• В XV веке итальянские зодчие внесли значительный вклад в создание облика Кремля , построив большинство из имеющихся там строений.
• Наиболее выдающиеся работы того периода ‒ башни Кремля, колокольня Ивана Великого, Грановитая палата, Успенский собор, Архангельский собор.
• В XVIII веке итальянские архитекторы создали старый Гостиный двор, Большой театр с театральной площадью, Триумфальные ворота, Александровский сад.
• В Государственном музее изобразительных искусств им. Пушкина выставлены скульптуры XIII-XVI веков и около 200 произведений итальянской живописи.
• Итальянские рестораны и магазины занимают значительную нишу на рынке современной Москвы.

Российско-итальянские отношения имеют многовековую историю. Первый документально подтвержденный визит русских послов к миланскому герцогу Франческо Сфорца состоялся в 1461 году. За ним в истории отмечены многочисленные обмены визитами и посланиями. Наиболее заметную роль итальянцы сыграли в Москве в XV веке, когда по приглашению великого князя Ивана III итальянские архитекторы фактически создали образ Кремля, который сегодня хорошо известен во всем мире.

Великие итальянские строители Кремля

Вторая волна итальянских зодчих, XVIII-XIX век

Повторное «нашествие» зодчих с Аппенин на Москву пришлось на 18 век. Итальянских архитекторов приглашали для оформления обеих столиц, новой – Санкт-Петербурга, и старой — Москвы. В городе трудились Джовани Мария Фонтана (Giovani Maria Fontana), Бартоломео Франческо Растрелли (Bartolomeo Francesco Rastrelli), Франческо Кампорези (Francesco Camporesi), Джакомо Кваренги (Giacomo Quarenghi), Джузеппе Бове (Giuseppe Bovе), сменивший свое имя на русское Осип.

Джакомо Кваренги (Giacomo Quarenghi ), 1744-1818, — также известный российский архитектор итальянского происхождения, уроженец Бергамо. Еще до того, как прославиться в Санкт-Петербурге, он работал в Москве. Здесь по его проекту построены здания , 1790-1830 (ул. Ильинка, 4) около Кремля и Странноприимного дома (больницы-приюта для нищих и калек) на Большой Сухаревской площади д.3 стр.1.

Большой вклад облик Москвы внёс архитектор Осип Бове (Guiseppe Bova) , 1784-1834 . Он родился в Санкт-Петербурге, в семье художника из Неаполя. Принимал активное участие как архитектор в восстановлении Москвы после пожара 1812 года (война с Наполеоном). В частности, по его проекту в Москве был отреставрирован Кремль, создана Театральная площадь с , Триумфальные ворота , точная копия которых находится недалеко от , оформлены фасады (1817) и разбит Александровский сад у стен Кремля.

Архитектор Доменико Жилярди (Domenico Gilardi) , 1785-1845, из итальянского кантона Тичино в Швейцарии, также прославился в России участием в восстановлением послепожарной Москвы. По его проекту построены здания Московского университета (Моховая, 9), Екатерининского института благородных девиц (сейчас Центральный дом российской армии, Суворовская пл., 2, стр.1), Слободского дворца (сейчас «старое» здание МГТУ им. Баумана, 2-я Бауманская ул, 5), дома Луниных, который ныне занимает Музей Востока (Никитский б-р, д. 12а), усадьбы Усачёвых-Найдёновых (Земляной Вал, д. 53), усадьбы Студенец на Пресне (Мантулинская ул., вл. 5).

Итальянская живопись и скульптура в Москве

Самым известным и богатым музеем Москвы по европейской скульптуре и живописи является . Здесь выставлены оригиналы картин великих итальянцев: «Благовещение» Ботичелли, «Дама за туалетом» Пиппи, и многие другие. В музее есть Итальяский дворик –это зал скульптуры Средневековья и эпохи Возрождения (XIII-XVI вв.). Своими архитектурными формами он повторяет двор палаццо Барджелло во Флоренции и наполнен слепками (в подлинном масштабе!) с известных произведений скульптуры того времени. Здесь хранятся копии статуй «Давид» Микеладжело, украшающая площадь во Флоренции, «Кондотьер Гаттемелата» Донателло и «Кондотьер Коллеони» Вероккьо, которые можно увидеть на площадях в Падуе и Венеции. Отдельный зал музея посвящен скульптуре Древней Италии и Древнего Рима (VIII в до н.э. – V в. н.э.) и несколько залов – XV-XVII векам.

В залах музея сегодня экспонируется порядка 200 картин итальянских художников, хронологически они охватывают весь период развития итальянской живописи. Наиболее многочисленным и качественным являет ся раздел итальянской живописи XVII-XVIII веков. Здесь можно увидеть работы Гвидо Рени и Бернардо Строцци, Массимо Станционе и Андреа Ваккаро, Себастьяно Маццони и Луки Феррари, Якопо Виньяли и Бартоломео Лигоцци, Антонио Петрини и Франческо Тревизани, Джованни Антонио Пеллегрини и Франческо Фонтебассо, Джузеппе Ногари и Стефано Торелли, Микеле Мариески и Карло Маджини.

