Чайка читать краткое содержание. «Чайка» Чехов главные герои

Произведение "Чайка" было написано в 1896 году и относится к категории пьес. В этом же году она была поставлена в Александринском театре. Автор рассказывает об искусстве и творчестве, о взаимоотношениях между людьми и о жестокости судеб. За тему можно взять описание любовных переживаний, то, как человек ищет своё призвание, о неразделенных чувствах и конечно же искусстве.

Читать краткое содержание пьесы Чехов Чайка

Время чтения 3 минуты

Действия пьесы проходят в поместье Сорина Петра Николаевичка, к нему в гости приехала его сестра-актриса, Ирина Николаевна Аркадина, с ней ещё приехал и беллетрист Борис Тригорин, последнему еще не было сорока, но он уже являлся довольно знаменитым. В усадьбе жил так же сын Аркадиной-Константин Треплев, он завидует славе матери, что вынуждает его начать писать пьесы и ставить их в импровизированном театре в парке. Константин не был особо талантлив, но он хотел славы, поэтому после приезда матери он устраивает спектакль по своему сценарию. На главную роль он позвал Нину Заречную, в которую был влюблен. Та в свою очередь не является поклонницей Треплева и понимает, что ничего годного не выйдет, но соглашается на роль потому что мечтает быть артисткой. В конечном итоге спектакль с треском провалился, мать начала высмеивать сына, тот не выдержав позора убегает.

Второе действие рассказывает нам о том, что девушка Нина после общение с Тригориным, влюбляется в него. Константина она избегает, тот думает, что это все из-за его неудачи и пытается поговорить с ней, но та даже внимания на него не обращает. Треплев убил чайку и принес ее девушке со словами, что скоро и себя убьет. Тригорин же видя мертвую чайку начинает придумывать сюжет про молодую девушку, которая похожа на чайку.

Маша разговаривает с Тригориным и признается, что влюблена в Треплева и чтобы унять свою любовь, на зло себе она выходит замуж за Медведенко. Константин из-за не взаимной любви к Нине, пытается убить себя, но попытка не удалась. Он решается пойти на дуэль с Тригориным, но тот с Аркадиной собирается уезжать в Москву. Нина долго думала о том, что ей тоже нужно ехать и искать своё призвание. Она решается уехать, но прежде она идет попрощаться с Тригориным, на память она она дарит медальон в котором строки из его книги, они не успели договорить, так как девушка убежала. Тригорин пытается уговорить Аркадину остаться в усадьбе еще не на долго, но та стоя на коленях умоляет его ехать сегодня же, так как понимает, что остаться тот хочет из-за Нины. Борис соглашается и когда они должны были уже выезжать, Тригорин делает вил, что якобы забыл вещь идет к Нине и говорит ей место, в котором они должны встретится, когда та приедет в Москву.

Последнее действие происходит спустя два года. Константин продолжает писать и достигает некоторых успехов, его произведения начинают писать. Маша всё так же страдает в браке с не любимым мужчиной, у них есть ребенок, но ей не особо это интересно, она проводит своё время в доме Треплевых. Нина как и мечтала вышла замуж за Тригорина, но счастье было не долгим. У них родился ребенок, но вскоре умер. После этого случая муж бросил девушку и ушел к Аркидиной. Жизнь Нина шла под откос, актрисой у нее не получилось стать из-за плохой игры, родители от неё отказались и выгнали из дома.

Погостить в имение снова возращаются Аркадина и Тригорин, они сидят и общаются, играют. К Треплеву приходит Нина, она выглядит потрепано и устало, но Константин всё так же любит её и рад видеть. Он снова признается ей в чувствах и хочет уехать с ней, но та словно не слышит его, а только твердит, что любит до сих пор Тригорина. Эти слова ранят Константина и не выдержав мук, он застрелился.

«Ча́йка» - пьеса в четырёх действиях Антона Павловича Чехова , написанная в 1895-1896 годах и впервые опубликованная в журнале «Русская мысль» , в № 12 за 1896 год. Премьера состоялась 17 октября 1896 года на сцене петербургского Александринского театра .

Действующие лица

Ирина Николаевна Аркадина, по мужу Треплева, актриса
Константин Гаврилович Треплев, её сын, молодой человек
Пётр Николаевич Сорин, её брат
Нина Михайловна Заречная, молодая девушка, дочь богатого помещика
Илья Афанасьевич Шамраев, поручик в отставке, управляющий у Сорина
Полина Андреевна, его жена
Маша, его дочь
Борис Алексеевич Тригорин, беллетрист
Евгений Сергеевич Дорн, врач
Семён Семёнович Медведенко, учитель
Яков, работник
Повар
Горничная

Сюжет

Действие первое

- Александринский театр . Постановка Е. П. Карпова . Роли исполняли: Сорин - В. Н. Давыдов , Нина Заречная - В. Ф. Комиссаржевская , Тригорин - Н. Ф. Сазонов , Шамраев - К. А. Варламов , Полина Андреевна - А. И. Абаринова . Премьера состоялась 17 октября .
1896 - Театр Н. Н. Соловцова (Киев).
1896 - труппа драматических артистов (Ярославль; также в 1900 году).
- Московский Художественно-общедоступный театр , постановка К. С. Станиславского и В. И. Немировича-Данченко . Роли исполняли: Аркадина - О. Л. Книппер-Чехова , Треплев - В. Э. Мейерхольд , Сорин - В. В. Лужский , Нина - М. Л. Роксанова , Шамраев - А. Р. Артём , Полина Андреевна - Е. М. Раевская , Маша - М. П. Лилина , Тригорин - К. С. Станиславский , Дорн - А. Л. Вишневский , Медведенко - И. А. Тихомиров , Яков - А. И. Андреев). Премьера состоялась 17 () декабря. Спектакль был возобновлён в 1905 году (Нина - М. П. Лилина , Маша - М. Г. Савицкая).
- драматическая труппа во главе с В. Ф. Комиссаржевской и Далматовым (Нина - Комиссаржевская).
- Александринский театр
- Драматический театр В. Ф. Комиссаржевской (Петербург; Нина - Комиссаржевская , Тригорин - Бравич).
- Московский Камерный театр
- Театр им. Моссовета
- Ленинградский театр им. А. С. Пушкина. Режиссёр Л. С. Вивьен
- МХАТ. Режиссёры В. Станицын , И. Раевский ; художник Шифрин
- Театр им. Ленинского комсомола (Москва). Постановка А. Эфроса ; художники В. Лалевич, Н. Сосунов
1968 - МХАТ. Режиссёр Б. Н. Ливанов ; художник Э. Г. Стенберг . В ролях: Аркадина - А. Степанова , Тригорин - Л. Губанов , Треплев - О. Стриженов , Нина Заречная - С. Коркошко , Маша - И. Мирошниченко , Сорин - С. Колчицкий, Дорн - В. Давыдов
- «Современник ». Режиссёр О. Н. Ефремов.
- МХАТ . Постановка О. Н. Ефремова ; режиссёр Н. Скорик; художник-постановщик В. Левенталь; музыкальное оформление Василия Немировича-Данченко . В ролях: Аркадина - Т. Лаврова , Треплев - А. Мягков , Нина Заречная - А. Вертинская , Маша - Е. Васильева , А. Вознесенская, Тригорин - А. Калягин , Дорн - И. Смоктуновский и Е. А. Евстигнеев, Сорин - А. Попов и В. Давыдов, Полина Андреевна - И. Саввина и Н. И. Гуляева. Премьера состоялась 9 июля

Постановки за рубежом

- «Нойе фрайе бюне» (Берлин).
- «Хеббель-театр» (Берлин).
- «Дагмартеатр» (Копенгаген); Мюнхенский театр.
- - Труппа Ж. Питоева (Швейцария; Theatre des Champs-Elysees, Франция).
- Малый театр Цукид-зи (Токио; под назв. «Песнь белой птицы»).
- Литтл Тиетр. Пост. и сценогр. Ф. Ф. Комиссаржевского .
- Theatre des Mathurins. Реж. Ж. Питоев .
- Театр «Финикс» (Нью-Йорк); реж. Houghton. Театр «Эберто» (Париж); реж. Магито.
- Театр «Ателье» (Франция). Реж. Андре Барсак .
- «Олд Вик » (Лондон).
- Королевский драматический театр (Стокгольм). Реж. Ингмар Бергман .
- Comedie de Caen. Реж. Габриель Монне.
- Театр дю Миди (Франция). Реж. Антуан Витез .
- Theatre de la Ville. Реж. Lucian Pintilie.
- Комеди Франсэз . Реж. Отомар Крейча .
- Gaiety Theatre, Дублин, Ирландия. Реж. Michael West и Annie Ryan

Переводы на иностранные языки.

