Есть в истории музыки примеры, которые заставляют задуматься, кем же все-таки является музыкант, композитор: человеком, обладающим от природы определенными психологическими особенностями – или пророком?

В конце 1930-х гг. задумал повторить опыт , осуществленный в знаменитом « » – написать вариации на мелодию остинато. Мелодия была простая, примитивная даже, в ритме марша, но с некоторым оттенком «приплясывания». Она казалась безобидной, но темброво-фактурные вариации постепенно превращали тему в сущее чудовище… По-видимому, автор воспринимал это как своеобразный композиторский «эксперимент» – не публиковал, не заботился об исполнении, никому, кроме коллег и учеников, не показывал. Так и остались бы эти вариации «опытным образцом», но прошло совсем немного времени – и не музыкальное, а реальное чудовище явило себя миру.

Во время Великой Отечественной войны Дмитрий Дмитриевич жил одной жизнью со своими согражданами – под лозунгом «Все для фронта! Все для Победы!». Рытье окопов, дежурство во время воздушной тревоги – во всем этом он участвовал наравне с другими ленинградцами. Посвящает он делу борьбы с фашизмом и свой композиторский талант – фронтовые концертные бригады получили немало его аранжировок. Одновременно обдумывает новую симфонию. Летом 1941 г. была завершена ее первая часть, а осенью – уже после начала блокады – вторая. И хотя завершил ее уже в Куйбышеве – в эвакуации – за Симфонией № 7 закрепилось название «Ленинградская», ведь замысел ее созрел в блокадном Ленинграде.

Широкая, «бесконечно» развертывающаяся мелодия главной партии открывает симфонию, эпическая мощь слышится в ее унисонах. Образ счастливой мирной жизни дополняется кантиленной побочной партией – ритм спокойного покачивания в аккомпанементе роднит ее с колыбельной. Эта тема растворяется в высоком регистре у солирующей скрипки, уступая место эпизоду, который обычно именуют «темой фашистского нашествия». Это те самые темброво-фактурные вариации, созданные еще до войны. Хотя поначалу тема, проводимая поочередно деревянными духовыми на фоне барабанной дроби не кажется особенно страшной, ее враждебность темам экспозиции очевидна с самого начала: главная и побочная партии имеют песенную природу – а эта маршевая тема абсолютно лишена таковой. Квадратность, не свойственная главной партии, здесь подчеркнута, темы экспозиции являют собою протяженные мелодии – а эта распадается на короткие мотивы. В своем развитии она достигает колоссальной мощи – кажется, ничто не может остановить эту бездушную военную машину – но неожиданно меняется тональность, и у медных духовых появляется решительная нисходящая тема («тема сопротивления»), вступающая в ожесточенную борьбу с темой нашествия. И хотя не было разработки с участием тем экспозиции (ее заменяет эпизод «нашествия»), в репризе они предстают в преображенном виде: главная партия превращается в отчаянный призыв, побочная – в скорбный монолог, лишь ненадолго возвращаясь в своем первоначальном облике, но в конце части вновь возникает барабанная дробь и отзвуки темы нашествия.

Вторая часть – скерцо в умеренном темпе – звучит неожиданно мягко после ужасов первой части: камерная оркестровка, изящество первой темы, протяженность, песенность второй, проводимой солирующим гобоем. Лишь в среднем разделе образы войны напоминают о себе страшной, гротескной темой в ритме вальса, переходящего в марш.

Третья часть – адажио с его патетическими, величественными и одновременно проникновенными темами – воспринимается как воспевание родного города, которому посвящена Ленинградская симфония. Интонация реквиема звучит в хоральном вступлении. Драматичностью, напряженностью чувств отличается средний раздел.

Третья часть без перерыва переходит в четвертую. На фоне тремоло литавр собираются интонации, из которых возникает энергичная, стремительная главная партия финала. Трагическим реквиемом звучит тема в ритме сарабанды, но тон финалу задает главная партия – ее развитие приводит к коде, где медные духовые торжественно провозглашают главную партию первой части.

