«Сказка» Иван Бунин
…И снилось мне, что мы, как в сказке,
Шли вдоль пустынных берегов
Над диким синим лукоморьем,
В глухом бору, среди песков.Был летний светозарный полдень,
Был жаркий день, и озарен
Веет, лес был солнцем, и от солнца
Веселым блеском напоен.Узорами ложились тени
На теплый розовый песок,
И сипни небосклон над бором
Был чист и радостно-высок.Играл зеркальный отблеск моря
В вершинах сосен, и текла
Вдоль по коре, сухой и жесткой,
Смола, прозрачнее стекла…Мне снилось северное море,
Лесов пустынные края…
Мне снилась даль, мне снилась сказка –
Мне снилась молодость моя.
Анализ стихотворения Бунина «Сказка»
В произведении моделируется картина заповедного уголка природы, наполненная радостью, светом и ликованием. Пейзажной зарисовке отведено центральное место во сне, навеянном воспоминаниями о далекой молодости героя.
Каковы слагаемые сказочного пейзажа? Анализ словесного материала, избранного для описания воображаемой природы, выделяет две значительные группы. Первая из них собирает вокруг себя лексемы, в значении которых имеются смысловые оттенки первозданности, заповедности. Особенно много такой лексики в начальной строфе. Вторая группа более обширна, она объединяет лексику с коннотациями теплого света, блеска и чистоты. Эти понятия соотносятся с положительными эмоциями - радостью и весельем.
С ощущением счастья связана и группа слов, обозначающая синий цвет: чистым и ярким оттенком, символизирующим божественное начало, наделяются лукоморье и небосклон. Среди других элементов цветописи - солнечные оттенки и розовый. Такое разнообразие, возникшее в рамках лаконичного бунинского стиля, - знак восхищения, которое вызывает пейзаж у лирического героя.
Описывая сказочную природу, поэт употребляет особый символ - слово «лукоморье». Мощные аллюзии, порожденные этим понятием, отсылают читателя не только к гениальным пушкинским строкам, но восходят к народным истокам. В языческих верованиях восточных славян лукоморьем обозначалось волшебное место в заповедном краю, где произрастало мировое древо. Оно служило своеобразным лифтом в другие миры. Поэт продолжает древнюю аналогию: его лукоморье способно повернуть время вспять и возвратить лирического героя в молодые годы.
В финальных строках представлена философская формула молодости, которая состоит из двух составляющих - «даль» и «сказка». Герой осознанно поэтизирует былые годы, подчеркивая их отдаленность и недосягаемость. Возвышенно-радостное настроение, переданное пейзажем, подкрепляется лирическим «мы», которое встречается в начальной строке. Влюбленная пара, романтичная и юная, вписывается в общую картину, дополняя ее красотой и согласием своих отношений.
Светлый тон произведения, в котором радость преобладает над грустью, усиливается кольцевой анафорой «Мне снилось/ снилась». В последней строфе эта фраза повторяется трижды, подчиняясь особой логике русской сказки и подчеркивая гармоничность лирической картины-воспоминания.
Литературную деятельность начинает как поэт. В статьях, написанных в годы юности, подражает Пушкину, Лермонтову.
В 1891 году был издана первая книга стихов, в 1897 – первый сборник «На край света», а в 1901 – очередной сборник стихов «Листопад».
Интимная и пейзажная лирика составляют основу творчества русского поэта 90-х – 1900-х годов.
Пейзажная лирика отображает жизненную философию автора. Именно природа служит источником творческих идей художника. Поэтому для лирики данного периода характерен мотив бренности человеческого бытия, в противовес вечности и нетленности природы.
К лирическим произведениям этого периода можно отнести стихотворение «Лесная дорога».
Образ Родины – ключевой в поэзии Бунина И.А.. Она встречается в неброских картинах природы, пронизанных щемящим чувством любви. Например, стихотворение «Весна».
Для лирика поэта характерна сдержанность в выражении чувств, многообразие описываемых настроений и почти полное отсутствие художественных тропов.
Диапазон лирики довольно широк, однако известность И.А. Бунину принесла проза.
Основными темами ранних рассказов писателя стали – изображение крестьянства и разоряющегося дворянства.
В своих рассказах, таких как «Новая дорога», «Сосна», автор пишет об уходящей гармонии патриархального уклада жизни, о постепенном отмирании сословия.
Опустошение и разорение дворянских гнезд вызывает грусть. Особенно ярко передается авторская грусть в рассказе «Антоновские яблоки» (1900).
