Образ жизни и обычаи Китая На протяжении длительной истории у каждой национальности Китая сложился свой образ жизни, отражающийся в питании, одежде, жилище, обычаях, обрядах и т.п на который наложили отпечаток природные, социальные, экономические и другие факторы. Так, на юге страны основным продуктом питания является рис, тогда как жители северных районов предпочитают мучные продукты.У уйгуров, казахов и узбеков любимые блюда - шашлык из баранины, плов и жареные лепешки «нан»; монголы предпочитают поджаренный рис, жаренные курдюки и чай с молоком; у корейцев в почете пудинг «дагао», холодная лапша и квашеная капуста; тибетцы едят дзамбу - поджаренную на масле ячменную муку и пьют чай с топленым маслом; люди народности ли, цзин, дай используют в качестве жвачки листья арековой пальмы.

Что касается одежды, то маньчжурки предпочитают ходить в халатах «ципао», монголы носят национальные халаты и сапоги; тибетцы надевают запахивающиеся длиннополые кафтаны «чуба»; женщины национальностей мяо, и, яо носят юбки с многочисленными сборками; среди уйгуров популярны вышитые тюбетейки; корейцы носят обувь с загнутым носком, напоминающую по форме корабли; женщины мяо, и, тибетки любят украшения из золота и серебра; монголы, тибетцы, ачаны носят на пояс украшенные серебром кинжалы «дяодао». Традиционное жилище ханьцев - дом с двором, окруженный стеной.

Кочевники Внутренней Монголии, Синьцзяна, Цинхая и Ганьсу живут в юртах.Народности дай, чжаун, буи и многие другие нацменьшинства Южного Китая строят из бамбука двухэтажные дома на сваях, называемые «ганьлань». В районах, где компактно проживают ханьцы, обычаи просты.

В день рождения нет особого ритуала, многие предпочитают есть «шоумянь» - лапшу, символизирующую долголетие.А бывает, что в городских семьях в этот день подается на стол европейский торт. В Китае установлен «Закон о браке», согласно которому мужчины, достигшие 22 лет, и женщины не моложе 20 лет имеют право вступить в брак и получить брачное свидетельство в соответствующем компетентном органе.

Так и устанавливаются их законные супружеские отношения. Свадьба не представляет собой обязательную процедуру с юридической точки зрения. Свадьба - это праздник, когда новобрачные принимают поздравления от своих родных и близких. Свадебные обряды у нацменьшинств проходят по-разному: они иногда пышны и торжественны, а иногда просты и скромны.В этот день у одних принято радоваться и петь песни, у других невестам положено рыдать перед уходом из родного дома. У одних парни выбирают невесту, у других, наоборот девушки в мужья берут парней.

У одних народностей принято намазывать щеки встречающих черным гримом, у других - балагурить с новобрачными, у третьих - подшучивать над свекром, и все это забавно и интересно. Похоронный обряд в Китае тоже несложный. Обычно устраивается прощание с покойным или траурный митинг в знак скорби. В городах распространена кремация, а в деревнях - погребение умершего.Традиционный похоронный цвет в Китае - белый, но теперь в случае похорон горожане надевают и черную траурную повязку.

Исповедующие ислам нацменьшинства погребают умершего, а представители национальности и, проживающие в горах Ляншань(пров. Сычуань), национальностей лаху и пуми, проживающие в Юньнани, кремируют покойников. Праздники.Официальными праздниками в Китае являются Новый год (Он празднуется по всей стране 1 января), праздник Весны(Новый год по лунному календарю), Международный женский день(8 марта), День древонасаждений(12 марта), День международной солидарности трудящихся(1 мая), День молодежи Китая(4 мая), Международный день защиты детей (1 июня), День создания Народно-освободительной армии Китая(1 августа), День учителя(10 сентября), Национальный праздник КНР(1 октября). Праздник Весны. Каждый год в конце зимнего сезона, в преддверии весны китайский народ по традиции торжественно и радостно отмечает первый в году традиционный праздник - праздник Весны(Новый год по лунному календарю). Праздник Весны сопровождается расклеиванием парных бумажных надписей по обеим сторонам входа в дом, помещение украшается внутри лубочными новогодними картинами.

В ночь накануне праздника Весны, именуемую «чуси», вся семья собирается вместе.

Устраивается обильный праздничный ужин, после которого смотрят выступление известных артистов по телевизору, ведутся беседы на разные темы, игры. Во многих семьях молодые не ложатся спать всю ночь, это называется «шоусуй» - ожидание Нового года. Утром следующего дня во многих семьях кушают пельмени «цзяоцзы». После завтрака полагается обходить дома родственников и близких с поздравлениями и пожеланием всех благ. В дни праздника Весны устраиваются массовые выступления: танцы львов, пляски драконов, хороводы «сухопутных лодок», представления на ходулях.

Праздник Юаньсяо. Он приходится на 15-й день первого месяца по лунному календарю, его еще называют праздником Фонарей.Он совпадает с первым полнолунием в новом году. В этот день едят «юаньсяо» и любуются праздничными фонарями.

