Литература петровской эпохи

Западов В. А. Русская литература XVIII века, 1770-1775. Хрестоматия М., "Просвещение", 1979.

"Ведомости" Приклады, како пишутся комплименты разные Юности честное зерцало Гистория о российском матросе Василии Кориотском и о прекрасной королевне Ираклии Флоренской земли

"ВЕДОМОСТИ"

ИЗ No 1 ЗА 1703 г.

На Москве вновь ныне пушек медных, гоубиц и мартиров вылито 400. Те пушки ядром по 24, по 18 и по 12 фунтов. Гоубицы бомбом пудовые и полупудовые. Мартиры бомбом девяти-, трех- и двупудовые и меньше. И еще много форм готовых, великих и средних к литью пушек, гоубиц и мартиров. А меди ныне на пушечном дворе, которая приготовлена к новому литью, больше 40 000 пудов лежит. Повелением его величества московские школы умножаются, и 45 человек слушают философию и уже диалектику окончили. В математической штюрманской школе больше 300 человек учатся и добре науку приемлют. На Москве ноября с 24 числа по 24 декабря родилось мужеска и женска полу 386 человек. Из Персиды пишут. Индейский царь послал в дарах великому государю нашему слона и иных вещей немало. Из града Шемахи отпущен он в Астрахань сухим путем. Из Казани пишут. На реке Соку нашли много нефти и медной руды, из той руды медь выплавили изрядну, от чего чают немалую быть прибыль Московскому государству. Из Сибири пишут. В Китайском государстве иезуитов вельми не стали любить за их лукавство, а иные из них и смертию казнены. Из Олонца пишут. Города Олонца поп Иван Окулов, собрав охотников пеших с тысячу человек, ходил за рубеж в свейскую границу и разбил свейские Ругозенскую, и Гиппонскую, и Сумерскую, и Керисурскую заставы. А на тех заставах шведов побил многое число и взял рейтарское знамя, барабаны и шпаг, фузей и лошадей довольно, а что взял запасов и пожитков он, поп, и тем удовольствовал солдат своих. А достальные пожитки и хлебные запасы, коих не мог забрать, все пожег. И Соловскую мызу сжег и около Соловской многие мызы и деревни, дворов с тысячу, пожег же. А на вышеписанных заставах, по сказке языков, которых взял, конницы шведской убито 50 человек, пехоты 400 человек; ушло их конницы 50, пехоты 100 человек, а из попова войска только ранено солдат два человека. На Москве 1703 генваря в 2 день

ИЗ No 22 ЗА 1704 г.

Из Нарвы пишут августа в 21 день. Нынешнего августа в 9 день славный и крепкий город Нарва (Ругодев) с божиею помощию воинством благочестивейшего нашего государя взят в три четверти часа приступом, хотя неприятель подкопом наших некую часть и подорвал, однакож солдатов тем устрашить не мог, потом в другую, старую крепость неприятель вбежал и бил шамад (сдачу), дабы окорд (договор) или хотя бы пардон (милость) получить, но солдаты наши того и слышать не хотели и в тот час и во оную крепость ворвались, а потом и в самый замок, где неприятелю такой трактамент (потчевание) учинили, что и младенцев немного на сей свет пустили. Сей штурм милостию вышнего дивно окончился, потому что наших на всем штурме меньше трехсот человек упало. А чего колько в сем городе завоевано и колько неприятельских людей побито, и о том будет впредь ведомость. На Москве лета господня 1704 августа в 22 день

ПРИКЛАДЫ, КАКО ПИШУТСЯ КОМПЛИМЕНТЫ РАЗНЫЕ

(Отрывок)

ПОЗДРАВИТЕЛЬНОЕ ПИСАНИЕ К ЖЕНСКОМУ ПОЛУ В ДЕНЬ ИМЕНИН

Моя госпожа! Понеже я не сумневаюся, что вы в сей радостный день, который ваше высокодрагое имя представляет, на многие изустные поздравительные комплименты отвещать имети будете, то я тако бесчастен есмь, что ради отлучения моего поздравления прочим не могу присовокупить, однако же уповаю, что вам не неприятно будет, егда я письменно объявлю, како меня увеселил дорогой день тезоименитства, и притом должнейшее мое поздравление к вам в сих малых строках чрез почту посылаю. Бог да подаст, дабы вы еще многократно такового достопамятного дня при всегда умножающемся счастии дожити сподобились и, егда оный паки случится, чтоб нам тогда вас от некоторого изрядного любезного обязану видети; ныне же я, яко ваш преданный слуга, дерзаю вас, мою госпожу, чрез присланный при сем малый поминок перевезать в той надежде, что вы сицевое {Таковое.} склонным сердцем восприимете и меня впредь приязни своей рекомендованна быть допустите, яко же и я против того при всех данных случаях себя в деле изъявити не оставлю. Ваш моей госпожи послушный.

ЮНОСТИ ЧЕСТНОЕ ЗЕРЦАЛО

(Отрывки)

В-первых, наипаче всего должни дети отца и матерь в великой чести содержать. И когда от родителей что им приказано бывает, всегда шляпу в руках держать, а пред ними не вздевать, и возле их не садитися, и прежде оных не заседать {Усаживаться, садиться.}, при них во окно всем телом не выглядывать, но все потаенным образом с великим почтением не с ними в ряд, но немного уступя позади оных в стороне стоять, подобно яко паж некоторый или слуга. В доме ничего своим именем не повелевать, но именем отца или матери, от челядинцев просительным образом требовать, разве что у кого особливые слуги, которые самому ему подвержены бывают, для того, что обычайио служители и челядинцы не двум господам и госпожам, но токмо одному господину охотно служат. А окроме того, часто происходят ссоры и великие между ими бывают от того мятежи в доме: так что сами не опознают, что кому делать надлежит. Дети не имеют без именного приказу родительского никого бранить или поносительными словами порекать. А ежели то надобно, и оное они должны учинить вежливо и учтиво. У родителей речей перебивать не надлежит, и ниже прекословить, и других их сверстников в речи не впадать, но ожидать, пока они выговорят. Часто одного дела не повторять, на стол, на скамью или на что иное не опираться и не быть подобным деревенскому мужику, который на солнце валяется, но стоять должни прямо. Без спросу не говорить, а когда и говорить им случится, то должни они благоприятно, а не криком и ниже с сердца или с задору говорить, не яко бы сумасброды. Но все, что им говорить, имеет быть правда истинная, не прибавляя и не убавляя ничего. Нужду свою благообразно в приятных и учтивых словах предлагать, подобно якобы им с каким иностранным высоким лицом говорить случилось, дабы они в том тако и обыкли. Неприлично им руками или ногами по столу везде колобродить, но смирно ести. А вилками и ножиком по торелкам, по скатерти или по блюду не чертить, не колоть и не стучать, но должни тихо и смирно, прямо, а не избоченясь сидеть. Когда родители или кто другий их спросят (позовут), то должни они к ним отозваться и отвещать тотчас, как голос послышат. И потом сказать: "что изволите, государь батюшко" или "государоня матушка", или: "что мне прикажете, государь", а не так: "что, чего, што, как ты говоришь, чего хочешь". И не дерзостно отвещать: "да, так", и ниже вдруг наотказ молвить: "нет"; но сказать: "так, мой сударь, слышу, государь; я выразумел, государь, учиню так, как вы, государь, приказали". А не смехом делать, якобы их презирая и не слушая их повеления и слов, но исправно примечать все, что им говорено бывает, а многажды назад не бегать и прежнего паки вдругорядь не спрашивать. Когда им говорить с людьми, то должно им благочинно, учтиво, вежливо, разумно, а не много говорить; потом слушать и других речи не перебивать, но дать все выговорить и потом мнение свое, что достойно, предъявить. Ежели случится дело и речь печальная, то надлежит при таких быть печальну и иметь сожаление. В радостном случае быть радостну и являть себя весела с веселыми. А в прямом деле и в постоянном быть постоянну, и других людей рассудков отнюдь не презирать и не отметать, но ежели чие мнение достойно и годно, то похвалить и в том соглашаться; ежели же которое сумнительно, в том себя оговорить, что в том ему рассуждать не достойно. А ежели в чем оспорить можно, то учинить с учтивостию и вежливыми словами и дать свое рассуждение на то, для чего. А ежели кто совету пожелает или что поверит, то надлежит советовать сколько можно и поверенное дело содержать тайно... Всегда время пробавляй в делах благочестных, а празден и без дела отнюдь не бывай, ибо от того случается, что некоторые живут лениво, не бодро, а разум их затмится и иступится, потом из того добра никакого ожидать можно, кроме дряхлого тела и червоточины, которое с лености тучно бывает. Младый отрок должен быть бодр, трудолюбив, прилежен и беспокоен, подобно как в часах маятник, для того что бодрый господин ободряет и слуг, подобно яко бодрый и резвый конь учиняет седока прилежна и осторожна. Потому можно отчасти, смотря на прилежность и бодрость или радение слуг, признать, како правление которого господина состоит и содержится. Ибо не напрасно пословица говорится: "Какав игумен, такова и братия"... Младый шляхтич, или дворянин, ежели в ексерциции (в обучении) своей совершен, а наипаче в языках, в конной езде, танцовании, в шпажной битве и может добрый разговор учинить, к тому ж красноглаголив и в книгах научен, оный может с такими досуги прямым придворным человеком быть. Прямый придворный человек имеет быть смел, отважен и не робок, а с государем каким говорить с великим почтением. И возможет о своем деле сам предъявлять и доносить и на других не имеет надеятися. Ибо где можно такого найти, который бы мог кому так верен быть, как сам себе. Кто при дворе стыдлив бывает, оный с порожними руками от двора отходит. Ибо когда кто господину верно служат, то надооно ему верная и надеждная награда. А кто ища милости служит, того токмо милосердием награждают. Понеже никто ради какой милости должен кому служить, кроме бога. А государю какову ради чести и прибыли и для временной милости. Умный придворный человек намерения своего и воли никому не объявляет, дабы не упредил ето другой, который иногда к тому ж охоту имеет... Отрок должен быть весьма учтив и вежлив, как в словах, так в в делах: на руку не дерзок и не драчлив, также имеет оный стретившего, на три шага не дошед и шляпу приятным образом сняв, а не мимо прошедши, назад оглядываясь, поздравлять {Здороваться, желать здравия.}. Ибо вежливу быть на словах, а шляпу держать в руках не убыточно, а похвалы достойно. И лучше, когда про кого говорят: "он есть вежлив, смиренный кавалер и молодец", нежели когда скажут про которого: "он есть спесивый болван"... Младые отроки должни всегда между собою говорить иностранными языки, дабы тем навыкнуть могли,-- а особливо, когда им что тайное говорить случится, чтоб слуги и служанки дознаться не могли и чтоб можно их от других незнающих болванов распознать: ибо каждый купец товар "вой похваляя продает как может... Молодые отроки не должни новом храпеть, н глазами моргать, н ниже шею и плеча, яко бы аз жовадки, траста, и руками не шалить, не хватать или подобное неистовство не чинить, дабы от издевки не учинилось вправду повадки и обычая, ибо такие принятые повадка младого отрока весьма обезобразят и остыжают так, что потом в домех, их пересмехая, тем дражнят... Непристойно на свадьбе в сапогах и острогах {Шпорах.} быть и тако танцевать, для того что тем одежду дерут у женского полу и великий звон причиняют острогами, к тому ж муж не так поспешен в сапогах, нежели без сапогов. Такожде когда в беседе или в компании случится в кругу стоять, или сидя при стояв, или между собою разговаривая, или с кем танцуя, не надлежит никому неприличным образом в круге плевать, но на сторону. А ежели в каморе {Комнате.}, где много людей, то приими харкотины в платок, а так невежливым образом в каморе или в церкви не мечи на пол, чтобы другим от того не сгадить, или отъиди для того к стороне (или за окошко выброси), дабы никто не видал, и подотри ногами так чисто, как можно... И сия есть немалая гнусность, когда кто часто сморкает, яко бы в трубу трубит, или громко чхает, будто кричит, и тем в прибытии других людей и в церкви детей малых пужает и устрашает. Еще же зело непристойно, когда кто платком иди перстом в носу чистит, яко бы мазь какую мазал, а особливо при других честных людех.

