Николай Ге, родившийся в Воронеже, - выдающийся русский художник-передвижник, мастер исторических и религиозных полотен. Его техника исполнения картин на евангельские сюжеты была новаторской для своего времени и часто вызывала неоднозначную реакцию у современников. Некоторые работы Ге даже запрещались к показу на выставках. К таким «спорным» произведениям относится картина «Что есть истина?», которую Николай Ге написал в 1890 году.

В основе картины «Что есть истина?» - евангельский сюжет. Художник изображает эпизод суда прокуратора Иудеи Понтия Пилата над Иисусом Христом, которого обвиняли в покушении на захват власти в Иудее. Название картины – это цитата из Евангелия от Иоанна. Пилат задал вопрос Иисусу: «Что есть истина?», не услышав ответа, он вышел к иудеям и сказал им: «Я никакой вины не нахожу в Нем».

Изображение на картине Ге расходится со сложившейся в то время культурной традицией – как церковной, так и живописной. Во-первых, световое решение картины было необычным. Иисус находился в тени, а фигура Пилата напротив освещена солнцем. Обычно мрак отождествлялся со злом, а свет с добром. Во-вторых, сам образ Христа был далек от канонического. Николай Ге изобразил Иисуса измученным, низкорослым, тщедушным. Такой образ вызвал неприятие со стороны Синода и многих зрителей, в том числе и художников. Картина была снята с экспозиции по распоряжению Священного синода.

Николай Ге «Что есть истина», 1890

Интересно, что картина «Что есть истина?» написана поверх другой работы под названием «Милосердие» («Не Христос ли это?»), созданной в 1879 году. Она экспонировалась на 8-й выставке Товарищества передвижных художественных выставок в 1880 году. От этой картины осталась только фотография, сделанная на выставке и опубликованная сыном художника в каталоге 1903 года. Существует две версии, почему Ге решил записать картину. Художник жил довольно скромно и вдали от крупных городов, не всегда у него под рукой были чистые холсты. Искусствоведы больше склоняются к версии, что Ге решил записать «Милосердие», потому что эта картина вызвала много критических отзывов, и сам художник был недоволен результатом. Наличие предыдущего изображения на холсте было подтверждено во время рентгенографии полотна в 2011 году во время юбилейной выставки художника в Третьяковке. Кроме того, на полотне были обнаружены следы ещё какого-то изображения, возможно, одного из ранних вариантов «Распятия». Контуры прежнего изображения проступают на ныне существующей картине: правее и выше головы Пилата на полотне видны очертания записанного лица.

Рентгеновский снимок картины «Милосердие», поверх которой Ге написал разговор Пилата и Христа

Картину «Что есть истина?» приобрел Павел Третьяков по рекомендации Льва Толстого. Третьякову произведение Ге не понравилось, он не хотел его покупать, но передумал после резкого письма от авторитетного писателя: «…Выйдет поразительная вещь: вы посвятили жизнь на собирание предметов искусства, живописи и собрали подряд все для того, чтобы не пропустить в тысяче ничтожных полотен то, во имя которого стоило собирать все остальные. Вы собрали кучу навоза для того, чтобы не упустить жемчужину. И когда прямо среди навоза лежит очевидная жемчужина, вы забираете всё, только не её. Для меня это просто непостижимо, простите меня, если оскорбил вас, и постарайтесь поправить свою ошибку, если вы видите её, чтобы не погубить всё своё многолетнее дело». Все же Третьяков купил картину «Что есть истина?» (холст, масло 233х171). Увидеть шедевр Николая Ге можно в Третьяковской галерее.

5 интересных фактов о Николае Ге

1. Николай Ге родился 27 февраля 1831 года в Воронеже на улице Введенская (сейчас это улица Освобождения Труда, 7). Мама Ге умерла от холеры, когда ему было всего три месяца. В Воронеже будущий художник провел первые семь лет своей жизни. Потом отец продал дом, и семья уехала в Киев, а затем в Подольскую губернию.

2. Николай учился в первой киевской гимназии, постоянно рисовал. Однако отец хотел, чтобы его сын стал математиком. Николай Ге поступил на физико-математический факультет в Киевский университет, а потом продолжил обучение в Петербургском университете. Как-то в Эрмитаже он увидел картину «Последний день Помпеи» Карла Брюллова, после этого он решил исполнить свою мечту, несмотря на страх перед отцом. Ге поступил в Академию художеств.

3. За успехи в учебе и искусстве Академия наградила Ге поездкой в Италию, куда он отправился в 26 лет вместе со своей женой Анной. Художник сначала планировал написать «Разрушение Иерусалимского Храма Титом», но после встречи в Италии с художником Александром Ивановым решил обратиться к евангельскому сюжету. Николай Ге написал «Тайную вечерю», за которую Академия присвоила ему звание профессора. Уже в этой работе он создает более «человеческий» образ Христа, чем это было принято в живописной традиции тех лет.

Николай Ге «Тайная вечеря», 1863

4. Николая Ге и Льва Толстого связывала многолетняя дружба. В начале 1880-х художник прочитал статьи писателя и решил с ним познакомиться, приехал к нему в Москву и долгое время жил у него. Ге написал портрет Толстого, сделал бюст писателя. Также художник делал рисунки к повести классика «Чем люди живы».

Николай Ге «Портрет Л. Н. Толстого», 1884

5. Николай Ге скончался в возрасте 63 лет на своем хуторе Ивановский (сейчас село Шевченко в Черниговской области в Украине) 1 июня 1894 года. За год до смерти художник написал «Автопортрет», который считается одним из лучших произведений живописца.

Этот «Автопортрет» — одна из последних работ художника

Моя новая статья, на этот раз о творчестве гениального русского художника Николая Николаевича Ге.

Всегда, когда посещаю Третьяковскую галерею, я останавливаюсь у одной картины, которая поразила меня в школьные годы во время моего первого посещения музея - это картина русского живописца Николая Ге «Что есть Истина?». Эта картина впервые открыла для меня многомерное пространство живописи. Потом были и «Явление Христа народу» А. Иванова и «Медный змий» Ф. Бруни, и «Христос в пустыне» И. Крамского. Но именно картина Николая Ге впервые помогла мне ощутить настоящее пространство живописи, когда ты по-настоящему погружаешься в полотно, начинаешь слышать звуки, видеть как ветер играет листвой на кронах деревьев, ощущать запахи.

1 июня исполнилось 122 года со дня смерти этого выдающегося русского художника. Исторический живописец, портретист, пейзажист. Он оказал сильное влияние на современную ему живопись, но считал, что искусством нельзя торговать, и оно не может быть средством к жизни человека. Лев Толстой, с которым художника связывала дружба, так отзывался о своем товарище: «По моему мнению, это был не то что выдающийся русский художник, а это один из великих художников, делающих эпоху в искусстве».

Николай Николаевич Ге родился в Воронеже, в семье помещика Николая Ге, старший брат драматурга Ивана Ге. В 1831 году, когда родился Николай, в центральных губерниях Российской империи свирепствовала холера. Мать будущего художника скончалась от холеры спустя три месяца после рождения сына. По настоянию отца заботы о воспитании новорожденного взяла на себя няня, крепостная женщина Наташа.

Раннее детство Николая прошло в деревне, а в 1841 году его привезли в Киев, там он поступил в Первую киевскую гимназию, где преподавателями уже были замечены способности Николая к рисунку и живописи, и юноше предсказывали большие успехи на поприще художника. Однако по окончании гимназии Николай, по совету отца, поступил на физико-математический факультет Киевского университета. Проучившись там всего один год, Николай перевелся в Петербургский университет. Обучаясь в университете в 1848 - 1849 годах, Николай упорно учится рисованию в стенах Эрмитажа. В 1850 году Ге, так и не найдя своего призвания в точных науках, бросил университет и поступил в Академию художеств.

Именно в Академии художеств талант Ге начинает разворачиваться во всю свою силу. В Академии он занимался под руководством академика, профессора живописи, известного петербургского художника Петра Басина. Еще в юном возрасте, пораженный творчеством Карла Брюллова, Николай тщательно изучает и копирует стиль и живописные приемы любимого художника, что наложило определенный отпечаток на его собственную живописную манеру. В Академии Николай Ге пробыл семь лет. За время обучения там художник выполнил три официальные программы. В 1853 году за живопись с натуры он был удостоен Малой серебряной медали. В 1856 году за «Ахиллеса, оплакивающего Патрокла» — Малой золотой медали, а в 1857 году за программу «Саул у аэндорской волшебницы» Большой золотой медали, вместе с которой Николай получил право на пенсионерскую поездку в Европу. Что касается личных устремлений художника, то более всего Ге привлекала тогда портретная живопись.

В 1856 году Ге венчается с Анной Петровной Забеллой. Весной 1857 года Николай с женой уезжает за границу. Он посещает картинные галереи Дрездена и Мюнхена, посмертную выставку произведений Поля Делароша в Париже.