Юаньсяо готовят из клейкого риса со сладкой начинкой. Они имеют форму шарика и символизируют счастье дружной семьи. Обычай любования фонарями, появившийся в I веке, и теперь сохранятся во многих районах страны. Вечером в праздник Юаньсяо во многих городах открываются ярмарки фонарей, где выставляются самые красочные фонари - произведения искусных мастеров. Они поражают разнообразием форм и сюжетов.В деревнях по обычаю устраиваются фейерверки, шествия на ходулях, танцы драконов, хороводы «янгэ», катание на качелях и другие мероприятия.

Праздник Цинми. Приходится на один из дней 4 - 6 апреля. Издревле в этот день поминали своих предков. А ныне в праздник Цинмин стали устраивать мероприятия в память о павших революционерах и погибших героях. В этот день приводятся в порядок их могилы.В Цинмин уже становится тепло, природа рацветает, и люди отправляются в загородные прогулки, запускают бумажные змеев, любуются весенней природой, поэтому праздник Цинмин еще называют «Тацинцзе» - день прогулок по первой зелени.

Праздник Дуаньу. Отмечается 5-го числа пятого месяца по лунному календарю. Считается, что возникновение его связано с памятью о китайском древнем поэте-патриоте Цюй Юане. Поэт жил в царстве Чу в эпоху Воюющих царств. Не раз обращался к чускому царю с предложениями о реформах, направленных против политической деградации и коррупции.Но тот, поверив наветам сановников, умышленно оговоривших Цюй Юаня, выслал последнего из столицы.

В 278 г. до н.э. войска царства Цинь ворвались в столицу царства Чу. Цюй Юань, узнав о таком национальном позоре, 5-го числа пятого месяца покончил с собой, бросившись в реку. Согласно преданию, после его смерти люди, охваченные глубоким горем, сели в лодки и долго искали тело поэта в реке. С тех пор каждый год 5-го числа пятого месяца в память о великом поэте люди стали устраивать на реках гонки лодок, по форме напоминающих дракона.Одновременно с этим они бросалм в реку для Цюй Юаня бамбуковые коленца, наполненые вареным рисом. Но однажды, как гласит легенда, им встретился на берегу Цюй Юань и сказал: «Весь рис, который вы даете мне, съедает дракон.

Завертывайте рис в тростниковые листья и перевязывайте его цветной ниткой, потому что дракон больше всего боится этих двух вещей». После этого стали делать «цзунцзы», завертывая рис в листья тростника.Сегодня «цзунцзи» стали традиционной пищей, которые едят не только в день Праздника Дуаньу, но и в будни.

Праздник Чжунцю. Его отмечают 15-го числа восьмого месяца по лунному календарю. Этот день считается серединой осени и в древности его назвали «Чжунцю». Издавна каждый год в Чжунцю люди готовили из муки пряники и приносили их в дар богу Луны. По окончании обряда пряники ела вся семья, что символизировало благополучие в семье.Этот обычай сохранился и до наших дней. В этот день луна особенно ярка. Под ярким светом луны вся семья собирается вместе, любуется луной и ест лунные пряники.

Яркий свет луны вызывает воспоминания о родных, и в памяти всплывают строки из стихотворения Ли Бо, великого поэта династии Тан: Голову вверх подняв, Я взор к луне обращаю, А опустив ее О родине вспоминаю.Наряду с общими праздниками многие национальные меньшинства сохранили свои традиционные праздники. У дайцев - это «Праздник воды», у монголов - «Надом», ияне отмечают «Праздник Факела», яотяне справляют «Праздник Дану», байцы устраивают «Мартовский базар», чжуане - песенные соревнования, тибетцы отмечают тибетский Новый год и праздник урожая «Ванго» и т.д. Список литературы Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://asiapacific.narod.ru/.

Что будем делать с полученным материалом:

Если этот материал оказался полезным для Вас, Вы можете сохранить его на свою страничку в социальных сетях:

Всем известно, что китайцы находятся на недосягаемой кулинарной высоте в плане , взять хотя бы их знаменитую вареную свиную кожу, обжаренную затем в глубоком масле и подающуюся с белоснежным рисом, тающим не во рту и не в руках, а еще в тарелке. Про чудесный китайский метаболизм, позволяющий девчушке весом в 40 кг употребить тарелку лапши весом в 1 кг с катастрофическими последствиями для последней и абсолютно незаметно для первой, мы не будем. Яд зависти капает на клавиатуру и выедает букы. Но, все же, китайцы на метаболизм надеются, а сами не плошают и занимаются спортом где только можно и в любых условиях.

Вариантов физической активности в Китае столько же, сколько и разновидностей китайских пельменей — мильён! Конечно, если вы — пожилая бабушка из нацменьшинств, то вам положен перерыв на посидеть.

но — недолго! Снова пора в пляс, в который раз разучивать это падеде. Проклятый склероз…

Ваш любимый традиционный армяк прохудился и в нем стыдно танцевать на людях? Не беда, в любом парке можно присоединиться к группе «Танго unchained» или «Фокстрот безо всяких хлопот».

Все повсеместно катаются на велосипедах, это даже к спорту не относится, никаких вам шлемов, перчаток и софт-тейлов — большинство ездит на развалюшках, и на большие расстояния тоже. Кстати, самым популярным средством передвижения в мире является китаский велик Flying Pigeon, их выпустили более 500 миллионов и чтобы купить такой, в 70-е китайцам приходилось ждать очереди несколько лет и при этом еще выложить за него 3-4 месячных зарплаты. Этим я, думаю, объясняется нежелание старичков расстаться со своей рухлядью, еще бы, ведь 30 лет назад она была огого!

