Выполняя эту задачу, соединения 1-й гвардейской армии в течение двух дней (8–9 февраля) имели незначительное продвижение. Противник, усиленный вновь подошедшими частями, оказывал упорное сопротивление. На славянском и артемовском направлениях немцы неоднократно переходили в контратаки, иногда силой до двух полков пехоты при поддержке танков, артиллерии и авиации.

В районе Славянска немецкое командование напрягло все силы, чтобы выбить с северо-восточной окраины города части 195-й стрелковой дивизии. Одновременно из Горловки в Артемовск и Константиновку было переброшено большое количество танков. Сюда же подтягивались и пехотные части. Шла разгрузка прибывших воинских эшелонов в районах между Барвенковом и Лозовой, а также в Красноармейск. Наступавшая на правом фланге армии 35-я гвардейская стрелковая дивизия, взаимодействуя с соседними частями 6-й армии, успешно продвигалась вперед и приближалась к городу и крупному железнодорожному узлу Лозовая. Ее передовой отряд под командованием капитана В. Евлашева взорвал железнодорожные линии, идущие из Лозовой на Славянск, Павлоград, Красноград и Харьков. В результате этого были отрезаны все пути эвакуации частей противника по железной дороге.

10 февраля части 35-й гвардейской стрелковой дивизии ворвались на северную окраину города, а на другой день после упорных уличных боев очистили его от противника. Потери немецкой стороны тут оценивались в более чем 300 солдат и офицеров.

12 февраля командующий фронтом, оценивая данные о передвижении противника из района Ростова и нижнего течения Северского Донца на запад как намерение немецко-фашистского командования вывести свои войска из Донбасса за Днепр, решил форсировать наступление. Этого, по существу, требовала от него и Ставка Верховного главнокомандования. В ее директиве от 11 февраля 1943 года было сказано, что общая задача фронта на ближайшее время - не допускать отхода противника в сторону Днепропетровска и Запорожья и принять все меры к тому, чтобы зажать его донецкую группировку в Крыму, закрыть проходы через Перекоп и Сиваш и изолировать таким образом ее от остальных войск на Украине. Исходя из всего этого, командующий фронтом приказал 6-й армии продолжать наступление в общем направлении на Красноград и Перещепино и к исходу 17 февраля выйти на линию Карловка (20 км северо-западнее Краснограда) - Новомосковск.

Войскам 1-й гвардейской армии была поставлена задача наступать главными силами в общем направлении на Синельниково и к 18 февраля выйти на рубеж Новомосковск, Павлоград. В дальнейшем войска должны быть готовы развивать удар на Запорожье. Одновременно с этим армии приказывалось частью сил овладеть Славянском и далее наступать на Артемовск. На левом фланге армии по указанию командующего фронтом была произведена незначительная перегруппировка сил. Так, участок фронта в районе Крымской был передан 3-й гвардейской армии. Соединения же 6-го гвардейского стрелкового корпуса получили задачу: нанести главный удар на юго-запад в направлении Артемовска.

Бои в полосе наступления 1-й гвардейской армии принимали все более ожесточенный и затяжной характер. В район Славянска немцы дополнительно перебросили из района Краматорска до полка пехоты с 30 танками и при поддержке авиации 13 февраля перешли в контратаку. Основной удар пришелся по частям только подошедшей в район боев 41-й гвардейской стрелковой дивизии. Ее полки проявили большое упорство в бою и с большими потерями сдержали этот удар.

Наступление на левом фланге армии - в направлении Артемовска - развития не получило. Противник сильно укрепился на занимаемых им позициях, и части 6-го гвардейского стрелкового корпуса не смогли сломить его сопротивления.

В итоге пятнадцатидневного наступления войска 1-й гвардейской армии растянулись с запада на восток по линии Лозовая - Барвенково - Славянск - Крымская фронтом на запад, юго-запад и юг. На всем этом огромном участке действовало всего десять стрелковых дивизий, к тому же ослабленного после тяжелых боев состава. А между тем противник смог подтянуть в район Славянска, Константиновки и Артемовска значительные силы. В такой обстановке командование армии решило сосредоточить большую часть сил на ее правом фланге, где наступление развивалось более успешно. С этой целью в очередной раз была произведена частичная перегруппировка войск. 15–16 февраля форсированным маршем в обход Славянска с севера 41-я гвардейская и 244-я стрелковые дивизии были переброшены в район Барвенкова и Лозовой. Таким образом, планировалось развить успех 35-й гвардейской стрелковой дивизии, наступавшей в направлении Павлограда. Одновременно началась подготовка к штурму Славянска. Для этого в этот район была переброшена 38-я гвардейская стрелковая дивизия, которой предстояло вместе с действовавшими там 195-й, 57-й гвардейской стрелковыми дивизиями и танковыми частями подвижной группы фронта выбить противника из города.

Одновременно с 1-й гвардейской армией 30 января начала боевые действия подвижная группа фронта под командованием генерала М. М. Попова. В состав группы были включены:

3-й танковый корпус;

4-й гвардейский Кантемировский танковый корпус;

10-й танковый корпус;

18-й танковый корпус;

52-я стрелковая дивизия;

57-я гвардейская стрелковая дивизия;

38-я гвардейская стрелковая дивизия, а также средства усиления.

Группе была поставлена задача нанести удар из района Старобельска в общем направлении на Красноармейское - Волноваха - Мариуполь и перерезать пути отхода противника из Донбасса. Танкистам была поставлена фактически невыполнимая задача: пройти с боями 300 км, окружить и уничтожить по частям войска противника в Краматорске, Красноармейске, Константиновке и тем самым способствовать быстрейшему продвижению войск Юго-Западного фронта. И все это необходимо было выполнить в условиях снежной зимы, бездорожья, в короткие сроки (7–8 суток).

При этом в боевом составе четырех танковых корпусов было всего лишь 180 танков. К тому же советские части прошли сотни километров и вели длительные наступательные бои. Мало того, на начало операции в среднем танки имели одну заправку горючего и до двух комплектов боеприпасов.

Несмотря на это, подвижная группа фронта была введена в бой в стыке 6-й и 1-й гвардейской армий. На ее правом фланге действовал 3-й танковый корпус генерал-майора М. Д. Синенко. Он получил задачу войти в прорыв в полосе наступления 6-й армии и к исходу 4 февраля частью сил во взаимодействии с 57-й гвардейской стрелковой дивизией овладеть Славянском, а затем, развивая удар на юг, во взаимодействии с 4-м гвардейским танковым корпусом генерала П. П. Полубоярова занять Краматорск. Выполняя поставленную задачу, корпус, усиленный истребительным противотанковым артиллерийским полком, отдельным гвардейским минометным дивизионом и одним артиллерийским полком, с боями продвигался вперед. Утром 4 февраля одной своей бригадой вместе с 57-й гвардейской стрелковой дивизией корпус завязал бои за северную окраину Славянска, а основными силами, развивая успех наступления на юг, подходил с севера к Краматорску.

В это же время 4-й гвардейский танковый корпус своей 14-й гвардейской танковой бригадой (остальные бригады, понесшие в предыдущих боях серьезные потери, еще не получили новых танков) наступал из района Ямполя (20 км северо-восточнее Славянска) на Краматорск с востока. При этом гвардейцы отбили несколько серьезных контратак противника, в ходе которых уничтожили семь танков. Свой боевой марш бригада совершила в ночь на 4 февраля в условиях бездорожья и больших снежных заносов. Утром, неожиданно для противника, бригада ворвалась на восточную окраину Краматорска. Противник, не обладая данными о численности советских войск, 5 февраля предпочел отойти из города.

Вот что вспоминал один из освободителей города П. Войцеховский:

«Особенно мне запомнилось в боях за Краматорск вот что. Наша рота была в головном дозоре. Налетели самолеты фашистов. Крепко наших потрепали. Продвигались перебежками. Догнал связной и передал приказ двигаться на г. Краматорск. И вот мы вышли на грейдерную дорогу в Краматорск. Здесь нас обнаружили артиллеристы врага и начали обстрел. Залегли. Пошли вперед короткими перебежками. Вышли на последний склон к Краматорску, поле было под кукурузой, куда мы и ушли, а вышли к окраине города. Наша бригада (5-я отдельная гвардейская мотострелковая) брала завод. Заводом его и не назовешь, стояли одни металлические каркасы. После взятия завода наше подразделение получило задачу взять гору. Она была белая. Мы ее прозвали „Меловой“. А может быть, это была белая глина.

Тяжелые бои у нас разгорелись на этой самой горе. Здесь оказался сильно укрепленный участок. Были металлические колпаки, доты, дзоты. Но после хорошей артподготовки и участия танков удалось выбить противника. Наше подразделение было направлено на красноармейское направление, а позже переброшено на запорожское».

Большую помощь нашим наземным войскам в этих боях оказали летчики. Так, 5 февраля в районе Краматорска восемь истребителей Як-1 встретили четыре Хе-111, три Ю-88 под прикрытием четырех Me-109. Пара советских истребителей стремительно атаковала сверху и сзади «юнкерсов». В первой же атаке старший лейтенант К. Я. Лебедев сбил один «юнкерс». Вторая пара наших истребителей, где ведущим был младший лейтенант Н. С. Путько, атаковала четыре Me-109. С первых же минут боя ведущий поджег один «мессершмитт», а остальные три, не выдержав смелых и дерзких действий наших летчиков, бросили свои бомбардировщики и скрылись. В это же время третья пара в составе старшего лейтенанта А. И. Тимошенко и старшины К. П. Шкурина ринулась на четырех «хейнкелей» и с первой атаки уничтожила два самолета. Остальные пытались уйти, но были атакованы майором К. Г. Обшаровым и сержантом Ф. С. Бессоновым и сбиты.

В другом воздушном бою два истребителя Ла-5 из состава 5-го гвардейского истребительного авиационного полка (207-я истребительная авиационная дивизия, 3-й смешанный авиационный корпус, 17-я воздушная армия), ведомые гвардии лейтенантом И. Г. Кильдюшевым и старшим сержантом Сытовым, подбили на высоте 2000 м бомбардировщик Хе-111, который пытался уйти от преследования. На самолете лейтенанта Кильдюшева кончились боеприпасы. Но советский летчик продолжал преследовать врага. Израсходовав боеприпасы, летчик правым крылом своего истребителя нанес таранный удар по хвостовому оперению «хейнкеля». На поврежденном самолете произвел посадку на своем аэродроме. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 14 апреля 1943 года он был награжден орденом Красного Знамени.

К сожалению, герой не дожил до Дня Победы, погибнув 15 мая 1943 года, когда во время боя у деревни Мессерош его самолет был подбит и летчик направил горящий самолет на механизированную колонну противника.

10-й танковый корпус генерала В. Г. Буркова, усиленный истребительным противотанковым артиллерийским полком, отдельным гвардейским минометным дивизионом и артиллерийским полком, получил задачу войти в прорыв в полосе 1-й гвардейской армии и, развивая успех стрелковых соединений, в первый день наступления занять переправы через Северский Донец, во второй день - овладеть Артемовском, затем занять Макеевку и подойти с севера к Сталину, а на пятый день операции быть в районе Волновахи . Следовательно, средний темп продвижения для корпуса был установлен очень высокий - 45 км в сутки. А между тем дороги, по которым он двигался до Северского Донца (около 70 км), находились в плохом состоянии. На ряде участков движение совершалось по целине за танками, расчищавшими путь угольниками, поэтому корпус шел крайне медленно. К исходу 1 февраля его бригады вместе с 52-й стрелковой дивизией форсировали Северский Донец. Отбив многочисленные контратаки противника, им удалось развить наступление на юг в общем направлении на Артемовск.

Нелегко пришлось и бойцам 18-го танкового корпуса генерала Б. С. Бахарова, который имел задачу форсировать Северский Донец в полосе наступления 1-й гвардейской армии и овладеть городом и станцией Лисичанск с дальнейшим направлением наступления на юго-запад. Преодолевая сопротивление противника, танкисты во взаимодействии с частями 41-й гвардейской стрелковой дивизии освободили Лисичанск и много других населенных пунктов. Но дальше, в направлении Артемовска продвинуться не смогли, так как на рубеже 10 км южнее рубежа Лисичанск - Дружковка - Красноармейск немцы организовали фронтом на север прочную оборону. Опираясь на нее, части 27, 3 и 7-й танковых дивизий оказывали нашим войскам сильное сопротивление. Основным способом были контратаки большими группами танков (50–60 штук), поддержанных ударами авиации.

7 февраля, по докладу генерала М. М. Попова, перед группой действовало 160–180 вражеских танков, мотополки четырех танковых дивизий, тогда как в группе оставалось всего 140 танков, действовавших на фронте шириной 70 км. Командир группы просил дать ему время, чтобы произвести необходимую перегруппировку сил и возобновить операцию 10 февраля.

Однако командующий фронтом потребовал от генерала М. М. Попова ускорить продвижение группы. Мало того, был издан заведомо невыполнимый приказ: силами 3-го и 4-го гвардейского танковых корпусов к утру 8 февраля разгромить противника в районах Славянска и Константиновки и вместе с частями 1-й гвардейской армии овладеть этими пунктами. Согласно ему, к исходу 8 февраля требовалось освободить Красноармейск и в дальнейшем наступать на юг, обойдя Сталино с запада. По всей видимости, расчет советского командования был на то, что с занятием Красноармейска и Сталино будут перехвачены все железнодорожные коммуникации противника и достигнуто его оперативное окружение. Части 18-го и 10-го танковых корпусов должны были, наступая на юг, к утру 9 февраля сломить сопротивление противника и занять Артемовск.

Противник, несмотря на понесенные потери, не прекращал попытки снова захватить Краматорск. 8 февраля до двух пехотных полков, поддержанных танками и бомбардировочной авиацией, контратаковали наши части в Краматорске с юга. Артиллерия 4-го гвардейского танкового корпуса огнем смогла отразить первую атаку. Но вскоре немцы изменили тактику и нанесли удар одновременно с двух сторон - с севера и востока. Под натиском превосходящих сил наши войска отошли в южную часть города. И только подход еще одной танковой бригады 4-го гвардейского танкового корпуса позволил отразить контратаку противника.

10 февраля измотанный в боях 4-й гвардейский танковый корпус получил приказ передать оборону Краматорска 3-му танковому корпусу, а самому форсированным маршем к утру 11 февраля занять Красноармейск - крупный узел железных и шоссейных дорог в Донбассе.

В ночь на 11 февраля танковый корпус вместе с 9-й отдельной гвардейской танковой бригадой, прибывшей на усиление подвижной группы фронта, и 7-й лыжно-стрелковой бригадой выступили по маршруту Краматорск- Красноармейский Рудник - Красноармейск. В качестве передового отряда двигалась 14-я гвардейская танковая бригада корпуса. Уничтожая мелкие группы противника, она в 4:00 11 февраля подошла к Гришину (5 км северо-западнее Красноармейска) и овладела им. Развивая достигнутый успех, основные силы корпуса в 9 часов утра ворвались в Красноармейск и после короткого боя освободили город.

Вот что вспоминал уже после войны житель города Ф. Моргун:

«Наши танки и мотопехота на американских автомобилях ворвались в город ночью. В Красноармейском было много немецких войск, для них подход наших войск был совершенно неожиданным, их застали врасплох и многих уничтожили. <…>

На станции [Красноармейск] гвардейцы захватили богатые трофеи, в том числе 3 эшелона с автотранспортом, 8 складов с оружием, горючим, смазочными материалами, зимним обмундированием и огромным количеством продовольствия. Здесь были главные склады немцев, питающие горючим, боеприпасами и продовольствием все немецкие войска, находившиеся в то время в Донбассе, на Дону и на Северном Кавказе. <…>

На предложения… пожилых горожан… рыть окопы для укрытия танков и солдат, на всякий случай быть готовыми к обороне, офицеры отвечали смехом, утверждая, что основные силы немцев разбиты, остатки бегут к Днепру».

К слову сказать, появления советских танков именно здесь Э. Манштейн ожидал меньше всего: местность между Казенным Торцом и Самарой считалась непроходимой для танков вследствие большой высоты снежного покрова в балках. Железная дорога через Красноармейск была, по сути, единственной полноценной артерией снабжения. Направление Запорожье - Пологи - Волноваха имело ограниченную пропускную способность - как уже упоминалось, железнодорожный мост через Днепр был разрушен отступавшими советскими войсками еще в 1941 году, поэтому здесь приходилось перегружать грузы, а путь Днепропетровск - Чаплино - Пологи - Волноваха был в два раза длиннее (293 км), чем основная магистраль (148 км), с одноколейными участками (на 76 % длины) и разворотом составов. Путь с перегрузкой техники из вагонов на автотранспорт и обратно в вагоны, а потом через станции Межевая - Селидовка и Демурино - Роя также имел ограниченную пропускную способность из-за недостаточного количества рабочих автомашин и сравнительно большого плеча подвоза (в первом случае - 50 км по плохим автодорогам или во втором случае - 100 км по более или менее сносному шоссе). Такой неожиданный поворот событий вынудил Э. Манштейна принять жесткие ответные меры.

Первым делом наши части в Красноармейске стали подвергаться интенсивному воздействию противника с воздуха. Обратимся к воспоминаниям Ф. Моргуна: «И вдруг ранним утром на танки подвыпивших, сонных танкистов и пехотинцев посыпался град бомб. Самолеты… с донецкого аэродрома бомбили наши танки и войска, расположенные в восточной и центральной части Красноармейска. Бомбардировщики с Запорожья накрывали южную часть города, а с днепропетровского аэродрома били по восточной и северной территории… Большинство наших танков… были без горючего и боеприпасов…»

А с утра 12 февраля немцы крупными силами перешли в контратаку одновременно с юга и востока. Завязались напряженные кровопролитные бои, в ходе которых врагу удалось ворваться на окраины города. Танкисты, заняв оборону, сражались самоотверженно. Но их положение все более ухудшалось. Ударом с северо-запада немцам удалось отбить Гришино. В итоге советские части в Красноармейске оказались зажатыми с трех сторон. В результате этого коммуникации частей 4-го гвардейского танкового корпуса были перерезаны, а как следствие, подвоз боеприпасов и горючего практически сошел на нет. Боеприпасы подошли к концу к 14 февраля. В этих условиях советские солдаты и офицеры были вынуждены показывать чудеса мужества. Так, командир взвода противотанковых орудий гвардии лейтенант В. И. Клещевников применил тактику кочующих орудий. Непрерывно меняя огневые позиции, артиллеристы наносили внезапные удары по врагу. Только одно орудие, из которого вел огонь лично лейтенант (весь расчет орудия вышел из строя), уничтожило три вражеских танка, четыре автомашины и до 100 гитлеровцев .

Во время вражеских атак 19 февраля погиб комбриг В. Шибанков , а 14-го числа был смертельно ранен комбриг Ф. Лихачев. Понесенные потери, как среди списочного состава, так и по матчасти, вынудили П. Полубоярова требовать от вышестоящего командования немедленного подкрепления.

Однако все, что удалось наскрести, - это 7-я отдельная лыжно-стрелковая бригада, которая ускоренным маршем подошла к Красноармейску с севера. Это несколько улучшило обстановку, однако не кардинально. Тем не менее 15 февраля наши части потеснили врага. Создались условия для подвоза боеприпасов, горючего и смазочных материалов, которые доставлялись ночью. Но немецкие войска непрерывно контратаковали с северо-запада и северо-востока.

Командующий подвижной группой предвидел, что 4-му гвардейскому танковому корпусу, имевшему вместе с 9-й отдельной гвардейской танковой бригадой на 10 февраля всего 37 танков , трудно будет преодолеть день ото дня усиливавшееся сопротивление противника. Поэтому он заранее приказал 10-му танковому корпусу, наступавшему на Артемовск, передать свой участок 18-му танковому корпусу, а самому сосредоточиться в районе Маяков (10 км севернее Славянска) и оттуда, продвигаясь на юг, овладеть Красноармейским Рудником, а затем соединиться с 4-м гвардейским танковым корпусом . В это время подвижная группа постепенно пополнялась новой материальной частью. Так, к 11 февраля в ее состав прибыла 11-я отдельная танковая бригада .

В ночь на 12 февраля 10-й танковый корпус вместе с 11-й отдельной танковой бригадой, вошедшей в оперативное подчинение командира корпуса, приступили к выполнению боевой задачи. Приданные корпусу 407-й истребительно-противотанковый артиллерийский и 606-й зенитный артиллерийский полки из-за полного отсутствия горючего были сосредоточены в районе Маяков. Танкисты двигались медленно, 2–3 км в час, так как колесный транспорт то и дело застревал в глубоком снегу. Это создало идеальные условия для засадных действий противника. 12 февраля во второй половине дня в районе Черкасской (10 км западнее Славянска) до 30 немецких танков с многочисленной пехотой на бронетранспортерах внезапно атаковали 11-ю отдельную танковую бригаду. Ясно, что при 11 танках бригада не смогла удержать позиции и немцам удалось закрепиться в восточной части населенного пункта.

При подходе к району Красноармейского Рудника с северо-востока танкисты 183-й бригады 10-го танкового корпуса получили информацию от местных партизан, что сюда с севера движется колонна пехоты противника с танками и артиллерией и что часть ее сил уже находится в 1–1,5 км. Бригада с ходу вступила в бой, овладела рядом населенных пунктов и прочно удерживала их. С утра 15 февраля враг перешел в контратаку. Наши части стойко отражали его натиск. При этом большую помощь им оказывали партизаны из местных жителей, которые вместе с танкистами вступили в бой. Это имело для бригады очень важное значение, так как приданной пехоты с ней не было.