В августе 1857 года Ге поселяется в Риме и с большим энтузиазмом принимается за работу. Первые произведения итальянского периода творчества художника - «Смерть Виргинии» (1857), «Утро» (1857), «Похороны ребенка» (1858), «Разрушение Иерусалимского храма» (1858), «Итальянский дворик» (1858). В Риме он познакомился с А. Ивановым, чье творчество оказало «очень глубокое воздействие на Ге», заметное уже в эскизе «Возвращение с погребения Христа» (1859). На некоторое время художник оставляет работы на исторические темы и пишет с натуры — совершает поездку в Неаполь, где пишет множество этюдов.

30 сентября 1857 года у художника рождается сын Николай, 21 августа 1859 года — Петр. Разросшаяся семья и, в связи с этим увеличившиеся материальные трудности заставили Ге покинуть Рим. В 1860 году живописец переезжает во Флоренцию. Именно тогда у Николая начинаются его духовные искания, он усердно читает Евангелие, которое все больше и больше становится центром его творчества. В 1861 году художник начинает работу над полотном «Тайная вечеря», предварительно вылепив из глины всех персонажей и найдя нужный угол обзора. Картина была почти закончена в 1863 году, но неожиданно ночью Ге вошел в мастерскую, и, ища какой-то предмет, поставил перед глиняной моделью лампу-лючерну. Ге был настолько поражен неожиданным эффектом освещения, что тотчас переписал картину заново.

"Тайная вечеря"

Это полотно стало новой вехой в творчестве художника. В небольшой комнате с высокими потолками и каменными стенами, в одном из домов города Иерусалима расположена обыкновенная кушетка, на которой облокотился Иисус со склоненной головой. Молодой Иоанн в ногах у него, а сзади стоят плечами - другие апостолы. Седоголовый Петр — во главе стола, символизирующей собой начало новой церкви. За ним видны еще несколько нечетких темных фигур.

Справа, у стены, расположен мощный светильник, очень ярко освещающий всю фигуру Петра (больше всего лицо), белую скатерть на столе, наклоненную голову Христа и переполненные тревогой и смятением глаза апостолов. Самого светильника не видно: его закрывает темный силуэт Иуды (мужчины высокого роста, с бородой). Лицом он повернут к зрителям, а фигура его отбрасывает сильную тень в сторону. В этом прослеживается библейская символичность: нравственным и праведным, искренним и умеренным светом, сиянием доброты и мудрости освещен стол - художественное олицетворение общности духовной пищи для апостолов. Этим светом освещается Христос, растерянные взгляды апостолов, устремленные на Иуду, он попадает и на Петра, будущего лидера Церкви. Все они в негодовании и замешательстве от поступка Иуды, заслонившего им свет веры. И лишь Иисус спокойный и грустный. На картине Иуда является художественным воплощением в человеке образной бесчеловечности, заслоняющей все светлое и прекрасное в человеческой душе. В своем полотне Николаю Ге удалось раскрыть мысль Леонардо да Винчи о безмерной жадности и корыстолюбии человека (образ Иуды был крайне важен как для Да Винчи, так и для Ге). Художник считал, что если человек не будет ограничен рамками закона, он во много раз превзойдет в жестокости, ненасытности и варварстве любого зверя.

В 1863 году художник возвращается в Петербург. «Тайная вечеря» была показана на выставке в Академии художеств и была приобретена Александром II. Совет Академии присвоил Ге звание профессора, несмотря на то, что он не имел звания академика.

В ноябре 1864 года Ге снова уехал в Италию, где продолжает развивать религиозную тему. Он пишет полотно «Вестники Воскресения», однако картина успеха не имеет, что становится сильным ударом для художника. Несмотря на это Ге продолжает выбранную тему, и в 1867 году заканчивает работу над картиной «Христос в Гефсиманском саду». Однако и это произведение успеха не имеет, хотя спустя 20 лет, в 1887 году ее приобретает П.М. Третьяков для своей коллекции.

Живя в Италии, Ге также написал немало пейзажей. Именно в этом жанре творчество художника наиболее соответствует академическим канонам. Примером тому служат произведения «Закат солнца на море», «Залив в Вико близ Неаполя», «Вико», «Вид на Везувий в Вико».

В 1869 году Ге возвращается в Россию. Позднее, вместе со своими друзьями Мясоедовым и Крамским, Николай Николаевич становится одним из создателей Товарищества передвижных художественных выставок, участвует в комиссии по пересмотру устава Академии художеств. Ге был введен в состав академического совета и награжден орденом Святой Анны III степени.

В начале 70-х годов Ге с семьей поселяется в Петербург на Васильевский остров. Самое известное произведение художника этого периода - «Петр I и царевич Алексей». Третьяков, увидев еще незаконченную картину, изъявил желание ее приобрести. Но на выставке картина приглянулась Александру II, который попросил оставить ее за собой. Никто из свиты не решился сказать, что картина уже продана. По этому поводу состоялся негласный спор между царем и Третьяковым, для кого из них картина должна быть повторена Ге, а кому достанется оригинал.

В 1872 году Ге пишет портрет М.Е. Салтыкова-Щедрина, который с большим успехом экспонировался на Второй передвижной выставке. В 1870-е годы Ге написал портреты многих представителей русской культуры, среди которых были композитор А.Н. Серов, скульптор М.М. Антокольский, филолог А.П. Пыпин, писатель А.А. Потехин. В начале 1870-х годов Ге обращается к истории и пишет картины «Екатерина у гроба императрицы Елизаветы» и «Пушкин в селе Михайловском» (1875), однако эти произведения были встречены публикой сдержанно.

В 1875 году Ге, раздосадованный равнодушием зрителей и критики, уезжает в Черниговскую губернию. Николай Николаевич участвует в работе земских учреждений: на протяжении шести лет занимает выборные должности. Он увлекается вопросами религии и морали. В своих дневниках он пишет, что искусство не может служить средством зарабатывания на жизнь, что им нельзя торговать. Тем не менее, отказаться от своего призвания художник не мог: время от времени Ге пишет заказные портреты своих соседей-помещиков, тем самым немного поправляя материальное положение семьи.

В 1882 году Николай Николаевич знакомится с Л.Н. Толстым, а в 1884 году пишет его портрет, который экспонировался на Двенадцатой передвижной выставке. Впоследствии Ге с великим русским писателем связывала крепкая дружба. В начале 1886 года Ге находится у Толстого в Москве и работает над серией иллюстраций к рассказу «Чем люди живы». Из 12 рисунков духовная цензура многие не пропустила. Лето этого же года Ге посвящает иллюстрированию Евангелия.

С огромным творческим энтузиазмом Ге работает над картиной «Не Христос ли это?» («Милосердие»). Однако это произведение, показанное на восьмой выставке Товарищества передвижников в 1880 году, не было принято публикой. Раздосадованный художник счистил написанное, и использовал холст для другой картины. Именно на этом холсте художник и пишет свою картину «Что есть Истина?».

Зритель на картине может увидеть Пилата, выходящего из дворца и неожиданно повстречавшего Иисуса Христа. Властитель Иерусалима остановился и надменно задает вопрос мученику. Тот ничего на него не отвечает. Любопытным решением художника стало использование красок. Пилат относится к представителям темной стороны, стороне гонителей Христа. Но он исполнен на полотне в светлых тонах. Об этом свидетельствует не только привычная белая тога, но и падающий на него солнечный свет, проникающий, по-видимому, через проход. А Иисус, наоборот, находится не просто в тени. Его одежда соткана как будто не из дешевого материала, обычно надеваемого на заключенных, а чего-то более дорогого, но почему-то именно темного цвета. На лице Пилата едва заметна улыбка, словно он в лицо насмехается над участью узника. Тот же, в свою очередь, смиренно смотрит на римского прокуратора, нет ни тени осуждения в его глазах, направленной против Пилата и его поступков.

Разницу в положениях подтверждают и выбранные художником формы тел этих героев. Пилат имеет мощную фигуру, занимающую практически треть полотна. Он уверен в себе, в своем решении. А Иисус контрастирует с ним. Мученик как будто загнан в угол. В отличие от Пилата, он спрятал за спиной руки, тем самым словно желая еще сильнее удалиться от происходящего. Пилату не удается разглядеть истину, скрываемую под сенью чуть хмурого взгляда Спасителя, ему вообще не удается увидеть в Иисусе Бога. Возможно, именно поэтому Иисус находится во тьме. Художник, видимо, хотел таким образом показать, что Истина Христова покоиться вдали от Пилата.

Начиная с 1888 года Ге работает над картинами евангельского цикла. Художник создает полотна «Выход Христа с учениками в Гефсиманский сад» (1889), «Иуда» («Совесть») (1891), «Голгофа» (1892), «Суд Синедриона» (1892), «Распятие» в нескольких вариантах.

В 1891 году за «Портрет Н.И. Петрункевич» художник получает первую премию по колориту на международной выставке в Мюнхене. В этом же году скончалась Анна Петровна. Несмотря на их разногласия, это был сильный удар для художника.

Художник Николай Николаевич Ге ушел из жизни 2 июня 1894 года. Его похоронили на хуторе 4 июня рядом с Анной Петровной. Кроме родных, на похороны никто не приехал. На 23-й выставке Товарищества передвижников в 1895 году была организована посмертная выставка.

