Том 1. Часть 1.
Глава VII

Князь Василий исполнил обещание, данное на вечере у Анны Павловны княгине Друбецкой, просившей его о своем единственном сыне Борисе. О нем было доложена государю, и, не в пример другим, он был переведен в гвардии Семеновский полк прапорщиком. Но адъютантом или состоящим при Кутузове Борис так и не был назначен, несмотря на все хлопоты и происки Анны Михайловны. Вскоре после вечера Анны Павловны Анна Михайловна вернулась в Москву, прямо к своим богатым родственникам Ростовым, у которых она стояла в Москве и у которых с детства воспитывался и годами живал её обожаемый Боренька, только что произведенный в армейские и тотчас переведенный в гвардейские прапорщики. Гвардия уже вышла из Петербурга 10-го августа, и сын, оставшийся для обмундирования в Москве, должен был догнать ее по дороге в Радзивилов.

У Ростовых были именинницы Натальи - мать и меньшая дочь. С утра не переставая подъезжали и отъезжали цуги, подвозившие поздравителей к большому, всей Москве известному дому графини Ростовой на Поварской. Графиня с красивой старшею дочерью и гостями, не перестававшими сменять один другого, сидели в гостиной.

Графиня была женщина с восточным типом худого лица, лет сорока пяти, видимо, изнуренная детьми, которых у ней было двенадцать человек. Медлительность её движений и говора, происходившая от слабости сил, придавала ей значительный вид, внушавший уважение. Княгиня Анна Михайловна Друбецкая, как домашний человек, сидела тут же, помогая в деле принимания и занимания разговором гостей. Молодежь была в задних комнатах, не находя нужным участвовать в приеме визитов. Граф встречал и провожал гостей, приглашая всех к обеду .

Очень, очень вам благодарен, ma chère, или mon cher (ma chère или mon cher он говорил всем без исключения, без малейших оттенков, как выше, так и ниже его стоявшим людям), за себя и за дорогих именинниц. Смотрите же, приезжайте обедать. Вы меня обидите, mon cher. Душевно прошу вас от всего семейства, ma chère. - Эти слова с одинаким выражением на полном, веселом и чисто выбритом лице и с одинаково крепким пожатием руки и повторяемыми короткими поклонами говорил он всем без исключения и изменения. Проводив одного гостя, граф возвращался к тому или той, которые были еще в гостиной; придвинув кресла и с видом человека, любящего и умеющего пожить, молодецки расставив ноги и положив на колена руки, он значительно покачивался, предлагал догадки о погоде, советовался о здоровье, иногда на русском, иногда на очень дурном, но самоуверенном французском языке, и снова с видом усталого, но твердого в исполнении обязанности человека шел провожать, оправляя редкие седые волосы на лысине, и опять звал обедать. Иногда, возвращаясь из передней, он заходил через цветочную и официантскую в большую мраморную залу, где накрывали стол на восемьдесят кувертов, и, глядя на официантов, носивших серебро и фарфор, раздвигавших столы и развертывавших камчатные скатерти, подзывал к себе Дмитрия Васильевича, дворянина, занимавшегося всеми его делами, и говорил:

Ну, ну, Митенька, смотри, чтобы все было хорошо. Так, так, - говорил он, с удовольствием оглядывая огромный раздвинутый стол. - Главное - сервировка. То-то… - И он уходил, самодовольно вздыхая, опять в гостиную.

Марья Львовна Карагина с дочерью! - басом доложил огромный графинин выездной лакей, входя в двери гостиной. Графиня подумала и понюхала из золотой табакерки с портретом мужа.

Замучили меня эти визиты, - сказала она. - Ну, уж ее последнюю приму. Чопорна очень. Проси, - сказала она лакею грустным голосом, как будто говорила: «Ну, уж добивайте».

Высокая, полная, с гордым видом дама с круглолицею улыбающеюся дочкой, шумя платьями, вошли в гостиную.

Bonjour, ma chère, je vous félicite, - сказала гостья. - Quelle délicieuse enfant! - прибавила она, обращаясь к матери.

Черноглазая, с большим ртом, некрасивая, но живая девочка, с своими детскими открытыми плечиками, выскочившими из корсажа от быстрого бега, с своими сбившимися назад черными кудрями, тоненькими оголенными руками и маленькими ножками в кружевных панталончиках и открытых башмачках, была в том милом возрасте, когда девочка уже не ребенок, а ребенок еще не девушка. Вывернувшись от отца, она подбежала к материи, не обращая никакого внимания на ее строгое замечание, спрятала свое раскрасневшееся лицо в кружевах материной мантильи и засмеялась. Она смеялась чему-то, толкуя отрывисто про куклу, которую вынула из-под юбочки.

Видите?.. Кукла… Мими… Видите.

И Наташа не могла больше говорить (ей все смешно казалось). Она упала на мать и расхохоталась так громко и звонко, что все, даже чопорная гостья, против воли засмеялись.

Ну, поди, поди с своим уродом! - сказала мать, притворно сердито отталкивая дочь. - Это моя меньшая, - обратилась она к гостье. Наташа, оторвав на минуту лицо от кружевной косынки матери, взглянула на нее снизу сквозь слезы смеха и опять спрятала лицо.

Гостья, принужденная любоваться семейною сценой, сочла нужным принять в ней какое-нибудь участие.

Скажите, моя милая, - сказала она, обращаясь к Наташе, - как же вам приходится эта Мими? Дочь, верно?

Наташе не понравился тон снисхождения до детского разговора, с которым гостья обратилась к ней. Она ничего не ответила и серьезно посмотрела на гостью.

Между тем все это молодое поколение: Борис - офицер, сын княгини Анны Михайловны, Николай - студент, старший сын графа, Соня - пятнадцатилетняя племянница графа, и маленький Петруша - меньшой сын, - все разместились в гостиной и, видимо, старались удержать в границах приличия оживление и веселость, которыми еще дышала каждая их черта. Видно было, что там, в задних комнатах, откуда они все так стремительно прибежали, у них были разговоры веселее, чем здесь о городских сплетнях, погоде и comtesse Apraksine. Изредка они взглядывали друг на друга и едва удерживались от смеха.

Два молодых человека, студент и офицер, друзья с детства, были одних лет и оба красивы, но не похожи друг на друга. Борис был высокий белокурый юноша с правильными тонкими чертами спокойного и красивого лица. Николай был невысокий курчавый молодой человек с открытым выражением лица. На верхней губе его уже показывались черные волосики, и во всем лице выражались стремительность и восторженность. Николай покраснел, как только вошел в гостиную. Видно было, что он искал и не находил, что сказать; Борис, напротив, тотчас же нашелся и рассказал спокойно, шутливо, как эту Мими, куклу, он знал еще молодою девицей с не испорченным еще носом, как она в пять лет на его памяти состарелась и как у ней по всему черепу треснула голова. Сказав это, он взглянул на Наташу. Наташа обвернулась от него, взглянула на младшего брата, который, зажмурившись, трясся от беззвучного смеха, и, не в силах более удерживаться, прыгнула и побежала из комнаты так скоро, как только могли нести ее быстрые ножки. Борис не рассмеялся.

