Оба эти термина обозначают совокупность событий художественного произведения. Некоторые пользуются понятиями «сюжет» и «фабула» как синонимами, а иные литераторы и читатели обходятся только одним термином - «сюжет». Однако правильнее говорить о сюжете и фабуле как разных сторонах одного и того же явления. Это поможет нам воспринять в произведениях не только внешнюю сторону событий, но и их глубокий смысл.

Фабула - это то, что поддается пересказу. Когда телевизионный диктор кратко излагает нам события предыдущих серий фильма, он пересказывает именно фабулу, о сюжете же мы получим представление, только увидев эти серии на экране. Фабула оперного спектакля содержится в его либретто, помещаемом в театральной программке. Новеллисты эпохи Возрождения (например, Дж. Боккаччо в «Декамероне») помещали перед каждой новеллой развернутый заголовок с пересказом фабулы. Изначальный смысл слова «фабула» - «басня», «сказка», «история», «предание». Читая произведение в первый раз, мы с особенной остротой воспринимаем его общую фабульную схему, служащую нам своеобразным путеводителем в художественном мире рассказа , повести , романа или драмы .

Когда же мы перечитываем произведение, обдумываем его смысл, осваиваем все богатство событий и отношений, в нашем сознании выстраивается представление о сюжете . «Сюжет» означает «предмет», т. е. то, для чего написано произведение. Сюжет - это цель автора, а фабула - средство достижения этой цели.

Необходимость противопоставления сюжета и фабулы возникает по разным причинам. Бывает так, что автор рассказывает о событиях не в той последовательности, в которой они происходят. В таких случаях, как предлагал разграничивать советский литературовед Б. В. Томашевский, «фабула - это то, «что было на самом деле», сюжет - то, как узнал об этом читатель». Хрестоматийный пример такого несовпадения фабулы и сюжета - роман М. Ю. Лермонтова «Герой нашего времени». Если мы расставим его главы в фабульной последовательности, то она будет такой: «Тамань», «Княжна Мери», «Бэла», «Фаталист», «Максим Максимыч». Однако Лермонтов, как мы знаем, выстроил сюжет романа в иной последовательности - чтобы дать читателю возможность разобраться во внутренних причинах поведения главного героя.

Иногда писатель имеет дело с готовой фабулой, а сюжет представляет собой художественную обработку фабульного материала. Во-первых, это относится к произведениям, основанным на действительных фактах. Так, доподлинная история дворянина Островского, рассказанная А. С. Пушкину его другом П. В. Нащокиным, явилась фабулой, на основе которой строился сюжет повести «Дубровский». Во-вторых, нередки случаи, когда фабула, созданная одним писателем, вырастает в качественно новый сюжет под пером другого писателя. Так, гоголевскому «Ревизору» предшествовал ряд произведений со сходной интригой (например, комедия Г. Ф. Квитки-Основьяненко «Приезжий из столицы, или Суматоха в уездном городе»). Но именно у Н. В. Гоголя анекдотическая история о мелком чиновнике, принятом за «важного человека», приобрела глубоко социальную сюжетную трактовку. В подобных случаях художественный смысл произведения раскрывается не столько в самой фабуле, сколько в способе ее творческого преобразования, углубления писателем.

Сюжет может строиться из нескольких фабульных линий, как сложное их взаимодействие. Так, смысл сюжета «Анны Карениной» Л. Н. Толстого по-настоящему будет понят нами, если мы сосредоточим свое внимание не только на судьбе Анны (хотя это и главная фабульная нить), но и на истории Левина, если мы поймем логику переплетения двух линий.

Сюжет произведения включает в себя не только те события, которые непосредственно в нем разворачиваются, но и события духовной жизни автора, его размышления по ходу повествования. Так, лирические отступления в «Евгении Онегине» и «Мертвых душах» - это отступления именно от фабулы, а не от сюжета. Сюжет пушкинского романа в стихах - это не только судьбы Онегина, Татьяны, Ленского и Ольги, это еще и воспоминания о 1812 г., раздумья о любви, дружбе, жизни и смерти, споры о путях российской словесности, о литературном языке. Сюжет гоголевской поэмы - это помимо основной фабулы (чичиковской аферы с мертвыми душами) и горестная судьба писателя-сатирика (отступление в начале седьмой главы первого тома), и судьбы беглых крестьян Плюшкина, и спор об истинном и ложном патриотизме, и стремительный бег птицы-тройки.