Изюминка раздела итальянской живописи XIX-XX веков — «Наполеон на троне» Андрея Аппиани, ведущего представителя неоклассицизма Аппенинского полуостроа. Среди картин XV-XVI века стоит выделить работы Бронзино, Больтраффио, Париса Бордоне, Лоренцо Лотто, Тициана и Джулио Романо.

Раздел раннеитальянской живописи небольшой, но в нем особенно разнообразно представлена сиенская школа. Шедевры коллекции – «Распятие» Семьи ди Бонавентуры (помощника Дуччо) и «Мария Магдалина» и «Святой Августин», созданные Симоне Мартини.

Солари Пьетро Антонио (ок. 1445-1493) - итальянский архитектор.

Пьетро Антонио Солари больше известный на Руси под именем Пётр Фрязин, за три года своего пребывания в Москве оставил яркий след в российском архитектурном наследии. Он появился в столице в начале 1490 года вместе с несколькими своими сподвижниками-итальянцами, владеющими различными ремёслами и ищущими применения своему мастерству в бурно развивающейся русской столице.

Пьетро почти сразу включился в работу и принял эстафету у Марка Фрязина, продолжив возведение Грановитой палаты в московском Кремле. К тому времени Марко Фрязин, появившийся в Москве несколькими годами раньше Пьетро и, говоря современным языком, выполнивший проект её архитектурного объёма, успел завершить основные работы по её строительству. Солари же достались работы по декоративной отделке фасадов и интерьеров. Благодаря этим итальянским зодчим, выполнившим этот замечательный архитектурный проект, на Руси впервые появился образ городского дома, в который можно было войти прямо с улицы.

Неоценим вклад Пьетро Антонио Солари и в возведение московского Кремля. За короткий период своего пребывания в Москве, с 1490 по 1493 год он успел принять участие в строительстве стрельницы с тайником, расположенной над Неглинной, Угловой Арсенальной, Боровицкой, Константино-Еленинской и Сенатской башен. Он же заканчивал возведение Никольской и Фроловской башен, основание которых закладывал всё тот же его итальянский предшественник Марк Фрязин, и вывел на Красную площадь главный фасад кремлёвской крепости.

Все эти проезжие крепостные башни являлись не просто украшением стены, а были мощными оборонительными сооружениями. В систему их тщательно продуманной обороны входили каменные бастионы, подъёмные мосты, отводные стрельницы, и предмостные башни. Самой мощной из всех была построенная в 1492 году шестнадцатигранная Арсенальная башня, предназначенная для обороны переправы через реку Неглинную. В её скрытом фундаменте на случай осады архитектор предусмотрел сооружение родника-колодца. Всем возводимым им башням Пьетро Антонио Солари придавал суровость, присущую крепостным сооружениям.

На главной башне Московского Кремля, Фроловской, построенной в 1493 году, а в 1678 году переименованной в Спасскую, до сих пор можно видеть вделанную в стену плиту с надписью на латыни, гласящей о том, что возводил её Пётр Антоний Соларио, родом из города Милана. Он умер в Москве осенью 1493 года, не дожив и до пятидесяти лет. Есть предположение о том, что именно Соларио перед своей смертью рекомендовал пригласить в Москву для строительства итальянских зодчих Алоизио да Каркано и Алоизио Ламберти да Монтаньяна, которые позже продолжили традиции итальянских архитекторов в становлении исторического облика Москвы.

