«Повестка»
……восемнадцатый день моего рождения пожаловал как обычно - в самом конце мая. По поводу столь грандиозной даты собрались, в моем доме друзья и подружки. Мы пили вино. Друзья поднимали тосты в мое здравие и желали счастливых дней и долгой богатой жизни. Еще каких-то три дня назад, мы пускали украдкой по кругу вино «Агдам», и со страхом оглядывались на любой шорох. Увидев взрослых дядей или тетей, трусливо прятали бутылку в портфель, и делали ангельские лица, скрывая под маской свое грехопадение.
А сегодня - сегодня мы были почти взрослыми. Набив рты бутербродами с красной икрой, мы запивали их вином «Киндзмараули», и пели под звуки магнитофона «Маяк» знаменитые хиты семидесятых.
Одноклассники и одноклассницы желали мне счастья. Мои чувства, возникшие в душе, передать было невозможно - я был счастлив! Я был совершеннолетним! Впечатления от происходящего, фиксировались на пленку фирмы ORWO и складывались в мой мозговой «секретер», чтобы по прошествии тридцати лет поведать миру о своем явлении. Я тогда не знал, что придет время и я, открыв, эти маленькие «ящички», явлю миру то, что испокон веков называется мемуарами. Тогда это были самые радостные и беспечные дни моей жизни. Девчонки липли на меня, словно пчелки на цветок клевера, а я наслаждался их любовью и даже не представлял, что еще мгновение, и судьба потащит меня по рельсам жизни, словно старый паровоз.
Я мгновенно вжился в роль взрослого человека и буквально в считанные часы после дня рождения, перестал быть юным мальчиком Сашей с длинными волосами в стиле хиппи. Теперь я мог смело покупать в магазине пиво, вино и сигареты «Ява».
А на вопрос продавца, сколько мне лет, я со лживой хрипотцой в голосе - отвечал:
- Полное право мамаша, имею – могу паспорт показать!
Я раскрывал перед продавщицей паспорт, и, забирая с прилавка купленное вино, ехидно улыбаясь ей белоснежной улыбкой.
В отличие от своих одноклассников, в свои восемнадцать лет я не был былинным богатырем. Не дал мне Бог, ни роста, ни брутальной мышечной громоздкости, навивающей страх на соперников делах амурных. Всего два сантиметра моего роста решили судьбу в пользу закона о всеобщей воинской повинности. Через три месяца, оголив свою черепную коробку прической в стиле а-ля рекрут, я как законопослушный гражданин получил повестку о призыве в ряды Советской Армии. С этого самого дня марш «прощание славянки», зазвучал в моей голове, а жизнь наполнилась радостным предчувствием запаха портянок и сапожной ваксы.
Военком – будь он не ладен, тянуть с призывом не стал и в один из осенних дней вручил мне повестку.
-«Команда-280» - прочел мой внутренний голос.
-Гордись! Команда 280 – сынок! - повторил за внутренним голосом военком, и пожал мне руку.- В Германии служить будешь! С немочками любовь будешь крутить …
По случайному совпадению с моим призывом в армию, наш семейный питомец по кличке хряк «борис», заболел странной свиной болезнью. Не дожидаясь нового года, он решил, что его миссия на Земле закончена, и ему пора уходить на тот свет, оставляя хозяев без сала и копченой грудинки с чесноком.
Шок от возможной скоропостижной смерти носителя мясных изделий, накрыл, все мое семейство. Дабы нежданная кончина не осквернила продукт естественной смертью, моя бабушка Поля, как депутат областного Совета, единоличным решением вынесла поросенку суровый приговор:
- Ввиду тяжелой и продолжительной болезни, домашний хряк по кличке «борис» приговорен к расстрелу! По причине призыва Сашки в Советскую армию, я решила свинью больше не кормить, а его тело использовать для приготовления деликатесов.
Из уст старого коммуниста пережившего лихолетье гражданской и отечественной войн эти слова звучали убедительно, коротко и лаконично.
Не смотря на свое право голоса, я был не в силах отменить этого приговора, и мне пришлось согласиться с решением семьи и выступить в роли палача.
День умерщвления был намечен на завтра. «Борис» даже не подозревал, что мнимый «топор правосудия» вознесся над его головой, и патрон с пулей уже вставлен в патронник охотничьего ружья.
- Баб, а может не надо? Пусть еще поживет…
- Цыц! Решение принято, и приговор должен быть приведен в исполнение:- сказала бабка, разминая батон с молоком. – Болен поросёнок и не факт, что выживет. А коли сдохнет, то что - выкинь вон? Нет - Санечка, я корыто с баландой поставлю, а ты бей ему прямо в лоб. Пусть смертушка ему будет легкая - без мучений,- сказала мне бабушка с садистским хладнокровием. Вытерев кончиком платка накатившую слезу, она пошла в хлев, чтобы приготовить жертву к казни.
Словно профессиональный палач я шел следом за ней. Хряк «борис», ничего не подозревая, спокойно ходил по хлеву и похрюкивал в ожидании сеанса кормления. По его довольному виду было, заметно, что умирать ему расхотелось, а болезнь чудесным образом отступила. Учуяв пищу, он просунул свое рыло в дверной проем и с жадностью набросился на свежую баланду, подсунутую ему в лохани. Он чавкал, радостно захрюкал и весело повизгивал, испытывая наслаждение от процесса поедания белого батона размоченного в свежем молоке.
