Как французы относятся к русским девушкам. Путин, холод и водка — что думают французы о русских и России. Русские больше не «бросаются на иностранцев»

Путин и имидж России

В опросе, проведенном с 23 по 30 апреля, приняли участие 1000 французов в возрасте выше 18 лет. На вопрос о том, что именно ассоциируется у них с Россией, большинство опрошенных ответили - Владимир Путин и холод. Идентичный ответ большинство респондентов дали и четыре года назад в рамках опроса Harris Interective об украинском кризисе. Участники опроса также упомянули водку, диктатуру и коммунизм.

Почти три четверти респондентов считают Владимира Путина самой известной сегодня российской знаменитостью. Некоторые называют также Михаила Горбачева, Марию Шарапову и даже Жерара Депардье, который получил в 2013 году российский паспорт.

В целом, судя по опросу, мнение французов о России за четыре года улучшилось. Если в 2014 году более трех четвертей французов были негативного мнения о России, то сейчас их число сократилось до 57%. При этом более половины опрошенных признаются, что плохо проинформированы о России. Своим основным источником информации большинство называет телевидение, а треть получает сведения через интернет. 57% французов доверяют своим СМИ, в то время как российские медиа пользуются доверием 46% опрошенных. Чуть больше половины говорят о плохих отношениях между Россией и Францией.

Многие из тех, кто хотя бы раз посещал Россию, хотели бы туда вернуться снова. Правда, жить туда большинство французов не поехали бы. На вопрос, где помимо Франции вы бы хотели жить, 23% выбрали США, 13% - Великобританию, 11% Германию и 10% Японию. Россию назвали всего 2% опрошенных. Самыми известными российскими продуктами французы считают водку, икру и блины.

Политика, спорт и славянская душа

Помимо опроса, институт Harris Interective также проводил в течение года исследование в социальных сетях. Больше всего Россию обсуждают в твиттере (58%), в фейсбуке (13%), а также на других сайтах и электронных СМИ (22%). Главные темы обсуждений - политика и спорт.

Среди французов больше критиков, чем поклонников Владимира Путина. Визит российского президента в Версаль широко обсуждался в социальных сетях. 79% публикаций в твиттере на эту тему содержали слово «диктатор» при упоминании российского президента. Многие тогда трактовали встречу Путина с Макроном как «тест» и «дуэль интересов». Среди обсуждаемых тем из сферы геополитики первое место занимает Сирия, затем Иран и чуть в меньшей степени Украина.

В целом исследователи называют отношение французов к русским двойственным. С одной стороны, большинство опрошенных не согласны и возмущены внешней политикой Москвы, с другой - это никак не сказывается на их отношении к русской культуре и искусству, которое вызывает у большинства французов очарование.

546 Просмотров

Сирил Лескоп из французской Бретани решил на какое-то время переехать в Россию. Пару месяцев он поработал воспитателем в школе, а потом отправился изучать самую загадочную для иностранцев часть России — Сибирь.

Сирил проехал Тюмень, Тобольск, Новосибирск, Томск - четвертый город в списке. И после этого рассказывает о Путине, мигрантах во Франции, Наполеоне и селедке под шубой.

- Почему ты решил поехать в Россию?

Вот почему меня всегда об этом спрашивают? Я объехал всю Европу, Латинскую Америку и решил двигаться на восток. Всегда хотел увидеть настоящую Россию, побывать не только в Москве и в Санкт-Петербурге. Мне казалось, что Сибирь - идеальное для этого место, это и есть real Russia.

И я не просто путешествую и развлекаюсь. Прежде чем поехать в какую-нибудь страну, я ищу работу в этой стране.

Немного работаю, а потом путешествую. Так я посетил Эквадор, Ирландию, Аргентину. А в апреле прошлого года решил поехать в Россию. Стал, как обычно, искать работу. Сумел найти ее в Миассе Челябинской области. Побывал в Тюмени, Тобольске, Новосибирске, дальше в моих планах - Красноярск, озеро Байкал и Улан-Уде. Затем поеду в Монголию и Киргизию.

- Трудно было получить визу?

Очень. Нужно много документов собрать и все это уходит много времени. Мне дали визу всего на три месяца, но этого мало для того, чтобы посмотреть Россию. У вас очень большая страна.

- Как отнеслись к поездке твои родители и друзья?

Мой отец уже привык к тому, что я постоянно куда-то езжу. Он сказал: «Уезжаешь опять? Ну, давай, удачи».

Моя мама поначалу переживала и не хотела меня отпускать. Она говорила о проблемах России с Украиной, о том, что Владимир Путин самый худший из всех людей на свете, и что в России идет активная антизападная пропаганда и все в таком духе.

Но я ее успокоил и каждый день пишу ей, что со мной все в порядке. Друзья посчитали меня сумасшедшим, потому что я еду в Россию зимой. Но я хотел поехать именно зимой, после долгого путешествия по Латинской Америке мне надоела жара.

- Ты знал что-то о России до своей поездки? Какие стереотипы оправдались, а какие нет?

Я думал, что россияне такие же холодные, как немцы и мне придется ломать стены, что построить с кем-то дружеские отношения. Но это оказалось неправдой. Любой человек на улице пытался со мной поговорить, особенно российские бабушки: «Ой, откуда ты? Из Франции?». И давай болтать, правда, большую часть слов я не понимаю. Русские люди очень открытые, особенно в провинции. Правдой оказалось то, что тут действительно очень холодно.

- Что говорили россияне, когда узнавали, что ты из Франции?

- (Смеется) Что за черт, что ты тут делаешь, в Сибири? Зачем ты приехал сюда зимой?

- Чем, как тебе кажется, отличаются французы от русских?

Русские не жалуются, а делают. Неважно, какие преграды стоят перед ними, они идут и делают. Французов может смутить любая мелочь, они откажутся что-то делать и будут жаловаться. В России, наоборот, скажут: нас проблемы не волнуют, это классная идея, давай сделаем.

Российские политики и чиновники часто рассказывают о западной пропаганде против России и россиянах. Что думают о России обычные французы?

Я думаю, большинству французов все равно, что творится в России. Причины: Россия очень далеко и у них нет отношений с россиянами. Им гораздо интереснее отношения со своими ближайшими соседями, с жителями Германии и Бельгии.
Другое дело французские СМИ: тут все просто: Путин очень плохой. Это – дьявол, он убивает людей в Сирии, в Украине, в Крыму. В России нет демократии и так далее. Некоторые люди во Франции этому верят, как моя мама, например. Я ей говорю, что США также убивает людей в Ираке.

