Сказка о царе Салтане о сыне его славном и могучем богатыре князе Гвидоне Салтановиче и прекрасной царевне Лебеди.

Три девицы под окном
Пряли поздно вечерком.
«Кабы я была царица, —
Говорит одна девица, —
То на весь крещеный мир
Приготовила б я пир».

— «Кабы я была царица, —
Говорит ее сестрица, —
То на весь бы мир одна
Наткала я полотна».
— «Кабы я была царица, —
Третья молвила сестрица, —
Я б для батюшки-царя
Родила богатыря».

Только вымолвить успела,
Дверь тихонько заскрыпела,
И в светлицу входит царь,
Стороны той государь.
Во все время разговора
Он стоял позадь забора;
Речь последней по всему
Полюбилася ему.
«Здравствуй, красная девица, —
Говорит он, — будь царица
И роди богатыря
Мне к исходу сентября.
Вы ж, голубушки-сестрицы,
Выбирайтесь из светлицы.
Поезжайте вслед за мной,
Вслед за мной и за сестрой:
Будь одна из вас ткачиха,
А другая повариха».

В сени вышел царь-отец.
Все пустились во дворец.
Царь недолго собирался:
В тот же вечер обвенчался.
Царь Салтан за пир честной
Сел с царицей молодой;
А потом честные гости
На кровать слоновой кости
Положили молодых
И оставили одних.
В кухне злится повариха,
Плачет у станка ткачиха —
И завидуют оне
Государевой жене.
А царица молодая,
Дела вдаль не отлагая,
С первой ночи понесла.

В те поры война была.
Царь Салтан, с женой простяся,
На добра коня садяся,
Ей наказывал себя
Поберечь, его любя.

Между тем, как он далеко
Бьется долго и жестоко,
Наступает срок родин;
Сына бог им дал в аршин,
И царица над ребенком,
Как орлица над орленком;
Шлет с письмом она гонца,
Чтоб обрадовать отца.
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой
Извести ее хотят,
Перенять гонца велят;
Сами шлют гонца другого
Вот с чем от слова до слова:
«Родила царица в ночь
Не то сына, не то дочь;
Не мышонка, не лягушку,
А неведому зверюшку».

Как услышал царь-отец,
Что донес ему гонец,
В гневе начал он чудесить
И гонца хотел повесить;
Но, смягчившись на сей раз,
Дал гонцу такой приказ:
«Ждать царева возвращенья
Для законного решенья».

Едет с грамотой гонец
И приехал наконец.
А ткачиха с поварихой
С сватьей бабой Бабарихой
Обобрать его велят;
Допьяна гонца поят
И в суму его пустую
Суют грамоту другую —
И привез гонец хмельной
В тот же день приказ такой:
«Царь велит своим боярам,
Времени не тратя даром,
И царицу и приплод
Тайно бросить в бездну вод».
Делать нечего: бояре,
Потужив о государе
И царице молодой,
В спальню к ней пришли толпой.
Объявили царску волю —
Ей и сыну злую долю,
Прочитали вслух указ
И царицу в тот же час
В бочку с сыном посадили,
Засмолили, покатили
И пустили в Окиян —
Так велел-де царь Салтан.

В синем небе звезды блещут,
В синем море волны хлещут;
Туча по небу идет,
Бочка по морю плывет.
Словно горькая вдовица,
Плачет, бьется в ней царица;
И растет ребенок там
Не по дням, а по часам.
День.прошел — царица вопит...
А дитя волну торопит:
«Ты, волна моя, волна?
Ты гульлива и вольна;
Плещешь ты, куда захочешь,
Ты морские камни точишь,
Топишь берег ты земли,
Подымаешь корабли —
Не губи ты нашу душу:
Выплесни ты нас на сушу!»
И послушалась волна:
Тут же на берег она
Бочку вынесла легонько
И отхлынула тихонько.
Мать с младенцем спасена;
Землю чувствует она.
Но из бочки кто их вынет?
Бог неужто их покинет?
Сын на ножки поднялся,
В дно головкой уперся,
Понатужился немножко:
«Как бы здесь на двор окошко
Нам проделать?» — молвил он,
Вышиб дно и вышел вон.

Мать и сын теперь на воле;
Видят холм в широком поле;
Море синее кругом,
Дуб зеленый над холмом.
Сын подумал: добрый ужин
Был бы нам, однако, нужен.
Ломит он у дуба сук
И в тугой сгибает лук,
Со креста снурок шелковый
Натянул на лук дубовый,
Тонку тросточку сломил,
Стрелкой легкой завострил
И пошел на край долины
У моря искать дичины.

К морю лишь подходит он,
Вот и слышит будто стон...
Видно, на море не тихо:
Смотрит — видит дело лихо:
Бьется лебедь средь зыбей,
Коршун носится над ней;
Та бедняжка так и плещет,
Воду вкруг мутит и хлещет...
Тот уж когти распустил,
Клев кровавый навострил...
Но как раз стрела запела —
В шею коршуна задела —
Коршун в море кровь пролил.
Лук царевич опустил;
Смотрит: коршун в море тонет
И не птичьим криком стонет,

Лебедь около плывет,
Злого коршуна клюет,
Гибель близкую торопит,
Бьет крылом и в море топит —
И царевичу потом
Молвит русским языком:
«Ты царевич, мой спаситель,
Мой могучий избавитель,
Не тужи, что за меня
Есть не будешь ты три дня,
Что стрела пропала в море;
Это горе — все не горе.
Отплачу тебе добром,
Сослужу тебе потом:
Ты не лебедь ведь избавил,
Девицу в живых оставил;
Ты не коршуна убил,
Чародея подстрелил.
Ввек тебя я не забуду:
Ты найдешь меня повсюду,
А теперь ты воротись,
Не горюй и спать ложись».

Улетела лебедь-птица,
А царевич и царица,
Целый день проведши так,
Лечь решились натощак.
Вот открыл царевич очи;
Отрясая грезы ночи
И дивясь, перед собой
Видит город он большой,
Стены с частыми зубцами,
И за белыми стенами
Блещут маковки церквей
И святых монастырей.
Он скорей царицу будит;
Та как ахнет!.. «То ли будет? —
Говорит он, — вижу я:
Лебедь тешится моя».
Мать и сын идут ко граду.
Лишь ступили за ограду,
Оглушительный трезвон
Поднялся со всех сторон:

К ним народ навстречу валит,
Хор церковный бога хвалит;
В колымагах золотых
Пышный двор встречает их;
Все их громко величают,
И царевича венчают
Княжей шапкой, и главой
Возглашают над собой;
И среди своей столицы,
С разрешения царицы,
В тот же день стал княжить он
И нарекся: князь Гвидон.

Ветер на море гуляет
И кораблик подгоняет;
Он бежит себе в волнах
На раздутых парусах.
Корабельщики дивятся,
На кораблике толпятся,
На знакомом острову
Чудо видят наяву:
Город новый златоглавый,
Пристань с крепкою заставой —
Пушки с пристани палят,
Кораблю пристать велят.
Пристают к заставе гости

Их он кормит и поит
И ответ держать велит:
«Чем вы, гости, торг ведете
И куда теперь плывете?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет,
Торговали соболями,
Чорнобурьши лисами;
А теперь нам вышел срок,
Едем прямо на восток,
Мимо острова Буяна,

Князь им вымолвил тогда:
«Добрый путь вам, господа,
По морю по Окияну
К славному царю Салтану;
От меня ему поклон».
Гости в путь, а князь Гвидон
С берега душой печальной
Провожает бег их дальный;
Глядь — поверх текучих вод
Лебедь белая плывет.


Опечалился чему?» —
Говорит она ему.

Князь печально отвечает:
«Грусть-тоска меня съедает,
Одолела молодца:
Видеть я б хотел отца».
Лебедь князю: «Вот в чем горе!
Ну послушай: хочешь в море
Полететь за кораблем?
Будь же, князь, ты комаром».
И крылами замахала,
Воду с шумом расплескала
И обрызгала его
С головы до ног всего.
Тут он в точку уменьшился,
Комаром оборотился,
Полетел и запищал,
Судно на море догнал,
Потихоньку опустился
На корабль — и в щель забился.
Ветер весело шумит,
Судно весело бежит
Мимо острова Буяна,
К царству славного Салтана,
И желанная страна
Вот уж издали видна.
Вот на берег вышли гости;

И за ними во дворец
Полетел наш удалец.
Видит: весь сияя в злате,
Царь Салтан сидит в палате
На престоле и в венце
С грустной думой на лице;

А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой
Около царя сидят
И в глаза ему глядят.
Царь Салтан гостей сажает
За свой стол и вопрошает:
«Ой вы, гости-господа,
Долго ль ездили? куда?
Ладно ль за морем иль худо?
И какое в свете чудо?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет;
За морем житье на худо,
В свете ж вот какое чудо:
В море остров был крутой,
Не привальный, не жилой;
Он лежал пустой равниной;
Рос на нем дубок единый;
А теперь стоит на нем
Новый город со дворцом,
С златоглавыми церквами,
С теремами и садами,
А сидит в нем князь Гвидон;
Он прислал тебе поклон».
Царь Салтан дивится чуду;
Молвит он: «Коль жив я буду,
Чудный остров навещу,
У Гвидона погощу».
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой
Не хотят его пустить
Чудный остров навестить.
«Уж диковинка, ну право, —
Подмигнув другим лукаво,
Повариха говорит, —
Город у моря стоит!
Знайте, вот что не безделка:
Ель в лесу, под елью белка,
Белка песенки поет
И орешки все грызет,
А орешки не простые,
Все скорлупки золотые,
Ядра — чистый изумруд;
Вот что чудом-то зовут».
Чуду царь Салтан дивится,
А комар-то злится, злится —
И впился комар как раз
Тетке прямо в правый глаз.
Повариха побледнела,
Обмерла и окривела.
Слуги, сватья и сестра
С криком ловят комара.
«Распроклятая ты мошка!
Мы тебя!..» А Он в окошко
Да спокойно в свой удел
Через море полетел.

Снова князь у моря ходит,
С синя моря глаз не сводит;
Глядь — поверх текучих вод
Лебедь белая плывет.
«Здравствуй, князь ты мой прекрасный!

Опечалился чему?» —
Говорит она ему.
Князь Гвидон ей отвечает:
«Грусть-тоска меня съедает;
Чудо чудное завесть
Мне б хотелось. Где-то есть
Ель в лесу, под елью белка;
Диво, право, не безделка —
Белка песенки поет
Да орешки все грызет,
А орешки не простые,
Все скорлупки золотые,
Ядра — чистый изумруд;
Но, быть может, люди врут».
Князю лебедь отвечает:
«Свет о белке правду бает;
Это чудо знаю я;
Полно, князь, душа моя,
Не печалься; рада службу
Оказать тебе я в дружбу».
С ободренною душой
Князь пошел себе домой;
Лишь ступил на двор широкий —
Что ж? под елкою высокой,
Видит, белочка при всех
Золотой грызет орех,
Изумрудец вынимает,
А скорлупку собирает,
Кучки равные кладет,
И с присвисточкой поет
При честном при всем народе:
Во саду ли, в огороде.
Изумился князь Гвидон.
«Ну, спасибо, — молвил он, —
Ай да лебедь — дай ей боже,
Что и мне, веселье то же».
Князь для белочки потом
Выстроил хрустальный дом.
Караул к нему приставил
И притом дьяка заставил
Строгий счет орехам весть.
Князю прибыль, белке честь.

Ветер по морю гуляет
И кораблик подгоняет;
Он бежит себе в волнах
На поднятых парусах
Мимо острова крутого,
Мимо города большого:
Пушки с пристани палят,
Кораблю пристать велят.
Пристают к заставе гости;
Князь Гвидон зовет их в гости,
Их и кормит и поит
И ответ держать велит:
«Чем вы, гости, торг ведете
И куда теперь плывете?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет,
Торговали мы конями,
Все донскими жеребцами,
А теперь нам вышел срок —
И лежит нам путь далек:
Мимо острова Буяна
В царство славного Салтана...»
Говорит им князь тогда:
«Добрый путь вам, господа,
По морю по Окияну
К славному царю Салтану;
Да скажите: князь Гвидон
Шлет царю-де свой поклон».