К утру 16 февраля в район Красноармейского Рудника подошли основные силы 10-го танкового корпуса. С этого момента начались совместные его действия с 4-м гвардейским танковым корпусом по отражению контратак противника в районе Красноармейска.

18-й танковый корпус после неудачных попыток прорвать вражескую оборону на артемовском направлении получил приказ командующего группой передать в ночь на 14 февраля свой участок частям 52-й стрелковой дивизии и форсированным маршем выйти в район Красноармейска. Перед танкистами стояла задача к исходу 19 февраля сосредоточиться в районе 20 км северо-западнее Красноармейска и быть готовыми ударом с тыла во взаимодействии с 10-м танковым корпусом уничтожить противника в районе Гришина.

Сюда же, в район Красноармейска, спешно перебрасывался и 3-й танковый корпус. Ему было приказано сдать район Краматорска стрелковым соединениям, а самому к 20 февраля сосредоточиться в районе станции Удачная (20 км юго-западнее Красноармейска). Продолжали движение на юг, в общем направлении на Красноармейск, также 5-я и 10-я лыжно-стрелковые бригады, переданные в распоряжение командующего подвижной группой.

Одновременно немецкое командование стягивало в район Красноармейска все доступные резервы. Так, сюда были переброшены части 6, 7, 11-й танковых дивизий, 76-й пехотной дивизии, а также моторизованной дивизии СС «Викинг». Задачей группировки была остановка дальнейшего продвижения на юг в сторону Сталина наших танковых соединений, а как задача-максимум - нанести им ответный удар .

Вот что вспоминал о тех боях норвежский волонтер в дивизии СС «Викинг» Эрнульф Бьорнстад:

«Я вернулся в свою часть, дислоцировавшуюся в то время в Калмыцкой степи на Украине. Там было страшно холодно. Воевать в таких условиях было очень трудно не только нам, но и нашим противникам - оружейная смазка застывала и у нас, и у них. Точнее говоря, наши минометы были в большей или меньшей степени в порядке, но вот с пулеметами была просто беда. Нам постоянно приходилось бегать в ближайшую хату разогревать пулеметы. А вот с теплой одеждой в ту зиму, к счастью, проблем уже не было. У всех нас имелись зимние комбинезоны, меховые шапки, теплые варежки и сапоги. И все равно были случаи обморожения.

Мы уже больше не оборонялись. Нам было приказано безостановочно наступать до соприкосновения с противником и атаковать его, чтобы ликвидировать угрозу, исходившую от сил М. М. Попова, который пытался вклиниться между нами и группировкой итальянских и румынских войск.

Хотя мы считались моторизованной частью, двигатели наших машин то и дело глохли на морозе. Нам приходилось бросать их, если они долго не заводились, а потом набиваться, как сельди в бочку или кильки в банку, в немногие машины, остававшиеся на ходу, и гнать на них на полной скорости по обледенелым дорогам. Вот вам и мотопехота!

Выйдя к берегам Донца, мы окопались в одном месте. Прямо напротив нас на другом берегу были расположены позиции красных. Но на их стороне местность была лесистая, так что мы их почти не видели. Наши несколько раз высылали разведывательные группы, но немцы, откровенно говоря, в отличие от нас - норвежцев - никудышние разведчики. Во всяком случае, те, что служили у нас в полку. Среди них не было охотников, и они не умели передвигаться бесшумно.

Среди взятых нами пленных было четверо татар, которые вызвались стать нашими „добровольными помощниками“. Немцы взяли их на довольствие, и они рыли для нас окопы. Обычное дело, такое бывало и раньше. Пленные у нас работали даже водителями, поварами и механиками. Но с этими татарами все вышло по-другому. Спали они в той же самой землянке, что и солдаты вермахта из соседнего с нами артиллерийского дивизиона. Так эти болваны, когда ложились спать, спокойно развесили у себя над головой свои заряженные автоматы - чтобы в случае чего были под рукой. Так что вы думаете? Ночью татары завладели автоматами артиллеристов, перестреляли всех, кто спал в ту ночь в землянке, и удрали к своим. С тех пор нам было строжайше запрещено держать военнопленных на передовой. Всех пленных отправляли в тыл, и всю работу приходилось делать самим. С тех пор я как-то невзлюбил татар…

Передовая линия нашей обороны располагалась прямо перед лесом, днем и ночью патрулируемым красноармейцами. Перед неприятельскими позициями располагались минные поля. Мы намеревались атаковать в западном направлении, но сначала нужно было разделаться с этими Иванами. Их командный пункт и штаб-квартира находились в небольшом поселке, расположенном неподалеку. К нам тогда как раз прислали нового командира, переведенного из полка „Вестланд“. Он приказал сразу же атаковать.

Начав атаку, мы удивились тому, как слабо большевики сопротивляются. Создавалось впечатление, что у них на вооружении была только легкая артиллерия. И лишь приблизившись к ним на 100–200 метров, мы поняли, в чем дело. Они перебросили почти все свои наличные силы на наш левый фланг. Не меньше дюжины советских танков с ревом ползли туда, где слева от нас занимала позиции наша 2-я рота. У наших товарищей не было никаких шансов. Танки их всех передавили. Я думаю, вряд ли кто из них уцелел. Моя рота выжила лишь потому, что оказалась скрытой лощиной на нашем правом фланге. Наш командир заметил атаку в бинокль, и сразу же наши 8 8-миллиметровые орудия открыли огонь.

Артиллеристы подбили почти все советские танки прямо через башни» .

В 11 часов 18 февраля после сильной артиллерийской подготовки немцы перешли в наступление на северную и северо-восточную окраины Красноармейска. За короткое время немцам удалось прорвать оборону 4-го гвардейского танкового корпуса и выйти в центр города. Упорный и напряженный бой длился около восьми часов. 12-я гвардейская танковая бригада, понеся значительные потери в личном составе и технике, продолжала упорно удерживать западную часть города.

Для срочного «залатывания дыр» командиры 4-го гвардейского и 10-го танковых корпусов создали сводную группу под командованием командира 183-й танковой бригады полковника Г. Я. Андрющенко . В ее состав вошли части 12-й гвардейской, 183, 11, 9-й танковых бригад, 14-я мотострелковая бригада, 7-я отдельная лыжно-стрелковая бригада. Группа получила задачу выбить противника из Красноармейска и организовать там круговую оборону. Утром 19 февраля наши части перешли в атаку и пробились к центру города. Очистив затем от немцев Красноармейск, тем не менее им сразу пришлось перейти к обороне.

Таким образом, втянувшись в ожесточенные бои за Красноармейск, фронтовая подвижная группа не имела возможности развить свое наступление дальше на юг, на Волноваху.

В соответствии с директивой командующего Юго-Западным фронтом от 12 февраля войска 6-й армии должны были наступать в общем направлении на Красноград и на Перещепино.

По решению командующего армией главный удар наносился на правом фланге силами 15-го стрелкового корпуса (350, 172, 6-я стрелковые дивизии), поддержанного 115-й танковой бригадой, 212-м танковым полком, двумя полками противотанковой артиллерии. Части корпуса получили приказ наступать в направлении Краснограда и к исходу 18 февраля выйти на рубеж реки Орчик (20 км западнее Краснограда).

Левее наступала 106-я стрелковая бригада с задачей к тому же времени выйти на рубеж 40 км юго-западнее Краснограда. 267-я стрелковая дивизия обеспечивала левый фланг армии и наступала в направлении Перещепина .

Утром 14 февраля 350-я стрелковая дивизия отразила контратаки врага и выбила его из нескольких крупных населенных пунктов. Развивая успех, она 16 февраля ворвалась в Змиев и освободила его. Успешно наступали 172-я и 6-я стрелковые дивизии. К исходу 19 февраля части корпуса вышли в район 10–15 км восточнее и юго-восточнее Краснограда.

На левом фланге армии 267-я стрелковая дивизия овладела крупным районным центром и железнодорожной станцией Перещепино. Развивая свой успех, она к утру 20 февраля вышла в район северо-западнее Новомосковска. Сюда же с боями приближались части 4-го гвардейского стрелкового корпуса, переданного к этому времени в состав 6-й армии из соседней, 1-й гвардейской армии. Одновременно 25-й танковый корпус, также вошедший из резерва фронта в подчинение командующего 6-й армией, вместе с 41-й гвардейской стрелковой дивизией завязали бои за Синельниково.

В это время части 35-й гвардейской стрелковой дивизии ворвались в Павлоград. К 17 февраля город был освобожден.

В этот же день соединения 1-й гвардейской армии после решительного штурма освободили Славянск. Освобождению города способствовало то, что немецкие войска сами начали отступление и в районе города осталось лишь несколько очагов немецкого сопротивления. Не было ни артобстрелов, ни бомбежек, ни продолжительных боев на окраинах - только незначительная ружейно-пулеметная перестрелка.

17 февраля в центре города состоялся митинг, в городе были открыты исполком и горком комсомола, военкомат. Однако эйфория первого дня продолжалась недолго, у жителей города не было твердой уверенности в надежности освободивших город войск - не было видно ни единого танка, не было артиллерии, практически не было автомашин. Было только легкое стрелковое вооружение, а для перевозки грузов использовались запряженные собаками сани-волокуши. Хотя через Славянск советские войска и продвинулись в направлении Краматорска, однако горожане не могли не замечать артиллерийских разрывов на западных и южных окраинах города, а на вопрос, который они задавали военным: «А где же техника?» - ответ был неизменно один: «Техника подойдет». Однако события повернулись иначе.

В тот же день пехота и танки противника нанесли сильный контрудар. Часть наших подразделений, понеся большие потери, вынуждена была отступить. Вражеские танки прорвались в район села Семеновка Мостовая, находящегося в 2–3 км восточнее Славянска, где располагались огневые позиции 212-го гаубичного артиллерийского полка 9-й артиллерийской дивизии.

В итоге к 24 февраля 1943 года в результате немецкого контрнаступления город оказался практически полностью окружен противником. Советские солдаты из находившейся в районе Славянского Курорта 57-й гвардейской стрелковой дивизии, немалую часть которой составляло на тот момент пополнение из местных уроженцев, после трех дней боев сумели вырваться и отойти за Северский Донец. Отходили ночными переходами, таясь. Тем же, кто не оказался прикрыт от немецкого наступления полосой славянских соленых озер, было много хуже. На артиллерийскую стрельбу к юго-западу от города до самого последнего момента внимания не обращали, считая ее привычной и не ожидая немецкого контрудара. Противник же вошел в город в ночь на 25 февраля, внезапно, без боя, и, когда люди проснулись утром, они были захвачены врасплох. Вместе с немцами в город вошли мусульманские формирования, и по свидетельству очевидцев именно они устроили резню на улицах города, охотясь на тех мужчин, которые еще утром 25 февраля, ничего не подозревая, шли к военкомату по повесткам. Основанием для расстрела на месте мог служить даже обычный армейский вещмешок за спиной у мужчины. Через несколько дней мусульманские формирования были выведены из города, и до самого конца оккупации в городе оставались немцы (а за всю войну в Славянске видели и итальянцев, и румын, и венгров, и словаков, и русские, и украинские формирования вермахта).

Говоря о мобилизованных за семь февральских дней, надо отметить, что за это время было мобилизовано около 20 тыс. славянцев, 18 тыс. из них погибло в годы войны (всего - около 22 тыс.).

17 февраля командующий 1-й гвардейской армией получил директиву фронта, в которой предлагалось частью сил 57-й гвардейской стрелковой дивизии прочно закрепиться в Славянске, а главными силами этой дивизии с утра 18 февраля перейти в наступление на юг, в направлении Константиновка - Артемовск. 6-й гвардейский стрелковый корпус в составе 58-й, 44-й гвардейских и 195-й стрелковых дивизий со средствами усиления должен был сдать свой участок частям, оборонявшимся на левом фланге армии, а затем форсированным маршем в западном направлении по маршруту Славянск - Барвенково - Лозовая к 1 марта выйти в район Петриковки (40 км западнее Новомосковска) .

При этом части 6-го гвардейского стрелкового корпуса на себе испытали все трудности зимнего марша и передвижения только ночью.

Действия 3-й гвардейской армии

Одновременно с войсками 1-й гвардейской армии и подвижной группой фронта перешла в наступление на ворошиловградском направлении 3-я гвардейская армия под командованием генерала Д. Д. Лелюшенко. Она наступала в полосе 100 км и в своем составе имела десять стрелковых дивизий, одну стрелковую бригаду, три танковых, один механизированный и один кавалерийский корпус. Планом армейской операции предусматривалось как можно быстрее овладеть Ворошиловградом, так как удержание противником города в своих руках создавало угрожающее положение для дальнейшего наступления .

4 февраля командирам соединений были поставлены следующие задачи: 59-я гвардейская стрелковая дивизия должна была, прикрывшись частью сил на участке от Новой Киевки до Скубрия, основными силами с рассветом 5 февраля наступать с фронта Наплавная Дача, Болотненное в общем направлении на высоту 175.0 с нанесением удара от высоты 158.6 на Ворошиловку и во взаимодействии с частями 2-й гвардейской, танкового корпуса и 279-й дивизии окружить и уничтожить противника в районе Ворошиловки, Валеевки и Ново-Светловки. В дальнейшем дивизия должна была наступать на восточную окраину Ворошиловграда, увязав свои действия с 58-й дивизией 1-й гвардейской армии. 2-й гвардейский танковый корпус с 5-й гвардейской мотострелковой бригадой должен был, прикрывшись на рубеже высот 175.8, 181.4 и 172.6, основными силами с утра 5 февраля наступать в общем направлении через Павловку на высоту с отметкой 151.3 с нанесением удара на Ворошиловку, имея ближайшей задачей во взаимодействии с 59-й гвардейской стрелковой дивизией замкнуть кольцо окружения и уничтожить противника в районе Ново-Светловки; в дальнейшем корпус должен будет наступать на южную окраину Ворошиловграда и к исходу 5 февраля во взаимодействии с 59-й гвардейской стрелковой дивизией и наступавшей левее 279-й стрелковой дивизией овладеть городом. 279-я стрелковая дивизия, действуя левее 2-го гвардейского танкового корпуса, должна была наступать с фронта Лысый, Орловка в западном направлении. Овладев рубежом Ново-Анновка, (иск.) Красное, дивизия должна была совместно с частью сил 2-го гвардейского танкового корпуса развить успех в северо-западном направлении и нанести удар на Ворошиловград с юга и юго-запада с задачей во взаимодействии с 58-й стрелковой дивизией (1-й гвардейской армии), 59-й гвардейской стрелковой дивизией и 2-м гвардейским танковым корпусом к исходу 5 февраля, окружив и уничтожив ворошиловградскую группировку немцев, овладеть Ворошиловградом.

Таким образом, общий замысел по разгрому вражеской группировки и овладению Ворошиловградом заключался в нанесении охватывающего концентрического удара.

14-я и 61-я гвардейские стрелковые дивизии (14-го стрелкового корпуса) выходом на фронт Георгиевское, Ореховка, Семейкино должны были обеспечить действия ударной группировки армии с юго-запада. Войска центрального участка армии (группа генерала Пушкина), действовавшие на фронте Самсонов, Подгорное (на Северском Донце), получили задачу овладеть населенными пунктами Самсонов, Водяной, Малый Суходол, хутор Беленький, уничтожив противостоявшие им части противника и развивая наступление на юг.

Группа генерал-майора Монахова должна была овладеть Каменском и в дальнейшем наступать на станцию Плешаково. Находившемуся в распоряжении командующего армией 8-му кавалерийскому корпусу, сосредоточенному в районе Уляшкин, Верхняя Станица, приказано быть в готовности развить успех войск центрального участка армии в общем направлении на Ясный.

243-я стрелковая дивизия подтягивалась к фронту и сосредоточивалась в районе Мосты, Садки, Зеленовка. 223-я отдельная стрелковая бригада должна была сосредоточиться в районе Плотины и Дубовой. Оба этих соединения составляли резерв командующего армией.

Таким образом, в сложившейся обстановке, когда, с одной стороны, войска центрального участка армии были втянуты в тяжелые бои с противником, а с другой стороны, быстрота действий имела первостепенное значение, нельзя было и думать о каких-либо значительных, может быть даже и необходимых, перегруппировках. Была осуществлена только незначительная рокировка 59-й гвардейской стрелковой дивизии в район Наплавная Дача, Болотненное с целью выигрыша фланга в районе Николаевки.

В остальном войска 3-й гвардейской армии вынуждены были действовать в той группировке, которая создалась в результате напряженных боев за плацдарм на правом берегу реки Северский Донец.

В состав ударной группировки входили пять стрелковых дивизий, танковые и механизированный корпуса, усиленные семью артиллерийскими полками РГК, четырьмя зенитными артиллерийскими полками, двумя минометными полками, шестью дивизионами реактивных минометов и двумя батальонами ПТР. Стрелковым соединениям предстояло прорвать оборону противника и в середине первого дня наступления обеспечить ввод в сражение подвижных войск. Двумя левофланговыми стрелковыми дивизиями, усиленными тремя артиллерийскими полками, дивизионом реактивных минометов и батальоном ПТР командарм решил прочно удерживать левый берег Северского Донца и плацдармы на правом берегу реки и быть готовым во взаимодействии с частями 5-й танковой армии уничтожить группировку противника в районе Каменска. В резерве армии находились одна стрелковая дивизия и одна стрелковая бригада.

Перед фронтом армии действовали части 302, 335-й и 304-й пехотных, 6-й, 7-й танковых дивизий и танковой дивизии СС «Рейх», а также несколько отдельных полков и маршевых батальонов. В общей сложности противник имел до 4–5 пехотных дивизий и до 150 танков. К началу советского наступления немецкая оборона состояла из отдельных опорных пунктов и узлов сопротивления, созданных преимущественно на дорогах, высотах и в населенных пунктах. В промежутках между опорными пунктами были построены дзоты полевого типа, благодаря которым противник создавал сплошную завесу огня пехотного оружия.

3-й гвардейской армии предстояло преодолеть огромные трудности. Ее войска уже два месяца вели наступательные бои и в результате понесенных потерь были основательно ослаблены. Местность, на которой предстояло действовать нашим танкам, являлась пересеченной и способствовала врагу в организации им засад. Да и река Северский Донец представляла собой естественное противотанковое препятствие.

В 8 часов утра 30 января войска армии после короткой артиллерийской подготовки перешли в наступление. Противник непрерывными контратаками пехоты при поддержке танков и авиации оказывал сопротивление. За первые четыре часа боя стрелковые соединения несколько продвинулись вперед, однако прорвать вражескую оборону они не смогли. Командующий армией вынужден был ввести в бой резерв - 2-й гвардейский и 2-й танковые корпуса.

Части 2-го гвардейского танкового корпуса, которым командовал генерал В. М. Баданов , действовали на правом фланге армии совместно с 59-й гвардейской стрелковой дивизией с задачей наступления в направлении Дебальцева.

Танкисты, форсировав Северский Донец, завязали упорные бои с вражескими танками и пехотой на высотах в 10 км к западу от реки. Авиация противника группами по 10–20 самолетов беспрерывно бомбила боевые порядки наших частей. 2-й гвардейский танковый корпус совместно со стрелковыми частями с боями подошел к населенному пункту Ново-Светловка (15 км юго-восточнее Ворошиловграда) и дальше продвинуться не смог.

2-й танковый корпус под командованием генерала А. Ф. Попова, наступая в направлении Макеевки, под прикрытием авиации форсировал Северский Донец и в течение трех дней продвинулся на 30–35 км, перерезал шоссейную дорогу, по которой противник пытался отвести свои войска на северо-запад к Ворошиловграду. С подходом соединений 14-го гвардейского стрелкового корпуса (14, 50 и 61-я гвардейские стрелковые дивизии) танкисты передали им свой боевой участок, а сами получили приказ совместно с 279-й стрелковой дивизией наступать на южную и юго-западную окраины Ворошиловграда.

К 4 февраля войска 3-й гвардейской армии вышли на подступы к Ворошиловграду. Сам город был прикрыт тремя оборонительными рубежами. Первый из них проходил с севера на юг в 20–30 км восточнее и юго-восточнее Ворошиловграда, второй - примерно на удалении 10–15 км от первого по реке Луганчик (приток Северского Донца) и третий - на окраинах города. Немецкое командование считало, что подступы к городу надежно оборудованы и прикрыты войсками и что с помощью непрерывно подбрасываемых из глубины резервов ему удастся не только остановить наступление советских войск, но и отбросить их за Северский Донец.

Как уже отмечалось, командующий армией решил силами трех стрелковых дивизий и двух танковых корпусов нанести охватывающий концентрический удар в районе Ворошиловграда, окружить и уничтожить противника и освободить город. С этой целью 59-й гвардейской стрелковой дивизии было приказано наступать на восточную окраину города, увязав свои действия с соседней 58-й гвардейской стрелковой дивизией 1-й гвардейской армии, наступавшей на город с севера; 243-я стрелковая дивизия наносила удар с юго-востока, а 279-я - с юга. Вместе с этими соединениями наступали 2-й гвардейский и 2-й танковые корпуса. Части 14, 61 и 50-й гвардейских стрелковых дивизий обеспечивали действия этих сил с юго-запада. Войска, находившиеся в центре боевого порядка армии (1-й гвардейский механизированный корпус и 266-я стрелковая дивизия), получили задачу развивать наступление на юг, а войска левого фланга армии (60-я гвардейская и 203-я стрелковые дивизии) должны были во взаимодействии с войсками 5-й танковой армии овладеть Каменском и потом наступать на юго-запад.

