Один из мастеров «золотого века» советского пианистического искусства Лев Оборин родился в Москве в 1907 году. Его родители, хоть и не имели профессионального музыкального образования, часто музицировали дома, в кругу семьи. Лев увлекался литературой, языками, театром, с детства проявлял интерес к живописи и скульптуре. В детстве он слышал -пианиста, Скрябина. Это отложило отпечаток на всю его дальнейшую судьбу.

С юности он начал брать уроки у Елены Гнесиной по классу фортепиано, и по окончании Гнесинского училища в возрасте 14 лет был принят в Московскую консерваторию (в класс фортепиано и класс композиции ).

Одарённому пианисту очень повезло с учителями. Игумнов рекомендовал и старался раскрыть «его» репертуар, который был бы близок пианисту, а Мясковский в конечном итоге повлиял на то, что Оборин перестал заниматься активной композиторской деятельностью в пользу фортепианной карьеры. Как говорил сам Лев Николаевич, в классе Мясковского, во время работы над своими сочинениями, он осознавал, что работа с «чужими» произведениями даётся ему легче и проще, чётче виден «замысел» композитора.

Но до настоящего времени некоторые сочинения Оборина всё же сохранились, например, цикл пьес для фортепиано, трио для скрипки, альта и фортепиано, романсы на слова А.А.Ахматовой, В.В.Казина и А.А.Фета, «Фантастическое скерцо» для симфонического оркестра.

Из класса Игумнова вышли многие в будущем знаменитые пианисты – , Мария Гринберг, Роза Тамаркина, Наум Штаркман и другие. На их фоне Лев Оборин нисколько не затерялся, и вскоре стало ясно, что в ученики к Игумнову он попал по праву.

С первого курса консерватории Оборин (кстати, отличник) активно даёт концерты и совершенствует свой репертуар. Большое влияние на него оказывает учитель. Сам пианист отмечал, что Игумнов буквально заставил его обратить внимание на произведения , Рахманинова.

Тогда же, уже к окончанию консерватории, складывается личный стиль Оборина-исполнителя. Склонный к глубокому анализу сочинения, пианист привносит в игру цельность, ясность замысла, интеллектуальность. И при этом с техническими трудностями справляется легко, даже играючи. Как отмечали современники, это была не «напускная простота».

Третья грань Оборина-пианиста – тонкий лиризм. Как ученику Игумнова, Оборину был интересен романтический репертуар, в котором Лев Николаевич смог раскрыть своё дарование пианиста-лирика с быстрыми и лёгкими руками. Но «…Он был артистом подлинно русской складки – по своему характеру, облику, мироощущению, художественным вкусам и привязанностям. Не почувствовать всего этого в его искусстве было просто нельзя», как отметил музыковед Геннадий Цыпин.

Репертуар Льва Оборина условно можно разделить на две части. Первая – классика русской композиторской школы: Чайковский, Лядов, Рахманинов, « » . А вторая – произведения . Оборин чаще других обращался к музыке Шопена и всегда отмечал для себя ценность этого композитора.

Именно с именем «великого поляка» связан главный триумф в карьере Оборина-пианиста. В 1927 году Лев Николаевич выигрывает первую для СССР премию и первый приз на международном музыкальном конкурсе в Варшаве. Для пианиста это стало началом блестящей международной карьеры. Но этого могло бы и не произойти. Конкурсный репертуар пианист узнал за три недели до начала смотра, но сумел сконцентрироваться и подготовил программу вместе с Игумновым. Что интересно – вместе с Обориным в делегации как пианист на конкурс был отправлен и , уже достаточно известный композитор (на конкурсе он получит только диплом).

В Варшаве Льва Оборина ждала громкая победа. Эта победа стала знаковой не только для него, но и для всех советских пианистов. Оборин был первым – он открыл для пианистов «дорогу» на международные конкурсы и своим примером доказал, что советские музыканты могут составлять конкуренцию Западу.

В феврале 1927 года, когда в Москву пришла новость о победе Льва Оборина, в Большом зале консерватории шёл авторский концерт . Концерт прервали для того, чтобы объявить о том, что золотой медалист Московской консерватории Лев Оборин выиграл Первую премию. Прокофьев был настолько впечатлён этим фактом, что даже оставил о нем запись в своём дневнике.