Гости князю поклонились,

К морю князь — а лебедь там
Уж гуляет по волнам.
Молит князь: душа-де просит,
Так и тянет и уносит...
Вот опять она его
Вмиг обрызгала всего:
В муху князь оборотился,
Полетел и опустился
Между моря и небес
На корабль — и в щель залез.

Ветер весело шумит,
Судно весело бежит
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана —
И желанная страна
Вот уж издали видна;
Вот на берег вышли гости;
Царь Салтан зовет их в гости,
И за ними во дворец
Полетел наш удалец.
Видит: весь сияя в злате,
Царь Салтан сидит в палате
На престоле и в венце,
С грустной думой на лице.
А ткачиха с Бабарихой
Да с кривою поварихой
Около царя сидят.
Злыми жабами глядят.
Царь Салтан гостей сажает
За свой стол и вопрошает:
«Ой вы, гости-господа,
Долго ль ездили? куда?
Ладно ль за морем иль худо?
И какое в свете чудо?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет;
За морем житье не худо;
В свете ж вот какое чудо:
Остров на море лежит,
Град на острове стоит
С златоглавыми церквами,
С теремами да садами;
Ель растет перед дворцом,
А под ней хрустальный дом;
Белка там живет ручная,
Да затейница какая!
Белка песенки поет
Да орешки все грызет,
А орешки не простые,
Все скорлупки золотые,
Ядра — чистый изумруд;
Слуги белку стерегут,
Служат ей прислугой разной —
И приставлен дьяк приказный
Строгий счет орехам весть;
Отдает ей войско честь;
Из скорлупок льют монету
Да пускают в ход по свету;
Девки сыплют изумруд
В кладовые, да под спуд;
Все в том острове богаты,
Изоб нет, везде палаты;
А сидит в нем князь Гвидон;
Он прислал тебе поклон».
Царь Салтан дивится чуду.
«Если только жив я буду,
Чудный остров навещу,
У Гвидона погощу».
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой
Не хотят его пустить
Чудный остров навестить.
Усмехнувшись исподтиха,
Говорит царю ткачиха:
«Что тут дивного? ну,"вот!
Белка камушки грызет,
Мечет золото и в груды
Загребает изумруды;
Этим нас не удивишь,
Правду ль, нет ли говоришь.
В свете есть иное диво:
Море вздуется бурливо,
Закипит, подымет вой,
Хлынет на берег пустой,
Разольется в шумном беге,
И очутятся на бреге,
В чешуе, как жар горя,
Тридцать три богатыря,
Все красавцы удалые,
Великаны молодые,
Все равны, как на подбор,
С ними дядька Черномор.
Это диво, так уж диво,
Можно молвить справедливо!»
Гости умные молчат,
Спорить с нею не хотят.
Диву царь Салтан дивится,
А Гвидон-то злится, злится...
Зажужжал он и как раз
Тетке сел на левый глаз,
И ткачиха побледнела:
«Ай!» — и тут же окривела;
Все кричат: «Лови, лови,
Да дави ее, дави...
Вот ужо! постой немножко,
Погоди...» А князь в окошко,
Да спокойно в свой удел
Через море прилетел.

Князь у синя моря ходит,
С синя моря глаз не сводит;
Глядь — поверх текучих вод
Лебедь белая плывет.
«Здравствуй, князь ты мой прекрасный!
Что ты тих, как день ненастный?
Опечалился чему?» —
Говорит она ему.
Князь Гвидон ей отвечает:
«Грусть-тоска меня съедает —
Диво б дивное хотел
Перенесть я в мой удел».
— «А какое ж это диво?»
— «Где-то вздуется бурливо
Окиян, подымет вой,
Хлынет на берег пустой,
Расплеснется в шумном беге,
И очутятся на бреге,
В чешуе, как жар горя,
Тридцать три богатыря,
Все красавцы молодые,
Великаны удалые,
Все равны, как на подбор,
С ними дядька Черномор».
Князю лебедь отвечает:
«Вот что, князь, тебя смущает?
Не тужи, душа моя,
Это чудо знаю я.
Эти витязи морские
Мне ведь братья все родные.
Не печалься же, ступай,
В гости братцев поджидай».

Князь пошел, забывши горе,
Сел на башню, и на море
Стал глядеть он; море вдруг
Всколыхалося вокруг,
Расплескалось в шумном беге
И оставило на бреге
Тридцать три богатыря;

В чешуе, как жар горя,
Идут витязи четами,
И, блистая сединами,
Дядька впереди идет
И ко граду их ведет.
С башни князь Гвидон сбегает,
Дорогих гостей встречает;
Второпях народ бежит;
Дядька князю говорит:
«Лебедь нас к тебе послала
И наказом наказала
Славный город твой хранить
И дозором обходить.
Мы отныне ежеденно
Вместе будем непременно
У высоких стен твоих
Выходить из вод морских,
Так увидимся мы вскоре,
А теперь пора нам в море;
Тяжек воздух нам земли».
Все потом домой ушли.

Ветер по морю гуляет
И кораблик подгоняет;
Он бежит себе в волнах
На поднятых парусах
Мимо острова крутого,
Мимо города большого;
Пушки с пристани палят,
Кораблю пристать велят.
Пристают к заставе гости;
Князь Гвидон зовет их в гости,
Их и кормит, и поит,
И ответ держать велит:
«Чем вы, гости, торг ведете?
И куда теперь плывете?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет;
Торговали мы булатом,
Чистым серебром и златом,
И теперь нам вышел срок;
А лежит нам путь далек,
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана».
Говорит им князь тогда:
«Добрый путь вам, господа,
По морю по Окияну
К славному царю Салтану.
Да скажите ж: князь Гвидон
Шлет-де свой царю поклон».

Гости князю поклонились,
Вышли вон и в путь пустились.
К морю князь, а лебедь там
Уж гуляет по волнам.
Князь опять: душа-де просит...
Так и тянет и уносит...
И опять она его
Вмиг обрызгала всего.
Тут он очень уменьшился,
Шмелем князь оборотился,
Полетел и зажужжал;
Судно на море догнал,
Потихоньку опустился
На корму — и в щель забился.

Ветер весело шумит,
Судно весело бежит
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана,
И желанная страна
Вот уж издали видна.
Вот на берег вышли гости.
Царь Салтан зовет их в гости,
И за ними во дворец
Полетел наш удалец.
Видит, весь сияя в злате,
Царь Салтан сидит в палате
На престоле и в венце,
С грустной думой на лице.
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой
Около царя сидят —
Четырьмя все три глядят.
Царь Салтан гостей сажает
За свой стол и вопрошает:
«Ой вы, гости-господа,
Долго ль ездили? куда?
Ладно ль за морем иль худо?
И какое в свете чудо?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет;
За морем житье не худо;
В свете ж вот какое чудо:
Остров на море лежит,
Град на острове стоит,
Каждый день идет там диво:
Море вздуется бурливо,
Закипит, подымет вой,
Хлынет на берег пустой,
Расплеснется в скором беге —
И останутся на бреге
Тридцать три богатыря,
В чешуе златой горя,
Все красавцы молодые,
Великаны удалые,
Все равны, как на подбор;
Старый дядька Черномор
С ними из моря выходит
И попарно их выводит,
Чтобы остров тот хранить
И дозором обходить —
И той стражи нет надежней,
Ни храбрее, ни прилежней.
А сидит там князь Гвидон;
Он прислал тебе поклон».
Царь Салтан дивится чуду.
«Коли жив я только буду,
Чудный остров навещу
И у князя погощу».
Повариха и ткачиха
Ни гугу — но Бабариха,
Усмехнувшись, говорит:
«Кто нас этим удивит?
Люди из моря выходят
И себе дозором бродят!
Правду ль бают или лгут,
Дива я не вижу тут.
В свете есть такие ль дива?
Вот идет молва правдива:
За морем царевна есть,
Что не можно глаз отвесть:
Днем свет божий затмевает,
Ночью землю освещает,
Месяц под косой блестит,
А во лбу звезда горит.
А сама-то величава,
Выступает, будто пава;
А как речь-то говорит,
Словно реченька журчит.
Молвить можно справедливо.
Это диво, так уж диво».
Гости умные молчат:
Спорить с бабой не хотят.
Чуду царь Салтан дивится —
А царевич хоть и злится,
Но жалеет он очей
Старой бабушки своей:
Он над ней жужжит, кружится —
Прямо на нос к ней садится,
Нос ужалил богатырь:
На носу вскочил волдырь.
И опять пошла тревога:
«Помогите, ради бога!
Караул! лови, лови,
Да дави его, дави...
Вот ужо! пожди немножко,
Погоди!..» А шмель в окошко,
Да спокойно в свой удел
Через море полетел.

Князь у синя моря ходит,
С синя моря глаз не сводит;
Глядь — поверх текучих вод
Лебедь белая плывет.
«Здравствуй, князь ты мой прекрасный!
Что ж ты тих, как день ненастный?
Опечалился чему?» —
Говорит она ему.
Князь Гвидон ей отвечает:
«Грусть-тоска меня съедает:
Люди женятся; гляжу,
Не женат лишь я хожу».
— «А кого же на примете
Ты имеешь?» — «Да на свете,
Говорят, царевна есть,
Что не можно глаз отвесть.
Днем свет божий затмевает,
Ночью землю освещает —
Месяц под косой блестит,
А во лбу звезда горит.
А сама-то величава,
Выступает, будто пава;
Сладку речь-то говорит,
Будто реченька журчит.
Только, полно, правда ль это?»
Князь со страхом ждет ответа.
Лебедь белая молчит
И, подумав, говорит:
«Да! такая есть девица.
Но жена не рукавица:
С белой ручки не стряхнешь
Да за пояс не заткнешь.
Услужу тебе советом —
Слушай: обо всем об этом
Пораздумай ты путем,
Не раскаяться б потом».
Князь пред нею стал божиться,
Что пора ему жениться,
Что об этом обо всем
Передумал он путем;
Что готов душою страстной
За царевною прекрасной
Он пешком идти отсель
Хоть за тридевять земель.
Лебедь тут, вздохнув глубоко,
Молвила: «Зачем далеко?
Знай, близка судьба твоя,
Ведь царевна эта — я».
Тут она, взмахнув крылами,
Полетела над волнами
И на берег с высоты
Опустилася в кусты,
Встрепенулась, отряхнулась
И царевной обернулась:

Месяц под косой блестит,
А во лбу звезда горит;
А сама-то величава,
Выступает, будто пава;
А как речь-то говорит,
Словно реченька журчит.
Князь царевну обнимает,
К белой груди прижимает
И ведет ее скорей
К милой матушке своей.
Князь ей в ноги, умоляя:
« Государыня-родная!
Выбрал я жену себе,
Дочь послушную тебе.
Просим оба разрешенья,
Твоего благословенья:
Ты детей благослови
Жить в совете и любви».

Над главою их покорной
Мать с иконой чудотворной
Слезы льет и говорит:
«Бог вас, дети, наградит».
Князь не долго собирался,
На царевне обвенчался;
Стали жить да поживать,
Да приплода поджидать.

Ветер по морю гуляет
И кораблик подгоняет;
Он бежит себе в волнах
На раздутых парусах
Мимо острова крутого,
Мимо города большого;
Пушки с пристани палят,
Кораблю пристать велят.
Пристают к заставе гости.
Князь Гвидон зовет их в гости.
Он их кормит, и поит,
И ответ держать велит:
«Чем вы, гости, торг ведете
И куда теперь плывете?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет,
Торговали мы недаром
Неуказанным товаром;
А лежит нам путь далек:
Восвояси на восток,
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана».
Князь им вымолвил тогда:
«Добрый путь вам, господа,
По морю по Окияну
К славному царю Салтану;
Да напомните ему,
Государю своему:
К нам он в гости обещался,
А доселе не собрался —
Шлю ему я свой поклон».
Гости в путь, а князь Гвидон
Дома на сей раз остался
И с женою не расстался.

