Журнал «Современник», основанный Пушкиным в 1836 г., после его смерти перешел к П. А. Плетневу, профессору Петербургского университета, критику и поэту. Он быстро превратил «Современник» в орган, чуждый полемике и стоящий в стороне от общественной и литературной жизни.

Это было сделано издателем якобы в целях служения «высшим задачам искусства и истине» и оправдывалось ссылками на невежество читателей и низость нравов, царящих в литературе и журналистике.

Изоляция «Современника» от жизни, неуклонно проводимая Плетневым, затаенная вражда его к новым прогрессивным явлениям общественного движения и литературы низвела журнал в разряд малозаметных изданий. В первые после Пушкина годы в нем, хоть и редко, помещали свои произведения Гоголь, Тютчев, Жуковский, Баратынский, Кольцов, Вяземский, Языков (не говоря уже о посмертных публикациях некоторых сочинений Пушкина), но скоро их участие в журнале прекратилось, и «Современник» из номера в номер заполнялся статьями Я. К. Грота, очерками А. О. Ишимовой, библиографическими обзорами Плетнева, стихами того же Плетнева, Ф. Глинки и мало кому известных авторов вроде Коптева, Айбулат-Розена, Марсельского.

Долгое время издателя не смущало постепенное уменьшение числа сотрудников в его журнале. «Ужели вы, Александра Осиповна [Ишимова. – Ред.], да я не наполним чем-нибудь четырех книжек?» – писал он Гроту 8 октября 1840 г. Но вместе с писателями не стало у «Современника» и читателей. Количество подписчиков колебалось в 1840-е годы между 300–400, а в 1846 г. упало до 233.

Наконец, Плетнев решил отказаться от журнала и в сентябре 1846 г. передал право на издание «Современника» Некрасову и Панаеву.

Близкие к Белинскому литераторы давно хотели иметь свой независимый орган, в котором они чувствовали бы себя хозяевами. «Отечественные записки», где им приходилось сотрудничать, с каждым годом вызывали у них все большее недовольство, так как беспринципное поведение Краевского сказывалось на содержании и направлении журнала.

Белинскому не пришлось стать редактором журнала, что было его давнишней мечтой: репутация «неблагонадежного» литератора не позволяла даже начинать хлопоты по этому поводу. Не пользовались доверием правительства и Некрасов с Панаевым. Пришлось искать официального редактора, который мог быть утвержден в этой должности и не был бы совсем чужим для журнала человеком. Этим условиям удовлетворял профессор Петербургского университета А. В. Никитенко, выполнявший одновременно обязанности цензора, и его Некрасов и Панаев пригласили на пост редактора «Современника», оговорив себе полную свободу действий. В течение 1847–1848 гг., когда Никитенко подписывал журнал, он почти не вмешивался в дела редакции, и идейным руководителем «Современника» был Белинский. Некрасов и Панаев не предпринимали ни одного шага в журнальных делах без ведома и совета Белинского, а при обсуждении литературных материалов голос его всегда был решающим. «Я могу делать, что хочу, – писал Белинский Боткину 4–8 ноября 1847 г. – Вследствие моего условия с Некрасовым, мой труд больше качественный, нежели количественный; мое участие больше нравственное, нежели деятельное... Не Некрасов говорит мне, что я должен делать, а я уведомляю Некрасова, что хочу или считаю нужным делать».

Самую серьезную помощь оказал «Современнику» Герцен. Он передал редакции роман «Кто виноват?», первая часть которого печаталась в «Отечественных записках», а его жена оказала Некрасову, нуждавшемуся в средствах для приобретения журнала, денежную помощь. Отказавшись от участия в «Отечественных записках», Герцен стал ближайшим сотрудником «Современника».

Однако некоторые прежние друзья Белинского повели себя иначе. Уступая его настойчивым уговорам и требованиям, Боткин, Кавелин, Грановский и другие согласились сотрудничать в «Современнике», но не хотели покидать «Отечественные записки». Они пытались оправдать свое поведение ссылками на то, что одинаково любят тот и другой журнал. Но, в сущности, Боткин и другие либералы опасались идейно-политической линии Белинского, Герцена, Некрасова, которая, как они правильно предполагали, найдет свое воплощение в «Современнике». Что же касается «Отечественных записок», то они рассчитывали, что с уходом Белинского в этом журнале не будет вызывавшего их опасения «тревожного духа», «задирчивости» и «крайностей».

И действительно, направление «Отечественных записок» начало изменяться, а скоро журнал совсем утратил традиции Белинского и стал бесцветным изданием умеренно-либерального характера. «Современник» же, превращенный в орган революционно-демократического направления, сделался поистине лучшим журналом сороковых годов.

Одно за другим в «Современнике» были опубликованы такие произведения художественной литературы, как «Кто виноват?» (весь роман в приложении к №1), «Сорока-воровка», «Записки доктора Крупова» и «Письма из Awenue Marigny» Герцена, «Обыкновенная история» Гончарова, четырнадцать рассказов из «Записок охотника», рассказ «Жид» и пьеса «Где тонко, там и рвется» Тургенева, повесть Григоровича «Антон Горемыка», повесть Дружинина «Полинька Сакс», стихи Некрасова (среди них – «Тройка», «Псовая охота», «Еду ли ночью...»), Огарева, Майкова, переводы из Шиллера, Гете, Жорж Санд, Диккенса и др. В части «словесности» журнал сразу же достиг поразительных успехов и дал читателям серию произведений, выдающихся по своим идейным и художественным качествам и навсегда вошедшим в сокровищницу русской литературы.

На очень высоком уровне стояли в «Современнике» литературная критика и библиография. Этим журнал был обязан Белинскому, который поместил в нем «Взгляд на русскую литературу 1846 года», «Взгляд на русскую литературу 1847 года», «Ответ «Москвитянину», «Выбранные места из переписки с друзьями» Николая Гоголя» и ряд других статей и рецензий. Они определили не только художественные, но и политические позиции «Современника», сыграли большую роль в развитии русской литературы и общественной мысли. Иногда в отделе критики и библиографии выступал Некрасов, несколько рецензий принадлежат В. Майкову, содержательные статьи о последних романах Жорж Санд и святочных рассказах Диккенса написал А. Кронеберг.

Значительное место занимали в «Современнике» статьи по вопросам науки. Со статьями, рецензиями, заметками на исторические темы выступали Кавелин, С. Соловьев, Грановский и др. Статья Кавелина «Взгляд на юридический быт древней Руси» вызвала острую полемику со славянофилами. Большой интерес представляют политико-экономические работы Милютина о книге Бутовского «Опыт о народном богатстве, или началах политической экономии» и о Мальтусе и его противниках. Нередко в «Современнике» появлялись статьи и рецензии по общим проблемам естествознания. В журнале были помещены работы: Литтре «Важность и успехи физиологии», Гумбольдта «Космос», Шлейдена «Растение и его жизнь», статьи по географии, астрономии, зоологии, химии отечественных ученых Д. Перевощикова, А. Савича, К. Рулье, П. Ильенкова и др. Обратили на себя внимание читателей статьи Н. Сатина «Ирландия», «Парижские письма» Анненкова, «Письма об Испании» Боткина.

Содержательным и разнообразным был в «Современнике» отдел «Смесь», игравший весьма существенную роль. В пределах цензурных возможностей этот отдел заменял журналу не разрешенные ему общественно-политические отделы и нередко включал статьи и заметки, касающиеся социально-экономических и политических вопросов внутренней и международной жизни. Здесь можно найти статьи, направленные против крепостничества и капиталистического строя, заметки, проводившие идеи социализма, полемические выступления против реакционных журналов, против славянофилов Здесь постоянно помещались «Современные заметки» и фельетоны Нового поэта (Панаева), а иногда и небольшие по объему художественные произведения (например, первый рассказ из «Записок охотника» – «Хорь и Калиныч», 1847, №1). Кроме Некрасова и Панаева, в отделе «Смесь» принимали активное участие экономист А. Заблоцкий-Десятовский, статистик и специалист по вопросам торговли и промышленности Г. Небольсин, химик П. Ильенков и др.

Даже отдел «Моды» «Современник» старался вести оригинально и занимательно. Панаев, руководивший этим отделом, напечатал в нем «опыт великосветского романа в двух частях» под заглавием «Великая тайна одеваться к лицу» – произведение, которое одновременно знакомило с модами и пародировало жанр салонной беллетристики. Позднее журнал знакомил читателя с модами посредством «Переписки между петербуржцем и провинциалом» (1848, №8–10) и «Писем столичного друга к провинциальному жениху» (1848, №11–12). Автором последних был И. А. Гончаров, скрывшийся под псевдонимом «А. Чельский».

С первых же месяцев своего существования возобновленный «Современник» пришелся по вкусу читателям, что сразу сказалось на росте его тиража: в 1847 г. журнал имел 2000, а в 1848–3100 подписчиков.

По своему направлению «Современник» при Белинском был журналом революционно-демократическим. Он проводил те идеи, которые были выражены Белинским в зальцбруннском письме к Гоголю, – идеи революционной борьбы с крепостничеством, самодержавием и религией. Письмо Белинского к Гоголю было подлинной программой «Современника». Как и письмо, журнал отражал настроения и чаяния крепостных крестьян.

Главной целью «Современника» была борьба против крепостного права. Журнал печатал антикрепостнические художественные произведения Герцена, Тургенева, Гончарова, Григоровича и в статьях Белинского разъяснял их смысл и значение. Явно антикрепостнический характер имели стихи Некрасова и выступления Белинского против реакционной книги Гоголя «Выбранные места из переписки с друзьями», против «Москвитянина» и славянофилов. В журнале были помещены статьи и заметки, доказывающие невыгодность крепостного труда, пагубное влияние крепостного права на народное хозяйство России, необходимость развития торговли и промышленности, железных дорог и пароходства в стране.

Очень резко вопрос о крепостном праве был поставлен в статье «Ирландия» H. M. Сатина, бывшего участника кружка Герцена в Московском университете. Автор нарисовал выразительную картину нищеты и угнетения крестьянства в Ирландии, но сделал это так, что все сказанное им относилось и к крепостнической России. В статье были такие слова: «Необходимы средства решительные: нужно изменить нравы и законодательство, организацию политическую, административную, судебную и религиозную, нужно изменить условия собственности и промышленности, отношения богатого и бедного; нужно создать и тем и другим новые обязанности в соединении с новыми правами; словом, необходим коренной переворот, и если для Ирландии такой переворот не придет сверху, то он не замедлит явиться снизу».

Выступая за развитие промышленности, торговли, транспорта в России, понимая прогрессивность капитализма по сравнению с крепостничеством, руководители «Современника» видели и коренные пороки буржуазного строя и враждебно относились к любым попыткам его идеализации. Свою программную статью «Взгляд на русскую литературу 1846 года» Белинский направил не только против славянофилов, но и против раболепствующих перед заграницей космополитов. В «Записках доктора Крупова» и «Письмах из Avenue Marigny» Герцен подверг беспощадной критике не только крепостничество в России, но и буржуазный строй Западной Европы.

Обнажая резкие социальные противоречия между народными массами Франции и буржуазией, показывая рост возмущения трудящихся, Герцен поднимается до предвидения неизбежного революционного взрыва.

Глубокий анализ непримиримых противоречий капиталистического строя содержится в работах по вопросам политической экономии, напечатанных в журнале Милютиным. В статье о книге Бутовского Милютин, критикуя буржуазных экономистов, которые восхваляют и приукрашивают капитализм, убедительно показывает, что их оптимизм не соответствует фактам действительности. Автор обращает внимание и на «язву пауперизма», и на рост смертности «между рабочими классами», и на умножение бедности «параллельно с умножением богатства». «Противоположность между роскошью высших классов и бедностью низших достигла самых крайних пределов и вопияла к немедленному уничтожению неразумных учреждений, упрочивающих рабство труда под гнетом капитала», – пишет Милютин.