Вы, кажется, тоже хотели ехать, maman? Карета нужна? - сказал он, с улыбкой обращаясь к матери.

Да, поди, поди, вели приготовить, - сказала она, улыбаясь.

Борис вышел тихо в двери и пошел за Наташей; толстый мальчик сердито побежал за ними, как будто досадуя на расстройство, происшедшее в его занятиях.

Глава IX

Из молодежи, не считая старшей дочери графини (которая была четырьмя годами старше сестры и держала себя уже как большая) и гостьи-барышни, в гостиной остались Николай и Соня-племянница. Соня была тоненькая, миниатюрненькая брюнетка с мягким, степенным длинными ресницами взглядом, густою черною косою, два раза обвивавшею ее голову, и желтоватым оттенком кожи на лице и в особенности на обнаженных худощавых, но грациозных мускулистых руках и шее. Плавностью движений, мягкостью и гибкостью маленьких членов и несколько хитрою и сдержанною манерой она напоминала красивого, но еще не сформировавшегося котенка, который будет прелестною кошечкой. Она, видимо, считала приличным выказывать улыбкой участие к общему разговору; но против воли ее глаза из-под длинных густых ресниц смотрели на уезжающего в армию cousin с таким девическим страстным обожанием, что улыбка ее не могла ни на мгновение обмануть никого, и видно было, что кошечка присела только для того, чтоб еще энергичнее прыгнуть и заиграть с своим cousin, как скоро только они так же, как Борис с Наташей, выберутся из этой гостиной.

Да, ma chère, - сказал старый граф, обращаясь к гостье и указывая на своего Николая. - Вот его друг Борис произведен в офицеры, и он из дружбы не хочет отставать от него; бросает и университет, и меня, старика: идет в военную службу, ma chère. A уж ему место в архиве было готово, и все. Вот дружба-то? - сказал граф вопросительно.

Да, ведь война, говорят, объявлена, - сказала гостья.

Давно говорят, - сказал граф. - Опять поговорят, поговорят, да так и оставят. Ma chère, вот дружба-то! - повторил он. - Он идет в гусары. Гостья, не зная, что сказать, покачала головой.

Совсем не из дружбы, - отвечал Николай, вспыхнув и отговариваясь, как будто от постыдного на него наклепа. - Совсем не дружба, а просто чувствую призвание к военной службе.

Он оглянулся на кузину и на гостью-барышню: обе смотрели на него с улыбкой одобрения.

Нынче обедает у нас Шуберт, полковник Павлоградского гусарского полка. Он был в отпуску здесь и берет его с собой. Что делать? - сказал граф, пожимая плечами и говоря шуточно о деле, которое, видимо, стоило ему много горя.

Я уж вам говорил, папенька, - сказал сын, - что, ежели вам не хочется меня отпустить, я останусь. Но я знаю, что никуда не гожусь, кроме как в военную службу; я не дипломат, не чиновник, не умею скрывать того, что чувствую, - говорил он, все поглядывая с кокетством красивой молодости на Соню и гостью-барышню.

Кошечка, впиваясь в него глазами, казалась каждую секунду готовою заиграть и выказать всю свою кошечью натуру.

Ну, ну, хорошо! - сказал старый граф. - Все горячится. Все Бонапарте всем голову вскружил; все думают, как это он из поручиков попал в императоры. Что ж, дай бог, - прибавил он, не замечая насмешливой улыбки гостьи.

Большие заговорили о Бонапарте. Жюли, дочь Карагиной, обратилась к молодому Ростову:

Как жаль, что вас не было в четверг у Архаровых. Мне скучно было без вас, - сказала она, нежно улыбаясь ему.

Польщенный молодой человек с кокетливой улыбкой молодости ближе пересел к ней и вступил с улыбающеюся Жюли в отдельный разговор, совсем не замечая того, что эта его невольная улыбка ножом ревности резала сердце красневшей и притворно улыбавшейся Сони. В середине разговора он оглянулся на нее. Соня страстно-озлобленно взглянула на него и, едва удерживая на глазах слезы, а на губах притворную улыбку, встала и вышла из комнаты. Все оживление Николая исчезло. Он выждал первый перерыв разговора и с расстроенным лицом вышел из комнаты отыскивать Соню.

Как секреты-то этой всей молодежи шиты белыми нитками! - сказала Анна Михайловна, указывая на выходящего Николая. - Cousinage dangereux voisinage, - прибавила она.

Да, - сказала графиня, после того как луч солнца, проникнувший в гостиную вместе с этим молодым поколением, исчез, и как будто отвечая на вопрос, которого никто ей не делал, но который постоянно занимал ее. - Сколько страданий, сколько беспокойств перенесено за то, чтобы теперь на них радоваться! А и теперь, право, больше страха, чем радости. Все боишься, все боишься! Именно тот возраст, в котором так много опасностей и для девочек, и для мальчиков.

Все от воспитания зависит, - сказала гостья.

Да, ваша правда, - продолжала графиня. - До сих пор я была, слава богу, другом своих детей и пользуюсь полным их доверием, - говорила графиня, повторяя заблуждение многих родителей, полагающих, что у детей их нет тайн от них. - Я знаю, что я всегда буду первою confidente моих дочерей и что Николенька, по своему пылкому характеру, ежели будет шалить (мальчику нельзя без этого), то все не так, как эти петербургские господа.

Да, славные, славные ребята, - подтвердил граф, всегда разрешавший запутанные для него вопросы тем, что все находил славным. - Вот подите! Захотел в гусары! Да вот, что вы хотите, ma chère!

Какое милое существо ваша меньшая! - сказала гостья. - Порох!

Да, порох, - сказал граф. - В меня пошла! И какой голос: хоть и моя дочь, а я правду скажу, певица будет, Саломони другая. Мы взяли итальянца ее учить.

О нет, какой рано! - сказал граф. - Как же наши матери выходили в двенадцать - тринадцать лет замуж?

Уж она и теперь влюблена в Бориса! Какова? - сказала графиня, тихо улыбаясь, глядя на мать Бориса и, видимо, отвечая на мысль, всегда ее занимавшую, продолжала: - Ну, вот видите, держи я ее строго, запрещай я ей… бог знает, что бы они делали потихоньку (графиня разумела, они целовались бы), а теперь я знаю каждое ее слово. Она сама вечером прибежит и все мне расскажет. Может быть, я балую ее, но, право, это, кажется, лучше. Я старшую держала строго.

Да, меня совсем иначе воспитывали, - сказала старшая, красивая графиня Вера, улыбаясь.

