Лекция 2. Немецкий романтизм. Э.Т.А. Гофман. Гейне

1. Общая характеристика немецкого романтизма.

2. Жизненный путь Э.Т.А. Гофмана. Характеристика творчества. "Жизненная философия кота Мурра", "Золотой горшок", "Мадмуазель де Скюдери".

3. Жизненный и творческий путь Г. Гейне.

4. "Книга песен" - выдающееся явление немецкого романтизма. Народнопесенная основа стихов.

Общая характеристика немецкого романтизма

Теоретическая концепция романтического искусства сформировалась в кругу немецких эстетов и писателей, которые были также авторами первых в Германии романтических произведений.

Романтизм в Германии прошел 3 этапа развития:

1 этап - ранний (Иенский) - с 1795 до 1805 гг. В этот период была разработана эстетическая теория немецкого романтизма и созданы произведения Ф. Шлегеля и Новалиса. Учредителями школы Сиенского романтизма были братья Шлегели - Фридрих и Август Вильгельм. их дом на рубеже 18-19 вв. стал центром молодых непризнанных талантов. В круг иезуитских романтиков входили: поэт и прозаик Новалис, драматург Людвиг Тик, философ Фихте.

Немецкие романтики наделяли своего героя творческим талантом: поэт, музыкант, художник силой своей фантазии превращал мир, который лишь отдаленно напоминал реальность. Миф, сказка, легенда, перевод составляли почву искусства сиенских романтиков. Они идеализировали далекое прошлое (Средневековье), которое пытались сопоставить с современным общественным развитием.

Эстетическая система сиенских романтиков характеризовалась попыткой отойти от показа реальной конкретно-исторической действительности и обращением к внутреннему миру человека.

Именно иенского романтики первыми сделали весомый вклад в разработку теории романа и из своих субъективно-романтических позиций предусмотрели его бурный расцвет в литературе XIX в.

2 этап - гейдельбергский - с 1806 до 1815 Центром романтического движения в этот период стал университет в г.. Гейдельберг, где учились, а потом преподавали К.Брентано и Л.А.Арним, которые сыграли ведущую роль в романтическом движении на втором его этапе. Гейдельбергский романтики посвятили себя изучению и сбору немецкого фольклора. В их творчестве усиливалось ощущение трагичности бытия, мало историческое влияние и воплощалось в фантастике, враждебной личности.

В кружок Гейдельбергского романтиков входили известные собиратели немецких сказок братья Гримм. На разных этапах творчества к ним был близок Э.Т.А.Гофмана.

3 этап - поздний романтизм - с 1815 до 1848. Центр романтического движения перешел в столицу Пруссии - Берлин. С Берлином связан самый плодотворный период в творчестве Э.Т.А.Гофмана, тут же вышла первая поэтическая книга Гейне. Однако в дальнейшем из-за широкого распространения романтизма по всей Германии и за ее пределами Берлин теряет свою ведущую роль в романтическом движении, поскольку возникает ряд локальных школ, а главное - проявляются такие яркие индивидуальности, как Бюхнер и Гейне, которые становятся лидерами в литературном процессе всей страны.

Жизненный путь Э.Т.А. Гофмана. Характеристика творчества. "Жизненная философия кота Мурра", "Золотой горшок", "Мадмуазель де Скюдери".

(1776-1822). Прожил недолгую, полное трагичности жизни: сложное детство без родителей (они разошлись, и он воспитывался у бабушки), трудности, до самого натурального голода, неустроенность с работой, болезни.

Уже с юношеских лет Гофман открывает в себе талант живописца, но главной его страстью становится музыка. Играл на многих инструментах, был не только талантливым исполнителем и дирижером, но и автором целого ряда музыкальных произведений.

За исключением небольшой горстки близких друзей, его не понимали и не любили. Повсюду он вызвал недоразумение, сплетни, кривотолки. Внешне он выглядел настоящим чудаком: резкие движения, высоко поднятые плечи, высоко и прямо посаженная голова, непослушные волосы, не подвергалось мастерства парикмахера, быстрая, подпрыгивая походка. Он говорил, как строчил из пулемета, и так же быстро замолкал. Своим поведением он удивлял окружающих, но зато был человеком очень уязвимой. В городе даже распространялись слухи, что ночью он не выходил на улицу, боясь встретиться с образами своей фантазии, которые, по его мнению, могли материализоваться.

Родился 24 января 1776 в семье прусского королевского адвоката в г.. Кенигсберг. Получил при крещении три имени - Эрнест Теодор Вильгельм. Последнее из них, которое сохранялось на протяжении всей его официальной карьеры как прусского юриста, он заменил на имя Амадей в честь Вольфганга Амадея Моцарта, которому поклонялся еще до того, как принял решение стать музыкантом.

Отцом будущего писателя был адвокат Кристоф Людвиг Гофман (17361797), матерью - его кузина Ловиза Альбертина Дерфер (1748-1796). Через два года после рождения Эрнеста, который был вторым ребенком в семье, родители развелись. Двухлетний мальчик поселился у бабушки Ловиза Софии Дерфер, к которой вернулась его мать после развода. Воспитанием ребенка занимался дядя Отто Вильгельм Дерфер, очень требовательный наставник. В своем дневнике (1803року) Гофман писал: "Боже милостивый, почему именно в Берлине дядя должен был умереть, а не..." и поставил отчетливо многоточие, что свидетельствовало о ненависти парня к воспитателю.

В доме Дерферов очень часто звучала музыка, на музыкальных инструментах играли практически все члены семьи. Гофман очень любил музыку и был чрезвычайно музыкально одаренным. В 14 лет он стал учеником кенигзберського соборного органиста Хрис-Тиана Вильгельма Подбельского.

Следуя семейной традиции, Гофман изучал право в Кенигсбергского университете, который закончил 1798. По окончании университета служил чиновником судебного ведомства в различных городах Пруссии. В 1806 году, после разгрома Пруссии, Гофман остался без служебного места, а потому и без средств к существованию. Поехал в город Бамберг, где служил капельмейстером местного оперного театра. Чтобы улучшить свое материальное положение, стал репетитором музыки детей богатых мещан и писал статьи о музыкальной жизни. Постоянным спутником его жизни были нищета. Все пережитое привело нервную лихорадку у Гофмана. Это было в 1807 году, а в этом же году зимой умерла его двухлетняя дочь.

Уже будучи женатым (обвенчался с дочерью городского писаря Михалина Ро-РЭС-Тищинською 26 июля 1802) влюбился в свою ученицу Юлию Марк. Трагическая любовь музыканта и писателя нашло свое отражение во многих его произведениях. А в жизни все закончилось просто: его любимую выдали замуж за нелюбимого ей мужчины. Гофман вынужден был покинуть Бамберг и служить дирижером в Лейпциге и Дрездене.

На начале 1813 году дела его пошли лучше: он получил маленькое наследство и предложение занять место капельмейстера в Дрездене. В это время Гофман был бодр духом и даже веселый как никогда, собрал свои музыкально-поэтические очерки, написал несколько новых очень удачных вещей и подготовил к печати ряд сборников своих творческих достижений. Среди них и повесть "Золотой горшок", которая имела большой успех.

Вскоре Гофман остался без работы и на этот раз устроиться в жизни ему помог друг Гиппель. Он пробил ему место в министерстве юстиции в Берлине, что, по словам Гофмана, было подобно "возвращению в тюрьму". Свои служебные обязанности выполнял безупречно. Все свободное время тратил в винном погребе, где у него всегда собиралась веселая компания. Домой возвращался ночью и садился писать. Ужасы, создаваемые его воображением, иногда приводили страх на него самого. Тогда он будил жену, которая садилась у его письменного стола с чулком, которую плела. Он писал быстро и много. К нему пришел читательский успех, однако материального благополучия получить так и не удалось, потому он и не стремился к этому.

Между тем, очень быстро развилась тяжелая болезнь - прогрессирующий паралич, лишивший его возможности самостоятельно передвигаться. Прикованный к постели, он продолжал диктовать свои рассказы. В 47 лет силы Гофмана были окончательно исчерпаны. У него развилось нечто вроде туберкулеза спинного мозга. 26 июня 1822 он умер. 28 июня его похоронили на Третьем кладбище берлинского храма Иоганна Иерусалимского. Похоронная процессия была малочисленной. Среди проводил Гофмана в последний путь, был и Гейне. Смерть лишила писателя изгнания. В 1819 г.. Он был назначен членом Особого следственной комиссии "предательских связей и других опасных помыслов" и стал на защиту арестованных прогрессивных деятелей, даже один из них был освобожден. В конце 1821 Гофмана был введен в состав Высшего апелляционного сената судебной палаты. Он видел, как из-за страха перед революционным движением арестовали невинных людей и написал повесть "Повелитель мух", направленную против прусской полиции и ее шефа. Начались преследования больного писателя, следствие, допросы, которые были прекращены по настоянию врачей.

Надпись на его памятнике очень прост: "Е.Т.В. Гофман. Родился в Кенигсберге в Пруссии 24 января 1776. Умер в Берлине 25 июня 1822. Советник апелляционного суда отличился как юрист, как поэт, как композитор, как художник. От его друзей ".

Поклонниками таланта Гофмана были Жуковский, Гоголь, Ф. Достоевский. Его идеи нашли Соэ отражение в творчестве Пушкина, М. Лермонтова, Булгакова, Аксакова. Влияние писателя был ощутимым и в творчестве таких выдающихся прозаиков и поэтов, как Э. По и Ш. Бодлер, О.Бальзак и Ч.Диккенс, Манна и Ф.Кафка.

День 15 февраля 1809 вошел в биографию Гофмана как дата его вступления в художественную литературу, потому что в этот день была напечатана его новелла "Кавалер Глюк". Первая новелла была посвящена Кристофу Виллибальду Глюку, прославленному композитору 18 в., Который написал более ста опер и был кавалером ордена Золотой Шпоры, который имели Моцарт и Лист. В произведении описан время, когда уже прошло 20 лет после смерти композитора, и рассказчик присутствовал на концерте, где выполнялась увертюра к опере "Ифигения в Авлиде". Музыка звучала сама по себе, без оркестра, звучала так, как ее хотел слышать маэстро. Глюк появился бессмертным создателем гениальных произведений.

По этому произведению появились другие, все они были объединены в сборник "Фантазии в манере Калло". Жан Калло - это французский художник, который жил на 200 лет раньше Гофмана. Он был известен своими гротескными рисунками и офортами. Главная тема сборника "Фантазии в манере Калло" - тема художника и искусства. В рассказах этой книги появился образ музыканта и композитора Иоганна Крейслера. Крейслер - талантливый музыкант с фантазией, который страдал от низости окружающих его филистеров (самодовольных ограниченных людей с мещанским мировоззрением, хищнической поведением). В доме Родерлейна Крейслер вынужден обучать двух бездарных дочерей. Вечером хозяева и гости играли в карты, пили, чем наносили неописуемых страданий Крейслера. "Насилуя" музыку пели соло, дуэтом, хором. Цель музыки - предоставить человеку приятных развлечений и отвлечь от серьезных дел, которые приносили хлеб и честь государстве. Поэтому с точки зрения этого общества "художники, то есть лица, понятно по глупости" посвятили свою жизнь недостойном деле, служившая для отдыха и развлечения, были "ничтожными существами". Филистерский мир в конце концов овес Крейслера на безумие. С этого Гофман сделал вывод о беспризорности искусства на земле и видел его цель в том, чтобы лишить человека "земных страданий, унижения повседневной жизни". Он критиковал буржуазное и дворянское общество за отношение к искусству, которое стало основным критерием оценки людей и общественных отношений. Настоящие люди, кроме художников, - люди, которые причастны к большому искусству, искренне любят его. Но таких людей мало и их ждала трагическая судьба.

