Повесть А.фон Шамиссо «Удивительная история Петера Шлемиля». Образ Шлемиля. Своеобразие фантастики в повести. Адельберт шамиссо - удивительная история петера шлемиля. Мотив утраты тени в сказке Шамиссо «Удивительные приключения Петера Шлемеля

Мотив утраты тени в сказке Шамиссо «Удивительные приключения Петера Шлемеля»

сказка тень андерсен шамиссо

Удивительная история Петера Шлемиля - роман, герой которого Петер Шлемиль, бедный человек, не устояв против соблазна, продает черту свою тень за волшебный кошелек, который никогда не оскудевает. Однако богатство не приносит ему счастья. Окружающие решительно не хотят иметь дело с человеком без тени. Шлемиль разрывает союз с чертом и выбрасывает кошелек. А счастье он находит в общении с природой, путешествуя по свету в найденных им семимильных сапогах. Рисуя трудную жизнь своего героя, благородного и честного человека, который оказывается изгнанным из среды чиновников, купцов и мещан, Шамиссо показывает глубокую ничтожность этой среды. Своеобразие произведения - в сочетании фантастического сюжета и реалистических зарисовок быта Германии начала XIX в.

Резко критическое отношение к власти денег, к их тлетворной силе лежит в основе широко известной повести-сказки Шамиссо «Удивительная история Петера Шлемиля», написанной в самый разгар немецкого освободительного движения. Широко используя фантастику, Шамиссо раскрывает существенные противоречия современного ему общества.

Героем повести является чудаковатый, неприспособленный к жизни парень, какими изобиловала немецкая романтическая литература. Он из числа тех «неудачливых людей», кто, по замечанию Шамиссо, «ломает палец, сунув его в жилетный карман», «падает навзничь и ухитряется при этом сломать себе переносицу». Петер Шлемиль отправляется с рекомендательным письмом к богачу Томасу Джону, который называет голодранцами всех, «у кого нет хотя бы полумиллионного состояния». Преуспевающий англичанин окружен толпой парадно разодетых господ и дам. Среди них Шлемиля поразил сухопарый и длинный, «похожий на нитку, выскользнувшую из иглы портного», «человек в сером фраке». Он обладает способностью творить чудеса. Из своего кармана по требованию публики он постепенно извлекает подзорную трубу, большой ковер, палатку, пару лошадей и т.п. Становится ясно, что загадочный гость господина Джона сам сатана, олицетворяющий в повести мистическую природу и чудодейственную силу денег. Как и все немецкие романтики, Шамиссо пишет о сверхъестественном, бесовском происхождении богатства. Буржуазный порядок для него - плод ненормального развития. Однако в отличие от других писателей-романтиков Шамиссо, вводя в повествование фантастические мотивы, не порывает с жизнью, изображает ее достаточно широко. Фантастика в его творчестве выступает не столько как элемент миропонимания, сколько как стилевой прием, дающий возможность в условной романтической форме раскрыть реальные противоречия эпохи, в частности губительную власть золота. Характерно, что «человек в сером», воплощающий его природу и его могущество, обслуживает привилегированное общество, и тут (Шамиссо много раз подчеркивает это обстоятельство) никто не обращает внимания на его чудеса. В состоятельных кругах привыкли к фантастической силе денег. Она поражает внимание только бедняка Шлемиля, носящего перелицованный костюм и обитающего в комнате гостиницы под самой крышей. Возможность обогащения вскружила ему голову, «перед глазами засверкало золото», и он решает за кошелек Фортуната, который никогда не иссякает, уступить бесу-искусителю свою тень. В дальнейшем действие переключается в морально-психологический план. В повести ставится вопрос, способно ли богатство, особенно купленное такой дорогой ценой, дать счастье человеку? Шамиссо дает на это отрицательный ответ. Трагические переживания Шлемиля начались сразу же после заключения сделки. Первыми отсутствие у Шлемиля тени заметили люди неимущие - незнакомая старуха, будочник, сердобольные кумушки - и посочувствовали ему. Состоятельные бюргеры, напротив, злорадствуют по поводу неполноценности Шлемиля. Все это заставляет думать, что, продав тень, герой повести лишился каких-то очень важных человеческих качеств, ценных в социальном отношении. Внимательное прочтение произведения заставляет сделать вывод, что тень Шлемиля ассоциируется с достоинством человека. Это такое свойство личности, которое дает ей возможность появляться открыто на солнце, т. е. быть предметом всеобщего обозрения. И напротив, утрата тени невольно загоняет пострадавшего во мрак, ибо ему стыдно появляться в обществе. Обладателями хорошей тени в повести оказываются, как правило, люди честные, не развращенные моралью торгашеского мира. Таков, прежде всего сам Шлемиль. До знакомства с «человеком в сером» он обладал «поразительно красивой тенью», которую отбрасывал от себя, «сам того не замечая». Последние слова особенно примечательны. Подлинным человеческим достоинством, по мысли Шамиссо, обладают люди скромные, с чистой совестью. И характерно, что на отсутствие тени у Шлемиля особенно остро реагируют бедняки, юные девушки, дети - те, кто наиболее чувствителен к вопросам морального характера.