Писатель избегает острых сюжетных событий. Для раннего творчества Бунина характерна плавность повествования, порой даже замедленность. Тексты наполнены сложными ассоциациями и образными связями. Особое значение имеет художественная деталь, которая может рассказать о психологическом состоянии персонажа, красоте и сложности бытия.
Революция 1905 года оставила на творчестве писателя и поэта свой отпечаток. По мнению И.А. Бунина русский мужик разделился на два типа – смиренника и бунтаря. О противоборстве этих типов народа он и будет писать в своих произведениях «Деревня», «Суходол», «Худая трава».
1914 – 1916 годы – это время окончательного оформления стиля и мировосприятия в творчестве писателя. В этот период человек – это часть чего-то вечного, которая включается писателем в Космос, но в то же время не теряются бытовые связи, поэтому человек вынужден бороться за счастье неуловимое и хрупкое.
Такая диалектика характерна для бунинских произведений данного периода. Известным образцом, отражающим эти мысли послужил рассказ «Господин из Сан-Франциско». Писатель через образ главного героя показал порочность и греховность современной цивилизации, утратившей духовность.
Зарубежная проза писателя насыщена чувством грусти и тоски по родине.
В эмиграции И.А. Бунин работает над сборником «Темные аллеи», где передает любовь как воплощение единства духовных и физических начал.
Бунин как поэт до конца дней занимается поэзией. Свой творческий путь он окончил, написав незадолго до смерти последнее стихотворение «Ночь».
"Сказка"
Идут с севера тучи и закрывают запад, который еще дает неверный свет деревенской грязной улице. В избе почти темно.
Баба разводит огонь на загнетке: набила в чугун яиц, хочет делать яичницу. В другом чугуне, щербатом, она принесла из лавки два фунта гречневой крупы. Она поставила его на нары, и ребятишки, один за другим, заголяясь, сошмыгнули с печки, сели вокруг чугуна, горстями, торопливо едят сырую крупу, закидывая назад головы, и от жадности дерутся.
На лавке возле стола, облокотясь на подоконник, сидит мелкопоместный барин, в глубоких калошах, в теплой поддевке и каракулевой шапке. Ему двадцать лет, он очень велик, худ и узкогруд. Глаза у него чахоточные, темные; рот большой, белая тонкая шея, со впадинами за ушами, закутана розовым гарусным платком жены. Он недавно женился на дочери винокура, но уже соскучился с женой и ходит по вечерам к соседу, к Никифору: заставляет его рассказывать сказки и были, плохо слушает, но дарит за работу то гривенник, то двугривенный.
Никифор - мужик еще молодой, но сумрачный. Как попал он в сказочники, ему самому непонятно. Началось с шутки: рассказал однажды какой-то пустяк, а барину понравилось, - смеясь, он дал на полбутылки и, зайдя на другой день, потребовал нового рассказа. Пришлось вспоминать всякую чепуху, порою выдумывать что попало, порою брать на себя всякую небылицу. Притворяться балагуром, сказочником неловко, но неловко и сознаться, что нечего рассказывать. Да и как упустить заработок? Все-таки не всегда засыпают голодными ребятишки, закусишь и сам иной раз, купишь табаку, соли, мучицы, а не то, как вот нынче, крупы, яиц.
Никифор сидит за столом, насупясь. Надо рассказывать, а ничего не придумаешь. Держа в зубах трубку, вытянув верхнюю губу, глядя в землю, он до зеленой пыли растирает на ладони над кисетом корешки, выгадывая время. Барин ждет спокойно, но ждет. Хворост под чугуном разгорается, но свет держится только возле печки; уже не видно визжащих ребятишек, смутно и лицо барина. Однако Никифор не поднимает глаз, боясь выдать свое раздражение. Рассказывать нечего, но раздражение помогает. Притворяясь думающим, он медленно, невыразительно начинает:
Старые права были хитрый... Вот так-то поехал один мужик за дровами в лес, дело было, конечно, зимой, самый холод ужасный, и встречается с барином... У мужика, конечно, лошадь плохая, и барин попался злой. Ну, встречается с ним, кричит: «Сворачивай с дороги...» Снег был глубокий, мужик с дороги не сворачивает, говорит: «Куда ж мне сворачивать? вы, говорит, на тройке, а я на одной, да еще с возом...» Барин вскакивает, сшиб его с ног долой, давай кутузкой гладить… Отгладил раз, мужик отвечает: «За вами, говорит, должок». Барин глядит, что такое он буровит, дурак, мол, опять его кутузкой... И он его четыре раза порол, этот самый барин... Потом бросил его пороть и говорит на кучера: «Ну, он, верно, дурак, ну его к черту, сворачивай...» Поехал, значит, своей дорогой, а мужик своей. Приезжает домой, «нy, говорит, девка, вряд жив буду; избил барин, вся тело синяя...» Мужик этот шесть недель отлежал от сильного удара...
