Москва простилась с Еленой Аросевой, актрисой, старшей сестрой знаменитой Ольги Аросевой.

Елена Аросева умерла в субботу, 13 августа. Ей было 93 года, большую часть из которых она проработала в Омском академическом театре драмы, став символом театра, его звездой и легендой.

Несколько лет назад по настоянию родственников она перебралась в Москву, город, который любила и где родилась «в двухэтажном бревенчатом доме, типичном для Москвы 1920-х годов, по Большой Пироговской улице», где «топили печи и в доме вкусно пахло деревом», где жили «дружные родители и три веселые дочки: Наташа, Лена, Оля». Так начинается биографический очерк «На крутых поворотах». Талантливая трагикомическая актриса, Елена Александровна была еще и прекрасной писательницей, впрочем, как и все Аросевы.

Елена Александровна прожила долгую, трудную и очень интересную жизнь. Отец девочек - Александр Аросев был известным дипломатом, и в его доме нередко бывали известнейшие люди того времени. Она видела Цветаеву и Шаляпина, стояла рядом с Роменом Ролланом и удивлялась его толстому вязаному шарфу...

Но счастье сестер было недолгим. Из семьи ушла мама, забрав с собой дочь Наташу. Отец остался с двумя девочками на руках, увез их в Прагу и сделал еще более несчастными, женившись на учительнице аэробики Гертруде Рудольфовне.

Там, за рубежом, тоскуя о матери, Елена Александровна, как вспоминала сама, ощутила первое сильное чувство любви к России.

«Трудно поверить, но это так. Я помню огромные журналы «СССР на стройке». Этот пафос, это величие, эти огромные буквы - СССР - ужасно грели нас на чужбине», - вспоминала она.

Вместе с ватагой посольских детей - сестра Оля во главе - они дразнили охраняющих посольство полицейских, напевая песню: «Смело мы в бой пойдем за власть советов». Полицейские злились, но сделать ничего не решались.

В 1938 году, после возвращения в Россию, отца расстреляли. Потом началась война. Ей приходилось голодать, тушить фугаски на крышах, но, удивительно, жизнелюбие актрисы и это время превратило в светлую страницу ее прошлого.

«Моя война - это ласковая забота об Оле. Моя война - это очереди на кухню в столовке за картофельными очистками, из которых склеивались искуснейшие лепешки. Моя война - это первый поцелуй», - вспоминала Елена Александровна.

Она могла бы блистать на столичной сцене, но никогда не жалела, что отдала жизнь и талант Омску. В этом городе ее «нескладуха-жизнь» обрела форму и смысл. 31 декабря 1956 года она встретила на сцене Бориса Каширина, своего партнера по актерскому ремеслу, мужа и судьбу.

«Я хотела, чтобы мы вместе прожили нашу жизнь, чтоб был у нас сын и чтоб звали его Саша, чтобы мы играли прекрасные роли, чтобы витали над нами общие думы и легкие стихи, чтобы друзья, веселые застолья, тихие вечера, жаркие ночи, чтобы мы вместе состарились…», - напишет она в автобиографии.

Так и случится. Сбудется сын, Саша, и станет врачом. Сбудется и долгая жизнь. Счастливая ли? В книге Елены Александровны «Борис Каширин. В заснеженном дворике памяти», посвященной памяти мужа, есть однозначный ответ. Будучи человеком старой закалки, пройдя через невероятные испытания в жизни, она сохранила в душе чувство благодарности к прошлому.

Я человек не совсем современный. Я к прошлому отношусь свято и не люблю, когда ругают прошлое. Надо менять, надо строить новую жизнь, но при этом - уважая прошлое, просто за то, что оно было, - говорила она.

Елену Александровну похоронили на Головинском кладбище, рядом с родителями и сестрой.

Бывалин Мир Неонович , директор Омского государственного академического театра драмы

Елена Александровна - наша звезда, легенда Омска, проработавшая в нашем театре полвека. Первые роли она сыграла еще в Вильнюсе, потом - был Ленинград. В Омск Елена Аросева приехала после войны. Первым спектаклем в Омской драме для Елены Александровны стал спектакль «В старой Москве» по пьесе Веры Пановой. Она была обаятельная, талантливая, красивая и влюбляла в себя с первого взгляда.