- А ты разговаривал с россиянами, которых тут встречал, о Путине?

Я слышал различные мнения о Владимире Путине. Парень, у которого я останавливался в Москве, считал, что Путин - герой, Украина и США - плохие. Российская пропаганда хорошо повлияла на его мысли. В Питере наоборот, говорили о том, что Путин не демократичный политик.

Россию и Францию очень много чего связывает. И дружба, и войны. Скажи, как ты относишься к Наполеону? Правда, что большинство французов не считают его героем?

Может для кого-то он и не герой, но этот парень сделал Францию великой. Его можно поставить на одну ступень с такими людьми, как Жанна д’Арк, президент Шарль де Голль. У французов разное мнение о Наполеоне: но в школах на уроках истории о нем говорят, как о великом человеке. Кстати, к памятникам, которые есть в вашей стране, посвященные победе России над Наполеоном, я отношусь нормально. Вы победили, мы – нет.

- Есть что-то такое, что тебя поразило в России?

Мне очень нравятся люди в России. Они милые и приятные люди, каждый готов прийти тебе на помощь. Я в России полюбил пейзажи: никаких тебе городов, деревень на сотни километров. Только лес и поля. Из тех мест, где я побывал, Урал - самое прекрасное место. И еда у вас тут очень вкусная, мне очень понравилась селедка под шубой.

Единственное, что мне тут не нравится, это погода. Тут очень холодно. Но у вас есть снег, и можно лепить снеговики и играть в снежки.

2017-08-20

Говорят, что французы не желают общаться с туристами на каком-либо языке кроме французского. Это не совсем так. Если Вы потрудитесь выучить парочку слов вроде «бонжур», «сильвупле» и «мерси», они охотно объяснят Вам дорогу даже на английском. А если Вы попросите их говорить по-французски, счастью их не будет предела.
Вы обречены на провал, если Вы попытаетесь закосить под француза/француженку, они поймут, что Вы русский/русская, даже если будете молчать. Любопытство не дало мне покоя, пришлось спросить, как они идентифицировали национальность. Вот что мне ответили: взгляд, лицо, одежда и голос.
Когда официанты понимают, что Вы из России, сразу стараются угодить, а их любимая фраза на русском – не «спасибо», не «здравствуйте», а «добрый вечер» (даже рано утром)
Кстати, французы благожелательно настроены по отношению к русским. Когда узнают, что Вы русский, начинают кивать и улыбаться.
Дорогу лучше спрашивать либо у классических французских мадам, либо у мужчин, они отвечают толковей всех, много жестикулируют, так что если ваш французский хромает или не ходит вообще, вы вряд ли заблудитесь. По карте лучше не ориентироваться, можно только запутаться. Спросите у местных.
Почему-то принято думать, что француженки выглядят так: Но это неправда. Лохматые, не очень-то накрашенные, джинсы, футболочка, сланцы. Поверьте, русские женщины, даже провинциалки, одеваются куда лучше. Прилично одетых француженок можно встретить только в центре. И чаще всего, когда подходишь к такой модной мадам, чтобы спросить дорогу, она оказывается русской.
Кому-то французский дается легко, кому-то нет. Но когда дело доходит до чисел, тяжко будет всем: 70 – это шестьдесят и десять, 72 – шестьдесят и двенадцать. Ну а мое самое любимое – число 95 – четыре по двадцать и пятнадцать. Может поэтому Франция является родиной великих математиков?
Парижское метро оказалось намного удобней Московского. Никакого кольца, просто ветки. Чтобы уехать в нужную сторону, нужно знать название вашей станции и направление (смотрится по конечной).
Удобная и продуманная система такси. По всему городу (и, естественно, возле достопримечательностей) есть стоянки такси, машины стоят практически круглосуточно, то есть даже если поздно – уехать не проблема, но даже если такси нет на месте, стоят автоматы с кнопочкой для вызова. Таксистам во Франции, как официантам, принято оставлять небольшие чаевые, 1-2 евро.
Чтобы сэкономить, можно хотя бы раз в день питаться не в кафе, а покупать еду в супермаркете. Цены ниже, а вот качество не хуже ресторанного. В супермаркете можно купить все: фуа-гра, ветчину, фрукты, сыры…
Стоит только свернуть с туристической тропы и пройтись 200 метров, цены в кафе и ресторанчиках значительно падают.
Французская водопроводная вода входит в пятерку самых чистых в мире, поэтому ее можно пить прямо из крана (снова экономия). А еще по всему Парижу установлены бесплатные питьевые фонтанчики.
При заказе в кафе или ресторане можно попросить графин воды и багет, и принесут его совершенно бесплатно (постановление Наполеона).
Министерство здравоохранения следит за здоровьем своих граждан, поэтому под каждой рекламой еды или напитка можно найти сайт или телефон фитнес-клуба или какой-нибудь оздоровительной программы.
Забастовки и демонстрации – национальный вид спорта. Бастуют все: авиакомпании, ж/д и даже клошары (по нашему – бомжи). Один раз такой демонстрант грозился броситься под колеса в метро, там машинист объявил: «Мадам и мисье, сейчас мы послушаем выступление этого господина и поедем дальше». Бомжик был счастлив, что его выслушали и не кинулся под колеса.
Туристов во Франции больше, чем самих жителей. Особенно их много на Елисейских полях и возле Эйфелевой башни. Очереди на Эйфелеву башню космические, да и стоит ли оно того? Главный минус башни – с нее не видно саму башню, поэтому можно подняться на Момпарнас, оттуда потрясающий вид на Париж, да и очередей вообще нет. А к Эйфелевой башне лучше всего прийти вечером и устроить пикник или просто посидеть на травке, когда она зажигается.
Французы не едят лягушек в таких масштабах, как принято считать. Многие их вообще не пробовали. А вот фуа-гра они любят и едят по многим праздникам.
Все салаты заправляются необыкновенно вкусным соусом (горчица с большим количеством оливкового масла).
Французы рассказывают, что Nutella у них пользуется огромной популярностью, судите сами: многие студенты, выбирая отель, где они останавливаются во время стажировок, предпочтут тот, где на завтрак будет Nutella.
У французов есть свой аналог бигмаку и бигтейсти: крок-месьё и крок-мадам. Это тосты с ветчиной и приплавленным сыром. Крок-мадам с яичницей сверху.
Крок-мадам с яичницей сверху