АНТОНИО ПЬЕТРО СОЛАРИ (после 1450 – 1493 г.) – итальянский архитектор. С 1490 г. работал в России, участвовал в строительстве стен, башен (1490–1493 гг.) и Грановитой палаты (1487–1491 гг., вместе с М. Фрязиным) Московского Кремля. Родился предположительно в Милане в семье скульптора и архитектора Гуинифорте Солари. Учился у отца. В 1476 г. был назначен строителем Миланского собора. Принимал участие в строительстве Оспедале Маджоре и знаменитого монастыря Чертозы в Павии, а также других сооружений Милана. Сохранились все его скульптурные работы, датируемые 1484 и 1485 гг. Прибыв в Москву в начале 1490 г., продолжил работу по возведению Грановитой палаты в Московском Кремле, сменив Марка Фрязина (Марко Руффо), который за три года до приезда Солари руководил ее строительством. Грановитая палата – первое каменное гражданское сооружение на территории Кремля – занимает в истории древнерусской гражданской архитектуры такое же место, как Успенский собор в архитектуре культовой. «Предком» московской Грановитой палаты была Новгородская одностолпная палата, упоминаемая еще в 1169 г. Архитектурно-пространственный замысел принадлежит Марку Фрязину, Солари, видимо, выполнил фасады и декоративное убранство интерьеров. Название «Грановитая» палата получила по восточному фасаду, отделанному граненым каменным рустом. Ее выразительные фасады несколько изменились в 1682 г., когда Осип Старцев растесал окна и сделал на них наличники. Собственно Грановитая палата – это зал на втором этаже, перекрытый крестовыми сводами, опирающимися на центральный столб. Будучи парадным приемным залом великокняжеского дворца, палата служила для проведения собраний Боярской думы, заседаний Земских собраний, проведения различных торжественных празднеств (например, в честь покорения Казани и т.п.). За три года пребывания Солари в Москве (1490–1493 гг.) он построил также часть кремлевских стен, четыре проездных башни: Боровицкую, Константино-Еленинскую, Фроловскую (Спасскую), Никольскую, угловую, граненую Арсенальную и прямоугольную Сенатскую (Фроловскую и Никольскую башни заложил Марк Фрязин). Проездные башни были мощными оборонительными сооружениями, в систему которых входили отводные стрельницы, предмостные башни (по типу сохранившейся Кутафьей башни), каменные бастионы, подъемные мосты. Арсенальная башня (1492 г.) является самой мощной из всех кремлевских башен – её 16-гранный цилиндр предназначался для обороны переправы через р. Неглинную; на уровне фундамента был скрыт родник-колодец. Фроловская башня, переименованная в 1678 г. в Спасскую, является главной башней Московского Кремля. Её строительство было закончено в 1493 г., о чём сообщает белокаменная плита, вделанная в стену: «...а делал Петр Антоний Соларио от града Медиолана» (Милана). В летописях Солари уважительно называют «архитектон», в одном из писем на родину сам себя он называет «главным архитектором города».

И среди них прежде всего стоит упомянуть Марко Руффо (Марка Фрязина) и Пьетро Антонио Солари (Петра Антонова Фрязина) , по проектам которых были построены 7 башен Московского кремля (и не только).

Зодчие Пьетро Антонио Солари и Марко Руффо
(миниатюра из Лицевого летописного свода 1568 - 1576 гг.):

Белокоменный Кремль, построенный при Дмитрии Донском в 60-х годах XIV века, ко второй половине XV века сильно обветшал и не соответствовал идее Ивана III о Москве - как центре всего православного мира . В 80-е годы XV века им была задумана масштабная перестройка Кремля, точнее, строительство новой крепости, которая должна была подчеркнуть величие новой православной империи - Третьего Рима.

Именно с этой целью великий князь Москвовский и государь всея Руси в 1485 году приглашает в Москву итальянского архитектора Марко Руффо (работал в Москве до 1495 года), а в 1490 году - Пьетро Антонио Солари (в Москве до 1493 года).

Этими итальянцами - "фрязиными" в Москве были построены:

Грановитая палата (1487 - 1491 гг., Руффо и Солари):

Беклемишевская башня,
она же Москворецкая (1487 - 1488 гг., Руффо):

Боровицкая башня (1490 г., Солари):

Спасская башня (1491 г., Руффо и Солари):

Константино-Еленинская башня (1490 г., Солари):

Никольская башня (1491 г., Руффо и Солари):

Сенатская башня (1491 г., Солари):

Угловая Арсенальная башня,
она же Собакина (1492 г., Солари):

В 80-х годах XV века над возведением башен Московского кремля работает еще один итальянский архитектор - Антонио Джиларди из Виченцы (Антон Фрязин) которым были построены две башни:

Тайницкая башня, ставшая первой в новом Кремле (1485 г.):

и Водовзводная (Свиблова) башня (1488 г.):

Стены Московского кремля, а также оборонительные рвы у этих стен также были построены итальянцем Алоизом да Карезано, известным как Алевиз Миланец или Алевиз Фрязин Старый . Ему же принадлежит авторство самой высокой из кремлевских башен - Троицкой (Богоявленской, Ризоположенской, Знаменской или Куретной), которая была построена в 1495 - 1499 годах :

Преемник Ивана III, его сын от Софьи Палеолог, Василий III Иванович продолжил традицию приглашать архитекторов именно из Италии. В годы его правления (1505 - 1533) в Москве работали Алоиз Ламберти да Монтиньяна (?) или Алевиз Фрязин Новый , прозванный так москвичами, поскольку прибыл в Москву на 10 лет позже Алевиза Миланца (Старого), некто Бон Фрязин (его настоящее имя так и осталось неизвестным) и Пьетро Франческо Анибале , более известный как Петрок Малый .

Алевиз Фрязин Новый известен более всего постройкой великолепного Архангельского собора Москвовского кремля (1505 - 1508 гг. ), ставшим по указу Василия III усыпальницей московских государей (уже в 1508 году, после освящения собора, в него были перенесены останки Ивана Калиты и его потомков; последнее захоронение в некрополе Архангельского собора произошло в 1730 году, здесь был погребен 14-летний внук Петра I, умерший в Москве император Петр II.

Но Архангельский собор является далеко не единственной постройкой Алевиза Фрязина Нового. Всего им было построено в России 17 зданий, 11 из которых в Москве, а также комплекс великокняжеского дворца и храмов в Александровской слободе.