При такой расшифровке сущности тени становится понятен интерес к ней «человека в сером», олицетворяющего фантастическую природу и общественное могущество богатства. Богачи, наживающие состояния путем грязных махинаций, имеют нужду в хорошей тени, т.е. им необходимо прикрыться человеческим достоинством, чтобы незаметна была их торгашеская сущность. Поэтому в повести они также отбрасывают тень, которая, однако, не отражает, а, наоборот, скрывает их подлинное содержание. У них тень не своя, а купленная за золото, она позволяет им поддерживать репутацию честных людей.

В повести Шамиссо изображена трагедия человека, продавшего за богатство свое человеческое достоинство. Шлемиль быстро убеждается в ошибочности сделанного им шага. Рушится его любовь к Фанни, от него уходит Минна. Богатство, купленное ценой утраты человеческого достоинства, приносит ему одни несчастья. Шамиссо, как и другие романтики, утверждает своим произведением превосходство «духа» над «материей», внутренних, духовных ценностей над внешним положением человека.

Шлемиль находит в себе силы порвать ненавистный ему договор с сатаной. Он решительно отклоняет новую сделку, по которой «человек в сером» обещает вернуть тень в обмен на душу. В случае заключения договора Шлемиль стал бы похож на Томаса Джона, который, целиком продавшись дьяволу, утратил все человеческие черты. Лишившись духовного начала, англичанин-делец стал похож на покойника. Его полная зависимость от «человека в сером» подчеркивается тем, что он живет в его кармане.

Томасу Джону, всем, продавшимся дьяволу, в повести противостоят духовно богатые, честные люди. Это - невеста Шлемиля Минна, его слуга Бендель. Узнав о несчастье Шлемиля, Бендель не покидает его. Его поступками движут соображения гуманного порядка.

Шлемиль находит в себе силы отказаться от богатства. Но за совершенную ошибку он несет тяжкое наказание: лишается человеческого достоинства и тем самым утрачивает право на уважение людей. Случайно купив на ярмарке семимильные сапоги, Шлемиль получает возможность обойти весь мир. Все свое время он посвящает изучению природы. В служении науке Шлемиль видит единственную цель в жизни. Выход, который указывает Шамиссо из противоречий действительности, не свидетельствует об активной революционной позиции писателя. Его идеал связан с бегством от общества, а не с попытками действенного преодоления его противоречий.

Романтический протест против буржуазного стяжательства ярко выражен Шамиссо в сказке-новелле «Удивительная история Петера Шлемиля» (1814), которая принесла автору широкую известность. В жанровом отношении она близка таким сказкам Гофмана, как «Золотой горшок», «Крошка Цахес»; это - сказка о роковой силе золота. Черту, выступающему здесь в традиционной роли соблазнителя и совратителя именно с помощью золота, Шамиссо придает прозаический и будничный облик. Черт в «Шлемиле» - молчаливый господин в летах, одетый в старомодный серый шелковый редингот, - похож на провинциального ростовщика.