Симфония № 7 впервые прозвучала в марте 1942 г. в исполнении оркестра Большого театра, находившегося тогда в эвакуации в Куйбышеве, дирижировал . Но истинным примером героизма стала ленинградская премьера, состоявшаяся в августе. Партитуру доставили в город на военном самолете вместе с медикаментами, по радио объявили о регистрации оставшихся в живых музыкантов, дирижер искал исполнителей в госпиталях. Некоторых музыкантов, находившихся в армии, отрядили воинские части. И вот эти люди собрались на репетицию – истощенные, с огрубевшими от оружия руками, флейтиста пришлось привезти на санях – у него отнялись ноги… Первая репетиция длилась всего четверть часа – больше исполнители не в состоянии были выдержать. До концерта, состоявшегося через два месяца, дожили не все оркестранты – некоторые умерли от истощения… Исполнить в таких условиях сложное симфоническое произведение казалось немыслимым – но музыканты с дирижером во главе сделали невозможное: концерт состоялся.

Еще до ленинградской премьеры – в июле – симфония прозвучала в Нью-Йорке под управлением . Широко известны слова американского критика, присутствовавшего на этом концерте: «Какой дьявол может победить народ, способный создавать музыку, подобную этой!».

Музыкальные Сезоны

Симфония №7 «Ленинградская»

15 симфоний Шостаковича составляют одно из величайших явлений музыкальной литературы ХХ столетия. Несколько из них несут определенную «программу», связанную с историй или войной. Замысел «Ленинградской» возник из личного опыта.

«Нашей победе над фашизмом, нашей грядущей победе над врагом,
моему любимому городу Ленинграду, я посвящаю свою седьмую симфонию»
(Д. Шостакович)

Я говорю за всех, кто здесь погиб.
В моих строках глухие их шаги,
Их вечное и жаркое дыханье.
Я говорю за всех, кто здесь живет,
Кто проходил огонь, и смерть, и лед.
Я говорю, как плоть твоя, народ,
По праву разделенного страданья...
(Ольга Берггольц)

В июне 1941 года фашистская Германия вторглась в Советский Союз и, вскоре Ленинград оказался в блокаде, которая длилась 18 месяцев и повлекла за собой бесчисленные лишения и смерти. Помимо погибших во время бомбежек, более чем 600 000 советских граждан умерли от голода. Многие замерзли или погибли из-за нехватки медицинской помощи – количество жертв блокады оценивается почти в миллион. В осажденном городе, претерпевая страшные лишения вместе с тысячами других людей, Шостакович начал работу над своей Симфонией №7. Он прежде никому не посвящал свои крупные произведения, но эта симфония стала подношением Ленинграду и его жителям. Композитор был движим любовью к родному городу и этими поистине героическими временами борьбы.
Работа над этой симфонией началась в самом начале войны. С первых дней войны Шостакович, как и многие его земляки, стал работать на нужды фронта. Он рыл окопы, дежурил по ночам во время воздушных тревог.

Делал аранжировки для концертных бригад, отправляющихся на фронт. Но, как всегда, у этого уникального музыканта-публициста в голове уже созревал крупный симфонический замысел, посвященный всему происходящему. Он начал писать Седьмую симфонию. Летом была закончена первая часть. Вторую он писал в сентябре уже в блокадном Ленинграде.

В октябре Шостакович вместе с семьей был эвакуирован в Куйбышев. В отличие от первых трех частей, созданных буквально на одном дыхании, работа над финалом двигалась плохо. Неудивительно, что последняя часть долго не получалась. Композитор понимал, что от симфонии, посвященной войне, будут ожидать торжественного победного финала. Но для этого пока не было никаких оснований, а он писал так, как подсказывало сердце.

27 декабря 1941 г. симфония была закончена. Начиная с Пятой симфонии, почти все творения композитора в этом жанре исполнялись любимым оркестром - оркестром Ленинградской филармонии под управлением Е. Мравинского.

Но, к сожалению, оркестр Мравинского был далеко, в Новосибирске, а власти настаивали на срочной премьере. Ведь симфония была посвящена автором подвигу родного города. Ей придавалось политическое значение. Премьера состоялась в Куйбышеве в исполнении оркестра Большого театра под управлением С. Самосуда. После этого симфония исполнялась в Москве и Новосибирске. Но самая замечательная премьера состоялась в осажденном Ленинграде. Музыкантов для ее исполнения собирали отовсюду. Многие из них были истощены. Пришлось перед началом репетиций положить их в больницу - подкормить, подлечить. В день исполнения симфонии все артиллерийские силы были брошены на подавление огневых точек врага. Ничто не должно было помешать этой премьере.