Но улыбка не украсила лица Веры, как это обыкновенно бывает; напротив, лицо ее стало неестественно и оттого неприятно. Старшая, Вера, была хороша, была неглупа, училась прекрасно, была хорошо воспитана, голос у нее был приятный, то, что она сказала, было справедливо и уместно; но, странное дело, все, и гостья и графиня, оглянулись на нее, как будто удивились, зачем она это сказала, и почувствовали неловкость.

Всегда с старшими детьми мудрят, хотят сделать что-нибудь необыкновенное, - сказала гостья.

Что греха таить, ma chère! Графинюшка мудрила с Верой, - сказал граф. - Ну, да что ж! Все-таки славная вышла, - прибавил он, одобрительно подмигивая Вере.

Гости встали и уехали, обещаясь приехать к обеду.

Что за манера! Уж сидели, сидели! - сказала графиня, проводя гостей.

Глава X

Когда Наташа вышла из гостиной и побежала, она добежала только до цветочной. В этой комнате она остановилась, прислушиваясь к говору в гостиной и ожидая выхода Бориса. Она уже начинала приходить в нетерпение и, топнув ножкой, сбиралась было заплакать оттого, что он не сейчас шел, когда заслышались не тихие, не быстрые, приличные шаги молодого человека. Наташа быстро бросилась между кадок цветов и спряталась.

Борис остановился посреди комнаты, оглянулся, смахнул рукой соринки с рукава мундира и подошел к зеркалу, рассматривая свое красивое лицо.

Наташа, притихнув, выглядывала из своей засады, ожидая, что он будет делать. Он постоял несколько времени перед зеркалом, улыбнулся и пошел к выходной двери. Наташа хотела его окликнуть, но потом раздумала.

Пускай ищет, - сказала она себе. Только что Борис вышел, как из другой двери вышла раскрасневшаяся Соня, сквозь слезы что-то злобно шепчущая. Наташа удержалась от своего первого движения выбежать к ней и осталась в своей засаде, как под шапкой-невидимкой, высматривая, что делалось на свете. Она испытывала особое новое наслаждение. Соня шептала что-то и оглядывалась на дверь гостиной. Из двери вышел Николай.

Соня! что с тобою? можно ли это? - сказал Николай, подбегая к ней.

Ничего, ничего, оставьте меня! - Соня зарыдала.

Нет, я знаю что.

Ну знаете, и прекрасно, и подите к ней.

Соооня! одно слово! Можно ли так мучить меня и себя из-за фантазии? - говорил Николай, взяв ее за руку.

Соня не вырывала у него руки и перестала плакать.

Наташа, не шевелясь и не дыша, блестящими глазами смотрела из своей засады. «Что теперь будет?» - думала она.

Соня! мне весь мир не нужен! Ты одна для меня все, - говорил Николай. - Я докажу тебе.

Я не люблю, когда ты так говоришь.

Ну, не буду, ну прости, Соня! - Он притянул ее к себе и поцеловал.

«Ах, как хорошо!» - подумала Наташа, и когда Соня с Николаем вышли из комнаты, она пошла за ними и вызвала к себе Бориса.

Борис, подите сюда, - сказала она с значительным и хитрым видом. - Мне нужно сказать вам одну вещь. Сюда, сюда, - сказала она и провела его в цветочную на то место между кадок, где она была спрятана. Борис, улыбаясь, шел за нею.

Какая же это одна вещь? - спросил он. Она смутилась, оглянулась вокруг себя и, увидев брошенную на кадке свою куклу, взяла ее в руки.

Поцелуйте куклу, - сказала она. Борис внимательным, ласковым взглядом смотрел в ее оживленное лицо и ничего не отвечал.

Не хотите? Ну, так подите сюда, - сказала она а глубже ушла в цветы и бросила куклу. - Ближе, ближе! - шептала она. Она поймала руками офицера за обшлага, и в покрасневшем лице ее видны были торжественность и страх.

А меня хотите поцеловать? - прошептала она чуть слышно, исподлобья глядя на него, улыбаясь и чуть не плача от волненья.

Борис покраснел.

Какая вы смешная! - проговорил он, нагибаясь к ней, еще более краснея, но ничего не предпринимая и выжидая.

Она вдруг вскочила на кадку, так что стала выше его, обняла его обеими руками, так что тонкие голые ручки согнулись выше его шеи, и, откинув движением головы волосы назад, поцеловала его в самые губы.

Она проскользнула между горшками на другую сторону цветов и, опустив голову, остановилась.

Наташа, - сказал он, - вы знаете, что я люблю вас, но…

Вы влюблены в меня? - перебила его Наташа.

Да, влюблен, но, пожалуйста, не будем делать того, что сейчас… еще четыре года… Тогда я буду просить вашей руки.

Наташа подумала.

Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать… - сказала она, считая по тоненьким пальчикам. - Хорошо! Так кончено? И улыбка радости и успокоения осветила ее оживленное лицо.

Кончено! - сказал Борис.

Навсегда? - сказала девочка. - До самой смерти?

И, взяв его под руку, она с счастливым лицом тихо пошла с ним рядом в диванную.

Глава XI

Графиня так устала от визитов, что не велела принимать больше никого, и швейцару приказано было только звать непременно кушать всех, кто будет еще приезжать с поздравлениями. Графине хотелось с глазу на глаз поговорить с другом своего детства, княгиней Анной Михайловной, которую она не видала хорошенько с ее приезда из Петербурга. Анна Михайловна, с своим исплаканным и приятным лицом, подвинулась ближе к креслу графини.

С тобой я буду совершенно откровенна, - сказала Анна Михайловна. - Уж мало нас осталось, старых друзей! От этого я так и дорожу твоею дружбой.

Анна Михайловна посмотрела на Веру и остановилась. Графиня пожала руку своему другу.

Вера, - сказала графиня, обращаясь к старшей дочери, очевидно, нелюбимой. - Как у вас ни на что понятия нет? Разве ты не чувствуешь, что ты здесь лишняя? Поди к сестрам, или…

Красивая Вера презрительно улыбнулась, видимо, не чувствуя ни малейшего оскорбления.

Ежели бы вы мне сказали давно, маменька, я бы тотчас ушла, - сказала она и пошла в свою комнату. Но, проходя мимо диванной, она заметила, что в ней у двух окошек симметрично сидели две пары. Она остановилась и презрительно улыбнулась. Соня сидела близко подле Николая, который переписывал ей стихи, в первый раз сочиненные им. Борис с Наташей сидели у другого окна и замолчали, когда вошла Вера. Соня и Наташа с виноватыми и счастливыми лицами взглянули на Веру.

Весело и трогательно было смотреть на этих влюбленных девочек, но вид их, очевидно, не возбуждал в Вере приятного чувства.