П ункты их обслуживания, в которых можно подкачать колесо, поменять камеру, цепь или отвалившуюся педаль (не забываем о ) раскиданы обычно по всему городу

На великах катаются люди всех возрастов, от юных пионэров, до седых бабулек.

Эпицентрами спортивных вакханалий традиционно являются парки, коих в китайских городах великое множество, а в Пекине и подавно. Тут и танцы и бег и тренажеры и аэробика и самое главное! А что самое главное в спорте для китайца? Правильно, растяжка! Ибо «гибкость мысли и тела неразрывны».

Это когда-то сказал один из китайских мудрецов. Их было так много, что кто-то должен был такое сказать. Еще одна поговорка гласит: «Поставь китайца под столб — он и ногу на столб». Хлебом их не корми — дай ноги позадирать. Причем, все это без пафоса и пыхтенья, а так, между делом можно и языками почесать.

Вот этот гражданин по-научному тренирует мышцы кора, а по-простому — висит на двух веревках, одна за шею, другая за ноги. Когда мы бежали мимо него в последний раз, он еще и пел. Хорошо пел при этом, и громко.

Дыхательные упражнения тоже издавна практикуются, поэтому периодически в парках или просто на речке можно повстречать тетенек и дяденек, которые поют или просто протяжно кричат Ееееееежииииииик! Раз уж речь зашла о дыхательной гимнастике, нельзя не упомянуть тайчи, или, как она правильно произносится — тайцзицюань.

Тайчи (так корочи) была придумана давным-давно и совершенно случайно. Однажды, при игре в ладушки, один из игроков отлучился, пообещав скоро вернуться, но так и не пришел. Второй игрок, прождав две недели, придумал гимнастику, ведь надо было чем-нибудь себя занять.

Если серьезно и в двух словах — есть два «направления» энергии, которые можно развивать, внешнее и внутреннее. Из боевых искусств внешним является ушу, кунфу (кстати, это слово в китайском можно применить вообще к чему угодно, даже к завариванию чая, т.к. кунфу, или гунфу, означает «круто», «высший класс»). Внутреннее направление — это как раз для тайчи, силовухи как таковой мало, но концентрации будь здоров. По легенде, зарождение ушу\кунфу началось , а колыбелью тайчи считается .

В пекинских парках позе богомола и прыжкам тигра предпочитают спокойное перетекание из одной позы в другую.

Если видите крутого мастера — можно подойти и попроситься в ученики. Если возьмут — готовьтесь к ранним подъемам, самый ажиотаж с тайчи в парках — около 6 утра. Можно заниматься как самому, так и в группе. И никто не удивится, если вы подойдете и начнете повторять движения.

Нет. все-таки, немного удивится…

Кроме дыхательной гимнастики и растяжки, очень популярны всякие штуки для разработки суставов и разгона кровообращения, типа массажеров. Можно просто биться о дерево спиной, как делала у нас во дворе бабулька лет 80 от роду. Или, как мы делали в детстве после просмотра фильмов с Брюсом Ли, дубасить дерево ладошками.

Курсы женской самообороны в Китае немного отличаются от обычных. Чем, например, надо защищаться от нападающего с ножом? Ясен пень, бОльшим ножом!

На выходных и по будням, вечерами или же просто во время рабочего перерыва китайцы с упоением играют в бадминтон, пинг-понг и специальный пинательный волан — цзень.

Жалкие попытки лаовая (иностранца) имитации пинания цзеня.

Есть еще всякие безумства, например, хлопки в воздухе плеткой из цепи. Снять не удалось, мужики поздно тренироваться приходят, света мало, но приглашали поучить…

Тетечка из овощной лавки под домом периодически ходит задом наперед. Это развивает…ммм… смелость?… Три-четыре группы типааэробики, танцующие рядом друг с другом, каждая — со своим динамиком, и ничего. У постороннего же наблюдателя через пару минут наступает аудиоколлапс…

Естественно, все эти спортивные увлечения относятся не ко всем. Посидеть на лавочке с сигаретой и порезаться в мацзян (ака маджонг) — любимое занятие.

Но, тем не менее, обилие и разнообразие видов спорта вызывает уважение. А уж вовлеченность в этот спорт людей абсолютно всех возрастов — и подавно.

