Можете не сомневаться: эта срубленная где-то далеко в лесу и немолодая уже Ель знала, что такое жизнь, и знала, что жизнь прекрасна. А потому ей нисколько не льстила роль избранницы, которой полагалось блистать на самом великолепном из праздников в году. Она спокойно слушала перезвон стеклянных и перешептывание картонных игрушек, висевших на ее ветвях: их непрерывная похвальба не вызывала у нее ничего, кроме улыбки.

Огромный Сиреневый Шар медленно и церемонно поворачивался на шнурке – в нем отражались комната и дети, танцующие свой простой танец.

– Вот сколько во мне детей! – поминутно восклицал Сиреневый Шар. – В прошлом году их было не в пример меньше – и они, помнится, не были так красиво одеты, как теперь. В прошлом году вообще все было гораздо хуже. Меня тогда довольно плохо укрепили на ветке, и я просто запретил себе вращаться: ужасно боялся упасть! Расстаться с такой жизнью, как у меня, было бы непростительной глупостью: поверьте, мне совсем не хочется походить на воздушные шары-однодневки! Они хоть и гораздо больше, и летать умеют, да все равно лопаются каждую минуту... А я уже который год занимаю на ёлках самый высокий пост и должен беречь себя: без меня никакого праздника не будет!

– И без меня не будет! – подхватывала Картонная Хлопушка. – Во мне все семь цветов радуги – и я, конечно, очень украшаю праздник. Может быть, у моих родственниц, хлопушек с конфетти, более шумная жизнь, но век их так недолог! Бедняги: вот одна хлопнула, вот другая... бух, бух – и кончено. А потом дети выбрасывают пустые гильзы в мусорное ведро и забывают о том, как цветные кружочки осыпали гостей. Меня же вешают на елку каждый Божий год – и я уже столько праздников на своем веку перевидала, что просто тошно!

Тут Картонная Хлопушка заплясала на шнурке: она была совсем пустая внутри и потому очень легкая.

– А я и вспомнить не могу, сколько их всего было – праздников этих! Меня с незапамятных времен вешают и вешают на ёлку. – Стеклянная Сосулька потупилась – как бы в смущении. – Вчера, когда меняли шнурочек, на меня просто не могли наглядеться: такая я тонкая, длинная и серебристая! Мне очень жаль настоящие сосульки на улице: они, конечно, покрупнее и висят на более видных местах... но они тают! Представляете себе, какой ужас! Растаешь – и никто о тебе не вспомнит... Все-таки быть стеклянной гораздо, гораздо надежнее.

– Конечно, надежнее! – откликнулась Слюдяная Бабочка. – Я, хоть и не из стекла, а всего-навсего из слюды, но тоже не нарадуюсь, что мне не надо порхать с цветка на цветок в поисках пищи. Может быть, оно и увлекательно – порхать, но ведь сколько опасностей! Того и гляди – поймают сачком... В прошлом году, когда меня повесили рядом со свечой, я и то чуть не умерла от страха: все боялась вспыхнуть – а на лугу... там смотри в оба! И потом, настоящих бабочек – их на сколько хватает? На одно лето. Я же помню еще те времена, когда родители, чьи дети сегодня отплясывают внизу, сами вовсю отплясывали... слюда – тоже прочный материал.

Слушая эту стеклянную, картонную и слюдяную похвальбу, Ель только тихонько покачивала ветвями. Она-то знала, что такое жизнь, и знала, что жизнь прекрасна.

– Да-а-а, – с ленцой протянула Стеклянная Сосулька, ловя какой-то случайный отблеск свечи, – а вспомните, сколько ёлок было на нашем веку, друзья мои! И все осыпались, все исчезли, все пропали.

– Между прочим, – в никуда сказала Картонная Хлопушка, – давно уже изобрели нейлоновые ёлки: вот они служат долго! Каждый год такую ёлку разбирают и складывают в коробку. А к следующему празднику достают опять – и тогда она снова появляется в доме на самом почетном месте.

– Дорогая Ель! – участливо обратился к Ели Сиреневый Шар. – Скажите, Вы очень несчастны?

Ель сначала хотела только качнуть ветками, но неожиданно для себя произнесла:

– Почему же несчастна? Я счастлива!

Игрушки с недоумением переглянулись, а она продолжала:

– Видите ли, я знаю, что такое жизнь, и знаю, что жизнь прекрасна. Она прекрасна именно потому, что так хрупка, так недолговечна... Скоро, например, кончится этот праздник, самый великолепный из праздников в году, а вместе с ним кончится и моя история. Но то, что моя история имеет конец, как раз и делает меня счастливой. И я говорю себе: запомни этот праздник, он единственный в твоей жизни – такого никогда прежде не было и никогда больше не будет. Запомни каждую мелочь: она неповторима...

Игрушки переглянулись снова: им все-таки казалось, что Ель очень несчастна.

– А сейчас, – вздохнула она, – простите меня. Я, к сожалению, не могу больше разговаривать: дорога каждая секунда – я ни одной из них не хочу пропустить даже за приятной беседой. Желаю вам... желаю вам, чтобы с вами аккуратно обращались. – И Ель улыбнулась, расправив ветви.

Праздник, между тем, на сегодня заканчивался. Детей отправили спать, да и взрослые уже поклевывали носами.

Ночью из большой комнаты, где стояла Ель, вдруг раздался легкий звон, которого не услышал никто из спящих. Это Сиреневый Шар, собрав все свои силы, прянул к потолку, но не долетел и, сорвавшись, с хохотом раскололся о паркет. Картонная Хлопушка, улыбаясь, как дура, напыжилась и оглушительно хлопнула, оставив в воздухе еле ощутимый запах пороха. А Стеклянная Сосулька начала таять и истаяла вся, образовав внизу на паркете крохотную прозрачную лужицу.

Вот и Слюдяная Бабочка со счастливым смехом выпорхнула в открытую форточку – и ее закружила и унесла куда-то пурга...

А ведь Речной Теплоход хорошо понимал, что ему следовало поостеречься так говорить… Разводной Мост славился своей пунктуальностью. У него даже поговорка была: «Точность – вежливость разводных мостов», – и все в городе её хорошо знали. Потому-то шуток с Разводным Мостом не шутили: были уверены – что бы ни случилось, ровно в десять утра он поднимет обе свои створки к небу, а ровно в одиннадцать опустит их. И поступать именно так, а не иначе, будет четыре раза в сутки – стало быть, к этому надо просто привыкнуть, как привыкают, например, ко времени открытия и закрытия булочной или ко времени отправления самого раннего и прибытия самого позднего поезда. Хотя даже поезда, не говоря уж о булочной, с Разводным Мостом ни в какое сравнение не шли. Расписание иногда нарушалось, булочки часто подгорали… ах, да и вообще не было, не было, не было в мире совершенства… за исключением Разводного Моста.

Разводной Мост был совершенство. По нему ставили часы на Городской Башне. По мановению его створок люди ложились спать и вставали по утрам. По мановению его створок начиналась и прекращалась работа в городе. Многие даже думали, что по мановению его створок восходит и заходит Солнце. Однако об этом Разводной Мост не думал: он просто делал свою работу точно в срок и никогда не считал себя совершенством – совершенством его считали другие.

Тем не менее, услышав слова Речного Теплохода, Разводной Мост чуть было не решил на самом деле разбить тому заносчивый нос, да пожалел пассажиров. Хотя проучить Речной Теплоход стоило, уж слишком он был самовлюблённым: только и делал, что любовался своим отражением в реке, а потому всегда опаздывал и едва успевал проскочить под Разводным Мостом в последнюю минуту перед тем, как тот опускал створки. Разводной Мост терпеть не мог Речной Теплоход за такие фокусы. Но терпел. И опускал створки ровно в одиннадцать, когда Речной Теплоход, запыхавшись, всякий раз удачно ускальзывал-таки от обрушивающейся на него железной массы. Ибо точность – вежливость разводных мостов.

Впрочем, к вечеру Разводной Мост уже забыл о неприятном разговоре: близилось время поднимать створки, а в таких случаях ему требовался особый настрой – и он уже было начал его в себе создавать, как вдруг услышал совсем тоненький голосок:

– Прошу прощения, я успею проползти по Вам до того, как Вы разведёте створки? Мне очень нужно на ту сторону, у меня там дети.

Разводной Мост даже не увидел того, кто это говорит.

– Я поднимаю створки в одиннадцать ноль-ноль, – предупредил Разводной Мост и поинтересовался: – А с какой скоростью Вы обычно ползёте?

– С небольшой, – задумчиво произнёс Червяк и раскаялся: – К сожалению, я никогда не делал замеров…

– Какого возраста дети? – деловито спросил Разводной Мост.

– Пятый день пошёл, – сказал Червяк с тоской.

– Ползите! – сдался Разводной Мост и насупился.

…за двадцать минут не было преодолено и четверти пути. Весь город собрался на берегу реки, чтобы посмотреть, как бесстрашный Червяк станет бороться за свою жизнь. Потому что жизнь его была в опасности. Окажись он между створок в одиннадцать ноль-ноль, пунктуальный Разводной Мост разорвёт его на две части… равные или неравные – в зависимости от скорости проползания. А всё шло именно к тому, что там, между створками, Червяк в одиннадцать ноль-ноль как раз и окажется.

Собравшиеся у реки закусили губы и смотрели на секундомеры, которые для такого случая приобрели в спортивном магазине. По истечении получаса измученный Червяк преодолел две трети пути.

Разводной Мост молчал и думал.

В одиннадцать ноль-ноль ровно одна половинка червяка лежала на одной, а вторая – на другой створке Разводного Моста. Часы на Городской Башне почти прорыдали одиннадцать ударов. Червяк был обречён – и не только он сам стал прощаться со своей жизнью, но и все остальные стали прощаться с его жизнью.

Разводной Мост молчал и думал.

– Разводите створки! – прошептал Червяк, но слова эти услышал весь город. – Я больше не могу ползти. У меня кончились все силы.

– Ползи! – только и сказал Разводной Мост, стиснув створки так, что они скрипнули. – Ползи, чтоб тебя!

И Червяк переполз на другую сторону Разводного Моста. Это заняло у него целых четыре минуты.

В одиннадцать ноль-четыре створки моста поднялись вверх, давая дорогу разгневанным морским и речным судам, стоявшим в длинной очереди. Разводной Мост тяжело дышал и смущённо смотрел в воду, а Червяк, отдуваясь и теперь уже не спеша, полз по наклонной плоскости второй створки.

И вдруг на берегу раздались аплодисменты. Люди хлопали в ладоши и кричали: «Браво!» А одна маленькая девочка даже подошла к Разводному Мосту и поцеловала его прямо в железо.