Ге в своем евангельском цикле достигает вершины своего творчества. Незримо со своих полотен художник обращается к зрителям и помогает им задуматься над самыми важными вопросами своей жизни. Живописные полотна погружают в мир, полный чувств, переживаний, эмоций. Такой предстает перед нами картина Ге «Распятие». На самом деле, имеется целых два варианта этого полотна. Первый вариант был написан в 1892 году, а второй - двумя годами позже. Как бы там ни было, и первый и второй варианты картины производили на зрителя одинаковые впечатления. Полотна погружают зрителя в ощущение глубины страданий Христа на кресте.

"Распятие"

Смотря на картину, ты чувствуешь полное отчаяние последних минут жизни Христа, и Его мучительной смерти. Особенно важным является лицо Спасителя. Предсмертные муки исказили лицо, и из уст донесся предсмертный болезненный крик. В этой работе живопись преисполнена экспрессией и реалистической выразительностью. В качестве основного приема мастер использует резкие контрасты и игру света и тени. Символично изображен один из «палачей», изображенный на заднем плане. Выполнив свою работу, он просто равнодушно отправился по своим делам. Художник словно хочет заставить задуматься о настоящей цене искупления, которую заплатил Христос на кресте.

Не менее сильное воздействие оказывает и знаменитая картина Ге «Христос в Гефсиманском саду». Над ней художник трудился с 1869 по 1880 год. Чтобы нарисовать ее потребовалось несколько лет переосмысления и изучения своих работ. Это была ежедневная работа над собой и подавление нелестных возгласов в адрес работ автора.

Ге показывает зрителю Христа, который готов принять Голгофские муки. До его распятия осталось совсем немного, Иисус устал и, тем не менее, Он хочет исполнить волю Отца до конца. В Гефсиманском саду Он находится во внутренних борениях, что очень ярко передает картина. Главная техника художника заключается в том, что он пишет все свои картины без эскизов и набросков. Ге считал, что нужно писать душой, а поправки и лишние наброски рождают сомнение и неправильное восприятие формы. Он представлял в своей голове, как выглядел Иисус в последние часы до распятия. На лице Спасителя мы видим тревогу, но не отчаяние. Главный герой полотна обращается к Отцу за пониманием и поддержкой. Интересной деталью являются одежды Христа - одеяния растрепалось, словно являются символом человеческих грехов, которые Спаситель понесет на кресте.

Картины Николая Ге - это особый мир, каждая деталь очень важна, она не просто сообщает некую информацию, но и является частью метафоры, скрытого смысла. Когда ты понимаешь язык художника, то картины перестают быть двумерным изображением, они оживают и наполняются звуками, запахами, чувствами. Они становятся художественной реальностью и приглашают в эту реальность нас, зрителей.

(c) Игорь Попов

статья написана для сайта

Николай Ге.
«Что есть истина?». Христос и Пилат.
1890. Холст, масло. 233 x 171.
Третьяковская Галерея, Москва, Россия.

На полотне «Что есть истина?» Христос и Пилат» (1890) Ге представляет зрителю конфликт двух личностей, двух мировоззрений – Пятого прокуратора Иудеи Пилата и осужденного им на смерть Иисуса Христа. Противостояние этих людей решается художником через контраст образов. Пилату, сильному, волевому и решительному, облаченному властью и богатством, противопоставляется Христос – спокойный и уставший. Он невозмутимо встречает решительный, даже где-то резкий и насмешливый вызов – вопрос прокуратора: «Что есть истина?». Желая придать изображенному конфликту оттенок вневременности, Ге намеренно не показывает богатых интерьеров дворца Пилата, а переносит действие в уединенный уголок.

Сцена разворачивается на фоне простой, практически ничем не декорированной стены. Благодаря этому композиционному решению полотно приобретает вселенское значение и масштаб.

Колористическое построение картины переворачивает традиционное понимание добра и зла, света и тени. Ге представил зрителю Пилата, облаченного в белую тогу, стоящим в мощном потоке солнечного света, тогда как измученный пытками Христос в потрепанных серых одеждах находится в тени. Но это только на первый взгляд кажется, что мастер обеляет римского наместника. На самом деле прокуратор стоит против солнца, поэтому вся его фигура находится в тени, и только активные светлые рефлексы заставляют обманчиво светиться его тогу. Темные узкие складки, словно веревки, опутывают Пилата.

Христос изображен в тени, но стоит приглядеться, как Его одежда приобретает пурпурный цвет, лицо освещено (в то время как лицо римского наместника полностью погружено в тень). Светлые рефлексы, как мандорла (сияние славы), окружают фигуру Христа, тем самым словно показывая Божественный свет истины, идущий от Него.

Представители духовенства не приняли это произведение. Их шокировал образ Спасителя, который абсолютно расходился с церковной и многовековой художественной традицией интерпретации Христа как человека, совершенного духовно и прекрасного внешне. Ге же осмелился изобразить Господа в лохмотьях, стоящим в тени, измученным и истерзанным. Третьяков не захотел купить картину, и тогда Толстой написал ему: «…Выйдет поразительная вещь: вы посвятили жизнь на собирание предметов искусства, живописи и собрали подряд все для того, чтобы не пропустить в тысяче ничтожных полотен то, во имя которого стоило собирать все остальные. Вы собрали кучу навоза для того, чтобы не упустить жемчужину. И когда прямо среди навоза лежит очевидная жемчужина, вы забираете все, только не ее. Для меня это просто непостижимо, простите меня, если оскорблю вас, и постарайтесь поправить свою ошибку, если вы видите ее, чтобы не погубить все свое многолетнее дело».

Резкие и точные метафоры, а также глубокое уважение к писателю заставили Третьякова изменить мнение и приобрести шедевр, но он еще долго был в запасниках, прежде чем попасть в экспозицию музея.

Искусство поднимает душу от земли к небу.
Николай Ге

Николай Николаевич Ге (1831 ‒ 1894), правнук французского эмигранта, покинувшего Францию в конце XVIII века, родился в Воронеже в 1831 году в семье помещика Николая Ге. Не окончив обучение на физико-математическом факультете сначала Киевского, а потом Петербургского университетов, еще в детстве проявлявший необыкновенные способности и любовь к рисованию, Ге, вопреки воле отца, поступает в 1850 году в Императорскую Академию художеств. «С раннего детства я ничего так не любил, как заниматься искусством, и готов был переносить все невзгоды, и всегда переносил их терпеливо » , ‒ вспоминал он впоследствии. Большая золотая медаль, полученная им по завершении обучения в 1857 году, давала право на пенсионерскую поездку за границу . Ге в течение нескольких лет живет в Риме, затем переселяется во Флоренцию, проводя все дни в музеях, монастырях, церквях, погружаясь в могучий мир античного и христианского искусства Италии. «Во мне воскресла жизнь древних в ее настоящем живом размере и смысле, и вот, может быть, начало того, что называется чувством реального в искусстве » , ‒ оставил запись в своих дневниках Ге. На протяжении своей жизни он неоднократно говорил о влиянии на его живопись художников Карла Брюллова и Александра Иванова. Увиденные же им в Риме и Флоренции творения Микеланджело, столь поразившие его воображение, во многом определили все направление его творческой деятельности. «Кто же для меня дороже, глубже всех, кто достиг недосягаемого? Бесспорно ‒ Микеланджело , ‒ писал Ге. ‒ Его Бог-отец, его пророки, „Сотворение человека“ и „Страшный суд“, его „Моисей“ и собор Святого Петра всегда останутся самым высоким творчеством в искусстве. Мне скажут: почему? Его мысль, дух творчества независимы. Он один сам в своих произведениях, его „Страшный суд“ ‒ это его идея справедливости, которую он нашел в своей душе. […] Спаситель поднимает руку, чтобы произнести приговор, Мадонна не просит, а в ужасе отвернулась. Вот мысль этого удивительного гения. […] Уразумение задачи этого великого художника мне было дорого, я понял, что найти свою мысль, свое чувство в вечном истинном, в религии человеческой, и есть задача искусства. Вот полная связь художника с истиной ‒ этого достиг величайший художник Микеланджело » .

Николай Ге. Фотография. 1892

Во Флоренции Николай Ге напишет картину, которая на выставке в Санкт-Петербурге в 1863 году принесет ему признание и успех. За «Тайную вечерю» (1863, Государственный Русский музей) Николаю Ге было присвоено звание профессора. Он был избран Действительным членом Императорской Академии художеств. А полотно было приобретено Александром II для Музея Императорской Академии художеств .