* Четыре самые хорошие фотки предоставлены Владимиром Поповым , за что ему большое спасибо. Остальные — либо наши, либо скомунижжены в китайском интернете 8)

39.904214 116.407413

Теперь, когда политический климат потеплел, для китайцев стало обычным делом пригласить иностранца к себе домой пообедать, а то и пожить несколько дней. Два десятилетия назад этого и представить себе было невозможно. Ныне такие визиты никто не скрывает. Никакой партийный функционер, столкнувшись с вами в дверях китайского дома, больше не спросит, к кому вы идете и зачем - впрочем, эту роль могут сыграть просто любопытные соседи. Китайцы живут довольно тесно и всегда интересуются, кто приходит к соседу и когда уходит. Так что приготовьтесь стать центром внимания. Кроме того, пригласив вас домой, китаец наверняка предложит заглянуть родственникам, соседям и друзьям, просто чтобы показать гостя, особенно если кто-то из них владеет английским или родным языком приглашенного. Беседа, скорее всего, будет носить легкий характер и вряд ли коснется серьезных тем.Китайцы очень гостеприимны. Не успеет гость переступить порог, как ему подадут чай, как правило, с какими-нибудь закусками, например рисовым печеньем, жареными арбузными или подсолнечными семечками, арахисом или консервированными фруктами. Нужно попробовать то или другое угощение, но все съедать необязательно, особенно если впоследствии предстоит садиться за стол.В противоположность японцам, которые из-за тесноты жилища предпочитают встречаться со знакомыми в общественных местах, китайцы готовы распахнуть перед вами двери своего дома, нисколько не заботясь о том, какое впечатление он произведет.Домишки, образующие двор, которые придавали очарование старому Пекину, стремительно сносят, и большинство китайцев сегодня живет в высотных многоквартирных домах. Строят их очень быстро, и даже самые новые подчас имеют грубоватый, словно бы незаконченный вид. Квартира обычно меньше и теснее, чем привыкли на Западе. В гостиной зачастую стоит кровать, на которую принято садиться, если не хватает стульев. Еду могут сервировать на маленьком столике, втиснутом между входной дверью и туалетом. И все же стороннему наблюдателю виднее, насколько лучше стал жить частный человек. Правительство всеми силами пытается преодолеть острую нехватку жилья, ведь в этой перенаселенной стране для многих элементарная крыша над головой, кухня и туалет, которые не приходится делить с другими семьями, горячая и холодная вода из крана по-прежнему остаются пределом мечтаний.В среднем на жителя большинства крупных городов приходится всего 7,1 кв.м. жилья. Люди буквально живут друг у друга на головах, не имея возможности уединиться. Конфликты возникают по любому поводу - из-за расшалившегося ребенка, слишком громко включенного радио. Мечта каждого китайца - переехать в более просторное жилье. Однако цены очень высоки, и многим придется ждать годами. Однако прогресс налицо - китайцам разрешили покупать собственное жилье, что и делают многие богатые городские пары. В сельской же местности, где дома и так частные, хозяева при любой возможности пристраи­вают то комнату, то этаж. В отличие от жителей Запада, им не приходится беспокоиться о разрешении на строительство_Поскольку люди получили свободу передвижения по стране, не всегда вступившие в брак молодые остаются с родителями. Традиционные большие семьи испытывают кризис. По крайней мере, в крупных городах с каждым годом становится все меньше семей, в которых три или даже четыре поколения обитают под одной крышей.Хотя, как уже говорилось, внешне дома не всегда выглядят привлекательно, китайцы, насколько позволяет семейный бюджет, стараются украсить интерьер своего жилищ. Европейца удивит добротная мебель. Колоссальное прежде различие между китайским и европейским жильем постепенно сходит на нет. В китайской квартире вы увидите цветной телевизор, CD- или DVD-проиг­рыватель, телефон и все чаще компьютер. И не исключено, что телевизор или компьютер окажутся куда более новой модели. Высококачественная японская электроника все чаще производится в Китае, так что на китайском рынке новейшие модели появляются раньше, чем на европейском. На кухне, скорее всего, стоит холодильник, посудомоечная машина и микроволновка - все это тоже китайского производства. Особенно радует производство посудомоечных машин, существенно облегчающих быт городской семьи. Из-за ограниченного пространства жилища кажутся тесноватыми - используется буквально каждый квадратный сантиметр. На полу редко увидишь ковры - китайцы полы подметают, а не пылесосят. Многие семьи снимают обувь, прежде чем войти в помещение, так что спросите у хозяев, нужно ли разуваться.Развлекаются китайцы в основном по выходным, особенно теперь, когда переход на 5-дневную рабочую неделю добавил горожанам свободного времени. В семье, как правило, работают и муж, и жена, а по дорогe домой нужно еще зайти в магазин, так что по будням возвращаются поздно. К тому же, даже ученики начальной школы получают домашние задания, так что визит иностранцев вечером, буднего дня создаст для семьи неудобства.Главное домашнее развлечение китайской семьи - это телевизор. Помимо телепередач, многие семьи с удовольствием смотрят видео- или DVD-версии популярных западных фильмов. Практически всегда это пиратские копии, которые очень дешево продаются на каждом углу. Хотя государство и пытается бороться с этим злом, пока успехи невелики.

Чужой среди центровых

Когда попадаешь в Азию на срок более долгий, чем действие туристической визы, у тебя только два пути. Либо принимаешь Азию всем сердцем и обнаруживаешь, что отныне не можешь без нее жить, либо зарабатываешь нервный тик и бежишь в сторону аэропорта, проклиная местных за их повадки, внешность, язык, климат, еду и все остальное.

