Одновременно с величайшими храмами и дворцами новых владык воздвигалось здание новой художественной литературы, имевшей мало общего с тем, что уже стало классикой. От этого здания осталось немного - почти все, заполнявшее полки библиотек, превратилось в пепел вместе с ними. Тот, кто сказал, что рукописи не горят, мог быть силен в чем угодно, но только не в области древней истории. Впрочем, в исчезновении рукописей не всегда повинен огонь - многие создававшиеся тогда вирши, воспевавшие благодеяния монархов, не пережили ни их авторов, ни их героев, разделив судьбы литературы всех веков, созданной на потребу дня. От ряда сочинений, которыми зачитывались в древности, не сохранилось ничего, кроме названий и имен их создателей, кое-что дошло в папирусных отрывках благодаря милости ветра и песка.
Рядом с эллинистическими поэтами жили и творили скульпторы, оставившие галерею персонажей из камня и бронзы, целый народ статуй, который в одних случаях служит иллюстрацией к типам комедий, а в других поражает трагизмом эпохи войн и общественных потрясений.
Поэзия. Наивысшего расцвета эллинистическая поэзия достигла в первой половине III в., когда одновременно в Александрии, Сиракузах, на островах Эгейского моря разворачивается творчество выдающихся поэтов - Каллимаха, Феокрита, Арата, Ли-кофрона.
Каллимах из Кирены (ок. 315-240 гг.) считается новатором в греческой поэзии. Выступая против стихов громоздких и тяжеловесных и чисто описательных поэм, он добивался точности поэтических образов при лаконичности языка. Место действия его гимнов - не материковая или островная Эллада, а мир, освоенный после походов Александра. И даже в тех случаях, когда какое-либо событие происходит на родине Аполлона и Артемиды Делосе, на него откликаются Кирн (Корсика), Тринакрия (Сицилия) и вся Италия:
Охала Этна, охала с нею Тринакрия,
Жилище сиканов, далее ахал
Италии край, и эхом Кирн ему вторил.
И разумеется, в сферу действия греческих мифов включается Египет. В описаниях Каллимаха делосская речка Иноп имеет исток в Эфиопских горах, где-то по соседству с Нилом, а затем по дну моря течет к родине Аполлона и Артемиды. В поэме «Причины», состоявшей из объяснений отдельных праздников и обычаев, Каллимах использовал более четырех десятков мифов и преданий, изложив их в форме небольших стихотворений. Получило известность его стихотворение «Коса Береники» о превращении срезанной и исчезнувшей косы царицы Египта в созвездии.
Его поэтический стиль был живым и свободным, увлекательные эпизоды перемежались с учеными отступлениями. Каллимахом и его несравненными по изяществу стихами восхищались римские поэты, «Коса Береники» был переведена на латынь Катуллом.
Восхищение достижениями науки побудило друга Каллимаха, киликийца Арата, облечь в форму гекзаметров открытия александрийского астронома Эвдокса. В поэме «Явления» («Феномены») он описал небесные явления, включив в это описание связанные со звездами мифы и перечислив народные приметы о погоде. В древности поэма Арата много раз переводилась на латынь, в том числе Цицероном и Авиеном, а в средние века использовалась в качестве своего рода учебного пособия.
Классиком широко распространенного в эпоху эллинизма поэтического жанра, получившего название «идиллия», был сира-кузянин Феокрит (вторая половина III в), одно время живший в Александрии и пользовавшийся покровительством царя. Буквально «идиллия» означает «картинка», но в это слово усилиями Феокрита вложен еще один смысл - «безмятежность». «Картинки» александрийского поэта рисуют непритязательную, далекую от городской суеты и дворцовых интриг жизнь пастухов (буколов) и их подруг:
Слаще напев твой, пастух, чем рокочущий говор потока. Там, где с высокой скалы низвергает он мощные струи.
Порой идиллии Феокрита близки к народным песням, которые он, бесспорно, знал и которыми восторгался. Например, идиллия «Тирсис» - это словесная дуэль двух пастухов, обменивающихся двустишиями в присутствии судьи-дровосека. Один украл у другого свирель. Другой ответил похищением шкурки козленка. Они злы друг на друга. Слова грубы, речь полна яда. Но вот в двустишии одного из спорщиков мелькнул мифологический намек, и мы понимаем, что перед нами искусный «буколический маскарад», рассчитанный на горожанина, уставшего от шума и суеты Александрии и Сиракуз и стремящегося, погрузившись в чтение «Буколик», приблизиться к недоступной сельской простоте с ее успокаивающим ритмом. Мастерство Феокрита - в умении скупыми точными штрихами описать характеры. Пейзаж, служащий фоном диалогов, однообразен, но подобного ему не было в греческой литературе, и чувствуется, что поэт любил и знал природу.
Одно из наиболее загадочных произведений эллинистической поэзии - небольшую поэму «Александра», посвященную троянской пророчице Кассандре,- создал Ликофрон. Царь Приам, не желая нарушать спокойствия во дворце, запирает свою полубезумную дочь Александру (Кассандру), и она в одиночестве вещает, как и положено пророчице, загадками, громоздя образ на образ, пользуясь редкими, вышедшими из употребления словами. Охраняющий ее страж является к царю и передает слово в слово ее пророчества о грозящей Трое войне и о том, что случится вслед за разрушением Трои. Событиям после Троянской войны посвящена «Одиссея» Гомера, но Лидрфрон переносит читателя не в мир фантастических странствии где неузнаваем ни один остров, ни одно побережье, а в реальную историю с такими событиями, как дорийское переселение, нашествие Ксеркса, походы Александра Македонского и Пирра. Наиболее интересны строки о странствиях Энея на Западе, где его потомкам суждено основать Рим:
Он, чье и враг прославит благочестие, Создаст державу, в брани знаменитую, Оплот, из рода в род хранящий счастье.
Из этих трех строк, написанных в то время, когда римляне, сражаясь с Пирром, еще не вышли за пределы Италии, вырос римский эпос об Энее.
Эпиграмма. Буквально слово «эпиграмма» означает надпись, высеченную на чем-либо - на камне, статуе, предмете, предназначенном в подарок. В эпоху эллинизма эпиграммы по-прежнему писались на могильных камнях и статуях, но сам термин стал означать краткое стихотворение, написанное в элегическом размере (соединение гекзаметра с пентаметром). В сравнении с эпосом или трагедией эпиграмма виделась красивой безделушкой, но в эпоху эллинизма ей было придано значение особого жанра, соперничающего с пространными стихотворениями.
Эпиграммы писали Каллимах, Асклепиад Самосский, Леонид Та-рентский и Мелеагр. До нас дошло шестьдесят эпиграмм Каллимаха - посвятительных, надгробных и эротических. В одной из них он так выразил свое понимание задач поэзии и собственного в ней места:
Не выношу я поэмы циклической. Скучно дорогой Той мне идти, где снует в разные стороны люД; Ласк, расточаемых всем, избегаю я, брезгую воду Пить из колодца: претит общедоступное мне.
Асклепиад был мастером застольных и любовных эпиграмм. Леонид Тарентский, бедняк и странник, вывел в своих эпиграммах «снующий в разные стороны люд» - ремесленников, рыбаков, моряков, землепашцев.
Мелеагр, сириец по происхождению, родившийся в палестинском городе Гадаре, а затем живший в Тире, так выразил космополитическое мироощущение своего времени:
Если сириец я, что же. Одна ведь у всех нас отчизна - Космос: одним Хаосом мы рождены.
В другой эпиграмме, обращенной к спутнику, который когда-нибудь пройдет мимо его могилы, Мелеагр пишет:
Если сириец ты. молви «салам»; коли рожден финикийцем, - Произнеси «аудонйс»: «хайре» скажи, если грек.
Эпос. Нелегко было в век идиллий и эпиграмм обращаться к эпосу - жанру, осужденному законодателем литературных вкусов Каллимахом. И все же ученик Каллимаха Аполлоний Родосский отважился на это. Его эпическая поэма «Аргонавтика» посвящена плаванию Ясона и его спутников в Колхиду и их возвращению с драгоценной добычей - золотым руном. Следуя во многом за поэмой странствий «Одиссеей», Аполлоний, однако, излагая миф, использует все, что было известно науке его времени в области географии и этнографии южного побережья Понта Эвксинского и Закавказья. Как и в гомеровских поэмах, действие «Аргонавтики» развивается параллельно - на земле и на Олимпе. Но сами аргонавты не ощущают присутствия богов. Да и описание небожителей мало чем напоминает сцены на Олимпе, начертанные Гомером. «Ученый» характер поэмы не помешал изображению человеческих чувств в истории всепоглощающей любви двух главных героев поэмы - Ясона и Медеи, чья любовь торжествует, преодолев все препятствия.
Наряду с подлинно поэтическим творчеством поэзия эпохи эллинизма дала множество откровенно рассудочных формальных произведений, лишенных настоящей поэзии, зато блиставших Нарочито подчеркиваемой ученостью, филигранностью отделки, безупречностью, а порой и причудливостью формы, демонстрирующей высокое мастерство, но отнюдь не поэтическое вдохновение. Именно тогда появляется акростих и входят в моду «фигурные» стихи, строки которых то слагаются в треугольник или иную геометрическую фигуру, то принимают очертание птицы. Состязаясь друг с другом в антикварной учености, поэты порой превращали свои поэтические опусы в пространные каталоги нимф иных мифологических персонажей или использовали настолько редкие варианты мифов, что понять их смысл мог только ученый собрат поэта (не случайно комментарии, которыми почти сразу же были снабжены эти творения, значительно превышали их по объему).
Разумеется, такого рода поэзия с ее совершенными образцами формального мастерства создавалась не только в Александрии, но по месту ее зарождения и наиболее бурного развития она получила название «александрийской».
Менандр и жизнь. Вслед за потерей гражданами интереса к политической жизни сошла со сцены и некогда волновавшая их комедия, созданная Аристофаном с ее злободневностью и обличительным запалом. Но заложенная в людях полисного склада страсть к публичному осмыслению собственного бытия и осмеянию собственных слабостей и пороков не могла выветриться и в новых условиях. Эту страсть людей новой эпохи с блеском удовлетворил афинянин Менандр (342- 292 гг.), выходец из состоятельной и влиятельной семьи, в молодости учившийся у Феофраста, друживший с Эпикуром и пользовавшийся покровительством правителя Афин Деметрия Фалерского.
Первая комедия Менандра, поставленная в Афинах через год после смерти Александра, стала одним из примечательных явлений эпохи эллинизма. В масках новой (или новоаттической) комедии афиняне не узрели своих знаменитых современников, чьи имена не сходили с их уст, - ни Деметрия Фалерского, ни его покровителя Кассандра, ни незадолго до того ушедшего из жизни Аристотеля, ни его ученика Феофраста, ни новых философов Эпикура и Зенона. Перед ними предстала в масках неприметная афинская семья, малень-
кие, ничем не прославившиеся и вовсе не добивавшиеся общественного внимания люди, узнаваемые не как личности, а как типажи: старик-отец, хозяин дома, собственник, знающий цену деньгам и не потерявший интереса к наслаждениям и прочим благам жизни; его сынок, наделенный юношескими страстями, но лишенный материальных средств для их удовлетворения; алчная красавица-гетера, готочистая и непорочная, беспомощностью которой готовы воспользоваться и алчный сводник, и богач; льстивый прихлебатель, жадный до чужого обеда; предприимчивый раб, помогающий своему юному хозяину найти выход из любого положения (персонаж, который в новоевропейской комедии получит имя Фигаро).
Перестал играть былую роль в сценическом действии хор, исполнявший некогда партию народа-судии. Хор лишь иногда возникал на орхестре в виде толпы подгулявших юнцов, чтобы заплетающимися в пляске ногами разделить представление на пять привычных для зрителей актов.
Действие новой комедии развивается не в подземном мире и не в фантастическом птичьем царстве, а на афинской агоре и на площадке перед домом. Это не мешает ему быть увлекательным, ибо любовь изобретательна на проделки, сирота-бесприданница может оказаться дочерью богатого афинянина, а на сцене могут появиться близнецы и внести такую путаницу, что афинские зрители станут следить за интригой с не менее захватывающим интересом, чем их деды наблюдали за Сократом, по воле Аристофана покачивающимся в гамаке между небом и землей в своей «мыс-лильне». При этом интрига, всегда имеющая счастливый конец, никогда не повторяется.
Комедии Менандра, вошедшие в репертуар каменного театра на склоне афинского акрополя не без некоторого первоначального сопротивления зрителей, совершили триумфальное шествие по всему греческому, а затем и негреческому миру. Менандр буквально вступил в каждый дом (впоследствии Плутарх скажет, что пирушка может скорее обойтись без вина, чем без Менандра). Благодаря этому комедии Менандра дошли до нас, хотя и необычным путем: в хрупких папирусных свитках, извлеченных из сыпучих песков Египта. И если в начале столетия в нашем распоряжении было всего несколько фрагментов, то к настоящему времени нам известно в более или менее сохранившемся виде пять пьес: «Брюзга», «Сами-янка», «Третейский суд», «Остриженная», «Щит».
Афиняне ощущали себя участниками комедий Менандра. Персонажи словно были выхвачены из самой жизни, ситуации, в каких они оказывались, были понятны и легко узнаваемы, быстрая и непринужденная речь героев изобиловала поговорками, ходившими в народной среде: «Время врачует любые раны», «Лучше капелька удачи, чем бочка умения», «Когда бойцами не боец командует, не в бой, а на убой уходят воины».
Изображая будничную городскую жизнь, Менандр выявлял также и уродливые ее проявления, будил сочувствие к слабым, обличал хищников и домашних тиранов. Его произведения были настолько жизненны, что один древний критик и почитатель афинского поэта воскликнул: «Менандр и жизнь! Кто из вас кому подражает?»
Мим. Широкое распространение в эллинистическую эпоху получил мим - вид народного театра, возникший в Сицилии и первоначально связанный с земледельческим культом и его магией пробуждения производительных сил природы. Однако со временем их сюжеты приобрели чисто бытовую окраску, и черпались они из повседневной жизни и приключений мелких торговцев, городских низов и даже воров.
В папирусах из египетского Оксиринха до нас дошли мимы, видимо, исполнявшиеся труппой странствующих актеров. Автор их, Герод, живший, скорее всего, в середине III века, известен только по имени и по полемике, в которую он вступает со своими критиками в одной из пьес: «Клянусь музой, по воле которой слагаю эти хромые ямбы для ионийцев, я буду увенчан славой».
Герои геродовой сценки «Учитель» - наставник, вдова и ее сын, который вместо учения играет в орлянку, разоряя бедную женщину. После колоритного монолога вдовы, раскрывающего ее характер и тревогу за нерадивого сына, учитель, по просьбе матери, не без удовольствия сечет школьника, после чего мать грозится держать мальчика в оковах. В миме «Ревнивица» главная героиня - богатая женщина, а жертва ее - раб-любовник, подозреваемый в неверности. И опять все заканчивается поркой.
Мимы не нуждались в театральных подмостках - они могли разыгрываться на площадях или даже в домах, и непристойные сцены, свидетельствующие о глубочайшем падении нравов, происходили на глазах у зрителей, сопровождаясь их хохотом и свистом. И впоследствии даже острая критика отцов церкви не могла воспрепятствовать распространению этого жанра. В VI в. н. э. он охватил все римские провинции, а популярная исполнительница мимов Феодора стала супругой императора.
Утопия*. Хотя термин «утопия» («место, которого нет» от греч. "у" - «нет» и «топос» - место) был введен в оборот лишь Томасом Мором, однако сами утопии (как социальная фантазия, пусть и не носившая этого названия) были известны уже в древности. В классический период это утопия Платона, а в эпоху эллинизма - сицилийца Эвгемера, служившего в войске македонского правителя Кассандра между 311 и 299 гг., и Ямбула, автора III или II в. Обе они дошли в переложении Диодора. Воспользовавшись приемом Платона, сконструировавшего мифический остров Запада Атлантиду, Эвгемер создает на Востоке остров Панхайю, разместив его у берегов далекой Индии и сделав очагом древнейшей цивилизации. Это рассказ о счастливой жизни на прекрасном и обильном плодами острове, где царят благополучие и справедливость. Эвгемер предлагает как бы модель общества, живущего по мудрым и справедливым законам, установленным в незапамятные времена добродетельными царями, управлявшими островом и обожествленными его жителями за оказанные им благодеяния. Об этих законах Эвгемер якобы узнал из «Священной записи о деяниях Урана, Кроноса и Зевса», нанесенной на золотую стелу, выставленную на счастливом острове в храме Зевса.
Внимание современников привлек, однако, не его проект политического устройства чудесного общества, который сам Эвгемер, надо думать, считал главным в своем произведении, а высказанная им идея о природе богов, созвучная эпохе эллинизма, когда грекам постепенно становилась привычной чисто восточная концепция обожествления царствующих правителей.
Разумеется, не все античные читатели Эвгемера приняли его идею. Некоторые обвиняли его в безбожии, поскольку он осмелился приписать богам человеческую сущность. Но в целом эпоха эллинизма, склонная, с одной стороны, к скепсису, с другой - к систематизации, создала благоприятную почву для развития эвгемеризма (как стали называть в новое время принцип рационалистического толкования мифов о богах или героях), получившего особенно широкое распространение в последующей греко-римской литературе.