Основная тема его творчества - тема взаимоотношений искусства и жизни. Уже в первой новелле существенную роль сыграл фантастический элемент. Сквозь все творчество Гофмана прошли два потока фантастики. С одной стороны - радостная, красочная, давшая удовольствие детям и взрослым (детские сказки "Щелкунчик", "Чужое дитя", "Королевская невеста»). Детские сказки Гофмана изображали мир уютным и прекрасным, заполненным людьми ласковыми и добрыми. С другой стороны - фантастика кошмаров и ужасов всевозможных видов безумие людей ("Эликсир дьявола", "Песочный человек" и т.д.).

Герои у Гофмана жили в 2-х мирах реально-бытовой и мнимо-фантастическом.

С разделением мира на 2 сферы бытия тесно связан у писателя разделение всех персонажей на 2 половины - филистеров и энтузиастов. Филистеры - бездуховные люди, которые жили в реальной действительности и вполне были довольны всем, они не имели никакого представления о "высшие миры" и не испытывали никакой потребности в них. По филистерами абсолютное большинство из них, собственно, и состояло общество. Это бюргеры, чиновники, коммерсанты, люди "красных профессий", которые имели выгоду, достаток и твердо установленные понятия и ценности.

Энтузиасты жили в другой системе. Над ними не было сил те понятия и ценности, по которым проходила жизнь филистеров. Имеющаяся действительность вызывала у них сразу, в ее благ они безразличны, жили по духовными интересами и искусством. У писателя

Это поэты, художники, актеры, музыканты. И не трагичное в этом то, что филистеры вытеснили энтузиастов из реальной жизни.

В истории западноевропейской литературы Гофман стал одним из зачинателей жанра новеллы. Он вернул этой малой эпической форме авторитет, который она имела в эпоху Возрождения. Все ранние новеллы писателя вошли в сборник "Фантазии в манере Калло". Центральным произведением стала новелла "Золотой горшок". По жанру, как определял сам автор, - это сказка из новых времен. Сказочные события происходили в знакомых и привычных автору местах Дрездена. Наряду с обычным миром жителей этого города существовал тайный мир магов и колдунов.

Герой сказки - студент Ансельм, удивительно невезучий, он всегда попадал в какую-то беду: бутерброд всегда падал маслом вниз, обязательно рвал или марал в первый же раз надето новое платье и тому подобное. Он был беспомощен в повседневной жизни. Герой жил якобы в двух мирах: во внутреннем мире своих забот и мечтаний и в мире повседневной жизни. Ансельм верил в существование необычного. Волею авторской фантазии столкнулся с миром сказки. "Ансельм упал, - говорит о нем автор,

- В мечтательную апатию, которая делала его нечувствительным к всевозможным проявлениям повседневной жизни. Он чувствовал, как в глубине его существа теплилося то неизвестное и вызывало ему жалобную скорбь, что обещает человеку другое, высшее бытие ".

Но чтобы герой состоялся как романтическая личность, он должен был пройти через многие испытания. Гофман-сказочник влаштовав Ансельму различные ловушки, прежде чем тот стал счастливым с голубоглазой Серпентиною и переносицы с ней в прекрасный особняк.

Ансельм влюблен в реальную и типичную немецкую мещанство Веронику, которая четко знала, что любовь - "дело хорошее и в молодости необходима". Она и поплакать могла, и обратиться за помощью к гадалке, чтобы волшебством "присушить милого", тем более знала - ему пророчат хорошую должность, а там - дом и благополучия. Итак, для Вероники любви укладывалось в единую понятную для нее форму.

16-летняя ограниченная Вероника мечтала стать советницей, любоваться в окне в элегантном уборе перед прохожими, которые будут обращать на нее внимание. Чтобы добиться своей цели, она попросила помощи у своей бывшей няни, злой колдуньи. Но Ансельм, однажды отдыхая под бузиной, встретился с золотисто-зелеными змейками, дочерьми архивариуса Линдгорста, в подрабатывал тем, что переписывал рукописи. Он влюбился в одну из змеек, ею оказалась волшебная сказочная девушка Серпентина. Ансельм женился на ней, в наследство молодежи получили золотой горшок с лилией, который принесет им счастье. Они поселились в сказочной стране Атлантиде. Вероника вышла замуж за регистратора Геербранда - ограниченного прозаического чиновника, похожего своими мировоззренческими позициями с девушкой. ее мечта осуществилась: она жила в прекрасном доме на Новом рынке, у нее шляпу нового фасона, новая турецкая шаль, она завтракала у окна, отдавала распоряжения прислуге. Ансельм стал поэтом, жил в сказочной стране. В последнем абзаце автор подтвердил философская идею новеллы: "Да разве блаженство Ансельма Есть не что иное, как жизнь в поэзии, которой священная гармония всего сущего открывается как глубочайшая из тайн природы!". То есть царство поэтической фантастики в мире искусства.

Ансельм печально предчувствовал горькую истину, но не осознавал ее. К концу ему не удалось понять упорядоченный мир Вероники, как нечто тайное манило его. Так появились сказочные существа (мощный Саламандр (дух огня)), средняя уличная торговка Лиза превратилась в могущественную волшебницу, порожденную силами зла, студента заворожила пением прекрасная Серпентина. В финале сказки герои вернули себе привычный вид.

Борьба за душу Ансельма, которая велась между Вероникой, Серпентиною и теми силами, которые стояли за ними, завершилась победой Серпентины, что символизировало победу поэтического призвания героя.

Э.Т.А.Гофмана владел замечательным мастерством рассказчика. Им написано большое количество новелл, вошедших в сборники: "Ночные рассказы" (1817), "Серпионови братья" (1819-1821), "Последние рассказы" (1825), которые уже вышли после смерти писателя.

В 1819 году появилась новелла Гофмана "Крошка Цахес по прозвищу Ценно-бер", которая некоторыми мотивами близка к сказке "Золотой горшок". Но история Ансельма - это скорее всего фантастическая феерия, тогда как "Крошка Цахес" - социальная сатира писателя.

Также Гофман стал создателем криминального жанра. Новелла "Мадемуазель Скюдери" признана его родоначальницей. Писатель построил рассказ на разоблачении тайны преступления. Он сумел всем, что происходит, дать доказательственное психологическое обоснование.

Художественная манера и основные мотивы творчества Гофмана представлены в романе "Жизненная философия Кота Мурра". Это один из самых выдающихся произведений писателя.

Основная тема романа - конфликт художника с действительностью. Мир фантастики совсем исчез со страниц романа, за исключением некоторых второстепенных деталей, связанных с образом мастера Абрахама, и все внимание автора сосредоточено на реальном мире, на конфликтах, которые происходили в современной ему Германии.

Главный герой кот Мурр - антипод Крейслера, его пародийный двойник, пародия на романтического героя. Драматической судьбе настоящего художника, музыканта Крейслера противопоставлен бытия "просвещенного" филистера Мурра.

Все кошачьи-собачий мир в романе - сатирическая пародия на немецкое общество: аристократию, чиновников, студенческие группировки, в полицию и т.

Мурр думал, что он выдающаяся личность, ученый, поэт, философ, а потому летопись своей жизни вел "с наставлением кошачьей молодежи". Но в действительности Мурр был олицетворением "гармоничного наглеца", который так ненавистен романтикам.

Гофман пытался представить в романе идеал гармоничного общественного устройства, в основе которого лежало общее преклонение перед искусством. Это Канцгеймське аббатство, где искал убежища Крейслер. Оно мало чем похоже на монастырь и скорее напоминало телемское аббатство Рабле. Однако и сам Гофман понимал нереальную утопичность этой идиллии.

Хотя роман не завершен (из-за болезни и смерти писателя), читатель стала понятна тупик и трагизм судьбы капельмейстера, в образе которого писатель воссоздал непримиримый конфликт настоящего художника с существующим общественным строем.

Творческий метод Э.Т.А.Гофмана

o Романтический план.

o Тяготение к реалистической манеры.

o Мечта всегда развеивается перед бременем реальности. Бессилие мечты вызывает иронию, юмор.

o Юмор Гофмана изображен в съемных тонах.

o Двуплановость творческой манеры.

o Нерешенность конфликта между героем и внешним миром.

o Главный герой - человек творческий (музыкант, художник, писатель), которой достижим мир искусства, сказочной фантастики, где он может реализовать себя и найти убежище от реальной обыденности.

o Конфликт художника с обществом.

o Противоречия между героем и его идеалами, с одной стороны, и действительностью - с другой.

o Ирония - существенный компонент поэтики Гофмана - приобретает трагическое звучание и заключает в себе сочетание трагического и комического.

o Переплетение и взаимопроникновение сказочно-фантастического плана с реальным.

o Противопоставление мира поэтического и мира обыденного прозы.

o В конце 10-х гг. XX в. - Усиление общественной сатиры в его произведениях, обращение к явлениям современного общественно-политической жизни.

К 240-летию со дня рождения

Стоя у могилы Гофмана на Иерусалимском кладбище в центре Берлина, подивилась тому, что на скромном памятнике он представлен в первую очередь как советник апелляционного суда, юрист и лишь затем как поэт, музыкант и художник. Впрочем, он ведь и сам признавался: «По будням я юрист и разве только чуточку музыкант, днём в воскресенье я рисую, а вечерами до поздней ночи я – весьма остроумный сочинитель». Всю жизнь он – великий совместитель.

Третьим на памятнике стояло крестильное имя Вильгельм. А между тем он сам заменил его именем боготворимого Моцарта – Амадей. Неспроста заменил. Он ведь поделил человечество на две неравные части: «Одна состоит только из хороших людей, но плохих музыкантов или вовсе не музыкантов, другая же – из истинных музыкантов». Не нужно понимать это буквально: отсутствие музыкального слуха – не главный грех. «Хорошие люди», филистеры, посвящают себя интересам кошелька, что ведёт к необратимым извращениям человечности. По словам Томаса Манна, они отбрасывают широкую тень. Филистерами становятся, музыкантами рождаются. Та часть, к которой принадлежал Гофман, это люди духа, а не брюха – музыканты, поэты, художники. «Хорошие люди» их чаще всего не понимают, презирают, смеются над ними. Гофман сознаёт, что его героям некуда бежать, жить среди филистеров – это их крест. И он сам нёс его до гробовой доски. А жизнь его по нынешним меркам была короткой (1776-1822)

Страницы биографии

Удары судьбы сопровождали Гофмана от рождения до смерти. Он родился в Кёнигсберге, где в ту пору профессорствовал «узколицый» Кант. Родители быстро разошлись, и с 4-х лет вплоть до университета он жил в доме дяди, успешного юриста, но человека чванливого и педантичного. Сирота при живых родителях! Мальчик рос замкнутым, чему способствовал его малый рост и облик уродца. При внешней расхлябанности и шутовстве натура его была уязвима до чрезвычайности. Экзальтированная психика определит многое в его творчестве. Природа наделила его острейшим умом и наблюдательностью. Душа ребёнка, подростка, тщетно жаждавшая любви и ласки, не ожесточилась, но, израненная, страдала Показательно признание: «Юность моя подобна иссушённой пустыне, без цветов и тени».

Университетские занятия юриспруденцией он рассматривал как досадную повинность, ибо по-настоящему любил только музыку. Чиновничья служба в Глогау, Берлине, Познани и особенно в захолустном Плоцке тяготила. Но всё же в Познани счастье улыбнулось: обвенчался с очаровательной полькой Михалиной. Мишка, хоть и чуждая его творческим исканиям и духовным запросам, станет его верным другом и опорой до конца. Влюбляться он будет не раз, но всегда без взаимности. Муки неразделённой любви запечатлеет он во многих произведениях.

