Будучи в ХХ веке одним из самых издаваемых (его произведения были включены в программы по литературе для всех классов, его сборники и собрания сочинений переиздавались многотысячными тиражами), Некрасов для массового читателя оставался почти неизвестным. «Поэт и гражданин», «печальник горя народного» - эти определения приклеились к Некрасову и свели восприятие его творчества только к одной теме. Конечно же, Николай Алексеевич – Гражданин. Действительно, он в своей гражданской лирике достиг таких высот, которые покорялись лишь единицам. «Я лиру посвятил народу своему». Нельзя жить в России и быть равнодушным к ее судьбе, потому что нельзя быть равнодушным к своей собственной судьбе. А это и есть гражданское чувство, которое Некрасову первым дано было гениально выразить в русском стихе. Перу Некрасова принадлежат проникновенные слова любви, замечательные послания к друзьям, тонкие пейзажные зарисовки, поражающие психологизмом сцены городской и деревенской жизни, исполненные христианской любви «стихи русским детям», трепетные слова о русских женщинах. В лице Николая Алексеевича Некрасова мы имеем яркий пример того, что значит крупное литературное дарование: точно стихийная сила, рано или поздно оно неудержимым потоком прорвется наружу, несмотря ни на какие искусственные преграды и плотины. Перед нами резко очерченная, удивительно своеобразная индивидуальность. Стихи Некрасова всегда вытекают из живого человеческого чувства, из бодрой, деятельной мысли. Поэт сам дал своей поэзии меткое и характерное определение «музы мести и печали». Лиризм Некрасова – явление особенное, многозначное. В нем – не столько замкнутый ряд личных переживаний, подсознательная рефлексия, сколько многообразие связей внешнего и внутреннего, лирическое отражение разнородного эпического материала, неразрешимые противоречия. В стихах Некрасова выражен особенный тип осмысления действительности: общественное призвание поэта, его ответственность за вселенское горе, слитность общего и личного, эпического и лирического, обнаженность конфликтов. Только гражданские мотивы, служение злобе дня, призванность воспеть страдания народа заслоняют лирику Некрасова, обедняют ее. Являясь членом общества, где христианское православие было и государственной нормой, и знаком духовной жизни народа, его культурой, Некрасов не мог не отразить в своей лирике приметы и этой жизни, которая основывается на вечной культуре: Библия, Евангелие, агиографическая литература.

Русское книжное слово возникло как слово христианское. Это было слово Библии, литургии, жития, слово Отцов Церкви и святителей. Письменность наша при начале своем подобна храму. Прежде всего, она научилась мыслить и говорить о Боге и, помня о нем, повествовать о делах земных. Значит, во всем написанном человеком есть скрытый смысл, в котором слышны христианские мотивы, которые только нужно услышать.

Я был призван воспеть твои страданья,

Терпеньем изумляющий народ!

И бросить хоть единый луч сознанья

На путь, которым Бог тебя ведет

В поэзии Некрасова темы покаяния, искупительной жертвы, подвижничества, пророчества, храма - являются одними из главных, они показывают, что поэту не чужды краеугольные камни православия, евангельского и народного христианства. Они доказывают его глубокую религиозность, то, что он не был обычным человеком, полностью погруженным в мирскую суету. В его творчестве мощно звучат мотивы и темы Священного писания: евангельские мотивы кающегося грешника, блудного сына, сеятеля, библейского Пророка и вечного Храма, пробиваются темы апокалипсиса, неблагополучия в мире. Но все эти темы практически не затронуты исследователями творчества Некрасова, они были упущены из виду, в результате чего сложилось ошибочное мнение о месте Некрасова в обществе того времени, о восприятии его только как гражданского поэта. Поэтому необходимо по-иному взглянуть на поэзию Некрасова, постараться увидеть в его стихах не только раскрытие проблем того времени, но и обращение к более ранним темам: к темам места человека в мире, к тому, зачем он живёт и как нужно правильно прожить свою жизнь, к каким идеалам нужно стремиться.

Мудреными путями Бог ведет

Тебя, многострадальная Россия!

В творчестве Некрасова отражены не только проблемы времени, переживания поэта о судьбе России, но главное в них ясно слышны религиозные мотивы. Некрасовская поэзия, родственно связанная с народным творчеством, обогащается высокой библейской стилистикой, евангельскими образами и притчами. Но при этом слово остается буднично знакомым, хрестоматийным. «Никакая мирская власть не может наложить оков на душу, равно как и снять их. Здесь разумеются оковы греха, оковы страсти, которые налагает жизнь и человеческие слабости, а разрешить может только Бог», - писал Николай Алексеевич Некрасов. В творчестве православного поэта органически сочетаются и художественно воплощаются эстетические и этические религиозные ценности. И хотя в поэзии Некрасова отражены многие сюжеты и мотивы из Евангелия и Библии, но среди всего этого многообразия можно выделить несколько наиболее часто употребляемых образов: образ Храма, молитва, образ Пророка, образ Христа.

Образ Храма.

Храм в творчестве Некрасова явлен в его поэзии как символ православной Руси с её много вековой культурой; как символ, отчего дома-родины, исторической памяти, вбирающей в себя прошлое и настоящее России; как знак покаяния и душевного успокоения; нравственного богатства народной души и мира; как якорь спасения, без которого человеку грозит погибель. У Некрасова храм не стены и не архитектурные линии, а то внутреннее глубокое, невыразимое, что « русской душе так мило». И именует поэт церковь трепетно и торжественно, сохраняя традиции Священного писания: «Дом Божий» («Рыцарь на час»), «Божий храм» («Влас»), «храм Бога высокий» («Молитва брата»), «Краса и гордость русские белели церкви Божии», «Русь православная («Кому на Руси жить хорошо»), «храм воздыханья и печали» (поэма «Тишина»), «кладбищенская», «церковь убогая», «храм сельский» («Детство»). Особенностью в изображении церквей (храма) в поэзии Некрасова является то, что он не выписывает золотые купола, пышное церковное убранство. Даже останки развалившейся от времени деревенской церкви остаются для Некрасова священными, «странными, чудно красивыми» («Детство»). В эстетическом сознании поэта храм – олицетворение человеческого единения, духовного просветления – многомерен и многозначен. Это и «свет лампады печальной и скудной» («Свадьба»), и звон колоколов: «Колокол глухо гудит в отдалении» («Молебен»), «Этих звуков властительно пенье» («Рыцарь на час»), и крест одинокий, часовня, кладбищенская ограда. «Все эти метафорические образы воплощают в поэзии Некрасова историческую и житейскую память, знаменуя исконные православные обряды – приметы духовности и временные вехи – от рождения, крестин, свадьбы до последнего приюта», - пишет один из исследователей творчества Некрасова Н. Н. Мостовская. Поэзия Некрасова воплощает в себе духовное слияние в храме, объединяющем всех в «живое целое, собранное воедино духом любви» и покаяния.

В стихотворении «Ночь. Успели мы всем насладиться» Некрасов использует образ молитвы как выражение благодарности, очищения, в ней содержится просьба о благодати для других, для тех, кто выполняет своё земное предназначение. В ней нет прямого обращения к Священному имени, обязательного для молитвы, но эмоциональный тон и многократное повторение как заклинания пожелания благодати и прощения, ассоциативно восходят к строю и ладу молитвы с ее неизменным рефреном «Господи, помилуй». Это стихотворение по жанру, по смыслу, поэтической структуре восходит к молитве. Потребность молиться возникает у героев стихотворения в результате просветления, радости, духовного подъема («Ночь. Успели мы всем насладиться»). Их молитва о милостях к людям, к тем, «кто все терпит во имя Христа» и к тем, «кто бредет по житейской дорогебез понятья о праве, о боге».

В стихотворении «Молебен» народ молится, но молитва возникает естественно и традиционно как последняя и единственная надежда в момент тяжелого испытания, народного неблагополучия: «Все население, старо и молодо, с плачем поклоны кладет». Соборная молитва происходит в сельской церкви, куда колокол созвал прихожан. Герой-рассказчик приобщается к этой всенародной молитве, символизирующей скорбь всей Руси. Скорбный настрой стихотворения «Молебен» углубляется грозящим народу голодом. Именно молитва помогает противостоять всеобщему раздору, всеобщей беде. «Прими от нас молитвы наши, снисшедший к нам, Боже наш, прими слезы грешников и окажи милость виновным. ». Это строки из молитвы проповедника Ефрема Сирина. Они перекликаются с простыми словами стихотворения Некрасова, выступают иллюстрацией внутреннего созвучия поэтического слова Некрасова музыке и строю слова молитвы, читавшейся в храме во время молебна (богослужения).

Обратимся к стихотворению «Пророк». Не будем останавливаться на творческой истории создания этого произведения. Стихотворение написано от лица лирического героя, но в нем мы слышим речь еще двух персонажей: упрекающего («Забыл он осторожность! Он будет сам судьбы своей виной!.) и пророка («Жить для себя возможно только в мире, но умереть возможно для других»). Пророк – это посланник Бога, он не принадлежит себе с того момента, как проявил готовность к встрече со Всевышним. Предназначение пророка: напомнить погруженным в суету и «жизнь для себя» людям о Боге, но напомнить не словом, а делом, своей крестной жертвой. В тексте много слов, которые указывают на богоизбранность, отречения от своего «Я»: судьба, жертвуя, нет помыслов мирских, умереть для других, распяли, час придет – он будет на кресте, послал бог Гнева и Печали. Пророка послал бог Гнева и печали. Кто скрывается под этим образным определением? Это Иисус Христос. В Евангелии говорится о Христе, который предстает гневающимся, печальным и говорит о себе как о боге гнева. В тексте Евангелия Христос показан в гневе, когда он изгоняет торгующих из храма, обличает фарисеев. Во всех случаях гнев Христа относится к случаям хулы на Духа Святого – намеренного искажения истины людьми, которым она была открыта. Печалится Христос, когда чувствует свою оставленность – учениками, Петром, который трижды отречется от него, Иудой, который его предал. Гнев и печаль Христа относятся к сознательной лжи, (а не искреннему заблуждению) и отступничеству («не скажет он, что жизнь его нужна, не скажет он, что гибель бесполезна» - это оправдание собственного отступничества). Святость достигается не отречением, трудным воспитанием в себе «внутреннего» человека, а жертвованием собой для других. И это - тот путь святости, который избирают для себя передовые люди эпохи. Заглавие «Пророк» для Некрасова не случайно. Оно напоминает о тернистом пути Христовом

Этот библейский образ Некрасов использует для того, чтобы усилить глубинную смысловую нагрузку, пророческий тон стихотворения. Некрасова волнует внутренняя наполненность личности, ее одухотворенность. В его стихах звучит высокая идея – самоотречения во имя общего дела. Художественное время в этом произведении имеет одну меру – всю человеческую жизнь. Библейские мотивы подчеркивают масштабность образа, деятельность такого рода героев, их жизнестойкость. Христианская нравственность является здесь торжествующей.