Насколько это было возможно, «Современник» пропагандировал социалистическое устройство общества. Белинский во «Взгляде на русскую литературу 1847 года» писал, что благосостояние в обществе должно быть равно простерто на всех его членов; Герцен в «Письмах из Avenue Marigny» утверждал, что «все несчастие прошлых переворотов состояло в упущении экономической стороны», и предсказывал такой переворот, который сокрушит власть буржуазии и приведет к власти трудящихся; Милютин в статьях о Мальтусе и Бутовском доказывал необходимость «радикального преобразования экономических отношений» и, критикуя системы утопического социализма, выражал вместе с тем уверенность, что будущее принадлежит социализму.

В области философии «Современник» отстаивал принципы диалектики и материализма и боролся с идеализмом и религией. В журнале печаталось большое количество разного рода материалов по естествознанию, что способствовало распространению материалистических взглядов.

Главной задачей литературной критики журнала была борьба за реалистическое, подлинно народное искусство, искусство большого идейного и общественного значения. Принцип реализма и народности «Современник» противопоставлял принципу «чистого искусства», «украшения и облагораживания действительности». Защищая реализм и подлинную народность в искусстве, Белинский в своих статьях дал глубокую итоговую оценку деятельности Гоголя, справедливо считая его художественное творчество гордостью Русской национальной культуры.

«Современник» энергично боролся за развитие натуральной школы и сумел правильно оценить и выдвинуть таких писателей, как Герцен, Гончаров, Тургенев, творчество которых недоброжелатель но оценивалось врагами журнала. «Современнику» приходилось отстаивать свои оценки и характеристики в борьбе не только с литературными архаистами, хранившими верность Карамзину, но и с теми журналами и критиками, которые возводили в разряд «великих писателей» Кукольника, Бенедиктова, Хомякова, Н. Полевого и даже Булгарина.

Направление «Современника» приобрело ему много друзей и врагов. Реакционные журналы вели с ним постоянную войну. Журналисты типа Булгарина не гнушались любыми средствами борьбы, сочиняли доносы.

Жестоко преследовала «Современник» цензура. Особенно страдали статьи Белинского. Письма его буквально переполнены горькими жалобами на цензуру. «Природа осудила меня лаять собакою и выть шакалом, а обстоятельства велят мне мурлыкать кошкою, вертеть хвостом по-лисьи», – писал Белинский Боткину 28 февраля 1847 г. Сильно изуродовала цензура и некоторые произведения Герцена, особенно «Сороку-воровку» и статью «Новые вариации на старые темы». Не проявляла цензура снисходительности к произведениям и других сотрудников «Современника». У повести Григоровича «Антон Горемыка» по требованию цензуры пришлось переделать конец: снять картину крестьянского восстания. Вместо второй половины романа Жорж Санд «Пиччинино», не пропущенной цензурой, пришлось поместить краткий пересказ ее содержания. Некоторые произведения, предназначенные к опубликованию в «Современнике», были и вовсе «зарезаны» цензурой.

После событий 1848 г. «Современник» оказался в исключительно трудном положении. «Меншиковский комитет», по поручению царя обследовавший русскую журналистику, нашел, что «Современник» проповедует коммунизм и революцию. В подтверждение указывалось на статью Белинского «Взгляд на русскую литературу 1847 года», на статью Герцена «Несколько замечаний об «историческом развитии чести», на повесть Григоровича «Антон Горемыка» и его рассказ «Бобыль», на высказанные в «Смеси» суждения о быте крестьян. В результате Никитенко, как и Краевский, был вызван в Третье отделение, где дал подписку в том, что всемерно будет стараться придать «Современнику» направление, «совершенно согласное с видами нашего правительства». Напуганный строгостями, Никитенко счел за лучшее сразу же отказаться от редактирования «Современника».

Правительственные кары и уход Никитенко поставили «Современник» на край гибели. Но Некрасов и Панаев решили продолжать издание журнала. С большим трудом они добились утверждения в качестве редактора «Современника» – причем временно и лишь «в виде опыта» – Панаева (с 16 апреля 1848 г.).

На всем протяжении «мрачного семилетия» существование «Современника», обвиненного в пропаганде коммунизма и революции и отданного под строжайший надзор Третьего отделения и «Комитета 2-го апреля», висело на волоске. Цензура жестоко преследовала журнал.

В ноябре 1848 г. был запрещен «Иллюстрированный альманах», который должен был выйти приложением к «Современнику». Альманах содержал в себе роман Н. Станицкого (Панаевой) «Семейство Тальниковых», повести Дружинина и Гребенки, рассказы Достоевского и Даля, рисунки Степанова, Неваховича, Агина, Федотова. Запрещение издания принесло Некрасову и Панаеву убыток в 4000 руб.

В 1849 г. «Современник» снова навлек на себя гнев «бутурлинского комитета» и самого царя, поместив статью И. И. Давыдова «О назначении русских университетов». Статья была написана по поручению министра просвещения Уварова в связи с распространившимися слухами о закрытии (по настоянию Бутурлина) русских университетов и содержала в себе очень осторожную защиту университетского образования. «Бутурлинский комитет» обратил на статью Давыдова внимание царя, усмотрев в ней «неуместное для частного лица вмешательство в дела правительства». Николай I полностью согласился с мнением комитета и нашел статью «неприличною». «Должно повиноваться, а рассуждения свои держать про себя», – заявил он по поводу статьи Давыдова. Уваров вскоре после этой истории вышел в отставку.

Наконец, в том же 1849 г. редакторам «Современника» пришлось побывать в Третьем отделении и выслушать там выговор за критику цензурного режима в скромной рецензии на учебник Смарагдова по истории средних веков: «Вы хотите новых романов, хотите ученых статей, хотите умных рецензий и критик? Но подумали ли вы хотя раз о положении вашей литературы, вашей журналистики? Кто нынче пишет? Нынче решительно век книгоненавидения».

Столь тяжелые условия существования не могли не отразиться на «Современнике». Журнал перестал касаться вопроса о крепостном праве и положении крестьянства, ничего не мог сказать по поводу революции 1848 г. в Западной Европе и даже о начавшейся в 1853 г. Восточной войне вынужден был писать весьма глухо. На смерть Белинского «Современник» смог откликнуться лишь десятью строчками да краткими полемическими замечаниями по адресу «Москвитянина», вызванными тем, что Погодин у могилы Белинского пытался в самой грубой форме свести счеты с великим критиком. А затем на протяжении ряда лет и самое имя Белинского было запрещено упоминать в русской печати. Когда умер Гоголь, «Современник» смог только перепечатать в мартовской книжке 1852 г. информационную статью московского корреспондента «Санкт-Петербургских ведомостей», посвященную этому событию. При публикации в том же номере журнала стихотворения Некрасова «Блажен незлобивый поэт» цензура не разрешила указать, что оно относится к Гоголю.

Лишь позднее, в 1854 г., в «Современнике» увидели свет «Опыт биографии Н. В. Гоголя» П. А. Кулиша и «Воспоминания о Гоголе» М. Н. Лонгинова.

Вся тяжесть руководства «Современником» в трудных условиях реакции пала на плечи Некрасова и Панаева. Смерть Белинского была невозместимой утратой для издания. Никто не мог заменить в журнале и Герцена, который стал эмигрантом. Некрасов и Панаев были вынуждены привлечь к более активному участию в «Современнике» Боткина, Анненкова, Дружинина и других либеральных литераторов, считавших себя друзьями Белинского и Герцена.

Между тем в эти годы многие былые приятели Белинского и Герцена, которые и раньше не шли дальше либерализма, явно отрекаются от их идей и заветов, как и от «гоголевского направления» литературы.

Некрасов и Панаев не разделяли взглядов Боткина, Дружинина и их единомышленников, но не до конца понимали, насколько враждебны эти взгляды делу народного освобождения. До прихода Чернышевского и Добролюбова они сотрудничали с Дружининым и др. и не всегда противодействовали чуждым идеям. Под влиянием либералов «Современник» заметно изменился по сравнению с временем Белинского.

В годы «мрачного семилетия» «Современник» потускнел, стал менее содержательным. На его страницах нередко появлялись произведения, противоречащие традициям Белинского и тому направлению, которое он придал журналу. Общий упадок русской журналистики коснулся и «Современника».

Снизился идейно-художественный уровень отдела «Словесность». Большое место в нем заняли роман Дружинина «Жюли», повести Е. Тур «Ошибка» и «Племянница», трилогия М. Авдеева о Тамарине – произведения слабые в художественном отношении, с несомненными дворянско-светскими пристрастиями. Серьезнее по замыслу, но немногим удачнее по выполнению были рассказы Н. Станицкого (Панаевой), роман Панаева «Львы в провинции», роман Некрасова и Панаевой «Мертвое озеро». Ухудшилось в журнале освещение вопросов науки. «Современник» печатал в эти годы немало научных статей на малоактуальные темы, оторванные от запросов общества, или статей слишком специальных, которые значительно более подошли бы для научных сборников, нежели для литературного журнала. Вряд ли могли заинтересовать читателя, например, такие материалы, как растянувшееся почти на год изложение книги Прескотта «Завоевание Перу», рецензия П. Ильенкова на «Рассуждение о весе пая висмута» Вилуева, «Критическое исследование о речи Иперида против Демосфена» М. Стасюлевича.

Отдел «Смесь», который еще недавно играл столь важную роль в «Современнике», теперь также утратил свое значение. Статьи и заметки на политические и социально-экономические темы почти исчезают со страниц «Смеси». Зато чрезвычайное развитие получает фельетон. Разумеется, жанр фельетона сам по себе вовсе не является предосудительным и часто использовался передовой русской печатью для острой критики самодержавно-крепостнического строя. Беда заключалась в том, что значительная часть фельетонов «Современника» тех лет имела пустой, развлекательный характер. Пошлостью и безыдейным шутовством были проникнуты фельетоны Дружинина «Сантиментальное путешествие Ивана Чернокнижникова по петербургским дачам» и «Письма иногороднего подписчика».

Более всего пострадала в «Современнике» критика. До прихода Чернышевского никто не мог заменить в журнале умершего Белинского. Это обнаружилось сразу же, как только Анненков попытался дать обзор русской литературы за 1848 г. Вместо обзора получились бесцветные, поверхностные «заметки», бедные материалом, неопределенные по исходным позициям. Они ничем не напоминали блестящие и глубокие «Взгляды» Белинского. Не стало в отделе критики боевых статей о важнейших вопросах и явлениях современной литературы. Они уступили место историко-литературным работам эмпирического характера о писателях XVIII и начала XIX вв.: Капнисте, Кострове, Макарове, Измайлове, Дельвиге, принадлежавшим перу Гаевского, Геннади, Галахова.

Как видно, изменения, которые произошли в «Современнике» за годы «мрачного семилетия», коснулись в той или иной мере всех отделов журнала. Но самое существенное отступление от позиций, завоеванных при Белинском, заключалось в привлечении к активному сотрудничеству Дружинина. В «Современнике» тех лет из номера в номер печатались его произведения: повести, критические статьи, фельетоны. Между тем Дружинин был умеренный либерал, страшившийся революции и социализма, сторонник теории «чистого искусства», убежденный враг Белинского и гоголевского направления в русской литературе. В «Письмах иногороднего подписчика», напечатанных в «Современнике», он позволял себе открыто защищать усадебное сибаритство и эстетско-гурманское отношение к литературе, радовался появлению произведений Кукольника на страницах журнала, выступал против полемики с реакционными и либеральными журналами за примирение с ними, нападал исподтишка на Белинского и Гоголя. Говоря об «отрицательных сторонах» русской литературы тех лет, Дружинин утверждал, что они объясняются следующими причинами: «первое, что сатирический элемент не способен быть преобладающим элементом в изящной словесности, а второе, что наши беллетристы истощили свои способности, гоняясь за сюжетами из современной жизни». Совершенно очевидно, что Дружинин нападал на критический реализм и его теоретика и пропагандиста – Белинского.