В 28 лет Гофман – правительственный чиновник в занятой пруссаками Варшаве. Здесь раскрылись и композиторские способности, и певческий дар, и талант дирижёра. С успехом поставлены два его зингшпиля. «Музы всё ещё ведут меня по жизни как святые заступницы и покровительницы; им предаюсь целиком», – пишет он другу. Но и службой он не пренебрегает.

Вторжение Наполеона в Пруссию, хаос и нескладица военных лет положили конец недолгому благополучию. Началась скитальческая, материально неустроенная, порой голодная жизнь: Бамберг, Лейпциг, Дрезден… Умерла двухлетняя дочь, тяжко занемогла жена, сам заболел нервной горячкой. Он брался за любую работу: домашний учитель музыки и пения, торговец нотами, капельмейстер, художник-декоратор, директор театра, рецензент «Всеобщей музыкальной газеты»… А в глазах обывателей-филистеров этот маленький, невзрачный, нищий и бесправный человечек – попрошайка у дверей бюргерских салонов, шут гороховый. Между тем, в Бамберге он проявил себя как человек театра, предвосхитив принципы и Станиславского, и Мейерхольда. Здесь он сложился как универсальный художник, о котором мечтали романтики.

Гофман в Берлине

Осенью 1814 года Гофман с помощью друга получил место в уголовном суде в Берлине. Впервые за многие годы скитаний у него появилась надежда обрести постоянное пристанище. В Берлине он оказался в центре литературной жизни. Здесь завязались знакомства с Людвигом Тиком, Адальбертом фон Шамиссо, Клеменсом Брентано, Фридрихом Фуке де ла Мотт, автором повести «Ундина», художником Филиппом Фейтом (сыном Доротеи Мендельсон). Раз в неделю друзья, назвавшие своё сообщество в честь пустынника Серапиона, собирались в кофейне на Унтер-ден-Линден (Serapionsabende). Засиживались допоздна. Гофман читал им свои новейшие произведения, они вызывали живую реакцию, расходиться не хотелось. Интересы пересекались. Гофман стал писать музыку к повести Фуке, тот согласился стать либреттистом, и в августе 1816-го романтическая опера «Ундина» была поставлена на сцене Королевского Берлинского театра. Состоялось 14 спектаклей, но через год театр сгорел. В огне погибли чудесные декорации, которые по эскизам Гофмана выполнил сам Карл Шинкель, прославленный художник и придворный архитектор, который в начале Х1Х в. построил чуть ли ни пол-Берлина. А поскольку с Тамарой Шинкель, прямым потомком великого мастера, я училась в Московском пединституте, то чувствую и себя причастной к гофмановской «Ундине».

Со временем занятия музыкой отошли на второй план. Своё музыкальное призвание Гофман как бы передал любимому герою, его alter ego, Иоганну Крейслеру, который из произведения в произведение несёт с собой высокую музыкальную тему. Гофман был энтузиастом музыки, называл её «праязыком природы».

Будучи в высшей степени Homo Ludens (человеком играющим), Гофман по-шекспировски воспринимал весь мир как театр. Его близким другом был знаменитый актёр Людвиг Девриент, с которым он встречался в кабачке Люттера и Вегнера, где они бурно проводили вечера, предаваясь как возлияниям, так и вдохновенным юмористическим импровизациям. Оба были уверены, что у них имеются двойники и поражали завсегдатаев искусством перевоплощения. Эти посиделки закрепили за ним славу полубезумного алкоголика. Увы, он и в самом деле под конец стал пьяницей и держался эксцентрично и манерно, но чем дальше, тем яснее становилось, что в июне 1822 года в Берлине от сухотки спинного мозга в муках и безденежьи скончался величайший маг и чародей немецкой литературы.

Литературное наследство Гофмана

Сам Гофман своё призвание видел в музыке, но славу приобрёл писательством. Всё началось с «Фантазий в манере Калло» (1814-15), затем последовали «Ночные рассказы» (1817), четырёхтомник новелл «Серапионовы братья» (1819-20), своеобразный романтический «Декамерон». Гофман написал ряд больших повестей и два романа – так называемый «чёрный», или готический роман «Эликсиры сатаны» (1815-16) о монахе Медарде, в котором сидят два существа, одно из них – злой гений, и незавершённые «Житейские воззрения кота Мурра» (1820-22). Помимо этого, сочинялись сказки. Самая известная из них рождественская – «Щелкунчик и мышиный король». С приближением Нового года в театрах и по телевидению идёт балет «Щелкунчик». Музыка Чайковского у всех на слуху, но лишь единицы знают, что балет написан по сказке Гофмана.

О сборнике «Фантазии в манере Калло»

Французский художник XVII века Жак Калло известен своими гротескными рисунками и офортами, в которых реальность выступает в фантастическом обличье. Уродливые фигуры на его графических листах, изображавших сцены карнавала или театральные представления, пугали и притягивали. Манера Калло импонировала Гофману и дала определённый художественный стимул.

Центральным произведением сборника стала новелла «Золотой горшок», у которой подзаголовок – «Сказка из новых времён». Сказочные происшествия случаются в современном писателю Дрездене, где рядом с обыденным миром существует потаённый мир чародеев, волшебников и злых колдуний. Впрочем, как выясняется, они ведут двойное существование, некоторые из них прекрасно совмещают магию и волшебство со службой в архивах и присутственных местах. Таков ворчливый архивариус Линдхорст – владыка Саламандр, такова злая старуха-колдунья Рауэр, торгующая у городских ворот, дочь репы и драконова пера. Именно её корзинку с яблоками нечаянно опрокинул главный герой студент Ансельм, от этой мелочи и пошли все его злоключения.

Каждая глава сказки названа автором «вигилия», что на латинском языке означает – ночная стража. Ночные мотивы вообще характерны для романтиков, здесь же сумеречное освещение усиливает таинственность. Студент Ансельм – растяпа, из породы тех, у кого, если падает бутерброд, то непременно маслом вниз, но и он верит в чудеса. Он – носитель поэтического чувства. При этом он надеется занять подобающее место в обществе, стать гофратом (надворным советником), тем более, что дочь конректора Паульмана Вероника, за которой он ухаживает, твёрдо определилась в жизни: она станет женой гофрата и будет красоваться по утрам в окне в элегантном туалете на удивление прохожим франтам. Но волею случая Ансельм прикоснулся к миру чудесного: внезапно в листве дерева он увидел трёх изумительных золотисто-зелёных змеек с сапфировыми глазами, увидел и – пропал. «Он чувствовал, как в глубине его существа шевелилось что-то неведомое и причиняло ему ту блаженную и томительную скорбь, которая обещает человеку другое, высшее бытие».

Гофман проводит своего героя через множество испытаний, прежде чем он попадает в волшебную Атлантиду, где соединяется с дочкой могущественного повелителя Саламандр (он же архивариус Линдхорст) – синеглазой змейкой Серпентиной. В финале все обретают партикулярный облик. Дело заканчивается двойной свадьбой, ибо Вероника находит своего гофрата – это прежний соперник Ансельма Геербранд.

Ю. К Олеша в заметках о Гофмане, которые возникли при чтении «Золотого горшка», задаётся вопросом: «Кто он был, этот безумный человек, единственный в своём роде писатель в мировой литературе, со вскинутыми бровями, загнутым книзу тонким носом, с волосами, навсегда поднявшимися дыбом?» Возможно, знакомство с его творчеством позволит ответить на этот вопрос. Я бы рискнула назвать его последним романтиком и родоначальником фантастического реализма.

«Песочный человек» из сборника «Ночные рассказы»

Название сборника «Ночные рассказы» не случайно. По большому счёту, все вещи Гофмана можно назвать «ночными», ибо он – поэт мрачных сфер, в которых человек ещё связан с тайными силами, поэт бездн, провалов, из которых возникает то двойник, то призрак, то вампир. Он даёт понять читателю, что побывал в царстве теней, даже когда облекает свои фантазии в дерзкую и весёлую форму.

«Песочный человек», которого он неоднократно переделывал, – несомненный шедевр. В этой повести особую напряженность приобретает борьба между отчаянием и надеждой, между мраком и светом. Гофман уверен, что человеческая личность является не чем-то постоянным, а зыбким, способным трансформироваться, раздваиваться. Таков главный герой повести студент Натанаэль, наделённый поэтическим даром.

В детстве его пугали песочным человеком: если ты не заснёшь, придёт песочник, бросит тебе в глаза песок, а потом и глаза отнимет. Уже став взрослым, Натаниэль не может избавиться от страха. Ему кажется, что кукольный мастер Коппелиус – песочный человек, а коммивояжер Коппола, продающий очки и увеличительные стёкла, – тот же самый Коппелиус, т.е. тот же самый песочный человек. Натаниэль явно находится на грани душевной болезни. Напрасно невеста Натаниэля Клара, простая и разумная девушка, пытается его излечить. Она верно говорит, что то страшное и ужасное, о чём постоянно говорит Натанаэль, произошло в его душе, а внешний мир мало к тому причастен. Его стихи с их сумрачным мистицизмом ей скучны. Романтически экзальтированный Натанаэль ей не внемлет, он готов видеть в ней убогую мещанку. Неудивительно, что юноша влюбляется в механическую куклу, которую профессор Спаланцани с помощью Коппелиуса мастерил в течение 20 лет и, выдав её за свою дочь Оттилию, ввёл в высшее общество провинциального городка. Натаниэль не понимал, что предмет его воздыханий – хитроумный механизм. Но ведь обманулись решительно все. Заводная кукла посещала светские собрания, пела и танцевала, как живая, и все восхищались её красотой и образованностью, хотя кроме «ох!» и «ах!» она ничего не говорила. И в ней-то Натанаэль увидел «родственную душу». Что это как не насмешка над юношеским донкихотством романтического героя?

Натаниэль идёт делать предложение Оттилии и застаёт ужасную сцену: перессорившиеся профессор и кукольный мастер на его глазах разрывают куклу Оттилию на части. Юноша сходит с ума и, взобравшись на колокольню, бросается оттуда вниз.

Видимо, сама действительность представлялась Гофману бредом, кошмаром. Желая сказать, что люди бездушны, он превращает своих героев в автоматы, но самое ужасное, что этого никто не замечает. Происшествие с Оттилией и Натаниэлем взволновало горожан. Как быть? Как узнать, не манекен ли сосед? Как, наконец, доказать, что ты сам не марионетка? Каждый старался повести себя как можно необычнее, чтобы избежать подозрений. Вся история приобрела характер кошмарной фантасмагории.

«Крошка Цахес, по прозванию Циннобер» (1819) – одно из самых гротескных произведений Гофмана. Сказка эта отчасти перекликается с «Золотым горшком». Сюжет её довольно прост. Благодаря трём чудесным золотым волоскам уродец Цахес, сын несчастной крестьянки, оказывается в глазах окружающих мудрее, красивее, достойней всех. Он с молниеносной быстротой становится первым министром, получает руку прекрасной Кандиды, пока волшебник не разоблачает мерзкого уродца.

«Безумная сказка», «самая юмористическая из всех написанных мною», – так говорил о ней автор. Такова его манера – облекать в покровы юмора серьёзнейшие вещи. Речь ведь идёт об ослеплённом, оглуплённом обществе, принимающем «сосульку, тряпку за важного человека» и творящем из него кумира. Кстати, так было и в «Ревизоре» Гоголя. Гофман создаёт великолепную сатиру на «просвещённую деспотию» князя Пафнутия. «Это не только чисто романтическая притча об извечной филистерской враждебности поэзии («Всех фей гнать!» – таков первый приказ начальства. – Г.И.), но и сатирическая квинтэссенция немецкого убожества с его претензиями на великодержавность и неискоренимыми мелкопоместными замашками, с его полицейским просвещением, с раболепием и подавленностью подданных» (А.Карельский).