Выздоровел, конечно, а он был плотник, и сбирается в дорогу. Положил в мешок рубанок, аршин, топор... А барина этого была фамилия Шутов. Шел, шел, приходит, спрашивает, где такой-то барин проживает… Всходит на двор. Лакей выходит, говорит: «Вы плотник?» Говорит, плотник. «Вас, говорит, барин требует». Приходит к барину. «Вы, говорит, из рязанцев?» Мужик отвечает: «Так точно». «Вы, говорит, откуда?» - «Я, говорит, Танбовской губернии, Рязанского уезда». - «Вот мне нужно дом сделать». Ну, конечно, договорились ценой, - за двести рублей. Написали между собой расписку, дал пятьдесят рублей задатку... А у него был лес свой, у барина у этого... «Ну, говорит на барина, как бы ним съездить посмотреть лес этот.... Велели запрячь, сели, поехали. Приезжают. Мужик этот самый и говорит кучеру: «Ты, говорит, ступай на опушку, а мы тут будем стоять». Кучер отправляется, а мужик подходит сейчас к дереву, расколол ее топором, затесал клин и загнал в трещину...
Тут Никифор нагибается к трубке и поспешно закуривает, стараясь не глядеть на барина, растянувшего рот в ласковую, наивную улыбку. Табачная пыль в трубке горит синим огоньком. Никифор тушит его пальцем, пускает дым и кашляет.
Ну, раздвоил мужик эту дереву и давай нюхать в середке. Барин спрашивает у мужика: «Что это ты, братец, нюхаешь? » - «А вот что нюхаю, узнаю, какой лес, сух ли будет». - «Да твой нос не чувствительный, дай-ка я понюхаю». А мужику того и надо, вытолкнул клин, нос-то баринов и прихватило как следует. А у этого мужика тоже плетка была треххвостовая; он поскорей ему брюки долой и давай этой плеткой полосовать... Он его до того драл, что барин кричал, а то и кричать перестал... «Ну, говорит, еще два раза за тобой». Сел на лошадь - и час добрый. Кучер приходит - лошадей, саней нету, а барин у дереве носом забит, и тело вся изрублена до живого мяса...
Очень глупо, - говорит барин, улыбаясь, и косится на загнетку, откуда тянет шипящей в сале яичницей...
Теперь пламя под чугуном совсем красно, в избе совсем темно. Дети, доев сырую крупу до зернышка, слушают отца. А он небрежно отвечает барину:
Старики чего не наплетут... Конечно, сказка.
Как так? - спрашивает он, поднимая лицо и в упор глядя сквозь темноту на барина. - Вы не дослушали, а говорите, сами не знаете что. Он его не одной плеткой, а еще и аршином железным перекрестил как следует... Он ему, говорят, все руки, ноги переломал, до того бил. Барыня заявилась, а он убитый лежит... «Ну, говорит, теперь похвитались...» Выскочил в окно и прямо через сад, - потуда и видели... Там «ах, ах», «лови, лови», а его уж и след простыл. Грубым тоном сказав последние слова, Никифор смолкает. Молчит от неловкости за него и барин. Никифор это чувствует и пытается убожество своей выдумки оправдать нравоучением:
Да и верно, - говорит он, глядя в сторону, - Не наказывай зря. Вы вот еще молоды, а я этих побасок мальчишкой конца-краю нету сколько наслушался. Значит, в старину-то тоже не мед был...
Разумеется, не мед, - отвечает барин, поглядывая в окошечко и напевая. - Разумеется, не мед, - вздыхает он. - А дождь-то опять, кажись, пошел... Черт знает что такое! Скажи, на твое настроение очень действует такая погода или тебе все равно?
Как же так все равно? - говорит Никифор. - Конечно, жалко. Да у меня-то еще милость: и строенья-то всего одна изба... А, конечно, и та преет, протекает... Железная крыша, и та ржавеет, не то что солома...
Барин, легонько усмехнувшись, медленно надевает шапку, медленно застегивается. В избе темь, - следовало бы дать хоть гривенник на керосин. Но нынче давать особенно неловко.
