его вина - вина перед беспомощной девушкой. Но Фауст и сам переживает трагедию, ибо приносит в жертву своим беспокойным поискам то, что ему всего дороже: любовь к Маргарите. Фауст первоначально не хочет нарушить душевный покой Гретхен. Но его влечение к ней пересиливает голос разума и совести: он становится ее соблазнителем. В его чувстве к Маргарите теперь мало возвышенного. Низменные влечения явно вытесняют в нем порыв чистой любви. Всю глубину падения Фауста мы видим в сцене, где он убивает брата Маргариты и потом бежит от правосудия на Брокен, место сборища ведьм и сатанинской нечисти. И все же Фауст покидает Маргариту без ясно осознанного намерения не возвращаться к ней. Но и тут чёрт оказывается побит. Если поначалу отношение Фауста к Маргарите было только грубо чувственным, то уже очень скоро оно сменяется всё более истинной любовью к Гретхен. Правда Гретхен -- прекрасное, чистое юное существо. До встречи с Фаустом её жизнь текла мирно и ровно. Любовь к Фаусту перевернула всю её жизнь. Ею овладело чувство, столь же могучее, как и то, что охватило Фауста. Их любовь взаимна, но, как люди, они совершенно различны, и в этом отчасти причина трагического исхода их любви. Простая девушка из народа, Гретхен обладает всеми качествами любящей женской души. В отличие от Фауста, Гретхен приемлет жизнь, как она есть. Воспитанная в строгих религиозных правилах, она считает естественные склонности своей натуры греховными. Позже она глубоко переживает своё “падение”. Изображая героиню так, Гете наделил её чертами, типичными для женщины в его время. Чтобы понять судьбу Гретхен, надо достаточно ясно представить себе эпоху, когда подобные трагедии действительно имели место. Гретхен оказывается грешницей как в собственных глазах, так и в глазах окружающей среды, с её мещанскими и ханжескими предрассудками. Гретхен оказывается жертвой, обречённой на гибель. Не могли принять как должное последствия её любви окружающие, считавшие позором рождение внебрачного ребёнка. Наконец, в критический момент около Гретхен не оказалось Фауста, который мог бы предотвратить убийство ребёнка, совершённое Гретхен. Ради любви к Фаусту она идёт на “грех”, на преступление. Но это надорвало её душевные силы, и она лишилась рассудка. Своё отношение к героине Гёте выражает в финале. Когда в темнице Мефистофель торопит Фауста бежать, он говорит, что Гретхен всё равно осуждена. Но в это время раздаётся голос свыше: “Спасена!”. Если Гретхен осуждена обществом, то с точки зрения небес, она оправдана. До последнего мига она даже в помрачении рассудка полна любви к Фаусту, хотя эта любовь и привела её к гибели. Гибель Гретхен -- трагедия чистой и прекрасной женщины, из-за своей великой любви оказавшейся вовлечённой в круг страшных событий. Гибель Гретхен -- трагедия не только для неё, но и для Фауста. Он любил её всеми силами души; женщины, прекрасней чем она, для него не было. Фауст был сам отчасти виноват в смерти Гретхен. Гёте избрал трагический сюжет потому, что хотел поставить своих читателей перед лицом самых тяжёлых фактов жизни. Он видел свою задачу в том, чтобы возбудить внимание к нерешённым и трудным вопросам жизни.

Остановимся же на этом эпизоде подробнее. Да он и вернется к ней, испуганный пророческим видением в страшную Вальпургиеву ночь:

Взгляни на край бугра,

Мефисто, видишь, там у края

Тень одинокая такая?

Как ты бела, как ты бледна,

Моя краса, моя вина!

И красная черта на шейке,

Как будто бы по полотну

Отбили ниткой по линейке

Кайму, в секиры ширину. Гете Иоганн Вольфганг. Фауст / пер. с нем Борис Пастернак. - М.: Государственное издательство художественной литературы., 1960.стр. 127

Но за время отсутствия Фауста совершается все то, что совершилось бы, если б он пожертвовал девушкой сознательно. Гретхен умерщвляет ребенка, прижитого от Фауста, и в душевном смятении возводит на себя напраслину - признает себя виновной в убийстве матери и брата.

Мефистофелю не удалось отвлечь Фауста дьявольскими наваждениями от чувства к Гретхен. Он поспешает к ней на помощь. Фауст - свидетель последней ночи Гретхен перед казнью. Теперь он готов всем пожертвовать ей, быть может, и наивысшими своими устремлениями. Но она безумна. Она не дает себя увести из темницы. Гете избавляет Маргариту от выбора: остаться и принять кару или жить с сознанием совершенного грexa. Многое в этой последней сцене первой части трагедии - от сцены безумия Офелии в "Гамлете", от предсмертного томления Дездемоны в "Отелло". Но здесь, пожалуй, впервые - поставлены друг перед другом эта полная беззащитность девушки и это беспощадное полновластие карающего ее государства. Слышать безумный, страдальческий бред любимой женщины и не иметь силы помочь ей - этот ужас каленым железом выжег все, что было в чувстве Фауста низкого, недостойного.

Теперь Фауст сознает безмерность своей вины перед Гретхен, равновеликой вековой вины общества перед женщиной, перед человеком.

Одно бесспорно: сделать из Фауста беззаботного сластолюбца и тем отвлечь его от поисков высоких идеалов Мефистофелю не удалось. Таким путем пресечь великие искания героя оказалось невозможным. Мефистофель должен взяться за новые козни. Голос свыше: "Спасена!" - не только нравственное оправдание Маргариты, но и предвестник оптимистического разрешения трагедии.

Вторая часть "Фауста".

Пять больших действий, связанных между собой не столько внешним, сюжетным единством, сколько внутренним единством драматической идеи и волевого устремления героя. Трудно сыскать в западной литературе другое произведение, равное ему по богатству и разнообразию художественных средств. В соответствии с частыми переменами исторических декораций здесь то и дело меняется и стихотворный язык. Немецкий "ломаный стих", основной размер трагедии, чередуется то с суровыми терцинами в стиле Данте, то с античными триметрами или со строфами и антистрофами трагедийных хоров, а то и с чопорным александрийским стихом, которым Гете не писал с тех пор, как студентом оставил Лейпциг, или же с проникновенно-лирическими песнями, а над всем этим торжественно звенит "серебряная латынь" средневековья, Latinitas argentata. Вся мировая история научной, философской и поэтической мысли - Троя и Миссолунги, Еврипид и Байрон, Фалес и Александр Гумбольдт - здесь вихрем проносится по высоко взметнувшейся спирали фаустового пути (он же, по мысли Гете, путь человечества).

Вторая часть “Фауста” -- один из образцов литературных идей. В символической форме Гёте изображает здесь кризис феодальной монархии, бесчеловечность войн, поиски духовной красоты, труд на благо общества. Во второй части Гёте больше увлекает задача осветить некоторые мировые проблемы. Таков вопрос о главном законе развития жизни. Глубоко убеждённый в материальности мира, Гёте вместе с тем считал, что движение жизни определяется духовными силами. Глубоко перестрадав гибель Гретхен, Фауст возрождается к новой жизни и продолжает поиски истины.

Эта часть трагедии начинается с исцеления героя. Благодетельные эльфы стирают из памяти Фауста воспоминания о постигшем его ударе. То, с чем не может справиться наша совесть, могут одолеть жизненные силы, требующие душевной и телесной бодрости от человека, стремящегося к высокой цели. Фауст не раздавлен, а преображен былыми страданиями: вина перед Маргаритой и ее гибель остаются на нем. Но нет такой вины, которая пресекла бы стремление человека к правде.

Чем разнится умудренный Фауст от Фауста, знакомого нам по первой части трагедии? Прежде всего, тем, что он осознал ограниченность возможностей отдельного человека, отдельной личности. Он уже не мнит себя ни богом и ни сверхчеловеком, а только человеком и - как все люди - обречен всего лишь на посильное приближение к абсолютной конечной цели. Но эта цель и в преходящих ее отражениях причастна абсолютному и все ближе подводит человека и человечество к конечному, вернее же, к бесконечному - осуществлению всемирного блага, к решению загадок и заветов истории. Первые слова, произнесенные Фаустом во второй части трагедии, - это большой монолог, написанный терцинами, - одна из двух-трех величайших вершин "Фауста", где поэтическая гармония и философская глубина достигают полного слияния и предельного совершенства.

Пусть наш глаз не способен глядеть на солнце, но ведь он не видит и в полной тьме: зримый мир для нас существует, только поскольку он - скупо или щедро - озарен светом. Краски, согласно гетевскому "Учению о цвете", всегда сочетание света и мрака. В этом монологе образ "потока вечности" вырастает во всеобъемлющий символ - радугу, не меркнущую в подвижных струях низвергающихся горных потоков. Водный фон обновляется беспрерывно. Радуга, отблеск вечного солнца, не покидает водной стремнины: "все минется, одна только правда останется" - залог высшей , грядущей правды, когда Человек - наконец-то! - "соберется вместе", как выражался Достоевский. Новый смысл, отныне влагаемый Фаустом в понятие правды как непрерывного приближения к ней, а не "моментального" ее захвата, затрудняет, а по сути, делает невозможным - желанный для Мефистофеля исход договора, заключенного им с Фаустом.

Мефистофель не отказывается от своих "завлекательных" происков и новых соблазнов. Чем только он не соблазняет Фауста: и высоким положением при дворе императора; и приводом из Орка прекраснейшей женщины античного мира - Елены (здесь Фауст и вправду мог бы воскликнуть: "Повремени, мгновение", - если б не знал, что все это только обманчивый сон, дарованный Персефоной); и славой великого полководца, спасшего императора от соискателя императорской короны.

Сначала мы видим его на государственном поприще. Разочарованный в государственной деятельности, Фауст ищет новые пути. Вызванный посредством магии образ Елены Прекрасной возбуждает в нём желание увидеть её воочию. Елена прекрасная служит Гёте символом его художественного идеала. Но идеал возник не сразу, и поэт создаёт целый акт трагедии, чтобы показать, как в мифах и легендах Древней Греции рождалось понятие о прекрасном. Параллельно возникает тема. Книжный учёный Вагнер создаёт в лаборатории искусственного человека Гомункула. Он сопутствует Фаусту в его поисках пути к прекрасному, но разбивается и гибнет, тогда, как Фауст достигает цели. Фауст и Елена воплощают два начала: она -- символ идеальной античной красоты, он -- воплощение беспокойного “романтического” духа. От символического брака Фауста и Елены рождается прекрасный юноша Эвфорион, соединяющий черты родителей. Но такому существу не дано жить в нашем мире. Он слишком идеален для него и разбивается насмерть. Фаусту важно убеждение, что он нашёл то, что искал.

Вот мысль, которой весь я предан,

Итог всего, что ум скопил:

Жизнь и свободу заслужил. Гете Иоганн Вольфганг. Фауст / пер. с нем Борис Пастернак. - М.: Государственное издательство художественной литературы, 1960.стр. 152.