Я видел обе категории лаоваев — так нас называют местные, уверяя, что это всего лишь значит «иностранец». И умалчивая, что это, скорее, нечто типа ироничного «иностранчег», то есть существо, стоящее на совершенно иной ступени развития, чем китаец — житель Центра Мира, гражданин великого Срединного государства (именно так переводится самоназвание Китая — Чжунго). И не стоит обманываться, думая, что ступень эта в китайском сознании выше их собственной, китайской. В Китае иностранцу вообще легко впасть в заблуждения, оттого и относятся к лаоваю с усмешкой, порой открытой, порой тщательно скрываемой.

Это важный момент. Ты всегда будешь тут лаоваем, даже если в совершенстве овладеешь языком, выучишь пару диалектов, достигнешь высот в каллиграфии, станешь мастером ушу — будешь купаться в комплиментах и искреннем восхищении местных твоими способностями, но останешься «иностранчегом». Никогда не станешь «своим». Если к этому относиться со спокойным пониманием или даже с юмором, жизнь в Китае может стать весьма комфортной, интересной и не особо хлопотной. Во всяком случае, на это можно надеяться. А те, кто прибывает сюда с миссионерскими замыслами и желанием сразиться с культурой, которой не меньше пяти тысяч лет, неизбежно терпят фиаско разной степени драматичности.

KHH 1971 / gettyimages.com

Принять в сердце Китай для меня не значило сделаться больше китайцем, чем сами китайцы. Я не ставлю мебель в соответствии с фен-шуем, не ношу алые шелковые халаты с вышитыми золотыми драконами. Не слушаю народную оперу (вернее, слушаю — вместе с китайскими соседями сверху, большими ее любителями, однако уже не страдаю от нее, словно от зубной боли). Но Китай меня сильно изменил. На многие вещи я стал глядеть иначе. Неизменным осталось лишь одно, за что больше всего люблю Поднебесную, — практически ежедневное удивление и восхищение той жизнью, что кипит в ее городах и деревнях. Каждый день приносит столь удивительные наблюдения и открытия, что поневоле ощущаешь себя ребенком, изумленно смотрящим на огромный мир.

Китайское трудолюбие

Всем известно: немцы — пунктуальные, французы — самые искусные любовники, американцы все поголовно — ковбои, а русские пьют водку из самовара и ездят на медведях. А китайцы — трудолюбивые. Вот нет у них большей радости в жизни, чем потрудиться как следует. И песенка у нас даже про них есть, как над рекой Хуанхэ встает солнце, и идут китайцы на поле, зажав в кулаке горсточку риса, и несут портреты Мао…

На самом деле, конечно, китайцы в этом плане ничем не отличаются от остальных людей. Ничто человеческое им не чуждо. Так же отлынивают от работы при первой же возможности. Так же любят хорошенько поесть и вздремнуть после еды, прямо на рабочем месте. Хотя нет, это как раз они любят больше всех в мире, но это тема для отдельной статьи.

Их усердие — в учебе, работе — зачастую основано на страхе. Перед родителями. Перед обществом. Перед будущим. Спрос-то весьма строгий, с самого детства, таков уж Восток. От этого становится грустно и вспоминаешь себя в армии. Первые полгода службы я много трудился: копал ямы, засыпал и копал новые. Рыл траншеи. Таскал в руках бордюрные камни — тележка не полагалась — от КПП до караулки, это километра полтора через всю часть. Что-то красил, дерновал, грузил… Был ли я трудолюбивым тогда? Не особо. Но за моей работой и работой других «духов» следил сержант Ивахненко, размером с племенного бычка и примерно с таким же характером. Удары его были всесокрушающими. Вариантов не было, приходилось трудиться.

Труд множества китайцев именно такой — подневольный и не особо осмысленный. Там, где следует сделать быстро и хорошо, китайцы будут долго ковыряться, подклеивать, подвязывать, подлатывать постоянно, чтобы в итоге все развалилось и пришлось начинать заново. Могут и быстро сделать, но быстрота эта напоминает «дембельский аккорд» — кое-как в рекордный срок навести «красоту», чтобы все это, как обычно, развалилось после сдачи.

Китайцы не трудолюбивые. Но они — очень трудостойкие. То есть там, где я или подобный мне загнется от невыносимых условий труда, китаец будет работать с безмятежным выражением лица. И вот за это они достойны и уважения, и похвалы. Именно этими трудостойкими людьми-муравьями, низкорослыми, темноликими, одетыми в мешковатую синюю форму, и создаются грандиозные новостройки, многоуровневые развязки, от которых захватывает дух, прокладываются дороги, подметаются улицы, развозятся товары…
Трудостойкость у китайцев невероятная. Она поражает живущих в Китае иностранцев не меньше, чем осознание полной несостоятельности мифа о китайском трудолюбии.

Такой вот парадокс.

Удивительное — рядом

Китай удивляет постоянно.

Густым и теплым шанхайским вечером мы с женой шли по мосту через какую-то районную речушку. Было душно, влажно, будто в огромной теплице. Над нашими головами перекидывались туда-сюда летучие мыши. Ползли желтоватые от смога и освещения облака, назревал дождь, от которого не станет ни прохладнее, ни легче. Мы спешили домой. Неожиданно в темноте прямо перед нами возникло нечто небольшое, продолговатое, похожее на черепаху. Это и была черепаха, самая настоящая. Она беззвучно плыла в воздухе, слегка покачиваясь на уровне наших глаз, едва не задевая наши лица. Мы замерли. Сверкнула молния, и тут из предгрозового воздуха соткался еще и старичок на велосипеде. На самом деле он вырулил из-за наших спин, а черепаху он обмотал веревкой и за кончик этой самой веревки держал в вытянутой руке. Он нам ее хотел продать для вечернего супа. Но, слыша иностранную речь, из деликатности, молча крался за нами по мосту на велосипеде и решил соблазнить нас, просто показав свой превосходный товар: чего говорить-то, ведь лаоваи все равно неразумные и китайскую речь не понимают.