Зал филармонии был полон. Публика была самой разнообразной. На концерт пришли моряки, вооруженные пехотинцы, одетые в фуфайки бойцы ПВО, исхудавшие завсегдатаи филармонии. Исполнение симфонии длилось 80 минут. Всё это время орудия врага безмолвствовали: артиллеристы, защищавшие город, получили приказ - во что бы то ни стало подавлять огонь немецких орудий.

Новое произведение Шостаковича потрясло слушателей: многие из них плакали, не скрывая слёз. Великая музыка сумела выразить то, что объединяло людей в то трудное время: веру в победу, жертвенность, безграничную любовь к своему городу и стране.

Во время исполнения симфония транслировалась по радио, а также по громкоговорителям городской сети. Её слышали не только жители города, но и осаждавшие Ленинград немецкие войска.

19 июля 1942 г. симфония прозвучала в Нью-Йорке, и после этого началось ее победное шествие по миру.

Первая часть начинается широкой, распевной эпической мелодией. Она развивается, растет, наполняется все большей мощью. Вспоминая процесс создания симфонии, Шостакович говорил: «Работая над симфонией, я думал о величии нашего народа, о его героизме, о лучших идеалах человечества, о прекрасных качествах человека…» Все это воплощено в теме главной партии, которую роднят с русскими богатырскими темами размашистые интонации, смелые широкие мелодические ходы, тяжелые унисоны.

Побочная партия тоже песенна. Она похожа на спокойную колыбельную песню. Мелодия ее как будто растворяется в тишине. Все дышит спокойствием мирной жизни.

Но вот откуда-то издалека раздается дробь барабана, а потом появляется и мелодия: примитивная, похожая на куплеты - выражение обыденности и пошлости. Как будто двигаются марионетки. Так начинается «эпизод нашествия» - потрясающая картина вторжения разрушительной силы.

Поначалу звучание кажется безобидным. Но тема повторяется 11 раз, все больше усиливаясь. Мелодия ее не изменяется, она только постепенно обрастает звучанием все новых и новых инструментов, превращаясь в мощные ак­кордовые комплексы. Так эта тема, которая сначала казалась не угрожающей, а тупой и пошлой, превращается в колоссальное чудовище - скрежещущую машину уничтожения. Кажется, что она сотрет в порошок все живое на своем пути.

Писатель А. Толстой назвал эту музыку «пляской ученых крыс под дудку крысолова». Кажется, что ученые крысы, покорные воле крысолова, вступают в бой.

Эпизод нашествия написан в форме вариаций на неизменную тему - пассакалии.

Еще до начала Великой Отечественной войны Шостакович написал вариации на неизменную тему, сходные по замыслу с Болеро Равеля. Он показывал ее своим ученикам. Тема простая, как бы приплясывающая, которую сопровождает бой малого барабана. Она разрасталась до огромной мощи. Сначала она звучала безобидно, даже фривольно, но вырастала в страшный символ по­давления. Композитор отложил это сочинение, не исполнив и не опубликовав его. Получается, что этот эпизод написан раньше. Так что же хотел изобразить им композитор? Страшное шествие фашизма по Европе или наступление тоталитаризма на личность? (Прим.: Тоталитарным называют режим, при котором государство господствует над всеми сторонами жизни общества, при котором существует насилие, уничтожение демократических свобод и прав человека).

В тот момент, когда кажется, что железная махина с грохотом движется прямо на слушателя, происходит неожиданное. Начинается противодействие. Появляется драматический мотив, который принято называть мотивом сопротивления. В музыке слышатся стоны, крики. Как будто разыгрывается грандиозная симфоническая битва.

После мощной кульминации реприза звучит сумрачно и мрачно. Тема главной партии в ней звучит как страстная речь, обращенная ко всему человечеству, полная великой силы протеста против зла. Особенно выразительна мелодия побочной партии, ставшая тоскливой и одинокой. Здесь появляется выразительное соло фагота.

Это больше не колыбельная, а скорее плач, прерываемый мучительными спазмами. Только в коде главная партия звучит в мажоре, как бы утверждая преодоление сил зла. Но издали слышится дробь барабана. Война еще продолжается.

Две следующие части призваны показать духовное богатство человека, силу его воли.

Вторая часть - скерцо, выдержанное в мягких тонах. Многие критики в этой музыке видели картину Ленинграда прозрачными белыми ночами. Эта музыка соединяет в себе улыбку и печаль, легкий юмор и самоуглубленность, создавая образ привлекательный и светлый.