Лишь Бог помог бы русской груди

Вздохнуть пошире, повольней,-

Покажет Русь, что есть в ней люди,

Что есть грядущее у ней!

В поэзии Некрасова христианские мотивы обретают свою силу и свой отчетливый голос. Они являются неотъемлемой частью его творчества. Без образа храма, молитвы, образа пророка невозможно полностью окунуться в мир русской действительности, т. к. этот мир был бы ущербен, однобок. Художественное воплощение христианских мотивов и образов обладают той поразительной способностью проникновения в глубинные процессы жизни человека, его духовного мира; той огромной силой эмоционального, идейного воздействия, с которым трудно сравнивать и самые объективные виды информации. Христианские мотивы и образы, возникая на волнах текстовых ассоциаций, уводят в глубины подтекста, прообразов, попутных мыслей – в творческую лабораторию автора. Следовать за мыслями великого человека есть наука самая занимательная.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Художественный мир лирики Н. А. Некрасова насыщен религиозной символикой, христианскими мотивами (тема Христа и его заповедей, тема храма, обращение к Всевышнему – молитва). За всем эти горестные размышления автора о дисгармонии в себе и в мире, стремление преодолеть чувство одиночества и потерянности, обрести якорь спасения («Христос снимет с души оковы»). В обращении к незримому собеседнику, в доверительном разговоре с ним затрагиваются важнейшие социальные и философские темы: «народные несчастья и печали», трагические судьбы многих людей, преемственность поколений, мера ответственности человека перед своим временем, народом. Все поэтически выраженное пропущено через свое отношение, свои сомнения, через свой характер. Главное в творчестве поэта – его личность, его исповедь, личностное начало его поэзии.

Некрасов по праву «народный поэт», органически вобравший в себя все богатство христианских тем и мотивов, без которых не мыслил себя ни один русский человек. Христианские мотивы во всей их глубине и многообразности не только живут в некрасовских поэтических текстах наряду с литературными, но порой и перекрывают их. Некрасов глубоко понимал русскую честную верующую душу и выразил все, что этой душе было свойственно.

Сегодня темы, звучащие в поэзии Некрасова, как никогда актуальны. Это связано с тем, что в последнее время в нашей стране становится, заметен упадок нравственности, отсутствие у молодого поколения возвышенных идеалов, что отражается на развитии нашего государства, на его положение на мировой арене. Поэтому именно сейчас те темы, которые поднимал в своей поэзии Некрасов, как никогда должны находить отзывы в сердцах современников.

1. Христианство в культуре России.

2. Основные христианские мотивы.
3. Символика цифр.
4. Библейские имена.
5. Идея гуманности человека.

Привнесенное на Русь еще в X веке христианство наложило глубокий отпечаток практически на все уровни человеческой жизни — культурный, духовный, физический. Кроме того, именно благодаря христианству, а точнее православию, на Руси появилась письменность, а вместе с ней и литература. Отрицать влияние христианства на русского человека нельзя, так же как нельзя отрицать влияние этой религии на искусство — живопись, музыку, литературу. В частности, глубочайшее убеждение в истинности идеалов православия содержится в произведениях великого русского писателя Ф. М. Достоевского. Роман «Преступление и наказание» является ярчайшим тому подтверждением.

Религиозность писателя, его искренняя вера в силу православия поражают своей чистотой и силой. Достоевского интересуют такие категории, как грех и добродетель, грешник и святой, мораль и ее отсутствие. Главный герой романа Родион Раскольников является ключом для понимания этих понятий. Изначально несет он в себе грех гордыни, не только в поступках, но и в помыслах. Впитав в себя теорию о земных Наполеонах, тварях дрожащих и правоимеющих, герой оказывается одурманенным несвойственными ему идеалами. Он убивает старушку-процентщицу, еще не понимая, что губит не столько ее, сколько себя, свою душу. Дальше следует чистилище на земле — пройдя долгий путь через угрызения совести, саморазрушение и отчаяние, герой находит свое спасение в любви к Соне Мармеладовой,

Понятия страдания, любви, очищения — центральные в христианской религии. Лишенные покаяния и любви люди не могут познать истинный свет и вынуждены пребывать во тьме. Так, Свидригайлов еще при жизни знает, как будет выглядеть для него ад — местом вроде «черной бани с пауками и мышами». При упоминании об этом герое в тексте постоянно возникает слово «черт», и даже добро, которое он может и хочет совершить, оказывается ненужным, бесполезным. Позднее сам Раскольников в своей покаянной речи скажет, что дьявол преследует его: «Черт меня вел на преступление». Но если Свидригайлов кончает жизнь самоубийством, что является в христианской религии самым страшным грехом, то раскаявшийся Раскольников оказывается способен к очищению и перерождению.

Немаловажен в рамках романа мотив молитвы. Молится и сам главный герой, несмотря на его изначальные устремления. После эпизода сна о лошади Раскольников молится, но молитвам его не суждено быть услышанными из-за порочности молящегося, а потому ему ничего не остается, кроме совершения давно запланированного и мучившего его преступления. Постоянно молятся Сонечка, готовящая себя в монастырь дочь хозяйки квартиры, дети Катерины Ивановны. Молитва как важная и неотъемлемая составляющая жизни христианина становится такой же неотъемлемой частью романа.

Важную роль играют в рамках произведения еще два святейших символа христианской религии — крест и святое писание. Евангелие, ранее принадлежавшее Лизавете, Раскольникову передает Соня. Читая его, герой возрождается духовно. Крест, также Лизаветин, герой сначала его не принимает так как не готов к раскаянию и осознанию своего греха, но затем он находит в себе силы взять и его, что также свидетельствует о духовном возрождении.

Значение религии в романе, религиозность его текста усиливаются благодаря постоянным ассоциациям, аналогиям с библейскими сюжетами. Есть отсылка и к библейскому Лазарю, звучащая в эпилоге романа из уст Сонечки, которая рассказывает историю о нем Раскольникову на четвертый день после совершения героем преступления. При этом в самой притче есть упоминание о том, что Лазарь воскрес также на четвертый день. По сути, Раскольников мертв, он лежит в гробу — в своей каморке, а Соня приходит для того, чтобы спасти, излечить и воскресить его. Присутствуют в тексте, органично в нем переплетаясь, такие притчи, как история о Каине и Авеле, притча о блуднице («если кто не греховен, пусть первым бросит в нее камень»), притча о мытаре и Фарисее, притча о Марфе, суетящейся всю жизнь о пустом и пропускающей самую суть жизни (ассоциации с женой Свидригайлова Марфой Петровной).

Легко проследить евангельские начала в именах действующих лиц. Они говорящие. Здесь следует привести христоматийный пример о Марфе и Марфе Петровне, здесь же необходимо сказать о Капернаумове, человеке, у которого Соня снимала комнату (Капернаум — библейский город, из которого пришла блудница), о Илье Петровиче (совмещение имен Илья — святой громовержец и Петр — твердый, как камень), о Лизавете (Елизавета — почитающая бога, юродивая), о Катерине (Екатерина — чистая, светлая).

Большое значение имеют цифры, также отсылающие читателя к библейским мотивам. Самые частые числа — три, семь и одиннадцать. Соня выносит Мармеладову 30 копеек, первый раз она же приносит «с работы» 30 целковых, Марфа выкупает Свидригайлова теми же 30 копейками, а он, как Иуда, предает ее. Свидригайлов предлагает Дуне «до тридцати», а Раскольников три раза бьет старуху по голове. Герой совершает убийство в седьмом часу, а цифра семь в православии — символ единения человека и бога. Совершая преступление, Раскольников пытается разорвать гнетущую связь и получает в итоге душевные мучения и семь лет каторги.

Основной же библейский мотив, имеющий значение для романа — это мотив добровольного принятия мук и признания своих грехов. Неслучайно Микола хочет взять на себя вину главного героя. Но Раскольников, ведомый Соней, отказывается от такой жертвы: это не принесло бы ему долгожданного утешения. Он принимает просьбу Сони о прилюдном покаянии и признании своих грехов и добровольно идет на это. И только затем он становится готовым к духовному и душевному перерождению.