В карликовом государстве, где «просвещение разразилось», его программу намечает камердинер князя. Он предлагает «вырубить леса, сделать реку судоходной, развести картофель, улучшить сельские школы, насадить акации и тополя научить юношество распевать на два голоса утренние и вечерние молитвы, проложить шоссейные дороги и привить оспу». Кое-что из этих «просветительских акций» действительно имело место в Пруссии Фридриха II, который разыгрывал роль просвещённого монарха. Просвещение здесь проходило под девизом: «Гнать всех инакомыслящих!»

Среди инакомыслящих – студент Бальтазар. Он из породы истинных музыкантов, а потому страдает в среде филистеров, т.е. «хороших людей». «В чудесных голосах леса Бальтазару слышалась безутешная жалоба природы, и, казалось, он и сам должен раствориться в этой жалобе, и всё его существование – чувство глубочайшей непреодолимой боли».

По законам жанра сказка заканчивается хэппи-эндом. С помощью театральных эффектов, подобных фейерверку, Гофман позволяет «одарённому внутренней музыкой» студенту Бальтазару, влюблённому в Кандиду, победить Цахеса. Спаситель-волшебник, который научил Бальтазара вырвать три золотых волоска у Цахеса, после чего у всех спала пелена с глаз, делает молодожёнам свадебный подарок. Это домик с участком, где произрастает отменная капуста, в кухне «горшки никогда не перекипают», в столовой не бьётся фарфор, в гостиной не пачкаются ковры, иначе говоря, здесь царит вполне мещанский уют. Так вступает в права романтическая ирония. С ней мы встречались и в сказке «Золотой горшок», где золотой горшок получали под занавес влюблённые. Этот знаковый сосуд-символ пришёл на смену голубому цветку Новалиса, в свете этого сравнения беспощадность иронии Гофмана становилась ещё очевиднее.

О «Житейских воззрениях кота Мурра»

Книга задумывалась как итоговая, в ней сплелись все темы и особенности манеры Гофмана. Здесь трагедия соединилась с гротеском, хотя они обратны друг другу. Сама композиция тому способствовала: биографические записки учёного кота прослаиваются страницами из дневника гениального композитора Иоганна Крейслера, которые Мурр использовал вместо промокашек. Так и напечатал рукопись незадачливый издатель, помечая «вкрапления» гениального Крейслера как «Мак. л.» (макулатурные листы). Кому нужны страдания и печали любимца Гофмана, его alter ego? На что они годятся? Разве что на просушку графоманских упражнений учёного кота!

Иоганн Крейслер, дитя бедных и невежественных родителей, познавший нужду и все превратности судьбы, – странствующий музыкант-энтузиаст. Это – любимец Гофмана, он действует во многих его произведениях. Энтузиасту чуждо всё, что имеет вес в обществе, потому его ждут непонимание и трагическое одиночество. В музыке и любви уносится Крейслер далеко, далеко в светлые миры, известные ему одному. Но тем безумнее для него возврат с этой высоты на землю, в суету и грязь маленького города, в круг низменных интересов и мелких страстей. Натура неуравновешенная, постоянно раздираемая сомнениями в людях, в мире, в собственном творчестве. От восторженного экстаза он легко переходит к раздражительности или к полной мизантропии по самому незначительному поводу. Фальшивый аккорд вызывает у него приступ отчаяния. «Крейслер нелеп, почти смешон, он постоянно шокирует респектабельность. Эта неконтактность с миром отражает полное неприятие окружающей жизни, её тупости, невежества, бездумия и пошлости… Крейслер восстаёт один против целого мира, и он обречён. Мятежный дух его гибнет в душевной болезни» (И.Гарин).

Но ведь не он, а учёный кот Мурр претендует на роль романтического «сына века». Да и роман пишется от его имени. Перед нами не просто двухярусная книга: «Крейслериана» и животный эпос «Мурриана». Новое здесь – линия Мурра. Мурр не просто филистер. Он пытается предстать энтузиастом, мечтателем. Романтический гений в образе кота – смешная идея. Вслушайтесь в его романтические тирады: «… я знаю твёрдо: моя родина – чердак!. Климат отчизны, её нравы, обычаи – как неугасимы эти впечатления… Откуда во мне такой возвышенный образ мыслей, такое неодолимое стремление в высшие сферы? Откуда такой редкостный дар мигом возноситься вверх, такие достойные зависти отважные, гениальнейшие прыжки? О, сладкое томление наполняет грудь мою! Тоска по родному чердаку поднимается во мне мощной волной! Тебе я посвящаю эти слёзы, о прекрасная родина…» Что это как не убийственная пародия на романтические эмпиреи йенских романтиков, но ещё больше – на германофильство гейдельбергцев?!

Писатель создал грандиозную пародию на само романтическое мировоззрение, зафиксировав симптомы кризиса романтизма. Именно сплетение, единство двух линий, сталкивание пародии с высоким романтическим стилем рождает нечто новое, неповторимое.

«Что за истинно зрелый юмор, какая сила действительности, какая злость, какие типы и портреты и рядом – какая жажда красоты, какой светлый идеал!» Достоевский так оценил «Кота Мурра», но это достойная оценка творчества Гофмана в целом.

Двоемирие Гофмана: буйство фантазии и «суетня жизни»

Каждый истинный художник воплощает своё время и ситуацию человека в этом времени на художественном языке эпохи. Художественный язык гофмановского времени – романтизм. Разрыв между мечтой и действительностью составляет основу романтического миросозерцания. «Тьмы низких истин мне дороже/ Нас возвышающий обман» – эти слова Пушкина можно поставить эпиграфом к творчеству немецких романтиков. Но если предшественники, возводя свои воздушные замки, уносились прочь от земного в идеализированное Средневековье или в романтизированную Элладу, то Гофман отважно погружался в современную реальность Германии. При этом он как никто до него смог выразить тревожность, зыбкость, изломанность эпохи и самого человека. По мысли Гофмана, не только общество поделено на части, каждый человек, его сознание раздвоено, разорвано. Личность утрачивает свою определённость, цельность, отсюда мотив двойничества и безумия, столь характерный для Гофмана. Мир неустойчив, и человеческая личность распадается. Борьба между отчаянием и надеждой, между мраком и светом ведётся почти во всех его произведениях. Не дать тёмным силам места в своей душе – вот что волнует писателя.

При внимательном чтении даже в самых фантастических вещах Гофмана, таких как «Золотой горшок», «Песочный человек», можно обнаружить весьма глубокие наблюдения над реальной жизнью. Он сам признался: «Во мне слишком сильно чувство реальности». Выражая не столько гармонию мира, сколько жизненный диссонанс, Гофман передавал его с помощью романтической иронии и гротеска. В его произведениях полным полно всяческих духов и призраков, происходят вещи невероятные: кот сочиняет стихи, министр тонет в ночном горшке, у дрезденского архивариуса брат – дракон, а дочери – змейки и прочее и прочее, тем не менее, он писал о современности, о последствиях революции, об эпохе наполеоновских смут, которые многое перевернули в сонном укладе трёхсот немецких государств-княжеств.

Он заметил, что вещи стали властвовать над человеком, жизнь механизируется, автоматы, бездушные куклы берут верх над человеком, индивидуальное тонет в стандартном. Он задумывался над таинственным феноменом претворения всех ценностей в меновую стоимость, прозревал новую силу денег.

Что позволяет ничтожному Цахесу превратиться в могущественного министра Циннобера? Три золотых волоска, которыми наделила его сострадательная фея, имеют чудодейственную силу. Это отнюдь ещё не бальзаковское понимание беспощадных законов нового времени. Бальзак был доктором социальных наук, а Гофман – провидец, которому фантастика помогала обнажать прозу жизни и строить гениальные догадки о будущем. Показательно, что сказки, где он давал волю безудержной фантазии, имеют подзаголовки – «Сказки из новых времён». Он не просто судил современную действительность как бездуховное царство «прозы», он сделал её предметом изображения. «Опьянённый фантазиями Гофман,– как писал о нём выдающийся германист Альберт Карельский, – на поверку обескураживающе трезв».

Уходя из жизни, в последнем рассказе «Угловое окно» Гофман поделился своей тайной: «Ты, чего доброго, думаешь, что я уже поправляюсь? Отнюдь нет… Но вот это окно – утешение для меня: здесь мне снова явилась жизнь во всей своей пестроте, и я чувствую, как мне близка её никогда не прекращающаяся суетня».

Берлинский дом Гофмана с угловым окном и его могилу на иерусалимском кладбище «подарили» мне Мина Полянская и Борис Антипов из породы энтузиастов, столь чтимой нашим юбиляром.

Гофман в России

Тень Гофмана благотворно осеняла русскую культуру в Х1Х веке, о чём подробно и убедительно рассказали филологи А. Б. Ботникова и моя сокурсница по аспирантуре Джульетта Чавчанидзе, проследившие взаимоотношения Гоголя и Гофмана. Ещё Белинский удивлялся, почему Европа не ставит «гениального» Гофмана рядом с Шекспиром и Гёте. «Русским Гофманом» называли князя Одоевского. Герцен восхищался им. Страстный поклонник Гофмана, Достоевский писал о «Коте Мурре»: «Что за истинно зрелый юмор, какая сила действительности, какая злость, какие типы и портреты и рядом – какая жажда красоты, какой светлый идеал!» Это достойная оценка творчества Гофмана в целом.

В ХХ веке влияние Гофмана испытали Кузмин, Хармс, Ремизов, Набоков, Булгаков. Маяковский не всуе поминал его имя в стихах. Ахматова не случайно выбрала его в провожатые: «Вечерней порою/ Сгущается тьма,/ Пусть Гофман со мною/ Дойдёт до угла».

В 1921 году в Петрограде при «Доме искусств» сложилось сообщество литераторов, которые назвали себя в честь Гофмана – Серапионовы братья. В него вошли Зощенко, Вс. Иванов, Каверин, Лунц, Федин, Тихонов. Они тоже собирались еженедельно для чтения и обсуждения своих произведений. Вскоре навлекли они упрёки пролетарских писателей в формализме, что «аукнулось» в 1946 году в Постановлении ЦК ВКП (б) о журналах «Нева» и «Ленинград». Шельмовали и подвергли остракизму, обрекая на гражданскую смерть, Зощенко и Ахматову, но «под раздачу» попал и Гофман: он был назван «родоначальником салонного декадентства и мистицизма». Для судеб Гофмана в советской России невежественное суждение «партайгеноссе» Жданова имело печальные последствия: перестали издавать и изучать. Трёхтомник избранных его произведений вышел лишь в 1962-м в издательстве «Художественная литература» стотысячным тиражом и сразу стал раритетом. Гофман долго оставался на подозрении, и только в 2000 году вышло 6-томное собрание его сочинений.

Прекрасным памятником гению-чудаку мог бы стать фильм Андрея Тарковского, который он намеревался снять. Не успел. Остался лишь его дивный сценарий – «Гофманиада».

В июне 2016-го в Калининграде стартовал Международный литературный фестиваль-конкурс «Русский Гофман», в котором участвуют представители 13 стран. В его рамках предусмотрена выставка в Москве в Библиотеке иностранной литературы им. Рудомино «Встречи с Гофманом. Русский круг». В сентябре на большой экран выйдет полнометражный кукольный фильм «Гофманиада. Искушение юного Ансельма», в котором виртуозно переплелись сюжеты сказок «Золотой горшок», «Крошка Цахес», «Песочный человек» и страницы биографии автора. Это самый грандиозный проект «Союзмультфильма», задействовано 100 кукол, режиссёр Станислав Соколов снимал его 15 лет. Главный художник картины – Михаил Шемякин. На фестивале в Калининграде было показано 2 части фильма. Мы – в ожидании и предвкушении встречи с ожившим Гофманом.