Впоследствии Прокофьев посвятит пианисту свою . Оборин вместе с станут её первыми исполнителями.
Лев Оборин после победы на конкурсе (в возрасте 21 года) был приглашён преподавать в своей альма-матер, став одним из самых молодых преподавателей за всю историю вуза, и оставался преподавателем до конца жизни. Оборин-преподаватель воспитал немало достойных учеников – Тиграна Алиханова, Михаила Воскресенского, и многих других. Ученики отмечали его интеллигентность, требовательность к питомцам и очень тщательную проработку изучаемого материала.

Во время Великой Отечественной войны Лев Николаевич, как и многие артисты, в составе фронтовых бригад ездит с выступлениями по фронтам и частям, где выступает перед защитниками Родины. Именно во время этих поездок происходит ещё одно знаковое событие в жизни пианиста: складывается камерный ансамбль Оборин–Ойстрах–Кнушевицкий.
Первый же совместный выход на сцену был окружен большим успехом, и этот успех не покидал ансамбль до конца их выступлений (после смерти Кнушевицкого в 1963 году ансамбль распался).

В ансамбле Оборин получил новый вектор развития. Он смог отойти от виртуозных сольных пьес и начал играть ансамблевые сонаты Шостаковича, Бетховена и многих других авторов. Запись десяти сонат Бетховена для скрипки и фортепиано, где с Обориным играл Давид Ойстрах, считается эталонной.

Огромная эрудиция и интерес к различным видам искусства (Оборин брал уроки у самого , дружил со многими выдающимися людьми своего времени – Мейерхольдом, Гариным, художниками, физиками, скульпторами) помогали пианисту быть убедительным в любом репертуаре, а глубочайшее знание предмета и воспитание стали основой его преподавательского стиля.

Лев Николаевич Оборин был отмечен многими наградами, в том числе, зарубежными.

Пианист скончался в 1974 году, похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве, вместе с супругой, О.Н.Обориной.

Архив пианиста находится в РГАЛИ.

В 2007 году про него был снят документальный фильм «Первый из страны Советов». Также о творчестве Льва Оборина написана монография, ему посвящена глава в справочнике «Портреты пианистов».

В 2017 году отмечается 110-летие со дня рождения Л.Н.Оборина.

Все права защищены. Копирование запрещено

11 сентября 1907 года родился выдающийся пианист и педагог Лев Николаевич Оборин. Вспоминая его уроки, Михаил Воскресенский с большой теплотой отзывается о своем учителе: «Оборин принадлежал в чем-то к интеллигенции XIX века. Огромная культура, энциклопедические знания, большой талант и в то же время благородство натуры и тонкая деликатность во всем. Будучи и композитором, и дирижером, и блестящим пианистом, Оборин никогда не давил своим авторитетом, давал свободу выражения ученику, но был непримирим к мельчайшему искажению вкуса и стиля».

«Ему не грешно поклониться, ибо он творит красоту» - говорил К.Шимановский о Л.Оборине.

С именем Льва Оборина связано зарождение и формирование всей советской исполнительской школы. Одержав блестящую победу в 1927 году на Первом международном конкурсе имени Шопена, 19-летний московский музыкант выдвинул отечественный пианизм на мировой уровень.

Его талант развивался в лучших русских традициях. Пианист начинал свою карьеру параллельно с композиторской деятельностью. После занятий с Е.Ф. Гнесиной в музыкальном училище Оборин поступил в консерваторию сразу на два факультета. По композиции он учился сначала у Г.Э. Конюса и Г.Л. Катуара, а затем у Н.Я. Мясковского. Его сочинения заслужили положительную оценку В.Я. Шебалина. С большой симпатией к его творчеству относился и В.Э. Мейерхольд, с которым молодого пианиста связывала дружба и общая работа (Оборин занимался музыкальным оформлением некоторых театральных постановок режиссера, а также писал к ним музыку). И хотя дальнейшего развития его творчество не получило, композиторский опыт оказывал исполнителю неоценимые услуги.

По фортепиано в консерватории и аспирантуре он занимался в классе К.Н. Игумнова и стал прямым продолжателем его лучших традиций. Как и его учитель, Оборин не терпел ничего крайнего, чрезмерного, преувеличенного. Творческие замыслы пианиста отличали безупречный вкус и гармоническая уравновешенность. Стиль его игры был прост и лаконичен. Его пианизм прославился особой певучестью, вокальностью.

Лев Оборин считался одним из лучших интерпретаторов Шопена, Чайковского, Рахманинова. Однако его репертуар не ограничивался только музыкой романтического направления. Очень близки Оборину были сочинения Бетховена, которые принесли музыканту немало творческих удач. Значительное место в исполнительской практике пианиста принадлежало современной фортепианной литературе: он исполнял произведения Н. Мясковского, В. Шебалина, А. Хачатуряна; всегда охотно музыкант играл С. Прокофьева и Д. Шостаковича.