Третья часть - величавое и проникновенное адажио. Его открывает хорал - своеобразный реквием по погибшим. За ним следует патетическое высказывание скрипок. Вторая тема, по словам композитора, передает «упоение жизнью, преклонение перед природой». Драматическая середина части воспринимается как воспоминание о прошедшем, реакция на трагические события первой части.

Финал начинается еле слышным тремоло литавр. Как будто постепенно собираются силы. Так подготавливается главная тема, полная неукротимой энергии. Это образ борьбы, народно­го гнева. Его сменяет эпизод в ритме сарабанды - вновь воспоминание о павших. А затем начинается медленное восхождение к торжеству завершения симфонии, где главная тема первой части звучит у труб и тромбонов как символ мира и будущей победы.

Как ни широко многообразие жанров в творчестве Шостаковича, по складу своего дарования он, прежде всего композитор-симфонист. Для его творчества характерны огромные масштабы содержания, склонность к обобщенному мышлению, острота конфликтов, динамичность и строгая логика развития. Особенно ярко эти черты проявились в его симфониях. Перу Шостаковича принадлежат пятнадцать симфоний. Каждая из них - страница истории жизни народа. Композитора не зря называли музыкальным летописцем своей эпохи. Причем не бесстрастным наблюдателем, как бы сверху обозревающим все происходящее, а человеком, тонко реагирующим на потрясения своей эпохи, живущим жизнью своих современников, причастным ко всему, что происходит вокруг. Он мог бы сказать о себе словами великого Гете:

- Я не зритель посторонний,
А участник дел земных!

Как никто другой, он отличался отзывчивостью ко всему происходящему с родной страной и ее народом и даже шире - со всем человечеством. Благодаря этой восприимчивости он смог уловить характерные для той эпохи черты и воспроизвести их в высокохудожественных образах. И в этом отношении симфонии композитора - уникальный памятник истории человечества.

9 августа 1942 года. В этот день в осажденном Ленинграде состоялось знаменитое исполнение Седьмой («Ленинградской») симфонии Дмитрия Шостаковича.

Организатором и дирижером выступил Карл Ильич Элиасберг – главный дирижер оркестра Ленинградского радио. Пока исполнялась симфония, на город не упал ни один вражеский снаряд: по приказу командующего Ленинградским фронтом маршала Говорова все вражеские точки были заблаговременно подавлены. Пушки молчали, пока звучала музыка Шостаковича. Её слышали не только жители города, но и осаждавшие Ленинград немецкие войска. Спустя много лет после войны немцы говорили: «Тогда, 9 августа 1942 года, мы поняли, что проиграем войну. Мы ощутили вашу силу, способную преодолеть голод, страх и даже смерть...»

Начиная с исполнения в блокадном Ленинграде, симфония имела для советской и российской власти огромное агитационно-политическое значение.

21 августа 2008 года фрагмент первой части симфонии был исполнен в разрушенном грузинскими войсками южноосетинском городе Цхинвале оркестром Мариинского театра под управлением Валерия Гергиева.

«Эта симфония - напоминание миру, что ужас блокады и бомбежки Ленинграда не должен повториться...»
(В. А. Гергиев)

Презентация

В комплекте:
1. Презентация 18 слайдов, ppsx;
2. Звуки музыки:
Симфония № 7 «Ленинградская», соч. 60, 1 часть, mp3;
3. Статья, docx.

Седьмую симфонию Шостакович начал писать в осаждённом Ленинграде летом 1941 года. Работая над произведением, он жил в консерватории на казарменном положении, как боец пожарной команды. Неоднократно композитор подавал заявления с просьбой направить его в действующую армию, однако вместо этого получил приказ об эвакуации. Закончена симфония была уже в Куйбышеве. Там же 5 марта 1942 года состоялась её премьера. Оркестром Большого театра СССР дирижировал Самуил Абрамович Самосуд. Присутствовавший на премьере киносценарист Алексей Каплер вспоминал: «Слова „овация“, „успех“ ни в какой мере не передают того, что творилось в зале. У многих на глазах стояли слёзы. Вновь и вновь выходил на сцену создатель этого творения, и не верилось, что это именно он, 35‑летний худощавый интеллигент-очкарик, выглядевший совсем юным, мог вызвать такую бурю эмоций ».