Получив в награду клочок земли, которым думает управлять по своему разумению. Мефистофель усердно ему помогает. Он выполняет грандиозную "отрицательную" работу по разрушению здания и устанавливает бесчеловечную "власть чистогана". Для этого он сооружает мощный торговый флот, опутывает сетью торговых отношений весь мир; ему ничего не стоит с самовластной беспощадностью положить конец патриархальному быту поселян, более того - физически истребить беспомощных стариков, названных Гете именами мифологической четы - Филемоном и Бавкидой, о гибели которых возвещает зоркий Линкей:

«…Вот отполыхало пламя,

Запустенье, пепел, чад.

И уходит вдаль с веками

То, что радовало взгляд…» Гете Иоганн Вольфганг. Фауст / пер. с нем Борис Пастернак. - М.: Государственное издательство художественной литературы. 1960.стр. 174.

Словом, он выступает здесь как воплощение нарождающегося капитализма, его беспощадного хищничества и предприимчивости.

Однако и эта жизнь во имя обогащения не по сердцу Фаусту, вовлеченному в стремительный круговорот капиталистического развития; Фауст считает, что он подошел к конечной цели своих упорных поисков только в тот миг, когда, потеряв зрение, тем яснее увидел будущее свободного человечества. Теперь он отчасти "буржуа" сен-симоновского "промышленного строя", где, как известно, "буржуа" является чем-то вроде доверенного лица всего общества. Его власть над людьми (опять-таки в духе великого утописта) резко отличается от традиционной власти. В его руках она преобразилась во власть над вещами, в управление процессами производства. Фауст прошел долгий путь, пролегший и через труп Гретхен, и по пеплу мирной хижины Филемона и Бавкиды, обугленным руинам анахронического патриархального быта, и через ряд сладчайших иллюзий, обернувшихся горчайшими разочарованиями. Все это осталось позади. Он видит перед собою не разрушение, а грядущее созидание, к которому и думает теперь приступить:

«…Вот мысль, которой весь я предан,

Итог всего, что ум скопил.

Лишь тот, кем бой за жизнь изведан,

Жизнь и свободу заслужил.

Так именно, вседневно, ежегодно,

Трудясь, борясь, опасностью шутя,

Пускай живут муж, старец и дитя.

Народ свободный на земле свободной

Увидеть я б хотел в такие дни.

Тогда бы мог воскликнуть я: "Мгновенье!

О, как прекрасно ты, повремени!

Воплощены следы моих борений,

И не сотрутся никогда они".

И это торжество предвосхищая,

Я высший миг сейчас переживаю….» Гете Иоганн Вольфганг. Фауст / пер. с нем Борис Пастернак. - М.: Государственное издательство художественной литературы., 1960. стр.. 209.

Этот гениальный предсмертный монолог обретенного пути возвращает нас к сцене в ночь перед пасхой из первой части трагедии, когда Фауст, умиленный народным ликованием, отказывается испить чашу с ядом. И здесь, перед смертью, Фауста охватывает то же чувство единения с народом, но уже не смутное, а до конца проясненное. Теперь он знает, что единственная искомая форма этого единения - коллективный труд над общим, каждому одинаково нужным делом. Пусть задача эта безмерно велика, требует безмерных усилий, - каждый миг этого осмысленного, освященного великой целью труда достоин возвеличения.

Фауст произносит роковое слово: "Я высший миг сейчас переживаю". Мефистофель вправе считать это отказом от дальнейшего стремления к бесконечной цели. Он вправе прервать его жизнь согласно их старинному договору. Фауст падает. "Часы стоят... Упала стрелка". Но, по сути, Фауст не побежден, ибо его упоение мигом не куплено ценою отказа от бесконечного совершенствования человечества и человека. Настоящее и будущее здесь сливаются в некоем высшем единстве; "две души" Фауста, созерцательная и действенная, воссоединяются. "В начале было дело". Оно-то и привело Фауста к познанию высшей цели человеческого развития. Тяга к отрицанию, которую Фауст разделял с Мефистофелем, обретает наконец необходимый противовес в положительном общественном идеале. Вот почему Фауст все же удостоен того апофеоза, которым Гете заканчивает свою трагедию, обрядив его в пышное великолепие традиционной церковной символики.

Но почему Фауст в миг своего высшего прозрения выведен слепцом? Вряд ли кто-либо сочтет это обстоятельство случайностью.

А потому, что Гете был величайшим реалистом и никому не хотел внушить, что грандиозное видение Фауста где-то на земле уже стало реальностью. То, что открывается незрячим глазам Фауста, - это не настоящее, это будущее. Фауст видит неизбежный путъ развития окружающей его действительности, И это видение будущего не лежит на поверхности, воспринимается не чувственно - глазами, а ясновидящим разумом. Перед Фаустом копошатся лемуры, символизирующие те "тормозящие силы истории... которые не позволяют миру добраться до цели так быстро, как он думает и надеется", как выразился однажды Гете. Эти "демоны торможения" не осушают болота, а роют могилу Фаусту. Но на этом поле будут работать свободные люди, это болото будет осушено, это море исторического "зла" будет оттеснено плотиной. В этом - нерушимая правда прозрения Фауста, нерушимая правда его пути, правда всемирно-исторической драмы Гете о грядущей социальной судьбе человечества.

Трагично, что высшую мудрость Фауст обретает лишь на исходе жизни. Он слышит стук лопат и думает, будто ведётся работа, намеченная им. На самом деле лемуры, подвластные Мефистофелю, роют Фаусту могилу. После смерти Фауста, Мефистофель хочет утащить его душу в ад, но вмешиваются божественные силы и уносят ее на небо, где ей предстоит встреча с душой ГретхенГорохов, Павел Александрович. Философия Иоганна Вольфганга Гете / П.А. Горохов. - . - Екатеринбург: Изд-во УрГУ, 2003. стр. 382.. Если весь путь героя является трагическим, это не означает, что жизнь его была пустой и бесплодной. Он мучился, страдал, постоянно искал, но жизнь его была полноценной, ибо требовала от него напряжения всех душевных сил. Невозможно исчерпать всё богатство идей “Фауста” Гёте. Общий смысл “Фауста” как прекрасной драматической поэмы едва ли может вызвать сомнения.