Существует много толкований главного сюжетного хода: утраты героем своей тени. Некоторые современники отождествляли героя с автором, а тень - с родиной. Т. Манну в этой «фантастической повести», как он определяет ее жанр, тень представлялась «символом всего солидного, символом прочного положения в обществе и принадлежности к последнему». Но вернее всего предположить, что Шамиссо не отождествлял тень с каким-либо конкретным понятием. Как романтик, он лишь ставил вопрос о том, что ради золота, обогащения человек не должен жертвовать ни малейшей частью своего существа, даже таким, казалось бы, незначительным свойством, как способность отбрасывать тень.

Оборвав романтический сюжет о сделке человека с дьяволом, Шамиссо завершает сказку апофеозом научного познания мира. В отличие от романтического восприятия природы (Новалис, Шеллинг), в финале сказки Шамиссо природа изображается во всей реальности ее материального существования - как объект наблюдения и изучения. Этот финал как бы предвосхищает будущую ученую карьеру писателя, ставшего директором ботанического сада в Берлине, но и намечает путь художественного развития Шамиссо-поэта - от романтизма к реализму.

Шамиссо Адельберт

Удивительная история Петера Шлемиля

Юлиусу Эдуарду Гитцингу от Адельберта фон Шамиссо

Ты, Эдуард, не забываешь никого; ты, конечно, еще помнишь некоего Петера Шлемиля, которого в прежние годы не раз встречал у меня, - такой долговязый малый, слывший растяпой, потому что был неповоротлив, и лентяем, потому что был нерасторопен. Мне он нравился. Ты, конечно, не забыл, как однажды в наш «зеленый» период он, увильнул от бывших у нас в ходу стихотворных опытов: я взял его с собой на очередное поэтическое чаепитие, а он заснул, не дождавшись чтения, пока сонеты еще только сочинялись. Мне вспоминается также, как ты сострил на его счет. Ты уже раньше видел его, не знаю где и когда, в старой черной венгерке, в которой он был и на этот раз. И ты сказал:

«Этот малый мог бы почесть себя счастливцем, будь его душа хоть наполовину такой же бессмертной, как его куртка». Вот ведь какого неважного мнения все вы были о нем. Мне же он нравился.

От этого-то самого Шлемиля, которого я потерял из виду много лет назад, и досталась мне тетрадь, кою я доверяю теперь тебе. Лишь тебе, Эдуард, моему второму «я», от которого у меня нет секретов. Доверяю я ее лишь тебе и, само собой разумеется, нашему Фуке, также занявшему прочное место в моем сердце, но ему только как другу, не как поэту. Вы поймете, сколь неприятно мне было бы, если бы исповедь честного человека, положившегося на мою дружбу и порядочность, была высмеяна в литературном произведении и даже если бы вообще отнеслись без должного благоговения, как к неостроумной шутке, к тому, с чем нельзя и не должно шутить. Правда, надо сознаться, мне жаль, что эта история, вышедшая из-под пера доброго малого Шлемиля, звучит нелепо, что она не передана со всею силою заключенного в ней комизма умелым мастером. Что бы сделал из нее Жан-Поль! Кроме всего прочего, любезный друг, в ней, возможно, упоминаются и ныне здравствующие люди; это тоже надо принять во внимание.

Еще несколько слов о том, как попали ко мне эти листки. Я получил их вчера рано утром, только-только проснувшись, - странного вида человек с длинной седой бородой, одетый в изношенную черную венгерку, с ботанизиркой через плечо и, несмотря на сырую дождливую погоду, в туфлях поверх сапог, справился обо мне и оставил эту тетрадь. Он сказал, что прибыл из Берлина.

Аделъберт фон Шамиссо

Кунерсдорф,

Р. S. Прилагаю набросок, сделанный искусником Леопольдом, который как раз стоял у окна и был поражен необычайным явлением. Узнав, что я дорожу рисунком, он охотно подарил его мне.

Моему старому другу Петеру Шлемилю

Твоя давно забытая тетрадь

Случайно в руки мне попала снова.

Я вспомнил дни минувшие опять,

Когда нас мир в ученье брал сурово.