В ночь на 5 февраля с целью достижения внезапности наши соединения без артиллерийской подготовки возобновили наступление. Части 279-й стрелковой дивизии неожиданно для противника прорвали его оборону и, широко применяя маневр, в первой половине 6 февраля завязали бои в 500–700 м от южной окраины города. К вечеру туда подошли передовые подразделения 2-го танкового корпуса. Однако части 59-й гвардейской, 243-й стрелковых дивизий и 2-го танкового корпуса не смогли поддержать успех 279-й стрелковой дивизии, так как они встретили упорное сопротивление на рубеже реки Луганчик и продолжали вести там напряженные бои. В ночь на 8 февраля до 60 танков и бронетранспортеров и до батальона немецкой пехоты смогли отбить ряд населенных пунктов и таким образом окончательно перерезали коммуникации частей, действовавших под Ворошиловградом.

Три дня в отрыве от основных сил армии вела бои 279-я стрелковая дивизия. Чтобы оказать ей помощь, командующий ввел в сражение 8-й кавалерийский корпус, придав ему батарею истребительно-противотанкового полка, зенитно-артиллерийский полк и отдельный гвардейский минометный дивизион. Ему была поставлена задача во взаимодействии со стрелковыми и танковыми соединениями овладеть Ворошиловградом. В дальнейшем корпус должен был действовать по тылам противника в направлении Дебальцева.

Только к 10 февраля, после шестидневных напряженных боев на втором оборонительном рубеже противника, подошла к городу 59-я гвардейская стрелковая дивизия. Она вела бои на северо-восточной окраине Ворошиловграда. В это же время к городу вышли части 8-го кавалерийского корпуса. В течение дня они вместе с 279-й стрелковой дивизией предприняли несколько атак на южной и юго-западной окраинах Ворошиловграда. Но все их попытки овладеть городом оказались безуспешными. Враг упорно сопротивлялся, неоднократно переходил в решительные контратаки. В этих условиях командарм приказал 8-му кавалерийскому корпусу наступать в юго-западном направлении и к исходу 12 февраля овладеть городом Дебальцево, соединиться с войсками 1-й гвардейской армии и перерезать важнейшие коммуникации немецких войск в Донбассе.

12 февраля командующий фронтом приказал войскам 3-й гвардейской армии продолжать наступление в общем направлении на Сталино. Противник оказывал нашим частям упорное сопротивление и стремился во что бы то ни стало не допустить их в центр Донбасса. Особенно большое значение немецкое командование придавало удержанию Ворошиловграда. Поэтому наиболее ожесточенные бои разгорелись в этом районе.

Город обороняла «боевая группа Крейзинг», названная так по имени своего командира, генерал-майора Ганса. Крейзинга , командира 3-й горно-егерской дивизии. Дивизия была сформирована в 1938 году из частей австрийской армии, принимала активное участие в Польской кампании. Затем части дивизии сыграли ключевую роль в операции «Учения на Везере» - морскому и воздушном десанте в Норвегию, с последующим ее захватом. В 1940 году символом дивизии стал голубой щит, на котором тесно переплелись белый эдельвейс (символ горных егерей), якорь и пропеллер (как символы морских и воздушных десантов в Норвегии). В июне 1941 года дивизия наступала в советском Заполярье, понесла серьезные потери и в начале 1942 года была выведена в Германию на пополнение и доукомплектование. После недолгого отдыха дивизию морем, через Норвегию, перебросили под Ленинград.

«Ворошиловградский» эпизод истории этой дивизии начался осенью 1942 года. Именно тогда командование вермахта решило, что наступательные возможности немецких войск на Кавказе и в Сталинграде иссякли и что новое большое наступление можно будет предпринимать только следующим летом, в 1943 году. Русские, как считалось, уже не смогут предпринять ничего серьезного, и оставалось только перезимовать. Но к предстоящим победоносным кампаниям 1943 года следовало начать готовиться заблаговременно.

И вот тогда горным егерям фатально и решительно не повезло. Именно в эти дни, когда дивизия грузилась в эшелоны и отправлялась с северных болот к южным горам, началось большое наступление советских армий на центральном участке советско-германского фронта. В результате стремительного наступления части Красной армии вышли к стратегически важной железной дороге в районе Великих Лук. В результате егеря оказались разорванными пополам: меньшая часть дивизии со штабом успела проскочить и направилась дальше на юг, а большая часть выгрузилась и вступила в затяжные бои.

Но на этом неприятности для егерей не закончились: после прибытия в Миллерово в дивизии (вернее, в ее меньшей части - один пехотный полк со вспомогательными частями, во главе с командиром дивизии и частью штаба, но без дивизионной артиллерии) узнали новости о наступлении русских под Сталинградом. В дневнике в этот декабрьский день штабной офицер 3-й дивизии записал по этому поводу сдержанно: «По-видимому, наше выдвижение на Кавказ откладывается». Разве мог кто-то из них тогда предполагать, что свидание с Кавказом откладывается навсегда…

Затем начался ад непрерывных боев. В декабре рухнул фронт итальянских и венгерских войск на Дону, и, преследуемые советскими армиями, они бежали на запад. Немногочисленные немецкие части пытались остановить бегство своих союзников и хоть как-то противостоять напору советских войск, стремительно рвавшихся на юго-запад, к Тацинской. Одним из таких островков устойчивой обороны в океане беспорядочного бегства и стала 3-я горно-егерская дивизия. Генерал-майор Крейзинг взял жесткое руководство всеми находившимися в Миллерове частями и в короткие сроки сумел организовать эффективную систему обороны; именно тогда возникло название «группа Крейзинг». Основную и самую боеспособную часть группы составили именно горные егеря. Группа продержалась в окружении три недели, после чего в середине января прорвала кольцо и, отбиваясь от советских преследующих войск, организованно отошла в Чеботовку.

Продолжая отступать на восток, «группа Крейзинг» вышла из Чеботовки, пересекла Северский Донец и в конце января 1943 года подошла к Ворошиловграду. Но и здесь, едва вырвавшись из окружения, вместо ожидаемого отдыха и пополнения группа получила новое задание - оборонять ближние подступы к Ворошиловграду. Для этой задачи группе придавался один запасной полк (как вскоре выяснилось, с весьма невысокой боеспособностью) и несколько импровизированных батальонов, составленных из тыловиков, пополнения, отставших и выздоравливающих солдат, которых удалось «наскрести» по тылам и в маршевых колоннах. Помимо этого, более чем скромного усиления, группа могла рассчитывать лишь на свои потрепанные силы, при этом оборонять следовало весь многокилометровый фронт от Раевки до Ново-Киевки. В тяжелых боях на ближних подступах к городу и прошли весь конец января и начало февраля 1943 года .

Между тем, согласно оперативному плану советского командования, части 60-й гвардейской стрелковой дивизии, сменив 58-ю гвардейскую стрелковую дивизию 1-й гвардейской армии, наступали севернее города, отрезая пути отхода противнику из Ворошиловграда на запад. Войска 18-го стрелкового корпуса (279, 243 и 59-я гвардейская дивизии) усиленно готовились к штурму города. В частях создавались штурмовые группы, подтягивались артиллерия и минометы, значительное число которых выдвигалось непосредственно в боевые порядки, напряженно работали саперы, готовя проходы в минных полях.

А в это время немцы, понимая бессмысленность обороны собственно города, стали готовиться к отходу. В 2 часа ночи 13 февраля немецкие саперы начинают взрывать по всему городу промышленные здания и железнодорожные пути, несколькими часами позже всем командирам немецких частей рассылаются приказы, в которых расписан порядок отхода из города, начиная с вечера и в ночь на 14 февраля.

Атака началась на рассвете 14 февраля после короткой артподготовки. С востока на город пошла в наступление 59-я гвардейская стрелковая дивизия. В это же время 279-я стрелковая дивизия с подразделениями 2-го гвардейского танкового корпуса атаковали врага с юга и юго-запада.

А еще утром 14 февраля немецкий штабной офицер бесстрастно записывает в дневник: «Город полностью нами оставлен. Все представлявшее ценность взорвано, и во многих местах он охвачен пожарами. Новая линия обороны занята нами без происшествий, русские пока очень осторожно входят в город небольшими разведывательными группами».

Основные силы 243-й стрелковой дивизии без труда сбили оставленное слабое охранение на юго-западной окраине Ворошиловграда. При этом особенно активно действовали части 279-й стрелковой дивизии. Стрелковый батальон этой дивизии, возглавляемый лейтенантом В. А. Поносовым, первым пробился на центральную площадь города и вынудил противника отступить к северо-западной окраине.

Таким образом, город Ворошиловград стал первым областным центром Украины, освобожденным в ходе войны.

Такова была официально принятая в советское время версия боев под Ворошиловградом, однако фактически, как уже отмечалось выше, немцы уже 12 февраля начали плановый отход, и удар пришелся, что называется, по пустому месту. В этот день командир 30-го немецкого армейского корпуса Максимилиан Фреттер-Пико посчитал положение на юге и в своем тылу слишком тяжелым, чтоб позволить себе роскошь продолжать удерживать громадный выступ к северу от Ворошиловграда (Веселая Гора, Обозное, Раевка, Красный Яр). Оставление этого выступа и отход на позиции западнее и по реке Ольховке позволили немцам высвободить сразу несколько батальонов и значительно уплотнить оборону, тем самым облегчив борьбу как с нашими наступающими войсками с фронта, так и с 8-м кавалерийским корпусом у себя в тылу.

Немецким командованием было решено в течение 13 февраля полностью очистить город и отойти главными силами на новые позиции. Охранение, прикрывавшее этот отход, должно оставить город и само отойти на новые позиции к рассвету 14 февраля. Немцы переиграли советское командование, упредив всего лишь на одни сутки, чего оказалось достаточно.

Несмотря на такой поворот событий, советские войска при освобождении Ворошиловграда понесли довольно чувствительные потери. Стоит отметить тяжелые потери в командном составе 2-го танкового корпуса.

Печальный список открыл 1 февраля полковник Семен Алексеевич Кабаков, заместитель командира корпуса по политической части, погибший в бою за село Поповка Новосветловского района. Через несколько дней в тяжелых боях южнее города (Ново-Анновка и район современного аэропорта) лишилась своего командования 169-я танковая бригада: в один день 6 февраля погибли командир этой бригады полковник Александр Петрович Коденец и его заместитель по политчасти майор Алексей Ильич Денисов. Неделей позже, 13 февраля, тяжелую утрату понесло командование корпуса. Пара «мессершмиттов» заметила на заснеженной дороге так некстати забуксовавший штабной «Виллис», который торопился в 169-ю танковую бригаду. Спикировав, немецкие истребители расстреляли беззащитную машину, в результате чего погибли находившиеся в ней начальник штаба корпуса полковник Семен Петрович Мальцев и заместитель командира корпуса по технической части полковник И. С. Кабаков. На следующий день, 14 февраля, вслед за 169-й была обезглавлена 99-я танковая бригада имени Сталинградского пролетариата: погибли ее командир подполковник Моисей Исаакович Городецкий, и его заместитель по политчасти майор Н. М. Баранов.

Не такие многочисленные, но не менее горькие утраты несли и другие соединения. Наиболее серьезной потерей стала гибель 25 февраля командира 259-й стрелковой дивизии полковника Мирона Лазаревича Порховникова (похоронен в Ворошиловграде). В боях на Луганщине февраля - марта 1943 года погибли или выбыли из строя также многие командиры стрелковых полков: 8 февраля, форсировав Северский Донец, в боях за деревни Нижнее и Тошковка, что недалеко от Первомайска, погибает майор Кузьма Сидорович Шурко, командир 133-го полка 44-й гвардейской стрелковой дивизии. На следующий день, 9 февраля, тяжело ранен и выбыл из строя командир 1010-го полка 266-й дивизии Иван Михайлович Дзюба. Неделей позже, 15 февраля, уже после взятия Ворошиловграда, в боях за высотки к западу от него погибает Михаил Иванович Александров, командир 1001-го полка так упорно бившейся за город 279-й стрелковой дивизии. Неделей позже, 2 марта, погибает и командир 178-го полка 58-й гвардейской стрелковой дивизии Федор Федорович Солдатенков.

Немецкие потери, исходя из логики развития событий, были на порядок ниже. Из командиров дивизионно-полкового уровня можно говорить лишь о полковнике Ринге, командире полковой боевой группы, составленной из отпускников, зенитчиков и авиационного персонала. Он пропал без вести 20 января где-то в районе Нижнетеплого. Довольно чувствительные потери у егерей понесло батальонное звено: 4 февраля в бою под Веселенькой был ранен и на следующий день умер обер-лейтенант граф фон Бюльен, командир 3-го батальона 144-го горно-егерского полка, а 15 февраля - в боях за высотки вдоль реки Ольховки были тяжело ранены и эвакуированы командир первого батальона капитан Хоффман и сменивший его обер-лейтенант Кнепфлер, а сам батальон к концу дня понес настолько большие потери, что его пришлось расформировать (этот день оказался одинаково тяжелым и для нашей стороны. В частности, примерно в том же районе погиб командир 1001-го стрелкового полка М. И. Александров).

После освобождения Ворошиловграда 18-й стрелковый корпус в течение 15–16 февраля отразил ряд сильных вражеских контратак и, продолжая продвигаться вперед, овладел несколькими важными опорными пунктами. Южнее него наступали части 14-го гвардейского стрелкового корпуса. Оборонявшиеся перед ним немецкие 304-я и 302-я пехотные дивизии и вновь прибывшая сюда с другого участка фронта 17-я танковая дивизия оказывали упорное сопротивление, стремясь остановить наступление наших войск. На левом фланге армии немецкие части не выдержали натиска наших соединений и стали отходить в юго-западном направлении. Части советских 266-й, 203-й стрелковых дивизий и 23-го танкового корпуса приступили к преследованию. В период с 14 по 16 февраля они продвинулись более чем на 100 км, освободили многие населенные пункты, в том числе Краснодон, и подошли к району Ровеньки (35 км юго-западнее Краснодона). Здесь по приказу командующего фронтом 23-й танковый корпус, 266-я и 203-я стрелковые дивизии перешли в состав 5-й танковой армии.

А в это время 7-й гвардейский кавалерийский корпус вел тяжелые бои в районе Дебальцева. Немецкое командование 16 февраля подтянуло в этот район крупные силы пехоты и до 50 танков. С утра 17 февраля противник перешел в наступление.

Командир корпуса генерал М. Д. Борисов решил занять круговую оборону. В штаб армии он доносил: «Корпус, ведя круглосуточные бои, подвергается непрерывным атакам… Положение серьезное… Будем драться до последнего» . Командующий армией принимал ряд мер к тому, чтобы оказать помощь частям корпуса. Однако из-за недостатка сил пробиться к ним не удалось. Поэтому командующий армией вечером 18 февраля передал по радио приказ кавалеристам о выходе из окружения. Им была поставлена задача прорваться на восток и соединиться с частями армии. Это было практически невыполнимо, и судьба корпуса была трагичной. При попытке пробиться к своим 23 февраля штаб корпуса был отрезан и разгромлен, его работники в большинстве своем погибли или пропали без вести, так же как и многие солдаты и командиры. Командир корпуса генерал-майор Михаил Дмитриевич Борисов попал в плен, а его заместитель генерал-майор Степан Иванович Дудко и командир 112-й кавдивизии генерал-майор Мингали Мингазович Шаймуратов погибли на поле боя. В ходе боев по выходу из окружения погибли также: начальник штаба корпуса полковник И. Д. Сабуров, начальник политотдела корпуса полковник A. A. Карпушенко, начальник оперативного отдела штаба корпуса подполковник Г. С. Надашкевич и его помощник подполковник Ю. Х. Гуленков, начальник разведки корпуса подполковник Д. В. Кулемин и его помощник капитан Ф. А. Терентьев, заместитель командира 55-й кавдивизии полковник В. М. Горбатенко, начальник штаба 55-й кавдивизии майор С. А. Стрижак, начальник политотдела 55-й кавдивизии подполковник Г. С. Кузнецов, начальник разведки 112-й кавдивизии капитан М. И. Гулов, командир 78-го кавполка майор И. Г. Толпинский, замкомандира 78-го кавполка майор И. В. Бойко, заместитель командира 294-го кавполка Л. Г. Гафаров и многие, многие другие. Часть пропавших без вести попала в плен, из остальных большинство погибло 23–24 февраля у поселков Юлино и Широкое, когда колонна корпуса была атакована с нескольких сторон танками и пехотой противника. Выжить в партизанских отрядах и заброшенных шахтах удалось немногим: так, например, в апреле 1944 года бежал из концлагеря бывший командир артдивизиона старший лейтенант А. А. Бадалов, который затем воевал в отрядах французского Сопротивления и был награжден двумя французскими орденами. Группа из сорока бойцов укрылась в шахте «Дельта-2», где продержалась некоторое время благодаря местным жителям, а потом прорвалась к своим. Другим же удача не улыбнулась: так, лейтенант И. А. Хробуст организовал в марте партизанский отряд, который действовал в хуторе Ивановка до июля 1943 года, когда из-за предательства был раскрыт, а его бойцы казнены.

В течение последующих нескольких дней войска 3-й гвардейской армии продолжали вести наступательные действия, однако фактически это была агония - у них не было необходимых сил, чтобы сломить возросшее сопротивление врага. В результате части армии стали закрепляться на достигнутом рубеже.

Подводя итоги наступления, отметим, что всего 3-я гвардейская армия с боями прошла около 100 км и освободила на территории Донбасса более 200 населенных пунктов и крупный промышленный центр Ворошиловград. Наступательная операция в феврале осуществлялась в сложных условиях. Причин было несколько:

Войска армии на протяжении последних трех месяцев непрерывно вели упорные бои, в результате чего были значительно ослаблены;

Из-за недостатка транспорта и растягивания коммуникаций части и соединения зачастую испытывали острый недостаток боеприпасов, горючего и других видов довольствия;

Операция осуществлялась на резко пересеченной местности, с большим количеством населенных пунктов, которые противник, как правило, превращал в опорные пункты и узлы сопротивления;

Командованию приходилось проводить частые перегруппировки войск;

Танковые корпуса ощущали недостаток в материальной части.

5-я танковая армия генерала И. Т. Шлемина, в состав которой входили три стрелковые дивизии, с 18 января по 8 февраля занимала оборону по левому берегу Северского Донца и готовилась к дальнейшему наступлению по освобождению Донбасса.

Перед ее фронтом оборонялись части 304-й, 306-й пехотных и 22-й танковой дивизий, а также несколько маршевых и саперных батальонов. Всего здесь находилось до 20 пехотных батальонов, 20–23 артиллерийские и до 18 минометных батарей, 40–50 орудий противотанковой обороны, 40–45 танков и до 30 бронемашин .

5 февраля на отдельных участках фронта противник стал отходить в западном направлении, прикрываясь арьергардными боями.

Командующий армией решил одновременными действиями энергично преследовать врага, выходить на его тылы, не давать ему возможности закрепляться на тактически выгодных рубежах.

К исходу 12 февраля 321-я стрелковая дивизия, действовавшая в центре армии, подошла к железнодорожной станции Лихая (20 км южнее Каменска). Враг встретил наши войска сильным артиллерийским, минометным и ружейно-пулеметным огнем. Полки дивизии, двигавшиеся до того в колоннах, вынуждены были развернуться для наступления. Поддержанные огнем нашей артиллерии, они решительно атаковали противника, сбили его с заранее подготовленных позиций и в ночь на 13 февраля освободили железнодорожный узел Лихая.

В это же время части 47-й гвардейской стрелковой дивизии прорвались в район Красного Сулина. Немцы, укрепившись здесь на многочисленных высотах, оказали сильное огневое сопротивление. 140-й гвардейский стрелковый полк обошел эти высоты с севера и к утру 14 февраля подошел к Красному Сулину с севера и северо-запада. Ошеломленный внезапностью удара, противник поспешно стал отступать. К 11 часам утра город был освобожден. Продолжая двигаться вперед, 47-я гвардейская стрелковая дивизия к 16 февраля вышла в район Астахова (30 км западнее Красного Сулина). Здесь она свернулась в одну колонну и, выдвинув в авангард 137-й стрелковый полк, продолжала преследовать отходящего противника.

На правом фланге армии вела бои 333-я стрелковая дивизия. Во взаимодействии с левофланговыми частями 3-й гвардейской армии она в ночь на 13 февраля овладела Каменском. При этом были захвачены большие трофеи: 46 танков, 230 грузовых автомашин, 21 паровоз, 150 железнодорожных вагонов, склады с боеприпасами, инженерным имуществом и военным снаряжением.

С 13 февраля части дивизии продвигались в общем направлении на Свердловск, и в ночь на 16 февраля ворвались на восточную окраину города. К утру следующего дня Свердловск был полностью освобожден.

Неотступно преследуя отходящего противника, 333-я стрелковая дивизия в тот же день совместно с 203-й стрелковой дивизией освободила город Ровеньки.

Продолжая наступление, войска армии 17 февраля стали выходить к Миусу. Части 47-й гвардейской стрелковой дивизии к исходу 18 февраля форсировали реку, но развить успех не смогли. Здесь, по правому берегу Миуса, еще с 1942 года имелся хорошо подготовленный оборонительный рубеж. Немецкое командование отвело свои войска на эти позиции и решило их удержать во что бы то ни стало. Противник успел подтянуть сюда крупные силы. Неоднократные попытки наших частей прорвать оборону противника оказались безуспешными. Обессиленные длительными наступательными боями, части 5-й танковой армии перешли к обороне по левому берегу Миуса.