Думая о дурацкой сказке, он бредет в темноте под мелким дождем к своей жалкой усадьбе, мимо ограды старенькой церкви. За оградой, слабо освещая могилы, горит фонарь: церковь недавно обокрали. И говорят, что Никифор пропивал в шинке на большой дороге мелкие складни.
См. также Бунин Иван - Проза (рассказы, поэмы, романы...) :
Скарабеи
Вижу себя в Каире, в Булакском музее. Когда входил во двор, пара буйво...
Слава
- Нет-с, сударь мой, русская слава вещь хитрая! До того хитрая, что об...
Я помню спальню и лампадку.
Игрушки, теплую кроватку
"Ангел-хранитель над тобой!"
Бывало, раздевает няня
И полушепотом бранит,
А сладкий сон, глаза туманя,
К ее плечу меня клонит.
Ты перекрестишься, поцелуешь,
Напомнишь мне, что он со мной,
И верой в счастье очаруешь...
Я помню ночь, тепло кроватки,
Лампадку в сумраке угла
И тени от цепей лампадки...
Не ты ли ангелом была?
Детство
Чем жарче день, тем сладостней в бору
Дышать сухим смолистым ароматом,
И весело мне было поутру
Бродить по этим солнечным палатам!
Повсюду блеск, повсюду яркий свет,
Песок - как шелк... Прильну к сосне корявой
И чувствую: мне только десять лет,
А ствол - гигант, тяжелый, величавый.
Кора груба, морщиниста, красна,
Но как тепла, как солнцем вся прогрета!
И кажется, что пахнет не сосна,
А зной и сухость солнечного лета.
Листопад
Лес, точно терем расписной,
Лиловый, золотой, багряный,
Веселой, пестрою стеной
Стоит над светлою поляной.
Березы желтою резьбой
Блестят в лазури голубой,
Как вышки, елочки темнеют,
А между кленами синеют
То там, то здесь в листве сквозной
Просветы в небо, что оконца.
Лес пахнет дубом и сосной,
За лето высох он от солнца,
И Осень тихою вдовой
Вступает в пестрый терем свой.
Сегодня на пустой поляне,
Среди широкого двора,
Воздушной паутины ткани
Блестят, как сеть из серебра.
Сегодня целый день играет
В дворе последний мотылек
И, точно белый лепесток,
На паутине замирает,
Пригретый солнечным теплом;
Сегодня так светло кругом,
Такое мертвое молчанье
В лесу и в синей вышине,
Что можно в этой тишине
Расслышать листика шуршанье.
Лес, точно терем расписной,
Лиловый, золотой, багряный,
Стоит над солнечной поляной,
Завороженный тишиной;
Заквохчет дрозд, перелетая
Среди подседа, где густая
Листва янтарный отблеск льет;
Играя, в небе промелькнет
Скворцов рассыпанная стая -
И снова все кругом замрет.
Последние мгновенья счастья!
Уж знает Осень, что такой
Глубокий и немой покой -
Предвестник долгого ненастья.
Глубоко, странно лес молчал
И на заре, когда с заката
Пурпурный блеск огня и злата
Пожаром терем освещал.
Потом угрюмо в нем стемнело.
Луна восходит, а в лесу
Ложатся тени на росу…
Вот стало холодно и бело
Среди полян, среди сквозной
Осенней чащи помертвелой,
И жутко Осени одной
В пустынной тишине ночной.
Теперь уж тишина другая:
Прислушайся - она растет,
А с нею, бледностью пугая,
И месяц медленно встает.
Все тени сделал он короче,
Прозрачный дым навел на лес
И вот уж смотрит прямо в очи
С туманной высоты небес.
0, мертвый сон осенней ночи!
0, жуткий час ночных чудес!
В сребристом и сыром тумане
Светло и пусто на поляне;
Лес, белым светом залитой,
Своей застывшей красотой
Как будто смерть себе пророчит;
Сова и та молчит: сидит
Да тупо из ветвей глядит,
Порою дико захохочет,
Сорвется с шумом с высоты,
Взмахнувши мягкими крылами,
И снова сядет на кусты
И смотрит круглыми глазами,
Водя ушастой головой
По сторонам, как в изумленье;
А лес стоит в оцепененье,
Наполнен бледной, легкой мглой
И листьев сыростью гнилой…
Не жди: наутро не проглянет
На небе солнце. Дождь и мгла
Холодным дымом лес туманят,-
Недаром эта ночь прошла!
Но Осень затаит глубоко
Все, что она пережила
В немую ночь, и одиноко
Запрется в тереме своем:
Пусть бор бушует под дождем,
Пусть мрачны и ненастны ночи
И на поляне волчьи очи
Зеленым светятся огнем!