Грандиозная фигура Гете (1749-1832), чьи творения принадлежат не только немецкой, но и мировой литературе, во многих отношениях характеризует идейно-художественное содержание искусства второй половины XVIII - первой трети XIX в. Гете родился 28 августа 1749 г. во Франкфурте-на-Майне в состоятельной буржуазной семье, получил хорошее домашнее образование, а затем учился в Лейицигском и Страсбургском университетах. Большое влияние на юношу оказала материалистическая философия Баруха Спинозы, открывшая ему «великий и свободный вид на умственный и нравственный мир».
Гете начинает свой литературный путь лирическими стихотворениями, проникнутыми пантеистическими мотивами, напоенными весельем и жизнерадостностью.
В драме «Гец фон Берлихинген» (1772) Гете обращается к событиям Великой крестьянской войны XVI в. Драма выдержана в духе шекспировских хроник, высоко ценимых Гете, и рассказывает об одном из самых мощных революционных движений в Германии.
Позиция автора противоречива. Он принимает без сомнений право народа на существование достойное, свободное и безбедное, но вместе с тем осуждает его борьбу как посягательство на доброе, разумное начало жизни: стихия кровопролитного возмущения масс отпугивает Гете.
Все же утверждение идеалов человечности, преклонение перед разумностью общественных отношений, построенных на принципах добра и справедливости, народный характер представлений о благе и зле приводят к мысли о праве масс защищать свою свободу и стремление к счастью. Имея в виду фигуру рыцаря Геца, руководителя восставших крестьян, Энгельс определил пьесу как «дань уважения памяти мятежника».
Всемирная известность пришла к Гёте с появлением романа в письмах «Страдания юного Вертера» (1774). Чувствительный, свободно и полно отдающийся впечатлениям и привязанностям юноша из буржуазной семьи остро чувствует несовершенства мира, которые глубоко ранят его, отрицает трезвый, сухой рационализм, отождествляя его с бездушием, и не находит в себе сил даже для борьбы за личное счастье. Верность чувству, любовь к природе, глубина и тонкость переживаний возвышают его над грубой, расчетливой реальностью тех, кто правит судьбами общества и подавляет всякое проявление свободы духа, артистизма натуры, откровенной чувствительности. Однако несогласие Вертера с миром - это реакция «мятежного мученика» (Пушкин), оно пассивно по своей природе и самоубийственно по форме выражения. Действительно, несчастная безответная (но глубокая и многокрасочная в своих проявлениях, сердечно обогащающая) любовь побуждает героя к самоубийству.
Социально-психологический роман Гете - роман сентиментальный. Судьба личности в нем становится в главном как бы производным от социальной характеристики общества. А реакции страждущей, мятущейся личности обращены прежде всего на нее же, противоречивое восприятие и отражение дисгармоничности мира не трансформируется в деятельное его преобразование. С огромной силой отобразилась в романе специфика именно немецкой действительности, более, чем где-либо в Европе, сохранявшей черты векового застоя, консервативности образа жизни и мышления. Однако и на таком мрачноватом фоне Гете показывает, как вспыхивают огоньки новых мыслей и особенно новых чувств.
В 1775 г. Гете поступает на службу к герцогу Августу Саксен-Веймарскому и до конца дней поселяется в тихом провинциальном Веймаре, где жили также Гердер, Виланд, Шиллер. С мыслью «исправлять общество» приступает Гете к многочисленным обязанностям руководителя различных ведомств, а затем и главы правительства карликового государства. В духе идей движения «бури и натиска» пытается он осуществить достаточно серьезные преобразования либерального толка в экономической и культурной жизни герцогства. Сделать, однако, удалось немногое: любое покушение на основы феодальных установлений наталкивалось на резкое сопротивление знати. Но если государственная деятельность Гете не могла радикально изменить структуру общества, подорвать основы дремучих, закоснелых феодальных порядков, то все же, благодаря ему Веймар стал центром культурной жизни Германии, местом, где одухотворенные идеями гуманизма рождались для долгой и активной жизни лучшие творения немецкой литературы эпохи.
После десятилетней деятельности государственного сановника, поглощавшей большую часть времени и сил, Гете в 1786 г. тайно покидает Веймар и отправляется в двухлетнее путешествие по Италии. Там он знакомится с памятниками античности, занимается точными науками, работает над новыми произведениями. Тяга к устойчивому, гармоничному, соразмерному искусству вытесняет темпераментную чувственность, безудержную неустойчивость внешних проявлений творчества эпохи «бури и натиска».
Прозрачность, глубина, завершенность все более привлекают Гете как идеалы художественного творчества.
В драме «Эгмонт», завершение которой относится к годам пребывания в Италии, Гете обрабатывает эпизод борьбы Нидерландов против испанского владычества в XVI в. Граф Эгмонт, жизнерадостный, доброжелательный к людям, пользующийся любовью простонародья, готов послужить родной стране в тяжкие годы ее истории. Открытый характер, простодушие, честность с друзьями и противниками, стремление в полной мере насладиться радостями бытия не позволяют ему претендовать на роль политического руководителя масс, но его гуманистические идеи, естественность жизненных стремлений, преданность мыслям о праве народа на национальную независимость и свободное духовное развитие, готовность умереть, не склонившись перед врагами родины,- все это во многом делает образ Эгмонта в глазах Гете образцом достойной человеческой личности.
Эхо французской революции отозвалось и в Германии мятежными вспышками угнетенного плебса, крестьянскими волнениями, подавленными, впрочем, очень быстро. Отношение Гете, вступившего в период примирения с действительностью, к революционному взрыву не могло быть одобрительным. В то же время он одним из первых в Европе понял, что мир вступает в новую эпоху своей истории, что феодальные институты окончательно обречены.
Конец 90-х годов и начало нового века знаменуют укрепление творческого содружества Гете и Шиллера, выступивших на платформе так называемого «веймарского классицизма». Великих немецких писателей роднило отрицательное отношение к дворянской идеологии, преклонение перед казавшимися образцом общественного устройства республиками Древней Греции и Древнего Рима. Дух античности противопоставлялся при этом, не только жестокостям феодального правопорядка, но и насилиям над личностью, которые приписывались испуганными немецкими филистерами французской революции. Основным позитивным фактором веймарского классицизма, рожденного революцией, было убеждение в необходимости добиться на пути прогресса хотя и медленного, постепенного, «органического», но безусловного утверждения принципов общественной справедливости.
«Воспитательный роман» «Вильгельм Майстер» (первая часть-1777-1796 гг., вторая - 1807-1829 гг.), оставшийся незавершенным, несет в себе идею, чрезвычайно близкую «Фаусту». В первом томе романа «ученические годы» молодого бюргера обнажают нравы жестокого, противоречивого мира. Развеиваются иллюзии, приходит сознание объективных закономерностей бытия, порой жестоких и трудных, примениться к которым, наполнить жизнь достойным содержанием может только разум. Неустанная деятельность, работа одна лишь дает человеку ощущение осмысленного бытия. Во второй части Гете попытался изобразить иллюзорное утопическое общество, в котором сочетаются творческое самораскрытие личности и всеобщее благоденствие. Картины, нарисованные писателем, нереальны, но его призыв к совместному труду, активному самовыражению человека на благо народа, к постоянной каждодневной работе был выражением гуманных просветительских идей.
Последние десятилетия жизни Гете наполнены занятиями наукой, созданием новых прозаических произведений («Родственные натуры», 1809), рождением новых лирических стихотворений. Ясность суждений, глубочайшее проникновение в человеческое сердце, удивительная точность слова, богатство философской мысли и сила поэтической выразительности не оставляют Гете и в самом конце жизненного пути.
К последним месяцам жизни относится и завершение (1831) Гете величайшего подвига его поэтического гения - трагедии «Фауст».
Начало работы лад зрагедией относится к первой половине 70-х годов и совпадает но времени с завершением «Геца фон Берлихингена», духовное родство которого с «Фаустом» вполне очевидно. Написание трагедии резко интенсифицируется в 90-е годы, когда, видимо, и была завершена работа над основными элементами первой части. Сильнейшим общественным стимулом этого першда были для Гете события французской революции и последовавшие за нею перемены во Франции и Европе. В 1808 г. первая часть «Фауста» увидела свет. Вторая часть потребовала еще почта четверти века неустанного труда и напряжения мысли и появилась s 1831 г.: завершая трагедию, она подводила и величественный итог всей творческой жизая поэта.
Реальный Фауст жил в Германии первой воловины XVI в. Он путешествовал по различным городам и снискал себе шумную известность: одни видели в нем ученого, постигшего тайны вселенной, только что не кудесника, другие считали его шарлатаном и проходимцем, но всегда его имени сопутствовала молва о сделке с чертом, поддержке, которую оказывала ему нечистая сила.
XVI век был в Германии веком мощных, социальных движений (это эпоха «Геца фон Берлихингена), победным шествием идей гуманизма, овладевшего лучшими умами немецкого Возрождения. Географические открытия, интенсивное развитие науки, ломка многих средневековых нравственно-религиозных представлений способствовали духовному раскрепощению человека. На этом фоне исторический Фауст был достаточно заметной фигурой: упоминание о нем мы находим даже в документах Мартина Лютера. Легенды, окружавшие имя Фауста еще при жизни, вошли в народные предания, стали источником литературной обработки. Уже в пределах XVI века книги о Фаусте были изданы Иоганном Шписом (1587), Георгием Рудольфом Видеманном (1599), выдающийся английский драматург Кристофер Марло написал в 1588 г. «Трагическую историю доктора Фауста».
Если соотечественники Фауста описывали его жизнь как цепь греховных деяний еретика и отщепенца, то Марло использовал немецкий сюжет для пропаганды тираноборческих, свободолюбивых идей. Народная традиция, признавая связь Фауста с адскими силами, тем не менее отмечала его энергичность, любознательность, стремление к счастью в земных пределах. Герой кукольных представлений, Фауст был чрезвычайно популярен как фольклорный образ, и это послужило одной из важных причин обращения к нему Гете. Надо сказать, что и современники поэта использовали известнейший сможет, насыщая его идеями просвещения, образами, характерными для движения «бури и натиска».
Идейный заряд «Фауста» вполне предопределен грандиозными историческими событиями, решающим этапом борьбы между феодальной реакцией и силами общественного прогресса, стремящимися к демократизации всех государственных и житейских нормативов человечества. Мрачные вековые традиции феодализма, облеченные властью, религия с ее мощным аппаратом священнослужителей, схоластическая наука и обывательская косность мышления всеми силами противостояли напору демократических сил общества, вооруженных девизом «Свобода, равенство, братство», верой в разум и доброе начало в человеке, уверенностью в возможности, необходимости и, главное, своевременности установления на земле царства справедливости.
Спор давно вышел за рамки ученых дискуссий, уже пала Бастилия, прогремели орудия при Вальми, прорвав плотины национальных границ, победоносная революция грозила бастионам феодализма всей Европы. Мало кому ясен был ограниченно-буржуазный характер революции, но еще менее сомнений было в том, что она знаменует собою конец феодализма.
В этих условиях художественный гений Гете воплотил в «Фаусте» и бурную полемику о месте человека в исполненном противоречий мире, и философски-прогрессивную позицию автора. Гимн всепобеждающему разуму, преклонение перед любовью, смысл жизни в служении человечеству, необратимость динамики бытия в сочетании с верой в прогресс, критика реакционных общественных отношений, отрицание религиозных догм, насмешка над отвлеченностью и бесплодием книжной науки - вот круг решающих идей великой трагедии.
Уже «Пролог в театре» раскрывает перед нами всю широту замыслов поэта, его жадное стремление развернуть свою трагедию как космическое повествование о судьбах человека в мироздании:

Весь мир на сцену поместите,
Людей и тварей пышный ряд-
И через землю с неба в ад
Вы мерной поступью пройдите!

Директор театра, поэт, актер - каждый хочет видеть в театральном действии что-то свое: жизненную полноту и общедоступность, создание непреходящих ценностей искусства, верное изображение сущего. И в «Фаусте» все эти эстетические посылки сливаются воедино, создают цельную и полифоническую картину действительности и человеческих исканий в ней. Что такое человек? Игрушка стихий, раб собственных страстей, никчемное и слабое существо, покорно бредущее за приманками внешних сфер своего эфемерного и бездумного существования? Несчастный страдалец, изломанный неосуществимыми и нелепыми мечтами? Или же это бог земли, страстный искатель, созидатель гармонии прекрасного, неутомимый почитатель и творец истины?
К этому в сущности сводится спор бога и Мефистофеля, это составляет основной вопрос трагедии. Когда же он решается во имя и во славу человека, добавляется еще один, не менее важный: что есть истина? В чем предназначение человека?
Материализм Гете сказался в убежденности писателя, что человек и среда, природа и общественно-исторические условия находятся в сложной системе взаимосвязи и взаимовлияния. Мир был в его глазах объективной реальностью, исполненной противоречий. Не сформулированный концептуально, стихийный материализм Гете получил художественное воплощение в его творчестве, в первую очередь в «Фаусте». «...Гете был одним из немногих, кто крепко держался «реалистического», как он говорил, то есть в основе своей материалистического мировоззрения, обогащая его при этом завоеваниями диалектики».
Отвергая революционный способ преобразования общества, Гете стоял на позициях постепенности прогресса, но итоги общественного развития, которые он мог наблюдать воочию, не удовлетворяли писателя.
Мы застаем Фауста в период окончательного утверждения его миросозерцания, в период выработки основательных фундаментальных суждений о мире и человеке: он

Слишком стар, чтоб тешиться игрою,
И слишком юн, чтоб без желаний быть.

Уже в детстве Фауст - впечатлительный мальчик, склонный к меланхолии, чувствительный фантазер, задумчивый и одинокий:

Я убегал на луговой откос,
Такая грусть меня обуревала!
Я плакал, упиваясь счастьем слез.
И мир во мне рождался небывалый.
В мире, где живет Фауст, нет гармонии отношений:
Часто у нас над прекрасным и честным
Люди смеются насмешкою злой,
Думы высокой понять не умея.
Злобно ворчат лишь, собой не владея.

«Пошлое терпенье», умеренность невыносимы Фаусту, а между тем привычка к неподвижному, застойному существованию заразила многих, недаром же один из горожан, которые не прочь посудачить о событиях большого мира, в заключение с убежденностью заявляет:

Перевернись весь свет вверх дном -
Лишь здесь по-старому пускай все остается!

Это тоже отзвук «антифаустовской» темы в трагедии, одна из сил, противостоящих его исканиям, его борьбе и неудовлетворенности сущим.
Фауст стар. Жизнь клонится к закату, а отдана она была вся без остатка наукам: «Я философию постиг, я стал юристом, стал врачом... Магистр и доктор я...» Что же получил герой взамен?

Притом я нищ: не ведаю, бедняк,
Ни почестей людских, ни разных благ...

Но гнетет не это. Среди всех причин неудовлетворенности прожитой жизнью главная: «и не умней я стал в конце концов», «напрасно истины ищу». «Праздный чад» сухой науки не отворил для ученого дверей тюрьмы невежества. Живая жизнь и схоластические потуги истолковать ее вступают в неразрешимое противоречие, и, истосковавшийся по живым «сосцам природы», Фауст стремится прочь от иссушавшей мозг пустыни вымученных книжных познаний. И снова, и снова возвращается он к мысли о высшей правде как награде за многолетний, непрестанный, каторжный труд:

Чтоб мне открылись таинства природы,
Чтоб не болтать, трудясь по пустякам,
О том, чего не ведаю я сам,
Чтоб я постиг все действия, все тайны,
Всю мира внутреннюю связь;
Из уст моих чтоб истина лилась...