Тайная вечеря. 1863. Холст, масло. 283х382. Государственный Русский музей, Санкт-Петербург

На картине представлена последняя трапеза Иисуса Христа с двенадцатью учениками. «Сказав это, Иисус возмутился духом, и засвидетельствовал, и сказал: истинно, истинно говорю вам, что один из вас предаст Меня. Тогда ученики озирались друг на друга, недоумевая, о ком Он говорит. Один же из учеников Его, которого любил Иисус, возлежал у груди Иисуса. Ему Симон Петр сделал знак, чтобы спросил, кто это, о котором говорит. Он, припав к груди Иисуса, сказал Ему: Господи! кто это? Иисус отвечал: тот, кому Я, обмакнув кусок хлеба, подам. И, обмакнув кусок, подал Иуде Симонову Искариоту. И после сего куска вошел в него сатана. Тогда Иисус сказал ему: что делаешь, делай скорее. Но никто из возлежавших не понял, к чему Он это сказал ему. А как у Иуды был ящик, то некоторые думали, что Иисус говорит ему: купи, что нам нужно к празднику, или чтобы дал что-нибудь нищим. Он, приняв кусок, тотчас вышел; а была ночь ». (Ин. 13: 21 ‒ 30)

Тайная вечеря ‒ один из самых распространенных в живописи сюжетов Нового Завета. Но Николаем Ге он был трактован в ином, далеком от традиционного понимания, ключе. Сохранились воспоминания самого художника о том, как ему пришла идея новой интерпретации евангельской истории:

«Я увидел там горе Спасителя, теряющего навсегда ученика ‒ человека. Близ него лежал Иоанн: он всё понял, но не верит возможности такого разрыва; я увидел Петра, вскочившего, потому что он тоже понял всё и пришёл в негодование ‒ он горячий человек; увидел я, наконец, и Иуду: он непременно уйдёт. Вот, понял я, что мне дороже моей жизни, вот Тот, в слове Которого не я, а все народы потонут. Что же! Вот она картина! Через неделю была подмалёвана картина, в настоящую величину, без эскиза. Правду сказал К. П. Брюллов, что две трети работы готовы, когда художник подходит к холсту » .

В глубокое, тяжелое раздумье погружен Христос ‒ Его ученик отказывается от Его заветов. Волнением охвачены апостолы ‒ вскочил Петр, в смятении привстал Иоанн, испуганно замерли остальные ученики. Темный силуэт отвернувшегося от Христа Иуды, который в буквальном смысле объят тьмой, противопоставлен ярко освещенной группе тех, кто остается. На стене, за спинами апостолов, вырастает огромная зловещая тень. Резкое противопоставление света и мрака, художественный прием Караваджо, ‒ здесь приобретает символическое звучание. «Свет , ‒ как писала искусствовед А. Г. Верещагина, ‒ объединяет группу единомышленников » . Главный ужас здесь даже не в самом факте предательства, а в том, что он, Иуда, погруженный во тьму, больше не с ними, он уходит, навсегда и безвозвратно. Его грозная фигура, напоминающая то ли мрачную статую, задрапированную в траурные одежды, то ли хищную птицу, взмахнувшую крыльями, вызывает непреодолимое тревожное чувство. В полном и окончательном разрыве между Иудой и Христом Николай Ге почувствовал страшную неразрешимую драму. «Иуда был хорошим учеником Христа… Но он не мог понять Христа, потому что вообще материалисты не понимают идеалистов …» ‒ делает вывод художник.

Л. Н. Толстой, увидев «Тайную вечерю» Ге, отметил, что произошла странная вещь: его собственное представление о последнем вечере Христа с учениками совпало с тем, что передано в картине : «Любимый ученик Иоанн один знает, кто предатель. Он вскочил с места и уставился на Иуду. Он не понимает, не верит тому, чтобы человек живой мог ненавидеть Того, Кто так любил его: ему и жалко несчастного и страшно за него. Симон Петр по взгляду Иоанна догадывается и озирается то на Иоанна, то на Иисуса, то на предателя, и в пылком сердце его загорается гнев и желание защитить любимого Учителя. Иуда встал, поднял одежду, накидывает ее на себя и ступил первый шаг, но глаза его не могут покинуть лица опечаленного Учителя. Есть еще время. Он может повергнуться и пасть к ногам Его, каясь в грехе своем. Но дьявол уже овладел сердцем его. […] Иисус лежит, облокотившись на руку, не смотрит, но видит все и знает то, что делается в сердце Иуды, и ждет, страдая за него: Ему жалко сына погибели » .

Однако подобная новаторская трактовка сюжета, далекая от традиционного понимания, вызвала полемику и неоднозначную реакцию. Художника упрекали в том, что он глубоко одухотворенную евангельскую сцену переводит в жанровую плоскость, ломает каноническую схему изображения. Действие происходит во вполне обыденном интерьере. Стол не несет в себе сакральной функции, а становится лишь предметом обстановки. Христос, изображенный полулежащим на кушетке, не является композиционным центром. Композиционный центр картины ‒ та непреодолимая пустота, которая образуется между теми, кто остается, и тем, кто уходит.

Обвиняли художника и в том, что священные образы он писал с реально существующих людей. Известно, что при написании образа Христа Николай Ге использовал фотопортрет Александра Герцена, созданный фотографом С. Л. Левицким в 1861 году, а также сделанный им самим карандашный портрет оперного певца Г. П. Кондратьева , приехавшего в Италию учиться пению и проживавшего во Флоренции в 1862 ‒ 1863 годах. Апостола Петра художник писал с самого себя , а голову Иоанна ‒ со своей жены Анны Петровны (в Государственном Русском музее хранится этюд с изображением головы Иоанна).

А. И. Герцен. Фотография, сделанная С. Л. Левицким, 1861

Н. Ге. Портрет оперного певца Г. П. Кондратьева. Бумага, карандаш. Государственный Русский музей, Санкт-Петербург

Н. Ге. Голова апостола Иоанна. Этюд к картине Тайная вечеря. Холст, масло. 36х31. Государственный Русский музей, Санкт-Петербург

Необычной была и сама история работы над образом Тайной вечери. Чтобы лучше почувствовать объем многофигурной композиции, художник специально сделал скульптурный эскиз. «Когда я писал „Тайную вечерю“, то ночью ходил со свечой смотреть картину, ‒ вспоминал Ге. ‒ Всю группу „Тайной вечери“ с углом комнаты я вылепил из глины. […] Как-то ночью пришёл смотреть картину и поставил свечу в другом месте и смотрю, что такое освещение на скульптурной „Тайной вечери“ лучше того, что я написал. Вся группа была дана в ином повороте, и Иуда стоял посередине картины. Я тотчас взял мел, нарисовал на холсте и начал писать по совершенно оконченной картине… Первая картина была написана тщательно и законченно, а эту писал быстро и свободно… »

Живой темпераментный мазок, отличающий живопись Ге и выводящий ее за рамки академизма, дал повод критикам называть его манеру «эскизной» .

«Христос трактован до гениальности смело и ново . Картина поучительна для художников новизной искусства, смелостью композиции, выражением великой драмы и гармонией общего. […] С „Тайной вечери“ у Ге образовался собственный стиль, оригинальный, страстный и в высшей степени художественный », ‒ такую оценку дал И. Е. Репин.

Картина получилась эмоциональной по выразительности, экспрессивной по манере выполнения. Сколько душевной муки вложил Ге в своего Христа! Сколь титаническим получился образ Иуды, выбравшего раз и навсегда свой путь, уже отвернувшегося и готового уйти. Писатель М. Е. Салтыков-Щедрин отмечал в статье, посвящённой «Тайной вечере» Ге, что «зритель не может ни на минуту сомневаться, что здесь произошло нечто необыкновенное, что перед глазами его происходит последний акт одной из тех драм, которые издалека подготовляются и зреют и наконец-таки вырываются наружу со всем запасом горечи, укоризн и непреклонн

После «Тайной вечери» Ге пишет картину «Вестники Воскресения» (1867, Государственная Третьяковская галерея). И вновь противопоставление света и тьмы наполняется глубоким смыслом.

Вестники Воскресения. 1867. Холст, масло. 229х352. Государственная Третьяковская галерея, Москва

«Ангел же, обратив речь к женщинам, сказал: не бойтесь, ибо знаю, что вы ищете Иисуса распятого; Его нет здесь - Он воскрес, как сказал. Подойдите, посмотрите место, где лежал Господь, и пойдите скорее, скажите ученикам Его, что Он воскрес из мертвых… И, выйдя поспешно из гроба, они со страхом и радостью великою побежали возвестить ученикам Его. Когда же шли они возвестить ученикам Его… то некоторые из стражи, войдя в город, объявили первосвященникам о всем бывшем. И сии, собравшись со старейшинами и сделав совещание, довольно денег дали воинам, и сказали: скажите, что ученики Его, придя ночью, украли Его, когда мы спали…Они, взяв деньги, поступили, как научены были ». (Мф. 28: 5 ‒ 15)

Окрыленная радостью, освещенная лучами восходящего солнца, едва касаясь земли, Мария Магдалина бежит через Голгофу, почти летит, словно сказочная птица, к золотистому свету, озарившему небосклон. В центре композиции ‒ поваленные на землю кресты. Справа, погруженные в густой мрак, ‒ три стражника. «Эти воины мертвы, хотя и живые , ‒ так скажет Николай Ге. ‒ Мертвые же кресты [Голгофы] живы, потому что свидетельствуют о Христе » . Пути Марии Магдалины и стражников отныне расходятся. Они уже принадлежат разным мирам. И определяющим здесь является ответ на вопрос: свершилось ли в самом человеке воскресение или нет? Одни, отказавшись от правды, торопятся выгодно продать свое свидетельство. Мария Магдалина же спешит возвестить всему миру великую радость. «Первые лучи солнца упали на ее профиль, но еще больше в ней того внутреннего просветления, которое дает вера, еще не переставшая быть верой, но уже ставшая знанием. Воскресение совершилось в ней самой; в эту минуту она одна начинает собою новую христианскую жизнь, историю той растущей церкви, которая сошла с Голгофы и видела воскресшего Спасителя » , ‒ так удивительно точно была явлена главная мысль картины в одной из критических статей, опубликованных сразу после выставки в 1867 году. Неслучайным было и первое название картины ‒ «Воскресение».