Како младым отрок должен поступать, когда оный в беседе с другими сидит

Когда прилучится тебе с другими за столом сидеть, то содержи себя в порядке по сему правилу: в-первых, обрежь свои ногти, да не явятся якобы оные бархатом обшиты. Умой руки и сяди благочинно, сиди прямо и не хватай первый в блюдо, не жри, как свиния, и не дуй в ушное {В суп, похлебку.}, чтоб везде брызгало, не сопи, егда яси, первый не пий, будь воздержен и бегай пьянства, пий и яждь, сколько тебе потребно, в блюде будь последний. Когда что тебе предложат, то возьми часть из того, прочее отдай другому и возблагодари ему. Руки твои да не лежат долго на талерке, ногами везде не мотай. Когда тебе пить, не утирай (рта) губ рукою, не полотенцем, и не пий, пока еще пищи не проглотил. Не облизывай перстов и не грызи костей, но обрежь ножом. Зубов ножом не части, но зубочисткою, и одною рукою прикрой рот, когда зубы чистишь; хлеба приложа к грудям не режь, ешь, что лред тобою лежит, а ипде не хватай. Ежели перед кого положить хощешь, не цримай перстами, как некоторые народы {Люди.} ныне обыкли. Над ествою не чавкай, как свиния, и головы не чеши; не проглоти куска, не говори, ибо так делают крестьяне. Часто чихать, сморкать и кашлять непригоже. Когда яси яйцо, отрежь напредь хлеба и смотри, чтоб при том не вытекло, и яждь скоро. Яишной скорлупы не разбивай и, пока яси яйцо, не пий; между тем не замарай скатерти и не облизывай перстов, около своей талерки не делай забора из костей, корок хлеба и прочего. Когда престанешь ясти, возблагодари бога, умой руки и лицо и выполощи рот.