Утопия Ямбула описывает дру1Т)е фантастическое государство - государство Солнца, расположенное на каких-то отдаленных островах вблизи от экватора. Его жители, гелиополиты, не знают ни семьи, ни государства, ни сословного деления, ни частной собственности, ни социального неравенства. Поэтому в их обществе нет и вражды друг к другу, столь характерной для реальной жизни истерзанного противоречиями эллинистического мира. Живут они возглавляемыми патриархами группами по 300 - 400 человек, владея общим имуществом и поклоняясь Солнцу и звездам. Это сильные, здоровые, люди, перемежающие мирный труд с обучением и занятиями наукой.
Скульптура. Искусство эпохи эллинизма даже тогда, когда язык его оставался прежним, подпитывалось новыми идеями всеобщности и человечности. Подчиняя себе камень, бронзу и глину, эти идеи высекали, отливали и лепили как бы двойников персонажей, уже знакомых по произведениям эллинистической литературы. Явствен интерес создателей скульптуры к жизни во всех ее проявлениях.
Их взгляд, словно бы уже насытившись героикой мифа, схватками с львами и драконами, обратился к реальности и обыденности. Жизненная правда, порой переходящая в натурализм, становится не менее важной и существенной, чем привлекавшая ранее цветущая молодость и недосягаемая красота бессмертных богов.
Наиболее типичен зрительный ряд, соответствующий новоаттической комедии и миму. Вот эта галерея: старый рыбак, старуха, мальчик, вынимающий занозу, мальчик с гусем. Ребенок ростом с гуся, накренившись всем своим пухлым тельцем, ухватился за шею птицы, грозно раскрывшей клюв. Это жанровая сценка, чуждая гармонии полисного мира и его художественной практике. Для греческой классики дети - взрослые меньшего масштаба, из птиц ею опробован один орел. Тема мальчика с гусем выходит за пределы полисной героики, в ней отсутствуют серьезность и назидательность. Не было в греческой классике также темы старости с ее безобразностью: миру классики небыли нужны ни сгорбленный старик, опирающийся на посох, ни старуха в отрепьях с морщинистым, как древесная кора, лицом. В этом же ряду - и юный бегун, сидящий на камне и вынимающий из пятки занозу. Фигуры этой галереи во времена Перикла показались бы мелкими и ничтожными. Во времена эллинистических монархов они вызывали интерес, на них отдыхал взгляд людей, утомленных жизнью большого города.
Конечно же, скульпторов продолжала волновать и женская красота, но она тоже иная, более чувственная и человечная. Особенно знаменита найденная на острове Мелосе статуя Афродиты (Венеры), поражающая своей нежной задумчивостью и красотой.
Ника-Победа - это едва ли не самое почитаемое божество эллинистических монархов и полководцев, нашла идеальное воплощение в мраморной скульптуре, украшавшей фронтон храма на острове Самофраке, посвященного божествам кабирам. Еще никому ранее не удавалось так передать в мраморе стремительное движение вперед. Кажется, порыв ветра прижал влажную ткань к телу. Богиня спустилась на нос корабля. Правая нога нашла точку опоры, а левая еще в воздухе. Крылья поддерживают корпус.
Не исчезает из искусства и характерная для классики идея агона, но и она звучит по-новому. Борьба становится яростной и исступленной. Ее Милосская трагизм пол нее всего выражен в работах мастеров пергамской и родосской школ, следовавших за Скопасом с его тягой к изображению бурных проявлений чувств.
Образцами такой трактовки являются созданные пергамскими скульпторами фигуры умирающих галлов (галатов), предпочитающих рабству смерть и убивающих себя и своих близких. По трагическому накалу близка к фигурам галлов скульптурная группа Ниобы с сыновьями, гибнущими от стрел Аполлона, и дочерьми, поражаемыми стрелами Артемиды.
Одним из самых великолепных памятников пергамской школы был фриз возведенного в столице алтаря Зевса в ознаменование победы над галатами. Его сюжет - борьба богов и гигантов. Гиганты, сыновья земли-Геи, восстали против богов. Оракул обещал победу богам, если на их стороне будут смертные. Поэтому в качестве союзника богов выступает Геракл. -
Ни одно из произведений эпохи, начавшейся после распада державы Александра, не отражает ее духа полнее, чем пергамский алтарь. Страсть и упоение борьбой, делающие невозможным сострадание и жалость, пронизывают каждую фигуру. В трагических фшурах гигантов, вступивших в безнадежную борьбу с богами, пергамский скульптор воплотил мужественных противников Пергама галатов. Но в равной мере их можно было бы воспринять как сторонников Аристоника, поднявшегося против Рима, или воинство царя Понта Митридата VI Евпатора, одно время владевшего Пергамом. Алтарь - это художественное воплощение трагедии войн, которыми столь перенасыщена история древнего Средиземноморья.
Наивысшим достижением родосских скульпторов была высеченная из единого мраморного блока группа «Лаокоон с сыновьями», воплощающая предел страдания, но вместе с тем мощь, мужество и волю человека в его противостоянии судьбе. Жрец Аполлона Лаоко-он изображен обнаженным. Он спустился на алтарь, куда упала его одежда. Голова его в лавровом венке - знаке жреческого достоинства. Огромная змея охватила своими кольцами его тело и тела двух его сыновей и жалит жреца в бедро. Младший из сыновей" уже потерял сознание, старший, повернувшись к отцу, взывает о помощи.
От эпохи, выдвинувшей на первый план личность, естественно ожидать портретных изображений. И в самом деле, эллинистический скульптурный портрет не просто передает внешние черты персонажа, но раскрывает своеобразие героя, его психологию. Сразу узнается Демосфен: узкое тело с впалой грудью и худыми руками, но в очертаниях лица и мрачно насупленных бровях, в сжатых губах чувствуется волевое напряжение физически хрупкого, но нравственно несгибаемого человека, вступившего в бескомпромиссную схватку с судьбой. В облике горбуна Эзопа покоряют острый ум и тонкая ирония мудреца, сумевшего в баснях о животных раскрыть человеческие слабости и пороки.
Порой эллинистическая скульптура была предназначена для площадей, храмов, общественных сооружений, и тогда она впечатляла своей монументальностью. Так, на острове Родос, как сообщает Плиний Старший, было около сотни колоссов (так называли скульптуры, превышающие человеческий рост), из них самый грандиозный и знаменитый - Колосс Родосский, тот, которым после успешного отражения флота и армии Деметрия Полиоркета было решено отблагодарить главного покровителя острова, бога Гелио-са. Тридцатипятиметровую фигуру Гелиоса спроектировал и отлил из бронзы ученик Лисиппа родосский скульптор Харес. Ноги колосса упирались в две скалы, и между ними в гавань могли проходить корабли. Однако уже через 56 лет после торжественного водружения статуя рухнула, надломившись в коленях, во время гигантского подземного толчка. Но и лежавшая на земле, она, по словам Плиния Старшего, продолжала вызывать изумление, и мало кому удавалось обеими руками обхватить большой палец ноги колосса.
Терракота. Вылепленные фигурки людей и животных найдены еще на минойском Крите и в микенской Греции, но расцвет терракоты приходится на эпоху эллинизма, когда возникает массовое производство глиняных раскрашенных статуэток. Никогда еще ко-ропластика (от греч. «кора» - девушка и «пласта» - лепщик) не создавала такого разнообразия типов статуэток, а мастерство их изготовления не достигало столь высокого уровня.
Первоначально статуэтки из терракоты современные ученые сравнивали с мраморными статуями, видя в них эскиз, первоначальный набросок скульптора, но, поскольку не удавалось отыскать ни одной совпадающей пары терракоты и статуи, стало ясно, что терракота - произведение другого жанра самостоятельное искусство, соотносящееся со скульптурой так же, как классический театр с народной пантомимой.
Широко распространенный тип терракоты - раскрашенные фигурки молодых женщин, наглухо, иногда с головой закутанных в одеяния. Великолепные образцы этого типа, датируемые 330-200 гг., обнаружены в некрополе беотийского городка Танагра. Прическа и лица с удлиненным овалом, прямым носом и маленьким ртом, очевидно, соответствовали представлениям того времени о красоте, утонченной, изысканной и даже несколько жеманной. Самое удивительное, что, сохраняя общий стиль, фигурки не повторяют друг друга. Различны позы и драпировка одежды. Одни просто стоят, выставив ножку и подхватив одеяние левой рукой, словно бы любуясь собой, другие читают присланные им послания, третьи играют в кости или мяч.
Распространены были и карикатуры на крестьян, которых горожане воспринимали как людей грубых и неотесанных; на ораторов, чьи позы подражали позам классических статуй, но лица были безобразны и неинтеллектуальны. Злая сатира проявлялась и в натуралистических статуэтках пьяных старух и стариков. Странное сочетание культа идиллической красоты и грубой насмешки было характерно для массовой культуры того времени. Одно умилением, другое смехом как бы снимало напряжение, сопровождавшее жизнь простых людей в сложных условиях эллинистических монархий.
Важно отметить, что терракоты изображали и представителей разных народностей - негров, галлов, людей в необычных для греков «варварских» одеждах. Одни показаны с симпатией, другие - с издевкой, но все они демонстрируют интерес к негреческому миру.
Мастерские коропластов обнаружены в Балканской Греции, в Малой Азии, на островах архипелага, в Этрурии и Великой Греции, в Северном Причерноморье.
Сокровища из мусорных куч. Египет во все времена был для европейцев страной чудес, а с тех пор, когда в конце XVIII в. ненадолго оказался во власти Наполеона, стал обетованной землей археологии. Путешественников и ученых тянуло к пирамидам и храмам эпохи фараонов, к руинам эллинистических городов, и лишь в конце XIX в. внимание было обращено на холмы в прилегающей к долине Нила пустыне, составляющие характерную черту ландшафта. Эти холмы, высотой от 20 до 70 метров, как выяснилось, имели искусственное происхождение. Они состояли из черепков, золы, тряпок, соломы, навоза, исписанного папируса - словом, всего того, что составляло отходы повседневной жизни древних поселений. В Египте практически не было дождей, а почвенные воды до этих куч не доходили. Это создало уникальные условия для сохранения памятников письменности - всякого рода документов, в том числе целых архивов, личной переписки, а также и многого из того, что читали в эллинистическую и римскую эпохи жители египетских деревень и городков. Мусорные кучи, пусть и в незначительной мере, возместили утрату александрийской библиотеки.
Папирология, начиная с 1788 г., когда был впервые опубликован приобретенный в Египте папирус, питает историю, классическую филологию, медицину и многие другие науки. После того как были найдены и опубликованы сохраненные средневековьем (западным и аншрская восточным) рукописи с текстами древних авторов, она
статуэтка дополняет их произведениями древних поэтов, истори-
ков, философов, религиозных деятелей. В числе литературных трофеев папирологии - «Афинская политая» Аристотеля, комедии Менандра, мимы Герода, эпиникии и дифирамбы Вакхилида, фрагменты стихов греческих лириков. Основные центры хранения папирусов - Каирский музей, библиотеки Британского музея, Вены, Парижа, Нью-Йорка, Прин-стона; некоторые из папирусов имеются и в нашей стране.
Выдающуюся роль в становлении папирологии как науки сыграли английские ученые Фр. Кенион, Гренфиль и Хейт, немецкий ученый У. Вилькен. Значительный вклад в изучение папирусов внесли ученые России Виктор Карлович Ернштедт и его ученики - Михаил Иванович Ростовцев, Григорий Филимонович Церетели, Альберт Густавович Бекштрем. В значительной мере на материале папирусов написано блестящее исследование М.И. Ростовцева «История государственного откупа в римской империи». Г.Ф. Церетели издавал папирусы с литературными текстами, А.Г.Бекштрем - с медицинскими (при этом на их основе он сделал ряд выдающихся открытий в области медицины).
Искусство и археология. Археология, извлекая из земли шедевры античного искусства, не просто обогащает залы музеев новыми статуями и вазами, а страницы книг - новыми иллюстрациями. Она вводит творения античного мира в гущу современной действительности с ее противоречиями и контрастами, тем самым давая им новую жизнь.
Так, в фокусе внимания XVIII века был Лаокоон, вдохновивший Лессинга на исследование законов скульптуры и литературы. Избранницами эстетической мысли XIX в. стали Венера Милосская и Ника Самофракийская.
Первой была обнаружена в 1821 г. Афродита с острова Мелос. Приобретенная у нашедшего ее в каменном склепе крестьянина французским морским офицером Дюмон-Дюрвилем, она сразу заняла в Лувре почетное место, вызвав единодушное восхищение.
Путь Ники Самофракийской к признанию оказался намного длиннее. Несколько ящиков мраморных обломков, собранных раскапывавшим в 1866 г. древний храм кабиров французским консулом Шампуазо, археологом по профессии, были отправлены в Париж в надежде, что удастся составить из обломков хотя бы одну статую. Опытные реставраторы составили из двухсот обломков торс. По крыльям за спиной определили, что это статуя Ники. В путеводитель по Лувру было занесено: «Декоративная статуя среднего достоинства позднейшего времени». Но, странное дело, темпераментные парижане с восхищением разглядывали складки на мраморной одежде Ники. Постепенно пересмотрели своё отношение к скульптуре и искусствоведы. К 1870 г. Ника стала гордостью Лувра и Франции. Теперь ее уже сравнивали с Венерой, и порой отдавали предпочтение Нике.
Можно только удивляться, что о таком величественном сооружении, как алтарь Зевса в Пергаме, не сообщает ни один из крупных эллинистических авторов или римских писателей. Известие о нем сохранилось лишь в «Памятной книжице» позднего историка Ампелия, писавшего: «В Пергаме находится большой мраморный алтарь 40 футов высоты с мощными скульптурами, изображающими битву с гигантами». Тем больший эффект произвело открытие алтаря во время раскопок Пергама германской археологической экспедицией во главе с Карлом Туманом (1839-1896). Карл Гуман мечтал стать архитектором и изучат архитектуру в Берлинской Академии. Болезнь заставила его прервать занятия и отправиться, по совету врачей, на юг. Это и привело Тумана в 1866 г. в турецкий городок Бергама, сохранивший имя древней столицы Атталидов. Заинтересовавшись живописными руинами, которые использовались местным населением для пережигания на известь, он начал составлять их план и довольно скоро собрат небольшую коллекцию мраморных обломков. К раскопкам Гуман приступил лишь в 1878 г. и продолжат их с перерывами до 1886 г. К концу 1878 г. он извлек из-под древней «византийской» стены 39 мраморных плит. «Мы нашли целую эпоху искусства. - писал он, - Величайшее оставшееся от древности произведение у нас под руками.
Для понимания последовательности расположения частей рельефа важно было найти фундамент алтаря. Он был обнаружен на южном склоне акрополя. Фундамент имел почти квадратную форму (36,4x34,2 м), в западной его части находилась лестница из 20 широких ступеней, ведущая на верхнюю площадку, окруженную колоннами. Наибольший интерес вызвали 11 вновь найденных плит, находившихся у фундамента. Гуман так описал их открытие: «Было это 21 июля 1879 г., когда я пригласил гостей на акрополь посмотреть, как станут переворачивать плиты... Когда мы поднимались, семь громадных орлов кружились над акрополем, предвещая удачу. Опрокинули первую плиту. Предстал могучий гигант на змеиных извивающихся ногах, обращенный к нам мускулистой спиной, голова повернута влево, с львиной шкурой на левой руке. «Она, к сожалению, ни к одной известной плите не подходит»,- сказал я. Упала вторая. Великолепный бог, всей грудью обращенный к зрителю, столь могучей, сколь и прекрасной, какой еще не бывало. С плеч свешивается плащ, развевающийся вокруг широко вышагивающих ног. «И эта плита ни к чему известному мне не подходит!» На третьей плите предстал сухощавый гигант, упавший на колени, левая рука болезненно хватается за правое плечо, правая рука словно отнялась... Падает четвертая плита. Гигант прижался спиною к скале, молния пробила ему бедро. «Я чувствую твою близость, Зевс!» Лихорадочно обегаю все четыре плиты. Вижу, третья подходит к первой: змеиное кольцо от большого гиганта ясно переходит на плиту с гигантом, павшим на колени. Верхней части этой плиты, куда гигант прости- рает руку, обернутую в шкуру, недостает, но ясно видно - он сражается поверх павшего. Уж не бьется ли он с великим богом? И в самом деле, левая, обвиваемая плащом нога исчезает за гигантом на коленях. «Трое подходят друг к другу!» - восклицаю я и стою уже около четвертой: и она подходит - гигант, пораженный молнией, падает позади божества. Я буквально дрожу всем телом. Вот еще кусок!
Ногтями я соскабливаю землю: львиная шкура - это рука исполинского гиганта, напротив этого чешуя и змея - эгида! Памятник, великий, чудесный, был вновь подарен миру... Глубоко потрясенные, стояли мы, три счастливых человека, вокруг драгоценной находки, пока я не сел на Зевса и не облегчил душу крупными слезами радости».