Нельзя не видеть, что «Современник», потеряв Белинского и Герцена, под гнетом цензуры в известной мере утратил свой прежний революционно-демократический характер. Однако он и в то время продолжал оставаться лучшим из тогдашних русских журналов. Некрасов и Панаев не жалели ни сил, ни времени, ни средств, чтобы удержать «Современник» на высоком уровне. Их письма к Тургеневу, Григоровичу и другим литераторам свидетельствуют, с какой энергией и настойчивостью во имя читателей «Современника» добывали они материал для каждой очередной книжки, ценою каких постоянных усилий они поддерживали и сохраняли «Современник» в тяжелые годы реакции.

Благодаря стараниям Некрасова и Панаева на страницах «Современника» и в этот период появился ряд превосходных произведений русской литературы. В первую очередь, несомненно, следует отметить, что в эти годы в журнале были напечатаны первые произведения Л. Н. Толстого: «Детство» (1852), «Набег» (1853) и «Отрочество» (1854).

Очень активно продолжал сотрудничать в журнале Тургенев. Кроме ряда рассказов из «Записок охотника», там были напечатаны его повести «Три встречи», «Два приятеля», «Затишье», «Муму» и несколько рецензий. В «Современнике» появились «Сон Обломова» Гончарова («Литературный сборник», приложенный к журналу в 1849 г.), «Рыбаки» и «Похождения Накатова» Григоровича, «Богатый жених» и «Фанфарон» Писемского, «Три страны света» Некрасова и Станицкого.

Никак нельзя считать бедной и поэзию «Современника». В журнале печатались Некрасов, Майков, Огарев, Полонский, А. Толстой, Фет. Большая заслуга Некрасова заключается в том, что он в 1850 г. в статье «Русские второстепенные поэты» напомнил о забытых читателями стихах Тютчева, отнеся его к числу первостепенных поэтических талантов, и перепечатал в «Современнике» более ста его стихотворений. С этого времени Тютчев занял подобающее ему место в русской поэзии. В отделе «Литературный Ералаш» в 1854 г. впервые появился на свет знаменитый Козьма Прутков (А. Жемчужников, В. Жемчужников, А. Толстой), афоризмы которого осмеивали казенно-бюрократическую тупость и самодовольство, а стихи пародировали поэтов «чистого искусства» и эпигонов романтизма.

Можно было бы назвать и ряд ценных научных работ, напечатанных в «Современнике» в эти годы (Грановского, С. Соловьева, Перевощикова и др.), и переводы Диккенса («Давид Копперфильд», «Холодный дом»), Теккерея («Ярмарка тщеславия», «Ньюкомы»), но и сказанное убеждает в том, что «Современник», несмотря на некоторое оскудение, продолжал быть очень интересным и содержательным журналом.

Руководители «Современника» Некрасов и Панаев прилагали большие усилия к тому, чтобы сохранить и прежнее демократическое направление журнала. Они были верны и преданы традициям и заветам Белинского и вели «Современник» хотя и с ошибками, с отклонениями, по пути, намеченному их учителем и другом. Ошибочным является утверждение В. Е. Евгеньева-Максимова, что «Современник» периода «мрачного семилетия» «становится органом буржуазно-дворянского, в большей мере дворянского, чем буржуазного либерализма» .

Представления о либеральном характере «Современника» того времени основываются обычно на «Письмах иногороднего подписчика» и других выступлениях Дружинина. Но тенденцию этих писем нельзя отождествлять с направлением журнала. «Смешивать Иногороднего подписчика с редакцией «Современника» совершенно несправедливо», – заявил Панаев в «Заметках Нового поэта о русской журналистике» в майской книжке журнала за 1851 г., осуждая манеру Дружинина с «бесцеремонностью и фамильярностью говорить о предметах, заслуживающих серьезного и делового обсуждения». Некрасов и Панаев придавали «Современнику» направление, далекое от взглядов Дружинина, и не раз выступали на страницах журнала против его мнений и оценок.

Вполне определенное понятие о линии «Современника» дают программные произведения Некрасова, опубликованные в журнале в те годы. В таких стихотворениях, как «Новый год», «Блажен незлобивый поэт», «Муза», «Беседа журналиста с подписчиком», в статье «Русские второстепенные поэты» раскрывается как мировоззрение Некрасова, так и его понимание задач литературы и журналистики.

Литературные тенденции редакции «Современника» нашли исключительно сильное воплощение в известном стихотворении Некрасова «Блажен незлобивый поэт». Речь в нем идет о Гоголе, но образ поэта-сатирика, нарисованный Некрасовым, несомненно, имеет более широкое значение, и не только литературное, но и политическое. В то время как вся реакционная и либеральная критика (и Дружинин прежде всего) выступала против гоголевского направления, против сатиры и критики крепостничества в литературе за идеализацию действительности, за «чистое искусство», Некрасов совершенно в духе Белинского воспевает в своем стихотворении поэта-гражданина, бойца и обличителя, который «проповедует любовь враждебным словом отрицанья».

Недаром на стихотворение «Блажен незлобивый поэт» нападали и «Москвитянин», и Дружинин. Последний не раз безуспешно пытался иронизировать по поводу главной мысли стихотворения: «любил – ненавидя». Защищал в «Современнике» Некрасова Панаев, а Тургенев под впечатлением этих стихов написал те «несколько слов» о Гоголе, которые послужили причиной его ареста и ссылки.

В 1917 г. В. И. Ленин в статье «Политический шантаж» использовал стихотворение Некрасова в борьбе с буржуазной печатью, клеветавшей на большевиков. «Большевик вообще, – писал Ленин, – мог бы применить к себе известное изречение поэта:

Он слышит звуки одобренья

Не в сладком ропоте хвалы,

А в диких криках озлобленья» .

К стихотворению «Блажен незлобивый поэт» примыкает и стихотворение «Муза», написанное Некрасовым в 1851 и напечатанное в «Современнике» в 1854 г. Здесь поэт тоже утверждает правдивое изображение жизни в искусстве и связь поэзии с трудом и страданиями народа. Характерно, что и эта поэтическая декларация Некрасова не осталась без ответа со стороны защитников «чистого искусства». По прочтении «Музы» поэт А. Майков обратился к Некрасову со стихотворным посланием, в котором призывал Некрасова отказаться от «вражды» и «злобы» и «склонить усталый взор к природе» .

Существенное место в «Современнике» периода реакции занимает известная статья Некрасова «Русские второстепенные поэты». Значение ее заключается не только в том, что она «открыла» читателям Тютчева, но и в пропаганде передовых эстетических принципов. В то время как сторонники «чистого искусства» твердили, будто поэзия должна чуждаться сознательной мысли и общественной тенденции, Некрасов в своей статье выступал убежденным сторонником демократической эстетики, которая, не боясь обвинений в проповеди «дидактизма», отстаивала неразрывное сочетание поэзии и сознательной мысли и решительно отвергала поэзию, лишенную серьезного общественного содержания.

Поставив в своей статье вопрос о причинах бедности современной поэзии, Некрасов утверждает, что первая и главная причина заключается в том, что поэты не обращают должного внимания на содержание своих произведений, а следят только за отделкой формы. Между тем, по мнению Некрасова, в настоящее время наша литература «находится уже на той ступени, когда изящная форма почитается не достоинством, а условием необходимым». Теперь от поэта требуется ум, от поэзии – содержание. Белинский во «Взгляде на русскую литературу 1847 года» называл мысль «живой силой» искусства. Некрасов пишет статью в защиту поэзии, «исполненной мысли и неподдельного чувства», против стихов гладких и благозвучных, но пустых.

Настоящей декларацией, посвященной вопросам журналистики того времени, является стихотворный фельетон Некрасова «Беседа журналиста с подписчиком» (1851, №8). Известно, что в ней Некрасов высмеивает такие недостатки журналистики, как безыдейность и крохоборчество научных отделов журналов, низкий уровень журнальной полемики, подмену серьезных, принципиальных споров пустыми перебранками, печатание в журналах слишком большого числа переводов в ущерб произведениям русских авторов.

По замыслу фельетон Некрасова был направлен против «Отечественных записок» и их редактора Краевского. Однако критические суждения подписчика, с которым, несомненно, был согласен и сам поэт, вскрывали типичные болезни всей тогдашней журналистики. «Беседа журналиста с подписчиком» лишний раз характеризует Некрасова не только как выдающегося поэта, но и как замечательного редактора, который глубоко осознавал особенности и недостатки периодических изданий того времени, отлично разбирался в запросах читателей и выступал борцом за идейность и народность русской журналистики.

Труды по руководству «Современником» делил в те годы с Некрасовым И. И. Панаев. Он был и очень активным сотрудником журнала. Из номера в номер Панаев помещал в «Современнике» пародии и фельетоны «Нового поэта» и обзоры русской печати. По справедливому мнению И. Г. Ямпольского, выступления Панаева в журнале при всех их недостатках характеризуют его «как человека, который в основном остался верен литературным взглядам Белинского», как критика, высказывания которого «не только не сближаются со взглядами и оценками Дружинина, как об этом иногда писали, но прямо противоположны им» .

В своих обзорах журналистики и фельетонах Панаев вел неутомимую борьбу с враждебными «Современнику» журналами, в первую очередь с «Отечественными записками» и «Москвитянином». И хотя обзоры Панаева не отличались такой глубиной, содержательностью и остротой, как знаменитые выступления Белинского, все же они отстаивали передовые эстетические принципы, реалистическое направление в литературе.

Вместе с Некрасовым Панаев активно боролся на страницах «Современника» за гоголевское направление в литературе, за правдивую литературу, «которая изображает жизнь без прикрас, сквозь видимый миру смех и невидимые слезы» (1852, № 12). Он с глубоким уважением отзывался о Гоголе, Диккенсе, Теккерее, выдвигал на первый план современной русской литературы Некрасова, Тургенева, Островского, с сочувствием отнесся к «Рыбакам» Григоровича, к творчеству Писемского.

Вместе с тем Панаев с ожесточением преследовал литературу, которая «усиливается украшать и завивать» действительность. Он отмечал нереальность, вымышленность сюжетов и персонажей повестей Дружинина и различных второстепенных литераторов того времени, идеализацию жизни в некоторых пьесах Островского («Не в свои сани не садись» и др.), авторский произвол в «Проселочных дорогах» Григоровича. Особенно отрицательно относился Панаев к прикрашенному изображению крестьянской жизни. «Всякая ложная идеализация в деле искусства – неприятна; ничего не может быть оскорбительнее идеализации крестьянского быта», – писал он.

Как ученик Белинского, Панаев выступал за литературу передовых идей, которая не только воспроизводит действительность, но и борется за ее преобразование. Именно с этих позиций Панаев осуждал натуралистические тенденции в творчестве Писемского – писателя, которого он считал одним «из талантливейших наших беллетристов». Серьезный недостаток Писемского он видел в его чрезмерной «объективности», вследствие которой в некоторых произведениях этого писателя «решительно не было видно, кому из своих лиц он сочувствует» (1851, №12).

И в обзорах журналистики, и в фельетонах «Нового поэта» Панаев вел постоянную войну против теории и практики «чистого искусства». Щербине (антологические стихотворения которого расхвалил Дружинин) он рекомендовал, «оставив древний мир, попробовать свой талант в сфере живой действительности», на Кукольника (появление которого в «Современнике» приветствовал Дружинин) писал злые пародии, обнажающие обывательский, вульгарный характер его романтизма и эстетизма. Пародии «Нового поэта», – отмечает И. Г. Ямпольский, – «являются несомненными и непосредственными предшественниками пародий Козьмы Пруткова и в большинстве своем направлены против тех же литературных явлений, тех же поэтов, что и они. Самый образ Нового поэта, хотя и не сложился в столь целостное и яркое создание, как Козьма Прутков, но тоже является его безусловным предшественником» .

Присяжный фельетонист «Современника», Панаев и здесь, в своем отношении к фельетону, решительно расходился с «несвоевременным защитником» «веселенькой» литературы и пустопорожней литературной болтовни – Дружининым. В специальном обзоре, посвященном разъяснению взглядов редакции «Современника» на фельетон, Панаев заявил, что он, как и «Иногородний подписчик», любит остроумную шутку, но ему «грустно и жалко видеть, когда вся литература превращается в фельетон, добровольно отказывается от собственного высокого призвания и значения, от высокой цели искусства; когда она служит только одним пустым развлечением, одною забавою праздного любопытства». В свете такого отношения редакции «Современника» к фельетону становится ясным, почему известные фельетоны Дружинина «Сантиментальное путешествие Ивана Чернокнижникова по петербургским дачам» перестали появляться на страницах журнала Некрасова и Панаева.