ГИСТОРИЯ О РОССИЙСКОМ МАТРОСЕ ВАСИЛИИ КОРИОТСКОМ И О ПРЕКРАСНОЙ КОРОЛЕВНЕ ИРАКЛИИ ФЛОРЕНСКОЙ ЗЕМЛИ

В Российских Европиях некоторый живяше дворянин, имяше имя ему Иоанн, по малой фамилии Кориотской. Имел у себя сына Василия, лицем зело прекрасна. А оной дворянин в великую скудость прииде и не имеяше у себя пищи. Во едино же время оной же его сын рече отцу своему: "Государь мой батюшко! Прошу у тебе родительского благословления, изволь мене отпустить в службу: то мне будет в службе даваться жалованья, от которого и вам буду присылать на нужду и на прокормления". Выслушав же отец его и даде ему благословление, отпустя от себе. Василий же, взяв от отца своего благословление, нрииде в Санктпетербурх и записался в морской флот в матросы. И отослали его на корабль по определению. На корабле прибываше по обыкновению матросскому зело нелестно и прочих всех матросов в науках пребываше. И всем персо-пам знатным во услужении полюбился, которого все любили и жаловали без меры. И слава об нем велика прошла за его науку и услугу, понеже он знал в науках матросских вельми остро: по морям, где острова и пучины морские, и мели, и быстрины, и ветры, и небесные планеты, и воздухи. И за ту науку на кораблях старшим пребывал и от всех старших матросов в великой славе прославлялся. Во едино же время указали маршировать и отбирать младших матросов за моря в Галандию, для наук арихметических и разных языков; токмо оного Василия в старших не командировали с младшими матросами, и оставлен был в Кранштате. Но токмо он по желанию своему просился, чтоб его с командированными матросами послать за моря в Галандию для лучшего познания наук. По его прошению был командирован с прочими матросами, отпущен за моря в Галандию с младшими матросами. По отбытии из Кранштата, по некоторых днех прошедших, прибыли в Галандию матросы на кораблях и с ними Василий Кориотской. В Галандии учинили им квартеры и поставлены были все младшие матросы по домам купецким. А ему, Василию, за его услуги и за старшинство,-- к знатному и богатому гостю в дом поставили равно штатами. И оной матрос Василий у гостя стоял вельми смирно и слушал его во всем. И оной галанской гость усмотрел его в послушании и в науках зело остро и зело возлюбил, и послал его на своих кораблях с товарами в Англию, которому лучше всех своих приказчиков стал верить, и во всем ему приказывал, и деньги и товары ему вручил. И как в Англию с кораблями пришли, то товары, по обычаю купецкому объявя, все испродав, и принадлежащие в Галандию товары на корабль (взял) и поехал обратно. В которой он, Василий, посылке великой прибыток гостю галанскому присовокупил, тако ж и накупи всякия восприял. И знатен был в Англии и в Галандии от всех знатных персон. И по прибытии в Галандию ко отцу своему в Россию чрез вексель послал четыре тысячи ефимков златых двухрублевых, которые отец его и получил. И писал к нему, чтоб он к нему приехал повидаться, ко отцу своему, и благословление принять. А как урочной термин пришел, чтоб ученикам-матросам маршировать в Санктпетербурх, в Россию, то все матросы поехали, а Василия Кориотского оной гость нача просити, чтоб в Россию не ездил, понеже он, гость, его, Василия, возлюбил, яко сына родного. Но токмо он, Василий Кориотской, нача от гостя проситися в дом ко отцу для свидания и объявил ему, что отец его в великой находится в древности; то он, гость, его приятно увещевал, дабы от него не отлучился, и обещался во всем, яко родного сына, наследником учинить. И рече оной гость: "Любезнейший мой российский матрос, нареченный мой сын, изволь хотя еще чрез вексель послать ко отцу своему от имения моего, токмо ты, мой дражайший, не отлучайся от мене". Слышав же он, Василий, от него, зело прослезился и любезно просился, чтоб его ко отцу в Россию отпустил взять благословление, и обещался к нему обратно быть. Видев же гость несклонную его просьбу, и просил его, чтоб он во Францию (сходил и когда) возвратится, то обещал его в дом отпустить. По которому прошению он, Василий, не ослушався оного гостя, взяв корабли и убрався с товары, и отыде во Францию. И во Франции был два годы, испродав товары, возвратился в Галандию и учинил оному гостю великой прибыток в хождении своем, что оной гость никогда такого прибытка не видал и сердечно его возлюбил. Но токмо он, Василий, нача еже с прилежанием в Россию ко отцу своему проситься. И видев гость его несклонную просьбу, и по желанию его уволил ему ехать в Россию. И даде ему оной гость три корабля с разными товарами и суммы своей денежной казны довольно. И просил его, чтоб, быв у отца своего, к нему возвратился, и отпустил его с великою печалию. И оной матрос Василий Кориотской, приняв корабли и работников-матросов и подняв парусы, побежали к Российской Европии" И по отбытии на кораблях оной Василий, взяв тысячу червонцев, и зашил в кафтан свои в клинья тайно, чтоб никто не знал, для всякой приключающейся нужды. И минувших семи днех, как корабли из Галандии поплыли, воста велия и некротимая буря, яко всему морю разлиятися, с песком смутитися, и корабли все врознь разбишася. И на котором корабле был Василий, и оной корабль волнами разбит, и люди все утопоша. Токмо божиею помощию единого Василия на, доске корабельной прибило к некоему великому острову. И от великого ужаса пав на землю, яко мертв. А как волны утишилися, два корабля, видевше, что корабль, на котором был Василий, разбит был весь, и чаяли, что и Василий утопоша в волнах морских, возвратишася назад в Галандию и поведоша гостю о приключившемся несчастий. Слышав же, гость вельми нача плакат и тужить не о кораблях и не о товаре, но о Василии Кориотском, И как он, Василий, от великого ужаса, лежа на острове, очнулся и взыде на остров, и велие благодарение воздав богу, что его бог вынес на сухое место живого: "Слава тебе, господи боже, небесный царю и человеколюбче, яко не остави мя грешного, за грехи моя погубити, в водах морских погрузиутися". Потом, стоящу ему на острове, много мысляще и осмотряющеся семо и овамо, в которые страны принесло и какой остров. Токмо хотя и много время по морям, ходил, а такого острова не видал понеже на оном острове великой и непроходимой лес, и великие трясины, и болота, что от моря никуды и проходу нет. А уже ему есть зело хотелось, а хотя у него червонцы были зашиты в клиньях в кафтане, токмо негде и не у кого было (купить), и помощи ему в них никакой не было. И ходя по брегу на многие часы, усмотрел, как бы ему куда пройтить к жилищу, и хотя нашел маленькую тропку в лес и истей (?), яко хождение человеческое, а не зверское. И о том размышлял, какая та стежка: ежели пойти, то зайти неведомо куда. И потом размышлял на долг чае, и положась на волю божью, пошел тою стежкой в темной лес тридцать верст к великому буераку. Виде великой, огромной двор, поприща на три, весь кругом стоящим тыном огорожен. И подошел ко двору близко к воротам, и те вороты крепко заперты. И хотел посмотреть на двор, токмо скважины не нашел, и страхом обдерздим и убоялся.. Помышлял о том, что, конечно, зашел к разбойникам, и думал, как сказаться; ежели сказаться добрым человеком, то убьют; ежели сказаться разбойником, то в разбоях не бывал. А в том дворе великой шум и крик, и в разные игры играют. И вздумал сказаться разбойником, и нача у ворот крепко толкаться. То оные услышали, вскорости вороты отворили и спроша его, что за человек и откуда. Видев же Василий, что разбойники и множество их народа стояще, играюще в разные игры и музыки, пьяных, то ответствовал им Василий: "Аз есмь сего острова разбойник, един разбивал плавающих по морю". И оные разбойники взяша и приведоша его ко атаману. Атаман же, видев его, молодца удалого и остра умом, и зрачна, лицеи прекрасна, л осанкою добра зело, нача его вопрошати: "Чего ради пришел к вам?" Василий же рече, яко "единому мне жити скушно. И слышав вас, в сем острове живущих и весело играющих, того ради к вам приидох. Я прошу, чтобы вы меня в товарыщи приняли". И атаман приняв его, и определил к разбойникам в товарыщи. Минувшу же дни поутру рано прибежал от моря есаул их команды и объявил: "Господин атаман, изволь командировать партию молодцов "а море, понеже по морю едут галеры купецкие с товары". Слышав та, атаман закричал: "Во фрунт!" То во едину часа минуту все вооружишася и сташа во фрута. Токмо российский матрос Василий един стоит без ружья особо, понеже не определен. Тогда разбойники реша атаману: "Что ваш новоприемный товарищ стоят без ружья и не в нашем фрунте? Извольте приказать оружия выдать". И атаман вскоре повеле ему оружия выдать и во фрунт встать. И оной матрас, хотя того не желал, но токмо чрез боязнь взяв оружия я стал во фрунт. И при командировании стал Василий просить атамана: "Господин атаман и вы все, молодцы-товарыщи, прошу вас, пожалуйте, увольте меня одного на добычу, понеже я извык один разбивать и хочу вам прибыль принесть". То слышав, атаман и все разбойники реша: "Отпустим его одного и посмотрим прибыли от него". И по командировке разбойники поехали на три партии, а Василия единого отпустили. Тогда матрос Василий дошел на морскую пристань и не желаще разбивать, но токмо смотрел того, как бы ему путь сыскать. И пришел на берег моря, взираше семо и овамо, не идут ли паки суда, чтоб ему уехать. И смотрел, ходя но берегу, весь день, токмо никого не видал. И в великую печаль впаде, нача горько плакати и рыдати, господа бога на помощь призывати, чтоб его тосподь вынес из рук разбойнических. И в том размышлении и великой печали уснул крепким сном на берегу моря. И сном крепким спад, что уже нощь. И нача думати, с чем ему показаться, что добычи никакой не получил. И вспомнил, что у него в кафтане в клиньях зашиты червонцы, и, распоров, вынел сто червонцев и завязал в платок шелковой. И пришел ко атаману, и предложил пред него червонцы, и сказал, что "некоторые люди в малом судне плыли и только у них было, которая вам предъявляю". Видев же атаман и все разбойники, зело тому начата дивитися, и все же его хвалили. И после того еще его отпускали одного на разбой дважды, и он к ним приносил по двести червонцев, который его добычи как атаман, и все разбойники зело дивились, что счастлив. Во едино же время соидошася все разбойники и начата думать о российском матросе, чтоб его поставить во атаманы, понеже видев же его, молодца удалого и остра умом. И приидоша все ко атаману к старому и начата ему говорить: "Господин наш атаман, изволь свое старшинство сдать новоприемному нашему товарищу, понеже твое управление к нам худо. Изволь с нами быть в рядовых, и которая наша казна, извольте с рук сдать". Тогда атаман им отвещал: "Братцы-молодцы, буди по воле вашей". И все единогласно российскому матросу Василию реша: "Буди нам ты атаман, изволь нашу казну всю принять и нами повелевать". Тогда отвеща им Василий: "Братцы-молодцы, пожалуйте, оставьте меня от такого дела, понеже я атаманом не бывал. Рад бы с вами в товарищах быть, а атаманского управления не знаю". И нача пред ними горько плакати. Разбойники же, его зело видя плачущего, все, яко звери, единогласно российскому матросу Василию реша: "Буди ты нам атаман, изволь нашу казну всю принять и нами повелевать". Отвеща к ним Василий: "Братцы-молодцы, пожалуйте, оставьте мене от такого дела, понеже я атаманом не бывал, рад бы с вами в товарищах быть, атаманского управления не знаю". И нача пред ними горько плакати. Разбойники же, видевше его зело плачуща, все, яко люты звери, единогласно закричали: "Ежели ты атаманом быть не желаешь, то сего часу мы тебе изрубим в пирожные части!" Видев же, Василий зело убояшася, чтоб от них не быть и вправду убиту, глаголя им: "Буди по воле вашей, токмо прошу вас: будите во всем меня послушны". Тогда все единогласно реша: "Господин наш атаман! Во всем слушать будем". И старой атаман ртдаде ему ключи и поведе его по погребам. Видев же Василий казны великое множество, злата и сребра, и драгих камениев, и всяких драгих парчей, яко умом человеческим невозможно описать все суммы, и оную всю сумму принял. И ключи Василию разбойники отдали и стали его поздравлять: "Здравствуй, наш господин атаман, на многие лета!" И начата пити и веселитися про его здравье, и во всякие игры играть. Потом реша ему: "Господин атаман! Изволь с нами идти до некоторого чулана". И как к тому чулану приидоша, то и ключи ему даша от него, точию реша ему: "Господин атаман! Изволь ключи принять, а без нас во оной чулан не ходить, а ежели без нас станешь ходить, а мы сведаем, то тебе живу не быть". Видев же Василий: оной чулан устроен зело изрядными красками и златом украшен, и окны сделаны в верху оного чулана, и рече им: "Братцы-молодцы! Извольте верить, что без вас ходить не буду. И в том даю свой пороль". И в то время прибежал от моря есаул, и разбойники сказали ему, что у нас атаман новой. И он, подшед к нему, отдал поклон и стал его поздравлять и говорить ему: "Господин атаман! Изволь сего часу отправлять всех молодцов на добычу, понеже по морю четыре корабля купецкие из Ландона плывут". Тогда новый атаман Василий крикнул великим гласом: "Молодцы удалые, во фрунт!" И все разбойники, единым оком мгнуть, все во фрунт стали, и Василий нарошно пред ними, яко бы что знает волшебное, взяв два замка большие, привязал к ногам своим и около всех разбойников три раза обежал, заговаривая им оружия. Нога об ногу замками постукал и, обшед их, поклонился и выставил бочку вина, всем по ковшу поднес. Тогда все разбойники между собою реша: "Хорош, братцы, наш атаман новой, лучше старого! Мы сами видам и знаем, что замками крепко заговаривает и для бодрости по чарке вина поднес. ю старой атаман был дурак, как и был в атаманах, заговоров не зная и в отпусках нам никогда вина пить не давая". И весьма во отпуске им полюбился. И поехали на добычу в смелости, в надежде его заговору замками страсти никакой не возымели. И как спустя их на добычу, думал сам, что у них в чулане имеется, понеже всю сумму сдали, а в этот: чулан ходить не велели, хотя ключ у него. И недолг час размышлял и осмелился отпереть чулан и дверь отворить. И виде девицу зело прекрасну, в златом одеянии королевском одету, яко той красоты во всем свете сказать невозможно, И как увиде Василий, паде от ее лепоты на землю, яко Лодвик {Герой популярной переводной повести об Александре и Лодвике.}, королевич рахлийский, токмо не так, как Лодвик, себя отягчил любовию склонною и в любовь впаде. Сей Василий, став на коленки, рече: "Государыня, прекрасная девица, королевна! Ты роду какова и како сими разбойниками взята?" И отвеща девица: "Изволь, милостивый государь, слушать, я тебе донесу. Аз ешь роду королевского, дочь великого короля Флоренского. А имя мое -- Ираклия. Токмо едина была у отца своего дочь. И уже тому два года, пришли морем в наша государства та Европии кораблями российские купцы, и я в то время гуляла с девицами в шлюпках а смотрела российских товаров и всяких диковинок. И как мы на шлюпках от кораблей поплыли, то оные разбойники набежали в буерах, и всех гребцов у нас побили, и девиц в море побросали. Мене едину в сей остров увезоша и держат по сие время, что между имя великая распря: тот хочет взять себе, а другой не дает. И за тем спором хотят мене изрубить. И я пред нима горько плакати". И стала его вопрошать: "Молю тя, мой государь, ваша фамилия како, сюда зайде из которого государства? Понеже я у них, разбойников, до сего часу вас не видала и вижу вас, что не их команды, во признаю вас быть некоторого кавалера". Тогда Василий нача ей о себе сказывать: "Изволь ведать, государыня королевна, что я Российской Европия, послан для наук в Галандню. И так был почтен от галанского купца, от которого ходил с товарами в Англию и во Францию на кораблях, и оттуда возвратился, и велики ему учинил прибытка, почтен был вместо сына родного. Потом просился я у оного гостя в дом ко отцу своему. По некоторому прошению был уволен, в дано мне было три корабля с товарами, и чтоб, быв у отца своего, возвратиться назад, в Галандию. И по отбытии из Галандни семь дней на море быля благополучно, а потом заста великая буря и корабли все разбило, и меня единого в сей остров на доске корабельной принесло. В котором разбойников обрел н доставлен от лих атаманом, чего не желал, доношу вам, изволь верить: ежели меня бог вынесет от них, то а тебе не оставлю. Токмо прошу не промолвиться им, что я у вас был". Королевна же, слышав от него, паде на коленки и нача его целовать любезной просить, чтоб ее ея не оставил, как сам пойдет. Василий же с клятвою обещался не оставить, и запер чулан, и отыде в великой печали. Потом разбойники приехавши с добычи, и он их встретил по обычаю атаманскому, и все ему веселым образом отдали поклон и объявили, что его счастием три корабля и семь галер италианских разбили и великую сумму казны получили и товаров. И начата нети и нити в великом веселии, что его жреиким заговором великие получили прибыли. Потом рента ему: "Господин наш атаман, изволь приказать на блюды хороших яств положить и ключи возьми от заповедного чулана". Пришли, и отпер, и видех королевну, и введе к разбойникам, и кушанья велел поставить на уборной стол, а сам плюнул и вон пошел в свой покой. Биде же разбойники, что он на королевну нимало не стал смотреть, и реша к себе: "Врите ли, братцы-молодцы, каков наш атаман, что женской пол не хощет смотреть; не как наш прежний атаман,-- все глаза растерял. И можно верить во всем господину новому нашему атаману". И с того времени наипаче стали верить. И как он их на добычу не отпускал, и во отпусках его великие прибытки были. И отпускал их на городки португальские и других земель. А его счастием везде без урону и с великим прибытком приезжали. А как их ни отпустит, то всегда к королевне хаживал, и думали, как бы от них уйти. Во едино же время нача говорить Василий всем разбойникам, чтоб пошили великие сумы порознь разбирать злато и сребро и драгие каменья сыпать в сумы. И по его приказу нашили множество сум, и начаша разбирать все порознь и в сумы сыпать. И как все разобраша, то атаман рече им: "Братцы-молодцы! Приведите мне коня, и я поеду по острову, погуляю". Они же тотчас приведоша коня к нему и оседлаше драгим убором. Василий же ездил весь день по острову сему, но токмо кругом моря, а сухого пути следу нет. И узрев ша одной стороне -- пристают рыболовы. Он же их спрашивает, что из которого государства. Они же ему сказаша, что из Цесарского государства {Из Австрии.}. "А приезжаем сюда для продажи в сем острове живущим разбойникам рыбы". А того они не ведали, что их атаман. Он же рече им: "Братцы-молодцы! Пребудьте здесь два дни, и я вам дам великую плату. Вывезите меня до цесарских почтовых буеров". Они же обещалися подождать. Потом приехал атаман Василий к разбойникам в великом веселии. Они же тотчас у него коня привяли и с честию его приведоша до горницы, и начата все пити и веселитися. И как ночь прошла, то Василий тотчас велел всем собраться во фрунт. Как скоро все во фрунт собрались, то он нача к ним говорить: "Братцы-молодцы! Вчерашнего числа я видел на море корабли плывут, семь кораблей с Португалии. Извольте за ними гнать, а я признаю, те купецкие". И они тотчас все поехали в буерах. Матрос же Василий, тотчас взяв двух коней и "обрав роспуски {Повозки (или сани).} и наклав сум с златом и сребром и драгими каменнями, елико мощно было двум коня" везти. И пришел к королевне и ее взял с собою. Тотчас: поехали к морю, где рыбаки цесарские. И убрався в их судно и с королевною, и злато и сребро взята, а коней на берегу оставиша, и на гребках поплыша морем к пристани, от которой пристани к Цесарии постовые буеры бегают. И в то время разбойники вскоре возвратишася ко двору своему и не обретоши атамана, также и королевны, тотчас бросившася на море к той пристани, где рыбаки пристают. И увидевше коней и роспуски, тотчас в малых суднах в погоню погнаша. А рыболовы уже морем далеко гребут, что насилу можно в трубку человеку видеть. Разбойники же уже начата догонять и великим гласом кричать: "Стойте, сдайте наш сих людей, а не отдадите, то мы вас живых не пустим!" Рыболовы же убояшася и хотели возвратиться к ним). Василий же, выняв свою шпагу, и пихнул одного в море, а другим рече: "Аще возврашитеся, то всех вас побью и в море побросаю!" Они же убояшася и начата елико мочно вдоль морем угребать. И по их счастию воста поносной {Попутный.} ветр, и они подняли маленькие парусы и поплыша, из виду вон ушла. А у разбойников парусов нет. И тако воэвратишася разбойники в великой печали. Потом приплыша рыболовы с российским матросом и с королевною на почтовую пристань. Тогда Василий, вышед из судна и все имения выбран, и тем рыболовам дал едину суму злата. И они, рыболовы, той казне вельми были ради и обещались рыбы по морю не ловить и к тому острову разбойническому не ездить. А Василий нанял почтовое судно до Цесарии, в которое убравшись и с королевною Ираклиею, и поехали морем до Цесарии. И приехали в Цесарию благополучно, и за наем по договору деньги заплатил. (В Цесарии Василий с великою славою принят цесарем, который назвал его братом. Прибывший на поиски Ираклии адмирал Флоренского государства обманом увозит королевну, Василия же приказывает утопить, однако благодарны" российскому матросу за щедрость Флоренские офицеры кладут Василия в лодку. Узнав о коварстве адмирала и мнимой смерти Василия, цесарь отправляет во Флоренское государство войска во главе с генералом Флегонтом. Василия в лодке прибило к маленькому острову, откуда старый рыболов переправляет его во Флоренское государство, где Василий нанимается рубить дрова и носить воду в богадельне у некоторой старухи. Адмирал же под угрозой смерти вынудил Ираклию присягнуть, что она скажет отцу и матери, якобы он ее из Цесарии "боем взял".) По прошествии же трех месяцев, как Василий во Флоренцию приде, прибыл Флоренский адмирал и с прекрасною Ираклиею на пристань. И начата из пушек палить, и в барабаны бить, и во всякие игры играть. Тогда уведал король Флоренской, что адмирал его дочь, прекрасную королевну Ираклию, привез. Тотчас и с королевою своею на пристань поехал, и, увидевше дочь свою, от радости начата горько плакати. А королевна с печали насилу вышла и ни о чем не говорит, лицом помрачена. Видевше отец ее и мать, начата горько плакати и говорить: "Государыня наша, любезная дщерь, прекрасная королевна! Или ты недомогаешь, что ты видом очень печальна?" Она же, вздохнув жалостно, и нача плакати, и рекла: "Государь мой батюшко и государыня матушка! Ныне я вижу вас, мало порадовалась сердцем своим от печали своей, которая в сердце мое вселилась". И поехавши во дворец король и королевна. И адмирал начата веселитися в великой радости, и королевна была весьма печальна и в черном платье. Потом адмирал объявил королю: "Я королевну взял приступом". И просил адмирал королевского величества, что ему обещана отдать в жену, в чем и пороль свой дан. И скоро приказал ему, чтоб на другой день готовиться. И обещася дочь свою отдать, прекрасную королевну Ираклию, и пороль свой королевской не пременит. И как утро и день наста, и адмирал к законному браку совсем уготовился и, пришед к королю, нача просить. Король же повеле ему ехать к кирке, а прекрасную королевну повеле убирати в драгоценное платье королевское. И адмирал поехал со всем убранством к кирке. И король прииде к королевне Ираклии и рече: "Возлюбленная моя дщерь, прекрасная королевна Ираклия! Изволь убираться, время к законному браку". Слышав же королевна от отца своего, горько стала плакати и паде на ноги его и рече: "Милостивый мой государь батюшко! Прошу вашей государской и родительской милости, пожалуй, не отдавай меня в жену сему адмиралу". Слышав же отец ее, рече: "Не изволь мне о сем больше говорить, ибо я дал свой пороль сему адмиралу, чтоб тебя отдать ему в жену, и не хощу пороль свой оставить, изволь убираться и ехать до кирки!" И видев королевна, что уже никак у отца не отговорится, залилась слезами и, воздохнувши, рече: "На что мне убираться, когда у меня единого нет: ежели б у меня едино было, то бы я веселилась". Слышав же отец и ее и мать, начата дивитися и ее вопрошати: "Повеждь нам, милейшая наша дщерь, прекрасная королевна Ираклия". Королевна же в великой своей печали не отвеща, и поиде во уготованную палату, и вышла, и пала в карету в черном платье, и поехали к кирке. И как стали подъезжать близ той богадельни, идеже российский матрос Василий, взяв арфу, нача жалобную играть и петь арию: ...Ах, дражайшая, всего света милейшая, как ты пребываешь, А своего милейшего друга в свете жива зрети не чаешь. Воспомяни, драгая, како возмог тебе от мерзких разбойнических рук свободити, А сей злый губитель повеле во глубину морскую меня утопити. Ах, прекрасный цвет, из очей моих ныне угасаешь, Меня единого в сей печали во гроб вселяешь, Или ты прежнюю любовь забываешь, А сему злому губителю супругою быть желаешь? Точию сей мой пороль объявляю, Иже сию арию вам объявляю, И моей дражайшей воспеваю: Аще и во отечестве своем у матери пребыти,-- Прошу верныя моя к вам услуги не забывати... Слышав же королевна играюща на арфе и поюще к ней арию, тотчас повеле карете стати и разумела, что ее верный друг Василий жив, повеле спросити, кто играет. Паж прииде и поведа, яко некий кавалер играет. Королевна же из кареты тотчас сама встала и желала видеть, кто играет. И как увидела, что милой ее друг Василий Иванович, и пришед ухватя его, нача горько плакати и во уста целовати. И взяла его за руку и посадила его в карету, и повеле поворотить и ехать во дворец. Видев же сие все министры и начаша зело дивитися, что такое несчастие, всем превеликое подивление. И как приехали во дворец, тогда королевна Василия взяла за руку, российского матроса Василия (подвела) ко отцу своему и матери и рече: "Государь мой батюшко и государыня матушка! Чего не чаяла до смерти своей видеть, сей воочию моею ныне явился". И нача им подробно все сказывать, како он ее избавил от разбойников, и как в Цесарии был назван от цесаря братом родным, и как ее адмирал увез из Цесарии, и его бил, в море повеле бросити, и цесарских министров и драбантов били: "За которое извольте ожидать от цесаря вскоре силы за продерзность оного нашего адмирала". Слышав же то король и королева и приидоша в великой ужас. И все кавалеры стали говорить, чтоб Флоренции быть не разореной. Тотчас посла каморгера к кирке и велел орестовать адмирала. Каморгер орестовал. Королевна же тогда просия красотою, яко солнце, и одеяние черное сняла, и в драгоценное платье убралась. И бысть в великом веселии. По прошествии трех дней прибыл из Цесарии генерал цесарской Флегонт с войском цесарским к Флоренскому государству и приказал беспрестанно бить из пушек и в барабаны. А сам генерал Флегонт, взяв присланный лист от цесаря, и поехал к королю Флоренскому. И как приехал, то объявил королю, чтоб приказал адмирала своего, который был в Цесарии и брата цесарева Василия, зазвав к себе на корабли с генералами и с министры цесарскими, великое учинил непотребство, повеле в море побросать, и прекрасную королевну увез, которая была избавлена от разбойников оным цесаревым братом Василием. И за оные его, адмираловы, непотребства чтоб пред войском цесарским учинить тиранственное мучение: с живого кожу снять. Король же Флоренской рече генералу цесарскому Флегонту, что Василий Иванович жив и в его королевстве. И взем его за руку. Видев же Флегонт Василия и королевну, яко своему цесарю поклон отдал и вельми тому порадовался. Василии же повеле адмирала пред войском цесарским вывесть и с живого кожу снять. А генералу цесарскому король Флоренской и Василий даша великие дары и всему войску цесарскому жалованья... Между 1703 и 1726