-Баб, а он же выздоровел,- сказал я, заметив его розовые щеки.
-Перед смертью наступает такой период, когда кажется, что выздоровел. Он внучек болен - я же по его глазам вижу,- утвердительно ответила бабка.- А коли ён сегодня сдохнеть, куды его? На свалку? Я что за зря его полгода батонами кормила?
- Я не могу! Он же мне ничего плохого не сделал!
-Что будем ждать, когда он тебе сделает, что-то плохое,- спросила бабуля.
-Отойди-ка в сторонку,- сказал я и слегка отодвинул бабушку с линии огня. Я взвел курок, представляя перед собой образ фашиста, захватившего мою родину. В ту минуту, когда я уже прицелился, образ рассыпался и мне стало вдруг не по себе. Я не смог нажать на спусковой крючок. Не смог я убить живую тварь, которая так безмятежно жрала белый батон, замоченный в молоке. «Борис» чавкал, и смотрел на меня такими довольными поросячьими глазками, что я окончательно расстроился.
-Я не могу,- сказал я и опустил дуло.
А скотинка узнав меня, как назло смотрела мне в глаза и хрюкала от радости приглашая разделить с ним последнюю в его жизни трапезу. Сердце замерло. Я не скрывая текущих по щекам слез и превозмогая жалость - нажал на курок. Но выстрела не последовало. Я не мог. Я еще не был морально готовым прослыть свиноубийцей. Я не мог стать палачом.
-Ну, что ты не стреляешь охотник!? Он еще в армию собирается идти! Как ты будешь врага разить пулей, гранатой, штыком!?- сказал мне мой дядя, стараясь тронуть мое мужское самолюбие.
-Давай внучок - бей его прямо в лоб!- верещала бабка, видя мою нерешительность.
-Давай стреляй! Хрен ты, на него смотришь, - говорил мне папа, видя, как меня парализовала проснувшаяся в моей душе совесть.
-Ну, он же батя, живой,- отвечал я, держа ружье вниз стволом, который раз от разу касался розового уха «бориса».
-Жми на курок, сынок не робей! Будь настоящим мужчиной! Жахни эту свинью промеж глаз, и пойдем, выпьем пивка!
-Да бей ты! Хрен ты, смотришь, на него -он жирнее от этого не станет. Один черт больной и сдохнет через пару дней!
-А что больных свиней едят,- спросил я, стараясь отменить смертный приговор.
-Больных едят,- ответила со вздохом бабка, -Дохлых нет.
-Не дрейф солдат, вали супостата,- уже хором вопили отец и дядька, видя как мое лицо перекосил ужас. Я затрясся, словно осиновый лист. Но родственники кричали, словно граждане великого Рима, созерцающие схватку гладиаторов на арене Колизея и я «убив» в себе доброго мальчика, подчинился, воли народа, неистово приказывающего мне убить жертву.
Прицелившись в лоб жующей свинье, я как бы отвернул свои бесстыжие глаза в сторону, не желая видеть ужасной кончины семейного питомца. Неуверенно и робко между ударами сердца я успокоившись, нажал на спуск. Выстрел ножом резанул меня и «бориса» по уху и поросенок взвизгнул…
-«Всё», – подумал я,- готов…
Не поворачивая головы в сторону истекающей кровью жертвы, я, повесил ружье на плечо, гордо зашагал по «арене», стараясь не смотреть на тело жертвы из которого уходили остатки жизни.
-А, «бляха муха» - мазила!- услышал я за спиной. - Да он идиот, с метра промазал,- ревел мне вслед дядя. – А, еще мастер спорта по стрельбе! Какой он, на хрен мастер спорта - он свинью не может убить…
В тот миг я обернулся. Я воочию увидел факт своего позора. Я видел, два счастливых свинячьих глаза смотрели на меня, будто говорили: - «Спасибо тебе человечище, ты пожалел меня».
Пушистый комочек прокатился внутри моей души и приятно коснулся сердца. Это было счастье.
-Погоди, сейчас завалится,- ответил я, и радостный продолжил свой путь со сцены кровавого театра.
-Куда пошел, а кто свинью бить будет,- заскулила бабка. – Иди, еще раз стрельни его окаянного! Так нельзя, скотинка ведь мучается!
-Я бабушка, два раза не стреляю! Коли не судьба ему была умереть, пусть теперь живет, пока я с армии не вернусь,- сказал я, и повесил ружье на гвоздь.
-Стрелок хренов! Снайпер - мать твою! Охотник недоделанный,- надрывался дядя, бегая как ошпаренный по арене «Колизея». Откуда-то дядя Шура выхватил немецкий штык, времен правления Гитлера и стал метаться по подворью в поисках веревки. Он хотел связать свинье ноги, чтобы та не могла спастись бегством.
Я закурил. Я, сидя на крыльце, наслаждался происходящим процессом. Не найдя ничего, он взбешенный ворвался в хлев. В этот миг, в моей голове зазвучал траурный марш Фредерика Шопена. Я увидел, как спина моего дяди скрылась в черном проеме свинарника.
Я не видел, что произошло в свинарнике, но уже через секунду «борис» с визгом вылетел из хлева, волоча за собой дядю Шуру. «Борис», предчувствуя свиным сердцем, что с него хотят сделать котлет, бросился в бега. Дядя в последний миг успел схватить его за заднюю ногу. Он, держал нож в одной руке, а окорок хряка в другой. Борис, включив на полную мощь «полный привод» тащил дядю Шуру по свиным испражнениям, как тащится по кровавой арене Колизея бедолага гладиатор, который из последних сил держится за «бампер» боевой колесницы.
Бабка, прижав руки к груди, орала, словно сирена скорой помощи, летящая на вызов. Взлетев на завалинку, она смотрела, как кабан с рваным ухом, таскает дядьку по двору, выискивая укромное место, чтобы спрятаться.