Одинокая фигура Христа из картины «Христос в Гефсиманском саду» (1869, Государственная Третьяковская галерея) в буквальном смысле слова завораживает. Сын Божий опустился на колени: «Отче Мой! если возможно, да минует Меня чаша сия; впрочем не как Я хочу, но как Ты» . (Мф. 26:29) Холодный лунный свет, прорезающий сад, делает мрак ночи почти мистическим.

В Гефсиманском саду. 1869. Холст, масло. 258х198,5. Государственная Третьяковская галерея, Москва

Один из отцов Церкви IV века Афанасий Великий считал, что моление Христа о чаше «показывает этим две воли: человеческую, свойственную плоти, и Божескую, свойственную Богу; и человеческая, по немощи плоти, отрекается от страдания, а Божеская Его воля готова на него » . В картине «Христос в Гефсиманском саду» пронзительно и предельно лаконично Николай Ге выразил тему победы Божественной воли Христа над волей человеческой, победу над страхом перед смертью, свойственным Его человеческой природе.

Суровое лицо Христа, сияющее почти фосфорическим светом, исполнено решимости. Все уже определено, и Он уже знает ответ.

В Гефсиманском саду (деталь). 1869. Холст, масло. 258х198,5. Государственная Третьяковская галерея, Москва

Но книга жизни подошла к странице,
Которая дороже всех святынь.
Сейчас должно написанное сбыться,
Пускай же сбудется оно. Аминь.

Ты видишь, ход веков подобен притче
И может загореться на ходу.
Во имя страшного ее величья
Я в добровольных муках в гроб сойду.

Я в гроб сойду и в третий день восстану,
И, как сплавляют по реке плоты,
Ко мне на суд, как баржи каравана,
Столетья поплывут из темноты.

(Б. Пастернак «Гефсиманский сад»)

«Трех религиозных картин мне было довольно, чтобы выйти из тесного круга на свободу, опять туда, где можно найти самое задушевное, самое дорогое ‒ свое и всемирное. Остроумие бытовых картин ‒ не живая мысль и не спасет художника …» ‒ так размышлял Николай Ге. В 70-х годах в сознании и в душе Ге происходит переворот. Перелом был колоссальным ‒ он совершенно изменил всю его прежнюю жизнь. Придя к мысли о том, что искусством нельзя торговать , Ге в 1875 году навсегда покидает Петербург, в котором жил после возвращения из Италии, и поселяется на хуторе в Черниговской губернии . Он надолго перестает заниматься живописью, погружается в сельские работы, пашет землю, складывает печки, занимается пчеловодством. «Жизнь в деревне оказалась очень трудна. Я начал познавать, я многому научился, но жил тяжело. Одно, что было хорошо ‒ душа была спокойна; […] я начал жить по-Божьему, я понял, что завишу только от Бога: Он дает ‒ я жив и сыт, не даст ‒ на то Его воля » .

«Самоотвержение и горячая вера в добро круто изменяют Ге до неузнаваемости. Вместо хандры, оскорбленного самолюбия, угнетения и постоянного желания над кем-то возвыситься и доказать кому-то что-то он вдруг испытывает сладость и счастье простоты и смирения. Чем более унижал он в житейском смысле свою личность, тем счастливее и веселее чувствовал себя », ‒ писал И. Е. Репин.

В 1882 году Николай Ге знакомится с Львом Толстым. Знакомство перерастает в теплую дружбу, основанную на общности взглядов, в стремлении разобраться в таинственном смысле учения Христа. В 1884 году выходит в свет знаменитый философско-религиозный трактат Л. Н. Толстого «В чем моя вера?». Ге оставит в дневнике запись: «Толстой и я искали одного и того же » . Невестка Николая Ге Екатерина Ивановна вспоминала: «Ге полюбил Толстого глубоко и нежно и чтил его, я думаю, особенно за то, что многие идеи и понятия, которые были ему дороги, Толстой сформулировал раньше и определеннее его » . Впрочем, и Лев Толстой высоко оценивал художественные поиски Николая Ге и считал, что так глубоко и проникновенно, как трактовал евангельские истины Ге, не делал никто из современных художников . После знакомства с Л. Н. Толстым последовал новый цикл картин, посвященных Евангелию. Ге отчаянно стремился воплотить на холсте свой образ Христа, который жил в его душе.

Н. Ге. Автопортрет. 1893. Холст, масло. Киевский национальный музей русского искусства

Н. Ге. Портрет Л. Н. Толстого. 1884. Холст, масло. 95х71. Государственная Третьяковская галерея, Москва

Есть что-то пронзительно поэтическое в картине «Выход Христа с учениками в Гефсиманский сад» (1889, Государственный Русский музей).

Выход Христа с учениками с Тайной вечери в Гефсиманский сад. 1989. Холст, масло. 142х192. Государственный Русский музей. Санкт Петербург

Для изображения художник избрал промежуточный момент в евангельской истории ‒ между уже состоявшейся Тайной вечерей и последующими событиями в Гефсиманском саду. Как пишет искусствовед С. С. Степанова, художник нашел особую точку напряжения . Это еще не сама трагедия, а ее предчувствие, когда, как отметил сам Ге, «Христос почувствовал начало агонии » . Застыла на верхней площадке лестницы озаренная лунным светом фигура Христа, устремившего свой взор в ночное небо. Спускаются вниз темные фигуры учеников. Их лиц невозможно разглядеть. Они проплывают словно тени, задумчиво опустив головы, бесшумно, не оглядываясь. Как ярко художнику удалось передать тему абсолютного одиночества, которая звучит особенно пронзительно в эскизе к картине (1888, Государственная Третьяковская галерея).

Христос с учениками выходит в Гефсиманский сад. Эскиз. 1888. Холст, масло. 65,3х85. Государственная Третьяковская галерея, Москва

«Картина делает то, что нужно ‒ раскрывает целый мир той жизни Христа, вне знакомых моментов, и показывает Его там таким, каким каждый может себе Его представить по своей духовной силе » , ‒ отмечал Л. Н. Толстой в письме к Николаю Ге 21 апреля 1889 года.

Полотно Ге «Что есть истина?» (1890, Государственная Третьяковская галерея), являющееся частью Страстного цикла, изображает сцену суда прокуратора Иудеи Понтия Пилата над Иисусом Христом, тот самый момент, когда Пилат задает Иисусу знаменитый вопрос, на который не получает ответа.

Что есть истина. Христос и Пилат. 1890. Холст, масло. 233х171. Государственная Третьяковская галерея, Москва

«Тогда Пилат опять вошел в преторию, и призвал Иисуса, и сказал Ему: Ты Царь Иудейский? Иисус отвечал ему: от себя ли ты говоришь это, или другие сказали тебе о Мне? Пилат отвечал: разве я Иудей? Твой народ и первосвященники предали Тебя мне; что Ты сделал? Иисус отвечал: Царство Мое не от мира сего; если бы от мира сего было Царство Мое, то служители Мои подвизались бы за Меня, чтобы Я не был предан Иудеям; но ныне Царство Мое не отсюда. Пилат сказал Ему: итак Ты Царь? Иисус отвечал: ты говоришь, что Я Царь. Я на то родился и на то пришел в мир, чтобы свидетельствовать о истине; всякий, кто от истины, слушает гласа Моего. Пилат сказал Ему: что есть истина? И, сказав это, опять вышел к Иудеям и сказал им: я никакой вины не нахожу в Нем ». (Ин. 18: 33 - 38)

Картина-метафора, картина-притча построена на противопоставлении двух фигур, а точнее двух миров ‒ духовной силы и мирской власти. При этом изображение поразительно расходится с традиционным пониманием концепции противоположности света и мрака. Обычно свет отождествляется с добром, зло ‒ с тьмой. В картине Ге все иначе. Здесь тень скорее ассоциируется с божественным мраком, о котором писал христианский святой и мыслитель I века Дионисий Ареопагит, по словам которого, божественный мрак ‒ это тот неприступный свет, в котором живет Бог. «И поскольку он [божественный мрак] от чрезвычайного сияния невидим и от преизбытка сверхсущностного света неприступен, в нем пребывает только тот, кто достоин знать и видеть Бога… »

Мощная фигура прокуратора Иудеи, обращенная к зрителям спиной, залитая ярким солнечным светом, своим весом и значительностью ясно и настойчиво утверждает себя в пространстве. Истерзанный, изможденный Христос, со спутанными волосами, всклокоченной бородой, в грязных лохмотьях, изображен в глухой тени. Его фигура кажется бестелесной, почти ускользающей. Героев разделяет яркая полоса света, прочерчивающая на выложенном плитками полу преграду непреодолимую. Понтий Пилат у Ге ‒ красноречивый символ материального мира, олицетворение мирской власти. Он не в состоянии понять, о каком таком непротивлении злу насилием толкует ему этот чудак в отрепьях с горящими глазами мечтателя. И его праздный вопрос, обращенный к Иисусу, подчеркнутый решительным жестом руки, выброшенной вперед, так и остается лежать на ладони. Потому как прокуратору не столь и важен ответ на него.