И тем горше ему, тем больнее, что путь, которым он пытался приблизиться к истине, оказался бесплодным: «Погибли годы!»
Фауст хочет покончить с собой. Тому есть внешние причины: он не сумел совладать с Духом земли и слабость человеческой природы показалась ему нестерпимо унизительной. Но есть и более глубокие основания: напрасно, кажется Фаусту, он «искал живого дня, страдал идя во мглу, и к истине мучительно стремился». Ничтожны познания человека, неустроенна его жизнь, темны его перспективы, жалок удел.
Однако мизантропия, безнадежность, пессимизм глубоко чужды миросозерцанию Гете, он не может завершить жизнь героя на такой мрачной, безотрадной ноте. Не может он и оставить его замкнувшимся в неверии, безразличным к миру. Фауст, обогащенный опытом и разочарованиями, сомнением и познанием, решает жить и бороться во имя истины, еще не ведая о Мефистофеле, о представляющихся ему возможностях и предстоящих испытаниях. Это принципиально важно: искус Фауста предрешен на небесах, но герой-то планирует свою жизнь, не имея об этом ни малейшего понятия. Потому и встреча с Мефистофелем только грандиозно расширяет сферу вторжения Фауста в действительность, но не составляет для него принципиально нового отношения к себе и миру.
Если сопоставить сомнения Фауста и путь, им избранный, с доминирующими настроениями в обществе эпохи французской революции и следующего за ней периода, мы увидим, что Гете не разделяет господствующих настроений привилегированных классов: ему не свойственны ни страх перед действительностью, ни олимпийское равнодушие к ней. Гуманизм Гете оптимистичен, любовь к человеку сопрягается с верой в его безграничные возможности, в реализацию этих возможностей. Фауст не путешественник за истиной. Он боец, готовый все поставить на карту; когда мы встречаемся с ним, он движим не только постоянной всепоглощающей страстью, но и мужеством, энергией отчаяния:

Отважно ринусь я в обширный божий свет;
Мне хочется борьбы, готов я с бурей биться -
И в час крушенья мне ли устрашиться?

Разлад в душе Фауста хорошо осознан им самим, но сладить со взаимно исключающими друг друга стремлениями герой не в состоянии.
Что это? Мечта о всеобщем благе и жажда личного счастья, стремление утвердить как главенствующую ипостась действительности собственные представления о справедливости и понимание необходимости свободного волеизъявления масс в их естественной жажде достойного существования, «тяга ввысь» и потребность в земном блаженстве - все это живет, борется в Фаусте, рождает феерию величия и цепь опрометчивости. Утверждение единых, вечных канонов морали сочетается с жаждой перемен, преклонение перед величием человеческого духа сменяется отчаянием, порожденным низменностью людской природы.

Ах, две души живут в большой груди моей,
Друг другу чуждые,- и жаждут разделенья!
Из них одной мила земля -
Ей все желанно в этом мире,
Другой - небесные поля,
Где тени предков там, в эфире.

Фауст прекрасно отдает себе отчет в том, что истинное служение науке требует борьбы, самоотвержения, готовности поплатиться жизнью. Наука не прибежище тихого кабинета, отъединенного от бурь современности, она пороховой заряд, заложенный под все болезненное в жизни, под искривленное сознание, попранную волю, под косность и смирение. И наука всегда с народом, на страже его интересов, на знамени его борьбы. Фауст сознает опасность стремлений лично для себя, но завидует тем, кто пронес факел истины даже на пламя костра:

Где те немногие, что век свой познавали,
Ни чувств своих, ни мыслей не скрывали,
С безумной смелостью к толпе навстречу шли?
Их распинали, били, жгли...

Несомненное сочувствие мученикам разума владело и самим Гете, знавшим о сути и истории науки отнюдь не понаслышке. «Безумная», фанатическая отвага движет и поисками любимейшего из героев Гете - Фауста. Оттеняя ее, входит в трагедию «сосед-толстяк» Вагнер - науки не иссушили этого ученого схоласта, не заронили в душу трагического недовольства собою и состоянием человеческого знания.
Вагнер - человек, воспринявший только внешние формы, поверхностные идеи эпохи Возрождения, отмахнувшись от гуманистической сути этого мощного общественно-культурного движения.
Могучее, поэтическое желание, «врожденное стремленье - стремленье ввысь», мечта о воспарении телесном и душевном в такие небесные глубины, из которых можно объять взором весь мир, надежда не расстаться с солнцем выявляют для нас эмоциональный настрой мироощущения Фауста. В сравнении с ним Вагнер прозаичен, сух, немощен желаниями:

Хандрил и я частенько, без сомненья,
Но не испытывал подобного стремленья.
Нет, что мне крылья и зачем быть птицей!
Ах, то ли дело поглощать
За томом том, страницу за страницей!

Фауст, обуреваемый жаждой осмысленного творчества («В пергаменте ль найдем источник мы живой?»), не может без снисходительного презрения смотреть на пожирателя-классификатора старых книг, сухого ритора, в ком «ужасное... кипит к наукам рвенье», кто «все хотел бы знать». Фауст понимает, что не количество прочитанных страниц открывает нам тайны мира, хотя вовсе не пренебрегает книжной ученостью: это лишь стадия, ступенька на пути к истине. Его мечта

В состав природы влиться духом властным,
Творя, стать жизни божеской причастным...

Фауст терзается мыслью, что от имени науки выступал в роли убийцы больных, усугубляя их недуги. Итог, цель, результат деятельности - главное для него. Вагнер же эпически спокоен, ему важно только, чтоб все было в согласии с правилами:

Ну стоит ли об этом вам тужить!
Довольно, если правильно и честно
Сумели вы все к делу приложить,
Что от других вам сделалось известно.

Бескрылый, фатально-бюрократический подход к науке, полное безразличие к ее жизнеутверждающей сути глубоко враждебны Фаусту и Гете. Мысль, слово, обращенные к людям, должны быть искренни, правдивы, рождены живым чувством. Тогда лишь можно рассчитывать на то, что речь окажется действенной, нужной:

Нет, из души должна стремиться речь,
Чтоб прелестью правдивой, неподдельной
Сердца людские тронуть и увлечь!
Но сердце к сердцу речь не привлечет,
Коль не из сердца ваша речь течет.

Быть наставником людей, проводником их - трудная и благородная задача, которая далеко не по плечу каждому. Вагнер, помощник Фауста, решает ее куда проще, восставая даже против авторитета учителя,- ведь он опирается на общепринятое мнение: «Нет, в красноречье - истинный успех!»
Фауст остро переживает неуверенность в себе, горькое и глубокое чувство обреченности надежд. Сомнения, неудовлетворенность, жалкие плоды бессмысленной, как ему начинает казаться, жизни едва не заставляют его лишить себя жизни. Гете показывает тем самым,- что на проторенных, протоптанных в веках дорогах традиционной, схоластической, «вагнеровской» науки даже гения ждет лишь разочарование и сознание бесполезности ушедших лет. Отрыв от практики человечества, страх перед новыми идеями, замкнутая корпоративность науки - беды ее во все времена, и великий мыслитель доказывает это саркастическим образом Вагнера и трагедийной историей предшествующей жизни Фауста. Именно через проблему практической значимости, «истинности» науки возникает в трагедии тема Фауст и народ.
В сцене народного гуляния у городских ворот проходят перед читателем люди разных слоев средневекового города: служанки, сменившие фартуки на воскресные платья, подмастерья, вырвавшиеся на денек из цехового плена, чопорные горожанки, мечтающие о воздыхателях, веселые студенты, ловящие миг наслаждения, состоятельные горожане, ведущие неторопливую беседу о делах магистрата, бесшабашные удалые солдаты. К ним присоединяются и крестьяне окрестных деревень. Весенний воздух оглашается веселым пением, задорная шутка, веселая пляска объединяют людей, празднующих конец трудовой недели и начало весны.
Сюда приходит и Фауст в сопровождении Вагнера, но как по-разному воспринимают они происходящее.

«...Ликуют
И старый и малый, в веселом кругу.
Здесь вновь человек я, здесь быть им могу! -»
восклицает Фауст.
Отнюдь не вторит ему Вагнер.
...и не решился бы я
Один здесь оставаться с мужиками.
Их кегли, скрипки, крик и хоровод
Я наблюдаю с сильным отвращеньем:
Как бесом одержим, кривляется народ,-
И это он зовет весельем, пляской, пеньем!
Фауст воспринимает праздничное гулянье как воскресение народа:
Прошли бесконечные зимние дни,
Из комнаты душной, с работы тяжелой,
Из лавок, из тесной своей мастерской,
Из тьмы чердаков, из-под крыши резной
Народ устремился гурьбою веселой...

Народ благословляет Фауста, которому «случалось приходить и в дни беды, трудясь для нас»: юный Фауст помогал отцу-врачевателю во время эпидемии моровой язвы. Пусть лечение было фикцией («Страшней губительной чумы»,- с горечью признает «великий муж»), но самоотверженность, искреннее желание помочь, сопряженное с опасностью для жизни («везде ходил среди больных, отважен, чист и невредим меж трупов, гноем залитых»), надолго остались в благодарной памяти людей. Доброжелательное отношение Фауста к народу взаимно, но героя не может удовлетворить признание заслуг, так как он видит в нем лишь простодушие людей, которым он мало чем сумел помочь.
Постоянная неудовлетворенность - залог духовного величия человека. Чтобы утвердить это величие, нужно преодолеть искус, побороть соблазны, короче говоря, сделать внутреннее богатство человека общим достоянием, поддерживать его в состоянии активного проявления. И тогда на сцену выходит Мефистофель.
Почему Мефистофель так убежден в том, что договор, заключенный с Фаустом, выгоден ему? Одна причина ясна: уверенность в низости человеческой природы, которую всегда можно чем-то растлить. Другая сложнее. Она акцентирует высший смысл, божественную суть человеческих исканий: Мефистофель, потративший на поиск тысячелетия, располагавший неограниченными возможностями, не чувствует себя познавшим смысл бытия. Выше мы видели, что и архангелы примирились с тайной природы. И Мефистофель полагает, что Фауст затеял безнадежное, неосуществимое предприятие,- так отчего же не помочь ему побарахтаться в тенетах сомнений, не усугубить разочарований самоуверенного нахала? И тем слаще победа, чем изобретательней в поисках Фауст.
Великий просветитель Гете противопоставляет гуманное, всеобъемлющее понимание Фаустом разума низменной характеристике разумности поведения, которую он вкладывает в уста Мефистофеля. Весь вопрос в том, чему он должен служить, этот разум, что постигать, в чем находить вершину своего проявления. Конечно, не без подвоха и не без иронии Мефистофель внушает Фаусту, «как жить возможно без забот», издевается над отвлеченностью стремлений, над попытками взглянуть на мир шире, чем с платформы собственной судьбы:

Кто философствует, тот выбрал путь плохой,
Как скот голодный, что в степи сухой
Кружит себе, злым духом обойденный,
А вкруг цветет роскошный луг зеленый...

Фауст же говорит о своем духе, вмещающем все горести мира:

Что человечеству дано в его судьбине,
Все испытать, изведать должен он
Я обниму в своем духовном взоре
Всю высоту его, всю глубину;
Все соберу я в грудь свою одну,
До широты его свой кругозор раздвину,
И с ним, в конце концов, я разобьюсь и сгину!