И крок-месьё без яичницы сверху
Если вы в дорогом магазине, например, Галери Лафайет или Принтам (шикарные парижские универмаги) случайно разобъете пробник с духами, даже 100 мл, вам ничего не будет. Вы не заплатите ни цента. Продавцы деликатно дождутся момента, когда вы отойдете и все уберут (проверенно на личном опыте).
Французы любят все экологически чистое, поэтому у них есть практика использовать для кошения тарвы – овец и коз.
Французы обожают своих собак. С собакой можно практически везде: и в ресторан, и в кафе…
Аэропорт Шарль де Голь настолько огромен, что таксисты спрашивают, в какой именно вам терминал нужно и очень удивляются вопросу, «А разве есть разница?» Есть и очень большая!
Коридоры Лувра такие длинные потому, что король (Лувр – бывший королевский дворец) любил охоту, и в плохую погоду он просто приказывал разбросать по полу дворца дерн и запустить лисиц. Охота начиналась…
В Париже очень много каруселей. Самые известные находятся на Монмартре и возле Эйфелевой башни.
Ни для кого не секрет, что назавание французского заведения Бистро имеет русскую этимологию. Русские казаки, занявшие высоты Монмартра, так грозно требовали быстрее подавать им еду и напитки, что искаженное слова «быстро» вошло в обиход французов, о чем свидетельствует подпись:

Нам будет приятно, если поделитесь с друзьями:

Специально для сайта «Перспективы»

Сергей Фёдоров

Фёдоров Сергей Матвеевич - кандидат политических наук, старший научный сотрудник Института Европы РАН.

Франция всегда была окружена ореолом притягательности для русского сознания, и даже периоды межгосударственной вражды мало сказывались на ее устойчиво положительном образе в русском обществе. Отношение французов к России – совсем иное. В нем традиционно присутствовала двойственность и даже контрастность, неприятие соседствовало с романтизацией, а сегодня явно доминируют темные тона. Особенности, корни и перспективы взаимного восприятия двух стран рассматривает франковед, старший научный сотрудник Института Европы РАН С.М.Федоров.

Чарующий образ Франции

Франция для русских является особой страной, больше, чем просто заграницей. Она всегда пленяла воображение наших соотечественников. Париж воспринимался как своеобразная культурная Мекка, ещё недавно почти недосягаемая мечта. В массовом сознании россиян положительный образ Франции сформировался под влиянием таких факторов, как обаяние её «мягкого могущества», богатые гуманитарные связи и общность революционного опыта наших двух народов, историческая память о политических союзах.

Во Франции русский человек находит в том числе и то, чего ему не достаёт у себя в дома. Прежде всего, Франция для него - приятная, ухоженная страна с замечательной природой, богатой историей и архитектурой. Привлекают не только памятники, бережное к ним отношение, но и обустройство повседневной жизни – изобилие уютных гостиниц, ресторанов и кафе, магазинов и лавок, отвечающих разным вкусам. Кстати, французская гастрономия и рестораны в шкале привлекательности для туристов находятся на втором месте, не намного уступая культурно-историческому наследию. Уже в конце XVIII века, по свидетельству Н. Карамзина, только в одном Париже насчитывалось порядка 600 кафе, мода на которые пришла в Европу из Османской Порты – тогдашней союзницы Франции. Французский образ жизни с тех пор неразрывно связан с кафе. Вообще «культура кафе» – места, где можно посидеть, пообщаться с друзьями, почитать свежую прессу, отдохнуть - является, по меткому наблюдению бывшего премьер-министра Франции Доминика де Вильпена, одной из ценностей, формирующих европейскую идентичность. Наконец, образ Франции неразрывен с высокой модой, предметами роскоши, непревзойдённой парфюмерией.

Мировое влияние французской культуры, общественной и научной мысли всегда особо чувствовалось в России. Франция была интеллектуальным лидером Европы в XVIII и XIX веке. Неудивительно, что русское дворянство считало обязательным знание французского языка – этой новой латыни, языка европейской элиты и дипломатии.

Много значила героизация французской политической истории в советское время. Уже в школе все советские люди узнавали, что будущие декабристы после изгнания наполеоновской армии дошли до Парижа и вернулись домой, впитав французские политические идеи, что русские революционеры второй волны – Герцен, Бакунин, Кропоткин изучали революционный опыт, живя во Франции, что, наконец, и Владимир Ульянов «ковал» революционные кадры в школе Лонжюмо под Парижем. Октябрьская революция представлялась продолжением «славных свершений» Великой французской революции и в особенности дела Парижской Коммуны. День «рождения» последней, 18 марта, ежегодно отмечался в стране Советов. Интернационал, который был гимном нашей страны с 1918 по 1944 годы, сочинил француз Эжен Потье. Менее известен тот факт, что после Февральской революции официальным гимном России стала «Марсельеза». Одним словом, как помнит зрелое поколение россиян, колыбелью социализма, хотя и утопического, из которого затем вырос «научный коммунизм», была Франция. На восприятии этой страны сказывалось также и то, что французские коммунисты являлись одной из самых крупных коммунистических партий Европы и вплоть до середины 1980-х годов обладали внушительным политическим весом.

Одновременно после Октябрьской революции Франция приютила у себя сотни тысяч русских эмигрантов и стала для нас хранительницей той «настоящей», не искалеченной большевизмом России, к которой можно было прикоснуться, читая произведения Бунина и Шмелёва, слушая Шаляпина.

В сознании россиян (причём не только пожилых людей, но и молодёжи) Франция до сих пор воспринимается как дружественное России государство. Действительно, с Францией было заключено три союзнических договора - в 1891, 1935, 1944 гг., мы выступали на одной стороне в обеих мировых войнах. Символом союза «Сражающейся Франции» и СССР во Второй мировой войне стали эскадрилья «Нормандия-Неман», принимавшая участие в боях под Курском, и, конечно, фигура генерала де Голля. По признанию сына Шарля де Голля, вряд ли есть другая страна помимо Франции, где к памяти его отца относились бы с таким уважением, как в Советском Союзе . Стоит отметить, что хотя де Голль признавал достоинства и заслуги русского народа, считать самого знаменитого француза ХХ века большим другом России было бы значительной натяжкой. В известной мере, такой образ де Голля является продуктом советской пропаганды. Наша страна ценила лидера Франции за его призыв к созданию Европы от Атлантики до Урала, за первые шаги на пути разрядки международной напряжённости. СССР не мог не приветствовать умеренный антиатлантизм де Голля. Вместе с тем Франция всегда оставалась в лагере атлантистов, а де Голль, мягко говоря, не испытывал иллюзий по поводу коммунизма .