Как писал Ге, он хотел изобразить именно ту минуту, когда Христос стоит перед тем, кто отрицает Его учение: «Пилат считал себя властью, Христос же говорил: Я ‒ Царь без солдат. […] Пилат боготворил физическую силу, Христос же есть существо убеждений. Важно было показать столкновение этих двух начал » . Духовная сила Христа отразилась в его взгляде ‒ чем дольше вглядываешься в его живые, полные внутреннего огня глаза, тем мощнее действует этот взгляд. «Если бы до сегодня я был язычником, то, посмотрев на [вашего Христа], я бы крестился » , ‒ так напишет литератор и присяжный поверенный Н. Д. Ильин. А Николай Лесков скажет: «Это первый Христос, которого я понимаю » .

Однако образ Христа, созданный Ге, расходился с традиционной интерпретацией. Согласно сложившимся канонам, Иисус должен быть совершенным как внутренне, так и внешне. В картине Ге Божий сын ‒ едва живой мученик. Это шокировало публику. В одной из петербургских газет появилась рецензия, автор которой Д. Л. Мордовцев пытался оправдать и защитить замысел художника: «Я никогда не забуду этого лица, выражение этих глаз!.. Они преследуют меня до сих пор, и долго будут, уверен, преследовать, как видение, потрясающее всю нервную систему. Такое лицо и такое выражение глаз должно быть только у того, о ком художник, вероятно, очень много думал и которого он, по моему мнению, так глубоко понял. Вспомните: его, этого вопрошаемого, всю ночь терзали, мучили, били по щекам и по голове, рвали ему волосы, издевались над ним; он не спал всю ночь, пытаемый злобными издевательствами, насмешками, презрением, плевками. Ему ведь плевали в лицо! Накануне этого утра он испытывал с вечера страшную предсмертную агонию души, молясь о том, чтобы его миновала ожидавшая его чаша страданий, на которые он, собственно, и пришел в мир. Каким же иным он должен был явиться утром перед Пилатом, как не таким, каким изобразил его Ге? »

Что есть истина. Христос и Пилат. (Деталь). 1890. Холст, масло. 233х171. Государственная Третьяковская галерея, Москва

Тем не менее 6 марта 1890 года обер-прокурор синода К. П. Победоносцев обратился к Александру III с доносом: «Не могу не доложить вашему императорскому величеству о том всеобщем негодовании, которое возбуждает выставленная на Передвижной выставке картина Ге „Что есть истина?“ И не только негодуют на картину, но и на художника. Люди всякого звания, возвращаясь с выставки, изумляются: как могло случиться, что правительство дозволило выставить публично картину кощунственную, глубоко оскорбляющую религиозное чувство, и притом несомненно тенденциозную . Художник именно имел в виду надругаться над тем образом Христа-Богочеловека и Спасителя, который выше всего дорог сердцу христианина и составляет сущность христианской веры » . Картину снимают с выставки и запрещают впредь эскпонировать. Тем не менее Л. Н. Толстой, очарованный художественным замыслом Ге, пишет письмо П. М. Третьякову и настоятельно рекомендует ему приобрести полотно в коллекцию .

Пытаясь постигнуть сакральный смысл евангельской истории, связанной с образом Иуды, в 1891 году Николай Ге пишет картину «Иуда. Совесть» (Государственная Третьяковская галерея).

Иуда. Совесть. 1891. Холст, масло. 149х210. Государственная Третьяковская галерея, Москва

Жалкий, одинокий, потерянный, стоит Иуда, закутанный в плащ, на пустынной дороге и смотрит вслед пропадающим во тьме, едва заметным фигурам стражников, уводящих Того, Кого он предал. Какое прозорливое решение ‒ показать его со спины. На вид спокойный, но навсегда утративший спокойствие, разом потерявший все, чем жил, сам себя отрезавший навеки и осознающий весь ужас содеянного. «Иуда представляется мне первообразом предательства , ‒ так скажет Николай Ге. ‒ Старые, низшие потребности, плотские, делают бунт и восстают на человека. И вот, он по слабости уступает, ‒ вот и предательство. […] Я все хотел выразить его душу; понятно, что внешность не может представить никакого интереса. Понимал я, что нужно его увидать после совершения предательства. […] Я сделал так: Христа повели и ведут с факелами. Группа эта очень далеко и скоро исчезнет. На большом расстоянии идет тихо Иуда. […] И побежать не может, и бросить не может . Вот эта двойственность выражена в движении. […] Один выход такому мертвецу ‒ умереть. Он и умер » . Если в картине «Тайная вечеря» образ Иуды, решительно и безвозвратно отрекающегося, вызывает неподдельный ужас, здесь этот несчастный, обрекший себя на позорную славу, проклятый всеми отныне и во веки веков, вызывает жалость и едва ли не сострадание. Ибо, как пронзительно напишет Леонид Андреев, «у всех народов, какие есть, какие были, останется он одиноким в жестокой участи своей ‒ Иуда из Кариота, Предатель » .

Картину «Суд Синедриона. „Повинен смерти“» (1892, Государственная Третьяковская галерея) постигла та же участь, что и полотно «Что есть истина?»: она была снята с выставки и запрещена к показу. Образ Божьего сына, представленный Ге, снова вызвал недоумение и волну негодования.

Суд Синедриона. Повинен смерти. 1892 Холст, масло. 201,3 × 297,5. Государственная Третьяковская галерея, Москва

Осужденный, осмеянный и оплеванный Христос жмется к стене. Он изображен в стороне, и Его сразу даже не разглядеть на полотне. Первое, что бросается в глаза, ‒ величественная процессия членов Синедриона, неспешно двигающаяся по залу, залитому горячим золотистым светом. Это торжественное шествие ‒ образ сильной и могущественной власти, только что вынесшей приговор Тому, Кто посмел противопоставить ей новое учение. Один из членов Синедриона, поднимая палец вверх, грозит Иисусу небесной карой. Другой что-то злобно кричит. Третий, устрашающе наклонившись, тащит Его за одежды. Носитель же новой истины с тщедушной фигурой юродивого, теребящий рукой бороду и прижатый к стене, даже и не пытается сопротивляться. Ключ ко всему ‒ в той мысли, которую Иисус выразил ясно и просто, как нельзя выразить яснее: «Не противься злому». (Мф. 5:39) А это значит, как толковал Л. Н. Толстой, «не противься злому никогда, то есть никогда не делай насилия, то есть поступка, который всегда противоположен любви. И если тебя при этом обидят, то перенеси обиду и все-таки не делай насилия над другими » . Смысл картины Николая Ге, разделявшего взгляды Льва Толстого, заключается именно в этом ключевом понятии христианства.

Незаконченное полотно «Голгофа» (1893, Государственная Третьяковская галерея) ‒ огромное по размеру, соответствующему масштабности замысла, потрясающее по выразительности.

Голгофа. 1893. Холст, масло. 222х191. Государственная Третьяковская галерея, Москва

«Я нашел способ выразить Христа и двух разбойников вместе, без крестов, на Голгофе, только что приведенных, ‒ писал Николай Ге. ‒ Все три ‒ страдальцы, и страшно поражает молитва самого Христа. Одного разбойника бьет лихорадка, другой убит горем, что жизнь его погана и вот до чего довела. […] Я сам плачу, смотря на картину. Радуюсь несказанно, что этот самый дорогой момент жизни Христа я увидел, а не придумывал его. Я сразу все душой почувствовал и выразил » . Одетый в рубище, с искаженным лицом мученика, Иисус схватился руками за голову, вознося к Богу Отцу отчаянную молитву. Так Христа еще никто не писал! Мечутся по полотну стремительные мазки, перекрещиваются и обрываются линии. В этой экспрессии отражается весь трагизм происходящего.

Апофеоз Страстного цикла Ге ‒ «Распятие». Его последнее послание. Поиски образа, отражающего страдания Христа на кресте, были мучительными. Художник переписывал «Распятие» девятнадцать раз, сделал множество эскизов и рисунков. Изучал трупы, чтобы как можно правдивее запечатлеть на холсте первые моменты смерти. Подвешивал сам себя на кресте, чтобы попробовать самому пережить этот опыт.