Лес, точно терем без призора,
Весь потемнел и полинял,
Сентябрь, кружась по чащам бора,
С него местами крышу снял
И вход сырой листвой усыпал;
А там зазимок ночью выпал
И таять стал, все умертвив…
Трубят рога в полях далеких,
Звенит их медный перелив,
Как грустный вопль, среди широких
Ненастных и туманных нив.
Сквозь шум деревьев, за долиной,
Теряясь в глубине лесов,
Угрюмо воет рог туриный,
Скликая на добычу псов,
И звучный гам их голосов
Разносит бури шум пустынный.
Льет дождь, холодный, точно лед,
Кружатся листья по полянам,
И гуси длинным караваном
Над лесом держат перелет.
Но дни идут. И вот уж дымы
Встают столбами на заре,
Леса багряны, недвижимы,
Земля в морозном серебре,
И в горностаевом шугае,
Умывши бледное лицо,
Последний день в лесу встречая,
Выходит Осень на крыльцо.
Двор пуст и холоден. В ворота,
Среди двух высохших осин,
Видна ей синева долин
И ширь пустынного болота,
Дорога на далекий юг:
Туда от зимних бурь и вьюг,
От зимней стужи и метели
Давно уж птицы улетели;
Туда и Осень поутру
Свой одинокий путь направит
И навсегда в пустом бору
Раскрытый терем свой оставит.
Прости же, лес! Прости, прощай,
День будет ласковый, хороший,
И скоро мягкою порошей
Засеребрится мертвый край.
Как будут странны в этот белый,
Пустынный и холодный день
И бор, и терем опустелый,
И крыши тихих деревень,
И небеса, и без границы
В них уходящие поля!
Как будут рады соболя,
И горностаи, и куницы,
Резвясь и греясь на бегу
В сугробах мягких на лугу!
А там, как буйный пляс шамана,
Ворвутся в голую тайгу
Ветры из тундры, с океана,
Гудя в крутящемся снегу
И завывая в поле зверем.
Они разрушат старый терем,
Оставят колья и потом
На этом остове пустом
Повесят инеи сквозные,
И будут в небе голубом
Сиять чертоги ледяные
И хрусталем и серебром.
А в ночь, меж белых их разводов,
Взойдут огни небесных сводов,
Заблещет звездный щит Стожар -
В тот час, когда среди молчанья
Морозный светится пожар,
Расцвет полярного сиянья.
Октябрьский рассвет
Ночь побледнела, и месяц садится
За реку красным серпом.
Сонный туман на лугах серебрится,
Черный камыш отсырел и дымится,
Ветер шуршит камышом.
Тишь на деревне. В часовне лампада
Меркнет, устало горя.
В трепетный сумрак озябшего сада
Льется со степи волнами прохлада...
Медленно рдеет заря.
Следы колес и блеклая ботва.
И красная подводная трава.
Поля и осень. Море и нагие
Полевые цветы
В блеске огней, за зеркальными стеклами,
Пышно цветут дорогие цветы,
Нежны и сладки их тонкие запахи,
Листья и стебли полны красоты.
Их возрастили в теплицах заботливо,
Их привезли из-за синих морей;
Их не пугают метели холодные,
Бурные грозы и свежесть ночей...
Есть на полях моей родины скромные
Сестры и братья заморских цветов:
Их возрастила весна благовонная
В зелени майской лесов и лугов.
Видят они не теплицы зеркальные,
А небосклона простор голубой,
Видят они не огни, а таинственный
Вечных созвездий узор золотой.
Веет от них красотою стыдливою,
Сердцу и взору родные они
И говорят про давно позабытые
Светлые дни.
Розы
Блистая, облака лепились
В лазури пламенного дня.
Две розы под окном раскрылись -
Две чаши, полные огня.
В окно, в прохладный сумрак дома,
Глядел зеленый знойный сад,
И сена душная истома
Струила сладкий аромат.
Порою, звучный и тяжелый,
Высоко в небе грохотал
Громовый гул... Но пели пчелы,
Звенели мухи - день сиял.
Порою шумно пробегали
Потоки ливней голубых...
Но солнце и лазурь мигали
В зеркально-зыбком блеске их -
И день сиял, и млели розы,
Головки томные клоня,
И улыбалися сквозь слезы
Очами, полными огня.
После половодья
Прошли дожди, апрель теплеет,
Всю ночь - туман, а поутру
Весенний воздух точно млеет
И мягкой дымкою синеет
В далёких просеках в бору.
