Евгений Иванович Замятин. Родился 20 января (1 февраля) 1884 года в Лебедяне Тамбовской губернии - умер 10 марта 1937 года в Париже. Русский писатель, критик и публицист.
Отец - православный священник, мать - пианистка.
С 1893 по 1896 годы Замятин посещал Лебедянскую гимназию, а потом учился в Воронежской гимназии. В 1902 году, окончив гимназию с золотой медалью, записался на кораблестроительный факультет Санкт-Петербургского политехнического института:
«В гимназии я получал пятерки с плюсами за сочинения и не всегда легко ладил с математикой. Должно быть, именно поэтому (из упрямства) я выбрал самое что ни на есть математическое: кораблестроительный факультет Петербургского Политехникума»
Четыре года спустя Замятин становится социал-демократом (большевиком) и принимает участие в жизни революционной студенческой молодежи. Тогда же он встречает свою будущую жену - Людмилу Николаевну Усову (1883-1965). Летом 1905 года при возвращении из поездки в Египет через Одессу был свидетелем восстания на броненосце «Князь Потёмкин-Таврический». В 1906 году Замятина арестовали и выслали назад в Лебедянь. В том же году он нелегально возвращается в Петербург и заканчивает институт.
В 1908 году Замятин выходит из партии и пишет свой первый рассказ - «Один». Два года спустя начинающий автор преподаёт на кораблестроительном факультете, работает инженером и одновременно заканчивает рассказ «Девушка». В 1911 году Замятина высылают за нелегальное проживание из Петербурга. Евгений Иванович принуждён жить в Лахте, где он пишет свою первую повесть «Уездное». Это произведение привлекает внимание знатоков литературы и других писателей, в том числе Горького. «На куличках» - следующая повесть Замятина - также получает хорошие оценки критиков.
Во время Первой мировой войны Замятин выступал с антивоенных интернационалистических позиций, за повесть «На куличках» в 1914 году был привлечён к суду и сослан в Кемь. В марте 1916 года, отбыв ссылку, Евгений Замятин был командирован в Англию для участия в строительстве российских ледоколов на верфях Ньюкасла, Глазго и Сандерленда; побывал в Лондоне. Он был одним из главных проектировщиков ледокола «Святой Александр Невский», получившего после Октябрьской революции имя «Ленин». Во время командировки создаёт повесть «Островитяне» (1917) - тонкую сатиру на английский быт.
В сентябре 1917 года Замятин вернулся в Россию. В 1921 году организовал группу молодых писателей «Серапионовы братья». Её членами были Михаил Зощенко, Константин Федин, Всеволод Иванов, Вениамин Каверин, Николай Тихонов и др. После революции печатается запрещённая ранее повесть «На куличках».
Во время Гражданской войны в России, оставаясь убеждённым социалистом, Замятин критиковал политику большевистского правительства. В частности, в марте 1919 года он вместе со многими известными деятелями искусства (А. А. Блок, А. М. Ремизов, Р. В. Иванов-Разумник, К. С. Петров-Водкин) был арестован во время спровоцированных левыми эсерами рабочих волнений на заводах Петрограда. Вопрос о его высылке дважды обсуждался на Политбюро.
В начале 1920-х годов Замятин создаёт роман «Мы». Советская цензура увидела в нём прикрытую издёвку над коммунистическим строем и запретила публикацию. Без согласия автора роман был издан на английском языке в Нью-Йорке в 1924 году, а затем на чешском (1927) и французском (1929) языках, после чего произведения Замятина перестали печатать в СССР. На волне жёсткой критики Замятин в 1929 году заявляет о выходе из Союза писателей, а в июне 1931 года пишет письмо с просьбой разрешить ему выезд за границу. Он получает положительный ответ (по ходатайству ) и в ноябре 1931 года уезжает - сначала в Ригу, затем в Берлин, откуда в феврале 1932 года перебирается в Париж.