Грета Ионкис

Окончил Кенигсбергский университет, где изучал юридическое право.

После недолгой практики в суде города Глогау (Глогув) Гофман в Берлине успешно сдал экзамен на чин асессора и получил назначение в Познань.

В 1802 году после скандала, вызванного его карикатурой на представителя высшего сословия, Гофман был переведен в польский городок Плоцк, в 1793 году отошедший к Пруссии.

В 1804 году Гофман переехал в Варшаву, где весь свой досуг посвящал музыке, в театре были постановлены несколько его музыкально-сценических произведений. Стараниями Гофмана было организовано филармоническое общество и симфонический оркестр.

В 1808-1813 годах он занимал пост капельмейстера в театре города Бамберг (Бавария). В этот же период он подрабатывал уроками пения для дочерей местной знати. Здесь же он написал оперы "Аврора" и "Дуэттини", которую посвятил ученице Юлии Марк. Помимо опер Гофман был автором симфоний, хоров, камерных сочинений.

Первые его статьи были помещены на страницах "Всеобщей музыкальной газеты", сотрудником которой он был с 1809 года. Гофман представлял музыку как особый мир, способный раскрыть перед человеком смысл его чувств и страстей, а также постигнуть природу всего загадочного и невыразимого. Ярким выражением музыкально-эстетических взглядов Гофмана стали его новеллы "Кавалер Глюк" (1809), "Музыкальные страдания Иоганна Крейслера, капельмейстера" (1810), "Дон Жуан" (1813), диалог "Поэт и композитор" (1813). Рассказы Гофмана позднее были объединены в сборнике "Фантазии в духе Калло" (1814-1815).

В 1816 году Гофман вернулся на государственную службу советником Берлинского апелляционного суда, где и прослужил до конца жизни.

В 1816 году была поставлена самая известная опера Гофмана "Ундина", но пожар, уничтоживший все декорации, положил конец ее большому успеху.

После этого он, помимо службы, посвятил себя литературной работе. Сборник "Серапионовы братья" (1819-1821), роман "Житейские воззрения кота Мурра" (1820-1822) снискали Гофману всемирную славу. Известность получили сказка "Золотой горшок" (1814), роман "Эликсир дьявола" (1815-1816), рассказ в духе волшебной сказки "Крошка Цахес по прозванию Циннобер" (1819).

Роман Гофмана "Повелитель блох" (1822) привел к конфликту с прусским правительством, компрометирующие части романа были изъяты и опубликованы только в 1906 году.

С 1818 года у писателя развивалась болезнь спинного мозга, которая в течение нескольких лет привела к параличу.

25 июня 1822 года Гофман скончался. Похоронен на третьем кладбище храма Иоанна Иерусалимского.

Произведения Гофмана оказали влияние на немецких композиторов Карла Марию фон Вебера, Роберта Шумана, Рихарда Вагнера. Поэтические образы Гофмана получили воплощение в творчестве композиторов Шумана ("Крейслериана"), Вагнера ("Летучий голландец"), Чайковского ("Щелкунчик"), Адольфа Адана ("Жизель"), Лео Делиба ("Коппелия"), Ферруччо Бузони ("Выбор невесты"), Пауля Хиндемита ("Кардильяк") и др. Сюжетами для опер послужили произведения Гофмана "Мастер Мартин и его подмастерья", "Крошка Цахес по прозванию Циннобер", "Принцесса Брамбилла" и др. Гофман - герой опер Жака Оффенбаха "Сказки Гофмана".

Гофман был женат на дочери познанского писаря Михалине Рорер. Их единственная дочь Цецилия умерла в двухлетнем возрасте.

В немецком городе Бамберг, в доме, где на втором этаже жили Гофман с супругой, открыт музей писателя. В Бамберге установлен памятник писателю, держащему на руках кота Мурра.

Материал подготовлен на основе информации открытых источников

«Должен тебе сказать, благосклонный читатель, что мне … уже не раз
удавалось уловить и облечь в чеканную форму сказочные образы…
Вот откуда у меня берется смелость и в дальнейшем сделать достоянием
гласности столь приятное мне общение со всякого рода фантастическими
фигурами и непостижимыми уму существами и даже пригласить самых
серьезных людей присоединиться к их причудливо-пестрому обществу.
Но мне думается, ты не примешь эту смелость за дерзость и сочтешь
вполне простительным с моей стороны стремление выманить тебя из узкого
круга повседневных будней и совсем особым образом позабавить, заведя в чужую
тебе область, которая в конце концов тесно сплетается с тем царством,
где дух человеческий по своей воле властвует над реальной жизнью и бытием».
(Э.Т.А. Гофман)

Хотя бы раз в году, точнее – в конце года, об Эрнсте Теодоре Амадее Гофмане, так или иначе, вспоминают все. Трудно представить себе Новогодние и Рождественские праздники без самых разнообразных постановок «Щелкунчика» – от классического балета до шоу на льду.

Этот факт одновременно и радует, и огорчает, ибо значение Гофмана далеко не исчерпывается написанием знаменитой сказки про кукольного уродца. Его влияние на русскую литературу поистине огромно. «Пиковая дама» Пушкина, «Петербургские повести» и «Нос» Гоголя, «Двойник» Достоевского, «Дьяволиада» и «Мастер и Маргарита» Булгакова - за всеми этими произведениями незримо витает тень великого немецкого писателя. Литературный кружок, образованный М. Зощенко, Л. Лунцем, В. Кавериным и др., носил название «Серапионовы братья», как и сборник рассказов Гофмана. В любви к Гофману признается и Глеб Самойлов - автор множества ироничных песен-страшилок группы АГАТА КРИСТИ.
Поэтому прежде, чем перейти непосредственно к культовому «Щелкунчику», нам придется рассказать еще много интересного…

Юридические страдания капельмейстера Гофмана

«Тот, кто лелеял небесную мечту, навек обречён мучиться земной мукой».
(Э.Т.А. Гофман «В церкви иезуитов в Г.»)

Родной город Гофмана сегодня входит в состав Российской федерации. Это Калининград, бывший Кенигсберг, где 24 января 1776 года и появился на свет мальчуган с характерным для немцев тройным именем Эрнст Теодор Вильгельм. Я ничего не путаю – третье имя было именно Вильгельм, но наш герой с детства так прикипел к музыке, что уже в зрелом возрасте сменил его на Амадей, в честь сами-знаете-кого.

Основная жизненная трагедия Гофмана совершенно не нова для творческой личности. Это был вечный конфликт между желанием и возможностью, миром мечты и пошлостью реальности, между тем, что должно быть и тем, что есть. На могиле Гофмана написано: «Он был одинаково хорош как юрист, как литератор, как музыкант, как живописец» . Всё написанное – правда. И тем не менее, через несколько дней после похорон его имущество идет с молотка для расчета по долгам с кредиторами.

Могила Гофмана.

Даже посмертная слава пришла к Гофману не так, как дОлжно. С раннего детства и до самой смерти наш герой считал своим настоящим призванием только музыку. Она была для него всем – Богом, чудом, любовью, самым романтичным из всех искусств…

Э.Т.А. Гофман «Житейские воззрения кота Мурра»:

«- …Есть один лишь ангел света, способный осилить демона зла. Это светлый ангел - дух музыки, который часто и победоносно вздымался из души моей, при звуках его мощного голоса немеют все земные печали.
- Я всегда, - заговорила советница,- я всегда полагала, что музыка действует на вас слишком сильно, более того - почти пагубно, ибо во время исполнения какого-нибудь замечательного творения казалось, что все ваше существо пронизано музыкой, искажались даже и черты вашего лица. Вы бледнели, вы были не в силах вымолвить ни слова, вы только вздыхали и проливали слезы и нападали затем, вооружаясь горчайшей издевкой, глубоко уязвляющей иронией, на каждого, кто хотел сказать хоть слово о творении мастера…»

«С тех пор, как я пишу музыку, мне удается забывать все свои заботы, весь мир. Потому что тот мир, который возникает из тысячи звуков в моей комнате, под моими пальцами, несовместим ни с чем, что находится за его пределами».

В 12 лет Гофман уже играл на органе, скрипке, арфе и гитаре. Он же стал автором первой романтической оперы «Ундина». Даже первое литературное произведение Гофмана «Кавалер Глюк» было о музыке и музыканте. И вот этому человеку, будто созданному для мира искусства, пришлось почти всю свою жизнь проработать юристом, а в памяти потомков остаться прежде всего писателем, на произведениях которого «делали карьеру» уже другие композиторы. Кроме Петра Ильича с его «Щелкунчиком», можно назвать Р. Шумана («Крейслериана»), Р. Вагнера («Летучий голландец»), А. Ш. Адана («Жизель»), Ж. Оффенбаха («Сказки Гофмана»), П. Хандемита («Кардильяк»).

Рис. Э. Т. А. Гофмана.

Свою работу юриста Гофман откровенно ненавидел, сравнивал со скалой Прометея, называл «государственным стойлом», хотя это не мешало ему быть ответственным и добросовестным чиновником. Все экзамены по повышению квалификации он сдавал на отлично, да и претензий к его работе ни у кого, судя по всему, не было. Однако и карьера юриста складывалась у Гофмана не совсем удачно, виной чему был его порывистый и саркастичный характер. То он влюбится в своих учениц (Гофман подрабатывал музыкальным репетиторством), то нарисует карикатуры на уважаемых людей, то вообще изобразит начальника полиции Кампца в крайне неприглядном образе советника Кнаррпанти в своей повести «Повелитель блох».

Э.Т.А. Гофман «Повелитель блох»:
«В ответ на указание, что преступник может быть установлен лишь в том случае, если установлен самый факт преступления, Кнаррпанти высказал мнение, что важно прежде всего найти злодея, а совершенное злодеяние уже само собой обнаружится.
…Думание, полагал Кнаррпанти, уже само по себе, как таковое, есть опасная операция, а думание опасных людей тем более опасно».

Портрет Гофмана.

Подобная насмешка не сошла Гофману с рук. Против него возбудили судебное дело об оскорблении должностного лица. Только состояние здоровья (Гофман к тому времени был уже почти полностью парализован) не позволило привлечь писателя к суду. Повесть «Повелитель блох» вышла сильно искалеченной цензурой и полностью была издана лишь в 1908 году…
Неуживчивость Гофмана приводила к тому, что его постоянно переводили - то в Познань, то в Плоцк, то в Варшаву… Не стоит забывать, что в то время значительная часть Польши принадлежала Пруссии. Женой Гофмана, кстати, тоже стала полька - Михалина Тшцинськая (писатель ласково называл ее «Мишкой»). Михалина оказалась замечательной женой, которая стойко переносила все тяготы жизни с беспокойным мужем - поддерживала его в трудный час, обеспечивала уют, прощала все его измены и запои, а также постоянное безденежье.

Писательница А. Гинц-Годин вспоминала Гофмана, как «маленького человечка, вечно ходившего в одном и том же поношенном, хотя и хорошего покроя, фраке коричнево-каштанового цвета, редко расстававшегося даже на улице с короткой трубкой, из которой он выпускал густые облака дыма, жившего в крошечной комнатенке и обладавшего при этом столь саркастическим юмором».