Церковь Усекновения Главы Иоанна Предтечи под Бором,
построенная Алевизом Новым около 1514 года в Замоскворечье
(современный вид после многочисленных перестроек):

Самое знаменитое сооружение Боны Фрязина и единственное, которое достоверно принадлежит его авторству - колокольня Ивана Великого , являвшаяся самым высоким зданием Москвы вплоть до XIX века:

Бон Фрязин в 1505 - 1508 годах построил два нижних восьмигранных яруса колокольни и часть третьего (современный вид колокольня Ивана Великого приобрела почти сто лет спустя, при Борисе Годунове, ее около 1600 года достроил "государев мастер" Федор Савельич Конь , что, впрочем, является предположением).
Интересно, что именно благодаря Бону Фрязину колокольня Ивана Великого устояла в 1812 году, когда отступавшие из Москвы наполеоновские солдаты попытались ее взорвать: в основании первого яруса итальянский зодчий установил металлические балки, что сделало колокольню особо прочной.

Пьетро Франческо Анибале (Петрок Малый) также был приглашен в Россию Василием III. Самым известным его сооружением, из дошедших до нашего времени, является шатровая церковь Вознесения Господня в Коломенском , построенная в 1528 - 1532 годах:

Вот то, что осталось от Китайгородской крепости в настоящее время:

Во второй половине XVI века традиция приглашения в Россию итальянских зодчих на некоторое время прерывается, хотя заложенные ими в предыдущий период архитектурные тенденции очевидны и в процветавшем в России в XVII веке стиле "русского узорочья", и в "московском барокко".

Но в начале XVIII века, после того как Петром I была основана новая столица - Санкт-Петербург, итальянские архитекторы снова оказались востребованными. Однако, это уже другая история, о которой я напишу в следующей части нашего "Архитектурного ликбеза".

Так что, продолжение следует...

Благодарю за внимание.
Сергей Воробьев.

Марко Фрязин и Пьетро Антонио Солари

В Москве они появились в разное время: Марко Фрязин [Историк Н. М. Карамзин без веских оснований придает Марко фамилию Руффо, которую и подхватила последующая русская историография. Итальянский ученый Мерцарио причисляет его к потомкам Марко деи Фризони или да Коропа. В нашем очерке мы сохранили ту фамилию, под которой он известеп в русских летописях. – Марко Фрязин] уже работал в 1484 г., тогда как Пьетро Антонио Соларн только приехал в 1490 г. Их объединила совместная работа над сооружением Большой Золотой палаты, которая известна у нас как Грановитая.

Итальянские источники не упоминают о Марко Фрязине, и о его работах в Москве можно, узнать только из русских летописей. Антонио Солари и те и другие источники уделяют много внимания.

Первое известие о Марко Фрязине в Москве относится к началу работ по замене старых деревянных дворцовых зданий каменными. Это была часть плана широко задуманной Иваном III реконструкции старого белокаменного Кремля. В 1484 г. Марко Фрязин строит кирпичную палату для хранения великокняжеской казны. Место для строительства было выбрано между Благовещенским и Архангельским соборами. До постройки Казенного двора (так называют летописи это здание) личная казна великого князя хранилась в двух местах – под церковью Рождества Богородицы и под Благовещенским собором, а казна великой княгини – в церкви Рождества Иоанна Предтечи.

Первая постройка Марко не сохранилась, но ее возможно описать по дошедшим до нас изображениям, в частности – по рисунку из книги «Избрание на царство». Казенный двор представлял собой относительно небольшое кирпичное здание, состоявшее из двух частей: одна из них, вплотную примыкавшая к апсиде Благовещенского собора, была сравнительно невысока и покрыта двухскатной тесовой кровлей; другая же, казавшаяся по сравнению с первой башней довольно внушительной, завершалась высоким шатром. Совершенно гладкие, без всякой архитектурной отделки, стены этого здания завершались в его башнеобразной части широким карнизом. Казенный двор был соединен переходами со всей остальной частью Теремного дворца.

В 1487 г. Марко Фрязин к западу от Благовещенского собора строит Малую Набережную палату, которая также не сохранилась, но была тщательно зафиксирована в обмерном чертеже Д. Ухтомского перед ее перестройкой в 1751 г. Это было двухэтажное кирпичное здание, перекрытое сводами. Над подвальным этажом возвышался подклет, а во втором этаже размещались две палаты – Столовая и Ответная, каждая со своим выходом.

Фасад Набережной палаты, если судить по чертежу Ухтомского, интересен тем, что отделан деталями, впервые примененными в русской архитектуре: это треугольные сандрики над окнами первого этажа, арочки второго и широкий, полного профиля карниз, венчающий все здание. Горизонтальные тяги отделяют этаж от этажа, пропорции окон и их расстановка оставляют большие свободные плоскости стен. Все это в своей совокупности создает новый образ общественного здания, в котором «италианизмы» звучат сильнее, чем в других гражданских сооружениях Кремля. Этим зданием, существовавшим до середины XVIII века, Марко Фрязин как бы предвосхитил характер архитектуры Арсенала в Кремле, а может быть, и повлиял на нее.