И тихо дремлет бор зелёный,
И в серебре лесных озёр
Ещё стройней его колонны,
Ещё свежее сосен кроны
И нежных лиственниц узор!
Родник
В глуши лесной, в глуши зелёной,
Всегда тенистой и сырой,
В крутом овраге под горой
Бьёт из камней родник студёный:
Кипит, играет и спешит,
Крутясь хрустальными клубами,
И под ветвистыми дубами
Стеклом расплавленным бежит.
А небеса и лес нагорный
Глядят, задумавшись в тиши,
Как в светлой влаге голыши
Дрожат мозаикой узорной.
Не видно птиц. Покорно чахнет
Лес, опустевший и больной.
Грибы сошли, но крепко пахнет
В оврагах сыростью грибной.
Глушь стала ниже и светлее,
В кустах свалялася трава,
И, под дождем осенним тлея,
Чернеет тёмная листва.
А в поле ветер. День холодный
Угрюм и свеж - и целый день
Скитаюсь я в степи свободной,
Вдали от сел и деревень.
И, убаюкан шагом конным,
С отрадной грустью внемлю я,
Как ветер звоном однотонным,
Гудит-поет в стволы ружья.
Осень. Чащи леса
Осень. Чащи леса.
Мох сухих болот.
Озеро белесо.
Бледен небосвод.
Отцвели кувшинки,
и шафран отцвел.
Выбиты тропинки,
лес и пуст, и гол.
Только ты красива,
хоть давно суха,
в кочках у залива
старая ольха.
Женственно глядишься
в воду в полусне -
и засеребришься
прежде всех к весне.
В полях сухие стебли кукурузы
В полях сухие стебли кукурузы,
Следы колес и блеклая ботва.
В холодном море - бледные медузы
И красная подводная трава.
Поля и осень. Море и нагие
Обрывы скал. Вот ночь, и мы идем
На темный берег. В море - летаргия
Во всем великом таинстве своем.
«Ты видишь воду?» - «Вижу только ртутный
Туманный блеск...» Ни неба, ни земли.
Лишь звездный блеск висит под нами - в мутной
Бездонно-фосфорической пыли.
Первый снег
Зимним холодом пахнуло
На поля и на леса.
Ярким пурпуром зажглися
Пред закатом небеса.
Ночью буря бушевала,
А с рассветом на село,
На пруды, на сад пустынный
Первым снегом понесло.
И сегодня над широкой
Белой скатертью полей
Мы простились с запоздалой
Вереницею гусей.
Метель
Ночью в полях, под напевы метели,
Дремлют, качаясь, березки и ели...
Месяц меж тучек над полем сияет, -
Бледная тень набегает и тает...
Мнится мне ночью: меж белых берез
Бродит в туманном сиянье Мороз.
Ночью в избе, под напевы метели,
Тихо разносится скрип колыбели...
Месяца свет в темноте серебрится -
В мерзлые стекла по лавкам струится...
Мнится мне ночью: меж сучьев берез
Смотрит в безмолвные избы Мороз.
Мертвое поле, дорога степная!
Вьюга тебя заметает ночная,
Спят твои села под песни метели,
Дремлют в снегу одинокие ели...
Мнится мне ночью: не степи кругом -
Бродит Мороз на погосте глухом...
Пахарь
Легко и бледно небо голубое,
Поля в весенней дымке. Влажный пар
Взрезаю я - и лезут на подвои
Пласты земли, бесценный божий дар.
По борозде спеша за сошниками,
Я оставляю мягкие следы -
Так хорошо разутыми ногами
Ступать на бархат теплой борозды!
В лилово-синем море чернозема
Затерян я. И далеко за мной,
Где тусклый блеск лежит на кровле дома,
Струится первый зной.
Апрель
Туманный серп, неясный полумрак,
Свинцово-тусклый блеск железной крыши,
Шум мельницы, далекий лай собак,
Таинственный зигзаг летучей мыши.
А в старом палисаднике темно,
Свежо и сладко пахнет можжевельник,
И сонно, сонно светится сквозь ельник
Серпа зеленоватое пятно.
Чибисы
Заплакали чибисы, тонко и ярко
Весенняя светится синь,
Обвяла дорога, где солнце - там жарко,
Сереет и сохнет полынь.
На серых полях - голубые озера,
На пашнях - лиловая грязь.
И чибисы плачут - от света, простора.
От счастия - плакать, смеясь.