ПРИМЕЧАНИЯ

Ведомости. Первая печатная русская газета создана по указу Петра I, подписанному 15 декабря 1702 г. Газета должна была "продаваться в мир по надлежащей цене". Цель издания "Ведомостей" -- "извещение оными о заграничных и внутренних происшествиях" русских людей, пропагандирование военных, культурных и хозяйственных начинаний Петра, успехов преобразуемого русского государства. По-видимому, первоначально предполагалось назвать газету "Ведомости Московского Государства", однако подавляющее большинство номеров имеет заглавие "Ведомости"; в некоторых случаях газета выходила вообще без названия или с несколько измененным: "Ведомости Московские" (например, No 22 за 1704 г.), "Ведомость Московская". Иногда отдельные номера газеты имели особые заголовки, например: "Юрнал, или поденная роспись, что в мимошедшую осаду под крепостью Нотебурхом чинилось сентября с 26 числа в 1702 году" (номер от 27 декабря 1702 г.). Первые два номера "Ведомостей" -- от 17 и 27 декабря 1702 г.-- в печатном виде пока не обнаружены и известны по рукописным копиям; печатные экземпляры газеты сохранились начиная с номера от 2 января 1703 г. До 1715 г. "Ведомости" печатались на Печатном дворе в Москве, с 11 мая этого года до 1719 г.--в Москве и Петербурге (иногда материалы московских и петербургских "Ведомостей" совпадают, иногда отличаются друг от друга), с 1719 г.--в Петербурге (отдельные номера выходили и в Москве). Первым редактором "Ведомостей" был переводчик и стихотворец Федор Поликарпов. В 1727 г. издание газеты перешло в ведение Академии наук; впоследствии она получила название "Санктпетербургские ведомости" и под этим заглавием выходила в течение всего XVIII в. Приклады, како пишутся комплименты разные. Переведенная с немецкого языка М. П. Шафировым (1681 -- после 1725?) книга "Приклады, како пишутся комплименты разные, то есть писания от потентатов к потентатам, поздравительные и сожалетельные и иные, такожде между сродников и приятелей" представляет собой первый письмовник на русском языке, содержащий образцы ("приклады") писем разного типа и содержания. Напечатана в 1708 г., переиздана с дополнениями в 1708, 1712, 1718 гг. и с новыми дополнениями в 1725 г. Юности честное зерцало. Сочиненная по повелению Петра книга "Юности честное зерцало, или Показание к житейскому обхождению, собранное от разных авторов" -- один из наиболее ярких образцов так называемой "прикладной" литературы, в силу особенностей эпохи весьма популярной в первых десятилетиях XVIII в. Пропагандируя новую мораль, новые формы отношений между людьми, такого рода литература способствовала становлению нового быта. Книга "Юности честное зерцало", будучи в основе соединением правил этикета (поведения в обществе и семье) с морально-этическим кодексом, в то же время содержала в себе и элементы публицистики, и своеобразные жанровые беллетристические картинки, и нравоучительные и сатирические абзацы. Впервые напечатана в 1717 г., переиздана в 1717, 1719, 1723, 1737, 1742, 1745, 1767 гг. Гистория о российском матросе Василии Кориотском и о прекрасной королевне Ираклии Флоренской земли. Точное время создания неизвестно, датировка повести определяется по реалиям, содержащимся в тексте: упоминание Санктпетербурга и Кронштадта свидетельствует о том, что произведение не могло быть написано до 1703 г.; в 1726 г. были окончательно изъяты из обращения в России серебряные монеты "ефимки" -- заграничные иоахимсталеры, издавна перечеканивавшиеся на русские монеты. Как и все другие повести Петровской эпохи, гистория о Василии Кориотском напечатана не была и распространялась в рукописном виде. Впервые опубликована в 1878 г.