-Реж, режь его,- орала бабка.
Следом за дядей Шурой, бегал его брат и мой отец. Он хотел дубиной оглушить взбесившуюся свинью, чтобы остановить этот безумный бег. В порыве охотничьей страсти папаша, бил по свинье палкой, но каждый раз удар приходился по её широкому крупу. От этих шлепков, «борис» визжал на всю деревню, и еще больше прибавлял темп.
Куры, попав на пути «умирающего» поросенка с кудахтаньем, взлетали выше забора, посчитав себя ласточками. Собака гонимая охотничьим инстинктом решила присоединиться, к торжественному умерщвлению хряка. Бросившись с лаем за дядей Шурой, он вырвал с корнем собачью будку и потащил её за собой, желая оказать поддержку хозяину. Суета и хаос наполнили все подворье.
Я сидел на крыльце и ржал, держась за живот. Это «кровавое действо» было настолько комическим, что я нигде ранее подобного не видел ни в одной кинокомедии.
Два брата по крови. Два «гладиатора» вентора – мой отец и дядя Шура, гонялись за раненым в ухо «борисом». Свинья, чувствуя, что смерть идет по пятам, думала только о том, как спасти свою жизнь. Ему не хотелось быть украшением стола. Вырвавшись из рук, он носился по улице, не ведая куда спрятаться от двух сердитых мужчин.
В какой-то миг смерть все же настигла поросенка. Борис взвизгнул, и дернув несколько раз своими ногами, умер.
-Ха-а-а! Я его сделал!- завопил дядя Шура, торжествуя победу.
Кенар, громыхая будкой, подскочил к телу «бориса» и, рыча, с неистовой злостью укусил его за ляжку. Дядя Шура, поднялся с земли, словно «Терминатор», и со злостью пнул Кенара в подхвостье. Тот взвыл, и вновь затарахтев «жилплощадью», понесся прочь.
Отряхнув с себя пыль и свиной навоз, дядя Шура подошел ко мне. Его лицо. Его гримаса выражала страшную ненависть. Вытерев окровавленный нож о тряпку, он суровым взглядом посмотрел мне в глаза.
-Вот так вот, сопляк - понял!? Я бы с тобой в разведку не пошел! Кишка у тебя тонка!
-А что я? Я дядя, на домашних животных охотится, не приучен! Ну, дрогнула рука. Ну и что? Что теперь мне бежать за пулеметом?
Отец протянул брату литровую банку холодного березовика и задыхаясь от бега, сказал:
-Ты братец, на Саньку не ругайся! Ну, бывает - ну, смазал парень. Что теперь из-за этого его врагом народа считать?
Дядя с жадностью опустошил запотевшую банку и, вытерев губы рукавом рубахи, сказал:
-А все же я его сделал!
Минуту в воздухе держалась напряженная тишина. Эта была та тишина, которая обычно бывает в минуты перед рукопашным боем. Та тишина, которая пугает и которая страшит своей неизвестностью.
-Первым заржал мой отец. Он смеялся и в порыве хохота стал пересказывать то что пришлось пережить.
-Шурочка, ты себе ничего не сломал,- верещала бабка. -Я думала он тебя убьет!
-Не родилась еще та свинья, которая меня может убить,- гордо сказал дядя Шура.
Кенар, увидев всеобщее веселье, замахал хвостом и стал радостно повизгивать, ощущая свою причастность к всеобщей победе.
Что было тогда со мной, я не знал. Будучи мастером спорта по стрельбе я промахнулся. Я стрелял ни с метра. Ни с десяти сантиметров. Я тогда промахнулся, стреляя свинью в упор. Я стрелял тогда, когда ствол ружья был уперт прямо в лоб хряку. Стоило свинье опустить голову и пуля, пробив свиное ухо, ушла в корыто. В тот день я не состоялся, как палач, и в мою душу закрались внутренние сомнения.
Через пару дней, когда туша поросенка была оприходована до последнего хрящика, вся наша родня до седьмого колена собралась на проводы. Гости дарили мне по «червонцу» и я был горд тем, что иду в армию. На удивление «борис», оказался очень вкусным. Молоко и белые пшеничные батоны сделали свое дело, и из-за этого мясо приобрело невероятно нежный и пикантный вкус. Холодец, котлеты, голубцы были невероятно вкусны и могли удовлетворить вкус самого притязательного гурмана.
Дом на время проводов наполнился разговорами, здравицами и тостами.
Гости поднимали рюмки, и желали мне не только здоровья, но и скорейшего возвращения домой. В тот самый миг я почувствовал себя уже дембелем.
-И что, уже получил повестку,- спросил дядька Иван.
-А то,- сказал я, и достав ее из кармана запустил по кругу.
-Ты, Санька, не робей - иди на флот! Баба Поля, мечтает, что внук ее будет моряком,- сказал дядька.- Будешь после дембеля клёшами деревенский клуб мести.
-Пусть идет в десант,- сказал Толик. -В десанте из него сделают настоящего мужика.- Землю хоть с неба посмотрит, как Гагарин. А потом каждый год в фонтане купаться можно.
Я сидел во главе стола, и слушая пожелания родни, уже начинал отмечать дни которые с момента получения повестки побежали в обратном отсчете.
Картинка предстала перед глазами. Вот он я иду такой красивый с дембельским чемоданом в руках, на котором белой краской аккуратно написано ДМБ-1979.
Грудь моя полна значков воинской «доблести», а навстречу мне, плывет в сарафане и кокошнике, словно лебедушка моя Наташка.
Вернувшись в реальность, я налил себе стакан вина и выпил, ощущая, что пришло время стать настоящим мужчиной.