Ее называют трагикомической артисткой, но она могла играть абсолютно всё. И еще важно, что она была замечательной рассказчицей и этот свой талант реализовала в телепередачах, где рассказывала о московских и омских актерах прошлых лет.

В последние годы она не играла в спектаклях. У нее были проблемы со зрением, она плохо видела, а я, будучи директором, естественно, был в курсе проблем. Она часто звонила, давала советы, всегда, впрочем, дельные. И театр не забывал ее. Ежемесячно мы платили ей зарплату - что-то около 10 тыс. рублей.

Несколько лет назад мы отпраздновали 90-летие Елены Аросевой. Она выходила на сцену и, мне кажется, была довольна.

Сегодня в Омской драме вспоминают легендарную Елену Аросеву

omskdrama.ru

В год 95-летия заслуженной артистки России планируется открыть мемориальную доску, посвященную Елене Аросевой и ее супругу Борису Каширину.

Омские театралы хорошо знают и помнят Елену Александровну Аросеву . Одна из старейших актрис театра, яркая, остроумная, заразительная, она была талантлива во всем - сыграла на сцене десятки главных ролей, писала стихи и прозу, создавала и вела теле- и радиопередачи.

Елена Аросева родилась в Москве 9 июня 1923 года, детство провела в Праге, где работал первым послом СССР в Чехословакии ее отец Александр Яковлевич Аросев .

Детство и юность мои прошли бурно. Отец работал дипломатом, мы жили в Праге, потом переехали в Москву. В 1937-м Александра Яковлевича Аросева арестовали, семья развалилась. Всю войну я проучилась в Москве, в училище при Театре Революции. Часто занятия прерывались воем сирен, и тогда мы спешили на крышу - гасили «зажигалки». Моя первая и самая дорогая для меня награда - медаль «За оборону Москвы», - вспоминала Елена Александровна.

В 1945 году Елена Аросева окончила Московское государственное театральное училище при Театре Революции. В этом же училище чуть позже училась младшая сестра Елены - Ольга Аросева , которая в дальнейшем стала ведущей актрисой Московского академического театра сатиры.

После окончания училища молодая актриса Елена Аросева вместе со всем актерским курсом поехали в Брест. Днем помогали восстанавливать здание Театра Ленинского комсомола, вечером выступали с концертами. После Бреста были театры Вильнюса, Таллина, Ленинграда, Петрозаводска. А в 1957 году Аросеву позвали в Омск, где она прожила долгие годы, более 50 лет отдав Омскому драматическому театру.

Большую часть своей жизни я прожила в Омске - городе респектабельном, уверенном в себе и добром. Как хороши наши широкие набережные, светлые кварталы Левобережья, элегантные скверики, театры, музеи и лучшая в России библиотека. Но самое замечательное, что я здесь встретила - это люди. Есть такой народ на земле - он называется сибиряки. Нигде я больше не видела столько доброжелательства и улыбок. Судьба наградила меня замечательными друзьями, - писала в своей книге «Берега любви» Елена Александровна.

И Омск любил ее. В Омске у нее состоялось все: любовь, рождение сына, с первых же шагов на сцене - признание зрителей и критиков. Особенно ей удавались острохарактерные и комедийные роли. Елену Александровну и ее героинь всегда отличал особый кураж.

В Омске она встретила своего партнера по сцене и любовь на всю жизнь, супруга Бориса Михайловича Каширина , выдающегося российского актера, блистательного исполнителя ролей Иоанна Грозного, Фомы Опискина, Цыганова, Луки, Протасова, Зворыкина, Аристарха Кузькина. Аросева и Каширин - эта семейная пара была «смесью» лирической и взрывчатой, рождавшей многие театральные затеи. Но во все времена Елена Александровна Аросева была самодостаточна. Она сыграла множество ярких ролей в спектаклях Владычанского, Альховского, Хигеровича, Бархатова, Киржнера, Хайкина, Цхвиравы, Марчелли.