Черепаху мы у него купили. Счастливый старичок умчался прочь в темноту, а мы спустились к реке в поисках подходящего места, куда можно было выпустить нашу покупку. Уж не знаю, как дальше сложилась ее судьба. Но мне запомнилась фраза жены, когда мы, попав все же под дождь, вернулись домой: «Кажется, я отвыкла от своей страны. Начала удивляться тут всякому…»

Переходя улицу, оглянись по сторонам
(правила уличного движения)

Небольшой экскурс в историю, относительно недавнюю. В период «культурной революции» неистовые хунвейбины ревниво искали все, что может оказаться контрреволюционным. А, как известно, кто ищет — тот всегда найдет. Они и нашли — светофор. Бдительные товарищи обратили внимание, что на красный свет машины останавливаются. А ведь красный — партийный цвет! Налицо угроза прогрессу революции и препятствие развитию. Надо запретить остановку на красный сигнал. Но разум в лице премьер-министра Китая Чжоу Эньлая победил энергичных революционеров: он заверил активистов, что на красный останавливаться — хорошо, это символизирует, что партия гарантирует безопасность всей революционной деятельности. Было это аж в 1966 году.

Но к светофору в Китае и в наше время отношение весьма неоднозначное. Правда, уже без политической подоплеки.

Каждый раз, когда мы прилетаем из Москвы в Шанхай, в первые дни я слежу и за собой, и за женой на улице. Разбалованные относительным соблюдением прав пешеходов в Москве, мы не сразу вспоминаем, что в Китае светофор для многих водителей — просто трехцветный фонарик-украшение на перекрестке. Он еще каким-то образом может привлекать внимание водителей автобусов и иногда — грузовиков и такси. Вся же многочисленная двухколесная мелюзга мчится «на своей волне» на любой сигнал, поворачивает куда пожелает, едет и по тротуару, бибикая пешеходам.

d3sign / gettyimages.com

А если паркует свой драндулет, то непременно поперек тротуара — для красоты или еще из каких соображений. Но явно не со зла и не бросая вызова обществу. Точно так же, не со зла, вас не пропустят на пешеходной «зебре» — в Китае это просто полоски на проезжей части, лишенные всякого смысла. Но дорогу-то надо переходить, так ведь? Так вот делать это надо без суеты, не бежать и не метаться. Просто идти и внимательно смотреть на снующий вокруг тебя транспорт. И не пытаться негодовать, не начинать призывать аборигенов к соблюдению правил дорожного движения. Не поймут, ведь главное правило в Китае на дороге — одно: еду, куда хочу и куда мне надо. И вот его-то каждый водитель свято соблюдает.

Правительство с этим борется — камеры наблюдения, штрафы… Об успехе пока говорить трудно. Впрочем, в последнее время нас уже несколько раз пропускали на «зебре» — значит, не зря идет работа.

«Кххх!»

Этот звук слышится в Китае постоянно и везде. Так уж повелось — китайцы искренне (и не без оснований) считают, что шумно прочистить носоглотку и смачно сплюнуть куда придется — полезно для организма и ничего зазорного в этом нет.

В местной газете я однажды прочитал пропитанную духом романтики статью о звуках города — опрашивали прохожих, просили назвать типичный звук. Там были и колокольчики пагоды, и шелест бамбука в парке, и песни цикад, и мелодия ветра в высотных кварталах, и треньканье велосипедных звонков, гул поезда надземного метро был указан как типичный и узнаваемый. Но никто из респондентов не вспомнил самый частый и знаменитый звук «кххх!», бьющий по ушам каждому прибывшему в Поднебесную лаоваю. А все потому, что местным он привычен и даже не удостаивается внимания. Маленькие дети и школьного возраста юноши, почтенные старики и умилительные старушки, изящные девицы и зрелые тетушки, простолюдины в обносках и холеные азиатские джентльмены в дорогих костюмах — харкают все. Парикмахеры, таксисты, официанты, продавцы, художники на набережной, влюбленные пары в парке. Громко, с удовольствием, не стесняясь.

Правительство и с этим пытается бороться. В метро и парках появились плакаты с перечеркнутым плюющимся силуэтом и надписью, что в общественных местах этого делать нельзя, — на китайском и английском. Вдруг кто из гостей Поднебесной возжелает присоединиться к нарушению порядка, но увидит надпись и устыдится. Но ведь понятно, что плюются китайцы не со зла и не от бескультурья, а для пользы здоровья. Тут никакие запреты не в силах преодолеть тягу народа к оздоровительным процедурам.