Одновременно с Малой Набережной палатой, в 1487 г., «совершил Марко Фрязин стрельницу, на угле вниз по Москве Беклемишевскую». Он поставил ее на месте угловой башни белокаменной крепости 1367 г. и тем самым завершил строительство кирпичных стен южной стороны Кремля. Внутри башни Марко Фрязин устроил тайник-колодец.

Москворецкая башня, как иначе называет ее летопись, уцелела до наших дней. В 1680 г. башня была надстроена многогранным шатром, а в 1707 г. у ее подножия в ожидании возможного наступления шведов были насыпаны земляные валы и несколько растесаны бойницы для установки более мощных орудий (во время реставрации 1948 г. бойницам были приданы первоначальные размеры и формы).

Выше уже говорилось, что кремлевские башни XV-XVI веков следует представлять без шатровых завершений, сооруженных почти двести лет спустя. В Беклемишевской стрельнице особенно легко провести границу между старой и новой ее частями. Вслед за машикулями, выступающими за пределы всего объема, нависающая верхняя часть когда-то несла зубцы в виде ласточкиных хвостов. Затем их заменили типовым для всех башен Кремля кирпичным парапетом с ширинками. По сравнению с Водовзводной башней Беклемишевская до предела лаконична. Ее высокий и стройный цилиндр поставлен на скошенный белокаменный цоколь и отделен от него полукруглым валиком. И больше никакого декора, ничего, что могло бы нарушить образ боевой стрельницы. Башня хороша не только сама по себе, но и тем, что обогащает силуэт этой части города. От нее углом расходятся стены Кремля и близко несет свои тихие воды река. Она видна с Замоскворечья, от Красной площади и прилегающих улиц Китай-города.

Кроме Беклемишевской Марко Фрязин, по свидетельству летописи, «закладывает две стрельницы в Москве – Никольскую и Фроловскую». Но очевидно, только закладывает, так как в дальнейшем сооружение этих и других башен летопись приписывает Пьетро Солари.

В последний раз летопись (Никоновская) называет имя Марко Фрязина в 1491 г. Уехал ли он на родину или окончил свои дни на Руси, неизвестно. Его творческая судьба была нелегкой. За исключением Беклемишевской башни все сооружения, начатые им после 1487 г., в том числе и Грановитую палату, заканчивали другие мастера. Но в Москворецкой стрельнице Марко Фрязин показал себя зрелым зодчим с великолепным чувством пропорций и прогрессивным инженером-фортификатором, использовавшим самые передовые для того времени приемы.

Источники относят начало сооружения Грановитой палаты все к тому же 1487 г. Конечная дата – 1491 г. Солари прибыл в Москву в 1490 г. Значит, Марко Фрязин три года работал без него. Таким образом, весь архитектурно-пространственный замысел Грановитой палаты и его выполнение принадлежат Марко, а архитектурная декорация фасадов и интерьеров – по-видимому, дело Солари. Но чтобы утвердиться в этом, следует коротко описать творческий путь знаменитого у себя на родине зодчего и скульптора. Он принадлежал к семье известных миланских скульпторов и архитекторов. Сын и ученик Гвинифорте Солари (1429-1481), Пьетро Антонио (около 1450-1493) принимал участие в работах по сооружению в Милане собора, Оспедале Маджоре – там же и знаменитого монастыря Чертозы в Павии. Кроме того, он подвизался и в качестве скульптора. В Италии сохранились две его работы, датируемые 1484 и 1485 гг.: гробница де Капитани в Александрии и скульптура Мадонны в Музее замка Сфорца в Милане. Обе они характеризуют Солари несколько архаичным мастером, увлеченным орнаментальной разработкой скульптурных изображений. Это особенно заметно на фасаде собора павийской Чертозы (1453-1475), сплошь покрытом кружевным орнаментом, что весьма существенно для подтверждения наших предположений об отношении Пьетро Солари к декоративному убранству Грановитой палаты. Здесь мастер имел полную возможность удовлетворить свою любовь к орнаментальному заполнению плоскости еще и потому, что православие запрещало в церковном и светском обиходе применение круглой тематической скульптуры.

Грановитая палата была частью большого дворцового комплекса, обращенного своим фасадом на Соборную площадь Кремля. В описываемое время этот необыкновенно живописный ансамбль еще был далек от завершения. Только спустя год после окончания постройки Грановитой палаты, в 1492 г., Иван III приказал начать разборку деревянного дворца и строить каменный. А для временной великокняжеской резиденции были срублены деревянные хоромы. Но закладка нового каменного дворца состоялась лишь спустя семь лет – из-за пожара, уничтожившего все деревянные сооружения Кремля. И Грановитая палата какие-то годы простояла на Соборной площади в соседстве с Успенским собором.