Муравин А.В., к. филол. н., доцентЗапорожский национальный университетСтатья посвящена исследованию христианских мотивов в творчестве В.Высоцкого. В обращении к вечным темам поэт выступает как один из наследников русской классической литературы.Ключевые слова: Библия, евангельский образ, очеловечивание, интерпретация, православная культура.Муравін О. ХРИСТИЯНСЬКІ МОТИВИ У ТВОРЧОСТІ В.ВИСОЦЬКОГО / Запорізький національний університет, УкраїнаСтаття присвячена дослідженню християнських мотивів у творчості В.Висоцького. У зверненні до вічних тем поет виступає як один зі спадкоємців російської класичної літератури.Ключові слова: Біблія, євангельский образ, олюднення, інтерпретація, православна культура.Muravin A. CHRISTIAN MOTIVES IN CREATIVE ACTIVITY OF Y.VYSOTSKIY / Zaporizhzhya National University, Ukraine.The article deals with the research of Christian motives in creative activity of V.Vysotskiy. In his approach to eternal subjects the poet is considered to be one of the heirs of the Russian classical Literature.Key words: the Bible, gospel image, personification, interpretation, orthodox culture.Библия - одна из самых загадочных книг в культурном наследии всего человечества. Её прочтение вызывает великое множество толкований, которые часто приводили к жесточайшим религиозным войнам. Великий украинский философ Г.Сковорода в своей "теории трёх миров" отводил Библии роль третьего мира - мира символов, познав которые, человек сможет познать себя и своё предназначение в жизни. Все писатели, поэты и философы, воспитанные на христианских ценностях, касались в своём творчестве вечных вопросов, поднимаемых в Библии. Не стала исключением и русская культура - темы Библии, православия, веры и неверия ещё со времён глубокой древности поднимались в творчестве всех крупных мастеров слова. Русская религиозная мысль рубежа XIX - XX вв. в лице В.Соловьёва, К.Леонтьева, Н.Бердяева, Л.Шестова, Н.Фёдорова, В.Розанова и многих других прославилась оригинальной трактовкой Евангелия, пытаясь истолковать его дух и соединить его с мессианскими особенностями русского сознания.В.Высоцкий как представитель литературы 60-х - 70-х годов XX ст., не мог не затрагивать в своих песнях актуальные для этого времени темы. Вместе с тем, осознавая себя одним из наследников русской классической литературы, он касался в своих произведениях и вечных тем, одной из которых была тема Бога и веры в современном ему обществе. Конечно, с точки зрения истово верующего человека крайне спорным является само предположение о наличии христианских мотивов в песнях Высоцкого, тем более говорить о них как о чём-то определяющем. Многих покоробит тот образ "злого шута", из которого Высоцкий часто рассуждал о Боге. Однако не следует забывать некоторые немаловажные факторы: общественно-политическую и культурную атмосферу 60-х-70-х годов и литературные традиции, в которых разрабатывались и рассматривались данные проблемы.Можно с уверенностью сказать, что в своей интерпретации библейских сюжетов Высоцкий шёл за своими литературными предшественниками - в частности, за Достоевским, Булгаковым и Гоголем. С ними поэта роднят элементы фантасмагории, фантастики, иронии, превращающиеся в злую сатиру при наложении библейских образов на окружающую действительность (как, например, в "Песенке про козла отпущения" 1973 г.). Вместе с тем, размышляя о вере и человеке, Высоцкий, который вряд ли был знаком с творчеством русских религиозных философов, невольно следовал их разработкам, - в частности, много общего можно найти в песнях Высоцкого и трудах Бердяева, - что лишний раз позволяет говорить о некоем общем духовном начале, объединяющем разных по происхождению, образованию и взглядам людей, живших в разные исторические эпохи.С конца XIX века в русской литературе утвердилось отношение к русскому народу как к носителю высочайшего нравственного начала в лице православной веры. Устами одного из своих персонажей Достоевский называл русский народ "народом-богоносцем, грядущим обновить и спасти мир именем нового бога, и кому единому даны ключи жизни и нового слова" . Н.Бердяев писал в заключительных строках своего труда "Русская идея": "Русский народ - религиозный по своему типу и по своей душевной структуре. Религиозное беспокойство свойственно и неверующим. Русские атеизм, нигилизм, материализм приобретали религиозную окраску. Русские люди из народного, трудового слоя, даже когда они ушли от православия, продолжали искать Бога и Божьей правды, искать смысла жизни... Даже у тех русских, которые не только не имеют православной веры, но даже воздвигают гонение на православную церковь, остаётся в глубине души слой, сформированный православием" . В эту эстетику легко укладывалась также знаменитая характеристика Николая Ставрогина Кирилловым: "Ставрогин если и верует, то не верует, что он верует; если же не верует, то не верует, что он не верует" . Бердяеву же принадлежит парадоксальная, на первый взгляд, мысль о глубоком внутреннем родстве раннехристианских идей и русского коммунизма. Через несколько десятилетий эта же мысль прозвучит как само собой разумеющаяся в романе братьев Стругацких "Отягощенные злом".События 1917г. и гражданской войны явились настоящим шоком для представителей русской интеллигенции; Зинаида Гиппиус писала в своём дневнике (запись от 22.12.1919 г.): "Народ русский никогда не был православным. Никогда не был религиозным сознательно... Отрекается, не почесавшись! Невинность ребёнка или идиота" [цит. по 7, 319]. На долгие годы связь народа и веры оказалась разорванной. Некоторое примирение государства с церковью состоялось в годы Великой Отечественной войны, когда для поднятия духа войск прибегали к любым методам, но к началу 60-х годов на темы веры и человеческого духа было вновь наложено негласное табу: "о Боге, о вере как основе бытия (а не просто упоминая) говорить было не позволено". Особенно трудное положение в этой связи было у представителей "деревенской" литературы. О полной бездуховности нового поколения говорил ещёСолженицын в очерке "Пасхальный крестный ход"(1966)г., широко известном в самиздате: "Крестный ход без молящихся! Крестный ход без крестящихся! Крестный ход в шапках, с папиросами, с транзисторами на груди!.. Что ж будет из этих роженых и выращенных главных наших миллионов? К чему просвещённые усилия и обнадёжные предвидения раздумчивых голов? Чего доброго ждём мы от нашего будущего?" . Выводы писателей Б.Можаева, Ф.Абрамова, В.Астафьева,Солоухина и др. были также неутешительны: "иссякание нравственных начал..., разрушение всего нравственного уклада".Но если "деревенской прозе" был присущ пессимизм, то возвращение к читателю романа М. Булгакова "Мастер и Маргарита" знаменовало собой не только возврат литературного шедевра, но и обретение этого потерянного в народе идеала. И в этой связи очень показателен образ Иешуа Г а-Ноцри, за которым легко угадывался созданный отнюдь не по евангельским канонам образ Христа. Булгаков первым в отечественной литературе выделил человеческую ипостась Иисуса, тем самым максимально приблизив его к обыкновенному человеку. В его трактовке Христос был скорее поэтом-мечтателем, свято верившим в грядущее царство справедливости, чем посланным Божьим сыном, поэтому в романе так настойчиво подчёркивалось его одиночество (в отличие от соответствующих мест в Библии, описывавших вход Христа в Иерусалим, его проповеди при многотысячном скоплении народа, его учеников). Подобной трактовкой Булгаков и придавал библейскому образу творческое начало, что ещё более приближало Христа к человеку, и одновременно утверждал божественность самого человека через это творческое начало. Было бы ошибкой назвать эту трактовку образа Христа ревизией Евангелия, которая была характерна для западной религиозной мысли, скорее, это - своеобразное очеловечивание евангельских образов. Подобная трактовка встречается уже в ранней поэзии В.Высоцкого. Так, к 1964 г. относится его четверостишие, которое вполне могло стать началом песни:На возраст молодой мой не смотри,И к молодости нечего цепляться.Христа продал Иуда в тридцать три,Ну а меня продали в восемнадцать .Лирический герой этой песни - зарисовки изначально ассоциирует самого себя и свою судьбу с Иисусом, что в принципе не является противоречием одному из главных положений Библии: "И создал Он человека по образу и подобию своему". Логика героя песни могла строиться примерно таким образом: если Иисус - Сын Божий, а люди для Бога суть также дети, созданные Им, то каждый человек в своей судьбе повторяет жизненный путь Христа. К сожалению, мы не можем с уверенностью сказать, предполагалось ли Высоцким дальнейшее развитие этой темы именно в этой песне, однако неожиданное своё развитие идея очеловечивания Христа получает в другой, более известной песне - "О поэтах и кликушах" (другое название - "О фатальных датах и цифрах") 1971 г. с посвящением "Моим друзьям- поэтам". Тема поэта в современном обществе сливается в ней с очеловечиванием Христа и уподоблением самого поэта Христу. Показательны уже первые строчки: "Кто кончил жизнь трагически, тот истинный поэт, а если в точный срок так в полной мере". Трудно представить себе более трагическую смерть в христианстве, чем смерть Христа - с религиозной точки зрения все остальные земные смерти являются лишь отражением и повторением Его смерти. Косвенно на это указывает и народная поговорка "Христос терпел - и нам велел". Чуть далее происходит окончательное сближение поэта и Христа на почве созидательного творческого начала в булгаковских традициях:А в тридцать три Христу - Он был поэт, он говорил:Да не убий! Убьёшь - везде найду, мол.Но гвозди Ему в руки, чтоб чего не сотворил,И гвозди в лоб, чтоб ни о чём не думал .В некоторых вариантах песни можно встретить изменённую последнюю строчку "Чтоб не писал и чтобы меньше думал". На концертах поэт чаще исполнял второй вариант, который ещё более укреплял это сближение. Таким образом, Высоцкий придаёт одной из ключевых тем мировой литературы религиозную глубину. На этом фоне концовка песни ("Ушедшие не датами бессмертье обрели, так что живых не слишком торопите!") звучит не только как призыв к чуткости и бережному отношению общества к своим поэтам, но и как вопрос: сколько ещё нужно таких смертей для того, чтобы общество, наконец, насытилось? И речь ведь идёт не о простой смерти обыкновенного человека, которая и так сама по себе страшна и труднопереживаема, а о той смерти, которая "самых лучших выбирает и косит в ряд по одному". В Евангелии от Матфея есть эпизод: когда стражники пришли арестовать Иисуса, он просит своих апостолов не оказывать сопротивления: "Или думаешь, что Я не могу теперь умолить Отца Моего, и Он представит Мне более, нежели двенадцать легионов Ангелов? Как же сбудутся Писания, что так должно быть?". В песне Высоцкого подспудно звучит вопрос: а должно ли так быть всегда и должно ли быть так вообще? Должны ли старые пророчества иметь прежнюю силу тогда, когда "срок жизни увеличился"? Современному поэту вовсе необязательно принимать мученический венец - он из той породы людей, которые "ходят пятками по лезвию ножа и режут в кровь свои босые души", потому что являются носителями высшей правды, духовными наследниками Иисуса.Русский религиозный мыслитель Н.Фёдоров предлагал "толковать апокалипсические пророчества как условные, чего ещё никогда не делалось" . Н.Бердяев, анализируя его творчество, добавляет: "И действительно, нельзя понимать конца мира... как фатум. Это противоречило бы христианской идее свободы. Фатальный конец, описанный в Апокалипсисе, наступит как результат путей зла. Если... христианское человечество соединится для общего братского дела победы над смертью и всеобщего воскресения, то оно может непосредственно перейти в вечную жизнь. Апокалипсис есть угроза человечеству, погружённому во зло, и он ставит активную задачу перед человеком. Пассивное ожидание страшного конца недостойно человека" . К нечто подобному, только в более узком смысле, подводит и Высоцкий:Жалею вас, приверженцы фатальных дат и цифр.Томитесь, как наложницы в гареме.Срок жизни увеличился - и, может быть, концы Поэтов отодвинулись на время.Да, правда, шея длинная - приманка для петли,А грудь-мишень для стрел, но не спешите!Ушедшие не датами бессмертье обрели,Так что живых не слишком торопите! .Похожий мотив звучит уже двумя годами ранее, в 1969 г., в песне "Я не люблю", которую сам поэт называл программной. Красноречива уже первая строка песни: "Я не люблю фатального исхода". Речь идёт не только о неприятии фатализма: сами слова "фатум", "рок" имеют более религиозное значение, чем принято думать. Например, в английском языке слово "рок" в религиозном значении звучит как "doom", и в этом виде оно и фигурирует в английском переводе Библии (в частности, в Апокалипсисе этим словом переводится сочетание "Страшный Суд"). В этой же песне В.Высоцкий впервые чётко и прямо формулирует своё отношение к Христу как жалость: "Я не люблю насилье и бессилье, вот только жаль распятого Христа". Эта жалость не имеет ничего общего с презрительной жалостью по отношению к "приверженцам фатальных дат и цифр", скорее, её можно расценить как эстетический намёк на известную фразу Достоевского: "Жалость, не изгоняйте жалость из нашего общества, потому что без неё, без жалости, оно развалится". По всей видимости, Высоцкий жалеет Христа как собрата по несчастью и видит в его судьбе символическое отражение своего вероятного будущего, о котором впоследствии будет сказано так:Придёт и мой черёд вослед.Мне дуют в спину, гонят к краю.В душе - предчувствие, как бред,Что подломлю себе хребет И тоже голову сломаю.И посочувствуют слегка Погибшему - издалека .В этом проявляется и отражение логики героя из четверостишия "На возраст молодой мой не смотри...", которая из литературно-абстрактного пространства переходит в конкретную действительность.