Классический период греческой литературы кончается вместе с развалом рабовладельческого полиса, то есть в 4 в. до н.э. Далее начинается послеклассический период, который наз-ся эллинизмом.

В сравнение с литературой периода классики эллинистическая лит-ра отличается полным аполитизмом или понимает свою политику как прославление абсолютного монарха. Внутреннее углубление личности. Прежде всего человек этой культуры оказывался погруженным в бытовую жизнь. Этот быт исключает всякую мифологию или магию, всякое свободное соц. - полит. тв-во, это быт, ограниченный узкими интересами субъекта, интересами субъекта или общества. Бытовизм удобно изображать прежде всего в комедии, но не в той древней аристофановской комедии, тоже слишком перегруженной высокого рода общественно - полит. и рел.- фил. идеями. Для изображения нового быта появилось то, что принято называть новоаттической комедией. Другим жанром эллинистической лит-ры, где тоже процветает изображение быта, является греческий и римский роман. Мотивы любви и брака, семьи и воспитания, обучения,интриги и приключения - вот излюбленные темы новоаттической и римской комедии. Попадается и жанр мелких бытовых сценок("Мимиямбы" Герода).Бытовизм доходит и дло воспевания маленького человека.

Переходя от быта к более глубокому утверждению личности в период эллинизма, сталкиваемся с очень развитой и углубленной внутренней жизнью субъекта. Интенсивное развитие получает наукообразная лит-ра. Появляются труды Евклида по геометрии, Архимеда - по математике и механике. Появляются и мифические произведения, наполненные всякого рода ученостями(Каллимах).

Появляется сентиментализ и романтизм (Феокрит). Психологизм весьма сильно представлен в эллинистической лит-ре(Аполлоний Родосский).

Три основные школы философии раннего эллинизма: стоики(железный нрав и отсутствие всякой чувствительности), эпикурейцы(погрузить человека во внутр. покой и самонаслаждение,изб. от страха перед смертью),скептики(проповедовали отдание себя на волю жизн. процессу и опровергали возм. что-либо познать).

Ранний эллинизм - 4-1 вв. до н.э.(хар-р просветительский, антимифологический)

Поздний эллинизм - 1-5 вв. н.э.(укрепление и рост абсолютизма,реставрирует древние формы мифологии)

- Литература эпохи эллинизма.

· Понятие об эллинизме. Эллинистическое общество и его культура (религиозный синкретизм и новые школы философии).

· Новоаттическая комедия и ее бытовое направление. Типичные сюжеты и персонажи в комедиях Менандра.

С Еврипидом умирает трагедия. С Аристофаном умирает драматургия. Политическая и моральная стабильность полиса подорвана.

Период правления Александра Македонского был кратким 338-323. На короткий срок образовалась огромная империя. Хотел принести захваченным народам культуру – греческую, как высшее ее проявление. Александр не уничтожал культуру завоеванных народов. Он хотел добиться объединения культур. Для этого он пытается обединить религии и мифологии – синкретизм. На завоеванных территориях было много богинь плодородия и любви – объединение в культ Великой Единой Матери. Это было плодотворно. Изображение богини Изиды с младенцем на руках. Второй пример: бог Серапис. Многие завоеванные страны зависели от воды. Серапис – Аид, Посейдон, Дионис, Озирис, Апис. Сераписа почитали везде.

Эллинский равно греческий. Эллинистический – взаимодействие греческой и восточной культуры. На востоке греки позаимствовали государственный аппарат – военно-бюрократическую монархию. Поняли необходимость единого эллинского языка – появляется общегреческая койне/кольне. В эпоху Эллинизма изменяется даже смысл слова эллин. Раньше это национальная единица. В эпоху Александра это не этническое, а этическое понятие. Эллином мог стать любой, кто исповедует эллинскую культуру и образ жизни.

Расширяется представление греков о родине. Раньше – гражданин полиса, теперь гражданин мира, космополит.

Изменилось отношение эллинов к религии. Религия была делом общественным, государственным. Теперь она становится частным делом, ее можно выбирать.

После смерти Александра его сподвижники делят империю на эллинистические государства: Египет отходит к Птолемею. Сирия, Македония с Грецией. Самым значительным с культурной точки зрения становится Египет. Центром греческой культуры становится Александрия Египетская. Птолемей продолжает дело Александра, основывает крупнейшую в мире Александрийскую библиотеку. Когда Египет сражался с римлянами, библиотека сгорела. Еще Птолемей создает Музейон. Это и Академия Наук и Университет. Эта идея актуальна до сих пор. Единый комплекс научно-образовательного учреждения – собрали лучших тогда ученых разных национальностей. Там был математик Евклид, историк Гекатей, художник Апиллес. Здесь впервые зарождается наука филология. Она имеет начало в гомеровском вопросе.

Первыми филологами были грамматик Зенадот и Аристарх Самофракийский. Но не только Гомер занимал их внимание. Они создали программу античной литературы, котрая изучается сейчас.

В эпоху эллинизма изменился взгляд человека на мир. Это проявляется в философии. Эллины перестали создавать фундаментальные философские системы. Они обратили свой взгляд на человека, на частный вопрос – как достичь счастья? Разработка системы личного поведения в жизни, которая обеспечит духовное благополучие. Система киников/циников, стоиков и эпикурейцев. Они прежде всего определяют значение счастья и путь его достижения. Современное понимание счастья – сумма положительных факторов, а тогда – отсутствие отрицательных.

Киники. Главные представители – Диоген, Антисфен и Кратет. Название получили от прозвища Диогена – «киникос», кусающийся щенок. Был острым на язык. Представители этой школы стремились к отработке и проверке на себе определенного экспериментального образа жизни. От них не осталось никаких трактатов – только анекдоты. Философия киников – философия людей, извергнутых из жизни полиса: беглые рабы, обнищавшие люди. Киники пытаются дать ощущение самодостаточности такому индивиду, которому не на что опереться в жизни. Киники предлагали состояние одиночества оценить как состояние духовной свободы, то есть пути к счастью. Платон называл киников и Диогена взбесившимся Сократом. Учение направлено против всех социальных устоев общества: рабство, собственность, религия. Все киники считали себя космополитами – везде собирались жить по своим законам. Применяли форму проклятия: «Без общины, без дома, без отечества» как лозунг. Пытались доказать свою полную свободу. Именно у киников появляется жанр диатриба – диалогическая полемическая беседа с острой шуткой, сатирой. Создатель – Менипп, бывший раб. Выпущенный на свободу, обладал литературными способностями. Пародирует высокие жанры. Диатриба включает и стихи, и прозу, и афоризмы, и шутки. Жанр менипповой сатиры будет использовать даже Достоевский в своих романах.

Стоики. «Стоя» - это портик, тип крыши, где собирались эти мудрецы. У стоиков есть определенный идеал – это мудрец, не зависящий в своем духовном развитии от среды, государства. Его родина – весь мир. Основатель учения Зенон. Стоики верили в бога Зевса-Логоса, разлитый во всем мире мировой разум. Душа человека частичка мирового разума. Главным стоики считали инстинкт самосохранения. Человек должен вести себя с другими так, как он хотел бы, чтобы себя вели с ним. Стоики считали, что законы общества уважать нужно, шли на государственную службу. Но если они считали, что их заставляют заниматься не добродетелью, то самоубивались. Для киников цель оправдывает средства. Стоикам была важна не цель, в своем стремлении к счастью им был важен этический характер.

Эпикурейцы. Основатель – Эпикур (341-270). Жил в Афинах, преподавал в виде бесед в прекрасных садах. Состоятельный Эпикуру был очень болезненным, не мог принимать участия в общественной жизни, поэтому он создает учение для богатых и болезненных. Этика Эпикура основана на материалистическом учении Демокрита. Эпикур задумывается над сутью счастья. Ответ: он должен находить его не во внешнем мире, а внутри самого себя – в душевном спокойствии или безмятежности души (атараксия). Не должен вмешиваться в чужие дела и политику. Как этого достичь: все зависит от страха смерти и страха перед богами. Боги отметаются сразу. Смерть: он считает, что пока человек есть – смерти нет, а когда человека нет – то и бояться поздно. Главный лозунг: прожить жизнь незаметно в кругу своих друзей, освободившись от всех страстей. Чрезмерных чувств. Слово «эпикуреец» со временем начинает знать иное – разнузданного человека.

Совершенно меняется и система литературных жанров. Значение теряют трагедия и театр, они неактуальны. Литература и искусство поворачиваются к частному человеку. К личности. Предметом изображения так же становится обычная личность. Происходит поляризация литературы: литература для элиты и беллетристика (массовая литература). Так появляется греческий роман как повесть о частной жизни.

Среди высокой литературы выделяются жанры «ученой» поэзии. Поэты того времени соревнуются с выбором сюжетов – необычные, малоизвестные, разные варианты. Литература теряет интерес к крупным формам. Вместо эпических поэм получает распространение эпиллий – «эпосик». Распространяется эпиграмма, элегия и идиллия.