За 12 суток наступления войска армии прошли от Северского Донца до Миуса 150 км, освободив при этом сотни населенных пунктов в восточной части Донбасса. В среднем они продвигались по 12 км в сутки. Такой темп при преследовании отходящего противника потребовал от советских воинов большого напряжения физических и моральных сил.

В итоге двухнедельных наступательных боев войска Юго-Западного фронта продвинулись на правом крыле фронта из района Старобельска на запад почти на 300 км и на левом крыле от Северского Донца до Миуса на 120–150 км. К исходу 18 февраля 6-я, 1-я гвардейская армии и фронтовая подвижная группа своими передовыми частями вышли на рубеж Змиев, Красноград, Новомосковск, Синельниково, Красноармейск, Краматорск, Славянск, а 3-я гвардейская и 5-я танковая армии - на линию Родаково, Дьяково (10 км северо-восточнее Куйбышева).

Войска Воронежского фронта к этому времени освободили Курск, Харьков и продолжали наступать на запад. Главные усилия этого фронта сосредоточивались на левом крыле. Действовавшие здесь соединения продвигались одновременно с 6-й армией Юго-Западного фронта в общем направлении на Полтаву.

В ходе наступления соединения правого крыла Юго-Западного фронта глубоко продвинулись в тыл донбасской группировки противника и создали явную угрозу завершения ее окружения.

Немецкое командование, стремясь задержать дальнейшее продвижение войск 1-й гвардейской армии и подвижной группы, организовало прочную оборону на рубеже Лисичанск, Красноармейск, использовав для этого дивизии, переброшенные с нижнего течения Дона и из Франции.

Южный фронт в Донбасской наступательной операции зимой 1943 года

5-я гвардейская армия

В то время как войска Юго-Западного фронта обходили Донбасс с северо-востока и с севера, войска Южного фронта наносили удары по южной части донбасской группировки противника.

К началу операции соединения фронта в непрерывных боях в трудных зимних условиях прошли путь от Волги до нижнего течения Дона. В конце января и в первых числах февраля они вышли на подступы к Донбассу - на рубеж нижнее течение Северского Донца - Новобатайск (25 км южнее Батайска). Только 5 февраля войска Южного фронта включились в Донбасскую операцию.

Положение их к этому времени было следующим. На правом крыле фронта действовала 5-я ударная армия. Во второй половине января она вышла на левый берег Северского Донца и временно перешла здесь к обороне. Левее ее вела наступательные действия на подступах к Ростову и Новочеркасску 2-я гвардейская армия. В центре фронта наступала 51-я армия, а левее ее подходила к Батайску 28-я армия. С 25 января 1943 года в состав Южного фронта из Северо-Кавказского фронта были переданы 44-я армия и конно-механизированная группа, которые в первых числах февраля приближались к Азову. С воздуха войска фронта поддерживались 8-й воздушной армией.

Перед фронтом действовали соединения 4-й танковой армии из группы армий «Дон». В ее составе на 1 февраля 1943 года имелось 10 дивизий, из них 4 танковые, 2 моторизованные и 4 пехотные. Противник отходил за Дон, ведя сдерживающие арьергардные бои. На правом берегу Дона он решил наспех организованной обороной задержать наступление наших войск и тем самым обеспечить отход главных своих сил за Миус и в глубь Донбасса.

Командующий Южным фронтом генерал-лейтенант Р. Я. Малиновский, в соответствии с общим замыслом Донбасской наступательной операции, решил сломить сопротивление противника, освободить Ростов, Новочеркасск, Шахты и развивать наступление в западном направлении вдоль побережья Азовского моря. Главный удар наносился на правом крыле фронта силами 5-й ударной и 2-й гвардейской армий. Наступление развернулось одновременно на фронте шириной до 180 км. Оперативное построение войск фронта было в один эшелон, в резерве командующего фронтом находился 4-й гвардейский механизированный корпус.

5 февраля командующий 5-й ударной армией генерал В. Д. Цветаев получил приказ подготовить войска армии к наступлению. Перед ними была поставлена задача: прочно удерживая занимаемые позиции на правом фланге, с утра 7 февраля нанести удар на участке шириной 9 км в общем направлении на Шахты и к исходу 10 февраля выйти на рубеж реки Керчик (35–40 км западнее Северского Донца). Соединениям армии предстояло форсировать в нижнем течении Северский Донец и преодолеть заранее подготовленную оборону врага на правом берегу реки. Перед армией в первой линии оборонялись части 62, 336 и 384-й пехотных дивизий.

В составе армии было всего четыре стрелковые дивизии и один кавалерийский корпус. Это требовало от командования искусного маневра имевшимися силами, чтобы создать достаточно сильную группировку на направлении главного удара. С утра 7 февраля соединения армии после 30-минутной артиллерийской подготовки перешли в наступление. В течение всего дня они вели упорные бои, доходившие до рукопашных схваток. Части только одной 40-й гвардейской стрелковой дивизии отбили шесть контратак. Наследующий день армия продолжала вести наступательные действия и, форсировав Северский Донец, медленно продвигалась вперед.

9 февраля немецко-фашистское командование начало отводить свои войска с нижнего течения Северского Донца и Дона за реку Миус. Одновременно оно производило перегруппировку танковых и моторизованных дивизий из района Ростова в район Красноармейска, готовясь нанести ответный удар по соединениям правого крыла Юго-Западного фронта. Войска Южного фронта перешли к преследованию отходящего противника. Перед ними была поставлена задача: смелыми и дерзкими действиями передовых отрядов выходить на пути его отхода, не давать ему возможности занимать тактически выгодные рубежи, уничтожать врага по частям.

Однако в 5-й ударной армии не было достаточного количества транспортных средств, и поэтому подвижные передовые отряды здесь не создавались. Больше того, к исходу 9 февраля войска испытывали недостаток в горючем, в результате чего артиллерия на механической тяге стала отставать. Не хватало и боеприпасов. Обеспеченность ими к этому времени в большинстве дивизий составляла всего 0,7 боевого комплекта на все единицы вооружения.

К исходу 11 февраля армия освободила десятки населенных пунктов и своими передовыми частями вышла на подступы к городу Шахты. Здесь, на рубеже реки Кадамовки враг усилил сопротивление. Командующий армией решил обойти Шахты с севера и юга, окружить и уничтожить оборонявшуюся здесь группировку противника, освободить город. Для этого 3-му гвардейскому кавалерийскому корпусу была поставлена задача наступать с севера в направлении на Новошахтинск, 315-й стрелковой дивизии предстояло блокировать город с севера и северо-запада, части 258-й стрелковой дивизии наносили удар с востока, а 40-я гвардейская стрелковая дивизия должна была блокировать Шахты с юга и юго-запада. 4-я гвардейская стрелковая дивизия, обеспечившая левый фланг армии, получила задачу не допустить контратак противника с юга.

Рано утром 12 февраля войска армии перешли в наступление. Части 315-й стрелковой дивизии, сломив сопротивление противника, прорвались к северной окраине Шахт. В это же время 40-я гвардейская стрелковая дивизия приближалась к южной и юго-западной окраинам города. Первыми в Шахты вошли части 258-й стрелковой дивизии, наступавшие с востока.

В юго-западной части города завязала бои 40-я гвардейская стрелковая дивизия. Немецкие части попытались совершить прорыв тут, но после того, как получили серьезный отпор, отошли к северной и северо-западной окраинам города. В этом направлении должны были наступать части 315-й стрелковой дивизии, однако из-за несогласованности действий они не успели подойти сюда одновременно с соседями. По этому коридору немцы и смогли организованно отступить.

13 февраля Красная армия освободила Новошахтинск и свыше 20 других населенных пунктов. Но чем ближе она подходила к Миусу, тем больше усиливалось сопротивление. Основной задачей немецкого командования было задержать наступление наших частей, чтобы дать возможность главным силам беспрепятственно выйти на правый берег реки и там закрепиться.

18 и 19 февраля стрелковые и кавалерийские соединения армии основными силами вышли на левый берег Миуса на фронте Куйбышево - Ясиновский (12 км южнее Куйбышева). Вместе с ними подошла сюда и артиллерия на конной тяге. Из-за отсутствия горючего артиллерийские части на механической тяге отстали от войск. Тылы армии еще более растянулись. Ввиду этого войска испытывали острый недостаток в боеприпасах, горючем, продовольствии. Все попытки частей армии пробиться на правый берег Миуса, прорвать заранее подготовленную там оборону не увенчались успехом. В начале марта по приказу командующего фронтом они прекратили наступательные действия и перешли к обороне по левому берегу реки.

2-я гвардейская армия

Левее 5-й ударной армии и взаимодействуя с нею, наступала 2-я гвардейская армия под командованием генерала Я. Г. Крейзера. В своем составе она имела семь стрелковых дивизий и один механизированный корпус, которые действовали в полосе шириной 70 км и в крайне трудных условиях местности - в низовьях Дона.

В течение ночи 13 февраля части 98-й стрелковой дивизии завязали бои на северной окраине Новочеркасска. Одновременно 33-я гвардейская стрелковая дивизия прорвалась на южную окраину города. К 10 часам утра 13 февраля Новочеркасск был освобожден. Немцы, прикрываясь сильными арьергардами, стремились всячески задержать продвижение наших частей и тем самым обеспечить отход своей шахтинской группировке. В это время успеху частей армии в огромной степени содействовал 4-й гвардейский механизированный корпус. Будучи в оперативном подчинении командующего 5-й ударной армией, корпус на некоторое время вошел в полосу наступления 2-й гвардейской армии и быстро продвигался к Миусу. Вслед за танками корпуса наступали стрелковые части 2-й гвардейской армии.

Несмотря на довольно высокий темп наступления, непрерывные напряженные бои давали о себе знать. К тому же наступила оттепель и дороги становились все менее проходимы для автотранспорта и артиллерии. Из-за отсутствия горючего отстали тылы и артиллерия на механической тяге, войска ощущали большой недостаток в боеприпасах и продовольствии. Но стратегическая обстановка требовала не только не снижать, а еще больше наращивать темпы продвижения.

Командующий Южным фронтом 18 февраля создал мотомеханизированную группу в составе 4-го и 3-го гвардейских механизированных корпусов под командованием генерала Т. И. Танасчишина и приказал ей к исходу 18 февраля овладеть Анастасиевкой, Мало-Кирсановкой (10 км южнее Анастасиевки), а к утру 20 февраля - районом Тельманова и в дальнейшем наступать на Мариуполь, где соединиться с подвижными войсками Юго-Западного фронта. Этим же приказом 2-й гвардейской армии была поставлена задача: используя успех механизированных корпусов, выйти к исходу 19 февраля на рубеж Анастасиевка и 10 км севернее ее.

Части 4-го гвардейского механизированного корпуса, форсировав Миус, с боями продвигались в направлении Анастасиевки и днем 18 февраля с ходу овладели этим населенным пунктом. Однако 3-й гвардейский механизированный корпус и стрелковые соединения 2-й гвардейской армии не выдержали темп наступления. Выйдя на левый берег Миуса, они дальше продвинуться не смогли. Противник успел подтянуть дополнительные силы и закрыть брешь, пробитую в его обороне 4-м гвардейским механизированным корпусом.

В районе Анастасиевки наши танкисты, в ожидании подхода остальных войск фронта, заняли круговую оборону. В течение нескольких дней они вели тяжелые бои.

В ночь на 22 февраля 4-й гвардейский механизированный корпус получил приказ командарма пробиваться на соединение с войсками 2-й гвардейской армии, в оперативное подчинение которой он в это время поступил. Сбивая на своем пути вражеские заслоны, наши части двигались на восток. 23 февраля они вышли на левый берег Миуса.

Ночью 10 марта 1943 года войска армии, на основании директивы фронта, передали свой участок и вышли во фронтовой резерв на пополнение.

В ходе наступления 51-я армия, которой командовал генерал Н. И. Труфанов, в начале февраля вышла на рубеж в 15–20 км к юго-востоку от Ростова. В это время активные боевые действия в армии вели только части 3-го гвардейского механизированного корпуса и 87-й стрелковой дивизии. Остальные соединения, понеся в предыдущих боях значительные потери, сосредоточились в своих районах и доукомплектовывались.

Армия получила задачу нанести удар в общем направлении на Аксайскую (20 км северо-восточнее Ростова) и, содействуя 28-й армии в овладении Ростовом, к исходу 10 февраля выйти главными силами в район Больших Сал (30 км западнее Новочеркасска) .

Несколько дней части 3-го гвардейского механизированного корпуса и 87-й стрелковой дивизии вели бои за овладение станицей Аксайской. Освободив ее, они перерезали железную дорогу Ростов - Новочеркасск и тем самым лишили противника возможности маневрировать своими войсками на этом участке фронта. А это очень важно было для соседа справа - 2-й гвардейской армии, наступавшей на Новочеркасск, и для соседа слева - 28-й армии, наступавшей на Ростов. Немецкое командование, учитывая это, принимало все меры к тому, чтобы удержать район станицы Аксайской. Оно непрерывно бросало оборонявшиеся здесь части в контратаки, поддерживая их ударами авиации..

Левее 51-й армии действовала 28-я армия под командованием генерала В. Ф. Герасименко, наступавшая непосредственно на Ростов. Ее две стрелковые дивизии и семь стрелковых бригад в первых числах февраля, преодолевая сопротивление противника, овладели рядом важных опорных пунктов на подступах к городу. К исходу 8 февраля 152-я и 156-я отдельные стрелковые бригады пробились на южную окраину Ростова, а воины 159-й отдельной стрелковой бригады заняли вокзал и привокзальную площадь.

По мере усиления натиска наших войск возрастало и сопротивление врага. При этом наиболее высокую активность он проявил в районе вокзала, где действовал 2-й отдельный стрелковый батальон старшего лейтенанта Г. К. Мадояна.

Большую помощь им оказали подошедшие подразделения 1-го и 4-го отдельных стрелковых батальонов той же бригады. При отражении одной из наиболее сильных контратак командиры этих батальонов были тяжело ранены. Тогда Мадоян принял на себя командование всеми тремя батальонами, которые к этому времени оказались окруженными противником. Он организовал круговую оборону, искусно и мужественно управлял боем, личным примером вдохновлял бойцов и командиров. За период с 8 по 14 февраля воины под командованием старшего лейтенанта Мадояна отразили 43 атаки танков и пехоты противника, уничтожили до 300 его солдат и офицеров. За доблесть и мужество, проявленные в этом бою, многие были награждены орденами и медалями, а командиру батальона Г. К. Мадояну было присвоено высокое звание Героя Советского Союза.

Для того чтобы ускорить разгром ростовской группировки немецких войск, командование фронта решило силами 44-й армии генерала В. А. Хоменко (в составе пяти стрелковых дивизий) нанести удар в обход Ростова с юга. Для этого соединениям армии необходимо было, наступая на север, пройти по широкому ледовому полю через устье Дона юго-западнее Ростова, потом через лиманы и затоны, находившиеся под сильным огнем противника, и выйти в район 20–25 км западнее Ростова, чтобы отрезать пути отхода ростовской группировки противника и во взаимодействии с 28-й армией разгромить ее.

8 февраля войска армии перешли в наступление. Стояла ясная морозная погода. На сплошном белом поле, растянувшемся с юга на север более чем на 20 км, резко выделялись боевые порядки наших частей.

Противник бомбил их с воздуха, открыл по ним ураганный артиллерийский и минометный огонь. Наступающие войска то и дело вынуждены были останавливаться. Враг понимал, что удар наших войск в тыл ростовской группировки создавал для нее серьезную угрозу, и поэтому пытался любой ценой удержать занимаемые позиции.

В течение трех дней советские воины предпринимали многочисленные попытки сломить сопротивление врага. Трое суток они провели на льду, на морозе, не имея возможности обогреться. 11 февраля войска армии получили приказ перейти временно к обороне и активными действиями сковать здесь силы врага.

Одновременно командующий армией решил уточнить численность противника и систему его обороны в Таганроге. С этой целью в ночь на 11 февраля из района Азова по льду Таганрогского залива была выслана сводная разведгруппа 416-й стрелковой дивизии в составе 60 человек под командованием помощника начальника разведывательного отдела армии капитана А. П. Байда. Разведчики прошли по льду 45 км и рано утром внезапно для врага ворвались на юго-восточную окраину города. В завязавшемся бою советские воины уничтожили до 70 вражеских солдат. Однако успех был кратковременным, противник смог подтянуть подкрепления, и разведчики вынуждены были отойти по льду обратно в район Азова. Тем не менее группа выполнила свое задание, доставив командованию армии ценные сведения о противнике.

После того как ранним утром 13 февраля 2-я гвардейская армия заняла Новочеркасск, ночью 14 февраля противник стал отходить из Ростова. Для того чтобы не дать ему возможности организованно отойти на запад, командование фронта потребовало от армий, действовавших на левом крыле, 14 февраля перейти в решительное наступление и во взаимодействии с армиями правого крыла уничтожить ростовскую группировку врага .

Войска 28-й армии 14 февраля после кровопролитных уличных боев освободили Ростов. Теперь отступление немецкой ростовской группировки было неизбежно. 28-я армия получила задачу продолжать наступление и к исходу 17 февраля выйти к реке Миус.

В ночь на 14 февраля части 51-й армии освободили станицу Аксайскую и тоже получили приказ к исходу 17 февраля выйти на рубеж реки Миус.

В течение 15–17 февраля немцы неоднократно переходили в контратаки с целью снизить темп наступления наших частей. Они имели серьезный успех, и 87-я стрелковая дивизия вместе с 7-й механизированной бригадой 3-го гвардейского механизированного корпуса вышли на левый берег Миуса только 18 февраля.

Несколько иначе в эти дни сложилась обстановка перед фронтом 44-й армии. Здесь противник, чтобы обеспечить отвод главных сил ростовской группировки на запад, еще более активизировал свои действия. Сильным огнем и непрерывными контратаками танков и мотопехоты он пытался не дать возможности частям армии продвинуться с юга в район западнее Ростова. Однако, несмотря на все это, войска армии в ночь на 16 февраля, после некоторой перегруппировки своих сил, прорвали вражескую оборону. Вступила в бой и конно-механизированная группа генерала Н. Я. Кириченко, находившаяся до этого в резерве командующего фронтом.

Когда части 271-й стрелковой дивизии заняли сильно укрепленный опорный пункт Семерниково (5 км юго-западнее Ростова), противник бросил против них танки, авиацию, высадил десант автоматчиков с бронепоезда, непрерывно вел артиллерийский и минометный огонь. Особенно сильный удар враг нанес 12 февраля по 865-му стрелковому полку, который непосредственно действовал в Семерникове.

Продвигаясь вперед, войска 44-й армии совместно с частями конно-механизированной группы к исходу 18 февраля вышли к реке Самбек. Этот рубеж, подготовленный к оборонительным действиям заранее, прорвать с ходу имевшимися в армии силами не удалось. 22 февраля 44-я армия получила приказ перейти к обороне.

Конно-механизированная группа (4-й гвардейский Кубанский и 5-й гвардейский Донской кавалерийские корпуса) вошла в состав 51-й армии, которая продолжала в это время вести тяжелые бои на Миусе.

В советской историографии считалось, что в ходе Донбасской наступательной операции в феврале 1943 года войска Южного фронта нанесли немецким войскам крупное поражение.

Однако фактически командование группы армий «Юг» оставило Ростов-на-Дону, отведя ростовскую группировку своих войск на Миус-фронт, где, заняв жесткую оборону, остановило наступление Южного фронта, высвободив часть сил для контрудара.

Поэтому нет ничего удивительного, что после выхода на рубеж реки Миус наступление частей Южного фронта фактически застопорилось. Считается, что это произошло из-за того, что «после непрерывных трехмесячных наступательных боев соединения Южного фронта понесли большие потери и сильно устали. К этому времени отстали тылы, вследствие чего части недостаточно обеспечивались боеприпасами, горючим и продовольствием. Железные дороги, связывающие этот участок фронта с тылом страны, были разрушены оккупантами при их отступлении на запад. И хотя восстановительные работы шли сравнительно быстро, все же они не могли успеть за наступавшими войсками» .

Тем не менее боевые действия наших войск на Миусе сыграли большую положительную роль. Соединения и части 5-й ударной, 2-й. гвардейской и 51-й армий своими непрерывными атаками сковали на этом участке фронта значительные силы противника, которые предназначались для подготавливаемого им контрнаступления против войск Юго-Западного и Воронежского фронтов.

Немецкое контрнаступление

Во второй половине февраля 1943 года войска Юго-Западного фронта продолжали вести наступление. Им противостояли соединения группы армий «Юг» , которой командовал фельдмаршал Манштейн. В ее состав входили оперативная группа «Холлидт», 1-я и 4-я танковые армии, а также оперативная группа «Ланц». Она насчитывала 31 дивизию, из которых 16 противостояли Юго-Западному фронту. На правом крыле фронта перед 6-й, 1-й гвардейской армиями и подвижной группой противник не имел сплошной обороны. Его 400-километровый участок от Змиева до Славянска прикрывался всего шестью дивизиями (четыре танковые, одна моторизованная и одна пехотная). Здесь наши войска, выйдя на подступы к Днепропетровску и в район Красноармейска, создали реальную угрозу окружения донбасской группировки врага.

Таким образом, обстановка, создавшаяся во второй половине февраля на Юго-Западном фронте, и прежде всего на его правом крыле, как будто бы благоприятствовала дальнейшему наступлению наших войск.