Пойду, освежусь, - сказал я, и, оставил гостей. Я встал из-за стола, и вышел на улицу. Осенняя ночь была темна, хоть выколи глаз. Тело мое что-то хотело. Хотело такого, чего я еще не знал - оно жаждало любви...

Слева направо: Константин Петров, Сергей, Андрей Кочетов, Миша Тимаков, Рим Низамов. Фото из архива К.Петрова

Десятилетняя война в Афгане унесла жизни свыше четырнадцати тысяч советских солдат и офицеров. События тех лет отзываются болью за павших воинов и гордостью за защитников Отечества и его Вооруженные силы.
Наш сегодняшний герой “Встречи” воевал в Афганистане в составе 345-го гвардейского отдельного парашютно-десантного полка 40-й армии. И было это около тридцати лет назад, но в памяти остались друзья-однополчане, боевые вылеты в разведку на вертушке, гибель товарищей по оружию.

Команда 280
Костя еще в сельской школе, он родом из Урмарского района, поставил себе цель — срочную пойдет служить только в десантные войска. И готовил себя к этому, занимался всеми видами спорта: гонял в футбол, бегал на лыжах, боролся, на ринг выходил. Уже на первом медосмотре в военкомате в восьмом классе крепкого, рослого подрост-ка приметили и определили в команду 280 — в десантники.
Тренировал себя к армии Константин и обучаясь в Чебоксарском энергетическом техникуме, был лучшим спортсменом. Записался в местный аэроклуб, освоил парашют, выполнил девять прыжков. К получению диплома юноша уже точно знал, что после призыва его направят в 40-ю армию, которая уже воевала в Афганистане против моджахедов.
Весной 1983-го — прощание с близкими, сборный пункт в Канаше, переезд в Казань, несколько суток в эшелоне — и Ферганская долина, утопающая в апрельских маках.
Учебный полк ВДВ располагался в Фергане, из Чувашии туда отобрали 28 юношей. Еще в поезде Константин узнал от сопровождающих сержантов, что в учебке готовят и разведчиков — армей-скую элиту. И, понятно, напросился в разведроту с земляками Римом Низамовым и Михаилом Тимаковым. Рим татарин, Михаил русский, Константин чуваш. Все трое так и прослужили вместе, их называли чувашами.
Шесть месяцев новобранцев гоняли без перекуров, парней обучили владению всеми видами боевого оружия, выживанию в экстремальных условиях. Занятия спортом очень тогда пригодились Константину.
А перед самым выпуском из учебного центра его поощрили двухнедельным отпуском домой. Константин стоял на посту у склада с парашютами. Обходя территорию в темноте, увидел, как кто-то пытается открыть замок, задержал, вызвал наряд. Нарушителем оказался свой же военнослужащий, он оставил документы на складе, которые срочно понадобились на подпись. Знал, что объект охраняется, но решил рискнуть. Получил нагоняй от начальства, а разведчика наградили за бдительность.
На вертушках в горы
В Кабул прилетели бортом, стояла осень, оттуда на “уралах” — в Баграм, где квартировался отдельный парашютно-десант-ный полк. Кон-стантина распределили в разведывательную роту. В ней три взвода по двенадцать-тринадцать человек. Все подразделения располагались в армейских палатках рядом с большим военным аэродромом. Быт в целом был устроен неплохо, но на базе разведчики находились редко, каждые три-четыре дня их поднимали вертушки, и они улетали за десятки верст на задания в горы.
В задачу разведроты входило обеспечивать движение основных сил полка и местной нацармии. От афганских военнослужащих в начале кампании было больше мороки, чем пользы: бой не бой, приходило время молитвы, и они доставали коврики и отдавались ритуалу, на дню пять раз.
Полгода Константин проходил со снайперской винтовкой, отлично стрелял. Насечки на прикладе у разведчиков не принято было делать.
Каша в цинковом ящике
Пополнение не бросали сразу в пекло, проверяли, кто на что способен. Взвод поднимали по тревоге, сажали на “броню” и везли в горы. Все выглядело по-настоящему: на точке выставлялся дозор, занималась оборона. Старшие товарищи внимательно следили за новичками, их называли “молодые”. У каждого негласно был свой наставник из “ветеранов”, “дембелей”.
Естественный стресс снимали вкусной пищей. Разведчики все носили с собой, даже дрова для костра. “Ветераны” открывали цинковый ящик с патронами, боеприпасы раздавали, ящик обжигали, закладывали несколько банок с кашей с бараниной, добавляли специи, все это обжаривалось. Константин говорит, ничего вкуснее не ел, “молодые” вмиг опустошали цинковый ящик.
В одном из районов сбили два наших вертолета, вылетели со специалистами на поиски черных ящиков. Душманы группу уже ждали, устанавливали на высоте крупнокалиберный пулемет. Все решали минуты, но вовремя десантировались, атаковали противника, задание выполнили.
Афганская медаль
Осколочное ранение в голову Константин получил во время полковой операции на границе с Пакистаном. Разведроте нужно было сбить моджахедов с господствующей высоты. Шли по хребтам осторожно. На последнем у душманов сдали нервы, они первыми открыли огонь. Дали бы ниже спуститься с холма, положили бы всех. В ожесточенном бою тогда многих бойцов потеряли, но базу моджахедов взяли. В госпиталь Константин не обращался, рану ему просто обработали на месте боя.
В полк приехал афганский генерал, объявил о награждении советских бойцов медалью “За боевые заслуги”. Командир роты разведчиков вывел из строя снайпера Кон-стантина Петрова и пулеметчика Рима Низамова. За плечами ребят тогда было всего два с половиной месяца войны. Ту награду афганского правительства Константин получил уже дома после демобилизации. Закончил он службу старшиной роты, Родина отметила его ратный труд медалью “За отвагу”.
Константин говорит, что популярный кинобоевик “Девятая рота” — это фильм про третий батальон 345-го полка ВДВ. Все так и было: бесстрашный героизм советских солдат, ранения, кровь, гибель товарищей. Вдали от Родины они выполняли воинский долг, присягу, помогали дружественному афган-скому народу обрести свободу, справедливость, независимость. Простые люди в Афганистане и по прошествии почти тридцати лет с теплотой отзываются о советских солдатах и офицерах.
Подростковый клуб “Руслан”
После демобилизации бывший разведчик трудился электриком пятого разряда на “Химпроме”, возглавлял совет афганцев на заводе. В 1987-м они со “старой гвардией” Сергеем Трофимовым, Вяче-славом Губаревым, Юрием Ивановым создали в Новочебоксарске подрост-ковый клуб “Руслан” — первый в республике, да и в стране в то время. Помог в том и первый секретарь горкома комсомола Николай Лукин, содействие оказывали администрация, проф-ком “Химпрома”. Собирались на Парковой, 6, где своими силами отремонтировали помещение.
Около 300 ребят были членами клуба. Все свободное от работы время познавшие порох войны мужчины отдавали подросткам, готовили их к защите Отечества. Почти все воспитанники клуба потом служили в ВДВ и стали профессиональными военными. В 1991-м клуб перестал существовать, но оставил о себе добрую память.
В свои пятьдесят с небольшим Константин Петров в хорошей форме, работает, у него растут внучки. Повторись все снова, поступил бы так же. Но живым надо помнить погибших товарищей, чтобы больше не было войн.