Ветер весело шумит,
Судно весело бежит
Мимо острова Буяна,
К царству славного Салтана,
И знакомая страна
Вот уж издали видна.
Вот на берег вышли гости.
Царь Салтан зовет их в гости,
Гости видят: во дворце
Царь сидит в своем венце.
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой
Около царя сидят,
Четырьмя все три глядят.
Царь Салтан гостей сажает
За свой стол и вопрошает:
«Ой вы, гости-господа,
Долго ль ездили? куда?
Ладно ль за морем иль худо?
И какое в свете чудо?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет;
За морем житье не худо,
В свете ж вот какое чудо:
Остров на море лежит,
Град на острове стоит,
С златоглавыми церквами,
С теремами и садами;
Ель растет перед дворцом,
А под ней хрустальный дом:
Белка в нем живет ручная,
Да чудесница какая!
Белка песенки поет
Да орешки все грызет;
А орешки не простые,
Скорлупы-то золотые.
Ядра — чистый изумруд;
Белку холят, берегут.
Там еще другое диво:
Море вздуется бурливо,
Закипит, подымет вой,
Хлынет на берег пустой,
Расплеснется в скором беге,
И очутятся на бреге,
В чешуе, как жар горя,
Тридцать три богатыря,
Все красавцы удалые,
Великаны молодые,
Все равны, как на подбор —
С ними дядька Черномор.
И той стражи нет надежней,
Ни храбрее, ни прилежней.
А у князя женка есть,
Что не можно глаз отвесть:
Днем свет божий затмевает,
Ночью землю освещает;
Месяц под косой блестит,
А во лбу звезда горит.
Князь Гвидон тот город правит,
Всяк его усердно славит;
Он прислал тебе поклон,
Да тебе пеняет он:
К нам-де в гости обещался,
А доселе не собрался».

Тут уж царь не утерпел,
Снарядить он флот велел.
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой
Не хотят царя пустить
Чудный остров навестить.
Но Салтан им не внимает
И как раз их унимает:
«Что я? царь или дитя? —
Говорит он не шутя. —
Нынче ж еду!» — Тут он топнул,
Вышел вон и дверью хлопнул.

Под окном Гвидон сидит,
Молча на море глядит:
Не шумит оно, не хлещет,
Лишь едва-едва трепещет.
И в лазоревой дали
Показались корабли:
По равнинам Окияна
Едет флот царя Салтана.
Князь Гвидон тогда вскочил,
Громогласно возопил:
«Матушка моя родная!
Ты, княгиня молодая!
Посмотрите вы туда:
Едет батюшка сюда».

Флот уж к острову подходит.
Князь Гвидон трубу наводит:
Царь на палубе стоит
И в трубу на них глядит;
С ним ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой;
Удивляются оне
Незнакомой стороне.
Разом пушки запалили;
В колокольнях зазвонили;
К морю сам идет Гвидон;
Там царя встречает он
С поварихой и ткачихой,
С сватьей бабой Бабарихой;
В город он повел царя,
Ничего не говоря.

Все теперь идут в палаты:
У ворот блистают латы,
И стоят в глазах царя
Тридцать три богатыря,
Все красавцы молодые,
Великаны удалые,
Все равны, как на подбор,
С ними дядька Черномор.
Царь ступил на двор широкий:
Там под елкою высокой
Белка песенку поет,
Золотой орех грызет,
Изумрудец вынимает
И в мешочек опускает;
И засеян двор большой
Золотою скорлупой.
Гости дале — торопливо
Смотрят — что ж? княгиня — диво:
Под косой луна блестит,
А во лбу звезда горит:
А сама-то величава,
Выступает, будто пава,
И свекровь свою ведет.
Царь глядит — и узнает...
В нем взыграло ретивое!
«Что я вижу? что такое?
Как!» — и дух в нем занялся...
Царь слезами залился,
Обнимает он царицу,
И сынка, и молодицу,

И садятся все за стол;
И веселый пир пошел.
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой
Разбежались по углам;
Их нашли насилу там.
Тут во всем они признались,
Повинились, разрыдались;
Царь для радости такой
Отпустил всех трех домой.
День прошел — царя Салтана
Уложили спать вполпьяна.
Я там был; мед, пиво пил —
И усы лишь обмочил.

Три девицы под окном
Пряли поздно вечерком.
«Кабы я была царица, -
№4 Говорит одна девица, -
То на весь крещеный мир
Приготовила б я пир».
«Кабы я была царица, -
№8 Говорит ее сестрица, -
То на весь бы мир одна
Наткала я полотна».
«Кабы я была царица, -
№12 Третья молвила сестрица, -
Я б для батюшки-царя
Родила богатыря».

Только вымолвить успела,
№16 Дверь тихонько заскрыпела,
И в светлицу входит царь,
Стороны той государь.
Во все время разговора
№20 Он стоял позадь забора;
Речь последней по всему
Полюбилася ему.
«Здравствуй, красная девица, -
№24 Говорит он, - будь царица
И роди богатыря
Мне к исходу сентября.
Вы ж, голубушки-сестрицы,
№28 Выбирайтесь из светлицы,
Поезжайте вслед за мной,
Вслед за мной и за сестрой:
Будь одна из вас ткачиха,
№32 А другая повариха».

В сени вышел царь-отец.
Все пустились во дворец.
Царь недолго собирался:
№36 В тот же вечер обвенчался.
Царь Салтан за пир честной
Сел с царицей молодой;
А потом честные гости
№40 На кровать слоновой кости
Положили молодых
И оставили одних.
В кухне злится повариха,
№44 Плачет у станка ткачиха,
И завидуют оне
Государевой жене.
А царица молодая,
№48 Дела вдаль не отлагая,
С первой ночи понесла.

В те поры война была.
Царь Салтан, с женой простяся,
№52 На добра-коня садяся,
Ей наказывал себя
Поберечь, его любя.
Между тем, как он далеко
№56 Бьется долго и жестоко,
Наступает срок родин;
Сына бог им дал в аршин,
И царица над ребенком
№60 Как орлица над орленком;
Шлет с письмом она гонца,
Чтоб обрадовать отца.
А ткачиха с поварихой,
№64 С сватьей бабой Бабарихой,
Извести ее хотят,
Перенять гонца велят;
Сами шлют гонца другого
№68 Вот с чем от слова до слова:
«Родила царица в ночь
Не то сына, не то дочь;
Не мышонка, не лягушку,
№72 А неведому зверюшку».

Как услышал царь-отец,
Что донес ему гонец,
В гневе начал он чудесить
№76 И гонца хотел повесить;
Но, смягчившись на сей раз,
Дал гонцу такой приказ:
«Ждать царева возвращенья
№80 Для законного решенья».

Едет с грамотой гонец,
И приехал наконец.
А ткачиха с поварихой,
№84 С сватьей бабой Бабарихой,
Обобрать его велят;
Допьяна гонца поят
И в суму его пустую
№88 Суют грамоту другую -
И привез гонец хмельной
В тот же день приказ такой:
«Царь велит своим боярам,
№92 Времени не тратя даром,
И царицу и приплод
Тайно бросить в бездну вод».
Делать нечего: бояре,
№96 Потужив о государе
И царице молодой,
В спальню к ней пришли толпой.
Объявили царску волю -
№100 Ей и сыну злую долю,
Прочитали вслух указ,
И царицу в тот же час
В бочку с сыном посадили,
№104 Засмолили, покатили
И пустили в Окиян -
Так велел-де царь Салтан.

В синем небе звезды блещут,
№108 В синем море волны хлещут;
Туча по небу идет,
Бочка по морю плывет.
Словно горькая вдовица,
№112 Плачет, бьется в ней царица;
И растет ребенок там
Не по дням, а по часам.
День прошел, царица вопит...
№116 А дитя волну торопит:
«Ты, волна моя, волна!
Ты гульлива и вольна;
Плещешь ты, куда захочешь,
№120 Ты морские камни точишь,
Топишь берег ты земли,
Подымаешь корабли -
Не губи ты нашу душу:
№124 Выплесни ты нас на сушу!»
И послушалась волна:
Тут же на берег она
Бочку вынесла легонько
№128 И отхлынула тихонько.
Мать с младенцем спасена;
Землю чувствует она.
Но из бочки кто их вынет?
№132 Бог неужто их покинет?
Сын на ножки поднялся,
В дно головкой уперся,
Понатужился немножко:
№136 «Как бы здесь на двор окошко
Нам проделать?» - молвил он,
Вышиб дно и вышел вон.

Мать и сын теперь на воле;
№140 Видят холм в широком поле,
Море синее кругом,
Дуб зеленый над холмом.
Сын подумал: добрый ужин
№144 Был бы нам, однако, нужен.
Ломит он у дуба сук
И в тугой сгибает лук,
Со креста снурок шелковый
№148 Натянул на лук дубовый,
Тонку тросточку сломил,
Стрелкой легкой завострил
И пошел на край долины
№152 У моря искать дичины.

К морю лишь подходит он,
Вот и слышит будто стон...
Видно на море не тихо;
№156 Смотрит - видит дело лихо:
Бьется лебедь средь зыбей,
Коршун носится над ней;
Та бедняжка так и плещет,
№160 Воду вкруг мутит и хлещет...
Тот уж когти распустил,
Клев кровавый навострил...
Но как раз стрела запела,
№164 В шею коршуна задела -
Коршун в море кровь пролил,
Лук царевич опустил;
Смотрит: коршун в море тонет
№168 И не птичьим криком стонет,
Лебедь около плывет,
Злого коршуна клюет,
Гибель близкую торопит,
№172 Бьет крылом и в море топит -
И царевичу потом
Молвит русским языком:
«Ты, царевич, мой спаситель,
№176 Мой могучий избавитель,
Не тужи, что за меня
Есть не будешь ты три дня,
Что стрела пропала в море;
№180 Это горе - все не горе.
Отплачу тебе добром,
Сослужу тебе потом:
Ты не лебедь ведь избавил,
№184 Девицу в живых оставил;
Ты не коршуна убил,
Чародея подстрелил.
Ввек тебя я не забуду:
№188 Ты найдешь меня повсюду,
А теперь ты воротись,
Не горюй и спать ложись».

Улетела лебедь-птица,
№192 А царевич и царица,
Целый день проведши так,
Лечь решились на тощак.
Вот открыл царевич очи;
№196 Отрясая грезы ночи
И дивясь, перед собой
Видит город он большой,
Стены с частыми зубцами,
№200 И за белыми стенами
Блещут маковки церквей
И святых монастырей.
Он скорей царицу будит;
№204 Та как ахнет!.. «То ли будет? -
Говорит он, - вижу я:
Лебедь тешится моя».
Мать и сын идут ко граду.
№208 Лишь ступили за ограду,
Оглушительный трезвон
Поднялся со всех сторон:
К ним народ навстречу валит,
№212 Хор церковный бога хвалит;
В колымагах золотых
Пышный двор встречает их;
Все их громко величают
№216 И царевича венчают
Княжей шапкой, и главой
Возглашают над собой;
И среди своей столицы,
№220 С разрешения царицы,
В тот же день стал княжить он
И нарекся: князь Гвидон.

Ветер на море гуляет
№224 И кораблик подгоняет;
Он бежит себе в волнах
На раздутых парусах.
Корабельщики дивятся,
№228 На кораблике толпятся,
На знакомом острову
Чудо видят наяву:
Город новый златоглавый,
№232 Пристань с крепкою заставой;
Пушки с пристани палят,
Кораблю пристать велят.
Пристают к заставе гости;
№236
Их он кормит и поит
И ответ держать велит:
«Чем вы, гости, торг ведете
№240 И куда теперь плывете?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет,
Торговали соболями,
№244 Чернобурыми лисами;
А теперь нам вышел срок,
Едем прямо на восток,
Мимо острова Буяна,
№248
Князь им вымолвил тогда:
«Добрый путь вам, господа,
По морю по Окияну
№252 К славному царю Салтану;
От меня ему поклон».
Гости в путь, а князь Гвидон
С берега душой печальной
№256 Провожает бег их дальный;
Глядь - поверх текучих вод
Лебедь белая плывет.