На следующий день после премьеры симфонии копия партитуры самолётом была доставлена в Москву. Первое исполнение в столице состоялось 29 марта, в Колонном зале Дома Союзов. Ольга Берггольц вспоминала: «…на сверхъестественные овации зала, вставшего перед симфонией, вышел Шостакович с лицом подростка, худенький, хрупкий, казалось, ничем не защищённый. А народ, стоя, всё рукоплескал и рукоплескал сыну и защитнику Ленинграда. И я глядела на него, мальчика, хрупкого человека в больших очках, который, взволнованный и невероятно смущённый, без малейшей улыбки, неловко кланялся, кивал головой слушателям, и я думала: „Этот человек сильнее Гитлера, мы обязательно победим немцев“ ».

Крупнейшие американские дирижёры - Леопольд Стоковский, Артуро Тосканини, Юджин Орманди - обратились во Всесоюзное общество культурной связи с заграницей с просьбой срочно выслать в США четыре экземпляра партитур и плёнку с записью исполнения симфонии в Советском Союзе. Фотокопии нот были отправлены в Соединённые Штаты военным самолётом, и 19 июля в Нью-Йорке состоялась американская премьера «Ленинградской» симфонии. Выступление Симфонического оркестра Нью-Йоркского радио под управлением Артуро Тосканини, транслировавшееся радиостанциями США, Канады и Латинской Америки, услышали около двадцати миллионов человек. «Какой дьявол может победить народ, способный создавать музыку, подобную этой! » - писал летом 1942 года американский музыкальный критик.

Но с особым нетерпением ждали Седьмую симфонию на родине композитора - в Ленинграде. 2 июля 1942 года двадцатилетний лётчик лейтенант Литвинов под сплошным огнём немецких зенитных орудий, прорвав огненное кольцо, доставил в блокадный город вместе с медикаментами четыре объёмные нотные тетради. На следующий день в «Ленинградской правде» появилась короткая заметка: «В Ленинград доставлена на самолёте партитура Седьмой симфонии Дмитрия Шостаковича. Публичное исполнение её состоится в Большом зале Филармонии ».

Когда главный дирижёр Большого симфонического оркестра Ленинградского радиокомитета Карл Ильич Элиасберг раскрыл первую тетрадь партитуры, он помрачнел. Где взять такой огромный оркестр? Восемь валторн, шесть труб, шесть тромбонов!.. На партитуре рукой Шостаковича было написано: «Участие этих инструментов в исполнении симфонии обязательно». И «обязательно» жирно подчёркнуто. Чтобы исполнить симфонию, требовалось около восьмидесяти музыкантов, а в оркестре радиокомитета из ста пяти оркестрантов играть могли лишь пятнадцать. Остальные либо эвакуировались, либо умерли от голода, либо стали дистрофиками, не способными даже передвигаться. Да и сам дирижёр был похож на собственную тень.

Музыкантов искали по всему городу. Элиасберг, шатаясь от слабости, обходил госпитали. Но музыкантов всё равно не хватало. Тогда решено было просить помощи у военного командования: многие музыканты защищали город с оружием в руках. Просьбу удовлетворили. По распоряжению начальника Политического управления Ленинградского фронта генерал-майора Дмитрия Холостова музыканты, находившиеся в армии и на флоте, получили предписание прибыть в город, имея при себе музыкальные инструменты. В документах у них значилось: «командируется в оркестр Элиасберга».

Репетиции продолжались по пять-шесть часов утром и вечером, заканчиваясь иногда поздно ночью. Музыкантам были выданы специальные пропуски, разрешавшие хождение по ночному Ленинграду. В городе появились афиши, извещавшие о том, что 9 августа в Большом зале Филармонии состоится премьера Седьмой симфонии Дмитрия Шостаковича.

Готовились к концерту и на передовой. Командующий Ленинградским фронтом генерал-лейтенант Леонид Александрович Говоров пригласил к себе командиров-артиллеристов. Задача была поставлена кратко: «Во время исполнения Седьмой симфонии композитора Шостаковича ни один вражеский снаряд не должен разорваться в Ленинграде!»