Здание Грановитой палаты с четким силуэтом простого прямоугольного объема выделялось среди других, более поздних построек необычным убранством главного (восточного) фасада. Он облицован камнями белого известняка, отесанными на четыре грани и образующими пирамиду. Ряды ограненных камней (они-то и дали название палате) начинаются от высоты подклетного этажа и заканчиваются ниже карниза, оставляя свободную полосу гладкого белого камня. Углы фасада прикрыты тоненькими витыми колонками, капители которых возвышаются над верхним рядом рустов, а опираются на кубической формы камни. Карниз несколько нависает над стеной и зрительно как бы поддерживает высокую четырехскатную крутую позолоченную крышу.

Окна были меньше, чем сейчас. В прямоугольный наличник были вписаны две полуциркульные арочки, опирающиеся на импост. Это типично итальянские окна; редко расставленные на фасадах, они оставляли большое свободное пространство стены, придавая зданию еще большую монументальность.

В 1682 г. окна Грановитой палаты были растесаны, исчезли полуциркульные завершения, и архитектор Осип Старцев придает обрамлению новый облик – в виде прямого сандрика, опирающегося на свободно стоящие на кронштейнах колонки. Все покрыто богатейшей резьбой: ствол колонок, филенки под окнами с изображением львов, держащих картуши с коронами, капители и кронштейны.

Окна XVII века дошли до наших дней и прекрасно сочетаются со старыми фасадами XV века.

На левом боковом фасаде находилась наружная открытая белокаменная лестница – великолепное Красное крыльцо. Ее прямой марш из тридцати двух ступеней, огражденных каменными резными перилами, прерывался двумя площадками – рундуками, по древнерусской терминологии. Рундуки украшали позолоченные фигуры геральдических львов, а ступени были покрыты железными плитами.

Красное крыльцо, предназначенное для торжественных выходов царя и приема иностранных послов, вело на второй этаж в парадные покой Грановитой палаты – Святые сени и Большую Золотую палату.

Святые сени – продолговатое невысокое помещение под сводами с четырьмя глубокими распалубками. Над сводами помещался полуэтаж – тайник, откуда через окно женская половина великокняжеской семьи могла наблюдать за церемониалом приема послов и другими событиями придворного быта, к которым, по обычаям тех времен, женщины ле допускались.

Исключительную роскошь интерьерам Грановитой палаты придают богатейшая резьба, позолота и настенная живопись. Пьетро Литоппо Солари сосредоточил каменное позолоченное «кружево» на порталах дверных и оконных проемов Святых сеней и Большой Золотой палаты. Огромный дверной портал представляет очень сложную композицию. Непосредственное обрамление дверного проема состоит из двух лопаток, перекрытых антаблементом, затем следуют две выступающие пилястры со сложными базами и богатыми капителями. Пилястры в свою очередь несут сильно раскрепованный антаблемент, на который опирается фронтон килевидной формы, причем нижние концы его обрамления загнуты наружу в виде волют. В тимпан фронтона вкомпонован скульптурный рельеф двуглавого орла – одно из ранних изображений герба Древней Руси, полученного в наследие великим князем от Византии вместе с шапкой Мономаха. Над орлом – львиная маска, а по бокам – геральдические грифоны. Все остальные части портала покрыты мелким, великолепно скомпонованным и мастерски выполненным орнаментом, в рисунок которого вплетены типичные русские двуглавые орлы. Все порталы Грановитой палаты выполнены в том же характере и разнятся только деталями.

Стены Святых сеней и Большой Золотой палаты покрыты живописью, исполненной русскими мастерами, и вместе с золотым орнаментом порталов составляют основное декоративное убранство интерьеров.

Из Святых сеней посетитель попадает в огромное пространство

Большой Золотой палаты. Практически это квадратное помещение со сторонами 22,1 X 22,4 м. В центре массивный столб, на который опираются пяты четырех крестовых сводов, образующих удивительно смелое, легкое покрытие, достигающее девятиметровой высоты. Палата освещается через два ряда окон, причем в нижнем ряду по трем ее сторонам – двенадцать окон, а в верхнем – всего четыре.

Грановитая палата, начатая Марко Фрязином и законченная Пьетро Антонио Солари, в своей общей архитектурной композиции имела в Древней Руси и предков и потомков. Предком московской Грановитой палаты была новгородская, упоминаемая еще в 1169 г. Дошедшая до наших дней, эта палата – результат перестройки 1433 г. Она представляет собой обширное квадратное помещение, в центре которого массивный столб, несущий на себе пяты четырех крестовых сводов. Распалубки сводов опираются на звездчатую систему нервюр. Несмотря на стилистические особенности (в данном случае нервюры – типичный признак готики, объясняемый тем, что совместно работали русские и немецкие мастера), характерным здесь является древняя одностолпная конструкция. Примером, более близким и по времени и по месту, может служить трапезная Троице-Сергиевой лавры, сооруженная зодчим Василием Дмитриевичем Ермолиным в 1469 г.