Эпиллий. Мастером эпиллия был поэт Коллимах – представитель ученой поэзии. Эпиллий «Гекала» посвящен Тезею, который идет на подвиг, его застает ночь, дождь, стучится в хижину старушки Гекалы. Тезей уходит, потом возвращается, а старушка умерла. Хочет в ее честь устроить спортивные игры – в честь Зевса Гекалийского.

Идиллия. Название: «картинка». Создателем идиллии был поэт Феокрит. Писал буколические идиллии – пастушеские песни. Феокрит против городской цивилизации. Приобщает к естественному. Его идиллии – сценки с волопасами, которые состязаются в песнях, чаще любовных, но могут быть и другие. Феокрит относится к ним с иронией – он житель города, небедный, ведет игру с читателем. В его идиллиях все натурально: навоз, пот – ирония, песни о любви. Снисхождение. Идиллии Феокрита популярны в римской литературе, поэт Вергилий.

Самым распространенным жанром являлась новоаттическая комедия. Термин античный, греки хотели показать отличие между Аристофаном и этими комедиями. Новоаттическая комедия обращается к быту, к типическому, заурядному, семейному. Обретает популярность. Появляется афоризм: «Я человек и полагаю, что ничто человеческое мне не чуждо». Это из комедии Теренция, римлянина, который использовал много комедий Менандра.

Отличия: 1) отсутствие высокого общественного звучания, политической злободневности; 2) исчезают фантастические элементы; 3) до минимума сведена личная издевка; 4) новая комедия обращается к общечеловеческому содержанию и отходит от злободневных проблем.

Поэтому она попадает на римскую сцену. Она связывает искусство Древней Греции и более поздних веков. Любопытно, что меняется наполнение терминов «комедия» и «трагедия». Трагедия – превратности героической судьбы, комедия – обыденная жизнь.

Поэтическая жизнь эллинистического мира в III в. до н. э. сосредоточивается главным образом в Александрии, где окончательно оформляются два основных течения эллинистической литературы, отразившие настроения своего времени и идеологию раннего эллинизма.

Одно течение, условно называемое "официальным", было направлено на укрепление и обоснование нового режима. Его представители стремились воскресить прежние литературные жанры и тяготели к большим литературным формам. Другое течение ставило своей целью прославление маленького человека, занятого своей личной жизнью с ее маленькими горестями и радостями.

Далеко не все поэты этого времени жили в Александрии, но именно там с начала III в. до н. э. сосредоточилась основная литературная жизнь и сложились те направления, к которым в большей или меньшей степени принадлежали все эллинистические поэты того времени. Поэтому поэзия III в. до н. э. носит условное название александрийской поэзии. Прозаические произведения эллинизма плохо сохранились и, за редким исключением, почти неизвестны.

Александрийские поэты тщательно изучали классическое наследие прошлого, с большим увлечением занимались мифологией и фольклором, но для своего творчества искали новых путей. Новая литература, соответствующая духу времени, не могла быть подражательной.

Властителем дум своего времени и главой нового поэтического направления - "поэзии малых форм" - был Каллимах (около 300 - около 240 гг. до н. э.), уроженец Кирены, старой греческой колонии в Северной Африке. Каллимах не отказывается от классического литературного наследия, но, в отличие от своих противников, использует его в поисках новых поэтических путей, избегая в литературе проторенных дорог:

Художественная проза эллинизма сохранилась настолько плохо, что ее можно лишь относительно реконструировать по поздним греческим и римским источникам, так как прозаические фрагменты слишком малочисленны и кратки.

Красноречие постепенно утрачивало свою былую роль. Эллинистическая эпоха уже не нуждалась в политических ораторах; судебные процессы перестали быть общенародными и более не манили ораторов. Но на праздниках еще звучали торжественные речи, и хвалебные гимны в прозе, прославлявшие монарха, составляли обязательную часть праздничной программы.

В эллинистический период первое место в художественной прозе принадлежит историографии. Известно, что Александр Македонский брал с собой в походы целый штат ученых, среди которых, помимо географов и естествоиспытателей, были также историки (Анаксимен и Каллисфен). Вероятно, еще при жизни Александра возникают два типа исторического повествования, связанного с деятельностью македонского завоевателя. К первому типу относятся сочинения, в основе которых лежат подлинные события (авторы Аристобул, Птолемей I). Исторические произведения второго типа в первую очередь предназначены быть максимально увлекательными и занимательными. Поэтому историки этого направления пренебрегали фактами в угоду вымыслу, широко использовали в повествовании всевозможные поэтические приемы, стремясь драматизировать свое изложение. Благодаря им "История Александра" становится все более и более фантастичной, а ее герой, теряя реальные черты, постепенно отождествляется с героями восточных преданий и сказок. Так возникает, возможно уже в III в. до н. э., псевдокаллисфеновская "Александрия", которая впоследствии неоднократно переводилась на латинский, сирийский, армянский, эфиопский и славянские языки и была в средние века любимым произведением европейского и русского читателя.

В это же время появляются многочисленные труды по всеобщей истории, по истории отдельных стран и народов, географические, этнографические и биографические сочинения. Наряду с греками и македонянами историю своих стран пишут представители местного населения, используя древние хроники и другие источники. Жрец бога Ваала Берос в начале III в. до н. э. написал историю Вавилона, а его современник египтянин Манефон - историю Египта от древнейших времен до смерти Александра. Около 200 г. до н. э. ученый римлянин Фабии Пиктор написал историю Рима на греческом языке.

В эпоху эллинизма началось тесное культурное общение Греции и Рима. Именно в это время произошло то "пленение" Рима Грецией, о котором говорит Гораций.