Мотив борьбы с "фатальным исходом" и несогласия с догматизмом пророчеств появляется и в песне 1973 г. "Я из дела ушёл...", за основу которой взяты известные слова из Книги Экклезиаста "Нет пророка в своём отечестве". Постулат Экклезиаста варьируется и в виде бюрократической лексики ("Незаменимых нет - и пропоём заупокой ушедшим - будь им пусто!"), и как параллель с древнегреческой легендой о философе Диогене, искавшем человека ("Пророков нет - не сыщешь днём с огнём"). Истина, открываемая персонажу песни, звучит аналогично: "Открылся лик - я стал к нему лицом и он поведал мне светло и грустно: - пророков нет в Отечестве твоём, но и в других отечествах негусто". Однако герою Высоцкого чужда эта мудрость. Как и сам поэт, он - борец, и его естественная реакция на эту истину такова:Я взлетаю в седло, я врастаю в коня - тело в тело.Конь падёт подо мной - я уже закусил удила!Я из дела ушёл, из такого хорошего дела!Из-за синей горы понагнало другие дела.Скачу - хрустят колосья под конём.Но ясно различаю из-за хруста: - Пророков нет в Отечестве своём Но и в других отечествах негусто .Последние строки можно расценить и как своеобразное утешение, однако цель героя - не утешиться, а доказать именно свою правоту. В стихотворении 1978г. "Мне судьба..." эта мысль выражена более конкретно:Мне судьба - до последней черты, до креста Спорить до хрипоты, а за ней - немота,Убеждать и доказывать с пеной у рта,Что не то это всё, не тот и не та,Что лабазники врут про ошибки Христа,Что пока ещё в грунт не влежалась плита...Если всё-таки чашу испить мне судьба,Если музыка с песней не слишком груба,Если вдруг докажу, даже с пеной у рта,Я уйду и скажу, что не всё - суета! .Среди имеющихся в этом стихотворении литературных аллюзий и намёков обращает на себя внимание строка про "невлежавшуюся в грунт плиту". В сочетании с предыдущей она явно указывает на новозаветную притчу о воскрешении Лазаря Иисусом и говорит о вере в то, что подобное метафорическое воскресение души - не выдумка и возможно для всех, вне зависимости от их образа жизни и воспитания. Последняя фраза стихотворения также взята из книги Экклезиаста. И здесь создаётся впечатление, будто Высоцкий спорит с Ветхим Заветом за Новый Завет. На первый взгляд это может показаться парадоксом, однако это - парадокс, объяснимый в свете истории распространения христианства на Руси. Как известно, Новый Завет стал известен на Руси намного раньше, чем Ветхий. И именно новозаветное христианство, согласно известному культурологу В.Поликарпову, было воспринято языческим восточнославянским сознанием как истинное .Примечательно, что и русская литература в своих канонических образцах также разрабатывала положения именно Нового Завета. Евангелия становились предметом изучения и толкования русской религиозной мысли. В этом проявляется особенность русского восприятия Библии, что и преломилось в творчестве В.Высоцкого.Если говорить об очеловечивании библейских образов, то нельзя не пройти мимо шуточной песни "Про плотника Иосифа, Деву Марию и Святого духа" (или "Антиклерикальная"), написанная в 1967 г. На первый взгляд, она может показаться оскорбляющей религиозные чувства, однако дело обстоит не совсем так. История всех мировых культур знает явление народного (или, по терминологии Н.Крымовой, "уличного") театра, распространённого в средние века и отражавшего народное восприятие книжной культуры, не исключая и церковную. Большой популярностью пользовались пьесы на библейские сюжеты, в особенности - на тему рождения Христа. Далеко не всегда эти постановки носили благоговейный характер, что отмечалось ещё Д.Лихачёвым. Кажущаяся их антирелигиозность, на чём настаивало советское литературоведение, имеет вполне естественное объяснение, основанное на знании менталитета русского народа. Ещё Н.Бердяев писал о том, что "природа русского человека очень поляризованная. С одной стороны - смирение, отречение; с другой стороны - бунт, вызванный жалостью и требующий справедливости. С одной стороны - сострадательность, жалостливость; с другой стороны - возможность жестокости; с одной стороны - любовь к свободе, с другой - склонность к рабству... Русский народ, по своей вечной идее, не любит устройства этого земного града" . В данном случае под "земным градом" понималось собственно государственное устройство со всеми его атрибутами, включая и церковь как институт государства. Вольное истолкование библейских сюжетов и было стихийным протестом против религии, но не против веры. Песня В.Высоцкого как раз и имеет под собой мощную фольклорную почву, тем более что её начало - "Возвращаюсь я с работы, рашпиль ставлю у стены... " напоминает многочисленные анекдоты на тему обманутых мужей.В Евангелии от Матфея так повествуется о рождении Христа: "По обручении Матери Его Марии с Иосифом, прежде нежели сочетались они, оказалось, что Она имеет во чреве от Духа Святого. Иосиф же муж Её, будучи праведен и не желая огласить Её, хотел тайно отпустить Её. Но когда он помыслил это, - се, Ангел Господень явился ему во сне и сказал: Иосиф, сын Давидов! Не бойся принять Марию, жену твою; ибо родившееся в Ней есть от Духа Святого". Апостол особенно настаивает на том, что Иосиф не знал Марию как жену до самых её родов - в Евангелии об этом упоминается два раза. Песня Высоцкого - это обыгрывание данного сюжета, фантазия на тему того, как это могло происходить в действительности. Можно сказать, что это - мужской взгляд на евангельскую легенду в духе народного театра. И если и уместно в данном случае говорить об атеистической направленности этой песни, то следует признать и атеистическое начало в самом народном менталитете, что в корне противоречит всей русской литературе последних двух веков. Тем более, что в творчестве В.Высоцкого есть песни с обыгрыванием сюжетов и из восточной культуры - "Песенка о переселении душ", "Песенка про йогов", - также относящиеся к 1967 г., что отнюдь не свидетельствует о целенаправленном отрицании или осмеянии мировой религиозной культуры, знающей более серьёзные посягательства на свои постулаты - в частности, учение альбигойцев, поставившее под сомнение божественное происхождение Христа.Примером интерпретации библейского сюжета может служить и шуточная песня "Мишка Шифман" 1972 г. Однако если в первом случае мы имеем дело с обыгрыванием вечной темы в библейском контексте, то в этой песне обыгрывание строится на привязке сюжета к конкретной действительности рубежа 60-х - 70-х годов - выезде евреев из Советского Союза в Израиль, объявленный "землёй обетованной" и политической обстановки того времени. В этой песне Высоцкий ироничен скорее не по отношению к библейским сюжетам, а к созданным на основе их стереотипам советского общества и еврейского мессианства. В частности, на это указывает окказиональный фразеологизм "море Израилеванное", своеобразный синоним русского фольклорного выражения "молочные река, кисельные берега". Ироничен Высоцкий и по отношению к своим героям - вот как Мишка Шифман реагирует на критику его друга в адрес Моше Даяна:Мишка тут же впал в экстаз После литры выпитой И говорит: "Они же нас Выгнали с Египета!Оскорбления простить Не могу такого!Я позор желаю смыть С рождества Христова!" .Негодование Мишки Шифмана может быть связано как с арабо-израильским конфликтом 1967 г., так и с мытарствами еврейского народа после их исхода из Египта, о чём рассказывается в Ветхом Завете. Совмещение в пределах одной песни лингвистического и историко-библейского обыгрывания даёт в результате представление об авторской оценке ситуации. Высоцкий даёт понять, что по своей сути Израиль - такое же обыкновенное государство, как и многие другие, очень далёкое от "обетованной земли". Однако одержимость своей избранностью может в конце концов сослужить злую шутку с государством вообще и с его населением в частности. В этом контексте ирония поэта звучит предупреждающе. Вообще любая мессианская идея, согласно Н.Бердяеву, очень опасна, поскольку её приверженцы легко могут впасть в шовинизм, что весьма негативно скажется на взаимоотношениях между странами, особенно в том случае, если отстаивать эту идею приходится с оружием в руках . Так библейский сюжет наполняется современным содержанием, актуальным и по сей день.С традициями очеловечивания тесно связана тема взаимоотношения человека и Бога в песняхВ.Высоцкого. И здесь обращает на себя внимание один немаловажный аспект: герои Высоцкого разговаривают с Богом на равных. Очень ярко это выражено в двух песнях военного цикла - "Песне лётчика-истребителя" (из своеобразного мини-цикла "Две песни об одном воздушном бое") 1968 г. и в "Песне о погибшем друге" 1974 г.Ещё в древности в основу религиозных культур было заложено глубокое уважение и почитание воинов, сражавшихся и погибших за свою страну. При этом не делалось различий между павшими в захватнических войнах и освободительных: всем после смерти была уготовлена вечная жизнь, которая в представлении разных народов различалась лишь деталями. Не стала исключением и русская православная культура: так, историческим фактом стало участие двух православных монахов, Пересвета и Осляби, в битве на Куликовом поле с личного благословения игумена Троицкой лавры Сергия Радонежского. В историю вошла также оборона монахами и поморами Соловецкого монастыря во время Крымской войны 1853-1856 гг. Это не противоречило православным канонам в отношении войн: единственный вид покаяния, налагавшийся на воинов-монахов и воинов-мирян, заключался в запрете на причастие в течение года, поскольку всякий грех, даже невольный, должен быть искуплен. Герои Высоцкого, если им приходится задуматься о своей посмертной жизни, даже не сомневаются в том, что древние традиции будут соблюдены и в их отношении:Я знаю - другие сведут с ними счёты.Но, по облакам скользя,Взлетят наши души, как два самолёта, - Ведь им друг без друга нельзя .При этом совершенно неважно, в каком обществе они выросли и кем они были при жизни - верующими или атеистами: смерть за свою родину автоматически списывает с них все грехи и даёт им даже право встать в один ряд с ангельским воинством:Архангел нам скажет:"В раю будет туго".Но только ворота - щёлк!Мы Бога попросим: - Впишите нас с другом В какой-нибудь ангельский полк!И я попрошу Бога, Духа и Сына,Чтоб выполнил волю мою:Пусть вечно мой друг закрывает мне спину,Как в этом последнем бою .Обращает на себя внимание слово "воля", что лишний раз говорит о равенстве этого героя перед Богом: он заслужил не просить, а изъявлять свою волю, что позволено лишь равным. И нет сомнений в том, что его воля будет исполнена.В этой песне ещё можно заметить определённую мечтательность, некий налёт юношеского максимализма, уверенности в том, что всё будет именно так, как должно быть. Однако то, что с человеческой точки зрения кажется естественным, то далеко не так бесспорно с точки зрения Бога. Вот как, например, встречают погибшего лётчика в "Песне о погибшем друге":Встретил лётчика сухо Райский аэродром.Он садился на брюхо,Но не ползал на нём .Но вряд ли по этой причине неприветлив приём, оказанный погибшему. Конечно, христианство любого толка принимало проявление человеческого достоинства за гордыню, но, как уже говорилось выше, смерть в бою списывала все грехи вне зависимости от их тяжести и от того, какой веры погибший. Скорее, дело здесь в неверии - точнее, в словах Христа, обращенных к своим апостолам: "По вере вашей да воздастся вам".Эти же слова произносит Воланд в "Мастере и Маргарите", обращаясь к отрезанной голове Берлиоза: "Вы всегда были горячим проповедником той теории, что по отрезании головы жизнь в человеке прекращается, он превращается в золу и уходит в небытие. Мне приятно сообщить вам... о том, что ваша теория и солидна и остроумна. Впрочем, ведь все теории стоят одна другой. Есть среди них и такая, согласно которой каждому будет дано по его вере. Да сбудется же это! Вы уходите в небытие, а мне радостно будет из чаши, в которую вы превращаетесь, выпить за бытие" . Согласно "Повести временных лет", из такой же чаши, сделанной из черепа киевского князя Святослава, пил его победитель. Но если у летописца это - прежде всего рассказ о торжестве победителя над побеждённым, и только потом - молчаливый упрёк князю в его отказе принять христианство, то у Булгакова этот мотив - стремление донести до читателя евангельскую истину через "часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо". Самому же Воланду нет нужды для удовлетворения своего самолюбия доказывать очевидное - это было бы недостойным для него поступком. Эта же тема - тема неверия и воздаяния за него - одна из самых важных в творчестве Высоцкого, что сближает его с произведениями писателей - "деревенщиков".Анализируя творчество Высоцкого в целом, можно сделать следующий вывод: вне зависимости от того, каких убеждений придерживался он сам, в своих песнях он отразил духовную пустоту общества, лишённого традиционных нравственных устоев. Следовательно, к нему также может быть применён вывод, сделанный в отношении писателей представителей "деревенской" литературы: русский человек не может существовать вне православия. В этом Высоцкий и его единомышленники - прямые духовные наследники творчества Достоевского.ЛИТЕРАТУРАБердяев Н. Русская идея. / Н.А.Бердяев - Харьков: Фолио, 1999г. - 398 с.Бердяев Н. Миросозерцание Достоевского / Н.А.Бердяев Русская идея. - Харьков: Фолио, - 1999.398 с.Булгаков М. Мастер и Маргарита. Белая гвардия. / М.А.Булгаков - Хабаровск: Хабаровское книжное изд-во, 1989 - 606 с.Высоцкий В. Избранное / В.С.Высоцкий - М.: Советский писатель, 1988. - 592 с.Высоцкий В. Стихотворения / В.С.Высоцкий - Смоленск: Русич, 2003. - 480 с.Достоевский Ф. Бесы / Ф.М.Достоевский - Собр. соч.: В 10 т. - Т. 7. - М.: Государственное изд-во худ. лит-ры, 1957. - 757 с.Кара-Мурза С. Советская цивилизация / С.Г.Кара-Мурза: В 2-х т. - Т. 2. - М.: ООО "Издательство ЭКСМО", 2007. - 768 с.Муравин А. Духовные искания писателей-шестидесятников. Учебно-методическое пособие / А.В.Муравин - Запорожье, 2007. - 53 с.Поликарпов В. Лекции по истории мировой культуры / В.С.Поликарпов - Харьков: Основа, 1995.365 с.Солженицын А. Рассказы / А.И.Солженицын. - М.: Инком НВ, 1991. - 286 с.