Запомнился слушателям Оборин и как превосходный ансамблист. Сонатные вечера с Д. Ойстрахом, выступления в трио с Д. Ойстрахом и С. Кнушевицким, концерты с Квартетом им. Бородина, Квартетом им. Бетховена вошли навсегда в золотой фонд камерного музицирования.

Л.Н. Оборин начал педагогическую деятельность в Московской консерватории в 1930 году. Завершилась она в декабре 1973 года, накануне его кончины. Школа Оборина успешно развивается сегодня в деятельности его учеников и получила международное признание; более двадцати лауреатов, подготовленных Обориным, успешно концертируют в различных странах мира. Среди его воспитанников – Г. Рождественский, К. Хачатурян, Б. Землянский, В. Ашкенази, М. Воскресенский, Э. Миансаров, А. Бахчиев, Т. Алиханов, Д. Сахаров, А. Селивохин, Л. Дедова, А. Севидов и многие другие известные музыканты.

Лев Оборин — поэт и литературный критик, чей журнал литературных новостей мы читаем с завидным постоянством и удовольствием, провел смотр новейшей поэзии.

Александр Беляков — Ротация секретных экспедиций

Ярославский поэт занимается сближением, казалось бы, не совместимых в одном контексте концепций и образов и делает это с явным удовольствием. Больше всего это напоминает лабораторию увлеченного физика, в чьем арсенале имеются всевозможные приборы, от амперметра до портативного коллайдера. Стихи Белякова лаконичны, но при этом в них спрессовано много смыслов, что сближает его поэзию с метареалистической традицией, ну, а техника письма, сочетающая «потоковость» речи с отсылками к поп-культурным, научным и религиозным контекстам, заставляет вспомнить об еще одном замечательном поэте — Алексее Цветкове .

***
зомби поют чтобы голод унять
киборги в ратуше держат совет
праведник ставит будильник на пять —
что если завтра последний рассвет?

День усыхает до самых корней
за диаматом грядёт тиамат
эта шумерская ночь мудреней
хмурого утра грядущих утрат

Василий Бородин — Лосиный остров

Собачья песня

Ва в ва
в ва в ва
вы в вы
в вы Ы в вы в
ваАв в ав в, а
вы Ы в вы… в рррррррр

Я слаб я с лап
морду не поднимаю
хотя не сплю
и идут к сараю воры
а я хозяина не люблю
но он прибьёт
если не укушу
и вот поднимаюсь
ноги трясутся
воры глядят
то на меня, то на дверь
— бедный ты, — говорят, —
бедный зверь

Томас Венцлова — Искатель камней

***
Кремнёвая, отсюда в полумиле,
в скрещенье автострад, искрит гряда.
Деревья в роднике стопы омыли,
в рост не вместившись. Вздрагиванье льда.

Горчайшее — в начале. Нелюдимым
забудется земля прозрачным сном,
и даже Бог, прикинувшийся дымом,
развеется совсем. Я не о том.

Верь холодам. Благословенны сводки
зимы. Гордись, что нет пути домой.
Как беженец, на дне свернувшись лодки,
дыши солёной ясностью и тьмой.

Холмы Итаки спят уже, и дети,
обид не помня, спят, и вещество —
небесный пух — летит куда-то к смерти,
и музыка, и больше ничего.

Владимир Гандельсман — Разум слов

Жена (Из цикла «Жизнь моего соседа»)

Не поздний вечер. Восемь пятнадцать.
Жена ушла спать и прикрыла дверь.
Она сумасшедшая. Восемь шестнадцать.
На площади за окном отдыхает сквер.

Я слушаю ветер. Восемь семнадцать.
В него вплетается щебет птиц.
Жена любит каждый день просыпаться
и плыть на работу, где скопище лиц.

Она на чулочной фабрике двумя руками
девять часов шьет целый день,
им выдают зарплату иногда коврами,
мы отдаленно не знаем, куда их деть.

Она садится на пристани в белую лодку,
в пять десять отчаливает, пока я сплю.
Я поздно лег, я жалел жену-идиотку.
Я сам не знаю, как эту жизнь дотерплю.

Наталья Горбаневская — Избранные стихотворения

***
Анкор-анкор наперекор
тому, что чает рок,
наперерез и рек и гор
судьбе, трубящей в рог,

Куда сияющий чертог
огнями круглый год
обвалят в бешеный поток
и галл, и франк, и гот,

И славянин, и славное,
но без оружья воинство,
а это значит: главное —
не потерять достоинство.