Поэзия. Поэзия раннего эллинизма, или так называемая александрийская поэзия, сразу переносит нас в другой мир. Поражает прежде всего почти полное отсутствие религиозного чувства или, точнее сказать, отсутствие намерения его выражать. Поэты изощряются на все лады, пользуясь то теми, то другими художественными методами; но в этих александрийских мифах нет даже того условного идейного реализма, который мы находим в период классики в отличие от абсолютного и буквального реализма древней мифологии. а) Остановимся прежде всего на Каллимахе, этом важнейшем представителе александринизма. В его гимнах мы находим меньше всего религиозности, но зато в них очень много учености, редких слов и выражений и отдельных мифологических мотивов, так что многое требует большого комментария. Кроме учености, гимны Каллимаха отличаются еще бытовизмом, который тоже совершенно чужд периоду классики. Наконец, обращает на себя внимание большая тщательность отделки изложения мифов у Каллимаха. Эта особенность в соединении с малыми формами очень ярко рисует нам эллинистическую специфику этого писателя. Таким образом, общая направленность в мифологии Аполлона, которую выработала рассмотренная нами классика, получает здесь ученое, бытовое и технически-утонченное выражение. Это является уже новой страницей в истории мифологии Аполлона. Рассмотрим в гимнах Каллимаха то, что относится непосредственно к Аполлону. Остановимся прежде всего на II гимне, специально посвященном Аполлону. Содержание его следующее. Вначале развивается тема о том, что Аполлон является только людям достойным (1-16). Весь мир восхваляет Аполлона (17-31). Подробно изображается вид Аполлона: на нем все золотое одеяние, обувь, пряжки, лук, колчан; с его кудрей каплет благодатный елей; и сам бог юн и прекрасен (32-41). Перечисляются его искусства - стрельбы, пения, пророчества, врачевания (42-46). Он - Номий (Пастушеский), потому что он пас стада у Адмета, и в это время скот давал двойной приплод (47-54). Он - основатель городов, причем в Ортигии он соорудил роговое основание и алтарь с роговыми же стенами (характерная негреческая черта) и в виде ворона летел перед народом, идущим в Ливию для основания городов (зооморфический рудимент) (55-68). Освещаются и другие типы Аполлона, особенно Карнсй- скнй, и говорится о местах его культа - Спарта, Фера, Кнрсна (69-96) - в связи с чем дается величание Аполлона (97-104) и говорится о бессилии зависти в отношении Аполлона (105-113). Отличаясь большой ученостью и обилием малоизвестных собственных имен, этот гимн Каллимаха дает для мифологии Аполлона немного; исключая некоторые намеки, в нем нет изложения пи одного сколько-нибудь важного эпизода из его мифологии. Известную ценность для мифологии Аполлона представляет IV гимн Каллимаха, который ввиду его меньшей известности и малой популярности мы изложим несколько подробнее. IV гимн Каллимаха, формально посвященный острову Делосу, в основном наполнен повествованием о рождении Аполлона на Делосе и особенно рассказом о странствовании и мучениях Лето перед рождением Аполлона и Артемиды. Весь гимн можйо разделить на четыре части. Первая часть (1-27) занята общим вступлением и общими восхвалениями острова. Делос - священнейший из островов, требующий воспевания себя по своему преимущественному праву, поскольку он оказался местом появления на свет такого великого бога. Никакие другие острова (даже связанный с именем Афродиты) не идут в сравнение с Делосом. Феб ненавидит того, кто забывает этот остров. Прочие острова защищены башнями, этот же остров - самим Аполлоном. Вторая часть гимна (28-54) посвящена истории Делоса. Оказывается, что когда все острова, отторгнутые от материка, получили свое твердое место на море, один только Делос не имел определенного места н плавал то ли в Эврнпе, то ли около мыса Суния. Назывался он тогда нс Делосом, но Астерией, потому что он подобно звезде упал с неба; и кроме того, он был той Астерией, сестрой Лето, которую некогда Зевс преследовал своей любовью и которая, упав на море в виде острова, этим способом избавилась от Зевса. В конце концов остров Астерия, плавая по Эгейскому морю, закрепился среди Киклад и стал убежищем для моряков и рыболовов. И только со времени рождения на нем Аполлона и Артемиды он стал называться Делосом, что значит «известный», «очевидный». Третья и основная часть гимна (55-274) посвящена изображению блужданий Лето перед ее родами и рождению Аполлона на Делосе. Здесь прежде всего изображается гнев ревнивой Геры, решившей помешать рождению детей от Лето и поставившей для этого двух соглядатаев на земле - Ареса и Ириду, в то время как на небе за Лето следила она сама. Соглядатаи угрожали всем городам и островам, запрещая принимать Лето (55-68). Ввиду этого принимать Лето отказываются Аркадия и весь Пелопоннес; отказывается принимать ее и Фива (т. е. Фивы), к которой еще пока нерожденный Аполлон из чрева матери обращается с предречением о том, что не она будет местом его рождения на земле, но что около нес он убьет дракона Пифона (69-102). Не принимает роженицу и Фессалия. Лето с пламенной просьбой обращается к фессалийским нимфам, к горе Пелиону и к реке Пенею. И только Пеней захотел ее принять и уже почти начал ее принимать, но Арес стал угрожать завалить его течение горами и поднял такой гром военным оружием, напоминающий стуки и шумы в мастерской Гефеста под Этной, что сама Лето просила его спасаться от Ареса и не принимать ее (103-152). После этого богиня направляется на острова. Но даже гостеприимнейшие из них вроде Эхинад или Коркиры тоже отказывают ей в приюте. Против острова Коса возразил из чрева матери в пространной речи сам Аполлон, предсказывая, что этот остров будет принадлежать другому богу. При этом, поскольку в дальнейшем идет речь о борьбе Птоломея Филадельфа с галлами, становится ясным, что Каллимах здесь грубо льстит своему покровителю Птоломею Филадельфу. Наконец, после отказа и всех прочих островов, приют богине дает Астерия, призвав ее к себе словами теплого участия; и Лето на этом острове сама обращается к Аполлону с просьбой о скорейшем рождении (153-214). Об этом событии Ирида тотчас же доносит Гере на Олимп раболепными словами. Она даже и сравнивается тут Каллимахом с верной охотничьей собакой. Однако Гера не собирается мстить Астерии, будучи ей благодарна за то, что та некогда предпочла Зевсу Море. Тут начинаются разного рода чудесные явления. С меоннйского, т. е. лидийского, Пактола на Делос прибывают лебеди, которые с звонкими криками семь раз облетают остров, после чего и происходит рождение Аполлона и Артемиды. Медное небо присоединяется к общему ликованию. Основания острова, а также круглое озеро, река Иноп и олива (около которых происходило рождение) делаются золотыми. Сам Делос произносит речь, в которой предсказывает свое будущее прославление, превосходящее даже коринфский мыс Керхнис, гору Киллену в Аркадии и остров Крит, связанные с именами Посейдона, Гермеса и Зевса (215-274). Четвертая часть гимна (275-326) опять возвращается к восхвалению острова. Его не попирают ни Элио, им Аид, ни кони Ареса. Из всех земель к нему шлют дары и оказывают почитание, и прежде всего, от рыжих арн- маспов были принесены дары через Додону и Евбею девушками Упнс, Локсо и Гекаэргей (как мы помним это - мотив из Геродота); после смерти последних они нашли почитание на острове, и молодежь приносила им на могилу свои волосы (тоже Геродот). Делос окружается хором островов. Хоры юношей воспевают на нем гимны Олена; девы пляшут на острове в честь бога; и заново украшается венками статуя Афродиты, некогда поставленная Тезеем после победы над Минотавром. Все моряки, и в любую погоду, при любых обстоятельствах останавливаются па Делосе для принесения жертв Аполлону, если им случается плыть мимо. Приветствие священному острову и приветствие Аполлону - заключительные слова гимна. Уже простой обзор содержания этого гимна Каллимаха свидетельствует о том, что поэт занят в нем не столько создаванием новых мифов, сколько расцвечиванием отдельных подробностей и весьма искусной отделкой того, что в классическом мифе отличалось большой простотой и рассказывалось весьма кратко. Кроме того, этот гимн Каллимаха, как и все прочие пять его гимнов, отличается всеми чертами эллинистической литературы: бедностью мифологического содержания, расцвечиванием изложения большими речами, ученостью, большой зависимостью от классики (например, от Гомеровских гимнов или Геродота) и, наконец, некоторого рода морально-сострадательским тоном. Некоторые интересные мелочи все же здесь сообщаются, так что в целом мифолог не без удовлетворения