№260
Опечалился чему?» -
Говорит она ему.
Князь печально отвечает:
№264 «Грусть-тоска меня съедает,
Одолела молодца:
Видеть я б хотел отца».
Лебедь князю: «Вот в чем горе!
№268 Ну, послушай: хочешь в море
Полететь за кораблем?
Будь же, князь, ты комаром».
И крылами замахала,
№272 Воду с шумом расплескала
И обрызгала его
С головы до ног всего.
Тут он в точку уменьшился,
№276 Комаром оборотился,
Полетел и запищал,
Судно на море догнал,
Потихоньку опустился
№280 На корабль - и в щель забился.

Ветер весело шумит,
Судно весело бежит
Мимо острова Буяна,
№284 К царству славного Салтана,
И желанная страна
Вот уж издали видна.
Вот на берег вышли гости;
№288 Царь Салтан зовет их в гости,
И за ними во дворец
Полетел наш удалец.
Видит: весь сияя в злате,
№292 Царь Салтан сидит в палате
На престоле и в венце
С грустной думой на лице;
А ткачиха с поварихой,
№296 С сватьей бабой Бабарихой,
Около царя сидят
И в глаза ему глядят.
Царь Салтан гостей сажает
№300 За свой стол и вопрошает:
«Ой вы, гости-господа,
Долго ль ездили? куда?
Ладно ль за морем, иль худо?
№304 И какое в свете чудо?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет;
За морем житье не худо,
№308 В свете ж вот какое чудо:
В море остров был крутой,
Не привальный, не жилой;
Он лежал пустой равниной;
№312 Рос на нем дубок единый;
А теперь стоит на нем
Новый город со дворцом,
С златоглавыми церквами,
№316 С теремами и садами,
А сидит в нем князь Гвидон;
Он прислал тебе поклон».
Царь Салтан дивится чуду;
№320 Молвит он: «Коль жив я буду,
Чудный остров навещу,
У Гвидона погощу».
А ткачиха с поварихой,
№324 С сватьей бабой Бабарихой,
Не хотят его пустить
Чудный остров навестить.
«Уж диковинка, ну право, -
№328 Подмигнув другим лукаво,
Повариха говорит, -
Город у моря стоит!
Знайте, вот что не безделка:
№332 Ель в лесу, под елью белка,
Белка песенки поет
И орешки все грызет,
А орешки не простые,
№336 Все скорлупки золотые,
Ядра - чистый изумруд;
Вот что чудом-то зовут».
Чуду царь Салтан дивится,
№340 А комар-то злится, злится -
И впился комар как раз
Тетке прямо в правый глаз.
Повариха побледнела,
№344 Обмерла и окривела.
Слуги, сватья и сестра
С криком ловят комара.
«Распроклятая ты мошка!
№348 Мы тебя!..» А он в окошко,
Да спокойно в свой удел
Через море полетел.

Снова князь у моря ходит,
№352 С синя моря глаз не сводит;
Глядь - поверх текучих вод
Лебедь белая плывет.
«Здравствуй, князь ты мой прекрасный!
№356
Опечалился чему?» -
Говорит она ему.
Князь Гвидон ей отвечает:
№360 «Грусть-тоска меня съедает;
Чудо чудное завесть
Мне б хотелось. Где-то есть
Ель в лесу, под елью белка;
№364 Диво, право, не безделка -
Белка песенки поет,
Да орешки все грызет,
А орешки не простые,
№368 Все скорлупки золотые,
Ядра - чистый изумруд;
Но, быть может, люди врут».
Князю лебедь отвечает:
№372 «Свет о белке правду бает;
Это чудо знаю я;
Полно, князь, душа моя,
Не печалься; рада службу
№376 Оказать тебе я в дружбу».
С ободренною душой
Князь пошел себе домой;
Лишь ступил на двор широкий -
№380 Что ж? под елкою высокой,
Видит, белочка при всех
Золотой грызет орех,
Изумрудец вынимает,
№384 А скорлупку собирает,
Кучки равные кладет
И с присвисточкой поет
При честном при всем народе:
№388 Во саду ли, в огороде.
Изумился князь Гвидон.
«Ну, спасибо, - молвил он, -
Ай да лебедь - дай ей боже,
№392 Что и мне, веселье то же».
Князь для белочки потом
Выстроил хрустальный дом,
Караул к нему приставил
№396 И притом дьяка заставил
Строгий счет орехам весть.
Князю прибыль, белке честь.

Ветер по морю гуляет
№400 И кораблик подгоняет;
Он бежит себе в волнах
На поднятых парусах
Мимо острова крутого,
№404 Мимо города большого:
Пушки с пристани палят,
Кораблю пристать велят.
Пристают к заставе гости;
№408 Князь Гвидон зовет их в гости,
Их и кормит и поит
И ответ держать велит:
«Чем вы, гости, торг ведете
№412 И куда теперь плывете?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет,
Торговали мы конями,
№416 Все донскими жеребцами,
А теперь нам вышел срок -
И лежит нам путь далек:
Мимо острова Буяна,
№420 В царство славного Салтана...»
Говорит им князь тогда:
«Добрый путь вам, господа,
По морю по Окияну
№424 К славному царю Салтану;
Да скажите: князь Гвидон
Шлет царю-де свой поклон».

Гости князю поклонились,
№428 Вышли вон и в путь пустились.
К морю князь - а лебедь там
Уж гуляет по волнам.
Молит князь: душа-де просит,
№432 Так и тянет и уносит...
Вот опять она его
Вмиг обрызгала всего:
В муху князь оборотился,
№436 Полетел и опустился
Между моря и небес
На корабль - и в щель залез.

Ветер весело шумит,
№440 Судно весело бежит
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана -
И желанная страна
№444 Вот уж издали видна;
Вот на берег вышли гости;
Царь Салтан зовет их в гости,
И за ними во дворец
№448 Полетел наш удалец.
Видит: весь сияя в злате,
Царь Салтан сидит в палате
На престоле и в венце,
№452 С грустной думой на лице.
А ткачиха с Бабарихой
Да с кривою поварихой
Около царя сидят,
№456 Злыми жабами глядят.
Царь Салтан гостей сажает
За свой стол и вопрошает:
«Ой вы, гости-господа,
№460 Долго ль ездили? куда?
Ладно ль за морем, иль худо,
И какое в свете чудо?»
Корабельщики в ответ:
№464 «Мы объехали весь свет;
За морем житье не худо;
В свете ж вот какое чудо:
Остров на море лежит,
№468 Град на острове стоит
С златоглавыми церквами,
С теремами да садами;
Ель растет перед дворцом,
№472 А под ней хрустальный дом;
Белка там живет ручная,
Да затейница какая!
Белка песенки поет,
№476 Да орешки все грызет,
А орешки не простые,
Все скорлупки золотые,
Ядра - чистый изумруд;
№480 Слуги белку стерегут,
Служат ей прислугой разной -
И приставлен дьяк приказный
Строгий счет орехам весть;
№484 Отдает ей войско честь;
Из скорлупок льют монету,
Да пускают в ход по свету;
Девки сыплют изумруд
№488 В кладовые, да под спуд;
Все в том острове богаты,
Изоб нет, везде палаты;
А сидит в нем князь Гвидон;
№492 Он прислал тебе поклон».
Царь Салтан дивится чуду.
«Если только жив я буду,
Чудный остров навещу,
№496 У Гвидона погощу».
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой,
Не хотят его пустить
№500 Чудный остров навестить.
Усмехнувшись исподтиха,
Говорит царю ткачиха:
«Что тут дивного? ну, вот!
№504 Белка камушки грызет,
Мечет золото и в груды
Загребает изумруды;
Этим нас не удивишь,
№508 Правду ль, нет ли говоришь.
В свете есть иное диво:
Море вздуется бурливо,
Закипит, подымет вой,
№512 Хлынет на берег пустой,
Разольется в шумном беге,
И очутятся на бреге,
В чешуе, как жар горя,
№516 Тридцать три богатыря,
Все красавцы удалые,
Великаны молодые,
Все равны, как на подбор,
№520 С ними дядька Черномор.
Это диво, так уж диво,
Можно молвить справедливо!»
Гости умные молчат,
№524 Спорить с нею не хотят.
Диву царь Салтан дивится,
А Гвидон-то злится, злится...
Зажужжал он и как раз
№528 Тетке сел на левый глаз,
И ткачиха побледнела:
«Ай!» и тут же окривела;
Все кричат: «Лови, лови,
№532 Да дави ее, дави...
Вот ужо! постой немножко,
Погоди...» А князь в окошко,
Да спокойно в свой удел
№536 Через море прилетел.

Князь у синя моря ходит,
С синя моря глаз не сводит;
Глядь - поверх текучих вод
№540 Лебедь белая плывет.
«Здравствуй, князь ты мой прекрасный!
Что ты тих, как день ненастный?
Опечалился чему?» -
№544 Говорит она ему.
Князь Гвидон ей отвечает:
«Грусть-тоска меня съедает -
Диво б дивное хотел
№548 Перенесть я в мой удел».
«А какое ж это диво?»
- Где-то вздуется бурливо
Окиян, подымет вой,
№552 Хлынет на берег пустой,
Расплеснется в шумном беге,
И очутятся на бреге,
В чешуе, как жар горя,
№556 Тридцать три богатыря,
Все красавцы молодые,
Великаны удалые,
Все равны, как на подбор,
№560 С ними дядька Черномор.
Князю лебедь отвечает:
«Вот что, князь, тебя смущает?
Не тужи, душа моя,
№564 Это чудо знаю я.
Эти витязи морские
Мне ведь братья все родные.
Не печалься же, ступай,
№568 В гости братцев поджидай».

Князь пошел, забывши горе,
Сел на башню, и на море
Стал глядеть он; море вдруг
№572 Всколыхалося вокруг,
Расплескалось в шумном беге
И оставило на бреге
Тридцать три богатыря;
№576 В чешуе, как жар горя,
Идут витязи четами,
И, блистая сединами,
Дядька впереди идет
№580 И ко граду их ведет.
С башни князь Гвидон сбегает,
Дорогих гостей встречает;
Второпях народ бежит;
№584 Дядька князю говорит:
«Лебедь нас к тебе послала
И наказом наказала
Славный город твой хранить
№588 И дозором обходить.
Мы отныне ежеденно
Вместе будем непременно
У высоких стен твоих
№592 Выходить из вод морских,
Так увидимся мы вскоре,
А теперь пора нам в море;
Тяжек воздух нам земли».
№596 Все потом домой ушли.

Ветер по морю гуляет
И кораблик подгоняет;
Он бежит себе в волнах
№600 На поднятых парусах
Мимо острова крутого,
Мимо города большого;
Пушки с пристани палят,
№604 Кораблю пристать велят.
Пристают к заставе гости.
Князь Гвидон зовет их в гости,
Их и кормит и поит
№608 И ответ держать велит:
«Чем вы, гости, торг ведете?
И куда теперь плывете?»
Корабельщики в ответ:
№612 «Мы объехали весь свет;
Торговали мы булатом,
Чистым серебром и златом,
И теперь нам вышел срок;
№616 А лежит нам путь далек,
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана».
Говорит им князь тогда:
№620 «Добрый путь вам, господа,
По морю по Окияну
К славному царю Салтану.
Да скажите ж: князь Гвидон
№624 Шлет-де свой царю поклон».

Гости князю поклонились,
Вышли вон и в путь пустились.
К морю князь, а лебедь там
№628 Уж гуляет по волнам.
Князь опять: душа-де просит...
Так и тянет и уносит...
И опять она его
№632 Вмиг обрызгала всего.
Тут он очень уменьшился,
Шмелем князь оборотился,
Полетел и зажужжал;
№636 Судно на море догнал,
Потихоньку опустился
На корму - и в щель забился.