Сколько раз я вас просила, - сказала она, - не брать моих вещей, у вас есть своя комната. - Она взяла от Николая чернильницу.

Сейчас, сейчас, - сказал он, макая перо.

Вы все умеете делать не вовремя, - сказала Вера. - То прибежали в гостиную, так что всем совестно сделалось за вас.

Несмотря на то, или именно потому, что сказанное ею было совершенно справедливо, никто ей не отвечал, и все четверо только переглядывались между собой. Она медлила в комнате с чернильницей в руке.

И какие могут быть в ваши года секреты между Наташей и Борисом и между вами, - все одни глупости.

Ну, что тебе за дело, Вера? - тихоньким голоском, заступнически проговорила Наташа.

Она, видимо, была ко всем еще более, чем всегда, в этот день добра и ласкова.

Очень глупо, - сказала Вера, - мне совестно за вас. Что за секреты?..

У каждого свои секреты. Мы тебя с Бергом не трогаем, - сказала Наташа, разгорячась.

Я думаю, не трогаете, - сказала Вера, - потому что в моих поступках никогда ничего не может быть дурного. А вот я маменьке скажу, как ты с Борисом обходишься.

Наталья Ильинишна очень хорошо со мной обходится, - сказал Борис. - Я не могу жаловаться, - сказал он.

Оставьте, Борис, вы такой дипломат (слово дипломат было в большом ходу у детей в том особом значении, какое они придавали этому слову); даже скучно, - сказала Наташа оскорбленным, дрожащим голосом. - За что она ко мне пристает?

Ты этого никогда не поймешь, - сказала она, обращаясь к Вере, - потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие - делать неприятности другим. Ты кокетничай с Бергом сколько хочешь, - проговорила она скоро.

Да уж я, верно, не стану перед гостями бегать за молодым человеком…

Ну, добилась своего, - вмешался Николай, - наговорила всем неприятностей, расстроила всех. Пойдемте в детскую.

Все четверо, как спугнутая стая птиц, поднялись и пошли из комнаты.

Мне наговорили неприятностей, а я никому ничего, - сказала Вера.

Madame de Genlis! Madame de Genlis! - проговорили смеющиеся голоса из-за двери.

Красивая Вера, производившая на всех такое раздражающее, неприятное действие, улыбнулась и, видимо, не затронутая тем, что ей было сказано, подошла к зеркалу и оправила шарф и прическу: глядя на свое красивое лицо, она стала, по-видимому, еще холоднее и спокойнее.

В гостиной продолжался разговор.

Ah! chère, - говорила графиня, - и в моей жизни tout n’est pas rose. Разве я не вижу, что du train que nous allons нашего состояния нам ненадолго. И все это клуб и его доброта. В деревне мы живем, разве мы отдыхаем? Театры, охоты и бог знает что. Да что обо мне говорить! Ну, как же ты это все устроила? Я часто на тебя удивляюсь, Annette, как это ты, в твои годы, скачешь в повозке одна, в Москву, в Петербург, ко всем министрам, ко всей знати, со всеми умеешь обойтись, удивляюсь! Ну, как же это устроилось? Вот я ничего этого не умею.

Ах, душа моя! - отвечала княгиня Анна Михайловна. - Не дай бог тебе узнать, как тяжело остаться вдовой без подпоры и с сыном, которого любишь до обожания. Всему научишься, - продолжала она с некоторой гордостью. - Процесс мой меня научил. Ежели мне нужно видеть кого-нибудь из этих тузов, я пишу записку: «Princesse une telle желает видеть такого-то» - и еду сама на извозчике, хоть два, хоть три раза, хоть четыре - до тех пор, пока не добьюсь того, что мне надо. Мне все равно, что бы обо мне ни думали.

Ну, как же, кого ты просила о Бореньке? - спросила графиня. - Ведь вот твой уж офицер гвардии, а Николушка идет юнкером. Некому похлопотать. Ты кого просила?

Князя Василия. Он был очень мил. Сейчас на все согласился, доложил государю, - говорила княгиня Анна Михайловна с восторгом, совершенно забыв все унижение, через которое она прошла для достижения своей цели.

Что он, постарел, князь Василий? - спросила графиня. - Я его не видала с наших театров у Румянцевых. И думаю, забыл про меня. Il me faisait la cour, - вспомнила графиня с улыбкой.

Все такой же, - отвечала Анна Михайловна, - любезен, рассыпается. Les grandeurs ne lui ont pas tourné la tête du tout. «Я жалею, что слишком мало могу вам сделать, милая княгиня, - он мне говорит, - приказывайте». Нет, он славный человек и родной прекрасный. Но ты знаешь, Nathalie, мою любовь к сыну. Я не знаю, чего я не сделала бы для его счастия. А обстоятельства мои до того дурны, - продолжала Анна Михайловна с грустью и понижая голос, - до того дурны, что я теперь в самом ужасном положении. Мой несчастный процесс съедает все, что я имею, и не подвигается. У меня нет, можешь себе представить, à la lettre нет гривенника денег, и я не знаю, на что обмундировать Бориса. - Она вынула платок и заплакала. - Мне нужно пятьсот рублей, а у меня одна двадцатипятирублевая бумажка. Я в таком положении… Одна моя надежда теперь на графа Кирилла Владимировича Безухова. Ежели он не захочет поддержать своего крестника, - ведь он крестил Борю, - и назначить ему что-нибудь на содержание, то все мои хлопоты пропадут: мне не на что будет обмундировать его.

Графиня прослезилась и молча соображала что-то.

Часто думаю, может, это и грех, - сказала княгиня, - а часто думаю: вот граф Кирилл Владимирович Безухов живет один… это огромное состояние… и для чего живет? Ему жизнь в тягость, а Боре только начинать жить.

Он, верно, оставит что-нибудь Борису, - сказала графиня.

Бог знает, chère amie! Эти богачи и вельможи такие эгоисты. Но я все-таки поеду сейчас к нему с Борисом и прямо скажу, в чем дело. Пускай обо мне думают, что хотят, мне, право, все равно, когда судьба сына зависит от этого. - Княгиня поднялась. - Теперь два часа, а в четыре часа вы обедаете. Я успею съездить.

И с приемами петербургской деловой барыни, умеющей пользоваться временем, Анна Михайловна послала за сыном и вместе с ним вышла в переднюю.

Прощай, душа моя, - сказала она графине, которая провожала ее до двери, - пожелай мне успеха, - прибавила она шепотом от сына.

Вы к графу Кириллу Владимировичу, ma chère? - сказал граф из столовой, выходя тоже в переднюю. - Коли ему лучше, зовите Пьера ко мне обедать. Ведь он у меня бывал, с детьми танцевал. Зовите непременно, ma chère. Ну, посмотрим, как-то отличится нынче Тарас. Говорит, что у графа Орлова такого обеда не бывало, какой у нас будет.