изучает этот гимн. Другой представитель ученой поэзии раннего эллинизма, Арат, в своих «Phainomena», т. е. «Небесные явления», ни разу не упоминает имени Аполлона, хотя в связи с описанием неба у него было много поводов заговорить об этом божестве. Просмотр древних схолиастов к Арату, собранных у Е. Maass, Commentariorum in Aratum reliquiae, Berol., 1898, обнаруживает, что этот недостаток у Арата часто восполняется схолиастами. Однако ввиду неизвестности хронологии этих схолиастов приводить из них ссылки для характеристики самого Арата было бы неправильно. б) Далее следует остановиться на А п о л л о н и и Родосском, который в своей «А р г о н а в т и к е» большое место уделяет Аполлону в связи с тем, что эллинистические поэты вновь обратились к древней мифологии, используя ее, правда, в целях проявления своей учености и риторического искусства. Иногда Аполлоний указывает на ряд древних черт Аполлона. Так, Летоид у него помогает в охоте (II, 698), является богом - пастухом - Номием, которому Медея водружает алтарь (IV, 1218); именуется Заревым (И, 686 и сл., 700 и сл.) и Светоносцем (Эглетом) (IV, 1714-1718). Кроме того, Аполлоний знает о связи бога с гиперборейцами, рисуя торжественную и грозную картину его возвращения домой из своих любимых мест (II, 674-685). Однако поэту известно, как Аполлон, лишенный хтонических черт, сам уничтожает таких чудовищ, как Титий (I, 759-762) и Дельфиний (Пифон) (II, 701-713). В связи с героизацией Аполлон помогает аргонавтам. Он - хранитель у берегов - Актейский (I, 435); помогает всходить на суда - Эмбасий (402). Он дает лук Эвриту (88) - к нему обращаются за помощью Фипей (I, 214-217) и Язон (IV, 1702-1713), подобно ему (III, 1283) и аргонавты (I, 435) возводят в знак благодарности алтари в стране Долионов (966 и сл.),мисов (1186) и вблизи Сфенелы (II, 927), а также приносят жертвы (I, 353). Сам Аполлон помогает Кадму (III, 1181) и Язону, подарив этому последнему треножники, охранять города (IV, 528-536), один из которых Орфей посвящает ливийским богам (1548-1550). Беотийцы и нисейцы почитают своим покровителем Аполлона. Пророчества Аполлона также связаны с его помощью героям. Он обучает Мопса пророчеству (I, 66 и сл.), а также своего сына Идмона (144), возвещающего его волю (436-439), дает пророческий дар Финею (II, 181), именуется «Прорицателем» (493), предрекая удачное путешествие аргонавтам (I, 301). Аполлон связан с искусством. Именно к нему в начале поэмы обращается автор (I, 1). Упоминаются также любовные связи Аполлона: с Киреной (II, 500-510), родившей ему Аристея, с нимфой Синопой, обманувшей бога (952), и с Коронндой, сына которой Асклепия он горько оплакивал (IV, 612-617), с Акакал- лидой, от которой у него был сын Амфитемид (1490-1493). Таким образом, у Аполлония Родосского Аполлон тесно связан с героической эпохой и по преимуществу все свои силы направляет на помощь героям - аргонавтам. Что же касается конкретного выражения этой мифологии, то она, как и у Каллимаха, отличается очень большой ученостью, приводящей, как мы сейчас видели в этой сравнительно небольшой поэме, к массе разного рода мифологических деталей, к разным редкостным мотивам и к Э({х|)ектной подаче отдельных, малозначащих сторон. Это не мешает тому, чтобы вся поэма и апол- лоновские мотивы в пей отличались красотой и большой занимательностью. Но только красота эта - уже не классическая. Материал из идиллий Феокрита незначителен. Встречаем простое обращение к Аполлону (V, 79); Аполлону приносится баран в связи с Карнеями (82 и сл.); Аполлон (XVII, 66-70) любит Делос «с темной повязкой» и близлежащий островок Ренею; Лин (XXIV, 105) - сын Аполлона; о платановой роще Аполлона-Номия, «самого совершенного бога» (XXV, 20-22). Из эпиграммы (XXIV, (XIX) 4-6 Блюмен.) на могилу Архилоха читаем: Музы любили его и любил его Феб дельфиец, видно, - Тик мелодичен и так искусен был. Слагать стихи и петь под звуки лиры. Можно пожалеть, что аполлоновских мотивов у Феокрита мало. Тогда мы имели бы здесь еще новую форму эллинистического Аполлона, наделенного эстетизмом и игривостью, свойственными поэзии Феокрита. в)УЛикофрона находим следующие материалы. Прежде всего интересное упоминание об Аполлоне как об отце Гектора (265). Этого мы не встречаем и у Гомера, у которого (Ил. X, 50) прямо сказано, что Гектор - «не сын ни бога, ни богини», но об отцовстве Аполлона читаем у С.тесихора (PLG, frg. 69) и Ивика (frg. 34), а также и у схолиаста к этому стиху Лико- фрона. Останки Гектора (1207-1210) Аполлон приказывает фиванцам вывезти из Офрииея. Точно так же Аполлон (313) - отец Троила, убитого у его собственного алтаря, и (570 и сл.) Ания, делосского жреца от Ройо. Упоминаются возлюбленные Аполлона: Кассандра в тюрьме вспоминает своп отказ Аполлону во взаимности и свое безбрачие подобно Афине (348-356); Аполлон отнял у Кассандры убедительность ее предсказаний (1454-1460), хотя ее предсказания и оставались правильными; после похищения Марпессы Идасом Аполлон (560-563) испытывает на себе силу его оружия. Калхас (426) назван лебедем Кипел, Койта и Молосса. Это наименование не представляет неожиданности, поскольку лебедь - священная птица Аполлона, играющая роль в его мантике. Употребленные здесь три эпитета, хотя и несомненно относятся к Аполлону, но, кроме последнего с локальным значением, не очень ясны (первый, может быть, «Разрушитель», второй же - «Постельный»), Оресту (137) Аполлон приказывает заселить Эолию. Аполлон строит с Посейдоном троянские стены для царя Лаомедопта, обманувшего их с выдачей платы (521-523). Наконец, очень интересно место (1416-1420), где Кассандра упрекает Аполлона в ложном пророчестве, потому что он в свое время приказал афинянам построить деревянные стены, и обвиняет его в союзе с Плутоном, поскольку он оказался виной гибели большого числа афинян во время нападения Ксеркса на деревянные Афины. Остальные тексты говорят либо о местах культа Аполлона, либо об эпитетах бога. Места культа: Дельфы (208), Кларос (1464) с Сивиллами, Дидимы (1379), Кумы (1278); Фимбрея (1464, 313). Эпитеты Аполлона у Ликофрона: больше локальные - (426) Молосский, (920) Питерский, (265) Пюйский, (562) Тнльфусский, (440) Деранский по Schol. -от местности около Лбдер, (522) Дримас (по Scliol.) - предположительно от местности Дримайя в Фокиде), Зостерий - («Поясной») по горе Зостер п Аттике, где (по Paus. I, 31, 1) Лето разрешила свой пояс перед рождением Аполлона; по другим предположениям - от Зостерий в Кимах; (1207) Лепсий или (1454) Лепсиен (туманный эпитет, может быть по одному Карийскому острову с культом Аполлона); (562) Орхией (по местности в Лаконике или Беотии), а также Скнаст (по местности в Аркадии), (448) Гилат - (Лесной) (Schol. Tzetzes) - по городу, на Кипре; возможны и другие предположения. Из прочих эпитетов Аполлона более или менее распространенными являются у Ликофрона - (208) Дельфиний и (1207, 1277) Врач; (208) Кер- доос - («Прибыльный»). Остальные эпитеты Аполлона у этого писателя состязаются между собой по своей непонятности и редкости, что вполне соответствует его туманному стилю, требующему для каждой строки специального исследования. Таковы эпитеты: (920) Алайос (может быть, от а1ё-р1апс - «блуждание») (Etyni. М. v. Alaios сообщает, что Филоктет по окончании своих странствований построил храм Аполлону Алайю и посвятил ему свой лук); (352) Форайос (то ли по Аттическому дему Форы, то ли от слова thoros - «семя» как умножатель стад); (1207) Терминтей (по терпентиновому дереву); (352) Орит (Horites - может быть, как бог солнца и времен года); сюда же отнесем и упомянутые выше - Кипей и Койт. Все эти эпитеты, как и многие из локальных эпитетов, стоит привести по одному тому, что они являются часто не только редкими, но и единственными и свидетельствуют о нагроможденно- тумаипом и изысканно ученом стиле мифологии у этого эллинистического писателя. Редкостные мотивы, как мы видели, встречаются у Ликофрона и в самой мифологии Аполлона. По ученой изысканности Ликофрон, может быть, наиболее яркий представитель александ- ринизма. Читать его можно только обложившись многими и притом весьма специальными справочниками и исследованиями. Александр Э т о л и й с к и й, современник Каллимаха и Феокрита, написал элегию «Аполлон», в которой бог пророчествовал о несчастной любви. Отрывок о несчастной любви жены М>обия, сына Нелея, сохранился у Парфения Микенского (Narr. ;,mat. 14). Но в нем о самом Аполлоне нет ничего. Другое "То произведение имеет интересное для нас название «Музы», ^юсть стихов из которого сохранил Авл Гелл и й (XV, 20). В них Лается характеристика Еврипида, но нет ни слова о музах.