Виктор Iванiв — Дом грузчика

***
Гляди сквозь синь на солнечный восход
Прикрыт снежком убор саней летящих
И достигает вечный небосвод
Своей последней темной чащи

Висят огарки в воздухе шевелит хвою
Окошко темный свет и в нем поет январь
Он дует на поверхность над водою
Колеблет невеселый как трамвай

Ведущая в овражек твой барашек
Твой чучело мяучило рассвет
В котором день рожденный и вчерашний
В котором быстро нет

Юрий Казарин — Стихотворения

***
Смерть пахнет голодом и глиной,
и осенью, когда нежны
и дым воды, как выдох длинный,
и тёмный пламень глубины.
Когда беды недетский лепет
уста разлепит и сомкнёт.
И серебрится чёрный лебедь,
когда вода водой зевнёт.
Когда в воде видны проходы
огнеопасные — туда,
где, как в аду, пылают воды
и, как в раю, растёт вода.

Неведомой сути забытые грани… Из современной венгерской поэзии

Дело в

Все дело в шляпе, мой отец
носил ее с азартом
и перед стартом

Полутерновый свой венец
чуть поправлял с улыбкой,
нетвердой, зыбкой —

Прицельно бьющей не в меня, —
и шел к себе в контору.
Нет шляпы, нет и спору.
Все в рамках трудодня,

Обычно и несложно.
Полуулыбка. Сильный ход.
Он доживет, переживет —
И выживет, возможно.

Федор Сваровский — Слава героям

Сорок лет на Луне
сорок лет на Луне
в тишине

На поросшем деревьями
берегу

Если на озере ветер
то волны
достигают середины стволов

Неоправданно
толстые птицы на ветках

Запах пыли ледяной ветер
ночью из пустыни

Одна шестая тяжести
одна шестая жизни
одна шестая испепеляющей любви

На сердце как-то легко
да и легкие легче обычного

Внучка говорит перед сном:
там синяя круглая вещь
в окне

Собака во дворе лает
но
никогда не воет



Оборин, Лев Николаевич

Лев Оборин
Основная информация
Полное имя	Оборин Лев Николаевич
Дата рождения
Место рождения
Дата смерти
Страна	СССР
Профессии
Инструменты
Награды

Лев Никола́евич Обо́рин (1907-1974) - русский советский пианист , композитор , педагог. Народный артист СССР () . Лауреат Сталинской премии второй степени ().

Биография

Л. Н. Оборин родился 29 августа (11 сентября) 1907 года в Москве.

Шопеновский конкурс 1927 года стал важным культурным событием европейского масштаба. Но для Советского Союза, учитывая все привходящие политические факторы, значение этого конкурса было просто экстраординарным. Сталин с особым вниманием относился к международным успехам молодых советских музыкантов. Мы знаем, что ему нравилась классическая музыка, в первую очередь - музыкальный театр (опера и балет). Но и инструментальная музыка привлекала внимание вождя, о чем можно узнать из воспоминаний современников. Сталин с удовольствием слушал молодых пианистов и скрипачей: Эмиля Гилельса, Льва Оборина, Якова флиера, Давида Ойстраха, Бориса («Бусю») Гольдштейна.
<...> Для советской делегации в целом выступление на Варшавском конкурсе стало невероятным успехом - против всех ожиданий. Оборину удалось завоевать первую премию. Как писал Илья Эренбург «Дипломатам пришлось стушеваться и полякам признаться, что лучше всех исполняет Шопена «москаль». В правительственной газете «Известия» появилась карикатура любимца Сталина - Бориса Ефимова , изображавшая торжествующего девятнадцатилетнего Оборина и готовых лопнуть от злобы дряхлых врагов Советского Союза, с иронической подписью: «Тут действуют руки Москвы».

Сталину, безусловно, доложили о восторгах великого польского композитора Кароля Шимановского : «Это нельзя назвать успехом, даже не фурором. То было сплошное победное шествие, триумф!»

Вспоминает участник конкурса, профессор Ю. В. Брюшков :

В январе 1927 года состоялся Первый международный конкурс пианистов имени Шопена в Варшаве, в котором приняли участие советские музыканты (Л. Оборин, Гр. Гинзбург, Д. Шостакович и автор этих строк).