Таким образом, очевидно, что Некрасов и Панаев в трудные годы «мрачного семилетия» прилагали все усилия к тому, чтобы «Современник» сохранил направление и содержательность, свойственные ему при Белинском. В основном эта задача была ими решена.

Однако положение журнала в те годы было трудным. В «Современнике» не было литераторов, способных заменить Белинского и Герцена, поднять уровень критики в журнале, придать ему последовательное и боевое революционно-демократическое направление.

С первого номера «Современника» 1854 г. в нем начинают печататься рецензии и статьи Н. Г. Чернышевского. Появление Чернышевского в «Современнике» имеет поистине историческое значение. В журнал пришел великий революционер, ученый, публицист и критик, достойный продолжатель Белинского, непоколебимый защитник интересов угнетенного народа. Скоро он станет «властителем дум» передового русского общества и вождем революционеров-демократов шестидесятых годов.

Иван Сергеевич Тургенев — художник-реалист, один из наиболее замечатель-ных русских писателей XIX века. Образо-ваннейший человек своей эпохи, гума-нист, враг рабства и произвола, он многое видел и понимал, чувствуя назре-вающие большие перемены в России. Его позиция в условиях обострившейся классовой борьбы 60—70-х годов была сложна и во многом противоречива. Кри-тически расценивая людей своего соци-ального круга, отмечая ряд слабостей и недостатков дворянской интеллиген-ции, Тургенев не разделял революцион-ных убеждений нового поколения; он по-нимал, что они в чем-то правы, но они были чужды ему по духу. Он не мог при-нять идей о необходимости революции, насильственной, коренной ломке суще-ствующих отношений, ему «претил му-жицкий демократизм Чернышевского и Добролюбова». В этом причина разры-ва с «Современником». Однако Тургенев до конца жизни сохранил глубокий инте-рес к деятельности революционной мо-лодежи, он внимательно следил за все-ми проявлениями передовой общест-венной мысли. Характеризуя творчество Тургенева, Добролюбов писал, что он «быстро угадывал новые потребности, новые идеи, вносимые в общественное сознание».

В 1862 году Тургенев написал роман «Отцы и дети» — один из своих лучших романов как по художественному мас-терству, так и по глубине, широте и акту-альности основной темы. Это не было данью идейной моде, Тургенев честно в романе попытался показать две силы: либеральное дворянство в лице братьев Кирсановых и лагерь революционеров-демократов, представленный пока оди-ночкой Базаровым. Тургенев писал: «Вся моя повесть направлена против аристо-кратии как передового класса».

Представители прошлого — «отцы» — изображены с беспощадной верностью. Они хорошие люди, но о них не пожалеет Россия. Тургенева не удовлетворяют ни «отцы», ни «дети», писатель не полюбил Базарова, но признал его силу, его пере-вес над окружающими людьми, отдает ему дань уважения. В трактовке Базаро-ва сказалась классовая ограниченность Тургенева. Человек с такими качествами, как Евгений, мог бы сделать многое, но он умирает, не сделав ничего. В этом сказались неверие Тургенева в силу раз-ночинцев, в идеал революционной демо-кратии. Писарев в статье «Базаров» уви-дел в тургеневском герое типичные чер-ты молодого поколения и приветствовал автора романа. В разгоревшемся споре между демократическими журналами из-за понимания образа статья Писарева сыграла роль усиления критического от-ношения к Базарову на страницах журна-ла «Современник». Во второй статье Пи-сарев изменил свой взгляд на Базарова и поставил его в одном ряду с героем ро-мана Чернышевского «Что делать?» — Рахметовым. Сам Тургенев говорил, что Базаров — его «враг», к которому он чув-ствует невольное влечение.

Тургенев считал, что революционная деятельность в России не найдет отклика и поддержки в народе. Этим же сознани-ем он наделил и своего героя. Базаров говорит перед смертью: «Я нужен Рос-сии... Нет, видно, не нужен». В этом идейное заблуждение Тургенева.

Что сказать об идейной моде и убеж-дениях? Если сравнить Павла Петрови-ча с Базаровым, то видно, что второй убежден в своих позициях, а Кирсанов больше рисуется, отдавая дань моде. При всех своих «либеральных выходках» и заявлениях о «любви к прогрессу» Па-вел Петрович консервативен, нетерпим и классово ограничен в своих взглядах. Одна деталь: он нюхает одеколон, когда разговаривает с мужиком, потому что от того «плохо пахнет». Разве это любовь к ближнему? Слова Кирсанова расхо-дятся с делом, он прогрессивен, потому что модно быть либералом. А что же ли-берального в нем? Один раз в месяц из-бавляет мужика от экзекуции? Но «если сливки таковы, то каково же молоко», то есть необразованное дворянство? Базаров спрашивает у Аркадия, увидев надушенного, безупречно одетого по последней моде (и это в деревне) Кир-санова: «Что это за архаическое явле-ние?» Павел Петрович отпускает пре-зрительную фразу: «Кто этот волоса-тый?» Перед вами совершенно разные люди по воспитанию, убеждению, про-исхождению.

Базаров критикует безделье дворянст-ва: «Вы уважаете себя, а сидите сложа руки, какая же от этого польза?» База-ров — это «человек дела, а не фразы», он обладает не только большим умом, но и огромной силой воли. У Евгения есть важный принцип — делать то, что по-лезно.

Тургенев в романе показывает и карика-турных героев — это Ситников и Кукшина. Если для аристократов дань моде — ка-заться прогрессивными либералами, то для Ситникова и Кукшиной дань моде — считать себя нигилистами. Они ухвати-лись за нигилизм, потому что он моден, потому что выглядеть прогрессивным человеком очень престижно. Но весь их нигилизм мелкий и показной. Ситников кричит: «Долой авторитеты!» Но кричит в присутствии человека, перед которым раболепствует. Базарову не надо много ума, чтобы понять, что Ситников завтра может кричать обратное. Кукшина считает себя передовой, эмансипированной. Но Тургенев одной фразой дает понять, что она всего лишь глупая, несчастная женщи-на, у которой нет детей и мужа, и ей ничего не остается как быть «эмансипе». В ее комнате «бумаги, письма, толстые номера русских журналов, большей частью нераз-резанные, валялись по запыленным сто-лам». В общем, это пустые болтуны, кото-рые «держат нос по ветру», и если раньше они были просто болваны, то теперь они вдруг стали нигилистами. У них нет опре-деленных взглядов, своих убеждений, и когда нигилизм выйдет из моды, они, бе-зусловно, отступятся от него.

У Базарова есть свои принципы, и он строго следует им. «Я ничьих мнений не разделяю: я имею свои», — говорит он. Кирсанов в Базарове сразу почувствовал противника, потому что тот перечерки-вал всю его «деятельную» жизнь. База-ров ясно дал понять, что «отцы» не спо-собны решить основные проблемы эпо-хи. Проблема «отцов» и «детей», поиски идеала и смысла жизни во все времена стояла довольно остро. Сейчас не утиха-ют споры о романе и не пропадает инте-рес к нему, потому что общество разде-лилось по убеждениям: лагерь демокра-тов, которые готовы идти по новому пути, и лагерь приверженцев идеи соци-ализма, которая не оправдала себя. За кем будущее страны? Мне кажется, пока человек духовно не возродится, не суме-ют ни демократы, ни консерваторы выта-щить Россию из пропасти. В споре с До-бролюбовым и Чернышевским правы были Тургенев, Лев Толстой. Ни одна на-сильственная революция не изменит жизнь народа, пока не будет морального совершенства. И жизнь это неоспоримо доказала.

Русский писатель, член-корреспондент Путурбургской Академии Наук (1880). В цикле рассказов "Записки охотника" (1847 — 52) показал высокие духовные качества и одаренность русского крестьянина, поэзию природы. В социально-психологических романах "Рудин" (1856), "Дворянское гнездо" (1859), "Накануне" (1860), "Отцы и дети" (1862), повестях "Ася" (1858), "Вешние воды" (1872) созданы образы уходящей дворянской культуры и новых героев эпохи — разночинцев и демократов, образы самоотверженных русских женщин. В романе "Дым" (1867) и "Новь" (1877) изобразил жизнь русских крестьян за границей, народническое движение в России. На склоне жизни создал лирико-философские "Стихотворения в прозе" (1882). Мастер языка и психологического анализа. Тургенев оказал существенное влияние на развитие русской и мировой литератур.

Биография

Родился 28 октября (9 ноября н.с.) в Орле в дворянской семье. Отец, Сергей Николаевич, отставной гусарский офицер, происходил из старинного дворянского рода; мать, Варвара Петровна, — из богатой помещичьей семьи Лутовиновых. Детство Тургенева прошло в родовом имении Спасское-Лутовиново. Рос он на попечении "гувернеров и учителей, швейцарцев и немцев, доморощенных дядек и крепостных нянек".

С переездом семьи в Москву в 1827 будущий писатель был отдан в пансион, провел там около двух с половиной лет. Дальнейшее образование продолжал под руководством частных учителей. С детства он знал французский, немецкий, английский языки.

Осенью 1833, не достигнув пятнадцатилетнего возраста, поступил в Московский университет, а в следующем году перевелся в Петербургский университет, который окончил в 1936 по словесному отделению философского факультета.

В мае 1838 он уехал в Берлин слушать лекции по классической филологии и философии. Познакомился и сдружился с Н. Станкевичем и М. Бакуниным, встречи с которыми имели гораздо большее значение, чем лекции берлинских профессоров. Провел за границей более двух учебных лет, сочетая занятия с продолжительными путешествиями: объездил Германию, побывал в Голландии и Франции, несколько месяцев жил в Италии.

Вернувшись в 1841 на родину, поселился в Москве, где готовился к магистерским экзаменам и посещал литературные кружки и салоны: познакомился с Гоголем, Аксаковым, Хомяковым. В одну из поездок в Петербург — с Герценым.

В 1842 успешно сдал магистерские экзамены, надеясь получить место профессора в Московском университете, но, поскольку философия была взята под подозрение николаевским правительством, кафедры философии были упразднены в русских университетах, стать профессором не удалось.

В 1843 Тургенев поступил на службу чиновником "особенной канцелярии" министра внутренних дел, где служил в течение двух лет. В этом же году состоялось знакомство с Белинским и его окружением. Общественные и литературные взгляды Тургенева определялись в этот период в основном влиянием Белинского. Тургенев публиковал свои стихотворения, поэмы, драматические произведения, повести. Критик направлял его работу своими оценками и дружескими советами.

В 1847 Тургенев надолго уехал за границу: любовь к знаменитой французской певице Полине Виардо, с которой он познакомился в 1843 во время ее гастролей в Петербурге, увела его из России. Три года прожил он в Германии, затем в Париже и в поместье семьи Виардо. Еще до отъезда отдал в "Современник" очерк "Хорь и Калиныч", который имел шумный успех. Следующие очерки из народной жизни публиковались в том же журнале на протяжении пяти лет. В 1852 вышли отдельной книгой под названием "Записки охотника".

В 1850 писатель возвратился в Россию, в качестве автора и критика сотрудничал в "Современнике", ставшем своеобразным центром русской литературной жизни.

Под впечатлением смерти Гоголя в 1852 он опубликовал некролог, запрещенный цензурой. За это был арестован на месяц, а затем выслан в свое имение под присмотр полиции без права выезда за пределы Орловской губернии.

В 1853 было разрешено приезжать в Петербург, но право выезда за границу было возвращено только в 1856.

Наряду с "охотничьими" рассказами Тургенев написал несколько пьес: "Нахлебник" (1848), "Холостяк" (1849), "Месяц в деревне" (1850), "Провинциалка" (1850). Во время ареста и ссылки создал повести "Муму" (1852) и "Постоялый двор" (1852) на "крестьянскую" тему. Однако его все больше занимала жизнь русской интеллигенции, которой посвящены повести "Дневник лишнего человека" (1850); "Яков Пасынков" (1855); "Переписка" (1856). Работа над повестями облегчила переход к роману.