Работу выполнила: Надолинская Валерия, ученица 10 "Б" класса МОБУ СОШ № 38

Научный руководитель: Сокольская Елена Викторовна, учитель высшей категории МОБУ СОШ № 38 г. Таганрог

Введение

Глава 1. Cюжет отречения апостола Петра в Евангелии

Глава 2. Сюжет отречения апостола Петра в произведении "Студент"

А.П. Чехова

Глава 3. Сюжет известной евангельской притчи в рассказе "Иуда Искариот" Л.Андреева

Заключение

Список используемой литературы

Приложение 1 Электронная презентация "Это СЛОВО учит нас жить"

Введение

Книга книг... Так говорят о Библии, тем самым обозначая с предельной краткостью ее место в культуре.

Многие люди не знают и не понимают значение Божьего слова в нашей жизни. А оно, несомненно, велико. Каждый день мы произносим тысячи слов, которые имеют великую силу в мире. С какой осторожностью надо употреблять их. Как важно, чтобы наше слово имело атмосферу добра и учило нас жить. Таким является Божье Слово. Оно настолько неизменно и верно, что Бог связал с ним Себя и существование всего сущего. Человек должен наполняться и жить всяким словом, исходящим из уст Божьих. Если же мы будем развиваться и наполнять себя Словом Божьим, тогда будем знать библейские принципы и сможем учить этому других. Библия - собрание священных текстов христиан, состоящее из Ветхого и Нового Заветов. Она учит нас питаться всяким Словом, - это означает, что мы должны читать и изучать все Слово Божье. Она содержит слова истины, которые Бог хотел передать нам.

На мой взгляд, библейские сюжеты имеют немалое значение в нашей жизни. Сколько разных писателей или художников обращаются к Библии, используют главы из Евангелий или берут за основу своего творчества сюжеты из Библии. Одним из таких сюжетов является отречение апостола Петра.

Недавно я прочитала рассказ А.П. Чехова "Студент", он произвёл сильное впечатление и заставил задуматься над целым рядом вопросов: часто ли писатели используют библейские сюжеты, какова авторская интерпретация мотива предательства, почему Антон Павлович оправдывает своего героя, есть ли художественное произведение с другим взглядом на поступок Петра… Желание получить ответы и стало причиной, побудившей приняться за данный проект.

Моя работа представляет собой межпредметный, долгосрочный, индивидуальный проект, который проводился в рамках учебной деятельности по литературе в 10 классе в течение третьей четверти. Проектным продуктом является электронное приложение к уроку "Слово это учит нас жить".

В ходе работы над проектом пришла к выводу, что границы знаний по истории, русскому языку, литературе, теологии (наука о толковании библейских текстов), информатике расширяются, но самое важное то, что изучение библейских текстов, Евангелия - замечательное средство приобщения к духовно-нравственной православной культуре русского народа, нашей страны.

Актуальность и новизна представленной работы состоит в том, что в ней на материале произведений русской литературы предлагается характеристика фабулы предательства вероучителя на основе её евангельского инварианта и важнейших сюжетных вариаций.

По мнению исследователей, сейчас роль Библии в нашей жизни возросла. Многие люди, чтобы получить ответы на свои вопросы, узнать, как правильно им поступить в сложившейся ситуации обращаются к Евангелию.

Объект исследования - библейские сюжеты, известны по всему миру, но до конца не исследованы. Теоретический материал, полученный в результате поиска, поможет глубоко погрузиться в тему, систематизировать причины использования библейских сюжетов в произведениях русских писателей, а практический (электронное приложение) поможет создать картинку данных сюжетов и явится своевременным подспорьем в работе как учителя, так и ученика.

Материалы и результаты работы могут быть использованы на спецкурсах и факультативных занятиях; в работе библиотекаря, а также для продолжения научных изысканий, сопряженных с темой. Собранный материал может быть интересен широкому кругу пользователей Интернетом.

Цель исследовательской работы: охарактеризовать типологические варианты одной из фабул русской литературы на материале репрезентативных произведений. В данной работе осуществлена попытка проанализировать произведение А.П. Чехова, Л. Андреева через призму Священного писания. Эта цель предполагает решение следующих конкретных исследовательских задач:

" проанализировать сюжет отречения апостола Петра в разных Евангелиях;

" проанализировать сюжет отречения апостола Петра в произведении;

" проследить трансформацию фабулы на примере произведений русской литературы и описать ее сюжетные модификации;

" раскрыть роль и функцию одного из ключевых сюжетов Библии в указанных произведениях;

" создать электронное приложение, в котором будут охарактеризованы версии известной евангельской притчи и сюжет отречения Петра из Евангелия на материале произведений русских писателей.

Глава 1. Cюжет отречения апостола Петра в Евангелии.

Евангелия (с греческого - "благая весть") - жизнеописания Иисуса Христа, в которых рассказывается о его божественной природе, рождении, жизни, чудесах, смерти, воскресении и вознесении. Евангелия входят в состав книг Нового Завета.

Отречение апостола Петра - новозаветный эпизод, рассказывающий о том, как апостол Петр отрёкся от Иисуса Христа после его ареста, что было предсказано Иисусом еще во время Тайной Вечери. Пётр отрекся трижды в страхе, что его тоже арестуют, а услышав, как пропел петух, он вспомнил

слова своего Учителя и горько раскаялся. Этот сюжет встречается во всех четырех Евангелиях (Мф. 26:69-75; Мк. 14:66-72; Лк. 22:55-62; Ин. 18:15-18, 18:25-27).

Среди четырех Евангелий содержание первых трех - от Матфея, Марка и Луки - во многом совпадает, они близки друг другу как в повествовательном плане, так и по форме изложения. Четвертое же Евангелие от Иоанна, значительно отличается от первых трех как по содержанию, так и самим стилем изложения. Но все они представляют единое целое в изложении Божественной истины, все четыре Евангелия различаются между собой по свойствам характера каждого из евангелистов, построением речи, слогом, некоторыми особенными выражениями. Отличаются они друг от друга и вследствие обстоятельств и условий, при которых были написаны, и в зависимости от цели, которую ставил перед собой каждый из четырех евангелистов. Отречение Петра, это свидетельство человеческой слабости. Предсказание это описано всеми евангелистами, но с некоторым отличием рассказа Матфея, Луки и Иоанна от свидетельства Марка. Многие не придают особого значения различиям этих рассказов в том, считая их "небольшими различиями, не переходящими в противоречия".