Если фабулу мы можем приблизительно пересказать своими словами, то сюжет постигается нами только через авторское слово. Одно и то же фабульное событие может приобрести совершенно разные сюжетные смыслы в зависимости от того, как, какими словами оно будет рассказано. Сюжет прочно связан со стилем произведения, с общими законами построения художественного мира.

К разграничению сюжета и фабулы тяготели не только теоретики, но и практики литературы. А. П. Чехов, например, писал своему брату: «Сюжет должен быть нов, а фабула" может отсутствовать». Он имел здесь в виду, что важна не внешняя выразительность события, а его новое художественное освещение. Отсюда вовсе не следует, что фабула - элемент незначащий. Без изобретения новых фабул литература не могла бы развиваться, а сам Чехов, конечно же, создал великое множество совершенно оригинальных фабул. Речь здесь шла о другом: Чехов стремился на материале несложного события выстроить глубокий сюжет, утонченную систему отношений между персонажами. Это не сразу было понято читателями и критиками, которые видели в рассказах Чехова только фабульную схему, не понимая при этом сюжета, предмета авторского изображения. Вот рассказ «Дочь Альбиона». Фабула его такова: помещик Грябов удит рыбу, а неподалеку сидит с удочкой гувернантка его детей англичанка мисс Тфайс. Удочка Грябова зацепляется за камень, он лезет за ней в воду, раздеваясь прямо при англичанке, которую не может попросить отвернуться, так как она не знает русского языка, а Грябов - английского. Мисс Тфайс при этом сохраняет хладнокровную невозмутимость. Критики, обладавшие сугубо фабульным зрением, увидели в этом произведении «скабрезность», называли его «пошлым». Были, к счастью, и читатели, способные проникнуть в глубину чеховского сюжета. Например, М. Горький, который писал: «Почтеннейшая публика, читая «Дочь Альбиона», смеется и едва ли видит в этом рассказе гнуснейшее издевательство сытого барина над человеком одиноким, всему и всем чужим».

Научившись различать фабулу и сюжет, мы как бы вырабатываем стереоскопическое зрение, получаем возможность не просто следить за событиями художественного произведения, но и понимать их смысл, глубоко переживать их, проникаясь авторской мыслью и авторским настроением.

От многих режиссеров кино и телевидения мне приходилось слышать:

Кино вообще должно рассказывать истории!

Мысль очень точная (хотя, может быть, и не но­вая). В фильмах, передачах рассказываются истории. Но прежде, чем передача или телефильм выйдут в эфир, та или иная история должна быть записана в виде сценария.

У всякой истории есть свой сюжет, своя фабула - как у любого произведения литературы. Мы уже усло­вились, что сценарий - это литературное произведе­ние, правда, со специфическими особенностями. Сле­довательно, все критерии, применимые к записанным «историям», к литературным произведениям, примени­мы и к сценарию - к публицистическому, документаль­ному и т. п. в той же степени, как и к художественному, игровому. Кстати, для нашего времени характерен жанр художественно-публицистических, художественно-доку­ментальных фильмов и передач.

Что же такое сюжет? И - фабула?

Фабула - это те же события, явления и поступки, но изложенные в последовательности, избранной ав­тором.

Должен заметить, что нередко встречается противо­положное толкование понятий «сюжет» и «фабула»: фабула - это цепь событий в произведении в их вре­менной последовательности, а сюжет - в авторской. В сущности, не имеет значения в данном случае, какой смысл придавать тому или другому термину. Важно просто знать, что кроме хронологической последовательности событий в произведении может существовать по воле автора и иная... Я же - не скрою, для собственного удобства! - толкую эти термины так, как меня ког­да-то учили в моем вузе.