Rogier Vermeulen / flickr.com

Кстати, эта тяга удивительным образом сочетается с наплевательским же (раз уж речь об этом) отношением к нему. Взять, например, китайскую страсть к курению в транспорте, банках, больницах, ресторанах, торговых центрах, спортивных центрах, лифтах и прочих самых разных местах. С ней тоже пытаются бороться, в Гонконге и Макао даже добились успеха — помогли высокие штрафы. Материковый же Китай сильно драконить своих граждан за такие пустяки пока не решается.

Будьте здоровы!

Лучше вообще не болеть, это всем известно. Но мало кому удается безмятежно прожить жизнь и не попасть на прием к врачу.

Одним китайским утром я проснулся, потрогал лоб, прислушался к кашлю и понял: настал и мой черед. Конечно, я бывал у врачей много раз. Но то свои, отечественные эскулапы. А вот к их китайским коллегам ходить не приходилось. Первым делом направился в маленькую университетскую поликлинику в кампусе, полагая, что, раз работаю в университете, мне в это учреждение и лежит дорога. Но заспанные медики от меня шарахнулись, как от зачумленного. Подумал, всему виной мой вид, и оказался отчасти прав. Но не бледность чела и сверкание глаз насторожили местных врачей, а моя лаовайская внешность. «Вам не к нам!» — категорично заявили они. «А к кому же и куда?» — озадачился я. «Вам надо в международный госпиталь, только там принимают иностранцев». Туда обращаться не хотелось. За деньги, что международный госпиталь слупит за «визит доктора, говорящего по-английски» мне надо работать несколько месяцев, ночуя под мостом и питаясь на задворках продуктового рынка. Подумав, предложил компромисс: «Я парень простой, из народа. Направьте меня в обычный народный госпиталь, которых полно вокруг. Я уйду и не буду мешать вам трудиться». В переговорах с врачом и двумя медсестрами помимо меня участвовали старик-охранник в фуражке, его подруга-уборщица со шваброй в руках и несколько совершенно посторонних людей, по виду — студенты и преподаватели.

Asia-Pacific Images Studio

Участвовали совершенно на равных, разглядывая меня и обсуждая мою дальнейшую судьбу. За общим гвалтом я не уловил, кем же был вынесен окончательный вердикт. Надеюсь, это был врач, а не сторож и не уборщица. Я получил бумажку с адресом, направление на осмотр. Надо сказать, сердобольные участники дискуссии предлагали меня довезти — кто на велосипеде, кто на автобусе, а один дядечка профессорского типа настаивал на такси и даже принялся вызывать его по телефону. Из опасения, что они всей компанией и повезут меня к народным врачам, я отказался от помощи и поехал в больницу самостоятельно. Вслед мне неслись пожелания выздороветь быстрее и рекомендации пить больше горячей воды. Последнее — универсальное китайское лекарственное средство. Пьешь много горячей воды — будешь здоровым всегда, ну или быстро поправишься. Не пьешь много горячей воды — дела твои плохи, а дни сочтены…

В народном госпитале, первый этаж которого был больше похож на причудливое смешение банка с вокзалом, я помаялся в разных очередях во всевозможные окошки — оплата приема, сдача анализов, оплата анализов, ожидание приема… Врач — бодрый, лысый, полнолицый, в круглых очках — внимательно посмотрел на меня, на распечатку анализа крови, снова на меня.

«Мне кажется, вы больны», — не допускающим возражений тоном наконец изрек он. Я не стал спорить и кивнул. Потом стеснительно поинтересовался, что за болезнь со мной приключилась. Ответ врача поразил честностью: «Не знаю». Я снова кивнул понимающе: будь я китайцем, врач быстро определил бы все. Но поскольку я носитель не известного ему лаовайского организма, дела мои темны и перспективы туманны. Едва вознамерился узнать, что теперь делать, как лицо доктора просияло. Врач порылся в ящике стола и выудил оттуда две крупные, с палец, ампулы. «Это очень хорошее средство! Китайское, — с гордостью сказал он, держа передо мной в раскрытых ладонях ампулы. — Какую выбираете?»

Я пригляделся. Названий не было. Одна ампула — с бесцветной жидкостью, другая — с подозрительной желтоватой. «Очень хорошее средство, очень помогает!» — подбадривал меня доктор. «Что это?» — спросил я. Врач вздохнул и повторил: очень хорошее средство, китайское. Для убедительности даже продублировал по-английски: «Чайниз медисин. Вели гуда». Предавшись фатализму, я махнул рукой: «Давайте обе!» Доктор испуганно замотал головой — нельзя, очень сильное лекарство. Нужно выбрать только одно.

За нашим общением с интересом наблюдало множество народу, помимо доктора и медсестры. Кто они такие, я не знал, но догадывался: обычные скучающие в очереди пациенты, решившие зайти вместе со мной в кабинет врача и посмотреть на «собачку говорящую». Врач к их желанию отнесся спокойно и не гнал прочь — давал соотечественникам возможность вдоволь налюбоваться на лаовая.

Я колебался, как Нео из «Матрицы», когда ему предлагали синюю или красную пилюлю.

Самурай Ямамото Цунэтомо в подобных случаях советовал: «В ситуации “или-или” без колебаний выбирай смерть». Вооружившись этой яростной мудростью извечных врагов Китая, я отказался от обеих ампул, поблагодарил всех за заботу и поспешил покинуть переполненный кабинет.