Для эгоиста мир погибает вместе с ним, для Фауста его личный конец приходит только с гибелью мира, для которого он мыслит и живет. Понять весь мир, чтобы, целиком растворившись в нем, навечно стать его частицей - вот титаническая задача!
Душевная, человеколюбивая, истинно гуманистическая направленность разума есть основная составляющая этого святого для Гете понятия.
Договор с чертом во многом жест отчаяния после того, как Дух земли отказал Фаусту в помощи. «И тайн природы знать мне не дано»,- с глубокой горечью говорит Фауст, но жажда действовать не оставляет его: исполнившись отвращения к науке, где ему не нужны половинчатость, неопределенность, безжизненность знаний, Фауст от образования ума бросается к воспитанию чувств; через слияние с жизнью человечества, с его борьбой, его муками хочет Фауст прийти к познанию смысла земной жизни. Это можно, видимо, расценить как движение от истины абстрактной, отвлеченно всеобщей к конкретной, практически значимой для человечества. На место ожидаемого откровения, сверхъестественного постижения истины является поиск ее в опыте, в сравнении, в борьбе. Таким образом, вся история Фауста фактически, несмотря на обилие сказочных, фантастических, внешне религиозных элементов, становится историей земного бытия, разрешением проблем человеческого общества.
Фауст не может примириться с ограниченностью представлений о задачах, значении людского бытия, в нем живет неистребимый дух поиска, неуемная энергия. И договор с Мефистофелем заключен им, только чтобы интенсифицировать, сделать более перспективными свои искания. Ибо

Что ж значу я, коль не достигну цели,
Венца, к которому стремится род людской,
К которому и сам стремлюсь я всей душой.

Это чрезвычайно важно: Фауст борется за правду всего человечества, от которого и не мыслит отделить себя.
Стало уже общим местом говорить о стремлении Фауста к истине. Это, действительно, стержневая идея, подчас чуть ли не синоним его личности. Но чтобы осознать меру и смысл стремления Фауста, обратимся к некоторым строчкам, произносимым в «Прологе на небесах» не кем иным, как архангелами в присутствии самого Господа:

Непостижимость мирозданья
Дает нам веру и оплот...
И с непонятной быстротою,
Кружась, несется шар земной...
И грозной цепью сил природы
Весь мир таинственно объят.

Таинственность, непонятность, непостижимость мироздания оказываются аксиомой для архангелов, а человек, жалкий червь, комок глины, рвется постичь смысл бытия. Так проясняется масштабность устремлений Фауста.
Неуемное беспокойство Фауста, постоянная неудовлетворенность - это «отблеск божественного света», разума!

Всегда в свои мечтанья погружен,
То с неба лучших звезд желает он,
То на земле - всех высших наслаждений,
И в нем ничто - ни близкое, ни даль -
Не может утолить грызущую печаль.

Бог (автор) предрекает Фаусту постижение истины, и, что, может быть, еще важнее, это не маленькая правда ученого доктора, но аксиома человечества, открытие которой предрешено самим ходом вещей. Трудно сказать поэтому, какая пара строк из нижеприведенных более существенна для понимания общего смысла трагедии:

Пока еще умом во мраке он блуждает,
Но истины лучом он будет озарен;
Сажая деревце, садовник уже знает,
Какой цветок и плод с него получит он.

В то же время «истина» не есть финальная точка пути, в ней самой должна быть сокрыта энергия движения:
«Блуждает человек, пока в нем есть стремленья».
Неизбежны минуты сомнений даже для лучших из людей, отдавших себя изучению тайн природы и человеческого призвания, неизбежны минуты слабости и примирения: мы хорошо видим это на примере Фауста после его встречи с Духом. Природа дает противоядие, вкладывая в душу человека беспокойство, побуждающее к деятельности,- аллегорически Бог дает в спутники Фаусту Мефистофеля:

Слаб человек, покорствуя уделу,
Он рад искать покоя,- потому
Дам беспокойного я спутника ему:
Как бес дразня его, пусть возбуждает к делу!

Человек подобен божеству, если не своими физическими возможностями или знанием о мире, то дерзновенностью мысли и силой воображения, а готовностью риском, отвагой, трудом обрести истину превышает божество. Недаром Фауст в самые трудные минуты жизни говорит:

Во прах перед тобой я не склонюсь челом
Знай: равен я тебе, дух пламенный, во всем!
Я, образ божества...
Не бог ли я? Светло и благодатно
Все вкруг меня!

Человек велик, он предприимчив и самоотвержен, неутомим, деятелен и справедлив, в нем самом залог удовлетворенности и счастья. Однако все это нуждается в раскрытии, идеал не адекватен повседневному проявлению личности, гармония людских отношений - это еще только цель, маяк, вершина, все должно быть постигнуто и завоевано. Собственно говоря, в несовершенстве мира и проявлениях слабостей человеческой природы и заложено зерно исканий, борьбы за лучшее. Пока же нет повода для прекраснодушного идеализма, и автор, и герой великолепно это сознают:

К высокому, прекрасному стремиться
Житейские дела мешают нам,
И если благ земных нам удалось добиться,
То блага высшие относим мы к мечтам.
Увы, теряем мы средь жизненных волнений
И чувства лучшие, и цвет своих стремлений.
Забота тайная тяжелою тоской
Нам сердце тяготит, и мучит нас кручиной,
И сокрушает нам и счастье, и покой,
Являясь каждый день под новою личиной.
Нам страшно за семью, нам жаль детей, жены;
Пожара, яда мы страшимся в высшей мере.
Пред тем, что не грозит, дрожать обречены,
Еще не потеряв, уж плачем о потере.

В сцене «Кабинет Фауста» доктор занят переводом Библии на немецкий язык. Перед нами Фауст-философ. «В начале было Слово» - так открывается Новый завет, но герой не поденщик, не раб чужой мысли, он творец - устроит ли его идеалистическая концепция мироздания? Следуют рассуждения Фауста:

Я слово не могу так высоко ценить.
Да, в переводе текст я должен изменить,
Когда мне верно чувство подсказало.
Я напишу, что Мысль - всему начало.
Стой, не спеши, чтоб первая строка
От истины была недалека!
Ведь мысль творить и действовать не может!
Не Сила ли- начало всех начал?
Пишу - и вновь я колебаться стал,
И вновь сомненье душу мне тревожит.
Но свет блеснул - и выход вижу смело,
Могу писать: «В начале было Дело!»

Во времена, к которым отнесено действие трагедии, можно было в умеренных пределах по-разному трактовать, комментировать Библию, в умеренных, чтобы избежать обвинения в ереси. Но придавать новый, прямо противоположный смысл самой сути религиозной святыни, руководству в жизни всего христианского мира - такое мог себе позволить только свободный, гениальный ум, идущий на все во имя истины. Такая «редакторская правка» основы основ религиозно-нравственного сознания верующих (а много ли было иных?) есть, помимо прочего, свидетельство своеобразного стихийно-материалистического подхода Фауста к явлениям внешнего мира. В принципе он уже на этом этапе постигает одну из основ осмысленного и счастливого существования человечества: жизнь в деятельности, в труде, в непрестанном движении.
Фауст не просто обобщенный, типизированный образ прогрессивного ученого; в споре на небесах он представляет все человечество, хотя и принадлежит к лучшей его части. Он выступает, таким образом, символическим знаком всей людской популяции, его судьба, его путь не просто аллегорично олицетворяют человечество - они как бы формулируют единственно здоровый рецепт существования каждого из людей: живи общими интересами, твори, созидай для человеческого блага - и это счастье.
Мефистофель - дух разрушения, но он же и враг застоя, тупого, бездеятельного гниения, противник бездумной неподвижности. Он скептик, презирает человеческую природу, убежден, что знает о ней конечную правду: род людской жалок, слаб, исполнен пороков и дурных страстей, эгоистичен и беспомощен.
Роль его, таким образом, двояка. Как личность Мефистофель противостоит Фаусту (и автору) бесстрастием, неверием в добро, в гуманное, деятельное начало как средство постижения истины. В качестве резонера он изобличает людские слабости, запутанность и несправедливость отношений в человеческом обществе, всевозможные пороки. Разумеется, это бес, и, как таковой, воспринимает все дурное и гиблое на земле нормой бытия.
И автор, и сам Мефистофель понимают и декларируют диалектически созидательную роль отрицания - залога движения:

Частица силы я,
Желавшей вечно зла, творившей лишь благое.

Нельзя не сказать и о чисто человеческом характере многих восприятий Мефистофеля: не всегда и не во всем остается он стоически равнодушен. Собственно говоря, сама негативная борьба его за Фауста, всевозможные ухищрения, изобретательность и т. п., жажда удачи и в то же время какое-то подспудное, смутное опасение за ее реальность вполне человечны. Воплощение аллегории всегдашнего человеческого беспокойства - Мефистофель практически не может стоять вне рамок отношений, созданных в значительной мере благодаря его собственным усилиям. Мефистофель стремится подорвать не только веру Фауста во всемогущество разума, но и убеждение в осмысленности служения человечеству, в гуманистической сути его исканий. Он демонстрирует своему «подопечному» бессмысленную гульбу, скотские инстинкты, жадность, тунеядство, злобу, лицемерие, похоть, чревоугодие, тупость и пр. Картины изнанки личной и общественной жизни сами по себе очень убедительны, но Мефистофелю не удается склонить Фауста к мысли, что именно они-то и есть первопричина дисгармонии людского бытия. Мефистофель - проницательный знаток пороков человечества, отрицательных сторон его жизни. Автор не может принять его видение мира как цельную, обобщенную картину человечества, закосневшего в дурных помыслах и грязных инстинктах, но критика Мефистофелем негативных, теневых сторон жизни метка, откровенна, по-своему «рецептурна». «Отрицание, скептицизм необходим человеку как возбуждение к деятельности, которая без того заснула бы» - это замечание Н. Г. Чернышевского особенно справедливо и потому, что рядом с Мефистофелем стоит Фауст. История литературы знает немало примеров парных героев, дополняющих, оттеняющих друг друга. В этом смысле Фауст и Мефистофель, разумеется, не составляют просто частей в гармонии целого, но созидающий пафос одного был бы исторически неправомерным без недоверчивости, сомнения и отрицания другого. Разумеется, это выходит за рамки сюжетно-ролевой значимости ученого и беса, преследующих в соответствии с заданностыо конфликта совершенно различные цели.
Мефистофель по-своему «материалист»; уже при первой встрече с Фаустом он замечает, не скрывая своего презрения к земле и людям:

Ведь это только вы мирок нелепый свой
Считаете за все, за центр всего творенья.

Правда, затем он противопоставляет земному свету вечную необъятную ночь, из которой и возникла планета, но по этой «космогонической теории» Мир, Вселенная бесконечны. Материальному миру земли, обреченному на уничтожение, по Мефистофелю, противостоит неизменяемая и не охватимая воображением духовность. Но в свете основной мысли все это выглядит как неизбежный камуфляж, к которому автор прибегает отнюдь не по соображениям достоверности.
Нельзя не признать сверхточным замечание Энгельса: «Гете неохотно имел дело с «богом»; от этого слова ему становилось не по себе; только человеческое было его стихией, и эта человечность, это освобождение искусства от оков религии как раз и составляет величие Гете». Достаточно перечитать «Пролог на небесах», чтобы увидеть, до какой степени вольно, «человечно» обращается писатель и с богом и с окружающими его архангелами. Совершенно земной выглядит ситуация спора господа с Мефистофелем, спора, исход которого зависит от поведения человека. Да и сам бог ничем не напоминает нам христианского вседержителя; это мудрый, доброжелательный старец, в сущности ничуть не заносящийся перед своими творениями и даже становящийся объектом шутки Мефистофеля:

Охотно старика я вижу иногда,
Хоть и держу язык; приятно убедиться,
Что даже важные такие господа
Умеют вежливо и с чертом обходиться!