Но самым замечательным было то, что с этого дня репутация Разводного Моста как самого пунктуального в мире не пошатнулась, а, наоборот, ещё больше упрочилась.

ОДИН ОЧЕНЬ БОЛЬШОЙ САЛЮТ

Салюты ведь тоже разные бывают… этот, во всяком случае, был Очень Большой Салют. А был он такой потому, что давали его в честь самого важного праздника в году. Салюты всегда дают в честь … а просто так никогда не дают. Я уж и не помню, какой праздник был тогда самым важным, потому что праздники тоже ведь меняются! Только к празднику привыкнешь, а его взяли да и отменили! И вместо праздника – на тебе, обычный будний день без всякого салюта… так грустно тоже бывает.

Но у Очень Большого Салюта случилась счастливая судьба: его праздник не отменили. И за неделю не отменили, и накануне не отменили, и утром того же дня не отменили. И все праздновали праздник весь день и знали, что поздно вечером будет Очень Большой Салют. И он был.

Даже небо для такого случая особенно рано потемнело: салюты ведь всегда только на тёмном небе происходят. Чем темнее небо – тем лучше салют, это закон. И вот по тёмному небу пролетела ракета – как знак того, что Очень Большой Салют начинается. Ровно в девять часов вечера Очень Большой Салют наконец расцвёл на небе: салюты всегда расцветают на небе ровно во сколько-нибудь.

– Баба-а-ах!

– Кто это сказал «баба-а-ах»? – спросила одна Пятилетняя Красавица и приготовилась плакать от страха, потому что такой «баба-а-ах» ей как-то не понравился.

– Это Очень Большой Салют сказал «баба-а-ах», – поспешили объяснить ей, и Пятилетняя Красавица задумалась.

А Очень Большой Салют, бабахнув ещё пять или шесть раз, разошёлся по всему тёмному небу и начал выделывать чудеса. Замелькали во все стороны разноцветные вспышки – звёзды, полосы, дуги, спирали, пучки… И всё это перекрестилось, перехлестнулось, переплелось, перелилось друг в друга, перемешалось – пока Огромное Сияние целиком не охватило тёмное небо. И пропало тёмное небо… только разноцветное пламя в вышине отплясывало свой буйный грохочущий танец.

– Ну вот что, дорогой Очень Большой Салют… – сказала Пятилетняя Красавица, осторожно выглянув из-за занавески (кто его знает, этот Очень Большой Салют… чего от него ждать!). – Я уже довольно долго слушаю Ваше «баба-а-ах» – и, кажется, скоро окончательно испугаюсь. А когда я пугаюсь, особенно если окончательно, то начинаю плакать – и тогда уже никому меня не остановить.

– Но я не могу не делать «баба-а-ах», дорогая Пятилетняя Красавица… при всем моём к Вам уважении! – отозвался Очень Большой Салют.

– Почему? – уже совсем почти начав плакать, спросила Пятилетняя Красавица.

– Потому что без «баба-а-ах» Очень Большого Салюта не получится.

– А нам зачем такой Очень Большой Салют? – глотая слёзы, опять спросила Пятилетняя Красавица.

– Ну, как же… – растерялся Очень Большой Салют. – Сегодня же самый важный праздник, а самый важный праздник всегда встречают Очень Большим Салютом. Поэтому приходится выбирать: или Очень Большой Салют с «баба-а-ах»… или никакого «баба-а-ах», но тогда и никакого Очень Большого Салюта. А это значит, что все люди, которые пришли посмотреть на звёзды, полосы, дуги, спирали и пучки, должны отправляться домой и там грустить.

1.
Сегодня дочитала (с глубоким сожалением, что сказки кончились!) третью книгу Евгения Васильевича из серии "Сто и одна сказка". Она называется "От шнурков до сердечка" и вышла в прошлом году в Москве в издательстве "Время". В ней 176 с. и тираж 3000 экз. Это, конечно, очень мало для такой замечательной книги (и серии).
Надо скорее сдавать в библиотеку, чтобы дети и их родители скорее читали и радовались.

Сначала перепишу (для памяти) СОДЕРЖАНИЕ

7 Серьёзный договор между двумя шнурками
12 Цыплёнок для супа
17 Одуванчик на крыше
22 Кривая Короткая Улочка
27 Мечты сбываются
32 Огурчик из Подмосковья
37 Точка зрения Лампочки
42 Японский иероглиф
46 Бал на свалке
52 Жираф, у которого был миллион
57 Подзорная Труба
63 Ночное Окно без штор
68 Деловое Письмо
74 Бикфордов Шнур, который задумался
80 Свинка из марципана
86 Пруд маленькой величины
91 Блюдечко с золотой каёмочкой
95 Когда распустились все цветы
99 Ключик в связке ключей
104 Самый Высокий Дуб
108 Небольшой Дымок без всякой формы
113 Вагон и Маленькая Тележка
119 Белое море, Чёрное море, Красное море
124 Дирижёрская Палочка
130 Садовые Ножницы
134 Блестящая идея
139 мешочек со смехом
144 Две дождевые капли на одном листе Лопуха
149 Грёзы Балкончика
154 Как говаривал мистер Миксер
159 Легчайшее Пока
163 Сердечко, вырезанное из картона
169 Послесловие

А теперь об авторе.
Он живёт в Дании. Рукопись будущей книги принёс Наталье Васильевой, будущему (т.е. сегодняшному) редактору друг автора Виктор Васильевич Филатов, художник-реставратор в 1999 г., а книга вышла на русском языке только в 2004 г. (сначала вышла на английском). Это первый том / книга сказок.
Клюев о написании первой сказки - в журнале "Литературная учёба", кн. 4, 2004
Он по образованию лингвист и поэтому так чудесно играет словами! И ещё, конечно, потому, что он поэт. Как хочется прочесть его стихи!!! И ещё очень хочется найти в Публичке статью Клюева в журнале "Русский язык за рубежлм", № 4, 2008 г. И другие его статьи!

А ещё хочется подарить все его сказки - все три книги этой серии! - моему любимому поэту БЖ ко дню рождения... Виртуально, конечно! Ведь я взяла эти книги в библиотеке. Да и не так уж важно для подарка, материальный он или виртуальный, по-моему. Особенно, когда делаешь подарок Поэту. :-)

2.
Клюев Е.В.
От клубка до праздничного марша. М.: Время, 2013. - 160 с., илл. - (Серия "Сто и одна сказка").

Клубок, который катился (7
Открытка с морем (11
Дракон с китайского халата (17
Пирожок ни с чем (21
Кухонный кран (25
Утюг как утюг (29
Летающий дом (33
История одного рисунка (38
Майский жук, который изобрёл улыбку (42
Соловей без слуха (46
Исписанная тетрадь (50
Маленький порыв ветра (54
Ночной горшок с грустным васильком на боку (58
Башмак, который писал стихи (62
Закон бутерброда (67
Драгоценная минута (72
Вся такая воздушная блузка (76
Разговоры на ёлке (80
Самая важная вещь (84
Каменный лев (88
Совершенно разные яблоки (92
Турецкий ковёр (96
День рождения старого шмеля (100
Поводок от собаки (105
Танцы в золотом луче (110
Буквы на асфальте (114
Аквариум (118
Кофейная мельничка (122
Самая первая осень на свете (126
Карта, упавшая со стены (130
Про одну из двух перчаток (135
Весеннее пробуждение (140
Неправильные весы (144
Маленький голубчик (148
Праздничный марш (151

Всего во второй книге 35 сказок. Одна другой лучше. Хоть бы одна приснилась!

А в третьей части я напишу о своей любимой сказке Евгения Клюева - для взрослых! Или для старших подростков... Хотя и школьники среднего возраста могут, конечно, её прочесть не без удовольствия. Но чтобы понять всё богатство оттенков и чтобы тебя уносил в вихре вальса ветер ассоциаций... Нужен некий опыт и начитанность.

3.
Клюев Е.В. Между двух стульев. - М.: Педагогика, 1989. - 160 с.: ил. - (Познай себя: Психология - школьнику).

Об этой книге. . . 3 (М.В.Панов, доктор филологических наук)
Лирическое
выступление. . . . . 9
Глава 1. Пирог с миной. . . . . . .14
2. Засекреченный старик. . . . 22
3. Сон с препятствиями. . . . 30
Лирическое
наступление. . . . . .40
4. И да, и нет, и всё-что-угодно. . . 44
5. Головокружительный человек. . . . .55
6. Стократ смертен. . . . . . . . . . 61
7. Священный ужас по ничтожному поводу. . 71
Лирическое
преступление. . . . . 82
8. Лото на лету. . . 85
9. По ту сторону понимания. . . 97
10. Милое искусство, коварное искусство. . . 109
Лирическое
исступление. . . . . . 118
11. До и после бревна. . . .121
12. Мания двуличия. . . . . 136
13. Поцелуй, которого все ждали. . . 147
Лирическое
отступление. . . . . . . 156

Минувшая жизнь, имперфект и аорист, -
подумайте, что за дела!..
Я вдаль проводил мою Повесть, как поезд, -
И Повесть, как поезд, ушла.
Зелёный фонарик далёкой свободы
уже догорает - и вот
затеплился красный фонарик субботы
и прежних домашних забот:
убрать со стола, заварить себе кофе
и долго смотреть из окна
на двор в голубях, на качели в покое,
на облако в виде слона...
И вдруг отойти от окна - беспокоясь,
как с этого самого дня
невнятная совесть по имени Повесть
одна проживёт, без меня.

Какая необыкновенная, редкая удача - я купила эту маленькую книжицу! Автор сразу же стал моим другом (виртуальным, конечно). И когда более, чем через 20 лет мне повезло ещё раз... Я купила эту сказку для взрослых (детей) - и это была любимая книга моей самой личной библиотеки. И когда я, счастливая, ехала в гости к любимому Поэту, я, конечно, взяла её в подарок.

(продолжение, возможно, следует)

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Башмак, который писал стихи

Б ашмак родился в прекрасной семье Башмаков. Все они были тружениками – и каждая пара готова была к тому, чтобы честно отхаживать свои мили: милю за милей – топ-топ, топ-топ, топ-топ… Старый Башмачник дал им всё необходимое для этого: и толстую подошву, прошитую добротной смолёной дратвой, и прекрасную удобную колодку, и мягкую прочную кожу…

И наш Башмак был не хуже других: ярко-коричневого цвета, с замечательным тупым носом и красно-белым витым шнурком в блестящих серебром пистонах. Брата ему Старый Башмачник тоже подарил: такого же красивого, как и сам Башмак, и повторяющего его словно в зеркальном отражении. Это Старый Башмачник для того устроил, чтобы нашему Башмаку не было одиноко на дорогах его жизни. «Эх так, да не так, два башмака пара!» – любил повторять Старый Башмачник.