Вообще представление о традиционной российско-французской дружбе, свойственное большинству россиян, во многом оказывается мифом. После того как Россия Петра I стала претендовать на роль великой европейской державы, отношения между двумя странами почти на всём протяжении XVIII столетия характеризовались взаимным недоверием, отчуждённостью и конфликтностью. Потребовалась целая эпоха, прежде чем Россия и Франция, пройдя затянувшуюся стадию «исторического знакомства», осознали преимущества согласия и сотрудничества, считает авторитетный российский историк П.Черкасов . Даже в «золотой век» Екатерины II, которая была воспитана на французской литературе, переписывалась с Вольтером и принимала в Петербурге Дидро, отношения двух стран были крайне враждебными. Христианнейший король, как звали Людовика XV, не любил Россию. Неудивительно, что авторство так называемого «Завещания Петра I», которое должно было убедить читателя в агрессивной экспансионистской сущности России, принадлежит французским дипломатам.

Не улучшались наши отношения и в ХIХ веке, о чём говорят война с Наполеоном 1812-1815 гг., затем польские события 1830-х годов и Крымская война 1853-1856 гг. Лишь после франко-прусской войны 1870 года наметилось сближение двух стран, не в последнюю очередь потому, что французам понадобился союзник, сдерживающий амбициозного воинственного соседа по другую сторону Рейна.

Тем не менее, как это ни покажется парадоксальным, периоды вражды практически не сказывались на положительном восприятии Франции в России.

Почти идеальный образ этой страны в глазах россиян несколько корректируется их отношением к французам. Русские любят Францию в целом, но более критичны по отношению к её гражданам. Здесь, на наш взгляд, проявляется присущее русскому человеку двойственное отношение к Европе, состоящее из противоречивой смеси чувства неполноценности с чувством превосходства. Многое в укладе жизни европейцев не устраивает русского человека, привыкшего к простору, необузданности, простоте и прямоте (которая, кстати, европейцами часто расценивается как недалёкость). Это объясняется разницей культур, традиций, привычек.

Суммируя, нельзя не отметить, что положительный образ Франции в русском сознании на протяжении столетий оставался по сути неизменным. Многие русские боготворили Францию, её культуру, язык, образ жизни, а в политическом устройстве Франции, в её демократии видели пример для подражания. Россия, пожалуй, как ни одна другая страна соответствовала столь любимой во Франции сентенции Гёте, о том, что у каждого человека две родины – одна своя, другая – Франция. Примечательно, что почти ту же мысль позднее высказал В. Маяковский: «Я хотел бы жить и умереть в Париже, если б не было такой земли – Москва!».

Что думают французы о России и русских?

Дихотомия в восприятии России берёт начало с XVIII века, когда контакты между нашими странами становятся регулярными. «По сути, в XVIII веке во французском общественном сознании функционируют два образа России: страны просвещённого абсолютизма и варварской деспотичной державы. На поддержание первого мифа деньги даёт русский двор, на поддержание второго – французский, - отмечает российский историк А. Строев, добавляя: «И чем могущественнее становилась Россия, тем сильнее ревность и противоборство Франции» . Если Вольтер и Дидро придерживались первого взгляда, то Руссо крайне негативно оценивал петровские реформы и исторические перспективы русского народа.

Большую часть XIX века контрастное восприятие России сохранялось. Так, Наполеон не мог не считаться с влиянием России, однако видел в ней «азиатскую страну». Широко известно его высказывание: «Поскребите русского – и вы увидите татарина». Менее известно то, что французский император вполне серьёзно полагал, что, как и все варварские народы, русские прекратят борьбу, стоит только поразить сердце их империи – Москву. Заграничный поход русской армии и взятие Парижа не оставили у французов негативного представления о русских. Скорее можно говорить о взаимном обогащении культур. Французы не только позаимствовали русское слово «бистро», но и открыли для себя, например, русские качели. Миф о «русских варварах» был развеян, но лишь в какой-то мере.

В 40-50-е годы XIX века появляется несколько книг о путешествиях в Россию, среди которых следует отметить прежде всего «путевые записки» А. Дюма , Т. Готье, Ш. де Сен-Жульена, Ж. Буше де Перта. Их авторы с интересом и – что немаловажно- с благожелательностью рассказывают о «далёкой и загадочной стране». С этими произведениями резко контрастирует целый ряд обличительных книг, среди которых, несомненно, первое место занимает произведение легитимиста маркиза Астольфа де Кюстина «Россия в 1839 году».

После окончания Крымской войны, сопровождавшейся во Франции вспышкой антирусских настроений (именно тогда появляются карикатуры, рисующие Россию в образе дикого и неуклюжего медведя), отношения между странами начинают налаживаться. Александр II принял участие в открытии всемирной выставки 1867 года в Париже, и ему единственному из высочайших особ был предоставлен в качестве резиденции Елисейский дворец. Даже неудавшееся покушение на русского императора, совершённое поляком Антоном Березовским, не смогло помешать зарождавшемуся союзу двух государств.

Военно-политическая составляющая первого франко-русского союза (1891 г.) подкреплялась беспрецедентной интенсификацией экономических, культурных и научных связей. Симптоматично, что в 1893 году появился даже франко-российский гимн Е. Ленобля и М.Роже, в котором воспевалась «братская любовь двух наших наций». Однако «братская любовь», обагрённая кровью Первой мировой войны, не длилась долго – её прервала большевистская революция. Казалось, что Россия навсегда погрузилась в пучину смутного времени, гражданской войны и хаоса. Отрицательные эмоции по отношению к России в тот период были вызваны ещё и отказом большевистского руководства выплачивать долги по французским кредитам.

Неприятие Советского Союза - источника коммунистической угрозы (пресловутая «рука Москвы») - соседствовало с интересом к «стране-подростку», поддерживаемому ФКП и сочувствующей ей интеллигенцией.

Свое влияние на формирование образа России в 20-30-е годы прошлого столетия оказывала также и русская эмиграция. Хотя по численности она значительно уступала, например, выходцам из Италии и Польши (русские среди иностранного населения в конце 1920-х гг. составляли примерно 3%) , тем не менее русское присутствие и влияние на политическую жизнь Франции были весьма заметными. Речь идёт, прежде всего, о нашумевших делах с участием выходцев из России. 6 мая 1932 года Франция была потрясена убийством президента Поля Думера русским иммигрантом Павлом Горгуловым. Ещё один выходец из России, Александр Стависский, оказался главным действующим лицом крупной финансовой аферы, которая спровоцировала в феврале 1934 года антипарламентский путч профашистских организаций Франции. Громкий резонанс в стране получили дела, связанные с похищением агентами ГПУ генералов Кутепова в 1930 году и Миллера - в 1937, также как и таинственная гибель сына Троцкого Льва Седова в феврале 1938 года. Мрачные картины 30-х годов не развеяло заключение в 1935 году франко-советского договора, который потерял своё значение после Мюнхена и последовавшего затем пакта Молотова-Риббентропа.