Мне хочется рассказать, как протекала подготовка к этому конкурсу и его проведение. Первое, что следует отметить, - это невероятно короткий срок, который нам был дан для подготовки. Если я не ошибаюсь, официально советское правительство было уведомлено о приглашении участвовать в конкурсе советских пианистов и условиях его проведения не более чем за три-четыре месяца до его начала.<...>

И вот мы четверо сидим в поезде, уносящем нас в Варшаву. Старшему из нас (это мне) было 23 года, самый молодой - это восемнадцатилетний Лёва Оборин.
<...>
Мы ехали впервые за рубеж, в капиталистическую Польшу «пана Пилсудского». Ехали мы туда одни - нас никто не сопровождал. Жюри конкурса состояло только из польских музыкантов, в числе его членов не было и советского представителя. И, кроме того, это был международный конкурс, в котором участвовали советские музыканты. Как велика была возложенная на нас ответственность! Но мы были молоды, полны сил, бодрости и здоровья и, надо признаться, в то время не сознавали всю серьёзность момента. Единственным нашим желанием было не уронить чести нашей страны и чести нашей пианистической школы.

Успех, который выпал на нашу долю, был огромен и неожидан - в первую очередь для нас самих! И публика и пресса восторженно оценили наши выступления, уделив нам особое внимание. И правду сказать, играли все ярко и вдохновенно.

Сотрудники советского посольства помогли нам организовать наш быт и наши занятия. Особенное внимание проявил к нам Пётр Лазаревич Войков , который предоставил для наших занятий свою личную квартиру и следил за тем, чтобы мы отдавали максимум времени подготовке к конкурсу.

В следующем году Оборин был приглашён преподавателем в Московской консерватории имени П. И. Чайковского , с 1935 года профессор . Совмещал преподавание с активной концертной деятельностью.

Оборин прославился как исполнитель русской фортепианной музыки, прежде всего - сочинений П. И. Чайковского , а также как камерный музыкант - его запись всех скрипичных сонат Бетховена с Давидом Ойстрахом до сих пор считается одним из лучших исполнений этого цикла. В репертуар пианиста входили также произведения С. В. Рахманинова , Н. К. Метнера , С. С. Прокофьева , Д. Д. Шостаковича , а также посвящённый ему Первый фортепианный концерт А. И. Хачатуряна .

За годы преподавания в консерватории Оборин воспитал более 100 учеников, среди которых - Воскресенский Михаил Сергеевич, В. Д. Ашкенази , Г. Н. Рождественский , Осипенко Сергей Иванович, В. В. Селивохин, Б. А. Чайковский , Т. А. Алиханов , И. М. Красильников и многие другие.

Л. Н. Оборин умер 5 января 1974 года . Похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище (участок № 2).

Награды и премии

Сочинения

• Для голоса и симф. оркестра - Фантастическое скерцо (1925);
• Для фортепиано - Четыре прелюдии (1922-1923), Тетрадь по контрапункту (строгий стиль, 1922-1923), Пьеса (1923), Две пьесы (1924), Прелюдия (1924), Две пьесы (1926), Четыре пьесы (изд. 1927), Три пьесы (Прелюдия, Интермеццо, Танец, изд. 1933);
• Сонаты: I, II (1926-1927);
• Для голоса и струн. квартета - романс «Береза» (сл. А. Фета , 1923);
• Для голоса и фортепиано - романсы «Колыбельная» (сл. А. Ахматовой , 1925), «Проводила друга» (сл. А. Ахматовой, 1925), «Песенка» (сл.

Б.Я. Землянский пишет: «О его игре можно много написать. Пианист высочайшего класса. Совершенство исполнения. Предельное мастерство. Могучий музыкальный интеллект. Богатая звуковая палитра остается всегда в пределах изящного и прекрасного. Пластичность игры поразительна, звуковая ткань ясная. Динамика и энергия никогда не приходили в противоречие с чистотой и законченностью формы.

Игра поражала своей рассчитанностью, доходившей до мельчайших, едва уловимых деталей, в ней все было взвешено. Техника безупречна, чему немало способствовало самое устройство его рук, будто нарочно приспособленных к фортепианной игре.

Широкая, пухлая, мягкая рука. Воздушное, прозрачное pianissimo, множество тембров. Кантилена под его пальцами выходила пластичною и певучею. Самое tempo rubato было едва уловимо - так искусно оно делалось, оно было естественно и необходимо. Piano и forte имели у него различные тембры. Легко различались тембры оркестровых инструментов, иногда слышался целый оркестр. Педалью пользовался много и рассчитанно… Музыкант колоссальной художественной культуры…»

Лев Николаевич Оборин родился 11 сентября 1907 года. Он вырос в не чуждой музыке московской семье видного железнодорожного инженера Николая Николаевича Оборина.