Что остается у солдата после даже самой бестолковой службы в армии? Правильно! Дембельский альбом! Открываем...

30 октября 1976 года... Последний "гражданский" поход на танцы. "Быстрые" и "медленные" танцы чередуются, и во время медленного можно отдохнуть после быстрого. А тут еще объявили "белый" танец, так можно совсем расслабиться - ну не пользуюсь я успехом у женщин. Но вдруг - меня приглашает очень симпатичная девушка... Иду ее провожать до дома... Вобщем мы прошли через "многие испытания"... "Мы так страдали - это минус, теперь мы вместе - это плюс" Сейчас у нас два прекрасных сына - 22 и 15 лет...

2 ноября того же года... Харьковский военкомат... прибыть с вещами... команда 280... Германия-танкисты. Пригородный поезд "Харьков-Красноград", потом "Красноград-Днепропетровск". Военный городок "Гвардейск" под Новомосковском. Впервые увидел надпись на стене "ДМБ-76" Что бы это значило? Наверное "демобилизация"... Ну мне об этом думать слишком рано. Впереди ДВА года...

Карантин Народ в общем-то дружелюбный подобрался - если и есть "блатные" то их не видно. "Выделываться" одному среди незнакомых людей не каждый рискнет. Знакомых ни у кого нет - всех раскидали по разным командам. До туалета - сто метров по открытой местности. "Дедушки" уже сняли с наших "коллег" штук пять новых шапок. Организую отряд самообороны. Устраиваем засаду по всем правилам военной науки, которой никто не знает. Поймали парочку любителей чужих шапок и "доходчиво" объяснили им, что это нехорошо...

Гитара. Каждый десятый умеет играть на гитаре т.е. знает три блатных аккорда. Из них один-два действительно умеют играть, но классический репертуар не имеет успеха. В ходу матерные частушки, песни Высоцкого - как раз мои любимые. Гитар мало - вокруг каждой сидит своя группа - человек двадцать. Внутри два-три гитариста, выдержавшие конкуренцию и сменяющие друг друга. Моей песне про волка и семерых козлят нет равных - все переписывают слова и аккорды. (текст не привожу из цензурных соображений).

Самолет. Многие летели в первый раз. Чартерные рейсы. "Молодые" туда - "дембеля" оттуда. Все два часа полета в салоне играет веселая музыка - так сказать мелодии и ритмы зарубежной эстрады, для поднятия боевого духа, наверное. Запомнилась "Воздушная кукуруза" может кто помнит такую веселенькую мелодию. Почему-то никого не укачало. Весь полет в облаках, земли не видно. Заходим на посадку, выныриваем из облаков - под нами уже черепичные крыши, мокрый сосновый лес... Посадка. Выходим на бетонку - рядом уже стоят крытые "Уралы" - залезай быстрее. Успеваем заметить невдалеке толпу "дембелей" с чемоданами, на каждом чемодане нарисован самолет и буквы: DDR - СССР. Слышны крики в наш адрес:" Сынки, вешайтесь!" Моросит дождь - здравствуй, Германия! До сих пор при виде самолета в небе первая мысль - дембель!

Альтенграбовская учебка. Как говориться - кто был - не забудет. Главная задача учебки - выбить из мальчиков "гражданку" и научить подчиняться приказам, какимы бы тупыми они не были. Такая мясорубка необходима в любой армии, без нее солдат никогда не станет солдатом, а так и останется мальчиком в шинели. Не верите мне - почитайте "На западном фронте без перемен" Ремарка. Но уже там я почувствовал, что служить мне в армии еще очень долго...

Земляки. "Землячества" украинцев и русских как правило состояли из двух-четырех выходцев из одной области, и никого ни к чему не обязывали, разве что при наличии спиртного земляков надо было угощать. Зато армяне, азербайджанцы, и народности Кавказа держались очень дружно, и за "нехороший слово" запросто могли набить морду. Мудрые тыловики набирали из них каптеров, поваров, кладовщиков…

ЕДА. Важнейший элемент жизни курсанта… "до обеда солдат борется с голодом - после обеда со сном" Стол на двенадцать человек, на нем восемь порций масла, десять кусков белого хлеба, штук восемь тарелок, короче всего не хватает, если схватил ложку и кружку - можешь все равно остаться без каши т.к. тарелки тебе не хватило… Узбек-раздатчик кидает сразу себе два черпака каши, землякам по одному - остальное славянам. Однажды, когда таким образом я остался без завтрака, без обеда и без ужина, я не выдержал - подождал за углом столовой этого раздатчика и со всей пролетарской ненавистью своротил ему челюсть. Ночью узбеки пришли к моей койке "разбираться" зачем "землака обидель", и тут до меня дошло - я в темноте не того "обидель" Пришлось пообещать обидеть их всех, если впредь будет такая дележка… До конца учебки этот раздатчик себе накладывал последнему… Если бы до армии мне сказали, что я за кусок хлеба буду бить морды - я бы не поверил… Голод - тяжелая вещь, он быстро лишает всяких предрассудков типа культуры поведения за столом, национальных, религиозных ообенностей приема пищи. Через пару недель правоверные мусульмане так уплетают свинину - хохлы за ними не успевают…

Воровство. Воруют-с у нас, слава богу, везде и всегда, но армейское воровство особенное… Никто из начальников никогда не будет разбираться - кто у тебя что-то украл. Виноват ТЫ - потому что это не у тебя украли, а ТЫ ПРО@БАЛ - ТЫ виноват. Утром можешь проснуться, а в твоей тумбочке ничего нет, значит ты должен "НАЙТИ" т.е. - ну я не буду уточнять…