События Второй мировой войны, героизм советского народа и победы Красной Армии повысили престиж СССР. Несмотря на начавшуюся «холодную войну», Франции и СССР удавалось в целом сохранять неплохие отношения, потенциал которых был явно упрочен «хрущёвской оттепелью». Даже после начала афганской войны на излёте 70-х годов во французском видении советской России присутствовали в том числе положительные эмоции и светлые тона. Вероятно, это отчасти объяснялось мощными культурными связями, которые в определённой мере сглаживали политические противоречия, но в еще большей степени - экономической и военной мощью СССР

Романтический период интереса к горбачёвскому СССР длился недолго. Слова glasnost и perestroika прочно обосновались во французской печати (до сих пор нет-нет да промелькнут на страницах газет). В моду вошла советская символика. Интенсифицировались экономические связи. В конце1980-х годов французский бизнес (в особенности малый и средний) стал открывать для себя неведомый до той поры рынок. Однако стремление завязать кооперационные связи часто наталкивалось на труднопреодолимые препятствия, связанные с финансовыми проблемами, различиями в технологиях, культуре предпринимательства и производства. Что касается краха СССР, то в определенном смысле он стал для французов и, в особенности, для руководства Франции неприятным сюрпризом, обрушившим политические конструкции, среди которых Франция себя в целом неплохо чувствовала. Несмотря на неоднозначное отношение к СССР, во Франции понимали его значимость для поддержания баланса сил в мире.

Представления французов о ельцинской эпохе были очень неоднозначны. Надежды на быстрые демократические перемены в России и на её сближение со странами Запада оказались иллюзорными. Расстрел «Белого дома» в октябре 1993 г. вовсе не укладывался во французские представления о параметрах современной демократии. Хотя официальные власти страны предпочли не комментировать произошедшее, образ новой России в глазах французов после этого отнюдь не улучшился. С середины 1990-х гг. в этом образе всё больше стали доминировать новые стереотипы: мафия, преступность, коррупция, нищета, нарастающий хаос. Портрет России середины прошлого десятилетия формировался и новой волной русских иммигрантов, чьи манеры и поведение не улучшали имидж русских. Россия представлялась французам, по образному сравнению одного из французских журналистов, «громадным кораблём без руля и ветрил, с неадекватным капитаном». Вывод был весьма неутешительным: Европе, представленной государствами-«лёгкими судёнышками», лучше держаться подальше от неуправляемого российского корабля.

Резкое неприятие ельцинской России демонстрировали французские левые. Так, Лионель Жоспен, которому принадлежит известная фраза «Да - рыночной экономике, нет - рыночному обществу!», отмечал, что Россия выбрала самый неудачный путь перехода к рыночной экономике – путь строительства агрессивного капитализма. Что касается ультралевых, то они полагают, что в России, где появилось столько богатых и ещё больше бедных, уже опять пора делать революцию.

С появлением в России нового президента антироссийский настрой французского общественного мнения не только не уменьшился, но, напротив, возрос, - в особенности после переизбрания В.Путина в 2004 году. Претензии к России и её политическому руководству хорошо известны и сводятся в общих чертах к следующему: нарушение прав человека в Чечне и в России в целом; отход Кремля от демократии (укрепление вертикали власти, ужесточение избирательного законодательства, отмена избрания губернаторов, преследование оппозиции, ограничение деятельности неправительственных организаций) и принципа свободы прессы (цензура телевидения и других основных средств массовой информации, преследование журналистов); инициирование новой «холодной войны»; «газовый шантаж» Европы и прозападных стран СНГ (Украина, Грузия).

Интересно, пожалуй, не само содержание этой критики, сколько нюансы, наводящие на определённые размышления относительно характера и вдохновителей этой антироссийской волны. Удивляет однобокий подход к освещению чеченских событий. Лицемерие и двойные стандарты французских средств массовой информации в этой связи просто потрясают. Захват французской заложницы в Латинской Америке – вселенская трагедия. Убийство более двухсот детей в Беслане – «неадекватное действие чеченских борцов за независимость в ответ на агрессию Москвы». Еще один типичный пример - радиовыступление одного французского интеллектуала сразу после трагической развязки в театральном центре на Дубровке, в котором он обвинил российский спецназ в применении запрещённых боевых газов.

Довольно странно звучит и критика России в вопросах поставок углеводородного сырья в Западную Европу. России предъявляют претензии в том, что она грозит перекрыть поставку газа, но почему-то никаких замечаний не раздается в адрес стран-транзитёров (той же Украины) и вообще обходится стороной суть вопроса – о цене за газ.

После мюнхенской речи Путина в феврале 2007 года французские СМИ запестрили обвинениями в адрес российского руководства, которое обвинили чуть ли не в разжигании новой «холодной войны». Однако существо проблемы - что вызвало резкий тон Кремля – присущая Москве агрессивность или политика Запада в последние полтора десятилетия? – вообще осталось за скобками анализа французских политологов. Между тем даже бывший министр иностранных дел в правительстве Л. Жоспена (1997 – 2002 гг.) Юбер Ведрин в недавнем докладе о глобализации фактически признал, что вокруг российских границ создаётся пояс недружественных государств . Не являются большим секретом и технологии «оранжевых революций» по западному сценарию .

Встает вопрос: насколько сознательно демонизируются путинский режим и современная Россия? Можно ли в этом увидеть политический заказ? Степень «негатива», расточаемого в адрес России, который порой превосходит практику времён холодной войны, настораживает. Если раньше это можно было оправдать идеологическим противостоянием двух систем, то чем объяснить сейчас антироссийскую риторику, граничащую с русофобией?

Несмотря на некоторую истеричность французских масс-медиа в отношении России, усматривать в этом спланированную кампанию, наверное, было бы преувеличением. Стоит прислушаться к такому авторитетному учёному и публицисту, как Эмманюэль Тодд. По его словам, он был так удручён русофобией французских журналов, что даже организовал дебаты, чтобы понять ее причины. Выяснилось, что в большинстве случаев антироссийский настрой вызван элементарным незнанием, например, истории Второй мировой войны. «Европа находится в неоплатном долгу перед Россией, - считает сам Тодд, - и поэтому все эти антипутинские выступления относительно недостатков российской демократической системы я расцениваю как некую моральную ошибку» . Не менее примечательно его суждение и по чеченскому вопросу: «Я же уверен, что произошедшие в Чечне события чрезвычайно тяжелы как для чеченцев, так и для русских, и не думаю, что русские вели себя в Чечне хуже, чем французы в Алжире» .