«Мой отец страстно любил музыку, и хотя, будучи инженером путей сообщений, вынужден был кочевать с места на место, всегда старался раздобыть фортепиано и собрать любителей для музицирования, - говорил Оборин в одном из интервью. - Я начал обучаться фортепианной игре в девятилетнем возрасте и вполне успел и технику развить и репертуар накопить. В раннем возрасте еще трудно определить музыкальные перспективы ребенка. Природа музыкальных способностей капризна: Дмитрий Шостакович до девяти лет никакого тяготения к музыкальным занятиям не обнаруживал».

Родители хотели, чтобы сын стал врачом или адвокатом. Мальчик же мечтал стать скрипачом. Начальные ступени пианистического воспитания Оборин прошел в Гнесинском училище с 1916 по 1921 год. Здесь были заложены прочные основы не только его пианизма, но, пожалуй, и художественного мировоззрения.

«Когда я пришел впервые в школу Гнесиных, руководитель школы Елена Фабиановна Гнесина не нашла у меня ярких данных для пианистического обучения, - вспоминал позднее музыкант. - И действительно, у меня были слабые неловкие руки. Но прошло совсем немного времени, и выяснилось, что фортепианная техника дается мне очень легко…

Обучение мое не ограничивалось уроками. Я рано стал посещать концерты, иногда вместе со своим первым педагогом Е.Ф. Гнесиной. Мне кажется даже, что такие систематические концертные впечатления и решили мою судьбу.

Помню, зимой 1917 года я услышал игру Сергея Рахманинова. Он исполнял свой Второй фортепианный концерт в московском театре Зона - там, где ныне находится Концертный зал имени Чайковского. Это было незабываемое впечатление. Представьте мое счастье, когда после концерта Елена Фабиановна подвела меня к Рахманинову, как известно, очень любившему детей.

Рахманинов ласково расспросил меня о занятиях, и я признался ему, что сочиняю музыку. Композитор обещал послушать мои сочинения. Я долго ждал встречи и многие годы сохранял в душе радость и гордость: "Сам великий Рахманинов разговаривал со мной". Мог ли я после этого плохо учиться? Такие впечатления значат больше любых увещеваний».

Осенью 1921 года Лева поступил сразу на два факультета Московской консерватории - композиторский и фортепианный.

«Я долго не мог решить, кем быть: хотелось стать композитором, и, пожалуй, такое желание было сильнее пианистического стремления. Все мои друзья были композиторами: В. Шебалин, М. Квадри, Д. Шостакович. Вся юность прошла под знаком увлечения сочинением музыки и старательных композиторских занятий под руководством Н.Я. Мясковского. Некоторые мои сочинения были напечатаны, исполнялись в концертах. Сейчас об этом уже никто и не вспоминает, да и сам я с течением времени имел мужество отдать себе отчет в степени своего композиторского дарования. Но если бы начинал жизнь сначала, то повторил бы свой юношеский путь с увлечением творчеством. Нет, время не было потеряно. Может быть, и гений Шопена, суть, форму, музыкальный язык его сочинений мне помогло понять то, что я сам сочинял музыку, познал сложности композиторского труда и особенности композиторского мышления».

Дебютное выступление Оборина состоялось в Ленинграде в самый канун нового, 1925 года. В серьезную, далекую «виртуозническому задору» программу этого концерта пианист включил и цикл «Причуды» Мясковского и «Quasi-сонату» Шебалина, в те времена еще студента консерватории.

В 1926 году Оборин завершил обучение в консерватории. Весной того года блистательно сыграв свою дипломную программу, он сразу занял место в первом ряду советских пианистов. Спустя два года Оборина зачислили ассистентом в класс Игумнова.

Когда, по окончании выпускного экзамена, Гнесина, горячо поздравляя своего бывшего воспитанника, предрекла ему мировую известность, немногие предполагали, что это сбудется так скоро. Однако уже в 1927 году Оборин выиграл международный шопеновский конкурс в Варшаве.

Подлинное значение варшавской победы молодого музыканта велико. Ведь то был первый выход советского пианизма на международную арену. Весьма доброжелательно отнесся к советским участникам конкурса лишь один из членов жюри - знаменитый польский композитор Кароль Шимановский, в целом жюри слушало их скорее предубежденно.