Потомков у Грановитой палаты множество. Причем следует заметить, что нервюрные своды так и не привились. Все, что было построено после нее, является только ее модификацией, более или менее удачной. В качестве примера можно привести Белую и Красную палаты Патриаршего двора Ростова Великого.

Таким образом, зодчие Большой Золотой палаты не внесли в ее композицию какие-то принципиально новые черты, а лишь довели до совершенства традиционную древнюю форму.

Грановитая палата в истории древнерусской гражданской архитектуры занимает такое же место, как Успенский собор в архитектуре культовых сооружений. И там и тут мы видим твердую приверженность национальной традиции, которую не преодолело даже искусство итальянского Возрождения. Итальянские мастера смогли только осовременить древнюю самобытную архитектуру, но не изменить. Марко Фрязин и Пьетро Антонио Солари сооружением Грановитой палаты вводят впервые в русский обиход образ городского дома. Это не усадьба, отгороженная от улицы забором, а дом, куда можно войти прямо с улицы или площади. Главный фасад, как будто перенесенный в Москву из североитальянских городов Феррары или Болоньи, завершается четырехскатной крутой крышей, типичной для русских деревянных хором. Такое же соединение итальянских и русских традиций мы видим в интерьере: богатство итальянского орнамента в сочетании с килевидным фронтоном порталов, богатейшей древнерусской живописью на стенах и архитектурой одностолпной палаты. Эти черты взаимопроникновения итальянской и русской художественных культур особенно заметны в этом дворцовом здании – единственном хорошо сохранившемся памятнике XV века. За исключением переделанных в XVII веке окон, исчезнувшего Красного крыльца и четырехскатной крыши, а также расписанных в XIX веке стен, все остальное уцелело до наших дней.

Пожалуй, из всех архитекторов-иностранцев, работавших в Кремле, наибольший вклад внес Пьетро Антонио Солари. В 1490-1493 гг. он строил Боровицкую, Константино-Еленинскую, Фроловскую (Спасскую) и Никольскую проезжие башни, стрельницу с тайником над Неглинной и часть стен. К этому перечню, основанному на летописных данных, можно добавить еще Угловую Арсенальную (Собакину) многогранную башню и прямоугольную Сенатскую. Однако следует помнить, что две башни – Никольская и Фроловская – были заложены Марко Фрязином. Мы не знаем, что надо понимать под лаконичным летописным термином «заложи»: действительно ли Марко ограничился только закладкой фундаментов башен или начал выводить и стены? Во всяком случае, он облегчил работу Солари, который соорудил главный фасад кремлевской крепости, выходящий на Красную площадь. Кремлевские стены здесь с юго-восточной стороны замыкает Фроловская проездная башня, в 1678 г. переименованная в Спасскую, а с северо-востока – граненая Угловая Арсенальная (Собакина) башня. Весь протяженный фронт стены ритмично разделен на равные прясла при помощи Сенатской (глухой) и Никольской (проезжей) башен.

Со стороны Красной площади Кремль был наиболее сильно укреплен. До сооружения Китайгородской стены площадь представляла собой свободное пространство, где враг не мог укрыться.

Уже после смерти Пьетро Антонио Солари восточная сторопа Кремля была дополнительно укреплена второй стеной – она была более низкой и примыкала ко рву, наполненному водой.

Из кремлевских башен, построенных Солари, мы остановимся на двух – Арсенальной и Фроловской: на первой – в силу ее архитектурных достоинств, на второй – потому что она стала главным входом в Кремль и своим силуэтом и архитектурным убранством настолько органично вошла в облик города, что стала его символом.

Арсенальная башня, самая мощная из всех кремлевских, построена в 1492 г. В ее задачу входила оборона переправы через Неглинную к торгу, расположенному на Красной площади. На глубоком фундаменте, в котором был скрыт на случай осады родник-колодец, возвышается шестнадцатигранный массив башни. Могучий объем и скупые, четкие линии силуэта делают ее произведением большого монументального искусства. До надстройки шатра в XVII веке башня над машикулями завершалась зубцами в виде ласточкиных хвостов, замененными типовым кирпичным парапетом с ширинками. Арсенальную башню, как и Беклемишевскую, нетрудно представить себе в первоначальном виде, высоко поднятой над углом сходящихся кремлевских стен. Здания Арсенала во времена Солари еще не существовало, и башня главенствовала над округой и так же, как Беклемишевская на противоположном углу, играла значительную градостроительную роль.

Наиболее цельной – в смысле слитности двух разновременных этапов строительства – является Фроловская, позднее переименованная в Спасскую. По традиции и в силу своего топографического расположения Спасская башня всегда была Главными воротами Кремля. Она построена на месте Фроловской стрельницы белокаменной крепости 1367 г. При ее очередном ремонте зодчий и скульптор В. Д. Ермолин поставил на ней два белокаменных рельефа с изображениями покровителей московских князей – святых Георгия и Дмитрия Солунского. Позднее они украшали башню, построенную Солари в 1491 г. И один из них – копьеносец Георгий – стал гербом города Москвы.