Чтобы было понятным различие между сюжетом и фабу­лой, сошлюсь на произведения классиков. К примеру, «Ге­рой нашего времени» М.Ю. Лермонтова. Вот как выглядит сюжет (в очень упрощенном виде, конечно) этого произведе­ния, состоящего из отдельных повестей:

Сначала - «Тамань». Молодой офицер едет на Кав­каз в действующую армию. Затем он служит в крепости под началом штабс-капитана Максима Максимыча и похищает горскую княжну - «Бэла». Потом он живет «две недели в казачьей станице на левом фланге», где чуть не погибает от руки пьяного казака - «Фаталист». Затем он приезжает в Пятигорск на воды. Там он встре­чается с княжной Мери и происходит его дуэль с Грушницким. Через некоторое время Печорин оставляет службу и уезжает в Персию, по дороге встречается с Максимом Максимычем - «Максим Максимыч». На обратном пути из Персии Печорин умирает, и «рассказ­чик» решает опубликовать его дневник.

А вот как «выстроил» свой роман Лермонтов (фабула): «Бэла» - «Максим Максимыч» - «Тамань» - «Княжна Мери» - «Фаталист». Причем «Бэла», «Мак­сим Максимыч» и «Тамань» - это первая часть рома­на, хотя повести «Бэла», «Максим Максимыч» и пре­дисловия к ним написаны от имени рассказчика, а «Тамань» так же, как и вся вторая часть («Княжна Мери» и «Фаталист»), - это уже дневник Печорина. Почему М.Ю. Лермонтов именно так расположил повести, из которых состоит роман, - это тайна, кото­рую до конца знал только он сам. А мы уже не представ­ляем себе другой композиции «Героя нашего времени» и знаем, что даже двух строчек нельзя переставить в этом произведении, чтобы ничего не потерять в глубине и выразительности.

Повторяю, я пересказал сюжет и фабулу «Героя нашего времени» в очень упрощенном виде. Каждая из повестей, входящих в роман, имеет свой сюжет и фабу­лу. Сюжет и фабула иногда могут совпадать, например, в повести «Тамань».

Другой пример - «Мертвые души» Гоголя. Начинается повествование с того, что Павел Ива­нович Чичиков приезжает в губернский город NN, знакомится с местными чиновниками, после чего начи­нает объезжать помещиков (Манилова, Собакевича, Плюшкина, Коробочку, Ноздрева). Разражается скандал и Чичиков уезжает на своей «птице-тройке» с кучером Селифаном и лакеем Петрушкой. Это фабула. А сюжет этого произведения начинается вовсе не с приезда Чичикова в город, а с того, что в одной небогатой дво­рянской семье рождается мальчик, который, выросши, становится чиновником - прохиндеем и жуликом. Он чуть не попадает под суд, но, счастливо избежав непри­ятностей и узнав, что можно закладывать в опекунский совет крепостных крестьян и получать за это деньги, отправляется скупать числящиеся в ревизских сказках мертвые крестьянские души. Во время одной из таких поездок он и прибывает в тот самый губернский город. Но Н.В. Гоголь помещает начало биографии Чичи­кова в самый конец романа, в 11 главу, в ту самую, которая заканчивается знаменитым описанием «пти­цы-тройки». Казалось бы, Николай Васильевич мог пос­ледовательно рассказать историю Чичикова. Но тогда бы с первых страниц поэмы исчезла загадка Чичико­ва, читать «Мертвые души» было бы менее интересно, а, кроме того, нужда в объяснении, кто же такой Чичи­ков, откуда он появился в современной Гоголю жизни, возникает только в тот момент, когда Чичиков вынуж­ден спасаться бегством.