Я стар и сед, мне нужды нет скрывать

От друга юности простое слово:

Я друг твой прежний перед целым светом,

Наперекор насмешкам и наветам.

Мой бедный друг, со мной тогда лукавый

Не так играл, как он играл с тобой.

И я в те дни искал напрасно славы,

Парил без пользы в выси голубой.

Но сатана похвастаться не вправе,

Что тень мою купил он той порой.

Со мною тень, мне данная с рожденья,

Я всюду и всегда с моею тенью.

И хоть я не был виноват ни в чем,

Да и лицом с тобою мы не схожи,

«Где тень твоя?» - кричали мне кругом,

Смеясь и корча шутовские рожи.

Я тень показывал. Что толку в том?

Они б смеялись и на смертном ложе.

Нам силы для терпения даны,

И благо, коль не чувствуем вины.

Но что такое тень? - спросить хочу я,

Хоть сам вопрос такой слыхал не раз,

И злобный свет, придав цену большую,

Не слишком ли вознес ее сейчас?

Но годы миновавшие такую

Открыли мудрость высшую для нас:

Бывало, тень мы называли сутью,

А нынче суть и та покрыта мутью.

Итак, друг другу руки мы пожмем,

Вперед, и пусть все будет, как бывало.

Печалиться не станем о былом,

Когда теснее наша дружба стала.

Мы к цели приближаемся вдвоем,

И злобный мир нас не страшит нимало.

А стихнут бури, в гавани с тобой,

Уснув, найдем мы сладостный покой.

Адельберт фон Шамиссо

Берлин, август 1834 г.

(Перевод И. Едина.)

После благополучного, хотя и очень для меня тягостного плавания корабль наш вошел наконец в гавань. Как только шлюпка доставила меня на берег, я забрал свои скудные пожитки и, протолкавшись сквозь суетливую толпу, направился к ближайшему, скромному с виду дому, на котором узрел вывеску гостиницы. Я спросил комнату. Слуга осмотрел меня с ног до головы и провел наверх, под крышу. Я приказал подать холодной воды и попросил толком объяснить, как найти господина Томаса Джона.

Сейчас же за Северными воротами первая вилла по правую руку, большой новый дом с колоннами, отделанный белым и красным мрамором.

Так. Было еще раннее утро. Я развязал свои пожитки, достал перелицованный черный сюртук, тщательно оделся во все, что у меня было лучшего, сунул в карман рекомендательное письмо и отправился к человеку, с помощью которого надеялся осуществить свои скромные мечты.

Пройдя длинную Северную улицу до конца, я сейчас же за воротами увидел белевшие сквозь листву колонны. «Значит, здесь!» - подумал я. Смахнул носовым платком пыль с башмаков, поправил галстук и, благословясь, дернул за звонок. Дверь распахнулась. В прихожей мне был учинен настоящий допрос. Швейцар все же приказал доложить о моем приходе, и я удостоился чести быть проведенным в парк, где господин Джон гулял в обществе друзей. Я сейчас же признал хозяина по дородству и сияющей самодовольством физиономии. Он принял меня очень хорошо - как богач нищего, даже повернул ко мне голову, правда, не отвернувшись от остального общества, и взял у меня из рук протянутое письмо.

Так, так, так! От брата! Давненько не было от него вестей. Значит, здоров? Вон там, - продолжал он, обращаясь к гостям и не дожидаясь ответа, и указал письмом на пригорок, - вон там я построю новое здание. - Он разорвал конверт, но не прервал разговора, который перешел на богатство. - У кого нет хотя бы миллионного состояния, - заметил он, - тот, простите меня за грубое слово, - голодранец!

Шамиссо Адельберт

Удивительная история Петера Шлемиля

Юлиусу Эдуарду Гитцингу от Адельберта фон Шамиссо

Аделъберт фон Шамиссо

Кунерсдорф,

Моему старому другу Петеру Шлемилю

Твоя давно забытая тетрадь
Случайно в руки мне попала снова.
Я вспомнил дни минувшие опять,
Когда нас мир в ученье брал сурово.
Я стар и сед, мне нужды нет скрывать
От друга юности простое слово:
Я друг твой прежний перед целым светом,
Наперекор насмешкам и наветам.