Пьетро Антонио Солари, воздвигая башни главного въезда в Кремль, придал им суровый облик крепостного сооружения. К Спасской башне он пристраивает отводную стрельницу. В пей нет боевой площадки, а боевой ход идет по прямоугольнику стен на уровне мерлонов. В сторону Красной площади через ров был перекинут подъемный мост, в случае осады или штурма плотно прикрывавший арку ворот. На фасаде можно разглядеть отверстия, куда пропускались цепи для спуска и подъема моста, а в проходе ворот еще и сейчас видны пазы, по которым поднималась и опускалась металлическая решетка – герса.

Отводная стрельница сохранила архитектурные формы XV века, до предела лаконичные. Прямоугольник ее стен закреплен на углах сильно выступающими лопатками и завершается волнообразной линией «ласточкиных хвостов», несколько оживляющих суровый облик башни.

Только что сооруженная Спасская башня отличалась от стрельницы высотой и внутренним устройством. Она разделена на этажи и имеет боевую площадку для верхнего боя. Очевидно, сразу же после окончания постройки боевая площадка была покрыта деревянным шатром, на вершине которого было укреплено медное изображение орла – герба Московского государства. На одной из сторон деревянного четверика был помещен циферблат часового механизма, находящегося внутри. Шатер часто горел, и поэтому Спасская башня первой получила существующее и поныне великолепное каменное шатровое завершение.

Мы не можем посоветовать читателю представить себе Спасскую башню такой, какой она была в XV веке. В XVII веке, при надстройке других башен, новый шатер ставился на верхнюю платформу и только вместо зубцов выкладывали парапет с ширинками; все остальное оставалось прежним. В Спасской башне был переделан весь верх.

В 1625 г. устройство городских часов на главной башне Кремля было поручено выписанному из Англии механику Христофору Галовею, а архитектура шатра принадлежит талантливому русскому зодчему Бажену Огурцову.

Чтобы добиться единства композиции древней и новой частей Спасской башни, Важен Огурцов пошел несколько по иному пути, чем другие зодчие. Он сохраняет мерлоны боевой площадки, но использует их как основание для надстройки; для этого он завершает их прямым карнизом, а на нем располагает циркульные арочки. Угловые лопатки завершены шпилями, напоминающими готические фиалы. Все это – и арки, и шпили, и скульптуры львов – выполнено из белого камня и на фоне красных кирпичных стен образует великолепное каменное «кружево». Из него вырастает следующий ярус – четверик, на котором установлены циферблаты кремлевских часов. Продолжает высотную композицию восьмерик с циркульными арками «звона», где размещены колокола. Башня завершена высоким крутым шатром. Единство композиции этой башни Кремля достигнуто тем, что архитектор не просто надстраивает, а вводит для всех ярусов единый декоративный мотив, придающий цельность всему сооружению; найденные зодчим пропорции подчеркивают легкость башни и устремленность ввысь.

Историк русской архитектуры профессор М. В. Красовский пишет, что Кремль «стал в это время подобен ратнику, который, навсегда отразив врагов от границ родины, возвратился домой и спокойно заменяет тяжелый стальной шлем легкой шапкой, богато украшенной самоцветными каменьями».

Фроловские (Спасские) ворота Солари закончил в 1493 г., о чем гласит текст каменной памятной доски, тогда же вделанной в стену: «В лето 6999 (1493) июля божиею милостию сделана бысть сия стрелница повелением Иоанна Васильевича государя и самодержца всея Руси и великого князя Володимирского и Московского и Новгородского и Псковского и Тверского и Югорского и Вятского и Пермского и Болгарского и иных в 30 лето государства его а делал Петр Антоний Соларио от града Медиолана» (Милана. – С. 3.).

У нас нет сведений о том, какие причины заставили Пьетро Антонио Солари покинуть родину ради неизвестной ему Московии. Возможно, что его побудил к этому старший брат Софьи Палеолог – Андрей, политический авантюрист, дважды приезжавший в Россию с целью продать по сходной цене свое право на византийский престол. В последний раз он приехал сюда в 1490 г, (по другим сведениям – в 1489 г.) вместе с русским посольством. Посольство это было очень многолюдно, ибо привезло с собой различных мастеров, в том числе и архитектора Пьетро Антонио Солари. В Москве его окружили почетом. В отличие от других иностранцев летопись именует его не «муроль», не «палатных дел мастер», а «архитектор». В одном из писем на родину, сохранившемся в Ватиканском архиве, Солари называет себя «главным архитектором города».

22 ноября 1493 г., не дожив до 50 лет, Пьетро Антонио Солари скончался. Возможно, что именно он назвал перед смертью тех зодчих, которые затем были приглашены в Москву, – Алоизио да Каркано и Алоизио Ламберти да Монтаньяна.

Спасская башня Кремля. Пьетро Антонио Солари. 1491 Б. Огурцов. 1628