Две радуги
Две радуги - и золотистый, редкий
Весенний дождь. На западе вот-вот
Блеснут лучи. На самой верхней сетке
Садов, густых от майских непогод,
На мрачном фоке тучи озаренной
Чернеет точкой птица. Всё свежей
Свет радуг фиолетово-зелёный
И сладкий запах ржей.
Густой зеленый ельник у дороги,
Глубокие пушистые снега.
В них шел олень, могучий, тонконогий,
К спине откинув тяжкие рога.
Вот след его. Здесь натоптал тропинок,
Здесь елку гнул и белым зубом скреб -
И много хвойных крестиков, остинок
Осыпалось с макушки на сугроб.
Вот снова след размеренный и редкий,
И вдруг - прыжок! И далеко в лугу
Теряется собачий гон - и ветки,
Обитые рогами на бегу...
О, как легко он уходил долиной!
Как бешено, в избытке свежих сил,
В стремительности радостно-звериной,
Он красоту от смерти уносил!
Бунин и «Красавица»
Прежде чем рассматривать само произведение и как-то анализировать его, следует вспомнить, что оно было написано в 1940 году. В это время писателю исполнилось семьдесят лет – возраст, в котором человек уже не строит планы на длительный период, но даёт оценку прожитой жизни.Ярких моментов за всю жизнь наберется у каждого человека, и плохих, и хороших. В это время писатель предается воспоминаниям собственной юности, молодости и зрелых лет, и делится всеми этими мыслями с читателями.
«Красавица» есть не что иное, как антитеза – противоположность наименования самого произведения и его содержания. Действительно, так оно и есть, на самом деле. В произведении читатель узнает, что личина людей зачастую бывает обманчива, нужно научиться видеть суть вещей, сущность самих людей. За прекрасным обликом может скрываться любая личность, и внутреннее наполнение не всегда так же красиво, как внешняя оболочка.
Анализ произведения
Вообще, писатель прибегает к довольно интересному, по-своему интригующему приему: он описывает три сюжетных линии в рассказе. Первая – отношения отца-чиновника с обеими своими женами. Вторая – отношение той самой красавицы к своей обители, семье и родственникам. Третья – отношение мальчика, который и является главным действующим лицом в этом рассказе. Отдельно следует обратить внимание на саму красавицу, ее отношение к жизни, дому и ребёнку. Писатель сам говорит о ней, что она «воцарилась», «взгляд имела зоркий», «отец, от страха перед ней притворился».Все это непосредственно указывает читателю на властность человека, на его мысли, суждения, относительно всех других людей. Она буквально ставит себя выше всего окружения, она глава в семье, по крайней мере, сама так считает. Тем не менее на протяжении всего произведения из ее уст выходит лишь одна-единственная фраза, которая усилена словами «я велела». Как можно догадаться, она действительно считает себя главной. И этому есть доказательства. Эта женщина меняет жизнь в доме по своему усмотрению, как она считает лучше, для нее же самой. Все изменения в доме являются своеобразным стержнем произведения. Подсказкой для самого читателя, что не всякая внешняя красота, которую можно увидеть своими собственными глазами, является внутренней. Зачастую внешность и сущность разнятся и между ними нет никакой связи.
Мальчик, в свою очередь, буквально обречен на никчемное существование. Он попросту начинает бояться жить, у него появляется страх ко всему, хотя сам он «от природы ласковый, живой». Ко всему прочему, сам писатель подчеркивает его пустое существование, наделяя эпитетом «несуществующий». В рассказе для жены отца, он не имеет никакого значения, она его попросту не замечает, да и сам отец уподобившись своей супруге, отдавая всего себя только лишь ей, отдаляется от ребёнка. Несмотря на мнение всех своих близких, их отношение, он все равно есть, живет, проживает свою жизнь рядом с ними, но его существование остается никчемным.
Автор старается подчеркнуть малозначимость ребёнка употреблением слов в совокупности с уменьшительно-ласкательными суффиксами, вроде: «диванчик», «книжечка», «уголок» и других. Писатель не описывает дальнейшие события, но дает читателю ясно понять, что мальчик по жизни так и останется заброшенным, забытым и просто никому не нужным.
«Красавица» - небольшое произведение, наполненной трагедией и огромным смыслом. Это небольшой шедевр, обладающий глубокой, но одновременно такой простой и понятной мыслью, суть которой может уловить абсолютно каждый читатель. История семилетнего мальчика, которого возненавидела красавица-мачеха способна по-настоящему тронуть душу. В результате такого отношения, ребенку просто приходиться прятаться в угол, стать невидимкой для всех.