Когда перестала выходить на сцену - писала стихи. Вышло несколько сборников ее стихов и прозы. Елена Аросева писала откровенно, исповедально. Словно бы делилась с собеседником своими мимолетными впечатлениями о жизни или тягостными, трудными размышлениями о том или ином событии. Она писала о себе, человеке интересном, живущем творчески полнокровно. Человек этот, даже теряя и старясь, приобретает. Дерзкая девчонка, смешливая, непоседливая и неуемная, в зрелом возрасте обрела стойкость и склонность к анализу, научилась терпению, великому умению радоваться каждому мгновению жизни.

А еще Елена Аросева делала авторские программы на омском телевидении. На ее стихи писали музыку для спектаклей. Она удивляла и покоряла своими выступлениями и большими творческими вечерами на сценах Дома актера и родного театра. В 2008 году за особые достижения в культурной деятельности Е.А. Аросева занесена в «Книгу Почета» города Омска.

Alpert Gallery представляет персональную выставку Александра Аросева-Каширина «Капля абсента». Это выставочная премьера автора, жизнь которого никогда не была связана с профессиональной художественной деятельностью.

А.Аросев-Каширин. Зеленая фея (Абсент)

А.Аросев-Каширин. Три сестры

Рисунок автора, относящегося к рисованию как к увлекательному хобби, подробен и сложен, иногда декоративен, и почти всегда пронизан театральным пафосом. Родные Александра Аросева-Каширина – известные актеры: отец - Борис Михайлович Каширин, народный артист РСФСР; мама - Елена Александровна Аросева, заслуженная артистка РСФСР; тетя - легендарная актриса Театра сатиры Ольга Александровна Аросева. Не удивительно, что закулисье театра, его «нереальная реальность» и иллюзорность мерцают и в сюжетах и в композиционных решениях рисунков, напоминающих иллюстрации и театральные эскизы одновременно. Маски из комедии дель арте, мимика героев, пластика тел – немного чересчур, чуть больше, чем в жизни… Благодаря этой выразительности автору удается создавать запоминающиеся сюжеты, интригующие и парадоксальные.

А.Аросев-Каширин. Семья лилит

Кого препарирует «Препаратор», накалывая бабочку на собственную руку – прекрасное насекомое или же самого себя? Романтические фигуры Дон Кихота и его верного спутника - случайная тень двух бродяг или же их реальная суть («Они были»)? Где настоящий двигатель «Машины времени» - не в том ли человеке, который катит этот аппарат на тележке? Каждый рисунок художника удивляет – сначала парадоксом, а затем радостью внезапного понимания. Но вслед появляется ощущение, что это лишь обманка, а настоящая разгадка чуть дальше первого смысла, который автор позволил так легко считать. И где настоящая реальность уже совершенно не ясно, разгадка зависит от точки зрения и посвященности самого зрителя - как в случае с любительницей абсента («Абсент»), где реальна, похоже, только сама бутылка с «зеленой феей».

А.Аросев-Каширин. Они были

А. Аросев-Каширин. Препаратор

Оскар Уальд утверждал: «После первого стакана абсента видишь мир таким, каким хотел бы его видеть. После второго видишь несуществующий мир. И, наконец, ты видишь мир в точности таким, каков он есть, а хуже этого ничего не бывает». Какую бы формулу вывел утонченный эстет и знаток абсента, взирая на мир сегодняшний? Не исключено, что для таких трансформаций зрения оказалось бы достаточно и одной капли этого напитка…

В экспозиции выставки «Капля абсента» представлены более 30 графических работ, несколько десятков рисунков малого формата, а также инсталляция, созданная Alpert Gallery в рамках проекта художника «Красная метла».

Александр Аросев-Каширин родился в 1961 году в Омске. В детстве посещал единственную в городе художественную школу, т. к. родители хотели видеть сына театральным художником. Вопреки воле семьи поступил в медицинский ВУЗ. Изредка рисовал, чтобы развлечь домашних. Последние три года занимается графикой, создает проекты инсталляций.