Сцены именин перемежаются с главами о смерти графа Безухова (VII–XI – именины у Ростовых, XII–XIII – болезнь графа, XIV–XVII – опять Ростовы, XVIII–XXI – смерть Безухова). Чередуя эти главы, Толстой передает тем самым ощущение сложности и многообразия жизни, в которой одновременно совершается веселье и горе, смерть и радость. Глава XVIII начинается словами: «В то время, как у Ростовых танцевали в зале шестой англез под звуки от усталости фальшививших музыкантов и усталые официанты и повара готовили ужин, с графом Безуховым сделался шестой удар».

Контраст этих сцен – шестой англез и шестой удар – закрепляется словами «в то время, как», которые будут часто повторяться у Толстого, передавая его мысль о многообразии единой жизни.

Вместе с тем эпизод именин следует за сценами вечера в салоне Шерер. И здесь и там – гости. Фактически вся первая часть первого тома показывает прием гостей: гости у Шерер, и у Ростовых, и у Болконских (князь Андрей с женой – тоже гости в доме старого князя), даже распадающийся «дом Безуховых» испытывает натиск новых для него людей.

Вопрос

В чем различие и сходство в поведении гостей и хозяев у Ростовых и у Шерер?

Ответ

Мир Ростовых – это тот мир, нормы которого Толстым утверждаются за их простоту и естественность, чистоту и сердечность.

Сопоставление именин в доме Ростовых и салона Шерер позволяет резче оттенить сильные качества одних героев и углубить толстовское разоблачение других.

Вопрос

С какими аналогичными фактами из жизни петербургского света сопоставляются сцены из жизни Ростовых?

Опишите сбор гостей у Ростовых, цели их приезда, семейный и радостный характер праздника, в противоположность светскости и чопорности вечера у Шерер.

Ответ

Хозяйка дома, графиня Наталья Ростова, в том же возрасте, что и Анна Павловна, – это сорокалетняя женщина. Но та – «общественная энтузиастка», старая дева, не пускающая никаких корней в жизни (это важно для Толстого), а эта – глава семьи, жена и мать двенадцати детей. Это маленький, но показательный для Ростовых факт.

Вопрос

Одинаково ли принимают гостей у Шерер и у Ростовых?

Ответ

Для хозяина дома, графа Ильи Ростова, а, следовательно, и для всего дома характерна следующая сцена – прием графом «поздравителей», которым он, всем без исключения, «как выше, так и ниже его стоявшим людям» говорил: «Очень, очень вам благодарен, ma chere или mon cher… за себя и за дорогих именинниц». Уже эта сцена контрастирует с той «иерархией приветствий», которая была заведена у Шерер. Граф говорит с гостями чаще по-русски, «иногда на очень дурном, но самоуверенном французском языке».

Его жена и старшая дочь Вера занимали гостей разговором. Разговор был такой, «который затевают ровно настолько, чтобы при первой же паузе встать, зашуметь платьями, проговорить: «Je suis bien charmee» и т.д. и, опять зашумев платьями, пройти в переднюю, надеть шубу или плащ и уехать». Здесь те же условности светского такта.

И в эту светскую обстановку как «луч солнца», врывается молодое поколение Ростовых.

Вопрос

Расскажите о внешности героев (например, Наташи Ростовой), об их поведении, интересах и взаимоотношениях.

Ответ

«Видно было что там, в задних комнатах, откуда они все так стремительно прибежали, у них были разговоры веселее, чем здесь о городских сплетнях, погоде и comtesse Apraksine».

Даже шутки у Ростовых носят чистый, трогательно-наивный характер. (Ссора и примирение Николая с Соней, «свидание» у кадки с цветами Наташи и Бориса, их общий разговор с Верой (гл. X и XI).

Вывод

Это мир светлых и чистых чувств. Поведение молодых Ростовых контрастно показано Толстым в сравнении с петербургской молодежью (компания Долохова – Курагина), где время проходит в кутежах, разврате, нелепых и злых шутках (сравните историю с медведем и венчание куклы).

Задание

Приведите примеры искренности и простоты Ростовых.

Перескажите эпизод, как графиня Ростова дает Анне Михайловне Друбецкой деньги на обмундирование Бориса.

Ответ

Анна Михайловна ни о чем не просит приятельницу, как просила у Шерер князя Василия. Там ей пришлось унижаться перед князем, а тут сама графиня, ее старая приятельница, смущается, предлагая ей деньги.

Этой сценой заканчивается описание утренних приемов в доме Ростовых. Затем идут сцены вечернего празднования именин.

Вопрос

Кто «главный гость» у Шерер? У Ростовых?

Ответ

Один из главных гостей у Ростовых – Марья Дмитриевна Ахросимова. Ее ждут, из-за нее не начинают обеда.

Вопрос

Что же она собой представляет?

Ответ

В обществе ее зовут «le terrible dragon» – драгуном; она знаменита «не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее» (гл. XV). В обществе же Анны Павловны, главное лицо – утонченный виконт-эмигрант. Появление подобной Марье Дмитриевне фигуры невозможно в салоне Шерер так же, как невозможны ее разговоры:

«Имениннице дорогой с детками… Ты что, старый греховодник… чай, скучаешь в Москве? Собак гонять негде?…».

За столом у Ростовых так же, как и там, говорят о войне, о политике, но в ином тоне. «И зачем нас нелегкая несет воевать с Бонапартом?..» «Ерема, Ерема, сидел бы ты дома, точил бы свои веретена», – говорит еще один друг дома, «дяденька» Шиншин, двоюродный брат графини.

Выходка Наташи за столом, пение молодых Ростовых, Наташа танцует с Пьером, который чувствует себя здесь проще, граф-отец и Марья Дмитриевна в конце вечера танцуют Данилу Купора, похожего «на развеселого трепачка», а во всех дверях зала появились «улыбающиеся лица дворовых, вышедших посмотреть на веселящегося барина.

Вывод

Эпизод именин в доме Ростовых позволяет судить об их простоте и радушии, естественности поведения, сердечности, взаимной любви в семье, благородстве и чуткости, близости в языке и обычаях народу и вместе с тем соблюдение ими светского образа жизни и светских условностей, за которыми, правда, не стоят расчет и корысть. Ростовы и Шерер – люди одного класса, но разной породы.

Литература

Г.Я. Галаган. Л.Н. Толстой. // История русской литературы. Том третий. Ленинград: Наука, 1982.

Андрей Ранчин. Лев Николаевич Толстой. // Энциклопедии для детей «Аванта+». Том 9. Русская литература. Часть первая. М., 1999.

В доме Ростовых. Анализ эпизода «Именины у Ростовых».

Цели: 1. На примере семьи Ростовых показать иные слои дворянства с иными нормами жизни.

2. Показать на примерах, что сопоставление и контраст являются основным композиционным принципом романа.