Русская литература XVIII века прошла большой путь в своем развитии: от классицизма до сентиментализма, от идеала просвещенного монарха до интимных переживаний человека (естественно, дворянина).
Начало XVIII века было бурным для России. Создание собственного флота, войны за выход к морским путям, развитие промышленности, расцвет торговли, строительство новых городов - все это не могло не отразиться на росте национального сознания. Люди петровских времен чувствовали свою причастность к историческим событиям, с Петром I пришло в государство подражание европейским обычаям, а вместе с ними, и европейским идеалам. Хлынул в страну поток привлекаемых государем иностранных специалистов. Русский классицизм появился и начал свое развитие под воздействием эпохи Просвещения.

Поскольку в стране процветал культ науки, разума, просвещения, то и в литературе главным героем является просвещенный монарх или идеальный гражданин, который разделяет идеи Петра. Идеалы классицизма - стройный порядок и гармония, воплощенные в определенной иерархии. Воля, чувство общественного долга, патриотизм возвышались поэтами-классицистами. Они славили превосходство государственного над личным, разума- над чувствами, порядка - над хаосом, цивилизации - над природой. Иерархичность проявилась и в самой литературе. Классицизм резко разделил ее жанры. Гражданская тема облекалась в форму торжественной оды, а описание частной жизни доставалось более "низким" жанрам.

к середине XVIII века многим стало ясно, что образ идеального просвещенного правителя далек от реальной жизни.

При Екатерине II русский абсолютизм достиг невиданного могущества. Дворянство получило неслыханные привилегии, Россия стала одной из первых мировых держав. Но крестьянская война 1773-1775 годов, возглавляемая Е.И. Пугачевым, показала те непримиримые противоречия, которые существовали между правящим сословием и бесправным народом. Основной принцип просветительской идеологии об абсолютизме, как единственной разумной власти, потерпел крах

В этот период появляется новое литературное направление - сентиментализм (М.Херасков, М.Муравьев, Н.Карамзин, И. Дмитриев и др.), характеризуемый повышенным интересом к внутреннему миру человека. Сентименталисты считали, что человек по природе добр, лишен ненависти, коварства, жестокости, что на основе врожденной добродетели складываются общественные и социальные инстинкты, объединяющие людей в общество. В произведениях того времени главное место стало отводиться воспитанию души, нравственному совершенствованию. И снова российская действительность вторглась в мир поэзии и показала, что только в единстве общего и личного, причем при подчинении личного общему, может состояться гражданин и человек. Это доказал в своем творчестве "отец русских поэтов" Г.Р. Державин, который сумел своими произведениями показать, что все стороны жизни достойны поэзии. Но в поэзии конца XVII I века понятие "русский человек" отождествлялась лишь с понятием "русский дворянин". Державин сделал только первый шаг в понимании национального характера, показав дворянина и на службе Отечеству, и в домашней обстановке. Цельность и полнота внутренней жизни человека еще не были раскрыты.

2. Периодизация русской литературы XVIII века .

1 период (1700-1730) момент перехода от традиций русской средневековой книжности к словесной культуре общеевропейского типа. Это время прихотливого смешения культурных установок древнерусской литературы - анонимной, рукописной, связанной с культурой церкви - и ориентации на словесную культуру нового типа - авторскую, печатную, светскую. В культуре Петровской эпохи господствует так называемый «панегирический стиль», порожденный, с одной стороны, пропагандистским пафосом культурных деятелей эпохи государственных преобразований, а с другой - стремительным усвоением символики и образности европейского искусства. Наиболее репрезентативная фигура этой эпохи - Феофан Прокопович, основоположник светского ораторского красноречия, создатель жанра проповеди - «Слова», которое послужило своеобразным протожанром для литературы следующих десятилетий.

На исходе этого периода начинает свою литературную деятельность А. Д. Кантемир. 1730-й г. ознаменован выходом в свет переводного романа «Езда в остров Любви» В. К. Тредиаковского, к которому он приложил и сборник своих лирических стихотворений. Как справедливо замечает исследователь, «если перевод Тредиаковского фиксировал качественные сдвиги в литературном сознании, порожденные обстановкой, возникшей в результате петровских преобразований, то в сочинениях Кантемира уже прозорливо намечен выбор классицизма в качестве такой художественной системы, которая наиболее органична духовным потребностям утвердившегося в своей силе абсолютизма

2 период (1730-1770) Становление и развитие русского классицизма (В. К. Тредиаковского, М. В. Ломоносова, Сумарокова). Период становления, укрепления и господства классицизма (1730-е - середина 1760-х гг.). На протяжении 1730-1740-х гг. были осуществлены основные нормативные акты русского классицизма, смысл которых заключался в создании стабильных, упорядоченных норм литературного творчества: реформа стихосложения, регламентация жанровой системы литературы, стилевая реформа. Одновременно с теоретическими мероприятиями русских писателей, которые в это время являются и учеными-филологами, складывается и жанровая система русской классицистической литературы. В творчестве Кантемира и Ломоносова оформляются старшие жанры - сатира и торжественная ода. Творчество Тредиаковского дает образцы художественной прозы, стихотворного эпоса и начинает формировать жанровую систему лирики. Под пером «отца русского театра» Сумарокова складываются жанровые модели трагедии и комедии. Центральной литературной фигурой этого периода является Сумароков - и потому, что с его именем особенно тесно связано понятие русского классицизма, и потому, что его литературная установка на жанровый универсализм творчества привела к оформлению жанровой системы русской литературы XVIII в.

3 период (1780-1790) окончательное оформление русского классицизма и параллельно начинается развитие сентиментализма и просветительского реализма. (Фонвизин, Радищев, Деражвин, Карамзин).

Литература Петровской эпохи

Петровскую эпоху часто называют самой "нелитературной эпохой" в русской истории. Литература 1700-1720-х гг. представляет собой странную картину смешения старого и нового, она в целом еще носит переходный характер. В петровское время продолжает существовать и развиваться старая рукописная традиция древнерусской литературы _ она сохраняется на периферии общего литературного процесса в России до конца XVIII в., Секуляризация культуры повлекла за собой освобождение художественного творчества; другое дело, что писатель зачастую не знал, как этой свободой распорядиться. Литература при Петре не только служит практическим целям, она еще и развлекает, осваивает новые, некогда запретные для нее темы. Древнерусская литература почти не знала любовной темы). В петровскую эпоху распространяется любовная лирика (так называемые "канты"), в которой фольклорные образы из народной поэзии мирно сосуществовали с античными мифологическими мотивами. Особую популярность приобрели светские повестис увлекательным приключенческим сюжетом. Эти повести распространялись в рукописях, были анонимны и строились по типу популярных в конце XVII _ начале XVIII вв. переводных новелл и авантюрных романов. Однако героем этих повестей становился молодой человек, типичный для петровской эпохи. Обычно незнатный, но получивший образование, энергичный и предприимчивый, он добивался славы, богатства, признания исключительно благодаря своим личным заслугам. Такова "История о российском матросе Василии Кориотском и королевне Ираклии Флорентийской земли". Эти повести наиболее ярко обнаруживали ахилесову пяту петровской культуры в целом: отсутствие литературного языка, который бы смог адекватно передать те новые понятия в области культуры, философии, политики, что принесла с собой эпоха петровских преобразований. В петровской литературе продолжали развиваться традиции школьной драмы. Тут большую роль сыграло возникновение школьного театра в стенах Славяно-Греко-Латинской академии. Религиозные сюжеты в этом драматическом жанре вытеснялись светскими, повествующими о политических злободневных событиях, содержащими панегирики Петру I и его сподвижникам. В дальнейшем публицистический и панегирический характер драматургии еще более усиливается. Жанр школьной драмы занял центральное место в творчестве Феофана Прокоповича (1681-1736) _ блестящего оратора, публициста, драматурга и поэта. Центральное место в его творчестве занимает трагедокомедия "Владимир" (1705 г.). Изображая в этой пьесе события, связанные с принятием на Руси христианства при Владимире, Феофан аллегорически прославлял преобразования Петра и сатирически высмеивал его противников. Трагедокомедия "Владимир" несла в себе черты будущей классицистской драматургии: конфликт между страстью и разумом, единство действия и времени, четкость и ясность композиции.

- 35.98 Кб

Введение…………………………………………………….3

Глава I Проза петровской эпохи…………………………..4-6

Глава II Стихотворство начала 18 века……………………7-9

Глава III Драматургия и театр петровской эпохи………...10-12

Заключение…………………………………………………. 13

Список литературы………………………………… ……….14

Введение:

Одним из важнейших завоеваний переходного периода, а Петровского времени в особенности, была разработка новой концепции человека, новое решение проблемы личности. Человек перестает быть лишь источником греховности. Он воспринимается как активно действующая личность, ценная и сама по себе и еще в большей степени за «услуги отечеству», когда не богатство и знатность рода, а общественная польза, ум и храбрость могут возвести человека на одну из самых высоких ступеней социальной лестницы.

Петр I на практике осуществлял один из основных постулатов просветительства - требование внесословной ценности человека. Позже, в 1722 году, он зафиксирует это положение и законодательным путем в «Табели о рангах всех чинов воинских, статских и придворных», открывшей возможность не дворянам получать за заслуги перед государством дворянское звание. Возможно, что в первую очередь именно этот законодательный акт имел в виду Белинский, когда давал оценку реформам Петра I: «Реформа Петра Великого не уничтожила, не разрушила стен, отделявших в старом обществе один класс от другого, но она подкопалась под основание этих стен, и если не повалила, то наклонила их набок,- и теперь со дня на день они все более и более клонятся».

Человек в Петровское время уже заслуживает того, чтобы ему разъясняли государственную политику, чтобы он действовал не слепо по приказу, а проникся сознанием необходимости и пользы тех или иных правительственных мероприятий.

На фоне больших достижений во многих областях экономической, политической и общественной жизни успехи в литературе переходного периода были значительно скромнее, хотя сам литературный процесс отличался большой сложностью.

Внутренний мир человека становится раздвоенным. Вместо «совпадения противоположностей» появляется «антагонистическая борьба двух враждебных начал во всем живом. Эти два начала - тело и душа, страсть и разум, природное влечение и нравственные веления, народная жизнь и законы - сосуществуют, но не переходят друг в друга. Каждое из них стремится подчинить и подавить другое». Отсюда такие характерные темы для произведений барокко, как «жизнь есть сон», (помни о смерти), а также иррациональное (интуитивное) познание действительности, склонность к мистицизму.

Глава I. Проза петровской эпохи

Как отмечает Лебедева, несмотря на бурное развитие книгопечатания в эпоху Петра I основной круг чтения массового русского читателя составляли традиционные рукописные сборники повестей, или «гистории», как их стали называть в это время. Процесс изготовления этих сборников в переходную эпоху очень интенсифицировался. По составу рукописных сборников повестей может быть реконструирован жанровый состав массовой русской беллетристики первой четверти XVIII в., в недрах которой сформировался тип безавторской гистории Петровской эпохи - и при очевидной своей зависимости от древнерусской повествовательной традиции (анонимность и рукописность - характерные признаки повестей Петровской эпохи, роднящие ее с древнерусской литературой), а также от западноевропейской модели жанра (типологический авантюрный сюжет), безавторские гистории, ориентированные на свою историческую современность и создаваемые людьми своей эпохи, отразили и новизну русского общественного быта в начале XVIII в., и новый тип сознания своих безымянных авторов.