Однажды ночью я в компании двух интеллигентнейших товарищей (один из них сын известного поэта-лирика), утащил со столовой два мешка сухарей… Голод - не тетка…

"Залет". Это емкое, как и все армейские, понятие означает, что ты на чем-то попался. Даже если ты ни в чем не виноват. Курсант, двигающийся без строя, уже преступник - каждому встречному сержанту, офицеру, прапорщику приходится объяснять, что тебя послал тот-то и туда-то, а не ты прогуливаешься в свое удовольствие. Так вот, послали меня прапорщики за закуской в столовую, и на полдороге меня, естественно, сцапал патруль. Никаких объяснений никто не слушал и тут же была определена кара - чистить до зеркального блеска огромную латунную звезду на воротах. На улице было градусов десять мороза, что по нашим меркам соответствует минус двадцати… Я тер ее мелом, асидолом, пастой ГОИ, но она оставалась темно-бурой. Часа через три, когда ног я уже не чувствовал, про меня вспомнили, и были очень удивлены моей плохой работой. Тут же нашелся добрый сержант, который вызвался показать, как это делается. Он чуть не задымился от старания, но блеска не стало больше. Тут уже целый старший лейтенант схватил тряпку… с тем же результатом. Потом я все-таки понял причину - звезда была покрыта толстенным слоем прозрачного лака…

Итак, ПРЕНЦЛАУ… 175 полк 3 рота 3 взвод наводчик орудия танка Т-62. Прошу любить и жаловать. Стрелял я очень неплохо (да там большого ума и не надо) но большую роль в жизни солдата его успехи в "боевой и политической подготовке" не играют. Тонкости казарменной жизни заслуживают отдельного анализа…

"МОЛОДОЙ" он же "ДУХ" он же "ЛИМОН" и т.д. - второе полугодие первого года… Мало кто из служивших расскажет вам правду об этом времени. Будут врать, что ничего не делали, а деды им сапоги чистили… НЕ верьте! Руками этих ребят делается в армии абсолютно все. Даже если мудрый командир распределил работу на всех поровну, значит ночью "дух" сделает все за "дедушку". Любую работу можно свалить на "духа", нет ему покоя ни днем ни ночью. Даже когда особой работы нет, над ним можно просто поиздеваться - заставить петь колыбельную дедушке, или устроить "ночное вождение танка" на животе под кроватями с рычанием двигателя и визгом тормозов. Но всего этого легко избежать,если ты - "спец". Человек, умеющий починить часы, телевизор, радио, нарисовать картинку в "дембельский альбом", красиво подбить каблуки на парадных ботинках вызывает у дедушек восторг, и стремление взять его под свою защиту. Так что мытья туалетов, стояния на тумбочке и прочих прелестей военной службы можно избежать…

"ЧЕРПАК" он же "МОСЕЛ" и т.д. Он уже избавлен от самой грязной работы, но если дедушка потребует…

"ДЕД" - тут все ясно.

Выпивка. Солдат всегда не прочь выпить, а возможность такую можно организовать. Если кто помнит, бутылка 0,75 "Луников" стоила 13-50 в магазине, 18-00 в "гаштете", а ночью в "гаштете" - 20 марок. Солдат получал от 36 до 100 марок в зависимости от должности и звания, так что раз в месяц, а то и чаще можно было организовать… Молодых это не касалось, конечно.

Послали нашу роту ровнять танковую дорогу близ какой-то деревни. Командир взода ст. л-т Панов поставил задачу, взял удочки и ушел на озеро, которое было рядом, рыбачить. Как на грех, в тот день немцы что-то свое праздновали. На берегу озера были расставлены палатки с выпивкой-закуской. Я быстро организовал "дружбу" с немцами, в итоге дедушки перепились и был большой "залет", за который вся рота пробежала 32 круга вокруг плаца (километров20)…

Если кто помнит расстояние до Рёперсдорфа, то это километров пять в одну сторону. Так вот после третьей бутылки, зимой, далеко за полночь, на спор, ефрейтор Костя Юрин сбегал в туда в гаштет за водкой в одних носках. Снегу было по колено… Он выиграл этот спор и даже не чихнул… А три литра доброго украинского самогона из отпуска я провез просто: вкинул в банку горсть вишен, немного красной пищевой краски и закатал железной крышкой, - никакая таможня не поняла… Знал бы командир роты ст. лт. Малыхин, чтО солдаты ночью делают в его канцелярии… обсасывают вишневые косточки…

"Чапок". Почему-то так называли солдатскую чайную. Добрая половина солдатской получки оставалась в ней, а у некоторых и вся… Небольшие услуги оплачивались походом в чапок. Например, если ты мне "достанешь" особо блестящие "дембельские" пуговицы, я тебя свожу… т.е. заплачу за тебя. Пачка маргарина (почему-то кубической формы) - 50 фенишек, картонная баночка искусственного меда - 50 фенишек, большой пакет чуть сладких сухариков - 1 марка. На две марки можно было очень плотно поесть. Можно было и шикануть: Кола в бутылках (все пробовали ее впервые в жизни), арахис нелущеный, печенье в пачках "Мария"…

Деньги. Они нужны всем, солдату тоже. Добрые мамы иногда присылали своим деткам засунутые в открытку "червонцы" - десятирублевые банкноты, но что солдат мог с ними делать? Можно было собрать 30 рублей, и по липовой декларации (бланками запасаешься в Бресте) с самодельным штампом "брестская таможня" попросить доброго прапорщика поменять их в банке. За бутылку, конечно… Или с использованной декларации вытравить штамп банка… Немецкие работники банка обычно смеялись, но меняли. За 30 рублей давали 96 марок. Но возился с декларациями я обычно для себя. "Клиенты" мои были согласны на обмен хоть 1:1. Тогда приходилось выходить на охоту за поляками возле магазина "Дружба". Еще надо было не попасться на глаза офицеру… Засада была в кустах справа от Дома офицеров. Поляки, в основном, без лишних вопросов меняли червонец на 20 марок - уважали они такую ассигнацию…

Дорожный знак "Prenzlau" "109" означал начало города и стоял как раз за нашим парком с боевой техникой. Естественно, все бегали к нему фотографироваться. За полтора года срочной службы официально нас водили в город раза два, а самоволки я не считал.