Эх так, да не так… То ли случилось у Старого Башмачника весёлое настроение, то ли день был особенно солнечным, только наш Башмак вышел из его рук не обычным Башмаком, а Башмаком необычным: он писал стихи. Вернее, не писал – про стихи это просто всегда так говорится: «писал» – писать-то наш Башмак, конечно, не умел. И ни один Башмак не умеет. А вот сочинять сочинял! И, сочинив, немедленно читал собратьям. Собратьям стихи нравились – может быть, потому, что они прежде стихов вообще никогда не слышали. Так что, покидая дом Старого Башмачника, они долго ещё вспоминали талантливого своего родственника.

Но вот пришло и его время.

– Неплохие башмаки, – сказал тот, кто отныне должен был стать хозяином этой пары, и отсчитал деньги.

– Эх так, да не так, два башмака пара! – усмехнулся в усы Старый Башмачник и расстался с башмаками.

– Ты теперь стихов не пиши! – тихонько шепнул Башмаку брат. – Этим только в юности занимаются. А теперь, когда ты стал взрослым и тебя купили, о стихах надо забыть.

Башмак быстро кивнул в ответ: он не слышал слов брата. Он в этот самый момент стихи писал, а уж когда Башмак стихи писал, то ничего не слышал.

На следующее утро хозяин надел башмаки и отправился на работу. По дороге он раз пятнадцать на левую ногу споткнулся, и это его весьма озадачило. «И чего это я всё спотыкаюсь?» – недоумевал он, даже и не подозревая, что один из его башмаков всю дорогу стихи писал:

Топ-топ-топ, топ-топ, топ-топ-топ,
Топ-топ-топ, топ-топ, топ-топ-топ!

И вечером, когда с работы домой шёл, опять всё спотыкался. Хуже того: ни одной лужи не пропустил по дороге – в каждой побывал. Ноги так промочил, как… как никогда раньше не промачивал! Что за ерунда, в самом-то деле! Где уж ему было сообразить, что Башмак опять всю дорогу стихи писал:

Топ-топ, топ-топ,
Топ-топ, топ-топ,
Топ-топ, топ-топ, топ-топ!

Дома пришлось башмаки внимательно осмотреть: вроде бы всё в порядке. Хозяин поставил их сушиться, а сам сел ужинать.

– Что, понял теперь, к чему стихи приводят? – корил Башмака брат. – Брось ты это занятие, ты ведь башмак! Тебе на роду написано отхаживать свои мили. Представь себе, что было бы, если бы Шляпа захотела летать, а Пальто – танцевать!

– Прекрасно было бы! – весело откликнулся Башмак и – опять за стихи.

И что вы думаете? Правильно: вместо того, чтобы просохнуть как следует, он за ночь весь покоробился.

Понятно, что долго так продолжаться не могло – настал день, когда хозяин сказал, разглядывая башмаки:

– М-да, быстро же вот этот износился… Другой совсем как новенький, а этот – смотри-ка: уже и выбрасывать пора. Закажу, пожалуй, себе новые… хотя зачем? Закажу один: второй-то мне ещё послужит!

Так оказался наш Башмак на помойке. Впрочем, он этого даже и не заметил: опять стихи писал. А когда опомнился да огляделся, то не увидел никого, кроме старой разорванной калоши, которая валялась рядом.

Госпожа Калоша, конечно, понимала башмачный язык – правда, не без труда. Она выслушала стихи Башмака с превеликой неохотой и потом сказала:

– Никак я не возьму в толк, Башмак, как ты мог всё променять на такую ерунду! По-моему, ты просто дурак. Брат твой до сих пор топает и приносит пользу, а тебя уже выбросили. Добро бы ещё кто-нибудь мог читать твои стихи… но ты, насколько я понимаю, так и умрёшь в безвестности? Иначе не оказался бы здесь! А кроме того, мало кому твой язык понятен…

Старая Калоша глубоко задумалась – и вдруг ни с того ни с сего, как это часто бывает с калошами, сказала:

– Знаешь, Башмак… я люблю тебя.

Закон бутерброда

– В сё в жизни происходит по закону бутерброда, – сказал

Дедушка и ушёл гулять с Собакой.

– Понятно? – строго спросил Бутерброд-с-Ветчиной и оглядел присутствовавших, прямо как прокурор.

И присутствовавшим сделалось сразу не по себе от этого взгляда, но… ничего не попишешь: раз Сам Дедушка, уходя гулять с Самой Собакой, так сказал, значит, именно так оно и есть. Стало быть, Бутерброд действительно важная персона – и надо ему подчиняться. (Хотя, между нами говоря, как-то оно глупо – подчиняться бутерброду… а тем более – данному Бутерброду, потому что он толстый, этот Бутерброд, и с ветчиной, и неприятный на вид.)

– Получается, Вы среди нас главный? – осторожно спросила Плюшка, и этакий румянец залил её простоватое личико с изюминкой на щеке.

– Конечно, главный, тут и говорить нечего! – ответил Бутерброд-с-Ветчиной, потом подумал как следует и добавил, словно невзначай: – Замечу, кстати, что я не только среди вас главный, но и среди всех остальных тоже. Я главный в мире. И всё, что происходит, происходит потому, что я так хочу.

– И утро поэтому наступает? – опешило Полмандарина.

– А как же? – поставил его в тупик Бутерброд-с-Ветчиной.

– Просто мне говорили, – сказало Полмандарина уже из тупика, – будто утро наступает потому, что Земля поворачивается к Солнцу…

Бутерброд-с-Ветчиной рассмеялся:

– Допустим! Но задумайтесь: а почему Земля поворачивается к Солнцу? Задумались?

– Задумалось, – не стало спорить Полмандарина. – Но задумалось напрасно… ну просто ничего на ум не приходит.

– Да потому, что на то существует Закон! Гм… Закон Бутерброда. – И Бутерброд-с-Ветчиной отвернулся от глупого Полмандарина, снова повернувшись к остальным.

– Закон Бутерброда… – заворожённо повторила Конфета по имени «Красная Пресня» и бестактно уточнила: – …Бутерброда-с-Ветчиной?

– Не отвлекайтесь, – велел Бутерброд-с-Ветчиной и продолжил: – Законы, которые я учреждаю, скоро лягут в основу Законодательства. Оно будет называться «Законодательство Бутерброда».

После этого задумались просто все, потому как уж тут хочешь не хочешь – задумаешься! Даже сам Бутерброд-с-Ветчиной, и тот задумался…

Между прочим, когда бутерброды задумываются, можно чего угодно ожидать. Потому что совершенно невозможно предугадать, чем закончатся раздумья того или иного бутерброда.

Раздумья нашего с вами Бутерброда закончились вот чем. Он спрыгнул с тарелки, на которой всё это время спокойно полёживал, и, походив по столу, неуклюже забрался на спинку стула, чтобы произнести:

– Прямо с этой минуты вступает в силу Второй Закон Бутерброда. Он гласит: «Отныне не люди едят еду, а еда ест людей!»

Услышав такое, вся еда, которая была на столе, дружно и надолго остолбенела. Выйдя из этого состояния только через продолжительное время, Плюшка-с-Изюминкой-на-Щеке пролепетала:

– Простите, я не понимаю, что Вы имеете в виду. И как Вы это имеете в виду – тоже не поняла.

– Чего ж тут не понять? – ужасно удивился Бутерброд-с-Ветчиной. – Вот войдёт Дедушка, сядет за стол… тут-то мы на него и набросимся. Съедим – и дело с концом. И Собаку съедим… нет, пожалуй, Собаку я сам съем, пусть потом про меня говорят: «Он собаку съел». А вы, после того как Дедушку съедите, приступайте к остальным. Когда здесь люди кончатся, мы отправимся на улицу – других есть.

Посреди всеобщей тишины Полмандарина сказало:

– Вы, конечно, как хотите, а я не стану набрасываться на Дедушку. Мне это не нравится и представляется глупым.

После такой речи Полмандарина смутилось и замерло, а все испуганно посмотрели сначала на него, а потом – на Бутерброд-с-Ветчиной. Тот, разумеется, пришёл в ярость. Он прямо-таки испепелил взглядом дерзкое Полмандарина и обратился к другим:

– Кто ещё отказывается подчиняться моим Законам?

– Я, – равнодушно сказал молчавший до сих пор Цветок-в-Вазе. – Я вообще Вас не знаю и знать не желаю!

– И я, и я… – раздалось со всех концов стола: никто не хотел есть Дедушку. Да и в самом деле ерунда это какая-то – Дедушку есть!

Тогда Бутерброд-с-Ветчиной крикнул:

Он так разнервничался, что неожиданно начал падать со спинки стула на пол. Правда, в ту же минуту вошёл Дедушка, подхватил его и сказал:

– Что я говорил? Бутерброд всегда падает маслом вниз. Даже когда он без масла.

– Это и есть Закон Бутерброда? – спросило Дедушку Полмандарина, и Дедушка кивнул, отдавая бутерброд своей симпатичной Собаке.

– А как насчёт других законов… – робко заговорила Плюшка-с-Изюминкой-на-Щеке. – Их тоже он придумал?

– Да нет, он придумал пока только один Закон – закон падать маслом вниз, – засмеялся Дедушка. – А другие законы он теперь едва ли придумает, потому что съеден.

И слава Богу! – облегчённо вздохнули все: очень уж им не нравился этот бутерброд, потому что он был толстый, и с ветчиной, и неприятный на вид…

Драгоценная минута

– Н е теряй драгоценных минут! – сказал кто-то кому-то, и одна из драгоценных минут, а именно данная , услышала это и страшно испугалась: она не предполагала, что её можно потерять!.. Оказывалось – можно.

Тогда Драгоценная Минута, не медля ни секунды, принялась размышлять о том, что будет, если её потеряют…

«Будет ужас!» – решила она. Во-первых, час тогда станет неполным: час без минуты – это не час. Стало быть, ему придётся занимать минуту у другого часа – и тот, следующий, час тоже станет неполным – и будет вынужден занять минуту у очередного, следующего за ним, часа… и так далее. Всё бы это, может, и не беда – но вот у кого будет занимать минуту Самый Последний Час? Тот, который называется «Двенадцать Часов Ночи». Ему, вне всякого сомнения, придётся обращаться к новому дню и занимать минуту у него. А последнему дню (который называется иногда «Тридцатое», иногда «Тридцать Первое») – обращаться к новому месяцу, а последнему месяцу (он называется «Декабрь») – к новому году, а новому году – к новому веку, а новому веку – к новому тысячелетию… Что касается нового тысячелетия, то ему, стало быть, ничего не останется, как занять одну минуту у истории всего человечества… и будет тогда у нас ИСТОРИЯ ВСЕГО ЧЕЛОВЕЧЕСТВА БЕЗ ОДНОЙ МИНУТЫ, а уж это совсем никуда не годится!