Одним из наиболее типичных образцов жанра является «Гистория о российском матросе Василии Кориотском и о прекрасной королевне Ираклии Флоренской земли». Композиционно произведение распадается на две неравные части: первая, более лаконичная, повествует о жизни молодого дворянина Василия Кориотского, пошедшего на государеву службу, а вторая, более пространная - о его невероятных приключениях в Европе. Первая часть имеет ярко выраженный бытоописательный характер; вторая, более условная, выстроена отчасти по образцу русских народных былин и разбойничьих сказок, отчасти же - по образцу западноевропейской любовно-авантюрной повести. Однако на фоне этой хорошо ощутимой повествовательной традиции становится еще очевиднее новизна реальных примет быта Петровской эпохи, зафиксированных в повести, а также новизна героя и принципов повествования.

«Гистории» о матросе Василии существенно отличается от повествовательных сочинений второй половины XVII в. «Гистории» – целиком светские произведения, их сюжет вымышлен и развивается по линии раскрытия характера главного героя, чья судьба – результат его поступков.

Новшества начинаются буквально с зачина повести: «В Российских Европиях некоторый живяше дворянин...». Совершенно очевидно, что Россия могла быть названа «Российскими Европиями» не раньше, чем к исходу царствования Петра I, и только в них могла осуществиться та типичная биография молодого дворянина Петровской эпохи, начальный этап которой вполне традиционен - герой уходит из дому от «великой скудости», но дальнейшие события непосредственно обусловлены новизной русского бытового уклада, потому что на службу Василий Кориотский поступает не куда-нибудь, а во флот. Флот - символ всего нового в русской жизни начала XVIII в., любимое детище Петра, самый удобный трамплин для карьеры, поскольку именно матросы и флотские офицеры чаще всего отправлялись за границу для получения образования.

Самое главное, чем историческая эпоха первого тридцатилетия XVIII в. определила поэтику возникшей в это время безавторской гистории и чем ярче всего

характеризуется принадлежность этого жанра к новой литературе, является доминантное положение категории героя в системе эстетических категорий повествования. И сюжет, и композиция, и стилистика повести определены центральным положением характера, задачей его максимально полного раскрытия. Все сюжетные эпизоды повести выстроены по принципу контраста, перепада жизненных ситуаций от счастья к несчастью, от бедности к благополучию, в которых лучше всего могут проявиться личные достоинства и свойства характера.

Новым в русских повестях начала XVIII в. является развитие любовной темы. Тема эта не только образует сюжетное начало, но и служит раскрытию характера героя. Европейская культура любовного чувства, которое проявляет себя в коленопреклонении, игре на арфе, стихотворном воспевании прекрасной дамы и утонченной любезности взаимоотношений, нашла свое воплощение в повествовании о взаимной любви российского матроса и прекрасной королевны.

Повести первых десятилетий XVIII в. отобразили и просветительские идеи петровского времени. Это яснее всего сказалось в таких качествах героя, как «острость разума», его успехи в науках. Именно эти личные достоинства раскрываются и в прямых авторских высказываниях, и в мнении других героев повествования.

Композиционной особенностью русских повестей петровского времени является включение в них песен – «арий», которые по ходу действия исполняют герои.

По своему составу эти «арии» представляют собой типичные образцы любовной лирики начала XVIII в., в которых сочетаются черты ренессансного и барочного стилей: аллегоризм, гипертрофированная эмоциональность, упоминание античных богов и богинь (Купидона, Фортуны, Марса).

Эти песни-арии не являются плодом личного творчества авторов «гисторий». Распространенные в быту и в рукописных сборниках, они включены в ткань повествования почти механически, не выражая индивидуальных чувств героя, а передавая их типологию.

«Гистория о российском матросе Василии Кориотском…», стоящая в преддверии новой русской литературы, обозначила собой робкие и на первых порах трудно различимые истоки одного из важнейших идеолого-эстетических направлений развития русской литературы не только XVIII, но и XIX в.: поиски эпохального типа личности, стремление постигнуть человека через его историческую эпоху, а историю и суть исторической эпохи – через формируемый ею тип личности. Таким образом, безавторские гистории Петровской эпохи лежат в основе одной из наиболее мощных жанровых традиций русской литературы – традиции исторического романа и романа о современности.

Глава II. Стихотворство начала 18 века

Петровские реформы касались прежде всего практической сферы. Тонкий слой русской интеллигенции волей или неволей был поглощен этой работой и на занятия искусством у него не оставалось сил. Книжное монашество быстро теряло господствующее положение в словесной культуре, а смена ему подготовлялась исподволь. Дворяне служили до смерти, до старости или до тяжкого увечья. Однако именно в петровскую эпоху произошли принципиальные изменения в русском литературном быте, которые предопределили мощное развитие поэзии и прозы.

Литературе позволялось выполнять не только практические функции, которые Петр считал важнейшими. Она должна была также развлекать; для развлечения каждый мог писать невозбранно - в качестве частного человека, вне и помимо служебных обязанностей. Писатель стал частным человеком, частный человек стал писателем. В этом, как мне кажется, и заключается смысл того переворота в литературном быте, который случился при Петре. Это была тоже своего рода реформа, и реформа с далеко идущими последствиями.Если превращение писателя в работника по заказу, в служащего человека, в литературного поденщика означало многократное увеличение потока естественнонаучных, юридических, медицинских и т. п. переводов, направленных к общественной пользе, то превращение его в частного человека, независимого от «христианской свободы», сразу отозвалось в тематической и жанровой области. Тотчас явились два следствия: были сняты запреты на смех и на любовь.

В благолепном старомосковском быту всякий день и всякий час были расписаны до мелочей - и там не было места смеху. Даже единоверным греческим пастырям казалось тяжело русское благонравие. Запрет на смех объясняется внелитературными причинами.При Петре смех стал непременным ингредиентом придворного обихода. Как государь, как светский глава церкви, наконец, как прихожанин Петр был благочестив; он до тонкостей знал церковную службу и любил петь на крылосе. Феофан Прокопович, будучи пастырем церкви, порицал образцового проповедника польского барокко Томаша Млодзяновского за комический эффект, который производили его концепты и аппликации. Но в частной жизни Феофан писал шутливые эпитафии, например иеродиакону Адаму, или комический цикл «Благодарение от служителей домовых за солод новомышленный домовому эконому Герасиму». Он не стеснялся пародировать Писание.

Многочисленные образцы любовных стихов начала XVIII в., встречающиеся в рукописных сборниках, позволяют составить представление об их характере. Они отличаются крайней пестротой лексики. Наряду с церковнославянизмами, наличием украинской и польской фразеологии имеются вкрапления делового языка петровского времени, сдобренного манерностью и галантной изысканностью, что свидетельствует об активных языковых воздействиях переводной литературы, сыгравшей значительную роль в формировании русского языка первых десятилетий XVIII в. В книжной поэзии появляются метафоры, образы и символы, связанные с традициями западноевропейского Возрождения. Любовные стихи пестрят именами античных богов и богинь: герой оплакивает свое сердце, простреленное «острою стрелою Купиды» (Купидона).

Любовная лирика первых десятилетий XVIII в. окрашена в чувствительные – сентиментальные тона, оснащена эмоционально-приподнятой фразеологией: сердца влюбленных «уязвлены печалью», они проливают «слезный дождь», их любовь – «пламень», она «родит в сердце искры», зажигает «огонь». Эффектные барочные сравнения красоты возлюбленной с цветами, с драгоценными камнями и металлами («цвет благоуханнейший, сапфир драгой прекраснейший», «неоцененная краля, бралиант», «глаз магнит в себе имеет») создают своеобразный характер этих песен – ранних образцов русского стихотворства.

В формировании «любовной фразеологии» литературы определенная роль принадлежит народной лирической песне. Значительное воздействие на любовную поэзию этого времени оказала переводная литература, пришедшая в Россию конца XVII – начала XVIII в. через посредство Польши.

Наиболее важное место в поэзии занимали панегирические стихи, торжественные «канты» и победные «виваты» по случаю военных успехов России или других важных государственных событий. Это явление чрезвычайно важно для истории русской литературы рассматриваемого периода как яркий показатель преемственности литературных традиций. У «кантов» и «виватов» есть предшественник- сборник барочных стихов «на случай» Симеона Полоцкого « Рифмологион». Есть у них и четко выделяющийся «потомок»- классицистическая ода. В качестве примера можно привести известный кант Димитрия Ростовского на взятие Нарвы, в котором говорилось о борьбе орла- символа России - со львом- символом Швеции. Все построено на искусном переплетении мифологических образов: лев- эмблема Швеции- приобретает наименование «Немейский» и связывается таким образом с одним из подвигов Геракла; Петр- камень, и этот перевод часто фигурировал в современных церковных проповедях, виват- приветственный латинский клич, который именно Петр официально ввел в обиход русской жизни.
Отмечаются в поэзии Петровского времени и горацианско-эпикурейские темы и мотивы, не характерные для предшествующей литературной традиции. Такова, например, «Застольная песня», которая представляла собой полупересказ-полуперевод знаменитого студенческого гимна «Gaudeamus igitur». Во второй ее части содержится ряд конкретных подробностей пира эпикурейски настроенных вельмож Петровского времени, тут же названных по именам (князья Масальский, Иван и Борис Голицыны и др.).

Превращение писателя в частное лицо, не связанное «христианской свободой», кажется мне самым характерным и перспективным признаком литературного быта петровского времени. Результаты этой метаморфозы не замедлили сказаться в снятии запрета на смех и любовь. В первой четверти XVIII в. эти результаты оставались еще в потенции. Поэтическое качество было невысоким, потому что поэзией занимались дилетанты. Несколько позднее изменилось и качество.

Описание работы

Одним из важнейших завоеваний переходного периода, а Петровского времени в особенности, была разработка новой концепции человека, новое решение проблемы личности. Человек перестает быть лишь источником греховности. Он воспринимается как активно действующая личность, ценная и сама по себе и еще в большей степени за «услуги отечеству», когда не богатство и знатность рода, а общественная польза, ум и храбрость могут возвести человека на одну из самых высоких ступеней социальной лестницы.

Литература была по-прежнему рукописной. Существовало силлабическое стихотворство. В допетровское время писатель не воспринимал себя писателем: занятия литературой были выполнением религиозного долга.

В петровскую эпоху занятия литературой - частное дело человека, поэтому писателями становятся чиновники, частные лица (Феофан Прокопович выполнял заказ государства). У литературы появилось новое отношение к любви между мужчиной и женщиной . Московская литература темы любви не знала, любовь между мужем и женой = любви между Христом и церковью. Не между мужем и женой любовь разрушительна, внебрачная любовь – это ужас () (Савва Грудцын (который полюбил чужую жену и проч.) валяется, как свинья в собственных нечистотах). Новое понимание любви не как греховного чувства, а как высокого, нежного переживания душевной преданности любимой. Впервые на Руси появляются галантные изящные кавалеры, тонко ухаживающие за дамой. Появляется поэтическое изображение высокой любви в стихотворных драмах и искусственная лирика любви. Молодые дворяне, офицеры стремятся изъяснить свои нежные чувства стихами.