Замятин пишет статьи для французских газет, основная тема - состояние современной русской прозы, а также искусства авангарда. Он продолжает работать над рассказами и киносценариями, в частности, в соавторстве с Жаком Компанезом пишет сценарий для фильма Жана Ренуара «На дне» (экранизации одноимённой пьесы Горького). В 1934 году - будучи эмигрантом, что беспрецедентно - был вновь принят в Союз писателей (по собственной просьбе, с одобрения Сталина), а в 1935 году участвовал в антифашистском Конгрессе писателей в защиту культуры как член советской делегации.
Замятин скучает по родине до своей смерти. Писатель скончался 10 марта 1937 года в Париже. Похоронен на Парижском кладбище в Тье (дивизион 21, линия 5, могила 36).
В 1926 году БДТ в Ленинграде была поставлена пьеса «Блоха» по мотивам произведения Н. Лескова «Левша»; в МХАТе-2 также поставлены пьесы Замятина.
Последующие произведения Замятина, в том числе несколько пьес, не были допущены советской властью к отечественной публике.
Романы:
«Мы» (1920)
«Бич Божий» (незавершённый роман) (1935).
Повести:
«Уездное» (1912)
«На куличках» (1913)
«Алатырь» (1914)
«Островитяне» (1917)
«Север» (1918)
«Ловец человеков» (1921).
Достать Замятина всегда было трудно, и я читал его в разное время, урывками. Поражался всегда: вызывающе краткой яркостью в портретах и его энергичным сжатым синтаксисом. В синтаксисе поставил его себе как бы одним из учителей, хотя практически мало взял у него уроков: не вернёшься разбирать его приёмы в деталях, а жизнь неслась.
Замятин. «Мы»
По мере того, как узнавал и подробности биографии Замятина, я задумывался над резкой типичностью её для пережитого им времени. Отец – священник, мать – дочь священника, мальчик вырос в провинциальной патриархальности, уже чего-то нового коснулся в последних классах воронежской гимназии, а в Петербургский Политехнический попал в 1902, когда ещё не спал острый пик студенческих волнений, – и даже избранная Замятиным столь основательная специальность кораблестроителя не отвратила его от революционных метаний: в 1905 он – уже большевик, тут же и первый арест и тогдашняя мягкая высылка домой под кров родителей. Запрет жить в Петербурге? – но в том же Петербурге он спокойно кончает свой институт и ещё три года продолжает жить нелегально, работая на кафедре, пока не обнаруживается нелегальность – и надо покинуть столицу, ну впрочем до близкой амнистии. А в германскую войну (хотя, вот, сожжён тираж его повести «На куличках ») его посылают в Англию наблюдать за строительством наших ледоколов. Где ж его революционная деятельность? да собственно никакая, но политическая страсть горит в душе, страсть передаётся из общей атмосферы.
Евгений Замятин (1884-1937). Портрет работы Б. Кустодиева, 1923
В первые же советские годы повидал Замятин завоевания революции – по пронзительной живости ума гениально проник в суть и будущность этого нового строя («Мы »). Да и на себе испытал два чекистских ареста. (В 1922 хотели его выслать за границу, уговорил оставить.) Переходит на критику иносказательную, через католицизм («Огни св. Доминика», 1922), не трудную ему при его антирелигиозности. Но «временно» искажённая, как он думает, советская действительность обкладывает его всё густеющей травлей: теперь его «одной подписи» под произведением «достаточно для разноса». Уже не зная, куда кидаться от этой завоёванной свободы, он бросается писать трагедию «Аттила » [В текстах Замятина это имя пишется не так, как принято: «Атилла»] («хотел дать героический сюжет классовой борьбы древности») – запрещают и её (1928). В 1929 поднимается на него острая атака (заодно с травлей Пильняка).
И вот – слом (а всё ещё не в революционной вере!): письмо Сталину (1931). Извиняется за «Мы»: «в первые три-четыре года после революции среди написанного мною были вещи, которые могли дать повод для нападок». Но вот – постигла «высшая мера наказания» – нельзя напечатать ни строчки. (О, как мы знаем, что это – ещё не высшая, если тебя не гребут за шиворот!) Отпустите за границу, а уж я «хотел бы вернуться назад, как только у нас станет возможным служить в литературе большим идеям без прислуживания маленьким людям». (Ещё не понял ситуации!) «А это время, я уверен, уже близко, потому что вслед за успешным созданием материальной базы неминуемо встанет вопрос о создании надстройки – искусства и литературы, которые действительно были бы достойны революции». За границей «быть в реакционном лагере я не могу, об этом достаточно говорит моё прошлое». Наконец, «исключительное внимание, которое встречали с Вашей стороны другие обращавшиеся...» (А уж тут мы наслышаны.)