Бунину удалось вложить мысль, что не всякая красота может быть хорошей, всего лишь в пять небольших абзацев, с тремя главными действующими лицами и глубокой трагедией внутри. Понять все сказанное здесь довольно просто, но принять это все уже не так легко, как и могло бы показаться. Тем не менее писатель раскрывая суть своего произведения, раскрывает сущность многих людей.
Одна простая мысль
Один простой вопрос, на который, пожалуй, ответит каждый – разве можно назвать истинной красавицей человека, который безучастно относится к ребенку, ненавидит его, унижает и не ценит собственного мужа? Пожалуй, ответ на этот вопрос лучше всех сформулировал Антон Павлович Чехов: «В человеке все должно быть прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли». Мы понимаем, что героине данного рассказа присущи лишь два параметра, причем важность которых, особенно в современном мире значительно преувеличена – лицо и одежда. Человек не может быть прекрасным, не обладая красивой душой и мыслями. Тут мы и начинаем понимать, что история иронична и трагична – красавица больше безобразна, чем прекрасна и притягательна. Она всем своим поведением отталкивает читателя от себя, становится противна. Красота внутренняя играет, пожалуй, большую роль, имеет большее значение, чем внешняя, причем по нескольким причинам. Самое простое – внешность со временем меняется, человек стареет, зато внутренняя красота, доброта, отзывчивость – все это останется навеки.
Тут же на ум приходят слова другого известного писателя – Достоевского: «Красота спасет мир, добра бы была». Ведь так оно и есть, а в произведении мы видим противоположное существо, красота которой не дает ничего хорошего, не сеет разумного, доброго, вечного. Она способна лишь губить, губить все вокруг, создавая для себя оптимальные условия, которые ей самой пришлись по нраву. Несложно догадаться, почему «красавица» стала такой – избалованный человек, обладающий огромным вниманием, непременно становится эгоистом. Он требует и старается все делать только лишь для самого себя, своей выгоды и радости, ни капли не думая ни о ком другом. Сам читатель видит, что за героиней стоит мнимая, кажущаяся красота, внутри которого скрывается не что иное, как простое душевное уродство. Она – не родная мать мальчика, а значит, по ее мнению, нет смысла испытывать какие-то добрые, теплые чувства к нему и, соответственно, поступает по отношению к ребёнку абсолютно равнодушно.
Главный герой произведения - красавица, всё меньше заботит читателя. Скорее, она вызывает отвращение, если не сказать большего. Все внимание сосредоточено на маленьком мальчике, судьбе которого не позавидуешь. Несмотря на такой характер второй супруги отца ребёнка, большая часть негодования, пожалуй, относится именно к нему, так как он, внимая всем ее прихотям просто забывает про своего сына, перестает замечать его. Дети, особенно в таком нежном возрасте – крайне беспомощны, доверчивы. Они ещё не могут постоять за себя, могут оказаться обманутыми, они просто напрямую зависят от своих родителей, от взрослых людей. Можно было бы сказать иное, если бы сам мальчик был таким же, как и жена отца – злым, капризным, без тепла в сердце и душе. На деле он другой – общительный, добрый, отзывчивый, просто ему не повезло. Став сиротой, после смерти родной матери, он лишился всего: тепла, доброты, внимания, должного ухода.
Бунин дает понять читателю одновременно несколько вещей. Во-первых, мы порой можем не замечать самых явных вещей, оставаясь ослепленными красотой. Во-вторых, взрослые всегда должны быть в ответе за своих детей, они должны относиться к ним внимательно, с любовью. Все это простые истины, которые, свойственны каждому человеку. Другое отношение к жизни и своим близким - это деградация собственных чувств, и никакая красота не сможет этого скрыть. Каждый человек должен научиться видеть, чувствовать и ощущать истину. Словом, сам писатель говорит о том же: «очки цвета йода», намекая, что розовые очки пора снять и смотреть на мир реальным взглядом.
Этой одной фразой Бунин дает понять читателю, что чиновник просто закрылся от всего окружающего мира, это служит его щитом, вообще, от всего того, чего отец не хочет замечать, в том числе и своего собственного сына. Для самого же главного героя, в лице мальчика – это дорога в никуда, без просвета и ярких красок. Изоляция малыша - это трагедия с замедленным инерционным движением. Если отец ребёнка не снимет с глаз пелену влюблённости в бессердечную красавицу, малыш останется одиноким до полного взросления.
Так, Иван Алексеевич Бунин, своим коротким рассказом смог затронуть тонкую и щепетильную проблему внутренних переживаний, которые смогут помочь ответить на вопрос: «Что же такое настоящая красота?»