Хотя такой подход скорее составляет исключение из правил, тем не менее он, возможно, отражает некоторый спад антироссийской волны. В последнее время всё слышнее становятся голоса более объективных комментаторов российской реальности. К их числу можно отнести Элен Каррэр д’Анкосс – старейшего и наиболее именитого «руссоведа» Франции, члена Французской Академии, а также Тома Гомара – директора программ Россия–СНГ во Французском институте международных отношений (IFRI). Вообще же, как это ни покажется удивительным, во Франции оказалось не так много неангажированных специалистов, разбирающихся в сути российской действительности. Вместо них во французских СМИ «раскручивается», например, творчество Владимира Фёдоровского, в прошлом переводчика Л. Брежнева и российского дипломата, пресс-атташе “Движения демократических реформ”, получившего французское гражданство в 1995 году.

Из известных периодических изданий более взвешенный подход демонстрирует газета «Фигаро» и орган деловых кругов «Эко». Нельзя не отметить взвешенные и честные статьи о России Александра Адлера в «Фигаро». В то же время влиятельная левоцентристская «Монд» вполне может претендовать на первенство по неприязни к нашей стране. Интересно, что отклики читателей на статьи о России в интернет-версиях периодических изданий нередко более дружелюбны к нам, нежели сами статьи. В частности, многие считают, что Россия заслуживает большего уважения, учитывая тяжёлые времена, последовавшие за распадом СССР. Обострение отношений России и Запада ряд читателей объясняют действиями США по «продвижению демократии» на постсоветском пространстве. Все это позволяет говорить о неоднозначном восприятии французами реалий современной России, а также о том, что диалог представителей гражданского общества двух стран смог бы добавить объективности в представление французов о современной России.

Как и прежде, сегодня в массовом сознании французов сохраняется двойственное, контрастное восприятие России. По словам известного французского писателя русско-армянского происхождения Анри Труайя, «французов интересует и очаровывает русский характер, его наивность и спонтанность» . Но несмотря на три столетия наших связей, мы так и не стали для них «своими». Если европейская идентичность России признаётся, то с оговорками.

Вряд ли можно рассчитывать на то, что в ближайшие годы восприятие сегодняшней России, в котором доминируют тёмные тона, существенно улучшится. Можно сослаться на разность политических культур и утешить себя тем, что наиболее антироссийски настроены в основном французские левые интеллектуалы. Но признаем и другое: стандарты российской демократии, как её ни назови, весьма разнятся с гораздо более высоким качеством французского аналога. В этом можно было убедиться, наблюдая за президентскими и парламентскими выборами во Франции в апреле-июне 2007 года и сопоставляя их с избирательным циклом в России 2007-2008 гг.

Опрос общественного мнения, проведённый институтом GlobeScun по заказу BBC в середине 2007 года, показал, что 57% французов отрицательно относятся к нашей стране . Впрочем, американцы по части антипатии со стороны французов не уступают русским. И все-таки приведённые цифры обескураживают, особенно в сравнении. По данным того же исследования, 63% россиян относятся к Франции с симпатией и только 7% - негативно (из всех других стран негативное отношение к Франции меньше только в Японии – 4%; правда, при этом и положительно относятся всего 35%). Эту же тенденцию подтверждает опрос, проведённый Фондом общественного мнения в 2006 году, - по его результатам 54% наших сограждан уверены, что французы хорошо относятся к России, и лишь 11% сомневаются в этом (примечательно, что только 11% опрошенных имели контакты с французами) .

Однако приход к власти президента-прагматика Саркози, не испытывающего к России, в отличие от Жака Ширака, искреннего уважения, способен изменить ситуацию. Критические ноты в отношении Франции и её президента слышны в наших СМИ всё отчётливее. Достаточно вспомнить, как освещался российскими журналистами визит Саркози в Россию в октябре 2007 г. Недавнее появление в журнале «Фигаро Магазин» рабочих материалов о новой французской военной доктрине, которая допускает военные действия против России, способно резко изменить отношение русских к Франции.

Несмотря на интенсификацию экономических связей и формальные декларации о дружбе и партнерстве, в российско-французских отношениях повеяло прохладой. Такие периоды были и раньше - после смены власти наступает время неопределённости. Хочется надеяться, что этот период не затянется надолго, а французы и русские сохранят и приумножат тот потенциал взаимной симпатии и интереса, который складывался столетиями.

Основа статьи подготовлена при поддержке Российского гуманитарного научного фонда (РГНФ), проект 06-02-02068а.

Примечания:

Дубинин Ю. Дипломатическая быль (записки посла во Франции). – М.: РОССПЭН, 1997, стр. 228

Об отношении де Голля к России см.: Пейрефит А. Таков был де Голль.- М.: Московская школа политических исследований, 2002.

Черкасов П.П. Двуглавый орёл и королевские лилии: становление русско-французских отношений в XVIII веке, 1700-1775. – М.: Наука, 1995, стр. 15.

О «славянской» или «русской душе» в 80-х годах XIX века поведал своим соотечественникам французский дипломат Мельхиор де Вогюэ. Он бывал в России, был женат на русской - фрейлине императрицы - и восхищался духовностью России. (См. подробнее: интервью российского историка литературы В.Мильчиной «”Русскую душу” придумали французы»// «Время новостей» № 108 от 21.06.2005 на сайте www.vremya.ru ).

Строев А. Война перьев: французские шпионы в России во второй половине XVIII века// Логос, №3 (24)б 2000б стр. 18-43

Любопытно, что А. Дюма-отец по одной из линий родства вёл свою родословную от Анны Ярославны – русской принцессы, дочери Ярослава Мудрого, ставшей королевой Франции в ХI веке. Он, если верить генеалогическому древу, являлся её потомком в 22 колене 4 ветви родства.

Grouix Pierre. Russes de France d’hier a aujourd’hui. P., Ed. du Rocher, 2007, p.98

Vedrine H. Rapport pour le President de la Republique sur la France et lа mondialisation. - P., La Documentation francaise, 2007.

См. об этом подробно: Фукияма Фр. Америка на перепутье (Демократия, власть и неоконсервативное наследие).- М.: АСТ, 2007.