Сталин (по ходатайству Горького) – отпустил его. И за границей протекают ещё 6 лет жизни Замятина – некороткий эпилог 53-летней жизни. Можно было бы многое переосмыслить? высоко подняться духом и мыслью? Но эти 6 лет проходят у Замятина почти в молчании: он начинает переделывать древнего «Аттилу» в прозу, да несколько некрологов, да несколько статей к случаю. Да ведь: печатаясь в эмиграции, куда попадёшь? в «реакционный лагерь»! Думал писать по-английски («это мне немногим трудней, чем по-русски») – а вот, не писал. От душевной подорванности, потерянности? Много лет спустя (1955) изданный вдовою сборник статей «Лица» помогает нам понять.
Связь Замятина с революцией была не случайна, глубоко внутренняя, сильно владела им. «Я был влюблён в революцию» (о 1906 годе). Мелькают фразы: «Революция бесконечна, последней революции нет». И: «ранить революцией – нужно»; «у большинства людей – наследственная сонная болезнь, но им нельзя давать спать, иначе они умрут». Ещё: «Чтобы снова зажечь молодостью планету, надо столкнуть её с плавного шоссе эволюции». (После всего, пережитого нами, это страшно читать.)
В начале 20-х годов, сам же оглушённый новой Системой и уже так пронизав её сущность в «Мы», – он отказывается осмыслить, понять происшедшее со страной. А вот она где, беда: «Неистребимо живуч, бессмертен – мещанин». Он – «как плесень растёт сам». «Одно время казалось, что он дотла сожжён революцией, но вот он снова, ухмыляясь, вылезает из-под тёплого ещё пепла – трусливый, ограниченный, тупой, самоуверенный, всезнающий». Ни проблеска сожаления о прежней России («глаза Кустодиева на Россию были куда ласковей и мягче моих»); даже в 1934 одобрительно судит о 1905, когда «заржавевшее тело России сдвинулось с привычной орбиты». И заново порицать старую Россию он не начинает лишь потому, что «лягать издохшего льва – лёгкая победа», а не потому, чтобы переменились его взгляды, появилось бы сожаление об ушедшем – ни тени того. Такова его доконечная преданность – революционному вихрю и уничтожению.
Но что же? вот, новая действительность – не так хороша? (И даже всё хуже и хуже...) А вот что: Замятин «видит далёкое завтра» (в 1920). Завтра будут жить «только свободные люди», теперешний «новый класс командует временно». А что за ужас творится в новой советской литературе? – она почему-то вышла «слишком придворна». «Я боюсь, что мы слишком добродушны и что Французская Революция в разрушении всего придворного была беспощадней». И успокаивает себя: «у масс – тонкое чутьё, они разберутся в подделках».
Жди-пожди. Такая сила истребительного потенциала – но упёрлась в стену и ничего не хочет видеть. С сочувствием цитирует Уэллса (1922): «Я не верю в веру коммунистов, мне смешон их Маркс , но я уважаю и ценю их дух, я понимаю его». (На то клюнул и Замятин.) И бесстрашно развивает: «человечество отделилось от Земли как на аэроплане, скрываются из глаз царства, законы и веры. Ещё выше – и вдали сверкают купола какого-то удивительного завтра». Верит, верит...
Правда, в некрологе 1934 о Белом уже сильно сдал революционный тон, отчасти и сомнение в своём прошлом? – «взятый [Белым] явно сатирический ракурс был уступкой духу времени, требовавшему развенчания».