Летом 1855 в Спасском был написан роман "Рудин" и в последующие годы романы: в 1859 — "Дворянское гнездо"; в 1860 — "Накануне", в 1862 — "Отцы и дети".

Ситуация в России быстро менялась: правительство объявило о намерении освободить крестьян от крепостной зависимости, началась подготовка реформы, порождая многочисленные планы предстоящего переустройства. Тургенев принимал активное участие в этом процессе, стал негласным сотрудником Герцена, посылая обличительный материал в журнал "Колокол", сотрудничал и с "Современником", собиравшим вокруг себя главные силы передовой литературы и публицистики. Литераторы разных направлений поначалу выступали единым фронтом, но скоро появились острые разногласия. Произошел разрыв Тургенева с журналом "Современник", причиной которого стала статья Добролюбова "Когда же придет настоящий день?", посвященная роману Тургенева "Накануне", в которой критик предсказывал скорое появление русского Инсарова, приближение дня революции. Тургенев не принял подобной трактовки романа и просил Некрасова не печатать эту статью. Некрасов стал на сторону Добролюбова и Чернышевского, и Тургенев ушел из "Современника". К 1862 — 1863 относится его полемика с Герценым по вопросу о дальнейших путях развития России, приведшая к расхождению между ними. Возлагая надежды на реформы "сверху", Тургенев считал необоснованной веру Герцена в революционные и социалистические устремления крестьянства.

С 1863 писатель поселился вместе с семьей Виардо в Баден-Бадене. Тогда же стал сотрудничать с либерально-буржуазным "Вестником Европы", в котором были опубликованы все его последующие крупные произведения, в том числе и последний роман "Новь" (1876).

Следуя за семьей Виардо, Тургенев переехал в Париж. В дни Парижской коммуны жил в Лондоне, после ее разгрома вернулся во Францию, где оставался до конца своей жизни, проводя зимы в Париже, а летние месяцы за городом, в Буживале, и совершая каждую весну непродолжительные поездки в Россию.

Общественный подъем 1870-х в России, связанный с попытками народников найти революционный выход из кризиса, писатель встретил с интересом, сблизился с руководителями движения, оказывал материальную помощь в издании сборника "Вперед". Вновь пробудился его давний интерес к народной теме, возвратился к "Запискам охотника", дополняя их новыми очерками, написал повести "Пунин и Бабурин" (1874), "Часы" (1875) и др.

Началось общественное оживление среди учащейся молодежи, среди широких слоев общества. Популярность Тургенева, в свое время поколебленная его разрывом с "Современником", теперь снова восстановилась и стала быстро расти. В феврале 1879, когда он приехал в Россию, его чествовали на литературных вечерах и торжественных обедах, усиленно приглашая остаться на родине. Тургенев даже склонен был прекратить добровольное изгнание, однако это намерение не было осуществлено. Весной 1882 обнаружились первые признаки тяжелой болезни, лишившей писателя возможности передвижения (рак позвоночника).

22 августа (3 сентября н.с.) 1883 Тургенев умер в Буживале. Согласно завещанию писателя, тело его было перевезено в Россию и похоронено в Петербурге.

Клуб знатоков

(Викторина по романам И.С.Тургенева «Рудин» и «Отцы и дети»)

10 класс

Мероприятие проводится в конце учебного года или после изучения произведений.

Учащиеся участвуют индивидуально, каждый сам за себя.

Количество участвующих - не больше 5 человек.

Участники должны пройти 3 тура:

1-ый - «Знатоки биографии Тургенева»

2-ой - «Знатоки произведений»

3-ий тур-творческий.

Каждый вопрос имеет свою цену. Чем выше цена, тем труднее вопрос. Участник

сам решает, какой вопрос выбрать. Можно баллы набирать, не торопясь, отвечая

на легкие вопросы, вопросы средней тяжести. Но если участник уверен в себе,

может начать с самых сложных вопросов и сразу набрать большую сумму

Проводится жеребьевка, и, согласно жеребьевке, участники начинают

соревноваться.

Если участник не отвечает или отвечает неправильно, право ответа имеет тот, кто

первым поднял руку.

Чтобы легче было ориентироваться в цене вопроса, на слайде или на доске оформить таблицу,в которой указан номер вопроса и его цена.

1 тур.

«Знатоки биографии И.С.Тургенева».

№ вопроса
Цена

Вопросы.

1 - 1б. Каковы причины разрыва И.С.Тургенева с журналом «Современник».

(Конфликт Тургенева с Добролюбовым, разошлись в убеждениях. Тургенев просил Некрасова не публиковать статью Добролюбова в журнале. Но когда статья вышла, Тургенев решил покинуть «Современник»)

2 - 2б Назовите причину ареста Тургенева в 1852 году.

(Причиной были «Записки охотника» и связь Тургенева с прогрессивными кругами революционной Европы: Бакуниным, Герценым и др.)

3 - 5б Назовите художника портрета И.С.Тургенева (Бондарь)

4 - 1б Как называется родовое имение И.С.Тургенева? (Спасское - Лутовиново)

5 - 4б И.С.Тургенев свободно говорил на трех европейских языках. Какие же языки он

он знал? (английский - немецкий, французский)

6- 2б Чем любил заниматься Тургенев, когда проводил время в деревне? Название

какого произведения говорит об этом увлечении писателя?

(Он любил охоту. Произведение Тургенева «Записки охотника»)

7 - 3б Кто был близким другом Тургенева. Какое произведение посвящено памяти

этого человека?

(В.Г.Белинский. Роман «Отцы и дети»: «Посвящается памяти В.Г.Белинского»)

8 -5б Тургенев написал большой рассказ в стихах о жизни уездной барышни

Параши и напечатал его отдельной книжкой, скрыв его автора за двумя

буквами. Какие это были буквы и что они обозначали?

(Т.Л. - Тургенев-Лутовинов)

9 - 4б. Тургенев много времени провел за рубежом. Где, в каких городах Европы

жил писатель?

(Брюссель, Баден-Баден, Париж, Буживаль)

10 - 3б Где умер и похоронен И.С.Тургенев?

(Умер в Буживале, похоронен по завещанию писателя на Волковом кладбище

рядом с могилой Белинского)

2 тур.

«Знатоки произведений».

«Отцы и дети»	«Рудин»
№1 - 1 балл	№1 - 2 балла
№2 - 3 балла	№2 - 5 баллов
№3 - 5 баллов	№3 - 3 балла
№4 - 1 балл	№4 - 4 балла
№5 - 4 балла	№5 - 5 баллов
№6 - 2 балла	№6 - 1 балл
№7 - 3 балла	№7 - 4 балла
№8 - 2 балла	№8 - 3 балла
№9 - 5 баллов	№9 - 2 балла
№10 - 4 балла.	№10 - 1 балл

Вопросы по произведению «Отцы и дети».

- 1б Кто был прототипов главного героя романа «Отцы и дети»? (Добролюбов)

- 3б Где начал писать роман Тургенев? (На о.Уайт Франции)

- 5б Сколько крепостных душ было у Базаровых? (22)

- 1б Кем был дед Евгения Базарова? («дед землю пахал»)

- 4б Для Базарова важны науки. О ком он говорил: «Порядочный ….в 20 раз

лучше великого поэта» (химик)

- 2б «Большие зеленоватые глаза выражали уверенность и ум» О ком идет речь?

(О Евгении Базарове)

7- 3б Отец Базарова хранил у себя зуб Евгения как предмет гордости за сына.

Почему и зачем он это делает? (Отец его всегда показывал и с гордостью

говорил: «Вы посмотрите, что за корни! Экая сила у Евгения!)

8 - 2б Кто и о ком так сказал: «Таких людей, как они, в нашем белом свете днем с

огнем не сыскать» (Базаров о родителях)

- 5б Сколько, по вашему мнению, действующих лиц в романе? (30 (можно

ответить приблизительно)

- 4б Кто так говорил? Вместо «баня» - флигилек», вместо «дом» - «бивуак», вместо «акация» - деревья, любимые Горацием», вместо «умер» - отправился к праотцам». (Василий Иванович Базаров)

Вопросы по произведению «Рудин».

1 - 2б Наталья Ласунская в трудные минуты гадает. Как она это делает? (Зажигает

свечку, открывает наугад томик Пушкина и читает первые попавшиеся

2 - 5б - Ну! - заметила Дарья Михайловна - взобрался Африкан Семенович на

конька своего взобрался- теперь не слезет с него до вечера.

Мой конек…А у женщин их целых три, с которых они никогда не

слазят - разве когда спят.

Какие же это три конька? - спросила Дарья Михайловна.

Что ей ответил Пигасов? Один из них - «поперек». Назовите еще два.

(поперек, намек и упрек)

3 - 3б Рудин умел и любил говорить; вести разговор было не по нем, но он умел…

Что он еще умел хорошо делать? (слушать)

4 - 4б О ком идет речь? «Миловидное лицо: доверчивое, добродушное и кроткое,

оно и трогало и привлекало… Глядела и смеялась как ребенок; барыни

находили ее простенькой» (Александра Павловна Липинина)

5 - 5б Как-то однажды Рудин показал на вид из окна, сказав: «Посмотрите - верная

«эмблема гения». Попробуйте словами нарисовать эту эмблему.

Это была яблоня, которая сломилась от тяжести и множества своих плодов)

6 - 1б О ком? «Вошел человек лет 35, высокого роста, несколько сутуловатый,

курчавый, смуглый, с лицом неправильным, но выразительным и

умным, с жидким блеском в быстрых темно-синих глазах, с прямым

широким носом и красиво очерченными губами» (Рудин)

7 - 4б Пигасов говорил, что есть три разряда эгоистов. Назовите эти три разряда.

К какому из них Пигасов относил женщин?

(1. Эгоисты, которые сами живут и жить дают другим;

2. Эгоисты, которые сами живут и жить дают другим.

3. Эгоисты, которые и сами не живут и другим не дают.

Женщин он относил к третьему разряду)

8 - 3б «Лошадей скоро подали. … вынес свой чемоданчик, влез в телегу, сел,

понурился по-прежнему. Было что-то беспомощное и грустно-покорное

в его нагнутой фигуре. И тройка поплелась неторопливой рысью, отрывисто

побрякивая бубенчиками». Кто и куда ехал? (Рудин отправился в Тамбов)

9 - 2б Кого из русских поэтов любила Ласунская? (Она знала наизусть всего

всего Пушкина).

10 - 1б Как закончилась жизнь Рудина? (погиб на французских баррикадах)

3 тур.

Творческий.

Напишите письмо Евгению Онегину или Рудину. В нем вы можете высказать свое мнение о них, поругать или похвалить за что-то. На выполнение задания - 5минут.

Группа учеников МОУ "Озеркинская СОШ"

Актуальность: в связи с юбилеем писателя возникла необходимость расширить знания учеников об Иване Сергеевиче Тургеневе.

Объект исследования: взаимоотношения И.С. Тургенева с его современниками - великими писателями 19 века.

Цели исследования: изучить жизнь и творчество И.С. Тургенева, проанализировать переплетения жизненные и творческие с великими писателями 19 века.

Задачи работы:

• собрать и изучить материалы, связанные с жизнью и творчеством И.С. Тургенева, А.С. Пушкина, В.Г.Белинского, Н.А. Некрасова, Ф.М. Достоевского, Л.Н. Толстого,
• провести пресс-конференцию с учениками 10 класса,
• создать буклеты в программе Publisher.

Ожидаемый результат:

высокий интерес школьников старших классов к личности И.С. Тургенева,

мотивация на исследовательский аспект изучения литературы.

Скачать:

Предварительный просмотр:

Муниципальное общеобразовательное учреждение

«Озеркинская средняя общеобразовательная школа»

Исследовательская работа

«Тургенев и современники»

Выполнили ученики 10 класса

МОУ «Озеркинская СОШ»

Русанов В., Боченкова М.,

Бражникова Е., Кузнецова Н.,

Матюкова Е., Педяшева Ю.