При жизни Чехова переводы «Чайки» были выполнены на сербскохорватский (M. Mareković в 1897 и I. Prijatelj в 1901 ), чешский (B. Prusík в 1899 ) болгарский язык (С. Бранкомиров в 1903 и немецкий языки (в 1902 ). На английский язык пьеса впервые была переведена в 1909 году Джоржем Кальдероном (англ. George Calderon ) для постановки в Королевском театре Глазго (премьера состоялась 2 ноября 1909 года).

Экранизации

Страна	Название	Режиссёр	В ролях	Примечание
СССР СССР	Чайка	Александр Белинский	Н. Ольхина (Аркадина ), Игорь Озеров (Треплев ), Ю. Толубеев (Сорин ), Ия Саввина (Нина Заречная ), В. Усков (Шамраев ), Л. Шеленцова (Полина Андреевна ), Н. Ургант (Маша ), В. Медведев (Тригорин ), В. Честноков (Дорн ),	телеспектакль Ленинградского ТВ
США Великобритания Великобритания	Чайка (The Sea Gull )	Сидни Люмет	Джеймс Мэйсон (Тригорин ), Ванесса Редгрейв (Заречная ), Симона Синьоре (Аркадина ), Дэвид Уорнер (Треплев ), Гарри Эндрюс (Сорин ), Денхолм Эллиотт (Дорн )	фильм на основе постановки Люмета
СССР СССР	Чайка	Юлий Карасик	Алла Демидова (Аркадина ), Владимир Четвериков (Треплев ), Николай Плотников (Сорин ), Людмила Савельева (Заречная ), Юрий Яковлев (Тригорин ), Армен Джигарханян (Шамраев ), Ефим Копелян (Дорн )	Мосфильм
Италия Италия	Чайка (итал.) русск. (Il gabbiano )	Марко Беллоккьо	Лаура Бетти (Аркадина ), Памела Виллорези (Заречная ), Ремо Джироне (Треплев ), Giulio Brogi (Тригорин )
Россия Россия	Чайка	Маргарита Терехова	Маргарита Терехова (Аркадина ), Александр Терехов (Треплев ), Юрий Соломин (Сорин ), Анна Терехова (Заречная ), Андрей Подошьян (Шамраев ), Андрей Соколов (Тригорин )

2003 (Германия; реж. Gilbert Beronneau)
2003 (Франция-Канада; реж. Claude Miller)
2007 «Nachmittag» (Германия; реж. Ангела Шанелек)
2010(?) - планируемая экранизация постановки Иана Риксона в Ройял Корт

Факты

«Сюжет для небольшого рассказа » (1969 год) - художественный фильм режиссёра Сергея Юткевича о создании пьесы.
В фильме Константина Худякова «Успех » (с Леонидом Филатовым в главной роли) действие разворачивается вокруг театральной постановки «Чайки».
Борис Акунин создал детективное продолжение чеховской «Чайки», в котором дал несколько вариантов окончания пьесы (см. Чайка (Акунин)).

Напишите отзыв о статье "Чайка (пьеса)"

Литература

Чехов А. П. . - М .: Наука, 1978. - Т. 13. - С. 3-60, 356-387, 519-520.
Гаевский В. М. // Наше наследие . - 2006. - № 79/80 . - С. 222-235 .
Карпов Е. Вера Федоровна Комиссаржевская на сцене Императорского Александрийского театра // Сборник памяти В. Ф. Комиссаржевской. СПб, 1911.
Эфрос Н. Е. «Чайка» А. П. Чехова на сцене МХТ // Ежегодник Московского Художественного театра. 1944. т. 1. М., 1946.
Юрьев Ю. Записки. Л.-М., 1948.
Давыдова Э. Первая постановка «Чайки» на Украине // Театр. 1954. № 7.
Строева М. Чехов и Художественный театр. М., 1955.
Читау М. М. // Чехов в воспоминаниях современников. М.: Художественная литература, 1986. С. 350-355.
Волчкевич Майя. «Чайка». Комедия заблуждений. М., «Пробел-2000», 2010. - 128 с.
Эфрос Анатолий. «Чайка». Киносценарий. Статьи. Записи репетиций. Документы. Из дневников и книг / Составитель Н. Снегина. - СПб. : «Балтийские сезоны», 2010. - 528 с. - 1000 экз. - ISBN 978-5-903368-33-4 .
Карпенко А. Н.

Примечания

Ссылки

в Internet Broadway Database .
в Internet Off-Broadway Database (Lortel Archives).

Отрывок, характеризующий Чайка (пьеса)

– Э, дурак! Что врешь нескладно! То то мужик, право, мужик, – послышались с разных сторон упреки пошутившему солдату. Рамбаля окружили, подняли двое на руки, перехватившись ими, и понесли в избу. Рамбаль обнял шеи солдат и, когда его понесли, жалобно заговорил:
– Oh, nies braves, oh, mes bons, mes bons amis! Voila des hommes! oh, mes braves, mes bons amis! [О молодцы! О мои добрые, добрые друзья! Вот люди! О мои добрые друзья!] – и, как ребенок, головой склонился на плечо одному солдату.
Между тем Морель сидел на лучшем месте, окруженный солдатами.
Морель, маленький коренастый француз, с воспаленными, слезившимися глазами, обвязанный по бабьи платком сверх фуражки, был одет в женскую шубенку. Он, видимо, захмелев, обнявши рукой солдата, сидевшего подле него, пел хриплым, перерывающимся голосом французскую песню. Солдаты держались за бока, глядя на него.
– Ну ка, ну ка, научи, как? Я живо перейму. Как?.. – говорил шутник песенник, которого обнимал Морель.
Vive Henri Quatre,
Vive ce roi vaillanti –
[Да здравствует Генрих Четвертый!
Да здравствует сей храбрый король!
и т. д. (французская песня) ]
пропел Морель, подмигивая глазом.
Сe diable a quatre…
– Виварика! Виф серувару! сидябляка… – повторил солдат, взмахнув рукой и действительно уловив напев.
– Вишь, ловко! Го го го го го!.. – поднялся с разных сторон грубый, радостный хохот. Морель, сморщившись, смеялся тоже.
– Ну, валяй еще, еще!
Qui eut le triple talent,
De boire, de battre,
Et d"etre un vert galant…
[Имевший тройной талант,
пить, драться
и быть любезником…]
– A ведь тоже складно. Ну, ну, Залетаев!..
– Кю… – с усилием выговорил Залетаев. – Кью ю ю… – вытянул он, старательно оттопырив губы, – летриптала, де бу де ба и детравагала, – пропел он.
– Ай, важно! Вот так хранцуз! ой… го го го го! – Что ж, еще есть хочешь?
– Дай ему каши то; ведь не скоро наестся с голоду то.
Опять ему дали каши; и Морель, посмеиваясь, принялся за третий котелок. Радостные улыбки стояли на всех лицах молодых солдат, смотревших на Мореля. Старые солдаты, считавшие неприличным заниматься такими пустяками, лежали с другой стороны костра, но изредка, приподнимаясь на локте, с улыбкой взглядывали на Мореля.
– Тоже люди, – сказал один из них, уворачиваясь в шинель. – И полынь на своем кореню растет.
– Оо! Господи, господи! Как звездно, страсть! К морозу… – И все затихло.
Звезды, как будто зная, что теперь никто не увидит их, разыгрались в черном небе. То вспыхивая, то потухая, то вздрагивая, они хлопотливо о чем то радостном, но таинственном перешептывались между собой.