Отступя во времени и оглядывая всё творчество Замятина целиком, мы с горечью обнаруживаем, что в нём-то самом – нет сердечности, теплоты (хотя и призывает: «нам нужен отдых от ненависти, время любви»). От неудовлетворённости душевной – у него большое внимание к «богоисканиям» Уэллса. И Чехова он приписывает к «своим»: дескать, никогда не верил в Бога; с 1902 был неблагонадёжен (выход из Академии Наук), имел смелые социальные мечтания и ещё неведомо, с кем пошёл бы в 1905. В 1924 пишет: «Социальные идеалы его [Чехова] – те самые, какими живёт наша эпоха». И вот, мол, Чехов видел пошлость мирно-благополучной жизни. И прожил всю жизнь одиноким. И: ничего сверхъестественного нет в чеховских рассказах.
Ища (и с большим успехом), как продолжить, развить чеховскую лаконичность, Замятин хотел бы ощутить себя ближе к Чехову и в целом, но – нет: между ними непереходимый разрыв по духу, по мирочувствию и, конечно, по темпераменту: образность Чехова – тонкий рисунок, близкий импрессионизму, образность Замятина – вздыбленная, напряжённая, изощрённая.
А с Горьким Замятин пришёл к «одинаковой вере», «человекобожию». И в 1936, ведь уже после соловецкого визита Горького и «если враг не сдаётся...»! – прежняя симпатия к нему. Неискоренимо...
И гордо: «Мир жив только еретиками (Христос, Коперник, Толстой)». Христос тут вовсе не у места, как и все замятинские образы из христианства всегда бесчувственны. «Еретики – единственное лекарство от энтропии человеческой мысли».
Какое же короткое дыхание, на чём же тут жить?
Биография Е. Замятина
Подготовила ученица 8 класса: Шахова Елена
Евгений Замятин родился 20 января (1 февраля) 1884 в городе Лебедянь Тамбовской губернии. Отец - православный священник, мать - пианистка. С 1893 по 1896 год Замятин посещал Лебедянскую гимназию, а потом учился в Воронежской гимназии, которую в 1902 году окончил с золотой медалью. В этом же году Евгений Иванович записался из упрямства (в школе он не всегда по математике получал хорошие оценки, в отличие от русского) на кораблестроительный факультет Санкт-Петербургского политехнического института. 4 года спустя Замятин становится большевиком и принимает участие в жизни революционной студенческой молодежи. Там он встречает свою будущую жену - Людмилу Николаевну Усову (1883-1965). Летом 1905 года при возвращении из поездки в Египет через Одессу был свидетелем восстания на броненосце «Князь Потёмкин-Таврический». В 1906 Замятина арестовывают и высылают назад в Лебедянь. В этом же году он нелегально возвращается в Петербург и заканчивает институт. Во время I Мировой войны Замятин выступал с антивоенных интернационалистических позиций, в 1914 году был привлечен к суду и сослан в Кемь. В марте 1916, отбыв ссылку, Евгений Замятин был командирован в Англию для участия в строительстве российских ледоколов на верфях Ньюкасла, Глазго и Сандерленда; побывал в Лондоне. Он был одним из главных проектировщиков ледокола «Святой Александр Невский», получившего после Октябрьской революции имя «Ленин». В сентябре 1917 года Замятин вернулся в Россию. Во время Гражданской войны в России, оставаясь убежденным социалистом, Замятин критиковал политику большевистского правительства. В частности, в марте 1919 года он вместе со многими известными деятелями искусства (А. А. Блок, А. М. Ремизов, Р. В. Иванов-Разумник, К. С. Петров-Водкин) арестовывался во время спровоцированных левыми эсерами рабочих волнений на заводах Петрограда. После критической волны, последовавшей за публикацией в 1929 году в эмигрантской печати в сокращенном виде романа «Мы», которая привела к его выходу из «Союза писателей» СССР и фактическому запрету публиковаться, он пишет письмо И. В. Сталину с просьбой разрешить ему выезд за границу, и получает положительный ответ. В 1934 году, уже будучи эмигрантом, что беспрецедентно, был вновь принят в Союз писателей СССР, а в 1935 году участвовал в антифашистском Конгрессе писателей в защиту культуры как член советской делегации.