Литература эпохи Эллинизма ( Хачатрян: 10 лекций по истории античной литературы, Лосев: Античная литература, М- ЧеРо 543 с. 2005г)

Классический период греческой литературы кончается вместе с развалом рабовладельческого полиса, то есть в IV в. до н.э. Далее начинается послеклассический период, который иначе называется эллинизмом. В 336 г. после смерти македонского царя Филиппа, царем становится его сын Александр. Одаренный, честолюбивый, справедливый и прекрасно образованный, он за 11 лет своего царствования завоевал всю Грецию, Египет, Персию, построил 70 городов. Перед походом в Индию он умирает.

Эпоха культурного подъема этого периода, продолжавшегося почти 200 лет, называется эллинистической, хотя “эллинизм” (термин акад, Дройзена, 1833) – односторонний, предполагает только влияние греческой культуры на восточную, но было и значительное обратное влияние. Под эллинизмом следует понимать взаимообогащенную культуру IV-П веков до н.э.

В литературе, в отличие от искусства с его монументализмом, происходит сужение проблем, появляется интерес к судьбе “маленького” человека, тематика становится исключительно бытовой. Прежде всего человек этой культуры оказывался погруженным в бытовую жизнь. В широком смысле слова быт был всегда и везде, и без него вообще не существует человека. Быт в том узком смысле слова, в котором он употребляется, является бытом, исключающим всякую мифологию или магию, всякое свободное социально-политическое творчество; другими словами, это быт, ограниченный узкими интересами субъекта, интересами семьи или общества, но только в условиях полного аполитизма.

Такой быт не был известен в Греции до эпохи эллинизма, если не говорить о многих намеках на него, восходящих еще к Гомеру и Гесиоду; и только теперь, в условиях аполитизма и падения всякого религиозно-мифологического мировоззрения, возник глубочайший интерес к такого рода бытовому человеку, к его нуждам и потребностям и к его собственным, но уже чисто бытовым идеям. Бытовизм удобно было изображать прежде всего в комедии, но не в той древней аристофановской комедии, тоже слишком перегруженной всякого рода общественно-политическими и религиозно-философскими идеями. Для изображения нового быта появилось то, что в истории литературы носит название новоаттической комедии, ставшей основным жанром литературы эллинистической эпохи. Её название противопоставляет “новую” комедию старой, аристофановской, но развитие ее также происходит в Аттике.

В соответствии с интересами общества комедия IV века разрабатывает темы любви и семейных отношений. Комедия делится на 5 актов, между которыми выступал хор. Тексты песен не входили в текст комедии. Устанавливается новое представление о различиях трагедии и комедии. В трагедии, по Аристотелю, изображаются “превратности героической судьбы”, а герои – боги, цари, полководцы, если же герои – простые люди с обыденными переживаниями, то это – комедия, даже при отсутствии юмора, сатиры, пародии, смеха. В отличие от трагедии, в комедии финал – благополучный, даже трогательный.

Сюжеты комедий довольно однообразны, это любовь юноши и девушки, препятствия, которые они преодолевают, узнавание во взрослом возрасте подкинутых в детстве детей. Однообразию сюжетов соответствовало и однообразие масок: юноша, девушка сводник, служанка (или кормилица), отцы и новые в литературе образы парасита (помощники при исполнении религиозных культов, имевшие пра­во участвовать в общих застольях) и гетеры.

Самым известным автором новоаттической комедии был Менандр Афинский, написавший около 100 комедий. Рукописи на папирусе дошедших до нас его 3 комедий (“Третейский суд”, “Отрезанная коса”, “Угрюмец”) были найдены в Египте в 1905 г.

Сюжет - «Третейского суда» этакая «Санта-Барбара» древности - Запоминайте героев -Молодой состоятельный афинянин Харисий во время ночного празднества, в состоянии опьянения изнасиловал девушку Памфилу, потеряв при этом свой перстень. Впоследствии он женится на Памфиле по сговору родителей, но не узнает ее. Во время отлучки Харисия из города, через 5 месяцев после свадьбы Памфила рожает ребенка и подкидывает его. Возвратившись, Харисий понимает, что ребнок – не его, огорчается, т.к. успел полюбить свою жену и предается кутежам с друзьями и гетерой Габротонон. Тем временем два раба приглашают отца Памфилы разрешить их спор. Один из них месяц назад нашел ребенка и отдал другому, но тот потребовал и вещи, которые были при ребенке. Старик присуждает вещи тому рабу, которому был отдан ребенок. Раб узнает в вещах перстень своего хозяина. Появляется Габротонон и узнав перстень Харисия, вспоминает историю изнасилованной на ночных празднествах девушки и решает назваться матерью ребенка, женить на себе Харисия.Но Габротонон узнает в жене Харисия ту самую девушку и возвращает ребенка родителям. В конце комедии Харисий выкупает Габротонон на свободу.

Менандр смел и человечен. Характеры его статичны, но разнообразны. Для его комедий характерны гуманизм и динамичность.

Эллинистическая (александрийская) поэзия развивалась не только в Александрии, это искусство образованной верхушки и обращено к элите. Поэтам чужды общественные интересы, политика, философские споры. Они проявляют интерес к интимным чувствам индивида, “чувствительному” восприятию природы. Особое внимание обращают на детали, мимолетные настроения. Развиваются малые формы – элегии, эпиграммы, составляются “антологии”, т.е. сборники стихотворений. Мастером малых форм был Каллимах из Кирены, автор “Причин” и “Ямбов”. Более крупные поэтические формы разрабатывал Аполлоний Родосский, заведующий Александрийской библиотеки, автор “Аргонавтики”, в новом изящном стиле пересказывающий старый миф об аргонавтах. Психологизм был весьма сильно представлен в эллинистической литературе. Чтобы узнать эллинистические методы изображения любовных чувств, следует прочитать "Аргонавтику" Аполлония Родосского, где дана последовательная психология этого чувства, начиная с самого первого момента его зарождения.

Особую роль в развитии поэзии дальнейших эпох сыграл эллинистический поэт Феокрит, создатель жанра идиллии. Идиллии Феокрита основаны на древних песнях пастухов, волопасов, игравших на свирелях. Но это не реальные пастухи, а нежные влюбленные, носители любовного томления. Обязательным для идиллий является описание природы, раскидистых деревьев, журчащих ручьев, цветущих лугов, щебетанья птиц.

Эллинистическая эпоха дала новые повествовательные жанры (в классическую эпоху была только историография), а в римскую эпоху проза почти вытеснила поэзию.

Другим жанром эллинистической литературы, где тоже процветало изображение быта (правда, в соединении и со многими другими тенденциями), был греческий и римский роман, как раз появившийся в эллинистически-римскую эпоху. Мотивы любви и брака, семьи, воспитания и обучения, профессии и общественного поведения человека, а также всякого рода интриги и приключения - вот те излюбленные темы новоаттической и римской комедии. Роман - жанр о приключениях одного или двух главных действующих лиц. Полнее всех сохранился греческий любовный роман. Целиком дошли “Хэрей и Каллирея” Харитона, “Дафнис и Хлоя” Лонга, “Эфиопская повесть” Гелиодора.

По сюжету они однотипны: юноша и девушка влюбляются, женятся или тайно обручаются, иногда бегут, если родители против. Такова завязка. Далее – они разлучаются, один из них попадает во власть разбойников, другой ищет, находят друг друга, потом снова разлучаются. Приключения стандартизированы: буря, кораблекрушения, плен, рабство. Иногда встречается мотив мнимой смерти. Все несчастья – капризы судьбы. Обычная концовка романа – счастливая развязка.

“Дафнис и Хлоя” Лонга – наиболее законченное произведение. Пастушеские божества в трудный момент приходят на помощь героям. Дафнис и Хлоя были в свое время подкинуты своими родителями и выросли в среде пастухов. Основное содержание – это возникновение и развитие чувства любви у подростков, хотя сохранены и традиционные похищения, плен, кораблекрушение. Заканчивается роман благополучно, родители “узнают” своих детей и женят их.

Роман вызвал в средние века массу подражаний в жанре пасторального романа, прообразом которого он явился.

При решительном преобладании прозы поэзия оставалась (хоть и на 2 плане) непременным атрибутом празднеств. Забыты были эпическая поэзия, басня, эпиграмма. Сохраняется анакреонтическая лирика (поэзия о воспевании веселой, беззаботной жизни), хотя и уступает христианским гимнам. Ученость проникла в область поэзии. Поэты всячески стремятся показать свою ученость и пишут либо поэмы, посвященные науке уже по самой своей тематике, как, например, поэма Арата о небесных светилах, либо произведения по теме своей мифической или поэтические, но наполненные всякого рода ученостью и архаическими редкостями (таковы, например, гимны Каллимаха, понимать которые можно только с помощью специальных словарей).

Единственное нововведение – рифма, последнее завещание греческой ритмики мировой поэзии.

В переходе от быта к более глубокому утверждению личности в период эллинизма появляется развитая и углубленная внутренняя жизнь субъекта вместо простоты, наивности и часто суровости человеческого субъекта периода классики.