Х
Войска французские равномерно таяли в математически правильной прогрессии. И тот переход через Березину, про который так много было писано, была только одна из промежуточных ступеней уничтожения французской армии, а вовсе не решительный эпизод кампании. Ежели про Березину так много писали и пишут, то со стороны французов это произошло только потому, что на Березинском прорванном мосту бедствия, претерпеваемые французской армией прежде равномерно, здесь вдруг сгруппировались в один момент и в одно трагическое зрелище, которое у всех осталось в памяти. Со стороны же русских так много говорили и писали про Березину только потому, что вдали от театра войны, в Петербурге, был составлен план (Пфулем же) поимки в стратегическую западню Наполеона на реке Березине. Все уверились, что все будет на деле точно так, как в плане, и потому настаивали на том, что именно Березинская переправа погубила французов. В сущности же, результаты Березинской переправы были гораздо менее гибельны для французов потерей орудий и пленных, чем Красное, как то показывают цифры.
Единственное значение Березинской переправы заключается в том, что эта переправа очевидно и несомненно доказала ложность всех планов отрезыванья и справедливость единственно возможного, требуемого и Кутузовым и всеми войсками (массой) образа действий, – только следования за неприятелем. Толпа французов бежала с постоянно усиливающейся силой быстроты, со всею энергией, направленной на достижение цели. Она бежала, как раненый зверь, и нельзя ей было стать на дороге. Это доказало не столько устройство переправы, сколько движение на мостах. Когда мосты были прорваны, безоружные солдаты, московские жители, женщины с детьми, бывшие в обозе французов, – все под влиянием силы инерции не сдавалось, а бежало вперед в лодки, в мерзлую воду.
Стремление это было разумно. Положение и бегущих и преследующих было одинаково дурно. Оставаясь со своими, каждый в бедствии надеялся на помощь товарища, на определенное, занимаемое им место между своими. Отдавшись же русским, он был в том же положении бедствия, но становился на низшую ступень в разделе удовлетворения потребностей жизни. Французам не нужно было иметь верных сведений о том, что половина пленных, с которыми не знали, что делать, несмотря на все желание русских спасти их, – гибли от холода и голода; они чувствовали, что это не могло быть иначе. Самые жалостливые русские начальники и охотники до французов, французы в русской службе не могли ничего сделать для пленных. Французов губило бедствие, в котором находилось русское войско. Нельзя было отнять хлеб и платье у голодных, нужных солдат, чтобы отдать не вредным, не ненавидимым, не виноватым, но просто ненужным французам. Некоторые и делали это; но это было только исключение.
Назади была верная погибель; впереди была надежда. Корабли были сожжены; не было другого спасения, кроме совокупного бегства, и на это совокупное бегство были устремлены все силы французов.
Чем дальше бежали французы, чем жальче были их остатки, в особенности после Березины, на которую, вследствие петербургского плана, возлагались особенные надежды, тем сильнее разгорались страсти русских начальников, обвинявших друг друга и в особенности Кутузова. Полагая, что неудача Березинского петербургского плана будет отнесена к нему, недовольство им, презрение к нему и подтрунивание над ним выражались сильнее и сильнее. Подтрунивание и презрение, само собой разумеется, выражалось в почтительной форме, в той форме, в которой Кутузов не мог и спросить, в чем и за что его обвиняют. С ним не говорили серьезно; докладывая ему и спрашивая его разрешения, делали вид исполнения печального обряда, а за спиной его подмигивали и на каждом шагу старались его обманывать.
Всеми этими людьми, именно потому, что они не могли понимать его, было признано, что со стариком говорить нечего; что он никогда не поймет всего глубокомыслия их планов; что он будет отвечать свои фразы (им казалось, что это только фразы) о золотом мосте, о том, что за границу нельзя прийти с толпой бродяг, и т. п. Это всё они уже слышали от него. И все, что он говорил: например, то, что надо подождать провиант, что люди без сапог, все это было так просто, а все, что они предлагали, было так сложно и умно, что очевидно было для них, что он был глуп и стар, а они были не властные, гениальные полководцы.
В особенности после соединения армий блестящего адмирала и героя Петербурга Витгенштейна это настроение и штабная сплетня дошли до высших пределов. Кутузов видел это и, вздыхая, пожимал только плечами. Только один раз, после Березины, он рассердился и написал Бенигсену, доносившему отдельно государю, следующее письмо:
«По причине болезненных ваших припадков, извольте, ваше высокопревосходительство, с получения сего, отправиться в Калугу, где и ожидайте дальнейшего повеления и назначения от его императорского величества».
Но вслед за отсылкой Бенигсена к армии приехал великий князь Константин Павлович, делавший начало кампании и удаленный из армии Кутузовым. Теперь великий князь, приехав к армии, сообщил Кутузову о неудовольствии государя императора за слабые успехи наших войск и за медленность движения. Государь император сам на днях намеревался прибыть к армии.
Старый человек, столь же опытный в придворном деле, как и в военном, тот Кутузов, который в августе того же года был выбран главнокомандующим против воли государя, тот, который удалил наследника и великого князя из армии, тот, который своей властью, в противность воле государя, предписал оставление Москвы, этот Кутузов теперь тотчас же понял, что время его кончено, что роль его сыграна и что этой мнимой власти у него уже нет больше. И не по одним придворным отношениям он понял это. С одной стороны, он видел, что военное дело, то, в котором он играл свою роль, – кончено, и чувствовал, что его призвание исполнено. С другой стороны, он в то же самое время стал чувствовать физическую усталость в своем старом теле и необходимость физического отдыха.
29 ноября Кутузов въехал в Вильно – в свою добрую Вильну, как он говорил. Два раза в свою службу Кутузов был в Вильне губернатором. В богатой уцелевшей Вильне, кроме удобств жизни, которых так давно уже он был лишен, Кутузов нашел старых друзей и воспоминания. И он, вдруг отвернувшись от всех военных и государственных забот, погрузился в ровную, привычную жизнь настолько, насколько ему давали покоя страсти, кипевшие вокруг него, как будто все, что совершалось теперь и имело совершиться в историческом мире, нисколько его не касалось.
Чичагов, один из самых страстных отрезывателей и опрокидывателей, Чичагов, который хотел сначала сделать диверсию в Грецию, а потом в Варшаву, но никак не хотел идти туда, куда ему было велено, Чичагов, известный своею смелостью речи с государем, Чичагов, считавший Кутузова собою облагодетельствованным, потому что, когда он был послан в 11 м году для заключения мира с Турцией помимо Кутузова, он, убедившись, что мир уже заключен, признал перед государем, что заслуга заключения мира принадлежит Кутузову; этот то Чичагов первый встретил Кутузова в Вильне у замка, в котором должен был остановиться Кутузов. Чичагов в флотском вицмундире, с кортиком, держа фуражку под мышкой, подал Кутузову строевой рапорт и ключи от города. То презрительно почтительное отношение молодежи к выжившему из ума старику выражалось в высшей степени во всем обращении Чичагова, знавшего уже обвинения, взводимые на Кутузова.
Разговаривая с Чичаговым, Кутузов, между прочим, сказал ему, что отбитые у него в Борисове экипажи с посудою целы и будут возвращены ему.
– C"est pour me dire que je n"ai pas sur quoi manger… Je puis au contraire vous fournir de tout dans le cas meme ou vous voudriez donner des diners, [Вы хотите мне сказать, что мне не на чем есть. Напротив, могу вам служить всем, даже если бы вы захотели давать обеды.] – вспыхнув, проговорил Чичагов, каждым словом своим желавший доказать свою правоту и потому предполагавший, что и Кутузов был озабочен этим самым. Кутузов улыбнулся своей тонкой, проницательной улыбкой и, пожав плечами, отвечал: – Ce n"est que pour vous dire ce que je vous dis. [Я хочу сказать только то, что говорю.]
В Вильне Кутузов, в противность воле государя, остановил большую часть войск. Кутузов, как говорили его приближенные, необыкновенно опустился и физически ослабел в это свое пребывание в Вильне. Он неохотно занимался делами по армии, предоставляя все своим генералам и, ожидая государя, предавался рассеянной жизни.
Выехав с своей свитой – графом Толстым, князем Волконским, Аракчеевым и другими, 7 го декабря из Петербурга, государь 11 го декабря приехал в Вильну и в дорожных санях прямо подъехал к замку. У замка, несмотря на сильный мороз, стояло человек сто генералов и штабных офицеров в полной парадной форме и почетный караул Семеновского полка.
Курьер, подскакавший к замку на потной тройке, впереди государя, прокричал: «Едет!» Коновницын бросился в сени доложить Кутузову, дожидавшемуся в маленькой швейцарской комнатке.
Через минуту толстая большая фигура старика, в полной парадной форме, со всеми регалиями, покрывавшими грудь, и подтянутым шарфом брюхом, перекачиваясь, вышла на крыльцо. Кутузов надел шляпу по фронту, взял в руки перчатки и бочком, с трудом переступая вниз ступеней, сошел с них и взял в руку приготовленный для подачи государю рапорт.
Беготня, шепот, еще отчаянно пролетевшая тройка, и все глаза устремились на подскакивающие сани, в которых уже видны были фигуры государя и Волконского.
Все это по пятидесятилетней привычке физически тревожно подействовало на старого генерала; он озабоченно торопливо ощупал себя, поправил шляпу и враз, в ту минуту как государь, выйдя из саней, поднял к нему глаза, подбодрившись и вытянувшись, подал рапорт и стал говорить своим мерным, заискивающим голосом.
Государь быстрым взглядом окинул Кутузова с головы до ног, на мгновенье нахмурился, но тотчас же, преодолев себя, подошел и, расставив руки, обнял старого генерала. Опять по старому, привычному впечатлению и по отношению к задушевной мысли его, объятие это, как и обыкновенно, подействовало на Кутузова: он всхлипнул.
Государь поздоровался с офицерами, с Семеновским караулом и, пожав еще раз за руку старика, пошел с ним в замок.
Оставшись наедине с фельдмаршалом, государь высказал ему свое неудовольствие за медленность преследования, за ошибки в Красном и на Березине и сообщил свои соображения о будущем походе за границу. Кутузов не делал ни возражений, ни замечаний. То самое покорное и бессмысленное выражение, с которым он, семь лет тому назад, выслушивал приказания государя на Аустерлицком поле, установилось теперь на его лице.
Когда Кутузов вышел из кабинета и своей тяжелой, ныряющей походкой, опустив голову, пошел по зале, чей то голос остановил его.
– Ваша светлость, – сказал кто то.
Кутузов поднял голову и долго смотрел в глаза графу Толстому, который, с какой то маленькою вещицей на серебряном блюде, стоял перед ним. Кутузов, казалось, не понимал, чего от него хотели.
Вдруг он как будто вспомнил: чуть заметная улыбка мелькнула на его пухлом лице, и он, низко, почтительно наклонившись, взял предмет, лежавший на блюде. Это был Георгий 1 й степени.