Писатель скончался 10 марта 1937 года в Париже. Похоронен на Парижском кладбище в Тие (дивизион 21, линия 5, могила 36). Творчество В 1908 году Замятин выходит из партии и пишет свой первый рассказ - «Один». Два года спустя начинающий автор преподает на кораблестроительном факультете, работает инженером и одновременно заканчивает рассказ «Девушка». В 1911 году Замятина высылают за нелегальное проживание из Петербурга. Евгений Иванович принужден жить в Лахте, где он пишет свою первую повесть «Уездное». Это произведение привлекает внимание знатоков литературы и других писателей, в том числе Горького. «На куличках» - следующая повесть Замятина - также получает хорошие оценки критиков. Весной 1916 года инженер Замятин был откомандирован в Англию, где он создает «Островитяне» и «Ловец человеков». Вернувшись, Евгений Иванович организовывает группу молодых писателей «Серапионовы братья». Членами этой группы были Михаил Зощенко, Константин Федин, Всеволод Иванов, Вениамин Каверин, Николай Тихонов и др. После революции печатается вышеупомянутая повесть «На куличках», которая раньше была запрещена. В 1920-1921 годах Замятин под влиянием фантастики Уэллса работает над романом «Мы», который является одним из его главных произведений. На решение написать роман повлияла утопия, написанная тогдашними идеологами Пролеткульта А. Богдановым и А. Гастевым. В этом романе инженер Д-503 описывает свою жизнь в городе-государстве под властью «Благодетеля». В начале Д-503, один из многих нумеров (так называют людей), с восторгом описывает организацию - основанную на математике - жизни общества. Он и не задумывается о том, что можно по другому жить: без «Зелёной Стены», квартир со стеклянными стенами, «Государственной Газеты», «Бюро Хранителей» и всемогущего «Благодетеля». Но после встречи с I-330 он входит в группу революционеров, стремящихся к продолжению революции и уничтожению существующего в городе строя. Этот роман повлиял на вышедшие позже романы-антиутопии Джорджа Оруэлла («1984», опубл. в 1948), Р. Д. Бредбери («451° по Фаренгейту», 1953) и О. Хаксли («О дивный новый мир», 1932). На русском «Мы» вышел в 1952 в Нью-Йорке в Издательстве им. Чехова, в России впервые вышел лишь в 1988 году. Последующие произведения Замятина, в том числе несколько пьес, не были допущены советской властью к отечественной публике. В 1931 году Евгению Ивановичу разрешается - с помощью Горького - выехать за границу. Он живет с того времени в Париже и продолжает работать над рассказами и киносценариями, в частности в соавторстве с Жеком Компенейцем пишет сценарий для фильма Жана Ренуара "На дне". Замятин скучает по родине до своей смерти.
Роман "Мы" писал литературный Мефистофель,
скептик и в то же время — романтик, идеалист.
И. Сухих 1
«Еретик» в жизни и в литературе. Евгений Замятин был «еретиком» и вечным революционером и в жизни, и в литературе.
Детство Замятина прошло в тихом провинциальном городке Лебедяни Тамбовской губернии (ныне Липецкая область). О своих детских годах Замятин писал: «Вы увидите очень одинокого, без сверстников, ребенка на диване, животом вниз, над книгой — или под роялью, а на рояле мать играет Шопена — и уездное — окна с геранями, посреди улицы поросенок привязан к колышку и трепыхаются куры в пыли. Если хотите географии — вот она: Лебедянь, самая разрусская-тамбовская, о которой писали Толстой и Тургенев...»
Русская провинция на долгие годы стала основной темой творчества писателя, как, например, в повестях «Уездное» (1911), «На куличках» (1914). Американский литературовед П. Фишер в связи с этим замечает: «Мне кажется, что вообще у Замятина только одна тематика - и она, как я уже теперь понимаю, сугубо русская. Он занят некой центральной метафорой, имя ей — провинциализм, всемогущий провинциализм, духовный и нравственный застой, по терминологии самого Замятина - энтропия… Мир он видит в каком-то провинциальном оцепенении… И в этом провинциальном, подавляющем личность мире появляются еретики, причем всегда эти еретики - неудачники. Бунт им не удается…» 2
В 1893-1896 годах Е. Замятин учился в Лебедянской прогимназии, где Закон Божий преподавал его отец. Образование было продолжено в 1896 году в Воронежской гимназии, которую будущий писатель окончил в 1902 году с золотой медалью (однажды впоследствии заложенной в Петербургском ломбарде за 25 рублей, да так и не выкупленной).