И, кроме того, занять-то, конечно, легко… да вот чем потом отдавать?

И Драгоценная Минута решила сама внимательно следить за тем, чтобы её не потеряли. Да вот незадача… как только она это решила, у неё сразу же возникло впечатление, что её потеряли! Ибо место, в котором она оказалась, выглядело слишком уж подозрительно: оно напоминало свалку… Здесь лежали какой-то скомканный Обрывок Газеты, истёртая до неузнаваемости Монетка, Огрызок Карандаша и Старая-как-Мир-Конфета. Все они лежали, вообще говоря, молча… но как раз это и было самое подозрительное!

– Вы почему молчите, прошу прощения? – обратилась Драгоценная Минута ко всему обществу сразу.

– Мы в ссоре, – ответила Старая-как-Мир-Конфета.

– И… чего же вы не поделили – если не секрет? – спросила Драгоценная Минута.

– Мы не поделили территорию, – буркнул Огрызок Карандаша.

– Разве тут так много территории? – удивилась Драгоценная Минута, оглядывая тесное пространство вокруг себя.

Огрызок Карандаша фыркнул:

– В том-то и дело, что мало! Потому и не поделили… что ж Вы – какая непонятливая!

– Так… всё равно ведь на всех не хватит: какой же смысл делить?

– А такой смысл, – зашумела вдруг Старая-как-Мир-Конфета, – чтобы ко мне не липли!

Это её заявление возмутило Обрывок Газеты:

– К Вам липнут, – отчётливо произнёс он, – только потому, что Вы липкая!

– Именно! – откликнулась Монетка.

Драгоценная Минута внимательно оглядела их и со вздохом сказала:

– Охота вам ссориться… когда всех нас так и так потеряли!

– Меня не могли потерять! – сказал Обрывок Газеты. – На мне важный телефон записан.

– Мною, между прочим, записан, – сказал Огрызок Карандаша, – значит, меня тоже никто не терял.

– А меня ещё съесть можно с удовольствием, – сказала Старая-как-Мир-Конфета.

– Вас? – оторопела Монетка. – Да я бы ни в жизнь не стала!

– Конечно, – частично согласилась Старая-как-Мир-Конфета, – если на мне столько всего налипло…

– Выходит, только меня одну потеряли… – совсем расстроилась Драгоценная Минута, но в это время сверху на неё что-то упало и принялось раскидывать её соседей в разные стороны. Через секунду крепкие пальцы вцепились в неё и принялись тащить на поверхность. Однако вслед за Драгоценной Минутой, уже успевшей прилипнуть к Старой-как-Мир-Конфете, на поверхность потянулись сама Старая-как-Мир-Конфета и прилипшие к ней Обрывок газеты, Огрызок Карандаша и Монетка.

– Стоп-стоп-стоп, – сказали сверху, – не все сразу!

Отлепив Драгоценную Минуту от остального, её вынули из кармана.

Теперь она лежала на Широкой Тёплой Ладони – и Широкая Тёплая Ладонь была в краске.

– Вы почему в краске? – строго спросила Драгоценная Минута.

– Дом красила, – отчитались ей.

– А я Вам зачем… да ещё когда я в таком виде? – поинтересовалась Драгоценная Минута, чувствуя, что остатками Старой-как-Мир-Конфеты липнет к Широкой Тёплой Ладони…

– Чтобы наслаждаться! – без обиняков сказала Широкая Тёплая Ладонь. – Я, видите ли, Вас сберегла… если Вы понимаете, о чём я. Сберегла – и теперь буду Вами наслаждаться.

– А как Вы меня сберегли ? – всё-таки не поняла Драгоценная Минута.

– Постаралась – и закончила работу на минуту раньше, – ответила Широкая Тёплая Ладонь.

Потом, чтобы не тратить времени на разговоры, налила из Вечно Недовольного Кофейника чашечку кофе и с удовольствием взялась за чуть обжигающую ручку. И тогда откуда-то совсем сверху начал опускаться вниз Вздох Наслаждения.

Драгоценная Минута не сумела проследить за этим вздохом, потому что тут же впала в размышления о том, что бывает, когда экономят минуту… Бывает прекрасно, – решила она. Во-первых, час тогда становится длиннее на одну минуту. Стало быть, он может передать сэкономленную минуту другому часу, – и тогда тот, следующий, час передаст эту минуту очередному, следующему за ним, часу… и так далее. А Самый Последний Час – тот, который называется «Двенадцать Часов Ночи» – передаст эту минуту новому дню! Когда же закончится последний день месяца (который называется иногда «Тридцатое», иногда «Тридцать Первое») – он передаст минуту новому месяцу, потом последний месяц (он называется «Декабрь») передаст её новому году, новый год – новому веку, новый век – новому тысячелетию… Что касается нового тысячелетия, то оно, конечно же, добавит эту минуту к истории всего человечества… и будет тогда у нас ИСТОРИЯ ВСЕГО ЧЕЛОВЕЧЕСТВА ДЛИННЕЕ НА ЦЕЛУЮ МИНУТУ, а ведь это же просто замечательно!

Тут Драгоценная Минута счастливо улыбнулась – от радости за всё человечество – и в сердце своём послала привет прежним соседям по карману: она поняла, что и их тоже, скорее всего, сберегли – причём для определённо великих целей!

Вся такая воздушная блузка

Н аверное, Розовая Блузка была из шёлка – иначе она бы не казалась такой воздушной. А она именно что казалась воздушной! Недаром же эта Розовая Блузка постоянно – прямо-таки без остановок – восклицала:

– Ой, я вся такая воздушная, просто кошмар какой-то!

Вообще-то слово «кошмар» она при этом зря употребляла: ведь «кошмар» говорят, когда страшно, а Розовой Блузке было, наоборот, очень приятно, что она вся такая воздушная. Кстати, как раз из-за этой своей воздушности она совершенно не выносила, когда её стирали. Ведь при стирке любую вещь погружают в воду (если это, конечно, не сухая стирка… но что такое сухая стирка, уж и вовсе непонятно), а в воде довольно трудно сохранить воздушность. Когда весь намокаешь – тут не до воздушности!

И надо же такому случиться – перед самым праздником, просто накануне, её взяли да постирали! Она, бедная, так извивалась, так выскальзывала из рук… но руки были ловкие и хорошо знали свое дело. В результате Розовую Блузку, даже и не отжав как следует, повесили сушиться на верёвочку, но что хуже всего – прицепили к верёвочке этой прищепками! А кому понравится перед самым праздником оказаться на прищепках?

– Хорошенькое дело! – фыркнула Розовая Блузка, болтаясь на верёвочке. – Мало того что выстирали, так ещё и прищепки эти! Да в таком жутком соседстве… с трусами какими-то, носками! Ничего более унизительного не случалось в моей жизни!

Услышав это, Трусы и Носки, разумеется, ужасно засмущались – особенно Трусы: они хотели даже отползти по верёвочке куда-нибудь в сторонку, но ведь и их тоже прицепили прищепками, так что не очень-то отползёшь!

А Розовая Блузка ещё немножко повозмущалась и вдруг заявила:

– Всё. Я улетаю. Настала пора.

Трусы настолько обалдели от этого заявления, что, забыв смущаться, воскликнули:

– Как улетаете? Куда?

– Не Ваше дело куда. В дальние дали, вот куда! В дальние дали, которые Вам и не снились.

– Нам – снились… – возразили Носки. – Нам дальние дали только и делают, что снятся.

– Ах, замолчите, пожалуйста! – оборвала их Розовая Блузка. – Я не желаю Вас слушать: Вас надевают на ноги! А про Трусы я вообще молчу: просто даже представить себе страшно, куда их надевают.

От таких её слов Трусы совсем сконфузились, а Носки сказали:

– Всё, что куда-нибудь надевают, одинаково необходимо – и нечего Вам особенно задаваться. Подумаешь, блузка! Ну ладно бы ещё заколка какая-нибудь золотая, а то всего-то навсего – тьфу!..

– Это я – тьфу?! Это я, значит, по-вашему, – тьфу?!

Тут Розовую Блузку внезапно принялись снимать с верёвочки, одну за другой отцепляя прищепки, – на ветру она рванулась изо всех сил: ррраз! – и, смотри-ка, действительно полетела…

– Ну, что вы теперь скажете – там, на верёвочке? Жалкие тряпки с неприличными именами! Я презираю вас! Прощайте, я – птица. Я… – тут у Розовой Блузки даже горло перехватило: – …я Жар-птица! – И она взмахнула короткими своими рукавчиками, как крыльями.

Впрочем, Жар-птицу эту сразу же и поймали – правда, она успела изрядно вываляться в грязи и теперь напоминала скорее ощипанную курицу, чем Жар-птицу. И конечно, её опять сунули в таз с мыльной водой, где принялись отстирывать, причём беспощадно. Трусы и Носки с сожалением поглядывали на неё со своей верёвочки, куда, между прочим, через несколько минут опять водворили и Розовую Блузку – увы, на то же самое место, что раньше!

– Вы, стало быть, уже слетали куда собирались? – простодушно осведомились Трусы – настолько простодушно, что Носки даже шикнули на них, но Трусы продолжали: – Судя по всему, там, в этих дальних далях, довольно-таки грязно…

– Не Ваше дело! – оборвала их Розовая Блузка. – Дайте только срок – и я ещё завоюю весь мир! Тем более что мне это раз плюнуть!

При последних её словах Трусы и Носки вдруг окончательно высохли, и их сняли с верёвочки. Вместе с ними попытались было снять и Розовую Блузку, но… рывок – и вот она снова в грязи. Что ж… значит, всё сначала: таз с мыльной водой, долгая-долгая стирка, Розовая Блузка извивается, выскальзывает из рук, но руки ловкие и хорошо знают своё дело…

И вот она опять висит всё на той же верёвочке, что-то бубня себе под нос, а Трусы и Носки уносят домой, причём Трусы как бы случайно и даже вполне дружелюбно произносят в последний момент:

– Ещё два-три полёта в грязь – и там, в дальних далях, куда Вы так стремитесь, на Вас уже никто не обратит ровным счётом никакого внимания. Подумайте об этом, дорогая Розовая Блузка!