На другой день были у фельдмаршала обед и бал, которые государь удостоил своим присутствием. Кутузову пожалован Георгий 1 й степени; государь оказывал ему высочайшие почести; но неудовольствие государя против фельдмаршала было известно каждому. Соблюдалось приличие, и государь показывал первый пример этого; но все знали, что старик виноват и никуда не годится. Когда на бале Кутузов, по старой екатерининской привычке, при входе государя в бальную залу велел к ногам его повергнуть взятые знамена, государь неприятно поморщился и проговорил слова, в которых некоторые слышали: «старый комедиант».
Неудовольствие государя против Кутузова усилилось в Вильне в особенности потому, что Кутузов, очевидно, не хотел или не мог понимать значение предстоящей кампании.
Когда на другой день утром государь сказал собравшимся у него офицерам: «Вы спасли не одну Россию; вы спасли Европу», – все уже тогда поняли, что война не кончена.
Один Кутузов не хотел понимать этого и открыто говорил свое мнение о том, что новая война не может улучшить положение и увеличить славу России, а только может ухудшить ее положение и уменьшить ту высшую степень славы, на которой, по его мнению, теперь стояла Россия. Он старался доказать государю невозможность набрания новых войск; говорил о тяжелом положении населений, о возможности неудач и т. п.
При таком настроении фельдмаршал, естественно, представлялся только помехой и тормозом предстоящей войны.
Для избежания столкновений со стариком сам собою нашелся выход, состоящий в том, чтобы, как в Аустерлице и как в начале кампании при Барклае, вынуть из под главнокомандующего, не тревожа его, не объявляя ему о том, ту почву власти, на которой он стоял, и перенести ее к самому государю.
С этою целью понемногу переформировался штаб, и вся существенная сила штаба Кутузова была уничтожена и перенесена к государю. Толь, Коновницын, Ермолов – получили другие назначения. Все громко говорили, что фельдмаршал стал очень слаб и расстроен здоровьем.
Ему надо было быть слабым здоровьем, для того чтобы передать свое место тому, кто заступал его. И действительно, здоровье его было слабо.
Как естественно, и просто, и постепенно явился Кутузов из Турции в казенную палату Петербурга собирать ополчение и потом в армию, именно тогда, когда он был необходим, точно так же естественно, постепенно и просто теперь, когда роль Кутузова была сыграна, на место его явился новый, требовавшийся деятель.
Война 1812 го года, кроме своего дорогого русскому сердцу народного значения, должна была иметь другое – европейское.
За движением народов с запада на восток должно было последовать движение народов с востока на запад, и для этой новой войны нужен был новый деятель, имеющий другие, чем Кутузов, свойства, взгляды, движимый другими побуждениями.
Александр Первый для движения народов с востока на запад и для восстановления границ народов был так же необходим, как необходим был Кутузов для спасения и славы России.
Кутузов не понимал того, что значило Европа, равновесие, Наполеон. Он не мог понимать этого. Представителю русского народа, после того как враг был уничтожен, Россия освобождена и поставлена на высшую степень своей славы, русскому человеку, как русскому, делать больше было нечего. Представителю народной войны ничего не оставалось, кроме смерти. И он умер.

Пьер, как это большею частью бывает, почувствовал всю тяжесть физических лишений и напряжений, испытанных в плену, только тогда, когда эти напряжения и лишения кончились. После своего освобождения из плена он приехал в Орел и на третий день своего приезда, в то время как он собрался в Киев, заболел и пролежал больным в Орле три месяца; с ним сделалась, как говорили доктора, желчная горячка. Несмотря на то, что доктора лечили его, пускали кровь и давали пить лекарства, он все таки выздоровел.
Все, что было с Пьером со времени освобождения и до болезни, не оставило в нем почти никакого впечатления. Он помнил только серую, мрачную, то дождливую, то снежную погоду, внутреннюю физическую тоску, боль в ногах, в боку; помнил общее впечатление несчастий, страданий людей; помнил тревожившее его любопытство офицеров, генералов, расспрашивавших его, свои хлопоты о том, чтобы найти экипаж и лошадей, и, главное, помнил свою неспособность мысли и чувства в то время. В день своего освобождения он видел труп Пети Ростова. В тот же день он узнал, что князь Андрей был жив более месяца после Бородинского сражения и только недавно умер в Ярославле, в доме Ростовых. И в тот же день Денисов, сообщивший эту новость Пьеру, между разговором упомянул о смерти Элен, предполагая, что Пьеру это уже давно известно. Все это Пьеру казалось тогда только странно. Он чувствовал, что не может понять значения всех этих известий. Он тогда торопился только поскорее, поскорее уехать из этих мест, где люди убивали друг друга, в какое нибудь тихое убежище и там опомниться, отдохнуть и обдумать все то странное и новое, что он узнал за это время. Но как только он приехал в Орел, он заболел. Проснувшись от своей болезни, Пьер увидал вокруг себя своих двух людей, приехавших из Москвы, – Терентия и Ваську, и старшую княжну, которая, живя в Ельце, в имении Пьера, и узнав о его освобождении и болезни, приехала к нему, чтобы ходить за ним.
Во время своего выздоровления Пьер только понемногу отвыкал от сделавшихся привычными ему впечатлений последних месяцев и привыкал к тому, что его никто никуда не погонит завтра, что теплую постель его никто не отнимет и что у него наверное будет обед, и чай, и ужин. Но во сне он еще долго видел себя все в тех же условиях плена. Так же понемногу Пьер понимал те новости, которые он узнал после своего выхода из плена: смерть князя Андрея, смерть жены, уничтожение французов.
Радостное чувство свободы – той полной, неотъемлемой, присущей человеку свободы, сознание которой он в первый раз испытал на первом привале, при выходе из Москвы, наполняло душу Пьера во время его выздоровления. Он удивлялся тому, что эта внутренняя свобода, независимая от внешних обстоятельств, теперь как будто с излишком, с роскошью обставлялась и внешней свободой. Он был один в чужом городе, без знакомых. Никто от него ничего не требовал; никуда его не посылали. Все, что ему хотелось, было у него; вечно мучившей его прежде мысли о жене больше не было, так как и ее уже не было.