И артиллеристы засели за свои «партитуры». Сколько потребуется снарядов? Каких калибров? Какие вражеские батареи следует подавить в первую очередь? Всё следовало рассчитать заранее. На карты были нанесены не только батареи врага, но и его наблюдательные пункты, штабы, узлы связи. Вражескую артиллерию следовало «ослепить», уничтожив её наблюдательные пункты, «оглушить», прервав линии связи, «обезглавить», разгромив штабы. «Дирижёром» артиллерийского «оркестра» был назначен командующий артиллерией 42-й армии генерал-майор Михаил Семёнович Михалкин.

Так и шли две репетиции, рядом. О первой гитлеровцы, разумеется, знали. И, несомненно, готовились сорвать концерт. Но зато о второй репетиции им ничего не было известно.

И вот настало 9 августа. Армия дала свой концерт - концерт артиллерии Ленинградского фронта, всей своей мощью ударившей по артиллерии и аэродромам противника. Ни один снаряд не упал на улицы города, ни один самолёт не сумел подняться в воздух с вражеских аэродромов за все восемьдесят минут, что звучала музыка Шостаковича.

Симфония транслировалась по радио и громкоговорителям городской сети. Те, кто не смог попасть в Филармонию, слушали концерт на улицах у репродукторов, в квартирах, в землянках и блиндажах фронтовой полосы. Слушали концерт и осаждавшие город немецкие войска. Как потом говорили, немцы просто обезумели, когда услышали эту музыку. Они-то считали, что город почти умер. Ведь ещё год назад Гитлер обещал, что 9 августа немецкие войска пройдут парадным маршем по Дворцовой площади, а в гостинице «Астория» состоится торжественный банкет. После войны двое туристов из ГДР, разыскав Элиасберга, признались ему: «Тогда, 9 августа 1942 года, мы поняли, что проиграем войну. Мы ощутили вашу силу, способную преодолеть голод, страх и даже смерть… »

Поэт Николай Тихонов, вернувшись с концерта, записал в своём дневнике: «Симфонию Шостаковича… играли не так, может быть, грандиозно, как в Москве или Нью-Йорке, но в ленинградском исполнении было своё - ленинградское, то, что сливало музыкальную бурю с боевой бурей, носящейся над городом. Она родилась в этом городе, и, может быть, только в нём она и могла родиться. В этом её особая сила ».

Карл Ильич Элиасберг вспоминал: «Не мне судить об успехе того памятного концерта. Скажу только, что с таким воодушевлением мы не играли ещё никогда. И в этом нет ничего удивительного: величественная тема Родины, на которую находит зловещая тень нашествия, патетический реквием в честь павших героев - всё это было близко, дорого каждому оркестранту, каждому, кто слушал нас в тот вечер. И когда переполненный зал взорвался аплодисментами, мне показалось, что я снова в мирном Ленинграде, что самая жестокая из всех войн, когда-либо бушевавших на планете, уже позади, что силы разума, добра и человечности победили ».

Работу дирижёра приравняли к подвигу, наградив его орденом Красной Звезды «за борьбу с немецко-фашистскими захватчиками» и присвоив звание «Заслуженный деятель искусств РСФСР».

А для ленинградцев 9 августа 1942 года стало, по выражению Ольги Берггольц, «Днём Победы среди войны». И символом этой Победы, символом торжества Человека над мракобесием стала Седьмая, «Ленинградская» симфония Дмитрия Шостаковича.

Седьмую (Ленинградскую) симфонию Дмитрий Шостакович начал писать в сентябре 1941 года, когда вокруг города на Неве замкнулось кольцо блокады. В те дни композитор подал заявление с просьбой направить его на фронт. Вместо этого он получил приказ готовиться к отправке на «Большую землю» и вскоре вместе с семьей был отправлен в Москву, а потом в Куйбышев. Там композитор 27 декабря закончил работу над симфонией.

Премьера симфонии состоялась 5 марта 1942 года в Куйбышеве. Успех был настолько ошеломляющим, что уже на следующий день копия ее партитуры была самолетом доставлена в Москву. Первое исполнение в Москве состоялась в Колонном зале Дома Союзов 29 марта 1942 года.

Крупнейшие американские дирижеры - Леопольд Стоковский и Артуро Тосканини (Симфонический оркестр Нью-Йоркского радио - NBC), Сергей Кусевицкий (Бостонский симфонический оркестр), Юджин Орманди (Филадельфийский симфонический оркестр), Артур Родзинский (Кливлендский симфонический оркестр) обратились во Всесоюзное общество культурной связи с заграницей (ВОКС) с просьбой срочно самолетом выслать в Соединенные штаты четыре экземпляра фотокопий нот «Седьмой симфонии» Шостаковича и запись на пленку исполнения симфонии в Советском Союзе. Они сообщили, что «Седьмая симфония» будет готовиться ими одновременно и первые концерты состоятся в один и тот же день - случай беспрецедентный в музыкальной жизни США. Такой же запрос пришел из Англии.