Тодд Э. Не стесняться имперского прошлого// Россия в глобальной политике, т.5, №4, июль-август 2007, стр. 88

Хотя эпоха, когда Россия ассоциировалась в сознании французов с самоваром, водкой, морозом и медведями на улицах, давно миновала, тем не менее восприятие нашей страны остается контрастным. С одной стороны - образ огромной, холодной, непонятной России, не способной к демократическому развитию. С другой – романтический облик: снег и тройка, красивые женщины и притягательная «славянская душа», которую, как полагают некоторые, придумали как раз французы.
Дихотомия в восприятии России берёт начало с XVIII века, когда контакты между нашими странами становятся регулярными. «По сути, в XVIII веке во французском общественном сознании функционируют два образа России: страны просвещённого абсолютизма и варварской деспотичной державы. На поддержание первого мифа деньги даёт русский двор, на поддержание второго – французский, - отмечает российский историк А. Строев, добавляя: «И чем могущественнее становилась Россия, тем сильнее ревность и противоборство Франции». Если Вольтер и Дидро придерживались первого взгляда, то Руссо крайне негативно оценивал петровские реформы и исторические перспективы русского народа.
Большую часть XIX века контрастное восприятие России сохранялось. Так, Наполеон не мог не считаться с влиянием России, однако видел в ней «азиатскую страну». Широко известно его высказывание: «Поскребите русского – и вы увидите татарина». Менее известно то, что французский император вполне серьёзно полагал, что, как и все варварские народы, русские прекратят борьбу, стоит только поразить сердце их империи – Москву. Заграничный поход русской армии и взятие Парижа не оставили у французов негативного представления о русских. Скорее можно говорить о взаимном обогащении культур. Французы не только позаимствовали русское слово «бистро», но и открыли для себя, например, русские качели. Миф о «русских варварах» был развеян, но лишь в какой-то мере.
В 40-50-е годы XIX века появляется несколько книг о путешествиях в Россию, среди которых следует отметить прежде всего «путевые записки» А. Дюма, Т. Готье, Ш. де Сен-Жульена, Ж. Буше де Перта. Их авторы с интересом и – что немаловажно- с благожелательностью рассказывают о «далёкой и загадочной стране». С этими произведениями резко контрастирует целый ряд обличительных книг, среди которых, несомненно, первое место занимает произведение легитимиста маркиза Астольфа де Кюстина «Россия в 1839 году».
После окончания Крымской войны, сопровождавшейся во Франции вспышкой антирусских настроений (именно тогда появляются карикатуры, рисующие Россию в образе дикого и неуклюжего медведя), отношения между странами начинают налаживаться. Александр II принял участие в открытии всемирной выставки 1867 года в Париже, и ему единственному из высочайших особ был предоставлен в качестве резиденции Елисейский дворец. Даже неудавшееся покушение на русского императора, совершённое поляком Антоном Березовским, не смогло помешать зарождавшемуся союзу двух государств.
Военно-политическая составляющая первого франко-русского союза (1891 г.) подкреплялась беспрецедентной интенсификацией экономических, культурных и научных связей. Симптоматично, что в 1893 году появился даже франко-российский гимн Е. Ленобля и М.Роже, в котором воспевалась «братская любовь двух наших наций». Однако «братская любовь», обагрённая кровью Первой мировой войны, не длилась долго – её прервала большевистская революция. Казалось, что Россия навсегда погрузилась в пучину смутного времени, гражданской войны и хаоса. Отрицательные эмоции по отношению к России в тот период были вызваны ещё и отказом большевистского руководства выплачивать долги по французским кредитам.
Неприятие Советского Союза - источника коммунистической угрозы (пресловутая «рука Москвы») - соседствовало с интересом к «стране-подростку», поддерживаемому ФКП и сочувствующей ей интеллигенцией.
Свое влияние на формирование образа России в 20-30-е годы прошлого столетия оказывала также и русская эмиграция. Хотя по численности она значительно уступала, например, выходцам из Италии и Польши (русские среди иностранного населения в конце 1920-х гг. составляли примерно 3%) , тем не менее русское присутствие и влияние на политическую жизнь Франции были весьма заметными. Речь идёт, прежде всего, о нашумевших делах с участием выходцев из России. 6 мая 1932 года Франция была потрясена убийством президента Поля Думера русским иммигрантом Павлом Горгуловым. Ещё один выходец из России, Александр Стависский, оказался главным действующим лицом крупной финансовой аферы, которая спровоцировала в феврале 1934 года антипарламентский путч профашистских организаций Франции. Громкий резонанс в стране получили дела, связанные с похищением агентами ГПУ генералов Кутепова в 1930 году и Миллера - в 1937, также как и таинственная гибель сына Троцкого Льва Седова в феврале 1938 года. Мрачные картины 30-х годов не развеяло заключение в 1935 году франко-советского договора, который потерял своё значение после Мюнхена и последовавшего затем пакта Молотова-Риббентропа.
События Второй мировой войны, героизм советского народа и победы Красной Армии повысили престиж СССР. Несмотря на начавшуюся «холодную войну», Франции и СССР удавалось в целом сохранять неплохие отношения, потенциал которых был явно упрочен «хрущёвской оттепелью». Даже после начала афганской войны на излёте 70-х годов во французском видении советской России присутствовали в том числе положительные эмоции и светлые тона. Вероятно, это отчасти объяснялось мощными культурными связями, которые в определённой мере сглаживали политические противоречия, но в еще большей степени - экономической и военной мощью СССР
Романтический период интереса к горбачёвскому СССР длился недолго. Слова glasnost и perestroika прочно обосновались во французской печати (до сих пор нет-нет да промелькнут на страницах газет). В моду вошла советская символика. Интенсифицировались экономические связи. В конце1980-х годов французский бизнес (в особенности малый и средний) стал открывать для себя неведомый до той поры рынок. Однако стремление завязать кооперационные связи часто наталкивалось на труднопреодолимые препятствия, связанные с финансовыми проблемами, различиями в технологиях, культуре предпринимательства и производства. Что касается краха СССР, то в определенном смысле он стал для французов и, в особенности, для руководства Франции неприятным сюрпризом, обрушившим политические конструкции, среди которых Франция себя в целом неплохо чувствовала. Несмотря на неоднозначное отношение к СССР, во Франции понимали его значимость для поддержания баланса сил в мире.
Представления французов о ельцинской эпохе были очень неоднозначны. Надежды на быстрые демократические перемены в России и на её сближение со странами Запада оказались иллюзорными. Расстрел «Белого дома» в октябре 1993 г. вовсе не укладывался во французские представления о параметрах современной демократии. Хотя официальные власти страны предпочли не комментировать произошедшее, образ новой России в глазах французов после этого отнюдь не улучшился. С середины 1990-х гг. в этом образе всё больше стали доминировать новые стереотипы: мафия, преступность, коррупция, нищета, нарастающий хаос. Портрет России середины прошлого десятилетия формировался и новой волной русских иммигрантов, чьи манеры и поведение не улучшали имидж русских. Россия представлялась французам, по образному сравнению одного из французских журналистов, «громадным кораблём без руля и ветрил, с неадекватным капитаном». Вывод был весьма неутешительным: Европе, представленной государствами-«лёгкими судёнышками», лучше держаться подальше от неуправляемого российского корабля.