Гете насмешлив и по отношению к сопряженному с религиозностью мистицизму, к вере в чудеса и сверхъестественное вмешательство в людские судьбы. Критика эта содержится, в частности, в слегка завуалированной форме в «Кухне ведьмы». Нечистое, злое начало противопоставляет силе мысли, знанию мистическое откровение, интуитивное познание. Бессвязность, логическая беспомощность, бессмыслица постижения тайн бытия в заклинаниях ведьмы поражают Фауста - выясняется, однако, что вся эта абракадабра в прямом родстве со священным писанием.
В откровенных намеках Мефистофеля христианская религия квалифицируется как никчемный вздор и вопиющая глупость - автор же не находит ни поводов, ни аргументов, чтобы опровергать эту точку зрения, он попросту не ищет их
. В репликах Мефистофеля звучит острая насмешка над церковью и ее служителями:

Желудок, мол, хорош у церкви божьей,
Немало стран уж слопала она
И несвареньем все же не больна.
Одна лишь церковь может, без сомненья,
Переварить неправые именья.

Фауста, провозглашавшего: «Настало время делом доказать, что человека мощь богов величья стоит»,- не упрекнешь в излишней религиозности. Недаром набожная Маргарита проявляет несвойственную ей проницательность и глубину суждений, когда, выслушав пантеистические объяснения Фауста о сути божественного, замечает с грустью и со страхом: «В душе ты не христианин».
Маргарита - простая девушка, не отличающаяся ни остротой ума, ни обширными познаниями, ни даже мечтами - пусть неясными, неопределенными, но куда-то влекущими. Она вся - откровенность, ясность, чистота, вся понятная и земная. Незлобливый, всепрощающий характер ее, готовность уступить и поступиться, скромность, желание быть в тени влекут к себе по контрасту изощренный ум и мятущуюся душу Фауста.
Девушка как бы соткана из любви, всеобъемлющей, жертвенной, верной. Скепсис, любое недоброжелательство отпугивают ее, заставляют замыкаться в себе, обнаруживают и бессилие, беспомощность противостоять чужому напору. Она не может творить несправедливости, но немногие догмы религиозной морали, составившие катехизис всех ее ответных реакций на внешний мир, перекладывают и борьбу со злом на чьи-то, чаще всего божеские плечи. Грустный финал ее любви и ее жизни логически неизбежен, ибо деяние органически чуждо ее природе, а любовь, преданность, вера, будучи пассивными, всегда ставят себя в зависимость от жизненных случайностей, от внешних обстоятельств, от чужих прихотей. Беззубый гуманизм бесперспективен и обречен, справедливо полагает Гете. Мы сочувствуем Гретхен, мы страдаем вместе с нею, но с первых сцен ее появления ощущаем явственно ее обреченность.
Маргарита добра, нежна и женственна. Ее помыслами целиком владеет любовь, возлюбленный; они составляют на время целый, единственно реальный мир. Фауст же, хоть и любит искренне, не в состоянии представить себе этого чувства концом исканий; он эгоистичен в своей страсти и потому, что не в силах устоять перед ее соблазнами, и потому, что никогда не смог бы удовлетвориться таким эрзацем подлинного счастья. Не надо забывать, что рядом Мефистофель, для которого полная удовлетворенность Фауста означает победу над высшими стремлениями человечества. Счастья в любви мало человеку - и Фауст продолжает свой путь к истине.
Уже в тюрьме, накануне казни, отказываясь от спасения, Маргарита произносит пророческие для своей судьбы слова:

Нет, принужденья я не потерплю,
Не стискивай меня ты так ужасно!
Я чересчур была всегда безгласна.

Трудно было бы видеть в этом перелом сознания: Маргарита обвиняет себя в том, что нарушила заповеди, поддалась силе и обаянию Генриха-Фауста, безгласно шла за ним. Это не прозрение, но еще более прочное утверждение на нравственных позициях ее, Маргариты, мира. При этом отчаяние героини, проснувшаяся жажда искупления вины, острое ощущение личной ответственности за содеянное, отказ от каких бы то ни было поблажек собственной совести возносят Маргариту на высоты страдальческого душевного очищения.
Крохотный мирок Маргариты - единственно мыслимая для нее сфера существования, а потому и законы ее непосредственного окружения, нарушенные ею, становятся источником гибели безоглядно полюбившей девушки. Смерть близких, осознаваемая ею как неизбывная вина, страх, позор, невозможность преступить вековые, с детства внушенные нормы бытия трагически неуклонно влекут ее к концу. Ее простота, естественность, искренность, правдивость, принесшие любовь, обернувшись неспособностью преступить традиции, подвергнуть сомнению старые догмы морали, оказались и причиной ее смерти. И все же, сохранив лучшее в душе своей, она и в гибели торжествует над Мефистофелем. В финале первой части Мефистофель, отчаявшись вывести Маргариту из тюрьмы, восклицает: «Она осуждена на муки!», но Голос свыше возражает: «Спасена!»
Определение, данное Гете «Фаусту» - трагедия, более выражает идейно-этическую сущность вещи, ее эмоциональный накал, нежели является жанровой характеристикой. В этом смысле «Фауст» ближе всего стоит, пожалуй, к философской драме, хотя многообразие авторских подходов, нередко лирический настрой, монологи Фауста, весьма сходные с элементами драматической поэмы, народные сцены и многое другое в «Фаусте», конечно, не умещается в рамки приведенного обозначения. «Фауст» есть величайшее создание поэтического духа»,- заметил Пушкин, связывая это определение прежде всего с отражением в трагедии идейно-эстетической сути «новейшей поэзии». И действительно, «Фауст» вобрал в себя основные суждения Гете о человеческом обществе, о неистребимом искусе познания, о взаимоотношениях государства и личности, о добре и зле, о любви и творчестве, выразив все это разнообразными средствами поэзии.
Мир реальный и сказочный, прямой художественный анализ и аллегория, предметность и фантастичность «Фауста» слиты воедино, спаяны мироощущением Гете, сложной, многоплановой позицией автора. Противоречивость жизни, противоречивость убеждений писателя вылились в «Фаусте» многокрасочной, диалектической картиной коллизий, характеров, поступков.
«...Смело можно сказать, что немцы имеют свою «Илиаду»... в «Фаусте» Гете».
Завершающая часть «Фауста» - детище XIX в. Изменилась жизнь, великие исторические события потрясли Европу, укрепление капитализма вызвало в действительности новые потрясения, поставило перед мыслителями и художниками новые неразрешенные вопросы, осветило путь человечества трагическими отблесками порожденных классовыми столкновениями противоречий.
Принципиальное различие пафоса двух частей трагедии отметил сам Гете, записавший в плане «Фауста» мысль о том, что в первой из них отобразилась тяга к «личным наслаждениям жизнью, которые черпаются извне», тогда как вторая изображает «наслаждение от деятельности, направленной вовне». Для завершающей части эта задача и оказывается стержнем всего действия.
Перед нами обширнейшая картина хозяйственных процессов и государственных мероприятий, раскрывающих в конечном итоге бесчеловечность и феодального и буржуазного общества. Автор находит повод и возможность отдаться анализу самых разнообразных проблем науки, искусства, социальной практики человечества, высказать свой взгляд на природу, отношение к истории и будущему людей, свою насмешку над разными оттенками идеалистической мысли немецкой философии.
Во второй части поэт резко отрицательными красками воссоздает историю церкви в Германии, засилье и грабительскую политику священнослужителей, их бездушие и нравственную порочность.
Фауст, тяжко переживший конец своей любви и гибель Маргариты, по-прежнему неспокоен и деятелен. Он ищет счастья в государственной деятельности, в поисках совершенной античной красоты и в обладании ею, вновь и вновь ищет олицетворения истины и ощущение ее. Ни слава правителя, ни лавры полководца, ни обладание прекраснейшей из женщин человеческой истории не дают ему удовлетворения.
Фауст окончательно созрел духовно, мощь мысли его неисчерпаема, высшее счастье, он понимает это, здесь, рядом. Любовь, познание потустороннего мира, исканья красоты не влекут его более. Стареющий и ослабевший, утративший зрение, он. силой духа провидит уже светлую дорогу человечества в его колыбели и обители - на родной планете:

Я этот свет достаточно постиг.
Глупец, кто сочинит потусторонний.
Уверует, что там его двойник,
И пустится за призраком в погоню.
Стой на своих ногах, будь даровит,
Брось вечность утверждать за облаками!
Нам здешний мир так много говорит
Что надо знать, то можно взять руками.
Так и живи, так к цели и шагай.
Не глядя вспять, спиною к привиденьям,
В движенье находя свой ад и рай,
Не утоленный ни одним мгновеньем!

И только труд во имя людей, борьба за материальное и духовное счастье народов, осознание своей причастности к благородному подвигу борения за всеобщее благо открывают перед Фаустом бесконечную конечность великой истины: всегда, неустанно, от первого до последнего мига сознания творить для народа. Наступает минута, подводящая итог длинного пути:

Жизни годы
Прошли не даром; ясен предо мной
Конечный вывод мудрости земной:
Лишь тот достоин жизни и свободы,
Кто каждый день идет за них на бой!
Всю жизнь в борьбе суровой, непрерывной
Дитя, и муж, и старец пусть ведет,
Чтоб я увидел в блеске силы дивной
Свободный край, свободный мой народ! Тогда сказал бы я: мгновенье!
Прекрасно ты, продлись, постой!
И не смело б веков теченье
Следа, оставленного мной!
В предчувствии минуты дивной той
Я высший миг теперь вкушаю свой.

Фауст счастлив. Но нельзя не заметить, что высший миг этот порожден не исполнением желаний, а обретенной героем (и автором) уверенностью в достижимости и неизбежности всеобщего счастья, отнесенного им в будущее. Способствуя этому грядущему, Фауст обретает цельность и полноту существования и с гордой радостью делает свое признание.
Сюжетное развитие трагедии предопределено заранее, эволюция характеров, столкновения интересов, система образов также во многом имеют источником легенды, предания, литературную обработку фабулы в прежние времена. Но сила художественного воплощения, страстность идей, заинтересованность поэта-философа в противоречиях жизни и мысли человеческой, искания и мечты, связанные с идеалами и смыслом существования человечества,- все это целиком идет от мощного гения Гете, переплавившего в своей знаменитой трагедии в бесценное интеллектуальное и эстетическое сокровище и символы художественного сознания своего народа, и социальные проявления борьбы прогресса и реакции, и собственные, итоговые представления о назначении человека.
«Фауст» - огромный мир, населенный идеями и образами эпохи, вобравший в себя мысли и впечатления долгой жизни Гете. Мир этот сложен, порой противоречив, иногда необычен. Сам автор даже не пытался однозначно определить существо трагедии именно в силу многоплановости, обширности, эпохальной и всечеловеческой важности заключенного в ней материала. Сменяются поколения, перекраиваются карты планеты, в борьбе с насилием и злом рождается и крепнет жизнь, построенная на принципах добра и социальной справедливости,- и всегда, во все времена «Фауст» на стороне сил прогресса, доброты, на стороне будущего, в которое так верил Гете.
Гете как-то сказал, что «наследовать достоин только тот, кто может к жизни приложить наследство». «Марксизм-ленинизм, став силой, овладевшей умами миллионов, практически преобразующей мир на нашей планете, выступает как достойный восприемник и наследник Гете и всей культуры, созданной человечеством».