Наконец, не замедлила прийти на помощь самоутверждающейся личности и философия. Три основные философские школы раннего эллинизма - стоицизм, эпикурейство и скептицизм - наперерыв стараются оградить человеческую личность от всяких жизненных невзгод и волнений, обеспечить ей полное внутреннее спокойствие как при жизни человека, так и после нее и создать такую картину мира, при которой человек чувствовал бы себя беспечно. Эту внутреннюю свободу и самоудовлетворенность человеческой личности упомянутые три школы понимали по-разному: стоики хотели выработать в человеке железный нрав и отсутствие всякой чувствительности к ударам судьбы; эпикурейцы хотели погрузить человека во внутренний покой и самонаслаждение, избавлявшее его от страха перед смертью и будущей его судьбой после смерти; скептики проповедовали полное отдание себя на волю жизненного процесса и опровергали возможность что-нибудь познавать. Однако сразу же бросается в глаза общая эллинистическая природа всех этих трех философских направлений. Она сводится к охране человека от треволнений жизни и к проповеди непрестанного самовоспитания, что особенно бросается в глаза, поскольку герой прежних времен, будь то общинно-родовой богатырь или герой восходящего классического полиса, не только воспитывался героем, но уже с самого начала таковым рождался.

Литературный процесс эпохи эллинизма, с одной стороны, отражал существенные изменения в общей социальной и духовной атмосфере эллинистической эпохи, с другой - продолжал те традиции, которые уже оформились в литературе классического времени. Можно отметить ряд новых моментов в развитии художественной литературы эпохи эллинизма, прежде всего увеличение круга писавших авторов. От эллинистического времени сохранились имена свыше 1100 писателей различных жанров, что намного больше, чем в предшествующую эпоху. Увеличение общей численности авторов - свидетельство возросшей значимости литературы среди широкой массы читателей и роста потребностей читателя в литературных произведениях. Эллинистическая литература, отражая изменившиеся условия и удовлетворяя новым потребностям читателей, развивалась на базе классической литературы. Как и в эпоху классики, огромное влияние на состояние литературы имел театр, театральные представления. Эллинистический город невозможно представить без театра, который обычно вмещал до половины всего городского населения. Театр стал особым, богато украшенным комплексом различных помещений, приобрел известное архитектурное единство. Происходят существенные изменения в самом театральном действии: из него практически исключается хор и ведут его непосредственно актеры, количество которых возрастает. Исключение хора привело к перенесению действия с орхестры на проскений, возвышение перед сценой. Меняется и реквизит актеров: вместо уродливой, закрывающей всю голову маски и короткой комической туники использовали маски, обозначающие реальные человеческие черты, и костюмы, близкие повседневной одежде. Тем самым действие приобрело более реалистический, близкий к жизни характер.

Афинский поэт Менандр эпохи Эллинизма. Бюст. Фото: Sandstein

Изменения в театральном действии вызывались новыми вкусами эллинистических зрителей и новыми драматургическими жанрами. В эллинистическое время продолжали ставиться трагедии, поскольку они были непременной принадлежностью общественных и религиозных празднеств во многих городах. Трагедии писались на мифологические и современные сюжеты. Один из известных трагиков, Ликофрон, прославился трагедией о страданиях города Кассандрии во время осады, а также сатировской драмой «Менедем», в которой он показал противоречие между благородными стремлениями и низким образом жизни людей. Однако наиболее популярным драматургическим жанром в период эллинизма стала новая комедия, или комедия нравов, которая изображала столкновение различных характеров, например мудрого старика, хвастливого воина, благородной девушки, коварного сводника, ловкого соблазнителя и др. Одним из лучших представителей этой бытовой драмы был афинский поэт Менандр (342–292 гг. до н. э.). В его комедиях проявились возросшее мастерство в обрисовке характеров, известный психологизм, умение подметить бытовые детали, изящный и остроумный язык, мастерство в ведении интриги. Комедии Менандра отражали жизнь Афин с ее повседневными заботами, мелкими интересами, столь далекими от политических страстей классической комедии. Реалистически изображая жизнь, Менандр делал это настолько художественно и глубоко, что в его героях жители многих эллинистических городов, а затем и Рима узнавали своих современников, что обеспечило комедиям Менандра огромную популярность и самое широкое распространение по всему эллинистическому миру.

Если Афины были центром новой комедии и бытовой драмы, то Александрия стала центром эллинистической поэзии. Поэтическому творчеству ученые Александрийского музея уделяли столь же большое внимание, как философским и научным занятиям. В Александрии был создан особый поэтический стиль, который получил название александризма: он предполагал обширную эрудицию авторов, особенно при описании мифологических сюжетов, разработку внешней формы произведения, тщательность отделки каждой строчки, отказ от простонародных слов и т. п. Эта поэзия, лишенная волнующих общественных проблем, предназначалась для узкого круга придворной и интеллектуальной элиты, свидетельствовала об упадке подлинного поэтического чувства, о подмене настоящей поэзии учеными изысканиями в стихотворной форме. Основателем александрийского стиля был глава музея и воспитатель наследника престола Каллимах (310–240 гг. до н. э.). Блестяще подготовленный филолог, Каллимах был плодовитым поэтом. Ему принадлежат самые различные произведения на мифологические, литературные и исторические темы. Наиболее известны его поэмы «Гекала» и «Причины», в которых поэтически обрабатываются мифологические сказания, раскрывающие происхождение того или иного религиозного обряда, общественного празднества или загадочного обычая. Так, в поэме «Гекала» объясняется малопонятный в III в. до н. э. миф о праздновании Гекалий и связанного с ним заклания быка. Каллимаху принадлежит также небольшие эпиграммы, произведения, написанные довольно редким поэтическим размером - ямбом, в которых разрабатываются некоторые мотивы народных преданий, в частности рассказ о милетском мудреце Фалесе, басня о споре лавра с маслиной. В сохранившихся гимнах в честь наиболее известных греческих богов Каллимах не столько прославляет божественную природу, сколько решает художественные задачи передачи человеческих взаимоотношений, описания природы или объяснения какого-либо обряда. Один из сюжетов Каллимаха о посвящении царицей Береникой локона своих волос храму Афины в качестве обета в честь счастливого возвращения своего супруга Птолемея II из сирийского похода в I в. до н. э. был обработан римским поэтом Катуллом («Локон Береники») и вошел в мировую поэзию.

В творчестве Каллимаха были намечены основные жанры александрийской поэзии, которые вслед за ним стали разрабатывать другие поэты. Так, Арат из Сол в подражание «Причинам» написал большую поэму «Явления», в которой дал поэтическое описание звезд и связанных с ними преданий. Никандр из Колофона составил поэму о ядах и противоядиях, поэтические трактаты по земледелию и пчеловодству.

Жанр эпиграммы, начатый Каллимахом, был продолжен в творчестве Асклепиада, Посидиппа и Леонида, живших в III в. до н. э. В их коротких эпиграммах давались небольшие, но очень тонкие зарисовки различных явлений повседневной жизни, отношений, разных характеров, которые в целом создавали довольно полную картину эллинистического общества. В эпиграммах Леонида Тарентского дано изображение быта, мыслей и чувств простого народа: пастухов, рыбаков, ремесленников.

В эллинистическое время известную популярность приобрел жанр искусственного эпоса, наиболее видным представителем которого стал Аполлоний Родосский, автор обширной поэмы «Аргонавтика» (III в. до н. э.). В этой поэме Аполлоний, сопоставляя многочисленные мифологические версии, подробно описывает плавание аргонавтов к берегам далекой Колхиды. В целом поэма Аполлония - произведение, свидетельствующее скорее о трудолюбии, нежели о поэтическом таланте автора, но описание любви Медеи и Ясона написано с большим вдохновением и считается одним из поэтических шедевров эллинизма.

Типично эллинистическим литературным жанром, отражающим общественные настроения своего времени, стал жанр буколической поэзии, или идиллии, и социальных романов-утопий. Живущие в сложном, неуравновешенном мире, находящиеся под гнетом царской администрации, социальной напряженности и политической нестабильности, подданные эллинистических монархов мечтали о счастливой и безмятежной, лишенной тревог жизни. Одним из основоположников жанра идиллии стал Феокрит Сиракузский, обосновавшийся в Александрии (315–260 гг. до н. э.). В идиллиях Феокрита описываются пастушеские сценки, изображающие встречи, разговоры и взаимоотношения пастухов и их возлюбленных. Как правило, эти сценки разыгрываются на фоне условного красивого пейзажа. Пастухи ведут отвлеченные разговоры о любви пастуха к прекрасной девушке, о местных событиях, о стадах, о ссорах. Отвлеченное действие на фоне абстрактного пейзажа создает искусственный мир безмятежно живущих людей, который так контрастировал с реальным миром эллинизма.

Те же настроения ухода в призрачный мир передаются в романах-утопиях III–II вв. до н. э. В романах Эвгемера и Ямбула описывались фантастические страны, острова блаженных где-то на краю ойкумены, в далекой Аравии или Индии, где люди наслаждаются счастливой жизнью на лоне роскошной природы. У этих людей полный достаток, гармоничные отношения, отменное здоровье. Быт таких людей напоминает быт самих богов. В романе Эвгемера развивается интересная концепция происхождения богов. Боги - это обожествленные за свои заслуги люди, мудро устроившие быт сограждан. Большая популярность этих жанров показывала, что их авторы точно угадывали общественные настроения широких масс населения.

В ряду прозаических жанров ведущее место занимали исторические произведеняи. В период эллинизма была создана богатая историография (история Тимея, Дуриса, Арата, Филарха и др.). Однако наиболее значительным историческим произведением стала «История» Иеронима из Кардии, содержащая ценное описание эллинистической истории от смерти Александра, в походе которого Иероним принимал участие, до смерти Пирра в 272 г. до н. э. Сведениями Иеронима впоследствии пользовались Диодор Сицилийский, Помпеи Трог, Плутарх и Арриан. Вершиной эллинистической историографии стала «Всеобщая история» Полибия, который составил обширный труд в 40 книгах об истории всего Средиземноморья с 220 по 146 г. до н. э. Труд Полибия был продолжен стоиком Посидонием, который дал описание исторических событий со 146 по 86 г. до н. э. в 52 книгах.

В начале III в. до н. э. египетский жрец Манефон и вавилонский жрец Берос составили на греческом языке, но на основе местных архивов и богатой традиции историю своих стран, в которой дан синтез принципов собственно греческой и местных школ историографии.

В целом эллинистическая литература отличалась от классической как по художественно-идейной направленности, так и по жанровому разнообразию. Интерес к форме и неглубокое идейное содержание, исследование внутреннего мира отдельного человека и игнорирование общественных потребностей, подмена глубоких философских мыслей мелкими будничными заботами и вместе с тем разработка реалистических сюжетов, интерес к психологии отдельного человека и к его внутреннему миру характеризуют противоречивое течение литературного процесса эллинистической эпохи.