Резкое неприятие ельцинской России демонстрировали французские левые. Так, Лионель Жоспен, которому принадлежит известная фраза «Да - рыночной экономике, нет - рыночному обществу!», отмечал, что Россия выбрала самый неудачный путь перехода к рыночной экономике – путь строительства агрессивного капитализма. Что касается ультралевых, то они полагают, что в России, где появилось столько богатых и ещё больше бедных, уже опять пора делать революцию.
С появлением в России нового президента антироссийский настрой французского общественного мнения не только не уменьшился, но, напротив, возрос, - в особенности после переизбрания В.Путина в 2004 году. Претензии к России и её политическому руководству хорошо известны и сводятся в общих чертах к следующему: нарушение прав человека в Чечне и в России в целом; отход Кремля от демократии (укрепление вертикали власти, ужесточение избирательного законодательства, отмена избрания губернаторов, преследование оппозиции, ограничение деятельности неправительственных организаций) и принципа свободы прессы (цензура телевидения и других основных средств массовой информации, преследование журналистов); инициирование новой «холодной войны»; «газовый шантаж» Европы и прозападных стран СНГ (Украина, Грузия).
Интересно, пожалуй, не само содержание этой критики, сколько нюансы, наводящие на определённые размышления относительно характера и вдохновителей этой антироссийской волны. Удивляет однобокий подход к освещению чеченских событий. Лицемерие и двойные стандарты французских средств массовой информации в этой связи просто потрясают. Захват французской заложницы в Латинской Америке – вселенская трагедия. Убийство более двухсот детей в Беслане – «неадекватное действие чеченских борцов за независимость в ответ на агрессию Москвы». Еще один типичный пример - радиовыступление одного французского интеллектуала сразу после трагической развязки в театральном центре на Дубровке, в котором он обвинил российский спецназ в применении запрещённых боевых газов.
Довольно странно звучит и критика России в вопросах поставок углеводородного сырья в Западную Европу. России предъявляют претензии в том, что она грозит перекрыть поставку газа, но почему-то никаких замечаний не раздается в адрес стран-транзитёров (той же Украины) и вообще обходится стороной суть вопроса – о цене за газ.
После мюнхенской речи Путина в феврале 2007 года французские СМИ запестрили обвинениями в адрес российского руководства, которое обвинили чуть ли не в разжигании новой «холодной войны». Однако существо проблемы - что вызвало резкий тон Кремля – присущая Москве агрессивность или политика Запада в последние полтора десятилетия? – вообще осталось за скобками анализа французских политологов. Между тем даже бывший министр иностранных дел в правительстве Л. Жоспена (1997 – 2002 гг.) Юбер Ведрин в недавнем докладе о глобализации фактически признал, что вокруг российских границ создаётся пояс недружественных государств. Не являются большим секретом и технологии «оранжевых революций» по западному сценарию.
Встает вопрос: насколько сознательно демонизируются путинский режим и современная Россия? Можно ли в этом увидеть политический заказ? Степень «негатива», расточаемого в адрес России, который порой превосходит практику времён холодной войны, настораживает. Если раньше это можно было оправдать идеологическим противостоянием двух систем, то чем объяснить сейчас антироссийскую риторику, граничащую с русофобией?
Несмотря на некоторую истеричность французских масс-медиа в отношении России, усматривать в этом спланированную кампанию, наверное, было бы преувеличением. Стоит прислушаться к такому авторитетному учёному и публицисту, как Эмманюэль Тодд. По его словам, он был так удручён русофобией французских журналов, что даже организовал дебаты, чтобы понять ее причины. Выяснилось, что в большинстве случаев антироссийский настрой вызван элементарным незнанием, например, истории Второй мировой войны. «Европа находится в неоплатном долгу перед Россией, - считает сам Тодд, - и поэтому все эти антипутинские выступления относительно недостатков российской демократической системы я расцениваю как некую моральную ошибку» . Не менее примечательно его суждение и по чеченскому вопросу: «Я же уверен, что произошедшие в Чечне события чрезвычайно тяжелы как для чеченцев, так и для русских, и не думаю, что русские вели себя в Чечне хуже, чем французы в Алжире» .
Хотя такой подход скорее составляет исключение из правил, тем не менее он, возможно, отражает некоторый спад антироссийской волны. В последнее время всё слышнее становятся голоса более объективных комментаторов российской реальности. К их числу можно отнести Элен Каррэр д’Анкосс – старейшего и наиболее именитого «руссоведа» Франции, члена Французской Академии, а также Тома Гомара – директора программ Россия–СНГ во Французском институте международных отношений (IFRI). Вообще же, как это ни покажется удивительным, во Франции оказалось не так много неангажированных специалистов, разбирающихся в сути российской действительности. Вместо них во французских СМИ «раскручивается», например, творчество Владимира Фёдоровского, в прошлом переводчика Л. Брежнева и российского дипломата, пресс-атташе “Движения демократических реформ”, получившего французское гражданство в 1995 году.
Из известных периодических изданий более взвешенный подход демонстрирует газета «Фигаро» и орган деловых кругов «Эко». Нельзя не отметить взвешенные и честные статьи о России Александра Адлера в «Фигаро». В то же время влиятельная левоцентристская «Монд» вполне может претендовать на первенство по неприязни к нашей стране. Интересно, что отклики читателей на статьи о России в интернет-версиях периодических изданий нередко более дружелюбны к нам, нежели сами статьи. В частности, многие считают, что Россия заслуживает большего уважения, учитывая тяжёлые времена, последовавшие за распадом СССР. Обострение отношений России и Запада ряд читателей объясняют действиями США по «продвижению демократии» на постсоветском пространстве. Все это позволяет говорить о неоднозначном восприятии французами реалий современной России, а также о том, что диалог представителей гражданского общества двух стран смог бы добавить объективности в представление французов о современной России.
Как и прежде, сегодня в массовом сознании французов сохраняется двойственное, контрастное восприятие России. По словам известного французского писателя русско-армянского происхождения Анри Труайя, «французов интересует и очаровывает русский характер, его наивность и спонтанность» . Но несмотря на три столетия наших связей, мы так и не стали для них «своими». Если европейская идентичность России признаётся, то с оговорками.