Распятие. 1892. Холст, масло. 278х223. Музей д’Орсэ, Париж

«Я долго думал, зачем нужно Распятие, ‒ для возбуждения жалости, сострадания оно не нужно… ‒ размышлял Николай Ге. ‒ Распятие нужно, чтобы осознать и почувствовать, что Христос умер за меня. Я сотрясу все их мозги страданиями Христа. Я заставлю их рыдать, а не умиляться! »

Судьба картин Ге с изображением распятия сложилась драматически. Многие из тех, которые не удовлетворяли его замыслу, он, по всей видимости, уничтожал собственноручно, разрезая холсты на куски или записывая новыми композициями . Картина, представленная на выставке в 1894 году, была снята с экспозиции на следующий же день по верховному распоряжению, как оскорбляющая чувства верующих. В ней усмотрели надругательство над образом Сына Божьего.

«Эта картина меня страшно измучила » , ‒ сетовал художник. Он считал ее одной из самых важных в своей жизни. Через несколько месяцев после выставки Николая Ге не стало. Известно, что сын художника после смерти отца увез с собой в Европу два сохранившихся полотна. Одно из них по счастливому стечению обстоятельств оказалось в Музей д’Opcэ в Париже, где и находится по сей день. Местонахождение другого неизвестно.

Распятие. 1894. Холст, масло. 196х245 Местонахождение неизвестно

Говорят, что президент Академии художеств великий князь Владимир Александрович, увидев «Распятие» Ге, воскликнул: «Это бойня! » . Некоторые приписывают эти слова, произнесенные в адрес картины, самому Александру III . Лев Толстой в письме к Николаю Ге напишет: «То, что картину сняли, и то, что про нее говорили - очень хорошо и поучительно. В особенности слова „это бойня“. Слова эти все говорят: надо, чтобы была представлена казнь, та самая казнь, которая теперь производится, так, чтобы на нее было так же приятно смотреть, как на цветочки. Удивительная судьба христианства! Его сделали домашним, карманным, обезвредили его и в таком виде люди приняли его, и мало того, что приняли его, привыкли к нему, на нем устроились и успокоились. И вдруг оно начинает развертываться во всем своем громадном, ужасающем для них, разрушающим всё устройство значении. […] Снятие с выставки - ваше торжество. Когда я в первый раз увидал, я был уверен, что ее снимут, и теперь, когда живо представил себе обычную выставку с их величествами и высочествами, с дамами и пейзажами и nature morte’ами, мне даже смешно подумать, чтобы она стояла » .

В Киевском музее русского искусства хранится эскиз к одному из «Распятий». На холсте изображены разбойник, раскаявшийся и повернувший голову к Христу, и умирающий Иисус, обративший на несчастного взор, полный любви.

Христос и разбойник. Эскиз к картине Распятие. 1893. Холст, масло. 70х96. Киевский музей русского искусства

«Нужно нам, глядя на Христа, себя понимать и найти в себе то, что Он указывал, то есть сыновность свою к Богу… Вот эту задачу я исполняю в разбойнике, который распят со Христом рядом , ‒ так объяснял замысел картины Николай Ге. ‒ Разбойник понял Его невиновность, и проснулся сам к этому, и выражает горем и плачем за свою прошлую подлую жизнь, а Христос, несмотря на мучения казни, чуткий ко всему истинному, великому проявлению Бога в человеке, обратился к нему, к разбойнику, и выражает ему свое признание, и сочувствие, и любовь » . Ге хотел, чтобы его картина вызывала в зрителе желание также совершенствоваться, как это делал кающийся разбойник.

В «Распятии» из музея д’Орсэ Христос изображен в момент смерти. Но, как говорил сам художник, «Христос, умирая, поднимает любовь » . Поверивший в Его слова разбойник, обративший отчаянный взор на едва испустившего дух Христа, кажется только что произнес: «Помяни мя, Господи».

Художник в экспрессивной манере доводит ощущение страданий до наивысшего предела. Глядя на «Распятия» Ге торжество Воскресения может показаться невозможным. Переступая порог эстетически допустимого, натуралистически демонстрируя поверженную плоть умирающего на кресте Сына Божьего, Николай Ге, на самом деле, взывает к совести людей, которые своими грехами постоянно распинают Спасителя. «Отчего же люди не приготовляются к смерти, забывают о ней! Если бы они помнили о ней, они жили бы лучше » , ‒ говорил он.

Голова распятого Христа. Этюд к картине Распятие. 1893. Холст, масло. 63х49. Местонахождение неизвестно

Экспрессивный натурализм Ге в передаче страданий и смертных мук, не предполагающий, на первый взгляд, духовного торжества над смертью, кажется может оказаться смертельным и для самой веры человека. Однако смотреть следует глубже. На вопрос недоуменных зрителей: «А Воскресение будет? » ‒ Ге отвечал: «Это же и есть Воскресение… Воскрес в последнюю минуту разбойник. Стал Человеком! » .

«Распятие» Николая Ге, представляющее трагедию во всей ее незамаскированной правде, многих потрясло до глубины души. Рассказывают, что некоторые просиживали перед картиной часами, иные ‒ плакали . «Я сразу подумал, что это первое „Распятие“ в мире, первое из всех существующих во всем художестве, ‒ так меня поразили глубокое чувство и несравненная правда изображения , ‒ писал художественный критик, историк искусства второй половины XIX века В. В. Стасов. ‒ Я в первый раз видел изображение этой страшной трагедии во всем ее неприбранном ужасе. Для меня „Распятие“ есть не только высшее произведение Ге, нечто такое, к чему он стремился всю свою жизнь и где он наконец с торжеством взял, точно штурмом, эту великую свою ноту, но еще, я думаю, такое, с которым лишь немногие другие картины могут сравняться по глубине правды, чувства, горячего убеждения и художественного ясновидения. […] Слышишь, смотря на картину, как в тебе каждый нерв, каждая жилка дрожит и поднимает всю душу, когда воображение горит и рисует широкую мировую картину, ни с чем другим несравнимую » .

Во второй половине XIX столетия смена мировоззренческой и эстетической концепции мира, о чем уже упоминалось в статье о Джеймсе Тиссо («Жизнь Иисуса Христа» в акварелях Джеймса Тиссо), определила появление иного отношения к библейским мотивам и нового живописно-пластического языка. Как западноевропейские, так и русские художники стремились передать евангельские события психологически точно и исторически наиболее верно. Вспомним хотя бы произведения Эжена Бюрнана, Джеймса Тиссо, В. Поленова, И. Крамского, В. Верещагина, И. Репина. Внимание живописцев отныне было направлено на осмысление жизненного пути и учения Христа и на сопереживание тех моментов, которые Ему довелось испытать. В стремлении как можно вернее передать психологическое состояние, переживания, чувства, художники сами становились незримыми участниками тех событий.

Одна из главных заслуг Николая Ге заключается в том, что он одним из первых русских художников представил евангельские сюжеты в ином, отличном от канонического, ключе. Его произведения устанавливают новое отношение к христианским сюжетам. Они реалистичны в самом настоящем смысле этого слова. Ге пытался понять и представить на холсте сущность христианства, нравственные основы жизни и учения Христа, рассматривая их, исходя из контекста религиозно-духовной проблематики современного мира. Это была новая философия искусства, согласно которой суть становилась выше явления, а содержание подчиняло форму. Христос Николая Ге ‒ не отвлеченный идеал, не некий символический образ, а вполне конкретная личность с определенным характером, чувствами, эмоциями. Художник интерпретировал на холстах евангельский текст, трансформируя его в особое послание, обращенное к каждому.

Николай Ге был человеком глубоко религиозным. Своим искусством он пытался дать ответ на вопрос: что есть истина? И всю свою жизнь писал своего Христа. «Живое содержание требует и дает живую форму, такое произведение будет художественное. Так понимал великий художник Микеланджело, потому он и определил ‒ искусство поднимает душу от земли к небу . Форма же одна без содержания дает произведение мертвое ‒ труп, вещь. Художник – тот, который вносит в свое произведение искусства свою живую мысль, то есть ту, которою он жил, которая овладела его душой, и он не может ее не высказать.. .»

Анастасия Татарникова

Примечания:

/ Сост. В. В. Стасов. ‒ М.: Посредник, 1904. С. 81

В XVIII - XIX веках ученик, окончивший Императорскую Академию художеств, получал содержание (пенсион, пансион) на время совершенствования своего мастерства за границей. Обычно это были лучшие ученики, удостоившиеся Большой золотой медали.

// Л. Н. Толстой. Полное собрание сочинений в 90 томах. Т. 85, П. № 97. ‒ Электронное издание полного собрания сочинений Л. Н. Толстого, www.tolstoy.ru // Николай Ге. Вектор судьбы и творчества. ‒ Материалы международной научной конференции. Сборник статей / Сост. Т. Л. Карпова. ‒ М.: Государственный институт искусствознания, 2014. С. 40

Николай Николаевич Ге: его жизнь, произведения, переписка / Сост. В. В. Стасов. ‒ М.: Посредник, 1904. С. 262

На хуторе Ивановском недалеко от села Плиски Черниговской губернии (ныне село Шевченко, Украина) Николай Ге провел все последние годы жизни до самой смерти в 1894 году. Там же и похоронен.