Издание: Новое время (The new times)

«Последний раз мы с ним виделись больше года назад. У меня сердце сжалось — он с палочкой! Но все равно в нем сохранилась бездна юмора. И он, чтобы палочку замаскировать, как Чарли Чаплин ее разворачивал, чтобы показать, что она ему не очень-то нужна. Как ему не хотелось, чтобы его принимали таким беспомощным!»

Елена Аросева
актриса Омского академического театра драмы, сестра Ольги Аросевой:

«Когда мы с ним познакомились, он был… шикарный! У него в глазах такой Мужик! Мачо! Но не конфетный мачо. Так взглянет — можешь содрогнуться. Мужской взгляд был. Это для него играло большую роль. Бесполое искусство он не признавал. В нем был настоящий мужчина. Даже в комедийных ролях. Он то что надо!

Я его первую любовь знаю, Ниночку. Тарская девушка — из города Тара, где он жил до Омска. Она стала доктором, живет теперь в Москве. Он долго кавалерил за этой девицей. И когда его приняли в театральную студию в Омске, он на лето приезжал в Тару, на каникулы. Надевал кепочку, высматривал Ниночку.

Помню, что во время войны мы играли в одном здании — наш Омский театр и Вахтанговский. Один день — один театр, в другой день — другой. Об этом наши любят вспоминать. Но война же шла, и пьеса «Нашествие» шла и в одном, и в другом театре. И публика больше любила наш спектакль — из патриотизма, наверное. Здесь был очень сильный театр. Лина Семеновна Самборская им руководила. Михаил Александрович ее тоже очень уважал, любил, он о ней часто вспоминал. Вообще он очень верный человек был. Любил своих первых учителей. Самборская своеобразная была — она в театр приезжала на лошадях и в коляске. Такая вот Дама была. Она была первой, кто углядел в молодом Мише талант. Я считаю, что он был настоящим коммунистом. Мне кажется, что он очень страдал в последние годы — в перестройку. Не из-за политических соображений, а из-за того, что театр изменился. Сейчас больше увлекаются какими-то своеобразными трактовками, иногда очень искажают классику. Мне кажется, что он от этого страдал, потому что был служителем русского психологического театра.

Мой муж был другом Михаила Ульянова. Они очень дружили, мужики. Михаил Александрович приезжал на юбилей моего мужа, народного артиста Бориса Каширина. Кроме того что он был сильным и убежденным человеком, он обладал колоссальным юмором. Помню, он вышел на сцену с букетом, и у него стали падать цветы. Ему хотели помочь их поднять, но он сказал: «Не надо! Отцвели уж давно хризантемы в саду». Он это пропел и отказался от этих цветов. Он говорил замечательные слова: «Пока на земле есть такие большие артисты (в частности, про моего Каширина), святые люди, служители искусства, они подпирают как кариатиды здание русского театра. До тех пор, пока есть эти люди, будет существовать великий русский театр». Так как он все-таки сибиряк, он ценил, уважал, желал успехов нам, актерам периферийным.

Ему очень нравилась омская минеральная вода. Он ее так любил, что, когда он уезжал, ему к самолету всегда подвозили ящик минеральной воды «Омская». Он говорил: «Вот в Москве буду водочку запивать омской водичкой»… Он не всех подпускал близко к себе, мог быть очень даже строгим. Например, в омском Доме актера он всех жучил будь здоров. Он любил, чтобы был порядок.

Он подарил мне такую брошечку… Я уже, конечно, не ношу брошек, но вот сейчас вспомнила в связи с тем, что Миша умер. Достала ее, там финифть, раскрашенный камень…

Когда он приезжал, я к нему подходила: «С приездом, Михаил Александрович, тра-ля-ля!» Наши же все с почтением отходили в сторону, смотрели, как это я так запросто разговариваю с ним.

Он щеголял своей простотой. Ему не нужно было подчеркивать то, что он известный актер. Как-то летом он пришел в наш пустой театр и говорит: «Пустой театр! Я это обожаю! Такая красота! Такая тишина! Стены как будто здесь все вслух разговаривают».