– Ах, оставьте, пожалуйста! – надрывается та. – Я не желаю слушать Ваших дурацких советов, не забывайте о том, кто такая я и кто такие Вы!

– И мы, и Вы – прежде всего одежда, – тихо говорят Носки, но Розовая Блузка, кажется, не слышит их.

Разговоры на ёлке

М ожете не сомневаться: эта срубленная где-то далеко в лесу и немолодая уже Ель знала, что такое жизнь, и знала, что жизнь прекрасна. А потому ей нисколько не льстила роль избранницы, которой полагалось блистать на самом великолепном из праздников в году. Она спокойно слушала перезвон стеклянных и перешёптывание картонных игрушек, висевших на её ветвях: их непрерывная похвальба не вызывала у неё ничего, кроме улыбки.

Огромный Сиреневый Шар медленно и церемонно поворачивался на шнурке – в нём отражались комната и дети, танцующие свой простой танец.

– Вот сколько во мне детей! – поминутно восклицал Сиреневый Шар. – В прошлом году их было не в пример меньше – и они, помнится, не были так красиво одеты, как теперь. В прошлом году вообще всё было гораздо хуже. Меня тогда довольно плохо укрепили на ветке, и я просто запретил себе вращаться: ужасно боялся упасть! Расстаться с такой жизнью, как у меня, было бы непростительной глупостью: поверьте, мне совсем не хочется походить на воздушные шары-однодневки! Они хоть и гораздо больше, и летать умеют, да всё равно лопаются каждую минуту… А я уже который год занимаю на ёлках самый высокий пост и должен беречь себя: без меня никакого праздника не будет!

– И без меня не будет! – подхватывала Картонная Хлопушка. – Во мне все семь цветов радуги – и я, конечно, очень украшаю праздник. Может быть, у моих родственниц, хлопушек с конфетти, более шумная жизнь, но век их так недолог! Бедняги: вот одна хлопнула, вот другая… бух, бух – и кончено. А потом дети выбрасывают пустые гильзы в мусорное ведро и забывают о том, как цветные кружочки осыпали гостей. Меня же вешают на ёлку каждый Божий год – и я уже столько празд-ников на своем веку перевидала, что просто тошно!

Тут Картонная Хлопушка заплясала на шнурке: она была совсем пустая внутри и потому очень лёгкая.

– А я и вспомнить не могу, сколько их всего было – празд-ников этих! Меня с незапамятных времен вешают и вешают на ёлку. – Стеклянная Сосулька потупилась – как бы в смущении. – Вчера, когда меняли шнурочек, на меня просто не могли наглядеться: какая я тонкая, длинная и серебристая! Мне очень жаль настоящие сосульки на улице: они, конечно, покрупнее и висят на более видных местах… но они тают! Представляете себе, какой ужас! Растаешь – и никто о тебе не вспомнит… Всё-таки быть стеклянной гораздо, гораздо надёжнее.

– Конечно, надёжнее! – откликнулась Слюдяная Бабочка. – Я хоть и не из стекла, а всего-навсего из слюды, но тоже не нарадуюсь, что мне не надо порхать с цветка на цветок в поисках пищи. Может быть, оно и увлекательно – порхать, но ведь сколько опасностей! Того и гляди поймают сачком… В прошлом году, когда меня повесили рядом со свечой, я и то чуть не умерла от страха: всё боялась вспыхнуть – а на лугу… там смотри в оба! И потом, настоящих бабочек – их на сколько хватает? На одно лето. Я же помню ещё те времена, когда родители, чьи дети сегодня отплясывают внизу, сами вовсю отплясывали… слюда – тоже прочный материал.

Слушая эту стеклянную, картонную и слюдяную похвальбу, Ель только тихонько покачивала ветвями. Она-то знала, что такое жизнь, и знала, что жизнь прекрасна.

– Да-а-а, – с ленцой протянула Стеклянная Сосулька, ловя какой-то случайный отблеск свечи, – а вспомните, сколько ёлок было на нашем веку, друзья мои! И все осыпались, все исчезли, все пропали.

– Между прочим, – в никуда сказала Картонная Хлопушка, – давно уже изобрели нейлоновые ёлки: вот они служат долго! Каждый год такую ёлку разбирают и складывают в коробку. А к следующему празднику достают опять – и тогда она снова появляется в доме на самом почётном месте.

– Дорогая Ель! – участливо обратился к Ели Сиреневый Шар. – Скажите, Вы очень несчастны?

Ель сначала хотела только качнуть ветками, но неожиданно для себя произнесла:

– Почему же несчастна? Я счастлива!

Игрушки с недоумением переглянулись, а она продолжала:

– Видите ли, я знаю, что такое жизнь, и знаю, что жизнь прекрасна. Она прекрасна именно потому, что так хрупка, так недолговечна… Скоро, например, кончится этот праздник, самый великолепный из праздников в году, а вместе с ним кончится и моя история. Но то, что моя история имеет конец, как раз и делает меня счастливой. И я говорю себе: запомни этот праздник, он единственный в твоей жизни – такого никогда прежде не было и никогда больше не будет. Запомни каждую мелочь: она неповторима…

Игрушки переглянулись снова: им всё-таки казалось, что Ель очень несчастна.

– А сейчас, – вздохнула она, – простите меня. Я, к сожалению, не могу больше разговаривать: дорога каждая секунда – я ни одной из них не хочу пропустить даже за приятной беседой. Желаю вам… желаю вам, чтобы с вами аккуратно обращались. – И Ель улыбнулась, расправив ветви.

Праздник, между тем, на сегодня заканчивался. Детей отправили спать, да и взрослые уже поклёвывали носами.

А ночью из большой комнаты, где стояла Ель, вдруг раздался лёгкий звон, которого не услышал никто из спящих. Это Сиреневый Шар, собрав все свои силы, прянул к потолку, но не долетел и, сорвавшись, с хохотом раскололся о паркет. Картонная Хлопушка, улыбаясь, как дура, напыжилась и оглушительно хлопнула, оставив в воздухе еле ощутимый запах пороха. А Стеклянная Сосулька начала таять и истаяла вся, образовав внизу на паркете крохотную прозрачную лужицу.

Вот и Слюдяная Бабочка со счастливым смехом выпорхнула в открытую форточку – и её закружила и унесла куда-то пурга…

Инсценировка Т. Раздорожной

по произведениям Е. Клюева

СКАЗКИ НА ВСЯКИЙ СЛУЧАЙ

Я старый сказочник, я знаю много сказок
Про злых волков, про зайцев косоглазых,
Про хитрых лис, про глупых попугаев...

Но не несу ни зла я и ни ласки,
Никто не будет плакать и смеяться:
Я сам себе рассказываю сказки
И жду, когда они начнут сбываться.
А сбывшимися сказки не бывают,
Несбывшиеся сказки - забываю.
И больно мне, но я не унываю -
Я старый сказочник, я много сказок знаю.

Соловей-Без-Слуха – 8 АКТРИСА
Соловей-Отец – 1 АКТЕР
Соловей-Мама – 5 АКТРИСА
Хормейстер – 3 АКТЕР
Соловьи – 4,6, 9, 10 АКТРИСЫ
Бобр – 7 АКТРИСА
Бог – 2 АКТЕР

ОТЕЦ: - Ты феномен!

Музыка «Фигаро», все персонажи срываются за своими нотными тетрадями, забирают их и превращаются в «соловьев», напыщенных и важных. СОЛОВЕЙ сидит в центре, окруженный сородичами.

ОТЕЦ: - Ты феномен!

СОЛОВЕЙ: - Нет, я соловей!

ВСЕ АКТЕРЫ (с издевкой): - Соловей!

ОТЕЦ: - Какой же ты соловей? У соловьев слух!

Папки вверх 1 рукой.

ОТЕЦ : - Соловьи с ним рождаются!

Папки вверх 1 рукой.

ОТЕЦ : - Соловей же без слуха - это просто такая же несуразность, как...

ОТЕЦ рыдает на груди у Хормейстера.

ХОРМЕЙСТЕР: - Да что тут скажешь: несуразность она несуразность и есть!

МАТЬ: - Может, еще разовьется слух?

Все поворачиваются по часовой стрелке.

ОТЕЦ: - Из чего же ему развиться? Развить можно то, что есть. А тут ничего нет!

Все поворачиваются против часовой стрелки.

МАТЬ: - И пусть! Станет музыкальным критиком: они почти все без слуха.

Обмен папками между актерами.

СОЛОВЕЙ: - Но я не хочу быть музыкальным критиком! Я хочу петь!

ВСЕ АКТЕРЫ (всеобщее непонимание): - Он хочет петь!

Музыка «Фигаро», все окружают, подхватывают СОЛОВЬЯ и сажают на верхние кубы.

СОЛОВЕЙ: - Мне, что же... не петь?

ОТЕЦ: - Ни в коем случае!

ВСЕ АКТЕРЫ: - Ни Боже упаси!

АКТЕРЫ выходят торжественно вперед, на авансцену на поклоны, от 1 до 7 АКТЕРА, важно проходят и встают вдоль задника. СОЛОВЕЙ выходит на авансцену. АКТЕРЫ подходят к СОЛОВЬЮ и отдают ему свои ноты. АКТЕРЫ играют «мысли».

4 АКТРИСА: - Лучше бы ты родился без глаза!

6 АКТРИСА: - Соловей-без-Глаза - это совсем неплохо звучит...

9 АКТРИСА: - Или бы без хвоста родился, или бы без крыла!

10 АКТРИСА: - Даже без двух крыльев!

7 АКТРИСА: - И не летал бы никуда - зачем?

2 АКТЕР: - Сидел бы просто на ветке как каменный…

ОТЕЦ, МАТЬ, ХОМЕЙСТЕР: - И пел!

СОЛОВЕЙ : - Ночами, я все равно прилетал в сад и прятался в кустах, недалеко от поляны, где у других соловьев были спевки.

Музыка. Перестановка. АКТЕРЫ встают на «спевки» во главе с Хормейстером.

7 АКТРИСА

Largo al factotum della citt... Largo!
(Ларго ал фактотум делла чита Ларго!)

6 АКТРИСА

Presto a bottega che l"alba gi.... Presto!
(Престо бутега ка лаллба зи. Престо!)