Выступления Оборина во всех трех турах конкурса оказались триумфальными. Понятна радость, с какой это было воспринято в нашей стране. «Известие о том, что "маленький большевик" (как назвала его одна варшавская газета) получил первую премию и дар президента Польской республики, было сообщено в Москве с эстрады Большого зала во время происходившего симфонического концерта и вызвало энтузиазм», - вспоминает об этом А.А. Альшванг.

Успех Оборина на конкурсе явился тем более почетным, потому что ближайшим соперником его был один из талантливейших польских пианистов - Шпинальский.

Для самого Оборина очень дорог был отзыв Кароля Шимановского: «Если говорить о русских пианистах, выступавших недавно у нас в Варшаве, Лодзи, Кракове, Львове, Познани и Вильно, то они просто покорили наш музыкальный мир. Пришли, поиграли, победили. Это нельзя назвать успехом, даже не фурором. То было сплошное победное шествие, триумф!.. В особенности это относится к молодому Оборину».

После конкурса Оборин дал несколько концертов в Польше. Выступал он там и в следующем сезоне. Повсюду он встречал горячий прием публики и такие же отзывы в прессе. С концертами Оборин объехал весь Советский Союз.

С.М. Хентова пишет: «Заметно стимулировалось техническое совершенствование Оборина в 30-е годы.

Ни одно значительное явление не оставалось вне внимания Оборина. Наблюдая, он изменял привычное, искал новое.

Расширялся его виртуозный репертуар. Все заметней становился интерес к сочинениям предельной технической трудности. В концертах постоянно звучали: листовские транскрипции, рапсодии, "Дон-Жуан", "Свадьба Фигаро", "Лесной царь", Вторая рапсодия, "Мефисто-вальс".

Культура игумновской школы оберегала Оборина от крайностей. Пианист не терял чувства меры. Критика лишь порой отмечала в его игре преувеличение быстроты темпов и некоторую форсировку звучности.

Постепенно Оборин вырабатывал индивидуальную фортепианную технику, отвечавшую складу его мышления, вкусам, характеру. Этой технике не были свойственны мощь, напор, упругость, внешний блеск.

Избегая размашистых движений, Оборин скупо использовал вес руки. Внимание направлялось на развитие кисти, чувствительность пальцевых подушечек. С легкостью добивался пианист предельной беглости, четкости, но при этом каждый пассаж звучал напевно, мелодично.

Овладев в короткий срок многими секретами мастерства, Оборин постепенно стал терять интерес к виртуозной литературе. Во Второй и Испанской рапсодиях Листа он акцентировал внимание на народных мотивах и звуковой живописи. С увлечением пианист начал работу над циклом "Годы странствий" Листа. В трактовках листовских пьес "На Валленштадс-ком озере", "На берегу ручья", "Долина Обермана", "Венеция и Неаполь", Сонет Петрарки (Лябемоль мажор) в совершенстве проявлялись лучшие свойства пианизма Оборина: искренность, теплота, ясность.

В конце 30-х годов Оборин на некоторое время прекратил специальную техническую тренировку, концентрируя внимание на новых задачах пополнения репертуара».

Начало Великой Отечественной войны совпало с созданием знаменитого трио Оборин-Кнушевицкий-Ойстрах. Всю следующую зиму музыканты регулярно занимались, формируя репертуар для концертов.

Для Оборина работа в ансамбле стала на многие годы неотъемлемой и очень важной частью творческой жизни. Все участники трио были сходны по творческим симпатиям, методу, характеру искусства. Сами музыканты также постоянно подчеркивали благотворность взаимных влияний.

«С 1935 года, - пишет Д. Ойстрах, - началась моя тесная дружба и совместная работа с замечательным пианистом Львом Николаевичем Обориным. Общение с этим большим музыкантом, человеком высокой культуры очень обогатило меня. Вместе с ним мы провели много счастливых часов, играя камерные произведения великих мастеров прошлого и настоящего».

В 1950-е-1960-е годы трио получило европейское признание. В 1948 году Оборин женился. Подругой жизни стала скромная артистка детского театра, не принадлежавшая к привычному музыкальному кругу. В 1950 году у них родилась дочь.

С окончанием войны Оборин начинает и интенсивные сольные гастроли за рубежом: Вена (1945), Варшава (1946), Берлин (1947), затем Веймар, Лейпциг, Лондон, Париж, Марсель и двухмесячное путешествие по Японии. Постепенно зарубежные концерты становятся привычной частью гастрольной работы. География их расширялась. Оборин выступал в Италии, Швеции, Греции, Албании.

На протяжении почти четырех десятилетий Оборин дает три с половиной тысячи концертов, он сыграл примерно восемьсот произведений фортепианной литературы!