В семье Ростовых, Болконских

Семья, дом – это особый мир, место, где человек наиболее полно выражает и реализует себя. Поэтому у Толстого семья обладает большой притягательной силой. Писателю важно показать, каковы его герои у себя дома, в семье.

Побываем в большом доме Ростовых на именинах графини Ростовой-матери и ее тринадцатилетней дочери Наташи. А затем – в имении Лысые Горы у Болконских.

Сцены именин даны вперемешку с главами о смерти графа Безухова. Чередуя эти главы, Толстой передает тем самым ощущение сложности и многообразия жизни , в которых одновременно совершается веселье и горе, смерть и радость.

Эпизод именин следует за сценами вечера в салоне Шерер . Толстой подчеркивает сходство положений : там гости и тут гости.

Наша задача: выяснить, в чём различие и сходство в поведении гостей и хозяев у Ростовых и Шерер?

- С какой целью приезжают гости в дом Ростовых?

В доме Ростовых семейный праздник.

Хозяева дома:

1) Что вы скажете о хозяйке дома?

Хозяйка дома – графиня Н. Ростова – в том же возрасте, что и Анна Павловна – 40-летняя женщина. Но та - общественная энтузиастка, старая дева, не пустившая никаких корней в жизни (это важно для Толстого). Графиня – глава семьи, мать, жена, хозяйка дома.

2) Хозяин дома:

а) Радушен, хлебосолен, добр, великодушен, прост. Граф Илья Ростов своей добротой известен всей Москве, а между тем принимает всех гостей без исключения (и выше, и ниже стоящих его людей), одинаково : мой дорогой, моя дорогая.

б) Так ли принимает гостей Анна Павловна Шерер?

в) Граф Илья Ростов говорит только по-русски, иногда (очень редко) на дурном французском.

3) Какой разговор ведут хозяева и гости?

О графине Апраксиной, о графе Безухове, о Пьере.

Молодое поколение.

4) И в эту светскую обстановку, как «луч солнца» врывается молодое поколение Ростовых. Какой мир светлых и чистых чувств возникает перед глазами читателя!

5) Что вы можете сказать об интересах, увлечениях молодого поколения Ростовых?

Отношения простые, искренние, сердечные, уважительные, любовные. Все интересуются стихами, любят петь. Все секреты и чувства их на виду, все они переживают первое чувство чистой и светлой влюбленности.

Их интересы, увлечения ещё не ушли далеко от детства (Соня и Николай, Наташа и Борис, эпизод с куклой Мими).

6) Так ли «развлекается» «золотая» аристократическая петербургская молодёжь компании Курагина-Долохова?

Время они проводят в кутежах, в разврате, нелепых и злых шутках (сравните: венчание куклы и история с медведем).

7) Утренний приём в доме Ростовых заканчивается многозначительным эпизодом. Графиня Ростова дает А. М. Друбецкой деньги на обмундирование Бориса. Почему этот эпизод многозначителен? Как он характеризует семью Ростовых?

А. М. Друбецкая ни о чём не просит Ростову, как просил у Шерер кн. Василий (а ведь они – товарищи молодости). Там ей пришлось унижаться перед князем, а тут сама графиня, её старинная приятельница, смущаясь, предлагает ей деньги. (гл. 14)

II. Затем идут сцены вечернего празднования именин.

1. Кто главный гость у А. П. Шерер?

Утонченный виконт-эмигрант .

А у Ростовых?

Мария Дмитриевна Ахросимова.

2. Ее ждут, без неё не начинают обеда. Что же она из себя представляет? (гл. 15)

3. Какими словами она приветствует графа? (гл. 15)

4. Возможно ли появление в салоне Шерер подобных людей, подобных разговоров?

5.Принято ли у Анны Павловны говорить о том, что интересно, принято ли высказывать от души свои мысли и мнения? А у Ростовых?

Граф Илья Ростов очень любил «стравить» 2 собеседников, говорливых и разных, и с удовольствием выслушивать их споры.(гл. 15)

6. На каком языке принято говорить у Шерер? А у Ростовых?

Шиншин сочетал изысканные французские выражения с самыми простонародными, М. Ахросимова говорит на сочном, простом русском языке, хозяин говорит на очень дурном французском языке.

7. Как принимают в доме Ростовых Пьера?

После его выходки на него везде смотрят как на зачумлённого, а здесь ему и просто, и весело, и легко, и покойно. (гл. 15)

1. О чем говорят за столом старшие у Ростовых? (гл. 16)

Так же, как и у Шерер, говорят о политике и войне.

2. В таком ли тоне говорят об этом у Шерер?

У Ростовых?

3. Как этот вопрос волнует старшее поколение? (гл. 16)

а ) полковник (служака и патриот): драться до последней капли крови и поменьше рассуждать.

б ) Шиншин : зачем нелегкая несет воевать с Бонапартом? «Ерёма, Ерёма, сидел бы ты дома».

в) Илья Ростов, М. Ахросимова : их этот вопрос волнует главным образом в той связи, что на войну идут сыновья.

г) Николай Ростов : настроение восторженное, русские должны побеждать или умирать!

4. Выходка Наташи за столом, танцы её с Пьером, который здесь себя чувствует проще.

5. Как же можно охарактеризовать Ростовых?

Простота, сердечность, естественность, близость к народу.

Итог: Ростовы и Шерер – люди одного класса, но разной «породы».

а) Чем похожи Болконские на Ростовых?

б) В чем различие между ними?

в) Выбрать из текста портреты Болконских (запись в тетради).

г) Какие черты характера отличают Болконских?

д) Любят ли друг друга отец и сын, дочь Болконские (доказать цитатами из текста)?

"Война и мир" - одна из тех книг, которую нельзя забыть. "Когда вы стоите и ждете, что вот-вот лопнет эта натянутая струна, когда все ждут неминуемого переворота - надо как можно теснее и больше народа взяться рука с рукой, чтобы противостоять общей катастрофе", - сказал Л.Толстой в этом романе.

В самом его названии - вся жизнь человеческая. А еще "Война и мир" - модель устройства мира, вселенной, поэтому и появляется в IV части романа (сон Пьера Безухова) символ этого мира - глобус-шар. "Глобус этот был живой, колеблющийся шар, не имеющий размеров". Вся поверхность его состояла из капель, плотно сжатых между собой. Капли двигались, перемещались, то сливаясь, то разделяясь. Каждая стремилась разлиться, захватить наибольшее пространство, но и другие, сжимаясь, иногда уничтожали друг друга, иногда сливались воедино. "Вот жизнь", - сказал старичок учитель, когда-то учивший Пьера географии. "Как это все просто и ясно, - подумал Пьер, - как я не мог знать этого прежде?"