4 АКРИСА

Tutti mi chiedono,
(Тутто ми тедоно)
tutti mi vogliono,
(Тутто ми вайлино)
donne, ragazzi,
(Донне рагаци)
vecchi, fanciulle:
(Веччи фанчулле)

ВСЕ АКТЕРЫ
(парные диалоги)

Qua la parrucca
(Куа ля паррукка)
Presto la barba
(Престо ла барба)
Qua la sanguigna
(Куа ла сануинья)
Presto il biglietto
(престо ил билетто)
Tutti mi chiedono,
(Тутти ми тедоно)
tutti mi vogliono,
(Тутти ми вайлино)
Tutti mi chiedono,
(Тутти ми тедоно)
tutti mi vogliono,
(Тутти ми вайлино)
Qua la parrucca
(Куа ля паррукка)
Presto la barba
(Престо ла барба)
Qua la sanguigna
(Куа ла сануинья)
Presto il biglietto
(престо ил билетто)

Спевка резко обрывается, когда СОЛОВЕЙ открывает рот, чтобы подпеть. Всеобщее возмущение и негодование, приводят в чувство ХОРМЕЙСТЕРА.

МАТЬ : - Ты настолько разгневал хормейстера!

6 АКТРИСА: - Что он запретил тебе подлетать к поляне на пушечный выстрел!

АКТЕРЫ отворачиваются от СОЛОВЬЯ, в центре садится 7 АКТРИСА – БОБР.

СОЛОВЕЙ : - Надо мне с кем-нибудь посоветоваться, как жить! Хоть с кем попало!

БОБР : - Кем попало оказался Бобр.

СОЛОВЕЙ : - Бобр?

БОБР : - Бобр, Бобр! Знаете что... Вам дома надо строить! Вы начните - а там увидите, как получится...

СОЛОВЕЙ : - Никак не получится, потому что я музыку люблю. И это надо понимать, даже если... даже если Вы бобр!

ВСЕ АКТЕРЫ начинают советовать СОЛОВЬЮ, как жить дальше, что делать. СОЛОВЕЙ затыкает уши, шум замолкает.

ВСЕ (с презрением, отворачиваясь): - Соловей!

СОЛОВЕЙ : - Господи! Спасибо за то, что я не бобр!

БОГ (поворачивается на кубе) : - Пожалуйста!

СОЛОВЕЙ : - Здравствуйте!

БОГ : - И Вам здравствуйте, Соловей-без-Слуха.

СОЛОВЕЙ : - А Вы - кто?

БОГ : - Я Бог.

СОЛОВЕЙ : - Очень приятно! Как хорошо, что я встретил Вас... я, видите ли, хотел бы задать Вам вопрос, глубокоуважаемый Бог... Как Вы задумали себе мою жизнь, если создали меня соловьем без слуха? Что я должен был делать?

БОГ : - Ты должен был петь!

СОЛОВЕЙ : - Но отец просил меня не петь никогда. А Бобр посоветовал строить дома...

БОГ подходит к СОЛОВЬЮ, завязывает аккуратно его бант.

БОГ : - Ты любишь петь?

СОЛОВЕЙ : - Больше жизни!

БОГ : - Тогда пой.

СОЛОВЕЙ : - Но никто не хочет меня слушать!

БОГ : - А ты для себя пой. Это ведь совсем разные вещи - петь и заставлять себя слушать.

СОЛОВЕЙ : - Можно?

БОГ (подает ему папку): - Можно!

БОГ подходит поочередно к АКТЕРАМ, они объясняют, почему СОЛОВЕЙ их так раздражает.

5 АКТРИСА: - Слушать его не было никаких сил!

3 АКТЕР: - Ну, никаких просто сил не было!

4 АКТРИСА: - Но вот насчет слуха...

7 АКТРИСА: - Соловей-без-Слуха полетел через лес - дальше, дальше...

6 АКТРИСА: - Лес был и вправду огромен - и в нем действительно оказалось достаточно пустых полян и свободных веток.

9 АКТРИСА: - Пустых полян и свободных веток, на которых можно петь.

10 АКТРИСА: - Просто петь, никого не заставляя себя слушать.

ВСЕ АКТЕРЫ: - Потому что петь и заставлять себя слушать… (Вопросительно, зрителям) . Это совсем разные вещи?..

ВСЕ АКТЕРЫ начинают тихонько напевать «Оркестрик», подходят к СОЛОВЬЮ. Песня – 1 куплет, на 2 куплет перестановка.

Когда внезапно возникает
Ещё неясный голос труб,
Слова, как ястребы ночные,
Срываются с горячих губ.
Мелодия, как дождь случайный,
Гремит и бродит меж людьми,
Надежды маленький оркестрик
Под управлением любви.

СОЛОВЕЙ
Надежды маленький оркестрик
Под управлением любви.

ПЕРЕХОД НА «ТЯЖЕЛЫЙ МАГНИТ»

Выход актеров «на замену». Передача платков. Поют 2 строчки припева, отыгравшие уходят, остальные рассаживаются на «Магнит».

Магнит – 1 АКТЕР
Кнопка – 9 АКТРИСА
Скрепки – 7,8,10 АКТРИСЫ
Линейка – 2 АКТЕР
Ножницы – 5 и 6 АКТРИСЫ
Увесистый Тюбик-с-клеем – 3 АКТЕР
Гордая Свечка – 4 АКТРИСА

ВСЕ АКТЕРЫ в центре на кубах.

5 АКТРИСА
Я думала, что главное в погоне за судьбой -
Малярно-ювелирная работа над собой:

7 АКТРИСА
Над всеми недостатками,
Которые видны,

9 АКТРИСА
Над скверными задатками,
Которые даны,

6 АКТРИСА
Волшебными заплатками,
Железною стеной
Должны стоять достоинства,
Воспитанные мной.

8 АКТРИСА
Когда-то я так думала
По молодости лет.
Казалось, это главное,
А оказалось - нет.

1 АКТЕР
Из всех доброжелателей никто не объяснил,
Что главное, чтоб кто-нибудь
Вот так тебя любил…

1 Актер отходит в сторону.

2 АКТЕР
Со всеми недостатками,
Слезами и припадками,
Скандалами и сдвигами
И склонностью ко лжи –

3 АКТЕР
Считая их глубинами, считая их загадками,
Неведомыми тайнами твоей большой души!

Все АКТЕРЫ отходят в угол. МАГНИТ усаживается на кубах, сначала скромно, потом нахальнее.

ВСЕ АКТЕРЫ: - Тяжёлый Магнит Необычайной Притягательной Силы!

8 АКТРИСА: - Когда Тяжёлый Магнит Необычайной Притягательной Силы впервые появился на письменном столе...

КНОПКА : - Первой не выдержала Кнопка!

КНОПКА отбегает в противоположный угол.

7 АКТРИСА: - Она бросилась к нему так, словно всю жизнь только его и дожидалась!

6 АКТРИСА: - И тут же воткнулась ему в щёку своим острым носиком.

Кнопка присаживается к МАГНИТУ и оказывается у него на коленях. Во время их диалога – переход актеров.

МАГНИТ : - Добрый…вечер! Ваше имя… простите, запамятовал…

КНОПКА : - Кнопка! Кнопка мое имя! (Целует в щеку). Мы ещё не знакомы, но это неважно: я принадлежу Вам всем своим существом! (Целует в щеку).

МАГНИТ : - Спасибо, конечно. А зачем Вы это делаете?

КНОПКА : - Делаю – что?

МАГНИТ : - Ну… принадлежите мне всем своим существом?

КНОПКА смеется. 8 и 10 АКТРИСЫ (СКРЕПКИ) тоже смеются, и присаживаются к МАГНИТУ.

8 АКТРИСА: - Да Вам нельзя не принадлежать всем своим существом…

10 АКТРИСА: - У Вас ведь такая необычайная…

8,9,10 АКТРИСЫ: - Притягательная сила!

МАГНИТ : - Нельзя? Ну, нельзя так нельзя!

ВСЕ АКТЕРЫ проходят по авансцене полукруг, глядя на МАГНИТ. 7 АКТРИСА остается на авансцене.

3 АКТЕР: - Скрепка тоже чувствовала себя очень беспокойно.

2 АКТЕР: - Она просто вся извихлялась на месте!

7 АКТРИСА: - Ой, не могу больше!..

7 АКТРИСА садится в ногах у МАГНИТА.

7 АКТРИСА: - Скрепка!

10 АКТРИСА: - Скрепка!

8 АКТРИСА: - Скрепочка!

МАГНИТ : - Вы тоже ко мне?

7,8,9 и 10 АКТРИСЫ: - Мы же на Вашей шее сидим!

МАГНИТ : - На моей! А почему Вы выбрали именно мою шею?

8 АКТРИСА: - Можно подумать, у нас был выбор!

7 АКТРИСА: - Боюсь, что никто тут не сможет противостоять Вашей притягательной силе!

МАГНИТ : - Никто? Ну, никто так никто…

ВСЕ АКТЕРЫ проходят по авансцене полукруг, удерживают 2 АКТЕРА, тот рвется к МАГНИТУ.

2 АКТЕР (жмет руку): - Через некоторое время к нему практически прильнула металлическая Линейка!

5 и 6 АКТРИСЫ: - Осторожными шагами подошли Ножницы!

3 АКТЕР: - Подполз на брюхе довольно увесистый Тюбик‑с‑Клеем.

ВСЕ АКТЕРЫ устраиваются вокруг МАГНИТА. Перебивая друг друга, обращаются к Магниту.

5 АКТРИСА: - Вскоре свободного места…

2 АКТЕР: - На Тяжёлом Магните…

8 АКТРИСА: - Необычайной Притягательной Силы…

9 АКТРИСА: - Уже совсем не оставалось!

6 АКТРИСА: - Все просто лепились друг к другу!

7 АКТРИСА: - Даже не разбираясь!

3 АКТЕР: - Зачем и почему они это делают.

МАГНИТ (встает в центре): - Боже мой! Откуда ж она во мне, такая притягательная сила? Вот уж наградила природа – так наградила…

ВСЕ АКТЕРЫ: - Наградила!..

СВЕЧКА (выходит вперед): - Просто и света белого не видно!

9 АКТРИСА: - А однажды на письменном столе появилась Гордая Свеча!

10 АКТРИСА: - В Маленьком Каменном Подсвечнике.

5 АКТРИСА: - Тонкая!

6 АКТРИСА: - И ослепительно белая!

ВСЕ АКТЕРЫ активно возмущаются появлением СВЕЧКИ, МАГНИТ смотрит на нее не отрывая глаз. Наконец СВЕЧКА не выдерживает, встает в середине сцены. ВСЕ АКТЕРЫ замирают. В тишине МАГНИТ осторожно спускается к ней, пытается заговорить, МАГНИТ и СВЕЧКА смотрят друг на друга.

МАГНИТ : - Тем же вечером ее зажгли!

СВЕЧКА : - Лепесток пламени был таким чистым и трепетным…

МАГНИТ : - Что Магнит не мог оторвать от него глаз!