Действие происходит в усадьбе Петра Николаевича Сорина. Его сестра, Ирина Николаевна Аркадина, - актриса, гостит в его имении вместе со своим сыном, Константином Гавриловичем Треплевым, и с Борисом Алексеевичем Тригориным, беллетристом, довольно знаменитым, хотя ему нет ещё сорока. О нем отзываются как о человеке умном, простом, несколько меланхоличном и очень порядочном. Что же касается его литературной деятельности, то, по словам Треплева, это «мило, талантливо но после Толстого или Золя не захочешь читать Тригорина».

Сам Константин Треплев также пытается писать. Считая современный театр предрассудком, он ищет новые формы театрального действа. Собравшиеся в имении готовятся смотреть пьесу, поставленную автором среди естественных декораций. Играть в ней единственную роль должна Нина Михайловна Заречная, молодая девушка, дочь богатых помещиков, в которую Константин влюблён. Родители Нины категорически против ее увлечения театром, и поэтому она должна приехать в усадьбу тайно.

Константин уверен, что его мать против постановки пьесы и, ещё не видев, горячо ненавидит ее, так как беллетристу, которого она любит, может понравиться Нина Заречная. Ему также кажется, что мать его не любит, потому что своим возрастом - а ему двадцать пять лет - он напоминает ей о собственных годах. К тому же Константину не даёт покоя тот факт, что его мать - известная актриса. Ему думается, что поскольку он, как и его отец, ныне покойный, киевский мещанин, то его терпят в обществе знаменитых артистов и писателей только из-за матери. Он страдает также из-за того, что его мать открыто живёт с Тригориным и ее имя постоянно появляется на страницах газет, что она скупа, суеверна и ревнива к чужому успеху.

Среди ожидающих спектакль также Илья Афанасьевич Шамраев, поручик в отставке, управляющий у Сорина; его жена - Полина Андреевна и его дочь Маша; Евгений Сергеевич Дорн, доктор; Семен Семенович Медведенко, учитель. Медведенко безответно влюблён в Машу, но Маша не отвечает ему взаимностью не только потому, что они разные люди и друг друга не понимают. Маша любит Константина Треплева.

Наконец приезжает Заречная. Она сумела вырваться из дома только на полчаса, и потому все спешно начинают собираться в саду. На эстраде декораций нет никаких: только занавес, первая кулиса и вторая кулиса. Зато открывается великолепный вид на озеро. Над горизонтом стоит полная луна и отражается в воде. Нина Заречная, вся в белом, сидя на большом камне, читает текст в духе декадентской литературы, что тут же отмечает Аркадина. Во время всей читки зрители постоянно переговариваются, несмотря на замечания Треплева. Вскоре ему это надоедает, и он, вспылив, прекращает представление и уходит. Маша спешит за ним, чтобы отыскать его и успокоить. Тем временем Аркадина представляет Нине Тригорина, и после недолгого разговора Нина уезжает домой.

Пьеса не понравилась никому, кроме Маши и Дорна. Ему хочется наговорить Треплеву побольше приятного, что он и делает. Маша же признается Дорну, что любит Треплева, и просит совета, но Дорн ничего не может ей посоветовать.

Проходит несколько дней. Действие переносится на площадку для крокета. Отец и мачеха Нины Заречной уехали в Тверь на три дня, и это дало ей возможность приехать в имение Сорина, Аркадина и Полина Андреевна собираются в город, однако Шамраев отказывается предоставить им лошадей, мотивируя это тем, что все лошади в поле на уборке ржи. Происходит маленькая ссора, Аркадина чуть было не уезжает в Москву. По дороге в дом Полина Андреевна почти признается Дорну в любви. Их встреча с Ниной у самого дома даёт ей ясно понять, что Дорн любит не ее, а Заречную.

Нина ходит по саду и удивляется тому, что жизнь знаменитых актёров и писателей точно такая же, как жизнь обыкновенных людей, со своими бытовыми ссорами, перепалками, слезами и радостями, со своими хлопотами. Треплев приносит ей убитую чайку и сравнивает эту птицу с собой. Нина же говорит ему, что почти перестала понимать его, так как он стал выражать свои мысли и чувства символами. Константин пытается объясниться, но, увидев показавшегося Тригорина, быстро уходит.

Нина и Тригорин остаются вдвоём. Тригорин постоянно записывает что-то в записную книжку. Нина восхищается тем миром, в котором живут, по ее представлению, Тригорин и Аркадина, восхищается восторженно и считает, что их жизнь наполнена счастьем и чудесами. Тригорин же, напротив, рисует свою жизнь как мучительное существование. Увидев убитую Треплевым чайку, Тригорин записывает в книжечку новый сюжет для небольшого рассказа о молодой девушке, похожей на чайку. «Случайно пришёл человек, увидел и от нечего делать погубил ее».

Проходит неделя. В столовой дома Сорина Маша признается Тригорину, что любит Треплева и, чтобы вырвать эту любовь из своего сердца, выходит замуж за Медведенко, хотя и не любит его. Тригорин собирается уезжать в Москву вместе с Аркадиной. Ирина Николаевна уезжает из-за сына, который стрелялся, а теперь собирается вызвать Тригорина на дуэль. Нина Заречная собирается тоже уезжать, так как мечтает стать актрисой. Она приходит попрощаться (в первую очередь с Тригориным). Нина дарит ему медальон, где обозначены строки из его книги. Открыв книгу на нужном месте, тот читает: «Если тебе когда-нибудь понадобится моя жизнь, то приди и возьми ее». Тригорин хочет последовать за Ниной, так как ему кажется, что это то самое чувство, которое он искал всю жизнь. Узнав об этом, Ирина Аркадина на коленях умоляет не покидать ее. Однако, согласившись на словах, Тригорин договаривается с Ниной о тайном свидании по дороге в Москву.

Проходит два года. Сорину уже шестьдесят два года, он очень болен, но также полон жаждой жить. Медведенко и Маша женаты, у них есть ребёнок, но счастья в их браке нет. Маше отвратительны и муж, и ребёнок, а сам Медведенко очень от этого страдает.

Треплев рассказывает Дорну, который интересуется Ниной Заречной, ее судьбу. Она убежала из дома и сошлась с Тригориным. У них родился ребёнок, но вскоре умер. Тригорин уже разлюбил ее и опять вернулся к Аркадиной. На сцене у Нины все складывалось, кажется, ещё хуже. Играла она много, но очень «грубо, безвкусно, с завываниями». Она писала Треплеву письма, но никогда не жаловалась. В письмах подписывалась Чайкой. Ее родители знать ее не хотят и не пускают к дому даже близко. Сейчас она в городе. И обещала прийти. Треплев уверен, что не придёт.

Однако он ошибается. Нина появляется совершенно неожиданно. Константин в который раз признается ей в любви и верности. Он готов все ей простить и всю жизнь посвятить ей. Нина не принимает его жертвы. Она до сих пор любит Тригорина, в чем и признается Треплеву. Она уезжает в провинцию играть в театре и приглашает Треплева взглянуть на ее игру, когда она станет великой актрисой.

Треплев после ее ухода рвёт все свои рукописи и бросает их под стол, затем уходит в соседнюю комнату. В покинутой им комнате собираются Аркадина, Тригорин, Дорн и другие. Собираются играть и петь. Раздаётся выстрел. Дорн, сказав, что это, очевидно, лопнула его пробирка, уходит на шум. Вернувшись, он отводит Тригорина в сторону и просит его увести куда-нибудь Ирину Николаевну, потому что ее сын, Константин Гаврилович, застрелился.