Учитель Шемякина И.А.

Д. Озерки

2008 г. План.

Введение.

Тургенев и современники:

И.С. Тургенев и И.С. Пушкин.

И.С. Тургенев и В.Г. Белинский.

Вывод.

Использованная литература.

Приложения.

Актуальность: в связи с юбилеем писателя возникла необходимость расширить знания учеников об Иване Сергеевиче Тургеневе.

Объект исследования: взаимоотношения И.С. Тургенева с его современниками - великими писателями 19 века.

Цели исследования: изучить жизнь и творчество И.С. Тургенева, проанализировать переплетения жизненные и творческие с великими писателями 19 века.

Задачи работы:

собрать и изучить материалы, связанные с жизнью и творчеством И.С. Тургенева, А.С. Пушкина, В.Г.Белинского, Н.А. Некрасова, Ф.М. Достоевского, Л.Н. Толстого,

провести пресс-конференцию с учениками 10 класса,

создать буклеты в программе Publisher.

Ожидаемый результат:

высокий интерес школьников старших классов к личности И.С. Тургенева,

мотивация на исследовательский аспект изучения литературы.

Вступление. Влияние Тургенева на современников и его место в русской классической литературе.

Тургенев был характерным представителем классической русской литературы, которая всегда ставила перед собой социальные задачи, играла важную общественную роль. Он по праву гордился своими “Записками охотника”, которые способствовали освобождению крепостных крестьян. Его социально-психологические романы оказывали сильное влияние на российскую общественную мысль, ибо писатель, по словам Добролюбова, “быстро угадывал новые потребности, новые идеи <...> и в своих произведениях обращал внимание на вопрос, стоявший на очереди и уже смутно начинавший волновать общество”. Когда начинающие литераторы обращались к Тургеневу за советами, он никогда не открывал им профессиональные “секреты” своего мастерства, а серьезно говорил: “Вы должны себя делать, человека из себя делать”. Творчеству Тургенева свойственны глубокий психологизм, изящество и музыкальность языка и стиля, его женские образы очаровательны и подкупают своим обаянием. Его лиризм, вера в личность, человеческий разум обусловлены тем, что он был особенно тесно связан с наследием русского и западного романтизма и сложился как писатель в эпоху позднего романтизма 40-х годов. В то время преобладал особый тип “идеалиста”, блестяще образованного и талантливого, активность которого в условиях невозможности практической и общественной деятельности ограничивалась пылкими речами и страстной полемикой в распространенных тогда кружках. В своих ранних произведениях Тургенев дал блестящую сатиру на это поколение и на всю эпоху 40-х годов, однако недостатком этих повестей было то, что они носили характер памфлета, в них еще не было художественной оценки эпохи. Этот недостаток Тургенев преодолел позже, в романах “Рудин” и “Отцы и дети”, в которых он не только показал развитие исторических эпох и смену типа русского общественного деятеля, но и засвидетельствовал перед читателем свои несомненные художественные дарования. Роман “Отцы и дети” читали во всех слоях общества от революционно настроенной молодежи до правительственной верхушки и крайних реакционеров. “Отцы и дети” оказались в центре литературной и общественной жизни 60—80-х годов XIX века. Ожесточенные споры вокруг романа велись не только в критике. В романе Чернышевского “Что делать?” и романе Достоевского “Бесы” много скрытой и явной полемики с Тургеневым. Чернышевский никак не мог согласиться с Тургеневым в оценке “нового человека”, трагическую противоречивость которого так убедительно показал Тургенев. Парадокс Базарова в том, что революционность его взглядов и жажда преобразования мира уживаются с позитивистским миросозерцанием буржуазного ученого-просветителя. Зная об отрицательном отношении к роману Тургенева революционной молодежи (возраст этой молодежи был от 20 до 25 лет), Чернышевский воспел “детей”, вопреки лозунгу Тургенева “Ни отцы, ни дети”. Достоевский нарисовал злую карикатуру на Тургенева, который в “Бесах” фигурирует под фамилией Кармазинов и заискивает перед радикально настроенной революционной молодежью. Степан Трофимович говорит о романе: “У него Базаров — это какое-то фиктивное лицо, не существующее вовсе”. Сам факт, что роман вызвал такие противоречивые оценки, говорит о том, что Тургенев, в произведении которого совершенно отсутствуют элементы социальной сатиры и памфлета, сумел всех задеть за живое, пользуясь лишь методом “художественного воспроизведения”. Суть этого метода Тургенев выразил так: “Художественное воспроизведение — если оно удалось — злее самой злой сатиры”. Тип социально-психологического романа, созданный Тургеневым, оказал огромное влияние на развитие общественной и литературной жизни. Его “художественные воспроизведения” были настолько точными, что им не только верили, но даже подражали. Писатель по праву говорил о своем Базарове: “Образ вышел до того определенный, что немедленно вступил в жизнь и пошел действовать”. Журналист Алексей Суворин так отозвался о влиянии Тургенева на современное общество: “Он создавал образы мужчин и женщин, которые оставались образцами. <...> Он придумывал покрой, он придумывал душу, и по этим образцам многие россияне одевались”. Образам Тургенева подражали в силу их внутренней убедительности. Именно поэтому романы Тургенева продолжают интересовать не только исследователей литературы прошлого, но и остаются на книжной полке современных русских читателей.

Период, в котором жил и творил И.С. Тургенев, ознаменован рождением многих литературных талантов. Каждый из них велик , их заслуги перед Отечеством огромны, их имена известны каждому просвещенному человеку. Интересно проследить их взаимоотношения.

Тургенев и Пушкин.

Январь1837. Молодой человек спешил. Он был высок ростом, широк в кости, франтовато одет. Красивая крупная голова высоко поднята. Это был студент третьего курса филологического факультета Санкт-Петербургского университета Иван Тургенев. Он впервые получил от профессора русской словесности Петра Александровича Плетнева приглашение на литературный вечер. И здесь впервые встречает А.С. Пушкина. «Войдя в переднюю квартиры Петра Александровича, я столкнулся с человеком среднего роста, который, уже надев шинель и шляпу и прощаясь с хозяином, звучным голосом воскликнул: «Да! да! хороши наши министры! Нечего сказать!» - засмеялся и вышел. Я успел только разглядеть его белые зубы и живые глаза. Каково же было мое горе, когда я узнал потом, что этот человек был Пушкин (…) Пушкин был в ту эпоху для меня, как и для моих сверстников, чем - то вроде полубога. Мы действительно поклонялись ему».

Досада эта осталась надолго, заставляя время от времени вспоминать мимолетную встречу. Тургенев был счастлив тем, что судьба столкнула его с кумиром. И страдал, мучился, оттого что из-за своей неуклюжести не познакомился с ним, не перекинулся ни одним словом, не выразил ему благоговения, распиравшего его. Даже не рассмотрел Пушкина хорошенько! Судьба словно услышала сетования Тургенева. В эту же зиму снова привелось ему увидеть поэта, которого он на этот раз превосходно рассмотрел. Лицо было встревоженное, без тени улыбки. На нем застыла тревога, пасмурность зимнего дня. Шел утренний концерт в зале Энгельгардтов. Впоследствии Тургенев так опишет поэта во время второй—и последней—встречи: «Он стоял у двери, опираясь на косяк, и, скрестив руки на широкой груди, с недовольным видом посматривал кругом. Помню его смуглое небольшое лицо, его африканские губы, оскал белых крупных зубов, висячие бакенбарды, темные желчные глаза под высоким лбом почти без бровей и кудрявые волосы...».На этот раз не могло быть и речи о том, чтобы заговорить с ним: поэт явно не расположен к беседе. Глаза его искрились не то злобой, не то грубой насмешкой.»

Через несколько дней Тургенев прочтет объявление: «Наталья Николаевна Пушкина, с душевным прискорбием извещая о кончине супруга ее, Двора его Императорского Величества Камер-Юнкера Александра Сергеевича Пушкина, последовавшей в 29-й день сего января, покорнейше просит пожаловать к отпеванию тела его в Исаакиевский Собор, состоящий в Адмиралтействе, 1-го числа февраля в 11часов до полудня».

После смерти отца гибель Пушкина стала новым потрясением для Тургенева, только-только начинавшего свой путь в литературу. 1837 г. 30 января (11 февраля) Тургенев посещает квартиру Пушкина, прощается с прахом поэта; уносит прядь волос с головы покойного, которую до конца своих дней будет хранить в медальоне и незадолго до смерти - в августе 1880 г. - сделает об этом следующую запись: "Клочок волос Пушкина был срезан при мне с головы покойника его камердинером 30 - го января 1837 года, на другой день после кончины. Я заплатил камердинеру золотой".

Символическая связь с традициями Пушкина: у П. был перстень-талисман с сердоликом, с которым он не расставался до самой смерти. У смертного одра Пушкин этот перстень подарил В.А. Жуковскому. Затем он перешел к сыну Жуковского, а тот в свою очередь подарил его И.С. Тургеневу. Приведем слова И. С. Тургенева по поводу талисмана, сказанные им перед смертью: «Я очень горжусь обладанием пушкинского перстня и придаю ему, так же как и Пушкин, большое значение. После моей смерти я бы желал, чтобы этот перстень был передан графу Льву Николаевичу Толстому... Когда настанет и «его час», гр. Толстой передал бы мой перстень по своему выбору достойнейшему последователю пушкинских традиций между новейшими писателями». Полина Виардо после смерти Тургенева передала талисман Пушкинскому музею Александровского лицея. Он хранился в специальном футляре, сделанном для петербургской выставки 1880 года. Там он был украден. Где сейчас этот драгоценный перстень-талисман, скольких хозяев поменял он - неизвестно.

Тургенев и Пушкин - сближение традиционное. Для писателя Пушкин был всегда «высшим проявлением русского гения». Тургеневское творчество всё проникнуто «пушкинским словом», часто - прямым и открытым, - реже - скрытым и невидимым. Диапазон творческих связей достаточно широк. Это и обращение к уже разработанным «пушкинским» темам, но в собственной оригинальной трактовке. Об этом многократно писали, анализируя не только природу преемственности, но и выясняя, какую роль «пушкинский» элемент играет в тургеневском творчестве. В основном тургеневеды обращали внимание на связь тургеневских произведений с пушкинской поэзией. Часто встречающиеся поэтические реминисценции позволили предположить, что «если Л. Толстому была ближе проза Пушкина, то в творчестве Тургенева на всём его протяжении живёт и ассимилируется поэзия Пушкина». И это оправдано. Названия прозаических произведений Пушкина в текстах и письмах Тургенева встречаются редко. «Из Пушкина целиком выработался Лермонтов - та же сжатость, точность и простота», - вспоминала А. И. Луканина слова Тургенева. Эти качества особенно ценил Тургенев у своего «учителя».

В декабре 1882 года, в тот период, когда пожилой Тургенев уже подводил итоги своей деятельности, он утверждал в письме пушкинисту А.И.Незеленову: “Вам, конечно, известно мое благоговение перед нашим великим поэтом. Я всегда считал себя его учеником - и мое высшее литературное честолюбие состоит в том, чтобы быть со временем признанным за хорошего ученика”. Вся история исследований пушкинского влияния на творчество Тургенева убеждает в том, что эти слова писателя были вполне искренним признанием.

С начала 60-х годов литературоведы неоднократно обращались к поискам отпечатков пушкинских традиций в ранних поэтических и прозаических опытах писателя. Например, Л.Н.Назаровой принадлежит интересное наблюдение, итоги которого обобщены в ее статье “К истории творчества Тургенева 50-60-х годов. Тургенев о Пушкине-драматурге”: “Имя Пушкина, его герои, цитаты из его стихотворных и прозаических текстов чрезвычайно часто встречаются на страницах повестей, романов, критических статей и писем Тургенева. Нередко они являются здесь не случайными упоминаниями, но важнейшими, опорными пунктами в развитии действия (“Затишье”), существенными подробностями в характеристике действующих лиц (“Ася”), развитии их переживаний и всего нравственного облика”.