Однако командование Юго-Западного фронта по-прежнему считало, что противник решил оставить Донбасс и отвести свои войска за Днепр. Такой вывод оно делало на основании данных авиационной разведки о значительном перемещении немецко-фашистских войск с нижнего течения Дона и Северского Донца в западном направлении. Командующий требовал форсировать наступление, перехватить пути отхода противника и разгромить его до наступления весенней распутицы. Начавшееся сосредоточение крупных танковых группировок в районах Красноармейска и Краснограда, откуда враг готовился перейти в контрнаступление, рассматривалось советскими генералами как намерение нанести удар по советским войскам для того, чтобы ликвидировать их прорыв, очистить от них коммуникации и тем самым создать более благоприятные условия для отвода донбасской группировки за Днепр.

Так же оценивало действия противника и командование соседнего Воронежского фронта. Отвод из района Харькова танкового корпуса СС и сосредоточение его в районе Краснограда оно рассматривало как отступление в общем направлении на Полтаву. Ставка Верховного главнокомандования также ошибочно считала, что противник уходит из Донбасса.

Действительно, положение немецких войск на южном крыле советско-германского фронта ухудшалось в течение всей первой половины февраля. Вопрос об удержании Донбасса приобрел в этот период для немецкого командования исключительное значение. Манштейн признает, что 4 и 5 февраля положение его войск на фронте обострилось и стало угрожающим. В связи с этим 6 февраля в Запорожье лично прибыл Гитлер. Он настойчиво требовал удержать Донбасс во что бы то ни стало, так как без него, говорил он, трудно будет дальше вести войну.

В ходе обсуждения вопроса о восстановлении положения немецких войск в Донбассе Манштейн охарактеризовал создавшуюся на его участке фронта обстановку как угрожающую. При этом он заявил, что «на южном фланге может фактически решиться судьба Восточного фронта». Одновременно командующий группой армий «Юг» изложил свои соображения о дальнейшем ведении боевых действий его войсками. Он, например, считал, что прибывающий из Германии в район Харькова вновь сформированный танковый корпус СС не в состоянии будет один своим контрударом предотвратить глубокий обход советскими войсками с севера соединений группы армий между Северским Донцом и Днепром. Для того чтобы ликвидировать нависшую угрозу, Манштейн предлагал вслед за переброской дивизий 1-й танковой армии из-под Ростова на среднее течение Северского Донца направить туда же и часть дивизий 4-й танковой армии. В связи с этим ставился вопрос об отводе немецких войск из районов нижнего течения Дона и частично Северского Донца на Миус. В этом случае надо было оставить восточную часть Донбасса до Миуса, чтобы сократить линию фронта и тем самым высвободить 4–5 дивизий для борьбы с прорвавшимися в Донбасс советскими войсками. С подобным планом действий Гитлер вынужден был согласиться.

7 февраля Манштейн издал приказ о переброске дивизий 4-й танковой армии на левый фланг группы армий в полосу действий 1-й танковой армии и об отводе соединений оперативной группы «Холлидт» на Миус. К 10 февраля из 4-й танковой армии прибыли в 1-ю танковую армию 3, 11 и 17-я танковые дивизии, моторизованная дивизия «Викинг» и управление 40-го танкового корпуса.

Тем временем 8 и 9 февраля войска Воронежского фронта, продвигаясь к Харькову, овладели Курском и Белгородом.

В то же время соединения 6-й армии и подвижные соединения Юго-Западного фронта все больше нависали над донбасской группировкой с севера. Манштейн снова забил тревогу. В своих воспоминаниях он пишет, что 9 февраля им была послана телеграмма на имя начальника Генерального штаба сухопутных войск генерала Цейтцлера, в которой указывалось на необходимость «сосредоточения новой армии силой не менее 5–6 дивизий в течение двух недель в районе севернее Днепропетровска, а также сосредоточения еще одной армии за фронтом 2-й армии, то есть в районе западнее Курска, для нанесения удара на юг». Цейтцлер обещал ему это сделать за счет переброски шести дивизий с фронта групп армий «Центр» и «Север». В ночь на 13 февраля штаб Манштейна получил указание главного командования сухопутных войск о развертывании двух армий: одной - на рубеже Полтава, Днепропетровск, другой - за южным флангом 2-й немецкой армии - и о подготовке контрнаступления против войск Юго-Западного и Воронежского фронтов. Однако создать две свежие армии немецкое командование из-за недостатка сил не смогло. Вместо этого группе армий «Юг» 13 февраля была подчинена вновь сформированная, но уже втянутая в бои под Харьковом оперативная группа «Ланц», имевшая в своем составе управление танкового корпуса СС, 167, 168 и 320-ю пехотные дивизии, танковые дивизии СС «Рейх», «Мертвая голова», «Адольф Гитлер» и моторизованную дивизию «Великая Германия».

Эта группа получила строгий приказ Гитлера при всех обстоятельствах удерживать Харьков. Но в результате стремительного наступления войск Воронежского фронта танковый корпус СС не устоял. Над ним нависла угроза окружения. Чтобы избежать котла, корпус СС вопреки приказу командующего оперативной группой отступил.

16 февраля советские войска освободили Харьков и продолжали двигаться в общем направлении на Полтаву. Гитлер снял генерала Ланца и вместо него назначил командующим оперативной группой генерала Кемпфа, соответственно группа «Ланц» стала именоваться теперь группой «Кемпф».

Войска правого крыла Юго-Западного фронта развивали наступление на Павлоград, к переправам через Днепр у Запорожья и Днепропетровска, пробиваясь все дальше в тыл донбасской группировке.

Немецкое командование прекрасно понимало, что в случае выхода советских войск к Днепру Восточный фронт раскалывался, нависала опасность над всей Левобережной Украиной.

Спасти положение немецкие генералы рассчитывали путем мощного контрнаступления и к нему готовились. Причем долго и тщательно. Принимая меры к тому, чтобы остановить наступление советских войск в Донбассе и не допустить окружения группы армий «Юг», немецкое командование одновременно создавало сильные ударные группировки для перехода в контрнаступление.

Для этого с Западной Европы в течение всей первой половины февраля перебрасывались на Восточный фронт свои резервы и одновременно производилась перегруппировка войск, действовавших на советско-германском фронте.

В район Харькова прибыла одна из элитных частей - танковый корпус СС в составе танковых дивизий «Адольф Гитлер», «Мертвая голова» и «Рейх». В период с 5 по 20 февраля из Франции и Голландии прибыли 15, 167 и 333-я пехотные дивизии. В это же время с рубежа реки Северский Донец в район Сталина был переброшен 48-й танковый корпус. 17 февраля 4-я танковая армия передала оставшиеся свои дивизии (всего шесть дивизий и управление 29-го армейского корпуса) в состав оперативной группы «Холлидт». Управление армии было выведено в резерв группы армий «Юг», а полосу 4-й танковой армии приняла группа «Холлидт».

Создавалась 4-я танковая армия нового состава, которой передавались войска, сосредоточиваемые для участия в контрнаступлении в районах Краснограда и юго-западнее Красноармейска - 15-я пехотная дивизия, прибывшая из Франции, танковые дивизии СС «Рейх» и «Мертвая голова», управление танкового корпуса СС - из оперативной группы «Кемпф», 6-я и 17-я танковые дивизии и управление 48-го танкового корпуса - из 1-й танковой армии, управление 57-го танкового корпуса - из резерва группы армий «Юг». С 21 февраля армия заняла новую полосу между оперативной группой «Кемпф» и 1-й танковой армией.

Всего для проведения контрнаступления создавались три ударные группировки: одна - в районе Краснограда, вторая - в районе южнее Красноармейска и третья - в районе Межевая - Чаплино. В их составе было 12 дивизий, из них 7 танковых и одна моторизованная, в которых имелось не менее 800 танков. С воздуха эти войска обеспечивались авиацией - свыше 750 самолетов.

В период 17–19 февраля, когда в штабе группы армий «Юг» близ Запорожья находился Гитлер, было принято окончательное решение о контрнаступлении, которому немецкое командование придавало большое политическое и стратегическое значение. По его расчетам, в результате проведения контрнаступления немецкая армия вырвет из рук советских войск инициативу действий, ликвидирует их успехи, достигнутые в зимней кампании.

Замысел контрнаступления заключался в следующем: танковый корпус СС из района Краснограда и 48-й танковый корпус из района Чаплино - Межевая должны были наступать по сходящимся направлениям на Павлоград и здесь соединиться. Затем им предстояло нанести совместный удар на Лозовую и разгромить нашу 6-ю армию. 40-й танковый корпус (из 1-й танковой армии) должен был нанести удар из района Красноармейск и развить наступление на Барвенково, с тем чтобы уничтожить действовавшую на этом направлении подвижную группу Юго-Западного фронта. Вражеские ударные группировки имели задачу отбросить наши части за Северский Донец и восстановить коммуникации группы армий «Юг».

После выполнения этой задачи немецко-фашистское командование планировало перегруппировать силы в район юго-западнее Харькова и оттуда нанести удар по соединениям Воронежского фронта. В дальнейшем немцы собирались, если позволит обстановка, действовать в направлении Курска навстречу 2-й танковой армии, которая в это время должна была наступать на Курск из района южнее Орла. Здесь, в районе Курска, враг намеревался окружить и уничтожить войска Центрального фронта. Перед правым крылом Юго-Западного фронта немецко-фашистское командование создало двухкратное превосходство в живой силе, почти семикратное - в танках (средних) и более чем трехкратное - в авиации.

В это время войска Юго-Западного фронта продолжали наступать. 6-я армия, наносившая главный удар, получила в качестве усиления два танковых (25-й и 1-й гвардейский) и один кавалерийский (1-й гвардейский) корпуса, составившие подвижную группу армии. В эту же армию передавался также 4-й гвардейский стрелковый корпус из 1-й гвардейской армии.

Первый удар 19 февраля противник нанес из района Краснограда. Соединения танкового корпуса СС перешли в контрнаступление против дивизий 6-й армии. Основными силами корпус (танковые дивизии «Рейх» и «Мертвая голова») наступал на юг в направлении Новомосковска и Павлограда, а частью сил - на юго-восток в направлении Лозовая - Барвенково. Одновременно с юга на север в направлении Барвенкова против соединений подвижной группы фронта нанес удар 40-й танковый корпус. С воздуха наземные войска активно поддерживались авиацией 4-го воздушного флота.

С самого начала контрнаступления врага создалась крайне сложная обстановка на правом крыле Юго-Западного фронта. 6-я армия и подвижная группа фронта завязали тяжелые бои с танками и мотопехотой противника. В ходе боев 350, 172 и 6-я стрелковые дивизии 15-го стрелкового корпуса несли тяжелейшие потери. В итоге уже на второй день в полосе стороны стрелкового корпуса образовался разрыв шириной свыше 30 км, чем не преминули воспользоваться немецкие генералы. Пройдя по тылам 6-й армии, танковая дивизия «Рейх» к исходу 20 февраля вышла в район Новомосковска. Действовавшие здесь части 4-го гвардейского стрелкового корпуса неорганизованно отошли на северо-восток.

На левом фланге 6-й армии наши части вели наступление в районе Синельникова. Сюда дополнительно из района Днепропетровска немецкое командование перебросило свежую 15-ю пехотную дивизию. Бои разгорелись с новой силой.

21 февраля танковая дивизия «Мертвая голова» вышла в район Попасного (30–40 км северо-восточнее Новомосковска), в результате чего 106-я стрелковая бригада и 267-я стрелковая дивизия оказались в окружении. То же случилось и с действовавшей здесь 16-й гвардейской танковой бригадой 1-го гвардейского танкового корпуса.

Одновременно танковая дивизия «Рейх», развивая свой успех из Новомосковска на восток, вдоль железной и шоссейной дорог, завязала бои за Павлоград, где им противостояли части 1-го гвардейского танкового и 4-го гвардейского стрелкового корпусов.

22 февраля в контрнаступление включился 48-й танковый корпус. Его удар из района западнее Красноармейского был нацелен на Павлоград, навстречу танковому корпусу СС. В советских документах отмечено усиление активности вражеской авиации: так, только в течение 21 февраля отмечено до 1000 самолето-пролетов, а 22 февраля уже 1500.

В районах Павлограда и Синельникова оборонялись части 4-го гвардейского стрелкового, 1-го гвардейского кавалерийского корпусов и 17-й гвардейской танковой бригады 1-го гвардейского танкового корпуса.

В условиях, когда большинство частей перешло к обороне, только танковый корпус генерала П. П. Павлова продвигался восточнее Синельникова на юг по тылам наступавших немецких войск и к исходу 22 февраля главными силами вышел к Славгороду (20 км южнее Синельникова). Одновременно его 111-я танковая бригада подошла к городу Червоноармейское, находящемуся в 20 км северо-восточнее Запорожья. До Днепра оставались считаные километры. Но, продвинувшись на большую глубину в расположение противника, 25-й танковый корпус оторвался почти на 100 км от частей 6-й армии и еще больше удалился от баз снабжения. В результате этого запасы горючего, боеприпасов и продовольствия не пополнялись. Положение наших танкистов становилось все более тяжелым. Особенно большие потери танкисты понесли от действий авиации. Политотдел 3-й танковой бригады доносил: «Днем бригада подверглась интенсивной бомбежке с воздуха. Выведены из строя 7 танков и большое количество личного состава».

23 февраля два танковых корпуса врага, наносившие встречные удары, соединились в Павлограде и затем стали развивать наступление на Лозовую с юго-запада. Часть танков корпуса СС прорвала фронт наших частей и наступала на Лозовую с северо-востока. Для того чтобы облегчить положение соседней 6-й армии, командующий Воронежским фронтом генерал-полковник Ф. И. Голиков с согласия Ставки Верховного главнокомандования решил соединениями 69-й и 3-й танковой армий нанести удар на Красноград, во фланг и тыл противнику, наступавшему против войск правого крыла Юго-Западного фронта. Но немецкие генералы смогли предусмотреть такое развитие событий и в течение 21–23 февраля перебросили в стык Юго-Западного и Воронежского фронтов дополнительные силы, в частности моторизованную дивизию «Великая Германия». В результате намечавшееся контрнаступление советских войск захлебнулось.

В наиболее тяжелом положении оказался 25-й танковый корпус. Он отбил в течение дня несколько атак противника с севера, востока и юга и израсходовал весь запас горючего и боеприпасов. Командующий армией приказал ему пробиваться на север, на соединение с частями фронта.

Тем временем в районы Барвенкова и Лозовой подходили соединения 6-го гвардейского стрелкового корпуса 1-й гвардейской армии. Командующий армией приказал 58-й гвардейской стрелковой дивизии занять круговую оборону в районе Лозовой и одновременно вести глубокую разведку в северо-западном, западном и южном направлениях. Две стрелковые дивизии (195-я и 44-я гвардейская) вместе с соединениями подвижной группы фронта, отошедшими к Барвенкову, должны были удерживать железную дорогу Лозовая - Славянск.

24 февраля командующий фронтом решил прекратить дальнейшие наступательные действия на правом крыле фронта и перейти здесь к обороне. На следующий день Ставка утвердила это решение. К этому времени войска правого крыла фронта находились на рубеже Охочее - Лозовая - Барвенково - Краматорск.

Ожесточенные бои развернулись на центральном участке фронта, и прежде всего в районе Красноармейска. В городе оборонялась сводная группа полковника Г. Я. Андрющенко, созданная 18 февраля для борьбы с прорвавшимся противником. Враг непрерывно накапливал силы в этом районе и утром 19 февраля 25 танков и 18 самоходных орудий с мотопехотой снова атаковали наши подразделения и потеснили их к северо-западной окраине города.

В результате тяжелейших боев в сводной группе осталось всего 300 бойцов, 12 танков, из которых половина требовала ремонта, и ни одного орудия, потому что все они вышли из строя .

19 февраля в район 15 км севернее Красноармейска начал прибывать 18-й танковый корпус, который получил приказ сменить в районе Красноармейска части 4-го гвардейского танкового корпуса.

По приказу командующего подвижной группой фронта 4-й гвардейский Кантемировский танковый корпус был выведен из боя, и к исходу 21 февраля он сосредоточился в районе Барвенкова.

К этому времени в районе Красноармейского Рудника, заняв круговую оборону, продолжал действовать 10-й танковый корпус, имевший в наличии всего 17 танков. Несколько южнее оборонялся 18-й танковый корпус. В 30 км севернее Красноармейского Рудника - в районе Андреевки сосредоточился только прибывший из Краматорска 3-й танковый корпус, в составе которого имелось 12 танков, 12 бронемашин и 18 бронетранспортеров.

А противник усиливал натиск. В течение 21 февраля он нанес удар по частям 18-го танкового корпуса, которые вынуждены были отойти на северо-восток. В связи с этим резко ухудшилась обстановка на участке 10-го танкового корпуса. Красноармейский Рудник несколько раз переходил из рук в руки, пока с подходом новых сил немцы с утра 22 февраля смогли взять контроль над этим населенным пунктом.

В течение 25–28 февраля части 18-го танкового корпуса отходили к Северскому Донцу и к 1 марта сосредоточились на левом берегу реки в районе юго-восточнее Изюма. 10-й танковый корпус отходил к Барвенкову. Практически сразу корпус усилили подошедшей сюда 13-й гвардейской танковой бригадой 4-го гвардейского танкового корпуса, ранее пополненной 9 танками Т-34 и 2 танками Т-70. Ввиду того что своей пехоты у корпуса не было, решено было сформировать из отходящих групп стрелковый батальон двухротного состава (всего 120 человек).

С утра 26 февраля танки и мотопехота противника, поддержанные сильным артиллерийским и минометным огнем, перешли в атаку. Разрозненные советские части понесли тяжелейшие потери и к исходу 27 февраля отошли к Северскому Донцу. С юга и юго-запада в район Барвенкова пробивались танковые дивизии немецкого 40-го танкового корпуса. Оборонявшиеся здесь части 44-й и 58-й гвардейских и 52-й стрелковых дивизий, подразделения 3-го танкового корпуса и 10-й лыжно-стрелковой бригады оказывали врагу упорное сопротивление. Но их сил было недостаточно, чтобы устоять против огромного количества танков и пехоты. Они с боями отходили к Северскому Донцу в общем направлении на Изюм. 28 февраля наши войска оставили Славянск.

Вот что пишет в своих воспоминаниях участник боев за Славянск рядовой 57-й стрелковой дивизии Борис Иванищенко: «Средь бела дня, это было уже 28 февраля, начался массированный налет фашистской авиации на город, улицы которого были переполнены отступающими. „Юнкерсы“ сделали в небе большую окружность и по очереди начали сбрасывать свой смертоносный груз на городские улицы, заполненные людьми и обозами. Грохот, пыль, дым, крики, ржание обезумевших лошадей, озверевшие лица шоферов и ездовых, не имеющих возможности продвинуться вперед в этой каше. А сверху раз за разом заходили на бомбежку все новые и новые самолеты, пикируя и поливая пулеметным огнем человеческое месиво… Вместе с валом стремящихся на простор военных и гражданских, среди разрывов бомб и негромких щелчков пистолетных выстрелов, которыми офицеры старались навести порядок, в орущей массе охваченных паникой людей наша группа оказалась наконец на окраине. Нас с лейтенантом было всего 15 человек» .

По указанию Ставки Верховного главнокомандования войска 6-й и 1-й гвардейской армий (соединения подвижной группы фронта вошли в состав 1-й гвардейской армии) в течение 28 февраля - 3 марта отходили с боями в направлении реки Северский Донец.

Отход частей правого крыла Юго-Западного фронта за Северский Донец создал крайне неблагоприятную обстановку для соседних соединений Воронежского фронта. Левое крыло этого фронта оказалось открытым. Немецкое командование получило возможность нанести здесь сильный фланговый удар. С этой целью оно оставило против войск правого крыла Юго-Западного фронта незначительные силы, а главную массу войск перебросило в район Харькова. Сосредоточив там 48, 40 и 57-й танковые корпуса и танковый корпус СС (всего 12 дивизий), противник, используя свое численное превосходство, вынудил войска Воронежского фронта отойти за Северский Донец. Вновь были захвачены Харьков и Белгород.

Таким образом, первая наступательная операция в Донбассе оказалась незавершенной. Прежде всего это было следствием стратегической ошибки Ставки и Генерального штаба, которые считали, что немецкие войска, потерпевшие тяжелое поражение на Волге, Дону и на Северном Кавказе, будут вынуждены уходить из Донбасса за Днепр, чтобы там закрепиться и остановить дальнейшее наступление Красной армии, и потому требовали от войск Воронежского, Юго-Западного и Южного фронтов преследовать врага и до начала весенней распутицы выйти на широком фронте к Днепру. В действительности же немецкое командование готовило свои войска к контрнаступлению.

Что было бы, если…

Заканчивая рассказ об операции «Скачок», мне бы хотелось отойти немного в сторону от исторического повествования и обратиться к столь популярному ныне жанру «что было бы, если…». Итак, что было бы, если бы операция «Скачок» удалась… Ответить на этот вопрос достаточно полно позволяет статья с таким же названием известных военных историков Александра Заблотского и Романа Ларинцева, которую они любезно предоставили автору специально для этой книги .

* * *

Однако все-таки зададимся вопросом: что было бы, если?..

Но прежде установим рамки, в которых можно обсуждать альтернативные варианты развития событий, дабы не скатываться от науки истории к писанию безответственной беллетристики в стиле фэнтези. На наш взгляд, таких «рамочных» вариантов может быть три.