ВСЕ АКТЕРЫ подходят к СВЕЧКЕ и МАГНИТУ, смотрят на них, расходятся по сторонам, идут навстречу друг другу, сплетничают, затем отрывают МАГНИТ и СВЕЧКУ друг от друга, прокручивают, но они снова оказываются рядом. ВСЕ АКТЕРЫ проходят навстречу друг другу, сплетничая. МАГНИТ хватает СВЕЧКУ за руку, они встают на кубы.

МАГНИТ : – Дорогая Гордая Свеча в Маленьком Каменном Подсвечнике!

МАГНИТ : - Не согласитесь ли Вы пройти со мной по жизни рука об руку?

Все актеры делают шаг к ним, подслушивая.

СВЕЧКА : - Дорогой Тяжёлый Магнит Необычайной Притягательной Силы, я могу лишь отрицательно покачать пламенем.

Все актеры делают шаг к ним, подслушивая.

СВЕЧКА : - Тут и без меня довольно тех, кто не прочь пройти с Вами по жизни рука об руку…

Все актеры плотно встают вокруг них.

СВЕЧКА : - Да и видно Вас плохо… из‑за Вашего окружения.

На кубы встают 3 АКТЕР и 8 АКТРИСА

8 АКТРИСА (Магниту): - Скрепочка!

3 АКТЕР (Свечке) : – Тюбик!

МАГНИТ и СВЕЧКА начинают расходиться в стороны, все АКТЕРЫ поднимаются на кубы, бурно обсуждая их.

МАГНИТ : - Стало быть, я Вас совсем не притягиваю?

СВЕЧКА : - К сожалению, я совсем не из того материала, что другие!

МАГНИТ : - Вот мое сердце и разбито!

МАГНИТ с криком бросается в толпу, АКТЕРЫ встают вдоль задника, СВЕЧКА – на авансцене. АКТЕРЫ подходят к МАГНИТУ и СВЕЧКЕ: «Все это ерунда!»

6 АКТРИСА: - А на следующий вечер Гордую Свечу в Маленьком Каменном Подсвечнике снова зажгли!

5 АКТРИСА: - И Тяжёлый Магнит Необычайной Притягательной Силы опять не мог оторвать глаз от её чистого и трепетного пламени!

2 АКТЕР: - Пока это пламя не стало сходить на нет…

8 АКТРИСА: - И Магнит с ужасом не обнаружил, что Гордая Свеча исчезает.

МАГНИТ: - Не исчезайте! Мне будет пусто без Вас!

9 и 7 АКТРИСЫ: - Но, в последний раз качнув своим пламенем…

3 и 10 АКТЕРЫ: - Гордая Свеча еле слышно шепнула…

СВЕЧКА : - Какой Вы, однако, смешной!… Я ведь только для Вас и горела…

АКТЕРЫ смотрят на МАГНИТ уже не так заинтересовано, начинают расходиться. Встают у кулис спиной друг к другу.

СВЕЧКА
Каждый выбирает для себя
женщину, религию, дорогу.

МАГНИТ

каждый выбирает для себя.

ВМЕСТЕ
Дьяволу служить или пророку -
каждый выбирает для себя.

Магнит и Свечка за руки убегают на кубы. Актеры сходятся в центр, встают парами.

Каждый выбирает по себе
Щит и латы, посох и заплаты.
Меру окончательной расплаты
Каждый выбирает по себе.
Меру окончательной расплаты
Каждый выбирает по себе.

СВЕЧКА и МАГНИТ спускаются вниз, выход всех актеров, все поют в зал.

Каждый выбирает для себя.
Выбираю тоже - как умею.

Каждый выбирает для себя.
Ни к кому претензий не имею.
Каждый выбирает для себя.

Шарфы поднимаются вверх.

ПЕРЕХОД НА «СТРАШНЫЙ СОН»

Маленький Сон – 9 АКТРИСА
Сон-в-Голубом – 5 АКТЕР
Сон-в-Красном - Плаще – 1 АКТЕР
Другие Сны – 2,3,4,6,7,8,10 АКТЕРЫ
Прекрасное-Утро – 4 АКТРИСА

МАЛЕНЬКИЙ СОН (тихонько дергает 8 АКТРИСУ за рукав, по секрету): - К девяти часам вечера в одном старом доме на окраине города собрались сны!

Все СНЫ начинают баловаться как дети, готовиться к предстоящей ночи. МАЛЕНЬКИЙ СОН залезает на кубы, пытается их остановить, но бесполезно!

Нам с сестренкой каюк:
наша мама на юг
улетела недавно.
Это каждый поймет:
жизнь без мамы - не мед,
а с отцом - и подавно!
В доме трам-тарарам,
папа нас по утрам
кормит жженою кашей.
Он в делах как в дыму,
и ему потому
не до шалостей наших.
(рассаживаются)

А пошалить хочется очень,

каждый отец и даже отчим
это поймет!

МАЛЕНЬКИЙ СОН (старается успокоить): - Все они были очень нарядно одеты, потому что пора им уже было идти к людям и сниться.

1 СОН: - Сны внимательно разглядывали друг друга… (бросает в 8 Сон, попадает в 3).

8 СОН: - Всё ли в порядке с их костюмами!

3 СОН (бросает в 1): - Не оторвалась ли где пуговица!

6 СОН : - Нет ли пятна на самом видном месте...

СНЫ продолжают играть, закрываясь кубами, делают перестановку, прячутся за кубами. МАЛЕНЬКИЙ СОН стоит в центре. Ему под ноги бросают все платки.

10 СОН: - Почему ты не переодеваешься?

4 СОН: - Поторопись!

7 СОН: - Скоро люди начнут засыпать!

2 СОН: - Потому что уже почти ночь!

5 СОН: - И надо будет идти им сниться…

МАЛЕНЬКИЙ СОН: - Я не хочу снится! (бросает платок). Я очень страшный! (еще один платок).

6 СОН: - Не плачь!

4 СОН: - Что же плакать...

3 СОН: - Среди нас тоже есть страшные!

8 СОН: - Даже очень страшные!

2 СОН: - Тут уж ничего не поделаешь…

МАЛЕНЬКИЙ СОН (отчаянно ): – Вы не понимаете, я такой ужасно страшный, я просто кошмар! Я даже сам себя боюсь.

СНЫ собираются сзади, обсуждают, как же быть, перестановка – 2 и 10 СНЫ ставят кубы в центр, 1 СОН подсаживает МАЛЕНЬКОГО СНА наверх.

Вот вчера, например,
я такое имел!
Полетать захотелось,
и - была не была -
два бумажных крыла
мы приделали к телу.
И пошли на балкон -
пусть на нас из окон
поглядят домочадцы,
как с балкона мы - ах -
сиганем на крылах,
чтоб по воздуху мчаться!

СНЫ окружают МАЛЕНЬКИЙ СОН

А пошалить хочется очень,
мы ведь не так много и хочем,
каждый отец и даже отчим
это поймет!

СОН-ВО-ВСЕМ-ГОЛУБОМ (на кубах): - Видишь ли, сказал ему большой и красивый Сон-во-Всем-Голубом, – к сожалению, ты всё-таки должен пойти и присниться: работа есть работа, малыш.

МАЛЕНЬКИЙ СОН: – Но меня же испугаются, я кошмарный!

8 СОН (выбегая вперед, задиристо): - Ничего, зато ты маленький и недолго будешь сниться: кошмары длинными не бывают!

МАЛЕНЬКИЙ СОН: - А я нисколько не хочу сниться! Просто ни минуточки!

СОН-В-КРАСНОМ-ПЛАЩЕ: – Да не такой уж ты и страшный, как тебе кажется! Вот я, например, очень страшный, это точно. Но я всегда снюсь одному человеку, который вполне заслуживает того, чтобы ему снились страшные сны. Это не очень хороший человек. Пойдем, приснимся ему вместе?

Берет МАЛЕНЬКОГО на руки, хочет унести, МАЛЕНЬКИЙ вырывается.

МАЛЕНЬКИЙ СОН: - Не пойду-у-у! Мне человека этого жалко... (прячется от них перед кубиком).

4 СОН: - Ну и не ходи!

6 СОН: - У нас нету больше времени тебя утешать.

5 СОН: - Оставайся тут один, если хочешь!

3 СОН: - А мы пошли!

10 СОН: - И они отправились сниться!

ВСЕ СНЫ: - Потому что было уже совсем пора!

ВСЕ СНЫ
Я уже улетал,
но отец увидал -
представляете, жалость!
Он расширил глаза
и схватил меня за…

(поворачиваются к залу)

…то, что ближе лежало.
Папы страшен оскал,
я от папы скакал,
как лошадка в галопе,
и, как будто коня,
пап шлепал меня
по гарцующей попе.

(бьют по попе провинившегося)

А пошалить хочется очень,
мы ведь не так много и хочем,
каждый отец и даже отчим
это поймет!

МАЛЕНЬКИЙ СОН: - А Маленький-Сон-в-Полосатой-Пижаме очень боялся. Он боялся себя!

СНЫ залезают на кубы, «Страшный лес». Звуки, платки-паутина в руках. МАЛЕНЬКИЙ СОН пытается пройти через них, они его пугают, он возвращается, садится перед кубом, СНЫ нависают над ним с «паутиной».

МАЛЕНЬКИЙ СОН: - Может быть, правда, пойти и присниться кому-нибудь ненадолго? Присниться и – убежать! Всё равно ведь не догонят: как же догонишь сон?

Маленький сон начинает срывать паутину, сны отлетают, рассаживаются на кубы. 1 Актер снимает верхний куб, садится на него. Начинается зловредная «сплетня».

4 СОН: - Ну и ничего!

10 СОН: - Ведь осталось совсем немножко так посидеть!

3 СОН : - А потом станет светло…

2 СОН: - И можно будет исчезнуть.

1 СОН: - А когда завтра придёт ночь…

5 СОН: - Я опять сяду здесь на табуреточку…

7 СОН: - И не пойду никуда.

8 СОН: - И через неделю не пойду.

6 СОН: - И вообще не пойду – ни-ког-да!

МАЛЕНЬКИЙ СОН: - Раз я такой страшный!.. (пауза, резко). Стало светать!

ВСЕ СНЫ: - Другие Сны возвращались с работы!

СНЫ пересказывают друг другу свои похождения, не замечая, как МАЛЕНЬКИЙ СОН в панике ищет, куда бы от них спрятаться 4 АКТРСА (УТРО) встает на центральный куб, МАЛЕНЬКИЙ СОН прячется в центре.

УТРО : - И в это самое время дверь распахнуло Прекрасное Утро!

Музыка останавливается, СНЫ замирают.