Но все-таки самые большие потрясения чете Гофманов принесла разразившаяся война с Наполеоном, которого наш герой стал впоследствии воспринимать чуть ли не как личного врага (даже сказка про крошку Цахеса многим тогда казалась сатирой на Наполеона). Когда французские войска вступили в Варшаву, Гофман тут же потерял работу, его дочь умерла, а больную жену пришлось отправить к ее родителям. Для нашего героя наступает время лишений и скитаний. Он перебирается в Берлин и пытается заниматься музыкой, но безуспешно. Гофман перебивается, рисуя и продавая карикатуры на Наполеона. И главное - ему постоянно помогает деньгами второй «ангел-хранитель» - его друг по Кенигсбергскому университету, а ныне барон Теодор Готлиб фон Гиппель.

Теодор Готлиб фон Гиппель.

Наконец, мечты Гофмана вроде бы начинают сбываться - он устраивается капельмейстером в небольшой театр городка Бамберг. Работа в провинциальном театре особых денег не приносила, но наш герой по-своему счастлив - он занялся желанным искусством. В театре Гофман «и щвец, и жнец» - композитор, постановщик, декоратор, дирижер, автор либретто… Во время гастролей театральной труппы в Дрездене он попадает в самый разгар боев с уже отступающим Наполеоном, и даже издали видит самого ненавистного императора. Вальтер Скотт потом будет долго сетовать на то, что Гофману, мол, перепало быть в гуще важнейших исторических событий, а он, вместо того, чтобы зафиксировать их, кропал свои странные сказочки.

Театральная жизнь Гофмана продлилась недолго. После того, как руководить театром стали люди, по его словам, ничего не понимающие в искусстве, работать стало невозможно.
На помощь опять пришел друг Гиппель. При его непосредственном участии Гофмана устроился на должность советника Берлинского апелляционного суда. Появились средства на жизнь, но о карьере музыканта пришлось забыть.

Из дневника Э. Т. А. Гофмана, 1803:
«О, боль, я все больше становлюсь государственным советником! Кто мог подумать об этом года три назад! Муза убегает, сквозь архивную пыль будущее выглядит темным и хмурым… Где же мои намерения, где мои прекрасные планы на искусство?»

Автопортрет Гофмана.

Но тут, совершенно неожиданно для Гофмана, он начинает обретать известность как писатель.
Нельзя сказать, что Гофман стал писателем совсем случайно. Как любая разносторонняя личность, он с юности писал стихи и рассказы, но никогда не воспринимал их своим основным жизненным предназначением.

Из письма Э.Т.А. Гофмана Т.Г. Гиппелю, февраль 1804:
«Вскоре должно случиться что-то великое - из хаоса должно выйти какое-то произведение искусства. Будет ли это книга, опера или картина - quod diis placebit («что будет богам угодно»). Как ты думаешь, не должен ли я еще раз спросить как-нибудь Великого Канцлера (т.е. Бога – С.К.), не создан ли я художником или музыкантом?..»

Однако первыми напечатанными трудами стали не сказки, а критические статьи о музыке. Они публиковались в лейпцигской «Всеобщей музыкальной газете», где редактором был хороший знакомый Гофмана - Иоганн Фридрих Рохлиц.
В 1809 году в газете печатают новеллу Гофмана «Кавалер Глюк». И хотя начинал он её писать, как своеобразное критическое эссе, в результате вышло полноценное литературное произведение, где среди размышлений о музыке появляется характерный для Гофмана таинственный двоящийся сюжет. Постепенно писательство увлекает Гофмана по-настоящему. В 1813-14 гг., когда окрестности Дрездена содрогались от снарядов, наш герой, вместо того, чтобы описывать творящуюся рядом с ним историю, увлеченно пишет сказку «Золотой горшок».

Из письма Гофмана к Кунцу, 1813:
«Не удивительно, что в наше мрачное, злосчастное время, когда человек едва перебивается со дня на день и еще должен этому радоваться, писательство так увлекло меня - мне кажется, будто передо мной открылось чудесное царство, которое рождается из моего внутреннего мира и, обретая плоть, отделяет меня от мира внешнего».

Особенно поражает потрясающая работоспособность Гофмана. Ни для кого не секрет, что писатель был страстным любителем «штудировать вина» в самых разных забегаловках. Изрядно набравшись вечерком после работы, Гофман приходил домой и, мучаясь бессонницей, начинал писать. Говорят, что когда жуткие фантазии начинали выходить из-под контроля, он будил жену и продолжал писать уже в ее присутствии. Возможно, именно отсюда в сказках Гофмана нередко встречаются излишние и прихотливые повороты сюжета.

Наутро Гофман уже сидел на своем рабочем месте и прилежно занимался постылыми юридическими обязанностями. Нездоровый образ жизни, видимо, и свел писателя в могилу. У него развилась болезнь спинного мозга, и последние дни своей жизни он провёл полностью парализованным, созерцая мир лишь в открытое окно. Умирающему Гофману было всего 46 лет.

Э.Т.А. Гофман «Угловое окно»:
«- …Я напоминаю себе старого сумасшедшего живописца, что целыми днями сидел перед вставленным в раму загрунтованным полотном и всем приходившим к нему восхвалял многообразные красоты роскошной, великолепной картины, только что им законченной. Я должен отказаться от той действенной творческой жизни, источник которой во мне самом, она же, воплощаясь в новые формы, роднится со всем миром. Мой дух должен скрыться в свою келью… вот это окно - утешение для меня: здесь мне снова явилась жизнь во всей своей пестроте, и я чувствую, как мне близка ее никогда не прекращающаяся суетня. Подойди, брат, выгляни в окно!».

Двойное дно сказок Гофмана

«Он, может быть, первый изобразил двойников, ужас этой ситуации — до Эдгара
По. Тот отверг влияние на него Гофмана, сказав, что не из немецкой романтики,
а из собственной души рождается тот ужас, который он видит… Может
быть, разница между ними именно в том, что Эдгар По трезв, а Гофман пьян.
Гофман разноцветен, калейдоскопичен, Эдгар в двух-трех красках, в одной рамке».
(Ю. Олеша)

В литературном мире Гофмана принято относить к романтикам. Думаю, сам бы Гофман с подобной классификацией спорить не стал, хотя среди представителей классического романтизма он смотрится во многом белой вороной. Ранние романтики вроде Тика, Новалиса, Вакенродера слишком уж далеки были… не только от народа… но и от окружающей жизни вообще. Конфликт между высокими устремлениями духа и пошлой прозой бытия они решали путем изоляции от этого бытия, путем побега на такие горние высоты своих грез и мечтаний, что мало найдется современных читателей, которые бы откровенно не скучали над страницами «сокровенных таинств души».

«Прежде он особенно хорошо умел сочинять веселые живые рассказы, которые Клара слушала с непритворным удовольствием; теперь его творения сделались мрачными, невразумительными, бесформенными, и хотя Клара, щадя его, не говорила об этом, он все же легко угадывал, как мало они ей приятны. …Сочинения Натанаэля и впрямь были отменно скучны. Его досада на холодный, прозаический нрав Клары возрастала с каждым днем; Клара также не могла побороть свое неудовольствие темным, сумрачным, скучным мистицизмом Натанаэля, и, таким образом, неприметно для них самих, сердца их все более и более разделялись».

Гофман умудрялся устоять на тонкой грани романтизма и реализма (потом по этой грани целый ряд классиков пропашет настоящую борозду). Безусловно, ему были не чужды высокие устремления романтиков, их мысли о творческой свободе, о неприкаянности творца в этом мире. Но Гофман не хотел сидеть как в одиночной камере своего рефлексирующего «я», так и в серой клетке обыденности. Он говорил: «Писатели должны не уединяться, а, наоборот, жить среди людей, наблюдать жизнь во всех проявлениях» .

«А главное, я полагаю, что, благодаря необходимости отправлять, помимо служения искусству, еще и гражданскую службу, я приобрел более широкий взгляд на вещи и во многом избежал эгоизма, в силу коего профессиональные художники, с позволения сказать, столь несъедобны».

В своих сказках Гофман сталкивал самую что ни на есть узнаваемую реальность с самой, что ни на есть, невероятной фантазией. В результате сказка становилась жизнью, а жизнь становилась сказкой. Мир Гофмана — это красочный карнавал, где за маской скрывается маска, где продавщица яблок может оказаться ведьмой, архивариус Линдгорст - могущественным Саламандром, правителем Атлантиды («Золотой горшок»), канонисса из приюта благородных девиц - феей («Крошка Цахес…»), Перегринус Тик - королем Секакисом, а его друг Пепуш - чертополохом Цехеритом («Повелитель блох»). Почти у всех персонажей есть двойное дно, они существуют как бы в двух мирах одновременно. Возможность такого существования автор знал не понаслышке…

Встреча Перегринуса с Мастером-Блохой. Рис. Натальи Шалиной.

На маскараде Гофмана порой невозможно понять, где кончается игра и начинается жизнь. Встретившийся незнакомец может выйти в старинном камзоле и произнести: «Я - кавалер Глюк», и пусть уже читатель сам ломает голову: кто это - сумасшедший, играющий роль великого композитора, или сам композитор, явившийся из прошлого. Да и видение Ансельма в кустах бузины золотых змеек, вполне можно списать на потребляемый им «пользительный табак» (надо полагать, - опий, весьма обыденный в то время).

Каковыми бы причудливыми не казались сказки Гофмана, они неразрывно связаны с окружающей нас действительностью. Вот крошка Цахес - подлый и злобный урод. Но у окружающих он вызывает лишь восхищение, ибо обладает чудесным даром, «в силу коего все замечательное, что в его присутствии кто-либо другой помыслит, скажет или сделает, будет приписано ему, да и он в обществе красивых, рассудительных и умных людей будет признан красивым, рассудительным и умным». Такая ли уж это сказка? И такое ли уж чудо, что мысли людей, которые Перегринус читает с помощью волшебного стекла, расходятся с их словами.

Э.Т.А.Гофман «Повелитель блох»:
«Можно, сказать только одно, что многие изречения с относящимися к ним мыслями сделались стереотипными. Так, например, фразе: «Не откажите мне в вашем совете» - соответствовала мысль: «Он достаточно глуп, думая, что мне действительно нужен его совет в деле, которое мною уже решено, но это льстит ему!»; «Я совершенно полагаюсь на вас!» - «Я давно знаю, что ты прохвост» и т. д. Наконец, нужно еще заметить, что многие при его микроскопических наблюдениях повергали Перегринуса в немалое затруднение. То были, например, молодые люди, которые от всего приходили в величайший энтузиазм и разливались кипучим потоком самого пышного красноречия. Среди них красивее и мудренее всего выражались молодые поэты, преисполненные фантазии и гениальности и обожаемые преимущественно дамами. В одном ряду с ними стояли женщины-писательницы, которые, как говорится, хозяйничали, будто у себя дома, в самых что ни на есть глубинах бытия, во всех тончайших философских проблемах и отношениях социальной жизни… его поразило и то, что открылось ему в мозгу у этих людей. Он увидел и у них странное переплетение жилок и нервов, но тут же заметил, что как раз при самых красноречивых разглагольствованиях их об искусстве, науке, вообще о высших вопросах жизни, эти нервные нити не только не проникали в глубь мозга, но, напротив, развивались в обратном направлении, так что не могло быть и речи о ясном распознании их мыслей».

Что до пресловутого неразрешимого конфликта между духом и материей, то Гофман чаще всего справляется с ним, как и большинство людей – с помощью иронии. Писатель говорил, что «величайший трагизм должен явиться посредством особого рода шутки».

«- «Да, - сказала советница Бенцон, - именно этот юмор, именно этот подкидыш, рожденный на свет развратной и капризной фантазией, этот юмор, о котором вы, жестокие мужчины, сами не знаете, за кого вы должны его выдавать, - быть может, за человека влиятельного и знатного, преисполненного всяческих достоинств; итак, именно этот юмор, который вы охотно стремитесь нам подсунуть, как нечто великое, прекрасное, в тот самый миг, когда все, что нам мило и дорого, вы же стремитесь изничтожить язвительной издевкой!»