Мой бедный друг, со мной тогда лукавый
Не так играл, как он играл с тобой.
И я в те дни искал напрасно славы,
Парил без пользы в выси голубой.
Но сатана похвастаться не вправе,
Что тень мою купил он той порой.
Со мною тень, мне данная с рожденья,
Я всюду и всегда с моею тенью.

И хоть я не был виноват ни в чем,
Да и лицом с тобою мы не схожи,
«Где тень твоя?» - кричали мне кругом,
Смеясь и корча шутовские рожи.
Я тень показывал. Что толку в том?
Они б смеялись и на смертном ложе.
Нам силы для терпения даны,
И благо, коль не чувствуем вины.

Но что такое тень? - спросить хочу я,
Хоть сам вопрос такой слыхал не раз,
И злобный свет, придав цену большую,
Не слишком ли вознес ее сейчас?
Но годы миновавшие такую
Открыли мудрость высшую для нас:
Бывало, тень мы называли сутью,
А нынче суть и та покрыта мутью.

Итак, друг другу руки мы пожмем,
Вперед, и пусть все будет, как бывало.
Печалиться не станем о былом,
Когда теснее наша дружба стала.
Мы к цели приближаемся вдвоем,
И злобный мир нас не страшит нимало.
А стихнут бури, в гавани с тобой,
Уснув, найдем мы сладостный покой.

Адельберт фон Шамиссо
Берлин, август 1834 г.

(Перевод И. Едина.)

Ах, как это верно! - воскликнул я с самым искренним чувством.

Должно быть, мои слова пришлись ему по вкусу. Он улыбнулся и сказал:

Не уходите, голубчик, может статься, я найду потом время и потолкую с вами насчет вот этого.

Он указал на письмо, которое тут же сунул в карман, а затем снова занялся гостями. Хозяин предложил руку приятной молодой особе, другие господа любезничали с другими красотками, каждый нашел себе даму по вкусу, и все общество направилось к поросшему розами пригорку.

Я поплелся сзади, никого собой не обременяя, так как никто уже мною не интересовался. Гости были очень веселы, дурачились и шутили, порой серьезно разговаривали о пустяках, часто пустословили о серьезном и охотно острили насчет отсутствующих друзей, я плохо понимал, о чем шла речь, потому что был слишком озабочен и занят своими мыслями и, будучи чужим в их компании, не вникал в эти загадки.

Мы дошли до зарослей роз. Очаровательной Фанни, которая казалась царицей праздника, заблагорассудилось самой сорвать цветущую ветку; она наколола шипом палец, и на ее нежную ручку упали алые капли, словно оброненные темными розами. Это происшествие взбудоражило все общество. Гости бросились искать английский пластырь. Молчаливый господин в летах, сухопарый, костлявый и длинный, которого я до тех пор не приметил, хотя он шел вместе со всеми, сейчас же сунул руку в плотно прилегающий задний карман своего старомодного серого шелкового редингота, достал маленький бумажник, открыл его и с почтительным поклоном подал даме желаемое. Она взяла пластырь, не взглянув на подателя и не поблагодарив его; царапину заклеили, и все общество двинулось дальше, чтобы насладиться открывавшимся с вершины холма видом на зеленый лабиринт парка и бесконечный простор океана.

Зрелище действительно было грандиозное и прекрасное. На горизонте, между темными волнами и небесной лазурью, появилась светлая точка.

Подать сюда подзорную трубу! - крикнул господин Джон, и не успели прибежавшие на зов слуги выполнить приказание, как серый человек сунул руку в карман редингота, вытащил оттуда прекрасный доллонд и со смиренным поклоном подал господину Джону. Тот приставил тут же трубу к глазу и сообщил, что это корабль, вчера снявшийся с якоря, но из-за противного ветра до сих пор не вышедший в открытое море. Подзорная труба переходила из рук в руки и не возвращалась обратно к своему владельцу. Я же с удивлением смотрел на него и недоумевал, как мог уместиться такой большой предмет в таком маленьком кармане. Но все остальные, казалось, приняли это за должное, и человек в сером возбуждал в них не больше любопытства, чем я.