Наиболее удачный для нас вариант, то есть «вариант-максимум» (назовем его «А»). В этом случае 2-й танковый корпус СС не успевает отойти из Харькова, попадает в окружение, прорывается на запад, но несет при этом потери, лишающие его возможности вести активные наступательные действия. Армии Воронежского фронта, не имея перед собой сплошной линии обороны противника, продолжают движение на юго-запад. Конечным итогом зимней кампании на этом направлении явилось бы среднее течение Днепра и Десны. Несколько севернее к Десне вышли бы также соединения Центрального фронта.

Действующие в районе Красноармейск - Гришино немецкие танковые дивизии 1-й и 4-й танковых армий вели бои с корпусами подвижной группы генерал-лейтенанта М. М. Попова на равных и вряд ли без поддержки танкистов Хауссера с севера могли рассчитывать на решающий успех. Кроме того, свою роль могли сыграть и более удачные, чем в реальности, действия войск Южного фронта. Успешный прорыв 4-м гвардейским механизированным корпусом линии Миус-фронта у Матвеева Кургана и выход наших танков к Азовскому морю между Таганрогом и Мариуполем безусловно заставил бы немцев снимать части из-под Красноармейска для парирования этого кризиса, тем самым «раздергивать» свою южную ударную группировку в самый не подходящий для этого момент.

Но даже локальная неудача советских войск в Донбассе (отход частей 4-го гвардейского и 10-го танкового корпусов из района Красноармейск - Гришино) имела бы следствием только лишь замедление темпов советского наступления. Вероятность того, что коммуникации южного фланга немецкого Восточного фронта будут прерваны (например, взятием Синельникова), и в этом случае оставалась достаточно высокой. В сложившейся ситуации у Манштейна не было сил удерживать фронт между Северским Донцом и Днепром (на широте Днепропетровска).

Теперь рассмотрим «средний» для обеих противоборствующих сторон вариант развития событий (вариант «Б»). Здесь мы можем предположить следующее.

Подвижная группа Попова удерживает Гришино и Красноармейск или отходит, сохраняя боеспособность и тем самым связывая ударную группировку правого крыла группы армий «Юг».

Наши танковые бригады, прорвавшиеся к днепровским переправам, не обращают внимания на рейд частей 2-го танкового корпуса СС по своим тылам и прерывают последнюю коммуникацию противника. Ситуация со снабжением немецкой группировки, прежде всего топливом, до того и так находившаяся на грани срыва, становится просто катастрофической. Этот факт, а также подошедшие стрелковые дивизии 6-й армии вынуждают части СС прекратить контрнаступление и отойти на исходные позиции, а командование группы армий «Юг» - начать отвод войск за Днепр.

Так как за это время армии Воронежского фронта еще не начали оглядываться в сторону своих открытых флангов, то, продолжая наступление, они выходят в тыл северной ударной группировке Манштейна и также оттесняют ее за Днепр.

Центральный фронт, перешедший в наступление в условиях краха наступательных замыслов командования группы армий «Юг», продвигается к Новгороду-Северскому и ниже по течению Десны. Не имея противника с юга, войска Рокоссовского с высокой долей вероятности удерживают северный фас вклинения в немецкую оборону против подходящих соединений группы армий «Центр».

И наконец, наиболее неудачный для нашей стороны вариант-минимум (вариант «В»).

Юго-Западный фронт проигрывает сражение в Донбассе и завершает операцию к началу марта с теми результатами, которых стороны достигли фактически. Здесь следует подчеркнуть, что для немецкой стороны сражение на подступах к Днепру закончилось также не блестяще. Большая часть танковых дивизий 1-й и 4-й танковых армий выдохлась в последнем, хотя и победном броске. Если на первом этапе контрнаступления Манштейн располагал, кроме 2-го танкового корпуса СС, еще шестью танковыми и одной моторизованной дивизией, то уже в районе Харькова действовали, кроме соединений Хауссера, только 6-я и 11-я танковые дивизии. Остальные были заняты попытками, надо сказать не всегда удачными, очистить правый берег Северского Донца от закрепившихся на плацдармах советских частей.

Соединения Воронежского фронта, в этом варианте, удерживают линию фронта, фактически сложившуюся к 5 марта 1943 года, и отражают попытки немцев прорваться к Харькову. Соответственно, армии правого крыла Воронежского фронта, не принужденные обходным маневром противника к отходу, удерживают рубежи, достигнутые к этому времени.

Определившись с историческими рамками, рассмотрим теперь альтернативные результаты сражений на Украине весной 1943 года.

Военные последствия вариантов «А» и «Б» различались бы, скорее всего, степенью разгрома соединений 1-й и 4-й танковых армий вермахта и, следовательно, глубиной продвижения советских войск в Северной Таврии. Можно предполагать, что фронт стабилизировался бы на реке Молочной, как это и произошло в действительности осенью 1943 года. Наличие большого числа устойчивых в бою и маневренных танковых дивизий у немцев и одновременно отсутствие в нашем оперативном тылу крупных резервов, прежде всего танковых и механизированных (особенно с учетом расхода сил на отражение немецкого контрудара), делало выполнение задачи-максимум (выход к Перекопу) маловероятным. В то же время не стоит сомневаться, что при отсутствии железнодорожного сообщения и дефицита горючего противнику при отступлении из Донбасса пришлось бы бросить или самому уничтожить большую часть боевой техники и тыловых складов.

Дальнейшими последствиями были бы:

Полное освобождение Левобережной Украины, за исключением крупного плацдарма в низовьях Днепра и небольших предмостных укреплений;

Стабилизация фронта группы армий «Центр» на рубеже реки Десны от устья до Новгорода-Северского и далее на север до Малоархангельска;

Срочная эвакуация 17-й полевой армии вермахта с кубанского плацдарма в Крым, а также на «латание дыр» в Северной Таврии и на днепровском Восточном валу.

При этом освобожденная Красной армией территория находилась бы в несравнимо лучшем хозяйственно-экономическом состоянии, чем это было в реальности, из-за невозможности для немцев провести планомерную эвакуацию и разрушение промышленных объектов.

При создавшейся конфигурации линии фронта (плюс психологический эффект от неудачи контрударов Манштейна) у вермахта не имелось бы ярко выраженного пункта для приложения усилий. Не имея возможности применить где-либо свой «фирменный» прием (то есть «срезанием» выступа добиться кардинального изменения сил на ограниченном участке фронта, для дальнейшего перерастания оперативного успеха в стратегический), германское верховное командование, вероятнее всего, приняло бы чисто оборонительную концепцию летней кампании 1943 года. Как следствие, в таком случае в истории наверняка отсутствовала бы Курская дуга, а летняя кампания, очевидно, началась бы с битвы за Днепр. Отметим, что уже не «виртуальный», а фактический опыт третьего года войны показал, что сдерживать наступления Красной армии немцы были уже не в состоянии.

Мы рассматривали доселе чисто военные итоги удачного для нас исхода операций в Донбассе и на Слободской Украине. Однако рискнем предположить, что эти успехи были бы многократно усилены политическими последствиями БЕЗУСЛОВНОГО разгрома южного крыла Восточного фронта Германии.

Во-первых, союзники Германии, начавшие интенсивные поиски наиболее приемлемых для себя путей выхода из войны после Сталинградской битвы, вероятно, резко усилили бы эту деятельность, окажись контрнаступление Манштейна безрезультатным. При этом исследователи данного вопроса почти единодушно отмечают, что активность стран-сателлитов в сепаратных переговорах напрямую зависела от ситуации на советско-германском фронте. Даже не пострадавшая непосредственно от Сталинграда Финляндия пережила серьезный кризис в отношениях с Третьим рейхом, который был преодолен только после стабилизации обстановки на Украине. Что тут говорить о румынском диктаторе Антонеску или царе Болгарии Борисе III, перед которыми бы явственно замаячила перспектива увидеть советские танки у границ своих государств уже летом 1943 года.

Во-вторых, успех Красной армии под Сталинградом (в широком значении этого слова) породил в правящих кругах США и Великобритании опасения слишком быстрой победы своего русского союзника. Соответственно в американских и английских штабах начал спешно разрабатываться план «Рэнкин», предусматривавший быструю оккупацию Западной Европы в случае военного краха Германии. Поэтому не исключено, что в связи с тяжелым поражением вермахта на юге план вторжения в Европу был бы откорректирован, и высадка во Франции произошла бы на год раньше .

Нельзя не заметить, что подобный вариант операции «Оверлорд» мог в геополитическом плане оказаться куда менее выгодным для Советского Союза, чем реальное развитие событий. Но сокращение войны хотя бы на полгода принесло бы сохранение нескольких миллионов солдатских жизней, что, безусловно, являлось абсолютной ценностью и, на наш взгляд, перевешивало все территориальные и политические приобретения.

Наименее удачный вариант «В» привел бы в конечном счете к укрупненному «изданию» Курской дуги. В исторической литературе ее, наверное, стали бы называть Харьковской. Скорее всего, летом немцы нанесли бы удар по линии Харьков - Курск - Орел. Так как глубина операции была бы больше, то и соответственно увеличивалось бы время для ее реализации, так что вряд ли шансы на успех новой «Цитадели» повысились бы. Кроме того, иная конфигурация выступа, более вытянутого с севера на юг, возможно, подвигла бы советскую Ставку сыграть на опережение немцев, начав наступление первыми. А в этом случае, даже при тех недостатках, что реально были присущи нашим наступательным операциям лета 1943 года, выход на линию Днепра стоил бы куда меньших жертв.

Подводя итог альтернативной реконструкции событий февраля - марта 1943 года на южном фланге советско-германского фронта, следует с сожалением признать, что для нас это было время упущенных возможностей. Это особенно досадно, поскольку изначально замысел операции «Скачок» был хорош, и мало того, определялся самой стратегической обстановкой, сложившейся к тому времени на юге. Надо было только грамотно воплотить его в жизнь, совершив при этом как можно меньше ошибок. К сожалению, на уровне оперативном (армия - корпус) мы совершили гораздо больше ошибок, чем противник. Дело решила высокая немецкая организация, большая настойчивость и воля, проявленная немецкими командирами в решении поставленных перед ними задач. Следует отдать должное и полководческому искусству командующего немецкой группой армий «Юг» Э. фон Манштейна, сумевшего в этой ситуации переиграть своих «визави» с советской стороны. Манштейн не только смог закончить сражение по наиболее неблагоприятному для Красной армии варианту «В», но в реальности значительно «улучшить» его, добавив в качестве «утешительного приза» вновь занятый немецкими войсками Харьков.

Штеменко С. М. Генеральный штаб в годы войны. М., 1968. С. 101.

ЦАМО. Ф. 229. Оп. 590. Д. 297. Л. 207.

ЦАМО. Ф. 229. Оп. 590. Д. 150. Л. 152–153.

ЦАМО. Ф. 251. Оп. 612. Д. 60. Л. 146.

Там же. Ф. 229. Оп. 590. Д. 297. Л. 45.

ЦАМО. Ф. 229. оп. 590. Д. 218. л. 68; Д. 214. Л. 3.

Моргун Ф. Сталинско-гитлеровский геноцид украинского народа: факты и последствия. Полтава, 2007.

ЦАМО. Ф. 251. Оп. 612. Д. 58. Л. 206.

Шибанков Василий Иванович (01.01.1910, с. Беляницыно Юрьев-Польского района Владимирской области - 19.02.1943, Красноармейск). Родился в семье крестьянина. Окончил 10 классов. Работал председателем колхоза, затем председателем сельского совета. В Красной армии с 1932 г. Окончил Орловскую бронетанковую школу в 1933 г. Участвовал в боях у озера Хасан в 1938 г. и на реке Халхин-Гол в 1939 г. С 1940 г. учился в Военной академии имени М. В. Фрунзе. На фронтах Великой Отечественной войны с февраля 1942 г. Воевал на Брянском, Воронежском, Юго-Западном фронтах. Был заместителем командира танковой бригады и командиром 174-й (с 3 января 1943 г. - 14-й гвардейской) танковой бригады. Участвовал в боях на Донбассе, в том числе в освобождении городов Старобельск, Краматорск, Красноармейск - в 1943 г. Геройски погиб 19.02.1943 при обороне Красноармейска. Похоронен в братской могиле в г. Красноармейске. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 31 марта 1943 г. гвардии подполковнику Шибанкову Василию Ивановичу присвоено звание Героя Советского Союза (посмертно).

ЦАМО. Ф. 229. Оп. 590. Д. 233. Л. 1.

ЦАМО. Ф. 229. Оп. 590. Д. 214. Л. 12.

Там же. Ф. 251. Оп. 612. Д. 58. Л. 208.

ЦАМО. Ф. 229. оп, 590. Д. 223. Л. 2–3.

Цит. по: Акунов В. Дивизия СС «Викинг». История Пятой танковой дивизии войск СС. 1941–1945 гг. М., 2006.

Андрющенко Григорий Яковлевич (1905–1943). В мае 1920 г. добровольно вступил в Красную армию. Проходил службу в различных частях. В 1929 г. назначен командиром автобронедивизиона при Управлении погранохраны и войск ОГПУ Средней Азии, а в 1932 г. - начальником бронетанкового отделения Управления погранвойск Среднеазиатского округа. В октябре 1939 г. получил назначение на должность начальника автобронетанковых войск 8-й армии, в составе которой участвовал в советско-финской войне. В боях Великой Отечественной войны с июня 1941 г. Принимал активное участие в боях в Прибалтике и под Ленинградом. С октября 1941 г. по апрель 1942 г. - начальник автобронетанкового отдела 8-й армии. С 16 октября 1942 г. - командир 183-й танковой бригады 10-го танкового корпуса. 18 июля 1943 г. на Курской дуге был тяжело ранен и убыл на излечение в госпиталь. После выздоровления назначен заместителем командира 6-го гвардейского танкового корпуса. По возвращении в строй отличился при форсировании Днепра южнее Киева. 14 октября 1943 г. погиб в бою на Букринском плацдарме близ села Григоровка. Похоронен в парке города Переяслав-Хмельницкий Киевской области.

ЦАМО, Ф. 229. Оп. 590. Д. 297. Л. 95.

ЦАМО. Ф. 229. Оп. 590. Д. 297. Л. 120.

Сборник материалов по изучению опыта войны. Выпуск № 9. М., 1944.

Баданов Василий Михайлович (26 (14) декабря 1895 г., с. Верхняя Якушка ныне Новомалыклинского района Ульяновской области - 1 апреля 1971 г., Москва) - генерал-лейтенант танковых войск (1942). Участник Первой мировой войны. В Красной армии с 1919 г. Окончил Чугуевское военное училище (1916), академические курсы при Военной академии механизации и моторизации РККА (1934), высшие академические курсы при Военной академии Генштаба (1950). В годы Гражданской войны - командир роты, начальник штаба стрелковой бригады. С декабря 1937 г. - начальник Полтавского военного автомобильного технического училища, а с марта 1941 г. - командир 55-й танковой дивизии, с которой вступил в Великую Отечественную войну. Затем командовал 12-й танковой бригадой (1941–1942), 24-м (позже 2-м гвардейским) корпусом (1942–1943). С 1943 по 1944 г. командовал 4-й танковой армией. Первым в Советской армии был награжден орденом Суворова II степени (1943). В 1944 г. был тяжело ранен и контужен. С августа 1944 г. - начальник управления военно-учебных заведений и боевой подготовки бронетанковых и механизированных войск Советской армии. С мая 1950 г. - начальник управления военно-учебных заведений бронетанковых и механических войск СА. С июня 1953 г. в запасе.

279-й номер присваивался стрелковым дивизиям трижды. Первая 279-я дивизия была сформирована в Московском военном округе еще в июле 1941 г., летом и осенью воевала на Брянском фронте, под Тулой вместе с другими соединениями 50-й армии попала в окружение, где практически и сгинула. К Своим вышли лишь остатки дивизии, которую пришлось в ноябре 1941 г. расформировать. Вторая 279-я дивизия начала формирование в феврале 1942 г. в Башкирии, но спустя месяц была расформирована, так и не попав на фронт. В третий раз 279-я стрелковая дивизия была сформирована в июне 1942 г. в Балахнинском районе Горьковской области на базе 59-й стрелковой бригады - ветерана боев на Волхове под Ленинградом.

Крейзинг Ганс (17 августа 1890 г. - 14 апреля 1969 г.) - немецкий генерал горных войск, участник Первой и Второй мировых войн, кавалер Рыцарского креста с дубовыми листьями и мечами. В Первую мировую - на Западном фронте, с апреля 1915 г. - командир пулеметной роты, старший лейтенант. В мае 1916 г. тяжело ранен под Верденом, в госпитале до октября 1918 г. После окончания Первой мировой войны служил в рейхсвере. Участвовал в Польской кампании. С октября 1940 г. - командир 3-й горно-егерской дивизии в Норвегии (генерал-майор). С июня 1941 г. - в боях на мурманском направлении. В июле 1942 г. Крейзинг произведен в генерал-лейтенанты. С октября 1942 г. дивизия переброшена под Ленинград, с декабря 1942 г. участвует в боях на Дону. С ноября 1943 г. - командир 17-го армейского корпуса. Бои на Днепре, в Молдавии, Карпатах. С декабря 1944 г. - командующий 8-й армией. Бои в Венгрии, затем в Австрии. После капитуляции 8 мая 1945 г. немецких вооруженных сил Крейзинг сумел пробраться в Германию, где в июне 1945 г. был взят в плен британскими войсками. Отпущен из плена в 1948 г.

Войлов П. Освобождение Ворошиловграда // Наша газета. 2009. № 17. С. 12.

Это бывшая 197-я стрелковая дивизия второго формирования (197-я дивизия первого формирования погибла еще летом 1941 г. в котле под Уманью), которая за удачные действия на Дону, на северном фланге Сталинградской битвы была преобразована в гвардейскую. Командовал ею полковник Георгий Петрович Карамышев (кстати, бессменно командовавший этой дивизией в дальнейшем, до 1945 г.).

14 февраля 8-й кавалерийский корпус был преобразован в 7-й гвардейский, а 21, 55 и 112-я кавалерийские дивизии были соответственно преобразованы в 14, 15 и 16-ю гвардейские кавалерийские дивизии.

ЦАМО. Ф. 229. Оп. 590. Д. 161. Л. 112.

Борисов Михаил Дмитриевич (1900–1987) - генерал-майор, командир 8-го кавалерийского корпуса, пленен, будучи «раненный в ногу еще с пятью ранеными офицерами в открытом бою», восстановлен в армии после спецпроверки. Уволен в отставку в 1958 г. по болезни.

Шаймуратов Мингали Мингазович (1899–1943). Родился в семье батрака в Башкирии. Участник Гражданской войны - воевал против Колчака в 270-м Белорецком стрелковом полку. В 1931–1934 гг. - слушатель Военной академии имени М. В. Фрунзе. После окончания академии был направлен в Китай. В 1941 г. полковник М. М. Шаймуратов был назначен помощником начальника отдела Генерального штаба Красной армии и командиром части по охране Кремля. Вскоре его часть была направлена на фронт в состав корпуса генерала Л. М. Доватора. Был назначен командиром 112-й Башкирской кавалерийской дивизии. За мужество и героизм в боях, за успешное выполнение важных оперативных задач 112-я Башкирская кавалерийская дивизия была 14 февраля 1943 г. преобразована в 16-ю гвардейскую. 23 февраля 1943 г. погиб у села Юлино-2. Посмертно награжден орденом Красной Звезды.

ЦАМО. Ф. 229. Оп. 590. Д. 202. Л. 2.

Цветаев Вячеслав Дмитриевич (17.01.1893, г. Малоархангельск, ныне Орловской обл. - 11.08.1950, Москва). Родился в семье железнодорожника. Участник Первой мировой войны, командир роты, затем батальона, поручик. После революции вступил в ряды Красной армии. В Гражданскую войну командовал ротой, батальоном, полком, бригадой, дивизией. После войны - командир стрелковой бригады, затем дивизии. С 1931 г. - старший преподаватель в Военной академии имени М. В. Фрунзе. В 1938 г. арестован по подозрению «в шпионской деятельности». Подвергался давлению со стороны следствия, но виновным себя не признал. В 1939 г. был освобожден. В 1941–1942 гг. - командующий оперативной группой войск 7-й армии, заместитель командующего 4-й армией, командующий 10-й резервной армией. С декабря 1942 по май 1944 г. - командующий 5-й ударной армией. С мая по сентябрь 1944 г. - заместитель командующего 1-м Белорусским фронтом. В сентябре 1944 г. - командующий 6-й армией. С сентября 1944 г. до конца войны - командующий 33-й армией. В 1945 г. генерал-полковнику Цветаеву В. Д. присвоено звание Героя Советского Союза.

ЦАМО. Ф. 228. Оп. 505. Д. 30. Л. 26–28.

ЦАМО. Ф. 228. Оп. 505. Д. 101. Л. 66.

Ершов А. Г. Освобождение Донбасса. М., 1973. С. 73.

ЦАМО. Ф. 229. Оп. 590. Д. 223. Л. 4.

Славянск. Память на века. Донецк, 2007. С. 61.

Приводится в сокращении.

Интересно отметить, что, как только возникала угроза интересам западных демократий, погода в Ла-Манше «вдруг» оказывалась вполне приемлемой для высадки десанта. И дефицит десантно-высадочных средств сразу становился «несущественным».