Дмитрий Шостакович в каске пожарного на обложке журнала Time, 1942 год

Партитуру симфонии отправили в Соединённые Штаты военным самолётом, и первое исполнение «Ленинградской» симфонии в Нью-Йорке транслировали радиостанции США, Канады и Латинской Америки. Ее услышали около 20 миллионов человек.

Но с особым нетерпением «свою» Седьмую симфонию ждали в блокадном Ленинграде. 2 июля 1942 года двадцатилетний летчик лейтенант Литвинов под сплошным огнем немецких зениток, прорвав огненное кольцо, доставил в блокадный город медикаменты и четыре объемистые нотные тетради с партитурой Седьмой симфонии. На аэродроме их уже ждали и увезли, как величайшую драгоценность.

Карл Элиасберг

Но когда главный дирижер Большого симфонического оркестра Ленинградского радиокомитета Карл Элиасберг раскрыл первую из четырех тетрадей партитуры, он помрачнел: вместо обычных трех труб, трех тромбонов и четырех валторн у Шостаковича было вдвое боль­ше. Да еще добавлены ударные! Мало того, на партитуре рукою Шостаковича написано: «Участие этих инструментов в исполнении симфонии обязательно». И «обязательно» жирно подчеркнуто. Стало понятно, что с теми немногими музыкантами, кто еще остался в оркестре, симфонию не сыграть. Да и они свой последний концерт играли еще в декабре 1941 года.

После голодной зимы 1941 в оркестре осталось только 15 человек, а требовалось более ста. Из рассказа флейтистки блокадного состава оркестра Галины Лелюхиной: «По радио объявляли, что приглашаются все музыканты. Было тяжело ходить. У меня была цинга, и очень болели ноги. Сначала нас было девять, но потом пришло больше. Дирижера Элиасберга привезли на санях, потому что от голода он совсем ослабел. Мужчин даже вызывали с линии фронта. Вместо оружия им предстояло взять в руки музыкальные инструменты. Симфония требовала больших физических усилий, особенно духовые партии - огромная нагрузка для города, где и так уже тяжело дышалось». Ударника Жаудата Айдарова Элиасберг отыскал в мертвецкой, где заметил, что пальцы музыканта слегка шевельнулись. «Да он же живой!». Шатаясь от слабости, Карл Элиасберг обходил госпитали в поисках музыкантов. С фронта потянулись музыканты: тромбонист - из пулеметной роты, валторнист - из зенитного полка... Из госпиталя сбежал альтист, флейтиста привезли на санках - у него отнялись ноги. Трубач пришел в валенках, несмотря на лето: распухшие от голода ноги не влезали в другую обувь.

Кларнетист Виктор Козлов вспоминал: «На первой репетиции некоторые музыканты физически не могли подняться на второй этаж, они слушали внизу. Настолько они были измучены голодом. Сейчас невозможно даже представить себе такую степень истощения. Люди не могли сидеть, так они исхудали. Приходилось стоять во время репетиций».

9 августа 1942 года в блокадном Ленинграде Большой симфонический оркестр под управлением Карла Элиасберга (немца по национальности) исполнил Седьмую симфонию Дмитрия Шостаковича. День первого исполнения Седьмой симфонии Дмитрия Шостаковича выбран не случайно. 9 августа 1942 года гитлеровцы намеревались захватить город - у них даже были заготовлены пригласительные билеты на банкет в ресторане гостиницы «Астория».

В день исполнения симфонии все артиллерийские силы Ленинграда были брошены на подавление огневых точек противника. Несмотря на бомбы и авиаудары, в филармонии были зажжены все люстры. Симфония транслировалась по радио, а также по громкоговорителям городской сети. Ее слышали не только жители города, но и осаждавшие Ленинград немецкие войска, считавшие, что город практически мертв.

После войны двое бывших немецких солдат, воевавших под Ленинградом, разыскали Элиасберга и признались ему: «Тогда, 9 августа 1942 года, мы поняли, что проиграем войну».