Замятин вспоминал о гимназических годах: «Много одиночества, много книг, очень рано — Достоевский. До сих пор помню дрожь и пылающие свои щеки — от “Неточки Незвановой”. Достоевский долго оставался — старший и страшный даже; другом был Гоголь (и гораздо позже — Анатоль Франс)».
«В гимназии я получал пятерки с плюсами за сочинения, и не всегда легко ладил с математикой. Должно быть, именно поэтому (из упрямства) я выбрал самое что ни на есть математическое: кораблестроительный факультет Петербургского Политехникума».
В период учебы во время летней практики будущий писатель много путешествовал: он побывал в Севастополе, Нижнем Новгороде, Одессе, на Камских заводах, плавал на пароходе в Константинополь, Смирну, Бейрут, Порт-Саид, Яффу, Александрию, Иерусалим. В 1905 в Одессе стал свидетелем знаменитого восстания на броненосце «Потемкин», о чем впоследствии написал в рассказе «Три дня» (1913). В 1905 году в Петербурге принимал участие в революционных выступлениях большевиков, за что был арестован и провел несколько месяцев в одиночной камере тюрьмы. Выслан в Лебедянь, но нелегально вернулся в Петербург, откуда вновь был выслан в 1911 году, уже по окончании института.
В 1908 году Е. Замятин окончил Политехнический, получил специальность морского инженера, был оставлен при кафедре корабельной архитектуры, с 1911 года в качестве преподавателя. Литературный дебют Евгения Замятина состоялся осенью 1908 года в журнале «Образование», где был опубликован рассказ «Один».
Революции (и 1905, и 1917 годов) принял восторженно. В 1906 году в одном из писем писал о событиях 1905 года: «И вдруг — революция так хорошо встряхнула меня. Чувствовалось, что есть что-то сильное, огромное, как смерч, поднимающий голову к небу, — ради чего стоит жить».
За антивоенную по духу повесть «На куличках» (1913), героями которой являются не только дальневосточные офицеры и солдаты, но и вся «загнанная на кулички Русь», Е. Замятин был привлечен к суду, а номер журнала «Заветы», в котором была опубликована повесть, был конфискован. Критик А. Воронский считал, что повесть «На куличках» — это политическая художественная сатира, которая «делает понятным многое из того, что случилось потом, после 1914 года».
Писательство Е. Замятин совмещал с работой морского инженера и в этом качестве продолжал служебные поездки по России. «Много связанных с работой поездок по России: Волга вплоть до Царицына, Астрахани, Кама, Донецкий район, Каспийское море, Архангельск, Мурман, Кавказ, Крым», — из автобиографии Е. Замятина.
В марте 1916 года Замятин был командирован в Англию, где на судоверфях при его участии был построен ряд ледоколов для России, в том числе один из самых крупных — «Святой Александр Невский» (после революции — «Ленин»). В Англии же начался новый период творчества писателя. Английские впечатления легли в основу как многочисленных очерков, так и повестей «Островитяне» (1917) и «Ловец человеков» (1921). Повесть «Островитяне» (которую называют прообразом романа "Мы") посвящена изображению обывательского мира, символом которого является в этом произведении викарий Дьюли.
Узнав о революции в России, Замятин возвращается домой, надеясь увидеть здесь начало возрождения нового мира и нового человека: «Веселая, жуткая зима 17-18 года, когда все сдвинулось, поплыло куда-то в неизвестность. Корабли-дома, выстрелы, обыски, ночные дежурства, домовые клубы». (Из автобиографии.) Но то, что писатель увидел и почувствовал вскоре в России, особенно в период военного коммунизма, побудило его критически отнестись к пореволюционной действительности: это была нетерпимость властей, пренебрежение к творческой личности, к человеку, человеческой жизни.