Из воспоминаний Николая Ге // Николай Николаевич Ге: его жизнь, произведения, переписка / Сост. В. В. Стасов. ‒ М.: Посредник, 1904. С. 265

И. Е. Репин: воспоминания, статьи и письма из-за границы . ‒ СПб: Коммерч. Скоропеч. Евгения Тиле, 1901. С. 189 ‒ 190

Николай Николаевич Ге: его жизнь, произведения, переписка

Николай Николаевич Ге: его жизнь, произведения, переписка / Сост. В. В. Стасов. ‒ М.: Посредник, 1904. С. 294

«Холсты расписать много есть мастеров, а выразить те моменты евангельских истин, к[оторые] вам ясны, я не знаю никого, кроме вас». (Из письма Л. Н. Толстого к Н. Н. Ге 21 июля 1991 года // Л. Н. Толстой, Полное собрание сочинений в 90 томах, Т. 66, П. № 10. ‒ Электронное издание полного собрания сочинений Л. Н. Толстого, www.tolstoy.ru)

С. С. СТЕПАНОВА. Страсти Христовы по Николаю Ге // Наука и религия, № 12, 2011. С. 34 ‒ 36

Николай Николаевич Ге: его жизнь, произведения, переписка / Сост. В. В. Стасов. ‒ М.: Посредник, 1904. С. 313

Из письма Л. Н. Толстого к Н. Н. Ге 21 апреля 1889 года // Л. Н. Толстой. Полное собрание сочинений в 90 томах. Т. 64, П. № 358. ‒ Электронное издание полного собрания сочинений Л. Н. Толстого, www.tolstoy.ru

ДИОНИСИЙ АРЕОПАГИТ. Письмо к Дорофею диакону // Дионисий Ареопагит. Ареопагитики. ‒ Православная энциклопедия «Азбука веры.www.azbyka.ruПисьмо Л. Н. Толстого П. М. Третьякову 30 июня 1890 года Воспоминания . ‒ М.: Художественная литература, 1980 // Электронное издание: http://az.lib.ru/s/suhotinatolstaja_t_l/text_0020.shtml)

Николай Николаевич Ге: его жизнь, произведения, переписка / Сост. В. В. Стасов. ‒ М.: Посредник, 1904. С. 374

В примечаниях к письму Л. Н. Толстого к Н. Н. Ге 14 марта 1894 //Л. Н. Толстой. Полное собрание сочинений в 90 томах. Т. 67, П. № 80. ‒ Электронное издание полного собрания сочинений Л. Н. Толстого, www.tolstoy.ru

Из письма Л. Н. Толстого к Н. Н. Ге 14 марта 1894 года // Л. Н. Толстой. Полное собрание сочинений в 90 томах. Т. 67, П. № 80. ‒ Электронное издание полного собрания сочинений Л. Н. Толстого, www.tolstoy.ru

/ Сост. Н. Ю. Зограф. ‒ М.: Искусство, 1978. С. 210

Николай Николаевич Ге - выдающий русский художник-передвижник. Его техника исполнения картин на евангельские сюжеты была новаторской для своего времени и в большей степени не понята современниками. Многие из них ждала нелегкая судьба: их запрещали к показу на выставках художников-передвижников, его неклассический Христос был слишком экспрессивным, неузнаваемым. После смерти художника судьбу его нескольких интереснейших полотен невозможно проследить.

Вот так и одна из его картин «Милосердие» исчезла. В первый и последний раз он показал ее в 1880 году на VIII выставке передвижников. От нее остался снимок, который был опубликован в альбоме работ художника в 1903 году. На картине изображены две фигуры: девушка, подающая нищему воды. Она смотрит ему вслед, задавая себе вопрос «Не Христос ли это?». Сын Ге Петр Николаевич и его невестка Забело Екатерина Ивановна позировали художнику для написания образов этой картины. На этом полотне зримо представлены слова Нагорной проповеди: «Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут» (Мф.5:7). Ге представил собственное авторское толкование евангельского сюжета, что совсем не приветствовалось критиками. Картина осталась непонятой, подвергалась неоправданно резким суждениям, да и сам художник был ею недоволен. Он увез ее в свою мастерскую, и лишь через 10 лет она была полностью записана новой картиной «Что есть истина?» . Интересен тот факт, что картина понравилась Павлу Михайловичу Третьякову, он не приобрел полотно, но из его писем к Толстому Л.Н. понятно, что он считал ее удачной.

В истории целый ряд мастеров писали на уже использованных холстах, так что Ге Н.Н. не является в этом отношении исключительным художником. Причин тому могло быть несколько: одна из них - жил довольно скромно и к тому же на расстоянии от крупных городов, не всегда у него под рукой был чистый холст. Но хочется верить в другую версию: его идеалистическое сознание распинало само себя за неудавшиеся замыслы, он не жалея своих работ, резал их, счищал красочный слой, записывал новыми сюжетами. Так произошло и с «Милосердием» — поверх нее была написана картина «Что есть истина?» (Христос и Пилат) в 1890 г., история которой изобилует интересными фактами.

Эта стала наиболее противоречивой в его биографии. Она была написана на сюжет 18-й главы Евангелия от Иоанна (о чем свидетельствует авторская подпись на картине): изображен момент, когда Христос говорит: «Я… на то пришел в мир, чтобы свидетельствовать о истине…», Пилат же ему пренебрежительно отвечает «Что есть истина?». Понтий Пилат не желает больше его слушать, учение Христа для него ничтожно. Он - римский правитель Иудеи, наместник Луция Лициния Лукулла, друг римской богемы - считает шум, поднятый вокруг этого тщедушного человека, просто мышиной возней. Фигура Пилата вычерчена светом, она грандиозна, могущественна, самоуверенна. Сказав эти слова, он развернется и уйдет, Христос проводит его глазами. Этого худого человека всю ночь били, ему плевали в лицо, издевались, он молил, чтобы его миновали страдания. Перед Пилатом у него уже нет телесности, на картине он окутан тенью. Но выражение его глаз, говорит о том, что он любит этого человека, погрязшего во лжи. Если Христос пришел в этот мир проповедовать об истине, то он должен и Пилату рассказать о своем учении.

Ге Н.Н. показал эту картину на передвижной выставке в 1890 г. В картине все одобряли композицию, цвет и свет, но образ Христа вызвал много нареканий. Публика разделилась на два лагеря: первый — это те, кто считали картину оскорбляющей религиозные чувства, второй - те, которые всю жизнь искали такой реалистичности в живописи на религиозные темы. И действительно, картина получилась очень правдивой. Художник понимал, что картины с изображением Христа не могут быть историческими, потому что для своего времени Христос был фигурой незаметной, а изображение Учителя в благостной форме в конце XIX века было уже неактуально. Эта картина потому породила столько противоположных мнений, потому что нашла и затронула такой сюжет, который был важен для Христа именно в тот момент его жизни, но изображен он был неканонически. Критикам, заключенным в догматические рамки, было тяжело принять растрепанный, болезненный образ Спасителя. Можно сказать, что картина Ге «Что есть истина?» стала своего рода вехой в русской живописи.

Картина была куплена Третьяковым П.М. в 1890 г. по настоянию Льва Николаевича Толстого, который предвидел, что она станет настоящей жемчужиной в собрании галереи. Но картина не сразу попала в экспозицию. Известно, что адвокат Ильин Н.Д., который был последователем толстовского учения, уговорил Николая Николаевича позволить ему показать эту работу заграницей: он рассчитывал, что там она вызовет такое же волнение умов, как и в России. Картина имела успех в Германии, особенно среди рабочих людей: она посетила Гамбург, Берлин, Ганновер. Затем отправилась в Америку - Балтимор и Бостон - но, к сожалению, там публика осталась к ней совсем равнодушной, даже не смотря на протекции Л.Н.Толстого, который очень любил эту картину. Ильину было тяжело в Америке, ему не хватало средств на рекламу выставок, проживание, он просил денег у самого художника, Толстого и даже Третьякова. Вернувшись в Россию, он написал книгу «Дневник толстовца», где в нелицеприятной форме отзывался о Ге Н.Н. и писателе, но эти отзывы остались без ответа: как настоящий толстовец Ге простил ему эти беспочвенные оскорбления.

Картина до сих пор находится в собрании Третьяковской галереи. Со временем она покрылась мелкими трещинами, укрывистось красок уменьшилась, сквозь верхний красочный слой стал проступать абрис головы. Специалисты Третьяковской галереи сделали 35 рентгенограмм с поверхности картины, совместив все снимки, они обнаружили «исчезнувшую» картину Ге Н.Н. «Милосердие» («Не Христос ли это?»). В ходе исследования нижележащих слоев выяснилась одна интересная подробность: прежде чем появилась картина «Что есть истина?» художник пробовал варианты своего «Распятия» — в правой части холста угадываются контуры креста и толпы людей. По свидетельствам его сына «Милосердие» уже в середине 1880-х гг. отправилось на переписку, художник окончательно разочаровался в этой картине. В окончательном варианте девушка была переделана в фигуру Христа.