Ветер весело шумит,
№640 Судно весело бежит
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана,
И желанная страна
№644 Вот уж издали видна.
Вот на берег вышли гости.
Царь Салтан зовет их в гости,
И за ними во дворец
№648 Полетел наш удалец.
Видит, весь сияя в злате,
Царь Салтан сидит в палате
На престоле и в венце,
№652 С грустной думой на лице.
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой,
Около царя сидят -
№656 Четырьмя все три глядят.
Царь Салтан гостей сажает
За свой стол и вопрошает:
«Ой вы, гости-господа,
№660 Долго ль ездили? куда?
Ладно ль за морем иль худо?
И какое в свете чудо?»
Корабельщики в ответ:
№664 «Мы объехали весь свет;
За морем житье не худо;
В свете ж вот какое чудо:
Остров на море лежит,
№668 Град на острове стоит,
Каждый день идет там диво:
Море вздуется бурливо,
Закипит, подымет вой,
№672 Хлынет на берег пустой,
Расплеснется в скором беге -
И останутся на бреге
Тридцать три богатыря,
№676 В чешуе златой горя,
Все красавцы молодые,
Великаны удалые,
Все равны, как на подбор;
№680 Старый дядька Черномор
С ними из моря выходит
И попарно их выводит,
Чтобы остров тот хранить
№684 И дозором обходить -
И той стражи нет надежней,
Ни храбрее, ни прилежней.
А сидит там князь Гвидон;
№688 Он прислал тебе поклон».
Царь Салтан дивится чуду.
«Коли жив я только буду,
Чудный остров навещу
№692 И у князя погощу».
Повариха и ткачиха
Ни гугу - но Бабариха
Усмехнувшись говорит:
№696 «Кто нас этим удивит?
Люди из моря выходят
И себе дозором бродят!
Правду ль бают, или лгут,
№700 Дива я не вижу тут.
В свете есть такие ль дива?
Вот идет молва правдива:
За морем царевна есть,
№704 Что не можно глаз отвесть:
Днем свет божий затмевает,
Ночью землю освещает,
Месяц под косой блестит,
№708 А во лбу звезда горит.
А сама-то величава,
Выплывает, будто пава;
А как речь-то говорит,
№712 Словно реченька журчит.
Молвить можно справедливо,
Это диво, так уж диво».
Гости умные молчат:
№716 Спорить с бабой не хотят.
Чуду царь Салтан дивится -
А царевич хоть и злится,
Но жалеет он очей
№720 Старой бабушки своей:
Он над ней жужжит, кружится -
Прямо на нос к ней садится,
Нос ужалил богатырь:
№724 На носу вскочил волдырь.
И опять пошла тревога:
«Помогите, ради бога!
Караул! лови, лови,
№728 Да дави его, дави...
Вот ужо! пожди немножко,
Погоди!..» А шмель в окошко,
Да спокойно в свой удел
№732 Через море полетел.

Князь у синя моря ходит,
С синя моря глаз не сводит;
Глядь - поверх текучих вод
№736 Лебедь белая плывет.
«Здравствуй, князь ты мой прекрасный!
Что ж ты тих, как день ненастный?
Опечалился чему?» -
№740 Говорит она ему.
Князь Гвидон ей отвечает:
«Грусть-тоска меня съедает:
Люди женятся; гляжу,
№744 Неженат лишь я хожу».
- А кого же на примете
Ты имеешь? - «Да на свете,
Говорят, царевна есть,
№748 Что не можно глаз отвесть.
Днем свет божий затмевает,
Ночью землю освещает -
Месяц под косой блестит,
№752 А во лбу звезда горит.
А сама-то величава,
Выступает, будто пава;
Сладку речь-то говорит,
№756 Будто реченька журчит.
Только, полно, правда ль это?»
Князь со страхом ждет ответа.
Лебедь белая молчит
№760 И, подумав, говорит:
«Да! такая есть девица.
Но жена не рукавица:
С белой ручки не стряхнешь,
№764 Да за пояс не заткнешь.
Услужу тебе советом -
Слушай: обо всем об этом
Пораздумай ты путем,
№768 Не раскаяться б потом».
Князь пред нею стал божиться,
Что пора ему жениться,
Что об этом обо всем
№772 Передумал он путем;
Что готов душою страстной
За царевною прекрасной
Он пешком идти отсель
№776 Хоть за тридевять земель.
Лебедь тут, вздохнув глубоко,
Молвила: «Зачем далеко?
Знай, близка судьба твоя,
№780 Ведь царевна эта - я».
Тут она, взмахнув крылами,
Полетела над волнами
И на берег с высоты
№784 Опустилася в кусты,
Встрепенулась, отряхнулась
И царевной обернулась:
Месяц под косой блестит,
№788 А во лбу звезда горит;
А сама-то величава,
Выступает, будто пава;
А как речь-то говорит,
№792 Словно реченька журчит.
Князь царевну обнимает,
К белой груди прижимает
И ведет ее скорей
№796 К милой матушки своей.
Князь ей в ноги, умоляя:
«Государыня-родная!
Выбрал я жену себе,
№800 Дочь послушную тебе,
Просим оба разрешенья,
Твоего благословенья:
Ты детей благослови
№804 Жить в совете и любви».
Над главою их покорной
Мать с иконой чудотворной
Слезы льет и говорит:
№808 «Бог вас, дети, наградит».
Князь не долго собирался,
На царевне обвенчался;
Стали жить да поживать,
№812 Да приплода поджидать.

Ветер по морю гуляет
И кораблик подгоняет;
Он бежит себе в волнах
№816 На раздутых парусах
Мимо острова крутого,
Мимо города большого;
Пушки с пристани палят,
№820 Кораблю пристать велят.
Пристают к заставе гости.
Князь Гвидон зовет их в гости,
Он их кормит и поит
№824 И ответ держать велит:
«Чем вы, гости, торг ведете
И куда теперь плывете?»
Корабельщики в ответ:
№828 «Мы объехали весь свет,
Торговали мы недаром
Неуказанным товаром;
А лежит нам путь далек:
№832 Восвояси на восток,
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана».
Князь им вымолвил тогда:
№836 «Добрый путь вам, господа,
По морю по Окияну
К славному дарю Салтану;
Да напомните ему,
№840 Государю своему:
К нам он в гости обещался,
А доселе не собрался -
Шлю ему я свой поклон».
№844 Гости в путь, а князь Гвидон
Дома на сей раз остался
И с женою не расстался.

Ветер весело шумит,
№848 Судно весело бежит
Мимо острова Буяна
К царству славного Салтана,
И знакомая страна
№852 Вот уж издали видна.
Вот на берег вышли гости.
Царь Салтан зовет их в гости.
Гости видят: во дворце
№856 Царь сидит в своем венце,
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой,
Около царя сидят,
№860 Четырьмя все три глядят.
Царь Салтан гостей сажает
За свой стол и вопрошает:
«Ой вы, гости-господа,
№864 Долго ль ездили? куда?
Ладно ль за морем, иль худо?
И какое в свете чудо?»
Корабельщики в ответ:
№868 «Мы объехали весь свет;
За морем житье не худо,
В свете ж вот какое чудо:
Остров на море лежит,
№872 Град на острове стоит,
С златоглавыми церквами,
С теремами и садами;
Ель растет перед дворцом,
№876 А под ней хрустальный дом;
Белка в нем живет ручная,
Да чудесница какая!
Белка песенки поет
№880 Да орешки все грызет;
А орешки не простые,
Скорлупы-то золотые,
Ядра - чистый изумруд;
№884 Белку холят, берегут.
Там еще другое диво:
Море вздуется бурливо,
Закипит, подымет вой,
№888 Хлынет на берег пустой,
Расплеснется в скором беге,
И очутятся на бреге,
В чешуе, как жар горя,
№892 Тридцать три богатыря,
Все красавцы удалые,
Великаны молодые,
Все равны, как на подбор -
№896 С ними дядька Черномор.
И той стражи нет надежней,
Ни храбрее, ни прилежней.
А у князя женка есть,
№900 Что не можно глаз отвесть:
Днем свет божий затмевает,
Ночью землю освещает;
Месяц под косой блестит,
№904 А во лбу звезда горит.
Князь Гвидон тот город правит,
Всяк его усердно славит;
Он прислал тебе поклон,
№908 Да тебе пеняет он:
К нам-де в гости обещался,
А доселе не собрался».

Тут уж царь не утерпел,
№912 Снарядить он флот велел.
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой,
Не хотят царя пустить
№916 Чудный остров навестить.
Но Салтан им не внимает
И как раз их унимает:
«Что я? царь или дитя? -
№920 Говорит он не шутя: -
Нынче ж еду!» - Тут он топнул,
Вышел вон и дверью хлопнул.

Под окном Гвидон сидит,
№924 Молча на море глядит:
Не шумит оно, не хлещет,
Лишь едва, едва трепещет,
И в лазоревой дали
№928 Показались корабли:
По равнинам Окияна
Едет флот царя Салтана.
Князь Гвидон тогда вскочил,
№932 Громогласно возопил:
«Матушка моя родная!
Ты, княгиня молодая!
Посмотрите вы туда:
№936 Едет батюшка сюда».
Флот уж к острову подходит.
Князь Гвидон трубу наводит:
Царь на палубе стоит
№940 И в трубу на них глядит;
С ним ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой;
Удивляются оне
№944 Незнакомой стороне.
Разом пушки запалили;
В колокольнях зазвонили;
К морю сам идет Гвидон;
№948 Там царя встречает он
С поварихой и ткачихой,
С сватьей бабой Бабарихой;
В город он повел царя,
№952 Ничего не говоря.

Все теперь идут в палаты:
У ворот блистают латы,
И стоят в глазах царя
№956 Тридцать три богатыря,
Все красавцы молодые,
Великаны удалые,
Все равны, как на подбор,
№960 С ними дядька Черномор.
Царь ступил на двор широкой:
Там под елкою высокой
Белка песенку поет,
№964 Золотой орех грызет,
Изумрудец вынимает
И в мешечек опускает;
И засеян двор большой
№968 Золотою скорлупой.
Гости дале - торопливо
Смотрят - что ж? княгиня - диво:
Под косой луна блестит,
№972 А во лбу звезда горит;
А сама-то величава,
Выступает, будто пава,
И свекровь свою ведет.
№976 Царь глядит - и узнает...
В нем взыграло ретивое!
«Что я вижу? что такое?
Как!» - и дух в нем занялся...
№980 Царь слезами залился,
Обнимает он царицу,
И сынка, и молодицу,
И садятся все за стол;
№984 И веселый пир пошел.
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой,
Разбежались по углам;
№988 Их нашли насилу там.
Тут во всем они признались,
Повинились, разрыдались;
Царь для радости такой
№992 Отпустил всех трех домой.
День прошел - царя Салтана
Уложили спать вполпьяна.
Я там был; мед, пиво пил -
№996 И усы лишь обмочил.

Tri devitsy pod oknom
Pryali pozdno vecherkom.
«Kaby ya byla tsaritsa, -
Govorit odna devitsa, -
To na ves kreshcheny mir
Prigotovila b ya pir».
«Kaby ya byla tsaritsa, -
Govorit yee sestritsa, -
To na ves by mir odna
Natkala ya polotna».
«Kaby ya byla tsaritsa, -
Tretya molvila sestritsa, -
Ya b dlya batyushki-tsarya
Rodila bogatyrya».

Tolko vymolvit uspela,
Dver tikhonko zaskrypela,
I v svetlitsu vkhodit tsar,
Storony toy gosudar.
Vo vse vremya razgovora
On stoyal pozad zabora;
Rech posledney po vsemu
Polyubilasya yemu.
«Zdravstvuy, krasnaya devitsa, -
Govorit on, - bud tsaritsa
I rodi bogatyrya
Mne k iskhodu sentyabrya.
Vy zh, golubushki-sestritsy,
Vybiraytes iz svetlitsy,
Poyezzhayte vsled za mnoy,
Vsled za mnoy i za sestroy:
Bud odna iz vas tkachikha,
A drugaya povarikha».