Фантастика служит автору для раскрытия бездуховности мира (тень и все, связанное с ней) и для введения новой темы – науки о природе (семимильные сапоги). Сказка здесь сочетается с повествованием о жизни обыкновенных людей. Фантастическая история становится отражением социальных отношений, при этом автор пытается уверить читателей, что герой – истинное лицо. Образ тени – символичен, однако автор не стремится раскрыть его значение – возможность различных толкований. Герой и общество неоднозначно воспринимают роль тени. Все это создает зловещий колорит эпохи, где тень означает добропорядочность, хотя ее обладатель может быть лишен чувства чести. Шлемиль попадает в окружение богатых, осознает свое ничтожество, это подготавливает его к «сделке с кошельком Фортуната». Но экстаз проходит быстро, и Шлемиль начинает понимать, что никаким богатством нельзя купить уважения и счастья.

Автор дает понять: хотя золото ценится дороже заслуг и чести и добродетели, но тень уважают еще больше, чем золото. Первая ступень познания связана с уяснением, что общество судит о человеке по внешним признакам, а благополучие не только в богатстве. Это осознание материальной сущности поступка.

Вторая ступень – результат духовного прозрения, это уже самоосуждение, он расстался с тенью ради золота, «поступился совестью ради богатства». Но! Является ли тень эквивалентом совести? Бесчестные люди тоже обладают тенью – следовательно, тень не является эквивалентом нравственности, но только ее внешним признаком. Однако его тень становится для Шлемиля источником подлинных духовных страданий, а значит даже неосознанный проступок влечет за собой наказание, для этого не обязательны контракты с совестью.

Оставив вопрос «тени» спорным, автор углубляется в чисто романтическую плоскость: Шлемиль становится странником. Тема странничества возникла на первом этапе романтизма и была связана с духовным совершенствованием. Теперь герой-странник стал ученым-естествоиспытателем. Наука была чужда «мечтаниям» первой волны. Однако здесь наука имеет непосредственное отношение к природе, а тема природы и связи с ней человека всегда были в поле зрения романтиков. Следовательно, Шамиссо, отступая от романтического канона, вместе с тем остается в его рамках.

С темой странничества у романтиков соединяется тема одиночества. Шлемиль не может стать таким, как диктует обычай.

Германия, начало XIX в. После долгого плавания Петер Шлемиль прибывает в Гамбург с рекомендательным письмом к господину Томасу Джону. В числе гостей он видит удивительного человека в сером фраке. Удивительного потому, что этот человек один за другим вынимает из кармана предметы, которые, казалось бы, никак не могут там поместиться, - подзорную трубу, турецкий ковер, палатку и даже трех верховых лошадей. В бледном лице человека в сером есть что-то необъяснимо жуткое. Шлемиль хочет незаметно скрыться, но тот настигает его и делает странное предложение: он просит Шлемиля отдать свою тень в обмен на любое из сказочных сокровищ - корень мандрагоры, пфенниги-перевертыши, скатерть-самобранку, волшебный кошелек Фортунато. Как ни велик страх Шлемиля, при мысли о богатстве он забывает обо всем и выбирает волшебный кошелек.

Так Шлемиль теряет свою тень и тут же начинает жалеть о содеянном. Оказывается, что без тени нельзя и на улице показаться, потому что, «хотя золото ценится на земле гораздо дороже, чем заслуги и добродетель, тень уважают ещё больше, чем золото».

Свадьба сыграна. Минна стала женой Раскала. Оставив верного слугу, Шлемиль садится на коня и под покровом ночи удаляется от места, где «похоронил свою жизнь». Вскоре к нему присоединяется пеший незнакомец, который отвлекает его от грустных дум разговором о метафизике. В свете наступившего утра Шлемиль с ужасом видит, что его спутник - человек в сером. Он со смехом предлагает Шлемилю одолжить ему его тень на время пути, и Шлемилю приходится принять предложение, потому что навстречу идут люди. Воспользовавшись тем, что едет верхом, в то время как человек в сером идет пешком, он пытается удрать вместе с тенью, но та соскальзывает с лошади и возвращается к своему законному хозяину. Человек в сером с насмешкой заявляет, что теперь Шлемилю от него не избавиться, потому что «такому богачу тень необходима».