«Пей больше горячей воды!» — раздалось мне вслед.

И знаете, я послушался их и выздоровел. Через неделю.

Еда, ты мир!

Чтобы не болеть, надо не только пить много горячей воды, но еще и хорошо (часто — значит обильно) питаться. Еда — основа основ китайской жизни. До недавнего времени люди в Поднебесной даже приветствовали друг друга вместо привычного нам сейчас «нихао!» вопросом «чи лэ ма?». То есть «поел ли?»
Никакая другая тема не способна вызвать такой же живейший интерес китайца. Еда — не только любимая тема разговоров. Если видите китайца в состоянии глубокого размышления, можете быть уверены: в девяти случаях из десяти он размышляет о еде. Даже деньги и квартирный вопрос уступают теме еды, что уж говорить про погоду, политику, спорт, искусство и все остальное. Хотите «оживить» китайского собеседника, сделать ему приятное — заведите речь о еде и внимательно слушайте. Собеседник будет польщен ролью эксперта и с гордостью поведает вам множество невероятных рецептов самых диковинных блюд, даже если на деле это будет всего лишь способ приготовления простого лукового супа.

Minh Hoang Ly / EyeEm

Китайцы вообще гордятся всем своим, ну а уж национальной кухней — особенно. И, надо признать, на то есть основания. Это целая философия жизни, с ярко выраженным китайским характером. Это основа китайской культуры. Главная прелесть в том, что она вполне доступна и приятна в изучении даже тем, кто не в силах освоить иероглифы, которые тоже являются частью культуры.

Грубо говоря, есть несколько главных направлений в этом важнейшем из всех китайских искусств. Северная кулинарная школа — изобилие лапши, пельменей, а рис не в особом почете. Южная шанхайская славится сладкими и кисло-сладкими блюдами. Сычуаньская — ужасно острая, огненная. Ну а всякими изысками типа новорожденных мышат можно угоститься в провинции Гуандун. Но нужно ли?

Через еду прагматичные и жизнелюбивые китайцы познают мир. В каждой провинции — кухня своя, особенная и неповторимая. Да что там, в каждом городе готовят по-своему. А в самом городе — в каждом квартале возможно свое, уникальное именно для этого места, приготовление. Нюансы очень важны и ценны. Съездить на выходных за сотни километров от дома, чтобы поесть «знаменитые вкусные пампушки» в каком-нибудь захолустье, — это очень по-китайски. Впечатления о заграничной поездке у китайца тоже складываются в первую очередь из описаний еды. Много-много раз я слушал от знакомых китайцев, исколесивших Европу, перечень стран, где было «вкусно» и где, наоборот, «невкусно». У каждого, разумеется, свой список предпочтений. С молодыми проще, западная еда им может даже нравиться. А вот пожилым почти везде — «бу хао чи», то есть совершенно невкусно. Вот потому во время турпоездок китайцев организованно, целыми автобусами, завозят в специально созданные огромные китайские столовые и рестораны. В Москве несколько таких мест, и одно из них — внутри спорткомплекса «Олимпийский». Ежедневное столпотворение шумных китайских туристов у входа в ресторан на фоне огромного золотого купола Московской соборной мечети придает этому месту весьма необычный колорит.

Richard Gould / EyeEm

Так что, несмотря на тягу китайцев к так называемому «фуд-туризму», это относится больше к границам Центра мира, то есть к Китаю. А вся периферия мира — это другое. Лишь отдельные любознательные храбрецы покидают по вечерам гостиницу и пробираются в какие-нибудь наши «Елки-Палки», заказывают там русские национальные блюда и с содроганием разглядывают принесенные им окрошку и холодец. Самые отважные, возможно, даже пробуют, но только для того, чтобы отпрянуть от блюда и вспомнить родину — великую страну с самой прекрасной на свете едой.

Как жить и общаться

Несмотря на то что многим Китай может показаться другой планетой, местные правила жизни универсальны. Спокойствие и вежливость — лучшие способы скрасить свою жизнь на чужбине и наладить контакт с местными. Китайцы очень чувствительны и весьма ценят уважительное отношение (что порой не мешает им быть совершенно бесцеремонными с нашей точки зрения, но, опять же, это не со зла, а, например, из любопытства или в силу природной непосредственности). Лучше избегать разговоров о политике, особенно если дело касается болезненных тем, например Тайваня или Тибета. Тем более зачем затрагивать политику, когда есть возможность обсудить обед — прошедший или предстоящий. Это ведь интереснее и полезнее.

К людям из России китайцы относятся в целом весьма дружелюбно. Обязательно похвалят вашу внешность (какой бы удручающей она вам ни казалась) и ваш китайский (даже если он состоит всего из двух, зато самых важных слов — «сесе» и «нихао»). Сделают комплимент президенту — старательно произнесут его фамилию (благо в ней отсутствует неодолимый для многих китайцев звук «р») и покажут большой палец. Постараются помочь, если нужно, даже если не знают, как именно надо помочь. И научат вас практичности: в один из дней вы обнаружите, что давно не пользуетесь утюгом, а пройтись в красивой пижаме по вечерней улице, совершая вечерний моцион, — самое оно.