Сочинение

Идеи Просвещения оказали значительное влияние на развитие общественной мысли. При всех национальных особенностях Просвещение имело несколько общих идей и принципов. Существует единый порядок природы, на познании которого основаны не только успехи наук и благополучие общества, но и морально-религиозное совершенство; верное воспроизведение законов природы позволяет построить естественную нравственность, естественную религию и естественное право. Разум, освобожденный от предрассудков, является единственным источником знания; факты суть единственный материал для разума. Рациональное знание должно освободить человечество от социального и природного рабства; общество и государство должны гармонизировать с внешней природой и натурой человека. Теоретическое познание неотделимо от практического действия, обеспечивающего прогресс как высшую цель общественного бытия.

Иоганн Вольфганг Гете, бесспорно, вошел в историю мировой, литературы как один из ярчайших писателей второй половины XVIII века. Эпоха Просвещения завершила переход к новому типу культуры. Источник света (во французском языке слово «просвещение» звучит как свет - «lumiere») новая культура видела не в Вере, в Разуме. Знания о мире и человеке призваны были давать науки, опирающиеся на эксперимент, философия и реалистически ориентированное искусство. Судьба унаследованных от XVII века творческих принципов оказалась неодинаковой. Классицизм был принят Просвещением, потому что отвечал его рационалистической природе, но его идеалы радикально переменились. Барокко превратилось в декоратизм нового стиля - рококо. Реалистическое осмысление мира набирало силы и проявлялось в самых разных формах художественного творчества.Как истинный представитель эпохи Просвещения, основоположник немецкой литературы Нового времени, Гете был энциклопедичен в своей деятельности: занимался не только литературой и философией, но и естественными науками. Гете продолжал линию немецкой натурфилософии, противостоящей материалистически-механистическому естествознанию. И все же взгляды на жизнь и мировоззрение человека ярче всего выражены в поэтических произведениях Гете. Итоговым сочинением стала знаменитая трагедия «Фауст» (1808-1832), воплотившая поиски человеком смысла жизни.

Итоговым сочинением Гете стала знаменитая трагедия «Фауст» (1808-1832), воплотившая поиски человеком смысла жизни. «Фауст» - наиболее значительный памятник культуры рубежа веков, в котором возникает новая картина мира. В «Фаусте» дана грандиозная картина Вселенной в ее понимании человеком Нового времени. Перед читателем предстает мир земной и потусторонний, человек, животные, растения, сатанинские и ангельские существа, искусственные организмы, разные страны и эпохи, силы добра и зла. Вечная иерархия рушится, время движется в любом направлении. Фауст, ведомый Мефистофелем, может оказаться в любой точке пространства и времени.

Это новая картина мира и новый человек, который стремится к вечному движению, познанию и деятельной жизни, насыщенной чувствами.

Еще в ранние годы внимание Гёте привлекла народная легенда о Фаусте, возникшая в XVI веке. В XVI веке феодализму в Германии были нанесены первые серьезные удары. Реформация разрушила авторитет католической церкви; мощное восстание крестьян и городской бедноты до основания потрясло всю феодально-крепостническую систему средневековой империи.

Не является поэтому случайностью, что именно в XVI веке зародилась идея «Фауста» и в народной фантазии возник образ мыслителя, смело дерзающего проникнуть в тайны природы. Это был бунтарь, и, как всякого бунтаря, подрывавшего основы старого порядка, церковники объявили его вероотступником, продавшимся дьяволу.
Христианская церковь веками внушала простым людям идеи рабской покорности и смирения, проповедуя отречение от всех земных благ, воспитывая в народе неверие в свои собственные силы. Церковь ревностно охраняла интересы господствующего феодального класса, боявшегося активности эксплуатируемого народа.

Легенда о Фаусте сложилась как выражение страстного протеста против этой унижающей человека проповеди. Эта легенда отражала веру в человека, в силу и величие его разума. Она подтверждала, что ни пытки на дыбе, ни колесования, ни костры не сломили этой веры в массах вчерашних участников разгромленного крестьянского восстания. В полуфантастической форме образ Фауста воплощал в себе силы прогресса, которые нельзя было задушить в народе, как нельзя было остановить ход истории.

«Фауст» - бессмертное творении И.В. Гете, что продолжает интересовать и восхищать многие поколения читателей. Сюжет трагедии взят из народной немецкой книги о докторе-алхимике. Иоганн Фауст жил в XVI веке, слыл магом и чернокнижником и, отвергнув современную науку и религию, продал душу дьяволу. О докторе Фаусте ходили легенды, он был персонажем театральных представлений, к его образу обращались в своих книгах многие авторы. Но под пером великого Гете драма Фауста, связанная вечной темой познания жизни, стала вершиной мировой литературы и обрела бессмертие.

Драма обрела свою популярность благодаря всеобъемлющей философской проблематике. В образе Фауста Гете увидел воплощение исторического пути человечества, выходящего из мрачной обстановки Гете переосмысливает образ средневекового дьявола, губящего душу человека, придав глубокий философский смысл образу.

В моральном облике Мефистофеля воплощены циничные стороны феодального общественного развития, а в общем философском содержании образа - идея отрицания как необходимого условия движения вперед. Но Мефистофель не смог подчинить себе Фауста. Сила отрицания не имела для Фауста самостоятельного значения, она была подчинена его беспокойным поискам положительного, борьбе за осуществление своих идеалов. Решение, которое Гете дал основной проблеме этой драмы, имеет глубоко гуманистический смысл, оно полно исторического оптимизма.

Драматическая поэма Гете связана с высокой оценкой познавательных и творческих сил человека, смысла его исканий, его борьбы и движения вперед. В поисках настоящего счастья Гете заставляет своего героя пройти через различные стадии и превращения. В последней момент жизни Фаусту открывается, наконец, цель жизни человека на земле.

Другие сочинения по этому произведению

Образ Мефистофеля Образ Мефистофеля в трагедии Гёте «Фауст» Мефистофель и Фауст (по поэме Гете «Фауст») Сюжет трагедии Гёте «Фауст» Тема любви в трагедии Гёте «Фауст» Образ и характеристика Фауста в одноименной трагедии Гете Трагедия Гете «Фауст». Композиция. Образы Фауста и Мефистофеля Трагедия Гете «Фауст» Характеристика образа Фауста Фольклорные и литературные истоки поэмы «Фауст» Поиски смысла жизни в трагедии И. В. Гете «Фауст» Борьба добра и зла в трагедии И Гете «Фауст» Образы главных героев трагедии «Фауст» Роль Мефистофеля в поисках смысла бытия Фауста Общий смысл трагедии «Фауст» Воплощение в образе Фауста высших духовных порывов человека Характеристика образа Вагнера Характеристика образа Елены Характеристика образа Маргариты Образы главных героев трагедии «Фауст» Гёте Религиозно-философский смысл образов Фауста и Мефистофеля Философский смысл образа Фауста Трагедия «Фауст» вершина творчества Гете Образ и характеристика Мефистофеля в трагедии «Фауст» Философская трагедия И. В. Гёте «Фауст» - выражение передовых просветительских идей эпохи Боротьба добра и зла ФаустВерсия для мобильных Борьба добра и зла в трагедии Гете «Фауст» "Лишь тот, кем бой за жизнь изведан, жизнь и свободу заслужил" (по трагедии Гете "Фауст") "Фауст" - Трагедия познания Из всех чудес... самое высокое - это язык трагедии, чудо ее текста Философская глубина великого творения Гете «Фауст» Маргарита Пересказ сцены «Вальпургиевой ночи» в драме «Фауст» Тема сочинения Сатира Мефистофеля в поэме Гете «Фауст» Анализ заключительного акта трагедии «Фауст» Причины побудившие Гёте написать роман «Фауст»

философии гете догадка диалектического единства противоположностей является одной из главных идей. В борьбе противоречий создается гармония мира, в столкновении идей - истина. Поэт нам все напоминает сравнительный этом. Два героя трагедии - Фауст и Мефистофель - наглядно нам демонстрируют это диалектическое родство позитивного и негативного.

Образ Мефистофеля олицетворяет в себе смелость возражения и разрушения. Но он не может уничтожить основное - жизнь. Он тоже творит через возражение. Фауст и Мефистофель все спорят, впрочем этим они едва взаимно пополняют единственную идею. Гете не давно стоит из-за Фауста и визави Мефистофеля. Часто он мочь признает правильность мыслей и поступков.

В Фауста и Мефистофеля составитель вложил определенные человеческие черты. Фауст - неудовлетворенный, "деятельный гений", страстный, готовый пылко любить и ненавидеть, он способен делать трагические ошибки. Натура горяча и энергична, он много чувствителен, его душа беспрепятственно ранить, иногда он эгоистичен и давно бескорыстен, чуток, человечен. Фауст ищет. Ум его в постоянных сомнениях и тревогах. Страдание Фауста придирчиво страстное старание к истине. Фауст - это желание постижения, вулканическая смелость познания. Фауст и Мефiстофель - два антипода. Первый голодный, будущий насыщенный, запевало алчный, будущий сытый вволю, запевало рвется "за пределы", будущий знает, который там не есть ничего, там пустота, и Мефiстофель играет из Фаустом, будто с неумным мальчиком, глядя для давно его порывы будто для озорства, прихоти, и весело им потакае - ведь у него, Мефiстофе ля, положение с самим Богом.

Мефiстофель уравновешен, опасный и сомнения не волнуют его. Он смотрит для отдых без ненависти и любви, он презирает его. В его колючих репликах груда грустной правды. Это не разряд вора. Он издевается над гуманным Фаустом, который теряет Маргариту, и в его насмеханиях звучит правда, взгорок даже для него - духа темноты и разрушение. Это разряд человека, уставшего длительным наблюдением изза злом и разуверенной в хорошем начале мира. Мефiстофель не верит ни в добро, ни в зло, ни в счастье. Он видит недостаток мира и знает, который она - вечная, который казаться ее не переделать. Он смеется над человеком, который со всей своим ничтожеством пытается что-то исправить в мире. Для него это утеха, и он смеется. Смех сей снисходителен. Мефiстофель даже жалеет человека, думая, который начало всех его страданий - то сама брызги Божья, которая ведет человека к идеалу, к совершенству, недосягаемая, будто конечно это ему, Мефiстофелю.

Мефiстофель умный. Сколько ироний, издевка над мнимой ученостью, тщеславием человеческим в его разговоре зi студентом, который спутал его из Фаустом!

Теория, выше друже, сухая, И зеленеет житье древо.

Прочитав трагедию "Фауст", можно исполнять вывод, который отдых держится для противостоянии творческого духа (Фауст) и духа возражения и разрушения, сомнения и разочарования (Мефiстофель).

"Фауст" Гёте – одно из выдающихся художественных произведений, которые, доставляя высокое эстетическое наслаждение, одновременно открывают много важного о жизни. Такие произведения превосходят по своему значению книги, которые читают из любопытства, для отдыха и развлечения. В произведениях такого рода поражает особенная глубинна постижения жизни и несравненная красота, с какою мир воплощён в живые образы. Каждая их страница таит для нас необыкновенные красоты, озарения о смысле некоторых жизненных явлений, и мы из читателей превращаемся в соучастников великого процесса духовного развития человечества.