В глубокой пещере в горах между ними происходит решительное объяснение. Лукавый снова рисует заманчивые картины жизни, которую может вести богатый человек, разумеется, обладающий тенью, а Шлемиль разрывается «между соблазном и твердой волей». Он снова отказывается продать душу, гонит прочь человека в сером. Тот отвечает, что уходит, но если Шлемилю понадобится с ним увидеться, то пусть он только встряхнет волшебным кошельком. Человека в сером связывают с богатыми тесные отношения, он оказывает им услуги, но тень свою Шлемиль может вернуть, только заложив душу. Шлемиль вспоминает о Томасе Джоне и спрашивает, где он сейчас. Человек в сером вытаскивает из кармана самого Томаса Джона, бледного и изможденного. Его синие губы шепчут: «Праведным судом Божиим я был судим, праведным судом Божиим я осужден». Тогда Шлемиль решительным движением швыряет кошелек в пропасть и произносит: «Заклинаю тебя именем Господа Бога, сгинь, злой дух, и никогда больше не появляйся мне на глаза». В то же мгновение человек в сером встает и исчезает за скалами.

Так Шлемиль остается и без тени и без денег, но с души его спадает тяжесть. Богатство его больше не влечет. Избегая людей, он продвигается к горным рудникам, чтобы наняться на работу под землей. Сапоги изнашиваются в дороге, ему приходится купить на ярмарке новые, а когда, надев их, он снова пускается в путь, то вдруг оказывается на берегу океана, среди льдов. Он бежит и через несколько минут ощущает страшную жару, видит рисовые поля, слышит китайскую речь. Ещё шаг - он в глубине леса, где с удивлением узнает заботой становится вернуть тень. Он посылает на поиски виновника своего несчастья верного слугу Бенделя, и тот возвращается опечаленный - у господина Джона никто не может вспомнить человека в сером фраке. Правда, какой-то незнакомец просит передать господину Шлемилю, что уезжает и увидится с ним ровно через год и один день. Конечно, этот незнакомец и есть человек в сером. Шлемиль боится людей и проклинает свое богатство. Единственный, кто знает о причине его горя, это Бендель, который помогает хозяину как может, прикрывая его своей тенью. В конце концов Шлемилю приходится бежать из Гамбурга. Он останавливается в уединенном городке, где его принимают за короля, путешествующего инкогнито, и где он встречает красавицу Минну, дочь лесничего. Он проявляет величайшую осторожность, никогда не появляется на солнце и выходит из дому только ради Минны, а та отвечает на его чувство «со всем пылом неискушенного юного сердца». Но что может сулить доброй девушке любовь человека, лишенного тени? Шлемиль проводит ужасные часы в раздумьях и слезах, но не решается ни уехать, ни открыть возлюбленной свою страшную тайну. До срока, назначенного человеком в сером, остается месяц. В душе Шлемиля теплится надежда, и он сообщает родителям Минны о своем намерении через месяц просить её руки. Но роковой день наступает, тянутся часы тягостного ожидания, близится полночь, и никто не появляется. Шлемиль засыпает в слезах, потеряв последнюю надежду.