Антона Павловича Чехова.

Действие происходит в усадьбе Петра Николаевича Сорина. Его сестра, Ирина Николаевна Аркадина, — актриса, гостит в его имении вместе со своим сыном, Константином Гавриловичем Треплевым, и с Борисом Алексеевичем Тригориным, беллетристом, довольно знаменитым, хотя ему нет еще сорока. О нем отзываются как о человеке умном, простом, несколько меланхоличном и очень порядочном. Что же касается его литературной деятельности, то, по словам Треплева, это «мило, талантливо […] но […] после Толстого или Золя не захочешь читать Тригорина».

Сам Константин Треплев также пытается писать. Считая современный театр предрассудком, он ищет новые формы театрального действа. Собравшиеся в имении готовятся смотреть пьесу, поставленную автором среди естественных декораций. Играть в ней единственную роль должна Нина Михайловна Заречная, молодая девушка, дочь богатых помещиков, в которую Константин влюблен. Родители Нины категорически против ее увлечения театром, и поэтому она должна приехать в усадьбу тайно.

Константин уверен, что его мать против постановки пьесы и, еще не видев, горячо ненавидит ее, так как беллетристу, которого она любит, может понравиться Нина Заречная. Ему также кажется, что мать его не любит, потому что своим возрастом — а ему двадцать пять лет — он напоминает ей о собственных годах. К тому же Константину не дает покоя тот факт, что его мать — известная актриса. Ему думается, что поскольку он, как и его отец, ныне покойный, киевский мещанин, то его терпят в обществе знаменитых артистов и писателей только из-за матери. Он страдает также из-за того, что его мать открыто живет с Тригориным и ее имя постоянно появляется на страницах газет, что она скупа, суеверна и ревнива к чужому успеху.

Обо всем этом в ожидании Заречной он и рассказывает своему дяде. Сам Сорин очень любит театр и литераторов и признается Треплеву в том, что сам когда-то хотел стать литератором, да не получилось. Вместо этого он двадцать восемь лет прослужил в судебном ведомстве.
Среди ожидающих спектакль также Илья Афанасьевич Шамраев, поручик в отставке, управляющий у Сорина; его жена — Полина Андреевна и его дочь Маша; Евгений Сергеевич Дорн, доктор; Семен Семенович Медведенко, учитель. Медведенко безответно влюблен в Машу, но Маша не отвечает ему взаимностью не только потому, что они разные люди и друг друга не понимают. Маша любит Константина Треплева.
Наконец приезжает Заречная. Она сумела вырваться из дома только на полчаса, и потому все спешно начинают собираться в саду. На эстраде декораций нет никаких: только занавес, первая кулиса и вторая кулиса. Зато открывается великолепный вид на озеро. Над горизонтом стоит полная луна и отражается в воде. Нина Заречная, вся в белом, сидя на большом камне, читает текст в духе декадентской литературы, что тут же отмечает Аркадина. Во время всей читки зрители постоянно переговариваются, несмотря на замечания Треплева. Вскоре ему это надоедает, и он, вспылив, прекращает представление и уходит. Маша спешит за ним, чтобы отыскать его и успокоить. Тем временем Аркадина представляет Нине Тригорина, и после недолгого разговора Нина уезжает домой.

Проходит несколько дней. Действие переносится на площадку для крокета. Отец и мачеха Нины Заречной уехали в Тверь на три дня, и это дало ей возможность приехать в имение Сорина, Аркадина и Полина Андреевна собираются в город, однако Шамраев отказывается предоставить им лошадей, мотивируя это тем, что все лошади в поле на уборке ржи. Происходит маленькая ссора, Аркадина чуть было не уезжает в Москву. По дороге в дом Полина Андреевна почти признается Дорну в любви. Их встреча с Ниной у самого дома дает ей ясно понять, что Дорн любит не ее, а Заречную.

Нина ходит по саду и удивляется тому, что жизнь знаменитых актеров и писателей точно такая же, как жизнь обыкновенных людей, со своими бытовыми ссорами, перепалками, слезами и радостями, со своими хлопотами. Треплев приносит ей убитую чайку и сравнивает эту птицу с собой. Нина же говорит ему, что почти перестала понимать его, так как он стал выражать свои мысли и чувства символами. Константин пытается объясниться, но, увидев показавшегося Тригорина, быстро уходит.

Нина и Тригорин остаются вдвоем. Тригорин постоянно записывает что-то в записную книжку. Нина восхищается тем миром, в котором живут, по ее представлению, Тригорин и Аркадина, восхищается восторженно и считает, что их жизнь наполнена счастьем и чудесами. Тригорин же, напротив, рисует свою жизнь как мучительное существование. Увидев убитую Треплевым чайку, Тригорин записывает в книжечку новый сюжет для небольшого рассказа о молодой девушке, похожей на чайку. «Случайно пришел человек, увидел и от нечего делать погубил ее».

Проходит неделя. В столовой дома Сорина Маша признается Тригорину, что любит Треплева и, чтобы вырвать эту любовь из своего сердца, выходит замуж за Медведенко, хотя и не любит его. Тригорин собирается уезжать в Москву вместе с Аркадиной. Ирина Николаевна уезжает из-за сына, который стрелялся, а теперь собирается вызвать Тригорина на дуэль. Нина Заречная собирается тоже уезжать, так как мечтает стать актрисой. Она приходит попрощаться (в первую очередь с Тригориным). Нина дарит ему медальон, где обозначены строки из его книги. Открыв книгу на нужном месте, тот читает: «Если тебе когда-нибудь понадобится моя жизнь, то приди и возьми ее». Тригорин хочет последовать за Ниной, так как ему кажется, что это то самое чувство, Которое он искал всю жизнь. Узнав об этом, Ирина Аркадина на коленях умоляет не покидать ее. Однако, согласившись на словах, Тригорин договаривается с Ниной о тайном свидании по дороге в Москву.
Проходит два года. Сорину уже шестьдесят два года, он очень болен, но также полон жаждой жить. Медведенко и Маша женаты, у них есть ребенок, но счастья в их браке нет. Маше отвратительны и муж, и ребенок, а сам Медведенко очень от этого страдает.

Треплев рассказывает Дорну, который интересуется Ниной Заречной, ее судьбу. Она убежала из дома и сошлась с Тригориным. У них родился ребенок, но вскоре умер. Тригорин уже разлюбил ее и опять вернулся к Аркадиной. На сцене у Нины все складывалось, кажется, еще хуже. Играла она много, но очень «грубо, безвкусно, с завываниями». Она писала Треплеву письма, но никогда не жаловалась. В письмах подписывалась Чайкой. Ее родители знать ее не хотят и не пускают к дому даже близко. Сейчас она в городе. И обещала прийти. Треплев уверен, что не придет.

Треплев после ее ухода рвет все свои рукописи и бросает их под стол, затем уходит в соседнюю комнату. В покинутой им комнате собираются Аркадина, Тригорин, Дорн и другие. Собираются играть и петь. Раздается выстрел. Дорн, сказав, что это, очевидно, лопнула его пробирка, уходит на шум. Вернувшись, он отводит Тригорина в сторону и просит его увести куда-нибудь Ирину Николаевну, потому что ее сын, Константин Гаврилович, застрелился.

Материал предоставлен интернет-порталом briefly.ru, составитель Ю.В. Полежаева.

Комедия в четырех действиях

Действующие лица

Ирина Николаевна Аркадина, по мужу Треплева, актриса

Константин Гаврилович Треплев, ее сын, молодой человек

Петр Николаевич Сорин, ее брат

Нина Михайловна Заречная, молодая девушка, дочь богатого помещика

Илья Афанасьевич Шамраев, поручик в отставке, управляющий в Сорина

Полина Андреевна, его жена

Маша, его дочь

Борис Алексеевич Тригорин, беллетрист

Евгений Сергеевич Дорн, врач

Семен Семенович Медведенко, учитель

Яков, работник

Горничная

Действие происходит в имении Сорина.

Между третьей и четвертой действиями проходит два года.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

В парке имения Сорина, широкая аллея ведет к озеру, она перегорожена эстрадой, кое-как взбитой для домашнего спектакля.