Применительно к произведениям художественной прозы и в той же степени к сценариям игровых филь­мов и телепередач следует иметь в виду следующие положения:

«Сюжетные тексты всегда описывают событие... Событие, происшествие - всегда экстраординарный случай, то уникальное явление, которое произошло, хотя обычно не происходит, и предсказать которое невозможно... Сюжет нуждается в персонаже, который обладал бы большей свободой действия, чем все осталь­ные: физической, умственной, нравственной или соци­альной... Его двойником-антиподом будет "негерой" - человек, прикованный к своему миру, персонаж, с кото­рым ничего не случается» (Лотман Ю., Цивьян Ю. Диалог с экраном. Таллинн, 1994).

В современных телевизионных передачах различие между сюжетом и фабулой разглядеть гораздо проще, чем в произведениях классиков. Например, ко всем военным юбилеям и воинским праздникам в эфир вы­ходит много передач о ветеранах-фронтовиках.

Вот как выглядит типичный сюжет такой переда­чи. Герой (имярек) в семнадцать-восемнадцать лет при­зывается в армию (идет добровольцем), проходит крат­косрочное обучение; часть отправляют на фронт. Его ранят в бою, после госпиталя - снова возвращается на фронт, его снова ранят. Войну он заканчивает в Берлине (Варшаве или Будапеште), после войны тру­дится на заводе или в колхозе. Понятно, встречаются варианты сюжетов, связанные с индивидуальной био­графией героев передач.

Но передачи (и сценарии), естественно, не строят­ся так прямолинейно. Сначала показывают нынешнюю жизнь героя, его снимают в окружении близких ему людей, затем приводят его рассказ о минувшей воен­ной молодости, прерывая монолог ветерана для того, чтобы снова что-то сказать о нем сегодняшнем или его жене, детях, внуках, товарищах, затем рассказ о войне продолжается и т. д. и т. п. Используются фотографии, кадры кинохроники, сегодняшние съемки, записи бе­сед и с главным героем, и с людьми, его окружающи­ми. Это - фабула.

Должен заметить, что качество таких передач, не­смотря на схожесть сюжетов и фабул, очень различно - от очень хорошего до очень плохого. Все зависит от ма­стерства сценариста, режиссера, оператора и их со­ратников... А мастерство это в большой мере зависит от того, насколько прочна цепь внутренней логики событий, явлений, поступков персонажей, о которых мы узнаем из сценария.

Фабула (от лат. fabula - повествование, история, речь, рассказ). Применительно к драматургии мы можем сказать, что под ней понимается цепь основных событий составляющих смысловое ядро пьесы. Естественно, что эти события являются основанием для сюжета, но не всегда сюжет и фабула могут совпадать. Так, например в пьесе «Чайка» Чехова фабула в большинстве своем находиться вне рамок действия.

Склад событий должен иметь:

• · целостность;
• · определенный объем;
• · структуру (начало, середину, конец);
• · композицию (порядок в соотношение частей);
• · единство (сосредоточенность вокруг одного действия);
• · подчинение части целому;
• · условность в изображении;
• · оригинальность сказания;
• · вызывать сострадание и страх;

Виды сказаний:

• · простые
• · сложные
• · сплетенные

Части сказаний:

• · перелом (peripeteia) - перемена делаемого в свою противоположность;
• · узнавание (anagnorisis) - перемена от незнания к знанию;
• · страсть (pathos) - действие, причиняющее гибель или боль;

В 1948 г. Брехт писал в «Малом органоне для театра», что «важнейшим моментом в театре является фабула, охватывающая все внешне проявляющиеся события, содержащая те факты и мгновенные порывы, которые должны доставлять удовольствие зрителям» . Фабула, по его мнению, является «сердцевиной всякого спектакля». К.С. Станиславский считал, что есть пьесы в которых фабула пьесы является «главным активом спектакля». Убийство, подмена, ошибочный приход, дуэль и т.д. эти факты говорят сами за себя. Но есть пьесы где «сама фабула (событийная цепь) и ее факты не представляют значения. Они не могут создать ведущей линии спектакля, за которой с замиранием следит зритель. В таких пьесах не сами факты, а отношение к ним действующих лиц становится главным центром, сущностью, за которой с биением сердца следит зритель» . Иногда эти отношения к «незаметным фактам» и составляет сюжет пьесы. Не всегда это отношение действующих лиц к фабуле является конструктивным. История театра знает достаточно спектаклей, суть которых не в воссоздании фабулы пьесы (истории героя, его счастья или несчастья), а в театрально-изысканном изображении отношений артист - фабула. В подобном представлении актеры, критически относясь или даже парадируя фабулу, разрушали ее (например, Гамлет с гитарой).