Особенно ощутимо влияние на Тургенева пушкинского романа в стихах “Евгений Онегин”. Тургеневед А.И.Батюто отмечает: “Евгением Онегиным” оказано известное влияние на сюжетостроение и типологию тургеневского романа в целом”. Но если сюжет “Онегина” каким-то образом определяет композицию или событийный состав тургеневских сюжетов, то следует ожидать и частичного сходства персонажей, потому что в таком случае отдельная заимствованная Тургеневым ситуация, в которую попадают его герои, должна диктовать героям определенное пушкинским сюжетом поведение. Действительно, есть в большинстве романов и повестей Тургенева некая сюжетная схема, дублирующая “Онегина” основными мотивами: в поместье, принадлежащее семье провинциальных дворян, приезжает молодой просвещенный герой, жизненные взгляды которого рассматриваются в их столкновении со взглядами антагонистов и проверяются отношениями с чаще всего юной героиней, на “рандеву”, как обозначил этот мотив Чернышевский. Эту схему встречаем и в “Рудине”, и в “Дворянском гнезде”, и в других повестях и романах. Есть она и в “Отцах и детях”. Скорее всего, во всех произведениях, кроме последнего, Тургенев следует за Пушкиным невольно. В “Отцах и детях”, напротив, сознательно сконцентрированы автором не только основные, “онегинские” мотивы, но и художественные детали, которые дублируют детали пушкинского романа в стихах. Как отмечает Батюто, “скрупулезная перекличка Тургенева с Пушкиным в области художественной детализации - характерное явление в его романах”. Эта перекличка с Пушкиным в романе о “нигилисте” далеко не случайна: Тургенев использует пушкинский материал пародически, так как перед ним - задача создания слегка шаржированных образов. И Базаров - это, конечно, пародический Онегин.

И.С. Тургенев и В.Г. Белинский

Белинский был тем, что я позволю себе назвать центральной натурой, он всем существом своим стоял близко к сердцевине своего народа, воплощал его вполне...

И.С.Тургенев

Началом своей литературной деятельности Тургенев считал 1843 год, когда в печати появилась его поэма "Параша", открывшая собой целый ряд произведений, посвященных развенчанию романтического героя. "Параша" встретила весьма сочувственный отзыв Белинского, увидевшего в молодом авторе "необыкновенный поэтический талант", "верную наблюдательность, глубокую мысль", "сына нашего времени, носящего в груди своей все скорби и вопросы его".

Выход в свет поэмы совпал с личным знакомством Тургенева с В.Г.Белинским. Событие это сыграло громадную роль в жизни писателя. Он навсегда сохранил чувство глубокого уважения и преклонения перед личностью великого критика.

Впервые имя Белинского стало известно Тургеневу еще в годы учебы в Петербургском университете. Стихи молодого поэта довольно часто печатались в журнале "Отечественные записки", где сотрудничал Белинский. И вот их первая встреча. "Я увидел человека небольшого роста, - писал Тургенев в своих воспоминаниях, - сутулого, с неправильным, но замечательным и оригинальным лицом, с нависшими на лоб волосами и с тем суровым и беспокойным выражением, которое так часто встречается у застенчивых и одиноких людей... Сначала Белинский говорил довольно много и скоро, но без одушевления, без улыбки... но он понемножку оживился, поднял глаза, и все его лицо преобразилось. Не было возможности представить себе человека более красноречивого, в лучшем, русском смысле этого слова... это было неудержимое излияние нетерпеливого и порывистого, но светлого и здравого ума, согретого всем жаром чистого и страстного сердца и руководимого тем тонким и верным чутьем правды и красоты, которого почти ничем не заменишь".

Прошло совсем немного времени и между Белинским и Тургеневым установились теплые дружеские отношения. Часто разговоры переходили в жаркие споры. Общение с критиком во многом изменило общественно-политические и эстетические взгляды молодого писателя. К середине 1840-х годов он окончательно переходит на позиции реализма и становится одним из последователей и соратников Белинского, активным деятелем "натуральной школы", объединявших в своих рядах лучших литераторов того времени: А.И.Герцена , Н.А.Некрасова , И.А.Гончарова, Ф.М.Достоевского, И.И.Панаева, Д.В.Григоровича. Результатом их сотрудничества стало издательство журнала "Современник" .

И.С. Тургенев и Н.А. Некрасов.

Их связывали годы сотрудничества в журнале «Современник». Белинский и его единомышленники давно мечтали иметь свой печатный орган. Эта мечта осуществилась в 1841 году, когда Некрасов и Панаев приобрели в аренду журнал "Современник", основанный в свое время А.С.Пушкиным и после его смерти издававшийся П.А.Плетневым . Тургенев принял непосредственное участие в организации нового журнала. По словам П.В.Анненкова, Тургенев был "душой всего плана, устроителем его...Некрасов советовался с ним каждодневно; журнал наполнялся его трудами".

В январе 1847 года первый номер обновленного "Современника" вышел в свет. Тургенев опубликовал в нем несколько произведений. Но подлинным украшением первой книжки журнала явился очерк "Хорь и Калиныч", открывший целый цикл произведений под общим названием "Записки охотника" . "Записки охотника" - это книга о народной жизни в эпоху крепостного права. Писатель нарисовал в ней широкую картину русской действительности середины прошлого века, запечатлел образ великого народа, его живую душу, не сломленную крепостническим гнетом и сохранившую высокие духовные и нравственные качества, чувство собственного достоинства, жажду воли, веру в жизнь, достойную человека.

Некрасов постоянно советовался с писателем, посылал свои произведения с просьбой высказать свое мнение о них. «...Тургенев займет мою роль в редакции "Современника" - по крайней мере, до тех пор, пока это ему не надоест",- писал Некрасов Л.Н.Толстому.

В июле 1858 года Тургенев возвратился на родину после долгого пребывания за границей. Многое изменилось в "Современнике". На общественно-политическое и литературное направление журнала все большее влияние стали оказывать Н.Г.Чернышевский и Н.А.Добролюбов. Тургенев с опасением следил за укреплявшейся идейной близостью Некрасова с революционерами-демократами. Его пугала откровенная проповедь идей крестьянской революции, с которой выступали на страницах "Современника" Чернышевский и Добролюбов, считавшие, что только революционным путем народ может завоевать себе полную свободу. Сам Тургенев был сторонником постепенных преобразований.

В начале 60-х годов выходит роман " Накануне" , который вызвал горячие споры. Наиболее глубокое истолкование нового произведения Тургенева дал Добролюбов в статье "Когда же придет настоящий день?". Открытый призыв к революции, прозвучавший в статье, испугал Тургенева. Познакомившись с содержанием статьи до ее публикации, он попросил Некрасова не печатать ее. Некрасов оказался перед выбором между Тургеневым и Добролюбовым. И он его сделал: статья "Когда же придет настоящий день?", хотя и с некоторыми сокращениями, была опубликована в "Современнике", после чего Тургенев отказался от дальнейшего участия в журнале.

И.С. Тургенев и Ф.М. Достоевский.

«История одной вражды» так можно определить взаимоотношения Тургенева и Достоевского. Корни раздоров Тургенева и Достоевского — идеологические, духовные. Чтобы объективно оценить эти раздоры, нужно проникнуть в творческие взаимоотношения обоих писателей, следует соединить изучение двух знаменитых биографий с исследованием творческих контактов Достоевского и Тургенева.

16 ноября 1845 года Ф.М. Достоевский пишет брату: «На днях воротился из Парижа поэт Тургенев <…> и с первого раза привязался ко мне такою дружбой, что Белинский объясняет ее тем, что Тургенев влюбился в меня. Но, брат, что это за человек! Я тоже едва ль не влюбился в него. Поэт, талант, аристократ, красавец, богач, умен, образован, 25 лет - я не знаю, в чем природа отказала ему. Наконец: характер неистощимо прямой, прекрасный, выработанный в доброй школе».

То, что Тургенев был аристократом и богачом, отнюдь не мешало их ранней дружбе — скорее наоборот… Тургенев в своем увлечении следовал приговору Белинского: Достоевский — гений. Вообще Тургеневу свойственно было энтузиастически увлекаться новыми людьми и опекать таланты.

В ноябре 1845 года на большом вечере у Тургенева Достоевский читал свой «Роман в девяти письмах». Белинский, высоко ценя талант Достоевского, в то же время советовал ему шлифовать стиль, а также иронизировал над религиозностью молодого писателя, ругал Христа и пытался перевоспитать своего протеже в духе материалистической философии Фейербаха, Достоевский сопротивлялся такому перевоспитанию; начались первые обиды и взаимные охлаждения.

Постепенно в кружке Белинского установилось ироническое отношение к автору «Бедных людей». Уже в начале 1846 года оно выразилось в эпиграмме Тургенева и Некрасова, начинавшейся словами: «Витязь горестной фигуры, Достоевский, милый пыщ, На носу литературы Рдеешь ты, как новый прыщ.»

Первый стих попадает в цель. «Витязь горестной фигуры» — это устарелый перевод испанского «el caballero de la trista figura», что ныне переводится как «Рыцарь печального образа». Тургенев и Некрасов разжаловали недолгого своего приятеля из гениев в Дон Кихоты. Эта эпиграмма и резкое недовольство Белинского повестью Достоевского «Хозяйка» — наиболее наглядные причины разрыва молодого писателя с кружком Белинского. Коренные причины были важнее, но об этом далее.

При одной встрече с Тургеневым Достоевский не мог сдержаться и дал полную волю накипевшему в нем негодованию, сказав, что «никто из них ему не страшен, что дай только время, он всех их в грязь затопчет» .И все же не самомнение молодого писателя, не странности его натуры вызвали насмешки кружка Белинского, охлаждение самого критика и разрыв Достоевского с кружком. И уж, конечно, никаких «классовых» причин разрыва не было: Белинский был ничуть не богаче Достоевского, оба они профессиональные литераторы. Но воинствующий атеизм Белинского мучительно раздражал Достоевского; в свою очередь, великий критик не принимал его романтического христианства. Он относился к Достоевскому как к писателю даровитому, но заблуждающемуся, не принимая его исканий.

Причины разрыва Достоевского с кружком Белинского имели идейно-философский и эстетический характер.

В 1848 году выходят «Белые ночи»; эпиграфом к ним Достоевский поставил три строки из стихотворения Тургенева «Цветок». Повесть Достоевского с ее «болезненной поэзией» по своему меланхолическому изяществу приближается к манере Тургенева. Нетрудно заметить типологическое сходство между Мечтателем «Белых ночей» с его щемящей печалью от сознания своей ненужности на пиру жизни и «лишними людьми» тургеневских повестей (первые «лишние люди» Тургенева появились в «Записках охотника»).

Доктор Яновский, близкий к Достоевскому в те годы, вспоминает: "Лермонтова и Тургенева он тоже ставил очень высоко: из произведений последнего в особенности хвалил «Записки охотника». Хвалил после злейшей эпиграммы и ставил рядом с Лермонтовым!

Почти одновременно осуществляется воздействие Достоевского на Тургенева. Уже в конце 40-х годов, т.е. после разрыва, Достоевский и Тургенев начали учиться друг у друга. В 60-е г., после возвращения Достоевского из Сибири, Тургенев и Некрасов приветствовали его и восстановили с ним добрые отношения. Письма Тургенева к Достоевскому в шестидесятые годы содержат выражения дружеских чувств и даже идейной поддержки журналу Достоевских «Время». Достоевский в эти годы относился к Тургеневу с ревнивым уважением, явно ставя его на первое место в русской литературе. Еще в мае 1859 года, обиженный малым размером предлагаемой ему полистной оплаты, он писал: «Я очень хорошо знаю, что пишу хуже Тургенева, но ведь не слишком же хуже, и, наконец, я надеюсь писать совсем не хуже. За что же я-то, с моими нуждами, беру только 100 рублей, а Тургенев, у которого 2.000 душ, — по 400?»