Маша в черной одежде вместе с Медведенко возвращаются с прогулки. Она говорит, что носит траур по своей жизнью, так и ходит в черном. Ее собеседник искренне не понимает: «Почему? (В раздумье) Не понимаю … Вы здоровы, отец у вас хотя и небогатый, но с достатком. Мне живется гораздо тяжелее, чем вам. Я получаю всего двадцать три рубля в месяц, да еще отчисляют из меня … а все же я не ношу траур ». Маша говорит, что и бедный может быть счастлив, но Медведенко понимает, что это теория, а на практике он на те двадцать три рубля должен кормить не только себя, но еще и мать, двух сестер и брата. Они разговаривают о предстоящем спектакль по пьесе Треплева, о том, что будет играть в нем Нина Заречная и что эти молодые люди влюблены друг в друга. Воспользовавшись случаем, Медведенко говорит о своей любви к Маше, но напрасно, она не отвечает на его чувства.

Приходят Треплев и Сорин. Константин Гаврилович заметно нервничает, опасаясь, что Нина опоздает, ведь отец и мачеха стерегут ее, не дают никуда ходить, чтобы она не нашла случайно себе мужчину, который потребует за ней часть имущества в вино. Сорин с племянником говорят о Аркадину, и Константин Треплев объясняет, почему мать не в настроении: ей обидно, что на этой сцене будет не она, а Нина: «Психологический курьез — моя мать. Бесспорно талантлива, умна, способна рыдать над книгой, моментально выдаст тебе всего Некрасова наизусть, больных ухаживает, как ангел; но попробуй при ней похвалить Дузе. Ого-го! Следует хвалить только ее саму, следует писать о ней, кричать, восторгаться ее потрясающей игрой в «Даме с камелиями» и т. д. Здесь в селе ей недостает этого дурмана, вот она и скучает. Да и скупая, имеет деньги в банке — не менее семидесяти тысяч, но в долг не допросишься ». На замечание о том, что мать его все же любит, Треплев с горечью отмечает: «Видишь, моя мать меня не любит. Еще бы! ей хочется жить, любить, носить светлые кохтинкы, а мне уже двадцать пять лет, и я постоянно напоминаю ей, что она уже не молода. Когда меня нет, ей только тридцать два года, а при мне же сорок три, а за это она меня ненавидит … Она знает также, что я не признаю театра. Она любит театр, ей кажется, что она служит человечеству, служит святому искусству, а по-моему, современный театр — это рутина, предрассудки ». Его раздражает, когда «из пошлых картин и фраз стараются извлечь мораль — мораль маленькую, мелкую, удобную и понятную, полезную для домашнего употребления». Он считает, что нужны новые формы. Вспоминая о детстве, полна унижений за того, что вокруг матери все время находятся гении, таланты, а он только ее сын, он сожалеет, что она не обычная женщина. Может, тогда они объяснились, ведь он ее так любит. На вопрос Сорина о Тригорина Треплев отвечает, что тот человек умный, простой, немного меланхоличная и порядочный. Он значительно моложе мать. Говорят, что талантливый, но «после Толстого и Золя не захочешь читать Тригорина». Когда появляется Нина, Треплев забывает обо всем, потому что любит ее до безумия. Она же, как всегда, боится отца и спешит: «Отец и его жена не пускают меня сюда. Говорят, что здесь богема … боятся, чтобы не подалась в актрисы … А меня тянет сюда к озеру, будто чайку … Мое сердце наполнено вами ».

Все собрались для просмотра спектакля, поставленного Константином Треплева. Когда начинается спектакль, Треплев говорит, что намерен представить будущее через двести тысяч лет. Поднимаются самодельные кулисы, и на сцене в белом все видят саму и одинокую на фоне озера Нину, которая произносит: «Люди, львы, орлы и куропатки, рогатые олени, гуси, пауки, молчаливые рыбы, обитавшие некогда в воде, морских звезды и те, которых не увидишь глазом, — словом все жизни, все жизни, все жизни, завершив печальное круг, угасли … »Она передает холод и страх одиночества земли, лишенной жизни, и свое намерение бороться с дьяволом. Когда показываются две красные точки, пахнет серой. Так задумал Треплев для усиления эмоционального воздействия действия. Но Аркадина все портит, начиная отпускать комментарии и смеяться. Треплев прерывает спектакль и в отчаянии и образе уходит. Аркадина делает вид, что она тут ни при чем. И тут же возмущается, что этот «самолюбивый мальчишка …» «хочет поучать нас», здесь «претензии на новые формы, на новую эпоху в искусстве». Однако через некоторое время он начинает испытывать угрызения совести и кричит его. Маша идет искать Треплева, а тем временем Аркадина представляет Нину Тригорина и пренебрежительно-снисходительно хвалит ее, предрекая карьеру актрисы. Тригорин говорит, что ничего не понял в пьесе и Нина называет ее странной. Вскоре она идет, и все также расходятся.

Остается только врач Дорн, который рассуждает вслух о том, что пьеса его взволновала, что она таки интересная, и нужно побольше хорошего сказать о ней автору. Он так и поступает, когда тот появляется. Дорн называет его талантливым: «Вы взяли сюжет из области отвлеченных идей. Так и следовало, потому что художественное произведение обязательно должно выражать какую большую мысль. Только то является прекрасным, что серьезное … »Треплев благодарит Дорну на добром слове, но теперь его интересует только Нина. Узнав, что ее здесь нет, он быстро уходит.

Маша признается Дорна, что любит Константина. И Дорн восклицает: «Какие все нервные! Какие все нервные! И столько любви … О, волшебное озеро! Ну что же я могу сделать, дитя мое? Что? Что? »

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Действие происходит в полдень возле дома Сорина. Видно озеро, в котором отражается солнце. Жара. Под липой в тени Аркадина, Дорн и Маша. Аркадина хвастается своей осанкой, гордо расхаживая мимо площадки для крикета. Она говорит Маше, что никогда не позволяет себе распускаться: всегда зачисана к лицу, Подтянутая, корректная, стройная, даже в деревне, даже когда выходит в парк, но еще и работает. Это все позволяет ей чувствовать молодой. Маша же говорит, что в свои двадцать два года едва «волочит свою жизнь, как бесконечный шлейф», и часто в ней не бывает желание жить. Она, правда, говорит, что надо встряхнуть это из себя и то собраться. На этих беседах их застают Сорин, Нина и Медведенко. У Нины радость: ее родители уехали в Тверь, и она на три дня совершенно свободна. Аркадина хвалит ее внешний вид, но она обеспокоена строгости сына и спрашивает Нину, почему он целыми днями на озере. Маша говорит, что у него неспокойно на душе и просит Нину читать то из его пьесы, но и отвечает, что это неинтересно. Маша отрицает и говорит, что когда он сам читает то, глаза у него горят, а лицо становится бледным. «У него прекрасный печальный голос, а манеры, как у поэта». Сорин тем временем засыпает и храпит. Его с шутками будят и поучают, как беречь здоровье, а он отвечает: «Я прослужил в судебном ведомстве двадцать восемь лет, но еще не жил, ничего не испытал в конце концов, и, конечно, жить мне очень хочется. Вы сыты и равнодушны, и потому имеете наклонность к философии, я же хочу жить и потому пью за обедом херес и курю сигары и все ».