"Как это все просто и ясно", - повторяем мы, перечитывая полюбившиеся страницы романа. И эти страницы, как капли на поверхности глобуса, соединяясь с другими, составляют часть единого целого. Так, эпизод за эпизодом, мы продвигаемся к бесконечному и вечному, что есть жизнь человека. Но писатель Толстой не был бы философом Толстым, если бы не показал нам полярные стороны бытия: жизнь, в которой пре обладает форма, и жизнь, вмещающая всю полноту содержания. Именно с этих толстовских представлений о жизни и будет рассмотрен эпизод именин в доме Ростовых.

Курьезный и нелепый случай с медведем и квартальным вызывет в доме Ростовых у одних добродушный смех (у графа Ростова), у других - любопытство (преимущественно у молодежи), а кто и с материнской ноткой (Марья Дмитриевна) грозно пожурит бедного Пьера: "Хорош, нечего сказать! Хорош мальчик! Отец на одре лежит, а он забавляется, квартального на медведя верхом сажает. Стыдно, батюшка, стыдно! Лучше бы на войну шел". Ох, побольше бы таких грозных наставлений Пьеру Безухову, может быть, и не было бы непростительных ошибок в его жизни. Интересен и сам образ тетушки - графини Марьи Дмитриевны. Она всегда говорила по-русски, не признавая светских условностей; надо заметить, французская речь в доме Ростовых звучит гораздо реже, чем в петербургской гостиной (или почти не звучит). И то, как почтительно все встали перед ней, отнюдь не фальшивый обряд вежливости перед "никому не нужной тетушкой" Шерер, а естественное желание выразить уважение почтенной даме.

Таково старшее поколение Ростовых, живущих в согласии с движениями души. А каково же младшее? Всех представил здесь Толстой: Веру, Николая, Наташу, Петю, родственницу Соню, друга Бориса, не обошел вниманием и будущего мужа Веры - Берга.

Об этой паре хочется сказать отдельно. "Старшая, Вера, была хороша, была неглупа, училась прекрасно... голос у нее был приятный..." Вера слишком умна для этого семейства, но ум ее обнаруживает свою ущербность, когда соприкасается с эмоционально-душевной стихией этого дома. От нее веет холодом и непомерным высокомерием, недаром она станет женой Берга - именно ему она под стать, этому наивному эгоцентрику. "Спокойно и учтиво" размышлял Берг о преимуществе пехоты против кавалерии, не замечая "ни насмешки, ни равнодушия" окружающих. Вполне серьезно, совсем в духе полковника Скалозуба, мечтал о вакансиях, полученных за счет убитых на войне. "Ну, батюшка, вы и в пехоте, и в кавалерии везде пойдете в ход; это я вам предрекаю, - сказал Шиншин, трепля его по плечу".

Берг и Вера, увы, несут в себе шаблоны салонной противоестественной жизни. Они не имеют собственной жизненной программы, довольствуются заимствованной на стороне. Противоестественно также будет их желание не иметь детей... В этом их обоюдном согласии (тогда как для Толстого любовь к детям есть одно из самых естественных свойств человека) - какая-то машинная расчетливость, неприкрытый эгоизм. Так и пройдут они по жизни, извращая подлинное человеческое бытие. Да, прав был старый граф, говоря: "Что греха таить... Графинюшка мудрила с Верой..." Вот и намудрила, что младшая дочь в день своих именин поразительно честно и открыто заявляет: "Ты этого никогда не поймешь... потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет". Этой тринадцатилетней девочке уже дано понять душевную пустоту старшей сестры.

"Черноглазая, с большим ртом, некрасивая, но живая девочка" - такой мы впервые видим Наташу. И с ее образом входит в роман тема "живой жизни". Переполненная оптимизмом, она стремится везде поспеть: утешить Соню, по-детски наивно объясниться в любви к Борису, поспорить о сорте мороженого, спеть с Николаем романс "Ключ", станцевать с Пьером. Толстой пишет, что "сущность ее жизни - любовь". В ней и соединились самые ценные качества человека: любовь, поэзия, жизнь.

Конечно, мы не верим ей, когда она "на полном серьезе" говорит Борису: "Навсегда... До самой смерти". "И, взяв его под руку, она со счастливым лицом тихо пошла с ним рядом в диванную".

"Умна она?" - спросит впоследствии Пьера княжна Марья. Пьер задумался./Я думаю, нет," - сказал он, - а впрочем - да. Она не удостаивает быть умной". Не удостаивает быть умной? Поразительно! То есть она изначально отдается бессознательному следованию жизни, не снисходя до размышлений о своем месте в ней. Вот Вера и Берг находят свое место - "жить ради общества". Все действия Наташи определены требованиями ее натуры, а не рациональным выбором, поэтому она не просто участница определенной частной жизни, ибо не принадлежит одному семейному кругу, а миру всеобщего движения.

И может быть, именно ее имел в виду Толстой, говоря об исторических персонажах романа: "Только одна бессознательная деятельность приносит плоды, и человек, играющий роль в историческом событии, никогда не понимает его значения. Ежели он пытается понять его, он поражается бесплодностью".

Она и не пытается понять свою роль, тем самым уже определив ее для себя и для других. "Весь мир разделен для меня на две половины: одна - она и там все - счастье, надежда, свет; другая половина - все, где ее нет, там все уныние и темнота", - скажет князь Андрей четыре года спустя. Но пока она сидит за именинным столом, смотрит на Бориса по-детски влюбленным взглядом. "Этот же самый взгляд ее иногда обращался на Пьера, и ему под взглядом этой смешной, оживленной девочки хотелось смеяться, не зная чему".

Так и обнаруживает себя Наташа в бессознательном движении, и мы видим ее натуральность, то качество, которое составит неизменное свойство ее жизни. Между Наташей-девочкой, с ее импульсивным порывом навстречу всему живому, между Наташей-девушкой, восхищенной глубокой красотой лунной ночи в Отрадном, и Наташей-матерью, с радостным лицом показывающей пеленку с желтым пятном, нет существенного различия, ибо все это натурально, не фальшиво. Радость матери при здоровье ребенка так же поэтична, как и первый поцелуй, как и восторг перед необозримостью и неохватностью жизни.

Именины Наташи Ростовой (Анализ эпизода из романа Л Н.Толстого "Война и мир", т. I, ч. I, гл. XV-XVII.)