Поездки следуют одна за другой. Перерывы между ними посвящаются занятиям в фортепианном классе консерватории.

Оборин начал педагогическую работу в Московской консерватории в 1928 году. В 1930 году ему поручили самостоятельно вести класс камерного ансамбля. В 1931 году он стал доцентом при игумновской кафедре, а в 1935 году получил звание профессора. Педагогическая деятельность Оборина завершилась в декабре 1973 года, накануне его кончины.

Больше двухсот музыкальных «детей» и «внуков» Оборина работали в музыкальных учебных заведениях и концертных организациях страны. Среди его воспитанников - Г. Рождественский, А. Хачатурян, Б. Землянский, В. Ашкенази, М. Воскресенский, Э. Миансаров, А. Бахчиев, Д. Сахаров, Г. Сирота, А. Егоров, А. Селивохин, Е. Новицкая, Л. Дедова, А. Севидов и многие другие известные музыканты.

Л. Дедова писала: «Мне довелось быть в числе последних учеников Льва Николаевича Оборина. Я поступила в его класс в 1969 году и училась почти пять лет - вплоть до его последних дней. Эти годы были в огромной степени счастливыми - я имела бесценную возможность общения с человеком редкого благородства, ума и таланта.

Чуждый какой-либо напыщенности, он был естествен и прост с людьми, располагая к себе доброжелательностью, мягким юмором.

При огромном уважении, почтении, которое я испытывала к Оборину, при всем умении Льва Николаевича соблюдать дистанцию, оставаясь профессором, мэтром, - с ним всегда было легко и свободно. Он держал себя с учениками довольно ровно и сдержанно, не слишком хвалил, но и ругал как-то необидно, никогда не унижая достоинства, и всегда находил ободряющие слова».

На шестом десятке лет Оборин переживал тяжелый приступ со сложными симптомами, определенный врачами как глубокий инфаркт. Однако музыкант не опустил руки и продолжал работать. Зимой 1963 года почти два месяца Оборин проводит в Японии.

Здесь он выступает в совместных концертах с Арамом Хачатуряном и Леонидом Коганом. Впервые за рубежом исполняется новая фортепианная соната Хачатуряна и с особенно большим успехом - фортепианный концерт.

«Я не стремлюсь обязательно ошеломлять слушателей чем-то новым, - говорил Оборин. - Нахожу радость в возобновлении классических, известных произведений в музыке XIX века, в романтике. Концерты - моя жизнь. Когда, играя, я замечаю на лице слушателя удовольствие, это доставляет мне самую большую радость и удовлетворение».

«Артистические и чисто личные особенности Оборина находятся в полном, на редкость гармоничном соответствии, - пишет Д.А. Рабинович. - Он и как человек сложился очень рано. Отмеченный печатью высокой интеллигентности, чуткий и восприимчивый ко всем видам искусств, а наряду с этим безупречно воспитанный (впрочем, без тени бравирования "хорошими манерами", спокойный и сдержанный, доброжелательный к окружающим, далекий каким-либо эмоциональным эксцессам - таков Оборин в жизни.

Аналогично, и на эстраде он не философствует, не "прорицает", не старается придумывать что-либо, во что бы ни стало отличающееся от общепринятых норм интерпретаций, так же как не стремится ошеломлять публику внешней бравурой. Особость Оборина в другом. Исполняет ли он балладу Шопена или пьесы из цикла "Времена года" Чайковского, рахманиновскне концерты или "Охоту" из этюдов Паганини-Листа, его игре всегда свойственна теплая и сдержанная приветливость - словно печать дружественно вежливой улыбки.

Образно говоря, Оборин-пианист ассоциируется с собеседником - тактично красноречивым, способным быстро и без труда откликнуться на предложенную тему, располагающим к себе не непременным желанием проникать в "тайники мироздания" и не каскадом парадоксов, но обаятельным изяществом своих спокойно непринужденных речей. Хороший вкус и чувство меры присущи Оборину в высокой степени. В частности, поэтому его игра оставляет впечатление стройности, как здание с точными пропорциями.

Эмоциональность Оборина - прямая, открытая для каждого. Пианист наделен живым темпераментом, однако без необузданности, без шокирующих преувеличений. Оборину более свойственна взволнованность, чем горячность. Краски его не буйное масло и не хрупкая камерная акварель; скорее это пастели - теплые и мягкие по колориту.

Притягательная сила игры Оборина не во властности, а в обаянии. И в самой лирике элегичность ему роднее, нежели напряженная трагедийность».