Произведение, возникшее в определённых условиях и в определённое время, несущее на себе неизгладимую печать своей эпохи, сохраняет интерес и для последующих поколений, потому что человеческие проблемы: любовь и ненависть, страх и надежда, отчаяние и радость, успех и поражение, рост и упадок- всё это и многое другое не привязано к одному времени. В чужом горе и в чужой радости люди иных поколений узнают своё. Книга приобретает общечеловеческую ценность.

Гёте работал над "Фаустом" почти всю свою творческую жизнь. Первый замысел возник у него когда ему было не многим больше двадцати лет. Закончил он произведение за несколько месяцев до кончины. Таким образом, от начала работы до её окончания прошло около шестидесяти лет.

Больше тридцати лет заняла работа над первой частью "Фауста", которая была впервые опубликована целиком в 1808 году. К созданию второй части Гёте долго не приступал, занявшись ей вплотную в самые последние годы жизни. В печати она появилась уже после его смерти, в 1833 году.

"Фауст" – поэтическое произведение особого, черезвычайно редкого стилевого строя. В "Фаусте" есть сцены реально - бытовые, как, например, пирушка студентов в погребке Ауэрбаха, лирические, как свидания героя с Маргаритой, трагические, как финал первой части - Гретхен в темнице.

В "Фаусте" широко использованы легендарно – сказочные мотивы, мифы и предания, а рядом с ними, причудливо сплетаясь с фантастикой, мы видим реальные человеческие образы и вполне жизненные ситуации.

Гёте прежде всего – поэт. В немецкой поэзии нет произведения, равного "Фаусту" по всеобъёмлющему характеру его поэтического строя. Интимная лирика, гражданский пафос, философские раздумья, острая сатира, описание природы, народный юмор - всё это наполняет поэтические строки универсального творения Гёте.

Основу сюжета составляет легенда о средневековом маге и чернокнижнике

Иоанне Фаусте. Он был реально существовавшей личностью, однако уже при его жизни о нём стали складывать легенды. В 1587 году в Германии вышла книга "История доктора Фауста, известного волшебника и чернокнижника ", автор которой неизвестен. Он написал свое сочинение в осуждение Фауста как безбожника. Однако при всей враждебности автора в его сочинении проглядывает истинный облик замечательного человека, который порвал со средневековой схоластической наукой и богословием с целью постигнуть законы природы и подчинить её человеку. Церковники обвинили его в том, что он продал душу дьяволу.

Порыв Фауста к знанию отражает умственное движение целой эпохи духовного развития европейского общества, получившей название эпохи Просвещения или века Разума. В восемнадцатом веке в борьбе против церковных предрассудков и мракобесия развивалось широкое движение за изучение природы, постижение её законов и использование научных открытий на благо человечества. Именно на почве этого освободительного движения и могло возникнуть произведение, подобное "Фаусту" Гёте.Эти идеи имели общеевропейский характер, но были особенно характерны для Германии. В то время как Англия пережила свою буржуазную революцию ещё в семнадцатом веке, а Франция прошла через революционную бурю в конце восемнадцатого века, а в Германии исторические условия сложились так, что из- за раздробленности страны передовые общественные силы не могли объединиться для борьбы против отживших социальных установле

Руслан Мабудов

социальных установлений. Стремление лучших людей к новой жизни проявлялось поэтому не в реальной политической борьбе, даже не в практической деятельности, а в деятельности умственной.

В "Фаусте" Гёте выразил в образной поэтической форме своё понимание жизни. Фауст – несомненно живой человек с страстями и чувствами, присущими другим людям. Но будучи яркой и выдающейся индивидуальностью Фауст отнюдь не является воплощением совершенства. Путь Фауста сложен. Сначала он бросает гордый вызов космическим силам, вызывая духа земли и надеясь помериться с ним силой. Жизнь Фауста, которую развёртывает перед читателем Гёте –, это путь неустанных исканий.

Во время эпидемии чумы юный Фауст, увидев, что отцовские средства не могут остановить поток смертей, обратился с горячей мольбой к небесам. Но помощь не пришла и оттуда. Тогда Фауст раз и навсегда решил, что, бесполезно обращаться за помощью к богу. После этого Фауст посвятил себя науке.

Эту предысторию Фауста мы узнаём по ходу действия. С героем мы встретимся уже тогда, когда он проделал большой жизненный путь и пришёл к выводу о напрасных своих стараниях. Отчаяние Фауста настолько глубоко, что он хочет покончить жизнь самоубийством. Но в этот момент он слышит мольбы людей и решает остаться жить.

В критический момент на пути Фауста встречается Мефистофель. Здесь надо вернуться к одной из сцен, предваряющих начало действия, - к Прологу на небе. В нём Господь, окружённый ангелами, встречается с Мефистофелем. Обитатель ада Мефистофель воплощает зло. Вся сцена символизирует борьбу добра и зла, происходящую в мире.

Мефистофель полностью отрицает за человеком какие-либо достоинства. Господь признаёт что человек далёк от совершенства, но всё же в конечном счёте способе выбраться "из мрака". В качестве такого человека Господь называет Фауста. Мефистофель просит разрешения доказать, что и Фауста легко сбить с пути истинного. Спор между Мефистофелем и Богом является спором о природе и ценности человека.

Появление Мефистофеля перед Фаустом не случайно. Мефистофель совсем не похож на чёрта из наивных народных преданий. Образ, созданный Гёте, полон глубокого философского смысла. Гёте однако не изображает Мефистофеля исключительно воплощением зла. Он в самом деле "дьявольски" умён. Мефистофель не даёт Фаусту успокоиться. Толкая Фауста на дурное, он, сам того не ожидая, пробуждает лучшие стороны натуры героя.

Первое, что он ему предлагает, - посетить кабачок, где пируют студенты. Он надеется, что Фауст, попросту говоря, предастся пьянству и забудет о своих исканиях. Но Фаусту компания забулдыг противна, и Мефистофель терпит своё первое поражение. Тогда он готовит ему второе испытание. C помощью колдовских чар возвращает ему молодость. Мефистофель рассчитывает, что молодой Фауст предастся чувствам.

Действительно, первая красивая девушка, увиденная Фаустом, возбуждает его желание, и он требует от чёрта чтобы тот ему сразу предоставил красавицу. Мефистофель помогает ему познакомиться с Маргаритой, надеясь что Фауст в её объятиях найдёт то прекрасное мгновенье, которое он захочет продлить до бесконечности. Но и тут чёрт оказывается побит. Если поначалу отношение Фауста к Маргарите было только грубо чувственным, то уже очень скоро оно сменяется всё более истинной любовью. Гретхен- прекрасное, чистое юное существо. До встречи с Фаустом её жизнь текла мирно и ровно. Любовь к Фаусту перевернула всю её жизнь. Ею овладело чувство, столь же могучее, как и то, что охватило Фауста. Их любовь взаимна, но, как люди, они совершенно различны, и в этом отчасти причина трагического исхода их любви. Простая девушка из народа, Гретхен обладает всеми качествами любящей женской души. В отличии от Фауста, Гретхен приемлет жизнь как она есть. Воспитанная в строгих религиозных правилах, она считает естественные склонности своей натуры греховными. Позже она глубоко переживает своё "падение". Изображая героиню так, Гёте наделил её чертами, типичными для женщины в его время. Чтобы понять судьбу Гретхен, надо достаточно ясно представить себе эпоху, когда подобны

Руслан Мабудов

Чтобы понять судьбу Гретхен, надо достаточно ясно представить себе эпоху, когда подобные трагедии действительно имели место. Гретхен оказывается грешницей как в собственных глазах, так и в глазах окружающей среды с её мещанскими и ханжескими предрассудками. Гретхен оказывается жертвой, обречённой на гибель. Не могли принять как должное последствия её любви окружающие, считавшие позором рождение внебрачного ребёнка. Наконец, в критический момент около Гретхен не оказалось Фауста, который мог бы предотвратить убийство ребёнка, совершённое Гретхен. Ради любви к Фаусту она идёт на "грех", на преступление. Но это надорвало её душевные силы, и она лишилась рассудка. Своё отношение к героине Гёте выражает в финале. Когда в темнице Мефистофель торопит Фауста бежать, он говорит, что Гретхен всё равно осуждена. Но в это время раздаётся голос свыше: "Спасена!". Если Гретхен осуждена обществом, то с точки зрения небес, она оправдана. До последнего мига она даже в помрачении рассудка полна любви к Фаусту, хотя эта любовь и привела её к гибели. Гибель Гретхен – трагедия чистой и прекрасной женщины, из- за своей великой любви оказавшейся вовлечённой в круг страшных событий. Гибель Гретхен – трагедия не только для неё, но и для Фауста. Он любил её всеми силами души; женщины прекрасней чем она для него не было. Фауст был сам отчасти виноват в смерти Гретхен. Гёте избрал трагический сюжет потому, что хотел поставить своих читателей перед лицом самых тяжёлых фактов жизни. Он видел свою задачу в том, чтобы возбудить внимание к не решённым и трудным вопросам жизни. Вторая часть "Фауста" – один из образцов литературы идей. В символической форме Гёте изображает здесь кризис феодальной монархии, бесчеловечность войн, поиски духовной красоты, труд на благо общества. Во второй части Гёте больше увлекает задача осветить некоторые мировые проблемы. Таков вопрос о главном законе развития жизни. Глубоко убеждённый в материальности мира, Гёте вместе с тем считал, что движение жизни определяется духовными силами. Глубоко перестрадав гибель Гретхен, Фауст возрождается к новой жизни и продолжает поиски истины. Сначала мы видим его на государственном поприще. Разочарованный в государственной деятельности, Фауст ищет новые пути. Вызванный посредством магии образ Елены Прекрасной возбуждает в нём желание увидеть её воочию. Елена прекрасная служит Гёте символом его художественного идеала. Но идеал возник не сразу, и поэт создаёт целый акт трагедии, чтобы показать, как в мифах и легендах Древней Греции рождалось понятие о прекрасном. Параллельно возникает тема. Книжный учёный Вагнер создаёт в лаборатории искусственного человека Гомункула. Он сопутствует Фаусту в его поисках пути к прекрасному, но разбивается и гибнет, тогда как Фауст достигает цели. Фауст и Елена воплощают два начала: она – символ идеальной античной красоты, он- воплощение беспокойного "романтического" духа. От символического брака Фауста и Елены рождается прекрасный юноша Эвфорион, соединяющий черты родителей. Но такому существу не дано жить в нашем мире. Он слишком идеален для него и разбивается насмерть.

Жизнь и свободу заслужил. Трагично, что высшую мудрость Фауст обретает лишь на исходе жизни. Он слышит стук лопат и думает, будто ведётся работа, намеченная им. На самом деле лемуры, подвластные Мефистофелю, роют Фаусту могилу. После смерти Фауста, Мефистофель хочет утащить его душу в ад, но вмешиваются божественные силы и уносят её на небо, где ей предстоит встреча с душой Гретхен. Если весь путь героя является трагическим, это не означает, что жизнь его была пустой и бесплодной. Он мучился, страдал, но жизнь его была полноценной, ибо требовала от него напряжения всех душевных сил. Невозможно исчерпать всё богатство идей "Фауста" Гёте.

Общий смысл "Фауста" как прекрасной драматической поэмы едва ли может вызвать сомнения.