Отречению Петра в Евангелии от Матфея посвящена 26 глава. В ней последовательно рассказывается о совещании первосвященников с книжниками о предании Господа смерти, предательстве Иуды, тайной вечери, предсказании отречения Петрова, молитве Иисуса в Гефсиманском саду, взятии Господа слугами первосвященника, суде у Каиафы и отречении Петра.

Отречение Петра в Евангелии от Марка

Он носил еще имя Иоанна, был по происхождению иудеем, но не состоял в числе 12-ти апостолов Господа. Поэтому он и не мог быть таким постоянным спутником и слушателем Господа, каким был Матфей. Свое Евангелие он написал со слов и под руководством апостола Петра. Сам он, по всей вероятности, был очевидцем лишь последних дней земной жизни Господа.

Евангелие от Марка представляет собой запись устной проповеди апостола Петра, которую Марк сделал по просьбе христиан, живших в Риме, что подтверждается и многими другими церковными писателями, и всем содержанием. В нем очень мало говорится об отношении учения Иисуса Христа к Ветхому Завету и приводится совсем немного ссылок на ветхозаветные священные книги. Зато главное внимание обращается на то,

чтобы через сильное, яркое повествование о чудесах Христа подчеркнуть его

величие и всемогущество. В основном содержание Евангелия от Марка весьма близко содержанию Евангелия от Матфея, но отличается, по сравнению с ним, большей краткостью, сжатостью. В нем всего 16 глав. Начинается оно явлением Иоанна Крестителя, а заканчивается отправлением святых апостолов на проповедь после Вознесения Господня.

Отречение Петра в Евангелии от Луки

Лука пользовался не только повествованиями очевидцев служения Господа, но и некоторыми существовавшими уже тогда письменными записями о жизни и учении Господа. Его Евангелие отличается особенной точностью в определении времени и места событий и строгой хронологической последовательностью, потому что это повествование и письменные записи были подвергнуты самому тщательному исследованию. Об Иисусе Христе святой Лука говорит как о Великом Первосвященнике, принесшем себя в жертву за грехи всего человечества. Евангелие от Луки содержит в себе 24 главы. Начинается оно повествованием о явлении ангела священнику Захарии, отцу святого Иоанна Предтечи, а кончается повествованием о вознесении Иисуса Христа на небо. Отречению Петра посвящена 22 глава, в нее входит рассказ о предательстве Иуды, тайной вечери, предсказании об отречении Петра, молитве Господа в Гефсиманском саду, взятии Господа под стражу, отречении Петра, суде перед синедрионом.

Отречение Петра в Евангелии от Иоанна

Иоанн Богослов был сыном состоятельного галилейского рыбака Зеведея и Саломии. Вместе с Петром и братом своим Иаковом он удостоился

особенной близости к Господу, находясь при Нем в самые важные и торжественные минуты Его земной жизни. Целью написания четвертого Евангелия было желание дополнить повествование первых трех евангелистов. В то время как первые три евангелиста часто повествуют об одних и тех же событиях и приводят одни и те же слова Господа, Иоанново Евангелие заключает в себе повествование о тех событиях и речах Господа, о которых нет никакого упоминания в первых трех Евангелиях. Евангелие от Иоанна содержит 21 главу.

Таким образом, притча об отречении Петра присутствует во всех четырех Евангелиях. Это подтверждает, что личность апостола Петра, несомненно, является одной из центральных фигур Евангелия. Он занимает главное место среди других апостолов. Господь пользуется его лодкой и домом. Все это подтверждает, какое важное положение занимал Петр среди других двенадцати апостолов. Недаром он именуется "первоверховным", называется "камнем Христовой Церкви". И вот, накануне Страстей, в Сионской горнице, Господь, провидя падение и восстание Петра, произносит: "Симон! Симон! се, сатана просит, чтобы сеять вас как пшеницу; но Я молился о тебе, чтобы не оскудела вера твоя; и ты некогда, обратившись, утверди братьев твоих" (Евангелие от Луки 22: 31, 32). Значение этих слов связано с угрожавшими Петру опасностями, с его характером, пылкостью, соединенной с незнанием себя. Ученик не услышал скорбного предупреждения, не осознал своей слабости: "Он отвечал Ему:

Господи! с Тобою я готов и в темницу и на смерть идти" (Евангелие от Луки

22: 33), "и тогда Господь прямо сказал ему о предстоящем отречении"

(Евангелие от Луки 22: 34).

"Иисус сказал ему: истинно говорю тебе, что в эту ночь, прежде нежели

пропоет петух, трижды отречешься от Меня". Но и тут Петр не прислушался к словам Христа: "Говорит Ему Петр: хотя бы надлежало мне и умереть с

Тобою, не отрекусь от Тебя. Подобное говорили и все ученики" (Евангелие

от Матфея 26: 35). Так начинается описание предательства Петра, в котором подчеркивается поспешность и необдуманность его клятвы в верности учителю. Он такой же, как все, и говорит то, что хочет от него услышать Учитель. Важно, что лишь в тексте Евангелия от Луки перед предсказанием

об отречении Петра Иисус говорит о том, что молился за Петра еще до отречения, замаливая его грех перед Господом. Это говорит о том, что еще

тогда Христос простил его.

В описании первого отречения Петра нет никаких противоречий. На вопрос служанки Петр дает уклончивый ответ: "не знаю и не понимаю, что ты говоришь" (Евангелие от Марка 14: 68). Однако этому уклончивому ответу Петра противопоставляется Иоанново краткое, суровое, ничем не сглаженное и прямое отрицание "нет". Второе отречение представляется наиболее трудным для согласования евангелистов, ибо, по Матфею, к Петру обращается "другая" служанка, по Марку - та же, по Луке - "другой", по Иоанну - неизвестные люди: "…сказали ему". В любом случае, эти различия несущественны, а сам факт второго отречения Петра установлен твердо.

Между вторым и третьим отречением, по свидетельству Луки, "прошло с час

времени". Грозовые тучи сгущаются над головой Петра, и последним ударом

для него становится вопрос одного из рабов, родственника Малха, которому

Петр отсек ухо: "не я ли видел тебя с Ним в саду?" (Евангелие от Иоанна 16: 26). "И вдруг запел петух. Тогда Господь, обратившись, взглянул на Петра, и

Петр, вспомнил слово Господа, как Он сказал ему: прежде, нежели пропоет

петух, отречешься от Меня трижды" (Евангелие от Луки 22: 61).

Особого внимания заслуживают финалы отречений. У Евангелий от Матфея или Луки конец общий: "И исшед вон, плакася горько". В Евангелии от Иоанна повествование завершается словами: "Петр опять отрекся; и тотчас запел петух" (Евангелие от Иоанна 18: 27). Автор заканчивает рассказ об очередном свершившемся пророчестве Христа, не раскрывая чувств остальных действующих лиц. Немного иначе завершает легенду Марк, замечая: "И Пётр вспомнил слово, сказанное ему Иисусом и начал плакать" (Евангелие от Марка 14: 72). Но он также не показывает ни чувства, ни состояния героя. Таким образом, можно сделать вывод, о том, что все эти четыре Евангелиста не противоречат друг другу, а лишь дополняют и в своей совокупности создают образ Христа. В данном сюжете важно обратить внимание на предательство Петра, который отрекся от человека, которого так любил, к которому всем сердцем так стремился. Такое абсурдное поведение закономерно для нас - для людей. Очень часто наши поступки схожи с сюжетами из Библии. Пётр никогда не забывал своего предательства. Святой Климент, его ученик, рассказывает, что Петр в продолжение всей остальной жизни при полуночном пении петуха становился на колени и, обливаясь слезами, каялся в своем отречении. Бог нас, кающихся, милует и прощает. Бог за покаяние простил Петру его отречение от Христа. Любая душа, которая хоть однажды изменила Христу, не найдет упокоения от этого своего безумного поступка даже после прощения Господом Богом, пока не пострадает за Него до смерти. Не зря же облагодетельствованный и возвеличенный Богом Апостол Петр оплакивал свое отречение всю свою земную жизнь. Он оплакивал не только сам факт отречения от Христа, но и утраченную в этом отречении чистоту его отношений с Христом. А ведь грех отречения - это грех против любви. И доказать это не трудно, стоит только обратится к 15 главе Евангелий от Иоанна:

9. Как возлюбил Меня Отец, и Я возлюбил Вас; пребудьте в любви Моей.

10. Если заповеди Мои соблюдете, пребудете в любви Моей, как и Я соблюдал заповеди Отцы Моего и пребываю в Его любви.

11. Сие сказал Я вам, да радость Моя в вас пребудет, и радость ваша будет совершена.

12. Сия есть заповедь Моя, да любите друг друга, как Я возлюбил вас.

13. Нет больше той любви, как ели кто положит душу свою за друзей своих.

14. Вы друзья Мои, если исполните то, что Я заповедую вам.

Глава 2. Сюжет отречения апостола Петра в произведении "Студент" А. П. Чехова.

" В русской литературе, у великих русских писателей религиозные темы были сильнее, чем в какой-либо литературе мира. Вся наша литература 19 века ранена христианской темой, вся она ищет спасения, вся она ищет избавления от зла, страдания, ужаса жизни. Соединение муки о Боге с мукой, о человеке делает русскую литературу христианской даже тогда, когда в сознании своем русские писатели отступали от христианской веры" (Н.А. Бердяев). Это действительно так, многие русские писатели в своих произведениях обращались к Слову Божьему и использовали библейские эпизоды в них. Одним из таких примеров и является рассказ Чехова "Студент".

Главный герой данного произведения - 22-летний студент Иван Великопольский, возвращающийся поздним вечером домой и размышляющий о жизни. Все окружающее кажется ему мрачным, пугающим

и унылым. Когда человек воспринимает всё в чёрном свете, Божий мир теряет смысл. Ведь Бог задумывал мир прекрасным. Если смысл уходит из

"дома" твоего отца, значит, бессмыслен и отец. Человек совершает грех - отступается от Бога, а отступление - самое страшное, что невозможно искупить. Иван перестал верить в Создателя. А это и есть отступничество. В эпизоде ухода героя из дома проявлен мотив бездомности и скитальчества. Эта ночь для главного героя - ночь-посвящение. Центральным эпизодом рассказа является встреча с вдовами Василисой и ее дочерью Лукерьей. Иван подходит к женщинам поздороваться и немного погреться у костра, и в этот момент ему вспоминается эпизод из Евангелия о том, как апостол Петр трижды отрекся от Иисуса. Не случайно именно в разговоре с Василисой и Лукерьей Иван находит утешение, пересказывая им евангельскую историю троекратного отречения Петра. В словах Ивана мы находим точные цитаты из Евангелия. В своём пересказе герой сочетает обороты разговорной речи и церковнославянского текста. Здесь, несомненно, отразились и детские впечатления самого Чехова: чтение вслух текстов Священного Писания, а также восприятие церковной лексики, фразеологии в живой обиходной речи отца и дяди писателя. Не случайно чеховеды неоднократно ссылаются на известное свидетельство И. А. Бунина - о том, что Чехова отличало "тонкое знание церковных служб и простых верующих душ".