Летне-осенние операции советских войск 1943 года проходили в чрезвычайно сложных условиях.
На первом этапе летне-осенней кампании в задачу наших войск входило не только остановить наступление немецко-фашистских полчищ в упорных оборонительных боях на Курской дуге, но и измотать атакующего врага и тем самым подготовить условия для перехода в решительное контрнаступление.
Эту задачу Советская Армия блестяще выполнила.
В ходе наступления советским войскам приходилось преодолевать укрепленные плацдармы и глубоко эшелонированные рубежи противника, которым немецкое командование придавало огромное значение. Так, укрепленный орловский плацдарм гитлеровцы называли «бастионом немецкой обороны на востоке», смоленский плацдарм - «воротами на восток», мелитопольские укрепленные рубежи - «восточными воротами в Крыму», а днепровский рубеж - «неприступным Днепровским валом».

Результаты операций, умело осуществленных летом и осенью 1943 года по плану Главнокомандования, были чрезвычайно велики.
В ходе наступления наших войска освободили важнейшие центры: Харьков, Орел, Таганрог, Сталино, Брянск, Смоленск, Днепропетровск, Днепродзержинск, Запорожье, Мелитополь, Мариуполь, Киев, Кременчуг, Черкассы, Кировоград и другие. Это в значительной степени увеличило экономические ресурсы страны и еще более усилило мощь Советской Армии.

В результате успешного наступления советских войск стране были возвращены Донбасс, важнейшие хлебные и сырьевые районы всей Левобережной и части Правобережной Украины, что в значительной степени улучшило наше положение и ухудшило военно-хозяйственное положение Германии.
Летне-осеннее наступление 1943 года решительным образом изменило стратегическую обстановку на советско-германском фронте. Советская Армия опрокинула утверждения врага о том, что наши войска могут наступать только зимой. Она показала всему миру, что может бить противника во все времена года. Об этом с особой убедительностью свидетельствуют не только наступательные операции, предпринятые летом и осенью 1943 года, но и последующие операции 1944-1945 годов.

Важнейшими факторами успеха Советской Армии в летне-осеннем наступлении 1943 года явились рост и укрепление материальной базы в результате отличной работы тружеников тыла. Все народы Советского Союза, и в первую очередь русский народ, единодушно отдавали свои силы для победы над гитлеровской Германией.
Благодаря всенародной поддержке Советские Вооруженные Силы получили боевую технику, количественно и качественно превосходившую вражескую технику; теперь они могли обрушивать на гитлеровцев миллионы бомб, мин и снарядов. Советские Военно-воздушные силы в воздушных сражениях завоевали господство в воздухе и прочно удерживали его до конца войны.

Летне-осеннее наступление советских войск в 1943 году было поддержано мощными ударами советских партизан по тылам и коммуникациям противника, что в значительной мере способствовало успеху проведенных нашей армией операций.
В Белоруссии, Смоленской области, Брянских лесах, Орловской области, Прибалтике, под Ленинградом, в лесах Карело-Финской республики и на Украине партизаны наносили врагу серьезные удары, создавая для него невыносимые условия.

Немецко-фашистские захватчики понимали, какую огромную силу в руках советского командования представляет организованное партизанское движение. Поэтому уже с весны 1943 года противник развернул широкие боевые действия против партизан, стремясь « началу летне-осенней кампании окончательно парализовать их боевую деятельность.
Для борьбы с народными мстителями враг бросил не только специальные отряды, но и кадровые дивизии, поддержанные артиллерией, танками и авиацией. Против брянских партизан в мае действовала сорокатысячная армия, состоявшая из четырех пехотных дивизий, поддержанных группой танков 18-й танковой дивизии; против одной группы минских партизан действовала тридцатитысячная армия гитлеровцев; против одной группы партизан Смоленской области - до двух пехотных дивизий.
Многие соединения и части противника вели бои против партизанских отрядов Украины, Орловской, Калининской и Ленинградской областей.

Несмотря на все мероприятия гитлеровцев, советские патриоты успешно вели борьбу с фашистскими карателями; наряду с этим они оказывали значительную помощь войскам.
Имена руководителей партизанского движения и партизанских отрядов - С. А. Ковпака, А. Ф. Федорова, С. В. Руднева, К. С. Заслонова, И. А. Козлова, Н. А. Сабурова, Н. Н. Попудренко, В. А. Бегма, Л. К. Мельникова и многих других широко известны в Советской стране. В глубоком тылу у противника под охраной партизан существовали большие советские районы, являвшиеся опорными базами партизанских соединений.
По заданию Верховного Главнокомандования партизанские соединения в 1943 году осуществили на временно оккупированной немецкими захватчиками территории ряд крупных рейдов. Зимой 1942/43 года партизанское соединение С. А. Ковпака провело рейд из района Брянска в северную часть Украины и в Южную Белоруссию. Летом 1943 года это же соединение успешно совершило второй рейд по тылам противника из района Полесья через Западную Украину на Карпаты.

Тогда же соединение М. И. Наумова и соединение Л. К. Мельникова провели рейды из района Севска на Правобережную и Западную Украину. В конце 1943 года партизанское соединение Ковпака начало третий рейд. Выступив из Полесья, ковпаковцы через Западную Украину направились в Западную Белоруссию и, пройдя там через районы Бреста, Барановичей, Гродно и Белостока по тылам группы вражеских армий «Центр», снова возвратились на Украину, в район Ровно. Во время этих рейдов партизаны наносили непрерывные удары по самым чувствительным местам тыла противника. Они разрушали мосты на дорогах, внезапными налетами надолго выводили из строя железнодорожные станции, сжигали или взрывали склады боеприпасов и продовольствия, уничтожали вражеские гарнизоны в городах и селах, уничтожали линии связи, пускали под откос десятки вражеских эшелонов с войсками и воинскими грузами.
Как только Советская Армия начала широкие летние наступательные операции, народные мстители начали громить тылы и отходившие под нашими ударами части противника.

Так было при подходе советских войск к Днепру, где партизаны Украины захватывали переправы и удерживали их до прихода наших войск. Особенно тяжелым для противника оказался организованный одновременный удар партизан Ленинградской области, Белоруссии и Украины по железным дорогам, что привело к дезорганизации транспорта противника в самый напряженный период борьбы за Днепр.
В ходе зимнего и летне-осеннего наступления 1943 года Советская Армия изгнала немецких захватчиков из пределов Северного Кавказа, Кубани, Донбасса, из Калининской, Смоленской, Брянской, Курской, Орловской, Воронежской, Сталинградской и Ростовской областей и всей Левобережной Украины и освободила от фашистского ига миллионы советских людей. Однако в районах, подвергшихся оккупации, гитлеровцы нанесли тяжелый ущерб нашему народному хозяйству: разрушили фабрики, заводы, шахты, колхозы, совхозы.
Под непосредственным руководством Комитета Обороны быстрыми темпами началось восстановление угольной промышленности и черной металлургии Донбасса.

Уже к концу декабря 1943 года коллектив Енакиевского металлургического завода успешно восстановил и ввел в действие две доменные печи. В освобожденных от немецко-фашистских захватчиков районах советские люди немедленно приступали к восстановлению разрушенных фабрик, заводов, железных дорог, колхозов, совхозов и МТС. По решению правительства в освобожденные районы был возвращен эвакуированный скот. Колхозное крестьянство этих районов, избавленное от фашистского рабства, всеми силами стремилось увеличить производство зерна и технических культур. Советское государство выделяло огромные средства на ведение восстановительных работ. Только благодаря системе хозяйства и советскому государственному строю Советский Союз, начиная с 1943 года, оказался в силах одновременно решать две огромные задачи: непрерывно наращивать силу ударов по врагу и вместе с тем восстанавливать и развивать народное хозяйство. Ни одна из капиталистических стран, участвовавших в войне, не была в силах этого сделать.

The Rise and Fall of the German Air Force 1933-1945

Их асы по праву считались лучшими в мире.

Их истребители господствовали над полем боя.

Их бомбардировщики стирали с лица земли целые города.

А легендарные «штуки» наводили ужас на вражеские войска.

Военно-воздушные силы Третьего Рейха - прославленные Люфтваффе - были такой же важной составляющей блицкрига, как и танковые войска. Громкие победы Вермахта были бы в принципе невозможны без авиационной поддержки и воздушного прикрытия.

До сих пор военные эксперты пытаются понять, каким образом стране, которой после Первой мировой войны было запрещено иметь боевую авиацию, удалось не только в кратчайшие сроки построить современные и эффективные ВВС, но и долгие годы удерживать господство в воздухе, несмотря на подавляющее численное превосходство противника.

Эта книга, изданная британским Воздушным министерством в 1948 году, буквально «по горячим следам» только что закончившейся войны, была первой попыткой осмыслить ее боевой опыт. Это - подробный и в высшей степени компетентный анализ истории, организации и боевых операций Люфтваффе на всех фронтах - Восточном, Западном, Средиземноморском и Африканском. Это - увлекательный рассказ о стремительном взлете и катастрофичном падении военно-воздушных сил Третьего Рейха.

Блицкриг наоборот: советские войска переходят в наступление (август 1943 года - май 1944 года)

Разделы этой страницы:

Блицкриг наоборот: советские войска переходят в наступление

(август 1943 года - май 1944 года)

Советское наступление на Днепре (август - декабрь 1943 года)

Теперь необходимо вернуться к описанию боев в Советском Союзе и проследить ход операций на этом фронте после августа 1943 года, когда провал последней крупной попытки немецкого наступления на Востоке вызвал изменения, рассмотренные выше. На протяжении последних четырех месяцев 1943 года на Восточном фронте преобладали те же факторы, которые определили исход борьбы на завершающем этапе боев на Курском и Орловском выступах, а именно - численная слабость немцев и стратегическая инициатива советского командования. После неудачи под Курском немецкая авиация продолжала вести упорные оборонительные бои на рубеже вдоль Донца. Однако силы ее были очень растянуты, и с переходом инициативы в руки советской авиации немцы вынуждены были довольствоваться временными решениями, перебрасывая части с одного участка фронта на другой в зависимости от давления со стороны противника. У немцев не было практически никаких резервов.

Основные их силы, насчитывавшие около 900 самолетов, на начальном этапе были все еще сосредоточены в районе Харькова и южнее двумя группировками, из которых одна была обращена на восток, прикрывая линию Сталино - Таганрог, а другая - на северо-восток, препятствуя наступлению советских войск в направлении Днепра через Харьков и Полтаву. После падения Харькова и эвакуации аэродромов под Харьковом 23 августа части, дислоцировавшиеся в этом районе, были направлены на аэродромы в районах Днепропетровска, Кременчуга и Миргорода для защиты оборонительного рубежа по Днепру. Однако сосредоточение усилий на юге, хотя оно и было необходимо, если немцы рассчитывали удержать Крым и сухопутные подходы к нему по побережью Азовского моря, означало опасное ослабление северного фланга огромного выступа на Украине, чем тут же воспользовалось советское командование. Воздушная разведка позволила советскому командованию нащупать слабое место (а также обнаружить слабость танковых частей на этом участке) и соответствующим образом спланировать свои наступления. Наступление достигло пика в сентябре, когда непрерывное давление позволило, наконец, сломить сопротивление немцев в Донбассе.

27 и 28 августа советские войска заняли весь район между Сталино и Таганрогом, вынудив противника усилить IV авиакорпус (которому был поручен самый южный участок фронта) за счет VIII авиакорпуса, прикрывавшего участок Полтава - Харьков. Однако эти подкрепления не успели предотвратить потерю Таганрога, оставленного 30 августа. Между тем после освобождения Харькова советские войска наметили новое наступление в юго-западном направлении из района Орла на Конотоп. Для люфтваффе это означало необходимость перебросить дополнительные силы, оставив практически без воздушного прикрытия прилегающий участок от Киева до Чернигова. Таким образом, постепенная концентрация авиации непосредственной поддержки наземных войск на юге приводила к ослаблению центрального направления, где на участок фронта протяженностью 550–650 км приходилось всего около 500 самолетов, из которых немалую часть составляли разведчики и авиация взаимодействия с наземными частями. Как следствие, советское наступление на этом участке фронта практически не встретило сопротивления в воздухе, и 17 и 25 сентября советские войска вошли соответственно в Брянск и Смоленск.

Положение в воздухе на Востоке в течение октября, когда советские войска, захватившие в начале месяца плацдармы за Днепром, начали крупное наступление с целью освобождения бассейна Днепра, практически не менялось. Примерно в течение недели, начиная с 20 октября, люфтваффе активно действовали против советских войск, наступавших от Кременчуга (на Днепре) в направлении Кривого Рога. Для выполнения этой задачи были выделены все дальние бомбардировщики с южного направления. Многие части совершали в день по два вылета в этот район и еще один на Киевский участок в 280 км севернее, и едва ли можно усомниться в том, что именно столь активная воздушная поддержка (около 1200 вылетов в сутки в течение 4–5 дней) сыграла важную роль в прекращении советского наступления на подступах к Кривому Рогу. Однако вновь массированную и эффективную воздушную поддержку удалось обеспечить только за счет переброски подкреплений с центрального направления. Возникшее вследствие этого ослабление группировки немецкой авиации на участке между Киевом и Припятскими болотами с одновременной переброской на юг наземных войск облегчило советским войскам прорыв немецкой обороны под Киевом и освобождение города 6 ноября. За этим последовало наступление широким клином в направлении Житомира. Кризис, возникший в результате удара советских войск на Житомир, потребовал немедленной перегруппировки немецкой авиации и наземных сил. Самолеты из излучины Днепра, где ухудшение погоды препятствовало их действиям, были брошены на поддержку контрудара по южному флангу советского выступа, который начался 15 ноября и позволил немцам пройти почти половину пути от Житомира до Киева.

Этот небольшой успех немцев в обороне после прекращения советского наступления на Кривой Рог практически завершил период боев, начавшийся в августе с взятия советскими войсками Орла, поскольку теперь плохая погода препятствовала действиям авиации на южном участке фронта. Однако положение, в котором оказались немцы, было очень непростым. Киев был занят советскими войсками, располагавшими южнее еще несколькими крупными плацдармами на западном берегу Днепра. Кроме того, положение в Крыму, отрезанном в результате выхода советских войск к Перекопскому перешейку в конце октября, было весьма шатким и приводило к аномально высоким и непродуктивным затратам ресурсов люфтваффе, поскольку, несмотря на невысокую численность отрезанных на полуострове авиационных частей, составлявшую всего около 185 самолетов непосредственной поддержки, включая румынские, их действия, активность которых не уступала активности всех сил люфтваффе в Италии за тот же период, сопровождались высокими потерями. Более того, люфтваффе пришлось организовать защиту конвоев, следовавших в Крым из румынских портов, и прикрытие самолетов транспортной авиации, действовавших из Одессы и Николаева.

Таким образом, несмотря на отступление немцев по всему фронту, люфтваффе, в распоряжении которых имелись лишь ограниченные силы, в декабре были вынуждены распылять их не меньше, чем в августе. Несмотря на давление противника и крупные успехи на центральном направлении, основная часть сил люфтваффе (1150 из 1750 самолетов первой линии или около 64 %) по-прежнему находилась южнее Киева. Такая концентрация сил, не позволявшая эффективно использовать авиацию на других направлениях, была обусловлена необходимостью не подпустить советские войска к нефтепромыслам в Румынии. Немцам удалось добиться ряда тактических успехов, действуя против выдвинутых вперед и уязвимых клиньев советских войск, однако действия люфтваффе ни по масштабам, ни по характеру не могли больше влиять на общую стратегическую картину. В лучшем случае им удавалось задержать советское наступление. В худшем они несли тяжелые потери, посылая дальние и пикирующие бомбардировщики без прикрытия истребителей в массированные дневные налеты, не приносившие соответствующих результатов. Однако в основном их силы растрачивались на операции по непосредственной поддержке войск, не следовавшие какому-либо определенному плану и осуществлявшиеся скорее из соображений высшей политики, нежели по просьбе командующих на местах.

Провал плана стратегических бомбардировок (март 1944 года)

Давление армейского руководства через Гитлера и события на Восточном фронте в период с августа по конец декабря 1943 года, описанные выше, не позволили отвести бомбардировочную авиацию в тыл для подготовки к стратегическому воздушному наступлению, намеченному на февраль 1944 года. Программа подготовки личного состава IV авиакорпуса была фактически завершена лишь к марту - апрелю 1944 года. Однако к этому времени наступление советских войск вынудило люфтваффе эвакуировать свою аэродромную инфраструктуру на запад, и многие важные цели (например, Горький) оказались за пределами радиуса действия Хе-111. В частях планировалась замена Хе-111 на Хе-117, но осуществление этого плана задерживали технические проблемы, и первые части, оснащенные Хе-117, появились на Восточном фронте (если не считать непродолжительного пребывания под Сталинградом в 1942 году авиаэскадры KG.50, закончившегося фиаско) лишь летом 1944 года, когда положение с топливом ухудшилось до такой степени, что ведение продолжительных бомбардировочных операций стало невозможным.

Последствия провала

Провал плана Кортена серьезно сказался на боеспособности люфтваффе в в зимнюю кампанию 1943/44 года и весной 1944 года. Во-первых, так и не удалось компенсировать отвод истребителей осенью 1943 года для защиты Рейха, и советская авиация могла практически безнаказанно действовать над позициями немцев. Во-вторых, IV авиакорпус, который по указанию Гитлера в критический момент был брошен на поддержку наземных войск, в действительности не был готов к боевым действиям, что сказывалось на его ударной мощи. Как следствие, люфтваффе, оказавшиеся неспособными сдержать мощь летнего наступления советских войск, были еще менее способны эффективно противодействовать последовавшему за ним зимнему наступлению. Это стало очевидным уже в конце декабря, когда советские войска, подтянув резервы, возобновили наступление западнее Киева, вынудив немцев без промедления перебросить с низовий Днепра 100 самолетов непосредственной поддержки войск (включая все противотанковые части, летавшие на Хш-129) и передать все дальние бомбардировщики на южном участке фронта в оперативное подчинение VIII авиакорпуса без смены мест дислокации. Однако интенсивность действий авиации была низкой (в среднем около 300–350 самолето-вылетов в день) отчасти ввиду плохой погоды, а отчасти вследствие плохого состояния аэродромов и техники, а также дезорганизации, вызванной частыми перебросками. Более того, перенос авиационных парков и баз снабжения в Центральную Польшу отрицательно сказался на техническом обслуживании и боеготовности, которые было сложно обеспечить на должном уровне на расстоянии порядка 650 км в условиях перегруженных коммуникаций.

Когда в январе 1944 года нажим советских войск усилился по всему фронту с одновременными наступлениями в районах Ленинграда, Ровно, Смелы и Никополя и расширением советского плацдарма в Восточном Крыму, немецкая авиация по всему Восточному фронту оказалась ослаблена отводом частей на долгожданный отдых и переформирование, экономией сил IV авиакорпуса для запланированного стратегического воздушного наступления и использованием части оставшейся бомбардировочной авиации для транспортных нужд. Хотя масштаб последних ни в какое сравнение не идет с масштабами авиаперевозок под Сталинградом годом ранее, к началу февраля, когда костяк транспортной авиации - Ю-52 - был в основном занят снабжением войск в Крыму, бомбардировщики Хе-111 были брошены на снабжение трех армейских корпусов, к которым 5 февраля добавилась еще и 6-я армия, блокированная на Никопольском плацдарме. Таким образом, люфтваффе вынуждены были в основном полагаться на части непосредственной поддержки войск именно в тот момент, когда ввиду качественного и количественного роста советской истребительной авиации планировалось снять с фронта части Ю-87 для перевооружения на ФВ-190 и части ФВ-189 для перевооружения на Me-109.

Напряжение сил люфтваффе, растянутых вдоль всего фронта, в полной мере проявилось с началом советского наступления на Южную Польшу и Галицию, входе которого они к 15 апреля вышли кТарнополю. К началу наступления большая часть сил люфтваффе на юге СССР была сосредоточена на Украине, восточнее низовий Буга в ожидании возобновления советского наступления от Кривого Рога в направлении устья Днепра с одновременным ударом с севера и востока в Крыму. В результате реакция немцев на советское наступление поначалу, пока советские войска наступали в направлении важнейшей железнодорожной линии Львов - Одесса, оказалась слабой, особенно учитывая тот факт, что бомбардировочная авиация, которая только и могла быть использована для отражения нового наступления без смены баз, к концу марта была ослаблена (в результате отвода IV авиакорпуса) всего до 165 боеготовых и исправных самолетов первой линии на весь Восточный фронт, и все они требовались на Украине. Более того, давление советских войск по всему фронту не позволяло сосредоточить силы, которые дробились на мелкие боевые группы, позволявшие создать видимость воздушного прикрытия в условиях численного превосходства противника. В результате невозможно было снять части ни с одного участка фронта севернее Припятских болот. Только 17 марта все силы 4-го воздушного флота на юге (т. е. I и VIII авиакорпуса) были сосредоточены для отражения советских ударов, но было уже слишком поздно.