В допетровской Руси любовная лирика была представлена только фольклорной песней. Раскрепощение личности, освобождение ее от церковной и домашней опеки, возможность свободного изъявления любовного чувства вызвали потребность в интимной лирике. Распространение грамотности облегчало решение этой задачи. Под влиянием европейской литературы создаются рукописные любовные вирши, написанные как силлабическими, так и тоническими (фольклор, немецкая поэзия) стихами. Авторами могли быть как мужчины, так и женщины. Содержание, как правило, минорное: жалобы на невыносимые страдания, которые причиняет любовь, либо обстоятельства, мешающие соединению с любимым человеком. Художественные образы черпались как из устной, так из книжной поэзии. Из античности позаимствованы Купида, Фортуна, Венера. Упоминаются стрелы, пронзившие сердца, любовные страдания сравниваются с язвой или раной, любовь – с огнем, сжигающим сердце и утробу любящего. (на лекции про любовную лирику не было сказано ни слова)

Музыка, архитектура и живопись- искусства, которые носят вненациональный характер, было легко перевести на западный «язык». Но с другим искусством было проблематично так сделать: нельзя же пригласить западного писателя, чтобы он научил писать по-европейски и наоборот.

В результате возникает хаотическое смешение старого с новым . Это смешение затрагивает разные уровни литературы.

Наиболее очевидно смешение в языке : главная особенность языка- отсутствие системы. В.В.Виноградов говорил о петровской эпохе как о времени распада.

Жанровой системы просто нет : все время создаются разные жанры.

То же с писателями: стали писать светские люди .

Может быть, самым характерным, типическим проявлением петровской эпохи в литературе были повести , созданные в это время и распространявшиеся в списках наравне со все более популярными переводными романами. Они были как бы продолжением тех повестей, которые возникли на Руси в 17 столетии, но в то же время резко отличались от петровской литературы. Новые горизонты, новые возможности открылись перед русским человеком.

Собственно переводы и даже переделки иностранных повестей- романов были популярны на Руси еще с 17 века. 18 столетие сохраняет запас этих чужих по происхождению повестей и значительно расширяет их. Это обычно авантюрные романы , в которых рассказывается о необычайных и многочисленных приключениях, нередко фантастических. На основе усвоения авантюрных романов создавались и свои русские повести, также представляющие собой переделки, но уже вольные, популярных переводов. При этом они строились как бы вновь на русской почве, перестраивались внутренне, наполнялись своим, русским содержанием. В центре их обязательно стоит образ нового героя , молодого человека, русского юноши, перед которым реформы Петра открыли весь мир. Этот герой, русский дворянин, идеал нового человека, предприимчивый, смелый стремится на запад, туда, где много простора для него. Среди авантюрных повестей этого типа лучшей следует признать «Историю о российском матросе Василии Кориотском и о прекрасной королевне Ираклии Флоренской земли». Эта история построена на вольной переработке сюжета «истории о гишпанском шляхтиче Долторне», весьма популярной и известной во множестве разных списков, несходных друг с другом.

Такая повесть как о В.Кор. воспитывала в своем читателе волю, самостоятельность, веру в себя. Кроме того, она знакомила русского человека со старинной традицией романов западной Европы. В то же время она была близка читателю, т.к он в ней встречал немало черт, хорошо знакомых ему.

Интересно соединение совершенно разных элементов:

Масса элементов из волшебной сказки, влияние древнерусской литературы (набожность, отчелюбие), насыщена деталями петровского времени (С точки зрения автора, все европейские города находятся на берегу моря и все они по пути к Голландии, на берегу моря и т.д.), отсутствие мотивировок (Василий нарушает запрет, а нет наказания), кумулятивная композиция (эпизоды нанизываются механически, один за другим, никаких сложных структур).

По-новому решена проблема «отеческого дома» (в древнерусской литературе разрыв с ним равносилен жизненному краху, здесь же представитель молодого поколения – его спаситель). Отразился возросший международный престиж России (австрийский цесарь с почетом принимает простого русского матроса). Новая трактовка любовной темы, любовь облагорожена. Язык гистории насыщен новыми словами: «во фрунт», «маршировать», «термин» и т.д.

Были в петровское время и другого рода повести, главным содержанием которых были не приключения героев, а их чувства, тонкие и глубокие переживания, в частности переживания любви. В них пропагандировался идеал совершенного светского кавалера, идеал верности, серьезного чувства. Такова, например, первая часть «Истории об Александре, российском дворянине». Никаких редкостных приключений в этой новелле нет, в ней говорится о простых, обыденных вещах, о простых людях, интерес новеллы- только в классических и бытовых конфликтах. Александр – сын обеспеченных родителей, уход которого из дома продиктован желанием получить достойное образование. Но, попав во Францию, герой отдается любовным увлечениям. Интерес представляет диспут иностранных дворян о женской добродетели (связан с изменившимся в Петровское время положение женщины, выходом ее в свет). Ощущается любовно-авантюрная трагедия.

Кроме указанных двух повестей петровского времени, лучших из дошедших до нас, следует упомянуть бытовую и классическую новеллу «Историю о российском купце Иоанне и о прекрасной девице Элеоноре»

Литература петровского времени - это некий пробел, она не очень выразительная. Говоря о ней, можно ее разделить на две части:

анонимная литература

Существует масса анонимной литературы, ибо категория авторства в петровскую эпоху только возникает, она то более, то менее очевидна.

Театр был в известной мере формой пропаганды идеи. Использовались иносказания, аллегории и т.д. (см. первый билет о театре подробнее)

1.Пьесы: Слава Российская. Поставлена в 1724 году. Подведение итога царствования Петра. Неслыханное событие: умирающий император решил короновать свою жену в Москве. Екатерина 1 стала носительницей абсолютной монархической власти.

Близка к этой пьесе и Слава Печальная. 1725 год. Текст такого же типа, только представляет собой аллегорическую инсценировку на смерть Петра. Перечисление славных дел императора, оплакивание его Россией и другими государствами, поставлена в связи с кончиной Петра.

2. религиозные пьесы.

«Действо о блудном сыне», «Рождественское действо»

3. развлекательные пьесы:

«действо о Петре золотые ключи»

4. Откликом на крупный военный успех Петра - взятие крепости Нарва – послужила пьеса «Свобождение Ливонии и Ингерманландии», поставленная в духовной академии (политические события облечены в сюжет о выводе Моисеем израильтян из Египта; светские образы: Ревность российская (Петр I), Хищение неправедное (Швеция), эмблематические образы: Орел и Лев). Другая пьеса, поводом для создания которой послужила Полтавская битва, - «Божие уничижителей гордых уничижение» - в качестве библейской параллели использовала бой Давида с Голиафом, а расшифровке аллегорий помогали опять же Орел и Лев. Тексты этих пьес до нас не дошли.

Было множество разных театров с разными пьесами, но отсутствовало главное качество драматургии: не было драматического конфликта . Был театр, но драматургия очень специфическая. Настоящая драматургия начинается с деятельности Сумарокова.

Виршевая традиция («Эпиконион» Ф. Прокоповича). Своеобразный жанр торжественного, панегирического стихотворства. (подробнее в следующем билете )

Философская поэзия (Буслаев)

Переводная литература (о Бове, о Петре): переводы античных авторов

Барокко – направление в культуре, сменившее в Европе эпоху Возрождения. Древнерусская литература не знала направлений. Они появляются на рубеже 17-18 вв.

Специфика барокко в России обусловлена тем, что барочная культура здесь не есть результат органического культурного развития, но возникает в силу трансплантации иной культуры, как один из важнейших моментов европеизации или западного влияния.

На русской почве барокко приобрело своеобразные национальные черты, отличающие его от западноевропейских барочных форм. Хотя барокко явилось в Россию из Европы через Польшу, Украину, здесь оно приобрело иное значение, чем на Западе. Барокко в России более жизнерадостно и декоративно, чем на Западе. Праздничность и стремление к украшениям порой доходят здесь до пестроты. Орнаментальность достигает пределов возможного, она проникает даже в стихосложение. "Орнамент курчавится по поверхности, не столько выражает существо предмета, сколько украшает его. Литературные сюжеты многопредметны", - отмечает Д. С. Лихачев. Даже внешний вид стихов приобретает барочные формы, они строятся в виде орнамента или фигур в виде креста, ромба, орла, звезды и т. д. "Стихи напоминают строгановские или царские письма в иконописи - та же орнаментальность, та же мелкопись, драгоценность, украшенность. Содержание в значительной мере заслонено драгоценным окладом формы. В целом орнамент барокко динамичен, но без свойственного западному барокко борения масс"6. В литературу так же как и в музыку входит авторское начало, усиливается личная точка зрения автора. "Рост самосознания автора был одним из симптомов осознания в литературе человеческой личности".

Определяющей для западноевропейского барокко является установка на многозначность текста, возможность его различного прочтения. Данная установка обусловлена отрицанием гармонии мира, ощущением его иллюзорности. Уничтожение границ между сном и явью провозглашается как творческое начало. Читатель как бы во­влекается в творческий процесс, его восприятие намеренно активизируется. Установка на многозначность определяет множественность регистров, в которых может быть воспринят текст, и чтение его превращается в отгадывание этих смыслов, которое требует соположения всех возможных восприятий. (Вспоминаем в русской литре Симеона Полоцкого с его загадками)

Барокко в России и характер литературного процесса . Исследователи русской литературы XVII в. с полным основанием выделяют в произведениях этого периода (например, у Симеона Полоцкого, Сильвестра Медведева или Кариона Истомина) исчерпывающий набор стилистических характеристик, которыми обычно характеризуется барокко (они подробно разобраны Л.И. Сазоновой). Заимствуются, однако, именно внешние черты стиля, установка же на многозначность, которая составляет специфику барокко, не заимствуется.

Традиционная духовная литература в России имплицирует единого адресата христианского назидания. В барочной литературе дискурс единства сменяется разделением аудитории на знающих и невежественных; появляются тексты, обращенные к культурной элите (которая этими текстами и конституируется) .

Идеологическое задание барочных приемов . Заимствуемые вне связи с ментальностью эпохи, элементы поэтики и стилистики оказываются свободными и получают новую для них воспитательную функцию. Они делаются носителями насаждаемой идеологии. Барокко оказывается на службе у власти, которая поставила своей задачей перевоспитать общество. Именно такое использование находит бырочная поэтика у Феофана Прокоповича, например, в употреблении figura ethymologica в “Слове о власти и чести царской” 1718 г. (этимологическое значение слова христос как “помазанник” и доказательство божественных прав монарха).

Первая четверть XVII столетия в России ознаменовалась преобразованиями, непосредственно связанными с "европеизацией" страны. Начало Петровской эпохи сопровождалось серьезными изменениями в нравах и быту. Коснулись преобразования просвещения и других сфер общественной жизни. Все реформы проходили на первом этапе крайне тяжело, зачастую насильственно. Рассмотрим далее основные события Петровской эпохи.

Предпосылки к реформам

Необходимо сказать, что активное проникновение западноевропейских ценностей отмечалось в стране на протяжении всего XVII столетия. Однако направленность этого влияния изменила именно Петровская эпоха. Век XVIII стал периодом внедрения новых ценностей и идей. Ключевым объектом преобразований стала жизнь русского дворянства. Интенсивность реформ обуславливалась в первую очередь государственными целями. Петр Первый стремился к преобразованию в административной, военной, промышленной и финансовой сферах. Для этого ему необходимы были опыт и достижения Европы. Успех государственных реформ он связывал с формированием качественно нового мировоззрения элит, перестройкой быта дворянства.