V seni vyshel tsar-otets.
Vse pustilis vo dvorets.
Tsar nedolgo sobiralsya:
V tot zhe vecher obvenchalsya.
Tsar Saltan za pir chestnoy
Sel s tsaritsey molodoy;
A potom chestnye gosti
Na krovat slonovoy kosti
Polozhili molodykh
I ostavili odnikh.
V kukhne zlitsya povarikha,
Plachet u stanka tkachikha,
I zaviduyut one
Gosudarevoy zhene.
A tsaritsa molodaya,
Dela vdal ne otlagaya,
S pervoy nochi ponesla.

V te pory voyna byla.
Tsar Saltan, s zhenoy prostyasya,
Na dobra-konya sadyasya,
Yey nakazyval sebya
Poberech, yego lyubya.
Mezhdu tem, kak on daleko
Byetsya dolgo i zhestoko,
Nastupayet srok rodin;
Syna bog im dal v arshin,
I tsaritsa nad rebenkom
Kak orlitsa nad orlenkom;
Shlet s pismom ona gontsa,
Chtob obradovat ottsa.
A tkachikha s povarikhoy,
S svatyey baboy Babarikhoy,
Izvesti yee khotyat,
Perenyat gontsa velyat;
Sami shlyut gontsa drugogo
Vot s chem ot slova do slova:
«Rodila tsaritsa v noch
Ne to syna, ne to doch;
Ne myshonka, ne lyagushku,
A nevedomu zveryushku».

Kak uslyshal tsar-otets,
Chto dones yemu gonets,
V gneve nachal on chudesit
I gontsa khotel povesit;
No, smyagchivshis na sey raz,
Dal gontsu takoy prikaz:
«Zhdat tsareva vozvrashchenya
Dlya zakonnogo reshenya».

Yedet s gramotoy gonets,
I priyekhal nakonets.
A tkachikha s povarikhoy,
S svatyey baboy Babarikhoy,
Obobrat yego velyat;
Dopyana gontsa poyat
I v sumu yego pustuyu
Suyut gramotu druguyu -
I privez gonets khmelnoy
V tot zhe den prikaz takoy:
«Tsar velit svoim boyaram,
Vremeni ne tratya darom,
I tsaritsu i priplod
Tayno brosit v bezdnu vod».
Delat nechego: boyare,
Potuzhiv o gosudare
I tsaritse molodoy,
V spalnyu k ney prishli tolpoy.
Obyavili tsarsku volyu -
Yey i synu zluyu dolyu,
Prochitali vslukh ukaz,
I tsaritsu v tot zhe chas
V bochku s synom posadili,
Zasmolili, pokatili
I pustili v Okian -
Tak velel-de tsar Saltan.

V sinem nebe zvezdy bleshchut,
V sinem more volny khleshchut;
Tucha po nebu idet,
Bochka po moryu plyvet.
Slovno gorkaya vdovitsa,
Plachet, byetsya v ney tsaritsa;
I rastet rebenok tam
Ne po dnyam, a po chasam.
Den proshel, tsaritsa vopit...
A ditya volnu toropit:
«Ty, volna moya, volna!
Ty gulliva i volna;
Pleshchesh ty, kuda zakhochesh,
Ty morskiye kamni tochish,
Topish bereg ty zemli,
Podymayesh korabli -
Ne gubi ty nashu dushu:
Vyplesni ty nas na sushu!»
I poslushalas volna:
Tut zhe na bereg ona
Bochku vynesla legonko
I otkhlynula tikhonko.
Mat s mladentsem spasena;
Zemlyu chuvstvuyet ona.
No iz bochki kto ikh vynet?
Bog neuzhto ikh pokinet?
Syn na nozhki podnyalsya,
V dno golovkoy upersya,
Ponatuzhilsya nemnozhko:
«Kak by zdes na dvor okoshko
Nam prodelat?» - molvil on,
Vyshib dno i vyshel von.

Mat i syn teper na vole;
Vidyat kholm v shirokom pole,
More sineye krugom,
Dub zeleny nad kholmom.
Syn podumal: dobry uzhin
Byl by nam, odnako, nuzhen.
Lomit on u duba suk
I v tugoy sgibayet luk,
So kresta snurok shelkovy
Natyanul na luk dubovy,
Tonku trostochku slomil,
Strelkoy legkoy zavostril
I poshel na kray doliny
U morya iskat dichiny.

K moryu lish podkhodit on,
Vot i slyshit budto ston...
Vidno na more ne tikho;
Smotrit - vidit delo likho:
Byetsya lebed sred zybey,
Korshun nositsya nad ney;
Ta bednyazhka tak i pleshchet,
Vodu vkrug mutit i khleshchet...
Tot uzh kogti raspustil,
Klev krovavy navostril...
No kak raz strela zapela,
V sheyu korshuna zadela -
Korshun v more krov prolil,
Luk tsarevich opustil;
Smotrit: korshun v more tonet
I ne ptichyim krikom stonet,
Lebed okolo plyvet,
Zlogo korshuna klyuyet,
Gibel blizkuyu toropit,
Byet krylom i v more topit -
I tsarevichu potom
Molvit russkim yazykom:
«Ty, tsarevich, moy spasitel,
Moy moguchy izbavitel,
Ne tuzhi, chto za menya
Yest ne budesh ty tri dnya,
Chto strela propala v more;
Eto gore - vse ne gore.
Otplachu tebe dobrom,
Sosluzhu tebe potom:
Ty ne lebed ved izbavil,
Devitsu v zhivykh ostavil;
Ty ne korshuna ubil,
Charodeya podstrelil.
Vvek tebya ya ne zabudu:
Ty naydesh menya povsyudu,
A teper ty vorotis,
Ne goryuy i spat lozhis».

Uletela lebed-ptitsa,
A tsarevich i tsaritsa,
Tsely den provedshi tak,
Lech reshilis na toshchak.
Vot otkryl tsarevich ochi;
Otryasaya grezy nochi
I divyas, pered soboy
Vidit gorod on bolshoy,
Steny s chastymi zubtsami,
I za belymi stenami
Bleshchut makovki tserkvey
I svyatykh monastyrey.
On skorey tsaritsu budit;
Ta kak akhnet!.. «To li budet? -
Govorit on, - vizhu ya:
Lebed teshitsya moya».
Mat i syn idut ko gradu.
Lish stupili za ogradu,
Oglushitelny trezvon
Podnyalsya so vsekh storon:
K nim narod navstrechu valit,
Khor tserkovny boga khvalit;
V kolymagakh zolotykh
Pyshny dvor vstrechayet ikh;
Vse ikh gromko velichayut
I tsarevicha venchayut
Knyazhey shapkoy, i glavoy
Vozglashayut nad soboy;
I sredi svoyey stolitsy,
S razreshenia tsaritsy,
V tot zhe den stal knyazhit on
I nareksya: knyaz Gvidon.

Veter na more gulyayet
I korablik podgonyayet;
On bezhit sebe v volnakh
Na razdutykh parusakh.
Korabelshchiki divyatsya,
Na korablike tolpyatsya,
Na znakomom ostrovu
Chudo vidyat nayavu:
Gorod novy zlatoglavy,
Pristan s krepkoyu zastavoy;
Pushki s pristani palyat,
Korablyu pristat velyat.
Pristayut k zastave gosti;

Ikh on kormit i poit
I otvet derzhat velit:
«Chem vy, gosti, torg vedete
I kuda teper plyvete?»
Korabelshchiki v otvet:
«My obyekhali ves svet,
Torgovali sobolyami,
Chernoburymi lisami;
A teper nam vyshel srok,
Yedem pryamo na vostok,
Mimo ostrova Buyana,

Knyaz im vymolvil togda:
«Dobry put vam, gospoda,
Po moryu po Okianu
K slavnomu tsaryu Saltanu;
Ot menya yemu poklon».
Gosti v put, a knyaz Gvidon
S berega dushoy pechalnoy
Provozhayet beg ikh dalny;
Glyad - poverkh tekuchikh vod
Lebed belaya plyvet.


Opechalilsya chemu?» -
Govorit ona yemu.
Knyaz pechalno otvechayet:
«Grust-toska menya syedayet,
Odolela molodtsa:
Videt ya b khotel ottsa».
Lebed knyazyu: «Vot v chem gore!
Nu, poslushay: khochesh v more
Poletet za korablem?
Bud zhe, knyaz, ty komarom».
I krylami zamakhala,
Vodu s shumom raspleskala
I obryzgala yego
S golovy do nog vsego.
Tut on v tochku umenshilsya,
Komarom oborotilsya,
Poletel i zapishchal,
Sudno na more dognal,
Potikhonku opustilsya
Na korabl - i v shchel zabilsya.

Veter veselo shumit,
Sudno veselo bezhit
Mimo ostrova Buyana,
K tsarstvu slavnogo Saltana,
I zhelannaya strana
Vot uzh izdali vidna.
Vot na bereg vyshli gosti;

I za nimi vo dvorets
Poletel nash udalets.
Vidit: ves siaya v zlate,
Tsar Saltan sidit v palate
Na prestole i v ventse
S grustnoy dumoy na litse;
A tkachikha s povarikhoy,
S svatyey baboy Babarikhoy,
Okolo tsarya sidyat
I v glaza yemu glyadyat.
Tsar Saltan gostey sazhayet
Za svoy stol i voproshayet:
«Oy vy, gosti-gospoda,
Dolgo l yezdili? kuda?
Ladno l za morem, il khudo?
I kakoye v svete chudo?»
Korabelshchiki v otvet:
«My obyekhali ves svet;
Za morem zhitye ne khudo,
V svete zh vot kakoye chudo:
V more ostrov byl krutoy,
Ne privalny, ne zhiloy;
On lezhal pustoy ravninoy;
Ros na nem dubok yediny;
A teper stoit na nem
Novy gorod so dvortsom,
S zlatoglavymi tserkvami,
S teremami i sadami,
A sidit v nem knyaz Gvidon;
On prislal tebe poklon».
Tsar Saltan divitsya chudu;
Molvit on: «Kol zhiv ya budu,
Chudny ostrov naveshchu,
U Gvidona pogoshchu».
A tkachikha s povarikhoy,
S svatyey baboy Babarikhoy,
Ne khotyat yego pustit
Chudny ostrov navestit.
«Uzh dikovinka, nu pravo, -
Podmignuv drugim lukavo,
Povarikha govorit, -
Gorod u morya stoit!
Znayte, vot chto ne bezdelka:
Yel v lesu, pod yelyu belka,
Belka pesenki poyet
I oreshki vse gryzet,
A oreshki ne prostye,
Vse skorlupki zolotye,
Yadra - chisty izumrud;
Vot chto chudom-to zovut».
Chudu tsar Saltan divitsya,
A komar-to zlitsya, zlitsya -
I vpilsya komar kak raz
Tetke pryamo v pravy glaz.
Povarikha poblednela,
Obmerla i okrivela.
Slugi, svatya i sestra
S krikom lovyat komara.
«Rasproklyataya ty moshka!
My tebya!..» A on v okoshko,
Da spokoyno v svoy udel
Cherez more poletel.

Snova knyaz u morya khodit,
S sinya morya glaz ne svodit;
Glyad - poverkh tekuchikh vod
Lebed belaya plyvet.
«Zdravstvuy, knyaz ty moy prekrasny!