Точно так же в холодную ночь грелся у костра апостол Пётр, - сказал студент, протягивая к огню руки. - Значит, и тогда было холодно. Ах, какая то была страшная ночь, бабушка! До чрезвычайности унылая, длинная ночь! Образ света, огня проходит через весь рассказ, связывает все его части. В данном произведении свет (огонь) показывает связь с Богом, соединяет два состояние Ивана - уныние и преображение. Евангельский костёр, у которого разыгралась драма Петра, и огонь на вдовьих огородах показались герою двумя концами единой цепи, связывающей людей во все времена. Для верующего человека упомянутые евангельские события имеют особый смысл. Если Господь простил своего ученика, проявившего душевную слабость, не перестал его любить, то, вне всякого сомнения, Он простит и всякого человека, покаявшегося в своем согрешении. Не случайно студент

духовной академии, тоже ученик Христов, вспомнил именно о Петре, греясь у костра в обществе двух вдов. Для Чехова важно раскаяние Петра, ибо оно означает спасение, снятие греха. Ведь, по мнению автора, он не заметил сразу этого, потому что сработал инстинкт самосохранения. Автор выражает бессознательность, импульсивность действия Петра глаголом "очнулся". Иван, пересказывая этот сюжет, пытается найти оправдание Петру.

Также важно заметить реакцию слушателей на рассказ Ивана. "Студент вздохнул и задумался. Продолжая улыбаться, Василиса вдруг всхлипнула, слёзы, крупные, изобильные, потекли у неё по щекам, и она

заслонила рукавом лицо от огня, как бы стыдясь своих слёз, а Лукерья, глядя

неподвижно на студента, покраснела, и выражение у неё стало тяжёлым, напряжённым, как у человека, который сдерживает сильную боль". Этот живой, эмоциональный отклик добрых женщин на рассказ о Петре поразил героя, настроил его на мучительные раздумья. Студент думал о Василисе: если она заплакала, то, значит, всё, происходившее в ту страшную ночь с Петром, имеет к ней какое-то отношение…". Юноша думал о том, "что если Василиса заплакала, а её дочь смутилась, то, очевидно, то, о чём он только что рассказывал, что происходило девятнадцать веков назад, имеет отношение к настоящему - к обеим женщинам и, вероятно, к этой пустынной деревне, к нему самому, ко всем людям. Если старуха заплакала, то не потому, что он умеет трогательно рассказывать, а потому, что Пётр ей близок, и потому, что она всем своим существом заинтересована в том, что происходило в душе Петра". Герой размышляет о событиях далекого прошлого, о людях, живших много веков назад. Он понимает, что всё, происходящее когда-то, имеет смысл и для его современников. Иван в тот день осознал, что правда и красота - главное в жизни человека. Момент душевного озарения, просветления героя становится кульминационным в чеховском повествовании.

Можем ли мы сказать, что обратившись к Библии, вспомнив этот сюжет у главного героя произошло прозрение? Ведь если вспомнить начало рассказа "И теперь, пожимаясь от холода, студент думал о том, что точно такой же ветер дул и при Рюрике, и при Иоанне Грозном, и при Петре, и что при них была точно такая же лютая бедность, голод, такие же дырявые соломенные крыши, невежество, тоска, такая же пустыня кругом, мрак, чувство гнета, - все эти ужасы были, есть и будут, и оттого, что пройдет еще тысяча лет, жизнь не станет лучше" Или же вспомнить поистине страшную фраза: "Ему не хотелось домой". У главного героя нет надежд на светлое будущее.

В финале Иван Великопольский пережил высший, духовный восторг "на пороге" новой жизни, распахнувшей перед ним свои необозримые просторы,"когда он переправлялся на пароме через реку и потом, поднимаясь на гору, глядел на свою родную деревню и на запад, где узкою полосой светилась холодная багровая заря". Встреча героя с Богом совершилась: в его сердце вернулись Божественная любовь и истинная вера.

В рассказе "Студент" между прошлым - настоящим - будущим есть нравственная связь - это Слово Божие, которое направляло "человеческую жизнь там, в саду и во дворе первосвященника", продолжается "непрерывно до сего дня и, по-видимому, всегда" будет составлять "главное в человеческой жизни". Оно будет совершать самое великое из всех чудес -

чудо преображения души. Вот почему то, "что происходило девятнадцать веков назад, имеет отношение к настоящему - к обеим женщинам и, вероятно, к этой пустынной деревне, к нему самому, ко всем людям".

Глава 3. Сюжет известной евангельской притчи в рассказе "Иуда Искариот" Л.Андреева.

Леонид Андреев - это еще один писатель, который также обращался к Евангелии и брал за основу своих произведений истории из Библии. В своем рассказе "Иуда Искариот" он дает свою версию известной евангельской притчи, говоря, что написал "нечто по психологии, этике и практике предательства. В рассказе рассматривается проблема идеала в человеческой жизни. Иисус и есть такой идеал, а его ученики должны проповедовать его учение, нести свет истины в народ. Взяв за основу евангельскую легенду о предательстве Иудой Иисуса Божьего сына за тридцать серебряников, Андреев переосмысливает ее сюжет и наполняет новым. Содержание Евангелии бедны художественными деталями и психологическими характеристиками, ведь это письменно изложенные проповеди Христа и его

жизнеописание, а у Андреева же этот сюжет принимает художественную

К примеру, наиболее яркими отличиями являются: Иуда в повести выглядит чудовищней, чем в Библии. В изображении Л. Андреева Иуда - это живой человек, со своими страстями и чувствами, предающий учителя из любви к нему. Образ этого персонажа внушает противоречивые чувства: это низкий, эгоистичный, лживый тип, в тоже время, это и смелый борец с людской глупостью и трусостью. Иуда ужасным образом предает чистейшего человека, при этом лишь он один из всех учеников искренне любит учителя. Даже портретное описание оставляет впечатление двойственности. "Короткие рыжие волосы не скрывали странной и необыкновенной формы его черепа: точно разрубленный с затылка двойным ударом меча (…) внушал недоверие, даже тревогу". Лицо Иуды также оставляло странное впечатление: " одна сторона его, с черным, остро высматривающим глазом, была живая, подвижная, другая же была мертвенно-гладкая, плоская и застывшая". Эта двойственность выражалась во всей его натуре. Его высказывания едки, колки, желчны, он "приписывал людям такие наклонности, каких не имеет даже животное", при этом реплики проницательны, метки, остроумны, независимы, совершенны по смыслу, он сумел оценить и полюбить Иисуса Христа, но так и не понял и не принял Его учение.

Леонид Андреев изображает неверного ученика как ревнивого, обиженного, одержимого смертельной, доходящей до извращенности любовью и преданностью к Учителю. Во всем этом заключается своеобразие

образа. Если евангельский Иуда лишен каких-то человеческих характеристик, это символ предательства и порока, то у Андреева - это живой человек. У Л. Андреева Иуда предает Христа по собственной воле, в Библии - "но диавол соблазнил его, и он стал ненавидеть спасителя". В Библии ученики заступаются за Христа: " Бывшие же с Ним, видя, к чему идет дело, сказали Ему: "Господи! Не ударить ли нам мечом?" И один из них

ударил раба первосвященника, и отсек ему правое ухо. Тогда Иисус сказал:

оставьте, довольно. И, коснувшись уха, исцелил его" … Петр 3 раза отрекается от Иисуса … Ученики убегают, но этот поступок является минутной слабостью, так как потом они проповедовали учение Христа, за многие из них поплатились жизнью.

Библия раскрывает нам образы апостолов как мужественных, преданных своему Учителю и вере людей, несших свет христианства после смерти Учителя людям и погибших мученической смертью, отстаивая христианскую веру. У Андреева же ученики - предатели. Автор изображает учеников Христа трусливыми и никчёмными, заботящимися лишь о своём благополучии. "Как кучка испуганных ягнят, теснились ученики, ничему не препятствуя, но всем мешая - даже самим себе" - так характеризует апостолов автор. Ученики засыпают во время моления Иисуса в Гефсиманском саду, когда он просит их бодрствовать, быть с ним в час испытания. И наконец, они не защитили Христа от римских стражников во время его ареста.

В отличие от Чехова Андреев изображает Петра со злой иронией. Огромный, сильный и ограниченный, - так описывает его автор. Это он и другой ученик Иисуса, Иоанн, спорят о том, кто из них будет находиться в Царствии Небесном рядом с Иисусом. Петр выпивает почти все вино, купленное для Иисуса, "с равнодушием человека, придающего значение только количеству". У Л. Андреева Иисус Христос в основном молчит и всегда на заднем плане, главный герой Иуда; Не один раз, "одержимый безумным страхом за Иисуса", он спасал его от преследований толпы и возможной смерти. Неоднократно демонстрировал свои организаторские и хозяйственные способности, блистал умом, однако встать рядом с Христом на земле ему не удалось. Так возникло желание быть возле Иисуса в царствии небесном. Иуда подозревает, что в каждом человеке в глубине прячется "всякая неправда, мерзость и ложь". "Разве это люди?" - жалуется он на учеников. Чтобы подтвердить свои подозрения Иуда может идет на крайнее испытание. Если Христа выдать на смерть, отстоят ли, защитят ли, спасут ли его люди - ученики, верующие, народ? Какой на поверку окажется их любовь, верность, мужество? Иуда создает ситуацию выбора, которая должна стать моментом психологического, нравственного откровения для всех участников этого великого испытания. Он пытается доказать Христу, всем людям, а самому себе узнать, каковы на самом деле ученики Христа. Результат эксперимента не оставляет ему никакой надежды. Люди оказались бессильны, ничтожны, беспомощна их любовь, ненадежна их верность. Отступился от Христа Петр, ничего не сделали другие ученики, выдала Иисуса толпа. Иуда убеждается в правоте своего презрения к людям. Он "ощутил бессилие всех сил, действующих в мире, и все их бросил в пропасть". Иуда пришел к выводу, что человек в этом мире обречен на фатальное одиночество, если даже Иисус Христос в трудный час остался без поддержки. Совершив своё преступление, Иуда кончает жизнь самоубийством, так как не может перенести своего поступка и казни любимого Учителя.