Нам совершенно непонятна позиция, при которой сюжет становиться неким атрибутом, непременной основой для изображения «подлинно психологических» характеров. Сюжет, как склад событий, является основным выражение поэтики пьесы. Так же неуместно стремление поставить сюжетную историю на первый план и предложить смотреть только ее. Это уже близко к кинематографу. Если пьеса имеет успех, то чему приписать его? Интересному сюжету или «подлинникам живых людей», мастерки исполненных актерами. Лессинг, например, считал, что главным образом удачная фабула составляет отличительное достоинство поэта. «Изображение нравов, душевного настроения и выразительность удается десятерым против одного, безукоризненно строящего превосходную фабулу» . Это не праздный вопрос, он особенно актуален при постановке классических пьес, сюжет которых заранее известен. В этом случае приходиться наблюдать не за тем, что происходит, а как это происходит.

В некоторых современных произведениях искусства наблюдается стремление поместить фабулу на второй план, при этом она утрачивает свою организующую функцию. Развитие сюжета при этом строится на переживании некоторых эмоциональных состояний. Наверное, этот принцип более характерен поэзии, живописи, музыке, театр же более консервативен. Тем не менее, можно наблюдать, как он со временем все дальше и дальше уходит от главенства фабулы. Она становиться все более удаленной от смысловых структур. Но остается принцип, который она всегда выполняла - объединение различных по своей природе частей в единое целое. Этот принцип можно называть по-разному: решением, трактовкой и т.д., суть от этого не меняется.

Сюжет и фабула это изображенные события и способ сообщения о них в эпических, драматических, а отчасти и лирических произведениях. В «Поэтике» Аристотеля «подражание» действию называется, соответственно источникам того, что представляется в трагедии, словом «миф». На латынь его перевели как fabula, в современном русском переводе М.Л.Гаспарова нейтрально - «сказание». Это не только источник, но и само художественное действие, которому античный теоретик придавал более важное значение, чем характерам: «Без действия трагедия невозможна, а без характеров возможна: трагедии очень многих новейших поэтов - без характеров… Стало быть, начало и как бы душа трагедии - именно сказание, и только во вторую очередь - характеры». Ренессансные и раннеклассицистические последователи Аристотеля и других античных авторитетов пользовались словом «фабула», без соотнесения с каким-либо парным ему. Л.Кастельветро, преодолевая подражания авторитетам, в трактате «Поэтика» Аристотеля, изложенная на народном языке и истолкованная» (1570) оспоривает распространенное со времен римских риторик мнение, опирающееся на примеры Гомера и Вергилия, будто «порядок поэтического повествования должен отличаться от порядка повествования исторического»: если второе идет естественным порядком, то первое «отправляется от середины или конца, дабы затем, воспользовавшись случаем, вернуться в отступлениях к событиям, случившимся в начале и в середине» (Литературные манифесты западноевропейских классицистов, 1980). Но Кастельветро вполне догматически устанавливает для трагедии и комедии «надлежащую величину фабулы», не превышающую 12 часов. Очевидно, что речь идет о художественном времени, а не времени театрального представления. Деятели французского классицизма и Просвещения (П.Корнель, Д.Дидро и др.) стали пользоваться словом «Сюжет», которым обозначали заимствованные из прошлого «истории», подлежащие обработке драматурга. Позднее значение слова расширилось, но в русском языке осталось более узким, чем значение буквально соответствующего ему слова «предмет». Не могло не схематизировать понятие сюжет сравнитепъно-историческое литературоведение, искавшее общее в словесности всех стран и народов (А.Н.Веселовский, отождествлявший сюжет с темой, определил его сложную схему, состоящую из мотивов). А.А.Потебня придал ему значение психологической абстракции - результата отвлечения от конкретного содержания произведения повторяемых форм человеческих отношений и переживаний.