Немецкий романтик Шамиссо даже назвал Гофмана «нашим бесспорно первым юмористом». Ирония была странным образом неотделима от романтических черт творчества писателя. Меня всегда поражало, как чисто романтические куски текста, написанные Гофманом явно от души, он тут же абзацем ниже подвергает насмешке - чаще, впрочем, беззлобной. Его романтические герои сплошь и рядом то мечтательные неудачники, как студент Ансельм, то чудаки, как Перегринус, катающийся на деревянной лошадке, то глубокие меланхолики, страдающие как Бальтазар от любви во всяких там рощах и кущах. Даже золотой горшок из одноименной сказки сначала был задуман как… известный предмет туалета.

Из письма Э.Т.А. Гофмана Т.Г. Гиппелю:
«Задумал я писать сказочку о том, как некий студент влюбляется в зеленую змею, страдающую под гнетом жестокого архивариуса. И в приданое за ней получает золотой горшок, впервые помочившись в который, превращается в мартышку».

Э.Т.А. Гофман «Повелитель блох»:

«По старому, традиционному обычаю герой повести в случае сильного душевного волнения должен бежать в лес или по меньшей мере в уединенную рощицу. …Далее, ни в одной роще романтической повести не должно быть недостатка ни в шелесте листвы, ни во вздохах и шепоте вечернего ветерка, ни в журчании ручья и т. д., а потому, само собой разумеется, Перегринус нашел все это в своем убежище…»

«…Вполне естественно, что господин Перегринус Тис, вместо того чтобы лечь в постель, высунулся в открытое окно и, как подобает влюбленным, стал, глядя на луну, предаваться мыслям о своей возлюбленной. Но хотя бы это и повредило господину Перегринусу Тису во мнении благосклонного читателя, особенно же во мнении благосклонной читательницы, однако справедливость требует сказать, что господин Перегринус, несмотря на все свое блаженное состояние, два раза так здорово зевнул, что какой-то подвыпивший приказчик, проходивший, пошатывать, под его окном, громко крикнул ему: «Эй, ты там, белый колпак! смотри не проглоти меня!» Это послужило достаточной причиной для того, чтобы господин Перегринус Тис в досаде захлопнул окно так сильно, что стекла зазвенели. Утверждают даже, что во время этого акта он довольно громко воскликнул: «Грубиян!» Но за достоверность этого никак нельзя поручиться, ибо подобное восклицание как будто совершенно противоречит и тихому нраву Перегринуса, и тому душевному состоянию, в котором он находился в эту ночь».

Э.Т.А. Гофман «Крошка Цахес»:
«…Только теперь он почувствовал, как несказанно любит прекрасную Кандиду и вместе с тем как причудливо чистейшая, сокровеннейшая любовь принимает во внешней жизни несколько шутовское обличье, что нужно приписать глубокой иронии, заложенной самой природой во все человеческие поступки».

Если уж положительные персонажи Гофмана вызывают у нас улыбку, то что говорить об отрицательных, на которых автор просто брызжет сарказмом. Чего стоит «орден Зелено-пятнистого тигра с двадцатью пуговицами», или восклицание Мош Терпина: «Дети, делайте все, что хотите! Женитесь, любите друг друга, голодайте вместе, потому что в приданое Кандиде я не дам ни гроша!» . А упомянутый выше ночной горшок тоже не пропал даром - в нем автор утопил мерзкого крошку Цахеса.

Э.Т.А. Гофман «Крошка Цахес…»:
«- Мой всемилостивый повелитель! Если бы я должен был довольствоваться только видимой поверхностью явлений, то я мог бы сказать, что министр скончался от полного отсутствия дыхания, а это отсутствие дыхания произошло от невозможности дышать, каковая невозможность, в свою очередь, произведена стихией, гумором, той жидкостью, в которую низвергся министр. Я бы мог сказать, что, таким образом, министр умер гумористической смертью».

Рис. С. Алимова к «Крошке Цахесу».

Не стоит забывать также, что во времена Гофмана романтические приемы уже были общим местом, образы выхолостились, стали банальными и пошлыми, их взяли на вооружение филистеры и бездари. Наиболее язвительно они были высмеяны в образе кота Мурра, который описывает прозаичные кошачьи будни столь самовлюбленным возвышенным языком, что невозможно удержаться от хохота. Кстати, сама идея книги возникла, когда Гофман заметил, что его кот полюбил спать в ящике стола, где хранились бумаги. «Может, сей смышленый кот, пока никто не видит, сам пишет труды?» - улыбнулся писатель.

Иллюстрация к «Житейским воззрениям кота Мурра». 1840 г.

Э.Т.А. Гофман «Житейские воззрения кота Мура»:
«Что там погреб, что там дровяной сарай - я решительно высказываюсь в пользу чердака! - Климат, отечество, нравы, обычаи - сколь неизгладимо их влияние; да, не они ли оказывают решающее воздействие на внутреннее и внешнее формирование истинного космополита, подлинного гражданина мира! Откуда нисходит ко мне это поразительное чувство высокого, это непреодолимое стремление к возвышенному! Откуда эта достойная восхищения, поразительная, редкостная ловкость в лазании, это завидное искусство, проявляемое мною в самых рискованных, в самых отважных и самых гениальных прыжках? - Ах! Сладостное томление переполняет грудь мою! Тоска по отеческому чердаку, чувство неизъяснимо-почвенное, мощно вздымается во мне! Тебе я посвящаю эти слезы, о прекрасная отчизна моя,- тебе эти душераздирающие, страстные мяуканья! В честь твою совершаю я эти прыжки, эти скачки и пируэты, исполненные добродетели и патриотического духа!…».

Но самые мрачные последствия романтического эгоизма Гофман изобразил в сказке «Песочный человек». Она была написана в один и тот же год со знаменитым «Франкенштейном» Мери Шелли. Если жена английского поэта изобразила искусственного монстра-мужчину, то у Гофмана его место занимает механическая кукла Олимпия. Ничего не подозревающий романтический герой влюбляется в нее без памяти. Еще бы! - она красива, хорошо сложена, покладиста и молчалива. Олимпия может часами слушать излияния чувств своего поклонника (о, да! - она так его понимает, не то что прежняя – живая – возлюбленная).

Рис. Mario Laboccetta.

Э.Т.А. Гофман «Песочный человек»:
«Стихи, фантазии, видения, романы, рассказы умножались день ото дня, и все это вперемешку со всевозможными сумбурными сонетами, стансами и канцонами он без устали целыми часами читал Олимпии. Но зато у него еще никогда не бывало столь прилежной слушательницы. Она не вязала и не вышивала, не глядела в окно, не кормила птиц, не играла с комнатной собачонкой, с любимой кошечкой, не вертела в руках обрывок бумаги или еще что-нибудь, не силилась скрыть зевоту тихим притворным покашливанием - одним словом, целыми часами, не трогаясь с места, не шелохнувшись, глядела она в очи возлюбленному, не сводя с него неподвижного взора, и все пламеннее, все живее и живее становился этот взор. Только когда Натанаэль наконец подымался с места и целовал ей руку, а иногда и в губы, она вздыхала: «Ax-ax!» - и добавляла: - Доброй ночи, мой милый!
- О прекрасная, неизреченная душа! - восклицал Натанаэль, возвратись в свою комнату, - только ты, только ты одна глубоко понимаешь меня!»

Объяснение того, почему Натанаэль влюбился в Олимпию (она украла его глаза), тоже глубоко символично. Понятно, что он любит не куклу, а лишь свое надуманное представление о ней, свою грезу. А длительное самолюбование и замкнутое пребывание в мире своих грез и видений делает человека слепым и глухим к окружающей реальности. Видения выходят из-под контроля, приводят к безумию и в итоге губят героя. «Песочный человек» - одна из редких сказок Гофмана с печальным безнадежным концом, а образ Натанаэля, наверное, самый язвительный упрек оголтелому романтизму.

Рис. А. Костина.

Гофман не скрывает неприязни и к другой крайности - попытке заключить все многообразие мира и свободу духа в жесткие однообразные схемы. Представление о жизни как о механической жестко детерминированной системе, где можно все разложить по полочкам глубоко противно писателю. Дети в «Щелкунчике» тотчас теряют интерес к механическому замку, когда узнают, что фигурки в нем двигаются только определенным образом и никак иначе. Отсюда и неприятные образы ученых (вроде Мош Тепина или Левенгука), которые думают, что они властелины природы и вторгаются грубыми бесчувственными руками в сокровенную ткань бытия.
Ненавистны Гофману и обыватели-филистеры, которые думают, что они свободны, а сами сидят, заключенные в узких банках своего ограниченного мирка и куцего самодовольства.

Э.Т.А. Гофман «Золотой горшок»:
«- Вы бредите, господин студиозус, - возразил один из учеников. - Мы никогда не чувствовали себя лучше, чем теперь, потому что специес-талеры, которые мы получаем от сумасшедшего архивариуса за всякие бессмысленные копии, идут нам на пользу; нам теперь уж не нужно разучивать итальянские хоры; мы теперь каждый день ходим к Иозефу или в другие трактиры, наслаждаемся крепким пивом, глазеем на девчонок, поем, как настоящие студенты, «Gaudeamus igitur…» - и благодушествуем.
- Но, любезнейшие господа, - сказал студент Ансельм, - разве вы не замечаете, что вы все вместе и каждый в частности сидите в стеклянных банках и не можете шевелиться и двигаться, а тем менее гулять?
Тут ученики и писцы подняли громкий хохот и закричали: «Студент-то с ума сошел: воображает, что сидит в стеклянной банке, а стоит на Эльбском мосту и смотрит в воду. Пойдемте-ка дальше!»».

Рис. Ники Гольц.

Читатели могут обратить внимание, что в книгах Гофмана немало оккультной и алхимической символики. Ничего странного здесь нет, ведь подобная эзотерика в те времена была в моде, и её терминология была достаточно привычной. Но Гофман не исповедовал никаких тайных учений. Для него все эти символы наполнены не философским, а художественным смыслом. И Атлантида в «Золотом горшке» ничуть не серьезнее Джиннистана из «Крошки Цахеса» или Пряничного города из «Щелкунчика».

Щелкунчик - книжный, театральный и мультяшный

«…часы хрипели громче и громче, и Мари явственно расслышала:
- Тик и так, тик и так! Не хрипите громко так! Слышит все король
мышиный. Трик и трак, бум бум! Ну, часы, напев старинный! Трик и
трак, бум бум! Ну, пробей, пробей, звонок: королю подходит срок!»
(Э.Т.А. Гофман «Щелкунчик и мышиный король»)

«Визитной карточкой» Гофмана для широкой публики, видимо, останется именно «Щелкунчик и мышиный король». В чем же особенность этой сказки? Во-первых, она рождественская, во-вторых, очень светлая, ну и, в-третьих, самая детская из всех сказок Гофмана.

Рис. Libico Maraja.

Дети являются и главными героями «Щелкунчика». Считают, что эта сказка родилась во время общения писателя с детьми своего друга Ю.Э.Г. Хитцига - Мари и Фрицем. Как и Дроссельмейер, Гофман мастерил им к Рождеству самые разнообразные игрушки. Не знаю, дарил ли он детям Щелкунчика, но в то время подобные игрушки действительно существовали.

В прямом переводе немецкое слово Nubknacker означает «раскалыватель орехов». В первых русских переводах сказки оно звучит еще более нелепо - «Грызун орехов и царек мышей» или еще пуще - «История щипцов для орехов», хотя понятно, что у Гофмана описаны явно никакие не щипцы. Щелкунчик представлял собой популярную в те времена механическую куклу - солдатика с большим ртом, завитой бородой и косичкой сзади. В рот вкладывался орех, дергалась косичка, челюсти смыкались - крак! - и орех расколот. Кукол, подобных Щелкунчику, мастерили в немецкой Тюрингии в XVII–XVIII веках, а затем свозили на продажу в Нюрнберг.