В советском государстве явственно проступали черты некоего бюрократического чудовища — Левиафана; тоталитаризм — эта чума ХХ века — использовал человека как кирпичик в государственном строительстве, нивелировал человека, требовал от него безусловного и полного подчинения, превращал в винтик одного единого отлаженного механизма. Сама действительность дала Е. Замятину в руки материал для его фантастического (хотя не такого уж и фантастического, если вспомнить отечественную и мировую историю ХХ века) антиутопического романа "Мы" (1920; впервые был опубликован в 1924 году на английском, затем в 1926 — на чешском, в 1929 — на французском, на родине публикация романа состоялась лишь в 1988 году). Пафосом этого романа стало оправдание живой личности, любви, творчества, самой жизни, а не механистического ее эрзаца. Неудивительно, что этот первый в мировой литературе роман-антиутопия впоследствии сыграл роковую роль в судьбе автора — жителя не фантастического, описанного в романе "Мы", а реального Единого сталинского Государства.
Роман "Мы" стал первым в ряду европейских романов-антиутопий, таких как «Прекрасный новый мир» О. Хаксли, «Скотный двор» и «1984» Дж. Оруэлла, «451 градус по Фаренгейту» Р. Брэдбери и др.
Е. Замятин был наставником молодых писателей — членов литературной группы «Серапионовы братья», в которую входили К. Федин, М. Зощенко, Вс. Иванов, Н. Тихонов, Л. Лунц и др. Преподавал в Политехническом институте, читал курс новейшей русской литературы в Педагогическом институте им. Герцена и курс техники художественной прозы в студии Дома искусств, работал в редколлегии «Всемирной литературы», в правлении Всероссийского союза писателей (избран председателем в 1928 году), в издательствах, редактировал несколько литературных журналов.
В начале 1920-х годов появляются рассказы «Мамай» (1920) и «Пещера» (1921), резко критические по отношению к эпохе военного коммунизма в большевистской России, а также книга о Г. Уэллсе «Герберт Уэллс» (1922).
В 1920-е годы Е. Замятин создает ряд драматических произведений: «Общество Почетных Звонарей», «Блоха», «Атилла».
В 1929 году Е. Замятин за роман "Мы" (одновременно с Б. Пильняком, которого критиковали за повесть «Красное дерево») был подвергнут сокрушительной критике официозной прессы, его перестали печатать, работать он не мог. Не помогло заступничество М. Горького. В этих условиях писатель в июне 1931 года обращается с письмом к Сталину, просит разрешить выехать за границу. В своем письме Е. Замятин не скрывал своих взглядов на ситуацию в стране, в частности, писал: «Я знаю, что у меня есть очень неудобная привычка говорить не то, что в данный момент выгодно, а то, что мне кажется правдой. В частности, я никогда не скрывал своего отношения к литературному раболепству, прислуживанию и перекрашиванию: я считал — и продолжаю считать — что это одинаково унижает как писателя, так и революцию».
Живя во Франции, Е. Замятин оставался советским гражданином, с советским паспортом. За границей был написан роман «Бич божий», посмертно изданный в Париже в 1938 году.
Похоронен в пригороде Парижа.
Читайте также другие статьи по творчеству Е.И. Замятина и анализу романа "Мы":
- Биография Е.И. Замятина
◊ Рейтинг рассчитывается на основе баллов, начисленных за последнюю неделю
◊ Баллы начисляются за:
⇒ посещение страниц, посвященных звезде
⇒ голосование за звезду
⇒ комментирование звезды
Биография, история жизни Замятина Евгения Ивановича
Замятин Евгений Иванович – русский писатель.Детство
Евгений Замятин родился 20 января (1 февраля по новому стилю) в 1884 году в Лебедяни (Тамбовская губерния). Отец Евгения был православным священником, мать – пианисткой. В возрасте 7 лет Евгений стал учеником Лебедянской гимназии. Спустя 3 года волею судьбы мальчик оставил родную Лебедянь и перебрался в Воронеж. Там он поступил в местную мужскую гимназию, которую окончил с золотой медалью в 1902 году.