Советское наступление на Румынию и падение Крыма (март - май 1944 года)

Широким обходным маневром советские войска к середине марта поставили под угрозу нефтепромыслы в Румынии. Неожиданным результатом советского наступления стали политические осложнения в Венгрии, для ликвидации которых немцам пришлось сосредоточить бомбардировщики в районе Вены, а одномоторные истребители с Балкан - в Белграде и Нише, чтобы оказать давление на Будапешт и поддержать высадку воздушных десантов в Венгрии и Болгарии. Однако еще более важные последствия оно имело для Украины, где сосредоточение сил I и VIII авиакорпусов в районе Ямполя привело к тому, что для обороны рубежа по нижнему течению Буга, который советские войска начали форсировать на участке между Троицким и Вознесенском, остались лишь потрепанные и малоэффективные румынские ВВС. Это облегчило советским войска наступление на Николаев, взятый 28 марта, и Одессу, освобожденную 10 апреля. На северном фланге, между Карпатами и Припятскими болотами, немецкая авиация также была слишком ослаблена, чтобы оказать серьезное сопротивление советскому наступлению в районе Броды - Тарнополь в направлении Львова. Очистив черноморское побережье вплоть до устья Днестра, советские войска получили прекрасную возможность для мощного удара в Крыму, снабжение которого могло осуществляться лишь по воздуху или по морю из румынских портов.

Это потребовало от I авиакорпуса серьезных дополнительных усилий, хотя не предпринималось даже попыток усилить малочисленные силы авиации в Крыму, которые, имея всего 85 исправных самолетов из 160 машин всех типов, включая силы Румынии и других сателлитов, совершили за первую неделю советского наступления 2400 самолето-вылетов. Тем не менее советская сторона обладала полным превосходством в воздухе, и с падением Симферополя, столицы Крыма, 13 апреля силы немецкой авиации оказались зажаты на нескольких аэродромах под Севастополем, подвергавшихся массированным бомбовым и штурмовым ударам советской авиации, а с 17 апреля - и артиллерийским обстрелам. Уже к 20 апреля был приведен в негодность основной аэродром. В этих обстоятельствах потери были особенно высоки, составив 200–250 самолетов (в основном одномоторных истребителей) за месяц боев с 8 апреля по 9 мая, не считая машин, которые не удалось эвакуировать после потери последнего аэродрома 8 мая. Эвакуация Крыма также потребовала значительных усилий от частей люфтваффе, базировавшихся в Румынии. Для защиты от ударов советского флота и авиации конвоев, эвакуировавших войска из Крыма, в Румынию были спешно переброшены торпедоносцы из Западного Средиземноморья, двухмоторные истребители из состава ПВО Австрии и несколько ФВ-190 с Балкан (всего 70–80 самолетов). После ночного налета советской авиации на Констанцу - единственный крупный порт для приема конвоев из Крыма - сюда была переброшена еще и эскадрилья ночных истребителей. Благодаря этим подкреплениям эвакуацию Крыма удалось выполнить более удачно, чем ожидалось.

С освобождением Крыма советское зимне-весеннее наступление практически завершилось (линия фронта на этот момент показана на карте 21). В Северной Румынии немцам удалось организовать рубеж обороны западнее Ясс. Советское наступление в Галиции выдохлось, и хотя угроза для Львова сохранялась, немцы продолжали удерживать город. Тем не менее, как и в конце весенней и осенней кампаний 1943 года, советские войска после завершения кампаний удерживали плацдармы для последующих наступлений. На востоке Польши естественных рубежей обороны не было, и линия обороны по Днестру, служившему естественным оборонительным рубежом для Румынии, оказалась обойденной с севера. Освобождение советскими войсками Крыма создало угрозу высадки морского десанта на побережье Румынии (эта угроза доставила немало беспокойства люфтваффе), а сама Румыния оказалась открытой для советских бомбардировок с востока и англо-американских ударов с баз в Италии. Позиции советских войск по всему Восточному фронту вызывали у немецкого Верховного командования неослабевающую тревогу, и в течение мая 1944 года беспокойство по поводу подготовки нового советского наступления вынуждало немцев регулярно наносить удары по основным советским железнодорожным узлам, включая Великие Луки на севере и Киев на юге, и предпринять отдельную воздушную операцию против железных дорог, соединявших Крым с материком, чтобы максимально задержать переброску на материк войск, освободившихся в Крыму.

Перегруппировка сил немецкой авиации на Восточном фронте (май 1944 года)

В течение мая 1944 года немцы провели широкомасштабную перегруппировку перед началом активных боевых действий летней кампании. Перегруппировка показывает, что немцы по-прежнему уделяли огромное внимание обороне нефтепромыслов в Румынии и что ради этого им неминуемо придется пожертвовать обороной Польши и тем самым немецкого «жизненного пространства» на Востоке. В конце месяца около 750 самолетов первой линии, т. е. примерно 40 % всех сил люфтваффе на Восточном фронте, были сосредоточены в Бессарабии и Румынии, а румынская авиация была выведена с Украины и направлена в Румынию для восстановления численности и боеспособности. Однако лучше всего положение характеризует смыкание Восточного и Балканского фронтов и строительство новых оборонительных сооружений в восточной части Рейха. В результате быстрого продвижения советских войск на запад в люфтваффе было создано два новых командования ПВО, получивших название Оперативное истребительное командование «Восточная Пруссия» и Оперативное истребительное командование «Верхняя Силезия». Граница между зонами ответственности этих командований проходила приблизительно по линии Позен (Познань) - Варшава - Брест-Литовск, а на востоке достигала Львова на южном участке и рубежа Вильно (Вильнюс) - Либава (Лиепая) на северном. Южнее Львова безраздельно властвовал 4-й воздушный флот со штабом в Ржешуве (140 км западнее Львова). Однако теперь его зона ответственности включала в себя не только фронтовые районы, где действовали I и VIII авиакорпуса, но и зоны ПВО в Румынии и Венгрии, которые теперь находились под постоянной угрозой ударов англо-американской авиации, поддерживавшей наступление советских войск.

Это командование не отличалось мобильностью, поскольку горные хребты и сложные коммуникации затрудняли быструю переброску сил (как это делалось во время боев на Украине) между VIII авиакорпусом, действовавшим севернее Карпатских гор, и I авиакорпусом, оборонявшим рубеж по Днестру южнее Ясс. Наземная инфраструктура и системы снабжения обоих авиакорпусов теперь были четко разделены, и именно тот факт, что маршрут снабжения частей в Румынии теперь проходил через Венгрию, стал одной из причин передачи района восточнее реки Тиса в ведение 4-го воздушного флота. Необходимость же расширения зоны ответственности 4-го воздушного флота на Балканы была обусловлена в основном налетами англо-американской авиации на дунайские порты и минирование Дуная с воздуха, начавшееся в мае для поддержки советских операций в Крыму. Эти удары показали необходимость единого командования истребительной авиацией в данном районе, чтобы обеспечить максимальное использование всех имевшихся в наличии истребителей (в том числе и тех, которые прежде сражались исключительно на Восточном фронте) против дальних бомбардировщиков, действовавших из Италии. Они также стали свидетельством сокращения линии фронта, которое позволило объединять командования и потребовало создания на Балканах системы ПВО, предназначенной для одновременной обороны от ударов с востока и с запада. Причиной этому послужило грандиозное наступление советских войск на Украине в 1943–1944 годах, а также успехи англо-американских сил на Средиземном море. Однако самым наглядным свидетельством стягивания линии фронта стало начало 2 июня американцами «челночных» бомбардировок Европы в СССР и обратно силами 15-й воздушной армии, действовавшей с баз в Италии. Челночные бомбардировки позволяли одновременно использовать стремительный рост численности ВВС США, оккупацию англо-американскими войсками Южной Италии и быстрое продвижение советских войск, несмотря на упорное сопротивление немцев на земле и в воздухе, ставшие отличительной особенностью операций 1943 года.

Победа на Волге решительным образом изменила стратегическую обстановку на всем советско-германском фронте, и прежде всего на его южном крыле. Советское Верховное Главнокомандование решило путем ввода в действие новых сил расширить фронт стратегического наступления.

Перерастание контрнаступления в общее наступление началось еще до ликвидации окруженной на Волге немецкой группировки. Всего для проведения общего наступления в зимней кампании 1942/43 г. было использовано более 70% всех сил и средств действующей армии.

Стратегическое наступление развернулось на фронте до 3000 км и на глубину 600-700 км. Началось массовое изгнание оккупантов с советской земли. Ставка утвердила план наступления войск Южного и Закавказского фронтов с целью окружения и уничтожения группировки противника, действующей на кавказском направлении.

В соответствии с этим планом войска Южного фронта под командованием генерал-полковника Д. И. Еременко должны были выдвинуться в район Ростова и отрезать пути отступления северо-кавказской группировке врага. Левое крыло этого фронта должно было наступать на Тихорецк через Сальские степи, чтобы не допустить отхода противника на Таманский полуостров.

Войскам Закавказского фронта под командованием генерала армии И. В. Тюленева предстояло силами Черноморской группы нанести удар на Краснодар и далее на Тихорецк и во взаимодействии с войсками Южного фронта в этом районе окружить основные силы северокавказской группировки противника.

Одновременно Северной группе войск Закавказского фронта было приказано, наступая своим правым флангом через Моздок на Армавир, прижать основные силы 1-й немецкой танковой армии к подножию Главного Кавказского хребта и уничтожить их.

1 января 1943 года войска Южного фронта приступили к выполнению намеченного плана. Когда они, преодолевая сильное сопротивление противника, выдвинулись к реке Маныч, группа армий «А» оказалась в глубоком мешке, и, чтобы не быть отрезанной, ее войска стали быстро отходить к Ростову.

3 января начала преследование отступающих соединений 1-й танковой армии противника Северная группа войск Закавказского фронта. Однако темпы ее наступления были недостаточными.

Вслед за ней перешла в наступление и Черноморская группа этого фронта, действовавшая в весьма тяжелых условиях зимней распутицы в горах без поддержки авиации из-за нелетной погоды. В течение января, преодолевая сопротивление противника и горные перевалы, войска этой группы освободили Нальчик, Ставрополь, Армавир и многие другие населенные пункты.

Большую помощь войскам оказывали партизаны Ставрополья под руководством Ставропольского крайкома партии. Партизаны истребляли гитлеровцев, уничтожали и захватывали их боевую технику, мосты, склады, паровозы, вагоны и освобождали от врага населенные пункты.

Северная группа войск Закавказского фронта 24 января 1943 г. была преобразована в Северо-Кавказский фронт под командованием генерал-лейтенанта И. И. Масленникова, который до этого возглавлял Северную группу. Преодолевая сопротивление противника, бездорожье и непогоду, войска фронта в начале февраля вышли к Азовскому морю.

На Кубанском плацдарме оказалась отрезанной 17-я немецкая армия, которая могла теперь поддерживать связь с основными силами только через Крым. Тем временем армии Южного фронта уже вели бои на подступах к Ростову. Значительная часть Северного Кавказа была освобождена, но окружить северо-кавказскую группировку, как это предусматривалось планом, не удалось.

С выходом советских войск в конце января 1943 года на подступы к Ростову сопротивление врага еще более возросло. Немецко-фашистское командование прилагало отчаянные усилия, чтобы выиграть время для вывода своих сил с Северного Кавказа. Ожесточенные бои происходили в районе железнодорожной станции Батайск, в 10 км от Ростова, через которую противник вывозил людей и технику на Ростов.

Развивалось и наступление войск Черноморской группы. К 4 февраля они с боя-ли вышли на реку Кубань и южные подступы к Краснодару. Для того чтобы овладеть Новороссийском и Таманским полуостровом, в ночь на 4 февраля командование Северо-Кавказского фронта и Черноморского флота приступило к проведению крупной Десантной операции в районе Южной Озерейки. Однако, попав под сильный огонь Противника и понеся потери, часть десантных судов вынуждена была отойти, а войнам, успевшим высадиться, из-за неравенства сил сохранить захваченный плацдарм 1 удалось.

Благоприятнее сложилась обстановка для высадки вспомогательных сил десанта под командованием майора Ц. Л. Куникова в районе поселка Станички и горы Мысхако, у южного предместья Новороссийска. Этот десант в составе 800 человек морокой пехоты, вскоре усиленный другими частями, захватил и прочно удерживал небольшой плацдарм.

Гитлеровская ставка, оценив опасность, нависшую над новороссийской группировкой, отдала приказ любой ценой сбросить десантников в море. Против советского десанта были сосредоточены части пяти вражеских дивизий. Однако все их усилия разбились о стойкость и мужество советской морской пехоты.

Открылась семимесячная летопись героических подвигов советских людей на плацдарме у Мысхако, получившего название «Малой земли». Все это время здесь не прекращались ожесточенные бои с противником, использовавшим танки, артиллерию и авиацию. Защитники «Малой земли» покрыли себя немеркнущей славой, вписали героическую страницу в историю Великой Отечественной войны.

Войска Северо-Кавказского фронта 12 февраля освободили Краснодар и с тяжелыми боями продолжали наступление вдоль берегов Кубани и Западного Кавказа к Таманскому полуострову. Между тем войска Южного фронта штурмовали оборову противника, прикрывавшую Ростов. На подступах к городу развернулось ожесточенное сражение. После нескольких дней напряженных боев 14 февраля Ростов был освобожден.

В результате наступления были освобождены Чечено-Ингушетия, Северная Осе- . тия, Кабардино-Балкария, Ставропольский край, большая часть Ростовской области и Краснодарского края. В этих районах до войны проживало 10 млн. человек. Гитлеровские захватчики нанесли громадный ущерб хозяйству края, истребили многие тысячи советских людей. Только в Ставропольском крае они уничтожили более 30 тыс. мирных советских граждан.

Одновременно с наступлением советских войск на Северном Кавказе были проведены Острогожско-Россошанская и Воронежско-Касторненская наступательные операции. Во второй половине января 1943 г. войска Воронежского фронта под командованием генерал-лейтенанта Ф. И. Голикова окружилд и уничтожили крупную группировку противника, оборонявшуюся на Дону между Воронежем и Кантемировкой. Главный удар был нанесен по 2-й венгерской и 8-й итальянской армиям, войска которых оборонялись в этом районе.

В ходе операции было полностью разгромлено более 15 дивизий, а 6 дивизиям нанесено поражение. Свыше 86 тыс. вражеских солдат и офицеров было взято в плен. Советские войска, продвинувшись на 140 км, вышли к реке Оскол.

Вслед за этим ударами войск правого крыла Воронежского и левого крыла Брянского фронтов на Касторное была разбита воронежско-касторненская группировка противника. Лишь остатки ее пробились из кольца окружения. Во время этой операции было разгромлено 11 вражеских дивизий. Войска Брянского и Воронежского фронтов освободили большую часть Воронежской и Курской областей, города Воронеж, Касторное, Старый Оскол, Тим.

В результате этих двух операций на верхнем Дону потерпела поражение немецкая группа армий «Б». Особенно тяжелые потери понесли армии союзников Германии- Венгрии и Италии. 2-я венгерская армия была фактически уничтожена, потеряв 135 тыс. человек. Такая же участь постигла 8-ю итальянскую армию.

Ввиду полной утраты боеспособности она была снята с советско-германского фронта. Гибель венгерской и итальянской армий произвела тяжелое впечатление в Венгрии и Италии и способствовала росту антигитлеровских настроений среди населения сателлитов Германии.

Развивая наступление, советские войска 8 февраля овладели Курском, а 16 февраля - Харьковом. В это время войска Юго-Западного фронта под командованием генерал-полковника Н. Ф. Ватутина нанесли главный удар на Мариуполь, с тем чтобы отрезать отход донбасской группировке противника на запад.

Частный отход войск противника с нижнего течения Дона на Миус и производимые им перегруппировки командование Юго-Западного и Воронежского фронтов ошибочно расценило как начало общего отхода немецко-фашистских войск за Днепр. Ставка Верховного Главнокомандования согласилась с этой оценкой.

В результате, невзирая на то что войска этих фронтов растянулись и нуждались в пополнении, их наступление всячески форсировалось. Между тем гитлеровское руководство задумало провести 8десь большое контрнаступление.

13 февраля немецкая группа армий «Дон» была преобразована в группу армий «Юг», на усиление которой спешно подбрасывались подкрепления из Западной Европы, с Балкан, а также с других участков советско-германского фронта. В Запорожье состоялось совещание высшего командования германской армии под руководством Гитлера.

На нем был принят план контрнаступления, который предусматривал удар по войскам Юго-Западного фронта, продвигавшимся к Днепру, с тем чтобы отбросить их за Северный Донец.

Вслед за этим намечалось окружение советских войск в районе Харькова, а после разгрома их - выход в тыл Воронежского фронта и наступление на Курск. Одновременно из района южнее Орла должно было начаться наступление в тыл Центральному фронту, чтобы окружить советские армии в районе Курска.

К началу операции группа армии «Юг» имела 31 дивизию, в том числе 13 танковых и моторизованных, или половину всех подвижных соединений, действовавших на советско-германском фронте. Правда, дивизии противника, особенно танковые, имели некомплект в личном составе и боевой технике.

Контрнаступление против правого крыла Юго-Западного фронта началось 19 февраля. Под давлением превосходящих сил советские войска вынуждены были отойти на Северный Донец. После этого немецко-фашистские соединения нанесли удар но выдвинувшимся вперед войскам левого крыла Воронежского фронта. Советские войска мужественно отстаивали каждую пядь земли.

В эти дни на Воронежском фронте принял боевое крещение чехословацкий батальон под командованием полковника Л. Свободы, сформированный в СССР. 16 марта враг снова овладел Харьковом и оттеснил войска левого крыла Воронежского фронта к Белгороду, создав тяжелое положение не только для этого фронта, но и для тылов Центрального фронта.

Ставка Верховного Главнокомандования выдвинула на угрожаемые направления резервы, с помощью которых к концу марта немецкое контрнаступление было остановлено. На всем южном крыле советско-германского фронта от Белгорода до Азовского моря обе стороны перешли к обороне.

Гитлеровскому руководству не удалось достичь поставленных целей, хотя в ходе наступления была вновь занята часть северо-восточных и восточных районов Украины. Но эти успехи противника были куплены им дорогой ценой.

Одной из важных задач, которую успешно решили советские войска в зимней кампании 1942/43 г., был прорыв блокады Ленинграда. Эта операция по прорыву сильно укрепленной обороны противника проводилась войсками Ленинградского фронта под командованием генерал-лейтенанта Л. А. Говорова и Волховского фронта, войсками которого командовал генерал армии К. А. Мерецков.

Для наступления был избран участок южнее Ладожского озера в районе шлиссельбургско-синявинского выступа противника. Удары войск фронтов наносились навстречу друг другу по кратчайшим направлениям.

Понимая стратегическое значение этого участка, гитлеровцы сосредоточили здесь крупные силы - пять дивизий, хорошо обученных действиям в лесисто-болотистой местности. На протяжении длительного времени гитлеровцами создавалась здесь глубоко эшелонированная оборона.

Штурм этих позиций был необычайно трудной задачей. Закончив длительную и тщательную подготовку, войска Ленинградского и Волховского фронтов 12 января 1943 г. перешли в наступление.

Активное участие в прорыве блокады принимали личный состав Краснознаменного Балтийского флота (командующий вице-адмирал В. Ф. Трибуц) и Ладожская военная флотилия (командующий контр-адмирал В. С. Чероков). После упорных и ожесточенных боев советские войска прорвали оборону противника и 18 января соединились в районе Рабочих поселков № 1 и № 5.

Блокада Ленинграда была прорвана. Вдоль южного побережья Ладожского озера образовался коридор шириной 8-11 км, по которому город получил связь по суше со страной. Здесь за короткое время была построена железная дорога, которая в феврале 1943 г. вступила в строй. Ленинградцы называли ее «дорогой победы».

Прорыв блокады значительно облегчил положение Ленинграда. Восемнадцать месяцев мужественные ленинградцы, испытывая неслыханные лишения, находились в полном окружении. От голода и обстрелов, особенно в первую блокадную зиму, погибло свыше 600 тыс. жителей. Но ленинградцы выстояли. Для всего мира оборона Ленинграда стала символом несгибаемой воли советского народа к победе над врагом.

Ф. Рузвельт в грамоте, направленной Ленинграду, писал: «От имени народа Соединенных Штатов Америки я вручаю эту грамоту городу Ленинграду в память о его доблестных воинах и его верных мужчинах, женщинах и детях, которые, будучи изолированными захватчиком от остальной части своего народа и несмотря на постоянные бомбардировки и несказанные страдания от холода, голода и болезней, успешно защищали свой любимый город в течение критического периода с 8 сентября 1941 г. по 18 января 1943 г. и символизировали этим неустрашимый дух народов Союза Советских Социалистических Республик и всех народов мира, сопротивляющихся силам агрессии».

Подвиги героических защитников города Ленина навеки запечатлелись в памяти народов мира.

В течение февраля и марта 1943 года на центральном и северо-западном участках фронта были проведены наступательные операции по ликвидации двух плацдармов противника, которые глубоко вклинились в расположение советских войск.

15 февраля 1943 г. войска Северо-Западного фронта под командованием Маршала Советского Союза С. К. Тимошенко и 3-я ударная армия Калининского фронта начали наступление против соединений 16-й немецкой армии, оборонявшейся в «демянском мешке».

Но окружить и уничтожить вражеские войска не удалось. Противник, понеся потери, вышел из окружения. В боях севернее Великих Лук 23 февраля, в день годовщины Красной Армии, совершил бессмертный подвиг гвардии рядовой девятнадцатилетний комсомолец Александр Матросов.

Своим телом закрыл он пулеметную амбразуру вражеского дзота и ценой жизни обеспечил успех атакующему подразделению. Герой Советского Союза Александр Матросов навечно зачислен в списки 1-й роты 254-го Гвардейского стрелкового полка, носящего его имя.

Войска Западного и Калининского фронтов в марте развернули наступление на ржевско-вяземском направлении. Под ударами советских войск и угрозой окружения враг отступил. В результате линия фронта была не только отодвинута еще на 130-160 км от Москвы, но и значительно сокращена.