Мышиные, а точнее тоже встречаются в природе. Так называют грызунов, которые от долгого пребывания в тесноте, срастаются своими хвостами. Конечно, в природе они, скорее, калеки, чем короли…

В «Щелкунчике» нетрудно отыскать многие характерные черты творчества Гофмана. В чудесные события, которые происходят в сказке, можно верить, а можно легко списать их на фантазию заигравшейся девочки, что, в общем-то, и делают все взрослые персонажи сказки.

«Мари побежала в Другую комнату, быстро достала из своей шкатулочки семь корон мышиного короля и подала их матери со словами:
- Вот, мамочка, посмотри: вот семь корон мышиного короля, которые прошлой ночью поднес мне в знак своей победы молодой господин Дроссельмейер!
…Старший советник суда, как только увидел их, рассмеялся и воскликнул:
Глупые выдумки, глупые выдумки! Да ведь это же коронки, которые я когда то носил на цепочке от часов, а потом подарил Марихен в день ее рождения, когда ей минуло два года! Разве вы позабыли?
…Когда Мари убедилась, что лица у родителей опять стали ласковыми, она подскочила к крестному и воскликнула:
- Крестный, ведь ты же все знаешь! Скажи, что мой Щелкунчик - твой племянник, молодой господин Дроссельмейер из Нюрнберга, и что он подарил мне эти крошечные короны.
Крестный нахмурился и пробормотал:
- Глупые выдумки!»

Только крестный героев - одноглазый Дроссельмейер - не простой взрослый. Он фигура одновременно и симпатичная, и загадочная, и пугающая. У Дроссельмейера, как и у многих героев Гофмана, два обличья. В нашем мире - это старший советник суда, серьезный и немножечко ворчливый мастер игрушек. В сказочном пространстве - он активное действующее лицо, своеобразный демиург и дирижер этой фантастической истории.

Пишут, что прообразом Дроссельмейера послужил дядя уже упоминаемого нами Гиппеля, который работал бургомистром Кенигсберга, а в свободное время писал под псевдонимом язвительные фельетоны про местную знать. Когда секрет «двойника» раскрылся, дядю с поста бургомистра, естественно, сняли.

Юлиус Эдуард Хитциг.

Те, кто знают «Щелкунчика» только по мультфильмам и театральным постановкам, наверное, удивятся, если я скажу, что в оригинальном варианте это очень смешная и ироничная сказка. Только ребенок может воспринимать битву Щелкунчика с мышиной армией как драматическое действо. На самом деле она больше напоминает кукольную буффонаду, где в мышей стреляют драже и пряниками, а те в ответ осыпают противника «зловонными ядрами» вполне недвусмысленного происхождения.

Э.Т.А. Гофман «Щелкунчик и мышиный король»:
«- Неужели я умру во цвете лет, неужели умру я, такая красивая кукла! - вопила Клерхен.
- Не для того же я так хорошо сохранилась, чтобы погибнуть здесь, в четырех стенах! — причитала Трудхен.
Потом они упали друг другу в объятия и так громко разревелись, что их не мог заглушить даже бешеный грохот битвы…
…В пылу битвы из-под комода тихонечко выступили отряды мышиной кавалерии и с отвратительным писком яростно набросились на левый фланг Щелкунчиковой армии; но какое сопротивление встретили они! Медленно, насколько позволяла неровная местность, ибо надо было перебраться через край шкафа, выступил и построился в каре корпус куколок с сюрпризами под предводительством двух китайских императоров. Эти бравые, очень пестрые и нарядные великолепные полки, составленные из садовников, тирольцев, тунгусов, парикмахеров, арлекинов, купидонов, львов, тигров, мартышек и обезьян, сражались с хладнокровием, отвагой и выдержкой. С мужеством, достойным спартанцев, вырвал бы этот отборный батальон победу из рук врага, если бы некий бравый вражеский ротмистр не прорвался с безумной отвагой к одному из китайских императоров и не откусил ему голову, а тот при падении не задавил двух тунгусов и мартышку».

Да и сама причина вражды с мышами скорее комична, чем трагична. По сути дела, она возникла из-за… сала, которое усатая рать съела во время приготовления королевой (да-да, королевой) ливерных кобас.

Э.Т.А.Гофман «Щелкунчик»:
«Уже когда подали ливерные колбасы, гости заметили, как все больше и больше бледнел король, как он возводил очи к небу. Тихие вздохи вылетали из его груди; казалось, его душой овладела сильная скорбь. Но когда подали кровяную колбасу, он с громким рыданьем и стонами откинулся на спинку кресла, обеими руками закрыв лицо. …Он пролепетал едва слышно: - Слишком мало сала!»

Рис. Л. Гладневой к диафильму «Щелкунчик» 1969 года.

Разгневанный король объявляет мышам войну и ставит на них мышеловки. Тогда королева мышей превращает его дочь - принцессу Пирлипат - в уродину. На помощь приходит молодой племянник Дроссельмейера, который лихо разгрызает волшебный орех Кракатук и возвращает принцессе ее красоту. Но он не может довести магический обряд до конца и, отступая положенные семь шагов, нечаянно наступает на мышиную королеву и спотыкается. В результате Дроссельмейер-младший превращается в уродливого Щелкунчика, принцесса теряет к нему всякий интерес, а умирающая Мышильда объявляет Щелкунчику настоящую вендетту. За мать должен отомстить ее семиголовый наследник. Если на всё это посмотреть холодным серьезным взглядом, то видно, что действия мышей являются совершенно обоснованными, а Щелкунчик - просто злосчастная жертва обстоятельств.

Э.Т.А. Гофман – немецкий писатель, который создал несколько сборников новел, две оперы, балет и много небольших музыкальных произведений. Именно благодаря ему в Варшаве появился симфонический оркестр. На его надгробье высечены слова: «Он был одинаково выдающимся юристом, поэтом, музыкантом и живописцем».

Родился Гофман в 1776г. в городе Кенигсберг в обеспеченной семье. Отец его был адвокатом королевского суда. Через несколько лет после рождения мальчика родители развелись. Эрнст остался жить с матерью.

Детство и юность Гофмана прошли в доме бабушки. Он рос замкнутым, часто был предоставлен самому себе. Из взрослых членов семейства о нём проявляла заботу только тётушка.

Мальчик любил рисовать, подолгу музицировал. В двенадцатилетнем возрасте он уже свободно играл на разных музыкальных инструментах и даже изучал теорию музыки. Основное же образование получил в лютеранской школе, а после её окончания поступил в Кенигсбергский университет, где занимался изучением юриспруденции.

Став дипломированным юристом, занял должность асессора в городе Познань. Однако вскоре его уволили из-за карикатуры, которую он нарисовал на своего начальника. Юноша переезжает в Плоцк, где тоже устраивается работать чиновником. В свободное время пишет, рисует и занимается музыкой, поскольку мечтает о славе композитора.

В 1802г. женился, а в 1804г. был переведён в Варшаву. После того, как войска Наполеона заняли город, всех прусских чиновников уводили. Гофман остался без средств к существованию. В 1808г. ему удалось устроиться капельмейстером в театре. Даёт частные уроки. Пробует свои силы в роли дирижёра, но этот дебют нельзя назвать удачным.

В 1809г. публикуется его произведение «Кавалер Глюк». В 1813г. Гофман получает наследство, а в 1814г. он принимает предложение от министерства юстиции Пруссии и переезжает жить в Берлин. Там он посещает литературные салоны, завершает начатые ранее произведения и задумывает новые, в которых часто мир реальный переплетается с миром фантастическим.

Вскоре к нему приходит популярность, однако ради заработка Гофман продолжает ходить на службу. Постепенно становиться завсегдатаем винных погребков, а вернувшись домой садится за стол и пишет ночи напролёт. На выполнении функций чиновника пристрастие к вину никак не отражается и его даже переводят на место с большим окладом.

В 1019г. он заболел. Лечится в Силезии, но недуг прогрессирует. Гофман уже не может сам писать. Однако даже лёжа в постели продолжает творить: под его диктовку записывается новелла «Угловое окно», рассказ «Враг» и т.д.

В 1822г. гениальный писатель умер. Похоронен в Берлине.

Биография 2

Амадей Гофман – прекрасный писатель, композитор и талантливый художник, который написал, как и множество замечательных оркестровых партий, так и большое множество разнообразных картин. Человек поистине очень разносторонний, с множество различных талантов и интересов, результатами которых он с радостью делился с миром.

Родился Амадей, но при рождении ему было дано имя Вильгельм, которое он впоследствии поменял, в Кёнисберге в 1776 году. Однако в самом детстве с мальчиком произошло несчастье – его родители решили развестись, так как попросту не могли больше быть вместе, мальчику на тот момент было три года, и впоследствии его воспитывал его дядя. С самого детства мальчик был окружён любовью и заботой, из-за чего вырос слегка хамоватым эгоистичным человеком, однако без сомнения талантливым в области живописи и музыки. Совмещая две данные отрасли искусства молодой человек добился достаточно хорошей репутации в кругах искусствоведов и прочих деятелей высокого. По наставлению дяди юноша решил начать изучать юриспруденцию в местном университете, а позже блестяще сдав экзамен ему было предложено рабочее место в городе Познань, где его талант принял с радушием. Однако в данном городе юное дарование так рано пристрастилось к кутежам, что после нескольких его выходок его решили отправить в Полоцк, предварительно выругав, и понизив его в должности. Там же он знакомится со своей будущей женой, женится на ней, и начинает вести более осмысленную жизнь.

Однако из-за того что способов заработать для юного таланта не было, семья его бедствовала. Он работал дирижёром, а также писал статьи о музыке в журналы, которые не пользовались особой популярностью. Но во время своего бедствование он также открыл новое направление в музыке, а именно прославленный романтизм, согласно которому, музыка это выражение чувственной эмоциональности человеческой души, которая испытывая те или иные переживания создаёт такую прекрасную вещь как музыка. Это в своей мере также принесло ему некую популярность, после чего его заметили, и в 1816 году он получил место в Берлине и стал советником юстиций, что дало ему стабильно высокий доход. И прожив так свою жизнь он умер в 1822 году в городе Берлине от старости.

Биография по датам и интересные факты. Самое главное.

Другие биографии:

• Гоген Поль

  Наверное, практически для каждого творца и подлинного художника биография имеет довольно высокое значение. Формирование взглядов, наличие насыщенного опыта – подобные факторы и формируют творческую индивидуальность.

• Иван Грозный

  Иван Грозный - прозвище Иоанна IV Васильевича, знаменитого князя Столичного и всей Руси, 1-ый российский правитель, управлявший с 1547 года в течении пятидесяти лет - что является абсолютным рекордом правления Отечественным правительством

• Брюсов Валерий Яковлевич

  Брюсов считается, если не создателем русского символизма, то одним из наиболее заметных деятелей этого направления. На стыке веков, когда пришелся период творческого акме поэта многие люди создавали невероятные произведения

• Георг Вильгельм Фридрих Гегель

  Гегель является ярким представителем немецкой классической философии и принадлежит к школе идеализма, которая видит в основе мироздания духовное начало, сознание, в противовес материализму, который видит источником

• Биография Николы Теслы и его открытия

  10 июля 1856 года в небольшом селе Смилян, в Австрии, в семье священнослужителя родился мальчик, которого нарекли Николой. Никола родился четвертым из пятерых детей супружеской четы Тесла.