Седьмая «Ленинградская» симфония - одна из величайших партитур XX века. История ее создания и первых исполнений, сила и масштаб воздействия этой музыки на современников поистине уникальны. Само имя Шостаковича для широкой аудитории оказалось навсегда спаяно со «знаменитой ленинградкой», - так назвала симфонию Анна Ахматова.

Первые месяцы войны композитор провел в Ленинграде. Здесь 19 июля начал работать над Седьмой симфонией. «Я никогда не сочинял так быстро, как сейчас», - признавался Шостакович. До эвакуации в октябре были написаны первые три части симфонии (во время работы над второй частью вокруг Ленинграда замкнулось кольцо блокады). Финал был завершен в декабре в Куйбышеве, где 5 марта 1942 года оркестр Большого театра под управлением Самуила Самосуда исполнил Седьмую симфонию впервые. Спустя четыре месяца в Новосибирске она прозвучала в исполнении Заслуженного коллектива республики под управлением Евгения Мравинского. Симфонию начали исполнять за рубежом - в июне состоялась премьера в Великобритании, в июле - в США. Но еще в феврале 1942-го в газете «Известия» были напечатаны слова Шостаковича: «Моя мечта, чтобы Седьмая симфония в недалеком будущем была исполнена в Ленинграде, в родном моем городе, который вдохновил меня на ее создание». Блокадная премьера симфонии сродни событиям, о которых в былые времена слагались предания, передававшиеся из поколения в поколение.

Главным «действующим лицом» концерта стал Большой симфонический оркестр Ленинградского радиокомитета - так назывался в годы войны нынешний Академический симфонический оркестр Петербургской филармонии. Именно на его долю выпала честь первым сыграть в Ленинграде Седьмую симфонию Шостаковича. Впрочем, альтернативы не было - после начала блокады этот коллектив оказался единственным симфоническим оркестром, который остался в городе. Для исполнения симфонии требовался расширенный состав - к коллективу прикомандировали фронтовых музыкантов. В Ленинград смогли доставить только партитуру симфонии - на месте расписали партии. В городе появились афиши.

9 августа 1942 года - в день, ранее объявленный немецким командованием датой вступления в Ленинград, - под управлением Карла Элиасберга в Большом зале филармонии состоялась ленинградская премьера «Ленинградской симфонии». Концерт прошел, по словам дирижера, «при совершенно переполненном зале» (безопасность обеспечивал огонь советской артиллерии), транслировался по радио. «Перед концертом… наверху установили прожекторы, чтобы согреть сцену, чтоб воздух был потеплее. Когда же мы вышли к своим пультам, прожекторы погасили. Едва показался Карл Ильич, раздались оглушительные аплодисменты, весь зал встал, чтобы его приветствовать… И когда мы отыграли, нам аплодировали тоже стоя… Откуда-то вдруг появилась девочка с букетиком живых цветов. Это было настолько удивительно!.. За кулисами все бросились обниматься друг с другом, целоваться. Это был великий праздник. Все-таки мы сотворили чудо. Вот так наша жизнь и стала продолжаться. Мы воскресли», - вспоминала участница премьеры Ксения Матус. В августе 1942 года оркестр исполнил симфонию 6 раз, четырежды - в Большом зале филармонии.

«Этот день живет в моей памяти, и я навсегда сохраню чувство глубочайшей благодарности к вам, восхищение вашей преданностью искусству, вашим артистическим и гражданским подвигом», - писал Шостакович в адрес оркестра к 30-летию блокадного исполнения Седьмой симфонии. В 1942 году в телеграмме Карлу Элиасбергу композитор был более краток, но не менее красноречив: «Дорогой друг. Большое спасибо. Передай горячую благодарность всем артистам оркестра. Желаю здоровья, счастья. Привет. Шостакович».

«Произошло небывалое, не значащееся ни в истории войн, ни в истории искусства, - “дуэт” симфонического оркестра и артиллерийской симфонии. Грозные контрбатарейные орудия прикрывали собой не менее грозное оружие - музыку Шостаковича. Ни один снаряд не упал на Площадь Искусств, но зато на головы врага из радиоприемников, репродукторов потрясающим всепобеждающим потоком обрушилась лавина звуков, доказав, что дух - первичен. Это были первые залпы по Рейхстагу!»

Е.Линд, создатель музея Седьмой симфонии,

о дне блокадной премьеры