Opechalilsya chemu?» -
Govorit ona yemu.
Knyaz Gvidon yey otvechayet:
«Grust-toska menya syedayet;
Chudo chudnoye zavest
Mne b khotelos. Gde-to yest
Yel v lesu, pod yelyu belka;
Divo, pravo, ne bezdelka -
Belka pesenki poyet,
Da oreshki vse gryzet,
A oreshki ne prostye,
Vse skorlupki zolotye,
Yadra - chisty izumrud;
No, byt mozhet, lyudi vrut».
Knyazyu lebed otvechayet:
«Svet o belke pravdu bayet;
Eto chudo znayu ya;
Polno, knyaz, dusha moya,
Ne pechalsya; rada sluzhbu
Okazat tebe ya v druzhbu».
S obodrennoyu dushoy
Knyaz poshel sebe domoy;
Lish stupil na dvor shiroky -
Chto zh? pod yelkoyu vysokoy,
Vidit, belochka pri vsekh
Zolotoy gryzet orekh,
Izumrudets vynimayet,
A skorlupku sobirayet,
Kuchki ravnye kladet
I s prisvistochkoy poyet
Pri chestnom pri vsem narode:
Vo sadu li, v ogorode.
Izumilsya knyaz Gvidon.
«Nu, spasibo, - molvil on, -
Ay da lebed - day yey bozhe,
Chto i mne, veselye to zhe».
Knyaz dlya belochki potom
Vystroil khrustalny dom,
Karaul k nemu pristavil
I pritom dyaka zastavil
Strogy schet orekham vest.
Knyazyu pribyl, belke chest.

Veter po moryu gulyayet
I korablik podgonyayet;
On bezhit sebe v volnakh
Na podnyatykh parusakh
Mimo ostrova krutogo,
Mimo goroda bolshogo:
Pushki s pristani palyat,
Korablyu pristat velyat.
Pristayut k zastave gosti;
Knyaz Gvidon zovet ikh v gosti,
Ikh i kormit i poit
I otvet derzhat velit:
«Chem vy, gosti, torg vedete
I kuda teper plyvete?»
Korabelshchiki v otvet:
«My obyekhali ves svet,
Torgovali my konyami,
Vse donskimi zherebtsami,
A teper nam vyshel srok -
I lezhit nam put dalek:
Mimo ostrova Buyana,
V tsarstvo slavnogo Saltana...»
Govorit im knyaz togda:
«Dobry put vam, gospoda,
Po moryu po Okianu
K slavnomu tsaryu Saltanu;
Da skazhite: knyaz Gvidon
Shlet tsaryu-de svoy poklon».

Gosti knyazyu poklonilis,
Vyshli von i v put pustilis.
K moryu knyaz - a lebed tam
Uzh gulyayet po volnam.
Molit knyaz: dusha-de prosit,
Tak i tyanet i unosit...
Vot opyat ona yego
Vmig obryzgala vsego:
V mukhu knyaz oborotilsya,
Poletel i opustilsya
Mezhdu morya i nebes
Na korabl - i v shchel zalez.

Veter veselo shumit,
Sudno veselo bezhit
Mimo ostrova Buyana,
V tsarstvo slavnogo Saltana -
I zhelannaya strana
Vot uzh izdali vidna;
Vot na bereg vyshli gosti;
Tsar Saltan zovet ikh v gosti,
I za nimi vo dvorets
Poletel nash udalets.
Vidit: ves siaya v zlate,
Tsar Saltan sidit v palate
Na prestole i v ventse,
S grustnoy dumoy na litse.
A tkachikha s Babarikhoy
Da s krivoyu povarikhoy
Okolo tsarya sidyat,
Zlymi zhabami glyadyat.
Tsar Saltan gostey sazhayet
Za svoy stol i voproshayet:
«Oy vy, gosti-gospoda,
Dolgo l yezdili? kuda?
Ladno l za morem, il khudo,
I kakoye v svete chudo?»
Korabelshchiki v otvet:
«My obyekhali ves svet;
Za morem zhitye ne khudo;
V svete zh vot kakoye chudo:
Ostrov na more lezhit,
Grad na ostrove stoit
S zlatoglavymi tserkvami,
S teremami da sadami;
Yel rastet pered dvortsom,
A pod ney khrustalny dom;
Belka tam zhivet ruchnaya,
Da zateynitsa kakaya!
Belka pesenki poyet,
Da oreshki vse gryzet,
A oreshki ne prostye,
Vse skorlupki zolotye,
Yadra - chisty izumrud;
Slugi belku steregut,
Sluzhat yey prislugoy raznoy -
I pristavlen dyak prikazny
Strogy schet orekham vest;
Otdayet yey voysko chest;
Iz skorlupok lyut monetu,
Da puskayut v khod po svetu;
Devki syplyut izumrud
V kladovye, da pod spud;
Vse v tom ostrove bogaty,
Izob net, vezde palaty;
A sidit v nem knyaz Gvidon;
On prislal tebe poklon».
Tsar Saltan divitsya chudu.
«Yesli tolko zhiv ya budu,
Chudny ostrov naveshchu,
U Gvidona pogoshchu».
A tkachikha s povarikhoy,
S svatyey baboy Babarikhoy,
Ne khotyat yego pustit
Chudny ostrov navestit.
Usmekhnuvshis ispodtikha,
Govorit tsaryu tkachikha:
«Chto tut divnogo? nu, vot!
Belka kamushki gryzet,
Mechet zoloto i v grudy
Zagrebayet izumrudy;
Etim nas ne udivish,
Pravdu l, net li govorish.
V svete yest inoye divo:
More vzduyetsya burlivo,
Zakipit, podymet voy,
Khlynet na bereg pustoy,
Razolyetsya v shumnom bege,
I ochutyatsya na brege,
V cheshuye, kak zhar gorya,
Tridtsat tri bogatyrya,
Vse krasavtsy udalye,
Velikany molodye,
Vse ravny, kak na podbor,
S nimi dyadka Chernomor.
Eto divo, tak uzh divo,
Mozhno molvit spravedlivo!»
Gosti umnye molchat,
Sporit s neyu ne khotyat.
Divu tsar Saltan divitsya,
A Gvidon-to zlitsya, zlitsya...
Zazhuzhzhal on i kak raz
Tetke sel na levy glaz,
I tkachikha poblednela:
«Ay!» i tut zhe okrivela;
Vse krichat: «Lovi, lovi,
Da davi yee, davi...
Vot uzho! postoy nemnozhko,
Pogodi...» A knyaz v okoshko,
Da spokoyno v svoy udel
Cherez more priletel.

Knyaz u sinya morya khodit,
S sinya morya glaz ne svodit;
Glyad - poverkh tekuchikh vod
Lebed belaya plyvet.
«Zdravstvuy, knyaz ty moy prekrasny!
Chto ty tikh, kak den nenastny?
Opechalilsya chemu?» -
Govorit ona yemu.
Knyaz Gvidon yey otvechayet:
«Grust-toska menya syedayet -
Divo b divnoye khotel
Perenest ya v moy udel».
«A kakoye zh eto divo?»
- Gde-to vzduyetsya burlivo
Okian, podymet voy,
Khlynet na bereg pustoy,
Rasplesnetsya v shumnom bege,
I ochutyatsya na brege,
V cheshuye, kak zhar gorya,
Tridtsat tri bogatyrya,
Vse krasavtsy molodye,
Velikany udalye,
Vse ravny, kak na podbor,
S nimi dyadka Chernomor.
Knyazyu lebed otvechayet:
«Vot chto, knyaz, tebya smushchayet?
Ne tuzhi, dusha moya,
Eto chudo znayu ya.
Eti vityazi morskiye
Mne ved bratya vse rodnye.
Ne pechalsya zhe, stupay,
V gosti brattsev podzhiday».

Knyaz poshel, zabyvshi gore,
Sel na bashnyu, i na more
Stal glyadet on; more vdrug
Vskolykhalosya vokrug,
Raspleskalos v shumnom bege
I ostavilo na brege
Tridtsat tri bogatyrya;
V cheshuye, kak zhar gorya,
Idut vityazi chetami,
I, blistaya sedinami,
Dyadka vperedi idet
I ko gradu ikh vedet.
S bashni knyaz Gvidon sbegayet,
Dorogikh gostey vstrechayet;
Vtoropyakh narod bezhit;
Dyadka knyazyu govorit:
«Lebed nas k tebe poslala
I nakazom nakazala
Slavny gorod tvoy khranit
I dozorom obkhodit.
My otnyne yezhedenno
Vmeste budem nepremenno
U vysokikh sten tvoikh
Vykhodit iz vod morskikh,
Tak uvidimsya my vskore,
A teper pora nam v more;
Tyazhek vozdukh nam zemli».
Vse potom domoy ushli.

Veter po moryu gulyayet
I korablik podgonyayet;
On bezhit sebe v volnakh
Na podnyatykh parusakh
Mimo ostrova krutogo,
Mimo goroda bolshogo;
Pushki s pristani palyat,
Korablyu pristat velyat.
Pristayut k zastave gosti.
Knyaz Gvidon zovet ikh v gosti,
Ikh i kormit i poit
I otvet derzhat velit:
«Chem vy, gosti, torg vedete?
I kuda teper plyvete?»
Korabelshchiki v otvet:
«My obyekhali ves svet;
Torgovali my bulatom,
Chistym serebrom i zlatom,
I teper nam vyshel srok;
A lezhit nam put dalek,
Mimo ostrova Buyana,
V tsarstvo slavnogo Saltana».
Govorit im knyaz togda:
«Dobry put vam, gospoda,
Po moryu po Okianu
K slavnomu tsaryu Saltanu.
Da skazhite zh: knyaz Gvidon
Shlet-de svoy tsaryu poklon».

Gosti knyazyu poklonilis,
Vyshli von i v put pustilis.
K moryu knyaz, a lebed tam
Uzh gulyayet po volnam.
Knyaz opyat: dusha-de prosit...
Tak i tyanet i unosit...
I opyat ona yego
Vmig obryzgala vsego.
Tut on ochen umenshilsya,
Shmelem knyaz oborotilsya,
Poletel i zazhuzhzhal;
Sudno na more dognal,
Potikhonku opustilsya
Na kormu - i v shchel zabilsya.

Veter veselo shumit,
Sudno veselo bezhit
Mimo ostrova Buyana,
V tsarstvo slavnogo Saltana,
I zhelannaya strana
Vot uzh izdali vidna.
Vot na bereg vyshli gosti.
Tsar Saltan zovet ikh v gosti,
I za nimi vo dvorets
Poletel nash udalets.
Vidit, ves siaya v zlate,
Tsar Saltan sidit v palate
Na prestole i v ventse,
S grustnoy dumoy na litse.
A tkachikha s povarikhoy,
S svatyey baboy Babarikhoy,
Okolo tsarya sidyat -
Chetyrmya vse tri glyadyat.
Tsar Saltan gostey sazhayet
Za svoy stol i voproshayet:
«Oy vy, gosti-gospoda,
Dolgo l yezdili? kuda?
Ladno l za morem il khudo?
I kakoye v svete chudo?»
Korabelshchiki v otvet:
«My obyekhali ves svet;
Za morem zhitye ne khudo;
V svete zh vot kakoye chudo:
Ostrov na more lezhit,
Grad na ostrove stoit,
Kazhdy den idet tam divo:
More vzduyetsya burlivo,
Zakipit, podymet voy,
Khlynet na bereg pustoy,
Rasplesnetsya v skorom bege -
I ostanutsya na brege
Tridtsat tri bogatyrya,
V cheshuye zlatoy gorya,
Vse krasavtsy molodye,
Velikany udalye,
Vse ravny, kak na podbor;
Stary dyadka Chernomor
S nimi iz morya vykhodit
I poparno ikh vyvodit,
Chtoby ostrov tot khranit
I dozorom obkhodit -
I toy strazhi net nadezhney,
Ni khrabreye, ni prilezhney.
A sidit tam knyaz Gvidon;
On prislal tebe poklon».
Tsar Saltan divitsya chudu.
«Koli zhiv ya tolko budu,
Chudny ostrov naveshchu
I u knyazya pogoshchu».
Povarikha i tkachikha
Ni gugu - no Babarikha
Usmekhnuvshis govorit:
«Kto nas etim udivit?
Lyudi iz morya vykhodyat
I sebe dozorom brodyat!
Pravdu l bayut, ili lgut,
Diva ya ne vizhu tut.
V svete yest takiye l diva?
Vot idet molva pravdiva:
Za morem tsarevna yest,
Chto ne mozhno glaz otvest:
Dnem svet bozhy zatmevayet,
Nochyu zemlyu osveshchayet,
Mesyats pod kosoy blestit,
A vo lbu zvezda gorit.
A sama-to velichava,
Vyplyvayet, budto pava;
A kak rech-to govorit,
Slovno rechenka zhurchit.
Molvit mozhno spravedlivo,
Eto divo, tak uzh divo».
Gosti umnye molchat:
Sporit s baboy ne khotyat.
Chudu tsar Saltan divitsya -
A tsarevich khot i zlitsya,
No zhaleyet on ochey
Staroy babushki svoyey:
On nad ney zhuzhzhit, kruzhitsya -
Pryamo na nos k ney saditsya,
Nos uzhalil bogatyr:
Na nosu vskochil voldyr.
I opyat poshla trevoga:
«Pomogite, radi boga!
Karaul! lovi, lovi,
Da davi yego, davi...
Vot uzho! pozhdi nemnozhko,
Pogodi!..» A shmel v okoshko,
Da spokoyno v svoy udel
Cherez more poletel.