ПЛАН

1. История возникновения христианства 3

2. Структура христианского вероучения 5

3. Основные черты христианской культуры 8

4. Значение христианства для развития европейской культуры 11

Литература 12

1. История возникновения христианства

Вера во всемогущего Бога берет свое начало в иудаизме – религии древних евреев. Эта вера выражает трагическую историю народа, описанную в Ветхом Завете, – собрании книг, священных как для иудаизма, так и для христианства. Ветхозаветная история исполне на скитаний и надежды, горечи вавилонского и египетского плена 1 И конечно же, такая история породила религию, в корне отличную от эллинской. Боги Эллады выражали доверие эллинов к сложившемуся порядку мироздания, их надежду на достойную жизнь в одной из ниш божественного космоса. Но для древних евреев наличный космос был миром изгнания и плена. Боги, олицетворявшие силы этого космоса, были подчинены его судьбе, которая для евреев была злосчастной. Люди нуждались в надежде, и дать ее мог лишь Бог, который сам был творцом мира и властелином космической судьбы. Так сформировался первоначальный вариант иудаизма – самой древней монотеистической религии.

Бог древних евреев, Бог Ветхого Завета был прообразом христианского Бога. Собственно говоря, для христианства это один и тот же Бог, меняются лишь его отношения с человеком. Так ветхозаветная вера рассматривается как подготовка к Новому Завету, т. е. новому союзу человека с Богом. И действительно, несмотря на существенные различия представлений Ветхого и Нового Завета, именно у ветхозаветных мудрецов впервые появляются те духовные запросы, на которые смогло ответить христианство. Но вначале остановимся на различиях.

Если Бог Ветхого Завета обращен ко всему народу в целом, то Бог-Нового Завета обращен к каждой личности. Ветхозаветный Бог большое внимание уделяет исполнению сложного религиозного закона и правилам повседневной жизни, многочисленным ритуалам, сопровождающим каждое событие. Бог Нового Завета обращен прежде всего к внутренней жизни и внутренней вере каждого человека.

Однако уже в Ветхом Завете мы видим жажду человека подлинной встрече с Богом и стремление духовно освободиться от подчинения внешней стороне жизни. Эти мотивы прежде всего выражены в книге Иова и книге Экклезиаст (Менъ А. История религии. В 1-й тт. М., 1993. Т. VI , гл. 11-13). Это стремление к духовному преодолению внешней стороны бытия особенно проявляется на рубеже нашей эры, ибо народ вновь попадает под власть чужеземцев, которыми на этот раз стали римляне. В ветхозаветной истории Бог исполнил свое обещание, дал народу место для самостоятельной жизни. Теперь же оставалось только ждать Спасителя, который по верованиям древних иудеев должен был спасти весь народ и стать во главе царства. Но Спаситель (по гречески – Христос) не приходил, и оставалось только задуматься: а может быть, ожидаемое спасение будет иметь вовсе не национально-государственный, а духовный характер? Именно с такой проповедью и выступил Иисус.

2. Структура христианского вероучения

Человек создан Богом по “образу и подобию Божию”. т. е. является личностью, обладающей свободой и творческой способностью. Свобода личности связана с тем, что она воплощает в себе надмирный дух, происходящий от Божественного Духа. Первородный грех Адама и Евы нарушил богоподобие человека и отдалил его от Бога, однако образ Божий остался неповрежденным в человеке. Вся дальнейшая история рассматривается христианством как история воссоединения человека с Богом.

Ветхий Завет выражает внешнюю связь между человеком и Богом, осуществляемую через закон (закон регулирует внешние отношения, внешнее бытие человека). Собственно христианство начинается с Иисуса, дающего Новый Завет и восстанавливающего внутреннюю связь человека с Богом 2 .

Высшей религиозной целью христианства является спасение. Специфика христианского понимания спасения выражается в догматах триединства и Боговоплощения. Бог извечно имеет три равноценных лица (личности) – Отец, Сын, Святой Дух – объединенных единой божественной сущностью (“природой”) и имеющих единую волю. При этом христианское богословие требует “не смешивать лиц и не разделять сущности”. Спасителем (Христом) выступает одно из лиц единого Бога (Бог-Сын). Бог-Сын воплощается в человеческую природу (“вочеловечивается”) и становится Иисусом из Назарета, чтобы искупить первородный грех и создать условия для восстановления богоподобия человека. “Бог стал человеком, чтобы человек мог стать Богом”, говорили отцы Церкви (правда, человек призван стать не Богом “по природе”, а “богом по благодати”). Спасение требует от человека духовных усилий, и, прежде всего веры, но самостоятельно спастись невозможно, для этого требуется обращение к Иисусу Христу и действенное вмешательство самого Спасителя. Путь Спасения это путь уподобления Иисусу: духовное слияние с личностью Христа и (с Его помощью) очищение и преображение своей (греховной) природы, что ведет человека к окончательному избавлению от власти греха и смерти. Однако (в силу последствий первородного греха) человек не может избегнуть телесной смерти. Однако душа человека и его личность (духовное “я”) бессмертны.

Путь к спасению и вечной жизни в единстве с Богом для человека лежит через физическую смерть; этот путь проложен крестной смертью и телесным воскресением Иисуса Христа. Спасение возможно лишь в лоне Церкви, которая есть “тело Христово”: она объединяет верующих в одно мистическое тело с “обоженной”, лишенной греха человеческой природой Христа. Богословы сравнивали единство Церкви с единством любящих супругов, сливающихся любовью в одну плоть, имеющих одни желания и волю, но сохраняющих себя как свободных личностей. Христос есть глава этого единого, но многоликого церковного тела, подобно тому, как муж есть глава брачного союза (отсюда самоназвание монахинь: “невесты Христовы”).

Христианская нравственность исходит из самоценности личности (личность есть “образ Божий” в человеке) и неразрывной связи добра, истины и свободы. “...Познаете истину и истина сделает вас свободными”, “Всякий, делающий грех, есть раб греха”, – говорил Иисус. При этом добро и истина выражаются не в безличных формальных правилах, а в самой личности Иисуса Христа; отсюда - принципиальная неформализуемость христианской нравственности, которая по самой своей сути есть нравственность свободы. Выражая свободу человека, подлинно христианская вера держится не на страхе и внешнем долге, а на любви, направленной к Христу и к каждому человеку как носителю образа Божия: “А теперь пребывают сии три: вера, надежда, любовь; но любовь из них больше”.

Добро творится человеком на путях применения свободной воли во имя личности и любви: “Кто не любит, тот не познал Бога, потому что Бог есть любовь”. Иное применение свободной воли оборачивается ее самоотрицанием и духовной деградацией человека. Таким образом, в человеческой свободе содержится не только возможность добра, но и риск зла. Зло есть ложное применение свободы; истиной свободы является добро. Поэтому зло не имеет самостоятельной сущности и сводится лишь к отрицанию добра: все якобы самостоятельные определения зла на поверку оказываются лишь определениями добра, взятыми с обратным знаком.

Зло родилось как неправильное решение свободного духа, но через первоначальное грехопадение укоренилось в человеческой природе, “заразило” ее. Отсюда специфика христианского аскетизма: он борется не с самой по себе природой человека, но с живущим в ней греховным началом. Сама по себе человеческая природа богоподобна и достойна одухотворения и бессмертия (этим христианство отличается от платонизма, гностицизма и манихейства). Человека ждет телесное воскресение; после Страшного Суда праведникам уготовано телесное бессмертие в новых, преображенных телах. Поскольку человеку трудно совладать с укоренившимися в его природе греховными желаниями, он должен смирить гордыню и вручить свою волю Богу; в таком добровольном отказе от своеволия и обретается подлинная, а не мнимая свобода.

В христианстве нравственные нормы обращены не к внешним делам (как это было в язычестве) и не к внешним проявлениям веры (как в Ветхом Завете), а к внутренней мотивации, к “внутреннему человеку”. Высшей нравственной инстанцией является не долг, стыд и честь, а совесть. Долг выражает внешнее отношение между человеком и Богом, человеком и обществом; стыд и честь выражают внешнюю целесообразность природы и общества. Совесть же есть голос свободного духа, делающего личность независимой от природы и общества и подчиняющей ее только собственной высшей правде. Можно сказать, что христианский Бог – это высшая правда человеческой совести, олицетворенная и обожествленная как благодатный смысл всего бытия: “...Закон дан через Моисея, благодать же и истина произошли через Иисуса Христа”; “Бог есть дух, и поклоняющиеся Ему должны поклоняться в духе и истине”. Поэтому человек должен приобщиться к духовной истине, как бы заново родиться от нее: “Рожденное от плоти есть плоть, а рожденное от Духа есть дух. ...Должно вам родиться свыше”.

Вера в бессмертие души и в Страшный Суд играет огромную роль в христианской религиозности. Возвышая человека как свободное и богоподобное надмирное существо, христианство не может освободить человека от необходимости жить и умирать в мире, где нет справедливого воздаяния за добро и зло. Вера в бессмертие души и загробное воздаяние призвана дать человеку не только знание, но и непосредственное ощущение абсолютной силы нравственных норм христианства.

Важнейшей составной частью христианства является эсхатология – учение о конце света, втором пришествии Христа, телесном воскресении мертвых и Страшном Суде, после которого на новой земле под новым небом должно утвердиться царство праведников.

На протяжении двух тысячелетий в христианстве возникали различные направления. Из них наиболее известны три: католицизм, православие, протестантизм. Наряду с названиями (а гакже внутри них существует множество более мелких церквей, сект и культов.

Похожие работы:

• Реферат >>

  И приобщал страну к византийской и славянской христианской культурам , а через них - к культурам античной и ближневосточной, создал феномен... святой жизни, в введении русской культуры в мировую христианскую культуру доступными литературе средствами. Этот...

• Курсовая работа >>

  Том числе и нормы христианской культуры , говорит о том, ... (Библиотека духовного возрождения). 112. Новиков Д.В. Христианская антропология // "Человек". 2000, № 5, ... Культура ., 1997. Том 1. – 528 с., т. 2 – 480 с. 137. Сагарда Н., проф. Вера и жизнь христианская ...

• Статья >>

  Теснее всего связывавшее христианскую религию с иудаизмом, поддерживаемое... христианской теологией, наложившее на обе значительный отпечаток. Столкнувшись с тем фактом, что в культуре ... христианские откровения. Так в ходе вызревания христианской культуры ...