Первый опыт

Петровская эпоха проходила под влиянием западного образа жизни. Симпатия правителя России появилась к европейским ценностям еще в юности. В свои ранние годы Петр часто приезжал в Немецкую слободу, где обрел своих первых друзей. После первого визита за границу у него возникла идея перенести из Европы в Россию обычаи, институты, формы развлечений и общения. Однако он не учитывал, что все это будет восприниматься с определенными сложностями, поскольку почвы и органичной предыстории для этого в стране создано не было. Петровская эпоха, кратко говоря, ассоциируется с насильственным внедрением в русскую жизнь европейских ценностей. Как свидетельствуют записи, государь фактически требовал от подданных переступить через себя и отказаться от вековых традиций предков.

Первые преобразования

Если говорить о том, какой была Петровская эпоха, кратко, то сближение с Западом выражалось в заботе правительства о том, чтобы люди в России даже внешне напоминали европейцев. После приезда из-за границы Петр приказал принести ножницы и сам обрезал бороды у шокированных бояр. Эту операцию государь проделывал не один раз. Борода для него стала символом старины. Он негативно воспринимал ее присутствие на лице бояр. Хотя издавна борода выступала как неприкосновенное украшение, признак чести и родовитости, предмет гордости. Указ 1705 г. обязал всех мужчин, кроме священников и монахов, сбрить усы и бороду. Таким образом, общество оказалось разделено на 2 неравные части. Одна - дворянство и элита городского населения, которая находилась под давлением европеизации, другая же сохраняла привычный уклад.

Живопись

Художники Петровской эпохи по-своему отражали закономерности этого исторического периода. Надо сказать, что живопись в целом выходила на новый уровень с определенным опозданием в сравнении с другими передовыми странами. Искусство Петровской эпохи становится светским. Изначально новая живопись утверждается в Москве и Петербурге. До этого мастера писали исключительно иконы. Культура Петровской эпохи требовала изображения торжественных баталий, прославлявших победы, портретов царя и подданных. Русские граверы могли иллюстрировать только церковные книги. На новом историческом этапе необходимы были виды Петербурга, гравюры к учебникам по артиллерийскому, архитектурному и морскому делу. Культура Петровской эпохи высвобождалась из-под власти церкви, пыталась сравняться с европейскими странами, ушедшими далеко вперед.

Специфика реформ

Особенности культуры Петровской эпохи проявлялись в резкой трансформации привычного уклада жизни людей. В первую очередь Россия стала приобщаться к западным направлениям в живописи. Преобразования осуществлялись не только для того, чтобы привлечь в страну зарубежных художников и мастеров. В качестве одной из ключевых целей выступало просвещение отечественной публики, введение лучших европейских традиций. Время обучения для русских мастеров длилось недолго. Во второй половине 18 в. вернувшиеся из Голландии и Италии художники показали миру свой талант, полученные навыки, начав создавать великолепные шедевры. Новая живопись отличалась повышением интереса к человеку. Большое внимание стало уделяться и его внутреннему миру, и строению тела. Русские художники стали владеть техническими достижениями европейских мастеров. В свое работе они используют теперь новые материалы: мрамор, масло, холст. В живописи появляется прямая перспектива, способная показать объемность и глубину пространства. Первыми художниками новой эпохи стали Матвеев и Никитин.

Гравюра

Она заняла отдельное место в искусстве в первой половине 18 столетия. Гравюра считалась наиболее доступным видом живописи. Она достаточно быстро откликалась на события, происходившие в жизни. Спектр сюжетов сводился к портретам великих людей, видам городов, сражений, торжественных мероприятий. Петровская эпоха подарила России и миру таких мастеров, как Ростовцев, Алексей и Иван Зубовы.

Миниатюрные портреты

Они также стали появляться в начале столетия. Первыми авторами являлись Овсов и Мусикийский. Первое время создавались миниатюрные портреты государственных деятелей и их родственников. Однако спустя время спрос на эти работы настолько вырос, что в Академии художеств в последней четверти 18 столетия был создан специальных класс.

Книги

Наиболее ярко отражала веяния нового времени литература Петровской эпохи. В 1717 г. было опубликовано "Рассуждение…", в котором описывались причины войны со Швецией. Издание было подготовлено вице-канцлером Шафировым по поручению государя. Это "Рассуждение" стало первым отечественным дипломатическим трактатом о внешнеполитических приоритетах России. Экономические преобразования отражались в трудах Посошкова. Наиболее известной его публикацией стала "Книга о богатстве и скудости". Блестящим писателем, оратором, церковным и общественным деятелем в Петровскую эпоху был сторонник реформы церкви Феофан Прокопович. Он разработал "Духовный регламент", "Правду воли монаршей". Еще одним видным деятелем был Стефан Яворский. Он создал такие религиозные трактаты, как "Камень веры", "Знамение пришествия антихристова". Эти труды были направлены против протестантизма и реформаторства.

Развлечения

Во время реформ предпринимались попытки создать публичные театры в Петербурге и Москве. На сцене ставили комедийные и исторические пьесы ("Амфитрион" и "Доктор Принужденный" Мольера, например). Стали появляться и первые отечественные драматические работы. Так, Петровская эпоха была ознаменована созданием трагикомедии Прокоповича "Владимир", пьесы Жуковского "Слава Российская". Изменения в нравах проявлялись в появлении новых видов развлечений. К концу 1718 г. элиты петербургского общества известили о введении ассамблей. Эта идея родилась у Петра после посещения французских гостиных. В них собирались и беседовали крупные политические, научные деятели, живописцы и другие представители высшего общества. Учреждая ассамблеи в России, Петр стремился приучить дворян к светскому поведению, а также приобщить женщин государства к общественной жизни. В процессе организации реформатор использовал и практические, и теоретические достижения Европы. В указе, регламентировавшем порядок собраний в домах, приводился перечень правил, описывался распорядок развлечения, которым должны были следовать присутствующие.

Летоисчисление

"Полезность" была основной идеей, которой пронизывалась вся Петровская эпоха. Годы правления великого реформатора ознаменовались введением нового летоисчисления. Теперь отсчет велся не от сотворения мира, а с Рождества Христова. Новый год начинался с 1 января, а не с 1 сентября. Учреждались также праздники. Так, Петром был введен Новый год. Его празднование должно было осуществляться с 1 по 7 января. При этом ворота дворов следовало украшать еловыми, сосновыми и можжевеловыми деревьями или ветвями. По большим улицам вечерами было предписано жечь костры, а встречающиеся люди должны были друг друга поздравлять. В Новый год в столице устраивали фейерверки. Петр стал, таким образом, основателем многих государственных праздников. Победные торжества стали устраиваться по примеру триумфов Рима. В 1769-м в празднествах по поводу победы под Азовом проявились ключевые элементы будущих мероприятий. В них достаточно явно просматривались римские признаки. По распоряжению государя были сооружены триумфальные ворота.

Приобщение женщин к светской жизни

Проводя свои реформы, Петр не учитывал, что население не совсем к ним готово. Так, например, женщинам было крайне проблематично в один момент отойти от домостроевского уклада. Однако реформатор проявлял заботу о них. Он указывал женщинам, как себя вести, одеваться, говорить. На первых порах на ассамблеях, по воспоминаниям современников, русские дамы, туго затянутые в корсеты, не умели не только грациозно и легко танцевать, но и не знали, как им нужно сесть или стать. По большей части они были неуклюжи, неповоротливы.

Значение Петровской эпохи

Преобразования государя позволили стране выйти на качественно новый уровень. В первую очередь существенно сократилось отставание культурной и экономической сфер от передовых стран Европы. Кроме этого, Россия стала превращаться в великую и могущественную державу. За счет внедрения европейских ценностей страну стали воспринимать на международной арене. Благодаря петровским реформам теперь ни одно важное событие не решалось без участия России. Изменения, которые произошли в жизни государства в первой четверти 18 столетия, были весьма прогрессивными. Однако они еще сильнее увеличили разрыв между дворянством и низшими классами. Бояре превратились в благородное элитное сословие. Использование культурных достижений и благ стало только их привилегией. Все это сопровождалось распространением презрения к русскому языку и древней культуре в среде дворян. Многие историки отмечают, что европеизация усилила негативные культурные проявления допетровской России. Вводимые новшества тяжело воспринимались дворянством. Зачастую преобразования провоцировали действия, совершенно противоположные тем, что ожидались. Вежливость и обходительность по приказу не могли стать внутренней потребностью, они порождали грубость и непристойность. Перемены затронули только верх общества. Русский крестьянин еще очень продолжительное время после окончания Петровской эпохи не ходил в театр, не читал газет, не знал о существовании ассамблей. Таким образом, реформы изменили социальное положение привилегированного класса в сторону Запада, а жизнь низших классов - в противоположном направлении, к Востоку. С одной стороны, преобразования в сфере быта и культуры формировали условия для развития просвещения, науки, литературы. Однако многие европейские ценности и стереотипы переносились насильственным и механическим путем. Это создавало существенные препятствия для полноценного развития исконно русской культуры, основанной на древних национальных традициях. Представители дворянского сословия, принимая европейские ценности, довольно резко отходило от народа. Хранитель русской культуры - русский крестьянин - был привязан к национальным традициям. И эта его связь только усиливалась по ходу модернизации государства. В результате начался глубокий социально-культурный раскол в обществе. Все эти явления во многом предопределили острые противоречия и силу общественных потрясений, возникших в начале 20 столетия.

Заключение

Петровские преобразования в культурной, общественной сфере жизни государства отличались ярко выраженным политическим характером. Зачастую реформы проводились насильственными методами. Людей заставляли принимать чуждые им ценности, науки. Все это делалось в интересах государства, формировавшееся по жестким распоряжениям монарха. Принципиальное отличие Российской империи, созданной за четверть столетия, должны были подчеркиваться внешними атрибутами Петровской эпохи. Реформатор пытался придать величественность государству, ввести ее в международные отношения на правах европейской страны. Именно поэтому так активно внедрялись в жизнь западные ценности. Реформы коснулись абсолютно всех сфер жизни дворян. На первых этапах нововведения вызывали жесткое сопротивление. Однако неповиновение монарху не допускалось. Элитным сословиям приходилось подчиняться и учиться жить по новым правилам. Внедряя реформы, Петр стремился к тому, чтобы дворянство получало практический европейский опыт. Поэтому он часто ездил за границу сам, отправлял за рубеж своих подданных, приглашал иностранцев в Россию. Он стремился вывести страну из политической изоляции. В эпоху Петра появилось огромное количество произведений искусства. Русские мастера, переняв опыт и навыки европейцев, создавали шедевры, ставшие впоследствии известными на весь мир. Существенные изменения отмечались и в архитектуре. Несмотря на достаточно жесткое введение новшеств, Россия смогла приблизиться к Европе. Однако, как выше было сказано, реформы коснулись только высших сословий. Крестьянство продолжало оставаться необразованным. Низшие классы были хранителями древних традиций и свято их чтили. Личность Петра считается многими историками противоречивой. Неоднозначно воспринимаются исследователями и его реформы. Его преобразования коснулись не только нравов и быта, искусства и архитектуры. Значительные изменения претерпела военная сфера, административный аппарат. Многие нововведения прочно укоренились в стране. Последующие поколения совершенствовали созданную Петром систему. Монарх стал символом решительных преобразований, плодотворности и эффективности использования западноевропейских достижений.
Петр провел колоссальную работу в стране. Несмотря на то что он не учитывал многие обстоятельства и особенности русского менталитета, историки признают, что государство в период его правления сделало огромный шаг вперед. Общество стало прогрессивным, светским, воспитанным, образованным. У потомков Петр Первый, можно сказать, практически единственный правитель, который сохранил титул Великий, дарованный ему еще при жизни.