Когда вы стоите и ждёте, что вот-вот лопнет эта натянутая струна, когда все ждут неминуемого переворота - надо как можно теснее и больше народа взяться рука с рукой, чтобы противостоять общей катастрофе. (Л.Н. Толстой. "Война и мир") "Война и мир" - одна из тех книг, которую нельзя забыть. В самом её названии - вся жизнь человеческая. А ещё "Война и мир" - модель устройства мира, вселенной, поэтому и появляется в IV части романа (сон Пьера Безухова) символ этого мира - глобус-шар. "Глобус этот был живой, колеблющийся шар, не имеющий размеров". Вся поверхность его состояла из капель, плотно сжатых между собой. Капли двигались, перемещались, то сливаясь, то разделяясь. Каждая стремилась разлиться, захватить наибольшее пространство, но и другие, сжимаясь, иногда уничтожали друг друга, иногда сливались воедино. "Вот жизнь, - сказал старичок учитель", когда-то учивший Пьера географии. "Как это всё просто и ясно, - подумал Пьер, - как я не мог знать этого прежде". "Как это всё просто и ясно", - повторяем мы, перечитывая полюбившиеся страницы романа. И эти страницы, как капли на поверхности глобуса, соединясь с другими, составляют часть единого целого. Так, эпизод за эпизодом мы продвигаемся к бесконечному и вечному, что есть жизнь человека. Но писатель Толстой не был бы философом Толстым, если бы не показал нам полярные стороны бытия: жизнь, в которой преобладает форма, и жизнь, вмещающая всю полноту содержания. Именно с этих толстовских представлений о жизни и рассмотрим эпизод именин в доме Ростовых. Курьёзный и нелепый случай с медведем и квартальным вызовет в доме Ростовых у одних добродушный смех (у графа Ростова), у других - любопытство (преимущественно у молодёжи), а кто и с отеческой ноткой (Марья Дмитриевна) грозно пожурит бедного Пьера: "Хорош, нечего сказать! Хорош мальчик! Отец на одре лежит, а он забавляется, квартального на медведя верхом сажает. Стыдно, батюшка, стыдно! Лучше бы на войну шёл". Ох, больше бы таких грозных наставлений нашему Пьеру, может быть, и не было бы непростительных ошибок в его жизни. Интересен и сам образ тётушки - графини Марьи Дмитриевны. Она "всегда говорила по-русски", не признавая светских условностей; надо заметить, французская речь в доме Ростовых звучит гораздо реже, чем в петербургской гостиной (или почти не звучит). И как почтительно все встали перед ней, и это отнюдь не фальшивый обряд вежливости перед "никому не нужной тётушкой" Шерер, а естественное желание выразить уважение почтенной даме. Таково старшее поколение Ростовых, живущих в согласии с движениями души. А каково же младшее? Всех представил здесь Толстой: Веру, Николая, Наташу, Петю, родственницу Соню, друга Бориса, не обошёл вниманием и будущего мужа Веры - Берга. Об этой паре хочется рассказать отдельно. "Старшая, Вера, была хороша, была неглупа, училась прекрасно... голос у неё был приятный..." Вера слишком "умна" для этого семейства, но ум её обнаруживает свою ущербность, когда соприкасается с эмоционально-душевной стихией этого дома. От неё веет холодом и непомерным высокомерием, недаром она станет женой Берга - именно ему она под стать, этому наивному эгоцентрику. "Спокойно и учтиво" размышлял Берг о преимуществе пехоты против кавалерии, не замечая "ни насмешки, ни равнодушия" окружающих. Вполне серьёзно, совсем в духе полковника Скалозуба, мечтал о вакансиях, полученных за счёт убитых на войне. "Ну, батюшка, вы и в пехоте, и в кавалерии везде пойдете в ход; это я вам предрекаю, - сказал Шиншин, трепля его по плечу". Берг и Вера, увы, несут в себе шаблоны салонной противоестественной жизни. Они не имеют собственной жизненной программы, довольствуются заимствованной на стороне. Противоестественно также будет их желание не иметь детей:
- Одно только, чтоб у нас не было так скоро детей…
- Да, - отвечала Вера, - я совсем этого не желаю. Надо жить для общества". В этом их обоюдном согласии (тогда как для Толстого любовь к детям есть одно из самых естественных свойств человека) - какая-то машинная расчётливость, неприкрытый эгоизм. Так и пройдут они по жизни, извращая подлинное человеческое бытие. Да, прав был старый граф, говоря: "Что греха таить… Графинюшка мудрила с Верой…" Вот и "намудрила", что младшая дочь в день своих именин поразительно честно и открыто заявит: "Ты этого никогда не поймёшь… потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет". Этой тринадцатилетней девочке уже дано понять душевную пустоту старшей сестры. "Черноглазая, с большим ртом, некрасивая, но живая девочка" - такой мы впервые видим Наташу. И с её образом входит в роман тема "живой жизни". Переполненная оптимизмом, она стремится везде поспеть: утешить Соню, по-детски наивно объясниться в любви к Борису, поспорить о сорте мороженого, спеть с Николаем романс "Ключ", станцевать с Пьером. Толстой пишет, что "сущность её жизни - любовь". В ней и соединились самые ценные качества человека: любовь, поэзия, жизнь. Конечно, мы не верим ей, когда она "на полном серьёзе" говорит Борису: "Навсегда… До самой смерти". "И, взяв его под руку, она со счастливым лицом тихо пошла с ним рядом в диванную". "Умна она?" - спросит впоследствии Пьера княжна Марья. "Пьер задумался. "Я думаю, нет, - сказал он, - а впрочем - да. Она не удостоивает быть умной"”. "Не удостоивает быть умной"? Поразительно! То есть она изначально отдаётся бессознательному следованию жизни, не снисходя до размышлений о своём месте в ней. Вот Вера и Берг находят своё место - "жить ради общества". Все действия Наташи определены требованием её натуры, а не рациональным выбором, поэтому она не просто участник определённой частной жизни, ибо она не принадлежит одному семейному кругу, а миру всеобщего движения. И может быть, и её имел в виду Толстой, говоря об исторических персонажах романа: "Только одна бессознательная деятельность приносит плоды, и человек, играющий роль в историческом событии, никогда не понимает его значения. Ежели он пытается понять его, он поражается бесплодностью". Она и не пытается понять свою роль, тем самым уже определила её для себя и для других. "Весь мир разделён для меня на две!
половины: одна - она и там всё - счастье, надежда, свет; другая половина - всё, где её нет, там всё уныние и темнота", - скажет князь Андрей четыре года спустя. Но пока она сидит за именинным столом, смотрит на Бориса по-детски влюблённым взглядом. "Этот же самый взгляд её иногда обращался на Пьера, и ему под взглядом этой смешной, оживлённой девочки хотелось смеяться, не зная чему". Так и обнаруживает себя Наташа в бессознательном движении, и мы видим её натуральность, то качество, которое составит неизменное свойство её жизни. Между Наташей-девочкой, с её импульсивным порывом навстречу всему живому, между Наташей-девушкой, восхищённой глубокой красотой лунной ночи в Отрадном, и Наташей-матерью, "с радостным лицом" показывающей пелёнку с жёлтым пятном, нет существенного различия, ибо и то, и другое натурально, нефальшиво. Радость матери при здоровье ребёнка так же поэтична, как и первый поцелуй, как и восторг перед необозримостью и неохватностью жизни.