Во взводе я один был с Украины и ес-сно имел кличку от командира взвода "хохол". Сам он был с Ульяновска, звали его Панов Борис Александрович, и я очень многому у него научился. (если кто увидит - привет передавайте). Как-то вечером он намекнул: что-то у меня дома овощей маловато… И вот пришлось осваивать близлежащие поля, благо охраны у немцев никакой. Эти знания географии позже мне пригодились.

Телевизоры. Как-то так получилось, что в полку я один нормально разбирался в телевизорах, и чуть не каждый вечер приходилось идти к кому-нибудь из офицеров в городок что-нибудь чинить. Может поэтому последние полгода прослужить пришлось в роте связи. Там я быстро оборудовал себе мастерскую в подвале и зажил очень неплохо. Ближе к дембелю предложили остаться на сверхсрочную. Я сразу согласился - когда еще выпадет возможность побывать бесплатно за границей. Но некоторым моим сослуживцам это не понравилось, и они втроем, выпив для храбрости, ночью меня подняли, чтобы объяснить, что "оставаться на куска" - это плохо. Двоим я быстро объяснил, что они не правы, а третий убежал и заперся в туалете... Наутро стенгазета в коридоре уже была застеклена как ни в чем не бывало, а на мой вопрос как насчет "кусков", они дружно ответили, что это личное дело каждого… Я точно знаю, что очень многие, если не все, жалеют, что не остались… Есть люди, и в сорок лет не способные принять решение...

И вот тогда только началась нормальная жизнь. Съездил в отпуск, женился, квартиру вымутил в городе и зажил припеваючи.

Наши продавали немцам все подряд - приемники, телевизоры, магнитофоны. Все это ломалось и клиентов было достаточно. Если кто помнит - по "сто девятке" ниже кирхи был колбасный магазинчик Витольда Белика. Так вот однажды у него сломалась очень хитрая мясорезка электрическая ленинградского производства. Немецкие мастерские боялись браться за такую технику… Ну в общем, пока он отвернулся, я поменял срезанную шпонку и сижу-курю. Он подходит: ну что, Александер, может это слишком сложно, надо вызывать специалистов с завода… Ага, говорю. Включаю - работает. Он в шоке. Говорит - что с меня? Пришлось долго объяснять, что такое "магарыч". А что ты хочешь - выпить? - говорит. Наливай, что есть, говорю. Дальше - диалог:
- Нет, ты скажи, что ты хочешь, и я тебе это налью
- А Мартини сухое итальянское?
- Есть
- А виски "Белая лошадь"?
- Есть
- А армянский коньяк "Арарат"?
- Есть… Причем все это - ящиками… А закусывать чем будешь?
- Ну порежь какой-нибудь колбаски…
И вот тут он обиделся… - Говоришь, колбаски… Да у меня в продаже тридцать сортов только колбасы, не считая копченостей. Да я знаю рецепты двухсот сортов колбасы… Да ты назови мне сорт, и я его для тебя специально сделаю… (А что мы тогда знали: вареная, копченая и еще "салями")
- Салями - говорю
- Какое? Уменя их десять сортов
…Ну, в общем сами понимаете, посидели мы в тот день неплохо…

Язык. До сих пор не пойму, как мне удавалось общаться с немцами таким минимумом слов… А приколов, связанных с языком было очень много…

Сижу мирно в гаштете, подсаживается пьяный дед - немец, похлопывает меня по плечу, улыбается и говорит: Х__во... Я начинаю выяснять, что именно ему х__во, может кто обидел... Он внимательно выслушивает, улыбается и повторяет - Х__во… Минут через пять я понял, что просто это единственное слово, которое он слышал, и он думает, что оно означает "хорошо".

Холодной зимней ночью на ГАЗ-66 везу смену караула в деревню Бенц (там у нас маленький полковой полигончик), на полдороге кончается бензин, как раз в крохотной - дворов двадцать - деревеньке… Водитель просто поленился дозаправиться, думал - хватит… В радиаторе - вода, аккумулятор дохлый. Пошел по деревне - где виден гараж и светится в доме свет. Заборчики-то по колено - перешагнул и к окну - шторы прозрачные, все видно. Сидит семья, смотрит телевизор. Стучу в окно - к стеклу подходит хозяин - начинаю объяснять, что вот, мол кончился бензин, не займете ли канистру до завтра, я завтра две привезу… (проблем с этим не было) Ответ один - Найн. И так по всем дворам. Возвращаюсь к машине - на меня смотрят с надеждой замерзающие бойцы. Принимаю нелегкое решение - Дайте автомат с магазином. Пристегиваю магазин, подхожу к первому попавшемуся окну, направляю автомат на хозяина, и говорю одно только слово - Пенцин! В ответ - Айн момент! И хозяин вылетает полуголый с канистрой бензина в руках и вопросом куда залить… Наутро отвожу две канистры, как и обещал, и берет, не отказывается…

Сижу мирно в гаштете, причем в самом крутом - "Укермарке". На первом этаже там гаштет, а на втором - ресторан. Подсаживаются три молодых немца. С ними всегда сложнее общаться, они менее дружелюбны, показывают крутизну перед оккупантами да и друг перед другом тоже… Разговор обычный - откуда ты родом, а - из Харькова, нет, не слышали такого города, а мы вот из Пренцлау… вот сидим у себя в Пренцлау, пьем пиво… а вот ты почему пьешь пиво не в своем Харькове? Ну, это все пройдено не раз… Но тут у них возникает вопрос - правда, что есть такие русские (для них грузины, узбеки и молдаване - все русские), которые могут выпить сразу пол-литра водки? Не без гордости отвечаю, что есть такие ребята…