Эти слова часто цитировались как пример социального неравенства обоих писателей. Но нас интересует другое: Достоевский согласен, что пишет «хуже Тургенева», и лишь надеется сравняться с ним. Тургенев служит для него неким критерием мастерства, целью в состязании. Речь идет о чисто художественном соперничестве.

В этот момент они выступают как литературные союзники. Особенно явно это сказалось в той высокой оценке, какую дали Достоевский и его журнал тургеневскому роману «Отцы и дети» (1862). К сожалению, письмо Достоевского об этом романе не сохранилось, но мы знаем ответ Тургенева. Он писал Достоевскому 18 марта 1862 года: «Вы до того полно и тонко схватили то, что я хотел выразить Базаровым, что я только руки расставлял от изумленья — и удовольствия». «Еще раз крепко, крепко жму Вам руку и говорю Вам спасибо». Несколько позже Тургенев заявил в известном письме к Константину Случевскому, что «Базарова совершенно поняли только Достоевский и Боткин».

В мае 1862 года, приехав в Петербург, Тургенев посетил редакцию журнала «Время» и пригласил к себе на обед братьев Достоевских. То было время максимального сближения Достоевского с Тургеневым после недолгой их дружбы в 1845 году. В буре, поднявшейся в русских журналах весной 1862 года вокруг «Отцов и детей», журнал братьев Достоевских заступился за роман.

Летом 1863 года в Бадене Достоевский встречался с Тургеневым, дважды посетил его дом; Тургенев бывал у него в гостинице.

Взаимообмен Достоевского и Тургенева протекал незаметно вследствие разности их художественных систем, но сами-то они этот обмен, несомненно, замечали: они как бы заключили молчаливое соглашение, по которому обмен стал формой их соперничества. При этом Тургенев всегда смягчал и артистически «облагораживал» материал, взятый у Достоевского; последний, напротив, гиперболически драматизировал и заострял тургеневские элементы.

Такова противоречивость тогдашних, отношений Тургенева и Достоевского: ревнивое внимание к творчеству друг друга при несколько сдержанных контактах; литературный союз при сильном различии общественных позиций; интенсивный творческий взаимообмен при полном различии художественных систем. Во всяком случае, о вражде не может быть и речи.

В январе 1880 года Тургенев приехал в Петербург. Яков Полонский, друг Тургенева и Достоевского, с приездом первого перестал приглашать второго. Позже Достоевский жаловался: «Полонский боится пускать нас в одну комнату с Тургеневым».

На пушкинских празднествах летом 1880 года в Москве распорядители поручили Григоровичу следить за тем, чтобы Достоевский и Тургенев не встретились. На рауте в думе Григорович под руку с Тургеневым вошел в гостиную, где стоял Достоевский. При виде входящих он отвернулся и стал смотреть в окно. Григорович поспешно потянул Тургенева в другую комнату:

— Пойдем, я покажу тебе здесь одну замечательную статую.

— Ну, если это такая же, как эта, — ответил Тургенев, кивая в спину Достоевского, — то, пожалуйста, уволь.

Но вот настал памятный день 8 июня. В своей пушкинской речи Достоевский, прославляя Татьяну Ларину, неожиданно для всех поставил рядом с нею только Лизу из «Дворянского гнезда». Все взоры обратились на Тургенева. Ошеломленный и взволнованный, он прослезился и послал оратору воздушный поцелуй. Пока Достоевский пил воду, в тишине слышались всхлипывания Тургенева. Речь закончилась неслыханной овацией, и Тургенев обнял Достоевского. Иллюзия примирения! Увы, только иллюзия. Но минута была хороша. Вскоре после этого Достоевский и юный литератор Евгений Опочинин разговаривали, сидя на бульваре. Вдруг позади них раздался радостный возглас:

—А-а, Федор Михайлович!

И перед ними появился Тургенев.

Опочинин не слушал разговора двух писателей, но после каких-то слов Тургенева Достоевский побледнел и дергающимися губами бросил ему в лицо:

— Велика Москва, а от вас и в ней никуда не скроешься! И ушел, не простившись.

Тургенев увидел, что Достоевский неисправим. Как же сильно переплелись тайные узы их духовного противоборства и творческого взаимообмена!

Вот она, правда: в великом искусстве бессознательное взаимное притяжение творческих душ сильнее всех самолюбий, обид и ненависти. И этот закон притяжения сказался в истории отношений Тургенева и Достоевского. Многие их личные встречи вели к обострению или скандалу. Разность характеров, манеры держаться, непримиримая противоположность убеждений — все в них провоцировало взаимную нелюбовь. Но на расстоянии, оценивая соперника очами своей души, каждый из них молча признавал талант и заслугу другого.

И.С. Тургенев и И.А. Гончаров.

Воспоминания П.В. Анненкова, как и дневниковая запись А.В. Никитенко от 29 марта 1860 года, с наибольшей объективностью воспроизводят возникший между Тургеневым и Гончаровым конфликт, завершившийся товарищеским третейским судом.

Гончаров, внимательно следивший за появлявшимися в печати произведениями Тургенева («Дворянское гнездо», «Накануне», «Ася» и др.), усмотрел в их персонажах черты, сходные с некоторыми чертами героев и героинь своего романа «Обрыв», существовавшего тогда только в «программе», в свое время довольно подробно изложенной Тургеневу самим Гончаровым.

Однажды Гончаров сказал критику, приглашенному на обед к Тургеневу: " - Это на мои деньги будете обедать", - подразумевая полученный автором "Дворянского гнезда" гонорар. Тургеневу об этом сообщили, и он послал Гончарову письмо, где потребовал третейского суда или дуэли. Обвинения Тургенева в плагиате, высказанные Гончаровым в письмах к автору «Накануне» и в превратном свете раздувавшиеся услужливыми друзьями, заставили Тургенева потребовать от Гончарова третейского суда, который и состоялся 29 марта 1860 года на квартире последнего в присутствии Тургенева и судей: П.В. Анненкова, А.В. Дружинина, С.С. Дудышкина и А.В. Никитенко. Эксперты нашли, что возникшие на одной и той же русской почве произведения обоих авторов должны были "случайно совпадать в некоторых мыслях и выражениях, что оправдывает и извиняет обе стороны". Тургенев побледнел, заявил Гончарову о прекращении с ним дружеских отношений и ушел. " - Задушевной откровенности между нами существовать уже не может с этого дня!.."

Действительно, некоторые совпадения у Тургенева - в образах и деталях - были. Известно, что ему пришлось изъять из рукописи «Дворянского гнезда» две главы, имевшие некоторое сходство с «программой» «Обрыва», и сцену, изображавшую ночное свидание Лизы Калитиной с Марфой Тимофеевной, близкую по содержанию к аналогичной сцене между Бабушкой и Верой. После третейского суда общественное мнение сложилось явно не в пользу Гончарова.

На несколько лет между писателями были прерваны какие бы то ни было отношения, и, только сойдясь 2 февраля 1864 года на похоронах А.В. Дружинина, они вновь протянули друг другу руки. Казалось бы, с этого времени прежние отношения были восстановлены, возобновилась переписка. Впоследствии они помирились, преодолев обиды.

И.С. Тургенев и Л.Н. Толстой.

Писатели познакомились в Петербурге, куда поручик Толстой приехал из Севастополя по окончании Крымской кампании. Встречались в Париже, Москве, Спасском-Лутовинове, Ясной Поляне, Туле. Отношения между ними складывались так непросто, что литературовед Б. М. Эйхенбаум назвал их «романом».

Тургенев был старше на 10 лет и считался «мэтром» на литературном поприще, человеком европейской культуры и энциклопедических знаний. Толстой же о себе говорил в ту пору: «Армейский поручик, дикарь». Они относились по-разному к людям и искусству. Л. Н. признавался: «Сколько я помучился, когда, полюбив Тургенева, желал полюбить то, что он так высоко ставил. Из всех сил старался и никак не мог». Отстаивая право на личную свободу и независимость, Толстой часто вступал в споры с Тургеневым по вопросам личного и общественного значения, что нашло отражение в дневниковых записях 1856 г.:

«7 февраля. Поссорился с Тургеневым...».
«10 февраля. Обедал у Тургенева, мы снова сходимся».
«12 марта. С Тургеневым я кажется окончательно разошелся».
«5 июля. Приехал Тургенев. Он решительно несообразный, холодный и тяжелый человек, и мне жалко его. Я никогда с ним не сойдусь».

Толстой готов был бросить вызов литературным традициям, всем своим предшественникам, даже самому Шекспиру. То, что он не искал покровительства, раздражало Тургенева: «Вам бы все порох да сенокос. Конский пот и орудийный лафет. Да широкое российское пренебрежение к узкой «неистинной» науке... Не маловато ли этого для великого писателя, каковым вы собираетесь, надеюсь, стать?» И все же друзьям Тургенев говорил: «Я его полюбил каким-то странным чувством, похожим на отеческое».

Серьезная ссора между ними едва не закончилась дуэлью в 1861 году. Поводом к ссоре был спор о проблемах воспитания, в частности, о воспитании внебрачной дочери Тургенева Полины, жившей за границей. Толстой посчитал, что ситуация, когда «разряженная девушка» чинит худую одежду бедняков, держит «на коленях грязные, зловонные лохмотья», неискренна и более походит на «театральную сцену». Слова Толстого неожиданно взволновали Тургенева до такой степени, что он утратил самообладание, допустил несвойственную его натуре резкость, и даже, по свидетельству С. А. Толстой, хотел ударить Льва Николаевича. Толстой, по случайности не получивший от Тургенева письмо с извинениями, отправил тому письмо «довольно жесткое, с вызовом». По счастью, дуэль не состоялась.

Тургенев вновь приехал в Ясную Поляну после 17-летнего разрыва в их отношениях в августе, а затем в сентябре 1878 года. Толстой сообщал об этом Н. Н. Страхову: «Тургенев был опять и был так же мил и блестящ; но... немножко как фонтан привозной воды. Все боишься, что скоро выйдет и кончено». Тургенев был в Ясной Поляне еще дважды - в 1880 и 1881 гг. Шутил, демонстрировал па модного в Париже танца. И. С. Тургенев написал Толстому из Франции: «Пишу же я Вам собственно, чтобы сказать Вам, как я был рад быть Вашим современником, - и чтобы выразить Вам мою последнюю искреннюю просьбу. Друг мой, вернитесь к литературной деятельности!», называет его «великим писателем Русской земли» Письмо обрывалось на середине строки: «Не могу больше. Устал...». Известие о его смерти Толстой воспринял с грустью: «О Тургеневе все думаю и ужасно люблю его, жалею и все читаю». Перечитав «Записки охотника», заметил: «Как-то трудно быть писателем после него».

Вывод.

И. С. Тургенев был милым, добродушным человеком, умел заразительно смеяться. «Тургенев - это женская душа в грубом обличье циклопа», - так охарактеризовал Ивана Сергеевича французский писатель Доде. Писемский называл его «ласковым гигантом с глазами умирающей газели». Несмотря на большой рост и борцовское телосложение, Тургенев был удивительно мягким, неконфликтным человеком. Он был образцово вежлив со всеми, и даже своей прислуге никогда не говорил «подай», а - «позволь мне стакан воды». Ему трудно было сказать кому бы то ни было слово «нет». Поэтому его все время одолевали разного рода просители. А он, не в силах отказать и не зная, как помочь, виновато поворачивался к стене и царапал ее ногтем… «Я не помню, чтобы встречал когда-нибудь человека с большею терпимостью, более склонного скоро забывать направленный против него неделикатный поступок», говорил его друг Дмитрий Григорович. Он бескорыстно радовался успехам собратьев по перу и пропагандировал их творчество в Европе Но когда дело касалось его убеждений, взглядов на литературу, ее назначении, его мировоззрения, он становился твердым и убежденным. И именно на этой почве происходили разногласия с прежними друзьями. Да и это не удивительно. Ведь сталкивались великие умы в поисках истины. Как ясно объясняет это М.Горький: «В России каждый писатель был воистину и резко индивидуален, но всех объединяло одно упорное стремление - понять, почувствовать, догадаться о будущем страны, о судьбе ее народа, об ее роли на земле».