Фабула в теории литературы

Слово «фабула» в теории литературы, как правило, оставалось латинским названием басни. Но Ф.М.Достоевский, А.П.Чехов уже применяют его к современной литературе в значении развивающейся цепочки событий. Слова «сюжет должен быть нов, а фабула может отсутствовать» (Чехов А.П. Поли. собрание сочинений и писем: В 30 томах. Письма, 1976. Том 3) означают требование оригинальности замысла и признание необязательности интриги, специальной организации изобретаемых происшествий. В 1910-20-е литературоведы-формалисты В.Б.Шкловский, Ю.Н.Тынянов, Б.В.Томашевский терминологически закрепили такое понимание фабулы и по сути отвергли ее художественную значимость: для них она была носителем «материала», который «снимается» формой, а именно сюжетом. Для формалистов он не абстракция, но, напротив, художественная конкретизация, полноценное воплощение фабулы, допускающее и перестановку событий во времени. В 1928 М.М.Бахтин (П.Н.Медведев) не согласился с противопоставлением фабулы и сюжета, назвал их «в сущности единым конструктивным элементом произведения. Как фабула этот элемент определяется в направлении к полюсу тематического единства завершаемой реальности, как сюжет, в направлении к полюсу завершающей реальной действительности произведения» (Медведев П.Н. Формальный метод в литературоведении, 1993). Л.И.Тимофеев счел понятие фабулы излишним. В теорию литературы Г.Н.Поспелова понятия сюжета и фабулы вошли в соответствии с этимологией слов, в обратном предложенному формалистами соотношении: сюжет как нечто отраженное был включен в состав «предметной детализации», фабула означает манипуляции с ним в эпическом повествовании или драме. Обе трактовки соотношения сюжета и фабулы представлены в современном литературоведении; вторая иногда определяется как преобладающая (Хализев В.Е. Теория литературы, 1999).

Сюжет как последовательность изображенных событий «объективен» : время в нем линейно, пространство цельно, не дискретно (если он не фантастичен), события происходят независимо от того, кто из персонажей их видит и каким языком мог бы о них рассказать. же или повествователь свободен в форме изложения сюжета, т.е. в фабуле, независимо от его фантастичности или правдоподобия. В таком случае фабула есть организация повествования и драматического действия, которая никогда не может совпадать с сюжетом, будучи формой его воплощения, в большинстве случаев весьма вариативной. Сюжет кончается развязкой (смерть Печорина в середине текста романа), фабула - финалом (подвиг здравствующего Печорина в «Фаталисте»). Сюжет подразделяются на концентрические, в которых присутствует причинно-следственная связь событий, как в «Евгении Онегине» (смерть дяди Евгения и его приезд в деревню, знакомство с Ленским, а через него с Лариными), и на более свободные хроникальные, где более или менее выдержана лишь последовательность событий во времени, хотя и в них возможны перестановки (биография Чичикова в последней главе первого тома «Мертвых душ», 1842). Сюжет можно назвать комплексным художественным образом - образом события или цепи событий. Обычно к внесюжетным элементам образного мира относят пролог, различные отступления (лирические, как в «Мертвых душах», публицистические и философские, как в «Войне и мире», вставные новеллы типа гоголевской «Повести о капитане Копейкине» в «Мертвых душах»; в них свои сюжеты), эпилог или заключение, иногда - экспозицию. Есть произведения с несколькими сюжетными линиями, более или менее взаимозависимыми, и даже с несколькими сюжетами (древнерусская «Повесть о Петре и Февронии», 15 век; «Герой нашего времени», 1839-40, М.Ю.Лермонтова, где, однако, сюжеты пяти повестей создают и единый сюжет - историю жизни Печорина; «Старуха Изергиль», 1895, М.Горького). В полной мере сюжетны лишь эпос и драма. В лирике сюжет встречается, но играет служебную роль, часто оказываясь иносказанием («Утес», 1841, Лермонтова); в других случаях событийный план делает произведение лироэпическим (лермонтовская баллада «Воздушный корабль», 1840).
Слово сюжет произошло от французского sujet, что в переводе означает - предмет. Слово фабула произошло от латинского fabula, что в переводе означает- рассказ, повествование.