Knyaz u sinya morya khodit,
S sinya morya glaz ne svodit;
Glyad - poverkh tekuchikh vod
Lebed belaya plyvet.
«Zdravstvuy, knyaz ty moy prekrasny!
Chto zh ty tikh, kak den nenastny?
Opechalilsya chemu?» -
Govorit ona yemu.
Knyaz Gvidon yey otvechayet:
«Grust-toska menya syedayet:
Lyudi zhenyatsya; glyazhu,
Nezhenat lish ya khozhu».
- A kogo zhe na primete
Ty imeyesh? - «Da na svete,
Govoryat, tsarevna yest,
Chto ne mozhno glaz otvest.
Dnem svet bozhy zatmevayet,
Nochyu zemlyu osveshchayet -
Mesyats pod kosoy blestit,
A vo lbu zvezda gorit.
A sama-to velichava,
Vystupayet, budto pava;
Sladku rech-to govorit,
Budto rechenka zhurchit.
Tolko, polno, pravda l eto?»
Knyaz so strakhom zhdet otveta.
Lebed belaya molchit
I, podumav, govorit:
«Da! takaya yest devitsa.
No zhena ne rukavitsa:
S beloy ruchki ne stryakhnesh,
Da za poyas ne zatknesh.
Usluzhu tebe sovetom -
Slushay: obo vsem ob etom
Porazdumay ty putem,
Ne raskayatsya b potom».
Knyaz pred neyu stal bozhitsya,
Chto pora yemu zhenitsya,
Chto ob etom obo vsem
Peredumal on putem;
Chto gotov dushoyu strastnoy
Za tsarevnoyu prekrasnoy
On peshkom idti otsel
Khot za tridevyat zemel.
Lebed tut, vzdokhnuv gluboko,
Molvila: «Zachem daleko?
Znay, blizka sudba tvoya,
Ved tsarevna eta - ya».
Tut ona, vzmakhnuv krylami,
Poletela nad volnami
I na bereg s vysoty
Opustilasya v kusty,
Vstrepenulas, otryakhnulas
I tsarevnoy obernulas:
Mesyats pod kosoy blestit,
A vo lbu zvezda gorit;
A sama-to velichava,
Vystupayet, budto pava;
A kak rech-to govorit,
Slovno rechenka zhurchit.
Knyaz tsarevnu obnimayet,
K beloy grudi prizhimayet
I vedet yee skorey
K miloy matushki svoyey.
Knyaz yey v nogi, umolyaya:
«Gosudarynya-rodnaya!
Vybral ya zhenu sebe,
Doch poslushnuyu tebe,
Prosim oba razreshenya,
Tvoyego blagoslovenya:
Ty detey blagoslovi
Zhit v sovete i lyubvi».
Nad glavoyu ikh pokornoy
Mat s ikonoy chudotvornoy
Slezy lyet i govorit:
«Bog vas, deti, nagradit».
Knyaz ne dolgo sobiralsya,
Na tsarevne obvenchalsya;
Stali zhit da pozhivat,
Da priploda podzhidat.

Veter po moryu gulyayet
I korablik podgonyayet;
On bezhit sebe v volnakh
Na razdutykh parusakh
Mimo ostrova krutogo,
Mimo goroda bolshogo;
Pushki s pristani palyat,
Korablyu pristat velyat.
Pristayut k zastave gosti.
Knyaz Gvidon zovet ikh v gosti,
On ikh kormit i poit
I otvet derzhat velit:
«Chem vy, gosti, torg vedete
I kuda teper plyvete?»
Korabelshchiki v otvet:
«My obyekhali ves svet,
Torgovali my nedarom
Neukazannym tovarom;
A lezhit nam put dalek:
Vosvoyasi na vostok,
Mimo ostrova Buyana,
V tsarstvo slavnogo Saltana».
Knyaz im vymolvil togda:
«Dobry put vam, gospoda,
Po moryu po Okianu
K slavnomu daryu Saltanu;
Da napomnite yemu,
Gosudaryu svoyemu:
K nam on v gosti obeshchalsya,
A dosele ne sobralsya -
Shlyu yemu ya svoy poklon».
Gosti v put, a knyaz Gvidon
Doma na sey raz ostalsya
I s zhenoyu ne rasstalsya.

Veter veselo shumit,
Sudno veselo bezhit
Mimo ostrova Buyana
K tsarstvu slavnogo Saltana,
I znakomaya strana
Vot uzh izdali vidna.
Vot na bereg vyshli gosti.
Tsar Saltan zovet ikh v gosti.
Gosti vidyat: vo dvortse
Tsar sidit v svoyem ventse,
A tkachikha s povarikhoy,
S svatyey baboy Babarikhoy,
Okolo tsarya sidyat,
Chetyrmya vse tri glyadyat.
Tsar Saltan gostey sazhayet
Za svoy stol i voproshayet:
«Oy vy, gosti-gospoda,
Dolgo l yezdili? kuda?
Ladno l za morem, il khudo?
I kakoye v svete chudo?»
Korabelshchiki v otvet:
«My obyekhali ves svet;
Za morem zhitye ne khudo,
V svete zh vot kakoye chudo:
Ostrov na more lezhit,
Grad na ostrove stoit,
S zlatoglavymi tserkvami,
S teremami i sadami;
Yel rastet pered dvortsom,
A pod ney khrustalny dom;
Belka v nem zhivet ruchnaya,
Da chudesnitsa kakaya!
Belka pesenki poyet
Da oreshki vse gryzet;
A oreshki ne prostye,
Skorlupy-to zolotye,
Yadra - chisty izumrud;
Belku kholyat, beregut.
Tam yeshche drugoye divo:
More vzduyetsya burlivo,
Zakipit, podymet voy,
Khlynet na bereg pustoy,
Rasplesnetsya v skorom bege,
I ochutyatsya na brege,
V cheshuye, kak zhar gorya,
Tridtsat tri bogatyrya,
Vse krasavtsy udalye,
Velikany molodye,
Vse ravny, kak na podbor -
S nimi dyadka Chernomor.
I toy strazhi net nadezhney,
Ni khrabreye, ni prilezhney.
A u knyazya zhenka yest,
Chto ne mozhno glaz otvest:
Dnem svet bozhy zatmevayet,
Nochyu zemlyu osveshchayet;
Mesyats pod kosoy blestit,
A vo lbu zvezda gorit.
Knyaz Gvidon tot gorod pravit,
Vsyak yego userdno slavit;
On prislal tebe poklon,
Da tebe penyayet on:
K nam-de v gosti obeshchalsya,
A dosele ne sobralsya».

Tut uzh tsar ne uterpel,
Snaryadit on flot velel.
A tkachikha s povarikhoy,
S svatyey baboy Babarikhoy,
Ne khotyat tsarya pustit
Chudny ostrov navestit.
No Saltan im ne vnimayet
I kak raz ikh unimayet:
«Chto ya? tsar ili ditya? -
Govorit on ne shutya: -
Nynche zh yedu!» - Tut on topnul,
Vyshel von i dveryu khlopnul.

Pod oknom Gvidon sidit,
Molcha na more glyadit:
Ne shumit ono, ne khleshchet,
Lish yedva, yedva trepeshchet,
I v lazorevoy dali
Pokazalis korabli:
Po ravninam Okiana
Yedet flot tsarya Saltana.
Knyaz Gvidon togda vskochil,
Gromoglasno vozopil:
«Matushka moya rodnaya!
Ty, knyaginya molodaya!
Posmotrite vy tuda:
Yedet batyushka syuda».
Flot uzh k ostrovu podkhodit.
Knyaz Gvidon trubu navodit:
Tsar na palube stoit
I v trubu na nikh glyadit;
S nim tkachikha s povarikhoy,
S svatyey baboy Babarikhoy;
Udivlyayutsya one
Neznakomoy storone.
Razom pushki zapalili;
V kolokolnyakh zazvonili;
K moryu sam idet Gvidon;
Tam tsarya vstrechayet on
S povarikhoy i tkachikhoy,
S svatyey baboy Babarikhoy;
V gorod on povel tsarya,
Nichego ne govorya.

Vse teper idut v palaty:
U vorot blistayut laty,
I stoyat v glazakh tsarya
Tridtsat tri bogatyrya,
Vse krasavtsy molodye,
Velikany udalye,
Vse ravny, kak na podbor,
S nimi dyadka Chernomor.
Tsar stupil na dvor shirokoy:
Tam pod yelkoyu vysokoy
Belka pesenku poyet,
Zolotoy orekh gryzet,
Izumrudets vynimayet
I v meshechek opuskayet;
I zaseyan dvor bolshoy
Zolotoyu skorlupoy.
Gosti dale - toroplivo
Smotryat - chto zh? knyaginya - divo:
Pod kosoy luna blestit,
A vo lbu zvezda gorit;
A sama-to velichava,
Vystupayet, budto pava,
I svekrov svoyu vedet.
Tsar glyadit - i uznayet...
V nem vzygralo retivoye!
«Chto ya vizhu? chto takoye?
Kak!» - i dukh v nem zanyalsya...
Tsar slezami zalilsya,
Obnimayet on tsaritsu,
I synka, i moloditsu,
I sadyatsya vse za stol;
I vesely pir poshel.
A tkachikha s povarikhoy,
S svatyey baboy Babarikhoy,
Razbezhalis po uglam;
Ikh nashli nasilu tam.
Tut vo vsem oni priznalis,
Povinilis, razrydalis;
Tsar dlya radosti takoy
Otpustil vsekh trekh domoy.
Den proshel - tsarya Saltana
Ulozhili spat vpolpyana.
Ya tam byl; med, pivo pil -
I usy lish obmochil.

Skazka o tsare Saltane

Nhb ltdbws gjl jryjv
Ghzkb gjplyj dtxthrjv/
«Rf,s z ,skf wfhbwf, -
Ujdjhbn jlyf ltdbwf, -
Nj yf dtcm rhtotysq vbh
Ghbujnjdbkf , z gbh»/
«Rf,s z ,skf wfhbwf, -
Ujdjhbn tt ctcnhbwf, -
Nj yf dtcm ,s vbh jlyf
Yfnrfkf z gjkjnyf»/
«Rf,s z ,skf wfhbwf, -
Nhtnmz vjkdbkf ctcnhbwf, -
Z , lkz ,fn/irb-wfhz
Hjlbkf ,jufnshz»/

Njkmrj dsvjkdbnm ecgtkf,
Ldthm nbzdbkb wfhcre djk/ -
Tq b csye pke/ ljk/,
Ghjxbnfkb dcke[ erfp,
B wfhbwe d njn ;t xfc
D ,jxre c csyjv gjcflbkb,
Pfcvjkbkb, gjrfnbkb
B gecnbkb d Jrbzy -
Nfr dtktk-lt wfhm Cfknfy/

D cbytv yt,t pdtpls ,ktoen,
D cbytv vjht djkys ttlftn,
Jljktkf vjkjlwf:
Dbltnm z , ttlftn;
Xelj xelyjt pfdtcnm
Vyt , tttlftn -
Lbdj , lbdyjt tttlftn:
K/lb ;tyzncz; ukz;e,
Yt;tyfn kbim z tt}