А ты знал такого человека? А ты видел ЭТО???
- Да что там, ребята, я и сам могу это сделать
- Неужели? Так сделай, мы хотим посмотреть…
- Так вы ж закажите, а я выпью за ваше здоровье…

Но официантка заказ не приняла - Найн, мы такими дозами не подаем. Пришлось заказывать "дуплями" - рюмочками по 40 грамм… Народ в гаштете заинтересовался - кому это понесли полный поднос "дупелей"… Слили все в пивной фужер, я сказал тост за советско-немецкую дружбу, одним духом выпил, и смотрю на них, а фужер остался в руке. Они в шоке от такого зрелища… И тут у меня мысль - что я вам, клоун, что здесь - цирк? И как-то машинально раздавил в руке этот фужер… Стекло глубоко вошло в ладонь, (шрам остался до сих пор) пошла кровь… Эти парни, опрокидывая стулья кинулись на выход, справедливо полагая, что русский теперь будет бить морды… В общем, насчитали мне за скатерть, фужер и мелкое хулиганство где-то марок 80 (как раз у меня они были) и я с песнями пошел домой...

Вообще-то всяких случаев было множество, и я не знаю, может засесть за книгу;-)

Рыбалка. Я жил в одном подъезде с музыкантами (весь оркестр жил в городе) и все они поголовно были заядлыми рыбаками. Кроме Укерзее они промышляли на Зеелюббе, Штернхагене и всех ближайших озерах. В основном, браконьерничали и очень жалели, если приходилось заплатить несколько марок сторожу. Как-то ребятки с 35-го полка добыли пару толовых шашек и отправились на рыбалку. Немецкие лодки все заперты замками с цепями к колам, забитым в берег… Немец ни за что не догадается вынуть из земли кол, и бросить его в лодку чтобы по возвращению вставить обратно… Заплыли они на середину пруда, вставили детонатор, подключили провода, бросили тол в воду и поплыли к берегу. Вылезли на берег, подключили провода к подрывной машинке, покрутили ручку и нажали кнопку... Лодка взлетела вверх и рассыпалась на мелкие щепки... Видимо, провод зацепился за лодку, и они приволокли заряд к берегу. Их счастье, что никто не остался в лодке…

Начмед. Это начальник медицинской службы полка (нашего родного 175-го). Я их пережил несколько, а вот ни одной фамилии уже не помню. В общем главный по всем медицинским вопросам. А вот оценить ЕГО здоровье в полку не мог НИКТО. Вот такой военный парадокс… Короче, он сошел с ума, причем очень явно: ходил в чем попало, говорил всякий бред и т.д.

Но командир ничего не мог поделать: направление в госпиталь пишет именно начмед, и никто другой. А сам он себя считал, естественно, нормальным… Однажды, после очередного "номера", командир не вытерпел, и поставил одному из комбатов задачу: любой ценой сдать начмеда в госпиталь. Зная, что начмед не прочь выпить, комбат купил бутылку водки, и заманил с ее помощью начмеда к себе в "летучку" (ЗИЛ-131 с будкой). Под каким-то предлогом вышел из будки, и быстренько повесил снаружи замок. Начмед попался… Посадил водителя за руль, и погнали в Тойпиц. (В ближайшем госпитале - Лихене не было психиатрического отделения)

Приехали, заходят в приемное отделение, комбат начинает рассказывать историю про начмеда, но его перебивают:

Вы кто?
- Я комбат.
На начмеда: - А вы кто?
- Я начмед!
- Так расскажите, в чем дело…
И начмед рассказал: - Тут у нас комбат сошел с ума...

Можно представить себе реакцию комбата… В общем, пришлось его связывать и успокоить укольчиком… Когда командир увидел вернувшегося на "летучке" в полк начмеда, он был в шоке.

А где комбат?
- А я его сдал, он у нас буйный…

Не знаю как, но через пару дней у нас появился новый начмед, а старый исчез. Труднее всего было забрать обратно комбата, ведь у него уже был подтвержденный диагноз…

О-хо-хо уже палец болит: от Клавы…

Наверное, хватит воспоминаний, но если народ потребует…

Жуткое воспоминание, связанное как раз со школой в гарнизоне Пренцлау:

Пригласила меня как-то директорша (ФИО уже не помню) починить телевизор в учительской. В рабочее время почему бы и не пойти, вроде как по линии замполита… Пришел, сижу, ковыряюсь. Через некоторое время в учительскую влетают с квадратными глазами директорша, завуч, учителя. Почему-то окружают меня и наперебой требуют, чтобы я их спас от верной гибели, честь школы, комиссия… С трудом начинаю понимать: приехала какая-то страшная комиссия то ли с армии, то ли с дивизии, а они под это дело подготовили мероприятие под названием "встреча с интересным человеком", замполит полка пообещал им прислать толкового лейтенанта, но он, ессно не пришел, и честь школы вот-вот будет поругана - комиссия уже сидит в классе и звонок уже прозвенел… Вобщем, моя задача - выйти перед восьмиклассниками и сорок пять минут без подготовки рассказывать им о том, как хорошо служить в армии и как нужно хорошо учиться чтобы поступить в военное училище… и т.д. Меня втолкнули в класс… Не помню, что я там говорил, но точно помню, что больше всего боялся заматериться. Какие-то куски из передовых статей в памяти были, ну, в общем не знаю как я продержался весь этот урок… До сих пор как вспомню так вздрогну. В конце еще заработал аплодисменты… Потом директорша рассказывала,что комиссия интересовалась, где откопали такого кадра, и нельзя ли его пригласить в дивизию…

Вот такие вот дела творились во взрослом "паралелльном" мире в те годы, когда некоторые гражданские лица бегали в школу…

На этом пока все, если будут положительные отклики, можно продолжить…

Искренне ваш Александр Шевченко.