УТРО : - А где же тут у вас Маленький-Сон-в-Полосатой-Пижаме?

СОН В КРАСНОМ ПЛАЩЕ: - Это который страшный? (все смеются, он вытаскивает Маленький Сон из укрытия, ставит на куб как к позорному столбу). Наверное, снится кому-нибудь. (Все снова смеются).

УТРО (завязывает Сну его плащик как орденскую ленту): – Ты молодчина и этой ночью вел себя как герой!

Маленький сон недоверчиво смотрит на пристыженные взрослые сны. СНЫ оценивают «подвиг» маленького и сами отказываются от своей дурашливости. Свои платки убирают – сжимают в кулаке за спиной. Серьезно, ответственно и обдуманно они поют на авансцене.

А пошалить хочется очень,
мы ведь не так много и хочем,
каждый отец и даже отчим
это поймет!

И вот когда уже всем ясно, что сны «изменились и осознали», они разворачиваются спиной к залу – и сзади у каждого смешно болтается платок как хвостик…

ПЕРЕХОД НА «БАЛ НА СВАЛКЕ»

7 АКТРИСА: - В одну темную ночь что-то произошло со звездами на небе.

5 АКТРИСА: - Они сложились в надпись: «Кто вы?»

9 АКТРИСА: - Люди на разных континентах связались друг с другом.

8 АКТРИСА: - Подумали как ответить…

6 АКТРИСА: - И сложили гигантские буквы из огней и костров.

4 АКТРИСА: - Через материки и океаны раскинулся ответ: «Мы – люди!»

1 АКТЕР: - Все замерли, затаив дыхание, устремив глаза в небо.

10 АКТРИСА: - Ответ появился быстро.

3 АКТЕР : - Звезды сложились в надпись…

ВСЕ : - «Мы не вам»!

Перестановка декораций. Все рассаживаются.

Проржавевший Подсвечник – 2 АКТЕР
Рукав-от-Пиджака – 3 АКТЕР
Прохудившаяся Бархатная Шляпка – 5 АКТЕР
Дудочка-Забитая-Песком – 9 АКТЕР
Штопальная Игла – 6 АКТЕР
Сломанный Консервный Нож – 1 АКТЕР
Обгоревшая-Страница-из-Прекрасной-Книги-на-никому-не-известном-языке – 8 АКТЕР
Перекореженная-Коробка-из-под-давно-изношенной-обуви - 7 АКТЕР
Сильно Облысевший Плюшевый Коврик – 10 АКТЕР
Матерчатый Цветок – 4 АКТЕР

Городская свалка. Персонажи на сцене, каждый на своем «участке» свалки. Ничего человеческого здесь нет: взаимная неприязнь, теснота, неустроенность, внутреннее одиночество и отчаяние.
8 АКТЕР начинает барабанить пальцами. 9 АКТЕР не выдерживает первым, стучит. 10 АКТЕР демонстративно отворачивает свой «дом» от других, постепенно добавляются другие звуки – стук, щелканье, вздохи.

9 АКТЕР (вскакивает, требует всех заткнуться): - На городской свалке был бал!

5 АКТЕР (с сарказмом): - Конечно, это звучит странновато: на городской свалке был бал.

2 АКТЕР (скидывает 1 АКТЕРА): - Но на городской свалке был бал.

1 АКТЕР падает на 3 АКТЕРА, тот хватает его, отбрасывает в сторону, назревает драка.

3 АКТЕР: - Но мало ли что говорили... а на городской свалке был бал!

2 АКТЕР (хватает за руку 9 АКТРИСУ, пересаживает ее на куб, сгоняет 10 АКТЕРА): - Моя жена, в прошлом Дудочка!

5 АКТРИСА (укоряет 3 АКТЕРА, поднимает 1 АКТЕРА): - Мой муж, в прошлом Пиджак.

6 АКТРИСА в углу пытается унять икоту.

8 АКТРИСА (объясняет, ее не понимают): - Моя племянница, в прошлом Штопальная игла! (3 раза).

4 АКТРИСА (переводит и бьет 6 АКТРИСУ по спине): - Моя племянница, в прошлом Штопальная Игла!

1 АКТЕР (с издевкой): - Сказала Обгоревшая-Страница-из-Прекрасной-Книги-на-никому-не-известном-языке!

10 АКТРИСА (отходит от 7 АКТЕРА): - Была тут перекореженная-Коробка-из-под-давно-изношенной-обуви!

7 АКТРИСА: - И сильно облысевший Плюшевый Коврик - старый как мир!

6 АКТРИСА (пританцовывает): - И Матерчатый Цветок, полинявший от времени.

5 АКТРИСА: - В прошлом такие нужные…

9 АКТРИСА: - Такие просто необходимые вещи…

8 АКТРИСА (пытается быть понятной): - Но в прошлом… В прошлом… В прошлом!

4 АКТРИСА (переводит): - Но в прошлом…

1 АКТЕР: - В прошлом!

6 АКТРИСА выходит на авансцену и в полной тишине пробует начать танец. Ей не нравится, она пытается еще раз и еще. Она поняла, как надо танцевать, когда начинает звучать музыка. АКТЕРЫ на припеве присоединяются к ней. Но танец у них не получается…

9 АКТРИСА: - Какая невыразимо прекрасная музыка!

5 АКТРИСА: - Вы правы! Такая музыка может родиться только в разбитом сердце...

7 АКТРИСА: - И только на свалке.

8 АКТРИСА (пытается быть понятой): - Не будем говорить о грустном.

4 АКТРИСА: - Она хотела сказать…

3 АКТЕР: - Не надо…

Все начинают расходиться по своим привычным местам. 1 АКТЕР в центре.

1 АКТЕР: - Предлагаю выбрать Королеву Бала!

5 АКТРИСА: - Вы немножко опоздали с Вашим предложением. Лет эдак на пятьдесят. Тогда любая из нас была достойна этого высокого звания, я не сомневаюсь. А теперь - из кого же выбирать? Кто согласится быть Королевой Бала?

1 АКТЕР: - Да хоть Вы!

5 АКТРИСА: - Я?! Пятьдесят лет назад, когда я была фиолетовой и носила на боку тонкую белую ленту, заколотую алмазной булавкой, может быть, и был смысл претендовать на звание Королевы. Но сегодня - увольте... иначе мне станет слишком грустно на веселом нашем балу. Лучше предложить эту роль Дудочке, которая...

9 АКТРИСА: - Которая не может издать ни одного звука! И все отверстия которой забиты песком! Да Бог с Вами, я никогда не соглашусь быть Королевой. Вот попросить разве Штопальную Иглу...

6 АКТРИСА: - Какая уж из меня Королева - ни блеска, ни тонкости! Обратитесь лучше к Коробке-из-под-обуви.

7 АКТРИСА: - Я давно ни на что не гожусь: это раньше я была очень, очень даже компактной - тогда за одну мою аккуратность меня следовало бы выбрать Королевой. Теперь же я просто картон! Попросите Страницу-из-Прекрасной-Книги - может быть, хоть книги не стареют?

8 АКТРИСА: - Не будем говорить об этом... Книги стареют так же, как и все вокруг!

4 АКТРИСА (переводит): - Она говорит…

Начинает звучать музыка песни «Мне звезда упала на ладошку».

3 АКТЕР: - Вот кто будет у нас Королевой!

3 АКТЕР
Мне звезда упала на ладошку,

+ 5 АКТЕР
Я ее спросил: - Откуда ты?

+ 1 и 9 АКТЕРЫ
- Дайте мне передохнуть немножко,

+ 4 АКТЕР
Я с такой летела высоты.

+ 7 и 10 АКТЕРЫ
Словно колокольчик прозвенел:

ВСЕ АКТЕРЫ
Не смотрите, что невелика я,
Я умею делать много дел.

10 АКТРИСА: - Высокородная госпожа звезда…

8 АКТРИСА: - Не соблаговолите ли Вы стать у нас Королевой Бала? Все наше общество…

4 АКТРИСА: - Все наше общество, как его прекрасная, так и ужасная половина, пришло к единодушному мнению, что, кроме Вас…

ВСЕ АКТЕРЫ: - Нам некого просить о такой чести.

ВСЕ АКТЕРЫ
(просят)
Вам необходимо только вспомнить,
Что для Вас важней всего на свете.
Я могу желание исполнить,
Я все время занимаюсь этим.

4 АКТРИСА : - Большая Светлая Звезда вздрогнула и с ужасом вгляделась вниз.

1 АКТЕР: - Все, что было на свалке, выглядело безобразно.

8 АКТРИСА: - Она хотела возмутиться она, но почему-то произнесла…

6 АКТРИСА: - Благодарю за честь.

9 АКТРИСА: - Мне в высшей степени лестно принять это предложение.

ВСЕ АКТЕРЫ: - И начала падать!

Знаю я, что мне необходимо:
Мне не нужно долго вспоминать.
Я хочу любить и быть любимым
Я хочу смеяться и мечтать,
Чтобы дружба не была обузой,
Чтобы верность в тягость не была,
Чтобы старость не тяжелым грузом -
Мудростью бы на сердце легла…

ВСЕ АКТЕРЫ (закрываются, с разных концов неба на них нападают звезды): - Куда ты, в панике закричали ей вслед Огромные, Большие, Средние, Малые и Совсем Крохотные Звезды. (Прячутся, движение) Остановись! (Движение, перестановка задних кубов) Не приближайся к этим отбросам! (Движение, снимают платки) Ты погаснешь!

АКТЕРЫ сидят за кубами, руки с белыми платками - как белый флаг капитуляции. Начинает звучать песня, АКТЕРЫ выходят, превращаются в тех, кем были когда-то с помощью платков. АКТЕРЫ в своих «прежних» образах.

3 АКТЕР: - Но она опускалась все ниже и ниже!

1 АКТЕР: - Неизвестно зачем блистая все ярче и ярче на пути к этим несчастным!

7 АКТРИСА: - Устроившим, может быть, последний в их жизни бал.

2 АКТЕР: - И падая уже безвозвратно, почти у самой земли…

4 АКТРИСА: - Вспыхнула она так ярко, как никогда…

9 АКТРИСА: - И в чудесном этом свете обитатели свалки…

5 АКТРИСА: - На миг показались друг другу невозможно прекрасными…

6 АКТРИСА: - В маленьком прощальном танце пред светлыми очами…

ВСЕ АКТЕРЫ: - Ее Высочества Королевы Бала!

Звучит финальная песня. АКТЕРЫ уходят в небытие, на финальных аккордах оборачиваются и смотрят в зал. Выход всех игравших актеров. Поклоны. В конце поклонов точка – переход на песню «Надежды маленький оркестрик».