Между тем приходит Шамраев с Полиной Андреевной, и Аркадина просит у него лошадей для выезда в город. Тот отказывает, потому что все лошади в поле, вывозят рожь. Аркадина обижается и грозится сразу же поехать совсем или пойти пешком. Шамраев, в свою очередь, угрожает Сорину, что он уйдет с поста управляющего. Нина удивляется, что известная артистка плачет из-за пустяка, а Тригорин, такой знаменитый, просто сидит с удочкой и радуется двум пойманным рыбкам. Между тем Полина Андреевна, оставшись наедине с Дорном, ревниво упрекает его за общение с другими женщинами и потихоньку выбрасывает букет цветов, подаренный ему Ниной. Треплев, увидев Нину самую, бросает к ее ногам убитую чайку, которую он только подстрелил на озере, и упрекает ее за то, что она стала с ним холодной и чужой: «Это началось с того вечера, когда так глупо провалилась моя пьеса. Женщины не прощают неуспеха … »Он ревниво наблюдает ее захвата, когда к ним приближается Тригорин. Тот способен всю жизнь превратить в сюжет и записывает в книге характеристику личности, в которой узнаем Машу. Нина и Тригорин разговаривают о том, что каждый из них хотел бы на некоторое время оказаться на месте другого, чтобы его понять. Тригорин долго и подробно рассказывает, как он пишет и какое у него нелегкая жизнь, и все ради того, «чтобы сказали лишь, что он пишет мыло, талантливо … но далеко до Толстого ». Он говорит, что не любит себя как писателя: оно не успевает: «я чувствую, что если я писатель, то я обязан писать о народе, о его страданиях, о его будущем, говорить о науке, о правах человека и такое другое … но в конце концов я чувствую, что умею писать только пейзаж, а во всем остальном я фальшив, и фальшив до костей ». Его зовут, и он сожалеет, что они больше не увидятся, а ему так не хочется уезжать. Увидев судьбы чайку, спросил, что это. Нина сказала. И он сразу записывает в книжечку: «Сюжет для небольшого рассказа: на берегу озера с детства живет молодая девушка, такая, как вы; любит озеро, как чайка, и счастлива и свободна, как чайка. Но случайно пришел человек, увидел и от нечего делать погубил ее, как эту чайку ». Вдруг из окна выглянула Аркадина и известила, что они остаются здесь.

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

Действие в столовой. Заметные приготовления к отъезду. Тригорин завтракает. Маша говорит с ним, стоя у стола, о своем безнадежное любви к Треплева и обещает вырвать это чувство из сердца, выйдя замуж за Медведенко. Тригорин жалуется Маше, что они вынуждены ехать: «Сын ее ведет себя крайне бестактно. То стрелялся, а теперь, говорят, собирается меня на дуэль вызвать. А чего бы это? Дуется, фыркает, проповедует новые формы … Но ведь всем хватит места, и новым, и старым, — зачем же толкаться? «Маша говорит, что это из ревности, ведь ей это знакомо, и попрощавшись, уходит. Заходит Нина, в руке держит горошину, пытаясь несложным гаданиям решить, идти ли ей в актрисы. Затем она дарит Тригорина медальон, на котором она приказала вырезать с одной стороны его инициалы, а с другой — название его книги «Дни и ночи». Тригорин целует подарок и говорит, что всегда будет вспоминать ее, особенно в светлом платье, когда у ног ее лежала белая чайка. Нина, услышав голоса, торопливо исчезает, а Тригорин читает: «страница 121, строки 11 и 12». Теперь его очень интересует, что там у него написано. Он идет в кабинет Сорина искать свою книгу «Дни и ночи». Между тем Аркадина и Сорин разговаривают о Константине, ее сыну. Она беспокоится, что до сих пор не знает, почему стрелялся сын, вероятно, из-за ревности? Но Сорин говорит, что были и другие причины: человек он молодой, умный, живет в глухом селе, без денег, без определенного положения в обществе, без будущего. Никаких занятий. Стесняется и боится своего безделья. Сорин говорит, что любит его сердечно, но Треплев кажется, что он здесь лишний, нахлебник. Аркадина говорит: «А не сходить ему на службу ли …» Сорин говорит, что парня бы потребовалось немного одеть, дать ему хоть немного денег, может, отправить за границу на время. Но Аркадина, сначала сгоряча согласившись дать денег на костюм, и это обещание берет назад: ведь она актриса, и ей надо одеваться самой. Ее брат видит, что ему не уговорить Аркадину помочь сыну, а сам он не имеет денег, потому полностью зависит от своего управляющего. Сорину становится плохо, он идет, опираясь на палку. Именно подвернулся Треплев и просит мать перевязать ему голову, потому что врач-то опаздывает. Он с радостью вспоминает лучшие времена из их прошлого, когда она была такая внимательная, отзывчивая, впрочем, больше к чужим, незнакомым или посторонних людей. Ему так не хватает его внимания и любви, понимания. Но она больше заботится своим любовником Тригорина, через которого едва не погиб ее сын. Она утверждает, что он такой благородный, талантливый, а сын, мол, просто завидует ему. Треплев пытается раскрыть ей глаза на захват Тригорина Ниной, однако Аркадина только раздражается еще больше, они ссорятся, потом извиняются друг в друга. Но встречаться с Тригорина сын Аркадиной не желает и стремительно уходит, увидев того. Ирину Николаевну все устраивает, лишь бы не было дуэли с ее любовником. Он утверждает найдены в книге слова, которые были на 121 странице его книги: «Если тебе когда-нибудь понадобится моя жизни, то приди и возьми». Охваченный страстью, которой повеяло от этих слов, он умоляет Аркадину отпустить его, быть ему другом, потому его так манит любовь Нины. С горечью Аркадина говорит: «Неужели я такая старая и уродливая, что со мной можно, не стесняясь, говорить о других женщинах? (Обнимает и целует его) О, ты обезумел! Мой прекрасный, удивительный … Ты последняя страница моей жизни! Моя радость, моя гордость, мое блаженство … (Становится на колени). Если ты покинешь меня, хоть на час, то я не переживу, сойду с ума, мой странный, мой прекрасный, мой повелитель … »Она вспоминает и призывает все свое искусство актрисы, чтобы удержать его возле себя и добивается обещания остаться с ней. Но встретив перед отъездом Нину, которая сказала, что решила уйти от отца в Москву и поступить в актрисы, назначает ей там встречу в гостинице «Славянский базар».

ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Прошло два года. Одну из комнат Сорина его племянник превратил в свой кабинет. За окнами осенний ветер качает деревья, воет в трубе. Маша и ее муж Медведенко говорят о Константине Треплева, которого дядя все время зовет к себе, чтобы было на глазах. Медведенко вспоминает о старом театре у озера и говорит, что надо бы его сломать, потому что он похож на скелет и кажется, что там кто плачет. Он просит Машу ехать с ним домой, там, наверное, уже голодная их ребенок, но Маша надеется на служанку и собирается остаться ночевать в доме Сорина. Сам же Сорин собирается ночевать на диванчике в комнате с Костей. Полина Андреевна приносит постель и говорит Треплева: «Никто и не думал и не гадал, что из вас, Костя, выйдет настоящий писатель. А вот, слава Богу, и деньги стали вам присылать из журналов. И красивый стал … »Отослав домой Машиного мужа, она просит Треплева быть ласковее с ее Машей. Константин молча встает и уходит. Маша в разговоре с матерью обещает вырвать эту любовь из сердца, пусть только ее мужа переведут подальше от этого дома. Вдруг заходит Медведенко, потому что отец Маши не дал ему лошадей, чтобы ехать. Среди общего разговора Сорин говорит о том, что его жизнь — сюжет под названием «Человек, который хотел». В молодости он хотел быть литератором, говорить хорошо, жениться и жить в городе, а взамен должен оставаться одиноким в селе, не совершив ничего. Правда, он дослужился до чина действительного статского советника. А Дорн отмечает, что «выражать недовольство жизнью в шестьдесят два года … — Это не великодушно ». Сам он относится к жизни и смерти несколько философски: «Страх смерти — животный страх … Надо душить его ». Вспоминая о поездке за границу, он говорит о интересное ощущение, которое охватило его во время пребывания в Генуе — тогда, в толпе, передвигался будто живое существо, — он почувствовал нечто похожее на существование мировой души. Нечто вроде той мировой души, которую играла в пьесе Треплева Нина Заречная. Когда вспомнили о Нине, Треплев рассказал, что она сбежала из дома и сошлась с Тригорина. У них был ребенок, который потом умер. Тригорин разлюбил ее и вернулся к своим прежним женщин и обязательств, которых и не покидал, успевая и там и здесь. Относительно театра, то она дебютировала в подмосковном дачном театре, а потом поехала в провинции. Треплев время ездил за ней, потом она писала ему письма и подписывалась Чайкой. Теперь она приехала в город и находится на постоялом дворе: Отец и мачеха расставили везде сторожей, чтобы не пускать ее и близко к дому. Треплев, обращаясь к Дорна, отмечает, что легко быть философом на бумаге, а в жизни гораздо сложнее.