На следующий день берет расчет его второй слуга Раскал, заявив, что «порядочный человек не захочет служить господину, у которого нет тени», лесничий бросает ему в лицо то же обвинение, а Минна признается родителям, что давно подозревала об этом, и рыдает на груди у матери. Шлемиль в отчаянии бродит по лесу. Внезапно кто-то хватает его за рукав. Это человек в сером. Шлемиль обсчитался на один день. Человек в сером сообщает, что Раскал выдал Шлемиля, чтобы самому жениться на Минне, и предлагает новую сделку: чтобы получить обратно тень, Шлемиль должен отдать ему душу. Он уже держит наготове листочек пергамента и обмакивает перо в кровь, выступившую на ладони Шлемиля. Шлемиль отказывается - больше из личного отвращения, чем из соображений нравственности, а человек в сером вытаскивает из кармана его тень, бросает себе под ноги, и она послушно, как его собственная, повторяет его движения. В довершение искушения человек в сером напоминает, что ещё не поздно вырвать Минну из рук негодяя, достаточно одного росчерка пера. Он неотступно преследует Шлемиля, и наконец наступает роковая минута. Шлемиль больше не думает о себе. Спасти возлюбленную ценой собственной души! Но когда его рука уже тянется к пергаменту, он вдруг проваливается в небытие, а очнувшись, понимает, что уже поздно. Свадьба сыграна. Минна стала женой Раскала. Оставив верного слугу, Шлемиль садится на коня и под покровом ночи удаляется от места, где «похоронил свою жизнь». Вскоре к нему присоединяется пеший незнакомец, который отвлекает его от грустных дум разговором о метафизике. В свете наступившего утра Шлемиль с ужасом видит, что его спутник - человек в сером. Он со смехом предлагает Шлемилю одолжить ему его тень на время пути, и Шлемилю приходится принять предложение, потому что навстречу идут люди. Воспользовавшись тем, что едет верхом, в то время как человек в сером идет пешком, он пытается удрать вместе с тенью, но та соскальзывает с лошади и возвращается к своему законному хозяину. Человек в сером с насмешкой заявляет, что теперь Шлемилю от него не избавиться, потому что «такому богачу тень необходима».

Шлемиль продолжает путь. Повсюду его ждут почет и уважение - ведь он богач, да и тень у него прекрасная. Человек в сером уверен, что рано или поздно добьется своего, но Шлемиль знает, что теперь, когда он навеки потерял Минну, он не продаст душу «этой погани».

В глубокой пещере в горах между ними происходит решительное объяснение. Лукавый снова рисует заманчивые картины жизни, которую может вести богатый человек, разумеется, обладающий тенью, а Шлемиль разрывается «между соблазном и твердой волей». Он снова отказывается продать душу, гонит прочь человека в сером. Тот отвечает, что уходит, но если Шлемилю понадобится с ним увидеться, то пусть он только встряхнет волшебным кошельком. Человека в сером связывают с богатыми тесные отношения, он оказывает им услуги, но тень свою Шлемиль может вернуть, только заложив душу. Шлемиль вспоминает о Томасе Джоне и спрашивает, где он сейчас. Человек в сером вытаскивает из кармана самого Томаса Джона, бледного и изможденного. Его синие губы шепчут: «Праведным судом Божиим я был судим, праведным судом Божиим я осужден». Тогда Шлемиль решительным движением швыряет кошелек в пропасть и произносит; «Заклинаю тебя именем Господа Бога, сгинь, злой дух, и никогда больше не появляйся мне на глаза». В то же мгновение человек в сером встает и исчезает за скалами.

Краткое содержание:

В глубокой пещере в горах между ними происходит решительное объяснение. Лукавый снова рисует заманчивые картины жизни, которую может вести богатый человек, разумеется, обладающий тенью, а Шлемиль разрывается «между соблазном и твердой волей». Он снова отказывается продать душу, гонит прочь человека в сером. Тот отвечает, что уходит, но если Шлемилю понадобится с ним увидеться, то пусть он только встряхнет волшебным кошельком. Человека в сером связывают с богатыми тесные отношения, он оказывает им услуги, но тень свою Шлемиль может вернуть, только заложив душу. Шлемиль вспоминает о Томасе Джоне и спрашивает, где он сейчас. Человек в сером вытаскивает из кармана самого Томаса Джона, бледного и изможденного. Его синие губы шепчут: «Праведным судом Божиим я был судим, праведным судом Божиим я осужден». Тогда Шлемиль решительным движением швыряет кошелек в пропасть и произносит; «Заклинаю тебя именем Господа Бога, сгинь, злой дух, и никогда больше не появляйся мне на глаза». В то же мгновение человек в сером встает и исчезает за скалами.