Юность
Еще в гимназии Евгений понял, что ему легко дается словесность (он писал блестящие сочинения), но совершенно противится математика – математический язык казался юноше очень трудным, а его изучение было мучительным. Тем неожиданней оказался выбор Замятиным кораблестроительного факультета Санкт-Петербургского политехнического института. Как позже признавался сам Евгений, он сделал это, скорее, из упрямства, наперекор судьбе и своим способностям.
В институте Евгений Замятин примкнул к компании молодых людей из социал-демократического течения. Молодой человек быстро проникся большевистскими настроениями. Вскоре Замятин стал постоянным участником митингов и демонстраций. В 1905 году за большевистскую агитацию рабочих Замятина арестовали. Выйти на свободу он смог только благодаря стараниям матери, которой было невыносимо думать о том, что ее сын томится взаперти. Освободившись, Евгений продолжил обучение в институте. В 1908 году она стал выпускником политеха, получив специальность морского инженера.
Зрелые годы. Творчество и борьба
Окончив институт, Евгений Замятин выходит из партии и начинает всерьез заниматься литературой. В 1908 году он пишет свой первый рассказ «Один». Понимая, что на одних рассказах начинающему дарованию не выжить, Замятин работает на родном кораблестроительном факультете преподавателем, параллельно занимаясь инженерией. В 1910 году появляется второй рассказ писателя «Девушка». Казалось бы, жизнь начинает постепенно налаживаться, но… В 1911 году Замятина высылают из Петербурга как нелегала. Писателю приходится перебираться в Лахту. Наверно, именно благодаря переживаниям из-за гонений в Лахте родилась первая повесть Замятина «Уездное». С этих самых пор критики начали отзываться о Замятине не как о новичке в литературе, только пробующем слова на вкус, а как о гиганте мысли, способном уловить тончайшие настроения и эмоции и перенести их на бумагу.
ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ
Во времена Первой мировой войны Евгений Замятин занял антивоенную интернационалистическую позицию, что не могло не отразиться в его произведениях. В 1914 году за повесть «На куличках» писатель был сослан в Кемь, где пробыл около 2-х лет. После этого Замятина отправили в Англию для строительства ледоколов. Пребывая в туманной стране, Замятин написал сатирическую повесть «Островитяне», вдохновением для которой послужил быт англичан.
В Россию Евгений Иванович вернулся осенью 1917 года. В 1921 году его усилиями было создано объединение писателей «Серапионовы братья», куда вошли , Николай Тихонов, Вениамин Каверин и прочие.
В 1919 году Замятин вновь был арестован. Это случилось во время рабочих волнений на петроградских заводах.
В 1920 году Евгений Замятин создает скандальный роман «Мы». Антиутопия с элементами сатиры, ставшая широко известной по всему миру и послужившая примером, образцом для всех последующих антиутопий, была отвергнута советской цензурой, которая усмотрела в нем грубое издевательство над коммунистическим режимом. В 1924 году роман был издан в Нью-Йорке, в 1927 – в Чехии, в 1929 – во Франции. В 1930 году все произведения Замятина оказываются под запретом в Советском Союзе, из-за чего писатель решает уехать. Он выходит из Союза писателей и письменно просит разрешить ему покинуть СССР. В ноябре 1931 года Замятин перебирается в Ригу, оттуда – в Берлин. Конечной точкой его путешествия стал Париж, где он обосновался в феврале 1932 года.
В Париже Замятин продолжает заниматься литературой – он пишет статьи для местных газет, создает рассказы и сценарии для фильмов. В 1934 году Евгений Иванович вновь был принят в Союз писателей. В 1935 году он принимал участие в антифашистском Конгрессе писателей в защиту культуры.
Смерть
В Париже Евгений Замятин все время тосковал по родным краям. К сожалению, еще раз увидеть родину ему не удалось. В 1937 году 10 марта писатель скончался. Его тело захоронили на кладбище в Тье (коммуна в Париже)
Судьба романа «Мы»
Личная жизнь писателя
В 1906 году Евгений Замятин повстречал удивительно нежную и добрую девушку по имени Людмила Усова. Вскоре она стала его женой. Людмила была для Евгения настоящим тылом – она помогала ему, заботилась о нем, всячески поддерживала. После смерти Замятина Людмила приложила немало сил, чтобы творческое наследие ее мужа не было забыто.