Для того чтобы любить литературу, необязательно разбираться во всех ее профессиональных тонкостях. Большинству читателей совершенно незачем зубрить наизусть сложную и разнообразную литературную терминологию, получать удовольствие от чтения можно и без нее.

Но иметь представление о самых элементарных литературных понятиях должен каждый читатель, если, конечно, он хочет называться культурным человеком. Одним из слов, которые практически каждый слыхал неоднократно, но далеко не каждый понимает правильно, является слово «фабула».

Это мелодичное слово имеет схожее звучание и написание в английском, французском, немецком и некоторых других языках. Изначально оно переводилось как «басня, сказка», но со временем его значение изменилось: в наши дни под фабулой принято понимать основу, на которой строится любое повествование. Фабула - это та цепочка событий и фактов (реальных или вымышленных), которые делают данное повествование возможным.

В литературе фабулой называют совокупность событий, действий и обстоятельств, описываемых в художественном произведении: легенде, притче, басне, рассказе, повести, романе, поэме или другой литературной форме.


Фабула составляет фактическую основу произведения, она является той центральной осью, вокруг которой строится повествование. Следует заметить, что в литературе существуют разные определения этого термина, разницу между ними мы рассмотрим ниже.

Талантливый автор способен превратить удачную фабулу в гениальное произведение искусства. Так, например, доподлинная история дворянина Островского, рассказанная А. С. Пушкину его другом П. В. Нащокиным, стала той фабулой, которая послужила основой . Реальные прототипы давно забыты, а о героях повести до сих пор пишутся школьные сочинения.

Знаменитому гоголевскому «Ревизору» предшествовал ряд произведений со схожей интригой, другими словами, фабула была уже не нова. Анекдотическая история про мелкого чиновника, волею случая принятого за важную особу, была рассказана уже не раз до этого. Но Н. В. Гоголю удалось превратить эту историю в настоящий шедевр, имеющий острую социальную трактовку и пополнивший собой сокровищницу мировой литературы.


На этом примере мы видим, что одна и та же фабула может использоваться для создания множества оригинальных художественных произведений.

Существует несколько точек зрения на различия между фабулой и сюжетом. В современной русской литературной критике под фабулой принято понимать основное художественное содержание и главный конфликт произведения, а термином «сюжет» обозначается конкретная последовательность описываемых в произведении событий. Согласно такой терминологии, когда теледиктор излагает краткое содержание предыдущих серий фильма, он знакомит зрителя именно с фабулой, а чтобы получить представление о сюжете, нужно лично .

Толковый словарь Ушакова трактует эти термины совершенно иначе: фабулу он определяет как «содержание событий, изображаемых в литературном произведении, в их последовательной связи», а сюжет - как «совокупность действий, событий, в которых раскрывается основное содержание художественного произведения». По Ушакову, фабула заключает в себе описание событий в их строгой временной последовательности, а при построении сюжета автор может расположить эти события в том порядке, который соответствует его художественному замыслу.


Как видно из приведенного выше сравнения, определения рассматриваемых нами терминов могут быть весьма противоречивыми. Важно понять, что эти два слова могут обозначать два существенно отличающихся друг от друга понятия: саму историю, которую рассказывает автор, и тот способ, которым он это делает. Поэтому всегда важно уточнять, о каком именно из этих понятий идет речь в каждом конкретном случае. Некоторые используют слова «фабула» и «сюжет» как синонимы, другие готовы до хрипоты спорить об их истинных и единственно верных значениях.

Следует заметить, что сюжет и фабула не являются в этом смысле исключениями, многие другие гуманитарные термины тоже являются достаточно спорными и могут стать причиной разночтений.